Прости меня (СИ)

Глава 35."Это далеко не "happy and"

Наташа

Мне так не хочется просыпаться. Я в раю. Пусть этот рай, больше похож на ад, но я всё равно счастлива.

Эта ночь…

Я не знаю, как описать её. Я впервые увидела его таким. Его демон вышел наружу, и жил своей жизнью. И мне нравилась эта жизнь. Меня всё устраивало. И пусть тело до сих пор горит огнём, а между ногами всё болит. Мне плевать! Ведь мой Горский рядом. Он трахал меня, и пытался быть максимально отстранённым. Но в моменты, когда мы кончали, он шептал мне слова любви.

Он любит, пусть и злится до сих пор.

Он любит, и это главное.

Больше не хочу никакой мести. Больше не хочу, чтобы Тимур прикасался ко мне.

Я расскажу Гордею всю правду. О попытке Тимура овладеть мною. О наркотиках. Я всё ему расскажу. Как только он проснётся.

Достаю телефон с сумочки. Разряжен. Ищу в тумбочке зарядку Гордея. Она на том же месте, что и пару месяцев назад. Ставлю телефон на зарядку и иду в душ.

Сегодня я приготовлю для него завтрак. Он всегда будил меня ароматом кофе и еды, теперь моя очередь.

После душа, иду на кухню, взяв с собой телефон. А ещё открываю все окна в квартире. Запах стоит ужасный. Гордей очень много вчера выпил.

Включаю кофе машинку, и ставлю чашку. Сама же просматриваю телефон.

Куча пропущенных от мамы. Сердце предательски сжимается. На часах шесть утра. Плевать. Набираю.

— Алло, мам.

— Наконец-то, дочка. У нас тут такое горе случилось…

— Мам…

— В общем, папа в больнице. Авария на производстве. Он пока без сознания.

— Мама… Как он? — слёзы с глаз, а сердце и вовсе останавливается.

— Он… Пока не ясно. Ты нужна мне, дочка.

— Мам, я еду. Скоро… Мам, скоро буду. Всё будет хорошо с папой. Да, мам?!

— Да, конечно. Приезжай.

Быстро одеваюсь. Пытаюсь разбудить Гордея, но он никак не реагирует. Спит, словно не живой.

Нахожу листок бумаги, пишу ему записку.

"Прости. Мне срочно нужно уехать. Папа в больнице. Набери меня, когда проснёшься. Люблю тебя."

Записку оставляю на тумбочке возле кровати, и выбегаю с квартиры.

Всю дорогу до вокзала и в поезде плачу. Это же мой папа. Он моя сила. Моя опора. Моя защита. А вдруг…

Нет! Никаких вдруг. С ним всё будет хорошо. Сердцем чувствую.

Как только вижу маму, я возвращаюсь к реальности. До этого, словно была в тумане и не видела дороги, людей. Я ни о чём не думала. Только о папе.

— Как он? — задаю главный вопрос.

— Ещё не пришел в себя, но операция прошла успешно. У него разрыв селезёнки. Теперь его жизни, ничего не грозит.

После этих слов, огромный груз падает с моих плеч.

Жизни ничего не грозит…

Разве могут быть слова лучше этих.

Он будет жить. Полноценно! Мы его выходим. Вылечим, своей любовью.

К больнице я добралась уже после обеда, звонка от Гордея так и не было.

Не было звонка и вечером, и на следующее утро. Не выдержав, я набрала его сама, но вместо грудков, меня обрывала тишина. Он что поставил мой номер в чёрный список. Почему?

Пишу ему в Инстаграм.

°Наташа° "Гордей, что происходит? Зачем заблокировал меня?"

Моё смс светится не прочитанным и этот день. И все следующие. Я ничего не понимаю. Ведь после такой ночи, он не мог так просто вычеркнуть меня из своей жизни. Тем более, я оставила ему записку. И мы же с ним, разговаривали ночью. В порыве страсти, я говорила, как люблю его. Моё люблю, для него ничего не значит?!

Дни в больнице проходят быстро. Один в один похожие. Папа очень быстро приходит в себя, и уже через неделю, его выписывают.

Я пока что уезжать не собираюсь. Я хочу видеть его снова бегающим и полностью здоровым.

— Дочка, не стоит сидеть возле моей постели целый день. Тебе пора возвращаться к учёбе.

— Пап, я не хочу оставлять тебя. Ты так нас с мамой напугал.

— Но ведь занятия…

— Пап, твоя дочка самая умная на потоке. За две недели ничего сверх нового я не пропущу. А потом, просто наверстаю.

Две недели вдали от столицы. Это очередной глоток воздуха. Это переосмысление всего, что происходило со мной за эти месяцы.

Это наконец-то принятие своих чувств к Гордею. Это наконец-то осознание глупости своих поступков. То моё дикое желание отомстить. Я хочу, оставить всё в прошлом. Всё, кроме Гордея.

Хочу начать всё сначала. С нуля. С ним.

Его молчание сводит с ума. Что-то не так. Смс до сих пор не прочитано. Номер мой до сих пор в чёрном списке. И ни одной весточки от него. Полный игнор.

В Киев возвращаюсь полная сил и вдохновения. Мы поговорим, и наконец-то решим всё. Расскажем друг другу правду. Я же вижу, как он смотрит на меня. Вижу, что любит.

А ведь для двух любящих сердец не может быть преград. Они обязательно будут вместе.

Будут же?!

Новая учебная неделя. Первый учебный день после моего возвращения. Долгожданная встреча с ним.

Стою на стоянке и жду, когда его машина заедет. Приходиться ждать целых двадцать минут.

Кстати, пока была у родителей, бросила курить. Сейчас же тяга взять в руки сигарету, огромная. Но я держусь. Я должна справиться со своими эмоциями без этой гадости. Научиться успокаиваться и держать себя в руках. Сигареты не помогают во всём этом. Просто отвлекают.

Вот и сейчас, если бы держала в руках сигарету, не смотрела бы всё время на часы. И не засматривались на каждую заезжающую машину.

Когда наконец-то появилось его чёрное БМВ, сердце пропустило удар. Я так волнуюсь. Словно, это наша первая встреча.

Когда открываются обе дверки машины, я останавливаю свой путь к нему. Замираю. Со стороны пассажирской двери, выходит девушка. Я не знаю её. Стройная, красивая блондинка. Гордей обходит машину, берёт блондинку за талию и ведёт в мою сторону. Девушка наклоняется и что-то шепчет ему на ухо. Гордей смеётся. Они проходят мимо меня, как будто меня тут вовсе нет. Словно я пустое место. Или невидимая.

Я провожаю их взглядом, так и не сказав ни слова. Я в шоке. Парализована и обескуражена. К такому приёму я не была готова.

Он даже не посмотрел в мою сторону. Словно я прозрачная!

Меня догоняет Таня Мартынова. Её как бы тоже не желаю видеть, тем более говорить. Но не прогнать, же её?!

— Привет, черри. Где пропадала?

— Та, так. Домой ездила.

— Ясно. "Волки" без тебя какие-то вялые. Та и мы скучаем сильно.

— Спасибо, дорогая, — с улыбкой сказала я.

Если так подумать, она не виновата, в том, что нам нравится один и тот же парень. Это всё Горский.

— Видела их? — смотрю за её взглядом и понимаю, что она о парочке, которая прошла мимо меня.

— Видела, — больше не знаю, что ей ответить на это.

— Очередная, — выплёвывает она. — Хотя, эта задержалась. Уже пятый день с ним появляется.

— А до этого?

— А до этого, каждый день новая. В клубах зажигает Горский. На матчи забил. Говорят, Михайлюк, рвёт и мечет. Но, вчера вышел на тренировку даже. Вроде как возвращается к игре.

— А как же вы?

— А что мы? Между нами ничего не было, кроме ахуенного траха. Он в постели бог. Сложно было отцепиться от этого допинга. Хорошо, что он сам переключился. А у меня прошла ломка. Так, что всё ок.

— Ну и хорошо. Ладно, я на пару. Увидимся.

Плетусь к учебному корпусу, словно не живая. Что бы это всё значило?

Обиделся, что уехала? Не видел записку? Или, что к черту тут происходит?

После пар иду на тренировку. Как только у меня появится возможность с ним поговорить, я ею воспользуюсь. Так нельзя. Я с ума сойду, ломая голову о причине его игнора.

Внешне веду себя так же. Даже Тимуру улыбаюсь. Но уже не флиртую. И не хочу мстить. Всё это было глупостью, с самого начала. А я так зациклилась, что ещё больше всё запутала.

Улыбаюсь, и веду тренировку. Готовимся к выступлению в конце недели. Я пропустила больше всех, поэтому изматываю себя.

"Волки" выходят на поле. Гордей тоже на поле. Даже не смотрит в мою сторону. Бегает, прыгает, приседает. Михайлюк готов шкуру с него снять. Загонять и наказать.

Когда наши все уходят, я задерживаюсь на стадионе. Смотрю на него. Они отрабатывают удар в сторону ворот. Гордей, раз за разом забивает. Бьёт с такой силой, что кажется, готов мяч с голкипером в ворота забить.

Михайлюк делает перерыв. Большинство разбегается в разные стороны. Гордей лежит на поле. Решаюсь и иду к нему. Мне страшно. Но в то же время во мне столько энергии, словно торнадо ворвалось на это поле.

— Гордей, нам надо поговорить, — стоя у его головы произношу я.

Он медленно открывает глаза. Солнце садится за горизонт, и светит ему в лицо. Он щуриться, долго всматривается в мой профиль.

— А. Это ты, Краснова. Что тебе надо?

Краснова? Мне кажется, он впервые называет меня по фамилии. Не черри. И даже не Наташа. Просто Краснова. Очередная из.

— Почему ты так ведёшь себя? Разве мои чувства для тебя ничего не значат? Ты же любишь меня, — задыхаясь, говорю я.

— Какие ещё чувства? Краснова, проснись. Какая любовь? Ты такая же, как они все. С чего ты вообще взяла, что я люблю тебя?

— Ты же говорил…

— Когда? Когда ты сосала мне или когда трахал тебя? Та я в порыве страсти могу чего угодно наговорить. Я вас всех люблю. Если, хочешь, могу тебя поставить опять на колени, отсосёшь мне, и я снова признаюсь тебе в любви.

Он поднимается и подходит ко мне. Его пальцы ложатся на мои губы, и раздвигают их. Он входит в рот пальцем.

— Ты хорошо сосёшь. Прямо кайф.

Моя рука поднимается, и летит прямо по его щеке. Звук пощёчины режет слух. Слышу, как бьётся стекло. Ах, нет. Не стекло. Моё сердце. В дребезги.

— Пошёл ты. Пусть твои подстилки тебе сосут.

Он дотронулся до места удара, и гладит его.

— А чем ты лучше их?

Моя рука снова поднимается, и летит на то же место. В этот раз Гордей ловит её, и крепко сжимает запястье.

— Не смей. Больше. Никогда. Поняла?

Я молчу. Смотрю в его голубые глаза. Раньше голубые. Сейчас они серые. Пустые. Я там больше ничего не вижу. Может, там никогда ничего и не было? Может я это всё придумала?

Боже, он назвал меня такой же, как его подстилки?! Меня! Ту, которую он лишил невинности. Ту, которая спала только с ним. Ту, которая чуть не умерла из-за него.

Чуть не умерла! Но простила его!

А он? Он меня подстилкой называет.

— Отпусти руку, — ору я. — Отпусти немедленно.

Он слишком резко бросает, даже немного отталкивая меня. Я не удерживаюсь и падаю на газон. Поднимаю глаза на него, и не верю, что это на самом деле происходит. Он снова толкнул меня!

— Что, в этот раз бассейна нет за спиной? — улыбаюсь я с иронией.

Поднимаюсь и смотрю в его глаза. На секунду там что-то загорается. Но мне плевать. Уже плевать.

— Тот раз не получилось меня убить? Ещё хочешь? Знаешь, Горский, ты худшее, что случилось в моей жизни. Худшее.

Я разворачиваюсь и уношу свои ноги. Реву. Поток слёз настолько сильный, что я не вижу ничего вокруг.

Как? Что это было? Почему?

За что он так со мной?!