Прости, малышка...

Глава 1

Ася

***

Я не верю в бога. Если бы он существовал, то не забрал бы от меня любимых людей и не оставил одну маленькой девочкой в огромном несправедливом мире. Я росла в приюте с шести лет, после того, как погибли мои родители. Их убили. Жестоко. Какие-то «дяди» в черных масках ворвались в наш дом и буквально искромсали их спящие тела на кусочки. Было очень много крови. Убийц так и не нашли, и, в общем-то, для всех остался загадкой мотив столь изощренной расправы, ведь из дома ничего не пропало, а люди они были ничем особо не примечательные, хоть и не бедные. Меня спасло только то, что я проснулась, спустилась попить воды, и, увидев чужих, жутко испугавшись, спряталась в шкафу. Хотя, я до сих пор не знаю, спасло ли, ведь такую жизнь, как у меня, врагу не пожелаешь.

Когда мне исполнилось шестнадцать, я сбежала из детского дома во взрослую и счастливую, как мне казалось, жизнь с одним рюкзачком и крохотной суммой денег, что мы с ребятами заработали на улице, вытаскивая кошельки и часы у зазевавшихся прохожих. Переехав в соседний городок, я сняла комнату в обшарпанной коммуналке и продолжала промышлять на улице, чтобы хоть как-то прожить и не умереть с голоду.

И вот уже два года я барахтаюсь, будто в болоте, мечтая когда-нибудь сорвать куш, и выползти из этой дыры на свет божий и свалить, желательно куда-нибудь поближе к морю. Но это только несбыточные мечты, ведь кроме своего «дома» я ничего в жизни не видела и вряд ли увижу.

Поэтому сегодня я, как обычно, натягиваю потрепанные джинсы, кеды и толстовку – мой рабочий наряд, и выдвигаюсь на «заработки» с напускной уверенностью, что уж сегодня-то мне точно повезет.

***

Придя на точку, сразу замечаю кучку пьяных смеющихся людей, и думаю, что это настоящая удача. С такими легче всего. Завтра они и не вспомнят, что рядом прошла маленькая тень в кудряшках с милым лицом, а если и вспомнят, то вряд ли подумают на меня. Парни с приюта всегда говорили, что мне повезло с внешностью. На такую погрешат в последнюю очередь. Если бы не поношенная одежда и бледноватая кожа, можно было сойти за модель. Только ростиком не выдалась – всего метр шестьдесят, и плохое питание дает о себе знать, а в остальном – милая обычная девушка с голубыми глазами. Они у меня от мамы, как и вьющиеся волосы золотисто-соломенного цвета.

Выдохнув, как всегда перед маневром, и три раза щелкнув пальцами, прохожу вплотную у компании, замечаю торчащий, как «красная тряпка» бумажник из кармана толстого, раскрасневшегося мужика, и незаметно протягивая руку, хватаю добычу, чтобы молниеносно скрыть под распахнутой толстовкой, как в этот самый момент, моё запястье перехватывает сильная мужская рука.

- Куда это ты, милая, полезла? – Поворачиваюсь навстречу голосу и вижу дядьку ростом с паровоз, с густыми черными бровями над глазами, которые буравят меня недобрым взглядом.

- Отпусти. – Дергаю рукой, но, с таким же успехом могла и не шевелиться, потому как эта махина ещё крепче сжимает мою тощую ручонку.

- Не так быстро, малая.

Компашка начинает верещать, я оказываюсь в центре внимания, а толстый с кошельком тыкает в меня сардельками вместо пальцев:

- Ах ты, маленькая сучка! Я звоню в полицию, дрянь ты такая! Хотела поживиться? Что ж сейчас тебя научат хорошим манерам! – Он достает телефон и начинает тыкать в экран, чертыхаясь.

- Не надо полицию, дядя. Я сам её проучу. – "Паровоз" тянет меня за руку и уводит в сторону от клуба, у которого это все происходило, под недовольные крики «толстого» и его дружков.

Я дрожу. Адреналин в крови зашкаливает. Это в первый раз. Раньше я никогда не попадалась. Судорожно соображаю, где мой чётко отработанный план провалился, и как сбежать от бугая. Тот молча тащит меня к машине, запихивает в салон старого внедорожника и захлопывает дверь. Я тут же судорожно пытаюсь её открыть, но ничего не выходит, а этот, здоровенный, спокойно садится за руль и отъезжает от стоянки.

- Сиди, не дёргайся. Тогда не будет больно. – Он сверкает недобрым взглядом в зеркало заднего вида.

- Да пошёл ты! – Цежу я сквозь зубы и затыкаюсь на всю оставшуюся дорогу, которая, судя по всему, не сулит мне ничего хорошего.

***

Рычащий звук мотора вдруг прекратил давить мне на уши, и тело перестало трясти. Вокруг темно. Я, пытаясь понять, где я, и что происходит, с трудом разлепляю глаза и понимаю, что все ещё нахожусь в машине, в компании угрюмого «паровоза». Кажется, меня прибило сном, что не удивительно, ведь я уже несколько дней нормально не сплю и не ем.

Сколько мы ехали? Затрудняюсь сказать. За окном все так же темно и промозгло. Пейзаж вокруг указывает на то, что мы, скорее всего за городом, что существенно осложняет моё положение, ведь отсюда будет сложнее сбежать. Ну ничего, я – взрослая девочка, что-нибудь придумаю.

Бугай открывает дверь с моей стороны и бесцеремонно выволакивает меня наружу.

- Полегче, дядя! Ты мне так кости переломаешь!

- Заткнись и пошевеливайся. – И тащит меня к здоровенному дому, освещенному с двух сторон красивыми садовыми фонарями.

По пути осматриваю местность. Территория, сразу видно частная, и принадлежит не бедному человеку, ведь даже камушки на тропинке, кажется, одинакового размера и формы, будто просеяны через очень крупное сито. Ландшафтный дизайн (да, я и такие слова знаю), поражает своим великолепием, а дом – просто предел мечтаний: высокий трехэтажный, с витражными стеклами и неопределенной геометрической формой стен.

Я ахаю, замедляя на мгновение шаг, от такой красоты, но тут мое внимание привлекает чей-то визг. Справа от меня из небольшого домика выбегают какие-то девицы, в чем мать родила, и, пробежав чуть-чуть, плюхаются в широкий бассейн, расплескивая воду на километр вокруг. За ними чешут такие же «весёлые» мужички лет сорока с животиками, как у бегемотиков, и золотыми цепями на потных шеях. Теперь понятно. Папики на отдыхе.

Черт. Паника усилилась. Здесь что, притон?!

Вот же угораздило тебя вляпаться, Амурская. Это моя фамилия, кстати.

***

Мы с моим конвоиром обходим дом вокруг и проникаем внутрь через заднюю дверь.

- Что, рожей не вышла, через парадную входить? – Скалюсь я.

"Паровоз" молча кряхтит и тащит меня через прихожую в какую-то комнату, отделанную в буро-красных тонах. Для морального давления самое оно.

- Сиди здесь. И без фокусов. – Бросает мой похититель и уходит, оставив меня в одиночестве и неведении, что еще больше напрягает мою и так до чертиков напуганную душонку.

Ты серьезно, парень? Да тут на каждом метре по три охранника с оружием. Если даже очень постараться и завернуться вон в ту штору, для невидимости, все равно вряд ли удастся проскочить незамеченной. Поэтому я просто терпеливо выжидаю, что наконец мне скажут, чего им от меня надо, и тогда уже будем решать по обстановке.

Ждать приходится долго. Я уже изучила рисунок на обоях и просмотрела все обложки книг, что расставлены в большом полированном шкафу. Даже пару из них пролистала. Сажусь на диван, снова встаю, чтобы вновь не впасть в анабиоз, через окно любуюсь местной красотой природы, пусть даже искусственно созданной. Люблю природу, деревья, цветы, траву… Когда была маленькой, родители возили меня к бабушке в деревню. Там было так замечательно… Мы были счастливы. Потом, бабуля умерла, а через полгода произошла та резня посреди ночи, которая перевернула мою жизнь. Теперь я одна, и помочь мне не кому. Кроме ребят из приюта, но они и сами нуждаются в помощи не меньше меня.

Видимо, я все же засыпаю снова, потому что теплый ветерок и зеленая травка медленно перекрывается красной пеленой, и я, возвращаясь в реальность, чувствую, как меня кто-то трясет за плечо.

- Просыпайся. Тебя ждет босс. – Девушка лет двадцати пяти с ванильными глазами и длинной шевелюрой смотрит на меня из-под шикарных ресниц. Где такие выдают? Они точно натуральные? На нарощенные не похожи.

- Ты слышишь меня? Вставай, он не любит ждать. И лучше не зли его, попробуй понравиться, тогда может все обойдется. – Она с опаской, будто выдала шпионскую тайну, оглядывается и жестом показывает идти за ней.

Я молча встаю с мягкого дивана и плетусь за принцессой, пока не оказываюсь перед тяжелой дубовой дверью. Дева стучит тихонько и ныряет внутрь, через несколько секунд открывает мне, приглашая внутрь.

Комната, скорее кабинет, напоминает обстановку в доме Дона Корлеоне. Дубовая мебель, тяжелый текстиль и кованные подсвечники на стойке камина. Подсвечники? Серьёзно?

Оглядываюсь назад. Девы и след простыл, стою одна в потрепанной одежонке среди всей этой роскоши и ни черта не могу понять, зачем меня сюда приволокли. Хотя, одна мысль все-таки есть. Но мне из последних сил хочется верить, что не за этим.

- Проходи. Садись. – Выводит меня из ступора низкий мужской голос. Он словно обволакивает меня, и я совершенно не могу пошевелиться, потому что поднимаю глаза и встречаю этот взгляд.

О… Мой… Бог…

На вид ему чуть больше тридцати, и он сильно отличается от тех пузанов у бассейна. Высокий, подтянутый, в кипельно белой рубашке и синих брюках на черном кожаном ремне. Волосы темные, взгляд убийственно пронзительный, от него у меня подкашиваются коленки, и я, кажется, перестаю дышать.

Он стоит у окна, внимательно меня разглядывая, и в этом нет ничего хорошего, потому как брови его нахмурились, видимо мой вид совсем его не впечатлил. Мужчина делает несколько шагов в мою сторону и, указывая тонким пальцем своей невероятно красивой руки на мягкий стул прямо напротив огромного стола, говорит:

- Сядь.

Я на ватных ногах прохожу, стараясь не смотреть на это воплощение сексуальности, и плюхаюсь на злосчастный стул, как мешок картошки. Он обходит меня, останавливаясь в непосредственной близости от меня, опираясь бедрами на столешницу и сложив руки на груди.

- Что тебе нужно? – То ли пищу, то ли хриплю я.

- Хм… Смелая, значит...

Поднимаю глаза, сверлю его взглядом. «Корлеоне» поднимает бровь, сверлит в ответ. Выдерживаю.

- Твои предположения?

- Понятия не имею.

- Плохо, девочка. Пораскинь мозгами. Что такому, как я, нужно от такой, как ты?

В груди вскипает злость. Этот сексуальный хлыщ думает, что умнее всех.

- Я не стану работать проституткой. Лучше сразу меня убей.

Произношу каждое слово с ненавистью.

Мужчина смотрит пристально, а потом вдруг начинает смеяться в полный голос. Заразительно так, от души. Он огибает стол и садится напротив меня, потряхивая плечами. Я в ступоре.

Вдоволь насмеявшись, «Корлеоне» делает серьезное лицо и выдает:

- Есть хочешь?

***

Я в полном недоумении, пялюсь на него, как имбицилка, ведь вопрос просто выбивает меня из колеи.

Я очень хочу есть. Кажется, последние намеки на пищу в моем желудке побывали дня три назад, но признаться в этом мужчине, одетому, наверное, в Армани, мне не представляется возможным.

- Пошли. – Он встает из-за стола и шагает к выходу, засовывая руки в карманы.

Какое-то время туплю, не двигаясь, потом резко срываюсь с места, потому что не хочу оставаться в этом обитом красным бархатом огромном гробу одна. Иду за ним через просторную гостиную, потом по коридору, еще через несколько комнат и попадаю на кухню.

- Покормите это недоразумение. И приготовьте комнату на втором этаже. – И уходит, оставив меня в компании двух охранников и женщины лет шестидесяти в переднике.

Она тут же ставит передо мной тарелку с супом, от которого пахнет, как от манны небесной. Я сглатываю слюну, и чувствую, что мой желудок прилип к позвоночнику.

- Ешь, не бойся. Вон, видишь, как наворачивают птенчики? – Женщина указывает на охранников, уткнувшихся в свои тарелки.

Эта фраза действует на меня, как на собаку Павлова, и я бросаюсь на еду, не задумываясь о правилах приличия, справившись с ней минуты за две. После чего передо мной, как по заказу, появляются чашка с ароматным чаем и кусок яблочного пирога. Честно говоря, я в жизни ничего вкуснее не ела. Может только в детстве, но уже не помню.

- Я – Валентина Васильевна – домработница Максима Сергеевича. А тебя как зовут?

- Ася. – Выдыхаю я, ставя на стол пустую чашку. – Спасибо. Вы очень вкусно готовите.

- На здоровье. Пойдем, покажу комнату, где ночевать будешь. Господи, какая ты худенькая! На тебе же одежда висит! Кошмар…

Я ничего не отвечаю на замечания женщины, хотя знаю, что она права. Последние месяцы были особенно тяжелые – я еле свожу концы с концами, чтобы не светиться и не попасть к кому-нибудь «под крыло», ведь это будет означать, что я никогда не смогу вырваться из этой ямы. Но, видимо, время пришло, и я все-таки «попалась».

Мы поднимаемся на второй этаж и проходим по коридору, после чего Валентина Васильевна открывает одну из дверей и впускает меня в просторную комнату. Сразу скажу – она намного приятнее, чем кабинет «Корлеоне» и весь первый этаж, ведь здесь преобладают пастельные тона – бежевый и молочный белый. Большая кровать ровно застелена мягким покрывалом, манит, зовет меня обнять её и погрузиться в царство снов, но я стою неподвижно в дверях, пока домработница не подталкивает меня внутрь.

- Проходи, не бойся. Там за дверью ванная. Полотенце и халат найдешь. Тебе нужно переодеться. Посмотрю, что можно найти. Располагайся.

Женщина уходит, оставив меня одну, в этом раю в бежевых тонах, а я совершенно не понимаю, для чего меня сюда притащили, но совершенно точно знаю из жизни – бесплатный сыр только в мышеловке. Моя халупа с железной койкой совершенно привычная для меня среда. А тут – я ржавый гвоздь среди отполированного лоска. Одно понятно – до утра у меня есть время хоть немного поспать, и я собираюсь воспользоваться ванной.

О…

Это отдельный вид архитектурного искусства. Скажу честно, я не с первого раза разобралась, как тут включить воду. Когда мне все-таки это удается, я сбрасываю с себя грязную одежду, и лезу под душ, который сейчас делает меня безумно счастливой. Потом насухо вытираюсь огромным махровым полотенцем и заворачиваюсь в пушистый халат. Знаете, после водных процедур, развалившись на необъятной кровати, я на мгновение задумалась, что хочу здесь остаться. Хотя нет. Это была минутная слабость.

Погасив свет, прислоняю голову к подушке и тут же проваливаюсь в сон.