Прогулка средь могильных камней

Глава 5

Я пошел на восьмичасовую встречу в Св. Павла. И пока там сидел, мне пришла мысль, что Пит Кури тоже может на ней присутствовать, но он не появился. Потом я помог расставить стулья на место и присоединился к группе, отправившейся пить кофе в «Пламя». Впрочем, с ними я просидел недолго, потому что около одиннадцати был уже в пабе Пугана на Западной Семьдесят второй Стрит. Это одно из двух мест, где можно найти Дэнни Звонаря в промежутке между девятью вечера и четырьмя утра. В остальное время найти его нельзя нигде.

Второе место — джазклуб «Матушка Гусыня» на Амстердам. До Пугана было ближе, так что я начал оттуда. Дэнни сидел на своем обычном месте в глубине зала, погруженный в разговор с очень темнокожим черным мужчиной, обладавшим остреньким подбородком и носом кнопкой. Остальное лицо закрывали огромные зеркальные темные очки, широченным набивным плечам его пиджака позавидовал бы господь бог или самый крутой бодибилдер, а голову венчала шоколадного цвета соломенная шляпа, украшенная ярко розовой лентой.

Я взял в баре кока-колу и подождал, пока он закончит свои дела с Дэнни. Минут через пять обладател шляпы отклеил свой зад от стула, похлопал Дэнни по плечу, добродушно рассмеявшись, и вывалился на улицу. Я отвернулся, чтобы забрать сдачу, а когда повернулся обратно, его место уже занял лысоватый белый мужчина с густыми усами и объемистым брюхом, не помещавшимся в рубашку. Первого я не узнал, разве что приблизительно, но вот этого я знал точно. Селиг Вольф. Ему принадлежала пара автостоянок и он принимал ставки на всякие спортивные соревнования. Я как-то арестовал его сто лет назад по обвинению в нападении, но потерпевший решил плюнуть на это дело.

Когда Вольф ушел, я прихватил с собой вторую коку и сел напротив Дэнни со словами:

— Трудный выдался вечерок.

— Да уж, — кивнул Дэнни Звонарь. — Набери номер и жди ответа. Хуже не придумаешь. Рад тебя видеть, Мэттью. Я тебя давно заприметил, но вынужден был мучиться с Вольфом. Ты ведь знаешь Селига?

— Конечно, но вот второго не узнал. У него рожа основателя фонда помощи негритянским колледжам, да?

— Как ужасно терять разум, — серьезно ответил Дэнни. — Можно подумать, ты свой утратил, раз судишь по внешности. Костюм джентльмена — верх портновского мастерства, Мэттью, известный как фасон «зут». Костюм «зут», да будет тебе известно, сконструирован из добротного драпа. У моего папаши висел такой в шкафу, воспоминание о бурной молодости. При каждом удобном случае он доставал его и грозился надеть. Мамаша только глаза закатывала.

— Мудрая женщина.

— Его зовут Николсон Джеймс, — сообщил Дэнни. — Должно быть наоборот, Джеймс Николсон, но в каком-то документе перепутали, а он не стал менять. Говорит, так больше понта. Неплохо сочетается с его стилем ретро. Мистер Джеймс сутенер.

— Да что ты? Никогда бы не подумал.

Дэнни-Звонарь налил себе водки. Сам он одевался весьма элегантно: сшитый на заказ костюм с галстуком и жилет в красно-черную полоску. Дэнни — очень низенький худенький афро-американец-альбинос. Афро-американец, потому что назвать его черным, как вы понимаете, никак нельзя. Ночи он проводит в салунах, в полумраке и тишине. Он не меньше Дракулы ненавидит дневной свет и днем очень редко подходит к телефону или к дверям. Но каждую ночь он либо у Пугана либо в «Матушке Гусыне», слушает, что говорят ему и рассказывает сам.

— Ты без Элейн.

— Сегодня да.

— Передай ей привет.

— Передам. У меня для тебя кое-что есть, Дэнни.

— О?

Я протянул ему пару сотен. Он посмотрел на деньги, не беря их, затем глянул на меня, вопросительно подняв брови.

— У меня богатый клиент. Хочет, чтобы я ездил на такси.

— Ты хочешь, чтобы я вызвал тебе тачку?

— Нет, но я подумал, что следует немного поделиться его добротой. Все, что от тебя требуется, это пустить слушок.

Я пересказал ему официальную версию, не называя Кенана Кури. Дэнни Звонарь выслушал, изредка хмурясь. Когда я закончил, он достал сигарету, глянул на нее и сунул обратно.

— Возникает вопрос.

— Давай.

— Жена твоего клиента выехала из страны и, предположительно, находится в безопасности. Поэтому он полагает, что они начнут угрожать кому-то другому.

— Именно.

— Так какое ему до этого дело? Мне нравится, что есть наркоделец, заботящийся об обществе, как эти производители марихуаны в Орегоне, делающие огромные анонимные наличные пожертвования «зеленым». Если на то пошло, моим любимым героем в детстве был Робин Гуд. Но какое дело твоему мужику, если нехорошие парни свистнут чью-то лапочку? Они получат выкуп и оставят одного из его конкурентов без денег, только и всего. Или завалят все дело, и им конец. Поскольку его жена выведена из игры…

— Господи, Дэнни, это была прекрасная версия, пока я не изложил ее тебе.

— Ну, извини.

— Его жена не покинула страну. Они ее похитили и убили.

— Он попытался изобразить крутого? Не хотел платить?

— Он заплатил четыреста штук. Они ее все равно убили.

Дэнни выпучил глаза.

— Но это только для тебя, — добавил я. — О смерти официально не сообщали, поэтому эту часть информации оставь при себе.

— Понятно. Ну, тогда его мотивы понятны. Он жаждет их шкуру. Есть какие-нибудь идеи, кто они могут быть такие?

— Никаких.

— Но ты думаешь, что они не остановятся.

— Зачем уходить победителем?

— Да, никто не уходит. — Он плеснул себе еще водки. Во обоих заведениях ему приносили бутылку в ведерке со льдом, и он пил водку в больших количествах, практически не замечая. Лакал, как воду. Понятия не имею, куда в него влезает, и как его субтильное тело ее усваивает.

— И сколько их, плохих парней?

— Минимум трое.

— Поделивших четыре сотых «лимона».Должно быть, они тоже постоянно разъезжают на тачках, как полагаешь?

— Вполне возможно.

— И наркодельцы, особенно крупные, должны узнать, что им может грозить похищение. Они ведь могут с тем же успехом похитить и самого торговца, верно? Не обязательно женщину.

— А вот в этом я сомневаюсь.

— Почему это?

— Мне кажется, им нравится убивать. Они с этого тащатся. Думаю, они сперва хорошенько попользовались ею, и пытали ее, а когда чувство новизны прошло, убили.

— На теле были следы пыток?

— Тело вернулось в виде двадцати или тридцати кусков, каждый в отдельной упаковке. И это тоже не для распространения. Я вообще не хотел об этом упоминать.

— Честно говоря, лучше бы и не говорил. Мэттью, мне кажется, или мир действительно становится еще хуже?

— Во всяком случае, признаков улучшения не видно.

— Не видно. Помнишь «парад планет», когда все планеты выстроились, как солдаты? Не было ли это знаком рассвета очередной Новой Эпохи?

— И что?

— Ну, говорят, что перед рассветом всегда наступает тьма. Впрочем, я тебя понял. Если убийство входит в развлечение, если они насилуют и пытают, они не станут хватать торгаша с пивным брюхом и здоровенной жопой. Они не похожи на педиков, эти ребята.

— Точно.

Дэнни ненадолго задумался.

— Они снова пойдут на дело, — подумав, сказал он. — После такого успеха вряд ли стоит рассчитывать на то, что они остановятся. И вот о чем я подумал…

— Не совершали ли они нечто подобное прежде? Я об этом сам уже думал.

— И что?

— Уж больно они ловкие. Сдается мне, у них есть некоторый опыт.

Первое, что я сделал на следующий же день — сразу после завтрака отправился в полицеский участок Мидтаун Северный на Западной Пятьдесят четвертой. Там я застал Джо Даркина, восседающим за столом, и он тут же сбил меня с толку, поведав, как я прекрасно выгляжу.

— Ты стал лучше одеваться, — сообщил он. — Думаю, это дело рук той женщины. Элейн, верно?

— Верно.

— Похоже, она хорошо на тебя влияет.

— Просто уверен в этом. Но о чем ты, черт возьми, толкуешь?

— На тебе симпатичный пиджак, только и всего.

— Этот блейзер? Да ему лет десять.

— Ну, ты его раньше не одевал.

— Я постоянно его ношу.

— Тогда галстук.

— А что в нем такого особенного?

— Господи боже мой! Тебе никогда никто не говорил, какой ты трудный сукин сын? Я всего лишь сказал, что ты хорошо выглядишь, и не успел оглянуться, как оказался на допросе. Может, начнем по новой? «Привет, Мэтт! Дерьмово выглядишь. Садись.» Так лучше?

— Гораздо.

— Я рад. Присаживайся. Каким ветром?

— Мне приспичило совершить преступление.

— Знакомое чувство. И дня не проходит, чтобы мне не хотелось того же. У тебя что-нибудь конкретное на уме?

— Замышляю преступление класса «Д».

— Ну, этого добра сколько угодно. Например, незаконное обладание предметами для подлога является преступлением класса «D», и ты его практически наверняка осуществляешь в данный конкретный момент. У тебя в кармане есть ручка?

— Две ручки и карандаш.

— Ха, похоже, я должен зачитать тебе «миранду»[1], посадить и скатать пальчики. Но, сдается мне, что на уме у тебя вовсе не это преступление класса «D».

Я покачал головой.

— Мне хочется нарушить статью 200.00 Уголовного кодекса.

— Статью 200.00. И ты хочешь заставить меня посмотреть, что это за зверь?

— А почему нет?

Он глянул на меня, затем потянулся, взял толстый талмуд в черном переплете и пролистал.

— Знакомый номер, — пробормотал он. — А, вот оно. 200.00. Подкуп третьей степени. Лицо признается виновным в подкупе третьей степени, когда оно дает, или передает, или соглашается передать деньги или иные ценности должностному лицу по согласованию или с пониманием того, что данное должностное лицо осуществит или не осуществит свои должностные функции в интересах дающего. Подкуп третьей степени является преступлением класса «D».Он некоторое время читал про себя, затем спросил, — А ты уверен, что не хочешь нарушить статью 200.03?

— Это еще что?

— Подкуп второй степени. То же, что и в той статье, только относится к преступлениям класса «C».Чтобы подпасть под статью о подкупе второй степени, деньги или ценности, которые ты даешь или передаешь, или соглашаешься передать — бог ты мой, как тебе нравятся формулировочки? должен превышать сумму в десять тысяч долларов.

— Нет, думаю, класс «D» — мой предел.

— Этого-то я и боялся. Могу тебя кое о чем спросить? До того, как ты совершишь преступление класса «D»? Сколько лет прошло, как ты уволился?

— Прилично.

— Так как же ты помнишь классификацию преступлений, не говоря уж о статье?

— Память такая.

— Чушь. Они постоянно меняют нумерацию статей. Пол книги поменяли. Я просто хочу понять, как тебе это удается.

— Сильно хочешь?

— Ага.

— Я заглянул в библиотеку по дороге.

— Чтобы подразнить меня, да?

— Чтобы поддержать тебя в форме.

— Ну да, забота о моих интересах, ничего больше.

— Только так.

Я заранее отложил купюру, и теперь достал ее и сунул Джо в карман, где он обычно носит сигареты, исключая те краткие периоды, когда клянется бросить и курит чужие.

— Купи себе костюм, — ласково посоветовал я.

Мы были одни, поэтому он достал купюру и посмотрел.

— Придется обновить терминологию. Шляпа за четвертак, костюм за сотню. Понятия не имею, сколько сейчас стоит приличная шляпа, тыщу лет не покупал. Но и не не имею представления, где сейчас можно купить костюм за сотню, разве что на развале. «Вот тебе сотня, своди жену поужинать.» И за какие же это мне заслуги?

— Окажи мне услугу.

— О?

— Было одно дело, о котором я читал. Примерно месяцев шесть назад, может год. Двое парней схватили на улице женщину и увезли в фургоне. Несколько дней спустя она выплыла в парке.

— Мертвая, надо полагать.

— Мертвая.

— «Полиция подозревает розыгрыш». Не припоминаю что-то. Оно не у нас проходило, верно?

— Даже не на Манхэттене. Если мне не изменяет память, ее нашли на какой-то площадке для гольфа в Куинсе. Впрочем, это могло быть с тем же успехом где-то в Бруклине. Я тогда не обратил внимания, прочитал заметку за чашкой кофе.

— И что ты хочешь узнать теперь?

— Хочу освежить память.

Он изумленно глянул на меня.

— У тебя что, денег куры не клюют? Чего ради способствовать обновлению моего гардероба, если ты спокойно мог пойти в библиотеку и прсмотреть каталог «Таймс»?

— И что бы я искал? Я не знаю ни где это произошло, но когда. Не знаю имен. Пришлось бы просматривать всю подшивку за прошлый год, не говоря уже о том, что я напрочь не помню, в какой это было газете. Может, вовсе и не в «Таймс».

— Так что тебе проще, чтобы я сделал пару звонков.

— Это я и имел в виду.

— Тогда почему бы тебе не прогуляться? Пойди, выпей где-нибудь кофейку. Например, в греческой забегаловке на Восьмой Авеню. А я, может быть, к тебе присоединюсь через часок. Тоже попью кофейку с пирожком.

Через сорок минут Джо подошел к моему столику в кофейне на углу Восьмой и Пятьдесят третьей.

— Это произошло чуть больше года назад, — сообщил он. — Женщину звали Мари Готтескайнд. Что может значить эта фамилия? «Бог милостив»?

— Скорее, «дитя божье».

— Лучше так, потому что господь явно не был к ней милостив, к этой Мари. Ее похитили средь бела дня, когда она ходила по магазинам на Ямайка Авеню в Вудхэвене. Двое мужчин запрыгнули с ней в фургон, а три дня спустя двое пацанов, гуляя в Форест Парке, набрели на ее тело на площадке для гольфа. Следы изнасилования, множественные ножевые ранения. Сначала дело вели в 104-м участке, а потом отфутболили в 112-й, когда идентифицировали потерпервшую, потому что похищение произошло на территории 112-го.

— Они что-нибудь выяснили?

Джо покачал головой.

— Парень, с которым я разговаривал, хорошо помнит это дело. Обитателей квартала трясло потом пару недель. Вполне респектабельная женщина идет себе по улице, вдруг пара клоунов хватают ее, и все. Это как обухом по голове, верно? Если с ней могло такое случиться, то и с любым может, и ты не можешь чувствовать себя в безопасности даже в собственном доме. Люди боялись, что такое повторится, что это банда насильников на колесах, серийное убийство. Помнишь, было одно дело в Лос-Аджелесе? Еще сериальчик по нему сняли?

— Нет.

— Двое итальянских парней, двоюродные братья, кажется. Они снимали шлюх и утаскивали в горы. Журналисты придумали название «горный душитель».Надо было «душители», но пишущая братия изобрела название до того, как выяснилось, что убийц двое, а не один.

— Давай-ка о женщине в Вудхэвене.

— Ну да. Боялись, что она лишь первая из серии, но, поскольку больше ничего не случилось, народ расслабился. Они все еще занимаются расследованием, но безо всякого успеха. Ничего. Это висяк, и ребята считают, что единственный способ закрыть его, если только этих клоунов застукают на месте преступления. Он еще спосил, не ли у нас чего-нибудь, связанного с этим делом. А у нас есть?

— Нет. А что предпринял муж дамы, ты не в курсе?

— По-моему, она была незамужней. Кажется, учительница. А что?

— Жила одна?

— А это имеет значение?

— Я бы не отказался просмотреть дело, Джо.

— Не отказался бы, да? Что б тебе не съездить в 112-й и не попросить их показать?

— Не думаю, что мне дадут.

— Не думаешь, да? Хочешь сказать, что в этом городишке еще водятся фараоны, которые не станут из шкуры лезть, чтобы оказать услугу частному детективу? Я, право, шокирован.

— Я не останусь в долгу.

— Слушай, звонок-другой — это одно. Но я не намерен грубо нарушать правила внутреннего распорядка, и сомневаюсь, что парень, работающий в Кунисе, тоже на это пойдет. Ты просишь всего-навсего доступ к закрытым материалам. Прекрасно знаешь, что досье из офиса не выносят.

— А и не надо. Все, что от него требуется, это потратить пять минут на пересылку факсом.

— Ты хочешь все досье целиком? Дело об убийстве? Да это страниц двадцать — тридцать, не меньше.

— Депертамент вполне может разориться на оплату факсимильной связи.

— Ну, не знаю. Мэр нам постоянно талдычит о нехватке средств. Кстати, а почему тебя это дело вообще интересует?

— Этого я сказать не могу.

— Господи Иисусе, Мэтт, ты что хочешь, чтобы обмен шел в одностороннем порядке, что ли?

— Вопрос конфиденциальности.

— Не свисти. У тебя конфиденциально, а полицейские досье — открытая книга, так что ли? — Джо прикурил и закашлялся. — Это не имеет отношения к твоему приятелю?

— Не понимаю, о чем ты.

— Твой кореш Баллу. Это с ним связано?

— Конечно, нет.

— Уверен?

— Он за границей. Уехал уже больше месяца назад и не знаю, когда вернется. И он сроду никого не насиловал и не бросал тела посередь прохода.

— Знаю, знаю, он настоящий джентльмен, когда встает, травку под собой расправляет. Против него пытаются состряпать дело об уклонении от налогов, но я думаю, тебе это известно.

— Слышал что-то.

— Надеюсь, они его прищучат и засунут в федеральную тюрьму лет на двадцать. Хотя, полагаю, ты думаешь иначе.

— Он мой друг.

— Ага, так мне и сказали.

— Но, в любом случае, к нему это отношения не имеет.

Джо лишь коротко взглянул на меня.

— У меня клиент, у которого пропала жена. Modus operandi похож на вудхэвенский.

— Ее похитили.

— Похоже на то.

— Он сообщил об этом?

— Нет.

— А почему?

— Думаю, у него есть на то причины.

— Этого недостаточно, Мэтт.

— Ну, предположим, он нелегал.

— Да тут полгорода нелегалов. Ты что, считаешь, как только мы получаем дело о похищении, то в первую голову сдаем потерпевшего в иммиграционную службу? И что это за чувак, который не может получить вид на жительство, но у него хватает бабок на частного детектива? Сдается мне, он занимается грязными делишками.

— Как тебе угодно.

— Как мне угодно, да? — Он загасил сигарету и нахмурился. — Женщина мертва?

— Похоже на то. Если действовали те же орлы…

— Почему обязательно те же? Чего тут общего? Почерк? Действия при похищении?

Поскольку я промолчал, Джо взял чек, глянул на него и пододвинул мне.

— На-ка вот. Твой черед платить. Ты все по тому же номеру? Я звякну после обеда.

— Спасибо, Джо.

— Не благодари меня. Мне еще предстоит подумать, не выйдет ли мне это каким-нибудь образом боком. Если все путем, то позвоню. Или забудь об этом.

Я сходил на полуденную встречу в Файрсайд, и вернулся домой. От Даркина ничего не было, но имелось сообщение, что звонил Ти-Джей. Ни телефона, ни сообщения, просто Ти-Джей. Я смял записку.

Ти-Джей — чернокожий подросток, с которым я повстречался примерно полгода назад в Таймс Сквер. Ти-Джей — уличная кличка, и если у парнишки и есть другое имя, то он предпочитает держать его при себе. Мальчонка оказался живым, забавно-нахальным и дерзким, просто как глоток свежего воздуха в болотном смраде Сорок второй Стрит. Мы с ним быстро нашли общий язык. Позже он кое-что сделал для меня, когда я вел одно дело, связанное с Таймс Сквер, и с тех пор он постоянно поддерживает со мной связь. Каждые две недели звонит, иногда и по несколько раз. Телефона он не оставляет, поэтому перезвонить ему я не могу, так что его звонки всего лишь сигнал, что он обо мне не забыл. Когда Ти-Джей действительно хочет со мной поговорить, то звонит до тех пор, пока не застанет дома.

А когда дозванивается, мы разговариваем, пока не кончается время в автомате, и изредка встречаемся в его или моем районе. Тогда я его кормлю. Дважды я давал ему задания, связанные с делами, которыми занимался, и он лез из кожи вон, чтобы выполнить поручение. Вряд ли такое рвение вызвано мизерными суммами, выплачиваемыми мной за работу.

Я поднялся к себе и позвонил Элейн.

— Дэнни Звонарь шлет тебе привет. А Джо Даркин сказал, что ты положительно на меня влияешь.

— Конечно. Но он-то откуда знает?

— Сказал, что с тех пор, как мы с тобой вместе, я стал лучше одеваться.

— О!.

— На мне был мой блейзер. Я ношу эту чертову штуку уже целую вечность.

— Ну, он еще очень даже ничего. С серыми брюками? А с какой рубашкой и галстуком?

Я ей все подробно описал.

— Что ж, прекрасный ансамбль.

— Обыкновенный. Вот я тут видел намедни костюм «зут.»

— Честно?

— Из чистого драпа, по словам Дэнни.

— Надеюсь, он был не на Дэнни?

— Нет, на одним его знакомом по имени…Впрочем, неважно. На нем еще была соломенная шляпа с ядовито-розовой лентой. Вот если бы я напялил нечто подобное, перед тем, как завалиться Даркину в контору…

— Он бы впечатлился. Может, Даркин имел в виду твою манеру держаться, милый, или что-то в этом роде. Ты стал носить свою одежду более уверенно.

— Потому что у меня чистая душа.

— Должно быть.

Мы еще некоторое время почирикали. Вечером Элейн нужно было идти на занятия, мы обсудили вопрос, не встретиться ли нам после, и решили, что, пожалуй, не стоит.

— Лучше завтра, — сказала Элейн. — Может, в кино сходим? Правда, я ненавижу ходить туда по выходным, вечно народу полно. Знаешь, давай сходим на дневной сеанс, а потом поужинаем где-нибудь? Если ты не занят, конечно?

Меня вполне устраивало, о чем я ей и сообщил.

Я положил трубку и тут же раздался звонок портье, сообщившего, что мне звонили, пока я разговаривал с Элейн. С тех пор как я поселился в «Норсвестерне» они уже несколько раз меняли систему телефонной связи. Вначале все звонки шли через коммутатор. Затем сделали так, что монжно стало звонить из номера напрямую, но внешние звонки по-прежнему шли через коммутатор. Теперь связь прямая в обе стороны, но если я не беру трубку после четвертого звонка, вызов автоматически переводится вниз, к портье. Я получаю прямые счета из НЙГТС, а гостиница не только не берет никаких процентов, но я еще имею бесплатную секретаршу в виде дежурного портье.

Звонил Даркин, и я тут же с ним связался.

— Ты ту кое-что забыл, — сообщил Джо. — Заедешь, или можно выкинуть?

Я конечно же сказал, что немедленно еду.

Когда я ввалился в дежурку, Джо висел на телефоне, балансируя на стуле и дымя сигаретой. При этом еще одна догорала в пепельнице. За соседним столом детектив по фамилии Беллами уставился поверх очков на дисплей своего компьютера.

Джо прикрыл рукой трубку и буркунул:

— Кажется, это твой конверт тут валяется. На нем твоя фамилия. Ты его оставил, когда заходил в прошлый раз.

Не дожидаясь ответа, он вернулся к телефонному разговору, а я потянулся через его плечо и взял толстый пакет с моей фамилией, написанной сверху.

— Черт, в этом на хрен нет вообще никакого смысла, — произнес за моей спиной Беллами, обращаясь к компьютеру.

Я не стал с ним спорить.