Псарня. Первая кровь

Глава 9

07.10.1948

Рейхскомиссариат «Украина».

«Псарня» — первый детский военизированный интернат для неполноценных.

С наступлением первых холодов забот у мальчишек поприбавилось: в первых числах октября по соседству с «Псарней» расположился учебный танковый полигон. Руководство решило, что пришла пора приучать малолетних псов взаимодействовать с тяжелой боевой техникой. Так сказать, натаскивать на звук выстрелов, чтобы не пугались грозного вида бронированных зверей: устаревших «Тигров», «Рысей» и «Пантер», а также более современных «Львов» и «Медведей». Поначалу все казалось мальчишкам интересной игрой: ну кто в их возрасте не мечтал прокатиться на больших бронированных машинах, оснащенных пушками и пулеметами? Однако очарование могучей техникой быстро сошло на нет — начались тяжелые будни, заполненные непосильной работой. Танкисты быстро вкусили все прелести использования дармовой рабочей силы и принялись, с молчаливого одобрения начальства, нещадно эксплуатировать малолетних унтерменшей. Мальчишки таскали неподъемные детали находящихся в ремонте машин, отмывали от грязи и натирали едва ли не до зеркального блеска закопченные двигатели, стирали танкистам промасленные робы, чистили сапоги и ботинки. Помимо этого, они под неусыпным надзором мастеров-наставников рыли на полигоне окопы и строили противотанковые укрепления. Спасало одно — не успевшая как следует промерзнуть земля поддавалась заточенному металлу саперных лопаток. Примерно через месяц, к несказанному облегчению псов, «ознакомительно-подготовительный период», названный мальчишками «кроваво-мозольным», закончился. Курсанты с плохо скрываемой радостью вернулись к заброшенным занятиям. К обязательным дисциплинам добавился еще один курс — «Тактика взаимодействия танков и пехоты. Методы противодействия танкам противника». К большому разочарованию начальника школы Ноймана, в среде танкистов не нашлось никого, способного сносно изъясняться по-русски. Поэтому новую дисциплину было поручено вести мастерам-наставникам, бывшим ветеранам «Восточной кампании».

— Итак, что же такое — танк? — необычно начал занятие по новой дисциплине мастер-наставник Сандлер. — Вы достаточно долго ошивались на полигоне, чтобы прийти к какому-то мнению. Разрешаю отвечать с места, не вставая. Ну смелее!

— Пушка на колесах!

— Бронированная машина!

— Боевая самоходная единица! — наперебой выкрикивали курсанты.

— Ну что ж, неплохо! — улыбнулся Михаэль, взмахом руки прекращая гомон в классе. — С этим худо-бедно вы разобрались: танк — это передвижная бронированная огневая точка. Теперь давайте разберемся с основной задачей, которую должен выполнять танк, — предложил он. — Ну я внимательно слушаю ваши версии.

— Ездить!

— Стрелять!

— Ездить и стрелять! — вновь загомонили мальчишки.

— Мне все понятно! — Сандлер вновь властно взмахнул рукой — в учебном классе мгновенно воцарилась гробовая тишина. Сандлер за полгода прекрасно вышколил свой взвод — нарываться на неприятности никому не хотелось. — Ну-с, негусто! Придется мне… Записывайте и запоминайте: основной задачей танков в бою является уничтожение живой силы и огневых средств противника. Также одной из основных задач танка является поддержка пехоты. Мобильная и собственно огневая. Уяснили?

— Яволь, герр Сандлер! — заученно гаркнули курсанты.

— Хех, я рад это слышать, — ответил мастер-наставник. — На следующем занятии мы проверим, насколько хорошо вы это уяснили… — Он пробежался глазами по рядам псов, замечая, как мрачнеют некоторые лица. — Но вернемся к нашим баранам… То есть к танку, — заметив непонимающие взгляды мальчишек, пояснил он. — Исходя из общей философии наземного боя, какими качествами должен обладать танк? Ну есть у кого-нибудь дельные мысли?

Курсанты затихли: свои немногочисленные знания о бронированных машинах они уже успели озвучить.

— Ну? Смелее! Неужели всё? — безответно вопрошал Сандлер. — Тогда давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны: какие слабые места вы можете назвать…

— У танка? — не сдержавшись, удивленно протянул курсант Печкин. — Какие у такой железной махины могут быть слабые места?

— У танка, Печкин, есть слабые места! И знание этих слабостей позволяет успешно бороться с танками противника. Ну что: никто ничего так мне и не скажет? Неужели это так сложно?

— Да не видно в нем ничего, — произнес Вовка, — я внутрь залезал… И как только в нем ездят?

— Вот, молодец, что заметил! — довольно воскликнул Михаэль. — Ограниченность обзора — слабость машины! Танк слеповат, и храбрый пехотинец всегда уловит момент, чтобы выстрелить по нему! Следовательно — танк должен быть неуязвим от огня оружия, имеющегося в распоряжении стрелков. Иначе это не танк: свою пехоту от потерь он прикрыть не сможет и для победы в бою ничего не даст. Вот для этого и необходима крепкая броня! Чем еще, кроме брони и пушки, должен быть оборудован танк?

— Пулеметом! — первым выпалил Печкин.

— Правильно! — согласился Сандлер. — Не зря Печкин на полигоне месяц куковал. Танк должен иметь оружие, с помощью которого удобно уничтожать пехотинцев противника. Это понятно, иначе он не сможет удержать стрелков противника от огня по своей пехоте. Такой танк тоже не исполнит своего предназначения, и тоже будет не нужен. Итак, худо-бедно, с танками разобрались — для начала хватит. Теперь давайте разберемся, как с ними бороться. Кто мне может сказать, что нужно сделать, чтобы вывести из строя танк и его экипаж?

— Вмазать по нему из пушки!

— Бомбу с самолета сбросить!

— Гранатой его, гранатой!

— Дорогу заминировать! — словно с цепи сорвались мальчишки.

— О, какие познания! — расхохотался Михаэль. — Подытожим: для того чтобы вывести из строя танк и его экипаж, нужно пробить его броню. Для этого существует два вида снарядов: первый вид — собственно бронебойные снаряды, которые, ударяясь снаружи о броню, пробивают её и сами влетают в заброневое пространство танка, ломая оборудование и убивая экипаж. Внутри танка бронебойные снаряды могут еще и разорваться, если в них помещен заряд взрывчатого вещества. Проломить таким образом броню — это очень сложно, поэтому бронебойный снаряд, подлетая к танку, должен иметь очень большую кинетическую энергию.

— Какую энергию? — переспросил Печкин, озвучив тем самым непонимание курсантами темы вопроса.

— Ах, да, — запоздало спохватился Михаэль, — вы же в физике ни ухом, ни рылом… В общем, кинетическая энергия равна массе снаряда, помноженной на квадрат его скорости… Ладно, — заметив кислые физиономии подопечных, видимо ничего так и не уяснивших из объяснений наставника, произнес Сандлер, — объясню проще, на пальцах: чем толще броня, которую надо пробить, тем тяжелее должен быть снаряд или, что более эффективно, выше его скорость. На практике и снаряд берут тяжелый, и скорость стараются ему придать как можно более высокую. Вот, скажем, винтовка калибра 7,92 с бронебойной пулей весом около 8 граммов со стальным сердечником. Вылетая из ствола со скоростью 895 метров в секунду, пуля пробивает 10 миллиметров брони на расстоянии ста метров. На этом же расстоянии, но пулей с вольфрамовым сердечником, вылетающей из ствола со скоростью 930 метров в секунду, можно пробить лист брони толщиной 13 миллиметров. Противотанковое ружье такого же калибра, но стреляющее пулей весом 14,5 граммов, с начальной скоростью 1210 метров в секунду, пробивает на расстоянии ста метров броню толщиной в 30 миллиметров. С расстоянием скорость пули падает, поэтому на расстоянии трехсот метров противотанковое ружье пробивает броню уже в 20–25 миллиметров. То же самое и у пушек… Короче: чтобы пробить толстую броню бронебойным снарядом, нужна мощная пушка с длинным стволом, сообщающим снаряду как можно большую скорость. Ну и чем толще броня, тем более крупного калибра должна быть пушка. И чем дальше пушка от танка, тем меньше вероятности, что она пробьет его броню из-за падения скорости полета снаряда. И еще: чем выше должна быть придаваемая снаряду скорость, и чем больше его масса — тем толще должен быть ствол пушки и, соответственно, тяжелее она будет. И так до бесконечности. Как-то так… Уяснили? Буду спрашивать на следующем занятии. Продолжаем занятие. Итак, принцип действия бронебойных зарядов мы рассмотрели, но есть и другой вид снарядов — кумулятивные. Главное в них — это взрывчатое вещество, как правило цилиндрической или конической формы, у которого в торце, обращенном к броне, выполнена кумулятивная — собирающая, сферическая или коническая по форме, выемка. При взрыве ударная волна движется перпендикулярно поверхности взрывчатки. В кумулятивной выемке волны с поверхности сферы или конуса сходятся в одной точке, образуя струю с очень высоким давлением. Если точку образования этой струи поместить на броню, то давление продавливает ее, вбрасывая внутрь танка ударную волну, газы и осколки самой брони. Само отверстие, пробитое в броне, порой невелико по диаметру, но осколков и ударной волны хватает, чтобы вывести экипаж и механизмы танка из строя. При разрушении сталь брони так разогревается, что частично плавится. Поэтому кумулятивные снаряды называют еще и бронепрожигающими. Для кумулятивного снаряда не имеет значения ни его скорость, ни расстояние, с которого он прилетел. Им можно выстрелить из пушки, а можно его бросить рукой — эффект будет одинаков. Главное — для пробивания танковой брони самой взрывчатки требуется относительно немного. А появление кумулятивных гранат, гранатометов и их разновидностей решило вопрос борьбы пехоты с танками — пехота перестала их бояться. Не такие уж они неуязвимые, — Сандлер усмехнулся, — как кажется на первый взгляд. Но у кумулятивного снаряда есть одна особенность — он должен разорваться строго ориентированно, и строго на броне. Если он упадет плашмя на броню, то кумулятивная струя пройдет мимо брони или скользнет по ней, то и пробить, следовательно, не сможет. Если кумулятивный снаряд разорвется, не долетев до брони, то кумулятивная струя рассеется и броню не повредит.

Сандлер встал из-за учительского стола и подошел к шкафу, заваленному свернутыми в рулоны плакатами. Покопавшись немного, он достал картонный рисунок, который повесил на гвоздь, вбитый в раму ученической доски.

— Перед вами схема гранатомета однократного использования «Панцерфауст-1» с кумулятивной боевой частью… — Дребезжащий звук рынды прервал лекцию Михаэля, возвещая об окончании занятия. — Ладно, для начала достаточно, — произнес Михаэль. — Все, о чем мы говорили, вам придется испытать на практике. Поэтому учите матчасть, чтобы от зубов отскакивало! Эти знания, возможно, когда-нибудь спасут ваши никчемные жизни! Все свободны!

Следующим по расписанию уроком была история Рейха, читаемая преподавателем Вильгельмом Граббом. После того как было покончено со всеми необходимыми приветствиями, Грабб добродушно произнес:

— Ну что, щенки, соскучились по занятиям? Вижу-вижу, что соскучились: в классе штаны протирать — это не на полигоне кровавые мозоли зарабатывать. Что же, давайте немного освежим вашу память: кто вкратце может рассказать, чем мы с вами занимались целых полгода? Ну давай ты, Федотов, раз больше нет охотников…

Мальчишка вскочил и вытянулся по струнке:

— Курсант Федотов к ответу готов!

— Ого! Так уж и готов?

— Яволь, герр Грабб! — шмыгнув носом, выпалил пацан.

— Ну-с, поведайте нам, что же мы это так прилежно изучали все это время?

— Историю Рейха, герр Грабб! — не моргнув глазом, доложил Колька.

— Похвально, что ты хотя бы в курсе, как называется наш предмет! — иронически заметил Грабб. — Иные и этого не знают… Но все же конкретики хочется. Какой-никакой… Давай, Федотов, о какой же истории шла речь на наших уроках?

— Э… О древней истории Рейха, герр Грабб, — наморщив лоб от усердия, сообщил курсант.

— Верно, — кивнул Вильгельм, — было дело! Еще!

— О походах крестовых, битвах, королях древних, рыцарях…

— Понятно, — прервал курсанта наставник, — садись Федотофф. На наших предыдущих занятиях мы с вами изучали древнейшую историю Рейха и историю Средних веков. Конечно, того материала, что я вам дал, недостаточно для полноценной картинки, но мое начальство считает иначе. С сегодняшнего дня я буду читать вам курс новейшей истории Рейха — период от Первой мировой войны и по сегодняшний день. Учебники до сих пор до нас не добрались, кроме одной-единственной методички для преподавательского состава, поэтому будете писать конспекты под мою диктовку. Начнем, пожалуй… — Грабб на мгновение задумался, размышляя с чего начать. — Кто мне назовет самую главную дату в истории Третьего Рейха? — неожиданно спросил он. — Дату, по сути изменившую весь мировой порядок? Её должен знать каждый, даже неполноценный… Что молчим? Неужели никто не знает сей знаменательной даты? — удивленно произнес он, пробегая взглядом по рядам притихших курсантов. — М-да, неутешительно. И я тоже как-то упустил этот момент…

— Можно мне, герр Грабб? — поднял руку Леха Печкин.

— Ну удиви меня, Печкин.

— Двадцатое апреля! — выпалил Леха, забыв подняться с места, как того требовал устав. — День рождения фюрера!

Но Вильгельм на оплошность курсанта не обратил внимания:

— Похвально, конечно, что тебе известна эта дата. Это очень важная дата… Очень… Однако сам Великий Вождь считает иначе: девятого ноября тысяча девятьсот двадцать третьего года свершилась национал-социалистическая революция в Германии! Эту дату вы должны накрепко запомнить! Именно с приходом к власти Великого Вождя Адольфа Гитлера мир изменился! Запомните этот день! Запишите несколько раз и вызубрите эту дату наизусть… Равно как и дату рождения фюрера, — после небольшой паузы добавил Вильгельм. — Тот, кто затруднится ответить на этот вопрос, будет наказан! Жестоко наказан! Ибо эти даты — основные! Они прописаны огнем и кровью в истории величия германской расы! Записываем: двадцатое апреля 1889 года и девятое ноября 1923 года!

Дождавшись, когда курсанты старательно выведут в тетрадях важные даты, Грабб продолжил:

— Итак, история Тысячелетнего Рейха начинается в двадцать третьем году, когда нежизнеспособная Веймарская республика превратилась в непобедимый Das Drittes Reich! Путилов!

— Яволь, герр Грабб! — мгновенно отозвался обергефрайтер.

— Почему Рейх — drittes, третий?

— Первый Рейх — Священная Римская империя германской нации, существовавшая с 962 по 1806 год; второй Рейх — Германская империя, ликвидированная в 1918 году. Третий Рейх — идеальное пангерманское государство, которое, как вы только что сказали, пришло на смену нежизнеспособной Веймарской республике в 1923 году, — на одном дыхании оттарабанил Вовка.

— Молодец! — горячо похвалил мальчишку Грабб. — Вижу, что ты не ковырялся в носу во время моих лекций. Сделал выводы. Садись. Пробежимся по наиболее значимым датам от основания Тысячелетнего Рейха до наших дней: после национал-социалистической революции пост бессменного вождя-фюрера занял Адольф Гитлер, Великий Вождь… — Закончить фразу Грабб не успел, раздался звон рынды. — Странно, почему так рано? — удивился Грабб. — Ладно, с этим разберемся… Тему продолжим на следующем уроке, — произнес Грабб.

— Der Zug! Stillgestanden! — скомандовал Вовка.

Громыхнув скамейками, курсанты встали.

— Ruehrt Euch! Свободны! — добавил по-русски Вильгельм, покидая учебную комнату.

— Вот же какой прохиндей удачливый, этот Гитлер, — прошептал на ухо Вовке Незнанский, — ведь мог подохнуть в тюрьме… Так нет же!

— Угу, — буркнул Вовка. — И все бы могло обернуться по-другому…

— Чего шепчетесь, пацаны? — прилип к друзьям пронырливый, словно хорек, Колька Печкин. Его востроносенькая мордочка выражала крайнюю степень любопытства.

— А тебе зачем? — буром наехал на однокурсника Петька.

— Да так, интересно, — пожал плечами пацан.

— Ты, Колька, слыхал такую поговорку: меньше знаешь — крепче спишь?

— Ну?

— Баранки гну! — передразнил его Незнанский.

— Я к вам по-хорошему, а вы… — обиженно протянул мальчишка.

— Петь, в самом деле, зря ты так, — вступился за Кольку Вовка. — Он нормальный пацан…

— Еще бы не встревал куды не следует, — возразил Петька, — так и вообще бы… Ладно, — сменил он гнев на милость, — чего сказать-то хотел? Или только подслушивать чужие разговоры и горазд?

— Да ну тебя в баню, Незнанский! — Колька решил не обижаться на Петькины подначки. — Вы расписание завтрашнее видели?

— Нет, не смотрели еще, — ответил Вовка. — А чего там такого?

— Как чего? — выпучил глаза Колька. — Мы завтра с утра на полигоне целый день!

— Вот, блин! — огорчился Петька. — Только-только руки зажили…

— Не-е, копать не будем и таскать тоже! — радостно сверкая глазенками, сообщил Печкин. — Там написано «боевая подготовка»! Поняли? Боевая!

— Вовка, пойдем глянем, что ль? — предложил Незнанский.

— Пойдем, — легко согласился Путилов.

В коридоре мальчишки сразу натолкнулись на Сандлера, спешившего куда-то по своим делам.

— А, Путилофф, — заметив Вовку, остановился мастер-наставник. — Ты расписание уже видел?

— Так точно, герр Сандлер! А что, действительно стрелять будем? Ну я насчет подготовки, — пояснил мальчишка, — написано ж, что боевая…

— Стрелять будут точно, только я не уверен, что это будете вы, — загадочно ответил наставник.

— Как это? — удивился Вовка. — По нам, что ли, стрелять будут?

— Догадливый, — хмыкнул Сандлер. — Танки стрелять будут… Но холостыми, — заметив, как вытянулись лица курсантов, добавил он через мгновение. — Все объясню завтра на разводе, — пообещал он. — Сейчас некогда. Топайте на занятия, — бросил он через плечо.

— Яволь, герр мастер-наставник! — гаркнули ему в спину мальчишки.

— Нет, ну вы слыхали? — возмущенно заявил Печкин. — Нас расстреливать будут!

— Не суетись, Колян! — хлопнул сокурсника по плечу Петька. — Сказано же — холостыми.

— Ага, слушай ты их больше! — все не мог успокоиться Печкин. — Вам, может, и по фиг, а мне как-то нет по себе! Ведь из танка, как-никак! А ты его пушку видел?

— Да рассмотрел не хуже тебя. Чай, не слепой. Давай лучше двигай булками, а то на урок опоздаем…

— Взвод, смирно! Герр мастер-наставник, первый взвод на утреннюю поверку построен! Больных и отсутствующих нет! Доложил замкомвзвода — обергефрайтер Путилов!

— Вольно! — скомандовал Сандлер. — Путилофф — в строй. Командованием спецшколы «Хундюгендс» было принято решение провести для курсантов военно-полевые игры…

При слове «игры» некоторые из мальчишек не смогли сдержать улыбки и смешки.

— Смирно! — тут же отреагировал на неподобающее поведение воспитанников Михаэль. — Отставить смех! Я достаточно четко выразился: играть будем не в бирюльки и не в «дочки-матери»! Игры военно-полевые! С применением настоящего боевого оружия и танков! Цель: отработать действия солдат в обороне! Конечно, для начала хорошо бы разобрать эти самые действия в теории и в учебных классах, а не на танковом полигоне. Но, в связи с отправкой танкового полка в действующую армию, времени на доскональное обучение методам ведения боя у нас не остается! Поэтому, пока танкисты еще не убыли на фронт, руководство решило дать вам понюхать настоящего пороха! Небольшой инструктаж перед отправкой на позиции я дам вам после под запись, а сейчас слушайте внимательно — повторять не буду! Итак, что же такое оборона? — монотонно произнес он. — Оборона — это вид боевых действий, применяемых с целью сорвать или отразить наступление противника, удержать свои позиции и подготовить переход к наступлению. Основная задача солдата в обороне заключается в том, чтобы, умело используя свое оружие, местность и ее инженерное оборудование, а также заграждения, нанести наступающему противнику возможно большие потери, отразить его атаку и удержать занимаемую отделением позицию. Солдат не имеет права оставить свое место в обороне без приказа командира. Теперь о ваших действиях: слушаем и запоминаем! — вновь повторил Сандлер. — Перед атакой противник обычно проводит огневую подготовку. С началом огневой подготовки противника солдат по команде командира отделения укрывается на дне окопа, траншеи, в блиндаже или в убежище, оборудованных на позиции подразделения, в готовности быстро занять свое место для отражения атаки. Когда противник перейдет в атаку, солдаты подразделения, заняв свои места, ведут сосредоточенный огонь по команде командира, а с подходом противника на дальность действительного огня — самостоятельно, каждый в своем секторе. В первую очередь нужно уничтожать наиболее важные в данный момент цели. Гранатометчики поражают танки и бронетранспортеры, пулеметчики и автоматчики отсекают пехоту от танков и уничтожают ее. Когда к позиции отделения приближается танк, а в распоряжении солдата, кроме автомата, имеются только противотанковые гранаты, нужно выждать, пока танк подойдет на расстояние пятнадцать-двадцать метров, и тогда бросить гранату, стараясь попасть под гусеницу. Танк с подорванной гусеницей остановится, развернется на месте и будет уничтожен другими противотанковыми средствами из глубины обороны. Если экипаж танка попытается исправить гусеницу или уйти из поврежденной машины, автоматчики уничтожают его своим огнем. При прорыве танков противника к траншее или окопу надо лечь на дно, а когда танк пройдет через траншею, быстро встать, бросить противотанковую гранату в его кормовую часть и открыть огонь по пехоте, следующей за танком. Каждый воин должен знать, что танк вблизи не представляет никакой опасности. Мы с вами уже обсуждали это на занятии: экипаж танка ничего не видит, основное оружие стрелять не может. Стенки окопа от того, что через него пройдет танк, не обвалятся. Одним словом, солдату в окопе танк не страшен, но солдат, вооруженный противотанковыми гранатами, способен поразить своего стального противника и огнем из автомата уничтожить следующую за танком пехоту. Пехоту противника… Она не предусмотрена на сегодняшнем учении, — пояснил Михаэль, — но вы должны это знать! Итак, пехоту противника, подошедшую к позиции на расстояние тридцать-сорок метров, нужно забросать ручными гранатами и уничтожить огнем в упор. Отдельных солдат, ворвавшихся на позицию отделения, уничтожают огнем, гранатами и в рукопашной схватке. Оборонять свою позицию надо до конца, даже тогда, когда противнику удастся выйти на фланги и в тыл. Сопротивление обороняющихся осложнит действия противника, ослабит его удар по глубине нашей обороны и позволит старшему командиру принять меры к уничтожению вклинившегося противника и восстановлению положения. Всем ясно?

— Яволь, герр мастер-наставник!

— Замечательно! — Сандлер взглянул на часы. — Сейчас — на завтрак. После завтрака — в оружейку! Путилофф, зайдешь ко мне после столовой и возьмешь список вооружения. Распределишь. В девять тридцать вас будут ждать машины на плацу. Загружаемся. На полигоне я выдам дальнейшие указания! Свободны!

В оружейке царило веселое оживление: известие о том, что курсантам выдадут на руки оружие, пусть и заряженное холостыми патронами, пробуждало в мальчишках нездоровую суету. Они галдели, толкались и дурачились до тех пор, пока на пороге не появился Вовка в сопровождении бессменного «хозяйственника» школы — Максимилиана Мейера, заведовавшего также и оружейной комнатой — персонала до сих пор не хватало. Плешивый комендант недовольно покосился на шумных «ублюдков» и процедил сквозь зубы, обращаясь к Вовке, как к старшему:

— Die Ordnung richte![73] Schnell!

— Der Zug! Stillgestanden! — крикнул Вовка во всю глотку, чем заставил поморщиться Мейера, перебравшего накануне шнапса.

Знакомая команда, вбитая в головы псов уже на уровне рефлексов, заставила мальчишек быстро выстроиться вдоль бревенчатой стены оружейной комнаты.

— Командиры отделений — ко мне! — продолжал распоряжаться Путилов. — Остальные на месте! И чтобы тихо!

— Gut. — Мейер потер пальцами виски, вытащил из кармана связку ключей и отпер оббитую железом дверь в оружейку. — Ждать. Нихт кричать! — хрипло каркнул он, проходя внутрь забитой оружием комнаты.

Нащупав рубильник, он включил свет, а затем прикрыл за собой дверь. Пошарив рукой на полке с аккуратно сложенными пачками патронов, он нащупал спрятанную им же початую бутыль кустарного русского шнапса — самогона. Выдернув пробку зубами, Мейер приложился губами к холодному стеклянному горлышку. Стараясь не вдыхать едкие сивушные пары, комендант сделал несколько судорожных глотков. Глотку привычно опалило огнем, а желудок спазматически сократился. Немец передернул плечами и оторвался от горлышка. Заткнув бутыль пробкой, Мейер отработанным до автоматизма движением убрал её на привычное место, спрятав за коробками боеприпасов. Закусив самогон приготовленной заранее плиткой шоколада, немец блаженно развалился на колченогом шатающемся стуле. Вскоре теплая расслабляющая волна вымыла из головы тупую похмельную боль, руки перестали трястись и Мейер вздохнул с облегчением. Распахнув дверь, комендант произнес:

— Проходить по очередь. Получать. Отходить.

Вовка вошел внутрь оружейки и протянул исписанный Сандлером лист бумаги Мейеру.

— Ich verstehe,[74] — кивнул комендант, мельком взглянув на листок. — Die erste Abteilung.[75] Заходить только командирен отделений, остальные ждать за Tur… — Он пощелкал в воздухе пальцами, вспоминая русское слово: — Дверь.

— Гефрайтер Незнанский, получай оружие на свое отделение, — «официальным» тоном, как старший по званию, произнес Вовка.

Петька заскочил в оружейку и замер перед раздаточным столом, на который Мейер навалил горку оружия: в основном видавшие виды карабины Маузера модели 98к.

— Sieben Mauser Karabiner. Kurtz, — принялся перечислять комендант. — Maschinenpistole MP40. Ein. Für den Abteilungsführer.[76]

— Ух ты! Мне? — не смог сдержать восхищенного возгласа Петька, хватая вороненую смертоносную «игрушку».

— Armleuchter! — прошипел немец, продолжая выкладывать боеприпасы на стол. — Die Patronen, die Granatapfel: zehn Stucke.[77] Гранатен lehr… учебный. Собрать потом. Сдать под счет!

— Яволь, герр комендант! — поспешно кивнул Петька. — Не сомневайтесь — соберем до последней.

— Zwai Pistole Walther P38.[78] — На стол легли пистолеты в потертых кобурах.

Дождавшись, когда мальчишки освободили стол от оружия, Мейер бросил на него длинный ручной пулемет с раздвижными сошками и жестяную коробку с пулеметной лентой.

— Maschinengewehr[79] 34,— произнес он. — Ergreifen. Забирать!

— Вот это хреновина! — стаскивая «ствол» со стола, воскликнул Петька. — Вот постреляем на славу!

— Следующий отделений! — торопил мальчишек Мейер, которому хотелось побыстрее разделаться с рутиной и хлебнуть из заветной бутылочки еще разок. — Не задерживайт!

Когда увешанные оружием мальчишки выстроились, наконец, на плацу, к Вовке подошел Сандлер. Прикрыв натянутую на голову вязаную тубу полевой фуражкой и застегнув шинель на все пуговицы, наставник зябко ёжился — с утра основательно похолодало, а с болот ощутимо потягивало промозглым ветерком.

— Вооружились? — поинтересовался он.

— Так точно! — ответил Вовка.

— Тогда грузитесь в машины, — бросил он, распахивая дверь кабины грузовика. — Дальнейший инструктаж получите по прибытии на позиции.

— Итак, бойцы, — выстроив взвод псов вдоль окопов, принялся наставлять мальчишек Михаэль, — солдат в обороне действует в составе своего отделения, занимающего позицию около пятидесяти метров по фронту. Позиции отделений во взводе объединяются во взводный опорный пункт, который по фронту занимает до трехсот метров и в глубину — до двухсот. Между позициями отделений могут быть промежутки по пятьдесят-шестьдесят метров, прикрываемые фланговым перекрестным огнем смежных отделений и огнем из глубины опорного пункта. Посему: взводным опорным пунктом назначается вот этот самый блиндаж, — Сандлер указал рукой на заглубленное в землю бревенчатое строение. — Первое и второе отделения располагаются по правому флангу, третье и четвертое — по левому. У нас в запасе, — он взглянул на часы, — около полутора часов до начала полевой игры. Занимаем окопы, заряжаем ружья и пулеметы. Посмотрим, как вы освоили матчасть на уроках по стрелковому делу. Танки пойдут на наши позиции с южного направления — оттуда, — махнул рукой наставник. — Будет стрельба, но снаряды, так же как и ваши патроны, — холостые. На территории полигона установлены заряды и мины для более достоверной имитации настоящего боя. Для первого раза вам поставлена простая задача: четко выполнять мои распоряжения, не палить в белый свет как в копеечку, не бояться и привыкать к звукам настоящего сражения, то есть к стрельбе и взрывам. Повторю еще раз то, что талдычил вам вчера: при подходе танка к позиции отделения выжидаете до тех пор, пока он подойдет к окопу на расстояние броска гранаты! После этого бросаете гранаты, стараясь попасть под гусеницу. Так как гранаты у вас учебные, этим вы, конечно, его не остановите, поэтому после броска ложитесь на дно окопа и пережидаете, когда танк перевалит через траншею. После чего быстро вскакиваете на ноги и бросаете гранату в кормовую, наиболее уязвимую часть танка. Вопросы есть?

— Есть, герр мастер-наставник! — произнес Вовка.

— Слушаю.

— Гранат у нас немного, — пояснил он. — Если все их кинут в подходящие танки, то в корму нечего кидать будет.

— Ясно. Командирам отделений распределить очередность бросков, — быстро сориентировался в ситуации Михаэль. — Половина отделения бросает гранаты в подходящие танки, половина — в отъезжающие. Понятно?

— Яволь!

— Тогда распределяемся по позициям!

Как и пообещал Сандлер, часа через полтора на дальнем конце полигона из-за редких деревьев начали выползать танки. Бронированные чудовища медленно разъезжались в стороны, выстраиваясь в редкую цепь.

— Раз, два, три… — принялся считать танки Петька, нервно тискающий в руках автомат. — Девятнадцать, пацаны! — выкрикнул он. — Примерно по одному на двоих, выходит…

— Обычный танковый взвод, — пояснил Сандлер находившемуся рядом с ним на опорном пункте Вовке, рассматривая в бинокль вытянувшуюся цепь бронемашин. — Четырнадцать средних танков: в основном «Панцеркампфвагены IV», хотя вижу пару «двушек» и одну «трешку». Надо же, и пара тяжелых затесалась: «Тигр» с «Пантерой». А вот нового ничего нет, — хмыкнул Михаэль, — оно и понятно: новички за рулями. Ну и пяток легких… Ага, началось! — довольно произнес он.

Вовка увидел, как неподвижно стоявшие до того машины окутались клубами дыма и на полных парах стремительно помчались к позициям псов.

— Achtung! — крикнул Сандлер. — Приготовиться!

— Приготовиться! — понеслась вдоль окопов дублируемая гефрайтерами команда.

«Бах!» — гулко хлопнул одиночный выстрел — видимо, у кого-то из мальчишек сдали нервы. Следом за первым выстрелом, словно по инерции, прозвучало еще несколько.

— Отставить!!! — Сандлер запрыгнул на бруствер окопа, чтобы всем курсантам было его хорошо видно. — Стрелять только по моей команде либо когда танки приблизятся метров на двести! Не раньше и не часто! Представляйте, что отсекаете от танков пехоту противника!

Спрыгнув обратно в траншею, он вновь приложил бинокль к глазам. Один из танков неожиданно плюнул огнем. Громыхнуло, но несильно — сказывалось расстояние.

— Не стреляем! Ждем! — вновь крикнул мастер-наставник.

Выстрелил еще один танк, за ним еще и еще. А следом понеслось: поверхность полигона вздыбилась — видимо сработали заряды, о которых предупреждал Сандлер. По ушам садануло так, что мало не показалось. Часть пацанов из четвертого отделения так и вовсе землей засыпало — слишком близко к окопам немцы один из зарядов прикопали. А танки все перли и перли, невзирая на взрывы.

— Братцы, так они же нас раздавят! — закричал кто-то из мальчишек. — Вона какие… — Бросив карабин на дно окопа, пацан выпрыгнул из траншеи и метнулся к видневшимся за позициями зарослям. Поддавшись панике, следом побежали еще несколько ребят.

— Куда?! — закричал Сандлер, увидев беглецов. — А ну назад! Пристрелю!

Испуганные мальчишки, кроме самого первого, вновь ссыпались в окоп и похватали карабины.

— Путилофф, верни этого придурка! — приказал Сандлер, не отрываясь от бинокля. — Я его и вправду пристрелю, если не вернется, — на полном серьезе произнес немец. — Дезертирам — смерть!

— Слушаюсь, герр Сандлер! — Вовка перевалился через бруствер и помчался за улепетывающим во все лопатки пацаном. Он нагнал его у самой кромки леса и ударил беглеца по пяткам носком сапога. Запутавшись в собственных ногах, мальчишка упал, Вовка тут же навалился на него всем телом.

— Сдурел, что ли, урод! — закричал он в лицо струсившему пацану, талдычившему скороговоркой: «Они нас раздавят, они нас раздавят, они…»

Вовка съездил сокурснику по зубам тыльной стороной ладони, а после принялся хлестать его по щекам.

— Все, хватит! — наконец взмолился беглец. — Я понял! Понял уже!

— Ни хрена ты не понял, Ищенко! — Вовка прекратил шлепать пацана по лицу. — Сандлер тебя пристрелить грозился, как дезертира. Давай, подъем! — Он встал с беглеца и, протянув ему руку, помог подняться с земли. — Дуй на место и молись, чтобы все обошлось! Сандлер, в общем-то, не злопамятный…

Они вместе добежали до окопов, после чего разделились: Ищенко вернулся на позиции своего отделения, а Вовка побежал с докладом к мастеру-наставнику.

— Вернул? — заметив появление заместителя, спросил Сандлер.

— Так точно! — кивнул Вовка. — Что ему теперь за это будет? — решил разузнать мальчишка.

— Месяц гальюны заставлю драить, чтобы в следующий раз неповадно было! — ответил Михаэль.

— И все? — обрадованно воскликнул Вовка.

Сандлер оторвался от бинокля и повернулся к Путилову:

— Считаешь наказание слишком мягким?

— Никак нет, герр Сандлер! Справедливое наказание! — поспешно ответил Вовка, проклиная себя за несдержанность.

— Ну-ну, а то я подумал… — Сандлер вновь приник к окулярам бинокля.

Решив, что машины достигли намеченной заранее линии, он крикнул:

— Взвод, огонь!

Дождавшись отмашки, курсанты принялись палить из карабинов в сторону движущихся танков. Застрекотали пулеметы, вписавшись в общую какофонию боя. Один из «Тигров», взобравшийся на небольшой пригорочек, выстрелил из пушки. Того, что произошло вслед за этим, не ожидал никто, даже Сандлер: бревенчатый блиндаж, находящийся как раз за спиной мастера-наставника, неожиданно взорвался. В разные стороны полетели щепки, бревна и комья земли. Ударной волной Вовку размазало по деревянной обшивке окопа. По ушам словно кувалдой звезданули, а из носа пошла кровь. Мальчишка на мгновение отключился. Когда он пришел в себя, над ним нависала окровавленная физиономия мастера-наставника, который дергал Вовку за лацканы шинели.

— Живой, Путилофф? — Скорее догадался, чем услышал мальчишка — в ушах болезненно звенело, а голова кружилась.

— Жи… живой… — просипел Вовка, выплевывая землю изо рта. — А вы… ранены… герр…

— Кровь? — цапнул себя рукой за окровавленное лицо мастер-наставник. — Ерунда: щепкой зацепило!

— А… что… это… было?

— Боевой снаряд, мать его в дышло! — чисто по-русски выругался Сандлер, размазывая по лицу рукавом шинели грязь и кровь.

— Откуда? Холостые… ж… — Вовка, превозмогая головокружение, с трудом поднялся на ноги.

— Значит, какой-то баран боевой снаряд в пушку засунул! — прорычал Михаэль, выглядывая из окопа. — Епть! Ложись! — заорал он, толкая Вовку.

Мальчишка, потеряв равновесие, упал на мерзлую землю. Рядом, ругаясь на двух языках, рухнул мастер-наставник. Свет в окопе померк на мгновение — рычащая туша танка на всех парах перепрыгнула траншею, засыпав скрюченные тела мерзлыми земляными комьями.

— Кажись, пронесло! — нервно дернул щекой Сандлер. — Вот и поигрались…

— Ну-с, докладывайте, господа, — мрачно произнес Нойман, когда собравшиеся в кабинете начальника школы мастера-наставники заняли свои места. — Как, я вас спрашиваю, как такое вообще возможно?

— Герр оберстлёйтнант, разрешите я скажу? — попросил слова старший мастер-наставник Франц.

— Слушаю, Роберт, — кивнул Нойман.

— Я не вижу в том, что произошло, никакой вины мастера-наставника Сандлера. При подготовке «псов» к военно-полевым играм, он сделал все, что должен был… Ну насколько это вообще возможно. Мы все знаем, что материал сырой, не обученный… Не стоило, наверное, бросать его под танки так рано. Однако, если исключить недоразумение с боевым снарядом и перевернувшимся танком, все бы прошло как по маслу! Я вообще не представляю, как Михаэлю удалось предотвратить массовое бегство курсантов с позиций при виде приближающихся танков.

— Мне понятна твоя позиция, Роберт, — ответил Нойман. — Никто Михаэля и не обвиняет. Я просто размышляю, что делать дальше? Михаэль, доложите о случившемся для тех, кто не в курсе… Так сказать, поделитесь впечатлениями и приобретенным опытом.

— Хорошо, герр оберстлёйтнант! — слегка наклонил забинтованную голову Сандлер. — Вначале все шло по плану: выехали на полигон, рассредоточились на позициях. Взвод танков тоже вышел на позиции по расписанию. В общем, курсанты проявили себя неплохо: почти без паники…

— Но все-таки случаи были? — задал вопрос Нойман.

— Так точно, — ответил Сандлер, — без бегства не обошлось.

— Как справились?

— Пообещал пристрелить беглецов на месте!

— И расстрелял бы? — спросил Бургарт.

— Так точно, без раздумий! — не стал юлить Михаэль. — Проще зарыть их на начальном этапе, чем без толку кормить годами.

— Согласен. Продолжай.

— Затем один из танков выстрелил боевым снарядом. Результат: двое убитых, пятеро раненых, ну и контуженых трое. Удачно попал…

— Что танкисты говорят?

— Сказали — случайность: промухали боевой.

— Разгильдяи! — не сдержался Нойман. — Вопрос: будем писать официальный рапорт руководству… Или спустим на тормозах? Есть ли смысл ссориться с танкистами?

— Я думаю, что лучше не ссориться, — высказал свое мнение Франц. — Подумаешь, прихлопнули пару унтерменшей… Да и сотрудничать с ними еще не раз придется.

— Согласен, — кивнул Бургарт, делая пометку в блокноте, — спустим на тормозах. Негоже немцам ссориться из-за неполноценных. А как танк перевернулся? — вспомнил оберстлёйтнант.

— Неудачно подошел к окопам — за рулями был новичок-стажер. В результате не смог преодолеть траншею и перевернулся, насмерть задавив еще одного курсанта.

— Ладно, мне все ясно. Отсюда вывод: пока личный состав не подготовлен — никаких военно-полевых игр! Никаких выстрелов, мин и прочей ерунды! Берем один танк с опытным инструктором и откатываем «псов» в окопе. Как это, в принципе, и происходит в нормальной учебке на начальном этапе. Всем понятно?

— Яволь, герр оберстлёйтнант!

— Тогда за дело, господа офицеры!