Прокурор идет на суд

Глава 3

Дуг Селби уже просмотрел утреннюю почту и читал заметку в «Кларион» о том, как шериф и прокурор округа модернизируют способы раскрытия преступлений, когда Рекс Брэндон открыл дверь его личного кабинета со словами:

— Аморетт сказала, что ты не занят, Дуг, поэтому я вломился без доклада.

Селби усмехнулся и сложил газету.

— Читаю об эффективности нашей с тобой работы.

Рекс Брэндон, который был чуть не на тридцать лет старше прокурора, улыбнулся. При этом его обветренное, загорелое лицо, свидетельствовавшее о годах, проведенных в седле, покрылось сетью глубоких морщин.

— У нас в прессе есть свой маленький агент, Дуг, — заметил он.

— Она, без сомнения, верный друг. Но иногда я думаю: слишком уж она усердствует, — сказал Селби, задумчиво уставясь в газету.

— Вздор, — возразил Брэндон. — В таких вещах нельзя перестараться. Избиратели выдвинули тебя на этот пост. Они хотят знать, чем ты занимаешься. Главным аргументом против тебя была твоя молодость. Теперь, когда ты избран, нужно сделать все, чтобы извлечь пользу из этого факта. Дай им почувствовать, что, как молодой человек, ты более прогрессивен и современен.

Селби громко рассмеялся.

— Ты становишься политиком, Рекс.

Суровые как гранит серые глаза шерифа смягчились, он взглянул на Селби почти с отеческой нежностью.

— Послушай, Дуг, мне нужно поговорить с тобой как раз о политике.

— Поговори, — предложил Селби.

Шериф Брэндон откинулся на подушки большого кресла, поставил ноги на перекладину другого кресла, потом извлек из кармана кисет и стал заворачивать табачные крошки в коричневую сигаретную бумагу.

— У меня в кабинете Марк Крэнделл, с другого берега реки, — сказал он. — Хочу привести его сюда, поговори с ним.

Селби кивнул в ожидании продолжения.

Так называемый «другой берег реки» всегда был больным местом в политике округа. Река Сан-Фелипе пересекает по диагонали весь округ. Мэдисон-Сити — самый большой и самый важный город. На северной стороне реки есть еще три города, поменьше. На южной стороне находится только Лас-Алидас, стоящий в округе на отшибе, как бы сам по себе. Ни один человек из Лас-Алидаса никогда не избирался на какие-либо посты в округе. Северная и южная стороны реки Сан-Фелипе разделены политическим барьером.

Там, на южной стороне, Лас-Алидас — центр богатого земледельческого и садоводческого района. Когда-то город был даже немного больше Мэдисон-Сити, и была сделана попытка перенести столицу округа на южную сторону реки, но северная сторона объединилась и заблокировала предложение. И вскоре граждане Мэдисон-Сити закрепили победу на вечные времена, проголосовав за выпуск огромного числа облигаций для постройки нового здания окружного суда, архива и тюрьмы. В результате Мэдисон-Сити процветает, а Лас-Алидасу едва удается сохранить самостоятельность.

Так что «другой берег реки» лелеет свою политическую отчужденность и горечь обиды, для которой в прошлом было достаточно оснований. Деньги его налогоплательщиков уходили на развитие северной стороны. Должностные лица округа домогались голосов от Лас-Алидаса во время выборов, но после избрания отделывались от граждан города пустыми разговорами.

— Марк Крэнделл, — продолжал шериф Брэндон, — один из самых важных людей там, на южной стороне. Всякий раз, когда он приезжает в столицу округа, он чувствует себя как бы попавшим в чужую страну. Он никогда не просит политических милостей. Он действует, исходя из предположения, что ничего, кроме надувательства, от столицы округа ждать не приходится.

Селби снова кивнул.

Брэндон предложил:

— Давай изменим все это!

— Как? — спросил Селби.

— Когда Сэм Роупер был окружным прокурором, — продолжал Брэндон, — он сделал Лас-Алидас козлом отпущения. И, насколько можно припомнить, так было всегда. Конечно, когда приближалось время выборов, Сэм проводил там парочку медоточивых бесед… да и мы тоже. Я думаю, что мы получили голоса жителей Лас-Алидаса не потому, что они чего-нибудь от нас ждали, а потому, что они злы на Сэма Роупера. Одним словом, они всегда голосуют против лица, занимающего какую-либо должность, и за того, кто должен его сменить.

Селби кивнул.

— Давай попытаемся теперь изменить положение, — произнес Брэндон. — Давай не будем забывать, что эти люди — налогоплательщики и имеют право на все, что им положено. Давай заставим их чувствовать себя желанными гостями, когда бы они ни приехали в столицу округа.

Селби спросил:

— А чего хочет Крэнделл?

— Ситуация несколько щекотливая, — начал шериф. — Похоже, человек, которого он рекомендовал на работу, присвоил некоторую сумму денег.

— Кто этот человек?

— Его зовут Джон Берк, он бухгалтер в «Лас-Алидас ламбер компани».

— Я немного знаю его, — заметил Селби, — совершенно случайно.

— Я тоже разговаривал с ним пару раз, — сказал Брэндон. — Он показался мне безобидным простаком.

— У меня сложилось впечатление, — продолжал Селби, — что это совершенно бесцветный индивидуум, который никогда не будет ничем иным, кроме как винтиком в машине. Очки с толстыми стеклами, искажающими глаза, и забавные маленькие усики — вот все, что я о нем помню.

— Ну, я собираюсь дать возможность Крэнделлу самому поведать тебе эту историю, — сказал шериф. — Я старался заставить его почувствовать себя как дома, показал ему весь свой штат, коллекцию оружия, которое фигурировало в убийствах, китайские трубки для опиума, наше новое оборудование для дактилоскопии, материалы, над которыми работает Терри, отобранное оружие, бомбы со слезоточивым газом, которые начальство раздобыло для нас, и вообще попытался дать ему понять, что рассматриваю его как налогоплательщика и, следовательно, как одного из моих боссов. Думаю, это произвело на него хорошее впечатление. Я попросил его подождать несколько минут, пока я пойду и посмотрю, не занят ли ты, — хотел предупредить тебя, прежде чем его впустить. Мне кажется, если ты будешь вести себя с ним, как я, его отношение к нам изменится и у нас может появиться несколько настоящих и полезных друзей там, на южной стороне реки.

Селби усмехнулся.

— Благодарю за совет, Рекс. Ты правильно рассуждаешь, я — за то же, и не только в отношении Крэнделла, но и всякого, кто придет с любого конца округа. Ведь мы служащие округа, и нам надо следить, чтобы все налогоплательщики чувствовали, что мы их действительно представляем.

Шериф Брэндон с облегчением вздохнул:

— Спасибо, Дуг. Я надеялся, что ты именно так отнесешься к делу. Я сейчас вернусь.

Он вышел быстрой походкой и несколько минут спустя вернулся с высоким плотным человеком лет пятидесяти.

Марк Крэнделл обладал определенным благородством несмотря на то, что его манеры и речь казались совершенно простыми. У него уже поседели виски и уголки рта слегка опустились, однако походка была молодой, быстрой и энергичной. Он держался прямо, а его рукопожатие было теплым и крепким.

— Привет, Селби! — произнес он, пожимая руку окружного прокурора.

— Рад, что вы зашли навестить меня, — вежливо сказал Селби. — Вы, кажется, не часто приезжаете сюда?

— Только тогда, когда не могу не приехать, — ответил Крэнделл и затем, как бы желая смягчить резкость своих слов, быстро добавил: — Все мои дела в Лас-Алидасе. Конечно, я часто езжу в Лос-Анджелес. Но и эти поездки стараюсь по возможности сократить.

— Садитесь, — предложил Селби. — Как насчет сигареты?

— Нет, спасибо. Я курю свои. Не хотите ли и вы, ребята?

Шериф Брэндон сказал:

— Я возьму, а Селби, можно сказать, женился на своей трубке.

— О, из вежливости иногда и я могу выкурить сигарету, — сказал прокурор, доставая из бокового кармана свою старую вересковую трубку. Он открыл специальную, сохраняющую влажность коробку с табаком, сунул туда трубку и наполнил ее влажной душистой смесью.

Несколько минут мужчины молча курили.

Спустя некоторое время Селби спросил:

— Как идут дела в Лас-Алидасе?

— Довольно хорошо, — ответил Крэнделл. — Конечно, у нас не те дела, что у вас здесь, ребята. У нас другие возможности, да и нет городов, из которых мы могли бы что-нибудь вытянуть. Зато есть то, что всех нас сближает, — гражданская активность. Я приехал сюда сегодня поговорить с шерифом о том затруднительном положении, в котором очутился. Он посчитал, что нам лучше обсудить дело вместе с вами.

— Буду рад сделать все, что смогу, — заверил его Селби.

Крэнделл сказал:

— Десять лет назад у меня было маклерское дело в Чикаго. Моим главным бухгалтером был Джон Берк. Мне он казался рассудительным, прилежным, трудолюбивым и честным. Я никогда не был человеком, который занимается чем-то, не приносящим дохода. Поэтому, когда рынок зашатался, я бросил маклерское дело и ликвидировал свои вклады. И хотя я верил, что лучшие времена еще вернутся, я не позволил надежде влиять на мое отношение к бизнесу. В результате я постепенно отдалился от больших промышленных центров и, наконец, решил вложить капитал в садоводство.

Я выбрал Лас-Алидас и никогда не раскаивался в этом.

Люди в городке дружелюбные и надежные. Могу заверить вас, мистер Селби, там совершенно особые отношения между людьми, совсем не такие, как в крупных городах.

Селби кивнул в знак согласия.

— Около шести месяцев назад, — продолжал Крэнделл, — я случайно встретил Джона Берка на улице в Лос-Анджелесе. Он был без работы, и ему не везло. Я привез его с собой в Лас-Алидас и поговорил о нем с Джорджем Лоулером, управляющим «Лас-Алидас ламбер компани». Я знал, что он был недоволен своим счетоводом и бухгалтером и собирался их заменить. Они дали Берку испытательный срок и остались им очень довольны. Он оказался исключительно хорошим работником. Я был только рад поручиться за его честность.

Уже после того как он получил работу, Берк рассказал мне, что женат и имеет ребенка. Так я впервые узнал, что у него есть семья. Берк объяснил, что не хотел рассказывать о своей жене, прежде чем найдет работу, потому что она и ребенок получали пособие по безработице, и ему было стыдно признаться, что он неспособен содержать их. Не забывайте, этот человек уже совершенно отчаялся, когда я встретил его в Лос-Анджелесе. Очевидно, он уже был на грани нервного расстройства.

— Вы помогли ему избежать этого, — вставил Брэндон.

Крэнделл кивком поблагодарил шерифа.

— Во вторник, — продолжал он, — я поехал в Лос-Анджелес посоветоваться с моими маклерами по вопросу, слишком важному и деликатному, чтобы обсуждать его по телефону.

Я был в кабинете младшего партнера, Альфреда Милтерна, когда ему понадобились данные весьма конфиденциального характера. Когда он открыл дверь, чтобы выйти в коридор, я мельком увидел Джона Берка, выходившего из другой комнаты, и услышал, как Милтерн сказал ему: «Доброе утро, мистер Браун, вы всем довольны?» И Берк ответил: «Все прекрасно, благодарю вас…» — или что-то в этом роде. Не могу вспомнить точно его слова. Я был совершенно ошарашен, потому что, судя по обращению с ним Милтерна, я понял, что Берк считается у них важным клиентом.

К счастью, у меня было несколько минут, чтобы все обдумать, пока Милтерн отсутствовал. Когда он возвратился, я сказал как бы между прочим: «Браун передал вам все свои дела?» «Вы имеете в виду Эллисона Брауна?» — спросил он. «Да, — сказал я, — тот человек, с которым вы только что говорили в коридоре».

«Вы знаете его?» — удивился он. «Я знаю его уже больше пяти лет», — ответил я. «Может быть, вы могли бы рассказать нам что-нибудь о нем?», — спросил Милтерн, а я засмеялся и сказал: «Не раньше, чем вы ответите на мой вопрос. Прежде чем сообщить какую-либо информацию, я хочу знать, какое он имеет к вам отношение». После чего Милтерн сказал: «Он очень странный парень. Я полагаю, он живет где-то в ваших краях, но никогда не пользуется телефоном или почтой, всегда приезжает сам. Мне бы хотелось знать о нем побольше. Он живет в Лас-Алидасе?»

— И что же вы ответили? — спросил Рекс Брэндон.

— По счастью, — улыбнулся Крэнделл, — Милтерн был заинтересован во мне как в клиенте. Вот почему я с достоинством ответил: «В данных обстоятельствах я хотел бы иметь разрешение мистера Брауна, прежде чем сообщать о нем что-либо. Думаю, вам лучше обратиться к нему самому».

— И как же отреагировал Милтерн? — спросил Селби.

— Он ничего больше не сказал. Однако я понял, что мистер Браун считается у них ценным клиентом. Я узнал, что суммы его сделок достигают довольно больших размеров. Отлично зная, что Берк живет на жалованье и что это я рекомендовал его на ответственный пост, я почувствовал беспокойство.

Возвратившись в Лас-Алидас во вторник вечером, я позвонил Берку домой. Трубку подняла миссис Берк и сказала, что у ее мужа грипп, он лежит в постели. Сейчас ему уже лучше, но температура все еще держится, и она считает, ему необходим полный покой. Я намекнул, что хотел бы увидеться с ним. Она тактично, но твердо отказала мне, повторив, что прием посетителей пока еще вреден для его здоровья, так как он склонен излишне нервничать, а ему нужно спокойно отдыхать.

Естественно, мне ничего не оставалось, как выразить свое сочувствие, пожелать скорого выздоровления и положить трубку.

Крэнделл посмотрел на своих слушателей с тревожной озабоченностью.

— Что вы думаете об этом? — спросил он.

Брэндон взглянул на Селби, затем перевел взгляд на Крэнделла.

— Вы убеждены, что точно его узнали? — спросил он.

Крэнделл ответил уверенно:

— Ошибка исключена. Я видел этого человека и слышал его голос. В маклерской конторе был Джон Берк. Откровенно говоря, джентльмены, я не знаю, что делать. Есть, конечно, вероятность, что жена Берка получила деньги в наследство, а Берк просто не поставил меня в известность. Он скрытный парень. Вспомните, как он скрывал существование жены и ребенка. Я пытался выбросить этот случай из головы, но не смог. И вот я подумал, джентльмены, не могли бы вы сделать вид, будто расследуете какое-нибудь преступление, и… ну и провести нечто вроде проверки? Между прочим, есть еще одно дело… мне очень не хочется упоминать о нем… Однако это одна из причин, заставивших меня приехать сюда, поэтому я расскажу вам…

— Что же это? — спросил Брэндон.

— Так случилось, что Артур Уайт, который работает в Первом национальном банке в Лас-Алидасе — я в нем когда-то был директором, — живет рядом с Джоном Берком. Я не очень горжусь своей прежней деятельностью, но тем не менее посчитал, что бывшая должность поможет мне получить нужную в тот момент информацию. И потому вчера днем я пригласил Артура Уайта к себе по какому-то делу, а затем как бы случайно заговорил с ним о его соседях, Берках. Сказал, что я слышал, будто Берк болен, и спросил, не знает ли он о состоянии здоровья соседа.

Уайт разоткровенничался и рассказал, что в доме Берка происходит что-то странное. Большая часть из того, что он сообщил мне, производила впечатление обыкновенных сплетен о соседях. Он якобы видел, как какой-то таинственный бродяга со скаткой одеял прошел по переулку позади дома около семи часов во вторник вечером. Он считает, что мистер Берк вряд ли был дома в это время. Уайт видел, как бродяга свернул в переулок, и, подумав, что тот направляется к его дому, стал наблюдать за ним. Он видел, как тот вошел в дом Берка, видел, как миссис Берк подошла к задней двери и нежно обняла бродягу. Он рассказал еще много всякой ерунды, которую я не считаю нужным повторять. Я уже пожалел, что поставил себя в такое положение и вынужден выслушивать нелепые домыслы, но одно я установил определенно: у Берка не было гриппа.

После разговора с Уайтом я снова позвонил Берку домой и не получил ответа. Затем я позвонил в «Ламбер компани», и Лоулер сообщил мне, что Берк находится в Финиксе, штат Аризона, по какому-то делу. Мое настроение немного улучшилось, и я попытался выкинуть Берка из головы, но это мне не удалось. Если в «Ламбер компани» обнаружится недостача, я буду, конечно, обязан возместить… С другой стороны, работая со мной, Берк имел дело с десятками тысяч долларов, и у него никогда не было недостачи, ни на один цент…

Говоря откровенно, я обеспокоен. Берк получил работу благодаря мне… Возможно, я просто старая баба, слушающая окрестные сплетни… но… — Крэнделл замолчал было, затем вдруг выпалил: — Я хотел бы, ребята, чтобы вы провели расследование.

Селби взглянул с сомнением на Рекса Брэндона.

— Хорошо, мы…

На письменном столе Селби зазвонил телефон. Он поднял трубку и услышал голос Аморетт Стэндиш:

— Звонит Гарри Перкинс, и, кажется, он сильно взволнован. Говорит, у него важное дело.

— Соедините, — сказал Селби.

В трубке щелкнуло, и он услышал высокий от волнения голос коронера:

— Дуг, это Гарри. Слушай, помнишь бродягу, сбитого поездом позапрошлой ночью? Ты знаешь, мы созвонились с его братом в Финиксе, и тот попросил меня поспешить с расследованием, привезти тело в Лос-Анджелес, кремировать его и отправить пепел воздушным экспрессом в Финикс. Он прислал телеграфом пятьсот долларов, весьма значительная сумма за такую услугу. Ты слушаешь, Дуг?

— Да, — заверил его Селби, — продолжай.

— Мы провели расследование. Доктор Трумэн сделал вскрытие. Потом отправили тело в Лос-Анджелес, кремировали его, послали пепел воздушным экспрессом по указанному адресу в Финикс, а компания воздушных экспрессов только что уведомила меня, что они не могут доставить груз, потому что человек с таким именем по данному адресу не значится.

— Ты получил пятьсот долларов? — спросил Селби.

— Да, деньги были переведены телеграфом.

— И твоя телеграмма была доставлена?

— Да.

— Ты взял у этого человека отпечатки пальцев?

— Да, они у Рекса Брэндона.

— А как насчет других средств опознания?.. Фотографии тела сделали?

— Мы — нет, но железнодорожная компания сделала, их детективы появились вчера около полудня и сразу принялись за дело. Они засняли все: место, где было найдено тело, само тело и все прочее.

— Как имя брата в Финиксе? — спросил Селби.

— Гораций Перн, адрес: компания «Интермаунтен брокеридж», 690, Восточная Первая.

— Улица или авеню? — спросил Селби. — Насколько я помню, в Финиксе это совершенно разные магистрали. Я думаю, у них есть и улицы, и авеню, причем улицы идут в одном направлении, авеню — в другом.

— Не знаю. Восточная Первая, 690 — вот адрес, который у меня был. И по нему я отправил телеграмму, она была доставлена.

— Я проверю, — сказал Селби, — и дам тебе знать. — Он положил трубку и обратился к Брэндону: — Я думаю, нам стоит провести расследование. У меня пара дел, которые я хочу закончить. Это займет около десяти минут. А после этого давайте встретимся на улице перед зданием суда, поедем в Лас-Алидас на служебной машине и посмотрим, что можно выяснить.

— Согласен, — сказал шериф.

— У меня здесь своя машина, — предложил Крэнделл.

— Не стоит. Иначе вам придется везти нас обратно. Лучше поезжайте туда, а мы сделаем все, что сможем, и позднее свяжемся с вами.

Крэнделл порывисто протянул руку.

— Я голосовал за вас обоих. Правда, голосовал не столько за вас, сколько против Сэма Роупера и его команды. Я не ожидал от вас ни сочувствия, ни помощи. Вы вполне могли бы отослать меня к шефу полиции в Лас-Алидасе, я ожидал, что вы так и сделаете. Однако у меня было предчувствие, что этот визит принесет все-таки больше пользы, чем разговор с нашим Билли Рэнсомом. Я просто хочу сказать: действуя таким образом, вы двое ничего не потеряли. Даже наоборот. Теперь, если вам понадобится друг в Лас-Алидасе, рассчитывайте на меня. Прощайте.

Когда он ушел, Брэндон ухмыльнулся, глядя на Селби.

— Думаю, это тебе поможет, сынок. Крэнделл пользуется значительным влиянием на южной стороне… Во всяком случае, что ты думаешь о его деле?

Селби рассказал о телефонном разговоре с Гарри Перкинсом.

— Мое предположение таково: возможно, существует связь между таинственным бродягой, которого видели в доме Берка, и человеком, упавшим с эстакады.

Брэндон покачал головой.

— Нет и одного шанса на сотню. Бродяг не меньше, чем блох на спине у собаки. Масса людей бродит по дорогам, попрошайничает на улицах, ездит на железнодорожных платформах, передвигается автостопом «в поисках работы». Они направляются в Сан-Франциско, Фресно, Лос-Анджелес или еще дальше. А местные фермеры не могут найти людей, чтобы вспахать землю и засеять ее. Мало того, во время сбора урожая их работники начинают бастовать как раз тогда, когда у фермеров самые горячие деньки.

— Ну, — сказал Селби, — я думаю, надо послать телеграмму начальнику полиции в Финиксе и поручить ему расследование. Вот почему я задержался здесь и не поехал с Крэнделлом. Я подумал, лучше, пожалуй, не сообщать ему о развитии событий.

— Хорошо, — сказал Брэндон, — давай пошлем эту телеграмму и поедем в Лас-Алидас. Я хочу поговорить с миссис Берк.