Просто неотразим!

Глава 22

Темные тучи собрались над Уайнетом. Тропический ураган, нагрянувший с Мексиканского залива, вызвал наводнение и снес мост на реке Команчи. Сезон гриппа начался на удивление рано, и почти все дети слегли. «Раустэбаут» закрылся на три недели из-за пожара на кухне, и один из двух городских мусоровозов сломался в тот же день. Не успели жители опомниться от всех неприятностей, как Кении Тревелер не сумел загнать мяч в лунку на соревнованиях в Вистлинг-Стрейтс и промахнулся на чемпионате. И в довершение всего Тед Бодин сложил с себя полномочия мэра. Как раз когда в нем нуждались больше всего. Одну неделю он проводил в Денвере, следующую в Альбукерке. Метался по всей стране, пытаясь помочь городам сэкономить электроэнергию, вместо того чтобы сидеть в Уайнете, где его ждали.

Все были расстроены. Прежде чем уехать в Техасский университет, Хейли Киттл разослала жителям города е-мейл с детальным описанием того, чему стала свидетелем на берегу ручья, за старой лютеранской церковью, где Спенсер Скипджек терроризировал Мег Коранду. Как только все узнали правду, никто больше не посмел винить Теда за драку со Спенсом. Да, конечно, лучше бы этого не произошло, но не мог же Тед отмахнуться от оскорблений Спенса! Жители города постоянно пытались объяснить это ему в тех редких случаях, когда он возвращался в город, но Тед лишь вежливо кивал и назавтра прыгал в очередной самолет.

Даже когда «Раустэбаут» наконец открылся, Тед носа туда не показывал. Кто-то пару раз видел его в «Крекер Джонс», убогом баре на границе округа.

— Он развелся с нами! — простонала как-то Кайла. — Развелся со всем городом!

— И это наша чертова вина, — вздыхала Тори. — Мы слишком много от него ожидали!

Из хорошо осведомленных источников стало известно, что Спенс и Санни вернулись в Индианаполис, где Санни с головой погрузилась в работу, а Спенс слег с опоясывающим лишаем. Кроме того, он, ко всеобщему шоку, прервал все переговоры с Сан-Антонио. Говорили, что после теплого приема в Уайнете он не захотел быть маленькой рыбкой в большом пруду и отказался от планов по строительству гольф-курорта.

Из-за всех неприятностей люди почти забыли об аукционе и уик-энде с Тедом Бодином, пока комитет по перестройке библиотеки не напомнил всем, что заявки принимаются только до полуночи тридцатого сентября. В ту ночь комитет собрался на первом этаже, в домашнем офисе Кайлы, чтобы отпраздновать событие, а также выразить благодарность хозяйке за то, что она продолжала вести конкурс онлайн даже после того, как отец не дал ей денег на участие.

— Мы не смогли бы ничего сделать без тебя, — заверила Зоэ. — Если мы когда-нибудь снова откроем библиотеку, повесим на стену табличку с твоим именем.

Кайла недавно заново обставила офис, оклеила стены тканью с узором из миниатюрных статуй Свободы и расставила мебель в духе неоклассицизма. Но Тори предпочла сидеть на полу.

— Зоэ хотела повесить табличку в разделе «Детская литература», но мы решили поместить ее в разделе «Мода». Именно там ты будешь проводить почти все время, мы уверены.

Остальные осуждающе уставились на Тори, напомнившую Кайле о том, что ей приходится только читать о моде, вместо того чтобы воплощать ее последние тенденции в бутике, о котором она всегда мечтала. Тори не хотела быть нетактичной, поэтому поднялась, чтобы налить Кайле очередной «Мохито», и восхититься видом ее кожи после химического пилинга.

— Без одной минуты полночь! — прочирикала Шелби с притворным энтузиазмом.

Настоящий накал остыл месяц назад, когда Санни Скипджек вышла из игры. Последние две недели самой ярой участницей, поднявшей цену до четырнадцати тысяч пятисот долларов, была звезда телевизионного реалити-шоу, которое смотрели только подростки. Комитет заставил леди Эмму донести новость до Теда, которому, похоже, предстояло провести уик-энд в Сан-Франциско в обществе бывшей стриптизерши, специализировавшейся на переворачивании карт таро голыми ягодицами. Тед просто кивнул и сказал, что у нее, должно быть, прекрасно натренированные мышцы, но леди Эмма утверждала, что глаза у него были пусты и он никогда еще не выглядел таким грустным.

— Начинаем обратный отсчет, как в канун Нового года, — жизнерадостно объявила Зоэ.

Так они и сделали. Смотрели в экран компьютера. Считали от десяти до одного. Ровно в полночь Кайла нажала клавишу «обновление», и они стали хором читать имя победительницы, но растерянно замолчали, когда выяснилось, что это вовсе не стрипушка с талантливой пятой точкой, а…

— Мег Коранда?! — дружно ахнули все и, перебивая друг друга, заговорили:

— Мег выиграла аукцион?

— Нажми еще раз, Кайла! Этого быть не может?

— Мег? Но это как?

Однако победительницей действительно оказалась Мег, и потрясенные женщины безмолвно переглянулись. После этого они проговорили целый час, пытаясь понять, как так вышло. Шелби всегда восхищалась чутьем Мег, точно определявшей, какая из женщин-игроков захочет пить. Кайле не хватало прибылей от продажи украшений Мег, ее хорошего вкуса, а также желания покупать обноски Тори, к которым никто в городе даже не подходил. Зоэ недоставало чувства юмора Мег и сплетен, о ней ходивших. Тори и Эмма просто скучали по ней.

Несмотря на все неприятности, устроенные Мег, все сходились на том, что она идеально вписывается в жизнь города. Как ни странно, именно Берди Киттл оказалась самой горячей защитницей Мег.

— Она могла попросить, чтобы Хейли арестовали, как хотел Тед, но не стала. Наоборот, упросила Теда спустить все на тормозах. Никто другой не сделал бы такого.

Хейли все рассказала матери и ее подругам.

— Я собираюсь пойти к школьному психологу. Хочу научиться больше уважать себя, чтобы со мной ничего подобного впредь не случалось, — заявила она.

Хейли была так честна и так стыдилась своих поступков, что никто не смог долго на нее сердиться.

Шелби, переключившаяся с «Мохито» на пепси, сбросила новые серовато-серебристые балетки.

— Требуется немало мужества, чтобы стоять лицом к лицу со всем «Раустэбаутом», как это сделала Мег. При том, что никто не верил ни одному ее слову.

— Не будь мы все так угнетены, — фыркнула Тори, — попадали бы со стульев от смеха, когда она расписывала, как играла Тедом. А потом бросила его. Тоже мне, пожирательница мужчин!

— У нее большое сердце. И благородства хоть отбавляй, — заявила Берди. — Редкостное сочетание. И она была самой трудолюбивой горничной, которая у меня когда-то работала.

— И самой низкооплачиваемой, — уколола Тори. Берди немедленно ощетинилась:

— Ты же знаешь, что я постаралась это возместить. Послала чек ее родителям. Но не получила ответа.

— И никто не знает, где она, — встревоженно заметила леди Эмма. — Могла бы оставить прежний номер телефона, чтобы мы могли ей позвонить. Не нравится мне ее странное исчезновение.

Кайла показала на компьютерный экран:

— Странный способ вновь появиться. Это жест отчаяния с ее стороны. Последняя попытка вернуть Теда.

Шелби дернула себя за пояс слишком тесных джинсов.

— Должно быть, заняла деньги у родителей.

Но Тори недоверчиво покачала головой:

— Для этого Мег слишком горда. И она не из тех, кто будет гоняться за мужчиной, который не отвечает на ее чувства.

— Не верю, что Мег участвовала в аукционе, — вставила Зоэ. — Думаю, это сделали ее родители.

Несколько минут женщины обдумывали идею.

— Вполне вероятно, — высказалась наконец Берди. Но быстрый ум Эммы уже подсказал другой вариант.

— Вы все ошибаетесь! — решительно возразила она. — Это не Мег. И не ее родители.

Она и Тори понимающе переглянулись.

— А кто? — не выдержала Кайла. — Объясни!

Тори отставила третий «Мохито».

— Это Тед сделал ставку. От имени Мег. Хочет ее вернуть. Вот и нашел верный способ…

Всем им не терпелось увидеть его реакцию, поэтому комитет еще полчаса спорил о том, кто сообщит Теду, что Мег вышла победительницей. Сделает ли он вид, что потрясен, или признается в своей уловке?

Наконец леди Эмма, пользуясь своим привилегированным положением, объявила, что сама поговорит с Тедом.

Тед вернулся в Уайнет в воскресенье. Леди Эмма явилась к нему в понедельник с утра пораньше. Она не удивилась, что он не открыл дверь. Но отступать было не в ее характере, поэтому она припарковала машину, вытащила из сумки богато иллюстрированную биографию Беатрикс Поттер и приготовилась ждать.

Менее чем через час дверь гаража открылась. Тед заметил, что леди Эмма успешно заблокировала и его грузовик, и «мерседес», но подошел к ее машине. На нем были деловой костюм и темные очки. В руках ноутбук в черном кожаном футляре.

— Передвинь машину, — попросил он, нагнувшись к окну.

Эмма захлопнула книгу.

— Я здесь по официальному вопросу. И давно уехала бы, если бы ты ответил на звонок.

— Я больше не мэр. И не веду официальных дел.

— Ты мэр по умолчанию. Заочно, мы все так решили. И это не относится к городским проблемам.

Тед выпрямился:

— Передвинешь машину, или это сделать мне?

— Кении не понравится такое обращение со мной.

— Кении станет мне аплодировать. — Он снял очки. Глаза у него были донельзя усталыми. — Что тебе нужно, Эмма?

Тот факт, что он опустил обращение «леди», встревожил ее не меньше его бледности. Но она умело скрыла свои эмоции.

— Аукцион закончен. И у нас есть победитель.

— Я счастлив, — протянул он.

— Это Мег.

— Мег?

Она кивнула, ожидая его реакции. Что она увидит? Удовлетворение? Шок? Правильна ли ее теория?

Он надел очки и объявил, что у нее есть тридцать секунд, чтобы передвинуть чертову машину.

Огромная гардеробная Франчески была одним из любимых мест Далли, возможно, потому, что отражала целый калейдоскоп противоречий жены. Гардеробная была одновременно роскошной и уютной, хаотичной и хорошо организованной. И пахла сладкими пряностями. Свидетельствовала о чрезмерном потворстве собственным слабостям и абсолютной практичности. Правда, по гардеробной нельзя было судить об отваге, благородстве и преданности владелицы людям, которых она любила.

— Это не сработает, Фрэнси, — заявил Далли, стоя в дверях и наблюдая, как она вытаскивает умопомрачительный кружевной лифчик из вделанного в стену выдвижного ящичка. Одного из многих.

— Вздор. Конечно, сработает!

Она сунула лифчик обратно с таким видом, словно муж лично ее оскорбил. Это вполне его устраивало, поскольку жена оставалась в одних крошечных кружевных трусиках лиловато-сиреневого оттенка. Тот, кто считает, что женщина под пятьдесят не может быть сексуальной, не видел обнаженной Франческу Бодин. А вот он видел. Много раз. В последний — полчаса назад, когда они сплетались на неубранной постели.

Она вытащила другой лифчик, на взгляд Далли — мало чем отличавшийся от предыдущего.

— Нужно что-то делать, Далли. Он сохнет на глазах.

— Ничего подобного. У него происходит переоценка ценностей. Даже в детстве он не любил быстрых решений.

— Чепуха. — Второй лифчик полетел в ящик. — У него было больше месяца. И этого вполне достаточно.

Когда он впервые увидел Фрэнси, она топала по обочине шоссе в наряде южной красавицы, злая, как сам черт, и полная решимости получить место в машине вместе с ним и Скитом. Тот день оказался самым счастливым в его жизни. Все же он терпеть не мог, когда она забегала вперед и действовала без оглядки на него. Поэтому он сделал вид, будто исследует щербинку на дверной ручке.

— А что говорит леди Эмма о твоем плане?

Неожиданный интерес Фрэнси к ярко-красному лифчику, абсолютно не подходившему по цвету к трусикам, подсказал Далли, что она не советовалась с Эммой на эту тему.

Франческа надела лифчик.

— Я упоминала, что Эмма пытается уговорить Кении взять напрокат дом на колесах и несколько месяцев поездить всей семьей по стране? И все это время проходить с ними школьную программу?

— Выходит, Эмма ничего не знает, — констатировал он. — И ты не сказала, что собираешься внести предложение от имени Мег. Такое, чтобы перекрыть все остальные и выиграть этот ваш дурацкий конкурс. Сознавала, что леди Эмма попытается тебя отговорить.

Фрэнси сняла с вешалки платье в цвет глаз.

— Иногда Эмма бывает чрезмерно осторожной.

— Чушь! Леди Эмма — единственная разумная особа в этом городе, не в пример тебе, мне и нашему сыну.

— Ничего подобного! У меня масса здравого смысла.

— Когда речь идет о бизнесе.

Она повернулась спиной к мужу, чтобы тот застегнул молнию.

— Ладно… в таком случае это у тебя масса здравого смысла.

Далли отвел ее волосы в сторону и поцеловал в шею.

— Только не когда речь идет о моей жене. У меня все мозги вылетели в тот день, когда я подобрал тебя на шоссе.

Она повернулась и, приоткрыв губы, уставилась на мужа повлажневшими глазами. Он мог бы утонуть в этих глазах, и, черт побери, она это знала.

— Перестань меня отвлекать!

— Пожалуйста, Далли… мне нужна твоя поддержка. Ты же знаешь, как я отношусь к Мег?

— Не знаю, — проворчал он, застегивая молнию. — Три месяца назад ты ее ненавидела. На случай, если позабыла: ты пыталась выгнать ее из города. А когда не получилось, сделала все возможное, чтобы унизить ее, заставив прислуживать твоим гостям.

— Да, и при этом настрадалась сама. — Она сморщила нос и призадумалась. — Мег была великолепна. Видел бы ты ее! Она не пресмыкалась. Вела себя как герцогиня! Мег… она изумительна.

— А раньше ты считала изумительной Люси, и видишь, как все обернулось!

— Люси — чудесная девушка. Но не для Теда. Слишком они похожи. Удивительно, что мы не увидели это так ясно, как Мег. Она с самого начала стала своей в этом городе, чего Люси так и не удалось.

— Потому что Люси слишком уравновешенна, рассудительна и хладнокровна. А мы оба знаем, что «стать своей» — это не комплимент, когда речь идет об Уайнете.

— Но это главное, когда мы говорим о нашем сыне. Возможно, она права. Возможно, Тед влюблен в Мег.

Далли и сам так думал, но изменил мнение, когда Тед отпустил ее так же легко, как Люси. Фрэнси, похоже, уверена, но она так жаждет внуков, что просто не может быть объективной.

— Тебе следовало с самого начала дать деньги библиотечному комитету, — вздохнул он.

— Мы с тобой уже говорили на эту тему.

— Знаю.

Они уже усвоили по опыту, что несколько семей, пусть и хорошо обеспеченных, не могут содержать весь город. Поэтому они выбирали самый важный объект, которым в этом году оказалось расширение бесплатной клиники.

— Это всего лишь деньги, — усмехнулась женщина, которая когда-то питалась одним арахисовым маслом и спала на диване захолустной радиостанции в Богом забытой глуши.

— Мне вовсе не нужен новый зимний гардероб. Хочу, чтобы мой сын вернулся.

— Он никуда не уходил.

— Не делай вид, будто не понимаешь! Теда беспокоит не только потеря курорта.

— Мы не знаем этого наверняка, поскольку он не желает говорить с нами на эту тему. Даже леди Эмма не может вызвать его на откровенность. И забудь о Тори. Он упорно ее избегает.

— Тед — человек замкнутый.

— Совершенно верно. И когда он обнаружит, что ты сделала, считай, что осталась наедине с сыном. И будешь отдуваться за все, потому что я, по странному совпадению, улизну из города.

— Я готова рискнуть, — кивнула Франческа.

Она не впервые рисковала ради сына. И поскольку было легче зацеловать ее, чем спорить, он сдался.

Франческа вспомнила о проблеме, требующей немедленного решения. Комитет воспользовался электронным адресом, который сделала Франческа на имя Мег, чтобы уведомить ее о победе. А значит, на долю Франчески выпало найти Мег и сообщить новости. Но Мег, похоже, исчезла, поэтому Франческа была вынуждена связаться с семьей Коранда.

За последние пятнадцать лет она дважды брала интервью у Джейка: нечто вроде рекорда, если учесть его любовь к уединению и ненависть к вторжению в личную жизнь. Намеренная отчужденность затрудняла любой разговор с ним на камеру, но в жизни он был прекрасным собеседником с поразительным чувством юмора, Фрэнси не слишком хорошо знала его жену, но у Флер Коранды была репутация женщины жесткой, умной и крайне порядочной. К сожалению, короткий, не слишком приятный визит четы Коранда в Уайнет не дал возможности познакомиться лучше.

В телефонном разговоре Флер вела себя вежливо, но настороженно. Франческа изложила наспех придуманную, весьма правдоподобную версию, опустив несколько неудобоваримых деталей — вроде ее роли во всей этой истории. Она говорила о восхищении Мег и глубочайшей убежденности в том, что Мег и Тед питают друг к другу самые высокие чувства.

— Я абсолютно уверена, Флер, что совместный уик-энд в Сан-Франциско даст им шанс помириться и возобновить свои отношения.

Но Флер мгновенно усмотрела нестыковки в рассказе Франчески:

— У Мег нет денег, чтобы сделать такое предложение.

— Что делает ситуацию еще более искусительной, не так ли?

Последовала короткая пауза. Наконец Флер сказала:

— Думаете, это сделал Тед?

Франческа не хотела лгать, но и не собиралась признаваться во всем.

— В городе очень многие гадают, как все было на самом деле. Не представляете, каких только теорий я не наслушалась. Не буду выспрашивать у вас номер телефона Мег…

Она помедлила в надежде, что Флер продиктует ей номер, но, не дождавшись, предложила:

— Давайте, сделаем так: я перешлю вам повестку уик-энда вместе с билетами Мег на рейс «Лос-Анджелес — Сан-Франциско» и обратно. Комитет собирался взять в аренду частный авиалайнер, чтобы доставить их из Уайнета, но, учитывая обстоятельства, это показалось мне лучшим решением. Вы согласны?

Она затаила дыхание, но Флер, не ответив, попросила:

— Расскажите о вашем сыне.

Франческа откинулась на спинку кресла и уставилась на снимок Тедди, сделанный, когда ему было девять. Голова слишком велика для маленького тощего тельца. Штаны подпоясаны чуть не под мышками. Слишком серьезное выражение лица противоречит поношенной майке с надписью «Рожденный для мятежа».

Она взяла в руки фото.

— В тот день, когда Мег уехала из Уайнета, она отправилась в наш местный ресторан и объявила всем, что Тед несовершенен. — Ее глаза наполнились слезами, которые она не пыталась сморгнуть. — Я не согласна.

Флер сидела за письменным столом, перебирая в памяти разговор с Франческой Бодин. Но было нелегко думать связно, когда единственная дочь так страдала. Правда, Мег не жаловалась и твердила, что все в порядке. Время, проведенное в Техасе, закалило ее и заставило повзрослеть. Сделало сдержанной и решительной, к чему Флер до сих пор не привыкла. Но хотя Мег ясно дала понять, что не желает говорить о Теде Бодине, Флер понимала, что дочь влюбилась в него и сердце ее глубоко ранено. Все материнские инстинкты требовали защитить Мег от новой боли.

Она поразмыслила над зияющими провалами в только что услышанной истории. За гламурной внешностью Франчески скрывался острый как бритва ум. Она выдала только то, что хотела, и у Флер не было причин ей доверять, еще и потому что было совершенно ясно: на первом месте у нее сын. Тот самый сын, из-за которого в глазах Мег плещется грусть.

Она потянулась к телефону и позвонила дочери.

Стул, занятый Тедом в вестибюле сан-францисского отеля, позволял увидеть вход, самому оставаясь незамеченным. Каждый раз, когда распахивались двери, у него в животе что-то переворачивалось. Поверить невозможно, что он до такой степени выбит из колеи!

Обычно Тед воспринимал жизнь просто и старался, чтобы всем было хорошо и комфортно. Но все пошло кувырком в вечер репетиции свадьбы, когда он встретил Мег Коранду, завернутую в несколько слоев шелковистой ткани и оставлявшую одно плечо голым. Волосы кудрявятся беспорядочной массой, а серебряные монеты свисают с ушей подобно нунчакам. Манера, в которой она бросала ему вызов, раздражала, но он не принял ее всерьез, как следовало бы. С самой первой встречи, наблюдая, как ее глаза меняются от ясно-голубого к зеленому, словно небо во время торнадо, он должен был принять ее всерьез.

Когда леди Э. сказала ему, что победительница идиотского конкурса — Мег, восторг мгновенно сменился сокрушительным возвращением к реальности. Ни гордость Мег, ни ее банковский счет не позволяли подобных трат, и Тед сразу догадался, чьих это рук дело. Родители всегда любили его, и чета Коранда вряд ли от них отличается. Хотя он с отцом Мег обменялся всего несколькими взглядами, они прекрасно друг друга поняли.

Швейцар помог войти престарелому гостю. Тед заставил себя расслабиться. Самолет Мег приземлился больше часа назад, так что она должна была появиться в любую минуту. Тед по-прежнему не знал точно, что скажет ей, но будь он проклят, если позволит увидеть хотя бы намек на до сих пор кипящий в душе гнев. Гнев только ухудшает положение, а для общения с Мег ему нужны холодная голова и ясный разум. Его спокойствие, противоречащее ее запальчивости. Его упорядоченность, контрастирующая с ее расхлябанностью.

Но он не ощущал ни спокойствия, ни сдержанности. И чем дольше ждал, тем сильнее беспокоился. Он с трудом мог осознать и осмыслить все то дерьмо, которое она на него вывалила. Сначала — все, что случилось на ленче. И что из того, если он заранее знал, что женщины будут молчать? Что ни говори, а он при всех признал, что Мег — его женщина. Потом она объявила, что влюбилась в него, но когда Тед пытался объяснить, как глубоки его чувства, она немедленно отмахнулась и отказалась признать всякую важность того факта, что всего три месяца назад он стоял у алтаря, готовый произнести брачные обеты другой женщине. Вместо этого Мег хотела от него каких-то клятв… как это похоже на нее: приходить к выводам на основании вырванной из контекста ситуации!

Тед резко вскинул голову, когда двери снова открылись, на этот раз пропуская пожилого человека и очень молодую женщину. Хотя в вестибюле было прохладно, рубашка на Теде взмокла. Вот тебе и ее обвинение в том, что он предпочитает торчать на боковой линии, где можно не слишком потеть!

Тед снова посмотрел на часы и вытащил телефон, чтобы проверить, не прислала ли она эсэмэску…

От нее ничего не было.

Он сунул телефон в карман и поморщился при непрошеном воспоминании о том, что сделал с ней в тот день на свалке…

Как он мог так потерять самообладание?

Мег пыталась отмахнуться, уверяла, что ничего такого не случилось. Но он никогда себя не простит.

Тед пытался думать о чем-то другом, но поймал себя на том, что перебирает несчастные события в Уайнете. Город отказался принять его отставку, так что за столом в мэрии никто не сидел, но будь он проклят, если снова впутается в этот кошмар!

Правда заключается в том, что он всех подвел, и какими бы понимающими ни пытались быть жители, не имелось человека, который об этом не знал.

Двери вестибюля открылись и закрылись. Всего за одно лето его спокойная комфортабельная жизнь разрушилась.

Она сказала, что он разбил ее сердце.

Невыносимая боль в этих зелено-голубых глазах ударила ему в грудь. Но его сердце? Его обида? Что, по ее мнению, он испытывал, когда человек, на которого он полагался, на которого так рассчитывал, покинул его в беде, как раз когда он нуждался в нем больше всего?..

Он прождал в вестибюле весь день, но Мег так и не появилась.

В ту ночь он шатался по Чайнатауну и напился в баре «Мишн-Дистрикт». На следующий день поднял воротник и гулял по городу в дождь. Катался на фуникулере, бродил по чайному садику в парке Голден-Гейт, зашел в пару сувенирных магазинчиков на Фишерменс-Уорф. Попытался съесть суп из моллюсков в «Клифф-хаусе», чтобы немного согреться, но после нескольких глотков отставил тарелку.

Наутро он проснулся рано, страдая от похмелья, несчастный и униженный. На город спустился холодный густой туман. Но он все равно вышел на пустые улицы и забрался на вершину Телеграф-Хилл. Башня Койт была еще закрыта, поэтому он погулял по окрестностям, разглядывая город и залив, тем более что туман стал подниматься. Жаль, что он не может обсудить эту невыносимую ситуацию с Люси, но прошло слишком много времени, и вряд ли он может ей позвонить и сказать, что ее подруга — инфантильная, требовательная, чересчур эмоциональная, безрассудная кретинка и какого черта ему делать со всем этим.

Ему не хватало Люси. С ней было так легко.

Он скучал по ней… но не хотел свернуть ей шею, как Мег. Не хотел заниматься с ней любовью, пока ее глаза не подернутся дымкой. Не жаждал услышать ее голос, наслаждаться ее звонким смехом.

Он не томился по Люси. Не мечтал о ней. Не видел во сне. Не хотел ее.

Ветер зашуршал листьями, подул холодом и унес туман в море.