Проклятое кольцо: связанная с демоном (СИ)

Кстати, демона я тоже не видела уже порядка нескольких дней. У нас даже не было возможности общаться. Слышать его мысли на расстоянии я не могла. Между нами ещё не такая прочная связь, чтобы непредвиденные обстоятельства не являлись для нас помехой. К слову сказать, он вернулся домой, обозначив это тем, что так надо, и сможет всё рассказать, когда вернётся.

Его пары вел другой преподаватель, судя по всему, совершенно далекий от защитной магии. Так как рассказывал он о легендарных Защитниках, у которых щиты были частью тела. И нужно стремиться именно к этому уровню, так как всё остальное не спасет наши жизни на поле боя. После чего был назначен зачет по полученным знаниям, который никто не знал, каким образом сдавать. В общем, время без Эйдана было странным и тоскливым.

Мне однозначно не хватало этого мужчины. Демону удалось пробраться в сердце и оставить там частицу себя. Совершенно не желая того, я выискивала его в столовой среди преподавателей, которые спускались пообедать или поужинать. Пыталась увидеть в коридоре на переменах, когда мы шли на очередную лекцию. По большому счету делала то, от чего так сильно пыталась убежать. Я влюблялась всё сильнее и сильнее. Настало время это признать. Хотелось провести особенный вечер, когда Эйдан вернется в Академию, чтобы рассказать о том, что чувствую и думаю. Но, когда мужчина снова появился в нашей Академии, я совершенно оказалась не готова к тому, что повлечет за собой его приезд.

Вечером нас собрали в Большом Зале, чтобы мы поприветствовали членов семьи Правящей Элиты. Еле уговорив Шантара посидеть в комнате, так как этот огромных размеров пушистый комок с отвратительным характером никак не хотел расставаться с моим коленями. Ну, потому как весьма удобно, я вам скажу, лежать, подставляя лишь свое пузо, чтобы его чесали.

Мы с девочками спустились в Зал для Приемов.

Приехавшие маги и демоны, собирались провести ознакомительные лекции по управлению магией. Почему выбрали именно их, вполне ясно. Они были теми, кто образовывал попечительский совет Академии Садар. Кому как не им говорить о магии? Возможно, что лекции были лишь отвлекающим маневром, и причины их появления крылись в чем-то другом. В голову пришло наше испытание. Дело замяли, меня и подруг никто не трогал, и будто бы просто забыли о нашем существовании.

Безусловно, наша местная Элита уже находилась среди уважаемых лиц, на что мы с девочками лишь пренебрежительно фыркнули. Ещё бы. Ни одна из девушек не упустила бы такого шанса — засветиться перед отцом Эйдана. Да и сами ребята были завидной партией.

То мгновение, когда я ещё не знала, что за семья решила посетить Академию Садар, было самым благословенным моментом. Потому что уже в следующую секунду из меня как будто выкачали весь воздух.

По проходу, гордо выпрямив спину, шагал мой отец, рядом с которым шла высокая, как и мой отец, худосочная женщина и двое молодых парней. Она бережно держала моего отца под руку и иногда переводила на него любящий взгляд, отвлекаясь на смотрящих на них людей, а он отвечал ей взаимностью. О, Великая, что здесь происходит? Кто она? Почему я думала, что отец любит маму? Почему полагала, что он до сих пор не потерял веры и ищет её… Что теперь мы вместе будем её искать… Среди толпы студентов папа кого-то искал. Я подозревала, что меня, однако обнаруживать своё присутствие больше не торопилась. Нужно для начала понять, какую роль он и эта женщина рядом с ним играет во всем этом светском мероприятии. Может она просто одна из Верховных? И так же приехала в Академию с какой-то целью. А влюбленный взгляд… Это не удивительно, отец красивый мужчина. И если на её счет я хотела бы ошибаться, то что делать с моим отцом? Он также казался… увлеченным ею.

Дальше по проходу шествовал, как бы удивительно это не звучало, отец Эйдана — Лорд Ксандр Мар. Самый влиятельный в мире демонов, гениальный маг, щедрый меценат и многое другое говорили о нем. За ним шел Себастиан, под руку с какой-то демонессой в длинном чернильно-синем платье, и с таким высокомерным выражением лица, будто сама Богиня спустилась к грязным простолюдинам. Адель рядом со мной усмехнулась:

— Нашел-таки себе под стать. Я не сомневалась.

— Может всё не так, как ты думаешь, — сама я слабо верила в свои слова. Но кто знает, может мы с подругой действительно ошибались в суждениях.

Затем шел Мар младший. Сэмюэла таким я видела первый раз. Обычно живой парнишка всегда веселился на переменах, был довольно открытым со всеми и не производил впечатления высокомерного сноба. Сейчас же это был тёмный двойник. Причем в худшем его исполнении. Прическа уложена по последнему слову моды, костюм сидел так, что казалось, будто Сэм в нём родился, начищенные до блеска чёрные туфли и высокомерное выражение лица, вполне соответствовали роду Мар.

Следом шла их мать. Рокса Мар. Имя звучало очень твердо, даже агрессивно, я бы сказала. Но сама женщина была скорее аномалией в семействе Мар. Я слышала, что она довольно нелюдимая личность. Не любит званые вечера и огромные скопления. На фоне отца, видного и яркого мужчины, Рокса Мар казалась тихой и скромной. На женщине было черное платье, однако, несмотря на цвет, смотрелось оно словно воздушным. Её белые, можно сказать седые волосы мягкой волной спускались на спину и укрывали ее словно покрывалом. Рокса казалась такой молодой, что было сложно представить наличие у нее трех сыновей.

При всей этой легкости было в женщине то, что не на шутку испугало. Когда она поравнялась с тем местом, где стояли мы, хоть и прятались за спины других студентов, Рокса посмотрела прямо внутрь толпы. Её абсолютно черные, без белков глаза безошибочно нашли тех, кто, видимо, её очень интересовал. Я и девочки стояли в последней линии, и увидеть нас было крайне сложно. Но у демонессы получилось. Она сканировала глазами сначала моё лицо, затем перевела взгляд на Адель, после на Ньяну. Спустя, часы, по крайней мере, так показалось мне, мягкая улыбка растянулась на красиво очерченных пухлых губах, обнажая острые белоснежные клыки.

«Хороший выбор. Подружимся, девочки», — прозвучало в моей голове, совершенно выбивая почву из-под ног.

Судя по всему, послание получила не только я, но и подруги. Подмигнув нам, Рокса двинулась дальше, а мы как будто приросли к месту.

— Это что сейчас было? — недоуменный вопрос раздался со стороны Ньяны.

— Кажется, мы только что прошли одобрение главной женщины семьи Мар, — Адель аж передернулась. — Только мы как бы его не просили, да, Габи?

Я не знала, что на это ответить. Улыбка Роксы была одновременно и опасна, и дружелюбна. Хотя, возможно, меня несколько сбили с толку клыки. В голове возникла непрошеная мысль. А у Эйдана они тоже есть? По телу пробежала странная дрожь, когда я представила, как его губы, спускаясь по моей шее, чуть прикусывают её этими самыми клыками.

— Удивительно, что старшего демона нет, который по совместительству является еще и нашим преподавателем, — как только Адель произнесла эту фразу, в рядах студентов началось странное оживление.

— Господин Мар пришел…

— Смотрите, с ним такая потрясающая девушка…

— Это же его невеста…

— Какой же он красивый…

— Почему рядом с ним не я?

— С удовольствием и сам проводил такую куколку куда нужно…

— Какие у нее волшебные глаза…

Шепотки раздавались то тут, то там. А я откровенно ничего не понимала. С кем пришел Эйдан? Впервые за весь этот долгий вечер я пожалела, что стою так далеко от прохода. Однако буквально через мгновение это чувство сменилось другим, оставляющим неприятную горечь во рту. А ещё мне стало нестерпимо больно. Такую боль сложно вылечить таблеткой, если не сказать, что невозможно.

По проходу плыла пара. По-мужски прекрасный демон и девушка, миниатюрная эльфочка, в сказочном серебристом платье в пол с разрезом до бедра, открывающим при ходьбе стройную ножку. Ткань наряда, казалась светящейся, создающий вокруг девушки некий ореол света. Я никогда прежде не встречала подобного. Она выглядела настолько сказочной, что складывалось впечатление, будто всем вокруг лишь мерещится её присутствие в зале.

Мужчина рядом с ней был под стать. Серебристые, забранные в хвост волосы, с заплетенными по бокам на висках тоненькими косичками, идеально отутюженный черный костюм, сидевший как влитой; широкий разворот плеч и прямая гордая осанка делали его похожим на благородного смелого война. Волей — не волей, каждая захочет принадлежать такому.

И я бы искренне могла и дальше любоваться этой парой, если бы тем самым мужчиной не был Эйдан. Я не отрывала взгляда от его высокой статной фигуры, гипнотизируя и заставляя, так же, как и отец делал до этого, искать меня среди толпы студентов.

Но вот шаг… Ещё один. Пара поравнялась с нами, и я уже ждала услышать голос Эйдана в моей голове. Однако там по-прежнему блуждали лишь мои мысли. Бархатный с хрипотцой голос так и оставался лишь плодом желаний. Ещё никогда его молчание не было таким оглушительным. С тех самых пор, когда демон впервые телепатически заговорил со мной, это стало своего рода традицией слышать его всякий раз, когда мы находились друг от друга на небольшом расстоянии.

После того, как Эйдан со спутницей миновали нас, какое-то время я ещё надеялась, что он произнесет хоть слово. Но только пульс бил в ушах, а сердце отбивало барабанную дробь. Казалось, что ещё немного и давление просто ударит в голову от напряжения, позволяя найти облегчение в бессознательной темноте.

Он даже не посмотрел в мою сторону. До этого каждую секунду хотел знать о моём местонахождении. Полагать, что не почувствовал, что его Истинная рядом, было бы верхом глупости.

— Уважаемые студенты, давайте поприветствуем почетных гостей. Сегодня в Академии Садар прибыли самые сильные маги, чьи заслуги перед Королевством невозможно переоценить. Именно эти маги в свое время стали основным звеном в сражении с Изменёнными. Итак. — Ректор сделал шаг в сторону, чтобы открыть лучший обзор на тех, кто выстроился в шеренгу позади. — Лорд Анвар Локмус со своей семьей:, которые, к слову, с завтрашнего дня также будут учить в Академии Садар.

— Вот это новости, — прошептала Ньяна. — Габи, да у тебя такая богатая семья, а мы и не в курсе.

Я не могла выдавить из себя ни слова. В голове мелькали картинка, которую мне показывали в библиотеке. Отец точно так же смотрел на мою маму. Конечно, прошло достаточно времени с её исчезновения. Но почему в моём понимание слово любовь ассоциировалась со словом «вечность»? Возможно, с моей стороны было бы слишком жестоко хотеть, чтобы отец так оставался один, тоскуя по своей женщине, но наверно, есть во мне что-то демоническое. Поскольку именно это желание раскаленным углем сжигало душу.

А представление дорогих гостей всё продолжалось. Ректор сказал о родителях Эйдана, о Себастиане и Сэмюэле, об их отличиях в учебе. Говорил, что Себастиан уже занимает ответственный пост в Королевской армии. Именно он разрабатывает стратегии по нахождению и зачистке оставшихся Изменённых.

Обо всём этом я слушала в пол уха, нет-нет, но бросая взгляды в левую сторону, где был мой демон. Каменная маска на лице и высокомерный взгляд не на шутку беспокоили. Что с ним произошло, что он так сильно изменился? Опустив голову, я прикрыла глаза и постаралась максимально открыть свой разум, чтобы достучаться до Эйдана.

— Эйдан, — тишина. — Считаешь правильным игнорировать меня? — снова молчок. — Ты говорил, что у меня получится разговаривать с тобой, если я захочу. Мне кажется, что это время настало. Знаю, что ты долго ждал. Но именно сейчас совсем не время доказывать, как я была неправа. Что происходит? — я видела, что он слышит меня, но всё, на что могла рассчитывать — это то, как он сжал руку своей невесты. Для меня это была точка. Абсолютная и бесповоротная. Никогда не буду биться за мужчину. Если он выбрал её, то это право Эйдана. — Значит, так тому и быть, демон. — Последнее, что я услышала, когда выныривала из своего транса было: — «Дочь…»

Отец был сейчас последним человеком на земле, с кем мне хотелось бы говорить. Какой бы сильной я ни казалась, мне хотелось скрыться, чтобы просто вымести из своей головы осколки разбитой мечты. «Твоя мечта сейчас должна быть одной, Габи. Нужно найти маму и бабушку. А любовь… Нам пока не по пути…»

Глава 20

На спортивной площадке студенты сдавали нормативы лютовавшему тренеру. То тут, то там слышалась ругань мужчины и несчастные стоны тех, к кому эта самая ругань относилась. Мы с девочками пробежав километр и продемонстрировав хороший результат, после великодушного кивка преподавателя, были отправлены на скамейку и пытались восстановить дыхание.

На трибуне восседали гости Академии, зорко следившие за тем, как проходит урок. И то ли это было причиной злости господина Монулза, нашего учителя по боевой подготовке, то ли вялые студенты, не способные в такую рань показать достойный результат его работы.

Для меня же раздражающим фактором были отец и Эйдан, которые зачем-то явились на этот урок, хотя с демона вроде не снимали обязанности преподавателя. И это пристальное внимание очень злило, что, естественно, не осталось незамеченным Ньяной и Адель.

— Тебе нужно поговорить с ними, Габи, — Адель изо всех сил пыталась тянуть, ломившие от напряжения мышцы.

Я сделала вид, что не услышала её слов. Последние несколько дней мне весьма успешно удавалось избегать отца и демона.

— Уход от проблемы не есть её решение, и ты это знаешь, — Ньяна наклонилась и пальцами легко коснулась земли. Растяжке подруги оставалось только позавидовать.

Я раздраженно повернулась к девочкам.

— Что мне им сказать? Почему отец так влюбленно смотрел на свою жену? Почему у него вообще есть семья, когда моей мамы нет вообще нигде? Это на нее он должен так смотреть.

— В тебе говорит обиженная маленькая девочка, а не взрослая девица, которая прошла испытание войной, — Ньяна выпрямилась во весь рост и теперь, сложив руки на груди, стояла и осуждающе смотрела на меня. — Разве ты не хочешь получить ответы на вопросы? У вас так и не было возможности поговорить, Габи. Хватит прятать голову в песок. Я тебя не узнаю.

Я сжимала и разжимала кулаки, злясь на всех вокруг и признавая справедливость слов Ньяны. Разум был абсолютно согласен с ее доводами, а вот сердце — категорически против. Ощущение предательства упорно не хотело меня покидать. Хотя чудес не бывает, и я вообще не должна была ни на что рассчитывать.

Сделав глубокий вдох, я, прикрыв глаза, на мгновение подняла лицо к небу, как будто мысленно обращаясь за советом, что мне делать. Прятаться действительно не имело смысла. Разговор поможет расставить точки там, где они были нужны. И начать я решила с отца. Когда снова посмотрела на трибуну и встретилась с ним глазами, проверив, что на нас никто не смотрит, еле заметно кивнула.

Мне показалось, что в его взгляде отразились радость и облегчение. Неужели ему так важно, чтобы я была на его стороне.

— Молодец, — девочки с улыбкой смотрели на меня. Я была им благодарна. Дружба, когда человек искренне радуется за тебя, а в нужный момент не боится сказать правду — на вес золота. И я искренне их ценила.

— Студенты, все на исходную, — над полем пронесся громогласный голос нашего преподавателя. Он стоял на середине поля и ждал, когда уставшие студенты выполнят его поручение. Выстроившись в шеренгу, мы ожидали, что нас уже отпустят по комнатам, но не тут-то было.

— Не ждите, что для вас все закончилось. Сейчас я лишь слегка оценил степень вашей отвратительной физической подготовки, — если это было «слегка», то страшно представить, что преподаватель задумал на этот раз. — Над этим мы еще поработаем, — по ряду студентов пронесся обреченный рокот. — Сейчас вам необходимо разбиться по два человека.

Одногруппники постепенно начали выполнять приказ господина Монулза. К подругам подошли ребята и попросили их составить им пару.

На какое-то время я осталась стоять совершенно одна посреди огромного поля. Внезапно на мою талию легли чьи-то сильные мужские руки, а веселый голос произнес над ухом:

— Соскучилась?

Я вскинула голову вверх и наткнулась на лучистые глаза Аммиана Лу Вонга. Друг выглядел несколько изнуренным, на лице то тут, то там были царапины, на руке повязка. Но при все этом, он словно возмужал. Плечи парня стали шире и сам он выглядел мощнее. Где бы он ни был я искренне радовалась его появлению, как раз в нудный для меня момент.

— Аммиан! — Я радостно обняла его за шею. — Где ты пропадал?

— Мисс Юэль, я безмерно счастлив, что недавняя пробежка не испортила ваше настроение и вы сейчас с таким же энтузиазмом, как и кинулись на шею господину Лу Вонгу, выполните следующее задание.

Фраза преподавателя так громко прозвучала над полем, что на какое-то мгновение воцарилась тишина. Мне кажется, что я покраснела вплоть до кончиков пальцев на ногах. Было очень неловко стоять под обстрелом десятка глаз. Не любила чрезмерное внимание, а уж вызванное таким повод тем более.

Аммиан же не растерялся. Взяв меня за руку, он повел к уже разбившимся на группки студентов:

— Не переживайте, господин Монулз. Мы все ваши задания выполним с легкостью.

— В тебе-то я не сомневаюсь, Лу Вонг. Особенно учитывая полученный опыт. А вот подруга твоя вызывает ряд вопросов.

Я хотела уже было возмутиться, как Аммиан снова лишил этой возможности. Приобняв меня одной рукой, он ответил учителю:

— Там, где она упадет, я подхвачу.

Эта фраза звучала настолько двояко, что лишь единицы смогли понять ее подоплёку. А учитывая, что мой затылок будто жгло огнем, я предполагаю, до главного адресата послание дошло. Только мне вот теперь что делать? И как успокаивать Эйдана?

Слегка скосив взгляд в сторону трибун, я немного горько усмехнулась. Теперь уже не я его причина для беспокойства. Да и была ли когда-то ею…

— Итак, студенты. Слушаем внимательно задание. Один из вас будет нападающим, другой — защищаться. Да, вы правильно поняли. Мы начинаем отработку щитов. То, где большинство из вас проваливаются. Наши гости будут внимательно за вами наблюдать, чтобы по итогу заключить контракт с одним из вас на будущую службу в Управлении по вопросам военных дел и чрезвычайных ситуаций Его Королевского Величества, — вот это щедрое предложение. В Управление не то, что сложно попасть, я бы сказала невозможно. Работа там гарантирует уважение, почет и неплохой оклад. Я думаю, что сегодня многие постараются выложиться на все сто. И я даже смогла бы назвать одного из самых достойных работы там. Ньяна. Я мысленно пожелала ей удачи. Но думаю, что и без меня она легко справиться.

— Итак. Начнем.

— Не переживай, я не буду нападать во всю силу, — Аммиан постарался меня успокоить, видя некую озабоченность на моем лице.

Я усмехнулась и подмигнула другу:

— А вот я тебе этого не обещаю.

Парень подхватил мой задор и начал формировать в своей руке стрелу. Помимо основных способностей, как боевика, Аммиан так же, владел стихией воздуха. Возможно, у него она была не настолько развита по сравнению со мной. Однако нападать с ее помощью друг мог достаточно хорошо.

Я видела, как потоки силы, входящие в стрелу, формируют ее плечи, рукоять, тетиву, стабилизатор. Видела, как друг становится серьезным и готовится к удару. Мгновение и в моих руках щит, отражающий удар. Мы настолько увлеклись сражением, что весь остальной мир просто перестал существовать вокруг нас. Когда я не успела защититься от очередной стрелы, немного опоздала с заклинанием, и мою щеку обожгло огнем, над стадионом пронесся громогласный рев.

Очнулась я, когда увидела широкую спину отца, которой он закрывал меня от друга. Аммиан же в это время пытался ослабить хватку Эйдана, держащего его за горло.

— Господин Мар, отпустите его, — естественно меня никто не стал слушать.

— Лу Вонг, ты совсем обезумел? Ты не на сражении. Перед тобой студентка, демонов ты идиот, — Эйдан, казалось, не на шутку разозлен. Рычание говорило о том, что еще немного и он попросту переломит шею студента. Его невеста порхала вокруг и пыталась помочь освободить парня от жесткого хвата.

Я хотела было также подбежать к демону, но сильная рука отца не позволила мне это сделать.

— Пусти, — сейчас уже во мне разгоралась злость. Его защита мне была не нужна.

— Не вздумай двигаться, Габриэль, — сейчас со мной говорил не отец. То ли волнение, то ли случившаяся суматоха, но папа был в полу боевой ипостаси. Его грозный вид и горящие гневом глаза давали понять, что, если ослушаюсь, у меня действительно могут быть проблемы. Но ведь я уже не маленькая. Да и у него есть те, о ком он должен заботиться.

— Я уже однажды говорил тебе, что больше не потеряю. Ты вся в мать. Слишком упряма и обидчива. А теперь стой, мелочь, и не мешай, — на этих словах он снова повернулся к Эйдану и его жертве.

— Почему перестал себя контролировать? Неужели в том месте, куда я тебя отправил, не рассказывали про самоконтроль?

Аммиан наконец вырвался из хватки преподавателя и оттолкнув того двумя руками, буквально прорычал:

— Ты отправил меня в мясорубку, Мар. И сделал это потому, что понимал, шансов у тебя столько же, сколько и у меня, если не меньше в разы. Но вот, как видишь, я вернулся. И больше не отступлю.

Спасибо, Аммиан, что хотя бы не назвал имен. Друг в силу возраста терял над собой контроль и мог наворотить дел, о которых потом будет сильно жалеть. Я все-таки умудрилась вырваться от отца и подбежать к другу.

— Господин Мар, — впервые за последнее время мы стояли лицом к лицу. Зеленые глаза, еще секунду назад смотревшие с такой яростью на Аммиана, тут же засветились какой-то нежностью, что вогнало меня в ступор. Что за игры, Эйдан?

Не могу сказать, Габи. Все очень сложно. Я объясню. Только дождись.

Я была ошарашена. Совершенно не ожидая снова услышать голос демона в голове, я не отрываясь, смотрела в его глаза.

Что объяснишь? Когда? Но ответом мне была тишина. Вместо этого его невеста визгливым голосом начала свою обличительную речь о нерадивых и глупых студентах.

— Я бы поостереглась так говорить о студентах Академии Садар, — сознательно не произнесла обращения к ней. До чего неприятная особа. Я не верила, что Эйдан сознательно хотел связать свою жизнь с такой девушкой. И снова посмотрев на своего преподавателя, продолжила:

— Мы немного увлеклись, господин Мар. То, что сейчас произошло — случайность. Такого больше не повторится. Вы же говорили когда-то, что сомневаетесь в моих защитных способностях. Надеюсь, вопрос снят с повестки.

— Да как ты смеешь так разговаривать, мерзавка? — маленькая эльфочка едва из платья не выпрыгивала от возмущения.

Тут уже я не могла стерпеть.

— Для вас я Габриэль Юэль, студентка. Но не как не мерзавка. Выбирайте выражения.

— А иначе, что? — сузила глаза эта змея.

— А иначе…

— Хватит, — Эйдан снова повысил голос.

— Мисс Юэль, моя невеста — почетный гость Академии. Думаю, что если она и позволила себе выпад в вашу сторону, то совершенно не хотела обидеть. Скорее это от волнения за вашу жизнь. Не так ли, дорогая?

Это особь эльфийского рода тут же изменилась в лице.

— Конечно, милый. Я так испугалась, что эта… девушка может быть ранена.

Кого-то этот спектакль впечатлил? Меня нет. Да и остальные тоже скептично хмыкнули. Но защита Эйдана была обидна и несправедлива. Он мог закончить это спор. Но вот так… отругать меня при… ней. Я устала от его игр. Пусть разбирается сам со своей невестой, не вмешивая меня. Отныне Эйдан Мар и его загадки — не мои проблемы.

— Господин Мар, думаю, что, моя… мисс Юэль все поняла, не так ли? — отец грозно сверкнул глазами. Стоять и спорить с двумя высшими демонами было бессмысленно. О своем несогласии с их поступками я скажу позже.

Нехотя кивнув, я повернулась к другу и, взяв того за руку, сделала решительный шаг в сторону.

— Нам нужно в лекарское крыло. Можем мы уйти? — сейчас я не обращалась к кому-то конкретно. Здесь было достаточно магов, способных дать это разрешение.

— Идите, — господин Монулз кивнул нам. — И, Лу Вонг. Еще раз такое и будешь проходить Комиссию.

Что это означало я не знала. Друг лишь кивнул и уже сам потянул меня в сторону входа в Академию. Пока мы шли, спину жгло взглядами. В тот момент я еще не знала, что скоро познакомлюсь со своим «доброжелателем».

Глава 21

Пока мы шли к лекарскому крылу, Аммиан все пытался со мной заговорить. Но, видимо, никак не мог подобрать правильных слов. А я не знала, каких вопросов он от меня ждет. Уже подойдя ко входу, друг аккуратно дотронулся до моей руки, заставляя развернуться.

— Прости, Габи. Я сорвался.

— Аммиан, что с тобой происходит? Где ты был? — сейчас мне было важнее узнать о состоянии друга, чем в очередной раз объяснять, что единственная любовь, которую я к нему питаю — дружеская.

Парень сделал шаг назад, оперся о стену и опустил низко голову.

— Нормально все, Габи. Просто… Наверно еще не привык к стенам Академии.

— Что значит не привык? Аммиан, тебя не было всего лишь два-три месяца.

Но он лишь мотнул головой. Выпрямившись, улыбнулся и толкнул дверь внутрь лечебницы. Когда парень проходил мимо меня, я заметила у него за ухом длинный порез. И мне совсем не понравилось, что форма была похожа на ту, какую я видела на Эйдане в день сражения на моем испытании. Узнать же правду мне было не суждено. По крайней мере в данный момент.

Феи-медсестры засуетились над Аммианом, выискивая повреждения. По итогу его заставили лечь под капельницу, из-за истощенного резерва. Неужели он и правда нападал в полную силу. Обещав другу навестить его чуть позже, я задумчиво пошла в сторону своей комнаты. И зря не смотрела по сторонам.

Коридор был совершенно пуст, услышав позади себя шаги, я на ходу обернулась. Однако там никого не было. Но я же четко слышала… Решив, что все-таки мне показалось, двинулась дальше, но уже постоянно прислушиваясь. Уделяя внимание одному, я совершенно упустила из вида другое. В одной из ниш коридора меня поджидали. Дернув в сторону, к моим губам тут же прижались горячие мужские нетерпеливые губы, которые сразу же вышибли все посторонние мысли из головы.

Не узнать их хозяина было невозможно. Да и кто бы во всей Академии решился на такое? Я была среди старшекурсников, а там свои пары сформировались достаточно давно. Эйдан не давал шанса вдохнуть. Мужские губы мягко прихватили мою нижнюю губу, слегка прикусив ее клыками. Вот, Габи, и ответ на твой вопрос. Есть ли у демона клыки. Есть. И, видит Великая, он умел ими пользоваться. Язык нарушителя моего спокойствия нагло вторгся в мой рот, заставляя меня прогнуться в пояснице и крепче прижаться к мужскому телу. Я чувствовала его желание быть ближе, как он хочет по-настоящему сделать меня своей.

Но мы оба понимали, что не здесь и не так это должно было случиться.

— Как будто целую жизнь тебя не видел, — он прижался своим лбом к моему и закрыл глаза. — Каждый раз, когда тебя обнимаю, представляю каково будет дотрагиваться до твоей бархатистой кожи. Ты такая нежная, Габи. Так одуряюще пахнешь. Такая моя.

Его слова пробирали меня от макушки до кончиков пальцев на ногах. Волоски становились дыбом, а сердце стучало, как сумасшедшее. Я положила руки ему на плечи и слегка сжала ноготками. Как бы сильно мне не было обидно там, на поле. А не признать очевидное не могла.

— Я тоже скучала, Эйдан. Но не скажу, что твое возращение было радостным. Почему ты не говорил со мной, когда вы появились в Зале для Приемов ты даже слова не произнес, — мы оба понимали, что говорим про нашу телепатическую связь.

— Я не мог, Габриэль. Все оказалось сложнее, чем я предполагал. Я…, — он на мгновение замолчал. А я, кажется, кожей почувствовала, что его ответ мне совсем не понравится. — Я должен на ней жениться, Габи.

Внутри все оборвалось. Он даже не предполагал другого варианта. Он просто ставил меня перед фактом, что в скором времени предпочтет другую.

— Я не могу сейчас всего объяснить. Но моя семья в опасности. Пока что этот брак — единственный выход из сложившейся ситуации. Как только я доберусь до тех, кто угрожает моей семье, брак аннулируется.

Я горько усмехнулась. В мире демонов нет разводов. Это позор рода. Причем с обеих сторон. Эйдану никто не позволит разорвать узы. А я… Я никогда не стану любовницей. Единственная, любимая, та, кем будет дышать мой мужчина — вот смысл жизни, к которой я стремлюсь. Быть на вторых ролях — совсем не моя история.

— Сколько? Сколько тебе нужно времени, чтобы решить этот вопрос?

Он сжал руки на моей талии, как будто боялся, что убегу. Плохо же вы меня знаете, господин Мар. Я никогда не убегаю от проблем. Тем, кто хочет сразиться со мной, даю достойный отпор. Всегда. Я положила руки поверх рук демона и мягко нажала, показывая тем самым, что меня нужно отпустить. С неохотой, но мужчина все-таки сделал то, что я от него хотела.

— Это ничего не меняет между нами, Габи. Ты моя Истинная. Ты моя женщина.

— Красиво говоришь, Эйдан. Да вот только я не вчерашняя студентка, чтобы лужицей расплыться у твоих ног. Что ты конкретно хочешь от меня?

— Времени?

— Время — очень абстрактное понятие, демон. А жизнь всего одна. И прости, если я не готова тратить его впустую.

— Ты хочешь отказаться от того, что происходит между нами?

Спиной я облокотилась на стену и скептически хмыкнула.

— А что происходит, Эйдан? Я задаю тебе вопрос, но до сих пор, так и не получила ни одного четкого ответа. Лишь какие-то расплывчатые слова о том, что нужно ждать. Не вяжется у меня что-то с этой Истинностью.

Зеленые глаза метали молнии. Эйдан прекрасно понимал, если он хочет меня удержать, то придется все рассказать. Иначе я просто не поверю его словам. Но совершенно неожиданно, он сделал шаг назад, сложил руки за спиной и произнес свой приговор:

— Значит так тому и быть, мисс Юэль. Не смею вас больше задерживать.

Внутри меня, казалось, все покрылось коркой льда. Боль раздирала, хотела выбраться наружу водопадом слез. Но мне в жизни бывало и похуже. Бывало и страшнее. Подумаешь, разбитое сердце. Когда-нибудь и эти раны затянутся. А вот демону предстоит жить с нелюбимой женщиной. Потому что, как бы сложно нам сейчас не было, я ни за что не поверю, что этот мужчина меня не любит. Но и позволять играть за моей спиной в игры не позволю. Своей паре я хочу быть достойным партнером. Той, на кого он сможет положиться в самые темные времена. И пока до Эйдана не дойдет это, у нас ничего не получится.

Выпрямив спину и гордо подняв голову, я сделала шаг, чтобы оставить позади того, к кому тянулась и душой, и телом. Шаг, второй, третий… Это по началу тяжело. Страшно, трудно, а потом ноги передвигаются сами по инерции.

— Она очень сильный менталист, — не поворачиваясь к Эйдану лицом, я остановилась. Давая понять, что сейчас у него последний шанс вернуть мен в его объятия. — Дар работает удивительно. Она слышит, что говорю я, если нахожусь рядом. Но не слышит, что говорят мне. Именно поэтому я молчал. Просто не мог… сказать, как скучал.

Непроизвольно из глаз полились слезы. Почему мой путь к счастью так тернист? Давай, Эйдан. Говори. Расскажи, что за опасность нависла над твоей семьей? Твоя мама не показалась мне озабоченной какими-то трудностями.

— Не могу, Габи. Не могу ничего рассказать. Да и, если бы мог, не стал. Потому что моя женщина никогда не будет решать проблемы за меня.

— А я не предлагаю их решать ЗА тебя, — выделила я слово. — Я предлагаю решать их ВМЕСТЕ, Эйдан. Подумай над моими словами.

И не проронив больше ни слова, я двинулась прочь от мужчины, которого одновременно хотела и поцеловать, и ударить за гордость.

Заходила я в комнату в разбитых чувствах. Девочек не было, поэтому и поговорить я ни с кем не могла. А кроме них разделять свои мысли не хотела.

Опустившись на кровать, я обнала руками подушку и бездумно уставилась в окно, ожидая, что слезы все-таки найдут свой путь наружу. Но этому не суждено было случиться. В дверь кто-то аккуратно постучал. Звук был деликатный, но решительный. Я даже удивилась мысленно, кто же у нас в Академии такой интеллигентный.

За порогом стоял мой отец.

— Можно?

Я отошла в сторону и позволила ему пройти. Зайдя внутрь, он остановился и осмотрелся.

— У вас так аккуратно здесь. И уютно.

— А почему здесь должно быть грязно? — у отца сложилось впечатление, что мы неряхи?

— Ну как-то я думал, что молодые девушки несильно следят за порядком, — смущенно засмеялся он, потянувшись рукой к затылку. Это был такой мальчишеский жест, что я тоже невольно улыбнулась.

— Куда я могу сесть? Это же твой уголок? — папа безошибочно указал на мой уголок. Сначала я удивилась, а потом поняла. Шантар бессовестно дрых на моей кровати, еще и голову на мою подушку, пушистый засранец, успел положить. Лежанку ему отдельную сделать, что ли. Рядом с кроватью стояло кресло, куда и сел мужчина. Я же забралась на кровать. Мантикор приоткрыл один глаз, как будто проверяя, как далеко я уселась от него, вытянул лапы, положив их на мои колени, и стал дальше дрыхнуть. Ну что за наглец?

— Я пришел поговорить, дочь. Наверно у тебя сотни вопросов ко мне. Но позволь я расскажу свою историю, а ты уже будешь сама решать: ненавидеть меня или все же дать еще один шанс.

Мне оставалось лишь кивнуть.

— Твою маму я встретил, когда был еще совсем молодым парнишкой. У меня не было ни звания, ни особых денег. Так… Кое-какие карманные расходы, которые подкидывал отец. Я был уже на третьем курсе, когда твоя мама поступила на факультет Атмокинеза, — хмм, он раньше так назывался? Атмокинез позволял управлять погодой, то есть всеми возможными атмосферными явлениями, включая изменение влажности и температуры. Мама часто использовала силы дома в бытовых вопросах. А когда она грустила, всегда мелко капал дождик. — Она была такой… неземной, — воспоминания вызвали улыбку отца. — И забавной. Такой боевой воробушек. Ее темно-рыжие кудряшки и вздернутый носик не давали спать буквально всем парням Академии. Я же с первого взгляда решил, что она будет моей. Представь, какого было мое удивление, когда оказалось, что Мелодика предназначена мне самой судьбой.

— Мама была твоей Истинной? — вот это сюрприз.

— Она есть моя Истинная, Габи. Твоя мама может обмануть кого угодно, особенно с помощью бабушки, но только не меня. Хотя… Возможно Мелодия просто не хочет меня видеть. Я совершил огромную ошибку, дочь. Но об этом по порядку. Так вот. Я долго ее добивался. Знала бы ты, сколько физиономий мне пришлось набить, скольких ухажеров отвадить. Ох, Габи, — папа практически смеялся в голос, — твоя мама тогда отчитывала меня, как маленького мальчишку. Мой боевой воробушек не побоялась пристыдить при всей Академии главного Ловеласа, — как нежно он отзывался о маме. — После этого я уже не давал ей шанса уйти от моих ухаживаний. Так постепенно мы сблизились. Лишь спустя год я рассказал Мелодике о том, кто она для меня. Но, я уверен, к тому времени она уже сама разобралась, что к чему. Твоя мама, умнейшая из женщин, Габи. Ты вся в нее, принцесса, — мне было так непривычно слышать подобное обращение в свою сторону. — Мы провели вместе счастливые три года, Габи. Даже после того, как я выпустился, мы продолжали встречаться. Но… Я оказался слишком недальновидным. Слишком расслабился и позволил произойти тому, что случилось. А возможно, оказался просто слаб перед волей старшего. Мне подобрали невесту, Габи. Брак был договорной. Ни о какой любви и речи не было. По крайней мере с моей стороны. Она же…

— Это та женщина, которая держала тебя под руку? — ответ я и так знала, но все же хотела убедиться в этом.

Плечи отца поникли, и он удрученно кивнул.

— Да. Это она. Я очень тебя прошу. Не относись к ней плохо. Ее судьба тоже очень тяжелая. Ей пришлось жить с мужчиной, который всем сердцем был предан другой.

— Пап…, — как же мягко звучало это слово на языке. Комок сдавил горло. Невыносимая тоска по нему грозилась перелиться через край. Мне так не хватало его в детстве. Когда все девчонки хвастались своими отцами, я могла похвастаться лишь воспоминаниями о нем. Это было мучительно горько.

— Что произошло между тобой и мамой? Где она? Она же…, — это слово было страшно произносить вслух.

— Жива, Габи. Наша мама жива.

Глава 22

Слова отца для меня сюрпризом не были. Возможно, полной уверенности в том, что с мамой всё в порядке, я высказать и не могла, но абсолютного ощущения потери близкого человека не испытывала.

— С чего ты это решил?

— Потому что именно она подсказала обратиться к Эйдану, чтобы найти тебя.

А вот сейчас я искренне удивилась. Если мама вышла на контакт с отцом, почему же со мной хранит молчание?

— Как она это сделала?

Папа мечтательно улыбнулся:

— Через сон, Габи. Мама приснилась мне и дала подсказку.

— То есть она не сказала тебе прямо, где сейчас?

— Мне было это не нужно. Я узнал её новый мир. Хотя и понял это с небольшой подсказкой. Однажды Мелодия уже показывала мне место, предназначенное для волшебных существ, ищущих приют и защиту. Мир Дарилиуса единственный в своем роде. Он существует как бы параллельно нашему, и попасть в него совсем не так просто. Существо, охраняющее врата, пожирает душу, если сочтёт, что маг не достоин находиться в том месте. Нужно ещё постараться доказать, что ты достоин.

Волоски на моем теле встали дыбом. Радовало только то, что мама всё-таки там.

— Каким образом она показала тебе этот мир?

— Хммм, давай ты у мамы спросишь, — папа покраснел, как мальчишка и, кажется, мои щёки заалели тоже. Почему-то я не думала о том, что у родителей в свое время тоже была личная жизнь. Прокашлявшись и решив сменить тему, я задала следующий вопрос.

— Ты так и не рассказал, что с вами стало после того, как ты окончил Академию.

Отец снова стал серьёзным.

— Какое-то время всё было прекрасно, Габи. Я договорился с Ректором, чтобы снимать комнату в Академии за определенную плату. Да, естественно, это было против правил. Ведь Академия — это не общежитие для каждого встречного. Но, когда я объяснил, почему обратился к нему с такой просьбой, Рунз пошел мне на встречу.

— Он согласился, узнав про вашу любовь? — в моей системе мира мужчины были не такими сентиментальными. Поэтому для меня вдвойне было удивительной подобная реакция Ректора.

— Не просто про любовь, Габи. Все-таки мама моя Истинная.

Вот это да. А Эйдан говорил, что Истинные — это редкость. Получается, это явление в прошлом таким уже редким и не было.

— Тогда я не понимаю, отец. Как ты мог жениться на другой? Завести с ней детей.

— Они не мои, Габи, — мне послышался оглушительный звон. А может просто показалось, и это моя челюсть упала до пола. В моих глазах застыл немой вопрос. Что за драма развернулась в своё время в жизнях моих родителей? — Как я уже сказал, я остался жить в этих стенах. Ухаживал за мамой, давал понять многочисленным поклонникам, что дама занята, — папа слегка хмыкнул, будто именно этот фрагмент из воспоминаний особенно веселит его, — даже преподавал. Когда Мелодия была на середине пятого курса, мы узнали, что станем родителями. О, Габи. Ты бы видела свою маму. Она, словно светилась изнутри.

— А ты? — сейчас мне было важно узнать, что в тот момент чувствовал этот мужчина. Да, у меня были обрывочные воспоминания из прошлого, но именно сейчас, в стенах студенческой комнаты, мне казалось, я пойму настоящие чувства отца по отношению ко мне. Действительно ли он меня любит, нужна ли я ему. Потому что, какой бы взрослой не была сейчас, но я по-прежнему нуждалась в родительской любви. Даже потеря этого чувства не стала бы для меня такой трагедией, как осознание, что не нужна собственному отцу. Затаив дыхание, я ждала его ответа.

— Мне показалось, что я стал значительно сильнее, — теперь папа смотрел в мои глаза. — Мысль о том, что в этом мире появится та, которая будет искать в моих руках утешение, когда ее кто-то обидит, придавала мне необычайную силу. Я уже представлял, как буду гулять с тобой, рассказывать про самые обыкновенные вещи, зная, что для тебя это будет чудом. Как буду катать на каруселях, отваживать женихов, ведь моя дочь до старости будет со мной, — на этих словах я рассмеялась, понимая, что папа за шуткой пытается спрятать слезы, что чистыми кристалликами скопились в уголках его уставших глаз. — Уже тогда я любил тебя больше жизни. Никогда не сомневайся в этом, Габи. Чтобы ни происходило в наших жизнях, вы с мамой всегда будете единственными по-настоящему важными для меня людьми.

И это не было ложью. Я буквально ощущала его любовь и сожаление об упущенном времени.

— Я начал подыскивать квартиру в городе, рассчитывая жить там с вами, после твоего рождения, — на мгновение он замолчал. — Я допустил ошибку, рассказав о вас с мамой своим родителям, у которых, как оказалось, на меня были свои планы. Мне устроили грандиозный скандал. Позволь, опущу подробности, они здесь ни к чему. Я ушел из дома, вскоре родилась ты. Все было бы ничего, если бы твоей бабушке не пришло видение. Мир вскоре настигнет черная чума. Появятся чудовища, жаждущие магической крови и плоти. Они будут разрушать города, убивать и мучать. А управлять ими станет одна злобная ведьма, остановить которую будет невозможно. Но не бывает тьмы без света. Надежда есть. Она появится в виде чудесного ребенка. Девочки, которая вберет в себя силу четырех стихий: огня, воздуха, земли и воды. Каждая из стихий будет так или иначе проявляться в ней. Твоя бабушка тогда очень четко описала ту девочку.

Папа пристально смотрел на меня. Синие глаза были необычайно серьезными, а у меня начали закрадываться весьма неприятные подозрения. И почему-то я совершенно не хотела искать их подтверждения. Но наш непростой разговор уже был начат.

— Огнём будут гореть ее волосы. Её глаза обретут необычайно глубокий синий цвет. В них будет отражаться необыкновенный лесной ручей, который весело бежит по тропкам летним деньком. Её первой силой станет воздух. Он будет играючи ей подчиняться. А её надежность и твердость слова — станет крепкой опорой для тех, кто найдет в ней близкого друга. Так себя проявит Земля.

В каждом сказанном слове, я видела свой образ. Но произносить вслух собственные догадки не хотела. Мне казалось, что у отца в горле встал комок, который он с трудом проглотил.

— Но не это было самым страшным предсказанием твоей бабушки.

Девочка должна будет пройти лишения, чтобы стать той, кем ей быть предначертано. Иначе участь ее будет ничем не лучше участи Чёрной Ведьмы. Гниль и всевластие совратят сердце девочки, обрекая её на вечные мучения.

В комнате повисла тишина. Я смотрела на свои руки, и мне казалось, что они не принадлежат мне. Что это чужое тело. Я отказывалась принимать то, что услышала. Внезапно сильная мужская рука накрыла холодные мои. Я посмотрела на отца:

— Это я? — губ не слушались. Я не хотела произносить этот вопрос.

— Мы с мамой отказывались в это верить. Она тогда сильно поругалась с бабушкой. И когда твоя бабушка уходила из нашей квартиры, то предрекла, что и нам с Мелодией суждено расстаться. Есть гораздо более важные вещи, чем любовь. Например, жизнь всех существ. В тот вечер мы долго разговаривали с Мелодией. Решили, что это всё ерунда, и мы вместе сможем уберечь дочь от этого кошмара.

Судя по моей жизни, у них это не особо получилось.

— Знаю, о чем ты думаешь. Мы не справились, Габи. Вскоре к нам пришли и мои родители. Они, якобы пересмотрели своё мнение на наш брак. Казалось, даже радовались, что у них вскоре появится внучка. Я знал своих родителей. Знал, что в мире демонов нет доброты. Это сейчас он претерпел изменения. Но тогда… Тогда для демонов всё было очень непросто. Но Мелодии так не хватало матери. Они к тому моменту не общались уже полгода, что она убедила меня не терять связь хотя бы с моими родственниками. И это стало фатальной ошибкой. Мы начали ездить в гости ко мне домой. Поначалу всё шло достаточно неплохо. Моя мать была доброй по отношению к вам. Нянчила тебя, играла. Мне даже казалось, что она искренне полюбила тебя. И я расслабился. Так мы прожили несколько лет. Ты росла, мы ездили к ним в гости. Я поверил, что для нас всё может сложиться хорошо. А зря. Как-то вечером, когда мы уже вернулись к себе, я нашел маму плачущей в ванной. После долгих уговоров, она рассказала про сплетни, которые слышит в моём доме. Слышит, как её называют потаскухой, а дочь выродком. Что для меня подобрана достойная невеста, вдова какого-то их друга с двумя сыновьями, и вскоре мы поженимся. Всё это было из уст моей матери. Я ощущал себя преданным. Не хотел верить, что самый родной для меня человек способен на подобную подлость. Естественно, помчался к ним, хотя Мелодия и просила оставить все как есть, — папа тяжело дышал. Видно, что воспоминания доставляли ему настоящую боль.

— Мама в ваше отсутствие не стала играть роль радушной хозяйки, просто вывалила на меня, как…, — он осекся. Я, конечно, и сама подозревала, что про нас с мамой могла сказать та женщина. Бабушкой её назвать язык не поворачивался. — Не важно. Тогда в первый раз увидел свою жену. Оказывается, она какое-то время гостила у них. Я тоже был хорош в тот момент, наговорил много грубостей. Решив вычеркнуть всех родственников из нашей жизни, я вернулся домой. Но представь мое удивление, когда вас с мамой я там не застал. Мелодия не хотела войны в наших семьях. Не хотела, чтобы ты видела, как тяжело приходится родителям. Побоявшись, что я позже обязательно возненавижу её за разорванную связь с моими родственниками, она решила просто уйти. Наш маленький мир рушился, Габи. А я не знал, как это остановить. По сути, сам еще был мальчишкой.

Сейчас все наши с Эйданом проблемы казались сущим пустяком. Я могла понять и маму, и папу. Когда весь мир против тебя, сложно гордо стоять на своих двоих.

— Как вы справились с этим, пап? — мне хотелось подарить ему немного нежности. Хотелось показать, что я не буду судить его за ошибки прошлого. Тем более, для каждого самым строгим судьей и палачом являемся мы сами.

— Никак, Габриэль. Мы с этим не справились. Я в ту ночь напился в каком-то баре. Меня нашла нынешняя жена. Привела к себе домой и уложила спать. Проснувшись на утро, я не понял, где нахожусь. А когда увидел её, то не на шутку испугался, что сейчас окончательно разрушил единственно важное чувство в этой жизни. Испугался, что твоя мама меня не простит. Но Минерва заверила меня, что зла не желает. И между нами ничего не было. Сложно было поверить в это, после коварства собственной матери. Супруга ещё сама была молоденькой девчонкой, на попечении которой уже было двое сыновей. Муж умер, и она должна была самостоятельно поднимать мальцов. Я не понимал, зачем она все мне это рассказывает. Ответ был прост. Она предлагала решение. Брак между нами. Если я на ней женюсь, то родители и дальше будут поддерживать меня, а значит, я смогу многое дать вам.

— Зачем же тогда это нужно было ей, если плюсы в основном были только у тебя. Она же могла ещё найти любовь.

— Могла. Но, как я уже тебе это сказал, у нее было двое маленьких сыновей, и она не понимала, как ей жить одной.

— Может, стоило ей посоветовать найти работу? Пап, сотни молодых женщин повсюду растят детей в одиночку. И как-то справляются. Почему брак? И почему ты повелся на это? — злость, разочарование, обида за себя и маму: всё это закипало внутри, как наполненный до краёв котел.

— Габи, мы были молоды. Сейчас, попади я в подобную ситуацию, решил бы вопрос иначе. Но прошлого не воротишь. Остаётся только его принять.

— И как на это золотое предложение отреагировала мама?

Отец невесело хмыкнул.

— Послала меня к демонам, сказав, что сама воспитает тебя, раз я решил пойти по пути легкого сопротивления. И что ей не нужен мужчина, для которого не она будет номером один. Мы тогда знатно повздорили. Я хотел ей доказать, что нам нужны деньги. Что когда твой дар начнет развиваться, его нужно будет контролировать. Сами мы не смогли бы этого сделать. Лишь с опытной помощью магов.

Я видела, как отцу даётся эта исповедь и была благодарна, что он нашел в себе смелость рассказать всю неприглядную правду. Не каждый решится на такое. Безусловно, я осуждала те решения, которые он когда-то принял. Но, как он и говорил, прошлое не исправишь.

— Знаешь, Габи. Твоей маме нужно было меня стукнуть тогда хорошенько, чтобы вздорные мысли вылетели с моей головы. Но она просто отпустила меня. Сказала, что даёт время на размышления. Она была уверена, что сможет справиться с твоим даром сама. Что её мама уж точно поможет… И ведь помогла. Правда, как всегда по-своему, — он потер лицо руками, словно очень устал.

— Что ты имеешь в виду по-своему? Бабушка? Ты хочешь сказать, что это моя родная бабушка поспособствовала тому, что я не знаю, кто я?

— Она решила забрать твою память. Ты владела четырьмя стихиями, а значит, в тебе находилось четыре части одного целого. Как считала твоя бабушка, если усыпить остальные три, то и сила себя не проявит. А значит, ты будешь расти обыкновенным ребенком. У нас было бы время тебя постепенно готовить к овладению силой.

Я в бешенстве вскочила с кровати.

— Вы сумасшедшие? — Шантар беспокойно приподнял голову. — О, Великая, почему за ваши ошибки расплачиваться должна я? И где теперь бабушка? Почему она оставила меня с мамой? Ты теперь хоть понимаешь, как тяжело будет взрослой мне овладевать тремя стихиями сразу? Ребенок быстрее адаптируется. Папа, почему вы думали только о себе?

Я беспокойно бегала по комнате, пока была не поймана сильными руками. Отец со всей силы обнял мен и уткнулся в макушку.

— Габи, сейчас я уже не маленький и наивный паренёк, у которого за плечами ничего нет. Сейчас я могу оказать тебе полноценную помощь, понимаешь? Да, я ошибся тогда, дочь. Но каждый прожитый без вас с мамой день проклинаю сам себя. Просто позволь мне быть с тобой.

— Мне страшно, — эмоции рвали меня на клочки. Такого давно не было.

— Знаю, маленькая. Но ты больше не одна.

— А что же твоя жена? Она в курсе, что ты собрался искать свою первую любовь?

— В курсе. Не поверишь, именно она напомнила мне о существовании того мира. Минерва и сама сейчас влюблена в одного врача. Как только я найду твою маму, мы разведемся.

— В мире демонов нет разводов, даже я это знаю.

— Глупышка ты у меня. Если ты нашел свою Истинную, то ни один закон тебя уже не удержит. Магические законы нарушать нельзя. Истинная даруется Богами. Ни один маг не способен этого изменить.

Внутри щелкнул переключатель. Интересно, а один зеленоглазый демон не на это мне намекал?

Глава 23

С отцом в тот вечер мы проговорили допоздна. Мои воспоминания не были обманчивыми. Глаза папы лучились добротой и заботой. Когда мы немного привыкли к обществу друг друга, он даже начал подшучивать надо мной. Моя комната в этот день была наполнена теплотой. Когда девочки вернулись, то были весьма удивлены наличием у меня гостя.

Когда отец уже собирался уходить, то огорошил нас новостью, о которой почему-то не твердило сарафанное радио нашей Академии.

— Завтра вечером состоится бал. Его устраивают в честь… гостей Академии. Для вас это будет неплохим способом немного развлечься. Но, Габи, — я подняла голову, — поаккуратнее с алкоголем. И это… хммм, не танцуй с каждым пригласившим тебя студентом.

Мои брови самопроизвольно полезли вверх. Великая, что это? Отец решил прочитать мне нотации, как это бывает у всех обычных подростков? За исключением того, что я уже давно не наивная девочка и момент, как бы, утерян. Папе и самому стало неловко после этих слов. Он не знал, куда от смущения себя деть.

— Кхе, кхе, — прочистил он горло, — я не имею в виду, что ты не разберешься с этим вопросом сама. Просто…

— Я все поняла. Много не пить и с мальчиками не связываться, — я была дочерью демона и ведьмы. Язвительность в моей крови.

— Понял, понял, — он ласково погладил меня по голове. — Не лезу. Но буду зорко за тобой следить.

Я поднялась на цыпочки, и поцеловала колючую щеку.

— Тебе пора.

Закрывала я дверь под любопытные взгляды подруг.

— Что это было? Воссоединение отца и дочери? — Ньяна широко улыбалась.

— Похоже на это, Ньяна. Наша серьезная девочка наконец-то обрела семью, — поддержала Дела.

— Я её и не теряла, — намекая на то, что сами подруги и есть моя семья. — Просто она становится больше.

— Эйдан в курсе, что вы с отцом помирились?

Настроение несколько поугасло.

— Эйдан занят своей невестой. Мы решили, что какое-то время подумаем…

— Над чем? Габи, не неси чепухи. Ты не думаешь в серьёз, что он её любит?

— Нет, не думаю. Но их связывает какая-то темная тайна, касающаяся его семьи.

— Что за тайна?

— А вот на этом, Ньяна, у нас начались разногласия. Демон считает, что не по-мужски перекладывать на даму свои проблемы.

— Чушь какая, — фыркнула подруга.

— Боюсь, что это не самая главная новость, которая касается нашего преподавателя. Он должен жениться на это девушке.

От подруг не прозвучало ни слова.

— Ты слишком спокойна для подобной новости, — Ньяна и Адель беспокойно смотрели на меня.

— Потому что не хочу до конца верить, что он способен совершить подобную глупость. Она менталист. Вот почему в день их появления, Эйдан хранил молчание. Она не может слышать, что говорят ему. Но знает о каждом его мысленно произнесенном слове.

— Габи…, — Ньяна явно старалась подобрать слова, не унижая умственные способности нашего преподавателя. А я уже знала, что она хочет сказать. — Есть же артефакты, причем ни один менталист ни за что не узнает об их наличии. Стоит надеть подобное «украшение», и мысли будут скрыты за вуалью. Или станут крутиться вокруг одной и той же темы, будто замкнутые в круг.

— Об этом знает, едва ли не каждый младенец, — Адель недоумевала вместе с нами.

— И он знает, Адель. Знает, но только пользоваться этим не хочет. Почему, я тоже хочу понять. Но пока он не решит довериться, у меня связаны руки.

Какое-то время каждая из нас думала о своем.

— Итак, у нас намечается бал. А значит, нам нужны наряды, — решила разбить гнетущую тишину Адель. А это означало одно. Подруга оседлала любимого конька, и у нее появился повод нарядить нас с Ньяной в платья. Мы с подругой в унисон застонали.

— Адель, смилуйся. Никаких платьев! — едва ли не с мольбой заговорила Ньяна.

Но двигатель Адель было уже не остановить. Из ушей подруги едва пар не валил.

— Я уже даже знаю, во что каждая из вас оденется.

— Дела, у нас даже не будет времени их заказать. А зная тебя, эти платья однозначно потребуют времени для изготовления.

— Есть у меня одна фея, — на последнем слове я скривилась. — Габи, она весьма нетипичная фея. Поверь, познакомившись с ней, ты сама влюбишься в эту женщину без памяти.

— Какой бы замечательной эта фея не была, а сшить три платья за одну ночь даже ей не под силу.

— Говорю же, вы её не знаете. Дайте время, я свяжусь с ней, и сегодня вечером у вас уже будут эскизы.

Что собиралась сделать подруга, для нас с Ньяной оставалось загадкой. Мой фамильяр юлой крутился около меня, выклянчивая еду.

— Шантар, ты же ел недавно? — жалобный скулеж был мне ответом.

«Голодный» прозвучало в моей голове.

— Ох, прожорливый ты пушистый комок. Такими темпами эта комната будет маленькой для нас четверых.

Шантар улегся на спину и поставил живот, ставя на этом точку в нашем небольшом споре, поскольку невозможно было устоять перед искушением не погладить это большое чудо.

— Ладно уж, принесем тебе что-нибудь из столовой.

В моей голове тут же замелькали картинки стейков из мяса. Огромное их количество.

— Остановись чудовище, ты так всех студентов объешь. Что там будет, то и принесу. Вот выпустимся из Академии, буду тебя стейками кормить.

Фамильяр счастливо облизнулся на это. Ох, ну как будто совсем маленький еще.

— Адель, ты с нами? — Я задала вопрос на всякий случай, зная, что подруга в ближайший час явно будет занята сотворением чуда. Ответа не последовала. Ну, его никто и не ждал.

Когда мы с Ньяной выходили из комнаты, меня догнало видение огромного пирожка с вишней. Любимого лакомства Шантара. Резко обернувшись, я взглядом наткнулась на уютно уместившуюся на моей кровати филейную часть фамильяра, который невозмутимо вылизывал свою шерсть. В кого он хитрец такой?

— Пойдем, — засмеялась Ньяна, — он хотя бы в тапки не гадит, как обычный шкодливый кот, — дверь мы закрывали под возмущенное «МЯУ».

Так, смеясь, мы дошли до столовой, где все наше веселье словно смыло волной. За столом преподавателей сидели гости нашей Академии. И если персона отца больше не вызывала во мне протеста и желания где-то спрятаться, то чувства к демону заполняли меня до отказа.

Его невеста, положив свою руку на его запястье, о чем-то мило с ним ворковала. Нужно было отдать должное Эйдану, счастливым демон не выглядел. А когда заметил меня, так и вообще стал мрачным. Его невеста тут же перевела свой влюбленный взгляд на меня. Ее глаза мгновенно превратились в маленькие кусочки льда. И, несмотря на ее внешность, её мне хотелось охарактеризовать, как хищницу. О менталистах я была наслышана. Те ещё неприятные личности. Для них не существовало личных границ. Многие от вседозволенности сходили с ума и заканчивали свой путь либо в тюрьме, либо в петле. Лишь единицы могли совладать с таким сильным даром. Эйдан, почему ты позволяешь ей проникать в свой разум? Моим минутным порывом было подойти и защитить демона от нее. Но рука Ньяны остановила.

— Мы пока что не равны, Габи. Нужно узнать о ней побольше. Расспроси отца. Уверена, что ему она тоже не нравится.

Поймав взгляд отца, я увидела его едва заметное качание головой. Даже он предостерегал меня. Что же может связывать демона и эльфа?

— Не против поменяться со мной местами, Ньяна? — подруга сразу смекнула для чего мне это. Я не хотела наблюдать за «идеальной» картинкой: демон и его невеста. Иначе бы мне кусок в горло не полез.

Заказав ужин, мы обсуждали предстоящее событие, гадая, что же придумает Адель. И совершенно не заметили, как к нашему столу подошла стайка девушек. Одна из них мне была знакома. Она не принадлежала Элите. Но постоянно старалась крутиться рядом с ними, выполняя каждое из их поручений.

— Габи, Ньяна, — тоненьким голоском произнесла она. — Не позволите ли нам присесть за ваш столик?

Мы с Ньяной лишь напряженно кивнули. Стульев за круглым столом было всего шесть. Два из них заняты нами, сидевшими друг напротив друга. Поэтому четыре девушки разместились по сторонам от нас.

Краем глаза я заметила движение со стороны преподавательского стола, где сидел Эйдан. Едва повернув голову, я успела поймать момент, когда невеста Эйдана и приспешница Элиты кивнули друг другу. Вот это да. Сама подойти не смеет, зато отправила посланника.

— Насколько я знаю, вы именно те, кто, скажем так, не совсем честно попали в академию, — произнесла незнакомая девушка, привлекая мое внимание.

Ага. Мысль мы с Ньяной уловили и ход ее течения тоже. Отправила девочек, чтобы нас, а если быть точнее меня, поставить на место. Ну-ну. Попробуй, дорогая. Боюсь, зубки обломаешь. Укол боли мгновенной вспышкой промелькнул в голове. Она менталист. А значит нужно быть аккуратнее с мыслями. Сейчас я радовалась, что кое-какие навыки по защите все-таки у меня имелись. Пусть и не смогла бы защититься от полноценной атаки, но и эльфа не посмела бы напасть в полную силу. Здесь находились преподаватели, родители ее жениха, сам возлюбленный. Хотя при этом слове мне хотелось скривиться, как будто съела что-то противное. Помимо всего прочего Академия ставила маячки на такого рода проделки. Поэтому в какой-то степени я чувствовала себя защищенной.

— Иногда, цель оправдывает средства, — ни грамма лишней информации они не услышат ни от меня, ни от Ньяны. Если они хотят поупражняться в остроумии, так мы поддержим их игру.

Не думай, что у тебя все так просто получится, — и это была последняя мысль перед тем, как я закрылась щитом.

— И что, вас совершенно не смущает, что вас считают лгуньями? — какой невинный вопрос, не так ли?

— Совершенно, — Ньяна невозмутимо поедала принесённый ужин.

Девушки уже начали постепенно осознавать, что нас не проймешь обычными колкостями.

— В следующем году, насколько я знаю, вам предстоит сдавать экзамен. Вы уверены, что пройдете? Сам Дух Академии будет его принимать. Как, думаете, он отнесётся к трем ведьмам, столько лет обманывавшим его? И ладно бы за вами хоть род какой стоял. А то так… Без имени, без титула. Никто. Выскочки.

Мне хотелось в голос рассмеяться над глупостью оказавшихся марионетками девушек. Не обладая информацией, не зная всех подводных течений, пытаться ужалить своих сокурсниц, еще и стараясь оскорбить невзначай. Могли бы, что ли, хоть поточнее узнать всё про нас. Не знаю, какой реакции ждала его невеста, уже явно наблюдая за нашим разговором, но явно не той, что я и Ньяна выйдем из него победителями.

— Подай мне соль, пожалуйста, — обратилась я к подруге. — Гномихи сегодня постарались на славу, не находишь? Шантару тоже можно принести на ужин ягненка, — я от всей души улыбнулась ей.

— Вы что не слышали, что сказала Лола? — столько благородного возмущения было в голосе одной из девушек. Волей- не волей на моем лице расцвела улыбка.

— Почему же. Слышали. Вот только не было ни единого по существу заданного вопроса, на который хотелось бы отвечать.

Глаза девушки как будто засверкали молниями. С королевской грацией они стали подниматься из-за стола. Но уйти просто так тоже не могли. Им была поставлена чёткая задача, которую, по сути, они провалили.

Наклонившись к моему ухо, одна из мерзавок прошипела:

— Надеюсь, ты всё же не такая глупая, как кажешься. Вспомни об одном «подарочке», что тебе довелось однажды получить. Не зли ее, Габриель Юэль. Иначе от следующего «подарочка» ты уже не очухаешься.

Возможно, я и была сколько-то удивлена. Но скорее тому, что они так быстро рассекретили свою хозяйку. Насколько опрометчивый шаг. Как бы ей ни хотелось, но дурой я не была. И уже какое-то время стала догадываться, откуда появился внезапный «подарок» в моей комнате. Теперь же поймала взгляд Эйдана, в котором плескалось беспокойство.

«Я стану твоим проклятием, демон. Уберу соперницу, и ты будешь моим»

Покидая столовую, я не видела взгляда того, кому была отправлена мысль. Эйдан же только довольно ухмыльнулся и, с откуда ни возьмись взявшимся аппетитом, стал ужинать.

Глава 24

А в комнате нас уже поджидала Адель. И не одна. Как и обещала подруга, она связалась с феей, которая держала собственное ателье. При виде нас с Ньяной фея застыла. Взмахнув своими яркими крыльями, она стремглав подлетела к нам:

— Bonbon, Адель. Что это за прекрасные создания? О, Великая Жюстин, какие волосы, — она благоговейно коснулась моих волос. — Какая стать! — Ньяна тоже удостоилась чести быть ощупанной и осмотренной. Подруга стояла в абсолютном шоке, так же, как и я.

— Вот такие они у меня красавицы, Флёра. Я же тебе говорила. Для них нужны особые платья. Такие, чтобы все упали, при виде их.

— Ага. Главное, чтобы мы сами устоять смогли, — еле слышно пробурчала Ньяна. Подруга не любила платья, от слова абсолютно. Я тоже особо ярких чувств к ним не испытывала. Но для меня не было такой уж пыткой надеть подобный наряд. Не то, что для нашей боевой Ньяны.

— Ma fleur des champs, не преуменьшай свой шарм. Вспомни, что я тебе сказала, когда мы только встретились? — фея грозно, наверно ей так показалось, посмотрела на Адель.

Та засмеялась в ответ и подняла обе руки вверх, словно сдаваясь на милость победителю.

— Ты сказала, что я подобна горному хрусталю. Благородная холодная красота, которая непременно нуждается в достойном обрамлении.

Ничего себе обороты у этой феи. Так даже самый заядлый ловелас не всегда сможет выразиться.

— Вот-вот, — она взяла нас с Ньяной за руки и подвела к Адель. Выстроив в шеренгу, сложила руки на груди и, будто бы, задумалась. Длилось это доли секунд, а затем, хлопнув в ладоши, Флёра крутанулась вокруг себя и вынесла вердикт.

— У вас будут самые умопомрачительные платья. Или я не Флёр де Лопас. Завтра к обеду их доставят к вам в комнату.

— Так быстро? — Ньяна не смогла сдержать свой скептицизм, чем, видимо, нанесла непоправимый ущерб внутреннему спокойствию неугомонной феи.

— Возмутительно! Деточка, никогда не сомневайся во мне! Мое ателье лучшее во всем Королевстве! Да что там, во всем мире! И если я сказала, что платья в обед будут, то значит, сдержу слово! Даже если мне придется пытать орков, что доставляют мне ткань! Всё! Некогда разговаривать! Ждите заказ! — хлопнув снова в ладоши, фея с громким щелчком исчезла из нашей комнаты.

Совершенно обескураженные мы стояли, не в силах произнести и звука.

— Я даже знать не хочу, где ты её откопала, — отмерла Ньяна. Подруга, скорее всего, больше нас находилась в шоке от подобного возмутительного нарушения ее спокойствия. — Хотя нет. Одно мне точно интересно. Как она вообще попала в Академию? Ты же знаешь, сюда абы кому доступ не дают.

— Не стоит так драматизировать, Ньяна. Ты мне еще спасибо скажешь, — лукаво улыбнулась Адель. Почему-то эти двое очень любили пикироваться. — А по поводу её нахождения здесь. Так все просто. Ей дали пропуск.

— Точно, Дела. За испорченную нервную систему. Однозначно скажу. И что значит по пропуску? Его тоже не так быстро дают.

— Согласна, не быстро. Если у тебя нет знакомых, имеющих особое положение, — подруга невозмутимо рассматривала ноготки.

— Себастиан значит. Почему мне казалось, что ты наоборот стараешься быть от него подальше? — я действительно думала, что демон совершенно не тот, о ком мечтает подруга.

— Зато он мечтает об обратном. Я всего лишь слабая девушка, ищущая сильное плечо в трудный момент.

— Ты интриганка, Адель, — припечатала Ньяна. — И когда-нибудь он заставит тебя за это расплачиваться. Но об этом я думать не стану. О, Великая, как представлю впихивать в себя в это пыточное изделие, так муторно на душе становится, — горестно вздохнув Ньяна, направилась в ванную комнату, видимо хотела хотя бы там переварить произошедшие. А заодно подготовиться и к будущему. Бал с каждым часом становился все ближе и ближе.

— Ну, а ты? — Адель повернулась ко мне. И, видя, что я улыбаюсь, тоже расплылась в ответной улыбке.

— Немножко шокирована. Как ты с ней познакомилась? — эти две личности настолько разные, что сложно было представить, какие интересы могли их сплотить.

— Все очень просто, Габи. Она как-то раз была моей пациенткой.

— И все? Вы вот так с одного раза сдружились?

— Неожиданно, правда? Мы уже отвыкли, что люди вокруг нас могут быть настолько доброжелательными.

— Ты хочешь сказать, что она за эти платья ничего не возьмет?

— Ну, почему же. Возьмёт, конечно. Но не деньгами. Иметь под рукой собственного врача, готового в любой момент, не важно день это или ночь, примчаться по твоему зову, перспектива неплохая, не находишь? — подруга весело мне подмигнула.

Не найдя, что ответить, я лишь пожала плечами. Если это удобно Адель, то в обратном я ее переубеждать не стала.

— Вот и ладушки. Пора вытаскивать Ньяну из её норы, — она явно имела в виду ванную комнату. — Ньяна! Выходи! От судьбы не убежать!

Не став дальше вмешиваться в их разборки, я вернулась к своей кровати и залезла под одеяло. Шантар тут же придвинулся к моему боку и продолжал сладко посапывать во сне. Я ласково провела рукой между ушей мантикора.

— А ты ведь даже не подозреваешь, через что мне сейчас предстоит пройти, — фамильяр тихонько мурлыкал во сне. — Спи, малыш. Пусть тебе приснится сахарная косточка.

На такой безмятежной ноте я и провалилась в сон, чтобы там обрести личный кошмар.

Я оказалась в каком-то черном месте. Не могла понять, лес ли это, пещера или дом. Вокруг не было ни души. Попытавшись сформировать в руке кристалл, я весьма удивилась, когда не смогла этого сделать. Быть абсолютно одной, ещё и без возможности защищаться в незнакомом месте — ощущения так себе. Самое страшное, что я не понимала, куда мне нужно идти, чтобы выбраться отсюда.

— Здесь есть кто-нибудь? — холодная, мрачная тишина. Попытавшись сделать шаг вперед, я обнаружила, что намертво приклеена к земле. Внутри начала подниматься сносящая все на своем пути паника. Что это за место? Где я?

— Ну, здравствуй, птичка, — скрипящий старческий голос прозвучал, как голос палача на плахе. — Давно я ищу встречи с тобой.

— Кто ты? — я изо всех сил старалась взять себя в руки. Самое страшное, что я никак не могла понять: сон это или явь.

— Я та, которую вот уже много веков все магические существа бояться называть по имени. Я та, кто выжигает все живое, оставляя только пепел и тлен. Я та, кто сеет хаос и панику, — голос с каждым звуком становился все ближе. Я же старалась уговорить свою силу помочь. — Имя же мое настолько прекрасно, что его больно произносить. Оно обозначает власть и величие. Имя мне — Царилла.

Передо мной появилась молодая девушка. Тем удивительнее был контраст голоса и внешности. Облачена она была в абсолютно черное платье, голову украшало некое ожерелье, скрепленное посередине кулоном в виде черепа. Хотя эти изображения буквально покрывали каждый сантиметр ее тела: на руках, на шее, на платье. Черепа были везде. Но самым страшным было то, что огромного вида графитный сапфир укрывал один ее глаз. Во втором же клубилась абсолютная тьма.

— Что же ты дитя, не кричишь? Не умоляешь сохранить тебе жизнь? Разве тебе не страшно?

До безумия страшно. Но я никогда не опущусь до такого, чтобы кого-то умолять. Положение было затруднительным. Помочь мне не мог никто. Сила, казалось, спала беспробудным сном.

Холодные пальцы в чёрных перчатках с мнимой лаской коснулись волос. Я ощутила, как их кончики покрылись инеем. Что же такое эта Царилла? Она явно уже давно не принадлежит миру живых. Но и мертвецам, видимо, подобная ноша не нужна.

— Как долго я тебя искала.

— Зачем? — я изо всех сил старалась, чтобы голос звучал твердо, и в нем не было и капли страха.

— Смелая букашка. Ещё и вопросы осмеливаешься задавать. Но я сегодня добрая. Уже успела пообедать одной магичкой. Кстати, она плохо выполняла возложенные на нее обязательства. Ты уже давно должна была быть в моих руках, а она меня подвела. Маленькая идиотка. Ну, да ладно, зато вкусной оказалась, — Царилла подошла ко мне практически вплотную. Схватила мое лицо одной рукой и лизнула щеку. Меня едва не стошнило от омерзительных ощущений. Её язык как будто оставил след от ожога. Отдернув руку, ведьма снова отошла на несколько шагов. Видимо, её забавляла игра со мной. — Ты тоже вкусная. А ты знаешь, сколько моих питомцев хотят полакомиться тобой? Но, боюсь, что после моего пира, им уже не останется ни капельки. — Чёрная откинула голову назад и мерзко рассмеялась.

Я должна была что-то придумать. Нужно оттянуть время, чтобы разбудить силу. Я не верила, что закончу свою жизнь подобным образом. Если мне и суждено умереть, то Цариллу я утащу с собой.

— Зачем я тебе? Почему именно я?

Черный глаз лукаво мне подмигнул.

— А ты не знааааешь, — протянула она. — Ах ты, бедняжечка. Никому не нужна. Мать с бабкой бросили на произвол судьбы, лишив при этом всех активных сил. А ведь могли тебе всё рассказать, научить. Вместо этого сделали моей легкой мишенью, — я начинала понимать, что пытается сделать Царилла. Она хотела, чтобы я начинала сомневаться в себе, винить окружающих в своих бедах, обижаться на всех вокруг. Но этому не бывать. Каждый человек, маг, эльф, которые были в моей жизни, давали какой-то урок. Да, на мой взгляд, бабушка поступила неправильно, заперев оставшиеся силы. Но если она приняла такое решение, у нее был мотив. — А отец? У него же своя семья. Ты никчемное прошлое, которое лежит на его плечах тяжким грузом. От тебя все отвернулись…

— Ты уходишь от главного вопроса. Зачем. Я. Тебе, — нападение — лучшая защита.

Царилла была обескуражена подобным поведением. Она ходила вокруг меня, как хищник завлекает свою добычу. Я старалась докричаться до своей силы. Но отклика не было. Я действительно была совершенно беспомощна перед Чёрной Ведьмой. Даже Шантар не отзывался на мой зов. Но это и не удивительно. Я была заперта внутри собственного сознания.

— Ты та, кто может закончить мое существование. Ты моя угроза. Великая ведьма, что заключила в себе силу Четырёх Стихий. Ты та, кто может обращаться к Великой Богине за помощью, и она ответит. Ты та, которую я с особым удовольствием убью.

— А что, если ты ошибаешься? Что если, я не она?

— Ооо нееет, деточка. Я никогда не ошибаюсь. Твое появление было предначертано небесами. И появится у Великой Прорицательницы внучка, и будет она Надеждой всему сущему, и закончит она правление Тьмы в этом Мире! Это тыы, ты мерзавка, посмевшая поставить под сомнение мои власть и величие.

Я видела, как Царилла начинала злиться от собственных слов, но что мне было делать. Я успела только заметить, как она замахнулась рукой с острыми как лезвие когтями. Мне оставалось лишь зажмуриться. Одинокая слезинка покатилась по моей щеке. Великая, почему все так?

— А ну, не трогай мою дочь, Царилла! — Чёрную буквально швырнуло от меня.

Я совершенно не ожидала её здесь увидеть. Я абсолютно была не готова к тому, что именно она станет моей спасительницей.

— Вот, что означает, не слушать маму, Габи. Вот что значит блокировать собственные сны. Если бы ты этого не сделала, то я уже давно подготовила тебя к этому нападению, — мамины руки крепко сжали меня в объятьях.

— Жди меня, дочка. Я скоро заберу вас с девочками в свой мир. Вы еще не готовы к сражению с Цариллой. А теперь иди, — большим пальцем она надавила в центр моего лба, и я снова очнулась в собственной комнате, рядом с обеспокоенными подругами и отцом.

Мама… Мамочка…

Глава 25

Я сидела на кровати, прижатая к крепкой груди отца. Его позвали девочки, когда поняли, что со мной происходит что-то неладное, и я не отзываюсь на их слова. В ногах лежал Шантар. Его глаза мерцали беспокойством и виной на фоне зажжённых в комнате ламп. Я чувствовала, как фамильяр пытался ко мне пробиться. Но защита злобной ведьмы не пускала его. Чтобы как-то успокоить питомца, я ласково провела рукой по большой голове и почесала за ушком, ласково улыбнувшись. Малыш глубже зарылся в мои колени.

Шок от приснившегося сна постепенно сходил на нет, оставляя после себя горький привкус желчи на языке и неприятный осадок страха снова оказаться в том месте. Я понимала, что скорее всего ни один амулет не сможет уберечь от Цариллы, если она уже поставила цель меня убить.

А еще меня не покидали слова мамы. Что значит, она заберет нас в свой мир? В том мире Чёрная не сможет до меня добраться? А что будет с остальными? Отец? Эйдан? Я не могла оставить их на произвол сумасшедшей ведьмы. Если она потеряет мой след, то вполне может начать мстить всем остальным, желая загнать в ловушку чувством вины перед остальными.

— Отошла немного? — отец немного отстранился.

— Да. Всё хорошо, — мне не хотелось перекладывать на него груз переживаний. К сожалению, время, когда дочь бежит к родителю из-за разбитой коленки, уже прошло. Сейчас уже я должна встать на его защиту. Хотя, сомневаюсь, что папа был бы согласен с этой формулировкой.

— Я поговорю с артефакторами. Они изготовят амулет, чтобы он мог тебя защитить, когда ты спишь…

— Пап…

— А ещё нужно подключить ведьм. Ты одна из них. Своих они защищают. Тем более с Цариллой тоже свои счеты…

— Пап…, — мне пришлось слегка повысить голос.

— Почему я не смог этого предвидеть. Ведь догадывался…

— Пап! — я уже крикнула на всю комнату.

— А? Что такое? Почему кричишь? Болит что-то? — с отцом происходило неладное. Я не могла понять, какая муха его укусила. Само происшествие не было для меня катастрофой. Да, страшно и жутко. Но выбралась. Пусть и не сама. Я жива. А только это сейчас и имеет значение. Почему на лице отца написана такая паника, искренне не понимала.

— У меня ничего не болит. Я здесь. Всё в порядке.

— Как ты выбралась?

В данную минуту передо мной встала дилемма: говорить о маме или нет. С одной стороны, я знала, что отец тоскует по ней, ищет, хочет исправить ошибки прошлого и стать полноценной семьей. С другой, не догадывалась о чувствах мамы, о её мыслях на счет всей этой ситуации и отца в целом. Поэтому, решила отделаться полуправдой:

— Мне помогли.

— Кто? — отец просто так не отпустит этот вопрос.

— Я не увидела. Как только неизвестный отбросил Цариллу, меня унесло в реальность, — прости пап, но пока что лучше тебе не знать всего.

— Хорошо. Пусть будет так, — он еще раз прижался губами к моему лбу и встал с кровати.

— Может позвать Эйдана?

— Нет, — из меня слишком быстро вырвалось отрицание, на что отец поднял бровь. В другое время, я может и хотела бы, чтобы демон был здесь. Но после нашего разговора… Мне кажется будет лучше, если между нами какое-то время сохранится расстояние. — В смысле, девочки здесь. Они в ночных пижамах. Мы так их только смутим. Плюс я не думаю, что Чёрная рискнет снова напасть. Мне кажется, теперь могу спокойно уснуть.

Мужчина какое-то время раздумывал над моими словами, но, видимо, и сам предполагал малую вероятность повторного нападения, поэтому просто кивнул.

— Хорошо. Как скажешь. Но завтра мы обратимся к артефакторам.

— Завтра же бал. И потом, Ньяна и сама может сделать мне защитный амулет. Все-таки подруга знает меня лучше, — посмотрела в сторону подруги, которая в ответ неуверенно пожала плечами. Что это значит? Она в себе сомневается что ли?

— Он вечером. Утро и день у вас совершенно свободны. Вам предоставили время, чтобы приготовиться. Ньяна, я заранее прошу у тебя прощения. Не хочу обидеть, но у тебя пока что недостаточно опыта. Мне в голову сейчас пришла мысль, что амулет нужен не одной Габриэль. Вы трое под ударом. Если Царилла вышла на след моей дочери, вы станете её первой целью, чтобы выманить Габриэль.

— Почему мы? Вы же её отец, первый родственник, — возразила Дела.

Папа немного грустно улыбнулся.

— Да, я отец… Но между нами потеряна связь. Габи хоть и пытается. Но все ещё не доверяет мне, как родителю. И если встанет выбор…, — он замолчал и с доброй печалью посмотрел на меня. — Он будет не в мою пользу.

В душе поднялась волна протеста. Он не был для меня чужим. Пусть между нами и была пропасть из моих потерянных воспоминаний, но проведённое время в настоящем, доказывало, что папа по-настоящему меня любит. Я не сомневалась в этом ни на секунду. Он увидел, что я готова спорить, что в глазах закипают слезы, поднял руку и слегка прокашлявшись, произнес:

— Не стоит, Габи. Всё в порядке. Я всё знаю, дочь, — и уже обратился к подругам. — Ложитесь отдыхать, девочки. Завтра для вас значимый день.

За отцом закрылась дверь, а я гадала, когда стена недопонимания, ошибок, недосказанности уже рухнет между нами. Окончательную точку в этом вопросе сможет поставить только мама. А до неё еще нужно добраться.

Наверно, стоило бы радоваться, что завтра вечер, когда можно хоть немного расслабиться и повеселиться. Обычно девушки в предвкушении подобных вечеров. Но отчего-то в душе ворочались нехорошие предчувствия. Этот праздник не закончится ничем хорошим.

— Ты сможешь уснуть, Габи? Или посидим и поговорим? — Адель и Ньяна уселись на моей кровать, потеснив уже прикорнувшего Шантара. Тот недовольно пихнул лапой Ньяну и поворчав что-то неразборчивое перевернулся на другой бок, чтобы заснуть крепким сном. Мы тихонько рассмеялись такому поведению. Я провела рукой по короткой шерстке. Меня накрыло всепоглощающее чувство любви и тепла. «Спи, малыш. Я тоже тебя очень люблю».

— Усну. Она не сможет больше напасть.

— Почему, Габи? Кто тебе помог? Ни за что не поверю, что ты никого не видела.

— Вы знаете меня немного лучше отца. Мама, Адель. Меня спасла мама, — челюсть девочек со звоном упала на пол. — Но не этому стоит удивляться. После того, как она отчитала меня за закрытый к себе доступ, сказала приготовиться. Ибо скоро мы трое попадем в их с бабушкой мир.

— Странно. Ты же вроде не проводила ритуалов на блокировку снов. Почему тогда твоя мама не смогла до тебя достучаться раньше.

— Не знаю. Но думаю, что взбучку получу еще и от бабушки. Потому что там, где не смогла мама, сможет бабушка. Если у нее не получится… Даже представлять этот разговор не хочу.

— Мне кажется, тебе тоже есть, что предъявить своей родственнице, или я ошибаюсь?

Безусловно Ньяна намекала на стертые воспоминания.

— Не ошибаешься. Это мы с ней обсудим очень подробно.

Мы ещё немного поговорили ни о чем и вскоре разошлись по кроватям. Слава Великой, спала я без сновидений и, проснувшись утром, бодро смогла собраться на завтрак.

Время до бала пролетело незаметно. Академия гудела, словно разворошенный улей пчел. Молоденькие феи, ведьмочки, эльфийки, гоблинши — абсолютно все готовились к предстоящему событию. Преподаватели тоже волнительно что-то обсуждали. Ни Эйдана, ни Элиты, ни даже отца видно не было. Но у привилегированных свои причуды, разбираться в которых, у меня не было ни единого грамма желания.

.

— Фи, Дела, девочка. Как можно держать в таком элитном месте таких никчемных и грубых мужланов? — ее глаза сверкали жаждой мести.

— Флёр, что случилось?

— Этот andouille, глава вашей охраны, мало того, что меня облапал, так еще и посмел засомневаться в цели моего визита. Ты представляешь, он посмел мне сказать, что я ищу богатенького покровителя! Что сюда сегодня стекаются все благородные слои общества, и мне нужна легкая нажива.

Мы с Ньяной переглянулись и прыснули в кулак. Главой нашей охраны был молодой гоблин, который какое-то время служил на границе. Парень был неплохой, но за языком следить совсем не умел, а особенно в присутствии красивой девушки, какой, собственно, и была швея. Наверно, он хотел сказать что-то другое, но женские уши, а особенно эльфийские, очень коварный орган. С ним нужно обращаться весьма аккуратно.

— Да знал бы он, с чего я начинала свой путь! Где жила и что ела! — эльфа едва не плакала от несправедливости.

— Флёра, мне кажется, вы недопоняли друг друга. Он наверняка не то имел в виду. Может на обратном пути стоит уточнить? — я попыталась, правда, защитить мужчину.

— Фи, деточки. Разговаривать с effronté — mauvais ton, — вытерев слезы, девушка улыбнулась, и будто в нашей комнате стало светлее. — Вернемся к цели моего визита. — Voilà, ваши платья.

Флёра поставила на одну из наших кроватей огромный чемодан. Как она его донесла вообще? И словно по мановению волшебной палочки, в воздухе повисли невероятной красоты платья. Взмахнув рукой, эльфа по воздуху отправила их к той, кому предназначалось изделие.

Когда около меня оказалось платье для бала, я абсолютно лишилась способности говорить. Верх изделия держался на одном плече, спускаясь длинным рукавом до левого запястья. Волнообразная горизонтальная вставка из тонкой, невесомой полупрозрачной ткани, красиво очерчивала грудью. А цвет… Волшебный цвет от темно-фиолетового до ярко-розового спускался от лифа к подолу. Даже еще не примерив его, я почувствовала себя принцессой. Не воительницей, которая способна дать отпор любому. Именно девочкой, за которой после волшебного вечера станет ухаживать прекрасный принц. Конечно, мечтам сбыться было не суждено. Но уже просто представив это, я улыбалась, глядя на изысканное творение эксцентричной эльфы.

Девочки тоже оказались совершенно шокированы. В комнате повисло абсолютное безмолвие. Я, конечно, думала, что швея нас удивит, но чтобы настолько…

— Спасибо, Флёра. Платья поистине великолепны.

— Конечно, они великолепны, petit. Разве я могу работать иначе? — эльфочка подмигнула Адель. Та лишь с улыбкой покачала головой. Весело хлопнув в ладоши, Флёр засобиралась уходить.

— Что ж, я рада, что выполнила свою работу на отлично, и со спокойной душой могу оставить вас собираться на вечер. Ох, как вот подумаю, что нужно опять через вашу охрану проходить, так в дрожь бросает. Чао-чао, девочки. Покорите своих принцев, — на этом напутствии в комнате остались мы трое.

Я обратила внимание, что Ньяна до этого не произнесла ни слова. Она, как вкопанная стояла у своего платья, и не сводила с него глаз. Осторожно подойдя к подруге, я положила подбородок ей на плечо.

— Как тебе твое платье?

С другой стороны от Ньяны подошла Адель и взяла ее за руку. Мы обе знали, как Ньяна относится к подобным нарядам. Для нее это было сродни снять свою оборону. У моей подруги была очень красивая фигура — песочные часы. Красивая пышная грудь, тонкая талия и полные бёдра. Она всегда маскировала свою фигуру штанами и не приталенным верхом. Я не скажу, чтобы мужчины ходили за ней по пятам. Ухажёры были, но успехов на поприще по завоеванию подруги не добивались. И, кажется, один лишь Фарх был слишком целеустремленным, чтобы просто так отпустить мою подругу.

— Девочки… Я это не надену… Флёр с ума сошла сшить такое? И для кого? Для меня!

— Ньяна, а что с тобой не так? Я тебе уже не раз говорила — подобные формы прятать грех. Ты прекрасна. Так почему мир не должен этого знать? — Адель говорила спокойным уравновешенным тоном. Ньяна же напоминала испуганного зверька, которой сбежит от любого малейшего шума.

— Я… кажется, боюсь…

— Чего? — я догадывалась о предмете страха подруги.

— Вдруг меня засмеют…

— Ньяна…, — Адель, кажется, даже потихоньку хрюкнула от смеха, за что тут же ладошкой получила в лоб.

— Не смей смеяться надо мной.

— Да Великая упаси. Я смеюсь над твоими страхами. Знаешь что. Я предлагаю тебе спор. Я знаю лишь одного человека… вернее оборотня, который сможет нас рассудить.

Безусловно, Ньяна догадалась о ком речь. Фарх не оставит это платье без внимания. Особенно учитывая то, что Ньяну он ни разу не видел в чем-то подобном.

— Ты не посмеешь, — подруга прищурила глаза.

— Правда? — Адель хитро сощурилась и стала пятиться назад. — Не знаю, не знаю, Ньяна. Мне кажется, Фарх единственный во всей Академии, кто непредвзято сможет оценить твой наряд.

— Действительно, Ньяна. Ну чего тебе бояться? Посмотрит, подумает и вынесет вердикт. Это же не страшно, — я подбежала к Адель и, схватив ту за руку, с такой же хитрой улыбкой стала отходить от крадущейся на нас Ньяны.

— Ах вы, паршивки! Ну, я вам сейчас покажу! — схватив с кровати подушку, она стала на нас нападать.

В комнате раздавались веселые женские визги. Мы с Адель тоже схватили свое оружие, и у нас начался самый настоящий подушечный бой. Шантар почуяв веселье, вскочил с моей кровати и также наравне с нами носился по комнате, заскакивая передними лапами то на меня, то по очереди на подруг. Это был настолько счастливый и беззаботный момент, что мне хотелось впитывать каждый его миг. Я видела радостные глаза самых близких на свете для меня людей. И казалось, что нет ничего важнее этого.

А вечером… вечером сбылись мои опасения. Вместо радости в этот вечер, в Академии Садар воцарился настоящий Ад…

Глава 26

До бала оставались считанные часы. Волноваться начинала даже я. Четно говоря, природу беспокойства объяснить даже себе было достаточно проблематично. Волнение колючим жгутом свернулось где-то в животе, мешая проглотить даже воду.

— Габи, все будет хорошо. Почему ты так нервничаешь? — Адель заканчивала свой макияж, предварительно накрасив нас с Ньяной.

Я мрачной статуей застыла у окна. Мое красивое платье загадочно поблескивало в свете ламп комнаты, делая из меня поистине кем-то волшебным.

— Не знаю, Дела. Но прошу вас, будьте начеку. Далеко друг от друга не отходим.

Девочки никогда не смеялись над моими предостережениями, относясь к ним достаточно серьезно.

Наш разговор прервал стук в дверь.

— Я открою, — Ньяна грациозно поднялась с краешка кровати и поплыла к двери. Да уж, знала бы, что так будет ходить, напялила бы уже давно на неё платье. Какая же она у нас с Адель красавица. Поймав взгляд последней, мы одновременно друг другу мягко улыбнулись.

На пороге оказался отец, который, кажется, и сам впал в ступор при виде Ньяны.

— Кхе, кхе. Ньяна. Прекрасно выглядишь. Вы готовы девочки? — он ещё пока что не видел меня.

— Добрый вечер, господин Локмус, — Ньяна сделала шаг в сторону, освобождая проход в комнату. — Да, почти готовы. Адель все никак не соберется.

— Не слушайте её, господин Локмус. Я сначала их в порядок привела, а потом уже за себя взялась. Знаете, сколько времени я на них потратила?

Отец рассмеялся, пока не увидел меня. Он статуей замер на середине комнаты и жадно впитывал в себя мой образ. Я знала, что сидящее на мне платье было красивым. Но какой в нем была я… Это оставалось для меня загадкой. Опустив руки на пышную юбку, я стала смотреть в пол, ожидая вердикта отца. Вот в поле моего зрения попали начищенные мужские ботинки, а шершавый палец аккуратно поднял мое лицо за подбородок.

— Я лишь однажды видел подобную красоту. Лишь однажды мне показалось, что я соприкоснулся с чем-то поистине таинственным. Тот образ навсегда поселился в моем сердце, доченька. Это был образ твоей мамы в наш самый первый бал в этой Академии. Сейчас же ты дополнила его, став ещё одним прекрасным видением. Ты невероятно красива, Габриэль Юэль, моя дочь.

Я не заметила, как по щеке скатилась слезинка. Смотрела в синие уставшие глаза своего отца и понимала, что я всё та же маленькая девочка, которой нужно тепло и сильные руки ее папы. Я всё так же хочу чувствовать его крепкие, надежные объятья. Хочу знать, что любое горе закончится там, где будет мой папа.

Он прижался губами к моему лбу, большим пальцем стирая дорожку из кристалликов слез, а после прошептал:

— Не плачь, тыковка. Сегодня твои глаза должны искриться счастьем.

Я обхватила руками сильное запястье отца и прошептала в ответ:

— Я люблю тебя, пап, — мужские глаза подернулись дымкой слез, которые он, безусловно, старался сдержать.

— Я тоже очень люблю вас с мамой, — он крепко прижал меня к своей груди, а я вдохнула приятный мужской аромат, состоящий из одеколона и чистого аромата отца. Тепло, уют, надежность — всё это наполнило меня, даря надежду на счастливый конец.

Когда мы разомкнули объятия, обернулись на подруг, думая, что они уже готовы к выходу. Однако последние, обнявшись, плакали друг у друга на плече. Мы с отцом удивленно переглянулись.

— Вы чего? — я, конечно, не рассчитывала на адекватный ответ, но всё же надеялась, что мне сейчас объяснят причину потока их слез.

— Это так трооогаательно, — протянула Адель.

— Ты так долго была без родителей, а теперь твой папа здеесь, и он по-настоящему любит тебя, — Ньяна тоже не могла совладать со своими чувствами.

Мой фамильяр, подыгрывая девочкам, тоже закрыл лапами глаза и пронзительно завыл. Вот актёр одного театра!

— Шантар! — я шикнула на мантикора, и скулеж тут же прекратился, а сам питомец с оскорбленным видом взмахнул хвостом и направился в ванную комнату.

Кажется, мои щеки настолько сильно покраснели, как будто я перегрелась на солнце. Великая, не думала я, что девочки такие чувствительные.

— Я думаю, что тебе пора идти. Вы же наверно первые будете в зале? — по сути именно верхушка Академии приветствовала студентов.

— Да, меня уже ждут. Не задерживайтесь. И, Габи. Будьте аккуратны. Если что, я за тобой…, — папа посмотрел на девочек и тяжело вздохнул, — за вами приглядываю.

— Хорошо, пап. Иди, — махнула головой в сторону двери. Мимо девочек он проходил буквально на цыпочках.

— В нашем распоряжении полчаса. Если вы сейчас же не успокоитесь, то мы опоздаем к началу.

Адель словно по мановению волшебной палочки взяла себя в руки.

— Дайте мне десять минут, и я готова выходить.

Ньяна подошла ко мне и аккуратно обняла:

— Всё ведь будет хорошо, правда, Габи?

Моей воительнице были несвойственны такие проявления чувств, а тем ценнее для меня становились подобные моменты.

— По-другому и быть не может, — через мгновение мы уже будем выходить из комнаты, и ловить на себе удивленные взгляды студентов. Абсолютно никто не ожидал в обычных студентках увидеть ярких ведьм.

Перед входом в Зал для Приемов стояли высокие эльфы, одетые в необычайно элегантные белоснежные костюмы, как будто охраняя вход от нежданных гостей. Небольшая толпа продвигалась внутрь достаточно медленно. И я подозревала, что причиной была красота стоящих на входе мужчин. Подходя всё ближе, наблюдала, как девушки выпрямляли спины, поправляли волосы и платья, стараясь выглядеть как можно привлекательнее. Безусловно, это льстило парням, которые хоть и делали безразличный вид, но всё же оценивающе рассматривали студенток.

Когда очередь дошла до нас, уже двое этих парней приосанились и приняли неприступный вид. Мы с девочками уже на подходе ловили их заинтересованные взгляды, однако тот эффект, который они в них вкладывали, на нас не был произведен. Поэтому мимо бравых ребят мы проплывали с совершенно безразличными лицами, чем, естественно, произвели неизгладимый эффект. Но нам это было не нужно. Думаю, мысли каждой из нас были наполнены другими особенными мужчинами.

Гномы и весь остальной персонал действительно постарались на славу. Зал выглядел волшебно. По периметру стояли столы на девять персон с каждой стороны. Небывалой красоты букеты цветов, помещенных в хрустальные вазоны, украшали их поверхность. Дополняло это всё таинственное мерцание небольших свечей, расположенных по всей длине стола.

Элита и Совет были уже здесь. Как и Эйдан… со своей невестой.

Взгляд демона на мгновение коснулся меня, как будто просто посмотрел на вновь пришедших. И тут же ошарашенным вернулся вновь. Его невеста разговаривала с кем-то из девочек Элиты, поэтому не обращала на него внимания. Чем, кажется, Эйдан и решил любезно воспользоваться. Его взгляд сначала замер на моем лице, затем скользнул по платью, спотыкаясь о прозрачную вставку на груди и, наконец, опустился вниз. Мне казалось, что он даже не дышал. Его руки буквально впились в стол. Он словно заставлял себя сидеть на месте, не смея двинуться. И вот он момент, глаза в глаза. Как много он хотел мне сказать. Я видела его дикую борьбу с самим собой. Чувствовала, как омерзительны для него оковы, которые нацепила мерзавка невеста. Но сейчас мы оба стали её заложниками. Но я, не удержавшись, шепнула ему:

— Ты же знаешь, что всё это для тебя, да, Эйдан? — зеленые глаза стали цвета штормового моря. Я всё же была девушкой, и иногда мне тоже до безумия хотелось флирта. Не с каждым встречным. Нет. Только с ним. Поэтому я, глядя в его глаза, провела рукой по лифу. — Красиво, правда?

Как под демоном не загорелся стул, не представляю. Благо все были заняты своими делами, и на нас никто не обращал внимание. Хотя мы оба рисковали. И прекрасно знали это. Думаю, что когда всё закончится, Эйдан сполна заставит меня заплатить за подобный жест. А я буду покорно этого ждать. Он лишь позволил кивнуть мне и тут же отвернулся. Мне оставалось только ласково хмыкнуть.

Осмотревшись, мы с подругами стали продвигаться вглубь зала, дабы занять свои места. Однако и тут нас ждала заминочка. А имя ей был Фарх. Увидев Ньяну, оборотень не стал сидеть, как Эйдан. Он буквально в три шага оказался около моей подруги, и мы уже ждали, что он закинет её на плечо и унесет в свою берлогу, как оборотень нас удивил. Остановившись буквально в сантиметре перед девушкой, тяжело дыша, как будто только что пробежал несколько десятков километров, произнес:

— Ньяна, окажи мне честь. Сядь сегодня рядом. Со мной, — мы с Адель едва глаза не сломали, гипнотизируя нашу воительницу, которая, краснея, пыталась что-то пробурчать. То ли она хотела отказаться, то ли согласиться, мы с Делой выяснять не стали. Пусть это было и грубо, но на любви и на войне все средства хороши, толкнули её прямо в объятья ошеломленного парня.

— Фарх, это хрупкая ваза. Не сломай. Иначе будешь иметь дело с двумя разъярёнными ведьмами.

Он стоял и не сводил глаз с лица Ньяны.

— Ни за что. Я лучше сам умру, чем причиню ей вред.

Ну, всё, думаю, что подругу взяли в оборот, и выход у нее только один. Под венец.

Обернувшись теперь к Адель, я спросила:

— А где твой ухажер? Пристроим тебя, и вечер удался.

— Ну, уж нет, Габи. Моим ухажёром сегодня будешь ты и только ты.

— Почему не Себастиан?

На лицо Делы тут же набежала тень.

— Не будем об этом сейчас ладно, Габи?

— А когда? Ты так и не сказала, почему сторонишься его. Хотя прекрасно видишь, он одержим.

— Вот именно, Габ. Одержим. Это не любовь. Я не хочу, чтобы он вообще меня сегодня замечал.

— Поздно, Дела. Он уже минут десять с тебя глаз не сводит.

Подруга испуганно вскинула на меня глаза и обернулась.

Себастиан был сегодня под стать брату и всей семье. Во всём черном, не изменяет парень себе, с тростью в руке, откуда только взялась, он казался демоном возмездия. Его глаза сканировали Адель, не позволяя той сделать и шага в сторону. Между ними словно велся какой-то диалог, который был прерван ведущим сегодняшнего вечера.

Нас всех приглашали занять свои места для речей Ректора, преподавателей и гостей Академии. Мы с подругой сели так, что столик Правящих был перед моими глазами. Я видела, как хищно проводила своей рукой по его плечу невеста Эйдан. Но вот мгновение, и уже в его жесткой хватке хрупкая кисть. Однако я бы не назвала прикосновения демона любящими. Судя по тому, как морщится девушка, ей банально больно. Неужели в его проблеме с семьей появился прогресс? Настроение потихоньку начало подниматься вверх.

Отец тоже сидел со свое семьей, но нет-нет, наши взгляды сталкивались, и мы улыбались друг другу. И всё, казалось, шло прекрасно. Торжественная часть прошла. Студенты и гости спокойно ужинали, предвкушая возможность позже подвигаться под музыку, как внезапно Зал Для Приемов оглушила громкая сирена. Мы с Адель впились друг в друга взглядами. Сирена означала одно. Кто-то вторгся на территорию Академии. Вторгся силой. Даже колоссальная защита не смогла сдержать натиск.

— Студенты, все сохраняем спокойствие и остаемся на своих местах. В случае опасности, мы сможем вас защитить.

Но как же ошибался Ректор. От этой Чумы защиты не было. Изменённые появились словно из ниоткуда. Они, как тараканы, стали вылезать буквально из каждой щели замка.

Не теряя времени даром, я буквально сорвалась с места, Адель за мной, чтобы предотвратить удар по первому же столу, где сидели первокурсники. Мамин браслет превратился в острый кнут, впиваясь в шею чудовищу и оттаскивая его от перепуганной девушки. Дела выхватила меч и сражалась с сородичем монстра. Благо последнее время мы усердно тренировались, чтобы и она не осталась без защиты. Ньяна и Фарх тоже уже сражались с монстрами. Но мне казалось, что мы не победим. Их было слишком много.

Совершив ошибку задуматься на мгновение, я пропустила, как один из Изменённых подкрался ко мне из-за спины и впился мощными клыками в плечо. Боль, как концентрированный яд, хлынула в мое тело. Сформировав острый кристалл и превозмогая неимоверную боль, я наугад проткнула монстра, надеясь попасть в жизненно важный орган. Мощной челюсти не стало в то же мгновение. Но это была не моя заслуга. Отец спас меня, немного опередив Эйдана.

— Габриэль! Терпи девочка, я вытащу тебя отсюда.

— Нельзя. Их много. Нужно больше людей. Где охрана?

— Демоны их раздери. Эйдан уже кинул клич. Через мгновение здесь появится Королевская армия.

И вот уже мощная армия демонов в боевой ипостаси буквально вычищала это место от скверны. Я обессиленная лежала на руках отца. Хорошо, что демоны пришли. Вот только… многих уже не вернуть… Как жаль было молоденьких студентов, которые только начинали свой путь, были полны ожиданий и надежд. Великая, пусть это уже закончится. Я хотела было встать, но из меня как будто вытекала жизнь.

— Габи. Габриэль, что такое? Дочка? — голос отца доносился до меня как будто сквозь воду.

Рядом оказались Ньяна и Адель. Подруга тут же начала осматривать рану. И, пораженная открытием, застыла. Словно не знала, что же делать.

— Она отравлена, — еле слышный шепот.

— Адель, что ты сказала? — вот уже и Эйдан здесь.

У подруги на глазах появились кристаллики слез.

— Эйдан, рана отравлена. Этого яда нет в нашем мире.

Внезапно всё застыло. Никто не шевелился. Не было ни дуновения ветерка. Ничего. Я испугалась, что уже умерла. Что вот именно так выглядит граница между жизнью и смертью. Безмолвие. Безвременье. Тишина и пустота. Сейчас исчезнут всё, кого я люблю.

— Ну, вот ещё. Можно подумать, я бы позволила умереть собственной дочери. Развела тут истерику, — мамин голос показался мне галлюцинацией, и я уже ожидала увидеть кого-то вроде ангела-проводника.

— Нет, дорогая, я, конечно, иногда бываю в ангельском настроении. Но быть всё же предпочитаю ведьмой.

Мам подошла ко мне и присела на корточки.

— Ну что, пуговка. Я говорила, что приду за тобой и девочками? Я здесь. И нам пора.

А как же остальные? Как же Эйдан? Папа? Мама словно читала мои мысли. Ее взгляд тут же вперился в лицо отца.

— Он бросил нас.

— Нет. Ты ошибаешься, мам. И знаешь, ещё кто кого бросил.

— Ладно. Сейчас не время. Нам нужно уходить. На моем запястье появился золотой браслет, такой же и у девочек.

— Отправляемся.

С каждой секундой мне всё сложнее и сложнее становилось находиться в сознании. Однако последнее, что я услышала, был возмущенный возглас мамы и решительное отца:

— Я иду с тобой, Мелодия.

А дальше меня поглотила тьма.

Глава 27

Выплывать из сна было невыносимо трудно. Хоть в теле я и не чувствовала боли, однако тяжесть в нем ощущалась неимоверная. Приоткрыв глаза, обнаружила, что лежу напротив окна, в которое светит яркое солнышко. Над рамой свесилась ветка какого-то дерева, как будто служа вуалью между комнатой и лучами солнца.

— Проснулась? — в комнату вошла молодая женщина с ласковой улыбкой на губах. — Ну и поволновала ты всех, девочка. Думали, что не вернем тебя из мира Великой. Но ты молодец. Упорно цеплялась за жизнь. Теперь, когда ты пришла в себя, дело пойдет веселее, и ты скоро встанешь на ноги.

— Кто вы?

— Ох, прости, пожалуйста, — всплеснулась руками женщина. — Меня зовут Мила Ванквар, и я ведунья деревни Тармас, — её имя мне ни о чем не говорило.

— Где я? — воспоминания вспыхивали тусклыми огнями. Кажется, мы с девочками были в Академии на балу… Потом… Краска сошла с моего лица. Изменённые! Нападение! Наша битва за выживание! Великая, им же наверняка нужна помощь, а я тут лежу. Да еще и неизвестно, как далеко от самой Академии. Приложив чудовищные усилия, я постаралась подняться с кровати.

— А ну, стой! Ты что удумала? Тебе нужно восстановиться, а потом уже танцы гарцевать.

— Я нужна друзьям! Изменённые напали! Как вы не понимаете?! — волнение рвалось неконтролируемым потоком.

— Успокойся, Габриэль. Там все уладили, — я застыла в то же мгновение. Этот голос являлся в моих снах. Не так часто, как мамин, но… Бабушка. Она решительным шагом зашла в комнату, давая понять ведунье, что нас нужно оставить одних.

— Ну, здравствуй, внучка, — она попыталась провести рукой по моим волосам, как часто делала это в детстве. Только в этот раз я не позволила ласке коснуться себя.

— Злишься. Имеешь право, согласна. Но, чтобы я ни делала — это все было ради блага людей… и тебя, — старческие глаза были полны усталости. Она жадно рассматривала мое лицо. Подняв руку ещё раз, она нерешительно поднесла ее к моим волосам. Сколько бы обиды у меня на неё ни было, а всё-таки это человек, который меня растил. Она многому меня научила. Я помнила, как весело нам порой было что-то стряпать на кухне. И это были искренние минуты счастья.

Также аккуратно я взяла её испещренную морщинами руку и нежно сжала.

— Я не злюсь, Ба. Скорее многого не понимаю. А ещё есть куча вопросов, ответ на которые я хочу получить. Почему вы меня бросили? Почему я здесь? Что за предсказание насчет меня и Цариллы?

— Оставить тебя было моим худшим решением из всех. За это я не смогу искупить перед тобой вину, — я рада, что хотя бы сейчас она понимала, что натворила. Но сделанного — не вернешь.

В следующее мгновение в комнату ворвались родители. Мама была раскрасневшаяся, как девчонка. Она настороженно смотрела на отца. Зато тот выглядел весьма довольным собой. Сдаётся мне, процесс примирения запущен. Только вот мама, кажется, совершенно не ожидала, что вместе со мной на её голову свалится еще один груз в виде отца.

— Мама…, — бабушка приподняла одну бровь, так же, как и я, догадываясь о происхождении румянца на щеках дочери.

— Мы с Габи всего лишь разговаривали, Мелодия, — мягко улыбнулась пожилая женщина. — Ты думала, что я её уже на тренировки отправляю? А вот чем занимались вы двое — уже более интересный вопрос. Анвар, мне кажется, с твоей рубашкой что-то не так. Или это мода новая?

Папа опустил взгляд вниз. Так же, как и у мамы его щеки окрасились румянцем, чем весьма повеселил нас с бабушкой.

— Локмус, ты можешь более тщательно следить за тем, как одеваешься? — поддела его мама.

— Любимая, когда я рядом с тобой, то в беспорядке находятся не только мои мысли. Да и потом рубашка — это следствие твоей тоски. Ты так торопилась мне её показ… — мама не дала ему договорить. Она в один прыжок подскочила к нему и прикрыла рот ладошкой, что-то яростно зашептав.

Бабушка снова повернулась ко мне:

— Отдыхай, родная. И прости меня, если сможешь. Мне не хватало моей попрыгуньи, — было так сладко снова чувствовать ее уверенные объятия. — Как отдохнешь немного, мы обязательно поговорим, — поднявшись с моей кровати, она направилась к тому месту, где стояли родители. — Дети! Страсть — это прекрасно. Но у вас ещё будет время, чтобы сделать мне внука. А пока оставьте свои объятия и уделите время дочери.

— Госпожа Нора, так мы уже работаем…, — не удержался, было, папа, но был нагло перебит.

— Пока что ты только пустозвонишь, Локмус, — откинувшись на подушку, я громко хохотала над смущёнными родителями.

В ту же секунду, как за бабушкой закрылась дверь, папа взял маму за руку и потянул её к моей кровати. Это было странно видеть их вместе. Я даже мечтать не смела снова когда-нибудь их видеть вместе. Между ними чувствовалась скованность. Возможно, они прояснили ещё не все вопросы. Но та искра, то тепло, которое было основанием их любви, ощущались как никогда явно. Мама опустилась на краешек матраса, не сводя с меня глаз.

— Когда я приходила к тебе во снах, то видела свою малышку несколько иначе. Ты так выросла, доченька. Уже совсем взрослая леди.

Комок мешал говорить. Да, мне было горько за прошлое, за так рано утраченное детство. Но разве прошлое может довлеть над настоящим? Разве можно позволять обидам отнимать близких людей? Иногда обстоятельства, люди, окружающие нас, сильнее. И нам не остается ничего, как покориться. Я не хотела растрачивать себя на пустые эмоции, которые могли только

снова всё разрушить.

Мамины руки — это самое надежное пристанище для любого ребенка. И неважно, какого он возраста. Слезы ручьем хлынули из глаз. Я почувствовала, как теперь уже мы с мамой вдвоем оказались в стальных объятиях отца. Я, наконец, снова обрела родителей. Я снова была той девочкой на поляне, которую высоко-высоко подкидывал папа под обеспокоенные мамины взгляды. Они гладили меня, шепча при этом что-то успокоительное. Они были рядом. Всё остальное я переживу.

— Ну, хватит, девочки. А то затопите бабушку, потом ещё ворчание выслушивать, что с потолка теперь капает. Я не собираюсь ей тут крышу менять, — мы с мамой прыснули сквозь слезы. «Любовь» бабушки и папы была очередным поводом посмеяться.

— Как я здесь оказалась?

— Вы. Девочки тоже здесь. Они не пострадали при нападении. Поэтому пока что…, — мама на минуту замолчала. — Сейчас они со своими родными.

Я знала! Знала, что не все тогда погибли. Закрыв глаза от облегчения, я произнесла молитву Великой.

— Мам, почему вы не забрали всех с собой? Почему ушли одни?

— Мы не смогли, доченька. Бабушку уже тогда не все любили из-за сложного характера. Она всегда говорила истину в лицо. А честность люди не любят. Когда мы стали предупреждать людей о будущем нападении, нас чуть ли не камнями закидали, велев молчать. А Старейшина вообще пригрозил выгнать из деревни. Ты была ещё маленькая. Я не могла так рисковать.

— А я? Почему ты оставила в том доме меня? Я же вижу, что ты меня любишь, — да. Это было детское желание воочию услышать заветные слова от родного человека.

— Люблю. Безусловно, люблю. Я не успела, Габи. Когда ринулась к тебе в комнату, понимая, что бабушка создает портал, она просто спеленала меня заклинанием и кинула в него. А здесь… Отсюда я уже не могла выбраться, пока не раскачала свои способности до максимума. Тогда уж она не могла диктовать, что мне делать.

— Она сказала, что жалеет о том принятом решении.

Мама опустила глаза на наши сомкнутые руки.

— Жалеет. Не было ни дня, чтобы мы не говорили о тебе. Поэтому и являлись во снах. Чтобы направить в нужный момент. Бабушку посещали видения о твоей судьбе. Как она сказала, так было предначертано.