Прогрессивный сатанизм. Том 1

Язык наш – враг наш

Одно время среди лингвистов бытовала гипотеза, что человек мыслит словами своего языка. Русский мыслит по-русски, чеченец – по-чеченски, и поэтому они друг друга не понимают:-) Впоследствии эта гипотеза была опровергнута, но это не значит, что язык на процесс мышления не влияет. Каждый может сам убедиться, что крайне трудно размышлять о тех понятиях, для которых нет подходящего обозначения в языке. Видимо, в ходе развития мыслительных способностей в детстве у человека просто не формируется привычка использовать категории, для которых в его родном языке нет слов.

Кроме того, в процессе мышления задействуются идеи и образы, находящиеся не только в сознании, но и в подсознании. А на подсознание язык может влиять очень действенно, на чем и построены техники нейро-лингвистического программирования, 25-го кадра, скрытых фраз на замедленной или, наоборот, повышенной скорости и т.д..

Джордж Оруэлл в своём романе "1984" описал язык новояз, составленный таким образом, чтобы направлять мышление только в одном, нужном властям ключе. Во времена, когда написан этот роман, нейро-лингвистическое программирование ещё не было разработано. В наше время с применением техник НЛП можно составить язык, гораздо более эффективно воздействующий на сам процесс мышления. И не только НЛП – вообще всё, что известно лингвистике о структуре человеческого языка, может, при умелом использовании, стать орудием для удержания мысли в заданных властями рамках.

Язык, на котором люди говорят, в отличие, скажем, от языков программирования, не выражает понятия и отношения между ними абсолютно точно. В нём много неоднозначностей, слов со слишком широким и общим полем значения, да и просто логически неправильных грамматических конструкций. Всё это создаёт богатые возможности для поэтов и других "художников слова", но в то же время может быть использовано теми, кто желал бы с политическими целями ограничить возможности самостоятельного мышления для человека. Так что отдельные элементы тоталитарного языка, напоминающего оруэлловский новояз, уже присутствуют в большинстве языков человечества, если не во всех из них.

"Что такое хорошо и что такое плохо", – вот одна из первых книг, которую берёт в руки ребенок. С первых лет жизни его приучают рассуждать двухполярными оценками: хорошо и плохо, добро и зло, а также словами-штампами вроде совесть,

честь, справедливость, нравственность,

духовность и т.д. Каждое из этих слов считается абсолютным и универсальным понятием, имеющим чёткую положительную (или отрицательную) оценку, которая не подлежит сомнению. В то же время значения слов-штампов могут растолковать разве что учёные, причём между ними возникает много споров относительно точного смысла этих вроде бы фундаментальных понятий. Обычный же человек, даже обладающий высоким интеллектом, может в лучшем случае привести примеры "совести" или "справедливости", но не может дать им чёткого определения без отсылки на другие слова-штампы ("справедливость – это когда у всех есть совесть и нравственность":-)).

Попробуйте в таком случае объяснить 7-летнему ребёнку: что такое "совесть", – но иметь эту самую совесть от него уже требуют. И это лишний раз свидетельствует о том, что обществу не нужно, чтобы говорящий и слышащий это слово понимал его значение. "Для политических целей прежде всего требовались чёткие стриженые слова, которые… рождали минимальное количество отзвуков в сознании слушателя" /Дж.Оруэлл "1984"/. Член общества должен чувствовать: что от него общество требует; если же он будет пытаться эти требования осмыслить – это уже для общества опасно. Поэтому "совесть", "нравственность" и т.п. слова обозначают одно и то же – подсознательное принятие требований общества в разных областях жизни, т.е. то, что на новоязе Оруэлла называется нутрить ангсоц.

Слова-штампы не имеют антонимов, за исключением однокоренных им слов с отрицательными приставками: несправедливость, безнравственность и т.д. Психология человека такова, что отсутствие чего-либо он воспринимает отрицательно и редко задумывается: а нужно ли оно вообще? Таким образом, неприятие требований общества получает в подсознании отрицательную эмоциональную оценку – потому что выражается словами с отрицательными приставками, типа бессовестный.

Имеется тенденция к превращению слов-оценок в слова-штампы в результате замены слов плохо на нехорошо и злой на недобрый. (Обратите внимание: нехорошо является синонимом слова плохо, но неплохо не означает хорошо, а нечто среднее между хорошо и плохо; недобрый означает злой, а слова *незлой нет вообще.) Подобным же образом в новоязе Оруэлла все нежелательные для партии понятия обозначались одним негативно воспринимаемым словом – мыслепреступление.

Помимо моральных оценок и штампов, в нашем языке немало слов и выражений с замаскированным иудейско-христианским смыслом. Это и слово спасибо, произошедшее от "спаси бог", и выражения типа слава богу, как попу гармонь, смотреть со своей колокольни и т.д. Одна из техник НЛП: нужное слово прячется во фразе, общий смысл которой вроде бы не имеет к нему никакого отношения. В результате сознанием это слово не замечается, но в подсознании вызывает нужные кому-то образы. Этот приём широко используют как производители рекламы, так и политические пропагандисты [1].

Таким образом, когда мы слышим или сами употребляем выражения типа "слава богу", мы подвергаем себя воздействию иудейско-христианской пропаганды, причём наше сознание этого не фиксирует. Последствием этого является подсознательная религиозность: человек, например, считает себя атеистом, но при этом мыслит монотеистическими понятиями. Язычники тоже могут не успокаивать себя: выражения типа "слава богу", "с богом!" и т.д. подсознание связывает именно с образом христианского бога; про языческих богов и говорили по-другому.

Но, как мы помним, у Оруэлла в новояз не столько добавлялись нужные внутренней партии слова, сколько исключались ей не нужные. Основная проблема с такими вот словами и выражениями монотеистического происхождения заключается не в том, что они есть, а в том, что им иногда нет разумной альтернативы. Русский язык в этом отношении ещё сравнительно благополучный, и на нём можно без проблем общаться, не упоминая ни разу атрибутов чуждой тебе религии. Есть языки, в которых дело обстоит намного хуже: не упоминать христианского или мусульманского бога в них просто невозможно – многие важнейшие слова и выражения являются производными от слова "бог", и никаких синонимов, позволявших бы обойтись без упоминания бога, просто нет [2].

Даже Оруэлл не додумался построить свой новояз так, чтобы в нём по любому поводу приходилось упоминать Старшего брата или ангсоц, но церковь оказалась способна изуродовать человеческие языки до такой степени.

Есть ещё одно слово, которое, несомненно, оказывает огромное воздействие на подсознание. Его мы слышим по нескольку раз в день с самого раннего детства. Это слово – наше имя.

Что означают современные русские имена? Михаил – "милость божья", Илья – "мой бог Иегова", Наталья – "дар божий"… Вот кем мы являемся для тех, кто называет нас паспортным именем!

Неважно, что эти значения – на непонятном чужом языке, что мало кто из окружающих их знает. Потому что всё равно они связаны с образом соответствующего персонажа иудейско-христианской мифологии. А что конкретно означает каждое имя – не так уж и существенно; главное – "из какой оперы" это значение, какие ассоциации в подсознании оно вызывает.

По этой же причине совсем не безобидны имена, не имеющие на первый взгляд религиозной окраски (Андрей, Дмитрий, Елена, Екатерина), но также связанные с некими церковными персонажами. И вообще, носитель христианского/мусульманского/иудейского имени подсознательно воспринимается окружающими как христианин/мусульманин/иудей.

А между тем, народы, не затронутые монотеизмом, очень серьёзно подходят к выбору имени человека. Значение имени влияет на самосознание индивида и в конечном счете на ход событий всей его жизни – будь то значение самого слова, выбранного в качестве имени (если оно имеет какое-то значение), или характер исторического или мифологического персонажа, имя которого заимствовано. Существующий у некоторых народов обычай менять имя в переломные моменты жизни тоже имеет вполне практический смысл.

Не случайно большевики после революции занялись конструированием "революционных" имен. Они понимали, что своё имя человек ассоциирует с образом самого себя, и стремились изменить этот образ в нужном для их идеологии направлении с помощью соответствующего имени.

Также начат большевиками, а впоследствии подхвачен по всему миру процесс изобретения слов-сокращений, типа зарплата или ГИБэДэДэ.

В нашем сознании есть образы, соответствующие каждому полному слову, но, как правило, не успели сформироваться образы для сокращений (если только они не возникли очень давно). Поэтому, как подметил ещё Оруэлл, сокращения способствуют тому, чтобы говорящий не думал о том, что он говорит. Не случайно старые сокращения часто заменяются на новые: их изобретатели стремятся, чтобы слово не вызывало в мозгу никаких ассоциаций.

Отдельно следует сказать о вежливости. Она не только маскирует реальное отношение к собеседнику за стандартными "уважительными" оборотами, но и вводит в подсознание некоторые установки.

Правило вежливости требует обращаться к одному человеку во множественном числе, на "Вы". Это подразумевает, что большое количество людей, толпа, заслуживает большего уважения, чем один индивид. Кроме того, к близким и друзьям на "Вы" не обращаются; это обращение применяется только к посторонним, малознакомым людям.

Отсюда ещё одна установка: твои друзья и близкие меньше заслуживают уважения, чем посторонние люди, т.е. общество. Так же и требование извиняться перед тем, как что-нибудь спросить у незнакомого человека, внушает подсознательное чувство вины по отношению к обществу.

То есть вежливое обращение различными способами принижает индивида перед толпой.

В романе Оруэлла создатели языка новояз не столько вводили новые слова, сколько искореняли уже имеющиеся. Однако, для того, чтобы исключить из мышления определённые понятия, вовсе не обязательно вытеснять из языка соответствующие им слова. Можно сделать наоборот – превратить их в языковой мусор: чтобы эти слова употреблялись максимально часто и совершенно не к месту, тогда их первоначальный смысл будет погребён под кучей сиюминутных значений, которые им придаются в каждом конкретном случае. Слова в результате перестают выражать нежелательные понятия и начинают выражать эмоции.

Именно так и произошло в русском языке со словами, означающими половые органы и понятия, относящиеся к сексуальной сфере. Эти слова стали ругательствами. А эмоциональная окраска слова порой перевешивает его смысл. Моралисты всех мастей могут сколько угодно проливать крокодиловы слёзы по поводу распространённости "сквернословия", но при этом они мысленно потирают руки: ведь они добились своего – сексуальность обозначается словами, выражающими неудовольствие и вообще отрицательные эмоции.

И нет ничего удивительного, что уровень сексуальной культуры в народе упал до скотского уровня: какое ещё может быть отношение к тому, о чём кроме как матом не скажешь?

Ненамного лучше для обозначения понятий сексуальной жизни и распространившиеся в последнее время иностранные слова и медицинские термины. Они тоже придают сексу совершенно для него не подходящую эмоциональную окраску – нечто, связанное с медициной и техникой. А чувства праздника и удовольствия как не было, так и нет.

В английском языке с его неуклюжими выражениями типа make love и have sex дело обстоит ничуть не лучше [3].

Необходимо заново сформировать целый пласт языка, а подобный процесс обычно требует нескольких столетий. Впрочем, "очистить" матерные слова, заново придать им их первоначальные значения – будет ещё сложнее: для этого нужно будет изолировать детей от среды, где ругаются матом, и приучить их употреблять эти слова в их прямом смысле.

Но язык состоит не только из лексики; есть ещё фонетика, морфология и синтаксис.

И все элементы языка способны влиять на подсознание как говорящего, так и его слушателей. Морфология зависит от природы самого языка, и в ней трудно что-либо изменить. Влияние фонетики исследует психолингвистика, и эта область ещё мало изучена. А о синтаксисе следует сказать пару слов.

Во всех языках есть "дублирующие" грамматические конструкции, которые не отличаются от других по функциям, но придают выражениям совершенно иную эмоциональную окраску. В русском языке из таких грамматических форм наиболее часто встречаются безличные предложения, например: так получилось,

мне не повезло, пришлось вернуться обратно и т.д.

Что они обозначают?

Во-первых – нежелание разобраться в сущности процесса, о котором говорится. "Не получилось", и всё тут, а как, почему, кто или что этому способствовало – говорящему безразлично.

Во-вторых – нежелание взять на себя ответственность: говорящий чувствует себя не субъектом своего действия, а объектом каких-то процессов, происходящих помимо его воли.

Думаю, нет нужды говорить о самосознании человека, часто употребляющего такие выражения. Но и те, кто их постоянно слышит, тоже незаметно для себя проникаются мыслью, что все мы зависим от каких-то внешних сил и обстоятельств: от того, повезёт или не повезёт, получится у нас или не получится.

Таким образом, с точки зрения разумного существа, естественный человеческий язык весьма далек от совершенства. Основные проблемы естественных языков не в сложности грамматики и орфографии, и даже не в наличии многозначных слов-омонимов, а в том, что они превратились в средство ограничения мышления и манипулирования им.

Однако, искусственные языки, в изобилии созданные людьми за последние два столетия, ничем не лучше. Например, в эсперанто большинство слов разбито на пары антонимов, из которых "отрицательный" по смыслу образуется прибавлением приставки "не-" к "положительному". Так же, как и в естественных языках, весьма слабо развита сексуальная лексика (причем на её основе уже успел сформироваться эсперантский мат), так же много безличных конструкций. Кстати, новояз Оруэлла по структуре очень похож на эсперанто.

И с другими искусственными языками (логлан, идо, интерлингва, окциденталь) дела обстоят похожим образом. А всё потому, что создавали их люди с иудейско-христианским мышлением для общения таких же людей.

Думаю, скоро встанет вопрос о языке, который будет называть вещи своими именами и точнее выражать мысли. Возможно, это будет новый искусственный язык, но, может быть, удастся "привести в порядок" какой-нибудь из естественных. Потому что, как показывают нынешние тенденции к "политкорректности", распространению стереотипных бюрократических оборотов, абсолютизации понятий с туманными значениями – существующие языки становятся всё менее и менее пригодными для полноценного обмена мыслями и информацией.

[1] Например – задачка из вьетнамского учебника арифметики времён войны:

"Из одного гранатомёта можно убить 5 американских империалистов. Сколько гранатомётов нужно, чтобы убить 20 американских империалистов?"; школьник думает над решением задачи – а то, что американских империалистов нужно убивать, он подсознательно принимает, не думая. (вверх)

[2] Таким является, например, ирландский (гэльский) язык. Любые приветствия в нём упоминают или бога, или деву Марию, или святого Патрика; просто "привет" или "здравствуйте" сказать по-ирландски невозможно. Множество слов образовано от корня "бог", и для большинства из них просто нет "атеистических" синонимов. Поэтому огромные трудности выпали на долю переводчиков "Гарри Поттера" на ирландский: ведь Дж.Роулинг специально ни разу не упоминает какую-либо религиозную атрибутику. Потребовалось, фактически, переписать по-другому многие сцены, чтобы в них не показывался момент приветствия, и придумать целый ряд новых слов вместо реально существующих в языке производных от корня "бог". В результате пришлось упомянуть в начале романа, что язык магов несколько отличается от обычного человеческого языка… И всё равно в нескольких местах слова религиозного происхождения в переводной текст пролезли: то ли по недосмотру переводчиков, то ли потому, что им просто не сумели найти замену. (вверх)

[3] Интересный факт: русский перевод "Камасутры", который продаётся сейчас в книжных магазинах, весьма неточный, потому что он сделан не с исходного текста на санскрите, а с английского перевода XIX века. Тогдашние переводчики сильно упростили и исказили, а иной раз и просто пропустили, некоторые моменты: как из-за своих собственных моральных предрассудков, так и из-за бедности соответствующей лексики в тогдашнем английском языке; в современном, впрочем, дело обстоит ненамного лучше. (вверх)