Прости, малышка...

Глава 2

***

Слышу сквозь сон пение птиц и чувствую прохладное дуновение ветерка по моей щеке, будто я – пушистое облачко. Но открыв глаза, понимаю, что я не лечу по небу, как хотелось бы, а лежу в бежевой комнате, завернутая в одеяло, как в кокон. Мне совсем не хочется из него выбираться, но надо быть реалисткой и возвращаться в привычный мне мир, где нет места для слабости. Пусть даже такой, как это волшебное пуховое одеяло.

Выбираюсь из постели, потуже заворачиваюсь в халат и по пути к двери заглядываю в зеркало. Это просто ужас. Синяки под глазами на пол лица, волосы всклокочены, губы высохшие и кожа цвета мокрой штукатурки. Да… Ничего не скажешь… красотка. Хотя… Мне сегодня замуж не выходить, как и ближайшие три жизни, так что можно просто не обращать на это внимание.

Спускаюсь по лестнице на первый этаж, и, понимая, что прохожу мимо кабинета «Корлеоне», невольно останавливаюсь, слыша мужские голоса, доносящиеся из-за приоткрытой двери.

- … Не уверен, что это хорошая идея… Где ты вообще её откопал, Бизон? Она же совсем ребёнок…

- Ей есть восемнадцать. И она – профи, Максим. Я видел её в деле, поверь мне.

- Ну не знаю. Антон раскусит нас при первой же попытке.

Щелчок зажигалки. Недолгое молчание.

- Кажется, ты сам говорил: у нас нет другого выхода…

- Ладно, я подумаю.

В груди невольно что-то сжалось, возможно, одно из тех предчувствий, которое говорит: «Хватай свою задницу покрепче и неси её подальше отсюда, пока не огребла по полной!». Но я отчего-то продолжаю стоять, пока дверь кабинета не распахивается и оттуда не вываливается тело Бизона. Да, кличка ему явно подходит. Он несколько раз моргает, глядя на меня, потом открывает рот, чтобы что-то сказать, но я опережаю:

- Пусти меня, хочу поговорить с вашим боссом.

Он явно против моей идеи, но тут на пороге появляется Максим, который бросает «Паровозу» одобрительный кивок и говорит:

- Заходи.

Я прохожу в кабинет, бесцеремонно усаживаюсь на знакомый стул и устремляю взгляд на хозяина дома. Он в своей любимой позе со сложенными на груди руками, но теперь опирается на подоконник.

- Зачем меня сюда привезли? Что вам от меня нужно?

Он долго смотрит на меня.

- Ты за ночь поучилась урокам вежливости? Вспомнила, что к старшим нужно обращаться на «вы»?

- Сколько времени? – Спрашиваю я как можно спокойней.

Вопрос немного его обескураживает, он смотрит на дорогущие наручные часы и говорит:

- Семь двадцать. Ты куда-то торопишься?

- Может хватит уже? – Срывась, кричу я. – Объясни, зачем я здесь, в конце концов? Меня уже достало это все, и я хочу домой!

«Корлеоне» отлипает от подоконника и, обходя меня со спины, становится позади, опираясь двумя руками на спинку стула. Он наклоняется к моему уху невыносимо близко и тихо говорит:

- Ты уверена в своих словах, малышка? Если тебе так нравится твоя убогая жизнь в клоповнике, и мелкое воровство – предел твоих мечтаний, то можешь спокойно сейчас встать и уйти.

Он замолкает, выжидая, но я почему-то не двигаюсь, хотя меня больно задевают его слова, и хочется что-то возразить, но вот беда – как раз возразить-то мне нечего.

- Я так и думал.

Максим отходит от меня на приличное расстояние и буравит взглядом. А я благодарю производителей махровых халатов, за то, что сейчас один такой скрывает мои напрягшиеся соски, и лужу между ног, потому что от одного голоса я вдруг пришла в невероятное возбуждение. И еще от горячего дыхания мне в ухо, и от невероятной близости потрясающего мужского тела, о котором я знаю почти понаслышке. Я лишилась девственности в шестнадцать, скоро после того, как сбежала из детского дома. Он был студентом, мы встретились несколько раз, переспали, а потом я увидела его с длинноногой красоткой под ручку, после чего мы перестали общаться. Банальная история, гордиться нечем.

Стоп. О чем я думаю вообще? Кажется, уже начинаю терять нить разговора, но Босс возвращает меня на землю:

- Ты можешь сделать кое-что для меня, а взамен получить билет в счастливую беззаботную жизнь в виде довольно приличной суммы, которой тебе хватит, чтобы остаток дней ни о чем не беспокоиться.

- Что-то слишком заманчиво…

- То, о чем я попрошу, не будет легкой задачей. Нам придется основательно подготовиться, это займет время. Тебя будет кто-нибудь искать?

- Рада, что ты спросил. – Язвлю я. Конечно же, он знает, что никто не кинется на поиски сироты-воровки ближайшие тысячу лет.

- Вот и славно. Ты можешь занять комнату, в которой ночевала, на время нашего «сотрудничества». И должен предупредить, придется поработать с твоей внешностью и манерами. Так нужно для дела. – Он садится за свой неприлично большой стол. – Я дам тебе знать, когда начнем подготовку. Пока можешь отдыхать.

- Я вообще-то еще не согласилась.

- А, по-моему, у тебя нет выбора.

Он сверкает глазами, и я быстро вскочив со стула, устремляюсь на выход.

- Анастасия!

Останавливаюсь у самой двери, будто меня окатили холодной водой. Никто с детства так меня не называл. Это табу. Горькое воспоминание о родителях. Разворачиваюсь и сверлю глазами лицо «Корлеоне».

- Одна просьба. – Шиплю я. – Никогда больше так меня не называть.

Он вдруг поднимается и подходит так близко, что я, кажется, чувствую тепло его тела.

- Я буду называть тебя так, как мне захочется. А-на-ста-си-я. – Смотрит прямо мне в глаза.

Потом отходит и говорит куда-то в сторону:

- Ты можешь беспрепятственно перемещаться по территории. Пользоваться всем, что понадобиться. Но даже не думай сбежать. Я тебя из-под земли достану, малышка. – Делает знак рукой. – Теперь иди.

Я, на абсолютно ватных ногах, выползаю из кабинета и тащусь наверх обратно в «свою» комнату. Сейчас мне нужно собрать себя в кучу и подумать, что же делать дальше. Если честно, я ума не приложу…

***

Не знаю, сколько я просидела на кровати с тупым выражением лица, ведь в моей комнате, почти как и во всем остальном доме нет часов. Что за предвзятое отношение ко времени? Нельзя же так…

В дверь негромко постучали.

Подтягиваюсь и поправляю халат, который всё ещё на мне ввиду отсутствия чистой одежды, а во вчерашнюю лезть почему-то абсолютно не хочется.

Выдыхаю, когда в дверном проёме вижу Валентину Васильевну с приветливой улыбкой на лице.

- Доброе утро, Асенька! Отдохнули немного? Пора завтракать. Спускайтесь на кухню, все уже там.

Она захлопывает дверь, а я немного в ступоре. Кто «все»? Многочисленная орда приспешников «Корлеоне»? Если честно, не хочу никого видеть, но поесть совсем не откажусь, раз уж предлагают, поэтому сгребаю волю в кулак и иду на запах свежеиспеченных блинчиков.

На кухне целое застолье. Не хватает только что поросенка с яблоком в зубах. И это только завтрак…

- Здравствуйте. – Я нервно глотаю слюну и присаживаюсь на свободный стул с краю, возле плечистого охранника.

За столом человек восемь. Пять мужчин и три женщины, включая Деву, испарившуюся вчера, как феечка. Бизон тоже здесь. Он молча жует бутерброд и делает вид, что меня нет. Ладно, не больно-то и хотелось.

Передо мной тут же вырастает тарелка с кашей. И, хотя, я не очень люблю овсянку, отказаться не могу, потому что в исполнении Валентины Васильевны – это просто произведение искусства. Поэтому съедаю все и даже запиваю ароматным кофе, который, боюсь даже предположить, вряд ли является растворимым.

- А что, «Дон Корлеоне» брезгует сидеть с нами за одним столом? – Беззаботно спрашиваю я. – Для него наверняка есть отдельная столовая?

Народ как-то перестает работать челюстями, уставляется на меня.

- Вот язва! – Бросает Бизон, но усмехается и встает из-за стола.

Дева тоже улыбается ровными зубами и поясняет:

- Максим Сергеевич позавтракал в кабинете и уехал на работу. Он почти всегда так делает. Нет времени на нормальную еду. Все на бегу. – Она произносит это так, что я невольно осознаю – между ними не только «рабочие» отношения. По крайней мере, с её стороны точно. Это во мне говорит внезапно родившаяся женщина. Даже удивляюсь сама себе.

Остальные переглядываются между собой, и становится понятно – им пришлась по вкусу придуманная мной кличка.

После завтрака снова возвращаюсь в комнату и обнаруживаю, что моей одежды и след простыл. Зато на кровати аккуратно разложены спортивные брюки, бирюзовая майка и нижнее бельё (!) моего размера, а также носки и легкие кеды. Вот это оперативность…

Я переодеваюсь, пытаясь угомонить шевелюру, собираю её в хвост, смотрю в зеркало: вроде как даже румянец появился.

До вечера скитаюсь по окрестностям, обедаю со всеми на кухне, практически молча, и путаюсь в догадках, чего же от меня, все-таки, хочет «Корлеоне». Судя по логике, я должна буду что-то украсть. Теперь меня раздирает от любопытства и одновременно от желания сбежать отсюда куда подальше, забыть обо всем, что наобещал мне сексуальный монстр, и зажить спокойной привычной жизнью. Но вопреки всякой логике и уверенным доводам моего разума, я почему-то остаюсь. И продолжаю бестолково проводить время, пока не беру одну из книг в бархатной комнате и не засыпаю на диване с ней в руках, прямо как вчера.