Пройти по краю

Глава 35

В пустоте зала летал запах свежего хлеба и жаренного мяса. Но посетителей, на удивление, не было. За большой стойкой, сделанной из грубо отесанных досок и отполированных выпивкой, кружками и тряпкой, стоял парнишка, лет шестнадцати и скучал. Подойдя к нему, Мэй еще раз окинула взглядом зал.

— Нам бы комнату, уважаемый, и покушать. — Сергей стоял сзади и молчал.

— Серебряный и два меди. — Почти радостно, увидев нас выдохнул парень. — Только придется подождать, пока я приготовлю.

— Так а где все? Где кухарка? Подавальщицы? Вообще, где все?

Вот тут парень сник окончательно.

— Так это… Папка как слег, так и все… разбежались все… А как разбежались все, так и ходить перестали… А как ходить перестали, так и не заходит никто… Готовить то некому, из выпивки только сидр из Цении… Поэтому я готовлю, брат прибирает и за конями следит…

— А с отцом что? — Подал голос Сергей. — И налей нам сидра, да похолоднее. Давай, сначала принесешь, а потом расскажешь.

Парень убежал, но вскоре вернулся, неся две больших кружки сидра.

— Только он не холодный… Прохладный. Раньше мы его в колодезной воде держали, а теперь не пьют сидр, все хмельное подавай.

— Ну ладно, не беда. — Сформировав малую печать охлаждения, Сергей вплел ее сначала в одну кружку, потом во вторую, от чего на кружках выступил конденсат, отпил, довольно крякнул и поднял голову к парню, который от его взгляда попятился. — Эй, ты чего? Иди уже сюда, расскажи, что с отцом то?

— Вы…! Колдуны? — трясущимся пальцем указывая на Сергея залепетал подросток.

— Ну начинается! — Взмахнул руками Сергей. — Что за навешивание ярлыков? Ведьмы, колдуны… Короче, отцу помочь хочешь?

— Хочу. — Твердо закивал парень головой.

— А мамка где?

— Померла, когда Вара рожала. — всхлипнул парень.

— Понятно. А с отцом что? — Опять направил в нужное русло разговор хранитель.

— Так это, в грудине болеть начало, кушать плохо стал, худеть, потом желтеть начал, вставать перестал. Теперь лежит, кричит от боли иногда, я ему сидр приношу, он выпьет и спит недолго. А потом просыпается и кричит от боли. Поэтому в том числе перестали у нас останавливаться путники.

Сергей повернулся к Мэй.

— У меня простое правило, можешь помочь, помоги. Не можешь, так и скажи. — Посмотрел на парня внимательно. — Веди к отцу, попробуем помочь. Если ещё не совсем поздно.

Комната с хозяином оказалась на первом этаже, практически под лестницей на второй этаж. В нос сразу ударил запах сивухи, трав, жира, пота, дерьма. Мэй поморщилась от композиции запахов, но ничего не сказала. На грубо сколоченной кровати, свежей, соломенной подстилке лежал человек. Было видно, что когда-то он был крупным и массивным, но болезнь выпила все жизненные соки, и теперь, следы желтой слюны засохли в уголках губ.

— Смотри, налицо рак легких с метастазами. В терминальной стадии. Две-три недели и он отдаст душу кому-то из богов. — Обратился к Мэй хранитель, — вот об этом я говорил, когда предлагал в храмах воспитывать адептов. Парень, свари бульон покруче, а ещё лучше, култышки, как на холодец. В смысле, что такое холодец? Так, ладно, свинные ноги почистишь и будешь варить часов пять, пока бульон не станет очень густым, первое время будешь им отпаивать, а как сможет сам есть, вареное мясо и овощи, понемногу, но часто. Понятно? А теперь, не мешайте.

Великая печать исцеления формировалась долго, целых четыре минуты. Еще две минуты тело пыталось ее принять.

— Тазик неси, если не хочешь, чтобы он тут все заплевал. — Обронил Сергей парню и вышел в зал, усаживаясь за стойку и потягивая холодный сидр. Вскоре из комнаты выскочил мальчишка с тазиком, но через несколько минут вернулся и побежал на кухню. Зашел младший брат, юркнул в комнату к отцу, но через пару минут выскочил и забежал на кухню, а вернулся уже с большим кувшином. — Эй, малец, неси кувшин сюда, да не бойся, не собираюсь пить и забирать! — мальчонка с опаской подошёл, Сергей дотронулся, вложив печать охлаждения, отправил мальчонку дальше. Посидел, допивая свою кружку, поднялся. — Пойду я спать. Устал что-то… да и утро вечера мудренее. Какая там комната?

Подхватив рюкзак, поднялся наверх, вторая комната слева. Широкая двуспальная кровать, матрас набитый душистым сеном, стол, тумбочка, два табурета и масляная лампа. Зажег фонарь, снимая тесак и кладя его на стол, сел на табуретку, отодвигая вторую.

— Выходи, сначала поговорим, но эту душу ты не заберешь. Пока что.

В комнате ничего не изменилось, ни через минуту, ни через пять.

— Испытываешь терпение? Испытывай. Когда приму в пантеон бога смерти, сосать будешь, и не только палец, а ничего не получишь. А потом изгоню. В лучшем случае.

— Не надо, дядя хранитель, я выйду! — Разнесся по комнате детский голос. В неровном свете лампы вышла фигура.

— Сядь сюда, пожалуйста, посмотри мне в глаза. Если меня удовлетворит то, что я увижу, ты останешься на законных правах, если нет, то тебе будет лучше покинуть этот мир.

Девочка смущаясь присела на табурет. Одета она была в какое-то рванье, было видно, что некогда это было красивое приталенное платье. Спутанные волосы, кое-где грязь. Медленно посмотрела на хранителя. Сергей взглянул в глаза, отвел взгляд.

— Мне жаль… — тихо произнёс он. — Мои правила: никаких человеческих жертвоприношений, кроме добровольных. Исключения в забвении по индивидуальным согласованиям. Никакого культа. Согласна?

— А… вы меня не изгоняете?

— Я хранитель, а не изверг. Я умею ценить и понимать. А теперь скажи, ты согласна с такими условиями?

— Конечно! Глупец не согласиться.

— Не поверишь, но есть и такие. Как тебя зовут?

— Аюра… — тихо прозвучало в темноте.

— Чтож, Аюра, я, Сергей Нарышкин, хранитель этого мира, принимаю тебя, Аюра, богиней смерти, на озвученных условиях, и таково мое Слово!

Гром прокатился по небу, а девочка вскочила с места, глаза ее заволокла тьма.

— Ой! Сколько силы! Сколько силы! А там жертву приносят в честь… гурната? А можно мне их покарать? Ой! А ей, бедняжке надо помочь, она же мучается… не плачь дитя, я здесь… — речь юной богини разбилась на сотни голосов и лиц. Сергей, наблюдая это, тихо позвал.

— Лира, если слышишь меня, приди, нужна помощь.

Пару секунд спустя, перед Сергеем стояла богиня плодородия, обернулась на девочку и не говоря ни слова зарядила звонкую пощёчину.

— Ай! За что? — хныкнула Аюра.

— В себе? Ты что творишь? Зачем ты разделяешься сама, а не дробишь сознание?!

— А я откуда знала? Я первый раз! А тут сразу столько! — Захныкала юная богиня.

— О создатель! Ты недоучка, что ли? Мама не говорила, разве, что разрыв сущности чреват развоплощением?!

— Убили маму… и папу. Некому учить было…

На пару секунд Лира зависла.

— Аюра, дочь Ранарии? Прости меня, деточка. Прости. — повернулась к Сергею. — Спасибо, что нашёл ее. Я ее заберу, можно?

— Ага, а к тебе особая просьба, найди мне жизнючку!

Вернувшаяся через час Мэй была изрядно пьяна. Войдя в комнату, она скинула с себя кожаную жилетку, рубашку и штаны, оставшись абсолютно голой, залезла к Сергею, который по обыкновению постелился на полу, под одеяло, начав его неумело целовать. Сергей прошелся руками по упругой попе, слегка сжал небольшую грудь, с торчащими тёмно-коричневыми сосками, когда услышал мерное сопение спящего человека. Улыбнулся про себя, переложил Мэй в кровать, накрыл одеялом и мирно уснул.

Петухи в соседнем дворе приветствовали солнце, когда Сергей вылез из-под одеяла. Мэй спала, раскинувшись звездой и скомкав легкое одеяло. Секунду полюбовавшись на обнажённое тело девушки, укрыл и спустился в зал. Братья ещё спали, поэтому пройдя в комнату отца, осмотрел мужчину. Да, бледен, да, худ. Но желтушность пропала, и дыхание ровное, без хрипов. Присев рядом, сформировал большую печать исцеления, впитавшуюся телом, как губкой.

— Досталось тебе, человече, досталось. Но сыновья хорошие.

Внезапно мужчина распахнул запавшие глаза, посмотрел ясным взглядом на Сергея.

— Пей, тебе надо, чтобы почки заработали, а для желудка старший сын позже принесёт. Пей, вот так, не торопись. Будет, возможно, пару дней сзади болеть и кровь в моче, это нормально. Всё теперь будет хорошо. — похлопав мужчину по плечу вышел в зал.

Тишина. Ну, раз так, Сергей прошмыгнул на кухню, нашел кусок свинины, замотанный в одеяла. Нарезав небольшой на равные куски, сложил в чугунок, покрошил туда лук, все специи, что нашел, залил синдром и поставил мариноваться, а сам, взяв трубочку и кисет, вышел на улицу, закурил.

— Рассказывай, что с девчонкой? Совсем плохо? — обратился в пустоту.

— Нет, отнюдь. Мать ведь была великой. Четыре мира сразу контролировала. У нее это в генах. — Лира замялась, — еще одну сироту той войны сможешь приютить?

— Богиня жизни?

— Домашнего очага, изначально.

— Это нужно тебе или ей?

— Ей… Мне… я обещала ее родителям…

— Ручаешься?

— Да!

— Ответственность?

— На мне!

— Зови, будем общаться. — Лира исчезла. Докурив трубку, Сергей её вытряхнул, не спеша отправился внутрь, где в остывшем очаге разжег дрова, выдернув пару железных прутьев для перепелов, насадил мясо и начал медленно жарить. Аромат шашлыка разнесся по всему постоялому двору, а хранитель самозабвенно крутил шампуры, поглядывая, чтобы мясо не подгорело. Потом, скинув мясо в чугунок, нашинковал мелко лук, чеснок, зелень, нашел в загашниках крынку со сметаной, смешал, получая соус. Где-то на улице скрипнула телега, выловив возчика, выпросил где можно взять свежего хлеба, а когда вернулся, неся в руках два горячих каравая, снял верхнюю корочку, выскреб мякиш, засыпал внутрь мясо, залил соусом, нашел кусочек сухого сыра, который очень мелко нашинковал, посыпал сверху, разбил еще несколько яиц и поставил на противне запекаться ненадолго. Вскоре, на запах вышли все домочадцы постоялого двора. Мальчишки смотрели на Сергея, как на гуру кухни и плиты. Сергей же, сняв противень, нарезал на равные куски, положил сначала детям, наблюдая, как они жадно глотая уплетают его пирог.

Минут через десять, дверь таверны скрипнула, извещая о посетителей. Старший убежал, но вскоре вернулся с заказом на «то, что только что готовили». Сергей улыбнулся, рассказывая технологию и процесс, старший послушал и принялся делать то, что говорил хранитель. Немного понаблюдав за процессом, Сергей поднялся в комнату, где спала Мэй, на сей раз свернувшись калачиком. Немного подумав, скинул с себя одежду и залез под легкое одеяло девушки, постепенно задремал.

Через час его разбудила возня на кровати и тихое бормотание. Не открывая глаз, осведомился.

— Ты что-то потеряла?

Ответила Мэй не сразу, а голос был с лёгкими налётом ехидства.

— Да, невинность!

— Тогда не ищи, не найдёшь, — ухмыльнулся Сергей. А девушка, услышав это, с какой-то обидой посмотрела на мужчину и прикусила губу.

— Почему?

— Ты сильно устала, и решила поспать. Вот и всё.

— А как ты со мной оказался?

— Не спалось. Подумал, может так усну.

Девушка кивнула своим мыслям и начала облачаться в свой походный костюм. Сергей тоже поднялся, солнце уже стояло высоко и вовсю светило сквозь бычий пузырь окна. Уже натянув штаны, повернулся к Мэй, но та порывисто сделала шаг и неумело впилась в его губы, Сергей ответил, но вскоре отстранился.

— Пойдём, позавтракаем и будем выезжать.

Девушка согласно кивнула, но было видно, что она не хочет уходить, пошла на выход из комнаты. В зале трактира сидело несколько человек, кто-то уже потягивал сидр и пиво, кто-то, поедал остатки приготовленного Сергеем пирога. Из-за стойки выскочил парнишка, старший сын хозяина, усадил гостей за свободный столик и заламывая руки начал лепетать.

— Скажите, как мы можем вас отблагодарить? У нас не особо много денег, но мы можем отработать…

— Успокойся, парень, успокойся. Звать-то тебя как?

— Золен…

— Золен, запомни, если хранитель что-то сделал, то лучшая награда для него, это достойная жизнь. Вот и все. Запомни одну фразу: делай добро и бросай его в воду. Мы покушаем и будем выдвигаться. Там мой пирог остался?

— Да, я тот что вы готовили, специально никому не давал. Сейчас принесу! — Парень умчался, а Мэй с удивлением уставилась на Сергея. Ели в тишине, время было к обеду и в трактир потянулся народ, поэтому закончив с трапезой, оседлав коней, выехали по лесной дороге вглубь княжества Залесских.