Проклятие красной земли (СИ)

Эпилог

— Какая-то вы бледная сегодня, — говорит Бернадетт, сталкиваясь в управлении шерифа с Вилмой.

Та выглядит бледной не только сегодня, но и в последнее время. Ей бы почаще бывать на солнце, а не закрываться то здесь, то в ратуше, то в резиденции Ротшильдов.

— Поговори мне еще тут, — раздраженно отзывается Вилма.

Кажется, что градус этого самого раздражения внутри шерифа растет с каждым днем. Будто это именно он вытягивает из Вилмы всю жизнь и цвет лица. Если это замужняя жизнь такое делает с женщиной, то Бернадетт, пожалуй, стоит пересмотреть свои планы на будущее.

Не то чтобы у нее были какие-то кандидаты на примете, но если попадется рыба покрупнее, как той же Вилме, то…

Ох, ей бы тоже побольше бывать на солнце. Чтобы не стать такой же бледной, как Вилма.

— Я на патрулирование, — сообщает Бернадетт, подхватывая со стола свою шляпу.

Как-нибудь тут управятся и без нее. Поток горожан наконец-то схлынул, Форт-Уэйн вернулся к своей скудной жизни. Бернадетт это очень радует, ей кажется, что она в жизни не работала столько, сколько пришлось с момента прихода того первого ужасного торнадо.

Но теперь она может отправиться праздно шататься по городу, ссылаясь на необходимость следить за порядком не только в рамках управления шерифа.

Бернадетт с легкой улыбкой прогуливается по главной улице Форт-Уэйна, глазея на витрины открывшихся лавок. Однажды среди них втиснется и ее мастерская. Когда-нибудь местные богатые бездельницы обязательно заметят, какие наряды она может создавать. Спросит одна, затем вторая. Так все и случится. Обязательно.

Пару бездельниц она, конечно, замечает, выходящими от портного. Они улыбаются и о чем-то переговариваются. Так, словно в городе ничего не происходило, и эти дни все шло своим чередом.

А затем Бернадетт приглядывается к выходящему из ратуши привлекательному промышленнику, на днях прибывшему в город. Бернадетт даже останавливается, рассматривая молодого мужчину, пересекающего улицу по дороге к своему экипажу.

Если уж даже Вилма смогла выйти замуж за Ротшильда, то уж она-то…

— Он женат, если ты не в курсе, — слышится голос Микеланджело Блумберга совсем рядом.

Бернадетт вздрагивает. Микеланджело слишком незаметно к ней подобрался. Она тут же хмурится, встречаясь с ним взглядом.

Им Бернадетт никогда не была по-настоящему увлечена. Так, мимолетно однажды соблазнилась на привлекательную внешность и глубокие карманы, полные денег его супруги.

— Хотя тебя это никогда не останавливало, — неприятно усмехается Блумберг.

От его внимательного взгляда Бернадетт становится неуютно. Подобные увлечения должны прекращаться с обеих сторон. Микеланджело же не оставляет ее в покое, явно считая, что имеет на это какое-то право.

Бернадетт иного мнения.

Печально, что привлекательный промышленник женат, но он ведь не последний состоятельный мужчина, которого она встретит. Время Бернадетт еще обязательно придет. Обернется успехом как в любви, так и в том, чем ей на самом деле хочется заниматься.

Она не останется помощницей шерифа навечно.

Бернадетт шагает к Микеланджело и устраивает руку на рукоятке кольта, полученного прямиком из лавки Блэков.

— Попробуешь еще раз со мной заговорить, — елейным голосом произносит Бернадетт, — и я попробую тебе отстрелить что-нибудь жизненно-важное. Понимаешь меня?

Микеланджело усмехается и отступает, шутливо поднимая руки вверх.

— Может, я рисковый парень? — спрашивает он.

Такой рисковый, что никогда не решится уйти от своей жены, пускай и не питает к ней никаких романтических чувств. Бернадетт знает, что Блумберг искренне привязан к деньгам. В таком влечении они даже похожи. Разве что Блумбергу деньги интересны сами по себе, а Бернадетт они нужны, как средство достижения жизненных целей.

Она чуть вынимает кольт из кобуры. И Микеланджело, наконец, отправляется восвояси.

Бернадетт же выдыхает и продолжает свою прогулку-патрулирование. Ровно до тех пор, пока не замечает в переулке между двумя домами человека, которого сама невероятно рада видеть. Она быстро осматривается, убеждается в том, что на нее никто не обращает внимание, а затем сворачивает в этот переулок.

Сиэтл Андервуд улыбается куда более покоряющей улыбкой, чем Блумберг. И к нему Бернадетт по-настоящему тянет.

— Долго ждал? — спрашивает она, оказываясь к Сиэтлу так близко, что дыхание перехватывает.

— Всю жизнь, — отвечает Сиэтл.

Теряясь в его глазах, Бернадетт совсем забывает о той чепухе, которую однажды несла ныне покойная Джезбел Берджесс. Что-то там было про полукровную смерть, которая обязательно случится с Бернадетт. Мало ли какой бред мог уродиться в голове обезумевшей?

И пока улицы Форт-Уэйна освещаются ярким дневным солнцем, Бернадетт вместе с полукровкой-индейцем скрывается в тени.