Проклятый горный дикий край

Глава 5

15

— Товарищ командир, нашему батальону требуется строевая песня, — как-то сказал замполит.

— Чего?.. — не сразу понял о чем пошел разговор Киборгин.

Сейчас батальон активно участвовал в засадах на дорогах с тропами, прочесывали пустыню кавалеристы и все это отнимало кучу времени. Противник пытался провести оружие под видом мирного груза, пряча все мешках с продовольствием и промышленного товара.

Идет такой старичок, ведет ослика с мешком на горбу, а там вместо риса или каких-нибудь бобовых, патроны или взрывчатка.

Приходилось так же буквально потрошить всякие бурбухайки. И совсем непросто было проверять топливные цистерны. Пытались что-то подцепить самодельными баграми.

И тут какая-то строевая песня.

«Кто о чем, а вшивый о бане», — мысленно сплюнул командир батальона.

— Песня, товарищ командир. Чтобы во время прохождения петь… А то к нам скоро различные проверяющие начнут наезжать, на Первое Мая, а потом на День Победы точно кто-нибудь нагрянет, торжественное прохождение надо провести, а у нас нет песни, что есть у каждого уважающего себя подразделения.

— Я понял…

Тут замполит прав. У дисбатов песен нет, а может и есть — он не интересовался, но они с какой стороны ни посмотри, особый случай. Пока во главе 5-й МСД стоит Громов к ним с проверками не лезут, но комдив в августе уедет, а его заменщик, наверняка начнет проверки, банально чтобы составить собственное впечатление о подразделениях под его началом. Уж дисбат он при этом точно не пропустит.

Ну и проверяющие от политического отдела начнут цепляться ко всему: кусты не подстрижены, трава не покрашена, песок не просеян, камни не откалиброваны… В общем найдут до чего докопаться, чтобы подцепить на крючок и тем самым получить рычаг давления. Это конечно мелочь, но с мелочей обычно все и начинается, образуется эффект камушка сдвигающий лавину.

«А мы — штрафники, нас дрючить будут особенно тщательно», — подумал капитан.

Так-то новому комдиву должны будут пояснить ситуацию, но кто его знает и чьим он в свою очередь окажется протеже? Может от конкурента Соколова, а значит могут захотеть через дискредитацию идеи штрафбата ударить по маршалу.

— Варианты есть?

— Так точно! Вот! — с этими словами замполит раскрыл папку и протянул Киборгину несколько листков.

Анатолий быстро просмотрел тексты и невольно поморщился.

«Ну что сказать, замполит он и есть замполит, все по шаблону, без проблеска креатива», — подумал он.

Песни в общем-то неплохие, политически правильные, но скажем так, несколько устаревшие. Такие хорошо было петь лет двадцать-тридцать назад. Нынешней молодежи, которая слушает уже совсем другую музыку всякое там диско, рок-н-рол и просто рок различных течений, требовалось что-то поновее, что-то что их реально зацепит и будут петь не из-под палки, а с желанием. Так-то не для солдат эта песня, а для проверяющих, но… своеобразный гимн штрафников может стать хорошим воспитательным инструментом для личного состава закладывая некий моральный фундамент. Песни вообще очень мощный стимул, не зря ведь сказали, что песня строить и жить помогает.

— Какую песню вы выбрали?

— Никакую…

— Но…

— Я понял проблему и решу ее в ближайшее время, после чего сообщу. Свободны.

— Так точно.

Замполит вышел, а Анатолий подзагрузился. Требовалась такая песня, коя, что называется зайдет солдатам и не вызовет отторжения у начальства. Сходу ничего в голову не приходило.

Выйдя из штаба, Анатолий, чтобы отвлечься от проблемы, зная по опыту, что решение придет в самый неожиданный момент, пошел проконтролировать, как перерабатывают полосу препятствий под следующий этап состязания. Тяжелыми работами занималась проигравшая в прошлый раз рота, но это же давало им некоторые преимущества при прохождении полосы препятствий, просто за счет знания, как она устроена, ну и бойцы украдкой тренировали проходить определенные участки. Анатолий это знал и собственно специально так сделал, ему не требовалось, чтобы кто-то постоянно ходил в аутсайдерах, что могло плохо кончиться.

«А почему бы и нет?» — подумал он, после короткого обдумывания пришедшей ему в голову идеи.

Причиной появления идеи стали нарукавные номера, за которые в очередной раз зацепился глаз.

Киборгин, кстати сказать, осуществил свой «прикол» и на рукава в дополнение к номерам рот обозначенных в круге, вел порядковые номера заключенные в треугольник, а также те самые группы крови вписанные в прямоугольнике. Полезное дело вообще-то, при экстренном переливании в полевых условиях, не нужно тратить время на выявление этой группы и проверку совместимости.

— Молодежно… жизненно, и даже идеологически правильно, по крайней мере нейтрально… но главное имеет хороший воспитательный элемент с закладкой определенных моральных принципов… дескать не надо никому хотеть ставить ногу на грудь.

Да, все эти номера на рукаве привели к тому, что Киборгин подумал о том, что в качестве гимна для его отдельного дисциплинарного батальона можно использовать песню Виктора Цоя «Группа крови». И чем больше он думал об этом, тем сильнее эта идея ему нравилась.

— Надо только как-то про не нажатый вовремя курок момент исправить… тут Виктор конечно допустил оплошность, но оно и понятно от армии откосил и не поправил никто из служивших, ну и может заменить траву на песок, чтобы было более в тему.

Оставался этический вопрос плагиата. Не хотелось лишать настоящего автора его одного из самых известных хитов. Сам Киборгин не являлся особым почитателем Цоя, ближе по духу был Игорь Тальков, но некоторые песни из поздних группы «Кино» ему нравились.

«Или лучше сразу объявить настоящего автора? — призадумался капитан. — Но он ее еще не написал… если Цой вообще уже пишет песни. Сколькое ему сейчас? А если и пишет, но могут ведь проверить автора… а он уже вроде бы ведет не самый примерный образ жизни, хулиган короче и в психушке кажется был… но это не точно».

— Извини Виктор, придется мне все же украсть у тебя эту песню… но, думаю это не самая большая цена за сохранение жизни, а уж я сделаю все, чтобы ты не разбился на этом гребаном «москвиче» и смог написать еще много других хороших песен… Да и с авторством все-таки постараюсь извернуться так, чтобы все узнали истинного сочинителя…

16

— Ха-ха-ха! — прозвучал смех словно в ответ на эти мысли.

— Что за нах⁈

Анатолий от прозвучавшего смеха аж дернулся, словно ему в задницу укололи иглой. Даже показалось, что у него слуховые галлюцинации начались.

— Ха-ха-ха!

Заметив, как засуетились бойцы перестраивавшие полосу препятствий, понял, что дело нечисто.

— Капитан! — окликнул он командира роты. — Откуда тут гиена⁈

— Так с прошлого раза еще…

— С какого прошлого раза⁈

— Ну, когда вы засаду на караван поставили…

— И⁈

— Привезли значит дохлую гиену и трех щенков…

— Дай угадаю, они тебе сказали, что я разрешил, так?

— Так точно. А это не так?

— Нет, не так! И кстати, что они с дохлой гиеной сделали?

— Шкуру сняли… ну и обработали чем-то…

— И на хрена? Хотя, неважно. Построить роту.

— Рота! Стройся!! Смирно!!! — зло заорал командир роты поняв, что подчиненные его поимели.

— Ну что бойцы… решили какие-то делишки за моей спиной обтяпать? Рота! Принять упор лежа! Делай раз! Прикрыться моим именем решили⁈ Делай два! Ребятки, это была очень плохая идея. Делай раз! И я вас очень жестоко накажу за это. Делай два! Будет прививкой вам и остальным, что моим именем прикрываться нельзя. Делай раз! Вы у меня побежите марш-бросок по пустыне, без воды в полной выкладке. Делай два! Вы получите просто неописуемые ощущения! Делай раз! Особенно когда у вас начнутся галлюцинации от обезвоживания! Делай два!!! Потом расскажите мне, что видели. Всегда интересно было. Делай раз! Думаете, что я слишком жесток к вам из-за какой-то шкуры и щенков? Делай два! Ни хрена подобного, я проявляю к вам просто-таки отческую заботу. Делай раз! Потому что, если бы вы провернули что по-настоящему серьезное, я бы провел среди вас децимацию! Делай два! Знаете, что такое децимация⁈ Делай раз! Это когда казнят каждого десятого. Обычай такой был в римских легионах Делай два! Потому очень хорошо подумайте, прежде чем что-то сделать за спиной командиров. Делай раз! А лучше не делайте и спросите разрешение. Делай два! Глядишь получите его. Делай раз! Дополнительное наказание вам — весь месяц будете ходить в бронежилетах. Делай два! И по трассе пойдете тоже в них. Делай раз!

Поднялся гул.

— Молчать! Делай два! А теперь я хочу знать, чья это была идея. Делай раз! Будете отжиматься пока виновник не сознается. Делай два!

Виновник не стал скрываться, себе дороже, на него зашикали, и он признался.

— Это я, таварищ капитан…

— Рота встать!!!

Штрафники и так упыхавшиеся на строительстве, да после отжиманий, встали чуть пошатываясь.

— Выйти из строя!

Вышел из строя солдат с Северного Кавказа, тот самый что, собственно, обнаружил нору гиены.

Анатолий подошел к нему.

— Хотел извернуться и привезти домой шкуру гиены?

— Так точнэ.

— Понимаю. Редкая штука… дорогая. А щенков зачем растишь? Хочешь вырастить, а потом зарезать и тоже шкуру снять?

— Нэт… никак нэт…

— А зачем? Продать дома живыми?

— Да… так точнэ…

— Дурацкая идея, боец. Вот их бы точно ты к себе домой провезти не смог, даже если каким-то чудом сумел бы удержать все в тайне. Да не смог бы удержать, никак… два года ведь… рано или поздно все равно вскрылось. Как их взрослых прятать? Разве что с оказией через земляков хотел как-то передать? С водителями, да? Так все равно бесполезно.

— Почэму э?

— Потому что даже собак назад не пропустят… а что уж говорить про гиен? Дикие животные. О чем ты вообще думал⁈

Вот этого решения командования, оставить животных в Афганистане, хотя солдаты хотели их забрать с собой, Киборгин сам в свое время не понял. Этих собак, верой и правдой служивших солдатам, и преданных теми, кого они защищали, потом жестоко забили местные, тут и животные считаются нечистыми в религиозном плане, да и сами они изрядно душманам досадили, вскрывая их засады и выявляя мины. Отомстили в общем.

— Ладно, где шкура? Хотя, принеси ее мне. Бегом!

Солдат умчался и вскоре вернулся со шкурой свернутой в рулон. Шкура попахивала и довольно густо, но может со временем бы выветрилась.

— Для тебя будет персональное наказание, ты эту шкуру будешь месяц носить.

Взяв в руки шкуру и развернув ее, Киборгин нацепил ее на солдата связав передние лапы у него на груди.

— Вот так, как римский знаменосец будешь. Пришей к голове лямки, чтобы можно было к каске подвязать. Да, раз уж пошла такая пьянка, дам тебе знамя батальона, побежишь в пустыню с ним.

— Ха-ха-ха-ха!!! — раздался пакостно-издевательский смех щенка гиены.

Прошло несколько мгновений, кто-то не сдержавшись громко фыркнул и словно по команде заржала вся рота. Смеялись с надрывом, истерично до слез и колик в животах.

— АХ-ХА-ХА-ХА-ГА-ГА!!!

Не смеялся только сам виновник, что только злобно сопел и комбат.

Наконец солдаты осмеялись.

— Смирно!

— Встать в строй. Теперь что касается щенков…

Анатолий с силой провел ладонью по лицу.

Человека убить легче. Всегда есть за что.

Последние улыбки стерло с лиц солдат и большая часть нахмурилась.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — воскликнул солдат из русских.

— Разрешаю.

— Товарищ капитан, разрешите заняться дрессировкой щенков!

— Солдат, это дикое животное…

— Товарищ капитан, не все дикие животные необучаемы! Те же гепарды хорошо приручаются, норки, соболи и прочие… и как я успел заметить, гиены тоже весьма умны и… дружелюбны. Разрешите хоть попробовать, товарищ капитан! Будут мины искать! Нюх у диких животных даже лучше, чем у собак!

— Хм-м… а ты что-то понимаешь в дрессировке, солдат?

— Немного… у меня была собака и я ее обучил нескольким командам…

— Понятно. Ладно, один щенок твой, остальными займутся другие желающие. Припишу вас к саперам. Может и вправду что-то годное получится… Литературу спрошу по дрессировке.

— Спасибо, товарищ капитан!

— А теперь достраиваем полосу, благо почти закончили и бежим в пустыню.

И побежали. Температура при этом поднималась выше двадцати пяти градусов, так что солдатам пришлось весьма непросто. Анатолий же наблюдал за марш-броском в бинокль. В какой-то мент ему даже показалось, что знаменосец растворился, а флаг перемешается по воздуху самостоятельно. Сказалось марево и… шкура гиены.

«Хм-м… может гиеновый камуфляж замутить? — подумал он. — Надо попробовать. Благо ничего сложно, все-то и надо что темные полоски нанести…»

Солдаты наконец завершили марш-бросок, доводить людей до крайности: обмороков и галлюцинаций Киборгин все-таки не стал, не зверь же он в самом-то деле, даже питье им специальное приказал подготовить — подсоленную воду залили в фляжки к коим и присосались солдаты попадавшие на финише в изнеможении.

— Молодцы! В качестве награды разрешаю вместо крика «ура» в атаке смеяться как гиены! — пошутил он под конец и засмеялся.

17

— Здорово братва! — обнялся Анатолий со своими бывшими сослуживцами, что теперь снова пришли под его начало.

Комдив сделал своеобразный подарок капитану на Первое Мая, сумев троих пожелавших вернуться на службу, но именно под командование Киборгина перевести к нему.

Среди вернувшихся оказался гранатометчик Николай Городин, снайпер Федор Митрохин и стрелок по имени Геннадий Карский. Все в звании «старшина». Последний выглядел особенно плохо, по крайней мере по сравнению с остальными, видно, что на гражданке забросил тренировки, ну и в последнее время бухал по-черному. К его чести, понял, что вот-вот окончательно потеряет человеческий облик и сумел вырваться.

— Командир! Спасибо за деньги, очень помогли, — сказал Городин. — Родителям машину купил.

— Мне тоже! — подтвердил Митрохин. — Старшему брату квартиру кооперативную взяли, а то он в коммуналке с двумя детьми…

Карский только кивнул. Он и раньше молчуном был, а теперь и вовсе слова не вытянуть.

— Чего не утерпели?

— Скучно, пресно… — сказал Городин. — Из рук все валится и чего-то не хватает… Все как ты говорил, командир. Тоска.

— Та же фигня, — кивнул Митрохин.

Хотя что-то подсказало Анатолию, по тому, как он вильнул взглядом, что со снайпером в этом плане не все гладко. Их бросает из крайности в крайность, либо в монастыри уходят грехи замаливать, либо… либо им это начинает нравиться.

Карский только поморщился и снова кивнул.

«А вот у этого явно выраженный посттравматический синдром с агрессивным проявлением, — сделал вывод капитан. — Будет ему куда свою агрессию выплеснуть».

— Ладно, не буду вас пытать. Раз вернулись, значит вернулись, была причина и я вам рад. Давайте, восстанавливайте физическую форму, особенно ты Гена, и начнем. Ситуация у нас складывается не очень хорошая.

— А что так, командир? — спросил гранатометчик.

— Прошляпили мы ответный ход противника на планеры. Американцы завалили Афганистан японскими зенитками и теперь устраивают с их помощью мобильные засады. Отстреляют несколько магазинов, спугнут разведку и пока никого над дорогой нет, минируют. Понятно, что этот участок подвергается тщательной проверке саперами, но время теряется. Мы уже привыкли к почти бесперебойному движению, а тут сбиваются все графики поставок. Так что теперь будем тщательно прочесывать районы использования зениток.

— И каковы шансы найти?

— Да почти никаких, — хмыкнул Анатолий.

— А в чем тогда смысл? — удивился Митрохин.

— В том, что мы своими налетами так затрахаем местных, что они сами начнут сдавать зенитчиков, только лишь бы снова не переживать обыски и грабеж.

— Ха-ха! Понятно!

Предложение Анатолия перехватывать караваны у самой границы с Пакистаном отклонили и вообще запретили соваться за реку Гильменд. Ему Громов прямым текстом сказал, что штрафники неблагонадежные и опасаются, что кто-то сможет воспользоваться близостью границы и сбежать, особенно это касается солдат, исповедующих ислам шиитского толка.

— У тебя есть задача охранять таджикские анклавы, вот и охраняй… — припечатал комдив.

Большие караваны же в зону ответственности штрафбата, то есть в пустыню Дашти-Марго больше не лезли, предпочитая более безопасные маршруты на востоке, где имелась «дыра» между Лашкаргахом и Кандагаром.

С идеей заселения хотя бы нейтральными пуштунами оставляемых таджиками земель под предводительством Наджибуллы тоже что-то не срослось. Но тут в общем-то все понятно, племенной союз из которого выходил доктор Наджиб обитает в районе города Гардез в провинции Пактия, что южнее Кабула и до этих мест далеко, разные религиозные предпочтения опять же, Наджибулла — суннит, а здесь все в основном шииты.

Наверное, искали кого-то из местных, но пока без особого результата, разведка только-только обзаводилась своей агентурой, связями, да просто пониманием того, кто тут с кем и против кого воюет. Вот года через два-три-четыре наберутся такого опыта, что начнут стравливать между собой пуштунские племена, не говоря уже о том, чтобы сталкивать племена разных народностей.

Так что к началу мая, когда всех жителей эвакуировали на север в провинцию Герат, штрафбат отошел к центральному таджикскому анклаву, что так же принялись эвакуировать. Этот процесс планировалось завершить до середины лета. Анклав самый маленький, к тому же часть населения, видя, что происходит, отчалила на север самостоятельно. Восточные же земли стали занимать враждебные к СССР пуштуны. И сразу же пошли новые караваны. Вот только перехватывать их стало почти невозможно, как и обнаруживать. Противник начал устраивать зенитные засады — установят несколько пушек в пустыне и стоит показаться над ними планеру или вертолету, как по нему открывается огонь. Засвеченная засада быстро снимается и уходит.

«Надо по два планера сразу пускать, — подумал Анатолий. — Вот только у меня всего пара штук осталась, и они нужны для контроля периметра».

Увы, один «бланик» был потерян на такой вот засаде. Хорошо, что назад дотянул, пилот и летнаб оказались ранены и на ВПП при посадке произошла авария.

— Товарищ капитан, «Гриф-один» передает о приближении около десятка всадников с юго-востока, — доложил связист. — Машут белым флагом.

— Раз с белым флагом, то пусть пропустят.

Этих всадников взяли в коробочку выехавшие навстречу кавалеристы батальона.

— Я, Асадулла Омар Рахим, вождь племени макака*, народа белуджи…

* реальное название племени белуджей

Переводчик таджик, произнеся это, резко повернулся спиной к гостям и его лицо исказила жуткая гримаса, при этом он мелко затрясся.

Что стоило Анатолию самому не заржать аки конь и выдержать лицо, так чтобы не дернулись даже уголки губ, не узнает никто.

Оставалось радоваться, что переводил тихо и остальные из комитета по встрече стоявшие в отдалении его слов не услышали.

Но где-то, среагировав на чужаков, засмеялся щенок гиены.

— Ха-ха-ха!

Переводчик не выдержал этой провокации и тоже засмеялся, после чего со всех ног ринулся куда-то прочь.

«Комусиськи!!!» — мысленно взвыл Анатолий и все равно сумел остаться бесстрастным, ну, почти, так чуть поджал губы и свел брови вместе.

— Видимо курнул чарза… — извинился за переводчика Анатолий на недоуменный взгляд гостя, начав говорить на пушту, на котором он регулярно тренировался разговаривать. — Он будет наказан.

Вождь понятливо кивнул.

— Меня зовут Анатолий Леонидович Киборгин, капитан, командир батальона. Чем вызван ваш визит?

— Я хочу обсудить возможность союза с вами.

— Это интересно. Тогда будьте нашими гостями. Сейчас все приготовят для пира.

Стол действительно быстро подготовили и весьма богатый. Чего только стоил настоящий плов. С мясом особых проблем не было. Уезжающие весь скот забрать не могли и охотно продавали «излишки» шурави, тем более что Анатолий платил не скупясь.

— Итак уважаемый Асадулла Омар Рахим, что конкретно вы хотите получить от союза с нами?

— Пуштунские собаки получив оружие от американцев и прочих кафиров, хотят окончательно выбить нас в пустыню… для нас это будет означать смерть… для большей части племени. В пустыне могут жить лишь малочисленные рода. Придется воевать и с ними, ведь все пригодные места для жизни давно заняты… Виноваты в этом и вы. Если бы не пришли в Афганистан, то все осталось бы как было…

«Моральный долг пытается навесить… макака», — усмехнулся Анатолий.

— Все происходит по воле Аллаха и если мы сюда пришли, значит на то была его воля, — начал он говорить в ответ. — И я сильно сомневаюсь, что все осталось бы как было, вас наверняка и раньше выдавливали в пустыню пядь за пядью, просто сейчас это стало чуть быстрее.

— Об этом я и говорю…

— Нет. Но может в том, что мы появились по воле Аллаха это шанс для вас не просто остановить ваш уход в пустыню, но и обратить все вспять. И мы готовы пойти на союз с вами.

— Что ты хочешь за это?

— Нет, к нам пришел ты, а не я к тебе, и я слушаю твое предложение.

— А мне говорили, что шурави бескорыстны в своей помощи, — усмехнулся вождь. — Врали?

— Я не из таких. Всякая работа должна быть оплачена. Те, кто работает задаром — глупцы.

— Воистину.

— Итак, какова ваша цена? Тем более что за все будут платить ваши враги. Только скажи сразу достойную цену, я не стану торговаться, ибо мы не на базаре и если цена окажется малой, мы просто прекратим разговор.

— Половина трофеев… — выдавил из себя вождь макак после короткой паузы.

— Хорошая и честная сделка, — протянул руку Киборгин.

Сам капитан этого не застал, но слышал от сослуживцев, что именно белуджи активнее всего участвовали в различных операциях на стороне советской армии, выступая этакими вспомогательными отрядами.

Причина в целом понятна, пуштуны получив оружие реально всех задрали и вот эти… макаки оказались в настолько отчаянном положении, что обратились за помощью к неверным.

Почему не обратились к тем же иранцам? Ведь значительная часть белуджей живет там, ну и в Пакистане их тоже много, аж есть целый регион под названием Белуджистан. Может и обращались, да только помощи не получили. Почему? А все опять-таки упирается в религию, местные белуджи почти все сунниты, а Иран — шиитское государство, в котором к власти пришли религиозные радикалы и поддерживало оно только белуджей-шиитов, проживающих на границе с Ираном. Как и Пакистан. Вот и остались белуджи-сунниты во враждебном окружении и теперь помочь им могли только неверные.

— Вот пригодилась наконец кавалерия…

Ну и так называемые джихад-мобили в количестве пяти штук тоже активно действовали на стороне макак. Тяжелую технику там гонять было почти бесполезно, да и топлива на нее в отрыве от снабжения не напасешься, разве что топливозаправщик гонять.

Анатолий поприсутствовал на первой такой операции по изгнанию пуштунского племени враждебного макакам, всеми процессами в основном рулил майор Киреев, ну а в бой непосредственно вел капитан Елисей Щербатый, размахивая казацкой шашкой.

Киборгин только головой качал, наблюдая за налетом на пуштунское стойбище. Впереди мчались джихад-мобили с пулеметами, позади — кавалерия, что производила окружение цели.

Чтобы противник не смог толком подготовиться к обороне его прижали к земле огнем из двух АГС-17. На случай если будут более капитальные постройки, а не шатровые стойбища, возили пару минометов.

Огонь из гранатометов прекращается по сигналу атакующих — пуску ракеты, там слышится несколько выстрелов, короткие очереди, скорее всего для острастки стучит средней длинны пулеметная очередь и все кончено — противник задавлен превосходящими силами, ведь помимо полусотни всадников дисбата участвуют и сами макаки. Дальше шло потрошение.

— Вот уж правда, горе побежденным…

«Средневековье пополам с постапом», — подумал он с легким изумлением.

Что интересно в отряде белуджей оказалось несколько женщин и вот они в отдельном шатре, соблюдая некоторые религиозные табу, что не отменила даже война, шмонали пуштунских ханумок. А те цепляли на себя все свои ценности, ведь по исламским законам муж мог в любой момент развестись со своей женой и она оставалась только с тем что на ней в этот момент имелось.

«Надо бы и нам пару девиц организовать, для контроля шмона, а то тоже нацепят на себя большую часть и не проверить никак», — отметил этот момент капитан Киборгин.

А за макаками, увидев результат, пошли остальные племена суннитского толка, что так же запросили поддержки в противостоянии с пуштунами и белуджами-шиитами.

В качестве своеобразного смотрящего к кавалеристам вместе с парой «чекисток» Анатолий приставил Геннадия Карского, чтобы вел учет прочих трофеев. В качестве оных брали скот на пропитание батальона, половинили так же оружие с боеприпасами и медикаментами, ну и конечно деньги.

18

Линию воздушного контроля над дорогой как-то «рывком» дотянули до Кандагара, но увы, это обстоятельство совсем не отменило нападения на колонны. Большие засады устраивать перестали, минировать тоже стали значительно реже, хотя нет-нет да закладывали фугасы, все дело в том, что противник изменил тактику и теперь атаки на колонны совершались фактически смертниками. То есть у дороги маскировался одиночный стрелок и в момент прохождения колоны стрелял из гранатомета или пулемета, после чего бросался бежать.

Сбежать удавалось едва ли одному из десятка, солдаты всеми способами пытались завалить таких засадников. Хотя поначалу попытки погони приводили только к еще большим жертвам из-за того, что пути отхода минировались, а на определённом этапе солдат поджидала еще одна засада из одного-двух стрелков-снайперов.

Потом гоняться почти перестали, предпочитая накрыть сначала район из «драконов», то есть платформ с залповой стрельбой минами и прочими средствами поражения, только после этого шли проверять.

Иногда засады вскрывали удачным упредительным выстрелом из танковой пушки, башенного пулемета или очередь из АГС и просто выстрелив из РПГ по подозрительному месту.

Но несмотря на потери в засадниках душманы совсем не отказывались от такой тактики борьбы с неверными. На место одного убитого находили двух новых «борцунов за веру», ну или просто вербовали отчаявшихся заработать на калым парней, что одним удачным выстрелом могли поправить свое финансовое положение и жениться. Мстители опять же, ведь не отомстить за погибшего брата или отца — позор. В общем муллы хорошо отрабатывали деньги американских кафиров агитируя молодежь на джихад против шурави.

Увеличилось количество засад на планеры. Долго ли установить зенитку выгрузив ее с ничем непримечательной бурбухайки, а отстрелявшись, сняться и скрыться в горах на подъехавшем джипе, подцепи к нему эту зенитку на колесном станке? Минутное дело ежели умеючи. К японским «тип-98» стали прибывать их аналоги из Европы, дополнительно модернизированные под местные условия, то есть им на станки добавили колеса для быстрой эвакуации, все эти «эрликоны» и «флаки» с усиленным патроном, чтобы можно было уверенно добивать под «потолок» полета планеров.

Случались потери, но и тут ситуацию удалось не то чтобы переломить, но стабилизировать. В беглецов цеплялся ближайший планер, что начинал наматывать широкие круги над целью и наводил на них вертолеты или самолеты. Иногда это не удавалось из-за сложного рельефа местности или угрозы вторичной засады уже на вертушки, ведь могли специально подставить уже расстрелянный до гладкого состояния зенитный ствол, чтобы выманить на него вертолет и попытаться сбить его перекрестным огнем из нескольких ДШК, а то и зенитной ракеты типа «блоупайп». И такое случалось.

Тогда посылался десант. Район оцеплялся несколькими боевыми группами высаженных на вертолетах, чтобы перекрыть противнику пути отступления, с дороги заходила рота прикатившая на «броне» и начиналась жесткая зачистка.

Посылались на такие задания и штрафбат, коих за новый камуфляж в полоску прозвали гиенами. И действовали «гиены» особенно жестоко. Потому как боевое задание засчиталось за таковое не по факту «прогулки», а за найденную зенитку. И те готовы были рвать задницы ради этого не только себе, но и другим, потому как и стимул имелся — допуск к женскому телу. А не найдешь зенитку — ничего поисковой роте не обломится несмотря на победу в соревновании.

Вместе с «гиенами» на задания ходили белуджи. К каждому взводу, увеличивая их огневую мощь, был приписан небольшой отряд по десять-двенадцать человек (из них пара женщин для обысков женской части вражеского кишлака). Понятно, что воевали они за долю в добыче.

Работницы сексуального труда в батальоне сменились уже дважды, частично — примерно половина из первого состава продолжали усердно трудиться. Но часть женщин, накопив изрядный капитал, так что могли свободно купить не только машину, но и получить квартиру доплатив кому надо, богато ее обставив, да еще на жизнь хватит, решали, что с них хватит, и уходили, но на их место Кристина находила новеньких, желающих было хоть отбавляй. Количество женщин она довела до двадцати и Анатолий в шутку звал ее унтер-офицершей.

При этом любые поползновение на изнасилование местных пресекались на корню. Анатолий сразу предупредил, одно изнасилование и насильников ждет с смерть, а всю роту, что не уследили за своими озабоченными товарищами и не пресекли злодеяние — отлучение от тел «чекисток» на полгода. Можете пытать, убивать, но падать морально ниже плинтуса — смертельно.

Второй таджикский анклав эвакуировали точно по плану, а вот третий самый западный эвакуироваться передумал, а может изначально не собирался. В принципе оно и понятно, анклав в качестве своего центра имел город — Фарах, а вокруг него располагалось множество военных частей афганской армии 70-я МБР и 21я ПД, плюс на севере советская 411 оо СнП, так что в целом они были защищены от нападок со стороны пуштунов. Сами тоже не беззубые, потому отбивались на южном направлении вполне успешно. Да на них не сильно-то и давили, особенно после того, как два анклава таджиков ушли и освободилось много хорошей земли, кою кинулись делить между собой, что тоже не обошлось без стычек, ведь туда бросились все, в том числе выбитые из своих земель белуджами.

Подкинула сложностей невеста, написавшая, что раз он остается в Афганистане на неопределенный срок, то она, его так долго ждать не намерена, ведь годы проходят, потому приедет к нему, для чего пройдет ускоренные курсы продавщиц, раз учителя там не нужны. Ему же остается устроить все так, чтобы ее направили именно в его подразделение, а не куда пошлют по распределению.

Это Киборгина напрягло.

— Кристина, слышно, что про беспредел в отношении женщин на пересыльных пунктах?

— Нет, ничего. Я отслеживаю этот вопрос, не беспокойся и как только что узнаю, то сразу скажу.

Это капитана не успокоило. Могут ведь молчать, так что пришлось письмо прямо предупреждая об опасности.

«И лучше если заранее сообщишь, когда готова будешь поехать, я возьму отпуск и сам приеду за тобой, а потом вместе поедем ко мне в батальон», — дописал он.

Писем написал сразу шесть штук, отправив в разное время и даже разными маршрутами, чтобы точно хоть одно да дошло, а то нет-нет, да теряются, духи машины с почтой жгут, аварии бывают с потерей груза…

«Да и мне не помешает пару маньяков замочить, да с братвой пообщаться лично, а то с письмами все-таки много не скажешь», — подумал он.

Наступил август и генерал-майор Громов вызвал Анатолия к себе.

— Вот, мой можно сказать прощальный подарок, выбил тебе, хотя это было непросто, — сказал он, протягивая Киборгину майорские погоны. — Приказы уже все подписаны.

— Благодарю…

— Тебе спасибо.

Анатолий понятливо кивнул. Громов за его счет очень неплохо заработал и теперь мог смотреть в непростое будущее с оптимизмом.

— Ну и познакомишься с новым комдивом, генерал-майором Аношиным Геннадием Яковлевичем.

— Известно чей человек?

Киборгин его по прежней жизни не знал, не слышал о нем ни плохого, ни хорошего, серый и незапоминающийся, ничем особо не отметившимся, один из многих просто тянувших лямку службы. С одной стороны хорошо, а с другой… непонятно что от него ждать, ведь не зря говорят, что в тихом омуте черти водят. Вот и этот может закусить удила.

— Не знаю. Но точно не соколовский… птенец, ха-ха!

— Хорошо если сам по себе, но…

— Но таких почти не бывает даже среди полковников, — с кривой усмешкой кивнул Громов. — В общем кот в мешке. Пока.

— Ясно. Сделайте тогда мне еще один подарок.

— Какой? — удивился Громов.

— Отпуск с открытой датой.

— Хм-м… не буду спрашивать «зачем», но не вопрос, сделаем.

— Спасибо.

19

То, что грузовик в очередной раз взвизгнув тормозами остановился, Ярослав Звенигородский, одуревший от жары, духоты и пыли, понял только лишь когда прозвучал чей-то голос:

— На выход!

Звякнули бортовые запоры и кормовой борт с грохотом на скрипучих петлях упал вниз обо что-то громко ударившись.

— Живее!

Солдаты вяло зашевелились и стали выбираться наружу из кузова осматривая красными словно у вурдалаков глазами, воспалившихся от нескольких часов езды в пыльной среде.

— Стройся!!!

Солдаты кое-как построились. Всего приехало около сотни человек на трех машинах.

— Смирно!

Отдавал команды какой-то старшина. Здоровый как конь и накачанный как лось.

— Добро пожаловать в доблестный 263-й отдельный дисциплинарный батальон! Здесь вы сможете показать свою доблесть в борьбе с врагами почесав кулаки в рукопашной об морды и грудины душманов, а не об тела своих же сослуживцев нового призыва.

— Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Раздался жуткий безумный смех от которого внутри что-то перевернулось. Встрепенулся не только Ярослав, но и все прочие, начав озираться по сторонам в поиске сошедшего с ума. Оказалось что смеялась «овчарка», кою держал на поводке один из вертухаев. В действительности «смеющейся овчаркой» являлась гиеной.

Только теперь он обратил внимание на странную форму в которой ходили солдаты дисбата, точнее на горизонтальные темно-коричневые полоски на ткани, как на этих самых гиенах.

«Наверное специальная штрафбатовская, с полосками как у зеков, чтобы отличать от остальных солдат, — подумалось ему. — Хотя для отличия должно было хватить номеров…»

Он и прочие сами прибыли в таких. Только старого образца и номер был один в круге.

Еще отметил, что панамки у всех перешиты и вместо конуса — ровная площадка, что делало их похожими на ковбойские шляпы. Они тоже были в полосках.

Краем глаза отметил, что вместе с ними приехало несколько офицеров с прапорщиками и даже три женщины. Последних встречала тетка.

«А эти в штрафбат каким образом загремели⁈» — удивился он.

Дальше прошла быстрая процедура распределения новичков по ротам. Их просто отсчитывали определенное количество и от отдавали ожидающим прапорщикам с офицерами, а те уводили их за собой. Так Ярослав оказался во второй роте.

— Восемнадцатый, проведи ликбез и все прочее… — сказал прапорщик, что привел его в числе еще двенадцати человек к одному из домиков, после чего куда-то ушел.

— Есть.

Проводив прапорщика неприязненным взглядом «Восемнадцатый» произнес:

— Слушайте сюда тела, повторять не буду, кто не поймет с первого раза, сам себе злобный Буратино, как говорит наш комбат Киборг.

Несколько новичков насмешливо хмыкнули.

— Первое, сразу выбросьте из головы идеи связанные с причинением вреда собственному здоровью, чтобы избежать службы, вроде самострела, пожрать стекла, сломать себе конечности и так далее. Сдохните. Был один случай, мудак прострелил себе ногу, а утром подох от того, что его укусила змея. Подумали, что случайность, но нашелся еще один кретин, сломал себе руку на стройке полосы препятствий… думали случайность, но как выяснилось — нет, подстроил, чтобы бревно на него упало… его добросили на детекторе лжи и что вы думаете? Ага! Снова ночью укусила змея. Вот ждем третьего случая, чтобы значит удостовериться, что не случайность и не совпадение, как известно три раза — тенденция. Может кто-то из вас решится?

Солдаты только переглянулись.

— Второе, тут нет ни дедовщины ни землячества, так что можете не ссать на этот случай, но и вас самих за такое уроют.

— Тожэ змэя укусыт? — спросил грузинского вида солдат.

— Нет, геноцвале, за такое лишат сладкого. Виновника — навсегда, взвод на полгода, а роту на месяц. И поверь, виновнику после этого лучше будет самому повеситься.

— Сладкого? Ха-ха!

— Это ни хрена не смешно, особенно когда узнаете, что имеется ввиду под сладким.

— Дэ как узнаэт? — не унимался грузин, что видимо загремел на «дизель» именно за неуставняк на почве землячества. — Донэсут, что ли?

— Верно. Причем стучать побегут прямо-таки наперегонки, как тот кого решишь нагнуть, так и те, кто станет этому свидетелем.

— Это же западло, не по-пацански… — влез в разговор еще один новичок. — Да и стукача потом…

— Не в нашем случае, — криво усмехнулся Восемнадцатый. — Не будет никаких потом. Точнее будет, но в сугубо положительном ключе. Его переведут в шакалы.

— Кого? Куда?

— Мы — гиены, а есть еще шакалы. Пойдемте, покажу. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И вообще экскурсию обзорную проведу.

Вышли на улицу. Ярослав, глянув в безоблачное небо, заметил кружащий самолет, что был едва заметен из-за своего камуфляжного окраса.

— Посмотрите налево. Видите своеобразную крепость?

Все сразу поняли, о чем идет речь, а именно о стене под три метра высотой, с колючкой поверху и башенками на углах с брезентовым верхом в которых маячило по бойцу.

— Это наше ЧК и обитают там чекистки или как мы их называем — чиксы.

— Девки что ли?

— Верно. Они и есть сладкое.

— Э-э-э… в смысле?

— В прямом. Лучшие, что покажут первое место на соревнованиях получают доступ к женскому телу. Непосредственно победители от роты — час, а от роты на полосу выходит взвод, а остальная рота — полчаса. А также те, кто участвовали в реальной боевой операции со стрельбой. Но это право — выйти на боевое задание, чтобы потом получить доступ к чиксам, тоже надо заработать, но уже всей ротой.

— Да ты гонишь!

— Нет, я тебе не гоню.

— Да не, не верю… это разводка какая-то! Прикол какой-то над новичками, да⁈

— Ладно, потом сами все поймете. Ничего и никому я доказывать не стану. Но если будете сачковать на полосе… в общем не советую. Так вот, вон те уроды что в башнях сидят — шакалы. Это те из штрафников, что загремели в дисбат не по статьям связанными с неуставными отношениями. Слышали, что нескольких человек перед распределением вызвали из строя по фамилиям?

— Ага…

— Вот их сразу к шакалам отправили. Основная функция — охрана чикс. Единственная возможность попасть в их число, настучать на правонарушителя. Попусту стучать бессмысленно, все сведения проверят на все том же детекторе лжи и врунишке здорово не поздоровится…

— Были прецеденты? — с явным Одесским говорком прозвучал вопрос.

— Таки да…

— Избили?

— Нет. Это уже неуставняк со всеми вытекающими проблемам. Да и как? Командиры все время с нами… Просто сдох на первом же боевом выходе, причем что интересно, пулю выхватил в спину. Так вот, эти шакалы получают сладкое по графику, без соревнований и боевых выходов. Хотя не совсем, из них так же набирают летнабов на планеры, что сейчас висит над нами… Но вообще строго говоря они тоже ходят на боевые, но в боестолкновениях почти не участвуют, занимаясь охраной связистов и прикрывая командиров.

— Та ни… — протянув видимо окраинец, тоже не веря в сказанное.

— Теперь посмотрите направо… Это и есть полоса препятствий.

Ярослав, увидев полосу метров двести длиной прямо-таки нашпигованную самыми различными препятствиями, мысленно присвистнул.

— Ну ни хрена тут наворочено⁈ — послышался изумленный возглас.

— А вы думали сладкое просто так дают? Нет, придется хорошо попотеть… — как-то тяжело вздохнул «экскурсовод». — Еще из приятного в нашем «дизеле» — отсутствие хозяйственных нарядов. Только дежурства на постах.

— А кто занимается всем хозяйством? Картошку чистит, посуду моет?

— Сначала проигравшие в состязаниях, но потом комбат нанял местных.

— А это не опасно местным продукты доверять?

— Боишься, что отравят или в суп плюнут?

— Ну да…

— Ну так Киборг не дурак, там наблюдатели имеются. К тому же наняли не мусульман, а каких-то огнепоклонников… О! Вспомнил! Зороастрийцы, во как! Тут оказывается и такие есть… мало правда… всего один клан остался, меньше тысячи человек говорят. Мусульмане их очень не любят, что сунниты, что шииты, что все прочие, потому как язычники, так что эти огнепоклонники будут за нас держаться до последнего. Кочевали по самой бесплодной части пустыни и деться им некуда. Без нас им всем хана, либо перебьют, либо в ислам обратят.

— А откуда у него деньги?

— Трофеи, которые мы получаем на боевых выходах.

— Да ладно… это же…

— То-то же, — передразнил Восемнадцатый. — Ладно, идем получать форму, броню и оружие…

Форму получили сразу с полосками, явно наносили каким-то самодельным трафаретом или формой и пустыми значками: кругом, треугольником и прямоугольником в которые хлоркой требовалось вписать нужные цифры. Дополнительно получили шейные платки из хлопчатобумажной ткани и респираторы, а также мотоциклетные очки.

— Сначала респиратор на морду напяливаешь, а потом платком все дополнительно прижимаешь, — поучал сопровождающий. — Иначе пыли нажретесь и гепатит подхватите. Видели бы вы тех, кто заболел, как они рыдали… не хотели уезжать. Душераздирающее зрелище я вам скажу.

«Это просто какой-то сюр… но если все правда, то их можно понять, мало того что заболели, так их потом в обычный дисбат отправят срок отбывать», — подумал Звенигородский и содрогнулся от воспоминаний, он на «дизеле» провел всего месяц, но ему этого хватило с лихвой.

Выдали еще кроссовки.

Оружие тоже получили согласно своим ВУС. Ярослав получил СВД как снайпер. Снайпер правда из него был лишь чисто номинальный. Стреляли в части мягко говоря редко, о чем он и сообщил своему провожатому.

— Ничего. Сейчас настреляетесь до одури на полигоне. Тут патронов завались, стреляй — не хочу.

Но что интересно, кормили хорошо. Вкусно. Даже проклятая «шрапнель», что вызывала в обычных частях лишь приступы тошноты, елась в охотку благодаря мясным подливам. Удивляло большое количество фруктов и ягод: арбузы, дыни, апельсины, лимоны, гранаты, яблоки с грушами, виноград и прочее.

Тут Анатолий Киборгин тоже не скупился. Стоило все копейки и его дико бесило, что государство это все не могло обеспечить своим солдатам, хотя растет в шаговой доступности у местных из-за чего бойцы то и дело совершали вылазки в сады «за витаминами», вот только платить им за это порой приходилось своей жизнью и свободой. Сколько сотен бойцов приняло мучительную смерть просто из-за того, что хотели поесть яблок?

— Как-то иначе я представлял себе штрафбат… — пробормотал Ярослав.

Ему подумалось, что так и должна выглядеть нормальная армия.

Снова где-то засмеялась гиена.

Их в батальоне оказалось много. Почти каждый взвод завел себе полосатого и вонючего питомца. Как выяснилось, многие местные афганцы, обитающие в пустыне, держали их вместо собак, ибо собаки согласно исламской вере — нечистые животные, а вот про гиен в Коране ничего не сказано, при этом функции выполняют те же.