Провокации против России

Космическое пространство в американской столице всегда рассматривалось с позиций своего военно-политического курса, направленного на утверждение мировой гегемонии. Совершенно четко об этом высказался президент Линдон Джонсон 12 августа 1964 г. в интервью одной из газет: «Британцы господствовали на море и руководили миром. Мы господствовали в воздухе и были руководителями свободного мира с тех пор, как установили это господство. Теперь это положение займет тот, кто будет господствовать в космосе».

Под этими словами Джонсона могли бы стоять подписи других президентов, в частности Р. Рейгана, Дж. Буша-папы и Дж. Буша-сына, а также многих американских конгрессменов, военных и политических деятелей, воспринимавших космос как арену острых конфронтаций, как «четвертое измерение» театра военных действий.

На первых порах деятельность США в космосе в военном плане сводилась к созданию и эксплуатации систем обеспечения повседневной деятельности вооруженных сил — разведка и раннее оповещение, дальняя связь, навигация, метеорология, геодезия и т. д.

Основными задачами космической техники на первом этапе были:

быстрое и точное обеспечение информацией о событиях за пределами границ США;

обеспечение высокой степени реакции на любые действия, которые могут угрожать США;

постоянное совершенствование технических средств, обеспечивающих контроль за соблюдением договоров и соглашений, затрагивающих безопасность страны;

обеспечение совершенной связью, точной навигационной и геодезической информацией, достоверными метеорологическими данными — другими словами, повышение эффективности повседневной деятельности наземных вооруженных сил.

Однако уже в конце 60-х годов в американском конгрессе все чаще начали раздаваться голоса о том, что в космосе могут вестись боевые операции. «Орбитальные операции могут оказаться весьма эффективными с военной точки зрения, и на базе такой техники может появиться оружие, превосходящее по своим возможностям все, что было известно раньше» (сенатор Д. Стен-нис, ноябрь 1963 г.).

В середине 70-х годов в Пентагоне уже утверждали, что «планы создания оружия для ведения ограниченной ядерной войны в космосе разрабатываются и такое оружие уже создается».

В данной главе рассказывается о том, как зародилась американская идея «звездных войн», какие стадии развития она прошла и чем стала теперь с учетом наличия в тот период Договора о ПРО 1972 г. и без него в настоящее время.

«Звездный» блеф президента США Р. Рейгана

Откровенно и недвусмысленно связала себя с милитаризацией космоса администрация Р. Рейгана. 4 июля 1982 г. Рейган издал директиву по вопросам национальной космической политики США, в которой важнейшее значение для дальнейшего освоения космоса придается применению космического корабля многоразового использования «Спейс шаттл».

В директиве говорится, что США «отвергают любые притязания на суверенитет какого-либо государства над космическим пространством». В ней сообщалось о том, что Америка создает антиспутники, которые должны служить средством устрашения, способным обезопасить космические системы США и их союзников; что планируется установить вокруг американских космических аппаратов санитарный кордон, нарушение которого спутниками или кораблями других стран дает США право применить космическое оружие. Вмешательство в работу американских космических систем будет расцениваться как ущемление суверенитета права американского государства осуществлять в космосе деятельность, противоречащую общепринятым нормам.

Рейган учредил Группу межведомственной координации, на которую возлагался анализ состояния и перспектив развития космонавтики, подготовка для президента вариантов решений по важнейшим проблемам космоса с учетом политической, военной, экономической обстановки в мире, а также жизненных интересов США.

28 марта 1983 г. Рейган сообщил американцам о том, что он отдал распоряжение начать «всеобъемлющие и интенсивные действия по формированию долгосрочной программы исследований и разработок, которая позволила бы начать достижение нашей (США. — Н. Ч.) конечной цели — ликвидацию угрозы, исходящей от ядерных ракет». Как утверждал Рейган, достигнутый уровень развития техники позволяет начать разработку базирующихся в космосе средств перехвата баллистических ракет противника в полете еще до того, как они достигнут территории США. Это была пресловутая СОИ.

Для того чтобы придать своей программе миролюбивый характер, администрация президента Рейгана стала внушать людям, что создаваемые ударные космические вооружения будто бы в будущем укрепят стратегическую стабильность и безопасность всех государств планеты. Но все эти заявления были насквозь фальшивыми. Какие бы гуманные этикетки ни прикрывали космические вооружения, они от этого стабилизирующими не станут. Наоборот, в случае вывода их в космос они могли дестабилизировать обстановку с непредвиденными последствиями. Это хорошо понимали и в Вашингтоне, и в Москве.

Поэтому, вполне естественно, провозглашенная Рейганом 23 марта 1983 г. стратегическая оборонная инициатива (СОИ), которая с легкой руки сенатора Э. Кеннеди стала известна миру как программа «звездных войн», наделала много шума и спора, нанесла большой ущерб переговорам по контролю над вооружением. Речь шла тогда о создании Америкой широкомасштабной (глобальной) системы противоракетной обороны территории страны с элементами (эшелонами) космического базирования.

В печати сообщались опенки полной стоимости СОИ в диапазоне от 1,5 до 3 трлн долларов. По оценкам американских ученых, разработки по рейгановской СОИ стоили бюджету около 60 млрд долларов. Бешеные экономические издержки вынудили Рейгана в конце 1987 г. согласиться на 10-летний мораторий на создание глобальной ПРО с элементами космического базирования. Но это не означало отказа от НИОКР по СОИ.

При президенте Дж. Буше-старшем такие работы проводились в основном в рамках ограничений по Договору ПРО 1972 г. Президент Б. Клинтон сместил акцент в финансировании со стратегической (глобальной) ПРО на оборону от баллистических ракет театра военных действий (ТВД), заявив при этом, что работы по СОИ будут продолжаться.

Нынешний президент Дж. Буш-младший в своей предвыборной кампании и сразу после вступления в должность заявил о начале работ по созданию широкомасштабной ПРО территории страны (НПРО), то есть не что иное, как СОИ-2. Это заявление Буша-младшего хотя и не было неожиданным, однако вызвало беспокойство у мирового сообщества, особенно в России, Китае, Индии и других странах, которые сразу же заявили о необходимости сохранения Договора ПРО в том виде, как он был подписан в 1972 г.

Что обеспокоило многие государства в заявлении американского президента? В чем секрет «звездных войн» Рейгана и Буша-младшего и что кроется за ними?

Р. Рейган в послании «О положении страны» 6 февраля 1985 г. говорил: «Сама судьба уготовила нашей стране величие. Настало время осуществить новую великую задачу — совершить вторую американскую революцию… Революцию, которая сулит за пределами наших границ золотые перспективы свободы человека в мире, где будет царство мира».

«Наша вторая американская революция будет открывать новые возможности не только на земле, но и на следующем — космическом рубеже. Несмотря на ограничение бюджетных расходов, мы будем стремиться выделить рекордные средства на научные исследования и разработки».

«…Есть лучший способ устранить угрозу ядерной войны. Это — инициатива в области стратегической обороны».

Президенту Рейгану вторил его помощник, прародитель СОИ Макфарлейн: «Мы действительно считаем, что эти системы могут способствовать укреплению потенциала сдерживания.

Космическая программа может открыть перед нами пути для коммерческих успехов, развития науки и отдельно военного компонента этой программы, возможно, позволит нам укрепить режим мер по контролю над вооружениями и со временем — создать более стабильный, неядерный потенциал сдерживания». (Интервью телекомпании Си-би-эс, 24 декабря 1984 г.) Сегодня этот чиновник впервые сказал правду: «На самом деле задача наша состояла в том, чтобы вынудить СССР строить свою СОИ, втянуть его в гонку космических вооружений и таким путем окончательно размотать советскую экономику и загнать Москву в угол». (ОРТ, 15 мая 2001 г.)

Бывший министр обороны К. Уайнбергер откровенно признавался и мечтал о другом: «Если мы сумеем создать такую систему, которая окажется эффективной и сделает советские вооружения недействительными, мы сможем вернуться к такому положению, как тогда, когда мы были единственной страной, обладающей ядерный оружием».

Уместно напомнить еще одно заявление министра обороны США на пресс-конференции. Проворные журналисты обратились к Уайнбергеру с вопросом, как бы он оценил ситуацию, если бы США поменялись ролями с Советским Союзом, и не Америка, а СССР приступил бы к программе «звездных войн»? Гпава Пентагона, не задумываясь, ответил, что это было бы просто ужасно и что он не может даже представить себе подобной ситуации. Вот вам и вся правда о стабилизирующей роли космических вооружений! Каким бы крестом ни крестили рейгановскую СОИ, она от этого миролюбивой не стала.

Даже в самой Америке на «звездную войну» Рейгана обрушился шквал резкой критики в связи с огромными неоправданными затратами и подрывом основ международной стабильности и безопасности — Договора по ПРО 1972 г. и всей системы существующих договоров и соглашений в области разоружения и безопасности. При этом следует признать, что в Соединенных Штатах в то время была значительная оппозиция планам Белого дома по разработке и созданию широкомасштабной системы ПРО, в том числе со стороны бывших политических деятелей, занимавших в прошлом достаточно высокие посты в самой вашингтонской администрации.

Шлессинджер, бывший министр обороны США, в выступлении в сенатской комиссии по иностранным делам заявил, что «идея создания США абсолютного оборонительного щита, которая сейчас полностью завладела политическим мировоззрением Рейгана», является «совершенно иллюзорной, лишь отвлекающей огромные материальные и духовные ресурсы страны в направлении, чреватом пагубными военными и политическими последствиями для США».

Генерал Скоукрофт, которого прочили на пост «суперуполномоченного» администрации на переговорах по ограничению вооружений, также выступил с резкой критикой «звездных войн». Осуществление программ «стратегической оборонной инициативы», доказывал Скоукрофт в одном из интервью, — не только не создает каких-либо побудительных стимулов для советской стороны пойти на глубокие сокращения ядерных наступательных вооружений, но, наоборот, наверняка приведет к новому резкому наращиванию — как со стороны СССР, так и США — таких средств. В практическом плане крайне трудно представить себе, чтобы Советский Союз, над которым довлела бы перспектива потерять в случае развертывания американской системы ПРО свой ядерный наступательный потенциал, параллельно начал бы сокращать хотя бы часть таких своих сил. «Стоит вспомнить как поступили сами США, когда СССР в конце 60 — начале 70-х годов предпринял меры по созданию ограниченной системы ПРО. Мы просто увеличили число своих стратегических носителей, снабдив их, кроме того, РГЧ ИН, — и это была естественная реакция стороны, стремящейся сохранить эффективность своего потенциала на прежнем уровне.

Даже одними своими исследованиями в области ПРО, — продолжал генерал Скоукрофт, — США в огромной степени усложняют предстоящие советско-американские переговоры по космическим и ядерным вооружениям, делают достижение прогресса на них крайне проблематичным. В прошлом немалых усилий стоило уже одно то, чтобы в условиях асимметрии, существующей и сейчас в структурах стратегических сил СССР и США, попытаться найти в рамках соглашения подходящие параметры зачета и сбалансированных разменов между МБР наземного базирования, БРПЛ и тяжелыми бомбардировщиками каждой из сторон. Нетрудно себе представить, в какую проблему вылились бы попытки учесть на переговорах, наряду с перечисленными вооружениями, одновременно влияние и последствия возможного развертывания космических или наземных оборонительных систем, особенно имея в виду, что их реальная эффективность никогда не смогла бы быть точно установлена на практике. Разработка и достижение советско-американской договоренности в этом случае, — подчеркнул Скоукрофт, — затянулись бы на неопределенный период времени».

С аргументированной критикой рейгановской СОИ выступил 10 сентября 1986 г. сенатор Джозеф Байден.

«Звездные войны, — заявил Байден, — это фантазия и ложная альтернатива контролю над вооружениями. Будучи не способен или не желая продолжать прогресс в области контроля над ядерными вооружениями, достигнутый его предшественниками, Рейган в 1983 г. совершил поразительный политический шаг. Подобно некоему Барышникову от ядерной политики, он просто совершил ряд пируэтов и перескочил через весь комплекс ранее обсуждаемых мер к утверждению, что мы могли бы избежать ядерной опасности не с помощью контроля над вооружениями, а путем создания антиядерного щита над Соединенными Штатами. К сожалению, нет никакой возможности осуществить эту фантастическую идею, о чем свидетельствуют высказывания подавляющего большинства представителей научного мира.

Сама по себе идея Рейгана по природе своей, по своей основе ошибочна:

во-первых, стратегическая оборона не устранит зависимости от сил ответного удара. Положение таково, что в обозримом будущем и независимо от того, будем ли мы пытаться развернуть систему стратегической обороны, нашим главным сдерживающим фактором будет и впредь наша способность нанести ответный удар наступающей стороне;

во-вторых, «звездные войны» не избавят нас от контроля над вооружениями. Даже в теории никакая оборонительная система не сможет работать без каких-то ограничений на наступательные системы противника, которые можно наращивать, чтобы подавлять нашу оборону;

в-третьих, мы не сможем делиться своей системой, как предложил президент. Это было бы неразумно, потому что, если другая сторона будет знать технологию, то она будет знать, как противодействовать ей. И на практическом уровне это чудовищно, поскольку такая система будет охватывать все наши новейшие технологии — оборонительную, наступательную и прочее;

в-четвертых, даже если исходить из самых розовых прогнозов относительно эффективности многоярусной обороны, значительное число советских ракет, существующих сегодня, проникнет сквозь любую систему, которую мы, по всем данным, будем в состоянии развернуть через 20 лет. Учитывая неизбежное усовершенствование советских контрмер, любая надежда на стопроцентно надежную противоракетную оборону останется недостижимой мечтой».

Как реагировала советская сторона на все события, которые происходили в Вашингтоне вокруг СОИ и связанным с ней Договором по ПРО 1972 г.?

Сегодня некоторые российские деятели разных уровней и рангов, пользуясь слухами, трезвонят о том, что Советский Союз сразу клюнул на крючок Рейгана и начал строить свою СОИ. Такие рассуждения абсолютно беспочвенны. У нас было достаточно сил и мужества, чтобы противостоять любым попыткам Америки ослабить наши позиции в мире.

В действительности сценарий в Москве разыгрывался в ином плане, направленном на развитие международных отношений в сторону обеспечения безопасности и стабильности. Разумеется, наша страна не могла пренебречь официальными заявлениями администрации Рейгана по «звездным войнам», развернутой пропагандистской шумихой за океаном и в некоторых европейских столицах, а также началом подготовки к проведению конкретных мероприятий. Сама обстановка требовала соответствующей реакции советского руководства. И такая реакция последовала незамедлительно.

Буквально в тот же день, вечером 23 марта, начальник Генерального штаба маршал С. Ф. Ахромеев вызвал меня к себе и во время разговора как бы между прочим задал вопрос:

— Как в Договорно-правовом управлении оценивают заявление президента Р. Рейгана относительно американской космической инициативы?

— Думаю, товарищ маршал, эту проблему нам надо учесть в нашей позиции на переговорах. Хотя переговоры по ОССВ (ограничению и сокращению стратегических вооружений) в тупике, Рейган фактически застопорил их совсем.

— Какие конкретно изменения вы предлагаете внести в нашу позицию в связи с объявленной СОИ?

— Надо подумать. Разрешите доложить об этом завтра?

— Хорошо. Доложите до 9 утра завтра, а в 14 часов проведем у меня совещание по этому вопросу.

Утром 24 марта я доложил С. Ахромееву следующее: первое — рейгановская СОИ напрямую связана с Договором по ПРО 1972 г. (статья V и согласованное заявление «Д»), поэтому она должна быть предметом переговоров; второе — целесообразно в Женеве поставить перед американской делегацией вопрос о создании самостоятельного направления обсуждения проблемы космоса с учетом сокращения стратегических вооружений.

Начальник Генерального штаба согласился со мной, но сказал, что главное в этом деле он объявит на совещании.

В 14 часов в кабинете Ахромеева были первый заместитель МИДа Г. М. Корниенко и ряд офицеров Генштаба. После короткой оценки заявления Рейгана по СОИ начальник Генерального штаба высказал свое мнение о том, что обстановка требует, чтобы в нашу позицию на переговорах внести коррективы, а именно — рассматривать сокращение стратегических наступательных вооружений (СНВ) в увязке с СОИ через укрепление режима Договора по ПРО.

Корниенко Г. М. Правильно ли я понял, что мы предлагаем «табу» на СОИ через укрепление режима Договора ПРО, и только в этом случае мы готовы будем пойти на радикальное сокращение СНВ?

Ахромеев С. Ф. Да, поняли правильно. При запрете ударных космических вооружений (УКВ) мы готовы идти на радикальное сокращение СНВ. Запрет на УКВ — согласно Договору ПРО, то есть ограничить их разработку лабораторными исследованиями.

После обсуждения проблемы на данном совещании были выработаны следующие предложения:

американская СОИ является бомбой, заложенной под Договор по ПРО 1972 г. По нашей оценке, это была контра, которая взорвет упомянутый договор и всю систему международных договоров и соглашений в области разоружения и безопасности;

по мнению участников совещания, под ширмой оборонительной концепции скрывались опасные замыслы Вашингтона. Во-первых, создать противоракетную оборону территории страны на земле и в космосе, которая надежно гарантировала бы уничтожение ракет противника. Основу такой абсолютной системы ПРО должны составлять «направленная энергия, пучковое оружие, лазеры, компьютерная техника». Во-вторых. — одновременно нарастить стратегические наступательные вооружения по вполне определенному направлению — приобретению потенциала первого ядерного удара. Иными словами, предусматривалось планами Рейгана создание «абсолютно надежного щита и неотразимого меча»;

в целях предотвращения опасных ситуаций и обеспечения безопасности страны рекомендовалось принципиально скорректировать советскую позицию на переговорах по ОССВ в направлении тесной увязки сокращения стратегических ядерных вооружений с сохранением и соблюдением Договора по ПРО в том виде, как он был подписан в 1972 г. Обращалось внимание на необходимость отслеживать и оценивать все проводимые работы и мероприятия американской стороной в области реализации программы «звездных войн».

В практическом плане предусматривалась разработка асимметричных контрмер, не втягивая страну в гонку космических вооружений. Участники совещания, располагая сведениями об огромном военно-научном потенциале страны, были уверены в том, что мы никогда не останемся безоружными при любой угрозе. Поэтому предлагали ответ асимметричный.

Указанные выше предложения были одобрены руководством государства и легли в основу нашей позиции на переговорах по ОССВ в Женеве, а также практической деятельности по всем направлениям и на всех уровнях.

Как известно, 8 декабря 1983 г. советско-американские переговоры по ОССВ и ОЯВЕ были прерваны советской стороной по причине начала размещения в Европе американских ракет «Першинг-2» и КРИВ. Они возобновились вновь как переговоры по ядерным и космическим вооружениям (ЯКВ) 12 марта 1985 г.

В связи с предстоящими переговорами по ЯКВ в Генеральном штабе 27 октября 1984 г. состоялось совещание по выработке нашей позиции. В совещании участвовали: С. Ахромеев, Г. Корниенко, В. Варенников, Н. Червов, В. Комплектов, Ю. Квицинский, В. Карпов.

Участники совещания подтвердили указанную выше «увязку» в нашей позиции. В частности, было принято решение предложить американцам рассмотреть во взаимосвязи космические, стратегические и евростратегиче-ские вооружения, а возможно, и ракеты средней дальности, то есть собрать все в единый пакет. Как подчеркивал постоянно маршал Ахромеев, нам не следует идти на какие-либо соглашения о сокращении стратегических вооружений в условиях развертывания американцами широкомасштабной ПРО и выхода США из Договора по ПРО 1972 г. Вероятно, по СНВ договориться будет легче, чем по космосу. Но тогда необходимо отложить введение нового Договора по СНВ до тех пор, пока не будет выработано соглашение по космосу. Таким образом, космос в нашей позиции выдвигался на первое место в переговорах.

Учитывая актуальность проблемы не только тогда, но и теперь, в настоящее время, очевидно, целесообразно подробнее раскрыть содержание Договора по ПРО 1972 г. и практические действия советской стороны по его укреплению.

Космические аппетиты президента Дж. Буша-младшего

Планировщики структуры рейгановской СОИ мыслили систему как многоярусную, способную обеспечить перехват ракет в ходе четырех этапов полета баллистических ракет: на этапе ускорения (активный участок траектории полета); на этапе разведения; средней части траектории полета, на которую в основном приходится полет в космосе после того, как боеголовки и ложные цели отделились от ракет; и на заключительном этапе, когда боеголовки устремляются к своим целям на нисходящем участке траектории. Самым важным из этих участков считался этап ускорения, на протяжении которого боеголовки многозарядных МБР еще не отделились от ракеты и их можно было вывести из строя одним выстрелом.

Анализ и оценки проведенных работ по рейгановской программе СОИ показывают, что поставленные цели не были достигнуты. По целому ряду проектов выявлены только проблемы, которые предстоит решить. Поэтому возникает вопрос: какие реальные возможности имеются сегодня у президента Дж. Буша-младшего относительно создания Национальной системы противоракетной обороны (НПРО)?

По мнению отечественных и зарубежных ученых-специалистов, США в настоящее время, продолжая исследовательские работы, по ряду проектов вышли за рамки лабораторных экспериментов и испытаний и готовы к осуществлению широкой программы экспериментов вне лабораторий, в большом объеме и по различным направлениям.

При этом наиболее вероятными могут быть два варианта НПРО — широкомасштабная и объектовая. При обоих вариантах НПРО будет создаваться, очевидно, в расчете на гарантированную защиту от нескольких сотен баллистических ракет, порядка 200–500 единиц. Это не желание Буша-сына, а технические возможности.

На первом этапе строительства щита (стоимость около 500 млрд долл.) имеется в виду перехватить до 200 боеголовок, на последующих этапах (затраты составят порядка — 1/3 трлн долл.) технические возможности НПРО могут позволить защитить территорию США от ядерного удара в количестве не более 500 боеголовок. Таков предел возможностей широкомасштабной ПРО.

К сожалению, Россия в своем рвении к сокращению СНВ тоже стремится к тому, чтобы к 2008 г. сократить число боеголовок до 1500 ед. А затем еще ниже (И. Иванов)[105]. То есть в своем роде мы как бы помогаем американцам создать гарантированную НПРО. Помогаем своими руками лишиться взаимного ядерного сдерживания и создать ситуацию, при которой Соединенные Штаты будут осуществлять одностороннее ядерное сдерживание. Ведь в таком случае ядерный шантаж со стороны Америки неизбежен. А Россия лишает сама себя самостоятельной ядерной политики.

Если по такому сценарию будут развиваться события, то умственные потуги ведущих этого сценария закончатся потерей независимости и национального суверенитета России. А называться будет такой сценарий не иначе, как нанесение непоправимого ущерба национальным интересам России с труднопредсказуемыми последствиями.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что изложенные выше анализ и оценки СОИ показывают, что планы Буша-сына относительно развертывания НПРО — осуществимы, они вполне реальны. Думать иначе — опасное заблуждение и для политического, и для военного руководства страны. Добиваться сокращения своих СНВ — значит подыгрывать, помогать Америке в ее непреодолимой воле создать НПРО и превратиться в могущественного Зевса. Только с российской помощью Америка может построить новый мировой порядок против России, за счет России и на обломках России.

Что может реализовать на этот счет Америка уже сегодня?

По-видимому, можно утверждать, что в настоящее время Америка может создать ПРО только на базе наземного эшелона противоракет с отдельными компонентами космического базирования (высокоорбитальных и низкоорбитальных спутников, датчиков РЛС, возможно, неядерных противоракет).

Вероятнее всего, НПРО мыслится создать не глобальную и не широкомасштабную, а объектов. Объектами прикрытия на территории США могут быть 5–7 районов: база МБР «Гранд Форкс», где уже имеется законсервированный район ПРО; две-три новые базы МБР; два-три особо важных промышленных объекта; один-два объекта на Аляске.

Построение наземного эшелона ПРО, очевидно, будет двухэшелонное — заатмосферное (противоракеты дальнего перехвата типа ЭРИС) и атмосферное (противоракеты для перехвата целей в верхних слоях атмосферы типа ХЕДИ). Зона поражения боеголовок на конечном участке их полета с помощью противоракет может составить: за атмосферой на высоте 100–800 км, в атмосфере на высотах 9—15 км.

Наземные РЛС предназначены в качестве дополнительного средства для обнаружения и сопровождения целей на конечном участке траектории полета целей.

Космический эшелон могут составить система датчиков наблюдения, сопровождения и целеуказания, а в перспективе, возможно, неядерные противоракеты.

По оценке специалистов, на все работы по испытанию и развертыванию такой объектовой системы НПРО потребуется не менее 8—10 лет (до 2010 г.). Общая стоимость ее оценивается в 300 млрд долларов.

Задумывая очередную шахматную комбинацию, военно-политическое руководство нынешней Америки не ограничивается только объектовой НПРО. Его планы шире и глубже. Для того чтобы иметь представление об аппетитах Вашингтона по программе «звездных войн», необходимо отметить, что развертывание НПРО является лишь составной частью общего замысла Америки по завоеванию космоса. «Кто владеет космосом, тот владеет миром», — любили повторять президенты Л. Джонсон и Р. Рейган. Все действия и помыслы администрации Дж. Буша-младшего подчинены сегодня достижению именно этой цели.

Овладение космосом становится голубой мечтой США и было бы ошибочно со стороны государств мира недооценивать космические претензии Вашингтона. Свидетельством тому может служить обнародованный доклад на эту тему комиссии Рамсфелда.

11 января 2001 г. в Соединенных Штатах предан гласности доклад комиссии Рамсфелда, в котором излагаются рекомендации по совершенствованию управления военно-космической деятельностью страны. Они, очевидно, лягут в основу военно-космической политики администрации Дж. Буша-младшего.

В докладе речь идет об осознании особой важности космических средств для функционирования всей американской инфраструктуры, как военной, так и гражданской; об особой уязвимости этих космических средств; а следовательно — о необходимости защиты американской космической инфраструктуры всеми располагаемыми средствами как пассивного, так и активного типа.

Национальные интересы США, указывается в докладе, требуют в числе приоритетов выполнения следующих мер:

использование имеющегося космического потенциала для достижения целей в области внутреннего развития, экономики, международной деятельности и национальной безопасности;

развитие и развертывание наступательных и оборонительных космических средств для защиты от враждебных актов, направленных против космических средств США и от использования космического пространства в целях, враждебных интересам Америки.

Комиссия Рамсфелда рекомендует американскому президенту ускорить трансформацию вооруженных сил США в современные силы, способные к оборонительным и наступательным действиям против растущих угроз, обращенных против национальной территории США, американских войск передового базирования, союзников и интересов страны за рубежом и в космосе. Предлагает разработать активные методы сбора разведывательной информации из космоса, формировать национальную и международно-правовую базу космической деятельности для защиты национальных интересов США.

По мнению комиссии, в ближайшем будущем США будут вести операции в поддержку своих национальных интересов на Земле и в космосе — в космическом пространстве, из космического пространства и через космическое пространство. Разведывательные данные, полученные из космоса, станут ключевыми для национальной безопасности страны. Ведутся весьма существенные и дорогостоящие программы, направленные на полную замену спутниковых арсеналов на протяжении следующего десятилетия. Стоимость программ — более 60 млрд долларов.

Рекомендуется предусмотреть следующие организационные мероприятия:

создать группу советников президента по космической деятельности, которая обеспечивала бы независимый анализ в области развертывания и ввода в эксплуатацию новых космических средств;

создать в рамках Совета национальной безопасности Главную межведомственную группу по космической деятельности;

ввести специальную должность заместителя министра обороны по космосу, разведке и информации, который отвечал бы за НИОКР, закупки, запуск и эксплуатацию космических, разведывательных и информационных средств Минобороны, координировал деятельность по военной разведке, а также работал бы с разведывательным сообществом в части обеспечения стратегических задач;

возложить руководство космическим командованием ВВС США на четырехзвездного генерала, который не совмещал бы эту должность с должностью главнокомандующего космическим командованием США и командующего НОРАД;

считать целесообразным в настоящий момент сосредоточить «военный космос» внутри реформируемых ВВС.

Право необходимости развернуть в космосе оружие предоставляется президенту, чтобы сдерживать угрозы национальным интересам США и отражать возможные атаки против них. Если потребуется, американцы готовы вместе с союзниками и мировым сообществом выработать соответствующие правила движения для космического пространства.

В докладе комиссии указывается, что Соединенные Штаты зависят от космоса больше, чем любая другая страна. Их космические средства постоянно будут масштабно возрастать и представлять собой привлекательные мишени. Поэтому Америка может оказаться в числе первых кандидатов для «космического Пёрл-Харбора». Приводятся примеры на этот счет.

В частности, отмечается, что в июле 2000 г. агентство Синьхуа сообщало, что китайские военные разрабатывают методы и стратегии для разгрома американских сил в будущей войне в космосе с использованием новых технологий. Было отмечено, что «для стран, которые никогда не победили бы в войне, используя танки и самолеты, атака космических систем США может оказаться неотразимым и наиболее соблазнительным выбором…» За нами следят, отмечается в докладе, мы же беззаботны.

Что касается формирования нормативно-правовых условий космической деятельности, то для защиты своих интересов США следует поддерживать использование космоса в мирных целях, право на самооборону и влияние военных действий на договорной режим. По мнению Соединенных Штатов, «мирные цели» — это «неагрессивные цели», в соответствии с общим международным правом при этом допускается обычная военная деятельность в космическом пространстве, аналогично тому, как это происходит в открытом море и в международном воздушном пространстве.

Американцы считают, что международное право не предусматривает огульного запрещения на размещение либо использование оружия в космическом пространстве, нанесение ударов из космоса по наземным целям или проведение военных операций в космосе и через космос. Существует ряд специфических запретов на проведение определенных видов деятельности, к которым присоединились Соединенные Штаты:

ограничительный договор о запрещении испытаний 1963 г. Он запрещает «любые испытательные взрывы ядерного оружия или любых других ядерных устройств» в космосе;

Договор о космосе 1967 г. запрещает размещение оружия массового уничтожения в космосе, на Луне или на других небесных телах, а также использование Луны или других небесных тел для любых военных целей;

Договор по ПРО 1972 г. запрещает разработку, испытания или развертывание компонентов противоракетных систем космического базирования;

ряд договоров по контролю над вооружениями, как отмечается в докладе комиссии, имеют целью помешать США и России препятствовать взаимному использованию спутников для контроля за выполнением договоров.

Конвенция 1980 г. об изменениях окружающей среды запрещает любое враждебное воздействие, которое может вызвать долговременное серьезное или распространенное воздействие на окружающую среду в космосе.

В докладе комиссии Рамсфелда отмечается, что Договор о космосе (статья III) оговаривает право на индивидуальную или коллективную самооборону, включая превентивную самооборону.

Кроме того, чтобы парировать превосходство США в космосе, другие государства и международные организации стремятся заключать соглашения, которые ограничили бы использование космоса. Например, почти каждый год Генеральная Ассамблея ООН принимает резолюцию, призывающую к предотвращению «гонки вооружений в космосе» посредством запрещения всех видов космического оружия. Россия и Китай предложили ограничить использование космического пространства для создания систем национальной противоракетной обороны.

Соединенным Штатам следует, указывается в докладе комиссии, сохранять режим контроля за космическими вооружениями, установленный Договором о космосе, в особенности традиционную интерпретацию мирных целей, в соответствии с которой допускается использование космического пространства как для самообороны, так и в неагрессивных военных целях.

Комиссия рекомендует США осторожно вести себя применительно к соглашениям, которые, используя более сложную систему договоров или нормативов, могут привести к ненамеренному ограничению будущей космической деятельности. Требуется резко усилить экспортный контроль, чтобы предотвратить попадание технологий не в те руки и тем самым подорвать технологическое лидерство США.

Для поддержания космического лидерства Америки предлагается:

не полагаться на технологии вчерашнего дня для решения сегодняшних задач при завтрашнем уровне затрат;

улучшить возможности по контролю космической ситуации и предупреждению об атаке;

усовершенствовать защитные и оборонительные меры, создание профилактических и отражающих систем и возможностей по быстрой дальней проекции силы;

модернизировать возможности по запуску полезных нагрузок;

разработать более совершенные научно-технические программы для создания и развертывания радара и лазера космического базирования, гиперспектральных датчиков и многоразовых средств выведения;

обеспечить министерство обороны и разведывательное сообщество дополнительными ресурсами, необходимыми для достижения этих новых целей, рассматривая эти меры как часть национальной космической политики Америки.

Таковы ключевые положения доклада Комиссии по оценке управленческих и организационных аспектов космической деятельности Соединенных Штатов в интересах национальной безопасности.

Оценивая в самом общем виде содержание доклада, можно безо всяких преувеличений именовать его как план завоевания космоса Соединенными Штатами. В этом плане изложены намерения Вашингтона подвергнуть ревизии международно-правовые основы деятельности в космической сфере.

Главными целями этой ревизии являются: во-первых, добиться «законности» в нарушении всех существующих в настоящее время законов (договоров и соглашений), единолично вывести оружие в космос в готовности ради национальных интересов США, применить его «в космосе, из космоса по наземным целям и через космос»; во-вторых, развернуть национальную противоракетную оборону территории страны, взорвав, таким образом, всю международную систему договоров и соглашений, а также весь процесс разоружения, созданный в течение полстолетия.

Америка заявила всему миру, что не будет считаться с военно-космическими ограничениями, а будет проводить свою самостоятельную военно-техническую и военно-политическую стратегию на земле и в космосе в соответствии со своим видением единоличного мирового лидера. Наступает новая республиканская эра в истории «звездных войн» по захвату космоса.

Судя по всему, содержание доклада «Комиссии Рамсфелда», если он будет принят в качестве официальной военно-космической политики США, — это не иллюзия, не риторика министра обороны Америки, а реальные предложения администрации Буша попытаться вновь забраться на небеса, в том числе с ядерным оружием.

Свое критическое отношение к докладу выскажу прежде всего с точки зрения экономической стороны проблемы. Сколько будет стоить изложенная министром Рамсфелдом программа завоевания космоса? Полная замена спутникового арсенала обойдется в 60 млрд долларов, создание НПРО, видимо, с элементами космического базирования потребует не менее 7–9 млрд в год. Если стоимость программы СОИ Рейгана колебалась в диапазоне 1,5–3 трлн долларов, то стоимость программы Буша с учетом полной замены спутников окажется не меньше рейгановской. Это первое препятствие, которое Пентагону с ходу не преодолеть.

Другим препятствием проведения в жизнь космической программы и создания НПРО является система договоров и соглашений о космосе. Особое беспокойство здесь вызывает намерение Вашингтона подвергнуть ревизии международно-правовые основы деятельности в космической сфере. Поэтому позиция России на этот счет могла бы реанимировать не потерявшие свое значение предложения ряда стран по выработке комплекса мер доверия, открытости и предсказуемости в космической деятельности государств. Содержание этих предложений охватывало четыре направления:

1. Укрепление Конвенции 1975 г. о регистрации объектов, запускаемых в космическое пространство с целью своевременного предоставления информации, касающейся предназначения спутников, включая данные о том, используется ли спутник для гражданских или военных целей.

2. Подготовка всеобъемлющей договоренности о не-размещении оружия в космосе, неприменении силы или угрозы ее применения в отношении космических объектов.

3. Использование космических средств наблюдения в интересах международного сообщества с целью разработки механизма обеспечения международного сообщества информацией, относящейся к соблюдению многосторонних договоренностей в области разоружения, снижения напряженности, а также осуществления наблюдения за военной обстановкой в конфликтных районах.

4. Создание Международного космического инспектората с целью определения непосредственно перед запуском того, что выводимые и размещаемые в космосе объекты не являются оружием или не оснащены какими-либо видами оружия или элементами систем оружия.

В свете вышеизложенного представляется целесообразным в основу нашего подхода как на двусторонних, так и на многосторонних переговорах положить концепцию «открытого космоса». Это позволило бы продвигать наши предложения о мерах доверия и предсказуемости в космической деятельности государств.

В плане конкретизации концепции «открытого космоса» предложить осуществлять на ежегодной основе обмен данными о существующих программах, относящихся как к мирному, так и военному использованию космического пространства.

Высказаться за необходимость выработки контрольного механизма за соблюдением Договора о космосе 1967 г., запрещающего «выводить на орбиту вокруг Земли любые объекты с ядерным оружием или другими видами оружия массового уничтожения…» При этом можно было бы разъяснить, что в настоящее время существует специальная аппаратура дистанционного контроля, с помощью которой возможно определить наличие ядерного оружия на борту космических объектов без раскрытия технологических секретов.

В числе других мер доверия и предсказуемости по открытому космосу можно было бы рекомендовать:

— ежегодный обмен данными о программах работ, относящихся как к мирному, так и военному использованию космического пространства;

— заблаговременное (не позднее, чем за сутки) предоставление информации о запускаемых космических объектах, включая дату и время запуска, вид ракеты-носителя, параметры орбиты, характер решаемых ими задач (метеорология, связь, навигация, средства контроля, система предупреждения о ракетном нападении, испытательные спутники ПРО и др.);

— заблаговременное проведение в неясных ситуациях инспекций как до установки запускаемого в космос объекта на ракету-носитель, так и непосредственно перед запуском космических объектов инспекторскими группами на стартовых комплексах полигонов;

— обмен данными о параметрах движения космических аппаратов, а также об объектах, загрязняющих космос;

— определение порядка проведения инспекций в космосе;

— проведение консультации в связи с неясными или угрожающими видами деятельности в космическом пространстве, проведение совещаний экспертов, брифингов и др.;

— посещение складов, промышленных предприятий, лабораторий, испытательных центров;

— создание механизма обеспечения международного сообщества информацией с помощью космических средств наблюдения.

Концепция открытого космоса, основанная на мерах доверия и предсказуемости, является альтернативой американскому плану завоевания космоса. Уверен, что она найдет поддержку многих стран мира и будет служить надежной позицией на переговорах. При всех условиях российскому руководству надо действовать активнее, а не идти на поводу у американцев, выискивая лишь недостатки, но не предлагая ничего взамен. Такая позиция контрпродуктивна.

Если все-таки не удастся остановить американские космические и противоракетные авантюры, то возникает вопрос: что может ожидать сообщество от этой самой демократической супердержавы? Объективно космические последствия Америки непредсказуемы с точки зрения поражающих способностей в космосе, из космоса и через космос, а также тотального шантажа всего мира. Практически США получат устрашающие возможности:

— овладеть новым оружием агрессий — лазерным, сверхчастотным (СВЧ), пучковым и другим, губительность использования которого против человечества в настоящее время невозможно оценить даже теоретически. С его помощью Пентагон будет в состоянии держать под прицелом весь мир и при необходимости уничтожить безнаказанно любую цель в любой сфере (в космосе, на земле, на воде, под водой).

— стать властелином оружия политического шантажа любого государства, в том числе России, путем угрозы безответного уничтожения ядерного оружия и всей его инфраструктуры. В этих условиях не может быть и речи о каком-то гарантированном возмездии. Россия потеряет свою реальную безопасность навсегда. Фактически без шума и сопротивления вся наша планета может оказаться в американской ловушке, так что никому мало не покажется.

Если учесть, что планами Пентагона система НПРО в перспективе будет представлять собой трехэшелонную противоракетную оборону, каждый эшелон которой имеет задачу пропускать не более 20 % ракет, летящих на территорию США, то в этом случае ущерб для Америки будет минимальным. Например, по расчетам Ю. В. Савельева (ректора БГТУ «Военмеха») при старте в 500 моноблочных ракет до США долетят лишь 2–3, то есть будет разрушено 2–3 цели. Зато с их стороны последует уничтожающий массированный ядерный удар.

Некоторые высокие отечественные представители, выступая в СМИ, пытаются заявить о том, что указанные выше американские возможности на деле «нереализуемы», что все это «чистые теории» и не более того. Не надо утешать себя. В книге приведены доказательства, что космические противоракетные замыслы Вашингтона уже сегодня вполне реализуемы, пусть частично, но реально. Руководство США знает об этом и настырно ведет дело по своим планам. Пора и нам научиться реально воспринимать происходящее.

Факт денонсации Бушем Договора по ПРО подтверждает не декларируемую формальность, а решительную убежденность в том, что космическая НПРО будет создаваться и будет практически использоваться. Уже в настоящее время создается впечатление, что разрушена вся международная договорно-правовая система в области разоружения, стабильности и безопасности, так как ничего не предложено взамен договора ПРО. Страны мира живут отныне не по законам и международному праву, а по указанию из-за океана. Беззаконие неизбежно приведет к трагедии.

Особенно трагично это выглядит в условиях, когда один из высших военных руководителей страны — начальник Генерального штаба Российской армии — заявляет о том, что «с военной точки зрения выход Вашингтона из Договора по ПРО 1972 г. для России особой роли не играет» (выступление генерала армии А. Квашнина на собрании Академии военных наук 19 января 2002 г.).

Сегодня, может быть, и не играет, а через 10–15 лет заиграет; так как к 2010–2015 г. возникнет реальная угроза для нашего ядерного оружия, а американская НПРО будет создана. Поэтому нам сейчас надо думать о том, как к этому времени модернизировать свои стратегические ядерные силы, а не вводить в заблуждение самих себя необдуманными заявлениями.

Дело в том, что односторонний выход США из Договора по ПРО ведет к большим переменам, а именно — Америка отказалась в своей политике от взаимного ядерного сдерживания и дала понять России и другим странам, что переходит к одностороннему ядерному сдерживанию. Что это означает? По замыслу Белого дома это означает, что в будущем США намерены обладать способностью к сдерживанию любого другого государства, но ни одно другое государство не должно иметь способность осуществлять сдерживание по отношению Америки. В этом состоит голубая мечта Вашингтона!

В этой обстановке, думая об обеспечении безопасности своей страны, может быть, уже сегодня позаботиться о проведении конкретных мер:

разработать новые рамки российско-американских отношений и закрепить двусторонним соглашением меры о взаимной безопасности;

предложить Вашингтону совместно разработать новые механизмы стратегического сотрудничества с целью укрепления российско-американского партнерства.

Необходимость решения этих проблем вызывается опасной неопределенностью складывающейся обстановки; возможной эскалацией перманентной войны Америки; отсутствием механизма контроля над стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями в условиях отсутствия Договора по ПРО.

Но дело состоит не только в этом. Хотелось бы, чтобы российские представители не забывали сложность предстоящих переговоров по сокращению стратегических ядерных вооружений. По своему опыту знаю, какими ушлыми являются американские партнеры на переговорах по разоружению. Они никогда не пойдут не только на односторонние уступки, но и при взаимно равных условиях обязательно будут добиваться для себя выгоды, преимуществ.

Примеров тому немало. Убедительными фактами могут служить отказ засчитывать в число СН В 100 тяжелых бомбардировщиков — носителей ядерного оружия путем перевода их в разряд неядерных без выполнения на них каких-либо процедур переоборудования, получив фору до 2000 боезарядов (СНВ-2); отказ уничтожать (заменять новыми) платформы боеголовок МБР и БРПЛ, сохранив таким путем за собой так называемый возвратный потенциал порядка 3000 боезарядов (СНВ-2); неохват договором около 4000 крылатых ракет морского базирования (СНВ-2); требование двойного правила засчета КРВБ на ТБ — засчитывать на каждом американском тяжелом бомбардировщике 10 боезарядов, реально он может оснащаться до 20 КРВБ (СНВ-1); требование американцев не уничтожать, а складировать ядерные боезаряды сокращаемых баллистических ракет (договор СНВ-3) ит. д.

У России в настоящее время нет возможностей противостоять давлению США. Поэтому равноправных соглашений между ними не будет, видимо, очень долго, а возможно, никогда. Соглашения станут отныне только в пользу Америки или вообще никаких соглашений не будет. Останется одна команда из-за океана: «Все свободны. Пожалуйста!»

Как поведет себя Америка в ближайшее время? Какие еще она позволит себе выкрутасы? Учитывая, что администрация Буша в своих деяниях не считается с международными соглашениями, готова любой договор выбросить на помойку, как клочок бумажки, желательно было бы не забывать о таком ее отношении к Договору по ПРО. С чего начался силовой спектакль Белого дома и чем он закончился? Какой выбор сделала самая демократическая Америка: стабильность или путь в неизвестное?

Договор по ПРО: кто и зачем его выдумал?

Что вынудило СССР и США заключить Договор по ПРО 1972 г.? Ведь к тому времени уже действовали четыре многосторонних соглашения, касающихся ядер-ного оружия: о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (1963 г.), о запрещении размещать его и другое оружие массового уничтожения в космосе (1967 г.), о нераспространении ядерного оружия (1968 г.), о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения (1971 г.).

Все эти соглашения имели и продолжают иметь исключительно важное значение, так как они ставят преграду расползанию ядерной чумы по земному шару и его проникновению в космос. Однако они не препятствуют количественному наращиванию и качественному совершенствованию ядерного оружия государствами, которые им обзавелись.

Для того чтобы поставить определенные ограничения наращиванию сбоих стратегических ядерных вооружений и одновременно свести к минимуму свои стратегические оборонительные системы, СССР и США в 1972 г. заключили Договор по ПРО. Выход на такой договор был довольно сложный и обусловливался, на мой взгляд, многими обстоятельствами, в том числе тем, что стороны имели разные структуры стратегических наступательных вооружений, надо было преодолеть психологический барьер в связи с обсуждением и решением вопросов по таким системам оружия, сведения о которых оберегались каждой стороной пуше зеницы ока.

Особенно удручало и настораживало: зачем же отказываться от стратегических оборонительных систем, то есть лишать себя права на защиту своей страны?

Такие вопросы возникали у многих руководителей той и другой стороны, и некоторые видели в этом ловушку. На самом деле ничего странного в этом не было и стороны пришли к взаимному пониманию о том, что в ракетно-ядерный век неоспоримое право каждой страны на оборону — таковым это право остается навсегда — наилучшим образом может быть реализовано путем взаимного отказа от противоракетной обороны своих территорий. Вы не согласны с этим?

Между тем объяснение здесь простое. При отсутствии территориальных противоракетных систем каждая сторона вынуждена отдавать себе ясный отчет в том, что если бы она нанесла ядерный удар по другой стороне, то в любом случае, даже при ослабленном ответном ударе, будет нанесен неприемлемый ущерб. Создание одной из сторон широкомасштабной ПРО — щита, зонтика — неизбежно порождает у другой опасение, что это делается для нанесения внезапного первого ядерного удара в расчете, что с помощью этой системы свести и без того уже ослабленный ответный удар до вполне приемлемого уровня.

В такой обстановке сторона без шита вынуждена будет создавать свой щит либо искать противоядие, то есть наращивать и совершенствовать стратегические наступательные вооружения. А скорее всего, делать и то и другое вместе или в каком-то сочетании, возможно, дополнительно искать что-то третье. Очевидно, что спираль гонки вооружений круто пойдет вверх, увеличивая военную угрозу.

Другое обстоятельство диктовалось бесконтрольным созданием к тому времени в СССР и США систем противоракетной обороны, которые вызывали у сторон беспокойство.

В Соединенных Штатах работы по созданию систем ПРО были начаты в 50-е годы по проектам «Бэмби», «Найк-Зевс», «Найк-Икс», «Сейфгард» и др. При этом были созданы противоракеты «Эрис» (заатмосферного перехвата) и «Хеди» — ближнего перехвата.

США были инициаторами создания противоспутникового оружия. В 1959 г. они осуществили перехват спутника «Эксплорер-6» ракетой, запущенной с бомбардировщика Б-47. В 1959–1960 гг. по программе «Сейнт» вели разработку «инспектора-перехватчика» спутников.

В начале 60-х гг. на островах в Тихом океане США развернули две противоспутниковые системы: на о. Кваджалейн на базе противоракет «Найк-Зевс» и на о. Джонстон на основе ракет «Тор-Аджена». Был разработан и поставлен на боевое дежурство антиспутник «Асат».

В Советском Союзе впервые о ПРО заговорили в 1953 г. («Записка семи маршалов»). В 1956 г. начали создавать полигон ПРО Сары-Шаган у оз. Балхаш. В октябре 1957 г. состоялись первые летные испытания противоракеты В-1000, которая имела уникальные летные характеристики: скорость — 1500 м/с, высота перехвата — 25 км, поражающая боевая часть осколочная.

4 марта 1961 г. головная часть баллистической ракеты Р-12, запушенная с полигона Капустин Яр (ско рость — 3 км) была поражена противоракетой В-1000. Потом еще были успешными 10 пусков. Никита Хрущев на весь мир заявил, что «мы уничтожим муху в космосе».

В июне 1961 г. был разработан проект первой системы ПРО Москвы от американских МБР «Титан-2» и «Минитмен-2», а в 1978 г. Отдельный корпус ПРО «А-35 М» был поставлен на боевое дежурство. В 1970 г. впервые в мире советский противоспутниковый комплекс поразил космический аппарат-мишень.

Таким образом, законы логики развития вооружений (стратегического, наступательного и оборонительного) заставили стороны подписать советско-американский Договор по ПРО. Поскольку эти законы носят объективный и постоянный характер, постольку указанный договор был заключен как бессрочный.

При подписании Договора по ПРО руководители двух государств исходили из того, что в ядерный век не существует иной основы для поддержания отношений между США и СССР, кроме как мирное сосуществование. Этот вывод обусловил взаимную готовность двух стран решать вопросы, касающиеся ограничения их стратегических ядерных вооружений, на основе принципа равенства и одинаковой безопасности.

Значение Договора по ПРО состоит в том, что он затормозил гонку вооружений, составил главный фундамент международной безопасности и стабильности, всего процесса переговоров по контролю над вооружениями. Отказ от договора разрушит этот фундамент и приведет к не предсказуемым последствиям.

Все положения договора, каждое его слово, формулировка с течением времени не утратили своего смысла. И сегодня в Договоре по ПРО никаких неясностей нет. Он не устарел и в дополнениях, поправках не нуждается. Односторонний выход США из Договора по ПРО объясняется не наличием в нем каких-то двусмысленностей, а тем, что он стал преградой на пути создания НПРО, помехой противоправным действиям Вашингтона в космосе.

Поясним эту мысль путем рассмотрения содержания Договора по ПРО.

Все основные положения Договора по ПРО имеют цель запретить создание эффективной обороны против баллистических ракет, что объективно сдерживает рост стратегических наступательных вооружений (СНВ) и побуждает к договоренности об их сокращении. Иными словами, только при взаимной сдержанности в области ПРО можно сокращать СНВ. В этом суть взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями.

К компонентам системы ПРО относятся (статья II): противоракеты, пусковые установки противоракет, радиолокационные станции ПРО (РЛС ПРО), находящиеся в боевом составе (например, у СССР вокруг Москвы), в стадии строительства, в стадии испытаний, в стадии капитального или текущего ремонта, законсервированные (например, у США на базе МБР «Гранд-Форкс»).

Основные обязательства сторон по договору:

а) не развертывать системы ПРО на территории своей страны и не создавать основу для такой обороны (статья I);

б) иметь по одному району ПРО радиусом 150 км (статья III): для СССР — с центром в столице Москва; для США — на базе МБР «Гранд-Форкс» (в каждом районе не более 100 пусковых установок и противоракет, а также ограниченное число радиолокационных станций);

в) не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования (статья V), то есть система ПРО должна размещаться на Земле и быть стационарной;

г) разработки и испытания систем ПРО или их компонентов проводить только в пределах согласованных испытательных полигонов (статья IV);

д) не придавать ракетам, ПУ и РЛС, не являющимся компонентами системы ПРО, способностей решать задачи борьбы со стратегическими баллистическими ракетами и не испытывать их в целях ПРО;

е) не создавать, не испытывать и не развертывать многозарядные противоракеты и средства скоростного перезаряжания противоракет;

ж) не развертывать радиолокационные станции (РЛС) предупреждения о нападении стратегических баллистических ракет кроме как на позициях по периферии своей национальной территории с ориентацией вовне (статья VI);

з) не передавать системы ПРО или их компоненты, ограниченные Договором, другим государствам и не размещать их вне своей национальной территории (статья IX).

Почти полтора десятилетия СССР и США имели единую согласованную интерпретацию Договора по ПРО. С появлением рейгановской СОИ администрация США оз нее отказалась, возникли новые понимания и договора, и его отдельных положений. Можно ли испытывать и развертывать космические компоненты ПРО в космосе или нет? — вот вопрос, вызвавший появление узкого и широкого толкования договора.

Узкое толкование Договора по ПРО означает, что испытание и развертывание космических элементов ПРО в космосе запрещены. Узкой трактовки договора администрация США официально придерживалась до 23 марта 1983 г. — до провозглашения президентом Р. Рейганом программы «звездных войн». Президент Р. Рейган, объявляя о программе СОИ, заявил, что США не имеют намерений нарушить обязательства по Договору по ПРО. Однако вскоре появилось расширительное толкование договора, в соответствии с которым Белый дом предпринимает попытки снять все ограничения на создание и испытания, в том числе в космосе, компонентов космической системы ПРО на иных физических принципах, отличающихся ог тех, на которых были созданы системы ПРО к 1972 г. При этом в качестве оправдательного аргумента делалась ссылка на согласованное заявление «Д».

Для того чтобы правильно оценить вопросы интерпретации Договора по ПРО и согласованного заявления «Д», целесообразно ознакомиться с выступлениями на этот счет американских представителей, в первую очередь участников переговоров, а также руководителей правительства и членов конгресса.

В июне 1971 г. на переговорах американцами было внесено предложение о том, чтобы Договор по ПРО содержал положение, запрещающее развертывание систем ПРО, основанных на новых физических принципах.

«1. Каждая из сторон обязуется не развертывать систем ПРО, применяющих устройства, не являющиеся противоракетой, пусковой установкой противоракеты или РЛС ПРО, для выполнения функций этих компонентов.

2. Каждая из сторон обязуется не разрабатывать, не производить, не испытывать и не развертывать следующие средства морского, воздушного, космического и мобильно-наземного базирования:

противоракеты, пусковые установки противоракет, радиолокационные станции ПРО или другие устройства для выполнения функций этих компонентов…»

(Проект США Договора по ПРО — 27.07.71 г.)

«Обязательство не развертывать системы ПРО, применяющие устройства, не являющиеся противоракетой, пусковой установкой противоракеты или РЛС ПРО, для выполнения функций этих компонентов, имеет в виду такие системы ПРО и их компоненты, которые основаны на иных принципах, чем используемые в настоящее время».

(Член делегации США Г. Браун — 17.08.71 г.)

С нашей стороны, несмотря на стремление американцев на протяжении двух раундов включить в договор положение об ограничении на развертывание таких систем, это предложение было отведено.

«Включать в Договор ограничение развертывания таких систем ПРО и их компонентов, которые пока не известны… мы считаем неправильно».

(Член делегации СССР К. А. Трусов — 3.09.71 г.)

«…Предметом Договора… могут быть только конкретные системы ПРО, относительно которых каждая из сторон имела бы четкое представление… Запрещение чего-то неизвестного создавало бы неопределенность предмета Договора… В случае появления систем, построенных на иных физических принципах, вопросы их ограничений могли бы быть дополнительно обсуждены».

(Член делегации СССР А. Н. Щукин — 30.11.71 г.)

Американские переговорщики продолжали настаивать на своем предложении:

«…Какие есть гарантии, что такие системы, если они когда и будут разработаны, не будут развернуты, вводя тем самым в заблуждение другую сторону, и, по существу, не приведут к обходу цели соглашения и его подрыву? Есть у советской стороны какое-либо альтернативное предложение о том. как можно решить проблему будущих систем ПРО?»

(Член делегации США Г. Браун — 20.12.71 г.).

Обсуждение внесенного американцами предложения зашло в тупик после заявления главы делегации СССР В. С. Семенова:

«Договор должен быть предельно точным в отношении предмета договоренности. Это обеспечит жизнеспособность договору, имеющему прямое отношение к важным вопросам национальной безопасности сторон.

…Можем ли мы включать неизвестные системы в договор по ограничению ПРО, не впадая в опасность придания этому договору неопределенного и аморфного характера?»

(Глава делегации СССР В. С. Семенов — 20.12.71 г.)

Американцы, не отказываясь от своей позиции по данному вопросу, предложили зафиксировать в протоколе переговоров согласованное понимание, ограничивающее развертывание в будущем систем и компонентов ПРО, основанных на новых физических принципах:

«…Стороны согласны в том, что не должен иметь место обход ограничений на развертывание территориальной ПРО и компонентов ПРО в разрешенных районах путем развертывания компонентов, не являющихся противоракетой, пусковой установкой противоракеты и РЛС ПРО, для борьбы со стратегическими ракетами на траекториях полета. Они согласны в том, что, если такие компоненты будут разработаны и если возникнет вопрос о развертывании, ни одна из сторон не начнет такого развертывания без предварительной консультации и достижения согласия в ПКК».

(Письменное заявление делегации США — 21.12.71 г.)

Это предложение делегациями СССР и США было взято за основу выработки заявления «Д», которое перед подписанием Договора по ПРО согласовали и парафировали главы делегаций 26.5.72 г.

Окончательная согласованная формулировка Заявления «Д» по Протоколу к Договору по ПРО, подписанному Л. Брежневым и Р. Никсоном 3 июля 1974 г. в Москве, гласит:

«В целях обеспечения выполнения обязательства не развертывать системы ПРО и их компоненты, кроме как предусмотрено в статье III Договора, Стороны согласны в том, что в случае создания в будущем систем ПРО, основанных на иных физических принципах и содержащих компоненты, способные заменять противоракеты, пусковые установки противоракет или РЛС ПРО, конкретные ограничения таких систем и их компонентов подлежали бы обсуждению в соответствии со статьей XIII и согласованию в соответствии со статьей XIV Договора».

Прямо скажем, члены американской делегации оказались дальновидными политиками, заставив советскую сторону подписать документ, который связал «по рукам и ногам» сегодняшних правителей Вашингтона.

Глава американской делегации Джерард Смит 12 октября 1985 г. на пресс-конференции сделал следующее заявление:

«1. Статья V Договора ПРО однозначно запрещает разработку и испытания любых типов систем ПРО или их компонентов космического, воздушного, морского базирования или базирования в мобильном варианте, причем вне зависимости от того, основаны ли эти системы на существующих или будущих технологиях.

2. Хотя в соответствии с согласованным заявлением «Д» Договора, на которое сейчас так часто ссылается администрация и допускается проведение исследований, разработок и испытаний систем ПРО или их компонентов, основанных на иных физических принципах, эти виды деятельности строго ограничены стационарными наземными системами ПРО (как они определены в ст. Ill Договора). Причем, если бы та или другая сторона захотела развернуть такие свои новые системы (разумеется, лишь в ограниченных, четко обозначенных районах), она не могла бы сделать это без предварительных консультаций с другой стороной и внесения в текст Договора соответствующих поправок.

Именно такая, а не какая-либо иная трактовка ключевых положений Договора по ПРО, инициатором которой явились, кстати, сами США, была разработана и принята обеими сторонами в ходе переговоров по этому Договору. Такая же интерпретация была зафиксирована и в прежних официальных документах самой администрации Рейгана, направленных в конгресс, в частности в докладе АКВР за 1985 г. относительно политики администрации в указанных вопросах. В этом докладе прямо говорилось, что, «начиная с этапа, когда работы по созданию средств направленной энергии выходят на стадию полевых испытаний, эти работы подпадают под ограничения Договора по ПРО».

3. Основной мотив, которым руководствуется в своей «новой интерпретации» Договора администрация Рейгана вполне ясен: подготовить «юридическую базу» для проведения всех стадий практических работ в рамках программ СОИ, в том числе и по созданию ударных космических систем ПРО».

…На советско-американской встрече юристов 4— 11 марта 1985 г. была внесена ясность в еще один существенный вопрос, а именно в различие между терминами «разработка и создание». На этот счет представители США заявили следующее:

1. Разрешены и разработка, и создание стационарных наземных систем ПРО и их компонентов. По-другому обстоит дело с другими системами ПРО и компонентами, а именно морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования. В Договоре по ПРО зафиксировано (статья V, пункт 1), что создание, испытания и развертывание таких систем и компонентов запрещены. Точно так же статья V пункт 2 и согласованное заявление «Е» запрещают создание, испытания и развертывание пусковых установок противоракет для пуска с каждой пусковой установки более одной противоракеты одновременно; запрещают создание, испытания и развертывание автоматических, полуавтоматических установок; установок скоростного перезаряжания; запрещают создание, испытания и развертывание систем ПРО или компонентов с использованием боеголовок типа некоторых других систем ПРО и компонентов.

2. Язык договора не проводит четкой разграничительной линии между разработкой и созданием; по этому вопросу стороны не выработали согласованного заявления. Понимание вопроса Соединенными Штатами отражено в следующем заявлении, переданном для протокола после показаний в сенате США посла Дж. Смита:

История переговоров по ОСВ четко говорит в пользу следующей интерпретации. Обязательство не создавать такие системы, приспособления или боеголовки применимо только к стадии, следующей за лабораторными работами и испытаниями. Содержащееся в Договоре по ПРО запрещение создания относится к части процесса, когда проводятся полевые испытания прототипа или экспериментальной модели. Обеими сторонами понималось, что запрещение «создания» применяется, когда объект переходит от стадии создания и испытаний в лаборатории к стадии полевых испытаний, где бы они ни проводились. Тот факт, что ранние стации процесса создания, такие, как испытания в лабораторных условиях, создадут проблемы для контроля национальными техническими средствами, является важным соображением при формулировке данного определения. Обмен мнениями с советской делегацией показал, что это определение является также советским определением термина «создание».

Шесть бывших министров обороны США, занимавшие посты с 1961 по 1981 г., выступили против расширительного толкования Договора по ПРО. В письме президенту Р. Рейгану и в конгресс (март 1987 г.) Р. Макнамара, К. Клиффорд, М. Лэйрд, Э. Ричардсон, Дж. Шлессинджер и Г. Браун подчеркнули, что США должны придерживаться традиционной интерпретации договора, запрещающей разработку и испытание противоракетной обороны на самолетах, кораблях или в космосе.

Госсекретарь С. Вэнс при ратификации договора в сенате заявил: «Я всегда верил и продолжаю верить в узкую интерпретацию этого договора. Таким мы представляли его в конгресс, когда он ратифицировал Договор по ПРО, и я считаю, что это правильная интерпретация».

Доклад сенатора С. Нанна конгрессу США, подготовленный на основании анализа материалов переговоров ОСВ-1, показывает неправомерность расширительного толкования Договора по ПРО, выдвигаемого администрацией Рейгана. Сейчас США, продвигая СОИ, не скрывают своих намерений выйти за те ограничения договора, которые были совместно выработаны СССР и США к 1972 г. «Для этого, — отмечает С. Нанн, — администрации и понадобилось расширительное толкование».

Сенатор С. Нанн пришел к твердому убеждению, что договор был ратифицирован именно на основе узкого (традиционного) толкования. В докладе С. Нанна говорится: «На основании тщательного изучения хода переговоров, статей соглашения, процесса его ратификации и поведения сторон я пришел к следующему твердому заключению: администрация Никсона недвусмысленно заявила сенату во время ратификации, что договор запрещает разработку и испытания мобильных систем и систем ПРО космического базирования с использованием «экзотической» технологии. Именно так в свое время понял и утвердил договор сенат».

Сенаторы, включая Г. Джексона, Б. Голдуотера, Дж. Спаркмана, Дж. Бакли и других, в 1972 г. ясно понимали, что договор запрещает создание и испытания систем ПРО космического базирования, основанных не только на существовавшей тогда технологии, но и на новой, которая могла появиться в будущем. Об этом, как пишет С. Нанн, свидетельствуют стенограммы дебатов в сенате по вопросу о последствиях для США подписания Договора по ПРО.

После появления программы «звездных войн» администрация США вытащила на свет божий широкое толкование Договора по ПРО для того, чтобы найти лазейки для обоснования испытаний и развертывания элементов СОИ в космосе. Короче говоря, дать «зеленый свет» Пентагону выйти с оружием в космос.

Как администрация США объясняла в то время широкое толкование? Ссылаясь на согласованное заявление «Д» к Договору по ПРО, она утверждала, что «США имеют все юридические и моральные права на осуществление программы СОИ в полном соответствии с договором по ПРО».

Однако такое утверждение администрации США далеко от истины. Судите сами: можно ли говорить о каких-то юридических правах на испытания и развертывание элементов СОИ в космосе, если статья I договора запрещает развертывать систему ПРО территории страны и создавать основу для такой обороны. Статья V договора запрещает создавать, испытывать и развертывать системы или компоненты ПРО космического базирования, независимо от вида технологий, на которых они основаны. Нарушается и статья IX, запрещающая размещать системы ПРО или их компоненты вне своей национальной территории, поскольку космос не является национальной территорией. Иными словами, деятельность США, направленная на вывод компонентов ПРО в космос, была нацелена против основных положений Договора по ПРО.

Ссылки деятелей Вашингтона на согласованное заявление «Д» к договору бьют мимо цели. Все положения Договора по ПРО составляют единое целое и ориентированы на обеспечение выполнения главного обязательства по статье I. Согласованное заявление «Д» является неотъемлемой частью Договора по ПРО и не может противопоставляться другим положениям договора, в частности его статье V, запрещающей создавать, испытывать и развертывать системы и компоненты ПРО космического базирования. Этим заявлением «Д» допускается возможность создания и испытания средств ПРО, основанных на иных физических принципах, чем те, которые существовали на момент подписания договора, однако применительно только к разрешенным для каждой стороны статьей III договора ограниченным районам ПРО (радиусом 150 км) и лишь к размещению там стационарных наземных систем. Таким образом, никаких юридических и моральных прав на осуществление испытаний и развертывания элементов СОИ в космосе у США не было.

В подходе Белого дома к Договору по ПРО имелось фундаментальное противоречие: на словах говорилось, что США за его соблюдение, на деле же они вели линию на его подрыв, а в конечном итоге — на ликвидацию этого важнейшего документа. И не случайно тогда в США начались маневры вокруг Договора по ПРО: появились разного рода толкования, даже предложение о замене его каким-то новым договором, в рамки которого втискивалась бы программа СОИ и который предусматривал бы развертывание ПРО космического базирования. Спрашивается, если СОИ. по мнению Вашингтона, соответствует Договору по ПРО. то зачем же в Рейкьявике президент США предлагал одновременно с сокращением стратегических наступательных вооружений подписать новый договор, который заменял бы существующий бессрочный Договор по ПРО? Именно в ответе на этот вопрос раскрывается суть подхода США к проблеме.

СССР всегда рассматривал Договор по ПРО в качестве фундаментальной основы обеспечения стабильного стратегического взаимоотношения между сторонами, твердо и последовательно выступая за укрепление режима, созданного договором. США выражают только на словах свою озабоченность судьбой этого документа, наделе они вели линию на его ликвидацию.

Они сознательно пытались исказить содержание договора, придать его положениям желательную для них произвольную трактовку. Они игнорировали ключевую посылку договора, заключающуюся в том, что только отказ от развертывания территориальной системы ПРО создает условия для сокращения стратегических наступательных вооружений. Они отказывались от совместных поисков договоренностей о недопущении выхода оружия в космос. Видимо, в Вашингтоне брали верх милитаристский угар и мираж обретения военного превосходства над СССР через космос.

Программа СОИ, если бы она вышла из стен лабораторий и полигонов, наверняка разрушила бы Договор по ПРО, лишив его смысла, разрушив механизм сдерживания процесса гонки ядерных вооружений. Поскольку СОИ нацеливалась на размещение оружия в космосе, то реализация ее неизбежно стала бы мощным катализатором гонки вооружений по всем направлениям, резко ослабляя безопасность и СССР, и США, и всеобщую безопасность. К счастью, СОИ в то время на деле была миражем, блефом Америки, находилась в лабораториях.

Лидеры западноевропейских стран НАТО хорошо понимали значение сохранения Договора по ПРО для стабильности советско-американских отношений и отношений между Востоком и Западом в целом. Они были обеспокоены судьбой этого договора, судьбой переговоров о разоружении и предупреждали администрацию США об опасных последствиях в случае перехода к космическим испытаниям по программе СОИ. Как реагировал Вашингтон на обращение своих союзников? Руководитель американского агентства по контролю над вооружениями и разоружению К. Эделман, выступая на конференции организации «Американский легион», заявил, что «союзники США не должны давать советы Вашингтону насчет того, как понимать Договор по ПРО, поскольку недостаточно квалифицированны для этого». Прямо скажу, реакция более чем странная, в стиле самого Рональда Рейгана.

Еще более странной и непонятной оказалась позиция президента Буша-младшего. Он, как известно, вообще отказался от Договора по ПРО 1972 г., заявив о том, что Америка выходит из него в одностороннем порядке.

Ни один американский президент не покушался так грубо на это фундаментальное бессрочное соглашение. 21 марта 1997 г. Клинтон и Ельцин в Хельсинки ставят свои подписи под Совместным заявлением президентов Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки в отношении Договора по противоракетной обороне. В нем президенты еще раз выразили свою приверженность делу укрепления стратегической стабильности и международной безопасности. Было заявлено, что оба они рассматривают в качестве общей задачи сохранение Договора по ПРО, предотвращение обхода и повышение его жизнеспособности.

Свыше 30 лет Договор по ПРО верой и правдой служил укреплению стабильности и безопасности, предотвращая опасные кризисы и конфликты. Он фактически из двустороннего стал международным. Организация Объединенных Наций трижды (1999–2001) выступила в его поддержку При этом более 80 государств высказались за сохранение этого важнейшего документа. Однако Буш не посчитался с мнением мирового сообщества и в одностороннем порядке денонсировал договор.

Чем объяснить такое решение хозяина Белого дома в условиях нормального развития российско-американских отношений? Или Бушу досталось богатое «звездное наследство» и договор стал преградой в создании НПРО? Или шлея под хвост попала, и президент решил, что международные соглашения писаны не для него? А может быть, янки решили, что настал момент забраться на небеса и оттуда угрожать мировому сообществу?

Рассмотрим, насколько глубоко метастазы рейгановской СОИ поразили мышление нынешнего Белого дома и почему Договор по ПРО вдруг оказался изгоем.

«Звездное наследство» американских президентов

Сегодня этот заголовок заслуживает повышенного внимания в связи с тем, что президента Дж. Буша-сына вдруг озарила идея создать СОИ-2. Поэтому читателям, очевидно, необходимо осмыслить, что было сделано в этой области президентами Рейганом и Бушем-старшим, то есть попытаться понять, откуда начала веревочка виться и где она сейчас находится.

Во времена правления Рейгана в Пентагоне существовали планы «пофазного развертывания» СОИ. В них было предусмотрено начать производство и размещение противоракетного оружия на базе существующей технологии и накопленного опыта, не дожидаясь окончательных результатов исследования по программе СОИ.

На первом этапе (начало — середина 90-х годов) планировалось развертывание космических систем кинетического оружия (малогабаритные самонаводящиеся ракеты, размещенные на орбитальных платформах), наземных противоракет в сочетании с космическими датчиками на геостационарных орбитах и запускаемыми с Земли «ракетами-зондами» для обнаружения баллистических ракет.

На втором этапе (вторая половина 90-х годов) намечалось наращивание боевых возможностей систем ПРО за счет ввода в действие дополнительных космических средств наблюдения и наведения, а также новых слоев космических платформ, оснащенных самонаводящими-ся ракетами-перехватчиками.

На третьем этапе (после 2000 г.) предусматривалось развертывание в системе ПРО оружия на новых физических принципах (лазеры наземного и космического базирования, электромагнитные пушки и др.), а также усовершенствованных систем слежения за баллистическими ракетами.

На всех этапах планировалось совершенствование системы боевого управления, средств энергоснабжения, выведения на орбиту объектов и обслуживания космических элементов ПРО.

К концу правления президента Рейгана СОИ находилась на стадии НИОКР на этапе экспериментальных разработок. В 1988–1990 гг. намечено проведение ряда экспериментов по «проверке осуществимости и демонстрации» отдельных элементов, способных составить компоненты будущей системы ПРО.

Для того чтобы иметь представление о реальных делах и проблемах СОИ, обратимся к опубликованному рассекреченному варианту доклада, подготовленного членами сенатского подкомитета по военным ассигнованиям Проксмайером и Беннетом. Доклад представлен 19 марта 1987 г., прошел проверку Управления СОИ министерства обороны США. Составлен на основании материалов бесед с 60 ведущими учеными и инженерами, участвующими в СОИ, представителями трех ведущих лабораторий министерства энергетики и ключевых фирм-подрядчиков. Ниже приводятся следующие выводы из доклада:

1. В настоящее время не существует готовой к развертыванию какой-либо системы оружия, созданной на технологиях СОИ. Возможное решение президента США о начале развертывания в ближайшем будущем широкомасштабной системы ПРО не будет иметь под собой материальной основы.

2. Управление СОИ осуществляет переориентацию программы работ в целях подготовки к развертыванию системы ПРО. возможно, уже в 1994–1995 гг. Переориентация проводится, не дожидаясь президентского решения на развертывание системы ПРО.

3. Направления переориентации программы СОИ:

а) Приоритет в исследованиях и разработках отдается кинетическому оружию с ориентацией на развертывание в ближайшем будущем;

б) Оружие направленной энергии рассматривается для применения в отдаленной перспективе;

в) В области противоракет наземного базирования акцент делается на демонстрационные эксперименты (а не на разработку технологий);

г) Сокращается объем исследований в области космических систем распознавания и сопровождения боеголовок на среднем участке траектории полета (эта задача и ранее считалась в США нерешаемой до конца столетия);

д) Упрощается проект создания экспериментального образца противоракеты космического базирования в целях ускорения ее разработки (снижается уровень ТТХ);

е) Резко ускоряются работы по созданию тяжелых ракет-носителей в целях выведения боевых космических станций и космических средств обнаружения, слежения и целеуказания.

4. Все перечисленные переориентации и акценты в исследованиях и разработках сопровождаются соответствующим перераспределением ассигнований.

5. В управлении СОИ осуществляется «сверхсекретная» разработка («черная программа») построения (архитектуры) будущей системы ПРО.

6. Из анализа направлений переориентации СОИ и выданных фирмам-подрядчикам контрактов следует, что планируемая к развертыванию в 1994–1995 гг. система ПРО будет иметь эффективность не более 16 %, в том числе 11 % «советского стратегического потенциала» будет перехватываться космическим эшелоном на активном участке траектории, 5 % боеголовок — наземным эшелоном в составе 400—1000 противоракет.

В такой системе ПРО не будут использоваться оружие направленной энергии, средства поражения на среднем участке траектории, средства распознавания и сопровождения боеголовок на среднем участке траектории.

7. Ответные меры Советского Союза (включая наращивание им своих СНВ) приведет к снижению стратегической стабильности.

Оценивая указанный доклад, конференция Американской ассоциации ученых (1987 г.) пришла к выводу что, несмотря на отсутствие конкретных результатов исследований йо программе СОИ, тем не менее можно просматривать следующие основные варианты ПРО:

Тотальная противоракетная оборона. Предполагает наличие в ее структуре технических систем, которых пока не существует.

Широкомасштабная ПРО. Имеет целью обеспечить на территории США защиту всех объектов, подлежащих уничтожению ракетно-ядерными средствами. Однако существует опасение, что развертывание широкомасштабной системы ПРО неизбежно вызовет наращивание потенциала наступательных средств вероятного противника, для которого это единственный эффективный способ нейтрализации такой ПРО.

ПРО отдельных районов территории страны. Возможности США позволяют уже сейчас приступить к реализации этого варианта. Главным сдерживающим фактором является отсутствие уверенности в том, что эффективность противоракетной обороны отдельных районов компенсирует расходы на ее развертывание. Кроме того, не исключено, что вероятный противник может оценить такую ПРО как широкомасштабную и развернуть в этой связи дополнительное количество наступательных средств.

Объектовая оборона пусковых установок МБР. Для создания ПРО отдельных районов, где в качестве средства поражения будут использоваться противоракеты с ядер-ным боезарядом (по оценке бывшего министра обороны США Г. Брауна), потребуется 15 лет, с неядерными противоракетами — до 20 лет; технология систем ПРО космического базирования на основе кинетического оружия может быть разработана в 1990–1992 гг., а развертывание таких систем станет возможным через 10–15 лет; размещение в космосе оружия направленной энергии ожидается в 2005–2010 гг.

В интересах разъяснения читателю содержания упомянутых выше доклада и выводов американских ученых позволю себе высказать мнение о том, что досталось в наследство президенту Дж. Бушу-младшему, который объявил на широкой публике о решении начать развертывание национальной системы противоракетной обороны (НПРО).

Выводы, приведенные в докладе, хотя они и прошли цензуру управления СОИ, следует признать отражающими в целом действительное положение дел, ибо публикация сведений о выделенных ассигнованиях все равно продемонстрировала бы изменение приоритетов в исследованиях и разработках по СОИ.

Изменение приоритетов в работах по СОИ показывает, что США взяли курс на создание наиболее простой и, следовательно, быстрее и дешевле реализуемой системы ПРО на основе кинетического (ракетного) оружия.

В выбранных для реализации ракетных технологиях упор также делается на более простые, хотя и ограниченные по тактико-техническим возможностям, решения с целью ускорения практического воплощения работ в реальный проект системы ПРО, пригодной для развертывания.

Низкие эффективные показатели системы подчеркивают, что предметом главной заботы министерства обороны США в настоящее время являются не они, а техническая готовность к развертыванию системы ПРО.

Наблюдаемая в США переориентация технической политики в области ПРО подтверждает намерения придать программе СОИ необратимый характер через скорейшее развертывание наиболее легко осуществимого варианта ограниченной системы ПРО.

Политические побудительные мотивы курса министерства обороны США на скорейшее развертывание системы ПРО, а также отсутствие в настоящее время готового к материальной реализации технического проекта такой системы не дают оснований недооценивать возможности создания в США в начале 2000-х гг. технической готовности к началу развертывания ограниченной системы ПРО на ракетных технологиях.

При Буше-старшем работы по СОИ активизировались. 29 января 1991 г. он объявил о начале создания глобальной ПРО и утвердил ассигнования на эти цели в размере 50 млрд долларов. Советскому руководству было сказано, что СОИ является гарантом мира и стабильности, а не средством сделки с Москвой.

Такие заявления не были новостью, мы слышали их неоднократно от Рейгана. Новым являлось то, что Буш-старший одновременно провозгласил идею войны без потерь и принял решение о начале развертывания широкомасштабной системы ПРО в период своего правления. Объем и темпы развертывания он обусловил результатами переговоров по ЯКВ. Предусматривалось, что первой фазой развертывания СОИ могут явиться вывод в космос различного рода датчиков, выполняющих в том числе задачи РЛС ПРО, что запрещено Договором по ПРО, а также ввод в строй тяжелого бомбардировщика Б-2 ««Стелт»». Самолет-невидимка «Стелт» — это оружие первого удара.

При Буше-старшем планировалось использовать принципы глубокого эшелонирования системы ПРО и применять неядерные средства перехвата: оружие кинетической энергии (ракеты и электромагнитные пушки), средства поражения на новых физических принципах (лазерное, ускорительное и другое оружие направленной энергии). Для обнаружения, слежения и распознавания целей имелось в виду применять радиолокационные, оптические и лазерные средства космического, воздушного и наземного базирования, а также существующие и перспективные средства предупреждения о ракетно-ядерном ударе.

В рамках программы проводились в основном лабораторные исследования и лишь небольшое число вне-лабораторных экспериментов и испытаний. Были определены перспективные варианты построения системы ПРО, выбраны предпочтительные типы оружия для них. Согласно планам считалось, что середина 90-х годов должна явиться рубежом перехода от исследований к осуществлению широкой программы экспериментов.

Для подтверждения сказанного приведу содержание заявления директора организации СОИ генерал-лейтенанта Дж. Монэхэна во время его беседы с членами советской делегации на переговорах по ЯКВ Н.Детиновым и Ю. Кузнецовым (10 мая 1990 г., Женева).

По словам Монэхэна, программа СОИ рассматривается в Соединенных Штатах как реальная база для создания эффективной стратегической обороны. В научных кругах США имеется общее понимание, что основные технические проблемы, связанные с реализацией программы СОИ, уже решены. Поэтому главные усилия направлены на поиск решений политических, экономических и стратегических вопросов.

Основными целями этой программы являются:

— получение данных, необходимых для принятия решения о создании такой системы, которая обеспечивала бы надежную оборону от баллистических ракет любой дальности;

— увеличение вклада оборонительных систем в дело международной безопасности, в том числе путем создания условий для перехода на основе сотрудничества к режиму с большей опорой на стратегическую оборону;

— создание неядерной оборонительной системы, не предназначенной для поражения наземных целей, основанной на использовании только кинетического оружия.

Данная программа осуществляется в соответствии со всеми существующими договорными обязательствами Соединенных Штатов, в частности по Договору по ПРО 1972 г.

Поражение ракет и их боеголовок предусматривается осуществлять на всем протяжении траектории их полета, которую условно можно разбить на четыре фазы.

Перехват на I фазе (разгонный участок) дает возможность поражения МБР до разведения РГЧ ИН, хотя продолжительность этой фазы сравнительно невелика.

Перехват на II фазе (участок разведения) будет осуществляться по факелу двигательных установок разведения.

Перехват на III фазе (средний участок траектории), хотя она и наиболее продолжительная (15–20 минут), осложняется необходимостью селекции боеголовок на фоне ложных целей.

Конечный участок траектории (IV фаза) характеризуется тем, что при входе в плотные слои атмосферы боеголовки становятся легко отличимыми от ложных целей, но перехват осложняется из-за недостаточного времени на его осуществление и возможности маневрирования боеголовок в плотных слоях атмосферы.

Большой объем работ проводится по созданию датчиков, предназначенных для обнаружения и селекции целей.

Проект «ССТС» предусматривает создание космической системы наблюдения и сопровождения целей. Главный элемент проекта — космический аппарат, способный в том числе со сравнительно небольшого расстояния осуществлять селекцию целей.

Проект «ГСТС» (обнаружение, сопровождение и селекция целей) наземного базирования предусматривает использование в качестве основного элемента ракету-зонд, запускаемую с земли на низкую околоземную орбиту после получения предупреждения о ракетно-ядерном нападении. Селекция целей будет осуществляться после сближения зонда с группой боеголовок и ложных целей. Программой СОИ предусматривается, что система по проекту «ГСТС» будет прикрывать космическое и воздушное пространство над территорией северо-американского континента. Датчики проектов «ССТС» и «ГСТС» работают в диапазоне инфракрасного излучения.

Третьим видом датчиков являются РЛС наземного базирования «ГБР-Д» (стационарный вариант) и «ГБР-М» (мобильный вариант, на железнодорожной платформе).

Данные три вида датчиков предназначены для обнаружения и селекция целей на среднем участке траектории их полета. В настоящее время организацией СОИ на основе данных, полученных в результате испытаний, осуществляется оценка эффективности этих датчиков.

Важное место по программе СОИ занимают исследования. связанные с созданием ускорителей нейтральных частиц. Такие ускорители с низким уровнем мощности могут использоваться в космосе в качестве датчиков для селекции целей, а с высоким — для поражения боеголовок. Проведенный в 1989 г. эксперимент показал, что системы, основанные на пучке частиц, могут успешно применяться в космосе.

Большое место в сообщении директора СОИ было уделено проекту «Разумные камешки»[106]. Перехватчики, создаваемые по этому проекту, оснащены датчиками, работающими в инфракрасном, ультрафиолетовом и видимом диапазонах волн. Они оборудованы также бортовыми лазерными локаторами, предназначенными для наведения перехватчика на корпус ракеты, а не на факел ее двигателя. Каждый перехватчик оснащен навигационным прибором и прибором ориентации по звездам, а также четырьмя топливными баками для двигателей, обеспечивающих разгон гю оси перемещения. Перехватчик помещен в специальный кожух жизнеобеспечения. Каждый «камешек» представляет собой самостоятельный ИСЗ, предназначенный для обнаружения, опознавания, сопровождения и перехвата цели по команде с земли на разгонном участке или на участке разведения.

Основу концепции «Разумных камешков» составляет компьютерное обеспечение. Бортовой компьютер «Разумных камешков» не уступает по быстродействию ЭВМ класса КРЭЙ, но имеет незначительный объем памяти.

Директор СОИ назвал некоторые технические достижения:

успешно проведен цикл наземных испытаний макета перехватчика без разгонного двигателя (проект «Разумные камешки»), при которых было проверено его основное оборудование. Испытания прошли настолько успешно, что от двух последних сочли возможным отказаться;

создан на ртутно-кадмиево-теллуровой основе чип размером с монету в 25 центов для обнаружения и сопровождения цели в ИК-диапазоне;

создан процессор с параллельной обработкой информации с быстродействием 40 млрд операций в секунду. Размеры процессора в настоящее время сопоставимы с колодой карт, а в будущем имеется в виду довести их до размеров монеты;

для системы наведения разработан оптический (не имеет движущихся частей) инерциальный датчик (вес — 1 фунт) и ведутся испытания кварцевого датчика камертонного типа (вес — менее 4 унций).

В заключение генерал Монэхэн заявил о том, что в ходе работы над программой СОИ ожидается получение фантастических новейших технологий, технологических прорывов, которые сейчас пока трудно предсказать. Но они появятся в ближайшем будущем.

Если учесть технологические наработки до Рейгана, работы по СОИ при Рейгане и Буше-старшем, то невозможно отрицать того факта, что президент Буш-младший принял в наследство не только идеи, замыслы, риторику, но и некоторую материальную базу, технические возможности.

Надо полагать, что президенту Бушу-младшему все это известно. Его заявление о решении начать развертывание НПРО свидетельствует лишь о том, что он приступает к этому делу не с нуля. Хотя чувствуется, что претензии и амбиции на СОИ-2 поубавились, особенно в части, касающейся экзотического оружия (на иных физических принципах): лазерное, пучковое, ускорительное, нейтронное и др. Все это сегодня скорее «мультики», чем реальность, однако работы в этом направлении не закрыты.

Тем не менее у Буша-младшего имеются достаточно отработанные другие технологии — противоракеты разных типов, космические компоненты системы предупреждения о ракетном нападении, для непрерывного слежения за целями и их траекториями и выдачи целеуказаний противоракетам. Координация действий, обмен информацией и боевое управление средствами будут обеспечиваться автоматизированной системой боевого управления. Такова реальная база бушевской СОИ, в которой особо нового пока ничего не просматривается, но сбрасывать со счетов это новое не следует.

Стабильность или путь в неизвестное?

В своей предвыборной речи Дж. Буш говорил: «Если я буду избран президентом, я предложу России рассматривать такие поправки к Договору по ПРО, которые сделают развертывание нами систем эффективной противоракетной обороны совместимым с этим договором… Если Россия не согласится с предлагаемыми нами поправками, то я надлежащим образом, согласно статьям договора, извещу Россию о том, что США выходят из договора».

Иными словами, президент Буш не ставил вопрос так: «Договор по ПРО - на свалку»! Предстоят сложные переговоры на этот счет, имея в виду, что Вашингтон в принципе выступает за развертывание национальной ПРО. Какой ПРО — ограниченной или полномасштабной? Этот вопрос разъяснял госсекретарь Коллин Пауэлл: «Президент намерен идти в этом направлении, но мы будем делать это очень осторожно, выбрав действительно эффективные технологии, оценив их стоимость, разобравшись с последствиями для дипломатии и контроля над вооружениями, которые надо учитывать, чтобы убедить мир в том, что мы укрепляем, а не ослабляем ядерное сдерживание».

К. Пауэлл заверил, что Америка будет проводить по этому вопросу «консультации» с союзниками, Россией и Китаем.

Конечно, о позиции Договора по ПРО не имеет значения, какая будет развертываться ПРО — ограниченная или полномасштабная. В любом случае НПРО несовместима с положениями Договора по ПРО 1972 г. и Протокола к нему 1974 г. Поэтому преодоление этого препятствия можно было осуществить на переговорах при взаимных уступках сторонами.

Была ли надежда на их позитивный исход? Да, была. Во-первых, односторонний выход из Договора ПРО расценивался в Москве как моральная безответственность Вашингтона перед мировым сообществом. К тому же Белый дом нередко посылал сигналы о возможном компромиссе на этот счет: то за счет модификации договора. то за счет внесения в него каких-то поправок с целью его расширенного толкования, допускающего испытания противоракетной обороны.

Во-вторых, в истории наших отношений с США были довольно сложные проблемы по этой тематике. Но они всегда находили понимание сторон и позитивное разрешение. Приведу лишь один пример.

Складывающаяся обстановка напоминает мне ситуацию конца 1985 г., когда Р. Рейган после встречи в Женеве в личном послании от 23 ноября писал М. Горбачеву: «…правда состоит в том, что у Соединенных Штатов нет намерения использовать свою программу стратегической обороны для получения какого бы то ни было преимущества и что не делается ничего такого, что было бы направлено на создание наступательных вооружений космического базирования. Наша цель — ликвидировать любую возможность нанесения первого удара любой из сторон. Поскольку это так, то в наших силах найти в практическом плане путь устранения тех озабоченностей, которые были Вами высказаны.

Например, не могли бы наши представители, когда они возобновят переговоры в январе, откровенно и конкретно обсудить, какие будущие действия рассматривались бы каждой из сторон как представляющие угрозу? Ни Вы, ни я, по-видимому, не хотели бы видеть наступательные вооружения, тем более вооружения массового поражения, развернутыми в космосе. Не следовало ли бы нам попробовать определить, какого рода системы имеют такой потенциал, а затем попытаться найти поддающиеся проверке пути предотвращения их создания?

И не могли бы наши представители на переговорах обсудить более откровенно и открыто вопрос о том, как устранить потенциал первого удара с каждой стороны?… Давайте будем настаивать на том, чтобы наши представители на переговорах занялись этими вопросами и нашли способ укрепления безопасности обеих стран путем согласования соответствующим образом сбалансированных сокращений. Если Вы так же искренне, как и я, не стремитесь к получению или сохранению односторонних преимуществ, мы найдем решение этим проблемам».

Я привел длинную выдержку из послания У. Рейгана для того, чтобы напомнить, что обстановка в то время по такой же тематике была не менее, а скорее более сложной, чем теперь. И все-таки оптимальное решение было найдено. Может быть, руководителям США и России стоит прислушаться к Рейгану, который очень упорно стремился «забраться на небеса», но… за приливом последовал отлив.

В нынешних условиях, когда президент Буш фактически уже стоял на пороге денонсации Договора по ПРО 1972 г., Россия продолжала пытаться найти компромиссные подходы на переговорах. В частности, добивалась сохранения увязки сокращения СНВ с возможностью сохранения Договора по ПРО. Прорабатывались, например, предложения:

принять взаимные обязательства о невыходе из Договора по ПРО в течение 8—10 лет при его строгом соблюдении в том виде, как он подписан в 1972 г. Вопрос о том, как стороны поступят по истечении 10-летнего периода, решался бы на переговорах, которые начались бы за 2–3 года до окончания этого срока;

согласиться на проведение научно-исследовательских работ на Земле не только в лабораториях институтов, но и на заводах, полигонах и в других условиях (по договоренности);

согласовать перечень устройств, которые в ходе этих исследований разрешались бы или запрещались к выводу в космос, или в интересах ПРО;

договориться (в силу стремления США к развертыванию эффективной системы НПРО) о сокращении американского противосилового ядерного потенциала, ликвидации условий создания «возвратного» ядерного потенциала и о получении для России права на развертывание МБР с РГЧИН.

В такой увязке и при таком подходе можно было обеспечить безопасность каждой стороне, а России, кроме того, сохранить интересы и достоинство государства.

Другие международные соглашения — Договор 1963 г. о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой; Договор 1967 г. о космосе; Договор 1968 г. о нераспространении ядерного оружия; Конвенция 1978 г. о запрещении военного или иного враждебного использования средств воздействия на природную среду — имелось в виду на переговорах не обсуждать и не затрагивать, поскольку они выходят за рамки российско-американских отношений, но, безусловно, использовать в защиту своей позиции.

Однако не зря говорят, что от слова до дела далеко. События, которые стали развиваться вокруг Договора по ПРО с обеих сторон, все более настораживали сомнительными, но вполне ясными маневрами. Во время визита министра иностранных дел И. Иванова 18 мая 2001 г. в Вашингтон состоялись встречи с президентом Бушем и госсекретарем Пауэллом, в ходе которых, по мнению И. Иванова, был конструктивный диалог по проблемам Договора по ПРО и НПРО.

Между тем основной смысл этого диалога как раз и вызывал сомнение. «Мы надеемся, — заявил министр, — что в ходе консультаций стороны смогут выйти на такое решение, которое не подрывало бы базу стратегической стабильности, которая складывалась на протяжении последних 30 лет на основе Договора 1972 г., и вместе с тем позволял бы отвечать на угрозы и вызовы XXI века». (Советская Россия. 2001.)

Какого бы туману ни напускал И. Иванов в своей формулировке, она, безусловно, не исключает возможность пересмотра Договора по ПРО 1972 г. при условии, что это не поведет к подрыву той стратегической базы, которая складывалась на основе этого договора. Что это означает?

Это означает наделе изменение прежней российской позиции. До визита И. Иванова в Вашингтон позиция Россия была принципиально иной, а именно — любой пересмотр Договора по ПРО 1972 г. подорвет стратегическую стабильность, весь разоруженческий процесс и осложнит обстановку в мире. Договор является одной из основных конструкций в современной системе безопасности. Такой же позиции придерживался и продолжает придерживаться Китай.

Что касается позиции Вашингтона, то И. Иванову дали понять, что США рано или поздно приступят к реализации планов развертывания НПРО независимо от позиции Москвы, что приведет к разрушению Договора по ПРО.

Таким образом, в то время получалось так, что позиции США и России в отношении Договора по ПРО как бы сблизились: одна сторона не исключала возможности его пересмотра, что равносильно его подрыву; другая — своими делами была готова взорвать договор.

Оставалась одна надежда — страны НАТО и Китай. Главные американские союзники были не готовы безоговорочно поддерживать намерение США выйти из договора. Они не хотели быть заложниками Вашингтона на этот раз, как во время войны на Балканах. Они понимали, что это приведет к дестабилизации обстановки, поэтому советовали американцам «не ставить политическую телегу впереди технологической лошади».

Если Вашингтон мог сломить упрямство натовцев, поставив их по команде «смирно», то с Китаем такой номер не пройдет. Кроме того, было заметно сопротивление американской и европейской общественности. Все это, казалось бы, давало Москве свободу маневра для оказания давления на Дж. Буша по этому вопросу, тем более что у России имеются необходимые стратегические ядерные силы, способные противостоять американским щитам. Такие попытки были, но… результатов не получилось.

Особенно обстоятельный и серьезный разговор по проблеме Договора по ПРО состоялся в Москве (3–4 и 13–14 августа 2001 г.).

Можно прямо сказать, что эта была разведка боем, схватка передовых частей. В результате выявились позиции сторон, их аргументация, возможные последующие действия на переговорах и в делах. С американской стороны участвовали: в первом эшелоне — помощник президента по национальной безопасности Кондолиза Райс, министры финансов О. Нил и торговли Джон Эванс; во втором — шеф Пентагона Дональд Рамсфелд, его помощник по политическим вопросам Дуглас Фейт и другие. С российской стороны — министры иностранных дел И. Иванов и обороны С. Иванов и другие. Периодически встречался с американскими представителями президент В. Путин.

О чем говорили почти неделю официальные лица Вашингтона и Москвы? На повестке дня были стратегические вопросы.

Американские представители жестко, чаще всего в ультимативной форме, требовали согласия России на совместную ликвидацию Договора по ПРО 1972 г., предупреждали о неизбежности при любых обстоятельствах развертывания национальной крыши над Америкой, доказывали бесполезность Москвы занимать позу «контра» по отношению к «про» (американской НПРО и Договору по ПРО). Высказанные ими позиция и довольно примитивная в зашиту ее аргументация состояли в основном в следующем:

США намерены достичь такого соглашения с Россией, которое бы узаконило практически неограниченные испытания компонентов противоракетной системы — в любое время, в любом месте, исходя из желаний разработчиков системы. Белый дом также хочет полной свободы действий в том, что касается ее размещения;

курс на сотрудничество с Россией в области стратегической стабильности состоит в том, чтобы идти дальше Договора по ПРО 1972 г., что позволило бы Вашингтону начать создание системы противоракетной обороны. При этом США не намерены вести с Россией растянутые по времени переговоры, которые могут затруднить разработку и развертывание системы НПРО в максимально короткие сроки. Чтобы не нарушать Договор по ПРО, США выйдут из этого соглашения в соответствии с его положением, предусматривающим такую возможность. Они предлагают России выработать новые стратегические рамки взаимоотношений, которые станут заменой Договора по ПРО 1972 г. и позволят Вашингтону начать создание системы ПРО страны;

действия США по созданию НПРО могут войти в противоречие с Договором по ПРО 1972 г. уже в 2002 г. К этому времени США вместе с Россией или в одностороннем порядке выйдут из Договора по ПРО. Речь идет о месяцах, а не о годах, хотя конкретной даты пока не установлено. Соответствующее заявление (о выходе из Договора по ПРО) американская сторона намерена сделать в конце 2001 г. (что и было сделано);

Белый дом считает, что Договор по ПРО является пережитком «холодной войны» и был подписан в период противостояния СССР и США. Сейчас эра противостояния двух ядерных сверхдержав канула в Лету. Время взаимного устрашения прошло. Следовательно, пора выбросить договор в помойную яму. Новую систему стратегической стабильности взамен ныне существующей создать лишь после того, как Договор по ПРО прекратит свое существование;

за пределами консультаций в Москве появились многочисленные утечки информации из Пентагона о планах развертывания противоракетной крыши над Америкой: создании ограниченной НПРО (наземной, морской и воздушной); переходе к глобальной НПРО (на суше, на море и в космосе);

подготовке к возобновлению ядерных испытаний; конструировании нового космического супербомбарди-ровшика. Министр обороны Рамсфелд заявил о том, что его страна в решении вопроса о будущем ПРО находятся в стадии научно-технических разработок и исследований.

В Пентагоне с предельной откровенностью рассказывают о том, что на Аляске (форт Крили под Фэрбенксом) начато строительство испытательного полигона, где будет размещено 5 ракет-перехватчиков. Это не противоречит Договору по ПРО, но требуются предварительные переговоры с российской стороной. В ближайшие 14 месяцев будут проведены 17 испытаний: 10 — с установок наземного базирования и 7 — с морского. Комитет палаты представителей конгресса утвердил запрос правительства на финансирование работ по НПРО на сумму в 8.1 млрд долларов.

Российская сторона высказала американцам свои контраргументы:

существующая многоярусная система договоров и соглашений по вопросам стратегической стабильности полностью отвечает интересам России, и у нее нет никакого желания выходить из того или иного соглашения. Нельзя говорить о Договоре по ПРО в отрыве от многих других соглашений, в том числе и в области наступательных вооружений;

учитывая тесную увязку вопросов стратегических наступательных и оборонительных вооружений, для нас важно получить ответы по нескольким вопросам. Это — пороги сокращения вооружений, время сокращения, а также меры контроля, доверия и транспарентность. Российская сторона сожалеет, что американские коллеги не дают ответа на эти вопросы, тем более что свои позиции мы уже неоднократно озвучивали.

Российская сторона не отрицает возможности создания новой архитектуры стратегической стабильности, однако разработать новую модель за несколько месяцев невозможно. Этим надо серьезно заниматься после получения ответов от США на наши вопросы. Разрушать Договор по ПРО без предварительного создания новой модели стабильности — это путь в никуда, а точнее, в дебри неизвестности.

Оценивая высказанные на консультациях в Москве заявления сторон, считаю целесообразным изложить некоторые свои мысли о первой встрече «про» и «контра».

Прежде всего, очевидно, что американская сторона пытается создать впечатление, что вопрос о развертывании НПРО и выходе из Договора по ПРО является необратимым и решенным. Однако на деле многое из сказанного американцами является откровенным давлением на Россию с целью заставить ее пойти на уступки по другим проблемам и безоговорочно следовать в фарватере политики Вашингтона.

Видимо, из-за скромности или по иным обстоятельствам американская сторона умолчала о других принципиальных фактах, негативно влияющих на противоракетное решение Белого дома.

Например, американские представители забыли об отношении международного сообщества к «звездной войне». С этой химерой прославился в свое время президент Рейган, но оказался в одиночестве. Подобная ситуация складывается и в настоящее время. Во всяком случае, пока что не нашлось ни одного государства, которое бы добровольно поддержало бушевскую «звездную войну». Франция возражает открыто, Германия проявляет сдержанный скепсис. Другие союзные страны при несомненной верности Америке также выдвигают различные оговорки.

Почти все страны мира не доверяют США в вопросах поддержания стабильности в мире. Да и какое может быть доверие, если Вашингтон игнорирует международные договоры и соглашения? Похоже, что, если Америка безответственно и вопреки общественному мнению встанет на путь «звездных войн» и поставит под угрозу договорно-правовую систему, она может дестабилизировать обстановку. Согласится ли с таким политическим курсом президента Дж. Буша американский конгресс?

Лидер демократической оппозиции в палате представителей Ричард Гепхардт считает, что в нынешнем составе конгресса США «существует и в ближайшей перспективе сохранится двухпартийное большинство законодателей, выступающих против слома Договора по ПРО». Он убежден, что в нынешнем году на Капитолийском холме остановят развертывание системы НПРО и «даже дальнейшие испытания, которые можно было бы в порядке спора счесть нарушением этого соглашения».

Можно, кстати, напомнить, что американский конгресс несет прямую ответственность за взятие США обязательств по Договору по ПРО. Президент Р. Никсон подписывал в 1972 г. этот документ с согласия конгресса. Вообще все президенты более двухсот лет не смели отказаться от обязательств, взятых на себя Соединенными Штатами с согласия конгресса. Правомочен ли президент Дж. Буш-младщий нарушить эту традицию?

Далее. В договоре записано (статья XV): «Каждая из Сторон в порядке осуществления своего государственного суверенитета имеет право выйти из настоящего Договора, если она решит, что связанные с содержанием настоящего Договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу ее высшие интересы. Она уведомляет другую Сторону о принятом ею решении за шесть месяцев до выхода из Договора. В таком уведомлении должно содержаться заявление об исключительных обстоятельствах, которые уведомляющая сторона рассматривает как поставившие под угрозу ее высшие интересы».

Администрация Белого дома заявляет, что она не намерена соблюдать договор и готова выйти из него самостоятельно, выбросив договор на свалку. Почему же она не ставит в известность ни конгресс, ни Кремль, какие исключительные обстоятельства поставили под угрозу высшие интересы Америки? Если президент Буш вознамерился порушить Договор по ПРО без соблюдения всех положенных процедур и без согласия конгресса, то он явно превышает свои полномочия!

Психологическим воздействием на Москву является проведенное в июле 2003 г. испытание по программе НПРО. Специалисты считают это мероприятие блефом. Оно доказало лишь то, что одна ракета в принципе может попасть в другую. Но в данном случае было допущено много условностей: боеголовка была снабжена для ее обнаружения инфракрасными излучателями; заранее были известны время, траектория полета и количество боеголовок. В боевой обстановке при действительном нападении агрессора такой информации не будет. Поэтому американский эксперимент даже не сумел повторить аналогичные испытания, проведенные СССР в 1961 г. в условиях близких к боевым.

Имеются другие препятствия на пути реализации «звездной войны» президента Буша. Все это вынуждает администрацию Белого дома уговаривать Россию участвовать в совместном похоронном ритуале Договора по ПРО. Делаются попытки поделиться с Москвой новейшей технологией, оказать экономическую помощь (не зря в первом эшелоне московских гостей были американские министры финансов и торговли).

Подобные «дары на халяву» мы уже проходили. Тем более что, например, новейшие разработки в области лазерных, радарных и инфракрасных сенсорных технологий настолько ценны, что, кроме «кукиша в кармане», Россия ничего не получит. Даже с близкими союзниками США такой новейшей технологией не поделятся.

Что касается финансовой помощи, то ее до сих пор ждет Ельцин. Ему в июне 1992 г. во время визита в Вашингтон американцы пообещали в закрома российских банков 24 млрд долларов, но…

В целом первая встреча «про» и «контра» показала, что если рейгановская СОИ была контрой против «империи зла» (так он обзывал Советский Союз), то бушевская НПРО вызвала своеобразную контру против американской «империи зла». В настоящее время объединенные нации находятся под дулом «звездной войны» Буша-младшего и в преддверии хаоса и произвола в связи с разрушением Договора по ПРО и всей международно-правовой системы.

Показанная в Москве несговорчивость России участвовать совместно с США на похоронах Договора по ПРО и ее логическая мотивация на этот счет являются более понятными с точки зрения укрепления стратегической стабильности, чем убойная позиция Вашингтона, толкающая мир к непредсказуемым опасностям. Важно при этом, что российскую позицию поддерживает такая великая держава, как Китай, международное значение которого по многим показателям не меньше, чем известные преимущества Америки.

Какими мне представляются шансы противостояния «про» и «контра» и дальнейшая судьба Договора по ПРО, составляющего основу международной стабильности и безопасности?

Считаю, что Вашингтон занял упёртую позицию — выйти из договора в одностороннем порядке. Однако не исключено, что еще некоторое время администрация президента Дж. Буша-младшего будет продолжать оказывать давление на Москву, чтобы вынудить ее за минимальные или символические уступки (компенсацию) участвовать в совместном похоронном ритуале договора. После чего начнется практическое развертывание локальной НПРО. Выдержит ли Россия пробивную силу американского давления — здесь кроется ответ на поставленный вопрос.

Таким образом, первые консультации в Москве (август 2001 г.) в основном прояснили позиции сторон по проблеме проблем. Впереди предстоят в форсированном темпе новые разговоры на всех уровнях. Но уже сейчас можно уверенно сказать, что сегодняшний Вашингтон настойчиво добивается возрождения своей голубой мечты — обеспечить гарантированную безопасность американской территории, требуя при этом, чтобы Россия была пособником космических аппетитов Соединенных Штатов, реализации планов новой американской концепции глобализма и военной стратегии ведения войн без потерь. Формальные поклоны президента Дж. Буша-младшего в сторону улучшения российско-американских отношений мало что стоят и вполне могут означать противоположное тому, что в политических витринах выставлено напоказ.

Поэтому не надо спешить. Сейчас важнее всего осознанный выбор: или занять твердую позицию по защите стратегической стабильности и отстаивать ее нынешние договорно-правовые основы или вместе с американцами выбрать путь в неизвестное. Третьего не дано, а второй путь тупиковый.

Разве можно укрепить мир с помощью нового поколения вооружений, которые несут с собой дополнительный риск нарушения баланса сил? Неужели не ясно, что создание американцами НПРО, независимо от ее конечных целей, неизбежно связано с подрывом существующих двусторонних и многосторонних договоренностей по международной стабильности и безопасности? Чем стороны намерены заменить десятки известных соглашений на этот счет? Все эти вопросы затрагивают судьбы не только российского и американского народов, но и судьбы народов всего мира.

К сожалению, приходится констатировать, что противостояние позиций сторон в Москве (август 2001 г.) по вопросу ПРО оказалось непродолжительным. Уже в октябре президенты США и России на техасском ранчо договорились по проблеме проблем, исходя из своих соображений.

Как сообщил в интервью президент американского Центра оборонной информации Брюс Блэй[107], во время визита в Вашингтон В. В. Путин сделал важную уступку, позволив Дж. Бушу провести испытания национальной противоракетной обороны при условии, что Договор по ПРО сохранится в силе, а срок принятия решения о развертывании НПРО будет отодвинут.

Таким образом, можно констатировать, что благодаря такой сделке отныне американцы могут строить НПРО без препятствий. Испытания и все другие меры в этой области станут проводиться теперь по закону, то есть по плану Пентагона, руководствуясь сверхрасширительным, а говоря проще, неограничительным толкованием договора.

Более того, мы согласились на эфемерную сделку, так как дали согласие на запрещенные договором испытания, полагая, что тем самым будто бы сохраняем в силе Договор по ПРО 1972 г. То есть заняли страусиную позицию и молчаливо радуемся тому, что нас обманули.

Если не лукавить и не играть в большую политику, то можно объявить общественности о том, что Договор по ПРО в том виде, как он был подписан в 1972 г., потерял силу. На техасском ранчо состоялись его похороны без печального ритуала и без поминок. Американской НПРО открыт «зеленый свет». Испытания начались, «небесные» замыслы Америки стали осуществляться.

12 декабря 2001 г. настал момент истины — президент США Дж. Буш объявил мировому сообществу о том, что он принял решение о выходе Америки из Договора по ПРО 1972 г., уведомив об этом американский конгресс.

13 декабря посол США в Москве передал МИД России официальное уведомление об одностороннем выходе его страны из упомянутого договора.

Свершилось событие международного порядка: по воле президента Буша прекратил существование краеугольный камень международной стабильности, основа международно-договорного права в области разоружения и безопасности. Нанесен мощный удар по переговорному процессу в области сокращения стратегических ядерных вооружений и существованию многих других международных договоров и соглашений. Дан «зеленый свет» новому витку создания средств доставки оружия массового уничтожения, в первую очередь развития ракетных программ. Под угрозу поставлен режим нераспространения ядерного оружия.

Америка встала на путь бесправия и беззакония, не предложив взамен стабильности ничего существенного. Все аргументы администрации Белого дома против Договора по ПРО не выдерживают критики и являются обманными.

Вашингтон пренебрег мнением мирового сообщества, поставив другие страны, в том числе своих союзников по НАТО, в унизительное положение изгоев. Это явилось наглядным примером так называемого равного партнерства между хозяином и придворным, когда хозяин способен вывести своих партнеров на нерасчетную орбиту под видом иезуитской сделки.

Что касается России, то США дали нам понять, как надо твердо отстаивать свои национальные интересы, абсолютно игнорируя позицию и мнение руководителей Москвы. Политика Кремля «Мы с тобой, Америка!», «За дружбу и партнерство!» оказалась негодной и морально ущербной. Уступки России в области безопасности и обороны взаимности со стороны Вашингтона не вызвали.

Победа «ястребов» в американском руководстве в вопросе денонсации Договора по ПРО оценена В. Путиным как историческая ошибка. Это верно. Но его заявление о том, что принятое президентом США решение не создает угрозы национальной безопасности Российской Федерации, является своего рода попыткой сделать вид, что якобы ничего не произошло. Однако на деле это не так. Денонсация США Договора по ПРО требует от Москвы коренного пересмотра своей политики безопасности. Не должно быть никакого сомнения в том, что создание американской НПРО имеет цель разоружить Россию, сделать ее стратегические ядерные силы бесполезными, ненужными, вообще лишить нас самостоятельной ядерной политики.

Если учесть, что США обладают огромным перевесом обычных вооруженных сил, количеством ядерных носителей и боеприпасов, мощным военно-промышленным комплексом, новейшей военной технологией, то, очевидно, нам необходимо думать об интересах страны, ее обороноспособности, реальных мерах своей безопасности, иначе Россию в мире не будут воспринимать серьезно.

Что можно ожидать со стороны США в ближайшее время?

В связи с окончанием антитеррористической войны в Афганистане Вашингтону, видимо, не понадобится союзническая помощь России. Все проблемы в этой области Америка будет решать самостоятельно за счет России, против России и за спиной России.

Откровенную позицию усиления давления на Россию могут теперь занять США в вопросах ограничения (прекращения) российско-иракских и российско-иранских торговых отношений в области ракет и ракетных технологий, требуя от нас уступок на этот счет.

Не исключено, что США потребуют от союзников охладить российско-натовские отношения, особенно по военным вопросам, путем прекращения создания различных комитетов и подкомитетов с участием в них России.

В целом следует ожидать, что политические риторика и игры закончились, их место занимают практические программы. Вот они. Антитеррористическая война. Глобализация. Передел мира. Расширение НАТО на Восток. Противоракетный щит. Замена всех американских спутников. Инспекция Пентагона в космосе. Подрыв существующих международных договоренностей, которые, как считает Вашингтон, могул ограничить США в поступках…

Ясно, что в таких условиях установление новой модели международной стабильности достигнуть весьма затруднительно. Америка не откажется от уже завоеванного ею, не изменит своего избранного политического курса на установление мирового господства, нового мирового порядка, прямых угроз другим странам и народам, превращение России в протекторат США и их союзников. Стабильность по-американски сегодня — это осознанный путь политически зависимого тупика, в который пытаются загнать нашу страну.

Как писала в те дни американская пресса, выход из договора равносилен плевку в лицо мировому сообществу. «Несмотря на готовность других государств помогать Соединенным Штатам с риском для себя поддерживать международную стабильность, США придерживаются узко эгоистического понимания своих интересов и игнорируют законную заинтересованность других государств в обеспечении своей безопасности… Денонсация Договора по ПРО немедленно приведет к росту расходов на противоракетную оборону и в то же время не принесет никаких выгод. Выход из договора в данный момент не нужен и опасен». («Лос-Анджелес таймс». 2001.14 дек.)

ПОСТСКРИПТУМ. Подведем итоги тяжкому пути познания в области «про» и «контра». По оценке российских и зарубежных ученых-специалистов, на современном этапе технического развития никакие космические щиты и зонтики пока не способны сделать ракетно-ядерное оружие бесполезным и обеспечить гарантированное прикрытие территории США, а тем более одновременно их союзников в Западной Европе и других районах мира. Но в перспективе?..

С момента начала работ по созданию противоракетной обороны (50-е гг.) и до настоящего времени Америка пять раз приступала к созданию национального щита, но до сих пор его нет. Затрачены колоссальные материальные средства, технологические ресурсы, научный потенциал, разыграны массовые спектакли пропагандистского толка с участием артистов-президентов, а щита как не было, так и нет.

Может быть, задача нерешаемая, тогда почему Америка так настырно добивается ее решения?

Мне представляется, что ответ кроется не только в том, чтобы втянуть в гонку вооружений другие страны (в прошлом — особенно СССР) — это было на первом плане у президента Рейгана, — но еще и в особенностях национального чувства американцев, например, теперь, когда США оказались единственной сверхдержавой и в связи с «черным вторником».

Дело в том, что до 1957 г. территория Америки была неуязвимой от любого вида оружия, во всяком случае, американцы не испытывали непосредственной военной угрозы даже со стороны Советского Союза. Военное превосходство почти по всем видам оружия обеспечивало США гарантированную безопасность и чувство уверенности в завтрашнем дне. Но вдруг это все исчезло.

В августе 1957 г. ТАСС известил весь мир о том, что в СССР создана и испытана межконтинентальная многоступенчатая баллистическая ракета (МБР), которая способна доставить ядерный заряд в любую точку земного шара. Осенью того же года в Советском Союзе в космическое пространство был запушен искусственный спутник Земли. В январе 1960 г. на сессии Верховного Совета было обнародовано о создании Ракетных войск стратегического назначения.

Все эти сообщения ошарашили Америку и американцев. Их расчеты на неуязвимость своей территории оказались несостоятельными, голубая мечта американцев — иметь постоянную гарантированную безопасность США — рухнула. Утрачивали свою неуязвимость на случай войны и многочисленные военные американские военные базы, разбросанные в различных районах планеты, преимущественно по периметру СССР и других стран социализма.

В этой обстановке Америка, потеряв уверенность в защите своей территории, которая оказалась под реальной угрозой советских МБР, начала лихорадочно искать пути восстановления своей бывшей неуязвимости. Работы шли по двум направлениям. Первое — создание американских межконтинентальных баллистических ракет, которые начали поступать на вооружение в конце 1962 г. (МБР «Титан-11» и «Минитмен-1»), а также БРПЛ (1960 г.). Второе — создание средств противоракетной обороны и противоспутникого оружия. Если на первом направлении поставленные задачи были в основном решены, то на втором — голубая мечта американцев пока не стала реальностью.

Многолетние лихорадочные работы многих президентов по программе НПРО подготовили определенную материальную базу в этой области. Дальнейший путь американским «ястребам» в строительстве щита преградил Договор по ПРО 1972 г.

Администрация Буша решила с помощью России и руками России реформировать договор: внести в него такие поправки, которые позволили бы американцам «законно» решать любые практические вопросы, связанные с развертыванием НПРО и испытанием космических технологий. Иными словами, подогнать Договор по ПРО под американские планы строительства щита, сделать его неограничительным.

Россия шла на уступки Америке в этом вопросе. Но «ястребы» Вашингтона требовали отказа от этого договора. У них не хватило мудрости и государственной прозорливости сделать встречные шаги российской стороне, найти приемлемый компромисс, вести с ней конструктивный диалог о создании новой модели международной стабильности и безопасности в условиях изменившейся обстановки.

В Америке восторжествовали «ястребы» и имперский зуд. Что делать России при создании американцами НПРО?

Ясно, что безопасность страны уступками и реверансами не обеспечишь. Она требует принятия конкретных и необходимых мер. Видимо, возникает необходимость констатировать, что по вине США теряют силу договоры по сокращению стратегических наступательных вооружений сторон, особенно ущербный для России договор СНВ-2.

Следовательно, Россия может остановить сокращение своих стратегических ядерных вооружений, в первую очередь сохранить живьем на позициях МБР СС-18 («Сатана» — их у нас имеется около 150 единиц с 10 боеголовками каждая). Пока «Сатана» будет стоять на позициях, безопасность России обеспечивается при любых американских щитах. Есть у нас и другие возможности для ответа, в том числе и в связи с отменой запрета на ракеты с разделяемыми головными частями.

Если США и НАТО пойдут на разрушение всей системы международных соглашений и подрыв нынешней модели международной стабильности, то, очевидно, надо думать о том, чем заменить ее, какую создать новую основу мировой стабильности не в ущерб и не за счет России.

Всякий, кто без предубеждения отнесется к приведенным выше фактам, поймет меру опасности, которые несут человечеству военные планы США по созданию НПРО и завоеванию господства в космосе. Эти опасные планы затрагивают все государства мира. И пока не поздно, пока еще не создана необратимая ситуация, миролюбивые страны могли бы возвысить свой голос против этой угрозы Америки.

И последнее. Для чего задумана Вашингтоном вся эта противоракетная канитель с космическим зонтиком?

По мнению администрации Буша, американская НПРО будет создаваться против стран-изгоев (Иран, Ирак, Северная Корея), которые якобы представляют ракетно-ядерную угрозу Америке. Но подобные заявления Белого дома и госдепартамента далеки от истины. Никакой ракетно-ядерной угрозы для США со стороны указанных стран ни теперь, ни в обозримом будущем не существует. Старые, 40-летней давности, оперативнотактические ракеты «Скад», несколько единиц которых имеется в Ираке и Иране, — это не угроза.

Не надо лукавить, аргументы насчет изгоев не красят США. Задуманная НПРО — это оружие могущественного владыки мира громовержца Зевса, который сидит на золотом троне и утверждает порядок на земле и законы. В руках у Зевса судьба людей: счастье и несчастье, добро и зло, жизнь и смерть. Горе тому, кто нарушает установленный Зевсом порядок на земле и не соблюдает его законов.

Америка уже давно стремится стать громовержцем Зевсом. Все президенты стремились к этому. Еще отцы-прародители в XIX столетии, заседая в конгрессе, поучали президентов, что «божественная миссия Америки — руководство миром»; установление диктатуры своих порядков в любом районе, любому государству, любыми средствами, в том числе оружием. Президенты США свято выполняли поученья отцов-прародителей.

Чем хуже Буш-младший других президентов? Скорее даже наоборот. Все предыдущие лидеры Америки оставили ему могучую экономическую и военную супердержаву, передовую технологическую базу для установления господства в космосе, а значит, и над миром. Все другие страны должны прогибаться перед сильной Америкой, иначе горе тому, кто…

Такова политика мышления за океаном. «Все, что бы ни делали американцы, — говорили отцы-прародители, — всегда правильно, поскольку сие делают американцы». И ныне американская спесь ищет не равного партнерства, а безраздельной гегемонии для Вашингтона. Кто это еще не понял и надеется на что-то другое, того ждет глубокое разочарование и низкопоклонство.

Целям мирового господства, наряду со стратегическим мечом, предназначен служить противоракетный щит. В настоящее время задуманная Америкой НПРО с космическим привесом может превратиться в реальность. Тогда США будут единолично решать любые спорные вопросы по космосу и в околоземном пространстве, запрещать странам-изгоям самостоятельную космическую деятельность, пресекать пуски баллистических ракет со стороны других государств и т. д.

Подобные действия неизбежно вызовут чрезмерную напряженность и вполне возможно, что вместо стабильности мир окажется в дебрях неизвестности. Причем в очень опасных дебрях!