Прошу, позволь тебя ненавидеть

ГЛАВА 27

Прошло уже почти шесть месяцев с тех пор, как я разрешила наши «не-отношения». Ведь, несмотря ни на что, есть некоторые препятствия. Их действительно немного, но из-за них я сдаваться не собираюсь: прежде всего, каждый из нас думает о своей семье, так что в случае обедов, ужинов и прочих мероприятий, мы там появляемся по одиночку. Единственное, приходилось уходить от них, когда я притворялась, что иду спать, и совсем другое – делать это сейчас, когда я иду туда спать на самом деле. Было бы совсем стеснительно.

Далее, запрещены совместные поездки: никаких выходных и никаких отпусков, потому что планирование отпуска – занятие для парочек, а мы ею не являемся. Это я продолжаю повторять до умопомрачения. Разумеется, он не выглядит особо довольным, но важно то, что он знает, как думаю я.

Мы стараемся как можно меньше работать вместе. После Беверли, Колин пытался впихнуть какую-то совместную деятельность, но я от этого уклонилась: знаю, что я сама не своя, когда нахожусь рядом с ним, так что предпочитаю хотя бы во время работы быть в здравом уме и трезвой памяти.

На выходных мы не живём вместе: это значит, что я отказалась проводить ночи у него. Моим единственным намерением было ограничить ночи, проведённые совместно, пусть и без особого успеха, видя, что он всегда спит у меня. Здесь, безусловно, не так удобно, не считая того, что мы не одни.

Знаю, что я воплотила в реальность не все мои пожелания, но, по крайней мере, я попробовала. Йен, вместо того чтобы уйти, показал свою заботливую и почти нежную сторону, которой он меня словно терроризирует. Он слишком сильно меня опекает, будто я его собственность.

— Обед? — спрашивает меня Джордж, выглядывая из-за двери.

— А остальные двое? — спрашиваю я, отрывая взгляд от компьютера.

— Они уже ждут нас внизу, — сообщает он нетерпеливо. Теперь мы слишком часто обедаем с Тамарой и Йеном. Когда мы вчетвером, у нас меньше возможностей посплетничать. По крайней мере, в теории.

По словам Джорджа, уже не секрет, что между мной и Йеном есть что-то мало поддающееся определению, но весьма явное. Сама я устала отрицать это коллегам, пытающимся что-то разведать: если я вся краснею, стоит кому-нибудь назвать его по имени, как же мне отвергать это более убедительно?

Когда мы выходим из здания, я тут же замечаю взгляд Йена.

— Привет, — говорит он мне, улыбаясь.

— Привет, — здороваюсь я с ним, стараясь на всякий случай держаться на расстоянии. Сегодня, как ни странно, светит солнце, и его глаза кажутся ещё более светлыми.

На самом деле мы выглядим, как идиоты.

— Ну же, ребята, нельзя так делать, — снова начинает Джордж, подмигнув нам и приближаясь к Тамаре, чтобы поцеловать её. Мы смотрим на это с изумлением.

— И вам тоже надо так попробовать, — предлагает он нам.

— Дженни бы меня ударила, поцелуй я её прямо перед офисом.

— Ещё как, если ты это сделаешь! — заверяю его я. — Вот они – пара, и могут целоваться, а мы – нет.

Йен приподнимает бровь и смотрит на меня с вызовом.

— Правда? — говорит он мне, приближаясь.

— Стой, где стоишь! — приказываю я, выставляя руки вперёд, чтобы остановить его.

Он всё равно хватает меня и пытается поцеловать.

— Йен! — снова призываю я его к порядку тоном, который, как я надеюсь, звучит решительно.

Он смеётся, видя моё смущение.

— Хочешь почувствовать себя хорошо? — бормочет он, наклоняясь ко мне и целуя.

Немного погодя он с удовлетворением отстраняется.

— Я провёл всю жизнь, избегая женщин, а в итоге оказался с тобой! В этом есть какая-то ирония, ты не находишь? — спрашивает меня он, едва заметно улыбаясь.

— Закон возмездия, — сообщает ему свою точку зрения Джордж, который наблюдает за нами с любопытством.

— Похоже на то, — вздохнув, подтверждает Йен. Он берёт меня за руку и идёт в направлении ресторана.

Тамара и Джордж, обнявшись, идут следом.

* * *

«На полный желудок думается куда лучше», — думаю я, возвращаясь после обеденного перерыва.

Йен подмигивает мне на прощание, когда мы поднимаемся на наш этаж. Я переступаю порог своего офиса, как тут меня останавливает Мэри, секретарь в приёмной.

— Дженни, тут какой-то господин в твоём офисе, — сообщает мне она почти взволнованно. –—Настоял на том, чтобы подождать тебя внутри, а мне не удалось отговорить его. Он даже не представился. Я бы вызвала охрану, но у него такой вид… важный и я подумала, он – какой-нибудь твой чудаковатый клиент.

Богатые люди действительно чудаковатые, должна признать я.

— Это не проблема, — стараюсь я успокоить её. Видимо, у этого субъекта действительно трудный характер.

— Если что-то понадобится, тут же зови, — советует она, прежде чем исчезнуть.

А теперь, кто бы это мог быть? Я решительно захожу в офис и оказываюсь перед высоким мужчиной, с седыми волосами и очень голубыми глазами, который смотрит на меня явно заскучавший из-за того, что я заставила его ждать. Сразу узнаю дедушку Йена.

— Добрый день, герцог, — тепло приветствую его я, — вы уверены, что не ошиблись офисом? — спрашиваю я, подходя ближе.

— Мисс Перси, — здоровается со мной он, вставая из кресла и протягивая мне руку. — Я как раз в нужном мне месте, — говорит он убеждённо.

Жаль, я правда надеялась, что он ошибся кабинетом.

— В таком случае, пожалуйста, располагайтесь, — сама же сажусь напротив. — Чем обязана вашему визиту? — спрашиваю я, стараясь придерживаться официального тона.

Он пристально смотрит на меня с задумчивым видом.

— У вас счастливый вид, — отмечает он, ничуть этим не довольный.

— Это плохо? — спрашиваю я с иронией.

Он не отвечает.

— И даже влюблённый, — заявляет он уже более сухо, после того, как внимательно посмотрел на меня несколько мгновений.

— Сомневаюсь в этом, — отрезаю я раздражённо. Какого чёрта он добивается этими заявлениями?

— С неудовольствием вынужден заметить, что вы не прислушались к моим советам.

Эта беседа на самом деле выводит меня из себя.

— А о чём конкретно идёт речь? — спрашиваю сердито.

— О вас и о Йене, о ваших с ним отношениях, — говорит он так, словно это очевидно.

— Вас это не касается, да и нет между нами никаких отношений.

Герцог смотрит на меня с вызовом.

— Не пытайтесь меня одурачить, мисс Перси. Вы, должен признать, хитры, очень хитры, но сейчас вы преувеличиваете, — его тон не терпит возражений. К несчастью для него, я из тех, кого трудно запугать, следовательно, если это возможно, подобная попытка всего лишь заставляет меня ещё меньше прислушиваться к советам.

— Что именно вы хотите этим сказать? — спрашиваю, вне себя от раздражения.

— Йен попросил меня отдать ему обручальное кольцо своей бабушки. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что он собирается сделать, — сообщает он холодно.

Что? Я правильно расслышала? Должно быть, я ужасно побледнела.

— Могу вас заверить, что он не хочет жениться на мне, — отвечаю в свою очередь я, очень нерешительно, потому что неожиданно уже не уверена ни в чём.

— Вы действительно в этом уверены.

Предпочитаю промолчать.

— Вы говорите, что не отдали ему его, — шепчу я немного времени спустя.

Моё сердце бьётся как сумасшедшее от одной только мысли, что Йен мог думать о подобном поступке, но я ловлю себя на том, что это безумие и стараюсь сосредоточиться на чём-то более реальном.

Он смотрит на меня почти ошеломлённо.

— Как я мог ему его не дать? — жалуется он. — Мой внук грозился, что в противном случае пойдёт и купит кольцо с ещё большим камнем! И это мы говорили о бриллианте в пять каратов…

Святые небеса.

— Уверена, что не являюсь той, кому предназначен такой подарок, — повторяю я, снова придя в себя. Йен же не совсем не в своём уме.

— Ваши отношения показывают мне, что они являются единственными серьёзными отношениями с моим внуком. Если не считать тех, что были у него в начальной школе, — отрезает он саркастическим тоном.

— Да что с вами со всеми, чёрт возьми? — взрываюсь я. — Хорошо, мы с Йеном встречаемся, но мы не вместе и мы никогда не разговариваем о будущем или чём-то серьёзном! — защищаюсь я.

— Потому что вы ему этого не позволяете, — перебивает меня он.

Откуда он, чёрт подери, знает?

— Мой племянник думает, правильно это или нет – не знаю, что он влюблён, и, видя, что не привык к подобному, реагирует очень импульсивно. Но брак – действительно очень серьёзная вещь, мисс Перси.

Вот тут я полностью с ним согласна.

— Вы в него влюблены? — спрашивает он, наконец, когда чувствует, что мне не хватает слов.

Это тот вопрос, о котором я старалась даже не думать последние шесть месяцев, вопрос, от которого я обливаюсь холодным потом.

— Это важно? — спрашиваю я в свою очередь.

Он смотрит на меня разбито.

— К сожалению, влюблены, — констатирует он, смотря мне в глаза. — В противном случае было бы легче.

— Нельзя выбирать, в кого влюбляться!

— Нет, боюсь, что нельзя… — задумчиво подтверждает он.

Несколько мгновений мы молчим.

— Но всё же это очевидно, что он не может жениться на вас, — повторяет.

Фыркаю.

— Я прекрасно это знаю. Знаю, правда. И я остаюсь при мнении, что он никогда меня об этом не попросит. Это было бы безумием.

Герцог смотрит на меня невозмутимо.

— Даже будучи в моём возрасте, я помню, что когда влюбляются, это и является безумием.

Так и должно быть, потому что, кажется, я потеряла голову с тех пор, как началась вся эта история.

— Итак, могу ли я взять с вас обещание, что вы ему не скажете «да»? — настаивает он, наступая.

— Правда, он никогда меня об этом не попросит…

— В любом случае, вы мне пообещаете? — спрашивает он в свою очередь.

— Если нужно выразиться яснее, то, хорошо, да, — отвечаю я, доведённая до крайности излишней настойчивостью. До чего упрямый человек! Почти как его внук.

Герцог с удовлетворением встаёт после того, как взял с меня обещание и пожимает мне руку в знак прощания.

— Прекрасно, не буду отвлекать вас от работы.

— Спасибо, — отвечаю я с сомнением в голосе. — Хорошего вам дня, — прощаюсь я с ним, видя, как он уходит из моего офиса.