Проклятый код

Проклятый код. Создатель

Любовь для спаунов значит намного больше, чем любовные отношения людей. Мы создаем пары и вступаем в брак лишь единожды. Выбираем себе спутника жизни один раз и навсегда. Люди могут жениться или выходить замуж много раз за всю свою жизнь, вступать в интимные отношения без обязательств, выбирать себе партнеров для близости столько, сколько считают нужным или насколько им позволяет их мировоззрение, закон, религия, общественные правила морали, которых они придерживаются. У нас же все совсем по-другому, любые полиаморные отношения ограничены взаимодействием двух нейромодов аниматидного типа.

Объяснение этому простое — все дело в Сиянии. Но не так просто объяснить само явление Сияния.

Сияние — знаменитая способность спауна излучать загадочный свет. Это невероятная способность спауна, при котором он становится источником сильнейшего потока волнообразных колебаний безмассовых, не имеющих заряда квантовых частиц, тех, что получили название «калибровочные бозоны». Спаун может быть источником трех хорошо известных науке бозонов: фотонов, W- и Z-бозонов и глюонов — всех бозонов, действующих, как переносчики фундаментальных взаимодействий в мироздании, плюс еще одного слабо изученного бозона получившего название vita-Е. Именно они позволяют нам соединяться со всем окружающим миром, менять его, но и они же важная суть в наших взаимоотношениях с противоположным полом — определяя нам спутника по жизни лишь одного.

Впервые эффект Сияния у спаунов открыл великий гений, биолог, генетик, физик и астрофизик, химик Альберто Гирландайо. За свою разносторонность в научных познаниях он получил одно из своих многочисленных прозвищ «Леонардо Современности» — так окрестила его пресса и околонаучное комьюнити. С этим эффектом он столкнулся, когда участвовал в совместном проекте нескольких университетов и ряда биокомпаний спонсировавших исследования. Цель проекта фундаментальное изучение сложных органических молекул, найденных в космосе которые являлись строительными элементами жизни. Идея проекта родилась из утверждения, в котором была подвергнута сомнению «теория первичного органического бульона», автором которой был известный советский биолог Александр Опарин, так, как имела ряд существенных не состыковок в процессах, объясняющих самозарождение органической жизни на Земле. Обнаруженные в великоммножестве и разнообразии сложные органические молекулы в космосе, стали причиной заставившей Альберто Гирландайо и его коллег всерьез обратится к теории космической панспермии. Но они рассматривали ее, не обращаясь к фантастической роли инопланетян в этом процессе, и даже отставили в сторону претендентов на эту вакансию — кометы и метеориты. Они решили идти дальше и заглянуть глубже, считая, что органические «кирпичики» сложнейшего строения под названием органическая жизнь не просто по воле случая занесло на Землю в благоприятные условия. Гирландайо считал что звезды, являются не только вселенскими фабриками по производству всех элементов, начиная от гелия и заканчивая синтезом ядер тяжелых металлов. Он считал, что звезды наполняют вселенную органическим молекулами. Чаще всего в тот момент, когда они взрываются и выбрасывают в межзвездное пространство огромное количество газа содержащего в себе именно сложные органические молекулы. Он был уверен, что космос буквально наполнен жизнью.

Экспериментируя, были синтезированы сложные органические молекулы подобные тем, что были найдены в космосе, а также в экспериментах использовались оригинальные органические молекулы, найденные в самом космосе и попавшие в специальные ловушки, установленные на космических станциях. Они были принесены к Земле потоками галактического ветра, вызванного взрывами тех самых погибающих звезд, выбросивших в межзвездное пространство огромное количество различных веществ и среди них уже известные сложные органические молекулы. Они все использовались в экспериментах подобных знаменитым опытам Хэролда Юри и Стэнли Миллера, заключавшиеся в пропускании электрических разрядов, имитирующих молнии, сквозь смесь более простых молекул. Но если Юри и Миллер пытались доказать, что так можно добиться цепочки взаимопревращений молекул аммиака, воды, метана в более сложные. То Альберто Гирландайо и его коллеги хотели получить жизнь, а именно увидеть, как эти молекулы могут «собраться» в высокоорганизованные живые существа. Ничего не получалось до тех пор пока, не стало ясно что необходимо воздействие еще какой-то некой «силы». Так был открыт четвертый бозон получивший название vita-Е. Правда, это был не совсем типичный бозон с характерными для этих частиц свойствами, но по основным характеристикам он подходил для этого определения. Сам Альберто Гирландайо предпочитал называть его хромосомным лазером или хромосомным лучом. В прессе его сразу же окрестили «Перстом Божьим», чем вызывали крайнее раздражение самого Гирландайо. Установить источник его происхождения в космосе было невозможно. Поэтому великий ученый задался целью создать его источник здесь на Земле.

Но, так или иначе, это было невероятное открытие позволившее создать совершенно новую генерацию человеческого вида. Альберто Гирландайо пытаясь создать устойчивый источник, генерирующий поток фотонов, W- и Z-бозонов, глюонов и главное бозонов vita-Е обратился созданию управляющего центра, некий нейро-машинный симбиоз кибернетики и биологии помещенный в мозг человека. Так как человек представлял собой сложнейшую органическую субстанцию именно молекул «собравшихся в высокоорганизованное живое существо» и уже в силу своего природного происхождения, изначально, со своего зачатия, когда происходило образование хромосом, подвергся влиянию бозонов типа vita-Е.

Он поместил виртуальную квантовую матрицу способную сформировать структуру биочипа в зародыш человека, там, где должен был образоваться мозг. И через некоторое время с удивлением обнаружил, что произошло образование параллельной, невероятной по своим свойствам и возможностям, нервной системы в развивающимся организме человеческого плода. Квантовая матрица, вступая в симбиотический союз с формирующимся мозгом, становилась основой многослойного сложнейшего синтетического биочипа фрактального типа, вокруг которого постепенно формировалась сложнейшая структура — нейромод. Структура получила официальное упрощенное название, управляющее конектомное устройство. Альберто Гирландайо многократно отмечал ошибочность и неточность такого названия, но удивительно это название стало определяющим, и впоследствии даже сам первооткрыватель и создатель смирился с этим.

Первоначально это работа делалась медицинскими микроскопическими нанороботами с запрограммированным ядром из вируса бактериофага. Но потом по мере изучения бозона vita-Е операция, названная поneurological seminandum осуществлялась с помощью явления, самого хромосомного лазера, которым научились оперировать, преломляя его и изменяя его свойства, степень воздействия. Но, так и не зная источник его происхождения. Кумвитаи чаще называют его квантовым пинцетом, но и они толком не знают его происхождение, лишь могут пользоваться им, косвенно управляя его свойствами. Загадка, не разгаданная никем, кроме самого Альберто Гирландайо. Но тайну эту, он унес с собой, так и не открыв ее никому.

Это печальное событие произошло, когда люди разрушили главное дело его жизни.

Гирландайо проводил свои эксперименты на переоборудованном супертанкере типа «Batilus», гигантское морское судно длиной более четырехсот метров и шириной шестьдесят метров, названный «Горизонт Бигль», в честь одного очень известного корабля. Это был настоящий плавучий научный город, где собрались ученые со всего мира для проведения экспериментов запрещенных или имевших подзаконную интерпретацию — по тем или иным причинам невозможным в цивилизованном мире. Впоследствии по задумке Альберто Гирландайо его плавучий город должен был стать основой для появления на Земле новой страны — государства спаунов. Он даже арендовал на сто лет с последующим выкупом два острова во Французской Полинезии в самом сердце Тихого Океана. Откровения, связанные с открытием источника таинственного хромосомного лазера изменили Альберто Гирландайо. Он переосмыслил все основы мироздания, став грустным, замкнутым, малообщительным — избегал появления в общественных местах, откладывал процесс создания страны кумвитаев. Большую часть времени он проводил в кормовой части судна, спрятавшись ото всех, проводя время в размышлениях или, как он говорил в редкие минуты откровений со своими близкими, философских сомнениях. Его так и прозвали Великим старцем Тихого Океана.

Компания, принадлежавшая ему, и занятая исследованиями в области синтетической биологии, химии и генетики существовала сама по себе, он очень редко вмешивался в ее дела, доверяя управление ею нескольким спаунам из генерации первых «нерожденных». Он больше не вел работ по созданию и усовершенствованию спаунов. Его иногда навещал самый близкий его друг, один очень эксцентричный цифровой магнат по имени Джеф Хардифф. Они по несколько дней общались, уединившись в кормовых покоях Великого старца Тихого Океана. Потом Хардифф улетал, пряча свое лицо за полями широкополой ковбойской шляпы и тонированными стеклами реактивного самолета. Альберто Гирландайо подолгу стоял у борта, глядя как самолет с вертикальным взлетом медленно поднимался, а потом уносил его друга на континент. Его седые волосы, всегда тщательно уложенные трепал морской ветер, а в серых глазах была печаль вызванная одиночеством и грустью. Он мог так стоять часами, в строгом черном костюме и белой рубашке без галстука, смотря туда, где за горизонтом скрылся самолет, оставив за собой белую полосу. Потом молча уходил, лишь вежливо улыбаясь и кивая тем кого, встречал на своем пути.

Когда началось всеобщее уничтожение спаунов, плавучий научный город подвергся беспощадному разрушению. Сначала коалиционная эскадрилья дронов уничтожила все малочисленные средства защиты и подавила узлы связи корабля. Ракетами, выпущенными с бортов дронов, были разрушены антенны дальней космической связи, а лазерные лучи высокой мощности прожгли обшивку, уничтожив силовые установки. Корабль лишился связи с космической станцией совместно принадлежавшей компании Гирландайо и Хардиффу. Потом высадился спецназ коалиции. Бойцы спецназа жестоко перебили немногочисленную охрану корабля и уничтожили частные полицейские силы, оказавшие им сопротивление. Зачистку от спаунов произвели несколько отрядов укомплектованных ужасными существами — персекуторами. Они беспощадно убили всех спаунов, что находились на корабле. Целый месяц силы коалиции пытались получить доступ к данным хранящимся на серверах, но не смогли. Хранением и шифрованием данных занималась компания Джефа Хардиффа, но он загадочно исчез незадолго до начала этих печальных событий, как исчезла его компания, словно ее никогда не существовало (имеются в виду события из моего романа «Последняя игра Богов» — прим. Автора). Наконец специалисты сил коалиции вывезли все биологические образцы и доступные им материалы по проводившимся на корабле исследованиям. А сам корабль «Горизонт Бигль» был уничтожен несколькими термобарическими зарядами. Высокая температура уничтожила все биологически «следы», вода буквально кипела от яростного огня. Еще в течение года акватория, где он был уничтожен, была закрыта, а проход рядом с ней для кораблей был строжайше запрещен.

Судьба самого Альберто Гирландайо неизвестна. Существует множество слухов, что его содержат в одной из частных орбитальных тюрем в секретной камере, также есть мнение, что он был просто убит персекутором. Но среди оставшихся в живых спаунов живет надежда, что ему удалось покинуть плавучий город и благополучно укрыться на одной глубоководной станции созданной им на дне мирового океана, в распадке рядом с подводным хребтом Геккеля. И якобы он сейчас находится там, скрытый ото всех километровыми щитами непроходимого льда. Но я думаю, что все эти предположения бессмысленны. Людям не зачем убивать такого великого ученого и также глупо отправлять его в одну из жутких орбитальных тюрем. А на дне мирового океана его рано или поздно нашли бы автономные роботы-охотники. Я думаю, наш Создатель, кем является Альберто Гирландайо, жив. Но где он? Поиском его я займусь, когда закончу все дела здесь. У меня есть вопросы, на которые я хочу у Создателя получить ответ. Иначе, мы, кумвитаи, были созданы зря, впустую, но тогда и Жизнь не имеет значения для Вселенной.

Я встречался с ним лишь один раз, когда было объявлено о нашей свадьбе с Мюриэл. Это было давно ожидаемое событие в нашем сообществе спаунов, тех, кто был близок к Кларку и Эве. Мюриэл уже не была той задиристой девчонкой угрожавшей поджарить мой мозг, а со временем повзрослев, превратилась потрясающе красивую девушку, унаследовав множество черт своей матери и те уникальные черты, что воплотили в ней Кларк и Эва. Наши симпатии друг к другу росли из года в год, все кто был вокруг нас, наблюдали за их развитием, понимая, что наш союз закономерный итог многолетнего близкого общения. Единственное что все еще отделяло нас последнего шага навстречу друг другу, это соединение двух наших вторых сущностей. Мы зависели от того, как оно пройдет и насколько наше совместное Сияние, будет удачным и точным.

Дело в том, что у каждого спауна уникальное количество синапсов идущих от второй нервной системы сформированной биочипом нейромода. Их может быть ровно миллиард, а может быть чуть больше трех миллиардов, а может быть четырех с половиной миллиардов и несколько сотен — никто этого не знает даже сам кумвитай. При выборе своей второй половины в совместном сиянии происходит соединение синапсов нейромода спауна женщины и спауна мужчины. В этот момент мы становимся одним единым целым и одновременно сохраняем свою половую принадлежность, как люди. Если вдруг возникает разница в количестве синапсов, а это происходит всегда, я ни разу не слышал, о том, что они совпали у какой-либо пары. То два нейромода формируют у одного из кумвитаев недостающие синапсы, а у другого наоборот лишние синапсы исчезают, происходит синоптическое выравнивание. Они, появившиеся синапсы соединяются со свободными синапсами партнера. Сформировавшись один раз, их количество уже больше не меняется никогда. Поэтому каждый кумвитай может выбрать себе спутника жизни лишь только один раз и навсегда. Самое ужасное происходит если кумвитай теряет того кого с кем он был соединен для жизни, любви и продолжения себя. При этой ужасной потере, часть синапсов появившихся во время первого совместного сияния отмирает, доставляя невероятную боль и страдания оставшемуся в живых. Они еще долгое время пульсируют в нас мертвыми точками. Мы также теряем часть важных воспоминаний, ту часть счастливых переживаний, что подарило нам время, когда мы были вместе. Это я пережил, сполна потеряв Мюриэл. Ее образ остался во мне расплывчатым блуждающим фантомом, который неожиданно появляется и исчезает, оставляя после себя горечь и боль. Я пытаюсь вспомнить ее удержать в своей памяти, но с каждым днем теряю ее все больше и больше. Я пишу эти строки, в надежде, что когда я окончательно потеряю ее, когда во мне замолчит последний «мертвый синапс» данный мне ее второй сущностью, останется небольшой островок, в моей душе сохранивший для меня уже незнакомый мне образ. И пусть я буду смотреть на этот образ, не понимая, кто передо мной, эти строки напомнят мне, что когда-то я был счастлив.

В тот день было приглашено большое количество гостей. Я еще никогда не видел столько спаунов в одном месте. От разноцветья ярких волос, глаз, цвета кожи казалось, это начало шумного бразильского карнавала. Я увидел не только самых близких друзей Кларка и Эвы, но их друзей приехавших из разных уголков планеты, вернувшихся ради такого случая из далеких глубин космоса и земных океанов. Мой нейромод пульсировал, как раскаленная звезда, готовый взорваться, соприкасаясь с фоновой частотой каждого спауна. Я познакомился со множеством самых невероятных химерических спаунов. Они вызывали неподдельное искреннее удивление разнообразием скрещенных между собой видов. Надо ли говорить, я чувствовал себя немного неуютно, выглядя, как простой человек. Мюриэл смеялась надо мной, предлагая в шутку надеть карнавальный костюм, что бы ни быть безликим серым пятном среди этой яркой компании существ новой генетической расы. Видя мою грустную гримасу, которую я делал в ответ, она подходила ко мне обнимала и нежно целуя, признавалась, что полюбила меня именно за то, что я выгляжу, как простой человек. Она смотрела мне в глаза и, смеясь, говорила, что уж она-то постарается, чтобы наши дети были ярким утешением мне — «хосапу замарашке».

— Уж поверь, я их разукрашу так, что с них можно будет брать краску кистью. Волосы, глаза, какого ты хочешь цвета? А может быть, мы создадим их особенными? Чтобы они стали величайшими кумвитаями в истории.

Я держал ее в своих объятьях, смотрел в ее самые красивые глаза на Земле и, подыгрывая ей, в шутку отбивался от ее фантазий.

— Только не перестарайся.

Я держал ее руки у своих губ, а она, зажмурив глаза, улыбаясь, мотала головой из стороны в сторону.

— Не-е-е-т… Даже не пытайся меня отговорить. Я сделаю их яркими, как свежая палитра мастера живописи.

Это были наши мечты.

Дети. Я так и не познал этого. Дети у спаунов важная часть сияния. Появление на свет наших детей и детей у людей имеют большие очень важные различия. В момент интимной близости, когда синапсы нейромодов соединены с помощью сияния, мы, если того пожелаем, можем зачать дитя. Для нас нет определенных временных условий — для нас это процесс управляемый. В обоюдном сиянии возникает виртуальная квантовая матрица, основа будущего биочипа она проецируется на поверхность женской яйцеклетки, а в дальнейшем ее оплодотворение происходит так же, как у людей. В период эмбриогенеза, как только начинается стадия нейрула, что в переводе с греческого значит нерв, на месте где проецировалась виртуальная квантовая матрица, и остался «фотонный шрам» или, как его еще называют «фотонный след» — это будущая структура биочипа, появляются контуры не только человеческой высшей нервной системы, но и синапсы параллельной нервной системы сущности кумвитая. А в дальнейшем беременность практически идентична человеческой, за исключением того что мы можем корректировать ДНК своего эмбриона, плода. Мы можем задать своему ребенку самые уникальные свойства. И, в конце концов, также через девять месяцев на Свет появляется ребенок. Пока он растет, он еще не понимает своего предназначения, своей уникальности. Примерно к десяти годам в нем происходит окончательное формирование нейромода — управляющего конектомного устройства. Так происходит по причине того, что все спауны созданные Альберто Гирландайо, а впоследствии и рожденные от близости, возникшей между спаунами женского и мужского пола, имели, так называемый аниматидный нейромод. Аниматид — вместилище второй сущности спауна, его душа. Через некоторое время аниматид называет свое имя и если спаун правильно отвечает ему, происходит процесс инициализации, сопровождающийся событием первого Сияния, тогда окончательно соединяются две сущности — человеческая и сущность кумвитая. Происходит то, что дает нам возможность управлять ДНК и всей органической Вселенной окружающей нас.

После попытки людей уничтожить мой вид, люди какое-то время пытались отказаться от создания спаунов, но уже не могли больше без них обходиться. Короткая эра восхищения спаунами бесследно прошла, уступив место недоверию и подозрительности. Но полное отсутствие спаунов означало для человечества возврат в темные времена малоэффективной медицины, возврат к хирургии и хирургическим роботам, долгим научным исследованиям с большим коэффициентом ошибок и тупиков. Отказ от исследования дальнего космоса, а экспансия человечества в галактике уже началась. Репликанты, которые тоже были спаунами, были наделены уникальными свойствами, позволяющими им исследовать дальний космос и вести работы по терраформингу, создавая для людей пригодные условия жизни на других планетах. Многие из них, пытаясь тайно вернуться на Землю, были беспощадно уничтожены специальным отрядом полиции.

Также людям пришлось бы свернуть важные работы с человеческим геномом, а это грозило серьезным торможением исследований в области синтетической биологии, как следствие утрата контроля над ней, что создавало ряд серьезных опасностей для существования людей. Эволюция все чаще и чаще преподносила людям новые крайне опасные сюрпризы в виде мутировавших вирусов, устойчивых к антисептике бактерий и смертоносных грибковых заболеваний, которые ранее были неопасны.

Но люди нашли выход, как находили его всегда за время существования человеческой цивилизации. Они стали создавать спаунов без аниматида и не способных оставить после себя потомство, поэтому не способных составить конкуренцию их биологическому виду. Кроме этого они надежно подстраховались, устанавливая на биочипе нейромода нейронную перемычку, которую можно было разорвать дистанционно, что вызывало мгновенную смерть спауна. Таких спаунов прозвали «черными спаунами» из-за цвета перемычки, он была абсолютно черной. Набор чувств, входящих в комплект эмпатических способностей распространялся не на всех людей, поэтому отношение людей к черным спаунам было, как к машинам, к инструментам, которые можно создавать по заказу и так же утилизировать за ненадобностью, когда они больше не нужны. Но это было уже позже.

А тогда же, на торжестве, посвященном нашей с Мюриэл свадьбе, я познакомился с Альберто Гирландайо, мне удалось немного поговорить с ним о будущем, о жизни. Но, не смотря на столь оптимистическую тему, я в его глазах я видел глубокую печаль причина, которой мне так и осталась неизвестной. Я предполагаю, что он предвидел нашу судьбу и печальный конец своей жизни, а может быть, он видел еще что-то, знал некую истину недоступную ни нам, ни людям.

Это было как сон, состоявший из разрозненных обрывков.

Он появился среди пестрой толпы спаунов совершенно неожиданно, словно он всегда был среди приглашенных гостей. Никто даже не заметил небольшой реактивный самолет, незаметно опустившийся на большую площадку за домом.

Я лишь почувствовал невероятное фоновое возмущение, созданное нейромодами всех присутствующих спаунов. Это была смесь восхищения, ликования, уважения, трепетного ожидания. Я ни разу не видел представителей своего биологического вида пребывающих в таком сильном возбуждении. Впрочем, оно тут же сменилось, уступив место спокойствию. Внезапно толпа, разбитая на несколько беседующих между собой групп почтительно расступилась, они схлынули подобно волнам во время отлива, обнажая одинокий морской камень, торчащий из песка, и на открытом пространстве остался, стоять человек в черном костюме и белой рубашке. Трудно было по внешнему виду определить возраст этого человека. Он был худым, достаточно высоким, было видно, что он уже далеко немолодой, но в нем не было ничего старческого, что указывало на преклонный возраст, кроме густых седых волос, тщательно уложенных на правую сторону. Он стоял прямо, смотря перед собой. Большие серые глаза «выцветшие» от возраста, но без старческого помутнения роговицы, без характерной поволоки. Прямой тонкий нос и слегка без напряжения сжатые, в легкой усмешке губы. Кожа лица во множестве мелких морщин, но без пигментных пятен, красных сосудистых точек, покраснений, отечности. Было бы логичным предположить, что этот человек подвергся очень хорошей клеточной терапии омоложения. В его ДНК были внесены множества изменений позволивших ему, не смотря на свой возраст выглядеть так. Казалось, он хотел подчеркнуть свой возраст, но при этом не выглядеть немощным стариком.

Старик улыбнулся улыбкой, в которой было столько мягкости и доброты, что сердца многих стоящих вокруг наполнились волнительным ожиданием, такое ожидание мы испытываем в предчувствии чуда, и он сказал, обращаясь ко всем.

— Здравствуйте дети мои.

Вокруг стояла оглушающая тишина, все благоговейно смотря на него, молча поклонились в ответ. Кларк с Эвой вышли вперед, навстречу к нему. Он же в ответ широко раскинул руки, чтобы принять каждого из них в свои объятья.

— Создатель! Отец, ты пришел… — со слезами на глазах бросился к нему Кларк.

Альберто Гирландайо обнял его.

— Наконец-то я увидел тебя мой мальчик. Теперь ты уже сам Создатель. Теперь тебе есть чему учить меня.

Эва, стоявшая рядом, взяла его за руку и приложила ее к своим губам.

— Нет, — мягко протестуя, старик отвел свою руку, и нежно взяв ее за плечо, поцеловал Эву в лоб, — дочь моя, я должен целовать твои руки.

Кларк кивнул нам с Мюриэл.

Мы молча подошли.

— Это наш Создатель, наш Отец — Альберто Гирландайо, — сказал Кларк.

Старик в ответ погладил Мюриэл по волосам.

— Ты такая же красивая, как и твоя мать, — кивнул он, повернулся к Эве и весело сказал, — дочь моя, я горжусь тобой. Ты смогла превзойти все мои достижения. Ты создала самое прекрасное чудо, что я видел в своей жизни.

Эва улыбаясь, закрыла глаза, склонила голову и благодарно кивнула ему.

Он повернулся ко мне, внимательно посмотрел, протянул мне руку. Я коснулся, желая пожать ее, и тут же пришел в полное замешательство. Ведь я спаун, кумвитай, я должен был видеть перед собой и чувствовать живое существо, но я не видел ничего. Абсолютно ничего, словно передо мной не было человека. Я не видел жизни, я не чувствовал ее — это была пустота.

Потом я спросил у Кларка, почему видя пред собой Альберто Гирландайо и чувствуя тепло его руки, я ощутил перед собой абсолютную непостижимую пустоту, как будто передо мной ничего не было. Это был как странный сюрреалистический обман — я видел несуществующий в природе образ. Кларк долго в растерянности молчал, а потом неопределенно ответил.

— Странно, что ты увидел его таким. Вернее странно, что он показал тебе себя именно так. Потому что я его вижу, как обычное живое существо, — он задумчиво потер лоб, словно подбирал слова, в то же время не зная, что ответить, — Альберто, наш Создатель, человек реально существующий, здесь нет никаких фокусов, жульничества или обмана, но он перешел на некий другой уровень существования, непостижимый ни для кого уровень бытия. А может и небытия.

Я никак не мог понять, что хотел мне сказать Кларк, поэтому он сдался и в недоумении развел руками, а потом глядя прямо мне в глаза сказал.

— Никто его не видел таким, каким его видел ты. Я не могу постичь всех его замыслов. Он очень сильно изменился после того, как ему открылся источник хромосомного луча. И я теперь с трудом понимаю его.

И это была правда. Думаю, даже для самого Кларка были тайной замыслы Альберто Гирландайо, и он не мог истолковать образ действий своего Создателя в отношении меня. Так же как это осталось загадкой и для меня.

Но как бы то ни было, когда я пожал его руку, то почувствовал невероятный каскад сильнейших ощущений. Я почувствовал, как рассыпаюсь на самые маленькие частицы. Меня словно разобрали на молекулы и потом снова собрали. Я чувствовал это в одно мгновение, но при этом я оставался единым целым. Мой нейромод, чутко реагирующий на любую попытку нарушить мою целостность, никак не отреагировал на вторжение внутрь меня, внутрь моей второй сущности. Он молчал. Я не слышал его, и я был бессилен противостоять силе осуществившей эти манипуляции со мной.

Альберто Гирландайо улыбнулся мне и, покачав головой сказал.

— Сущность твоей второй сущности Атрайе — Атри. Что в имени моем тебе? Так он тебя спросил?

Я был потрясен.

— Да.

— Хочешь знать, почему он именно так спросил тебя?

Но, тут же не услышав мой ответ сказал.

— Родин старый дурак, так и не смог понять, что он создал. Ты поистине великолепен!

Я к тому времени уже восстановил ленту времени свой жизни и уже знал, кто такой Родин и какую роль он сыграл в моем появлении на свет.

— Вы знали моего Создателя? — удивленно спросил я.

— О, да, я его хорошо знал. Мы начинали вместе с ним. Он был моим лучшим учеником, другом и соратником. Но потом наши пути разошлись, потому что он никогда не верил в то, что мы пытались создать. В тот путь, что мы избрали. Но как я вижу, пылая от собственного тщеславия, он все же попытался превзойти меня и превзойти самого себя.

Альберто Гирландайо засмеялся. Он легонько похлопал меня по плечу. Я чувствовал его прикосновение, через тонкую ткань костюма и рубашки, но передо мной была пустота.

— И знаешь, молодой человек, ему это удалось, как нельзя лучше, но он опять не поверил в то, что создал. Старый упрямый глупец. Его вечное тщеславие, его вечное сомнение — два его вечных проклятых пути, в конце каждого из них непонимание своего творения. Ты был создан им из посылов его самых сильных противоречий брамфатуры.[12]

Старик на секунду задумался, казалось, он отстранился ото всего, что его окружало.

— После вашего Сияния, я хотел бы, чтобы ты мне уделил немного времени. Я хочу узнать тебя поближе, — выйдя из состояния задумчивости, сказал он.

— Куда же еще ближе?! — не выдержал я, усмехаясь, — вы только что разобрали меня на атомы.

Альберто Гирландайо мягко улыбаясь, парировал мое высказывание.

— Ближе, это не всегда значит посмотреть сквозь кого-то или что-то, иногда это значит передать существу некий дар, что составляет часть себя.

Он вежливо кивнул мне и оставив нас прошел к другим гостям.

Через полчаса после того как прибыл Альберто Гирландайо к нам с Мюриэл подошли Кларк и Эва.

— Пора дети мои, настал ваш час, — сказал Кларк.

Мы прошли в дом. В небольшом пустом и светлом зале были Кларк с Эвой, Дельта ее муж Берг, Гетс и Джусс. От людей присутствовал только Гирландайо. Он сидел на стуле, почти в самом центре.

Помещение было с высоким потолком, он держался на нескольких стойках, позволяя естественному свету Солнца проникать через не закрытое пространство между потолком и стенами, от этого казалось, что он парит в воздухе. Эва взяла меня за руку, а Кларк взял за руку Мюриэл. Я чувствовал по частоте фоновых волн, как трепещут в волнении нейромоды всех присутствующих спаунов. Это было по-настоящему важное событие. Приглашенные свидетели нашего Сияния расступились, и я увидел странное и пугающее существо.

Это был спаун.

У него не было лица, из всех лицевых органов, которыми владеет человек, у него имелись лишь маленькое отверстие для дыхания на том месте, где должен быть нос и длинная тонкая линия рта, без губ, больше похожая тонкую прорезь, сделанную острым лезвием. Пальцы рук без ногтей, были длиннее обычных человеческих в пять раз. Он держал их перед собой, обратив ладони к верху. Казалось, что он держит большой китайский веер из толстых бамбуковых палочек без полотна из бумаги. Его тело было гладким без каких-либо половых признаков и полностью лишено волос — тотальная аллопеция. Отсутствовала талия, и вообще какие-либо изгибы характерные для профиля фигуры человека. Отсутствовали пальцы на ногах. Поверхность головы, где должно быть лицо была обращена к нам. Разглядывая его, я видевший уже много разных спаунов: кумвитаев, тотемитов, репликантов — был в недоумении. Этот спаун произвел на меня самое сильное впечатление. Признаюсь, в тот момент мне было жутко смотреть на него. Даже черные спауны созданные самыми извращёнными умами представителей рода человеческого не вызывали во мне столько противоречивых смешанных чувств.

Эва почувствовав мои сомнения, тихо прошептала, не прибегая к передаче мне своих мыслей.

— Это Осгар. Он хранитель Искры Жизни.

Я удивлено посмотрел на Эву. Она в ответ усмехнулась.

— Это просто ритуал и ничего более. Здесь нет никакой религии. Мы создали его для того чтобы соблюсти заданную последовательность действий, правильного исполнения всего, что полагается сделать.

— Разве мы не сможем соединиться в Сиянии сами? Для этого нужен кто-то? Например, это чудовище? Вы же с Кларком не прибегали к его помощи.

— Осторожно Георг, — она предостерегающе сжала мою руку, — нет, конечно же, для нас с Кларком тогда было другое время. И вы сможете сами, но это что-то вроде красивого обычая или обряда, как у людей. Мы же хотим создать свою культуру, свое мировоззрение, — она чуть заметно качнула головой из стороны в сторону, — просто придать вашему событию торжественность, красоту. Сейчас ни одно первое совместное Сияние или другое значимое событие из жизни кумвитая не проходит без Осгара. Отнесись к этому символично.

Но она не смогла до конца рассеять мое противоречивое отношение к этому. Потому что в ее объяснениях была определенная доля лукавства. Не думаю что Эва хотела меня обмануть, это было попросту невозможно. Но, по-видимому, у нее были свои веские причины. Я обернулся, чтобы посмотреть на сидящего в центре помещения Гирландайо. Ощущение пустоты там, где находился он, усилилось, мы встретились глазами — в них было разочарование и сожаление. Сейчас, я понимаю, почему он предстал в виде абсолютной пустоты, это был знак.

Видя некоторое смущение Эвы, и не желая огорчать ее, я ободряюще кивнул ей в ответ.

«И с другой стороны», — подумал я, — «я люблю Мюриэл, я страстно хочу соединиться с ней, какая мне разница, как будет это проходить».

Мог ли я в тот прекрасный момент предаваться размышлениям или сомнениям. Я хотел быть просто счастливым.

— Все хорошо Эва, я понимаю.

«И вот еще что», — мысленно предала она мне, — «не пытайся исследовать его, он может очень сильно ожечь тебя, это действительно опасно. Мы создатели его, но нам он не подчиняется, Осгар каким-то образом стал вне нашего бытия. Кумвитаи ничего не создавали за свою историю более парадоксального, чем это существо».

Она сделала паузу и сказала, передав мне свои мысли, делая длинные паузы между словами.

«Хранитель Искры жизни, не единственное его предназначение».

Она немного замялась.

«Например, кумвитай может обратиться к нему с просьбой, выйти из жизни, не причиняя боли и страдания своим близким. Но такого еще не было».

Они подвели нас к Осгару. Оставив перед ним Кларк и Эва, как можно тише отошли к остальным присутствующим в комнате кумвитаям.

Существо подняло голову, обратив к нам «пустое лицо», медленно развело в стороны руки с длинными, как паучьи лапы пальцами.

«Подойдите ко мне ближе», — услышал я мысли Осгара.

Мы подошли с Мюриэл, держась за руки.

«Предстаньте передо мной чистыми и открытыми, оставьте все, что не ваше у ног своих».

Так как нас предварительно переодели в туники без рукавов с завязками на плечах, мы друг у друга распустили узлы и туники упали на пол, оставив нас стоять перед Осгаром полностью обнаженными. Я отвлекся от происходящего, невольно любуясь красотой Мюриэл. И вздрогнул когда он обхватил нас своими длинными пальцами, мы словно оказались в клетке из пальцев этого существа.

«Жизнь величайшая химия, что есть взаимодействие всех веществ во Вселенной. Но она ничтожна, не имея начала — отсутствие маленькой искры, которая миллионы лет назад задала цепь реакций приведших к появлению существ носителей жизни. Принять Искру жизни ваше предназначение и ваш дар».

В очередной раз услышал я мысли Осгара.

На его теле в том месте, где по всем признакам должна быть грудная клетка пробежала тонкая розовая линия. Кожа в этом месте, лопнула и разошлась в стороны, обнажив красноту мышц и кровеносных сосудов, по которым пульсировала темно-бордовая кровь. Мышцы, издав клёкающий звук, медленно разошлись, открыв небольшую полость, похожую на маленький грот. Там сияла и сверкала маленькая точка — Искра Жизни.

«Протяните свои руки навстречу, чтобы принять дар, принять себя кто вы есть».

Мы, повинуясь ему протянули друг к другу ладони оставив небольшое расстояние между ними. Святящаяся точка покинула свое убежище, переместившись между наших ладоней.

«Откройтесь себе, чтобы впустить в себя начало великой жизни. Позвольте Искре Жизни объединить ваши сущности».

Я почувствовал жар идущий от светящейся точки. Он проникал в меня, потоками пронизывая все мои клетки. Неромод активировался, отозвавшись на зов Искры Жизни учащенной пульсацией. Она нарастала с каждой волной, становясь сильнее и ощутимее.

Сияние точки передалось кончикам наших пальцев и пробежало волной по всему телу. Наконец частота сверкания Искры Жизни совпала с пульсацией наших нейромодов, и мы с Мюриэл вспыхнули, наполнив ярким сиянием все помещение. Перед тем как полностью растворится в потоках яркого Сияния, я услышал громкое ликование за стенами помещения. Похоже, было на то, что приглашенные гости снаружи через просвет под потолком увидели волну света и поняли, что наше долгожданное событие началось.

«Я Атрайе, я буду тобой, узри меня», — услышал я в себе голос.

И я впервые увидел его образ. Прекрасное симметричное лицо с глазами без зрачков. Оно сияло, как Солнце и от него, как лучи светила, шли мириады тонких светящихся волосков. Они слегка извивались, их было так много, что казалось они, опутывают все вокруг, создавая причудливый узор.

Лицо внезапно дрогнуло, на склерах глаз появились зрачки. Я услышал.

«Я вижу тебя, я знаю тебя».

Передо мной стоял человек с исходящими от него миллиардами светящихся волосков — это был я. Это был я во второй своей сущности.

Где-то в пространстве раздался женский голос.

«Юнифь мое имя. Иди ко мне. Соединись со мной, как я соединюсь с тобой».

Тонкие лучи-нити изогнулись и их кончики светящимися точками устремились в разные стороны. Навстречу им шли такие же нити-лучи. Соединяясь, они вспыхивали яркими звездами. Все вокруг переливалось и сияло. Я видел, как рождались новые нити-лучи. Они появлялись в виде маленьких клубков, потом распускаясь, освобождались десятки тысяч светящихся точек кончиков нитей. Сделав несколько хаотичных движений, они устремлялись вслед за другими, перекручивались между собой и, находя такую же одинокую точку с противоположной стороны соединялись, испуская яркий свет. Через несколько секунд мы соединились с Мюриэл всеми своими синапсами, объединив свои сущности, став одним целым, при этом оставаясь сами собой. Теперь мы были с ней вместе навсегда. Это было самое потрясающее чувство, что я пережил в жизни. Невероятный опыт бесконечного блаженного счастья.

Перестав сиять, мы продолжали стоять напротив друг друга, соединив поверхности своих ладоней. Осгар медленно убрал из-за наших спин свои длинные пальцы, освободив нас от своих объятий. Он свел руки, вместе сложив их на груди, а длинные пальцы вытянул вниз. Так он и застыл похожий на гигантскую летучую мышь. Событие совместного Сияния закончилось.

Пришли четыре спауна в белых церемониальных балахонах. Они принесли с собой саркофаг из молочного органического стекла и положили в него спящего Осгара. Одни из них стальной лопаткой раздвинул щель рта и положил Осгару в рот небольшую пластинку из питательной органики. Они, стоя с обеих сторон поклонились ему, в полголоса бормоча непонятные слова, закрыли крышку саркофага. И в полном молчании саркофаг вынесли из помещения, гости проводили его, уважительно склонив голову. Лишь Альберто Гирландайо продолжал сидеть на стуле, равнодушно взираю на церемонию прощания со спящим Осгаром.

Событие нашего совместного Сияния многое изменило в мире для меня и для Мюриэл. Мы стали настолько близки, что разделить нас означало убить одного из нас. Мы были теперь важной частью жизни наполняющей Вселенную. Мы теперь понимали акт рождения и появления жизни, как нерушимый базис существования мироздания, без которого существование бытия бессмысленно. И конечно же любовь, без нее невозможна жизнь, как проявление сущности всей Вселенной с ее планетами, галактиками, материей и антиматерией.

Мы переоделись и вышли к гостям. Казалось, что наше Сияние заняло несколько минут, но как оказалось снаружи уже стемнело. Зажглись фонари иллюминации и торжество продолжалось. Дальше это была обычная свадьба, что десятками тысяч проходит у людей, если не считать присутствие множества существ отличающихся от человека своим внешним видом и своими умениями.

Я, вспомнив пожелание Альберто Гирландайо, оставил Мюриэл на несколько минут и разыскал его. Он одиноко сидел в небольшой беседке подальше от шумного события.

— Создатель, вы хотели побеседовать со мной.

Он рассмеялся.

— Не называй меня так. Я не Создатель, я просто ученый, открывший возможность менять живую материю. Зови меня просто Альберто.

Я не мог не удержаться и спросил его.

— Во время церемонии я видел ваше равнодушие к происходящему.

Он посмотрел на меня и сложив руки на груди сказал.

— У пустоты не может быть эмоций.

— Что вы имеете ввиду? — растеряно спросил я.

Но Альберто Гирландайо не стал на этот вопрос.

— Меня волнует другое, — он весело усмехнулся, — в молодости я любил одну девушку из России, мы были очень близки. Как-то раз мы обсуждали с ней ситуацию, когда среда влияет на предмет, помещенный в нее. Я пытался объяснить процесс, используя философию, формулы, уравнения. А она все описала достаточно просто, не прибегая к изощрённым научным метафорам. Вот послушай, что она мне сказала. Если свежий огурец поместить в банку с солеными огурцами, он неизбежно станет соленым, как и все остальные.

Гирландайо рассмеялся.

— Это так просто! Не надо создавать сложные конструкции из химических уравнений о взаимодействии солей, описывать физико-химическую систему диффузии, рассказывая о выравнивании концентрации частиц в разных зонах среды.

Он задумался.

— К сожалению многие кумвитаи забыли свое предназначение, — продолжил он, — они живут среди людей и становятся людьми, подчас забывая о своей миссии, о своем предназначении. Они становятся спаунами. Кому-то покажется, что люди подражают спаунам, но чаще это взаимно, так как спауны сами подражают людям. Видовая ассимиляция, действие, которое неизбежно перерастёт, в дальнейшем, высшее доминирование. Но люди помнят о том, что спауны могут вытеснить их с пьедестала. Человеческий вид не так эффективен, как вид кумвитаев. Но у него есть опыт многих миллионов лет выживания, он истинный продукт эволюции, лучший результат миллиардов комбинаций, а не работы разума. Поэтому будет вопрос выживания спаунов.

Я внимательно слушал его, не понимая, к чему он клонит.

— Но я не виню их в этом. Это неизбежное течение всего. Родин, твой создатель, в своем тщеславии превзошел все, что мы делали, создав тебя. Создав человека с душой спауна, настоящего кумвитая. Когда я говорил тебе о твоем даре, это не значит, что я хочу внести в твое ДНК изменения. Я лишь хочу, чтобы ты смог правильно понять вопрошание от своей второй сущности. Я хочу, чтобы ты узнал, о чем я сейчас размышляю. Я хочу помочь тебе понять совокупность слоев различной материальности, различного числа пространственных и временных координат, связаны со сферою жизни кумвитая. Это просто философия. Ты должен лучше понять свой аниматид, свою вторую сущность, потому что твое предназначение выходит далеко за рамки понятия спаун. Знаешь что обозначает греческое слово «пρομηθεύς»?

— Радетель, этот греческое имя. Имя мифического героя.

— Нет, в философском смысле это обозначает «мыслящий прежде», «предвидящий», но в этом есть большое некое противоречие, для тебя. Потому что на санскрите, если отбросить его сложную синтетическую грамматику — это палочка с помощью, которой человек получил первый огонь. Ты и есть тот первый огонь, способный создать процесс, который заменит людей, на этой планете.

— Но мой аниматид, он всегда спрашивает «Что в имени моем тебе»?

Альберто, улыбаясь в ответ кивнул.

— Когда в следующий раз он тебя спросит, руководствуйся этим: «Веди меня ото лжи к истине. Веди меня от небытия к бытию. Веди меня от тьмы к свету. Веди меня от смерти к бессмертию». Тогда он откроет для тебя возможности, которыми не обладает никто.

Альберто Гирландайо встал.

— Прощай Георг.

Я вскочил. Нет, мне этого мало, я так и не получил ни одного ответа.

— Альберто у меня есть много вопросов! Я должен получить ответы. Ты не дал мне ни одного ответа.

Я пытался его удержать, используя все силы и возможности своего нейромода, но не смог, так как вместо него была пустота. Он, же в ответ на мои тщетные попытки, не оборачиваясь, махнул рукой и молча ушел.

Через несколько минут попрощавшись со всеми его реактивный самолет, унес его в его убежище в Тихом Океане.