Проклятие могилы викинга. Керри в дни войны. Тайна «Альтамаре»

– Спит он, – сказал Боб. – Меня тоже не придется убаюкивать. Я валюсь с ног.

«Бернар» приближался к корме парохода. Гребной винт наполовину торчал из воды.

– Достаточно. Швартуемся у первой же тумбы.

Теперь они снова видели огни пристани, смутно проступающие сквозь серую пелену тумана.

– Крепить швартовы! – приказал Ян.

Боб спрыгнул на причал и накинул конец на тумбу.

Со вздохом облегчения поставил Ян свою лодку под кормой морского судна. Прямо над головой у них тянулись тяжелые кормовые тросы. Пониже клюзов на тросах были укреплены какие-то круглые щитки.

– Что это такое? – спросил Боб.

– Это от крыс, – сказал Ян. – Чтобы они не могли по тросам перебираться с судна на берег и с берега на судно, потому что крысы – разносчики заразы.

Боб ухватился за один из тросов и хотел покачаться, но тут же тяжело плюхнулся на крышу каюты.

– Кто там? – сонно заворчал Марк.

– Летающая обезьяна, – сказал Ян. – Спи давай.

Заметно снизилась температура. Мальчиков на палубе пробирала дрожь. В тумане выли сирены.

– Жуть какая! – поежился Боб. – У меня такое чувство,

будто все суда движутся прямо на нас и вот-вот раздавят всмятку.

Где-то неподалеку еще одно судно издало три коротких гудка, потом загрохотала якорная цепь. Шум был такой, словно заработала огромная камнедробилка. Наконец все стихло. Очевидно, теперь уже все суда спокойно стояли на якоре. Лишь изредка слышалось, как отбивают склянки да глухо бились о причал волны. Больше никаких звуков не раздавалось в ночной тишине.

– Ты не видел названия судна, когда качался на тросе?

Со своего места они не могли прочесть название, его закрывал от них навес кормы.

– Нет. Хотя постой… «Бимбо». Точно: «Бимбо».

– Если он вздумает тронуться, пока мы будем спать, винт врежется нам в бок, – сказал Ян.

– Команда нас разбудит. И почему он должен двинуться непременно сегодня ночью? В такой туман?

Да, почему? Ян тоже этого не знал. Но недавнее столкновение с речным судном здорово напугало его, и он еще не оправился окончательно от пережитого страха.

– Полезли в каюту, – сказал Боб, зевая. – Когда они будут отчаливать, мы это почувствуем.

– Как это «почувствуем»?

– А волны? Начнет нас бросать на стенку, живо и проснемся. И кроме того, если судно собирается уходить, к нему должны подойти буксиры.

Боб не мог взять в толк, почему Ян медлит. И в самом деле, причины вроде не было, и все же Ян не мог отделаться от какого-то беспокойства. Снова и снова сквозь журчание воды, изливающейся из машинного отделения

«Бимбо», ему слышались всплески воды от весел.

Боб стянул с себя мокрую одежду и повесил на штаг.

Он, конечно, не надеялся, что она высохнет в такую погоду, но Ян не терпел барахла в каюте, тем более мокрых штанов.

– Может, завтра хоть маленький ветерок подует, –

мечтал Боб, – забираясь в спальный мешок. – Тогда мы сможем немножко поплавать, поглядеть вокруг.

Ян подумал, что торчать на палубе не имеет смысла.

Только простуду схватишь. Он сбросил башмаки и улегся на пищащий резиновый матрас рядом с братом.

Часа в два пополуночи подул ветерок, и туман начал рассеиваться. Одежда Боба, висевшая на штаге, стала понемножку просыхать. Небо расчистилось, и уже можно было видеть луну и звезды. Затем показались якорные и палубные огни морских и речных судов, которые до того были скрыты за плотной серой пеленой.

Тяжелые и легкие брашпили пришли в движение, производя оглушительный шум, знаменующий начало нового дня. Нетерпеливые гудки рейсового парохода разбудили

Яна. Пароход, видно, надеялся наверстать потерянное время и требовал, чтобы открыли ворота шлюза. Ян взял из ящика карманный фонарик. Тихонько, стараясь не разбудить братьев, он выбрался из каюты. На палубе было свежо. Пароход рядом с ними, царапая якорем дно, разворачивался в направлении подъемного моста.

Вдруг Ян услышал топот ног у себя над головой. На палубе парохода кто-то за кем-то погнался, схватил, послышались пыхтение, стоны. Кто-то в ужасе закричал: «No, no5!»

5 Нет, нет! (англ.)

Ян взобрался на крышу каюты и хотел было спрыгнуть на берег, но тут он увидел, как человек на палубе вытянул вперед руку в тщетной попытке защититься от короткого предмета, который в следующий момент с глухим стуком опустился ему на голову. Человек тяжело упал на палубу, а предмет, лязгнув, покатился к фальшборту.

Немного погодя раненый поднялся, качаясь, навалился на поручни и вдруг, перегнувшись пополам, упал прямо на манильский трос. Его казавшееся безжизненным тело, скользнув по тросу вниз, кувырнулось и упало на каюту

«Бернара».

Ян сжал в руке карманный фонарик. Это был роскошный новенький фонарик с четырьмя сухими батарейками.

Ян направил луч вверх и над фальшбортом увидел свирепую физиономию чернобородого человека. Тот отпрянул назад, прикрыв лицо рукой.

– По борту… по борту… – бормотал раненый.

Ян опустился на колени возле человека, лежавшего на крыше их каюты, и попытался перевернуть его на спину.

Но тот скорчился от боли, как только Ян к нему прикоснулся.

– Боб, Боб, принеси воды! Стакан воды!

В слабом свете фонарей с пристани Ян видел черное пятно, которое сначала было круглым, потом вытянулось и потекло струйкой в сторону полубака. Это была кровь.

– Боб, заводи мотор. Мы должны увезти отсюда этого человека.

– Да что случилось-то? – спросил Боб, не очнувшийся еще как следует ото сна.

– Он свалился к нам с парохода. Заводи скорее мотор и принеси стакан воды.

Ян слышал, как Боб возился возле бачка с питьевой водой, слышал испуганный голос младшего брата, который спросил, не тонут ли они. Он вновь пробежал фонариком по высокой корме «Бимбо», но луч фонаря высветил только столбы тента да поручни полуюта.

Боб завел мотор и теперь с кружкой воды опустился на колени. Руки у него дрожали, вода текла по пальцам, заливалась в рукава, но он ничего не чувствовал. Ян взял у него кружку и поднес к губам раненого.

– Пейте, – сказал он тихо. – Выпейте немного воды.

Где-то он читал, что при несчастных случаях надо непременно поить человека водой, чтобы компенсировать потерю крови. Раненый не шевельнулся.

– Он совсем без сознания, – сказал Боб. – Отчаливать?

– Давай.

«Бернар» полетел к подъемному мосту. Правда, Яну пришлось положить руль на правый борт, чтобы обойти буксир, но уже через несколько минут он выровнял курс и теперь вел лодку прямо на высоко поднятый стальной пролет подъемного моста.

Длинные пенистые волны, скользя вдоль борта, веером расходились за кормой, громко стучал мотор, а вода в радиаторе готова была закипеть.

Перед самым мостом они обогнали небольшое деревянное судно. Груз у него высоко громоздился на палубе, и волны, поднятые «Бернаром», захлестнули его до шпигата.

Портовый лоцман громко и довольно недружелюбно осведомился, не рехнулись ли они.

– Осторожно, идем прямо на стенку! – громко крикнул

Боб.

– Будь наготове!

Ян переложил руль на правый борт, развернув свое суденышко на 180о. Торможение было такое резкое, что внизу, в каюте, сдвинулась крышка стола. Легкий толчок –

и лодка стала боком к причалу.

– Бросай конец! Швартуемся!

Вихрем взлетел Ян по лестнице, ведущей в город. Дверь будки вахтенного была приоткрыта. Прежде чем вахтенный успел что-либо спросить, Ян набрал 9-00.

– Алло, алло, несчастный случай, приезжайте скорее!.

– Дай-ка сюда трубку, парень, и объясни, что случилось.

– Человек упал с судна. Он лежит без сознания у нас на крыше каюты. Пожалуйста, поскорее!

Дежурный спокойно передал сообщение на пункт

«Скорой помощи». Карета выезжает. Раненого оставить пока там, где он лежит. Ни в коем случае не переносить и не двигать.

Минуты ожидания тянулись томительно долго. Дежурный поинтересовался, что они делали в доках глубокой ночью. Есть ли у них разрешение? Может, их отец – важная персона в городской управе или в министерстве? Ян отвечал односложно, кусая от нетерпения ногти.

Наконец он услышал сирену «скорой помощи», увидел ярко-желтый мигающий огонек. Опытные руки переложили раненого на носилки, отнесли в карету, дверцы плотно захлопнулись, машина тронулась в путь, и лишь вой сирены возвещал людям, что случилось несчастье.

Марк приготовил кофе. Не такой уж он был мастер на этот счет, но чашка кофе холодной ночью – что может быть лучше! А Яну не хотелось кофе. Перед глазами у него все стояла рассеченная голова раненого и лужа крови на крыше

«Бернара». Что же могло произойти на «Бимбо»? Драка между моряками? Имеет» ли это какое-нибудь отношение к кражам? Знает ли раненый, кто на него напал? И что означает это его «По борту…»? Может быть, завтра или послезавтра он сам все расскажет, но Яну не терпелось узнать поскорее.

– Мы так и будем здесь стоять? – спросил Боб.

– Да. Нам придется подождать, пока приедет полиция.

– Что же все-таки произошло, а, Ян?

Ян помедлил с ответом.

– Просто человек упал к нам на крышу. Очевидно, несчастный случай.

Дежурный опустил подъемный мост, и через минуту у пристани остановилась полицейская машина. Специальный агент прибыл, чтобы составить подробный толковый рапорт: порядок прежде всего.

Дрожащей рукой поставил Ян свою подпись под бумагой, где он значился капитаном моторной лодки «Бернар».

– Не говорил ли раненый чего-нибудь?

– Нет. Ни слова.

Боб вытаращил на Яна глаза, но ничего не сказал. Раз брат молчит, значит, есть к тому причина.

– А что вы делаете в доках?

– Мы просто катаемся, – сказал Ян.

– А рыбу мы не ловили, – пискнул было Марк, но кто-то из братьев тут же больно наступил ему на ногу.

– Покажите разрешение на плавание в доках.

Ян бегом бросился в каюту. Квитанция об уплате налога, страховой полис, водительские права… Вот оно!

Агент довольно долго изучал подпись комиссара, потом вернул документ Яну.

– Любопытно, – сказал он. – Останетесь в доках?

– Еще недельку поплаваем, если вы не возражаете.

Нет, конечно, о чем речь. Вот только может случиться, что понадобится их допросить, так хорошо бы, чтоб полицейский бот мог их разыскать.

– Обычно мы стоим немного выше мостовых кранов в

Стокатре, – сказал Ян.

Почему именно там? А почему нет? Это место не хуже всякого другого, а с причала двести сорок восемь отлично видно любое судно, входящее в порт. Кроме того, совсем рядом стоят рудовозы, и очень интересно наблюдать, с какой невероятной скоростью мощные краны разгружают эти суда. Их огромные корпуса, освобождаясь от груза, прямо на глазах поднимаются из воды. А какое это увлекательное зрелище, когда супертанкеры, покачиваясь, приближаются к причалу и гигантские трубопроводы подводят к бакам Нефтяной гавани! А сухие доки! Высоченные суда кажутся в этих доках еще выше. Сидя дома, ничего такого не увидишь. Чтобы увидеть, надо побывать здесь, в самом сердце порта. Сам комиссар посоветовал им швартоваться именно здесь, но об этом Ян тоже умолчал.

– Мы останавливаемся поближе к магазину, – сказал он. Агент сложил бумаги и вернулся к полицейской машине.

– Отчаливай, – сказал Ян. – Разыщем свое старое местечко.

Дул небольшой ветерок, и вскоре Ян заглушил мотор и велел поднять парус. Небо над Леопольддоком уже начинало бледнеть. Очевидно, солнце не заставит себя ждать.

Боб немало удивился, когда Ян направил лодку ко вчерашнему пароходу.

– Зачем мы опять туда идем?

– Я хочу еще кое-что осмотреть.

– А почему ты соврал? Почему сказал, что тот человек ничего не говорил?

– Да заткнись ты! – прошипел Ян. – В семь часов я позвоню комиссару и все ему скажу.

– Не мешало бы тебе позвонить отцу. Если он прочтет про наши приключения в газете, нам не поздоровится.

– Занимайся своим делом. Спускай парус.

Очень медленно приблизились они к «Бимбо» и пошли вдоль борта. «Бимбо» – каботажное судно, и все же оно очень длинное. В этом ребята убедились еще во время тумана. Корпус у него густо покрыт ржавчиной, а вдоль ватерлинии налипла нефть. К счастью, на нем сейчас не откачивают воду, а то у Боба штаны еще не высохли. Ян внимательно обследовал борт судна, всю обшивку, каждый шов, каждую заклепку. Ничего! Ну решительно ничего!

– Ты что, хочешь сделать модель этой посудины? –

недовольно спросил Боб. Ему уже здорово надоела вся эта волынка.

– Тише ты!

«Бернар» снова стоял там, где он был, когда с кормы упал раненый человек. Теперь, при свете солнца, ночное происшествие казалось кошмарным сном. Однако достаточно было взглянуть на большие пятна крови на крыше каюты, чтобы убедиться, что все пережитое ими несколько часов назад произошло на самом деле.

– Поднимай паруса. Трогаемся.

Ян вел свое судно в плещущих волнах Хансадока.

Где-то вдалеке прогудел фабричный гудок, по воде доносился к ним грохот трактора, шум проходящих поездов, лязганье товарных составов на подъездных путях. Проворные буксиры тянули за собой мощный плавучий кран, и первые лучи солнца отражались в свежей окраске двух элеваторов. Все вокруг казалось так буднично, так мирно и надежно.

Ян все же еще раз оглянулся назад. На кормовой палубе

«Бимбо», над фальшбортом вспыхнули линзы бинокля. Ян почувствовал, как напряглись у него мышцы на спине; ему стоило большого труда не схватить тоже бинокль и поглядеть, кто это за ними наблюдает. И надо же было, чтобы именно в этот момент Боб вздумал ткнуть его в спину –

просто так, шутки ради. Ян взвился, как вспугнутая птица.

Марк покатился со смеху.

Без четверти семь Ян позвонил комиссару. Он ожидал услышать раздраженный или хотя бы встревоженный тон, но комиссар приветствовал его так бодро, будто только что принял холодный душ.

– Хэлло, капитан! Какие новости?

– Сегодня ночью с нами произошла ужасная вещь.

– Знаю, слыхал.

– Тогда вы, может, знаете, кто этот человек, который свалился к нам на крышу?

– Конечно. Это матрос.

– Он сильно ранен? Успели ему помочь?

В трубке помолчали, потом комиссар сказал тихо:

– Ты не виноват, Ян. Человек был уже мертв, когда его положили в карету «скорой помощи».

– Мертв!

– Ты сделал все, что мог, мальчик, – повторил комиссар.

– Я… Мне нужно с вами поговорить. Приезжайте поскорее в Стокатру. Как только сможете. Я здесь, в будке вахтенного. Это очень важно.

– Прямо сейчас? Но ты ведь уже дал показания.

– Конечно. Но все было не так…

Комиссару пришлось прокашляться, прежде чем он смог произнести:

– Я еду. Никуда не уходи.

Боб поджарил яичницу и сварил кофе, Марк нарезал хлеб большими, нескладными ломтями, и оба были ужасно недовольны, что Ян не проявил аппетита.

– Наш завтрак недостаточно хорош для господина капитана?

– Оставьте меня в покое! У меня живот болит.

– Что сказал комиссар?

– Он сейчас сюда приедет.

– Может, он не разрешит нам больше плавать в доках, как ты думаешь?

– Ну и пусть. С меня хватит, – сказал Ян.

– Так давай удерем отсюда.

– Сейчас я хочу спать. А вы не хотите?

– Я? Нет, – живо откликнулся Марк. – Я предпочитаю спать ночью. Это ваша милость – любитель ночных прогулок и ловли угрей там, где рыба никогда не клюет.

– Ну ладно, приятного аппетита. Я пошел. Подожду комиссара возле будки.

Долго ждать ему не пришлось. Шофер опустил стекло и сделал ему знак сесть в машину. Комиссар сидел на заднем сиденье, развернув на коленях карту. Когда машина тронулась, он аккуратно сложил ее и убрал в карман.

– Куда мы едем? Я не люблю оставлять братьев одних в лодке.

– К шестому доку. Мы тут же вернемся. Ну, рассказывай. И Ян стал рассказывать. Как он услышал драку на палубе и все остальное вплоть до того, как он обнаружил, что за ними следят в бинокль… Машина тем временем подошла к шестому доку и медленно направилась к Бодуэнскому шлюзу.

– Почему же ты дал ложные показания, Ян?

Голос комиссара звучал очень серьезно.

– Я хотел раньше сообщить вам.

– Но почему?

– Не хотелось пугать братьев, и потом, я подумал, что, может, это имеет какое-то отношение к кражам в порту.

– Никакой связи тут нет. Это просто убийство.

– А откуда вы знаете, что оно не связано с кражами?

– Испанское судно «Бимбо» прибыло сюда в балласте и здесь загружено железом, цементом и сельскохозяйственными машинами. Тут красть нечего.

Вид у Яна был порядком растерянный. Комиссар положил руку ему на плечо:

– Ты уверен, что теперь рассказал все?

– Ну конечно. Что мне скрывать? И все-таки… Да, этот матрос кое-что сказал. Он сказал: «По борту, по борту…» Я

внимательно осмотрел обшивку «Бимбо», но ничего не обнаружил. Что он мог иметь в виду?

– Давай обратно в Стокатру, – скомандовал комиссар.

– А мне не нужно больше давать показания?

Начальник полиции небрежно ткнул пальцем в какой-то аппарат, притулившийся у его ног:

– Все в порядке, Ян. Это записывающее устройство. А

теперь выходи и топай назад. Мы едем к Нордерлану.

Ян был слишком возбужден, поэтому не стал даже протестовать. Только спросил, что им делать дальше. Комиссар покачал головой. Ничего. Только плавать, удить рыбу да поглядывать на лихтеры, которые грузят штучным товаром. Родителям комиссар позвонит сам.

Минут через двадцать Ян добрался до «Бернара». Боб как раз мыл посуду. Завидев старшего брата, он торжественно напялил на голову ярко начищенную кастрюлю.

Все еще под впечатлением пережитого минувшей ночью, ужасно усталый и недовольный собой залез Ян в спальный мешок. В каюте было холодновато, ведь утро только начиналось, и спущенные паруса, видные Яну из его укрытия, были влажные от росы. Марк и Боб вели себя тихо. Боб успел побывать на берегу и накопать дождевых червей. Теперь он был уверен, что непременно поймает угря.

Возле шлюза царило необычное оживление. Суда, которые ночью задержались из-за тумана, сейчас торопились попасть в порт, где их ждали грузчики. Тут же стояли суда, спешившие покинуть гавань. Одни были тяжело нагружены и сидели в воде по самую грузовую марку, другие покачивались высоко над водой с открытым трюмом и поднятой кверху грузовой стрелой. Диспетчерская моторка бойко шныряла от одного судна к другому, диспетчер покрикивал в мегафон, отдавая распоряжения судам. Волны, поднятые моторкой, чувствительно ощущались на борту

«Бернара». Лодка раскачивалась, как люлька. Боба это раздражало, потому что мешало удить рыбу, зато Ян был доволен. Легкая качка и плеск волн о деревянный борт –

что еще нужно человеку, которому смертельно хочется спать! Вскоре из каюты послышался храп, такой могучий, точно там был включен усилитель. Боб со злостью смотал леску.

– Больше не будешь? – спросил Марк.

– Какой смысл? Он всю рыбу распугал!

Взяв спиннинг на плечо, Боб спрыгнул на берег. Марк последовал за ним, твердо решив без рыбы не возвращаться.

Здесь было тихо. Причалы кончились, суда не ходили и не работали краны. Кругом была плоская болотистая равнина. Трава здесь росла такая высокая, что в ней могли заблудиться коровы. Местами равнина была засыпана песком, выбранным из новых доков и из Шельды.

– Один мальчик из нашего класса нашел в песке старинные монеты, – сказал Марк.

– Первого апреля, конечно? – ехидно спросил Боб.

– Ничего подобного. Совсем не первого апреля. Он сдал их в музей.

Боб выразительно покрутил пальцем у виска. Марк вспыхнул:

– Сам ты чокнутый!

– Где же он их нашел?

– В песке, говорят тебе! Землесосы отсасывают песок из Шельды и ковшами передают на специальное устройство, которое разбрасывает его по польдеру. Дошло, умник? Видишь вон те огромные железные трубы? По ним и идет песок.

– Трубы-то я вижу, не слепой. Я только не вижу, чтобы из них вылетали золотые монеты.

– А кто сказал, что монеты были золотые? Я сказал «старинные».

– Поменьше бы слушал всякие сказки, – посоветовал

Боб. – Мало ли что в школе болтают, а ты и уши развесил.

Марк плотно сжал губы. Ни за что не откроет он больше рта, пока этот воображала не попросит у него прощения. Но долго он не выдержал.

– Боб, пойдем на песок. Смотри, там прямо как на той банке, помнишь?

– Будем искать старинные монеты?

– Там еще раковины есть, – настаивал Марк. – Этот мальчишка из нашего класса раковин тоже набрал.

– Раковины он тоже сдал в музей?

– Ага. В Музей ракушек.

– Ну что ж, придется сходить. Только смотри, Яну ни слова.

– Ты же знаешь, я умею держать язык за зубами.

В этом Боб как раз не был уверен, но раковины и монеты разожгли в нем любопытство. А вдруг…

Легкий бриз тут и там вздымал сухой песок и жидкими облачками гнал его вперед. И высокая трава и низенький кустарник были запорошены желтой песчаной пылью.

Марк завязал рот и нос платком, точно бедуин, хотя пыль не поднималась выше штанов.

– Ты бы сходил к доктору, обследовался, – подтрунивал

Боб. – Может, у тебя в животе тоже старинные монеты обнаружатся.

Но Марк не был расположен ссориться. Он опустился на колени перед кучкой песка, наметенной ветром.

– Вот так образуются дюны, – приговаривал он, разрывая руками песок.

Он извлек около десятка раковин. Они были сильно повреждены земснарядом, но раз есть раковины, значит, должны быть и монеты. В этом Марк не сомневался.

Боб поднял спиннинг над головой, боясь, что песчаная пыль засорит катушку.

– Хватит, Марк. Пошли обратно. Ничего ты здесь не найдешь.

Он был уже сыт по горло этой Сахарой. К тому же от землесоса тянуло какой-то дрянью.

Некоторое время они шли молча. Потом Марк спросил:

– Где ты нарыл червей?

– Вон там, в польдере. Недалеко от мостового крана.

– А где ты собираешься удить, с лодки? – Марку очень хотелось побегать еще по польдеру, размять ноги.

– Нет, ближе к шлюзу.

Возле шлюза Боб закинул спиннинг в воду, но у Марка не было терпения ждать, пока рыба соизволит клюнуть. Он побежал вдоль берега и вдруг между двумя гранитными блоками увидел какой-то красный предмет. Предмет был цилиндрической формы, и на нем была надпись. Марк не без труда поднял его и потащил к брату.

– Боб, что это такое?

– Шкатулка времен Наполеона. Открой крышку. Там наверняка полно золотых монет.

Опять издевается! Когда рыба не клюет, он всегда такой.

– Посмотри, что здесь написано. Ты можешь это прочесть?

– А сам ты не можешь?

– «Аутоматик Ванд-люс6», – запинаясь, прочел Марк. –

Что это значит?

– А ты как думаешь?

– Заводной клоп, – сказал Марк.

Боб чуть не лопнул от смеха.

– Неужели ты никогда не видел таких штук? На свалке их до черта. Это же фонарь для спасательного круга. Когда вода проникает в коробку, лампочка автоматически зажигается, и круг виден даже в темноте.

– Вот это мы сейчас и проверим, – предложил Марк, злорадно ухмыляясь.

– Не бросай в воду! Ты мне всю рыбу распугаешь.

Слишком поздно. Все утро Марк терпел насмешки и издевательства. Хватит с него. И вот… Красный цилиндр описал короткую дугу и шлепнулся в воду. И в тот самый момент, когда он коснулся воды, раздался взрыв. Огромный водяной гриб обрушился прямо на Марка.

Оглушенные взрывом, мальчики бросились на землю.

Боб крепко сжимал в руках спиннинг. Марк испуганно озирался по сторонам. Он был мокрый насквозь.

6 Автоматический светящийся буй; датское слово vandlys (водяной фонарь) похоже на голландское wandluis (клоп).

Точно разъяренный лев, примчался Ян и обрушился на братьев, еще не успевших опомниться от потрясения.

– Что вы здесь натворили?

Марк вскочил и бросился наутек. Он-то знал тяжелую руку старшего братца. Боб спиннингом ткнул вслед убегающему Марку:

– Он пустил в воду «заводного клопа». Будто подземное газохранилище взлетело на воздух, правда?

Но Ян желал знать все подробности. Без шуточек и без уверток.

За каким дьяволом понадобилось Марку бросать в воду старый проржавевший фонарь? Ведь он начинен карбидом.

И вообще в порту запрещается бросать в воду разные предметы.

К берегу, где они стояли, приблизился маленький буксир. Капитан его грозно осведомился, что за дурацкие шутки они себе позволяют. Неужели им больше нечем заняться, как только пугать добрых людей?

Ян крикнул, что это, мол, не они, но капитан уже опустил рупор и направил свое судно в другую сторону, где лихтер ждал их помощи.

– Ну, вот что, кончайте валять дурака и отправляйтесь на лодку! – сердито сказал Ян.

– А мы еще сюда вернемся? – не унимался Боб. – Имей в виду, у меня мало наживки…

– Ладно, к вечеру, может, вернемся. А сейчас поплаваем под парусами. И переоденьтесь. С вас прямо течет.

Боб отвязал тросы, и легкий бриз наполнил парус.

Подгоняемый легким западным ветром, «Бернар» покинул свою обычную стоянку. Ян постарался сразу же выбраться на свободное пространство, чтобы лучше использовать силу ветра. Приятно было чувствовать в руке корабельную снасть. Над головой у него хлопал большой парус, которому, видно, тоже хотелось, чтобы ветер дул посильней.

В Леопольд-доке Ян сделал несколько кругов, дожидаясь, пока поднимут мост для рейнской баржи. Сколько раз он осматривал эту набережную! Наверное, раз двадцать, и ничего подозрительного не удалось заметить. И

все же он то и дело зорко поглядывал в ту сторону, где перегружали товары на речные суда.

Команды на земснарядах и буксирах уже знали «Бернар», с моста Яна тоже приветствовали, когда он проходил мимо. У первого моста баржа задержалась, и Ян, воспользовавшись моментом, сумел проскользнуть, срезав ей нос.

У настоящих моряков этот маневр, выполненный быстро и четко, вызвал бы восхищение. Здесь же, в Альбертдоке, в мире железа, стали и пыли, каждый занят своим делом, и

«Бернар» для них – всего лишь забавная игрушка.

Поравнявшись с холодильником, Ян был вынужден включить мотор, потому что высокие суда и здания на берегу преграждали путь ветру. Широкими складками опустились паруса, и флюгер на мачте повис почти вертикально.

– Нам надо срочно запастись горючим, – сказал Боб.

Он сунул Яну под нос палку, которой проверял уровень бензина в баке, и держал до тех пор, пока Ян не буркнул:

– Ну вижу, вижу!

– Где будем заправляться?

– В третьем доке.

– Почему не во втором?

– А почему именно во втором? – спросил Ян, сдерживая раздражение.

– Потому что там ближе к бензоколонке и потом там можно купить жареной картошки.

Марк тут как тут. И, как всегда, ужасно голодный.

– Пакетик жареной картошки и рубленый бифштекс – и я стану другим человеком!

– У этого парня одна забота, – сказал Ян, направляя

«Бернар» ко второму доку.

Он нашел удобное местечко позади небольшого английского каботажника, дожидавшегося погрузки.

В док вползала баржа под швейцарским флагом. Если она встанет борт о борт с англичанином, «Бернар» окажется в ловушке.

– Смывался бы ты отсюда, парень, – сказал дежурный с пристани.

– Я и сам об этом думаю. Да вот мои братья сошли на берег и вернутся не раньше чем через полчаса.

– Если ты не уйдешь сейчас, тебе уже не выбраться:

«Бель ами» встанет рядом с каботажником и будет разгружаться.

– А можно мне подождать вон в той стороне?

– Можно, но недолго. Туда тоже придут суда.

Ян провозился некоторое время, пока отвязывал швартовы и запускал мотор. Вахтенный на барже трижды давал ему понять, чтобы он убирался, – капитан, мол, сердится. Какая-то собачонка вроде шпица носилась взад-вперед по палубе и тявкала, всячески выражая свое негодование. Так что пришлось убираться.

Там, где теперь встал «Бернар», было просторнее, но для Боба с Марком это означало лишний конец с полными канистрами. Легко себе представить их лица, когда они обнаружат, что он уплыл, не предупредив их.

Пожалуй, лучше пойти им навстречу.

Не успел Ян сойти на берег, как увидел Боба, стоявшего в растерянности под навесом.

– Боб, Боб, Марк, сюда!

Из-за шума мотора и грохота лебедки они не слышали его голоса, но потом увидели, как он машет им точно сумасшедший. Обливаясь потом, они добрались наконец до лодки.

– Ну, спасибо, удружил! – выпалил Боб.

А Марк поинтересовался, не мог ли он выбрать местечко еще подальше.

– Хватит пыхтеть. Не мог я там оставаться. Баржа закрыла выход.

– «Хватит пыхтеть»!. Я уж готов был съесть рубленый бифштекс, который нес для тебя.

– Точно, – подтвердил Боб. – Это он тебе такую месть придумал.

– Ладно, давай его сюда, пока Марк окончательно не рассвирепел.

Ян принялся есть, а Боб вставил воронку в бензиновый бачок.

– А вкусно, – сказал Ян.

Он смял бумажку из-под бифштекса, скатал ее в шарик и бросил в воду. Шарик из промасленной бумаги поплыл к барже, оставляя за собой на воде узенькую маслянистую дорожку. Марк схватил бинокль, объявив, что намерен проследить путь ракеты, посланной на Луну. И вдруг он сказал:

– Интересно, что там за возня на барже.

– Наверное, ищут «заводных клопов», – съязвил Боб.

– Молчал бы уж! Больше меня сдрейфил. Шлепнулся на пузо и накрылся удочкой. Я тебя даже не сразу разглядел, так ты съежился от страха.

Ян завладел биноклем, и как Марк ни ворчал, что ему не дают следить за полетом ракеты, он и ухом не повел. В

бинокль было отчетливо видно всех людей на барже. Двое таможенников стояли в проходе, грузчики открывали люк под мачтой. Тут же метался чиновник в желтой куртке.

Капитан и стюард прислонились к рулевой рубке. Грузчики столпились у фальшборта каботажного судна. Трос лебедки закачался над бортом, и укрепленный на его конце крюк опустился в трюм.

– Странно, почему они не пользуются краном? Посмотри, какая у них лебедка. Прямо игрушечная!

– Стоит ли из-за нескольких ящиков арендовать огромный кран. Этим краном можно вытащить из воды все их судно. Ну как, теперь тронемся? Бак полон.

Ян минуту помедлил, потом сказал:

– Нет, постоим еще немного.

– Тогда мы пошли за мороженым.

– Валяйте.

Ящик за ящиком взвивались ввысь и, покачавшись над фальшбортом, скрывались в трюме каботажника. И всякий раз чиновник бросался следом, чтобы записать его номер.

Стюард торопливо пробежал и скрылся в носовой части.

Но вскоре он снова появился на палубе. Он тащил за собой большой кусок брезента.

Где-то в порту завыла сирена к окончанию рабочего дня. Грузчики один за другим стали покидать баржу.

Стюард прошел вплотную мимо открытого трюма и там, возле мачты, прикрыл брезентом какой-то предмет. Как Ян ни напрягал зрение, ему не удалось разглядеть, был ли это ящик или что-то из судового снаряжения. Таможенники и чиновник в желтой куртке оставались на борту английского каботажника, пока люк не был задраен. Молодой матрос с помощником занялись лебедкой. Один из таможенников пошел в рубку, другой топтался вокруг задраенного люка.

«Итак, процедура закончена. Товары в трюме, – думал

Ян. – Неужели можно при этом обвести вокруг пальца чиновника, которому поручено наблюдать за погрузкой?

Неужели никому из грузчиков не кажется странным, что один или несколько ящиков остаются на палубе? Нет, такого не может быть. А все-таки… Пропадать товары могут только в то время, когда их перегружают с одних судов на другие…»

Голос дежурного с пристани вывел его из задумчивости.

– Давай, молодой человек, освобождай стоянку. Сюда идут два речника.

– Ладно, – сказал Ян. – А вы не знаете, куда пойдет эта баржа?

– На Альберт-канал, – сказал дежурный. – Но там тебе тоже нельзя стоять, потому что финское судно уже ждет, когда освободится место.

– Будьте спокойны, господин начальник, мы не задержимся.

Ян не повел лодку в Альбертдок, как полагали Боб и

Марк. Вместо этого он описал широкую дугу, приблизившись к швейцарской барже. Не включая сцепления, он пустил мотор на полные обороты. Грохот поднялся ужасный.

– Что-нибудь случилось? – встревожился Боб.

Мотор заглох, и лодку по инерции понесло прямо на баржу.

– Мотор дурит! – громко крикнул Ян, чтобы на барже услышали его.

Капитан хмуро предложил им уматываться, так как ему надо идти в Страатсбургдок, а там контора через час закрывается. Но Ян безнадежно развел руками и указал на мотор. Боб снял капот и с любопытством рассматривал зажигание.

– Сейчас мы ее оттащим, – пообещал Ян.

Он накинул один конец каната на нос «Бернара» и с другим концом в руке вспрыгнул на борт баржи. Стюард хотел ему помочь, но Ян, улыбнувшись, дал понять, что справится сам. Медленно, кряхтя от натуги, продвигался он по палубе к мачте. Стюард шел за ним. Как раз возле предмета, накрытого брезентом, у Яна вдруг подвернулась нога, и он всей тяжестью грохнулся прямо на крышку люка.

– Ой!.. – Конец выскользнул у него из рук и, протащившись по палубе, упал за борт.

Пока стюард, перегнувшись через поручни, вылавливал канат из воды, Ян с видимым усилием поднялся, обеими руками опираясь о накрытый брезентом предмет. Его пальцы нащупали деревянные стенки ящика, обшитого для прочности полосками железа. Потом он сел на крышку люка и принялся массировать щиколотку. Искоса поглядывая на капитана, он убедился, что тот смотрит только на стюарда, возившегося с «Бернаром». Тогда Ян наклонился пониже, едва не коснувшись носом колена, и осторожно приподнял уголок брезента. Так и есть: ящик из того груза, что был предназначен для каботажного судна.

Он поднялся, хромая подошел к стюарду, поблагодарил его, взял у него конец, и тут затарахтел мотор.

– О'кей? – спросил стюард.

– Порядок! – откликнулся Боб и крикнул Яну: – Давай на борт!

Ян неловко сполз на «Бернар». Он не спешил пускаться в путь.

– Зачерпни мне ведро воды.

Боб подал ему ведро с водой.

Опустив ногу в воду, Ян крепко зажмурился, делая вид, что терпит ужасную боль. Стюард смотал в бухту канат, которым рейнская баржа была пришвартована к причалу, и

«Бель ами» направился к Страатсбургдоку.

– Как это тебя угораздило? – спросил Марк, сочувственно глядя ему в глаза. – Очень больно?

– Уже лучше, – ответил Ян. Ему было стыдно, что приходится врать братьям.

– Хочешь, я приготовлю кофе?

– Давай. А хлеба у нас достаточно?

– На вечер хватит, да и на утро тоже. Куда мы теперь?

– К Альберт-каналу. Говорят, там рыбалка что надо.

Угря хоть руками хватай!

– Сколько же нам понадобится бензину! – вздохнул

Боб. – А главное, что скажут наши родители и комиссар?

Нам ведь разрешили плавать только в порту.

Ян встал, выплеснул воду из ведра, расправил плечи и сказал:

– Ладно, там видно будет.

Подход к Альберт-каналу буквально запружен речными судами, теснящимися в Страатсбургдоке. Но для «Бернара»

всегда найдется местечко. Ян вел свою лодку, лавируя между баржами, буксирами, катерами. Моряцкие жены протянули веревки от мачты к рубке, и мокрое белье весело трепыхалось на ветру среди национальных флагов, красных и зеленых вымпелов.

На незафрахтованных судах скребли, скоблили и красили палубу. На одном матрос намывал окна капитанской рубки, а какая-то женщина драила медные части. Они блестели так, что глазам больно было глядеть. По берегу бегали детишки в трусиках. Они удивленно таращились на лодку и на мальчиков и махали им руками. Марк радостно махал им в ответ.

Ни одна из этих картин не задержала внимания Яна.

Казалось, им владела единственная мысль: поскорее попасть к мосту под Нордерланом, где десятки рыболовов сидят, уставившись на поплавок.

«Бель ами» шире фарватера в этом месте, поэтому рыболовам пришлось вытащить удочки и подождать, пока огромная баржа пройдет под мостом. Когда судно скрылось из виду, Ян спрыгнул на берег и уверенной походкой направился к конторе. Там он быстро заполнил бланк, подсчитал, сколько стоит проезд яхты водоизмещением в две тонны, и пошел искать телефонную будку. Трижды набирал он номер комиссара полиции, и каждый раз линия была занята. И десять минут спустя комиссар продолжал разговаривать.

«Больше ждать нельзя, – думал Ян. – Неизвестно, куда направляется „Бель ами“, а ее никак нельзя выпускать из поля зрения».

Боб накрыл на стол и заварил кофе. Марк уже вооружился ножом и вилкой в предвкушении, как он говорил,

«лакомого кусочка».

– Убирай швартовы! – коротко приказал Ян. – Перекусим по дороге.

– И далеко мы пойдем?

– Если понадобится, хоть до Франции.

– Учти, что бак у нас не бездонный, а на этом канале под парусом не поплывешь. Или ты, может, клад нашел?

– Какой еще клад?

– Старинных монет. Их обычно охраняют «заводные клопы». Да-да. Спроси у одного мальчика из Лилло.

– Очень остроумно, – зевнул Марк.

«Бернар» проходил Лобрукдок, и тут мальчикам представилась возможность сравнить свое судно со всевозможными яхтами из яхт-клуба. Но как бы там ни было, в одном, по крайней мере, они были уверены: ни одна из них

– ни одна! – не могла бы в скорости сравниться с «Бернаром».

А дальше вдоль берегов канала стояли суда с углем и цементом, повсюду торчали заводские трубы, и дым заволакивал жилые дома и учреждения. «Бернар» развил максимальную скорость, стараясь побыстрее миновать промышленный район, не соблазнившись даже запахом кофейной фабрики. Когда шумный город остался позади, Марк с облегчением втянул в себя воздух.

– Наконец-то можно дышать! – радостно воскликнул он. – Давайте искупаемся.

– Пройдем еще шлюз у Вейнегема. Там подальше есть хорошие места в лесу.

Боб предложил сменить Яна на руле, чтобы он мог перекусить, но Ян отказался.

– Лучше дай мне сюда бутерброд и чашку кофе. Я сам поведу «Бернар».

Он резко сбавил обороты и пошел за буксиром, тянувшим две плавучие цистерны. Минутку он еще колебался, не обогнать ли ему и буксир, потом все же решил, что лучше не попадаться на глаза команде «Бель ами». Два катера обошли его по левому борту, «Бернар» закачало на поднятых ими волнах.

Швейцарский флаг скрылся за шлюзовыми затворами, но немного погодя баржа поднялась вместе с водой, и ее снова стало видно. Ян заторопился. Лодка вся задрожала, потому что он запустил мотор на максимальное число оборотов. «Бернар» прошмыгнул между цистернами и берегом, вдоль буксирных тросов, мимо буксира, прямо к шлюзу. Капитан буксира неодобрительно покачал головой при виде такого лихачества. Где ему было знать, что Яну непременно нужно попасть в следующую очередь, чтобы не упустить из виду рейнскую баржу.

Не прошло и получаса, как ворота шлюза открылись для новой партии судов. Высокие стены узкой шлюзовой камеры произвели на мальчиков гнетущее впечатление. Но очень скоро прибывающая вода подняла лодку высоко над пристанью.

– Что ты все высматриваешь? – с любопытством спросил Боб, видя, что Ян опять стоит на крыше и глядит в бинокль.

– Место, где можно ошвартоваться и поудить рыбу.

– Зачем далеко ходить? Мы можем встать и здесь, в любом месте у берега.

Ян не ответил. «Бель ами» исчезла. Ни в бинокль, ни без бинокля он не видел никаких ее следов. Но далеко уйти она не могла, ведь крупным судам не положено на канале развивать большую скорость. А «Бернару» можно; Лодка не вызовет такого волнения, как судно водоизмещением в две тысячи тонн.

За мостом канал поворачивал вправо. На повороте Ян дал полную скорость. Ага… Вдалеке он увидел округлую корму рейнской баржи и в бинокль различил швейцарский флаг.

– Определил ты хоть приблизительно место стоянки? –

сердито спросил Боб. – Солнце уже садится, а я хотел бы еще искупаться.

– Можно подумать, у него в Кемпене дети малые плачут, – хихикнул Марк.

– Ладно, ребята. Вы заслужили отдых, – великодушно согласился Ян, гадая про себя, далеко ли может уйти «Бель ами». Уже темнеет, а ночью по каналу суда редко ходят.

Значит, даже если «Бернар» задержится, все равно он ее догонит. Ян выключил мотор: – Ну, где же смельчаки?

Ныряйте!

– Мы останемся здесь на ночь?

– Нет, немного подальше. Но искупаться можете здесь, раз вам это жизненно необходимо.

Ян ошвартовался возле бункера, одного из тех оборонительных сооружений, которые со времен второй мировой войны тянутся вдоль канала. Ему тоже приятно было освежиться после того, как он целый день проторчал на солнцепеке. Но мысли его все время вертелись вокруг злосчастной баржи. Волна от проходившего мимо буксира накрыла братьев с головой и высоко подбросила «Бернар».

Наверное, спешит засветло добраться до шлюза. Может, ему предстоит отвести баржу к устью Ваала.

Ян переплыл на другую сторону и вылез на берег. Далеко возле арочного моста он увидел рейнскую баржу, ошвартованную у берега. Вернувшись к своей лодке, он взобрался на борт и, заложив пальцы в рот, коротко свистнул, давая своим разыгравшимся братьям сигнал, что пора отправляться в путь. В небе проступали первые звезды. Ни одного судна не видно было больше на канале.

– Поплывем дальше? – спросил Боб у Яна.

– Только до арочного моста. Там должна быть пристань, где мы сможем надежно ошвартоваться.

– А здесь разве плохо?

– Неплохо, – сказал Ян, – но там лучше.

Младшие братья не давали себе труда разобраться в загадочных действиях своего капитана. Их не интересовало, почему, например, он не зажег навигационных огней.

Завел себе какие-то секреты – на здоровье!

Капитанская рубка на «Бель ами» освещена, но на палубе не видно никаких признаков жизни. Карманный фонарик Яна выхватил из темноты кусочек пристани. Он увидел каменные ступеньки и причальную тумбу. Там, где стояла баржа, от буксирной дорожки ответвлялась дорожка к мосту.

Неслышно приблизился «Бернар» к причалу. Заядлый удильщик Боб тут же закинул удочки, а Марк занялся надувными матрасами и спальными мешками.

– Вот уж не думал, что на канале так здорово! – радовался он. – А главное, в рот не лезет соленая вода, как в

Шельде.

После купания у мальчиков заметно повысилось настроение. Ян предложил побродить вдоль берега и по лесу.

Но Боб не в силах был расстаться с удочками, а Марк не хотел упустить момент, когда на палубу ляжет первый пресноводный угорь.

– Дело ваше, – согласился Ян. – А я хочу поразмять ноги. Если захотите спать, ложитесь, не ждите меня.

По буксирной дорожке, тянущейся вдоль берега, Ян пошел к мосту. Потом он свернул влево и сделал крюк, чтобы обойти мост стороной. Он полагал, что выйдет из леса прямо на «Бель ами», но, видно, в темноте плохо рассчитал. Он проскочил мимо, и ему пришлось повернуть назад. Усыпанной галькой дорожки он почему-то не обнаружил и медленно и осторожно крался по траве. Судна ему не было видно, но он слышал, как зачерпывали ведром воду из канала, как бухали по палубе матросские башмаки.

Затем в просвет между кустами он увидел слабо освещенную капитанскую рубку и человека, возившегося на полубаке. Время от времени по мосту проезжали машины, но свет их фар не достигал воды.

«Возможно, я иду по ложному следу, – думал Ян. –

Возможно, под брезентом обычный фанерный ящик с каким-нибудь оборудованием, которым пользуются, когда во время стоянок приводят судно в порядок. Но почему они ошвартовались именно здесь, а не у следующего шлюза?»

Лежа на животе, Ян вглядывался в силуэт судна. Человек на полубаке осмотрел носовой трос и пошел в капитанскую рубку. Казалось, он кого-то поджидает или чувствует, что за ним следят, потому что он то и дело оборачивался и поглядывал то на мост, то на берег.

И вдруг… Сердце у Яна гулко забилось. Легкий фургон, подпрыгивая, спускался с моста, направляясь к барже.

Лучи его фар плясали по траве и кустам, и Ян увидел на противоположном берегу огромную тень своей головы.

Стюард, ослепленный светом фар, вряд ли что-нибудь видел, а вот шофер вполне мог заметить. Уткнувшись носом в траву, Ян ждал, что будет дальше.

Машина остановилась возле самой баржи. Дверца открылась и захлопнулась. Капитан стоял теперь на палубе рядом со стюардом. Шофер по узеньким сходням поднялся к ним. Фары он не выключил, так что Ян мог видеть малейшее его движение. Втроем они подняли ящик вместе с брезентом. Когда его сталкивали на берег, сходни сильно прогнулись. Ян потихоньку отполз назад, съехал в водоотводную канаву и очень осторожно стал подбираться к машине. С расстояния пятнадцати метров рассмотреть номер он не мог: во-первых, света было недостаточно, во-вторых, цифры были заляпаны грязью. Он подобрался еще ближе. Ему уже стало слышно, как трое мужчин кряхтят под тяжестью ящика. 15-С-75. А может, 15-O-75?

Еще ближе. Теперь люди, топчущиеся вокруг задней дверцы, загородили табличку с номером.

Но наконец дверцы захлопнулись, мотор взвыл…

15-С-75! Сомнений больше нет. И ни один из этих типов не произнес ни слова. Ну и дела!

Машина задним ходом вышла на дорожку, развернулась и направилась к мосту. Сходни убрали. Свет в каюте под капитанской рубкой погас. Боясь шевельнуться, Ян съежился в канаве. Почти над его головой прошуршали покрышки.

…Боб и Марк нисколько не удивились, когда их брат вынырнул из темноты. Удивились и разозлились они, когда

Ян объявил, что они немедленно возвращаются в Вейнегем. Марк только что забрался в спальный мешок, а Боб расставил на ночь рыболовную снасть. Но Ян не желал ничего слышать. Мотор завелся с первого же оборота, так что Бобу ничего не оставалось, как срочно сматывать свои удочки. Несколько маневров, и «Бернар» полным ходом понесся обратно.

– Может, ты все-таки объяснишь, почему мы должны непременно вернуться к шлюзу? – угрюмо спросил Боб.

– Надо позвонить комиссару. Срочное дело.

– Ты ведь уже звонил, когда мы отправлялись.

– Представь себе, забыл. Начисто.

Марк проворчал что-то насчет полуночи и сумасшедших, которые сами не знают, чего хотят, и заснул.

Боб уселся на корме, возле старшего брата. Некоторое время он забавлялся с карманным фонариком, направляя его луч на берег, и тогда из темноты выступала густая зелень кустарника, росшего вдоль буксирной дорожки. Наконец он не выдержал:

– Ян, что, собственно, такое происходит?

Точно прожженный дипломат, Ян уклонился от прямого ответа:

– А что такое, по-твоему, происходит?

– Десять дней мы болтаемся в порту как неприкаянные, потом вдруг кидаемся очертя голову по каналу за швейцарской баржей.

– За чем, за чем?

– За «Бель ами», конечно. Ты что ж думаешь, я ничего не вижу?

– Что же такое ты видишь? – Вопрос был чисто риторический. Ян понимал, что придется все объяснить брату.

– Не придуривайся, – сказал Боб тихо. Ему не хотелось будить Марка.

– Посвети еще разок на берег, я ничего не вижу.

– Ну, так что же?

– Ладно, – вздохнул Ян. – Только Марку незачем об этом знать. Хватит и нас двоих. Ну вот! Комиссар просил меня поплавать в доках и понаблюдать за судами, с которых товары перегружаются на речные баржи. Видишь ли, в порту систематически исчезает часть грузов. Транзитных грузов, тех, что из Антверпена отправляются дальше, в другие страны. На «Бель ами» остался ящик из груза, предназначенного для английского каботажника. А сегодня ночью этот ящик забрал фургон 15-С-75. Вот об этом я и должен сообщить комиссару.

Бобу понадобилось какое-то время, чтобы переварить услышанную новость, и, только когда впереди замаячили огни шлюза, он снова раскрыл рот:

– Да-а, вот это ночка!

Ян покровительственно похлопал его по плечу:

– Ничего, не дрейфь.

Мерный рокот мотора и шум воды, разрезаемой носом

«Бернара», так хорошо убаюкивают, если ты уютно пригрелся в спальном мешке на упругом надувном матрасе.

Всю дорогу до шлюза Марк спал сном младенца. Разговор братьев на корме не потревожил его. Но когда мотор был выключен, Марк проснулся. Он услышал, как Боб спрыгнул на деревянную пристань, услышал шуршание троса на полубаке и приглушенный голос Яна, который скомандовал: «Крепить швартовы!»

– Отсюда можно позвонить? – спросил Боб.

– Конечно. Из автомата. Знать бы только, где телефонная будка. У тебя есть мелочь?

– Сейчас посмотрю в ящике.

Боб старался двигаться тихо, но монеты в железной коробке зазвенели, как ударник в негритянском джазе.

Нагнувшись, он посмотрел на притворившегося спящим брата и на цыпочках вышел на палубу.

– А ничего, что так поздно? Комиссар небось целый день работал.

– Но у меня важная новость. Не забудь, мы обнаружили такое, что полиции и не снилось.

Марк навострил уши. Какие там у Яна могут быть дела с полицией?

– Надеюсь, что ты прав и ящик действительно краденый, хотя ты наткнулся на эту баржу совершенно случайно.

– Что значит – случайно! – возразил Ян. – Просто полиция слишком много занималась морскими судами, сгружающими товары на лихтеры, и не обращала внимания на речные суда, которые доставляют груз на морские. А

кроме того, мы меньше вызываем подозрений у контрабандистов, чем одетые в форму полицейские. Потому-то, между прочим, комиссар к нам и обратился.

До Марка не сразу дошел смысл этого разговора. Но когда он понял, в чем дело, ему захотелось сразу же вскочить, кинуться к Яну – он ведь, оказывается, герой – забросать его вопросами. Но он сдержался. Братья, видимо, не хотят, чтоб он знал. Поэтому он только крикнул:

– Эй, где мы?

– У шлюза в Вейнегеме, – сказал Боб.

Марк громко зевнул.

– Ян, как, по-твоему, дождь на целый день зарядил?

– Смотри не заблудись, – буркнул Боб.

Но Марк вовсе не собирался уходить слишком далеко.

Он проследил, куда пошел Ян, затем с невинным видом, глядя на звезды, двинулся к телефонной будке. Когда Ян открыл дверь, будка осветилась. Марк примостился возле будки, прямо на камнях мостовой. Камни были теплые, не успели остыть после жаркого дня.

– Алло! Господин комиссар?

– Это ты, Ян? – Голос у комиссара был очень встревоженный.

– Я, господин комиссар.

– Где вы, ребята? Я полдня обзваниваю все посты в порту и не могу вас найти. Где вы?

– Возле шлюза в Вейнегеме.

– Но я же велел вам оставаться в доках. Ты мне нужен был для очной ставки на «Бимбо».

– Так уж получилось. У меня есть для вас новости.

Марк держал ушки на макушке. Что говорил комиссар, он не слышал, но и то, что говорил Ян, было ужасно интересно.

– Я видел, как с рейнской баржи сгружали товары на английское каботажное судно, и я заметил, что один ящик остался на палубе баржи.

– Где это было? Как называлось судно?

– Во втором доке, вчера после полудня. Баржа называется «Бель ами», каботажник – «Флинт». Баржа плавает под швейцарским флагом.

– Прекрасно! Дальше.

– Я последовал за баржей по Альберт-каналу до Фирселя, так, кажется, называется это место, у меня нет карты этого района. Баржа ошвартовалась у берега. Около полуночи подъехал фургон и забрал ящик, который оставался на палубе. Номер фургона 15-С-75.

– 15-С-75? Цвет? Марка машины?

– «Фольксваген». Синий или серый, темно-серый. Я не мог в темноте как следует разглядеть.

– Прекрасно! Я немедленно приму меры. «Флинт» задержим у шлюза. Если еще не поздно. Почему ты мне раньше не позвонил?

– Телефон все время был занят.

– Правильно, – вздохнул комиссар. – Это я вас разыскивал. Когда рассчитываешь вернуться в порт?

– Рано утром.

– Хорошо. Я пошлю людей задержать баржу и фургон.

Надеюсь, ты напал на верный след. Поздравляю.

– Спасибо, – поблагодарил Ян с сознанием собственного достоинства.

Он открыл дверь и споткнулся о ноги Марка, который так и сидел возле будки.

– Ты что здесь делаешь?

– Жду трамвая. Кому это ты звонил?

– Живо залезай в свой мешок, не то ты у меня заработаешь! – взорвался Ян.

«Бернар» покидал Вейнегем. Навстречу ему сеял мелкий нудный дождик. Все на борту отсырело. В каюте тоже было холодно и сыро. Марк не вылез из спального мешка, даже когда шлюзовались. Не без злорадства поглядывал он на Боба, дрожавшего на палубе в непромокаемой куртке.

Зорко вглядываясь поверх крыши – видимость была неважная, – стиснув зубы, натянув поглубже зюйдвестку,

вел Ян свое судно в сторону дымящихся труб. Нарядные яхты, которые вчера весело блестели на солнце, сегодня казались такими же серыми и бесцветными, как купол

Дворца спорта. На канале нет сегодня большого движения.

Но на Нордерланском мосту звенят трамваи, спеша за переполненными автобусами. Бесконечная цепь машин взбирается на виадук, и дорога вдоль канала запружена портовыми рабочими, направляющимися к вербовочному пункту… Сирены и гудки паровозов, свистки локомотивов на сортировочной, гудки дрезин и вагонеток, оглушительный скрежет землечерпалки, гул моторов на судах –

все эти шумы эхом отдаются в огромном международном порту, просыпающемся после ночи.

– Ян, как, по-твоему, дождь на целый день зарядил?

– Барометр падает. Я думаю, может, подует ветер.

– Хорошо бы, – говорит Боб. – Ветерок бы не помешал.

А то опять придется топать за бензином.

Марк, зевая, высказал свои соображения насчет сырого лета и бесснежной зимы и вообще гнилого климата в стране, где людям лучше не иметь собственной лодки.

– Эй, парень! Ты еще себе пролежни не належал? Может, соблаговолишь приготовить кофе?

– Я был занят, – сказал Марк. – Господин желает, чтобы его обслужили?

Надо было уплатить сбор. Они причалили у конторы, рядом с порожним катером. Капитан его, неумытый и небритый, с сомнением вглядывался в небо.

– Загораем, – сказал он Яну.

Ян кивнул и пошел к автомату. В телефонной будке было тепло и сухо.

– Быстро ты добрался, – сказал комиссар. – Швартуйся у шестидесятого причала в Лефебрдоке. Я к вам подъеду. И

вот еще что: вам поставят радиотелефон. Надо бы мне раньше об этом позаботиться, но я не ждал от тебя так скоро каких-то результатов. Да и цели такой у меня не было. Аппарат тебе тоже поставят на шестидесятом причале.

– А что мне с ним делать?

– Будешь регулярно держать со мной связь по второму каналу. Я пережил несколько неприятных часов, пока вы не объявлялись, и мне не хотелось бы испытать это еще раз.

– Удалось вам взять след, комиссар?

– Все в порядке, мальчик. «Флинт» уже пересек границу, но мы сумели проверить у них документацию. На баржу наложен арест, а водителя фургона мы задержали и допросили. И еще нескольких лиц нам придется прощупать.

– До чего же скоро вы все провернули! – удивился Ян.

– В таких случаях медлить нельзя. Но только благодаря доблестному экипажу «Бернара» нам удалось сдвинуть дело с мертвой точки. Ну, пока. Скоро увидимся.

Бобу и Марку показалось, что у Яна какой-то растерянный вид. На самом же деле он, напротив, был очень горд своими успехами. Только ему казалось странным, что ему ставят радиотелефон, когда банда уже обложена и он, Ян, выполнил свою задачу. И почему комиссар так за них беспокоится? Может, главари еще не пойманы? А когда думает комиссар взять у них лодку? Две недели истекают послезавтра…

Марк приготовил кофе и осторожно разлил его в три кружки.

– Не угодно ли господам отведать? – сказал он весело. –

Господин Ян, я уже полчаса держу огненный напиток в своих нежных пальцах. Желаете вы или не желаете?

– О, извините! – в тон ему ответил Ян.

– Я, конечно, принимаю ваши извинения, но пальцы у меня уже дымятся.

– Боб, запускай мотор. Нам нужно к шестидесятому причалу. Они хотят поставить нам радиотелефон. Я пойду с комиссаром на испанское судно, покажу, как и откуда падал тот матрос. Если будут ставить аппарат без меня, расспроси хорошенько, как с ним обращаться.

– Будет сделано, капитан! – гаркнул Боб. Он щелкнул каблуками и поднял к виску кружку с кофе. – Какие еще будут указания?

– Запускай мотор, остряк, – буркнул Ян.

Что-то, видно, не ладилось с карбюратором или со свечами, но только мотор не заводился.

– Надо было все хорошенько проверить, пока мы стояли в Хансадоке.

– Это от сырости. Зажигание не срабатывает.

– Утром он прекрасно завелся. Бензин-то у нас хоть есть? Аккумулятор скоро сядет.

Наконец со страшным грохотом, испустив клуб дыма, мотор заработал. «Бернар» ловко оторвался от катера, проскочил перед носом у буксира, тащившего баржу, доверху нагруженную коксом, и под поднятым мостом скользнул к причалу номер шестьдесят.

Ян нетерпеливо крутил головой направо и налево. Комиссар где-то задерживался. В порту в это время дня жизнь кипит вовсю. Грузовики, тракторы с прицепами, автобусы загромождали узкие улицы портового района, и, когда мост поднимался, чтобы пропустить очередное судно, образовывалась такая пробка, что даже шофер парижского такси не сумел бы выбраться. К тому же плиты мостовой были мокрые и скользкие от дождя.

Мимо проехала черная машина с включенными «дворниками». Рядом с водителем сидел плотный смуглолицый мужчина. Лицо его показалось Яну знакомым.

Машина остановилась у ворот сухого дока. Седок выбрался из машины. На груди у него болтался фотоаппарат с телеобъективом. Он вытащил из бокового кармана экспонометр и направил объектив на судно, стоявшее в сухом доке на ремонте. Черная машина ждала его с включенным мотором. Лишь запечатлев во всех ракурсах новую обшивку судна, смуглолицый человек убрал аппарат. Шофер открыл пассажиру дверцу. Сквозь запотевшее заднее стекло Ян увидел, как человек закурил трубку. Автомобиль тронулся, выпустив облачко голубого дыма. Из-за этого дыма Ян не смог рассмотреть иностранный номер на табличке. Где же он все-таки видел это лицо?

«Видно, я уже заразился профессиональными пороками, – думал Ян. – Может, это иностранный журналист и ему нужно сделать снимки для какой-то морской газеты. С

таким аппаратом, как у него, не обязательно ждать хорошей погоды, чтобы получился приличный снимок. А может, это представитель судоходной компании, которой принадлежит судно, и ему поручено собственными глазами убедиться, что ремонт идет успешно…»

– Погружен в размышления, а, Ян?

Это комиссар. Ян даже не слышал, как подъехала полицейская машина.

– Доброе утро, комиссар. Вот жду вас.

– А я застрял у подъемного моста. Машин там видимо-невидимо.

– Радиотелефон с вами?

– Нет. А на лодке кто-нибудь есть?

– Да, мои братья. Они все знают.

– Все? – переспросил комиссар с сомнением.

– Достаточно, – сказал Ян. – В конце концов они догадались. Не такие уж они темные.

– Ну ладно. Нам надо спешить. «Бимбо» в полдень снимается с якоря.

Машина так резко рванула с места, что Яна прямо вдавило в подушки сиденья.

У молодого полицейского было живое, смышленое лицо, и он улыбался, даже когда втаскивал на борт «Бернара» тяжелый аппарат. Его товарищ был старше и выше рангом. Марк догадался об этом по нашивкам на рукаве, а также по тому, что он и не подумал помочь молодому товарищу. Он нес новенькую, сверкающую никелем антенну.

Лодка закачалась под тяжестью двух полицейских и массивного аппарата, упакованного в грубую парусину.

– Ничего себе махина! Я-то думал, нам поставят миниатюрный переносный радиотелефон, – разочарованно сказал Боб. Он представил себе карманное приспособление, которое в случае необходимости легко спрятать в рукаве. – А эта штука здорово смахивает на пожарный шкаф.

С таким сооружением на борту мы поневоле будем привлекать к себе внимание.

Старший из полицейских одобрительно постучал по упаковке, сделанной по принципу спасательного пояса – с пробкой внутри.

– Если эта штука упадет в воду, – сказал он, – она не утонет. Можно не беспокоиться.

– А как с ней обращаться?

– Вы здесь начальник, господин Боб?

– Наш начальник с вашим прогуливается, – сказал

Боб. – Но если я не смогу ему рассказать, как обращаться с этим аппаратом, мне крышка.

– Ладно, гляди.

Младший полицейский ловко прикрепил антенну к мачте и размотал шнур со штепсельной вилкой.

– Так не забудь, вызываете «Антверпен Петер», – сказал он на прощанье. – Ясно?

…Ян издалека увидел сияние антенны. «Слишком бросается в глаза, – подумал он. – Надо будет натереть мылом, иначе из нашей охоты за ворами ничего не выйдет». Едва он ступил на палубу, как братья бросились наперебой объяснять ему устройство аппарата, да так подробно и многословно, что он не мог понять ни слова. Не слушая их, он взял инструкцию, проглядел ее, отложил в сторону и скомандовал:

– А ну, не галдеть! Заводите мотор. Мы идем в Хансадок. Боб совсем расстроился:

– Ну вот! А погода сегодня как раз для угря. Интересно, когда мне наконец удастся подцепить на крючок хоть одного? И чем это вы с комиссаром занимались, а?

– Так, пустяки, – сказал Ян. – Не плачь, половишь сегодня рыбку.

Мотор затарахтел, «Бернар» отчалил от пристани.

Какое это замечательное ощущение, когда «Бернар»

идет под полными парусами! Как приятно слышать скрип вантов и каждой клеточкой своего тела ощущать бодрящий воздух польдеров Хансадока! Ян направил лодку к двум большим рудовозам, стоящим возле мостового крана в ожидании погрузки. Едва не коснувшись борта первого из них, он сделал поворот оверштаг. Когда же огни на сигнальной доске скрылись за трепещущим фоком, ветер наполнил грот, «Бернар» развернулся на левый борт и, скользнув по мелким волнам, устремился к Нефтяной гавани. Все быстрее и быстрее туда, где горел вечный огонь нефтеперегонного завода. Остановился он лишь точно у места своей обычной стоянки.

– Смотрите-ка, «Бимбо»! – крикнул Марк.

Судно ожидало очереди у ворот шлюза. Наверное, команде уже не терпится покинуть порт, ведь они возвращаются домой. На сигнальной доске загорелись две белые лампочки. Несмотря на яркий солнечный свет, их было видно издалека. «Бимбо», чуть подавшись вправо, пропустил буксир и в тот момент, когда Боб крепил швартовы, прошел в шлюзовые ворота.

«Досадно все-таки, – думал Ян, – что я не смог опознать того человека. Но они все так похожи друг на друга. Прямо родные братья – все смуглые и все с черной бородой. Поди угадай, кто из них убийца».

Ну да ладно. А сейчас он намерен основательно подкрепиться. Нет, нет, он не хочет ни хлеба, ни консервов.

Только картошки, пусть Марк почистит. А так как Боб сможет наконец заняться своей любимой рыбной ловлей, то им не придется нестись к черту на рога за мясом. Марк возразил, что картофель, сваренный в мундире, богаче витаминами, и потому…

– Чисть картошку, – коротко приказал Ян. – Хватит с нас витаминов.

Боб спрыгнул с удочками на берег. Братьям было слышно, как он закидывал их в воду. Потом они услышали жужжание катушки, глухой звук падения в воду камня, которым он закреплял удилище, и другие, обычные при ловле рыбы звуки.

– Пускай Боб чистит картошку, – сказал Марк. – Стоять и глазеть на воду я тоже умею.

– Если он ничего не поймает, тебе придется бежать в магазин.

– А ты? Что ты будешь делать?

– Есть, когда обед будет готов, – ухмыльнулся Ян. – Я

капитан судна.

– Может, капитан позаботится хоть о посуде? У меня не десять рук. И потом, нож тупой, как полено.

Капитан счел ниже своего достоинства вступать в пререкания с экипажем. Он просто зачерпнул воды, зажег газ и поставил котелок на огонь. Затем снял трубку радиотелефона:

– «Антверпен Петер», «Антверпен Петер»! Вызывает

«Бернар».

– Вас слышу. Перехожу на прием.

– Мы стоим ниже Стокатры. После обеда мы немного поплаваем в пятом доке, потом вернемся на обычную стоянку. Вы меня слышите?

– Вас понял, «Бернар». Прием окончен.

Пока шел разговор, Марк не поднимал глаз, поглощенный работой, но, когда Ян положил трубку, забурчал себе под нос что-то насчет злоупотребления властью, эксплуатации и прочего. В этот самый момент Боб прыгнул с берега на борт, лодка покачнулась, и Марк полоснул себя по пальцу. Не так уж ему было больно, но он сунул палец в рот и запрыгал на одной ноге. Яростно высасывая кровь из ранки, будто его укусила гадюка, он осведомился, какого черта Бобу понадобилось на борту.

– Сачок, – сказал Боб. – А ты что мечешься как угорелый?

– Палец… Уй-уй!. Смотри, сколько крови.

Ян взял лейкопластырь и аккуратно заклеил ему ранку.

– До самой кости разрезал, – пожаловался Марк. – Я

слышал, как хрустнула кость.

– Видно, ножик не такой тупой, как ты уверял.

– А если загноится? – скулил Марк.

– Тогда проткнем нарыв или отрубим палец, – сказал

Ян.

– Что ж, я с такой раной должен чистить картошку?

– Ладно, не надо. Боб как-нибудь справится с этой задачей.

Подхватив здоровой рукой сачок и выставив кверху обрезанный палец, точно отличник, готовый ответить на любой вопрос учителя, Марк спрыгнул на берег.

– Клюет! – крикнул он. – Клюет! Я слышу, как разматывается леска. Здоровенная рыбина!

– Смотри, как бы она тебя в палец не клюнула, – хихикнул Боб.

Картошка была почищена и сварена, а ни одной рыбы еще не попалось на крючок. Ничего не поделаешь, придется топать в магазин. Марк божился, что испытывает непереносимую боль при каждом шаге и что поход в магазин для него равносилен самоубийству. Боб же уверял, что каждый человек, перенесший операцию, должен как можно больше двигаться, чтобы в сосудах не образовались сгустки крови.

– «Тромбоз» это называется, – сказал он. – Когда мне удалили аппендикс, меня сразу же подняли с кровати.

Ян не принимал участия в их споре. Он уже решил, что поплывет к шлюзу и сам сбегает в магазин. Может, братья составят ему компанию? Нет, они останутся присмотреть за удочками. Боб все-таки надеялся, что хоть один угорь уцелел в этих водах, загрязненных нефтеналивными танкерами.

Мотор опять не заводился, хотя Ян старался изо всех сил.

– Боб, чтоб сегодня же проверил зажигание! – крикнул он, когда мотор наконец застучал.

Боб помахал ему – ясно, мол, – и Ян тронулся в путь.

Волны, поднятые «Бернаром», заплескались о камни, на которых стояли мальчики, поплавки запрыгали на воде.

«Пожалуй, не стоит выключать мотор, а то опять намаешься с ним», – подумал Ян. Возле огромного Бодуэнского шлюза он ошвартовался, накинув на тумбы носовой и кормовой тросы. «Оставлять на дороге машину с включенным мотором запрещено. Но тут совсем другое дело.

Тут никто ничего не скажет», – решил он.

На дороге показался черный автомобиль. Ян побежал вдоль шлюзовой камеры и добежал уже почти до выходных ворот, как вдруг обнаружил, что забыл захватить деньги.

Ничего не поделаешь, надо вернуться. Черная машина на большой скорости проехала по второму подъемному мосту и свернула к Шельделану.

Что такое?! Ян не поверил своим глазам. «Бернар»

отошел от пристани и плывет… На нем же никого нет, а он почему-то плывет по Хансадоку!

«Моя лодка! Моя лодка!» В полном смятении Ян метался по набережной. Сердце отчаянно колотилось у него в груди, но он слышал только стук мотора. «Бернар», лишенный управления, на довольно большой скорости шел через док прямо к берегу, где он неминуемо врежется в камни. Судно, над которым Ян столько трудился, которое стало частью его жизни! Сейчас он услышит, как захрустят его косточки, собственными глазами увидит, как оно захлебнется и пойдет ко дну… И он сам во всем виноват.

Зачем только он оставил мотор работать! Добежать он не успеет. Да если бы и добежал, как он остановит лодку, несущуюся навстречу своей гибели?

И все-таки… Есть! Есть выход! Моторка! Надо догнать его на моторке.

Ян помчался к будке вахтенного. Там у причала стояла моторная лодка, в ней сидел паренек чуть постарше Яна и тряпкой протирал мотор.

– Моя лодка! – крикнул Ян. – Вон плывет моя лодка. Не мог бы ты ее догнать?

Парень ничего не понял, посмотрел на «Бернар», доплывший почти до середины дока, потом на Яна, который от досады чуть не плакал.

– Ты чего?

– Да вон моя лодка. Пожалуйста… Догони ее. На ней никого нет.

– Прыгай, – сказал парень.

Ян прыгнул. Он едва успел оттолкнуться от причала, а парень уже дал газ. Задний ход, разворот – и на полной скорости за «Бернаром». Расстояние до лодки сокращалось на глазах.

– Если не изменит курс, нагоним! – крикнул парень.

Из Леопольддока вышел нефтеналивной лихтер. Курс его пересекался с курсом «Бернара».

– Смотри-ка, смотри! Сейчас столкнутся!

Катастрофа казалась неминуемой, но в последний момент лихтер свернул в сторону. Срезав ему корму, «Бернар» несся теперь к кранам четвертого дока. Волнение, поднятое лихтером, сбило его с первоначального курса.

«Опоздали! – в отчаянии думал Ян. – Теперь уж не догнать!» У причала, к которому устремился «Бернар», стояли три новеньких польских судна. В одно из них

«Бернар» врежется сейчас своим стальным штевнем. Парень знаком дал это понять.

– А быстрее нельзя? – Ян не мог усидеть на месте.

Парень отрицательно помотал головой. Ближе, ближе, еще ближе… Ян стоял пригнувшись, напрягшись всем телом. Оставался только метр до лодки и два метра – до польского судна, и тут Ян прыгнул. Он упал на корму, ползком, обдирая коленки, рванулся к румпелю, р-раз –

мимо, ну еще… Он ухватился за румпель, рванул на себя,

«Бернар» заболтался, точно люлька, мачта чертила зигзаги возле самого борта польского судна, обшивка затрещала…

Морщась от боли, еще ничего не соображая, Ян поднялся на ноги. Ах, вот оно что! В тот момент, когда он прыгнул на палубу «Бернара», парень направил моторку так, что она втиснулась между лодкой и польским судном, предотвратив их столкновение.

– Уф, проскочили. Жаль, что пришлось тебя толкнуть.

Но ничего другого не оставалось. Ты б его протаранил.

Ян не знал, как благодарить своего спасителя.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Гарри. Я работаю помощником у портового лоцмана.

Потом я и сам стану лоцманом.

– Гарри, если я когда-нибудь смогу что-нибудь для тебя сделать…

– Дай-ка мне дорогу, – ухмыльнулся Гарри. – Я спешу, надо отправлять одно судно. – Он ловко обогнул «Бернар»

с кормы и, включив полную скорость, помахал Яну на прощанье.

«Какой замечательный парень! – думал Ян. – Если б не он, страшно подумать, что могло случиться».

«Бернар» стремительно летел к своей стоянке. Младшие братья в нетерпении слонялись по набережной. Едва лодка приблизилась к причалу, как Боб забросал Яна вопросами. Что там такое стряслось? Чего он гнался как сумасшедший через весь док и почему этот негодяй в моторке гнался за ним?

– Скажи спасибо этому негодяю. Если б не он, не плавать бы нам больше на «Бернаре», – сказал Ян с чувством.

Он рассказал братьям, как было дело, и показал свои коленки с пятнами засохшей крови.

– А мы решили, что вы затеяли гонки. Я только не мог понять, почему «Бернар» не развил полной скорости.

– Если б он развил полную скорость, нам бы его не догнать. Видали, как он чуть не врезался в лихтер?

Это они видели. Многозначительно наморщив лоб, Боб высказал предположение, что по правилам капитан лихтера должен был бы свернуть, увидев лодку под самым носом своего судна. Но Ян-то знал, что именно лодке следовало уступить дорогу, учитывая ее ничтожные размеры.

– Почему ж ты так плохо закрепил швартовы, раз уж ты решил не выключать мотор? – строго спросил Марк.

Да, действительно… Но ведь он ошвартовался, как положено. Тросы были надежно закреплены, и вот пожалуйста…

– А где носовой трос? – спохватился Ян.

За разговорами они совершенно забыли ошвартовать

«Бернар». И мало того: оказалось, что носового троса вообще нет, а кормовой… кормовой оборван у самого сгона.

Возможно, носовой они найдут на тумбе у шлюза. А

кормовой Бобу придется нарастить. У Яна есть, конечно, запасной такелаж под цепным ящиком, но трос не мог еще так сильно износиться, чтобы его надо было менять.

– Ты как шофер, который трясется над запасными покрышками, – сказал Боб. – Смотри, пожалеешь.

– Не можем мы тратить деньги каждый раз, как у нас выходит из строя оборудование. Сам знаешь, тросы не такие уж старые.

Боб пожал плечами:

– Дело твое.

Они поплыли назад к шлюзу.

В шлюзовой камере, ожидая входа в док, стоял пароход под британским флагом. Это было импозантное судно с высокими черными трубами и выкрашенными в коричневый цвет палубными надстройками. Мост был поднят, и мальчики могли видеть маленькие фигурки индийцев, возившихся на баке с буксирным канатом.

– Ян, какую скорость он может развить в открытом море?

– Миль двадцать в час, – рассеянно сказал Ян. – Вот они, те тумбы, к которым он крепил швартовы, отправляясь за продуктами. – Глядите! – воскликнул он. – Носовой трос висит и обрывок кормового тоже.

Марк соскочил на берег, схватил трос и закинул его, точно лассо, Яну на шею. Все-таки непонятно, как он мог порваться. Может, мимо на большой скорости проходил буксир, лодка заплясала на волнах… А может… Смутное подозрение приняло отчетливую форму. Трос не оборвался. Его обрубили!

– Что с тобой? – спросил Марк. – У тебя такой вид, будто тебя стукнули по башке.

Ян ничего не ответил. Он спрятал обрывок каната в ящик из-под продуктов и скомандовал:

– Заводи мотор! Мы возвращаемся на стоянку.

Боб и Марк были на берегу. Они решили посмотреть – в который уже раз, – не сорвалась ли с крючков наживка.

– «Антверпен Петер», «Антверпен Петер»! Вызывает

«Бернар».

Комиссар, казалось, только и ждал его вызова. Ну, что они там натворили сегодня утром? Капитан лихтера пожаловался капитану порта на безответственное поведение экипажа «Бернара», едва не столкнувшегося с ним у входа в док. Лихтер вез высокооктановый бензин, и от малейшего удара мог произойти взрыв. Капитан был в бешенстве. Он рвал и метал.

– Да, – сказал Ян, – я представляю. Он совершенно прав. Но мы тоже не виноваты. Кто-то отвязал носовой трос, обрубил кормовой, и лодка поплыла сама по себе.

Наступило молчание. Потом Ян услышал, как комиссар присвистнул. Обрубил? Ян в этом уверен? Конечно. Он может показать остатки троса.

– Тебе надо срочно убраться из Хансадока, – сказал комиссар.

– Значит, вы не сможете использовать нашу лодку?

– Нет, ничего не выйдет.

Не выйдет! Так комиссар думает, это работа контрабандистов? Несомненно. Пользоваться лодкой теперь не имеет никакого смысла, они ее знают.

– Когда нам уходить, комиссар?

– Немедленно. Воспользуйтесь первой же возможностью пройти через шлюз и плывите прямо в Лилло.

– А как быть с аппаратом?

– В Лилло я его сниму.

– Но сейчас воду будут спускать, поэтому раньше чем через четыре часа мы в Лилло не попадем. Нельзя ли нам отложить отъезд до завтра? К полудню мы будем дома.

Комиссар и слышать не хотел ни о каких отсрочках.

Если есть возможность проскочить через шлюз сегодня к вечеру, нужно это сделать. Чем скорее, тем лучше. Если же будет трудно в темноте войти в гавань, тогда пусть поставит «Бернар» у причала возле таможенной лодки. Но из дока они должны выйти засветло. Это очень важно. Лучше немедленно, при свете дня.

– Я предупрежу ваших родителей, – сказал комиссар. –

Плыви в Лилло и швартуйся на своем обычном месте.

Прием окончен.

Ян так и остался сидеть с трубкой в руках. В чем дело?

Неужели комиссар так рассердился из-за лихтера? Или он подозревает, что над ними нависла опасность, что контрабандисты покушаются на их жизнь? Но тогда не лучше ли поместить на борт полицейского, который сумеет принять меры, если кто-нибудь попытается на них напасть. Нет, он не понимает комиссара. И уж, во всяком случае, Ян не из тех, кто при первой же опасности пускается наутек. Отсюда надо уходить? Ну что ж, но они не побегут без оглядки. И

какой ему смысл торчать в Лилло среди паромов и таможенных лодок? Ладно. Как только поднимут воду, он покинет док, а там видно будет.

Боб с Марком собрали удочки и вернулись на лодку.

– Хоть бы одна рыбешка! – мрачно сказал Боб. – Я

уверен, что даже если сеть протащить через все эти доки, и то ничего не поймаешь.

Он взял транзистор и пристроился на корме послушать программу для молодежи. Транзистор был маленький, не больше коробки из-под сигар, но шуму от него было вполне достаточно.

«Внимание, внимание! Всем судам на Шельде…»

– Что такое? – спросил Ян.

– Антверпен… Никак не поймаю средние волны.

«Всем судам на Шельде. Испанский пароход „Бимбо“

на пути из Антверпена в Сантандер сел на мель возле

Веркликкера. Всем судам соблюдать меры предосторожности».

– Ян, а где это Веркликкер?

– За Тернезеном. Давай послушаем, что еще скажут.

«Внимание, внимание! На борту испанского парохода

„Бимбо“, севшего на мель возле буя номер четырнадцать, возник пожар. Всем судам принять меры к спасению людей, находящихся за бортом».

Ян забрал у Боба транзистор.

Злосчастное судно этот «Бимбо»! Сначала убийства на борту, а теперь еще авария… Ян вытянул антенну на всю длину и с нетерпением ждал дальнейших сообщений, но из-за помех разобрать что-нибудь было невозможно.

Транзистор только трещал, пищал и свистел.

Боб предложил пойти в пятый док. Он намерен попытать счастья на Шельде, а из пятого дока до Шельды рукой подать.

Они отдали концы, и «Бернар» взял курс к выходу из

Хансадока.

Три мощных буксира тянули нагруженный до отказа зерновоз. На рейде его поджидали два плавучих элеватора.

Все ощутимее становился запах нефти и керосина от нефтеперегонного завода. Марк, пристроившийся на крыше, даже зажал пальцами нос. Свободной рукой он указал братьям на супертанкер, стоявший в Нефтяной гавани. Ян прибавил газу, чтобы поскорее выбраться из этой вони.

В пятом доке стояли четыре судна.

– Сколько отсюда до Шельды? – спросил Марк.

– От того места, где мы остановимся, нужно только пересечь пустующее поле, и попадешь прямо к Шельде. По ту сторону дамбы вода просто кишит рыбой.

Солнечные лучи играли на бортах элеватора из Сольвея и на стальных опорах высоковольтной линии, тянущейся через Шельду. Марк покинул свой наблюдательный пост.

Ему бы хотелось проплыть мимо корабельного кладбища, но Ян сказал, что там они только под ногами у людей будут путаться. Время-то рабочее.

Они причалили у подножия стройного портального крана. Боб тут же схватил удочки, соскочил на берег и зашагал к Шельде. Марк побежал за ним. Он нес наживку.

Мальчики взобрались на гребень дамбы. Дикие кролики, прятавшиеся в кустах, бросились врассыпную.

Было время отлива. Вода мощным потоком уходила из

Шельды. Вдоль берегов, раскачивая камыши, крутились большие и маленькие водовороты. От тины и песка вода стала совсем серая. Светящиеся буи на фарватере покачивались на волнах, поднятых проходящим судном. Шеренга буксиров на полной скорости шла к морю. Картина была впечатляющая: пять судов сомкнутым строем неслись, вспенивая воду.

Боб уже закинул первую удочку и рылся в коробке в поисках более тяжелого грузила. Марк решил погулять по берегу.

– Далеко не уходи! – крикнул ему Боб через плечо.

У причала Дистригаза стоял на разгрузке танкер. Ни грузчиков, ни моряков не было видно ни на палубе, ни на причале. Жидкий груз уходил по трубам, и, по мере того как пустели танки, судно все выше поднималось над водой.

Уровень воды в Шельде сильно упал. Футшток показывал уже около пяти футов, и дно форта Филипа было сухое. Выступили из воды полусгнившие остатки деревянных свай, а в том месте, где спускали в реку сточные воды нефтеперегонного завода, берег курился паром.

И там, полускрытый камышами, возле самого берега стоял моторный катер.

– Вот это да! – ахнул Марк. – Высший класс!

Катер был почти сплошь покрыт белым лаком. Дубовые стенки рулевой рубки сияли, будто только что отполированные. Вдоль ватерлинии шла светло-синяя полоса. В

носовой части Марк насчитал пять иллюминаторов.

Фальшборт позади рубки заменен легкими поручнями, чтобы не загораживать вид из большого окна салона. На левом борту висела небольшая шлюпка, ладно закрепленная на шлюпбалке с помощью талей. Тут же, на палубе, лежала надувная лодка. Водоизмещение катера – тонн пятьдесят. В длину – не меньше двадцати метров и метра четыре в ширину. Осадку Марк тоже мог прикинуть –

примерно полтора метра.

Возле мачты, на которой полоскался трехцветный французский флаг, возился, согнувшись, худощавый смуглолицый человек с черной бородой. Он кряхтел под тяжестью плоского предмета, похожего на стальной поднос, который он пытался осторожно приладить на мостике.

Второй человек, гораздо более плотного сложения, разбирал будильник.

Вот так всегда бывает, глубокомысленно рассуждал

Марк. Маленькому человеку достается тяжелая работа, а здоровенный детина ковыряется в часовом механизме.

Разве он может удержать все эти колесики и винтики в своих огромных лапах?

За стеклами рулевой рубки сверкали дорогие приборы: эхолот, радиотелефон, два барометра, термометр. Над штурвалом висел компас. Паренек в синем комбинезоне старательно надраивал медные части переговорной трубы.

Странно, что нигде нет названия катера. Наверное, его замазали, когда красили корпус. Но ведь клюз на левом борту красиво обведен свежей черной краской…

Раздвинув камыши, Марк придвинулся поближе к красавцу катеру. Он стоял всего в нескольких метрах от воды, когда тощий тип, возившийся у мачты, поднял голову и взглянул ему прямо в лицо.

– А ну, катись отсюда! – рявкнул он.

Он поднял длинную руку и указал, в каком именно направлении Марку следует катиться. Но Марк не спешил подчиниться указанию. Во-первых, где это сказано, что человеку нельзя погулять по берегу Шельды, а во-вторых, достаточно того, что во-первых. К тому же тощему господину его никак не достать: вода-то в Шельде здорово грязная и течение пять километров в час, вряд ли у него возникнет искушение поплавать…

Итак, вместо того чтобы удалиться, Марк вышел из камышей, поддал ногой камешек, оглянулся, нет ли случайно поблизости Яна, и крикнул:

– Ах, так, обезьяна ты несчастная!

Огромный человек, ковырявшийся в будильнике, погрозил Марку толстым, как сосиска, пальцем.

– Копченая образина! – оскалился Марк. – Дерьмовоз! – Он торопился выложить весь свой запас ругательств и другому: – Ходячий гвоздь, рыжий скелет!

Тут он заметил, что парень в комбинезоне спустил на воду надувную лодку и берет весло. Марк быстро нырнул в камыши. Только его и видели.

Красный от возбуждения примчался он к Бобу.

Ну, что там еще? Ничего особенного. Тут неподалеку стоит катер, и кретины, которые на нем, испугались, как бы он не сглазил их драгоценное судно. Марк все еще изливал свое негодование, когда клюнул угорь.

– Сачок! Скорей сачок! – завопил Боб.

Извиваясь и сопротивляясь изо всех сил, рыба тянула леску в спасительную глубь. Но Марк ловким движением подхватил ее в сачок и вытащил на берег.

Катер был забыт; кроме того, Ян уже давно изнывал от голода, поэтому братья быстро свернули удочки и отправились назад.

Ян сидел, прижав к уху транзистор и уставясь невидящим взглядом на водную рябь. Антверпенское радио сообщило, что вода проникла в «Бимбо» в третий трюм и что судам следует соблюдать осторожность. Выставлен зеленый аварийный буй, высланы спасательные суда и буксиры, которые снимут испанский пароход с мели.

– Не исключено, что мы снова увидим старую калошу, на этот раз в сухом доке, – сказал Ян. – Если он получил пробоину, его поволокут в порт.

Боба и Марка «Бимбо» нисколько не интересовал. Они ведь не были у него на борту. Для них он все равно, что любое другое грузовое судно. Затонул, ну и черт с ним.

Есть о чем жалеть! Тут вот угорь, гигант в несколько фунтов весом. Главное сейчас – это поскорее его зажарить.

Марк по всем правилам сервировал стол и вдруг заметил у себя на пальце наклейку.

– Ой, ой, как больно! – захныкал он. – Наверное, нарывает.

– Лезть, куда тебя не просят, так ты совсем здоров, –

съязвил Боб.

– Куда это он лазил? – спросил Ян.

– Да так, – сказал Марк. – Вон там катер один стоит на якоре. – Он небрежно ткнул заклеенным пальцем в сторону форта Филипа.

Боб смачно облизал пальцы.

– Угорь – язык проглотишь! Мы не уедем сегодня, а, Ян? Я бы еще половил…

– К сожалению, придется уехать. Только сначала нам нужно немного поспать.

Младшие братья, поев, быстренько нырнули в каюту, но не тут-то было.

– Эй, а посуда?

Около полуночи сигналом тревоги залился будильник.

Марк глубже заполз в спальный мешок, а Боб пальцами заткнул уши, но капитан был неумолим.

– Подъем! – скомандовал он.

Полусонные мальчики натягивали брюки и куртки, потом, натыкаясь друг на друга, убирали постели.

– Красота! – вздохнул Боб. – Комиссар позаботился, чтобы мы не скучали. В жизни столько не веселился.

– По крайней мере не страдаешь от морской болезни, –

сердито сказал Марк. – Спасибо должен сказать.

Гул мотора заглушил готовую вспыхнуть перебранку.

– Отдать концы!

Возле шлюза Ян сбавил ход. На сигнальной доске горели три красные лампочки. Значит, выход из дока закрыт.

Ян огляделся: не столкнуться бы с каким-нибудь судном.

Светилось множество огней, но ни малейшего движения вокруг не наблюдалось. Поэтому он заглушил мотор и направил лодку к пристани.

– Можешь порыбачить немножко, пока не открыли шлюз.

– Я жалею, что выпустил воздух из матраса, – угрюмо отозвался Боб. – Здесь легче поймать сову, чем пару угрей.

Марку представилась прекрасная возможность отличиться.

– Где удочки? – нетерпеливо воскликнул он, пылая жаждой доказать братьям, что и он кое-чего стоит.

– Не трогай мои удочки!

– Господин Боб боится, что мои руки осквернят его замечательные удилища. – И так далее, в том же духе.

Пришлось Бобу размотать леску.

Время от времени Марк посвечивал в воду карманным фонариком. Он уверял, что при свете рыба лучше клюет.

Браконьеры пользуются для этой цели светящимися бакенами. Неправда, что ли?

– От карманного фонаря никакого толку, – категорически заявил Боб. – Слишком слабый луч.

Ян прикидывал, не подойти ли поближе к шлюзу.

Во-первых, скучно сидеть сложа руки, а во-вторых, позже это будет труднее сделать.

– Тихо, помолчите…

Ему послышался скрип уключин и шумное дыхание человека.

– Что такое? – спросил Марк.

– По-моему, идет лодка.

– Это работает земснаряд.

– Ночью они не работают.

– Клюет, клюет! Сачок давай…

Прежде чем схватить сачок, Марк направил луч фонарика в глубь бурлящей воды.

– Здоровенная! – воскликнул он. – Такая нам еще не попадалась…

И вдруг он взвизгнул, да и Ян не смог подавить крик ужаса, когда совсем рядом с «Бернаром» по правому борту из воды высунулась громадная рука. Она потянулась к корме и ухватилась за румпель. Лодка закачалась, удочки полетели за борт, но Боб даже не попытался их спасти.

Оцепенев от страха, он уставился в серое лицо аквалангиста, довольно ясно видное за стеклом маски. Человек свирепо вытаращил глаза, раскрыл рот, будто хотел что-то сказать, потом вдруг выпустил румпель, нырнул вниз.

Мальчики увидели кислородный баллон у него на спине и громадную лягушечью лапу.

– Это он! – закричал Марк.

– Кто «он»?

– Человек с катера, который сказал мне «катись отсюда»!

– Тихо!..

Где-то в стороне послышался плеск воды под веслами, но как мальчики ни старались осветить даль карманными фонариками, их слабые лучики терялись во тьме.

– Так что ты такое говоришь? – строго спросил Ян. –

Ты уже видел этого человека?

– Конечно, – возбужденно затараторил Марк. – Он стоял на палубе французского катера около флагштока, и он крикнул мне: «Катись отсюда!»

– Может, с катера упал в воду какой-то груз, – сказал

Боб. – Может, капитан нанял аквалангистов, чтобы его выловить.

– И аквалангисты решили сделать это ночью?

– А что такого? Ночью даже лучше работать; движения почти нет.

– Но они же ни черта не видят!

– Днем или ночью, в такой воде водолазы все равно работают ощупью. Стекло в маске им нужно, только когда они поднимаются на поверхность.

Звучало это вполне разумно. Пока мальчики в растерянности смотрели на то место, где скрылся аквалангист, зажегся сигнал к началу шлюзования, и «Бернар», пройдя под мостом, вошел в шлюзовую камеру.

– По-моему, надо предупредить комиссара, – выпалил вдруг Боб.

– Насчет чего?

– «Насчет чего»! По-твоему, вполне нормально, что среди ночи ты в доке наткнулся на аквалангиста?

– Вряд ли комиссар сочтет вполне нормальным, если его по такому поводу поднимут с постели. Представь себе, что аквалангист занят какой-то срочной работой.

– Вот это и надо выяснить.

– Каким образом?

– В порту. У администрации.

Пока они ошвартовывали лодку, Ян решил, что, пожалуй, действительно стоит связаться с комиссаром. Он казался себе совершенным дураком, но все-таки снял трубку…

Сообщение в высшей степени заинтересовало комиссара. Он хотел знать, где именно человек вынырнул на поверхность. Не видели ли они, случайно, поблизости лодки? Нет, не видели, но отчетливо слышали работу весел.

А может, у какого-нибудь судна трос намотался на винт и капитан нанял водолаза, чтобы его освободить? Или произошло еще какое-то повреждение, которое без аквалангиста не исправить? Ян не мог ответить на эти вопросы, но у него было такое впечатление, что комиссар-то знает, в чем дело, и спрашивает для того лишь, чтобы Ян действительно не чувствовал себя круглым дураком. Одно комиссар сказал серьезно и настойчиво:

– Немедленно уходи из доков и швартуйся только в гавани Лилло. Нигде не останавливайся, слышишь? – С

этими словами начальник полиции положил трубку.

Лодка еще не вышла из шлюза, а по рации уже был передан приказ всем полицейским ботам и машинам уголовной полиции: найти аквалангистов и их катер в Хансадоке и арестовать экипаж. Немедленно.

Ян зажег навигационные огни: белый топовый огонь и сложное устройство на крыше, с помощью которого левый борт обозначается красным, а правый зеленым огнем.

Держась вплотную к правому берегу, он шел, обходя буи, указывающие на подводные камни. Кроваво-красным заревом светился Лилло, много судов стояло на якоре между двумя красными бакенами, а где-то возле Лифкенсхука раздался один долгий и один короткий гудок, означающий, что судно готовится стать на якорь. Потом послышалось лязганье якоря, освобождаемого из клюза, на баке вспыхнул якорный огонь, а навигационные огни погасли. Два удара судового колокола возвестили, что боцман уже вытравил в воду две смычки якорной цепи.

– Проходи, не задерживайся! – раздалось в мегафон на мосту.

Ян оторвался от берега и повел «Бернар» к гавани.

– Интересно, достаточно ли глубоко сейчас?

– Посмотрим. Можно чуть подождать, вода поднимается.

Осторожно, на малой скорости, направил Ян лодку ко входу в гавань. Здесь проходило сильное поперечное течение. «Бернар» понесло в сторону. Он был всего в полуметре от коварных подводных камней, когда Ян, дав полный газ и круто переложив руль на борт, сумел избежать опасности.

– Давненько нам не приходилось прибегать к таким маневрам.

– Еще бы чуть – и сидеть нам на мели. Хорошо хоть, что мы ушли из этого вонючего дока, правда, Ян?

– Угу. Знать бы только, что же там такое происходит.

Комиссар нанял нас, чтобы выследить воров, но, по-моему, он уже сидит у них на хвосте.

– А ты сказал ему, что тип едва не потопил нашу лодку?

– Ну, прежде всего он нас пока не утопил, а потом, как я могу ему сказать, что это был тот тип? Представляю выражение его лица. Он не знает, кто это такой, и я не знаю, да и ты толком тоже ничего не знаешь. Может, это совсем не тот, кого ты видел на катере.

– Он самый! – с жаром воскликнул Марк. – Я никогда не забуду его рябую рожу!

– Разве у него лицо в оспинах?

– Ну, это я просто так выразился. Что вы придираетесь к словам!

– Ну, вот что, хватит болтать! – раздраженно сказал

Ян. – Забирайся в свою колыбельку – и баюшки-баю.

Марк не заставил просить себя дважды и моментально исчез в каюте. Покачиваясь на резиновом матрасе и слушая мерный плеск волн о борт судна, он думал, где же все-таки сейчас «тот тип».

Утром Марк проснулся первым. В каюте слышалось только дыхание спящих братьев: Боб изредка всхрапывал, Ян сладко причмокивал во сне.

Солнце раннего утра светило прямо в иллюминатор, а когда кто-нибудь из мальчиков шевелился, в его луче плясали пылинки. Марк потянулся, расправляя онемевшие от долгого лежания мышцы. В такое утро хорошо взобраться на откос, побегать босиком по берегу, по росистой траве. Не вставая с постели, он натянул куртку и штаны,

провел пятерней по волосам и осторожно прокрался к приоткрытой двери.

На берегу он подышал полной грудью, поглядел на поднявшуюся воду в реке и паром у пристани в Дуле. Потом он пустился бежать. Он мчался вприпрыжку, ломая камыш, точно щенок, которого долго держали на привязи.

Польдеры на том берегу лежали в голубоватой дымке тумана. Это сгустившаяся за ночь влага поднималась и таяла под лучами утреннего солнца. Дым из трубы нефтеперегонного завода тянулся вертикально в ясное небо. Да, денек будет что надо. Ни один листочек не колыхнется, роса точно жемчуг, и высоко в небе плывут перистые облака.

И вдруг он снова увидел французский катер.

Он стоял на якоре у самого берега, в рулевой рубке никого не было, а дверь в салон была приоткрыта. Марк осторожно прокрался поближе к роскошному судну. Хорошо бы убедиться, что тип с катера и есть тот человек, чье лицо он видел сквозь стекло водолазной маски. Он готов был даже забраться на катер и проникнуть в каюту, только бы посмотреть поближе на «того типа». Вот Ян вытаращит глаза, когда он ему расскажет…

И тут две железные руки схватили его сзади. Кто-то очень сильно прижал его к себе и прошипел:

– Попробуй только пикни…

Но Марк не собирался сдаться на милость победителя, не сделав даже попытки освободиться. Что он, ягненок, что ли? Он завизжал так громко, что человеку пришлось одной рукой зажать ему рот. Тогда он рванулся вверх, голова его крепко стукнулась о подбородок того, кто так предательски напал на него. Марк слышал, как лязгнули у него зубы.

Ловко вывернувшись, он увидел лицо человека, который накануне потрошил будильник.

Человек крепко сжал его руку, порезанный палец мучительно заныл. Марк брыкнулся, попал ногой бандиту в колено и сумел-таки вырваться. Но он не пробежал и пяти метров, как тот настиг его, сильно толкнул, Марк упал лицом вниз и потерял сознание.

Тринадцатилетний мальчик был не тяжелой ношей, но человек подтащил его к катеру волоком, крикнул что-то по-французски, на палубе появился молодой парень, которому Марк и был сдан с рук на руки.

– Спрячь его. И свяжи покрепче.

– Вы взяли его прямо с лодки, шеф?

– Нет. Нам здорово повезло: явился, так сказать, собственной персоной.

– У вас верхняя губа распухла.

– Да, этот щенок врезал мне по всем правилам. Включай мотор. Мы отправляемся.

– Думаете, удастся обменять этого паренька на Фелисьена?

– Не думаю, но надеюсь.

– А если не удастся?

– Тогда пусть они ловят его в реке, – хмуро сказал капитан. – Продуктов у нас достаточно?

– Маловато. Кто же знал, что придется удирать во все лопатки.

– Прежде всего спрячь мальчишку. Под матрасы. Так, чтобы не увидели, если кто появится на борту.

Молодой матрос оттащил Марка в детскую каюту, бросил на пол, связал ему руки и ноги, накрыл сверху тремя матрасами, вышел и запер за собой дверь.

Шум мотора и грохот выбираемой якорной цепи привели Марка в чувство. С трудом удалось ему сдвинуть в сторону матрас и глотнуть немножко воздуху. Он был очень слаб, и все тело болело, будто его долго били палками. Передохнув, он попытался освободить руки. Это оказалось не так просто. Парень, который его связал, видно, не новичок. Марк попробовал помочь себе зубами –

тоже не вышло. В запертой каюте было очень жарко. Тут стояли две детские кроватки и маленький умывальник…

Ага! Теперь он знает, как отомстить негодяям, взявшим его в плен. Плавая на «Бернаре», Марк усвоил, что вода в рейсе

– большая ценность. Перекатившись по полу, он сумел ухватиться за раковину, кряхтя, приподнялся и, неловко действуя связанными руками, отвернул кран. Со слабой ухмылкой Марк слушал журчание воды, льющейся из крана. «Если они заперли меня надолго, – думал он, – то скоро им нечего будет пить, нечем будет умыться. Воображаю, какие у них будут рожи!» Но тут дверь каюты открылась, вошел огромный, человек, увидел льющуюся воду, дал Марку пинка и завернул кран. Потом он вышел на палубу, вернулся с лаглинем7 и упаковал мальчика на этот раз по всем правилам. Точно батон колбасы.

– Еще раз шевельнешься – выкину за борт, ясно?

– Что вам от меня нужно?

– Ничего. Твое дело молчать.

Катер на полных оборотах шел вниз по течению. Человек, которого парень называл шефом, то и дело заглядывал в лоции Шельды и сверял номера бакенов. Видно было, что он не привык иметь дело с речным фарватером.

7 Тонкий трос особой выделки.

Но скорости он не снижал. За восемь часов катер прошел всю Восточную Шельду, миновал Брабант. Вперед, только вперед!

Марк, запертый в каюте, слышал короткие гудки речных судов. Уже много часов лежал он в неудобной позе. У

него затекли руки и ноги и он проголодался. И еще ему хотелось пить. От жаркого воздуха тесной каюты горло стало как терка. Эти бандиты устроили ему китайскую пытку – мучиться от жажды, когда совсем рядом из крана капает вода… Катер плыл уже по Ваалу, когда в каюту вошел молодой матрос.

– Есть хочешь?

Он еще спрашивает! Да так дружелюбно, что Марк едва не разревелся.

– Пить, – просипел он. – Пить хочу.

Матрос наполнил ковшик и поднес к пересохшим губам

Марка, но выпить не дал.

– Работаешь на полицию? – спросил он.

Вода была так близко и казалась такой прохладной…

Марк утвердительно кивнул.

– И что же, они следили за их катером?

– Нет не за катером. За ворами.

– Мы не воры, – сказал парень.

– Меня же вы украли!

Он схватил ковш обеими связанными руками и стал пить. Он пил, пил… Парень снова и снова наполнял ковш.

– У тебя будто губка в животе. Есть будешь?

Марк кивнул.

Парень сходил и принес несколько бутербродов.

– А кофе принести?

– Конечно.

– А ты знаешь, почему Рейн в Голландии называется

Ваал?

Этого Марк не знал. Он вообще не знал, что есть такая река Ваал.

– Балда! – сказал парень.

Капитан что-то буркнул в переговорную трубу, и парень исчез. Но не забыл запереть за собой дверь.

Катер замедлил ход, поджидая плавучую лавку. Торговец наполнил корзину хлебом, яйцами, маслом и сыром.

Капитан расплатился, плавучая лавка направилась к другому судну, а катер взял курс на Неймеген.

Им предстояло пройти не такое уж большое расстояние, но встречное течение становилось все сильнее, а это даже для катера с мотором в восемьдесят пять лошадиных сил –

существенное осложнение. Поэтому бачок для бензина был заполнен до отказа.

Еще одна гавань осталась позади, а капитан не отрывал глаз от счетчика оборотов. Наступил вечер, когда они достигли Неймегена. Капитан вызвал на палубу своего помощника.

– Швартуйся рядом с лихтерами, Ралан, – приказал он.

– Дать мальчишке еще поесть?

– Дай, конечно.

– Сколько мы покрыли за сегодняшний день?

Капитан довольно осклабился:

– Сто тридцать три мили!

Ян проснулся в половине одиннадцатого. В первый момент он не мог понять, где находится. Он посмотрел в иллюминатор и вместо набережной увидел ярко-зеленый, залитый солнцем берег. Он повернулся на другой бок и снова заснул. Боб тоже здорово устал накануне. Его тоже разбудил солнечный луч, подкравшийся к самому матрасу и разогревший резину. И он тоже перевернулся на другой бок и, уткнувшись носом в переборку, снова заснул.

Когда на башне пробило двенадцать, на борту лодки появились двое полицейских.

– Мы пришли забрать телефон, – объяснили они, с улыбкой глядя на заспанные лица мальчиков. – И это у вас называется отдых на воде? Эх, вы! Проспали самый лучший день в этом году.

Мальчикам совсем не было смешно. Утомительные дни в доках, приключения последней ночи вконец измотали их.

– Забирайте, – сказал Ян. – Ваша игрушка занимает слишком много места.

– Она сослужила свою службу, – сказал бригадир. –

Комиссар сегодня очень доволен.

Боб взял себя в руки и вежливо спросил:

– Неужели?

– Полицейский бот изловил человечка в легководолазном костюме, – пояснил бригадир. – Там был еще один, но тот сумел удрать.

Теперь Ян окончательно проснулся. Где и когда они выловили аквалангиста? Ночью? А чем он занимался?

Этого бригадир не знал. Но уж если человек глубокой ночью развлекается подводным туризмом и пугает ни в чем не повинных мальчишек, хорошего не жди.

– А где Марк? – спросил Боб.

Действительно, где же Марк?

– Небось где-нибудь на берегу лежит, загорает.

– Судя по тому, что хлеб не тронут, он еще не успел проголодаться.

Полицейские погрузили радиотелефон в свою машину, посигналили на прощанье и скрылись из виду. Боб помахал им вслед.

Марк не появлялся. И через час его еще не было. Братья забеспокоились. Ян перечистил и сварил всю картошку.

Дымящееся блюдо стояло, ожидая Марка.

– Ну, пусть только заявится! Всыплю по первое число.

Что это еще за фокусы!

– А может, тут что-нибудь не то? Может, он уже дома?

– А я уверен, что он где-нибудь на земляной насыпи, возится в грязи. Вода-то спала.

Это Боб мог себе представить. Они поели, перемыли посуду, а Марка все не было. Ян послал Боба заглянуть в деревню, посмотреть за фортом и ниже по течению, возле песчаной отмели. Сам он пошел вдоль берега к шлюзам.

Время от времени он громко звал младшего брата, и все большее беспокойство овладевало им. Он все еще ходил по берегу, когда к нему подошел Боб. Никто в деревне Марка не видел. Да, конечно, они его знают. Кто не знает Марка!

А может, он уже на «Бернаре»? Братья побежали к лодке.

Нет, никого.

– Надо позвонить домой, – тихо сказал Ян. – Боюсь, что с ним что-то случилось.

– Что могло с ним случиться?

– Ты не знаешь, что случается с людьми на реке?

– Но он плавает как рыба!

– Самого хорошего пловца может засосать в водоворот.

Так оно и шло. Пытаясь успокоить друг друга, они только все больше тревожились… В четыре часа Ян почувствовал, что дольше терпеть невмоготу. Надо позвонить домой, и если этот чертенок дома, больше ему лодки не видать. Никогда. Железно.

Ян набрал номер. К телефону подошла мать. Как она обрадовалась, услышав его голос! До сих пор все сведения о них поступали от комиссара. Почему Ян не мог позвонить раньше? Ян забормотал что-то насчет погоды, лодки и жуликов, которых пришлось ловить. Он все ждал – вот сейчас мать скажет, что Марк опорожнил целое блюдо холодца, что Марк ужасно похудел, что Марк решил над ними подшутить… Ничего такого мать не сказала. Она только спросила, как у них дела и вернутся ли они сегодня домой. Боб стоял возле брата жалкий, потерянный. Нет, Ян не мог сказать ей правду.

– До свиданья, мама, – попрощался он. – Завтра мы вернемся домой.

Братья стояли друг против друга и молчали.

– Что же дальше, Ян?

Ян тоже не знал.

Еще раз вернулись к лодке. Марка там не было. И еще через полчаса тоже. Ян снова поплелся по берегу. Боб за ним. Чисто случайно Ян остановился на том месте, где трава была притоптана. Здесь, видно, ходили люди. Черт возьми! Как же он раньше не заметил? Ведь он столько раз здесь прошел. Боб нагнулся и поднял что-то с земли.

– Смотри-ка! – воскликнул он в изумлении. – Смотри, что я нашел!

Ян уже увидел. Это был лейкопластырь с пятнышком засохшей крови. Пластырь, который был на пальце у

Марка.

Было уже семь часов, когда Ян дозвонился комиссару.

Начальник полиции сказал, что сейчас же приедет. Ровно через двадцать минут он стоял перед братьями.

– Ребята, – сказал он серьезно, – поверьте, Марк вернется.

– Может, предупредить отца? – сказал Боб. – Он рассердится, если ему ничего не сказать.

– Я сделаю это сам, – сказал комиссар.

– Что же все-таки случилось с нашим братом, как вы думаете? – спросил Ян.

– Видимо, его похитили.

– Похитили? Но почему вы так считаете? И кто мог это сделать?

Комиссар посмотрел на дорогу, которая, извиваясь, шла через польдер.

– Здесь она кончается, – сказал он как бы про себя. –

Интересно, где эти типы оставили машину и как они сюда проникли?

– Они могли приехать и не на машине, – сказал Боб. –

Если его действительно похитили, они могли приплыть по реке. – И Боб рассказал про человека, которого Марк узнал в аквалангисте, про белый катер, скрывавшийся в камышах, и даже про угря, который был такой вкусный…

– Катер? Катер в непосредственной близости от доков?

Это они, – сказал комиссар. – Конечно. Они увезли его на катере. Я должен вернуться. Поехали со мной в полицию.

– Лучше мы побудем здесь, – сказал Ян. – Вдруг Марк объявится, а нас нет.

Комиссар согласился с ними, но сам он торопился вернуться, чтобы еще раз основательно прощупать аквалангиста. Никогда еще мальчики не поднимались на борт

«Бернара» в таком унынии.

Снова и снова задавал комиссар вопросы. Ответы арестованного были весьма уклончивы. Было от чего прийти в отчаяние. Мальчик, за которого комиссар несет личную ответственность, похищен. Он не смеет поглядеть в глаза своему другу Петерсу, пока не выяснит, что же именно произошло.

Да, они работали с машиной и катером. Так сказал арестованный. Где сейчас машина? Он не знает. Возможно, за границей. Она выполнила свою миссию. «Свою миссию»! Конечно. Комиссар усмехнулся. Миссия! Вот, значит, как у них это называется. А катер? Плывет во Францию. Гм!. Попытаемся подключить к этой истории Интерпол, хотя это не так просто.

Во всех портах Северного моря ведется наблюдение за моторными катерами. В Дюнкерке, Булони, Кале – всюду морская полиция всегда наготове, чтобы пуститься в погоню за катером. Увы, комиссару не пришло в голову, что бандиты изберут более длинный речной путь. Они-то учли, что на море катер основательно обыщут, и предпочли контроль на границе, где он сводится к пустой формальности.

Комиссар выпил кофе и закурил сигарету. Ему пред стояла долгая, изнурительная ночь.

В пять ноль-ноль капитан спустился в машинное отделение. Он подкачал в бак бензину, проверил уровень в баке с водой, уровень масла, зажигание.

Через пятнадцать минут заработал главный двигатель.

Его мощный гул разбудил Марка. Все тело у него болело, но особенно запястья и щиколотки, где твердые узлы врезались в кожу. И так хотелось пить! Даст ему парень еще воды? Он услышал, как заскребли по борту тросы и как катер задел бортом железную обшивку какого-то судна.

Часа через два катер миновал Милинген, и тут Ролан явился к своему юному пленнику с чашкой кофе. Он сразу заметил заплаканные глаза мальчика. Очень режут узлы?

Конечно, это больно. Он перевязал лаглинь заново, не так туго, как прежде.

Ролан не намного старше Яна. Может, у него тоже есть младший брат? Каким же образом он оказался среди бандитов?

– Что со мной будет? – спросил Марк.

– Я думаю, что тебя обменяют на нашего человека, –

сказал Ролан. – Антверпенская полиция захватила нашего аквалангиста.

– А что он делал в доках?

– Много будешь знать, скоро состаришься.

Главный двигатель сократил число оборотов, это значило, что Ролану следует подняться в рулевую рубку. Капитан отдал ему распоряжение: освободить тайник в двойном дне, проследить, чтобы была вентиляция, и запихнуть туда мальчишку.

– В танк? – удивился Ролан. – Он же там задохнется.

– Через час к нам на борт заявится голландская и немецкая полиция, – сказал капитан. – Для инвентаризации.

Если они найдут этого щенка, нам крышка, ясно? И Фелисьену. Поэтому засунь парня в танк и завинти крышку.

Потом гайки намажь слегка сажей. Таможенники непременно это заметят, когда ты будешь их откручивать.

– Но ведь через трубку поступает очень мало воздуху.

А за мертвого парня много не получишь.

Это был первый случай, когда Ролан осмелился возражать хозяину.

– Делай, что приказано! – рявкнул капитан.

– А если таможенники захотят осмотреть танк и заставят поднять крышку?