Прыжок Ящера

Глава 7

Безмен выражал недовольство, Безмен откровенно вибрировал. Его золотая головушка божественно разбиралась в юриспруденции, легко ориентировалась в бухгалтерских катакомбах и электронных криптограммах. Парень с удовольствием брался за изобретение самых вычурных финансовых афер, однако с обычном мужицким азартом у этого бумажного гения наблюдались явные нелады. Потому и берегли его, как зеницу ока, потому и знал он только то, что положено было знать. К боевым делам корпорации Безмена обычно не привлекали. После особо крутых перетрясок — вроде той, что позволила нам в прошлом году основательно подоить английские банки, Безмен вполне добровольно усаживался в кресло перед Артуром, который бархатистым голоском посылал моего зама в гипнотический транс, аккуратненько стирая из памяти все лишнее. Иначе давно бы Безмен превратился в психопата и неврастеника. А хуже того попался бы на чей-нибудь премудрый крючок, тем паче, что те лихие месяцы и впрямь доставили нам массу хлопот. Да и как иначе? С помощью дюжины мощных компьютеров наши парни умудрились через «Интернет» расколоть финансовую сеть компании «Мориссон-Дельта», в состав которой входило более десятка лондонских банков. Семь часов напряженной работы принесли нам восхитительный куш. Бедные англичане оказались просто не готовы к столь грубому взлому. Охранные их программы, рассчитанные на борьбу с хитроумными отмычками тамошних «хаккеров», разумеется, не устояли перед нашими фомками и бердышами. Программы, которые сочинялись под руководством Безмена в течение нескольких месяцев, попросту протаранили зыбкий заслон детей туманного Альбиона, и на заранее оформленные счета веселыми ручейками потекли денежки, которые тут же и сняли мои агенты.

Переполох, разумеется, был поднят до небес, но лишь через толику времени, на которую мы и рассчитывали. Пса спустили с поводка слишком поздно. Ни один из агентов не угодил в лапы полиции. Не удалось им и прищемить электронные хвостики, стремительно втянувшиеся в пределы российских вотчин. То есть, город и телефонные номера они в конце концов вычислили, но что толку, если реквизиты тоже оказались временными. Дураков ждать расправы — среди нас не водилось, и квартиры, в которые, спустя пару-тройку дней ворвались ощетинившиеся пушками руоповцы, встретили своих гостей голыми стенами и опустевшими столами. Оно и понятно! Довольно опрометчиво играть в подобные игры, расположившись в собственных апартаментах. Незадачливые наследники Шерлока Холмса остались с носом, а я позволил себе красивый жест, пожертвовав кругленькую сумму на поддержку любимого мэра и одновременно выделив налик на реставрацию городского музея живописи. Не в деньгах было дело, а в самом деле. И это отнюдь не тавтология. Как говорится, процесс увлекает и умудряет, а первый философский закон гласит: не стой в стороне от прогресса, иначе в этой самой стороне навеки и застрянешь. Как говорится — в чем дело, товарищи? А дело, товарищи, в деле!.. Замечательный фразеологический кульбит, между прочим! Попробовать на вкус, покрутить головой и принюхаться, испробовать мускульную силу — вот чем следует жить и дышать современному человеку! Разумеется, консерватизм — штука не в пример спокойнее, однако при этом и изрядно скучная. Впрочем, об этом уже говорилось в байке про орла и ворона, а главная закавыка в том и состоит, что не космос и звезды нам нужны, а те премудрые технологии, на которые мы воленс-неволенс натыкаемся, изобретая и свинчивая из гаечек ракету…

Словом, скучать мы не скучали, однако и конспирацию блюли строго. Хитрый наш Безмен не помнил доброй трети своего выхолощенного прошлого, живя лишь настоящим и этим самым настоящим искренне дорожа. Цены бы ему не было, родись он из камушка потверже, но, увы, этот юппи-яппи легко мог проявить кабинетную отвагу, но никогда бы не рискнул самолично выехать на банальную «стрелку». Вот и сейчас физиономия его разъезжалась вкривь и вкось, напоминая личико дитя в колыбели, у которого выдернули изо рта любимую соску.

— Ящер, мы же договаривались!..

— Мы договаривались, дорогуша, только об одном! Работать, работать и работать! Слышал, наверное, цитатку? Работать над тем, что выгодно и интересно империи. А сейчас нашу империю интересует вопрос, кто же нам все-таки дышит в затылок. Ферштейн?

— А кто-то и впрямь дышит?

— Дышит, Безменчик. К сожалению, дышит. А посему поскорее расплевывайся с мелочевкой и перебрасывай своих вундеркиндов на новый фронт. Понадобится, выцарапаю для тебя Шошина из зоны.

— Если не ошибаюсь, ему сидеть еще лет семь или восемь.

— Ну, на восемь, положим, мы с самого начала не рассчитывали. Годика три от силы. А если учитывать географический фактор — и того меньше. Это тебе не жуткое Заполярье и не Чукотка, — всего-навсего Северный Казахстан, так что приласкаем кого положено, осчастливим презентами и вытянем орла на волю. По моим сведениям, бакшиш у них весьма и весьма уважают.

Словно что-то про себя просчитав, Безмен пошевелил по-рыбьи пухлыми губами и нерешительно кивнул. У него и лицо было снулое, совсем как у надышавшейся воздуха рыбы. Тощая фигура, огромный нос, оттопыривающиеся уши, гнусавый голосок. Смешно подумать, но за это чудо-юдо я когда-то выложил двадцать косых в зелененьких, успев перекупить по дороге в центробанк. После развала «Цветмедплана» этого ушастого ждали во многих местах, но я оказался проворнее. Самая обычная практика. Концерн тонет, но не тонут специалисты. Их тут же расхватывают расторопные стервятники. Разумеется, если специалисты того стоят.

— Я бы, конечно, взялся, но… Ты пойми, Ящер, данных практически никаких. Отчего отталкиваться? Какой-то зачуханный кинозал, какая-то сомнительная картина…

— Я видел ее собственными глазами! И подружка видела, и Ганс! Или нам троим все это приснилось?

Безмен посмотрел на меня своими сонными глазами, белесые бровки его чуть дрогнули.

— Прямо не знаю что сказать. Мистика какая-то! — он рассеянно ковырнул в ухе. — И глупо все, понимаешь? Чудовищно глупо!

— Это как знать…

— Да что тут знать! Ты можешь мне сказать, чего они добивались? Нажать на тебя? Попробовать запугать? Чушь какая-то! Так подобные дела давно не делаются. — Безмен пожал костлявыми плечиками. — Прислали бы, в конце концов, видеокассету, а вместо письма голос за кадром. Или положили бы в конвертик пару фотографий — чего, кажется, проще! Нет, они, понимаешь, цирк затеяли! Целое шоу!..

— Согласен, шоу! Но, видимо, интерес у того, кто это изладил, все-таки есть. Какой именно, это нам предстоит еще выяснить, а пока важнее вычислить кудесника-оператора.

— Оператора?

— Того, кто снимал, Безменчик. — Я покачал перед носом зама скрюченным пальцем. — Вариант напрашивается самый банальный: кто-то работал скрытой камерой. И заметь не неделю, не месяц, а как минимум на протяжении последних двух лет! Между прочим, и ты в кадрах пару раз промелькнул, так что стимул попотеть есть.

Безмен вздрогнул, слабый румянец проступил на его гладких, как у подростка, щеках. Вот и забилось ретивое теленка! А как его еще расшевелишь? Безмен был одним из немногих, кто говорил мне «ты» и на кого я не пытался воздействовать угрозами. Он бы, разумеется, подчинился и приказу, но со страху растерял бы все свои интеллектуальные таланты. Нечто подобное уже случалось, и должные выводы я успел сделать. Как говорится, Ящер дважды на одни и те же грабли не наступает.

— Тогда что же… — Безмен озабоченно потер свой носище. — Начнем с исходного материала?

— Начнем.

— Стало быть, так. Фильм был, и придется принять это, как факт. Твой сыскарь в кинотеатр ездил и ни хрена не обнаружил. Еще один факт. Никаких отпечатков пальцев, никаких следов взлома. Ленты тоже нет, а киномеханик, судя по всему, чем-то надышался и впал в забытье. Гмм… Афишу, говоришь, они тоже успели сменить?

— Увы… Причем сработали на удивление быстро. Мои парни вернулись туда минут через сорок, но на стенде красовалась уже «Великолепная семерка».

— Тем хуже. Если это настоящие профи, тогда в кинозале мы ничего не найдем. Надо подходить с другого боку… — Безмен нахмурился. — Эта твоя подружка… Кажется, в кинотеатр она вас потащила? Рима или как ее? Фима, что ли?

— Фима.

— Вот тебе и главная ниточка. Неплохо бы ее проверить и побыстрее.

Я удовлетворенно кивнул. Безмен соображал быстро. Об этом же самом подумали и мы с Гансом. Правда, с некоторым запозданием.

— Увы, Безменчик, смылась подружка. К ней уже ездили гости. В квартирке пусто, вещичек никаких. Хасан сейчас трясет Марью на предмет связей и общих знакомых, но пока безрезультатно.

— Он что, пытает ее?

— Да нет, конечно. Все-таки свой человек — из проверенных. Стараемся действовать деликатно. Пока посадили в комнату с кошками. Если не подействует, значит, за Марьей вины нет.

— Не понял. Причем тут комната с кошками?

— Ну да, ты же не знаешь… У Марьи на них аллергия. И щипчиков никаких не надо, — аллерген сам за нас работает. Но скорее всего она ничегошеньки не знает. Говорит, что нанимала девушку около года назад — прямо с улицы. Личико приглянулось и подъехала с предложением. Дескать, требуются симпатичные. В массажный салон, на прочие процедуры. Девица помялась, помялась и согласилась. Адрес и телефон в картотеке у Марьи те же, что и у нас.

— Странно. Значит, Марья сама ее нашла?

— Может, и подставили. Знаешь ведь, как это делается. Хочу, к примеру, кушать, а кто-то оставляет на столике нетронутый бутерброд с цианидом.

— Что ж, значит, одно лицо все-таки выявили.

— Возможно. Но интереснее выявить лицо номер два. Фима не могла заниматься съемкой. Эта финтифлюшка была явно на подхвате.

— Перешерстить весь персонал корпорации? — Безмен в сомнении покачал головой. — Времени угрохаем пропасть, а главное — вряд ли это поможет. Тем более, что тесты проходили и проходят все. Да и, честно сказать, какая это, к дьяволу, проверка? Профессионалов так могут внедрить, что комар носа не подточит. И тесты, само собой, ничего не выявят.

— Что же делать?

После минутного размышления Безмен выщипнул из настольной папки дюжину чистых листков, аккуратно положил передо мной.

— Вызывай Ганса, и попытайтесь вдвоем воспроизвести весь фильм — по кадрам и по секундам. Прямо сейчас, пока не забыли деталей. Придется заняться элементарным вычислением. Если кто-то вас снимал, этот «кто-то» всегда находился рядом. По каждому эпизоду составим список участников и методом исключения вычеркнем лишних. Хорошо бы прорисовать каждый кадр, кто где стоял и так далее. Для уточнения мне, возможно, придется переговорить с кем-нибудь из парней.

— Само собой. Дергай любого, кто понадобится. И запомни, это дело срочное. Так не шутят, а значит…

Безмен растерянно заморгал, в глубине его телячьих глазок мелькнул страх. Поднявшись, я хлопнул его по плечу.

— Ты уж постарайся, Безменчик! Справишься за пару дней, озолочу!

Встав, он пожал мою руку. Его собственная была холодна, как лед. Вот ведь рыбья душа! Как можно жить с такими руками? Ни тебе колено женское потрогать, ни под кофточку залезть. Враз по мордам получишь. Хотя… Руки тут не помеха. А уж тем более в нашем суровом бизнесе. Так или иначе я ничуть не сомневался, что делом Безмен займется ревностно. С этой самой минуты.

День пролетел по накатанной колее. Дюжина нужных и не очень встреч, пара оперативок с финансистами. Когда на валютном рынке штормит, лучше не отходить далеко от штурвала. Кроме того, после шумного свидания с Морозом следовало быть настороже. Трупы и покалеченные машины, конечно, давно обнаружили, сотню раз внимательно осмотрели и сфотографировали. Кого следует поискали в архивах, проверили по дактилокартам. Неутомимый капитан Костиков наверняка рвал и метал, пытаясь увязать расстрел группировки со мной. Но, как говорится, всякое может случиться в нашем датском королевстве. Король пирует, свита беспредельничает, так что держи ушки на макушке, господин опер! Мы держим, и ты держи. А уж чья возьмет, это увидим лет через цать.

Только к вечеру пришло понимание того, что катастрофой пока не пахнет и можно позволить себе расслабиться. Воспользовавшись моментом, я заперся в кабинете и попытался предпринять нечто вроде спиритического сеанса, но, увы, ничего путного из моих попыток не вышло. Вторя пульсу в голове, спичечные коробки продолжали послушно маршировать, зуммерил и умолкал карманный радиотелефон, шариковые авторучки резво катились к краю стола и все враз останавливались. Это я умел давно и неплохо. Вспотев от усилий, я даже приподнял на пару сантиметров фарфоровую чашечку из-под кафе, однако далее этого мои успехи не простирались. Пространство и время — далеко не одно и то же. Заглянуть в будущее, разглядеть черты невидимого врага я так и не сумел. Хотя, возможно, попытки были попросту неумелыми. Недаром киевские экстрасенсы заверяли, что ничего паранормального в телепатии и телекинезе нет. Все, что востребовано, так или иначе находит своего потребителя — свежее пиво, японская аппаратура, германские машины. Примерно то же самое и с нашими способностями. Вполне вероятно, что годовалый ребенок в принципе может все. Только вот беда — требуют от него чрезвычайно банального — говорить, кушать, ходить не под себя, а строго в горшок. Ничего удивительного, что всем этим в конце концов он без труда овладевает, как овладел бы и пятью языками, и той же самой телепатией, и способностью видеть сквозь стены. Но нет мудрых учителей, нет необходимой потребности, и потому происходит закономерное: с возрастом способности теряются, потенциал гаснет. Вся жизнь — как один день. Утром вы свежи и полны сил, вечером едва помните собственный адрес, вас можно вязать узлом и подвешивать на вбитый в стену гвоздик.

Так или иначе, но этот адресок я еще помнил. Знал его, разумеется, и Ганс. А потому ради восполнения психической и физической энергии меня оперативно доставили к моей новой пассии.

Кстати, тоже забавное словцо: пассия, пассионарии… Может, именно такой смысл Гумилев вкладывал в свою знаменитую теорию? Вложил да не заметил? Вот было бы смешно! Значит, опять прав старикашка Фрейд, и мир держится на одной-единственной китовьей спине?…