Пропавшие сокровища

ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ КНИГА НА КУЗНЕЦКОМ МОСТУ

О московских улицах написано немало книг и очерков. И мы ничего не откроем читателю, ’Напомнив, что некоторые московские улицы по сей день именуются «валами», хотя никаких «валов» на них уже сотни лет нет, а различные «ворота» давным-давно превратились в обыкновенные площади. К таким же «филологическим» памятникам старины можно отнести и Кузнецкий мост - маленькую, узкую московскую улицу, расположенную в самом центре столицы. Здесь когда-то через речку Неглинку был переброшен мост и проживали кузнецы. А сейчас Кузнецкий мост «заселен» главным образом магазинами. Особенно много здесь и на крохотном проезде МХАТа (продолжении Кузнецкого моста), книжных магазинов. Здесь торгуют книгами с лотков, а совсем недавно торговали даже с рук. Еще в 1956 году на Кузнецком мосту, подле большого магазина подписных изданий, как войско Самозванца у стен Лавры, стояла толпа любителей книг, и ловкие спекулянты в этой толпе втридорога перепродавали «дефицитные» книги, а заядлые книжники обменивались «новинками».

Но что творилось на Кузнецком мосту по воскресеньям!. Книжное «чрево Парижа» в центре Москвы! В огромной толпе, запрудившей оба тротуара между Петровкой и Пушкинской улицами, можно было найти все: «Приключения Рокамболя», «Фацетии» Поджо Браччиолини с «номерными вставками» и без таковых, романы обоих Дюма (отца и сына); стихи Есенина и Гумилева, антологию японской поэзии, книги Бальзака. Гоголя, Мопассана, Чехова, Драйзера, Диккенса и даже Поля-де-Кока, сочинения Конан-Дойля и его бесчисленных эпигонов.

Как на традиционные охотничьи рынки, сюда, на Кузнецкий мост, по воскресеньям съезжались и сходились любители книг. Здесь, в разношерстной толпе, вы могли встретить знакомого, которого не видели несколько лет. Здесь бывали люди самых разнообразных профессий: электрики и кондитеры, стоматологи и парикмахеры, пивовары и сталевары, инженеры и рабочие, писатели и журналисты, владельцы мощных книжных коллекций и люди. только еще начавшие обзаводиться библиотекой. У многих из них дома па книжных шкафах и Над тяжелыми полками висели надписи:

«Дом без книги - это - тело без души… О, прохожий: не лишай души мое тело…»

Цицерон

«Отруби себе руку, если она отдаст из дому книгу»…

Мой папа

«Не прикасаться!.. Грозит смертью!..» (Нарисован череп и кости).

Главэнергосбыт

Большинство завсегдатаев книжной толкучки в будни заняты и потому не могут посещать магазины, где ценные книги появляются и исчезают со скоростью падающих звезд. Таких обычно выручают дублеты книг, накопленных еще в эпоху Сойкина и Сытина папашами и дедушками. За «Петербургские трущобы» Крестовского, романы Генриха Сенкевича, рассказы Брет-Гарта и тому подобные «книжные россыпи» они могут получить здесь любую «упавшую звезду».

Вместе с книжными монополистами сюда приходила и молодежь: студенты, ученики ремесленных училищ, старшие школьники. Тут же ныряли и какие-то подозрительные личности, которые, наметив подходящего клиента, непременно брали его за пуговицу, отводили в сторонку и вполголоса предлагали приобрести какую-либо «падающую звезду», пригревшуюся у них за пазухой.

Были среди этих типов и своего рода «профессора», повидавшие книг не меньше, чем любой квалифицированный букинист. Услыхав имя Стефана Цвейга, например, и название «Книги о вкусной, здоровой пище», они тотчас же безапелляционно определяли:

- Эквивалент!..

Это означало, что произведения замечательного австрийского писателя и поваренная книга котируются на Кузнецком мосту как издания редкие и равноценные. А вот книги Тургенева, например, по сравнению с сочинениями какого-нибудь нового автора, выпускающего каждую субботу по толстому роману о шпионах, оказывались здесь «неэквивалентными»: за том плодовитого автора полагалось отдать вместе с Тургеневым еще и подписку на Шиллера. Разумеется, это говорило только о вкусах некоторых посетителей толкучки и ни о чем больше.

Среди книжных ловкачей были и очень оригинальные экземпляры: перепродав сотни книг, они умудрялись ни в одну из них не заглянуть. На толкучке такие обычно «шли на таран» и по причине острой малограмотности отчаянно перевирали названия книг и фамилии авторов. Они путали Стендаля с Далем, а Куприна с Купером. Один из них даже получил здесь кличку «Фенимор Куприн» за то, что однажды, предлагая кому-то сильно потрепанную книгу, рекламировал ее так:

- Это же «Яма», знаменитый роман Фенимора Куприна… - и, понизив голос, добавлял многозначительно: - Запрещенный…

На груди у Фенимора Куприна хранилось удостоверение о нетрудоспособности по причине психической неуравновешенности, а на животе, за поясом, всегда согревалось несколько «запрещенных» романов, которые, кстати, никто и никогда не запрещал…

Низко надвинув шляпу и прикрыв зоркие глаза очками-консервами, он, как человек-невидимка, скользил в толпе и время от времени приговаривал сиплым баском:

- Меняю «Деньги» на деньги… - и пояснял: - «Деньги» - это знаменитый роман. Автор Эмиль Золь…

Милицию на книжной толкучке беспокоили не столько Фениморы Куприны, сколько то, что троллейбусы и автомашины с трудом пробивались сквозь толпу. Аккуратно являясь на Кузнецкий мост, милиционеры вежливо просили «пройти» и «не нарушать». Солидные книжные магнаты, приехавшие «а собственных «Победах», кряхтя от неудовольствия, «проходили», но продолжали «нарушать», а Фениморы Куприны при виде милиционеров быстро ныряли в подъезды, где и завершали свои коммерческие операции.

Так продолжалось двадцать лет, пока наконец книжная толкучка не стала темой для эстрадных юмористов, смешивших публику анекдотами о «Дюме с камелиями».

Однако вовсе не до смеху было начальнику отделения милиции, на территории которого стихийно возникла и благополучно процветала книжная толкучка.

На первых порах начальник отделения решил выловить Фениморов Куприных. Тщательно ознакомившись с характеристиками комсомольцев своего района, он однажды пригласил в большой зал ЦДРИ юношей, которые собирали книги. Здесь начальник отделения побеседовал с молодежью об общих задачах борьбы с хулиганами и хищниками, а затем неожиданно спросил:

- Кто из вас по воскресеньям бывает на Кузнецком мосту, на книжной толкучке? Прошу поднять руки.

Последовала пауза. Комсомольцы переглянулись. Некоторые из них все же нерешительно подняли руки. Таких оказалось одиннадцать человек. Этого было вполне достаточно.

- Попрошу товарищей, поднявших руки, задержаться в клубе на несколько минут, - сказал начальник отделения и добавил: - А остальных благодарю за внимание. Собрание считаю закрытым…

С оставшимися книжниками-комсомольцами начальник отделения заговорил о книжной толкучке. К его удивлению, почти все комсомольцы явно погрустнели, узнав, что скоро «е смогут уже выменивать интересные книжки у таких же, как и сами они, бескорыстных любителей литературы. Но в то же время все согласились, что Фениморов Куприных надо «изъять из обращения» немедля.

И вот в одно приветливое летнее воскресное утро на Кузнецкий мост явились все одиннадцать книжников-бригадмильцев. Среди них был и техник Иван Волошин.

Иван Волошин и раньше встречал здесь Фенимора Куприна, видел, как тот менял «Деньги» на деньги. Но сегодня, встретив быстро промелькнувшие очки-консервы, он незаметно пошел за спекулянтом. На этот раз человек-невидимка торговал уже не «Деньгами», а где-то раздобытым романом с очень странным названием. Волошин слышал, как, подойдя к толстому мужчине в енотовой шубе и в купеческой шапке, Фенимор Куприн конфиденциально сообщил ему:

- «Блеск и нищета куртизанки Нана»! Знаменитый запрещенный роман…

Енотовый гражданин, видимо, не был новичком в книжных делах. Он пожал плечами и сказал оперным басом:

- Вы что-то путаете, милейший. «Блеск и нищета куртизанок» - это роман Бальзака. А «Нана» - роман Золя.

- Не волнуйтесь, гражданин, - с достоинством обнищавшего испанского гранда ответил Фенимор Куприн. - Я знаю, что «Нану» написал Эмиль Золь, а «Куртизанок» сочинил Бальзак. Но в этой запрещенной книге оба романа переплетены вместе. А рвать их мне невыгодно.

- Ах, вот оно что! - удивился толстяк. - Но откуда вы взяли, что романы Бальзака и Золя кто-то запрещал?

- Это как раз не важно, гражданин. Там есть все, что интересно мужчине, - не сдавался Фенимор Куприн. - Пальчики оближете!

Оперный бас хотел еще что-то возразить, но Фенимора Куприна уже кто-то тянул за рукав:

- Сколько?

- Полторы сосны.

- Бери третью половину.

- Хо-хо! Поищи, посвищи…

Иван Волошин стоял почти рядом со спекулянтом. Он уже хотел взять его за руку и пригласить в отделение милиции, как вдруг заметил, что с Фенимором Куприным произошло что-то странное: забыв о куртизанках и о своем покупателе, спекулянт застыл на месте, как охотничья собака, почуявшая дичь. Он даже снял очки-консервы и устремил пристальный взгляд вдаль.

Волошин проследил за его взглядом, но ничего особенного не заметил: книжники, подгоняемые милиционерами, перекочевывали с места на место, выкрикивая на ходу:

- Меняю «Голову профессора Доуэля» на «Всадника без головы»!

- Меняю «Тридцатилетнюю женщину» на «Куклу»!

- Нужны «Уголовники»! Даю «Шпионов»!

Но что же все-таки увидел в нестройных рядах охотников за книгами «орлиный глаз» Фенимора Куприна?…

Случайность привела в это воскресенье на Кузнецкий мост маленькую и круглую, как сказочный колобок, старушку в рыжем летнем пальто - Клавдию Антиподау Куликову…

Нужно сказать, что Клавдия Антиповна, хотя и собралась продать кое-какие книги, но никакого представления о книжной толкучке на Кузнецком мосту не имела и попала сюда невзначай. Она уже давно решила избавиться от основательно запылившихся и за ненадобностью сваленных в углу ее комнатки томов. Но так как намеченные к продаже книжки были нерусскими, то кто-то из соседей посоветовал Клавдии Анти-повне отнести их в букинистический магазин Союза писателей на Кузнецком мосту, полагая, видимо, что именно писатели, люди культурные, наверняка читают и по-французски и по-всякому. И вот Клавдия Антиповна пришла в книжную лавку.

Просмотрев изящные, но основательно поблекшие от времени «дидоновские» томики Ламартика, Верлена, де Лакло и других авторов, товаровед магазина объявил:

- Иностранных книг не берем.

Однако, взяв в руки последнюю книгу, извлеченную Клавдией Антиповной из ее вместительной кошелки, он задумался. Книга была необычная. Толстая и увесистая, с плотными, явно не бумажными пожелтевшими листами, она не имела верхней обложки и титульного листа, и тем не менее опытный товаровед сразу понял, что перед ним какая-то старинная рукописная книга.

«Пергамент… Язык древнегреческий. Гм…» И он посоветовал старушке пойти в Государственную библиотеку имени Ленина.

- Там есть ученые люди, мамаша, - вежливо сказал он. - Они разберутся, что это за книга. Может, она очень ценная. Тогда вам за нее заплатят приличную сумму.

Старушка смутилась:

- Ох, сыночек, да я и дороги туда не найду. К вам еле добралась.

- А мы вам поможем, мамаша. Я напишу записку к заведующему рукописным фондом, расскажу, как туда пройти… А французские книги сдайте, по дороге, в букинистический магазин, что недалеко от телеграфа, на улице Горького…

Клавдия Антиповна отправилась в путь, но, пройдя лишь квартала два, наткнулась на серьезное препятствие: тротуар был забит густой толпой. Бедная старушка едва пробивалась сквозь скопище книжных болельщиков. А тут еще какие-то мужчины, старые и молодые, стали пугать ее страшными вопросами:

- Шпионов нет ли, мамаша?

Клавдия Антиповна в ужасе крестилась:

- Что ты, сыночек? Какие-такие шпиены?

Но вот к ней подошла девушка в зеленом шелковом плаще.

- Это они про книжки спрашивают, бабушка, - смеясь, пояснила она. - Книжки у вас есть?

Старушка подозрительно огляделась:

- А зачем им мои книжки?

- Купить хотят, бабушка. Здесь книжный рынок.

Клавдия Антиповна подумала и сказала:

- Книжки есть. Да я их в магазин несу и в библиотеку.

Обступившие старушку книжники зарычали, как целый хор «варяжских гостей».

- Успеешь в магазин, бабка! Ты их нам покажи…

Старушка была очень удивлена:

- Да как же это? Прямо на улице?

Девушка улыбнулась и хотела уже отойти, но вдруг услыхала:

- Да и не русские они. Французские книжки.

Книжников будто струей из шланга обдало, они сразу же утеряли всякий интерес к старухе и к ее кошелке. Но девушка, наоборот, вернулись и спросила:

- А какие у вас французские книжки? Я читаю по-французски.

- Да не знаю, доченька. Я в них ничего не понимаю. Книжки ведь не мои, чужие.

И как раз в эту минуту перед Клавдией Антиповной возник Фенимор Куприн. Нужно сказать, что женщинам всего мира Фенимор Куприн предпочитал именно таких старушек, в кошелках которых иной раз можно было откопать старинные романчики, за которые даже букинисты выводят на накладных трехзначные цифры…

Фенимора Куприна несколько смутило, что книжники отхлынули от старушки, хотя вблизи не было ни одного милиционера.

- Ой, какие интересные книги! Продайте их мне, бабушка! - услышал он восклицание девушки и понял, что пикировать надо немедленно.

Сняв очки-консервы, он строго спросил:

- Это на каком же законном основании вы, гражданочка, покупаете книги в неуказанном месте?

Девушка оторопела и положила книги обратно.

- Я только хотела спросить, - испуганно пролепетала она. - Здесь французские книжки, а я…

Брови у Фенимора Куприна полезли вверх.

- Французские? - разочарованно спросил он. - Ну, тогда конечно. Этот товар никому не нужен.

- Да нет уж! - решительно заявила Клавдия Антиповна, запахивая кошелку. - Я в магазин пойду, как мне велено. А вот эту старинную книгу в библиотеку снесу. Мне за нее много денег дадут.

Фенимор Куприн весь превратился в слух:

- Это что ж за книга такая? Про любовь или, обратно, приключения?

- Да уж и не знаю, гражданин хороший, какая она есть, - деловито и не без хвастовства ответила Клавдия Антиповна. - А только мне вот записку дали и сказали: «Несите, мол, Клавдия Антиповна, эту книгу поскореича в библиотеку, потому как она очень ценная и у меня денег не хватит, чтоб ее купить».

- Вот тебе и на! - радостно воскликнул Фенимор Куприн. - Да ведь это ко ме записка! Я и есть главный начальник над всеми библиотеками.

Старушка и девушка - одна растерянно, другая с удивлением - глядели на «главного начальника над всеми библиотеками».

- Ну, вам прямо повезло, мамаша, что вы меня повстречали! - с довольным видом продолжал Фенимор Куприн. - Ведь сегодня воскресенье, а мы по воскресеньям не торгуем, то есть… отдыхаем вообще… А что у вас за книга такая, разрешите глянуть?

Старушка торопливо порылась в кошелке и вытащила толстую старинную книгу без верхней крышки.

Фенимор Куприн недоверчиво повертел ее в руках:

- Тоже нерусская! Гм… И в плохом состоянии…

Девушка стояла тут же. Подошел и Волошин. Через плечо Фенимора Куприна он старался разглядеть книгу, но не менее интересно было ему посмотреть, что будет делать дальше жулик.

- Это моей бывшей барыни книга, Евгении Феликсовны. Она сказывала, что книге этой больше тысячи лет! - многозначительно произнесла Клавдия Антиповна.

- Это конечно, - глубокомысленно изрек Фенимор Куприн, уже уяснивший, что старинную книгу надо отнять у старушки во что бы то ни стало. - Да-а… - продолжал он. - В старые времена люди были очень некультурные. С книгами обращаться не умели. И вот, пожалуйста… - обращаясь к девушке, презрительно продолжал Фенимор Куприн. - Переплет начисто отчекрыжили, а в титульный лист небось селедку завернули. Эпоха древняя, народ все несознательный. А теперь куда она годится? Сколько за нее, к примеру, взять можно? Слезы!.. Правильно я говорю, барышня?

Девушка уже заметила наблюдавшего за Фенимором Куприным юношу в голубой тенниске, его насмешливый взгляд, устремленный на болтливого жулика. Ей стало смешно, и она прыснула в кулак. Но юноша строго посмотрел на нее и приложил палец к губам.

- Книга без переплета - это все равно что невеста, стриженная под бокс, мамаша, - резюмировал Фенимор Куприн. - Но поскольку вас ко мне послал с запиской мой друг и товарищ, то извольте, я могу купить ее у вас, только по номиналу, то есть по государственной цене…

Он перевернул книгу, но, к своему удивлению, не увидел на плотной коже обложки никакой цены.

- Гм… Номинал не обозначен. В общем, я, как опытный товаровед, могу оценить ее в двенадцать рублей и тридцать восемь копеек. Получайте деньги, мамаша, и поспешите в молочную за сливочным маслом…

Фенимор Куприн сунул книгу за пазуху и полез в карман за деньгами.

Старуха растерянно поглядела на девушку, потом на Фенимора Куприна.

Девушке очень хотелось вмешаться и прекратить наглую комедию, которую разыгрывал у нее на глазах явный жулик. В этот момент сзади к Фенимору Куприну подошел Волошин и протянул ему свою бригадмиль-скую книжку.

- А такую книжку вы когда-нибудь читали, гражданин? - спросил он.

Фенимор Куприн, видимо, уже не раз «читал» такие книжки.

- В чем дело?! - завопил он. - Я честно покупаю у гражданки ее книгу!

Волошин взял его за руку:

- Пройдемте в отделение…

Но Фенимор Куприн быстро и крепко ударил его по руке и метнулся в сторону. Волошин бросился за ним и на ходу засвистел в милицейский свисток. Однако Фенимор Куприн знал, как нужно в толпе уходить от милиции: он нагнулся и стал петлять под ногами у книжников, будто что-то искал. Его никто не задерживал. Так он добрался до ближайшего подъезда и юркнул в него.

Кто-то кивнул Волошину на подъезд. Он ворвался туда, но услыхал лишь, как гудит лифт. Лифтера не было, и ключ, очевидно, торчал в дверце. Фенимор Куприн был уже где-то на верхнем этаже.

Увидев двух вбежавших в подъезд милиционеров, Волошин быстро обрисовал им наружность убежавшего жулика и одного милиционера послал во двор.

- Он может выбраться через какую-нибудь квартиру и черный ход, - сказал Волошин.

В этот момент где-то наверху послышались голоса и хлопнула дверь.

- Так и есть…

Волошин попросил второго милиционера остаться внизу, а сам помчался вверх по лестнице, отмахивая по две - три ступеньки. На верхней площадке он увидел пустую кабину лифта с неприкрытой дверью. Фенимор Куприн исчез…

«Значит, через верхнюю квартиру перемахнул во двор, - подумал Волошин. - Но через какую? Тут их три». ’ Он, не раздумывая, позвонил в первую к угадал. Дверь открылась, и на пороге появился солидный мужчина в пижаме.

- В чем дело? - раздраженно спросил он.

Волошин показал свою книжку и быстро объяснил:

- Скрылся жулик! Украл ценную книгу. К вам заходил?

Мужчина в недоумении оглянулся, за ним: стояли испуганные домочадцы.

- Опять двадцать пять! Только что один бригадмилец уже промчался через нашу квартиру в погоне за каким-то жуликом…

Волошин ворвался в переднюю:

- Простите, но я вынужден… Где он? Скорее!

- Пробежал на кухню, а потом на лестницу черного хода, - сказал мужчина в пижаме.

- Ход на чердак здесь?

- Забит.

- Благодарю!

Волошин выбежал из кухни и по черной лестнице помчался вниз. Уже добежав до второго этажа, он услыхал голос милиционера:

- Товарищ бригадмилец, здесь он! Задержан!

Волошин увидел Фенимора Куприна.

- Книга! Где старинная книга?! - крикнул он и, не ожидая ответа, запустил руку за пазуху жулика.

Книга была там. Волошин вытащил ее.

- Вы не имеете права! Я купил ее! - заорал Фенимор Куприн. - Я буду жаловаться!

Уже спокойно Волошин сказал милиционеру:

- Доставьте его в отделение, товарищ старшина. А я найду старуху, у которой он выудил эту книгу.

Он побежал к воротам. Толпы книжников, как кучевые облака, все еще блуждали по тротуарам: ни милицейские свистки, ни погоня за жуликом не могли их рассеять. Волошин пробрался на то место, где он оставил старуху и девушку в зеленом плаще, но ни той, ни другой не нашел. Несколько раз он прошел вверх по обоим тротуарам, зорко поглядывая по сторонам. Старуха и девушка исчезли бесследно…

Волошин решил отправиться в отделение. К своему удивлению, он нашел там, кроме Фенимора Куприна, и девушку, которая хотела купить у старухи французские книги.

- Наконец-то! - обрадованно воскликнула она. - А я пришла как свидетельница… Этого жулика надо хорошенько проучить!

- А старушка где? - спросил Волошин.

- Видали?! Потерпевшая даже не явилась! А меня приволокли, как каторжника! Безобразие! - завопил Фенимор Куприн.

- Гражданин Феклин, помолчите! - спокойно приказал дежурный.

- Я не знаю, где она сейчас, - стала объяснять Волошину девушка. - Ее буквально за руку уволокли в сторону, когда началась кутерьма с этим жуликом. Я только слышала, как какой-то тип крикнул ей: «Уходи, бабка! Его поймают, тебя по судам затаскают!» - и потащил старуху в толпу. Как хорошо, что вы спасли эту книгу! Ее непременно нужно сдать в Ленинскую библиотеку.

- Книгу нельзя никуда сдавать, гражданка, - официальным тоном произнес дежурный, оторвавшись на минуту от акта, который он составлял. - Это - вещественное доказательство.

- Ничего, сдадим потом, - успокоил девушку Волошин. - Но как нам найти старушку? Ведь она - потерпевшая, она владелица книги!

Девушка пожала плечами:

- Не знаю…

Дежурный по отделению записал ее показания. При этом выяснилось, что девушку зовут Тася (Анастасия), а фамилия ее Березкина и что она студентка французского отделения Института иностранных языков.

Волошин и Тася вместе вышли из отделения милиции и пошли к площади Свердлова. По дороге они говорили о книгах, о шахматах, о боксе. Со смехом и возмущением Тася вспоминала, как Фенимор Куприн на ее глазах «покупал» у старухи древнюю книгу. Ей было жалко бедную старушку.

- Давайте найдем ее! - предложила Тася.

- Что ж, попробуем, - охотно согласился ее спутник. - В конце концов, это по моей вине старуха лишилась своей книги.