Прости, что любила тебя...

Глава 8

Евгений сразу же почувствовал разницу между Альбиной и Ларой. Если с бывшей женой он возвращался домой, где его встречала чистота, уют, вкусный ужин, то Лара встречала его словами, что она ждет его, чтобы заказать еду из ресторана. Она так и отказывалась готовить.

— Любимый, ты что? Я же не кухарка, ты должен это понять. Представь, что я буду возиться у плиты, вся в грязи. Разве ты будешь меня любить после этого?

Он чуть было не сказал, что он же любил Альбину, когда она готовила ему обеды и ужины. И никогда не видел ее грязной.

Через пару дней Лара спросила, когда придут из клининга чтобы убрать квартиру.

— А разве ты сама это не можешь сделать? — удивился Евгений.

— Конечно не могу. Я же не уборщица, я твоя любимая девушка. Ты должен заботиться обо мне, ухаживать. Я должна украшать твою жизнь.

— А кто убирал на той квартире?

— Как кто? Я платила тетке — хозяйке квартирной и она сама приходила и убирала.

Лариса каждый день открывалась ему с новой неприятной стороны. Почти сразу же у нее появились запросы — ей надо сочно обновить гардероб, так как ей стыдно выходить с ним куда-нибудь, не хочет выглядеть простушкой. Почти от всех вещей Альбины она избавилась, кроме шубы и парочки сумок. Украшения жены Евгений убрал в сейф. Когда Лара закинула удочку, что не плохо бы отдать их ей, он просто промолчал.

Когда отец узнал о разводе сына, приехал к ним домой. Лара встретила Олега Юрьевича, сияя счастьем и рассказывая, как она сделает его сына счастливым, не то что его бывшая. Отец посмотрел на нее презрительным взглядом, потом вызвал Евгения на лестничную площадку. Когда они вышли, влепил ему пощечину, повернулся и молча ушел.

— Ну что сказал отец? Я ему понравилась? — Лара никак не могла успокоиться, не обращая внимание, что Евгений не отвечает на ее вопросы.

Когда ему надоело приставание девушки, он просто рыкнул на нее:

— Да оставь ты меня уже в покое! Иди в комнату.

Она замолчала, поджала в обиженной гримасе губы и ушла.

Через несколько дней он узнал, что Лариса уволилась и теперь все время сидит дома, требуя к себе внимания.

— Любимый, ты слишком много работаешь, мне совершенно не уделяешь времени. Я думала, что мы с тобой сходим куда-нибудь. Я даже себе платье купила для выхода. Я бы хотела сходить в наш клуб, где мы познакомились.

От воспоминания об этом Евгений поморщился.

— Лара, ты не понимаешь? У меня ответственная должность, я постоянно занят и времени для развлечений у меня почти нет. Скажи спасибо, что я еще выходные дома провожу.

— Ну ладно. Но в выходные мы тоже могли бы куда-нибудь сходить.

— Лара, постарайся понять. Я всю неделю впахиваю, устаю как конь. В выходные мне хочется просто отдохнуть, просто выспаться, а не шляться где-нибудь. Если ты так хочешь, сходи сама.

— Мне одной скучно. Мои подруги завидуют мне, общаться со мной перестали. Так что я осталась с тобой.

Потом Евгений нашел выход — стал посылать ее отдыхать на курорты. На это уходило немало денег, но его спокойствие того стоило. Он видел, как стремительно утекают накопленные за шесть лет деньги на всякие капризы Лары. Она в немереных количествах скупала какие-то тряпки, обувь, цацки, уже все шкафы были ими забиты. Однажды, когда она снова законючила, требуя купить ей машину, он просто поставил перед ней выбор — если она хочет остаться с ним, то закрывает свой рот и делает то, что должна делатьнормальнаяжена, а не тратить со скоростью света его деньги. Девушка тогда обиделась, собрала какие-то свои вещи и ушла. Но вернулась через несколько дней присмиревшей, покладистой, обещая, что будет примерной женой, стала сама убирать в квартире, даже пыталась готовить, хотя ее кулинарные попытки Евгений есть просто не мог.

Через месяц после развода он почему-то захотел, чтобы Альбина позвонила ему и сказала, что любит его до сих пор и хочет вернуться к нему. Уходя, она не оставила ключи от квартиры, и эта мысль, что она на что-то еще надеется, грела его. Но однажды он решил заглянуть в почтовый ящик, чтобы достать накопившуюся за долгое время почту. Раньше этим занималась Альбина. Вместе с квитанциями, рекламными листками ему на руку выпали ключи от квартиры. Бывшая жена не оставила ему надежды.

Прошло три года.

Лариса, несмотря на сопротивление и протесты Евгения перекроила квартиру, методично стирая напоминание о бывшей жене, меняя шторы, постельное белье, посуду, мебель, делая перестановку, разрушая тот уютный мирок, который так нравился Евгению. Если можно было бы отодрать от стены навесные кухонные шкафчики, то от кухни тоже ничего бы не осталось. Евгений видел, как меняется когда-то уютная квартира, где все было подобрано Альбиной с таким вкусом, заботой и любовью, куда ему так нравилось возвращаться, превращается во что-то непонятное. Он пытался остановить и помешать этому. А Лара не понимала его слов, продолжая в его отсутствие наводить свои порядки. И вновь в квартире появлялись какие-то слишком тяжелые бархатные шторы, которые совершенно не гармонировали с обоями, но зато Лариса была уверена, что так обстановка выглядит более богато. Шелковое постельное белье выбешивало Евгения. Дорогая посуда совершенно не смотрелась на их кухне. Снова и снова он говорил, что ему это все совершенно не нравится, хотелось сорвать эти шторы, сжечь белье, перебить всю посуду. Тогда Лара обижалась, уходила от него на несколько дней, но потом снова возвращалась и все начиналось снова. Теперь домой возвращаться Евгению совершенно не хотелось, все здесь было для него чуждым, неуютным. Девушка, которая когда так нравилась ему, из-за которой он развелся с женой, стала бесить его. С каждым днем его розовые мечты о каком-то эфемерном счастье с ней уплывали как дымка. С каждым днем из когда-то милой нежной девочки выползал алчный и капризный монстр с непомерными требованиями и претензиями.

Несмотря на то, что он неоднократно предупреждал ее о чрезмерности расходов, Лара продолжала с завидной регулярностью тратить его деньги и не всегда понятно на что. Еще немного и от его накоплений совершенно ничего не останется. Она даже слышать ничего не хотела, словно не понимала, откуда берутся деньги и печатного станка у него нет. Евгений тогда поставил лимит на карту. Лариса бесилась, устраивала истерики, кричала, что он ни во что ее не ставит, экономит на ней, унижает тем самым. Больше всего ее выводило, что он так и не сделал ей предложение стать его женой.

— Женя, мы с тобой уже три года, а ты не делаешь мне предложение. Я устала, хочу определенности, — кричала она при очередной истерике.

— Если тебя что-то не устраивает, можешь собирать вещи и уходить. Тебя никто не гонит. Когда мы начали встречаться, ты прекрасно знала, что я женат. Мне хватит одной жены.

— Но ты же обещал!

— Что я обещал? — слышать ее голос он уже не мог.

— Что женишься на мне!

— Такого я тебе никогда не обещал. Просто говорил, что мы будем вместе.

— Тогда зачем ты привел меня сюда, в это квартиру!

— Ты ничего не забыла?

— Что я забыла?

— Я тебя не приводил, ты сама пришла сюда, когда тебя никто не звал. Ты не стала ждать моего приглашения.

— Я ненавижу тебя! Ты держишь меня как прислугу. Я так больше не могу.

— Будь добра, уходи. Я устал уже от твоих истерик.

После таких слов она обычно замолкала и наступало временное затишье. Но потом снова и снова она начинала выносить ему мозг. Все чаще и чаще Евгений задумывался о том, чтобы прекратить эти отношения. Все чаще он закрывался в своей комнате (около года он ночевал отдельно от Лары) и долго вспоминал Альбину, эти годы, что они были вместе. И он понимал, что значит счастье. Оно в мелочах, когда рядом человек, который любит тебя и которого любишь ты. Он помнил, как она с любовью обставляла квартиру, делая ее уютным гнездышком. И видел, во что она сейчас превратилась. Почему-то так сильно захотелось продать ее вместе со всем этим барахлом. Пусть даже и осталось то, что покупала Альбина. Но это все уже было испачкано Ларой. Просто взять и продать, потом сесть в машину и уехать так далеко, чтобы никогда больше не видеть Лару, не вспоминать о своей глупости, ошибки. Да-да, ошибки. Он сделал ошибку, не понял, в чем его настоящее счастье. Если судьба даст ему возможность, он все исправит. Только надо прекратить эти отношения с Ларисой, которых больше нет.

С отцом отношений не было вообще. После той пощечины отец перестал с ним разговаривать. Только однажды, когда Евгений позвонил, чтобы поздравить его с днем рожденья, отец ответил, что не думал, что его сын такой дурак и подлец, попросил больше не звонить ему.

Хорошо, что на работе все было относительно стабильно. Три года назад его назначили заместителем генерального, поручили новое направление работы, во что он погрузился с головой, стараясь уйти от домашних проблем. Все чаще он вспоминал Альбину. Так хотелось узнать, куда она уехала, что с ней. Однажды он пересекся с Мариной, которая организовывала какой-то праздник для детей одного из его сотрудников. От нее он узнал, что Альбина уволилась и уехала, но куда отказалась сообщать. Звонить своим бывшим тестю и теще у него не хватило смелости. Он представлял, что услышит от Виктора Викторовича и ее мамы. Слишком стыдно было ему перед родителями Альбины.

Иногда после окончания работы, когда все расходились по домам, Евгений просто оставался в своем новом шикарном большом кабинете, подходил к большому панорамному окну и с высоты десятого этажа наблюдал за жизнью города. Ехать домой, где Лара снова будет кормить его чем-то непонятным в своем исполнении либо заказанным из ресторана, совершенно не тянуло. И она снова устроит ему истерику по малейшему поводу. Как он уже устал от этого всего. Так хотелось, чтобы он опять вернулся домой, почувствовать с порога запахи свежей выпечки и еще чего-то вкусного, услышать быстрый топот ног и чтобы Альбина обезьянкой запрыгнула ему на руки, щекоча его своей шевелюрой белокурых волос и радостно смеясь, называла его «мой герой» и целовала-целовала-целовала. А он бы отнес ее в комнату…

Он закрывал глаза и видел ее лицо, когда они последний раз встретились у ЗАГСа. Потом вспоминал ее лицо, когда вернулся и застал жену больной. Только сейчас он стал понимать, как он предал ее, бросил одну больную. Ведь она, когда заболел он, не отходила от него ни на шаг, отпросилась с работы, хотя у них был настоящий завал. Она выбрала его, а он? Он выбрал членом.

Потом приходили тяжелые мысли об их нерожденном ребенке и становилось невыносимо больно. Ушел бы он тогда он Альбины, если бы с ребенком все было хорошо и он родился? Не было у него ответа. Но если бы все происходило сегодня, он бы послал с чертям собачьим эту малолетку и остался бы с той, кто любила его и так ждала этого счастья, желая стать матерью их ребенка. Сейчас он бы сделал для Альбины все, сам бы понес ее на руках в эту чертову клинику, только чтобы она была сейчас с ним, родила ему сына или дочку.

Евгений закрывал глаза и думал, кто был у них? Альбина тоже так и не узнала. Они вообще не говорили на эту тему. Он вспоминал ее больные глаза, как она нуждалась в его внимании, заботе, а он каждый день, каждый раз отталкивал ее от себя. И сейчас он ненавидел себя, презирал.

Сейчас он возвращался домой, изредка выполнял «супружеские» обязанности, выслушивал очередные претензии Лары, что он совершенно ее не любит, не покупает ей то машину, то шубу, то какую-то дорогую безделушку, то не везет ее на Лазурный берег. Вымораживало, когда она начинала говорить, что ей стыдно перед своими подругами, так как не может похвастаться очередной обновкой. Бесило, когда она начинала устраивать истерики, требуя жениться на ней.

Когда генеральный вызвал его и сообщил, что через неделю Евгений должен поехать на конференцию в Питер на целых три дня, он даже обрадовался. Хоть какая-то передышка от Лары и ее скандалов.

— Евгений Олегович, мне стало известно, что на конференции будут наши конкуренты из Н-ска. Фирма «Проект» сильно поднялась за последние три года. Говорят, пришла к ним какая-то женщина, взяла фирму в железный кулак. Они уже многих мелких конкурентов под себя подмяли. Поэтому посылаю тебя разузнать, кто такая, что мы можем предложить им, чтобы стать не конкурентами, а партнерами. Возьми наш пакет предложений, заинтересуй, очаруй. Ты же можешь, учить тебя не буду, как с женщинами обходиться. Вон сколько дам по тебе слюной капают. Трахни там ее разок-другой. Такие обычно, как о ней говорят, живут одни, мужиков не видят. Вот и порадуй женщину. В помощь с тобой поедет Юрий Дмитриевич Ларчиков.

Слова генерального звучали весьма цинично. Но ради дела Евгений был готов на все, хотя ехать со вторым замом генерального ему совершенно не хотелось. Тому было уже за шестьдесят, для него существовали только работа и семья. Причем семья была на первом месте, о ней мог говорить сколько угодно и с кем угодно, что Евгения часто раздражало. Но надо отдать должное, он был настоящим зубром, что касается работы.

Когда он сообщил дома Ларисе, что уезжает на конференцию, она закатила ему истерику, заявила, что поедет с ним, так как давно хотела увидеть Питер, а он ее никогда туда не возил. Евгений сообщил, что она останется дома, на что получил продолжение истерики.

— Лара, если ты не успокоишься, можешь собирать свои манатки и валить куда хочешь. Мне надоели твои истерики до зеленых соплей. Мое терпение подошло к концу. Ты меня поняла?

Девушка замолкла, понимая, что еще немного и перегнет палку. А ей всего-то хотелось съездить в Северную столицу, появиться с ним на этой его долбаной конференции, чтобы все увидели какая у Евгения красивая женщина, какая у них счастливая пара. А еще она бы прогулялась по Невскому, зашла бы в самые известные бутики. Давно она хотела себе шубу, но такой, о которой мечтала, в их городе не продавали.

Настроение у Евгения было испорчено. Он ехал на эту конференцию и вспоминал перекошенный в истерике рот Ларисы и думал, что когда-то он был готов ради этой девицы на все, даже луну с неба достать и из-за нее бросил свою жену. А сейчас не хочет видеть ее рядом с собой. Как же она начала его доставать. Все чаще возникал вопрос — зачем он связался с ней и почему до сих пор терпит ее.

Ларчиков почти всю дорогу рассказывал о своей семье, детях, внуках, хвастался их достижениями. А когда говорил о своей жене, его лицо преображалось, словно светилось изнутри.

— Если бы ты знал мою Наташеньку. Мы с ней уже сорок лет вместе. Не представляю, как смог бы жить без нее. Прошли с самых низов, познакомились еще в институте. Когда я сделал ей предложение, она согласилась, несмотря на то, что у меня за душой ничего нет, ни денег, ни жилья. Все это мы вместе потом заработали…

Евгений вполуха слушал его и чувство, что он потерял в этой жизни что-то очень важное поселилось у него в душе. А Юрий Дмитриевич все не умолкал, рассказывал, как они долго ждали первенца своего сына Сашку, а потом сразу же родили дочку Любочку. Евгений зажмурился, слова Ларчикова причиняли ему боль, которая разливалась в душе, разъедала ее в огромные дыры. Первенец. Сейчас их ребенку было бы больше двух лет. Почему-то он был уверен, что это был мальчишка, пухленький такой, обязательно с зелеными глазами и кучерявой шевелюрой, как у Альбинки. Первенец. Больно. Так больно, что он просто поднялся со своего места, попросил извинения и вышел в тамбур, чтобы прекратить эту пытку. Евгений давно не курил, с самого окончания института. А тут попросил у какого-то проходящего мимо человека сигарету и закурил. Его руки тряслись, в глазах стояли слезы.

Питер встретил их солнцем и ветром, было начало осени, но природа радовала теплом. Гостиница находилась почти у самого вокзала, буквально через площадь перейти. Они разместились, перекусили и поспешили в конференц-холл, где проходило это сборище. Настроение у Евгения пропало окончательно. Большой холл был полон народу, они отметились у организаторов конференции, потом с трудом протолкались в зал, заняли места. Зал постепенно заполнялся участниками, которых было действительно очень много. Вдруг Евгению показалось, что он увидел знакомое женское лицо. Стал высматривать, но женщина уже скрылась. В то, что это была Альбина, поверить не мог.

Началась торжественная часть, ведущий огласил порядок проведения, конференции, сказал приветственную речь. Потом на трибуну стали подниматься один за другим представители разных фирм, рассказывая о своих достижениях, делясь опытом работы. Евгений вслушивался, ожидая, когда назовут представителей интересующей их фирмы.

— А сейчас хочу представить слово генеральному директору компании «Проект» и просто очаровательной женщине Альбине Викторовне Веселовой.

Сердце Евгения чуть не выскочило из груди, когда он увидел, как она поднялась со своего места и пошла к трибуне. «Почему Веселова? Она же Русакова?», — билась мысль у Евгения, пока до него не дошло, что после развода она взяла свою девичью фамилию.

Сидящий рядом Ларчиков толкнул его локтем:

— Евгений, это не твоя ли Альбина? Вот зачем ты с ней развелся. Такая хорошая девушка.

— Юрий Дмитриевич, не Ваше дело, с кем я развелся, — резко ответил Евгений, который был готов ударить его за такую бестактность. Ему и так плохо и этот старый козел еще добавляет ему дровишек в костер.

— Извини, что-то я не подумал, — виновато проговорил Юрий Дмитриевич и замолчал.

«Ты вообще никогда не думаешь, что несешь», — так и хотелось сказать ему, но промолчал.

А Альбина в это время с трибуны рассказывала о достижениях своей фирмы, планах на будущее. Евгений смотрел на нее и снова не узнавал. Снова это была она и совершенно другая женщина, со стальным взглядом, прямой спиной. Иногда она улыбалась, когда рассказывала о сотрудниках, но глаза оставались холодными. В отличие от других женщин, которые постарались выглядеть ярко и нарядно, на ней был строгий брючный костюм темно-серого цвета и бадлон черного цвета, контрастирующий с ее бледной кожей лица. Никаких украшений, никакой косметики, словно она носила траур.

«Веселова. Значит она не вышла замуж», — вдруг дошло до Евгения и он решил во что бы то ни стало встретиться с ней, поговорить. Все равно, у него было задание познакомиться с представителями «Проекта», наладить отношения.

Когда она закончила свое выступление, Евгений проследил глазами, куда она сядет. Когда через пару часов объявили перерыв, он поспешил к Альбине. Она уже успела подняться и направиться в сторону выхода из зала. Евгений догнал ее уже почти в самых дверях, взял осторожно за локоть. Она повернулась, увидела его. Он с жадностью вглядывался в ее лицо, ожидая хоть какой-то улыбки. Но она оставалась совершенно спокойной, ни одной эмоции. Только тяжелый взгляд зеленых колдовских глаз. Она похудела, ее волосы были убраны в гладкую прическу и закручены на затылке, открывая ее лицо. Хотя сейчас ее лицо и осунулось, пропали ее пухлые щечки, под глазами темные круги, но все равно была прекрасна.

— Здравствуй, Альбина, — его голос прозвучал хрипло.

— Здравствуй, Евгений.

А вот ее голос звучал совершенно спокойно, словно здоровалась с посторонним человеком, а в глазах был лед.