Проклятая кровь. Похищение

Глава третья Маги и их дела

Архиректор Школы Магии Эвиледаризарукерадин расслабленно смотрел в зеркало. На полу корчился незнакомый человек, который разрядил арбалет себе в живот, а на столе посреди кабинета умывался жирный кот. Кот был Архиректору почти родня, поскольку лет восемьдесят назад он лично вырастил его в пробирке, готовясь к экзамену по неестественной зоологии. Звали кота Банкаст. В отличие от остальных котов, родившихся в то же время и давно ловящих мышей на кошачьих небесах, Банкаст чувствовал себя вполне живым и, понятное дело, намного лучше, чем человек с болтом в животе. Дело в том, что нерадивые лаборанты плохо промыли пробирки, и гены обыкновенного кошака смешались с генами василиска, породив весьма живучее, ловкое и наглое существо. Еще котенком Банкаст натренировался в зачаровывании мелкой живности,[3] а затем принялся терроризировать кухню. Смертных он не мог обращать в камень, но вполне был способен заморочить им голову и стащить хороший кусок мяса.

Когда Эвиледаризарукерадин стал Архиректором, Банкаст окончательно обнаглел и стал таскать мясо крупными партиями со всей Школы, в результате чего большая часть студентов сделалась вегетарианцами, опасаясь связываться с котом Главы. Теперь Банкаста нередко можно было встретить у ворот Школы, где он проводил инспекцию присылаемых студентам посылок, наловчившись так быстро находить тайники, которые делали родственники, предупрежденные о коте, что мог бы давать мастер-классы всем таможенникам Роланских королевств, Черной империи и Эквилидора.

Кот потянулся, сбросив ворох наверняка важных бумаг на пол, и зевнул, продемонстрировав такие отборные клыки, что можно было задуматься, не было ли в той пробирке генов крокодила или еще кого позубастей. Человек, мелко дрожа, протянул руку к Эвиледаризарукерадину.

— Пощади… пощадите… пожалуйста…

— А? Что? — Архиректор рассеянно взглянул в сторону смертного, словно только сейчас заметил, хотя с тех пор как он вошел в кабинет и машинально послал заклятье в прячущегося за портьерой убийцу, прошло несколько минут. Впрочем, это был второй за сегодня убийца. Первый оказался намного искуснее и, что уж говорить, терпеливее — он сидел в уборной Ректората, прямо в выгребной яме, используя для дыхания небольшую трубочку. К несчастью для убийцы, Эвиледаризарукерадин по невнимательности уронил в унитаз кольцо с Огненным Заклинанием, успев использовать заклятие Защиты до того, как кольцо сработало. Мысленно пообещав поставить антимагическое покрытие в выгребной яме (после того как построят новую уборную), Архиректор обнаружил возле разбитого унитаза труп, пахший еще хуже, чем ждавшие за обломками двери в туалет члены Ректората. Уже достаточно опытный в руководстве магами, Эвиледаризарукерадин сразу понял, что это очередной наемник, отрабатывающий заплаченные за смерть главы Школы Магии деньги.

«Вот ведь странно, — подумал он, пока обалдевшие члены Ректората счищали с себя остатки собственной жизнедеятельности, — мои конкуренты могли бы скинуться и нанять профессионала из Клана Смерти, хотя бы нижнего ранга. Как же далеко простирается эгоизм и жажда власти магической братии, если они не готовы объединиться против соперника даже на короткое время?».

«Да, все-таки мне повезло, что предыдущий Архиректор сам назначил меня своей заменой, — раздумывал теперь Эвиледаризарукерадин, почесывая Банкаста за ухом. — У меня бы не хватило решимости нанять душегубов для этого милого старичка, чтобы занять место главы».

На умирающего убийцу Архиректор не обращал внимания. С тех пор как он занял должность руководителя Школы Магии, они постоянно преследовали его, став таким же обыденным явлением, как солнце поутру, поиск носков и чистой рубашки, нежелание идти на Ректорат, взрывы на факультете алхимии и поиск документа, который должен был быть подписан еще вчера. Онтологический статус убийц после получения заклинанием в лоб от Архиректора равнялся бытию раздавленных тапком тараканов. По крайней мере, для самого Эвиледаризарукерадина.

— Ладно, — вздохнув, сказал Архиректор. — Раздумьями дело не решишь. Все-таки я не Перводвигатель.[4] Нужно на что-то решаться. Я ведь прав, Банкаст?

Кот лениво приоткрыл один глаз и задумчиво махнул хвостом.

— Вот и я считаю, что я прав. Только это еще не значит, что моя правота всех устроит. С правотой надо поосторожней. Верно?

Банкаст был готов согласиться с чем угодно, лишь бы его чесали за ухом. Поэтому он снова помахал хвостом в знак поддержки, но Эвиледаризарукерадин, вместо того чтобы продолжать, поднял со стола колокольчик и позвонил.

Тут же раздался топот ног, и в комнату Архиректора влетел его личный секретарь Редон Тавлейский, очень перспективный молодой человек. Перспективный хотя бы потому, что половину наемных убийц посылал к Архиректору именно он, не жалея на его устранение ни времени, ни средств, ни фантазии, но никогда не оставляя прямых и даже косвенных улик, благодаря которым можно было обвинить его. Как известно, в заседаниях суда призывы душ из Посмертия не считаются, ведь почти все они выпивают воды из Белой реки и напрочь забывают свою предыдущую жизнь, а небольшие проблески памяти, иногда их осеняющие, вполне могут быть вложены в души магами.

— Ты быстро, Редон, — отметил Архиректор. — Я хоть и знаю, что звук колокольчика ты услышишь в любом месте, но открывать внутренние порталы на территории Школы запрещено, даже если очень спешишь.

— Дело совсем не в порталах, глава, — ответил Редон, в мгновение осмотрев кабинет и на микромгновение сощурившись при взгляде на труп наемного убийцы. Вытянув правую ногу в длинном красном сапоге, секретарь похвастался: — Новые сапоги-скороходы от исследователей волшебных артефактов с факультета прикладной магии. Весьма удобны и без особых магических отклонений. По крайней мере, поле у них стабильно.

— О? А я слышал, что у прикладников закончились добровольцы по испытанию сапог и они решили набирать желающих со стороны, бесплатно раздавая скороходы. При этом они не сообщают, что случилось с испытателями опытного образца. Хочешь узнать что?

— Что? — Редон слегка занервничал.

— Слыхал поговорку: «Одна нога здесь, другая там»? Именно так они прозвали своих добровольцев после первых полевых испытаний.

— В смысле, потому, что они быстро бегали? — улыбнулся секретарь.

— Потому, что у каждого добровольца одна нога была за три километра от другой, — любезно пояснил Архиректор.

— А!.. — Редон сглотнул и с опаской покосился на свои ноги.

— Впрочем, ты маг опытный, поэтому я разрешаю тебе носить эти сапоги. Кстати, они помогут выполнить мое поручение.

— А? Что? — Редон, рассматривающий свои скороходы так, словно это было Разрывное Заклинание медленного действия, глянул на Архиректора. — Что я должен сделать?

— Найди быстренько заведующего кафедрой боевой магии и скажи, что я его жду у себя. И поживее. Твое новое приобретение должно тебе в этом помочь. Все-таки прикладникам помогали первокурсники, им просто не хватило опыта разобраться в негативном коэффициенте магических отходов этих сапогов-скороходов. Думаю, у тебя опыта достаточно.

— Э-э-э-э… Да… Я мигом, — уже начавший бледнеть секретарь спиной двинулся к выходу, следя за ногами, чтобы они не сильно отрывались от пола.

Эвиледаризарукерадин был более чем уверен, что стоит Редону оказаться за дверью, как сапоги моментально полетят в ближайшее мусорное ведро. Кстати, на день рождения можно подарить секретарю пару таких сапог, расшитых эльфийскими рунами. Точно, неплохая идея.

От приятных мыслей Архиректора отвлекло воспоминание о недавно полученном сообщении. Помрачнев, Эвиледаризарукерадин прогнал Банкаста со стола и принялся приводить в порядок бумаги.

Надо что-то делать.

Что ж, Алесандр — славный малый, и место заведующего кафедрой боевой магии его совсем не испортило. Главное, чтобы он помог.

— Я категориально не понимаю…

— Категорически.

— А?

— Ты категорически не понимаешь. А не категориально.

— А? Ну да! Так вот, я не понимаю ни категорически, ни тем более категориально! Так, стоп. Чего я не понимаю?

— Ты еще не сказал.

— А ты меня не пугай, Уолт!

— Не путай.

— А?

— Не путай, а не пугай.

— А может, ты его пугаешь.

— Его испугай…

— Кто меня пугает?!!

— Никто. Тише, на нас уже смотрят.

— Кто? Кто тут на меня смотрит?!

— Ты там не понимал чего-то.

— Да! Я и сейчас не понимаю! Не понимаю, как это кто-то на меня смотрит?!

— Посредством глаз, Ударий. А ну сядь, а то я не оплачу твой счет!

— Все, все, я молчу… Но я категориально не понимаю!

— О боги! Ну чего же ты не понимаешь?

— Я вот понимаю, зачем нам читают курс по магосемиотике.

— Ты весьма логичен и последователен, Ударий, тебе никто об этом еще не говорил?

— Не перебивай меня, Ксанс! Еще я понимаю, зачем нам читают курс по рунной магии.

— Слушайте, а ведь мы должны быть рады, что он хоть что-то понимает?

— Что-то я не чувствую радости по этому поводу…

— Я даже понимаю, зачем нам читают курс по истории волшебства и феноменологии чародейства.

— Ух ты, а я вот не понимаю!

— Тише, кажется, он подходит к главному.

— Но! Я категориально не понимаю, зачем — зачем!!! — нам должны читать курс по дхармовой метафизике? И кто? Какой-то ракшас из таких далей, в которые никогда не ступала ноги… ноги?.. ступала… ступали… Да! Не ступали нога уважающего себя боевого мага!

— О! Так ты, я смотрю, концептуально против.

— Сам ты концептуально, понял?

— Ударий, в дхармовой метафизике нет ничего сложного.

— Э-э-э-э-э-э… Слушай, Ал, может, не будешь начинать?

— Поздно. Он уже начал. Теперь нас может спасти… Нет, нас ничего не может спасти.

— Главный принцип, который обосновывает дхармическое видение мира и соответствующие им магические поля, строится на выделении из психофизического континуума тех дхарм и состояний дхарм, которые позволяют распределить колдовские поля по магическому потенциалу и выстроить их по схемам. Тут есть много похожего с теми законами и принципами, которые выделил в своем труде «Феноменология чародейства» великий Г. Ж. Ж. Г. Гегелисий, изучивший и обобщивший тысячи магических и исторических трактатов.

— Тысяча убогов, он упомянул Гегелисия.

— Ну, теперь, выражаясь научным языком, ваще капец…

— Уолт, сделай хоть ты что-нибудь!

— Да, ударь их молнией.

— Их? Кого их? Я имел в виду только заставить Ала замолчать.

— Э-э-э-э-э… Я тоже!

— Но ты сказал «их».

— О небеса, ну давай поговорим о структуре предикаций!

— А может, разберемся, кто из нас быстрее произведет Призыв?

— Снова ты о том давнем споре!

— Кстати, если вы не заметили — Ударий внимательно слушает Ала.

— Ух ё! Да он точно уже пьян в зюзю.

— Твой тезаурус, я погляжу, обогатился на новое слово.

— Ты имеешь в виду «зюзю»?

— Нет.

— ???

— …Таким образом, диалектика бытия и небытия на срезах формы и содержания позволяет предположить, что наше редуцирующее сознание направлено на выделение той единицы, которая позволила бы говорить о частице магического поля, о части магического поля и о целом магическом поле. Здесь следует ввести понятие, которое характеризовало бы эти три слоя в единстве движения и полагания и позволило бы рассчитать возможности и структуры контроля Силы. Дхармическая метафизика буддистов Махапопы здесь вводит понятие Шуньяты, в то время как мысль Серединных Земель, сосредоточенная в разуме великого Гегелисия, вводит понятие магического потенциала.

— Кто-нибудь успевает за потоком его мыслей?

— Просто кивай, а если спросит, повтори последние слова.

— И то дело…

— Да что же вы творите, сволочи?!!

Компания пьющих пиво и трепавшихся ни о чем аспирантов Школы Магии моментально вскочила на ноги, и в руках каждого запылала та форма Силы, к которой он более всего был предрасположен. Мрачно осматривая таверну, они попытались обнаружить источник вопля, помешавший им спокойно продолжать беседу. Впрочем, не все из них это сделали.

Ударий, невысокий человеческий крепыш, держал в руках железный шар. Опытный боевой маг сразу бы определил, что это не простой шар, а сжатые в форму шара десятки острых лезвий, которые при определенном Заклинании и метком броске способны устроить большой переполох, особенно среди представителей мирного населения ближайших деревень, по глупости решивших попить пива в находящейся на территории Школы Магии забегаловке.

Рядом с ним, с трудом удерживая извивающийся водяной хлыст, замер Ксанс Вильведаираноэн, высокий и худой ночной эльф лет двадцати пяти на вид, но с таким же успехом ему могло быть и двести двадцать пять. Впрочем, для эльфов и двести лет — возраст юности; к голосованию, политической деятельности, выпивке и сексу их допускали в родных землях лишь после трехсотлетия. К слову, водяной хлыст не был привычным для ночных эльфов магическим оружием и было не совсем понятно, зачем Ксанс создал его. Судя по удивленному взгляду эльфа, которым он уставился на хлыст, этого не понимал и он сам.

Бивас Олорийский, человек, чьи длинные тонкие холеные пальцы и морда кирпичом выдавали в нем или выходца из аристократической семьи, или потомственного карманника, занес над головой руки с пульсаром, и, судя по его прицельно осматривающим таверну глазам, бросить он его собирался даже в том случае, если тревога была ложной.

За круглым столом остались сидеть двое. Ничем не примечательный Уолт Намина Ракура, темноволосый и сероглазый, потягивающий светлое пиво из литровой кружки, и Алфед Лос, светловолосый парень со взглядом, указывающим, что его разум витает где-то в иной реальности. Лос был единственным Магистром в компании, который состоял в штате факультета теоретической магии, а не кафедры боевой магии. Не обращая внимания на вскочивших товарищей, Ал спокойно продолжал:

— …Еще в дипломной работе, создавая формулу Трехаспектного Призыва Дождей малого радиуса действия, я указал на противоречие, которое не учел Гегелисий в «Лекциях по общей теории магии». Мы не можем выделить атом магии, так называемый магочар, если мы пытаемся говорить только о частицах, комбинации которых позволяют нам оперировать Силой. Следует говорить о единице магической силы, которую я условно выводил из гипотезы Брюнкасатора-Каэптерона…

Глянув на своих товарищей, Уолт со вздохом сказал:

— Вы меня расстраиваете.

— В смысле? — продолжая недобро осматривать притихших крестьян и обслуживающий персонал, с нехорошими предчувствиями взиравших на гору пустых пивных бутылок перед Магистрами и на боевые заклятья в их руках, поинтересовался Бивас, пытаясь определить, откуда раздался вопль, заинтересовавший магов.

— Да все просто. — Уолт сделал глоток и довольно улыбнулся. — Как только мы зашли, я сразу засек ауру, скажем, одного известного человека. Он ее скрывал, но кое-что не рассчитал.

— Ауру? — Ксанс закрыл глаза, и его губы зашевелились — он читал заклятье. Открыв глаза, которые засветились октарином (несколько крестьян забормотали молитвы своим богам), ночной эльф пристально осмотрел пивное заведение. Уставившись в угол, в котором ничего не было, Ксанс от удивления раскрыл рот.

— Это же… — пробормотал он.

— Да чего там такое?! — рявкнул Ударий и, недолго думая, произнес, сопроводив свои слова Жестом Силы: — Во все восемь сторон света разбегаются планеты, что-то спрятанное где-то пусть найдется прямо здесь.

— Ой, кретин, — пробормотал Уолт, допивая свою кружку и быстро прячась под стол.

На мгновение, которое мог засечь только тренированный взгляд, темный угол засветился эннеарином, а следом за этим взорам собравшихся в кабаке смертных предстал сидящий на полу в этом самом углу заведующий кафедрой этики магических преобразований. Известный своими строгими моральными принципами и высокой нравственностью, не позволявший студенткам приходить на пары в тугих обтягивающих корсетах или коротких юбках, под которыми можно было увидеть обувь, Сатаил кер Шагаш сейчас был гол, обмазан эльфийской косметикой и убоговски пьян. Еще больше в зюзю, чем Ударий. Чем десять Удариев. Сатаил держал бочонок с орочьей медовухой, обнимая его как родную мать. Присутствующие в кабаке смертные посмотрели на бочонок, потом на стоящий посреди заведения столб новостей, где висело объявление о награде за поимку вора, крадущего из погребов местных кабаков и трактиров бочонки с медовухой, потом на кер Шагаша. Испуганно охнул хозяин забегаловки, когда Сатаил злобно оглядел себя и мрачно уставился на Удария, замершего с отвисшей челюстью.

— И как это понимать, дрянной мальчишка? — заревел кер Шагаш, поднимаясь и взмахивая левой рукой.

Ударий пошатнулся, его левая щека начала краснеть. Сатаил наградил его Оплеухой Ветра. Аспиранту кафедры боевой магии, не менее пьяному, чем обидчик, такое обращение не понравилось.

— Да ты охренел, старый пень! — заорал Ударий и швырнул в Сатаила железный шар, не подумав о последствиях. Впрочем, чтобы не думать, все равно нужно иметь хоть каплю ума, чтобы было чем не думать, а Ударий, по общему убеждению, не имел даже пары молекул разума. Впрочем, у него имелся сумасшедший талант к боевым Заклинаниям Железа. И в этом легко убедились собравшиеся этим злополучным днем в забегаловке «Веселые дали» смертные, попрятавшиеся кто куда от пронзающих пространство кинжалов.

— …И это вполне вероятно. Ведь со времен Демократа из Бадер, выдвинувшего теорию неделимых атомов, маги стараются выделить устойчивую единицу, но при этом продолжают упорно ее мыслить как… Что такое? — Алфед Лос удивленно посмотрел на возникший перед ним стул, который Уолт поставил перед его головой за миг до того, как туда вонзился бы один из кинжалов Удария. Уолт успел затащить чародея под стол, на что Ал даже не обратил внимания, продолжая размышлять о необходимости выделения и описания единицы магической силы. Ксанс и Бивас под прикрытием заклятий Защиты прорывались к двери.

— Да так… — ответил Уолт, и Лос с облегчением вернулся в свой интеллигибельный мир предельных понятий и универсальных абстракций, доверив следить за своим бренным телом Уолту, который тем временем внимательно наблюдал за траекторией разлета Заклинания Удария.

«Весьма интересно. Заклинание пытается покрыть собой пространство в виде полусферы перед Ударием. Гм. Интересное решение. Он сделал так, чтобы кинжалы рикошетили. — Уолт кинул в летящие кинжалы замораживающее заклятье, валявшееся в его ауре с тех пор, как он спускался с командой в Огненные Нижние Реальности, и принялся наблюдать за последствиями. — Ага, Ударий сделал так, что Заморозка встраивается в эффекторную систему и кинжалы приобретают вдобавок к своей убойной силе дополнительный холодильный эффект. Умно. Зря его все-таки считают полным идиотом…»

Тут Уолт увидел, что Ударий собирается делать, и понял, что его все-таки не зря считают полным идиотом.

После того как Сатаил, икнув и хлебнув из бочонка, коротким взмахом руки превратил летящие в него кинжалы в прелестных плюшевых зайчат, а следом пробормотал Заклинание, образовавшее под Ударием нечто вроде зыбучих песков, Ударий окончательно рассвирепел и, позабыв, что его поглощает отнюдь не дружелюбная стихия, задвигал руками в Жестах и даже всем телом стал дергаться, поддерживая ритм своего Заклинания. Из его носа и ушей вдруг посыпалась мелкая пыль, он пару раз сглотнул, будто сдерживал порывы рвоты, а потом наклонился — и его вырвало все той же пылью.

Правда, это была не пыль. Это были мелкие железные частицы.

«Железная Бездна! — похолодел Уолт. — Он, при том, что идиот, все же выучил это Заклинание. В другой раз надо будет его за это похвалить. А сейчас…»

И Уолт Намина Ракура совершил поступок, который на его месте сделал бы каждый боевой маг его уровня. Он схватил под мышки Ала и бросился к выходу из кабака.

Возможно, останься с ним Ксанс и Бивас, которых, кстати, и след простыл, и вернись бы Ал из своего мира абстрактных идей, где находился большую часть времени, вчетвером они имели бы шансы остановить Железную Бездну, жуткое Заклинание, рассеивающее крупицы железа в пространстве и встраивающее их в окружающие предметы, а затем в одну секунду размножающее их так, что железные прутья, колья, иглы и прочие подобные конструкции, весьма острые и тяжелые, заполняли то место, где были рассеяны железные крупицы. В данном случае этим местом стал кабак. Уолт мимоходом об этом пожалел: здесь они провели немало веселых часов, — эх, мир его праху…

Слава богам, что привыкшие к разборкам пьяных магов посетители и обслуга разбежались. Да, маги часто крушили забегаловки, но их открывали снова и снова, с завидным упорством, — ну значит, это того стоило. Видимо, от студентов Школы Магии шла очень хорошая прибыль. И это при том, что ни один из Магистров, участвовавший в разрушении, ответственности перед хозяевами кабаков не нес, отчитываясь только перед Комитетом Этического Контроля Магии, который радостно урезал ответчикам пенсии и зарплаты, втайне радуясь постоянно «плодящимся» забегаловкам как поводу раздербанить сэкономленные бюджетные деньги и поделить их между своими членами.

Бедный Ударий. Не отчитается он перед Комитетом, главой которого является некий Сатаил кер Шагаш…

Да, вчетвером шанс остановить самоподдерживающееся Заклинание Железной Бездны был.

Уолт также заметил, что почувствовавший опасность Сатаил начал готовить в ответ нечто столь же грандиозное и разрушительное, а с двумя такими Заклинаниями не совладать четверке пусть и неплохих, но все-таки аспирантов.

Если, конечно же… Нет. Никогда.

Уолт покачал головой. Это в прошлом. В далеком прошлом. Забыть и не вспоминать.

Школа Магии состояла из учебных заведений, вокруг которых, как ни странно, забегаловки и множились, хотя у студентов имелось Общежитие и было бы логично предположить, что строить стоит именно там. Но пивные росли возле Корпусов, возле Библиотеки и даже возле Перипатов, исключая замок Ректората. Почему — непонятно: члены Ректората были недовольны, что приходилось бегать так далеко и менять при этом внешность. Еще кабаки и трактиры возводились в стороне от Проклятой Башни — по вполне понятным причинам, как можно догадаться из самого названия.

Сложенный из угловатых камней, третий Корпус имел при себе семь забегаловок. Полагаясь на опыт, их строили на приличном расстоянии друг от друга, рассчитывая, что если маги буду крушить один кабак, это не затронет другие. Сейчас посетители и обслуга сгрудились возле статуи великого Черного Мага Дзугабана Духара Фаштамеда из далеких Восточных царств. Так как никто не знал, как выглядит этот маг, то статуя, выполненная в виде простого куба, стояла на постаменте с небольшой табличкой, напоминающей, кого должен увидеть зритель.

Согласно легендам, Дзугабан заложил первый камень в символическое основание Школы Магии. Он построил здесь, на восхитившей его природной гармонией равнине, раскинувшейся от озера Кавиш до Правайстского леса, тренировочный лагерь убийц-камикадзе, которые изучали Заклинания, максимально поражающие атакуемую площадь и забирающие при этом жизнь использовавших их магов. Со временем, когда басилевсы, султаны, халифы, эмиры и прочие правители Ближнего Востока, не совсем понимавшие, зачем тащиться за тысячи километров от собственных государств, когда под рукой и так полно фанатиков-ассасинов, отказались от услуг Дзугабана, тому пришлось давать уроки волшебства сыновьям владетелей Граничных баронств и атаманам Приграничья, чтобы заработать на хлеб насущный. Так, в результате культурного развития, противостояния нескольких Орденов волшебников и повальной коррупции, возникла Школа Магии — крупнейшее учебное заведение в Западном Равалоне.

К сожалению, портретов или хотя бы словесных описаний Дзугабана Духара Фаштамеда история не сохранила, а предложение Третьего Архиректора лепить статую с его благородного роланского профиля и не прошло. Остановились на абстракции — кубе, долженствующем символизировать четыре Стихии (верхние углы), четырех Бессмертных — двух богов (Аколлона, Зевающего от Своей Мудрости, и Ктора, Помнящего, Что Ничего Достаточно не Бывает) и двух убогов (Глузаарада, Мрачного от Того, Что Он Все Знает, и Кацкиель, Которая Еще Всем Припомнит), считающихся покровителями магии и магов (нижние углы), четырех Пре-Мудрых, первых легендарных магов[5] (прямые линии справа и слева) и четырех Будущих, магов, которые должны были стать вровень с Бессмертными (прямые линии вверху и внизу).

Все это вместе должно было символизировать Дзугабана. Для придания скульптуре величия и трансцендентного характера ее хотели сначала сделать стометровой в высоту и из мифрила, потом подумали, что студенты начнут воровать мифрил, и решили использовать золото, но затем сообразили, что и золото ослепит не познавшие категорический императив умы, и остановились на мраморе. Но в последнюю минуту мрамор поменяли на простой камень, а на оставшиеся деньги построили бани в замке Ректората. По ходу изменения материала для будущей статуи, достойной метаморфоз материи в колбах алхимиков, менялись и ее размеры, так что куб теперь был метровой высоты, метровой ширины, и, соответственно, метровой длины.

Толпящиеся вокруг шедевра скульптурной мысли простые смертные и зеваки из Магистров, у которых в это время не было занятий, были привлечены закрутившимися над кабаком октариновыми, эннеариновыми и декариновыми воронками, разбавляемыми вспышками цветов остального спектра.

— Кажется, — сказал Ал, которого Уолт поставил рядом с ку… то есть со статуей Дзугабана Духара Фаштамеда, — есть опасность формирования Инфернальных Врат.

— Ударий — придурок, а Сатаил пьян. Но не настолько же они невменяемы, — начал Уолт и замолчал, когда сверкающая всеми цветами радуги голова дракона пробила крышу кабака и начала поливать окрестности огнем. Голова была железной. Это значило, что Железную Бездну кер Шагаш блокировал, но и его собственное Заклинание на Удария до конца не сработало. Хм, здорово! Значит, деревенский парень Ударий, у которого даже второго имени не было, и седьмой сын седьмой дочери Сатаил кер Шагаш в боевых заклятьях и соответствующих им магических полях почти равны? Хреново. Так они долго могут друг друга мутузить колдовством, а если им попытаются помешать… Гм. В общем, мешать им не стоит.

С другой стороны, приятно, когда твой коллега из боевых магов, в совершенстве владеющей только Силой Железа, может противостоять старому опытному чародею, у которого полным-полно запасов Силы и разнообразных Заклинаний в ауре.

— Уолт Намина Ракура! — прогремел вдруг сзади хорошо знакомый голос, и Уолт содрогнулся. Повернулся и на всякий случай состроил глупое лицо.

Перед ним стоял заместитель заведующего кафедрой боевой магии по боевым Заклинаниям Стихии Земли Джетуш Малауш Сабиирский, его научный руководитель. Крупный, на три головы выше Уолта, с животом, который он любил называть «мое хранилище для пива», начинающий лысеть, переваливший в возрасте за сотню лет и любящий рассказывать абсолютно несмешные анекдоты, Джетуш на нынешний момент был самым лучшим магом Стихии Земли во всем Западном Равалоне, а по его утверждениям, — и в Восточном тоже. Только нелюбовь к остальным трем Стихиям не позволила ему стать завкафедрой боевой магии, о чем он сам не жалел, говоря, что в таком случае у него было бы меньше времени для распития пива.

— Что это такое? — спросил Джетуш, указывая на воронки и дракона, который уже подпалил растущие возле третьего Корпуса яблони.

— Не имею понятия, — Уолт посмотрел на него честными глазами. — Мы вот с Алом мимо шли, хотели обсудить пятый закон магосемиотики. А тут такое…

— Возможно, Ал и собирался с тобой обсуждать проблему чарореференции, — недоверчиво сказал Земной, — но не помню, чтобы после магистерской ты возвращался к теме энергознаков. Пиво пили?

— Да вы что! — воскликнул Уолт тоном девицы в прозрачном пеньюаре, которую жена добропорядочного горожанина застала в собственной спальне и обвинила в совращении супруга. — Ведь еще не вечер!

— Ладно, это твое дело. Тебя требует главный.

— Главный? А зачем я ему понадобился. Вроде отчет я сдал нормально, да и вообще.

— Ты не понял. — Джетуш прищурился. — Главный — не в смысле Алесандр Генр фон Шдадт. Главный — в смысле Архиректор Эвиледаризарукерадин Светлый.

— А я все-таки настаиваю, что вероятность формирования Инфернальных Врат уже превышает семьдесят два процента, — сказал Ал, но Уолт его не слушал, лихорадочно раздумывая. Узнали? Как? Не могли. Хотя, может, он перестарался, когда… Хотя если бы узнали — так просто его бы к Архиректору не вызывали. Пришли бы брать, да так, что ничего бы он до самого последнего момента — а возможно и после него — не заметил. Несмотря на толпы бездарей, ежегодно поставляемых императорам, королям, герцогам, баронам и зажиточным горожанам, Школа Магии готовит и отличных магов. Временами — замечательных. Так что дело, скорее всего, в чем-то другом.

— А чего от меня хотят? — недоумевая, спросил Уолт.

— А я знаю? — пожал плечами Джетуш, и Уолт понял, что Земному самому интересно, зачем Архиректору понадобился его аспирант, пусть и неплохой, но и не из лучших. — Мне не говорили. Сказали, чтобы я тебя побыстрее нашел и отправил к Алесандру в кабинет.

— А как вы меня нашли? — заинтересовался Уолт, потому что не обнаружил вокруг себя дорожек и паутинок Заклинаний Поиска.

— А чего тебя искать? Вы проблемы магосемиотики только в одно место обсуждать ходите, — с улыбкой сказал Джетуш и глянул на кабак, от которого отвалилась уже одна стена, явив взглядам зевак кучу металлолома, вывалившегося с таким грохотом, что можно было подумать, что начался Прорыв из Нижних Реальностей.

Внезапный порыв холода ощутили все. В спину словно врезался разъяренный Тарей, бог ледяных северных ветров. У Корпуса, статуи и еще целых яблонь начали удлиняться и шевелиться тени. Зеваки бросились врассыпную, причем даже Магистры. Джетуш изменился в лице.

— Так, ты давай дуй к Алесандру, — он назвал завкафедрой без всяких регалий, и Уолт осознал, что шутки кончились, — а я, пожалуй, разберусь с тем, что устроили два недоделанных идиота. Ал, поможешь мне!

Понятное дело, волшебник такого уровня, как Джетуш, в буйстве магических потоков легко разобрался, что в бульоне из чар варятся два мага. Но правильно ли уйти и не помочь? Земной понял сомнение в глазах Уолта и толкнул его в плечо.

— Давай, иди. Неужто думаешь, что без твоей неоценимой помощи я не справлюсь? Мне, скорее, больше достанется, если ты не поторопишься.

— Ну ладно, — пробормотал Уолт и зашагал к входу в третий Корпус, в котором имелся служебный портал для перемещения между учебными зданиями. Шагая, он старался не оглядываться.

Интересно, зачем он понадобился Архиректору?

Кабинет Алесандра Генр Шдадта располагался в первом Корпусе, построенном в те времена, когда отгремели войны варварских королей, нагрянувших с Севера и разрушивших Роланскую империю, с Черной империей и Эквилидором, и недолгий мир пришел на Серединные Земли. Возрождались города, развивалась торговля, варвары окультуривались, становились царями, философы писали трактаты об утопии, жрецы воспевали новых богов и осторожно поругивали старых, кое-где заново прокладывали дороги. Соответственно, и первый Корпус был задуман как провозвестник новых времен. Строили нанятые гномы и строили надолго. Высокие потолки, внушительные арки, колонны, охватить которые могли только трое взрослых мужчин, цветная мозаика на полу, складывающаяся в изображения богов и убогов, шикарные люстры на триста свечей и даже непозволительная по тем временам роскошь — стеклянные витражные окна под три метра в огромных аудиториях. Отдельные комнаты тоже отделывались из соображений помпезности. Однако со временем функциональность первого Корпуса устарела по сравнению с магическими улучшениями в новых Корпусах. Преподаватели, сумевшие занять кресла заведующих благодаря таланту, или упорству в работе, или просто устранив конкурентов руками наемных убийц, предпочитали третий или четвертый Корпуса для своих факультетов и кафедр. Архитектура уступила магии.

Но Алесандру его комната нравилась. Выкрашенный временем в серые цвета потолок контрастировал с блестящими шкафами, полными книг. Можно было сразу заметить — за книгами следят и регулярно их просматривают. Имена авторов повергли бы в священный трепет всех, кто был связан с магической деятельностью. Здесь были трактат «Тьма побеждающая» Пресса Феагского; классический труд «Травы и обряды» Брианны Ваштал фоан Зивай; запрещенная книга «Пожиратель душ: Заклинания тотального уничтожения» братьев Гроамм; ранний труд Гегелисия «Топология Огня: становление техник Ордена Пламени», прямая калька с рунных свитков, обнаруженных при раскопках Живого Моря, относящихся к временам первых столетий Начальной Эпохи; древнеэльфийская антология «Светлое будущее»; свод «Боги и символы», первая и последняя попытка взаимодействия магов и жрецов Роланской империи с одобрения полубожественной династии Кефарридов, в дальнейшем обернувшегося порицанием; дальневосточная рукопись «Восемь бессмертных», до сих пор не переведенная ни на Всеобщий Язык, ни на какой другой, ходящий в Серединных Землях; «Буддийские практики», приписываемые боддхисаттве Ашонетакбхье; «Трансцендентальная стихиология» Псевдо-Караса; ведьмачьи «Нежить и нечисть. Способы убиения и предотвращения»; «Нижние Реальности в свете теории игр» опального жреца Черной империи Исуа Квила; тоненькая брошюрка «Боевые Заклинания Высшей Магии» Кен Вадана Куайта, первого боевого мага, выучившегося в Школе Магии; «Некросфера: виды Костяных Сущностей», коллективный труд факультета некромагии; «Гадательные практики» Эннсельхорофа Кадмийского; «Краткий курс философских оснований магии» и другие труды, способные поразить как знатока, так и того, кто открыл их из праздного любопытства. Никаких артефактов боевой маг старался в рабочем помещении не держать. И так магические труды полны сюрпризов, зачем же испытывать судьбу мощными боевыми опредмеченными Заклинаниями, способными сработать от неаккуратного дисбаланса магических потоков, которыми полнилась Школа Магии?

В данный момент Архиректор с любопытством рассматривал карту Серединных Земель, где были отмечены все случаи Прорыва Тварей из Нижних Реальностей за последние четыреста лет. Алесандр утверждал, что если обнаружить закономерность в этих прорывах, тогда можно затыкать их с минимальными потерями и даже, возможно, без погибших.

Пока что закономерность не обнаруживалась, но Алесандр не терял надежд.

— Значит, ты считаешь, что этот человеческий парень как раз то, что нам нужно? — Эвиледаризарукерадин растянулся в кресле завкафедрой, пожалев, что не может закинуть ноги на стол, — должность обязывала соблюдать приличия.

— Тебе, — сказал Алесандр, обнаружив, что стулья в его комнате стоят так, что сидящие как бы смотрят на находящегося за столом завкафедрой снизу вверх. — Тебе нужно, Эв. Если все так, как ты описал, то первое имя, которое приходит мне в голову, — его имя. Ты же понимаешь, что наших гигантов боевой магии я послать не могу, а большинство аспирантов сейчас на практике. Из оставшихся — только он.

— Я тебя самого отправить не могу. Да и не согласился бы ты, даже прикажи я тебе. Ладно, расскажи поподробней об этом парне. И почему именно на нем ты остановил выбор?

— Ну что ж… Уолт Намина Ракура. Сирота. Поступил в 3344 году Второй Эпохи в возрасте шестнадцати лет. До этого жил, учился и работал при храме Грозного Добряка. Когда в нем проснулся дар к искусству волшебства, сбежал и сумел добраться до Школы Магии. На первых курсах, до распределения по специализации, особых талантов не проявлял. Единственное удивительное событие, связанное с периодом его обучения, разве что Центральная Башня, но эта история вообще потрясла всю Школу в 3346 году. На пятом курсе выказал пожелание продолжить обучение на специалиста по боевой магии. И вот тут… — Алесандр сделал паузу, — он показал себя во всей красе. Во-первых, он сумел на первом году закончить Заклинание Земляного Вала Табория кер Валаса, на которое махнул рукой даже Джетуш Малауш. Кстати, Джетуш после этого в парне души не чает. Во-вторых, на втором году специализации он лично возглавил экспедицию в Пятнадцатый Слой Нижних Реальностей и в критической ситуации сумел вывести группу через Астральный Портал. Да-да, не удивляйся, он сумел осилить и это заклятье, оно, кстати, боевое: при Открытии Портал поражает нечисть и тварей в широком радиусе. В-третьих, на третьем году он уже отправлялся вместе с Джетушем на Закрытие Прорыва, и Джетуш хорошо о нем отзывался. Его сверстники в это время строчили рефераты о проникновении Стихий и корпели в лабораториях.

— Теоретическая работа и эксперименты тоже важны для мага.

— Кто же спорит? И, в-четвертых, в качестве темы магистерской он выбрал «Магосемиотические системы племен Восточных степей» и в одиночку отправился к Темным.

— Постой-ка, — Архиректор нахмурился. — Я недавно на ректорате слышал, как кто-то из старичков восхищенно отзывался о блестящей работе по шаманским символам Тьмы и магосемиозисе колдовства орков. Хочешь сказать…

— Парень поднаторел и в теории, — ухмыльнулся Алесандр. — Я лично советовал издать его магистерскую работу в виде монографии. Жду не дождусь от него кандидатской. Он изучает сейчас стихийные техники Призыва, и я думаю, это будет нечто.

— Как бы он тебя не потеснил, Ал.

— Для него я и потеснился бы, Эв.

— Вот как? Ты знаешь, эти слова характеризуют его намного лучше всех твоих предыдущих панегирик…

В дверь раздался стук.

— Так быстро нашли? — недоверчиво спросил Эвиледаризарукерадин. Он привык к тому, что те, кого он вызывает, стараются попасть в архиректорский кабинет только после того, как уберут порочащие улики, которые могут нанести вред их положению и зарплатам, а это занимало уйму времени.

— У меня бардак меньше, чем у тебя, — ответил Алесандр и крикнул: — Войдите!

Серая, как потолок, дверь бесшумно открылась.

— Можно? — спросил замерший на пороге парень, осторожно переводя взгляд с Алесандра на Эвиледаризарукерадина.

— А, Уолт. Входи, зачем переспрашивать? Присаживайся вот тут, напротив.

Уолт Намина Ракура под изучающим взглядом Эвиледаризарукерадина с трудом протиснулся между двумя шкафами, стоящими прямо возле двери. (Алесандр посмеивался, говоря, что так он заставляет магов держать форму и особо не отращивать пузо. Исключение составлял только Джетуш, который бесстыдно пользовался Древесным Аспектом магии Земли для прохождения сквозь шкафы.) Прежде чем сесть напротив Алесандра, Магистр с почтением поклонился Архиректору.

— Ну что, молодой человек, учитесь в аспирантуре, думаете об истине? — дружелюбно спросил глава Школы Магии.

— В аспирантуре думают о диссертации, а не об истине, — отозвался Уолт.

Повисла тишина. Алесандр растерянно смотрел на Уолта, Уолт, сам оторопевший, смотрел на Архиректора, а Эвиледаризарукерадин…

Эвиледаризарукерадин засмеялся. Смеялся он гулким смехом, так, что эхо разлеталось по кабинету и заставляло тревожно шевелиться некоторые магические сборники.

— Вот это да! — отсмеявшись, сказал Архиректор. — Вот это выдал! Я, пожалуй, велю эти слова высечь над входом в новый Корпус. Чтобы, так сказать, помнили, чем у нас тут занимаются. — Он снова рассмеялся.

Алесандр криво усмехнулся, пообещав про себя всыпать Уолту розг. Судя по кислому лицу Уолта, тот тоже пообещал себе всыпать розг.

Приняв серьезный вид, Эвиледаризарукерадин продолжил:

— Как вы, наверное, поняли, молодой человек, вас вызвали сюда для серьезного разговора и не менее серьезного дела. Однако, прежде чем мы перейдем прямо к делу, я хотел бы спросить. Скажите, Уолт, что вы знаете о Живущих в Ночи, или, иначе, об упырях?

— Вы имеете в виду, — Намина Ракура, несколько смущенный, что Архиректор обращается к нему на «вы», поерзал на стуле, — только те знания, которые я почерпнул во время учебы или еще и слухи, которыми делились друг с другом студенты и преподаватели?

— И то, и другое. Это важно, чтобы узнать, насколько ты осведомлен.

— Гм. Ладно, — Уолт покопался в памяти и неторопливо начал: — Насколько известно современным естественным наукам и магическим искусствам природы, упыри представляют собой определенный сплав магической материи некросущности и материи живой природы. В отличие от созданий некромагов, упыри являются таковыми с момента рождения или Перерождения и к тому же в них больше как раз материи живой природы, нежели эманаций некросущности. Обладают невероятными регенеративными возможностями. Могут обращать людей в себе подобных. Владеют странными с точки зрения классической теории волшебства магическими способностями, именуемыми Силой Крови и трансформой, однако с магией практически не связанными, потому что в ауре при трансформе не наблюдается магических изменений. По крайней мере, эти изменения не фиксируются имеющимися на данный момент исследовательскими артефактами, однако существует предположение, что это магия крови, в которой после Магов-Драконов никто не может разобраться до сих пор. Невероятная продолжительность жизни, превышающая даже эльфийскую. По слухам, некоторые роланские аристократы давали прибежище Бродящим под Солнцем, желая обрести бессмертие. Регенерация и способность Перерождения исследовались в Роланской империи, но так и не было выдвинуто ни одной непротиворечивой теории, хотя все исследователи опирались на живой, так сказать, материал — пойманных упырей, от Диких до носферату. В общем, все версии сводятся к двум — физиологической и метафизической трактовки упыризма. Согласно первой, упыризм — это своего рода болезнь, которая передается через кровь и меняет ткани тела и внутренние органы. Отсюда, например, острая аллергия на фитонциды чеснока, салициловую кислоту из осиновой коры, бензойную кислоту из ладана, потребность в гемоглобине, который организм перестает вырабатывать в необходимых количествах, критическое неприятие солнечного ультрафиолета как разрушающего клетки, но при этом высокая скорость метаболизма из-за большего количества жизненных духов и иной уровень энергосенсорики.

«Надо новейшие магические вестники почитать…» — со смущением подумал Алесандр, который кроме собственных статей к своей докторской больше ничего в «Магия и жизнь» не читал.

— Метафизическая версия считает, что с укусом упырь пьет не просто кровь жертвы, а поглощает и ее душу, — продолжил молодой Магистр. — Место же души занимает некая убогская сущность, которая меняет человека. Когда упыри размножаются, то вместе с жизненными соками передается и часть этой сущности, занимая то место, которое боги отвели душе. От этой сущности и все возможности упырей. Но потеряв душу, тело неполноценно и потому не переносит свет солнца, который дарит людям жизнь, а упырям несет смерть. Обе теории сейчас приняты как равнозначные и пока ни та, ни другая не опровергнуты, но и не подтверждены, — после короткого раздумья добавил Уолт. — Так же по поводу упырей существует множество теорий происхождения, но они примерно все такие же научные и обоснованные, как и теории происхождения эльфов от Света, орков от Тьмы, а человека от обезьяны, то есть, скорее, религиозны и теологичны, нежели подтверждены чем-то реальным. Здесь и неправильное захоронение, и желание отомстить убийце, и ошибочное колдовство, ударившее по колдовавшему, и некросионные дыры, и проклятие, и изменение убоговских существ, попавших в Равалон, и создания безумного мага. Но если раньше считалось, что упырь — это в первую очередь бывший человек, оживший после смерти, то сейчас распространено мнение, что даже так называемые «сельские» упыри — результат Перерождения вследствие укуса Дикими упырями, которые впрыскивают в кровь некое вещество, стирающее память. Как известно, укус более развитых Живущих в Ночи памяти не лишает. В нынешние просвещенные времена основное соображение, распространенное среди жителей Серединных Земель, да и большей части Западного Равалона, что упыри возникли, когда в Равалон попали частицы Неуничтожимого Огня из Бездны Нижних Реальностей. Это связывает упырей с мифологией хтонических существ, противостоящих солярным существам, потому что Неуничтожимый Огонь в большинстве мифов предстает как антипод Солнца. По всей видимости, такое представление возникло при осмыслении смерти упырей, которых оставляли под лучами Солнца, ведь они сгорали, но пламя не давало жара. Так или иначе, если исходить из магической классификации естественного и неестественного Маркуса Эталайского, упыри относятся к классу нежити, но к отдельному подклассу, который имеет также много общего с классом андедов и некролюдов и классом людей.

— Ты забыл упомянуть вампиров, — сказал Алесандр, подавивший в себе желание достать с полки «От упыря Дикого к упырю Высочайшему. Удивительные метаморфозы нежити» и тщательно проверить слова аспиранта.

— Не забыл. Во времена Маркуса Эталайского Роланская империя еще не завоевывала восток так рьяно, как в более поздние века, и с вампирами, а точнее вэамперанами,[6] этот великий маг и ученый знаком не был и не внес в свою классификацию. Впрочем, ошибку исправили его верные ученики, и этим на долгое время отравили жизнь Долинам. Если варварские короли спокойно уживались с вампирами, даже не подозревая, что их можно путать с упырями, то лишь пока Гроссмейстер Ордена Убоговской Дюжины не посетил пять Долин и не опубликовал свои заметки, роланцы упорно стремились истребить вампиров, не совсем понимая, почему на помощь ужасным не-живым кровососам встают и Ночные Леса, и Дирендагатан, и гномы Гебургии, и даже одно из племен Восточных степей. Впрочем, когда Повелитель Долины Касаната без поддержки эльфов, гномов, орков и восточных королей разбил Тринадцатый Легион и баронские дружины в самый разгар дня, когда солнце было в зените и на небе не было ни облачка, роланцы окончательно убедились, что с этими «упырями» что-то не так.

— Однако в исправленной и дополненной Классификации класс упырей соотносится и с классом вампиров, — заметил Архиректор.

— Я думаю, это заблуждение, которое со временем будет исправлено. У упырей больше общего с людьми, чем с вампирами. И сам факт того, что Живущие в Ночи потребляют исключительно человеческую кровь в качестве как живительного, так и регенеративного, и отчасти алкогольного напитка, лишь подтверждает это.

— Вампиры тоже способны пить кровь, — возразил Алесандр, решив поддержать главу.

— Люди тоже способны на это. Будучи студентом, я иногда даже подумывал, что экзаменаторы способны высосать из меня кровь не хуже упыря, — смело ответил Уолт.

— Но, в отличие от людей, вампиры способны использовать кровь для восстановления и усиления, — настаивал боевой маг.

— Заведующий кафедрой магии крови тоже на это способен. — Эвиледаризарукерадин хмыкнул, услыхав такой аргумент. — Однако, как и вампиры, заведующий для этого использует кровь любого живого существа и только в особых случаях. Магия крови требует громоздких ритуалов, а укус вампира — сложное преобразование его организма, на которое и не всякий вампир способен. Упыри же пьют только человеческую кровь для своего существования, и это может делать любой Живущий в Ночи. Прочая кровь для них — неприятный напиток. И только люди способны становиться упырями и обладать их качествами. Что говорит, что они более близки друг к другу, чем кажется.

— Молодой человек, если так пойдет и дальше, вы можете сказать, что упыри произошли от людей, — с улыбкой заметил Архиректор.

— Возможно, я займусь доказательством этой мысли после защиты диссертации, — серьезно ответил Намина Ракура.

— Боюсь, у вас будут проблемы с жречеством и священнослужителями многих вер, — заметил Архиректор.

— Когда Ролан и Ремал сжигали своего младшего брата Ротана, посмевшего заявить, что при строительстве нового города и государства магия поможет им лучше Бессмертных, они, видимо, не подозревали, что со временем Роланская империя будет держаться только за счет развития магических знаний и технологий, а не помощи жрецов и священнослужителей.

— Роланской империи это все равно не помогло, — заметил Алесандр, безмятежно рассматривающий ногти, но и гордо поглядывающий на Эвиледаризарукерадина.

Архиректор понимал его гордость. Таких аспирантов, с виду спокойных, но самоуверенных и горящих желанием проверить знания о мире как ни на чем не основанные гипотезы, у него не было. Впрочем, во время учебы сам он особо не блистал, зато теперь занимал кресло, желанное для большинства задниц Школы Магии.

Но почему-то Алесандру он завидовал. Слегка. Но завидовал.

— Не помогло, — кивнул Уолт. — Эти самые жрецы и священнослужители постоянно мешали магам развивать свои Искусства и Заклинания. Даже боевую магию, хотя роланцы постоянно воевали с соседями со всех сторон света.

— Молодой человек, да вы почти утверждаете, что падение Ромала и развал Роланской империи под натиском орд северных варваров были чуть ли не благом для магии?

— По крайней мере, с тех пор жречество мешает ей меньше в Серединных Землях, — пожал плечами молодой маг.

Архиректор улыбнулся. С этим трудно было не согласиться. Тысячи и тысячи варваров шли на Вечный Город, обогнув Мидгардополис, Черную империю и Эквилидор, страны, которые до этого служили своеобразным забором между землями Вечного Города Ромала и Северными Территориями. Роланская империя только отошла от смуты времен Пятилетней Войны, и ее Легионы терпели поражение за поражением. Боги Роланской империи в большинстве случаев не отзывались, а те, которые отзывались, лениво бросали во вторгающихся сотню-две молний и исчезали. Кое-где имперцы держались, обратившись за помощью к убогам, однако варвары превзошли роланцев своей жестокостью и дикостью настолько, что убоги восхитились и предложили диким племенам свою помощь в истреблении и порабощении заносчивых роланцев.

А затем пал Вечный Город Ромал, Город Городов, и империя развалилась.

И магам стали меньше мешать. Это правда. Сплетенные по рукам и ногам сотнями законов и предписаний роланского права и законодательства, волшебники мало что могли себе позволить в условиях слияния религий с государством. Жрецы ревниво оберегали область чудотворного, удивительного и трансцендентного, видя в чародеях заклятых противников. Неудивительно, что многие маги уезжали из Роланской империи на Восток, а бывало что даже на Юг.

Так что после развала Роланской империи магам стало легче работать. Это с правовой и институциональной точек зрения. С точки зрения материальной базы и этических принципов, дела обстояли похуже. Но маги стали свободнее как маги.

И здесь Уолт Намина Ракура был прав.

— Упыри произошли от людей, жрецы, а возможно, если следовать вашим рассуждениям, и сами религии мешают магии… Опасные мысли, молодой человек. Услышь их священники Верховного Пантеона — вас бы немедля принесли в жертву.

— Что ж, для меня, значит, является удачей, что жрецы грызутся нынче больше друг с другом, чем с нами, — сказал Уолт и улыбнулся.

— Молодежь часто бросается громкими фразами, желая перевернуть мир, — сказал Архиректор, готовясь к последнему вопросу. Впрочем, Эвиледаризарукерадин был уже уверен, что Алесандр сделал правильный выбор.

— Молодежь чаще повторяет громкие фразы прошлых лет, даже не подозревая, что за банальность или глупость она теперь говорит, — ответил Уолт и ухмыльнулся. Намина Ракура отлично знал, что такого рода фразы безотказно действуют на опытных и пожилых магов.

Архиректор, как и ожидалось, благостно улыбнулся:

— Вернемся к упырям. Что ты знаешь о современной жизни упырей, а конкретнее — о Лангарэе?

— Государство упырей создано сто двадцать лет спустя после развала Роланской империи на юго-западе Серединных Земель, — подумав, ответил Уолт. — Кажется, там был спор между местными человеческими феодалами и гномьим королевством за территорию, которую упыри и захватили. Согласно легенде, Одиннадцать Самых Великих упырей, своего рода Упыри-над-упырями, создали Купол, отгородивший магической завесой весьма внушительные земельные и лесные наделы. Разумеется, ни люди, ни гномы не порадовались новому соседству. На упырей насели с двух сторон, гномы вроде заключили военный союз с арахнотаврами, но упыри оказались упорными и даже неожиданно разбили гномьи хирды до подхода арахнотавров. Затем они сдержали натиск людей огромной кровью с обеих сторон, а затем заплатили людям денег. Это было как гром среди ясного неба — Живущие в Ночи платят дань, чтобы их не трогали. Люди на время успокоились и прикрыли упырей от гномов. А упыри тем временем подготовили хорошо тренированную и дисциплинированную армию, почти целиком состоящую из Среднего и Высшего рангов. Откуда взялось такое количество весьма быстро эволюционировавших упырей — неизвестно. С тех пор воцарился относительный мир, поддерживаемый возросшей военной силой упырей. А потом Живущие в Ночи открыли Купол для прохода крестьян и даже горожан, когда на северо-востоке разразилась чума, не затронувшая лишь одно место — Лангарэй. После этого государство упырей признали некоторые Роланские королевства и некоторые другие народы. Кажется, они ведут торговлю с ними железом, солью и зерном. Еще упыри разделены на несколько десятков кланов по принципу Силы Крови. Ну вот, кажется, и все, — неуверенно закончил Уолт, соображая, ничего ли он не забыл. Да нет, все, что знал, сказал.

— Позволю заметить, что вы забыли тот факт, что согласно Уставу Школы Магии упырям запрещено как обучаться в Школе, так и получать магические консультации от руководства, преподавателей и учащихся Школы, — потирая нос, сказал Эвиледаризарукерадин.

— А… — смутился Уолт. — Ну, это так очевидно, что я об этом даже не подумал.

— Дело в том, Уолт, что в действительности не все так просто, — вздохнул Архиректор. — Эту уступку в запрете нам пришлось сделать для Конклава,[7] подчиняясь его Номосу. Сейчас ты услышишь нечто такое, что не должно выйти за пределы этой комнаты, а в случае чего — исчезнуть из твоей памяти.

Уолт нахмурился. Только сейчас он заметил, что Алесандр вертит в левой руке небольшой декариновый пятиугольник. Можно рискнуть и при главе и завкафедрой боевой магии сплести заклятье Познания, но недавние лекции Намина Ракура и так помнил. Кристалл Вирас. Накладывает и усиливает Заклинание Отвлечения. Каждый, кто сейчас думал об Архиректоре, Алесандре и даже Уолте, мгновенно забывал о них и начинал размышлять о второстепенных мелочах. Заметив это, Магистр готов был поклясться, что кабинет Алесандра наверняка окружен Туманом Глухоты и Шумом Слепоты, двумя мощными заклятьями, противодействующими подслушиванию и подсматриванию.

— Понимаешь, Уолт, на самом деле Школа давно и плодотворно сотрудничает с Лангарэем, а точнее, с некоторыми упыриными кланами.

— Ага… — только и сказал Уолт.

Впрочем, чему удивляться? Маги — существа весьма и весьма прагматичные, готовые даже на сделку с Владыкой Нижних Реальностей, если их что-то заинтересует.

— Школа оказывает Лангарэю определенные магические услуги и совершает обмен… знаниями. — Архиректор, как ни странно, выглядел смущенным. — Школа сообщает о последних разработках в теории волшебства и дает Живущим в Ночи определенный класс свитков с Заклинаниями на изучение. Как ты можешь понять, — глава легко перешел на «ты», — это совершается не бесплатно. Живущие в Ночи оплачивают наши услуги золотом и драгоценными камнями. — Архиректор сделал паузу, ожидая реакции Магистра.

— О! — оригинально высказал свою точку зрения Уолт.

— Дело в том, что в Школе Магии недостаточно средств на проведение огромного количества энергоемких экспериментов и закупку нужных для обучения и экспедиций материалов. Знаешь, сколько волшебных палочек ломается за первые полгода только на одном потоке? Пять сотен. Только подумай, Уолт, пять сотен волшебных палочек из дорогого Древа друидов! Наши спонсоры и поступающие на контракт студенты выделяют деньги не для того, чтобы мы каждые полгода покупали нескольких тысяч новых палочек. Все эти императоры, короли, герцоги, бароны, купцы, цеха, мануфактурии, зажиточные крестьяне, жрецы и их чада — все они только пожмут плечами и предложат делать волшебные палочки из березы. Они ведь требуют отчеты за перечисленные нам деньги. Бухгалтерия Школы Магии — вторая после Ректората, если не первая, сила Школы Магии, благодаря которой Школа еще на плаву. — Архиректор снова почесал нос. — Деньги, которые не проходят по нашим финансовым отчетам, позволяют Школе быть автономной и независимой от чьей-либо воли. Знаешь, Уолт, сколько раз Эквилидор пытался нас подмять под себя? Впрочем, тебе это знать ни к чему. Надеюсь, ты не будешь возмущаться, что эти золото и драгоценности осквернены кровью невинных жертв упырей и потому должны быть с негодованием отвергнуты?

— Не буду, — медленно ответил Уолт. — Золото королей и всех остальных полито кровью невинных в не меньшей степени… Я понимаю, что этот разговор об упырях — преамбула к тому делу, которое вы хотите со мной обсудить? — уточнил Намина Ракура. Чего гадать? Ему хотят предложить нечто идущее вразрез с Уставом Школы Магии. А в случае отказа (ему уже намекнули) его ждет определенная операция на его памяти.

Да, а ведь качественных заклятий Стирания Знаний так и не создали. Сотрут вместе с этими посиделками в кабинете Алесандра Генр Шдадта еще что-нибудь, например, кто он такой и что умеет. М-да…

Уолт предпочитал, чтоб к нему в голову никто не лазил. И не только потому, что беспокоился, что руководство и преподаватели узнают, кем он их считает и каковы его планы по захвату власти в Школе. Имелись причины, по которым Уолт Намина Ракура совершенно не хотел, чтобы кто-то имел доступ к его воспоминаниям.

— Вижу, ты хочешь сразу перейти к делу. Это хорошо. Не будет лишних соплей и пафосной, никому не нужной лжи. — Архиректор посмотрел Магистру прямо в глаза. — Есть Договор. Он не запечатлен ни на бумаге, ни в кристалле, ни в Астрале. Он целиком и полностью устный. Как говаривали в древности: «Сказанным словом надеемся на вечность». О нем рассказывают каждому магу, вступившему в должность Архиректора, и каждый раз новый Архиректор должен решать, поддерживать этот Договор или нет. Суть Договора проста: в случае крайней нужды и необходимости Лангарэй может попросить Школу Магии, сохраняя все в тайне, о помощи в лице ее боевых магов, оплатив эту помощь в двадцатикратном размере от обычной платы за услуги. Эта сумма — огромна.

— И какова же она? — уточнил Уолт.

Архиректор сказал.

Уолт едва сдержался, чтобы не присвистнуть.

Алесандр присвистнул.

— Ого! — сказал боевой маг. — С такими деньгами я бы мог…

— Я решил Договор поддержать, — Эвиледаризарукерадин прикинулся смущенным и почесал нос. — Живущие в Ночи еще ни разу не просили осуществить Договор, и я посчитал его пустой формальностью, которая только подтвердит добрые намерения обеих сторон.

— Кажется, я уже догадался. — Уолт поймал себя на том, что его руки непроизвольно тянутся к носу, и одернул себя. — Упыри потребовали реализовать Договор?

— Полтора часа назад я принял сообщение через Астрал, — сказал Архиректор. — Меня просили срочно прислать в Лангарэй боевого мага. Половина той суммы, которую я вам называл, уже была переправлена в сокровищницу Школы с помощью одноразового портативного телепортатора, который мы им продали. Похоже, Живущие в Ночи крайне обеспокоены.

— И вы хотите, чтобы боевым магом, который отправится к упырям, стал я? — спросил Уолт.

— Верно, — кивнул Архиректор, а следом за ним и Алесандр. — Из возможных кандидатур ты подходишь больше всего. Почему — времени объяснять нет. Скажем так — лучших мы трогать не можем, худшие нам ни к чему, а из оставшихся — ты достойнее всех.

— А если я откажусь?

— Ты вправе так поступить. — Архиректор вздохнул. — Но нам придется стереть твою память и на всякий случай отчислить из Школы, чтобы ненароком не создать ненужных ассоциаций и случайно не восстановить твои воспоминания.

Выбора ему не оставляли. Хоть глава и выглядел дружелюбным, но этот проживший триста с гаком лет полуэльф выглядел бы дружелюбным, отправляя собственных родителей на эшафот. Высшее руководство магического заведения заставляло магов становиться жесткими, решительными и никогда не подавать милостыню. Нет сомнений: откажись Уолт — и прощай память и Школа…

— Я имел в виду, кто был бы следующим, если бы я отказался? — сказал Уолт.

— Алесандр? — Архиректор глянул на боевого мага.

— Думаю… да, уверен, это был бы Бивас из Олории. Хотя он классом ниже, чем Уолт.

— А если бы и он отказался?

— Он бы не отказался, — уверенно заявил Алесандр. — Он из Масконии, а они там все… слегка не в себе.

«С придурью и с гвоздем в заднице», — перевел Уолт.

Да, Бивас, потомок разорившегося дворянского рода, согласился бы. Он давно мечтает о приключении и завидует Уолту, который участвовал в Закрытии Прорыва. Точно согласился бы, даже если бы не был уверен в своих силах. Но он уверен в них всегда и заявляет, что если у него иссякнет Сила, то у него наготове чудесный рецепт бальзама его матушки, полученный ею от бродячих хобгоблинов, который восстановит что угодно. Бивас рассказывал, что отец сначала жаждал отдать его в Школу Меча, чтобы сын обучился воинскому мастерству и искусству фехтования и занял бы достойное место при дворе олорийского государя, но в Школу Меча Биваса не взяли, когда он не прошел какой-то странный цветовой тест. Вместо обучения в цитадели военного искусства всех Серединных Земель ему посоветовали поступить в Школу Магии, объяснив, что у него имеются задатки к волшебству. К сожалению, особо проявить свой задиристый масконский характер в Школе, где преподаватели за косой взгляд могли с тобой на выходные отправиться на рыбалку, предварительно превратив в червя, Бивас не мог и потому постоянно сбегал с пар в окрестные деревни подраться с сельскими парнями. Правда, ближайшая деревня находилась за сорок километров от Школы Магии, и Бивас неизменно прибегал туда страшно уставшим и без сил. Однако энергия позадираться у него еще оставалась, и потому обратно в Школу он приползал весь избитый, но довольный. Так продолжалось до тех пор, пока Бивас не изучил телепортационное заклятье и магию пульсаров. Первая же после этого разборка с сельскими парнями заставила последних задуматься о поездке в далекие края с целью женитьбы и ведения хозяйства, а Бивас на время успокоился. Но предложи ему отправиться в Царствие Ночи — и масконец согласится не раздумывая.

А Уолт с покореженной памятью пойдет в противоположную Школе Магии сторону. На ближайшие несколько сотен лет в планы Уолта подобное не входило. А это значит что? А это значит…

— Я согласен, — сказал Уолт. — Надеюсь, мне компенсируют моральные затраты?

Алесандр криво усмехнулся.

«Радуйся, если тебе стипендию поднимут на десять серебряных», — перевел Уолт.

— Не беспокойся, — Архиректор улыбнулся. — Разумеется, ты получишь по заслугам. — Осознав, что последняя фраза прозвучала как-то зловеще, Эвиледаризарукерадин поспешил добавить: — Как исполнитель ты получишь одну десятую часть оплаты за Договор.

Вот тут Уолт присвистнул. А Алесандр шумно вздохнул.

— Не припоминаю, чтобы так платили даже за Закрытие, — недоверчиво сказал Уолт. — Упыри что, чего-то с богами не поделили? А мне вместо них придется быть мальчиком для битья?

— Нет, не думаю, что все так серьезно. Мне подробностей не сообщили. Скорее всего, тебе все объяснят на месте. Но вряд ли тебе придется выходить в Безначальное Безначалье Безначальности. Правда, ты едва ли это сможешь. Просто Договор не совсем законен в рамках Устава, и, получая такую часть суммы, ты вместе со мной и уважаемым Алесандром Генр Шдадтом будешь считаться таким же нарушителем Устава. Мы станем соучастниками. Будешь на одном уровне с главой Школы Магии. Как тебе это?

— Замечательно, — Уолт сделал вид, что объяснение его устроило. — И когда готовиться к отправлению?

— Прямо сейчас, — огорошил его Архиректор. — Не делай такое удивленное лицо. Дело срочное, а мы и так уже потратили полтора часа. Портал в нужное место в Лангарэе для меня открыть не составит труда.

— И я вот так вот, без снаряжения, — растерянно пробормотал Уолт.

— Почему же? Уж не считаешь ли ты нас извергами или, прости тебя боги, неразумными? Алесандр, покажи, что ты там приготовил.

Боевой маг пошевелил пальцами правой руки, воздух рядом с ладонью застеклился, и из ничего возник пояс с рядом прикрепленных к нему небольших туб, в которых обычно хранятся Свитки, и походный мешок.

— В мешке сменная одежда, эликсиры и кое-какая еда, — объяснил Алесандр. — На поясе — боевые заклятья. Время разобраться с ними, думаю, у тебя будет. Я все хорошо продумал, вряд ли что-то упустил.

«Вот такие фразы означают, что именно то, что нужно, и упущено», — подумал Уолт.

— Я бы не отказался от меча, — сказал Магистр, принимая мешок и пояс из рук боевого мага.

— Меча? — Алесандр переглянулся с Архиректором. — Я бы не удивился, если бы ты попросил посох, но меч…

— Я неплохо фехтую. Вдруг пригодится.

— Не совсем понимаю, зачем боевому магу меч, — сказал глава. — Вроде бы вы обучаетесь овладению чистыми деструктивными структурами Силы, а не фехтованию.

— Меня учили в райтоглорвинском храме. Мне кажется, что с мечом я буду чувствовать себя увереннее. К тому же, — Уолт приосанился, — с мечом я выгляжу более крутым.

— Хорошо, — усмехнулся Эвиледаризарукерадин. — Не будем разводить пустых споров. Алесандр, помню, ты любил держать при себе Острый Запас. Может, поделишься с парнем?

Боевой маг пристально посмотрел на Уолта и молча протянул ему правую руку. Перед раскрытой ладонью вдруг закружился слева направо эннеариновый круговорот размером сантиметров в тридцать, слабо запахло апельсинами.

— Засунь руку в Запас и подумай о том, что тебе надо. Оружие само появится, — пояснил Алесандр.

Уолт медленно коснулся круговорота. Прикосновение почему-то вызвало сравнение со свежим постельным бельем. Воронка внезапно начала засасывать руку. Намина Ракура глянул на Алесандра, но тот был спокоен. Резко опустив руку в Запас, Уолт сразу же почувствовал в ладони рукоять. Он тут же потянул ее на себя и вытащил длинный тонкий меч в ножнах на спину.

— Неплохо, — одобрил боевой маг. — Убийца Троллоков. Отличный баланс и острейшая заточка. Прекрасные руны на клинке. Смотри не порежься.

— Не порежусь, — пообещал Уолт, наполовину вытащив меч из ножен и рассматривая его.

— Теперь все? — нетерпеливо спросил Архиректор. — Приготовься, я открываю портал.

Уолт торопливо надел ножны, положил пояс со Свитками в мешок и перекинул его через плечо. Глава Школы дождался, когда он закончит, а потом просто щелкнул пальцами. Для мага его уровня можно было обойтись даже без этого, хватило бы и мысли, но, видимо, Архиректор этим щелчком как бы предупреждал Уолта — вот и все.

Портал открылся в самом неожиданном месте — прямо под ногами Магистра. Не успев даже удивиться, Уолт провалился в зияющий октарином провал.