Простые удовольствия.

часть 20

***

Не знаю я, что это было: видение будущего, обман, иллюзия, потаённые страхи или что-то ещё. Не знаю. Но пронимает. И чем дольше я об этом думаю, тем сильнее пронимает.

Явно это не сцена из будущего, так как совершенно точно могилы стольких, столь разных людей не могут оказаться в одном месте, тем более так кучно, тем более по спирали расположенные на местности. Это противоречит здравому смыслу. Но сам посыл, сам образ более чем однозначный: «Ты переживёшь всех». И это… очень похоже на правду: с моими силами, скоростью, неуязвимостью, логично предположить, что и старение организма, если и не отсутствует совсем, то очень замедлено относительно людского. А смерть насильственная мало вероятна. Зарекаться, конечно, дело последнее, но тут я не зарекаюсь, а трезво оцениваю шансы. И эти шансы в мою пользу.

Что ж, в пору пора, в самом деле, выкупать участок земли поживописнее для организации своего личного кладбища, где хоронить самых близких, дорогих людей и хороших друзей, что бы ухаживать за могилами было проще… Оптом, так сказать.

Однако, погрузиться в глубины самокопания мне не дали. Чуть ли не на самом выходе из комнаты Касандры, на меня налетела паникующая Лана.

***

Длинный мостик, с невысоким хрупким ограждением, мелкое озерцо с красивыми кувшинками, раскидистые деревья вокруг. Инвалидная коляска плавающая в воде на боку. И метеориты на дне.

Что ж, сочетание довольно зловещее.

– Как давно он пропал? – спросил я у стоящей рядом паникующей Ланы.

– Полчаса где-то, – ответила она, подумав.

– На том берегу следы мокрые, – кивнул я, борясь с дурнотой и болью. – Пойдём, посмотрим.

– Где? – вскинулась Лана. – Не вижу.

– Главное, я вижу. Пойдём, – сказал я и двинулся через мост к нужному месту.

На берегу действительно были следы, словно кто-то выбрался в этом месте из воды… в тапочках. Занятно.

– Следы одного человека. Вес около восьмидесяти килограмм, шаги лёгкие, пружинистые, сильные. Даже слишком пружинистые, словно он бежал или полубежал… в мокрых тапках. А вот здесь он поскользнулся и завалился: вот даже след ладони остался… Хм, высокий: почти сто девяносто сантиметров…

– Кларк! Как ты это делаешь?! – изумилась стоящая рядом Лана. – Ты что, следопыт Каманчей?

– Супермозги, помнишь? – постучал себя пальцем по лбу. – Я достраиваю в голове, опираясь на те следы, что он оставил, модель его поведения, его движений, действий. Я его практически вижу.

– Вот ведь, – поёжилась девушка. – Не думала, что «супермозги» можно применять и так… страшный ты всё же человек, Кларк.

– Возможно, – пожал плечами и светло улыбнулся я. – Ты меня боишься?

– Ну, ты же не по моему следу идёшь, – отшутилась на это Лана.

– Кстати, про след, – повернулся я обратно. – Этот мужчина в сторону основного здания пошёл. А других отметен на берегу и мосту нет.

– И что это может значить? – вскинула на меня взгляд девушка.

– Что? Давай прикинем: ты оставила старика в инвалидном кресле, не способного передвигаться самостоятельно на том мосту посреди озерца. Вернувшись, старика не застала, кресло в воде, ограждение проломлено. Добавляем детали: это Смоллвиль, в озерце на дне лежат метеориты, из озера ведёт след крепко сбитого мужчины в тапочках, скачущего молодым козликом. Вывод напрашивается сам собой.

– И какой же? – нахмурилась Лана. – Я пока не улавливаю суть.

– Вывод такой: мы имеем дело с очередным метеоритным фриком. Тебе же Хлоя рассказывала о своей теории? Стену Аномалий показывала? – уточнил я. Лана кивнула.

– Ты думаешь, что Гарри… получил какую-то способность?

– Как минимум, он изменился. Иначе никак бы не смог выбраться из воды и просто умер бы там. Самой обычной смертью от несчастного случая, – пожал плечами я, продолжая неспешно идти по следу нашего гиперактивного утопленника. Лана побледнела и прикусила губу.

След вёл обратно в здание, но внутри терялся, будучи затоптан десятками проходящих тут других людей.

– Ты думаешь, это… из-за меня? Из-за того, что я оставила его одного на том мосту?

– Думаю, что дедуля тебя специально отослал.

– Он хотел покончить с собой?! – вскинулась Лана.

– Хм, в принципе, курение можно считать одним из растянутых по времени способов суицида… – задумчиво проговорил я, сканируя здание своим «зрением», комнату за комнатой, этаж за этажом, не пропуская ни малейшей каморки.

– Курение? – удивилась Лана.

– Мистер Вольк хотел покурить в одиночестве: я нашёл на мосту зажигалку и сигарету. Ведь курение здесь запрещено внутренним распорядком, да и, подозреваю, медицинскими показаниями конкретно мистеру Вольку. Дедок уронил зажигалку, потянулся за ней, перевернулся и опрокинулся в своей коляске. Да прямо «за борт»… – продолжал говорить я автоматически. – Ну что, пойдём навестим нашего «утопленника»?

– Пойдём, – сильнее прижалась ко мне девушка, упрямо нахмурив брови.

***

В прачечной спешно заканчивал переодеваться высокий статный широкоплечий блондинистый юноша лет семнадцати – двадцати на вид. Переодевался он в синюю робу персонала этого заведения. Рядом, на полу валялись мокрый грязный халат, такая же мокрая майка, прежде бывшая белой и полосатые штаны, угвазданные сильнее всего остального.

А ещё стояли те самые тапочки, по следу которых мы недавно прошли вместе с Ланой.

– День добрый, мистер Вольк, – с усмешкой поздоровался я, прикрывая за нами дверь. – Отлично выглядите… для своего возраста.

– А?! – обернулся парень. Он окинул нас внимательным взглядом и попытался быстро взять себя в руки. – Вы, наверное, обознались, молодые люди. Я не мистер Вольк…

– Не надо, – вскинул руку я в останавливающем жесте и поморщился. – Достаточно убедительно соврать вы сейчас всё равно не сможете – слишком мало времени у вас было на проработку версии, а жалкий лепет слушать неинтересно.

– Но я не…

– Гарри, мы в Смоллвиле! – нажал я на голос, вновь его перебивая. – Здесь каждый день творятся «невозможности». Ваш случай для нашего городка – обыденность: подумаешь, помолодели за минуту лет на шестьдесят? Что тут такого?

– Но как?.. – окончательно потерялся парень.

– Элементарно! Повторяю: это Смоллвиль! – ухмыльнулся я. – В общем, добро пожаловать в сообщество Смоллвильских фриков.

– Фриков?

– У нас всё просто: живём сами и не мешаем жить другим. Главное, соблюдать простейшие правила, – продолжал свою «рекламную речь» я.

– Какие ещё правила? – нахмурился он.

– Первое правило: не привлекать внимание. Второе: не убивать людей.

– «Правила»… – усмехнулся Гарри, который больше не отрицал, что он Гарри. Усмешка мне его не понравилась, но впечатление к делу не пришьёшь. – А вы собственно кто? С Ланой я уже вроде бы знаком, а вот с тобой, юноша, однозначно, нет.

– Кларк Кент меня зовут.

– Сын Джонатана Кента? Внук Хайрама Кента? – прищурился он. – Странно, я раньше о тебе не слышал.

– Я приёмный.

– Во-о-от как… а что ещё за «фрики»?

– Люди с необычными способностями. Или… просто очень необычные люди. Вроде вас, мистер Вольк, – пожал плечами он.

– Способности… а что у тебя за способности? – прямо обратился он ко мне.

– Так, к сведенью: спрашивать о способностях фрика – неприлично. Считается в нашей среде большой грубостью, – поморщился я. – Но отвечу: я умный.

– Умный? – скептически изогнул бровь Гарри.

– Умный, – кивнул ему в ответ. – Всего лишь. Понимаю, не впечатляет, – пожал плечами. – По сравнению с управлением огнём или замораживающим целые озёра прикосновением… Зато, я могу сделать новые документы.

– Кларк?! – вылупилась на меня Лана.

– Что? – удивился я. – Ты не спрашивала.

– Ты серьёзно, про документы? – стёр с лица улыбку Гарри.

– Вполне. Иначе и говорить бы не стал.

– Сколько? – потёр пальцами друг о друга он.

– Ни сколько. Считай это небольшой вступительной помощью от сообщества.

– Я могу рассчитывать на подобную помощь в будущем?

– Вряд ли, – снова поморщился я. – Фрики весьма эгоистичны и мало приятны в общении. Без выгоды для себя даже не почешутся… обычно.

– А ты? Альтруист? – хмыкнул Вольк.

– Нет, – покачал головой. – Я что-то вроде… эм… за порядком присматриваю. Если вы вляпаетесь в полицию с нынешними документами, это вызовет шум, а шум привлекает внимание. Внимание мы не любим. Так что с документами вам я помогу для собственного комфорта и спокойствия.

– Хорошо, Кларк, – улыбнулся Вольк. – Договорились.

***

Лана переволновалась. Что ж, прекрасно её понимаю: случайно, по недомыслию и неопытности чуть не стать причиной смерти человека. Такое себе удовольствие. На любителя, прямо скажем. Потом встреча с помолодевшим Гарри – тоже испытание для нервов ещё то.

Так что ничего удивительного в том, что покинув Волька, Лана попросила проводить её домой, где мы даже толком на пороге целоваться не стали. Пошла отдыхать, лечить нервы и приходить в себя. Полагаю, с волонтёрством она закончит в самое ближайшее время. Как-то не задалось оно у неё с первого же дня. Бывает.

Я же… побежал на «скорости» в Метрополис. В библиотеку при университете – срочно надо было кое-что уточнить по медицине. Почему? Да кое-что я увидел в организме Касандры. Нет, ну а что? Кто-то думает, что старый параноик постеснялся просканировать пожилую леди своим «рентгеном» на предмет аномалий, скрытого оружия или подслушивающей аппаратуры? Этот кто-то ошибается.

Если у меня есть Имбовый инструмент, дающий мне грандиозное конкурентное преимущество, то надо быть последним глупцом, чтобы им не пользоваться! Я себя таковым не считаю. Возможно, это мнение и ошибочно – сложно судить, ибо оно крайне субъективно и предвзято, но…

В общем, кое-что я в организме старой леди увидел. Кое-что, что мне не понравилось. Вот и тратил я теперь своё врмя, перерывая под «ускорением» тела и сознания медицинскую литературу Университетской библиотеки.

Когда закончил (а в объективном времени это и пары минут не заняло, меня даже никто не успел заметить), возвращался домой хмурясь даже сильнее, чем когда убегал.

Дома я не усидел. Две кружки горячего чая и невесёлых раздумий спустя, я вновь отправился в дом престарелых.

– Кларк? Заходи, – подняла голову миссис Карвер, снова услышавшая меня на пороге своей комнаты. – Не ожидала тебя так скоро.

– У меня к тебе дело, Касандра, – всё так же хмуро проговорил я.

– Слушаю тебя, Кларк, – отложила книгу для слепых на тумбочку и сложила на коленях руки она.

– Ты умираешь. Осталось день, может два.

– Умираю? – постаралась спросить спокойно она, но голос чуть дрогнул, показав, что со скорым уходом за Грань, женщина сжилась ещё не полностью.

- Тромб. Очень большой. Вот-вот оторвётся, - пояснил своё утверждение я.

- Откуда ты…

- А откуда ты? – перебил её. – Оттуда же и я. В Смоллвиле много фриков.

- Понятно, - сказала она, при этом руки её опустились, а осанка утратила былую прямоту. Тяжело осознавать близость и неизбежность собственной смерти. По себе знаю. Пока Она ещё где-то «там», пусть в теории и может наступить в абсолютно любой момент времени, но всё равно – ещё где-то «там», «смириться» с ней легко. Легко бравировать этим своим «осознанием» и «смирением». Легко строить из себя философа и понявшего жизнь просветлённого старца… но вот так, когда не где-то «там», а вот прямо здесь, прямо завтра – это выбивает из колеи и разгоняет любые философские мысли, оставляя панику и звенящую пустоту в голове. Так что я её понимаю. Очень даже хорошо понимаю: никто так не ценит жизнь, как стоящий на пороге смерти.

- Зачем? – тихо, враз растерявшим всякое лукавство и весёлость голосом, спросила пожилая… старая усталая женщина. – Зачем ты мне это говоришь?

- Маленькая мелкая месть за утро, - пожал плечами я.

- Жестоко, - произнесла она и запрокинула голову, пытаясь удержать в уголках своих слепых глаз слёзы.

- Нет, это ещё не жестоко, - без усмешки покачал головой я. – Жестоко будет сейчас.

- Что может быть ещё более жестоким? – с отсутствующим видом сказала она.

- Надежда, - ответил я. – Нет ничего более злого и жестокого, чем Надежда.

- Надежда?

- Именно. Сейчас я её тебе дам. И ты поймёшь то, что я сказал.

- Даш мне надежду? – повернула ко мне своё слепое лицо она. – На что?

- На жизнь, - снова пожал плечами я. – На новую молодость.

- А потом отберёшь её? – криво ухмыльнулась старуха.

- Нет. Это было бы слишком милосердно после того, что ты мне показала утром. Нет, я оставлю её тебе. И уйду. А ты будешь мучиться и изводить себя сомнениями. А потом всё равно пойдёшь и сделаешь, как я скажу, когда сидеть на месте и грызть себя станет совсем уж невыносимо.

- Что-то слова твои не соответствуют тембру голоса, - прищурилась она. – Такие слова больше подошли бы желчному старику, а не статному юноше, - после этих слов тишину комнаты разорвал мой смех.

- Что ж, твоя догадка добавит надежде «зубов». В общем, слушай: шанс, маленький и призрачный шанс прожить тебе больше двух дней, это пруд в парке за зданием. Тот пруд, где с деревянного мостика кормят декоративных карпов…

Кассандра слушала, не перебивая. Молча и сосредоточенно. Не задавая вопросов. Только сжимала непроизвольно старческими пальцами ткань своей юбки, комкая её в кулаках.

- …и помни: на землю опустится ночь, и я заберу метеориты из пруда. Не успеешь до этого – не успеешь уже никогда. Призрачный шанс. И притом всего один. Как тебе? Достаточно жестоко? – закончил я.

- Я бы сказала, что ты чудовище, Кларк Кент, - вздохнула старуха. – Но это слово не передаст и доли того, что я хотела бы в него вложить.

- Что ж, - жёстко улыбнулся я. И пусть она не могла видеть этой улыбки и выражения моих глаз, думаю голос смог нарисовать ей и то и другое. – Прощай, старуха! - сказал я, развернулся и ушёл.

У меня были впереди ещё дела.