Психологическая помощь: теория и практика

Александр Бондаренко

Психологическая помощь:

теория и практика

Учебное пособие для студентов старших курсов

психологических факультетов

и отделений университетов

Москва

Независимая фирма «Класс»

2001

УДК 615.851

ББК 53.57

Б 27

Бондаренко А.Ф.

Б 27 Психологическая помощь: теория и практика. — Изд. 3-е, испр. и доп. — М.: Независимая фирма “Класс”, 2001. — 336 с. — (Библиотека психологии и психотерапии, вып. 94).

ISBN 5-86375-040-5

В книге профессора А.Ф. Бондаренко впервые в отечественной психологии дается

систематизированное описание основных направлений современной психотерапии и

психологического консультирования. В контексте общепризнанных психотерапевтических

парадигм восстановлена отечественная психотерапевтическая традиция, восходящая к

классической русской философии. Отличительной чертой издания является описание реальных

ситуаций психологической помощи из личного опыта автора.

Книга предназначена для студентов психологических факультетов, а также широкго круга

специалистов смежных профессий.

Главный редактор и издатель серии Л.М. Кроль

Научный консультант серии Е.Л. Михайлова

ISBN 5-86375-040-5

© 2001 А.Ф. Бондаренко

© 2001 Независимая фирма “Класс”, издание, оформление

© 2001 Мастерская-таф, дизайн обложки

Исключительное право публикации на русском языке принадлежит издательству “Независимая

фирма “Класс”. Выпуск произведения или его фрагментов без разрешения издательства

считается противоправным и преследуется по закону.

www.kroll.igisp.ru

Купи книгу “У КРОЛЯ”

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Психологическая помощь — емкое понятие, содержание которого включает в себя многообразие

теорий и практик, варьирующихся от специфического применения такого метода

социологических обследований, как глубинное интервью, до многообразных техник социально-

психологического тренинга, понятий и методов, восходящих к медицинской психотерапии, без

которых тонкая живая ткань отношений психолога-консультанта и его клиента может легко

разрушиться, а сама психологическая помощь — превратиться то ли в морализаторство, то ли в

простое выражение сочувствия. Не вызывает сомнения, что способность сочувствовать и

сопереживать — столь же необходимый дар для специалиста в области консультативной

психологии, как для музыканта — музыкальный слух. Однако так же несомненно, что одной

этой способности недостаточно для решения многочисленных и многообразных проблем, ежедневно возникающих в деятельности психолога-практика в его двух основных ипостасях, оформившихся в последние годы на отечественных просторах: школьный психолог (психолог-

наставник) и психолог-консультант. Поэтому свою основную задачу автор видел в том, чтобы

показать студенту, специализирующемуся в области психологического консультирования и

психологической помощи, весь спектр проблем, методов и требований, предъявляемых к

специалисту в данной области. Причем, не ограничиваясь простым описанием процесса, обратиться к разнообразному социально-культурному, историческому контексту возникновения

соответствующей профессии, глубоко и всесторонне проанализировать сложившиеся традиции и

намечающиеся перспективы деятельности, связанной с психологической помощью личности и

сообществу. И уже исходя из обобщенных и дифференцированных тенденций, дать описание

конкретных проблем, практик и нормативных требований, каковыми последние представляются

на сегодняшний день применительно к личности и деятельности специалиста, профессионально

занятого в области психологической помощи.

Предлагаемое учебное пособие предназначается в первую очередь для студентов факультетов

психологии университетов и других высших учебных заведений, специализирующихся в области

психологической помощи. Но оно может оказаться полезным и широкому кругу других

специалистов смежных профессий — врачам-психиатрам, учителям, священникам, да и просто

любому интеллигентному человеку, поскольку наиболее полно и стройно представляет всю

систему научных знаний, практических требований и умений, охватывающих теорию и практику

психологического консультирования. Вместе с тем хорошо известно и другое: теория и практика

психологической помощи, в особенности на просторах бывшего Союза, а теперь Содружества, не то что далека от окончательного становления, но, попросту говоря, делает первые шаги как в

смысле социальной институционализации, так и в смысле научного и прикладного оформления в

самостоятельную область социальной практики и, соответственно, в отдельную профессию.

Поэтому пойти традиционным способом, т.е. просто изложить некоторые “данности”, как

принято при написании подобных книг, вообще не представлялось возможным. Невозможно

ограничиться простой констатацией состояния дел еще и потому, что сама профессия в нашем

случае требует от своего представителя прежде всего вполне определенной личной работы: проработки собственных эмоциональных и смысловых проблем, овладения определенной

культурой самоанализа и личностной рефлексии, осознания в возможно более полном объеме

своих собственных личностных, нравственных, культурных, когнитивных и глубинных

(“самостных”) ценностей, без соотнесения с которыми практика психологической помощи не

может быть профессиональной. В самом деле, трудно и даже невозможно представить себе

профессионального психолога-консультанта незрелым, не способным интегрировать в себя

многообразные ценности мира, обремененным собственными личностными или

экзистенциальными конфликтами, навязывающим свою концепцию мира клиенту...

Ясно, что подобная личностная работа не может осуществляться по учебному пособию, даже по

самому совершенному, поскольку требует принципиально иного способа обучения, а именно: опыта проживания собственного бытия в непосредственно личностном общении и анализе.

Для того чтобы облегчить эту работу, сделать ее возможной, и предназначается наша книга.

Настоящее учебное пособие написано на основе многочисленных авторских курсов лекций, психологических школ, обобщения собственных исследований, достижений и трудностей в

практике оказания психологической помощи, а также с учетом всей доступной как

отечественной, так и зарубежной литературы по этому вопросу.

В понимании смысла и специфики психологической помощи автор обязан общению с близкими

и далекими коллегами и друзьями, среди которых особый след оставили Карл Роджерс, Карл

Витакер, Роберт Янг, А. Е. Алексейчик, Б. С. Братусь, Ф. Е. Василюк, И. В. Дубровина, Ю. Н.

Емельянов, А. Ф. Ермошин, А. В. Зинченко, Г. Л. Исурина, А. А. Леонтьев, Э. Лауренайтис, М.

Мейгас, О. М. Лобач, В. Ф. Петренко, Т. С. Яценко и многие, многие другие, чей бесценный

опыт и сердечную теплоту автор надеется передать своим коллегам и последователям.

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

Наука и жизнь... Почти что архетипический образ чудаковатого профессора, отгородившегося в

заваленной ретортами и фолиантами лаборатории от живущего своей жизнью мира, все еще

бытует в человеческом сознании. Но все мы, люди, имеющие отношение к научным занятиям, хорошо помним: с некоторого времени “мандарины духа натолкнулись на плотность

собственного тела”. С тех пор как наука утратила свой просветительский статус, а ученый —

возможность независимого индивидуального исследования действительности, особой — и

профессиональной, и личностной, — его задачей становится самоопределение в отношении к

окружающему миру, рефлексия собственной этической, социальной и ценностной позиции. В

особенности это относится к профессиональной деятельности и личностному развитию

практикующего психолога.

Дело в том, что по своему объективному содержанию деятельность практикующего психолога, психолога-психотерапевта не может не реализовать в некотором смысле проектное, психотехническое, а в перспективе — и социотехническое — отношение к миру. Что бы ни

делал психолог-психотерапевт, оказывая психологическую помощь, он в конце концов

способствует восстановлению или выстраиванию некой изначально предполагаемой, а

возможно, в идеале и полагаемой целостности индивидуального способа бытия, возвращая ему

достоинство самоценности. Однако испытание этого достоинства и, так сказать, установление

его не мнимой, не иллюзорной, но подлинной значимости означает дальнейшее осуществление

себя в мире, т.е. целе- и смыслополагание, реализацию замыслов и проектов как в отношении

себя самого, так и в отношении мира, с которым человек находится в сложной и неразрывной

связи. Изменяя себя, изменяешь вселенную. Жизнь в семье, в группе, в ситуации, в социуме, в

культуре, в эпохе, во времени, в себе самом — все эти измерения человеческого бытия так или

иначе включены в теорию и практику психологической помощи.

Работая над вторым изданием этого учебного пособия для студентов, специализирующихся в

области практической психологии и психотерапии, я прежде всего попытался углубить именно

историко-культурный контекст деятельности отечественного практикующего психолога. Кроме

того, я посчитал возможным расширить круг представлений о масштабах и ответственности

психолога-психотерапевта, а также отметить нравственные и социальные аспекты этого, смею

полагать, вечного вида профессиональной деятельности. Отсюда некоторая проблемность и, возможно, дискуссионность обновленного содержания, цель которого — способствовать

развитию экзистенциально углубленной и социально ориентированной профессиональной

рефлексии. Текст учебного пособия снабжен ссылками на новые и новейшие источники, содержит описание реальных случаев из консультативной и терапевтической практики автора, а

также ряд наблюдений и обобщений, относящихся к общему контексту работы русского

психолога.

Александр Бондаренко,

март 1999, Киев

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ

Психологическая помощь как вид практики имеет самое прямое отношение к проблеме смысла.

Смысл, как известно, означает таинственное, подчас туманное, по-гречески mustikoz. Не потому

ли, что смысл можно выдумать, чем занимаются богословы и философы? Или изобрести, в чем

преуспевают идеологи и демагоги? Или создать, что уже по части искусства? И эти, сотворенные, смыслы могут быть хорошими или плохими, высокими или низкими, простыми

или изощренными. Такими, чтобы их можно было принять, или такими, чтобы можно было

отвергнуть. Эти смыслы можно изучать, потреблять. Ими можно манипулировать. Даже

наслаждаться. Можно и зарабатывать на способах их изготовления, обучая ремеслу, которое

называется “методология” или “идеология”, или “мастерство” — в зависимости от сферы

деятельности.

Каким же должно быть отношение психолога-психотерапевта к проблеме смысла? С каких

позиций стоит нам подходить к ней? С позиций науки или с позиций искусства? С позиций

философско-идеологически-теологических или с позиций естественно-клинических? От чего мы

должны отталкиваться в первую очередь — от специфики личности клиента или от нашего

собственного мировидения? В эпоху поразительных достижений нейронауки, сочетающей

молекулярную биологию, биофизику и нейропсихологию, вопросы эти представляются далеко

не риторическим.

Отличие науки от иных форм сознания и практики в том, что только в науке не выдумывают и

не изготавливают смыслы. Наука служит способам их открытия. И лишь вследствие этой

счастливой особенности человеческого интеллекта — не измышлять, а постигать —

открываются смыслы, которые принадлежат природе вещей и потому безотносительны к любым

оценкам и отношениям. Они сами выступают онтологическим основанием для выработки тех

или иных норм и принципов существования. Открытые ученым явления, закономерности или

законы нельзя принять или не принять, оценить как хорошие или плохие. Их можно либо

учитывать и сообразовываться с ними, либо игнорировать, воспроизводя в себе неандертальца.

Беда лишь в том, что научные истины порой мало совместимы с ценностью единичной и

конечной человеческой жизни. Возможно, в этом и состоит существо противоречия между

психологией академический и психологией практической. В тексте третьего издания, исправленном и дополненном, я пытаюсь, как и прежде, совместить науку и гуманизм в синтезе

психотехнического действования.

Александр Бондаренко,

март 2001 г., г. Киев.

Раздел I

ВВЕДЕНИЕ В ПРЕДМЕТ

Глава 1

СМЫСЛ И СПЕЦИФИКА

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ

1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ

Понятия, как известно, существуют в двух основных разновидностях: формальной и

содержательной. Формальное понятие, т.е. данное в одном из определений, развертываясь в

процессе познания и обнаруживая все более и более полную совокупность определений, превращается в содержательное знание, обладающее всей полнотой и целостностью. Именно в

этом смысле понятие, согласно Гегелю, “столь же является началом, сколь и результатом” (Гегель, с. 147). И именно поэтому обучение любой дисциплине требует вначале

ориентировочной, отвлеченной от всего богатства истинного содержания, формальной и в

гносеологическом, и в логическом смысле процедуры введения в предмет.

В самом деле, что представляет собой, хотя бы в самых общих чертах, такое емкое понятие, как

“психологическая помощь”? Каковы истоки соответствующей деятельности? Диапазон

применения и возможности? Исходные позиции в отношении своего назначения как в жизни

личности, так и в обществе в целом? Каковы концепции и методы, лежащие в ее основе?

Существуют ли и в чем проявляются, если существуют, отличия от других форм

вспомоществования человеку, например, религиозной и медицинской? Каковы требования к

профессионалу в этой области? В чем, наконец, причины столь позднего объявления, по

сравнению с другими странами, соответствующей дисциплины в постсоветском обществе и

каковы перспективы ее развития?

Раскрытие этих и других фундаментальных вопросов, требующих освещения в процессе

овладения сложной и тонкой областью прикладной психологии, призванной обеспечить

психологическую помощь личности и сообществу, и составляет то самое развертывание

исходного содержания, в овладение которым вводят начальные формальные определения.

Итак, какое рабочее определение понятия может быть положено в осно-

ву при введении в предметную область психологического вспомощество-

вания?

Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим некоторые предварительные условия такого

определения. Начнем с очевидных допущений. Понятие “психологическая помощь” отражает

некоторую реальность, некую психосоциальную практику, полем деятельности которой является

совокупность вопросов, затруднений и проблем, относящихся к психической жизни человека.

Уже такое, предварительное, хотя и очевидное, допущение требует, в свою очередь, уточнения

границ понятий “психика”, “психическое”. И здесь, думается, небезосновательным критерием

может послужить широко распространившееся в последние десятилетия как в отечественной, так

и в зарубежной психологии представление о человеке как о трехуровневом единстве: физическом (body), психоэмоциональном (mind) и духовном (spirit). Даже такое схематическое

членение понимания человека довольно явственно указывает на сферу приложения усилий, отражаемых словосочетанием “психологическая помощь”. Очевидно, что областью деятельности

соответствующего специалиста является широкий круг проблем, относящихся именно к

срединному звену указанного трехчлена: проблемы, в которых отражаются особенности

психической жизни человека как социального существа, равно как и особенности сообщества, в

которых отражается психологическая специфика его функционирования. Логично поэтому

исходить из такого понимания психологической помощи, которое очевидно вытекает из самого

трезвого, пусть многократно критикуемого, но от этого отнюдь не утратившего свое

простодушное обаяние понимания, называемого здравым смыслом. Психологическая помощь

есть область и способ деятельности, предназначенные для содействия человеку и сообществу в

решении разнообразных проблем, порождаемых душевной жизнью человека в социуме. Ясно

поэтому, что понимание проблематики психологической помощи связано с пониманием психики

как такого пространства (уровня, способа) человеческого бытия, многообразие и многогранность

которого и определяет совокупность проблем в деятельности соответствующего специалиста: межличностные отношения, эмоциональные внутриличностные (как глубинные, так и

ситуативные) конфликты и переживания; проблемы социализации (выбор профессии, создание

семьи, разные формы общественных отправлений), проблемы персонализации (возрастные и

экзистенциальные), т.е. весь спектр эмоционально-смысловой жизни человека как

общественного существа, наделенного психикой.

Что же является определяющим в содержании психологической помощи? Уже в первом

приближении к характеристике объема и содержания данного понятия, в отвлечении от

разнообразных позиций, исследований и воззрений в отношении проблемы нетрудно

представить главное: содержание психологической помощи заключается в обеспечении

эмоциональной, смысловой и экзистенциальной поддержки человеку или сообществу в трудных

ситуациях, возникающих в ходе их личностного или социального бытия.

Легко заметить, что в глубинной основе психологической помощи обнаруживается свойственная

различным уровням движения (существования) материи способность к самоорганизации, структурированию. Тот же инстинкт помощи существует и у животных. В человеческом же

обществе феномен помощи существовал всегда, хотя в качестве социального института возник и

оформился только к середине ХХ века, вызвав к жизни появление целого ряда новых

профессионалов: социальный работник, психолог-консультант, психолог-психотерапевт. И

это — помимо уже традиционных фигур священника, психиатра и психоаналитика. Более

подробное разграничение сфер деятельности внутри указанного круга специалистов и вне его

требует углубления в историю становления и оформления психологической помощи как особого

социального института.

2. СТАНОВЛЕНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ

ПОМОЩИ КАК СОЦИАЛЬНОГО

ИНСТИТУТА И ПРОФЕССИИ

Традиции вспомоществования среди людей уходят корнями вглубь тысячелетий. Уже в текстах

Священного Писания, начиная со Второзакония, кодекса гражданских и религиозных

узаконений, по преданию принадлежащих библейскому пророку Моисею, сказано: “Если же

будет у тебя кто-либо нищий из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь Бог твой дает тебе, то не ожесточи сердца своего и не сожми руки твоей перед

нищим братом твоим, но открой ему руку свою, и дай ему взаймы смотря по его нужде, в чем он

нуждается” (Втор., 15: 7). И далее: “Дай ему, ( и взаймы дай ему, сколько он просит, и сколько

ему нужно), и когда будешь давать, не должно скорбеть сердце твое; ибо за то благословит тебя

Господь Бог твой во всех делах твоих, и во всем, что будет делаться руками твоими” (Втор., 15: 10).

Тексты всех книг Нового Завета пронизаны великой идеей милосердия, изгоняющей “нечистый

дух” болезней, пороков и заблуждений, несущей животворный свет веры, надежды и любви, просвещающей силу духа истины, Святого Духа человеческой жизни. Недаром К. Юнг писал, что “религии суть системы исцеления психического нездоровья” (Jung С., p. 278), а

П. Флоренский употребил понятие “духовная ортопедия”, когда в своем капитальном

произведении “Столп и утверждение истины” писал о необходимости и предназначении

духовной и душевной поддержки.

В появлении же профессий, непосредственно относящихся именно к психологической помощи, на основании данных, имеющихся в современной литературе, можно выделить шесть основных

предпосылок и источников:

1. Развитие экспериментальной психологии, начавшееся с создания в 1879 г. первой

психологической лаборатории В. Вундта в Лейпциге.

2. Формирование нового, гуманного и научного подхода к людям, страдающим психическими

заболеваниями (от Ф. Пинеля, в 1793 г. снявшего цепи с пациентов психиатрической лечебницы, до Ж. Шарко и П. Жане, описавших такое психическое расстройство, как “истерия”, с

обоснованием в последующем катарсически-гипнотического метода его излечения Дж. Брейером

и З. Фрейдом и — параллельно с открытием в 1905 г. бледной спирохеты, непосредственно

доказавшим материальную обусловленность поражения психических функций, — до

возникновения психоанализа как предтечи всей современной научной психотерапии).

3. Развитие психологического тестирования и движения за умственную гигиену (это

направление связано с деятельностью Ф. Гальтона и Ф. Бине, создавшего первые тесты IQ, Л.

Термена, Э. Торндайка и К. Бирса, организовавшего в начале столетия в США Общество

умственной гигиены).

4. Возникновение в Бостоне в первом десятилетии ХХ века (благодаря Ф. Парсону) консультирования, связанного с выбором профессии и предназначавшегося для помощи

человеку в выборе подходящей работы во имя “полезной и счастливой жизни” (Belkin G., p. 17).

5. Возникновение и утверждение в 1940-х годах в США “недирективной психотерапии” К.

Роджерса, который ввел в психотерапию философию экзистенциализма, отказался от термина

“пациент” в пользу термина “клиент” и, по существу, закрепил в общественном сознании

представление о психологической помощи, каковым оно и является в настоящее время, вобрав в

себя как собственно консультирование, так и психотерапию.

6. Наконец, восходящий к американским традициям протестантизма, возникший в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, институт религиозного попечительства (counselors) и

социальных работников. Являясь выпускниками совмещенных факультетов философии и

теологии, а также факультетов социологии, эти специалисты были призваны оказывать

непосредственно наставническую и практическую помощь лицам, попавшим в трудную

эмоциональную или житейскую ситуацию.

Таким образом, к 50-м годам ХХ века многообразные течения в психологической, психиатрической, психотерапевтической, социальной и религиозной практике привели к

оформлению специфической области человеческой деятельности, получившей название

“counseling” (консультирование, наставничество, психологическое вспомоществование).

Очевидным является также определенный социально-экономический контекст эпохи, на

протяжении которой возникли основные источники, составившие в своей совокупности новую

общественную практику и новый социальный институт. Начиная с конца XIX столетия и вплоть

до 20-х годов ХХ века почти все из указанных выше течений возникли в результате

промышленной революции: индустриализации, появления новых транспортных средств и новых

профессий, повышения уровня напряженности в социальных отношениях и массовой

безработицы, связанной с переселением больших масс людей в города. Кроме этого, огромную

роль сыграли и такие обстоятельства, как завершение эпохи классической рациональности в

научном познании, возникновение на руинах европейского нигилизма экзистенциализма как

постхристианского мировоззрения, связанного с осмыслением глобальной по своим

последствиям идеи исчезновения Бога (слова Ницше: “Бог умер”). Это привело к осознанию

необходимости существования в мире на основе нового принципа — личной ответственности и

личного выбора. Наконец, своеобразная реакция на последнее обстоятельство в американском

протестантизме в виде секуляризации религиозного попечительства и превращения его

фактически в психологическое вспомоществование, хотя и на основании христианской этики, в

сочетании с конкретной практикой социальной помощи. Все это составило тот фундамент, ту

социально-культурную матрицу, в рамках которой психологическая помощь личности и

сообществу получила развитие как особый социальный и профессиональный институт. Следует

особо подчеркнуть бросающуюся в глаза параллель между развитием социума и развитием

соответствующих духовно-практических способов деятельности. Так, эллинистический период

античности (эпоха войн, переворотов, бедствий — одновременно и эпоха высочайшего взлета

человеческой мысли) привел к возникновению целого ряда направлений в философии, выполняющих психотерапевтическую миссию, обучающих людей искусству жизни: эпикурейство, стоицизм, скептицизм, софизм (см.: Ярошевский М. Г., с. 83). Эпоха крушения

Римской империи породила христианство, психотерапевтическая направленность ранних форм и

текстов которого совершенно очевидна. Распад империй в ХХ веке, освобождение человеческого

“Я” от любых форм закрепощения, признание человека свободным и обладающим

неотъемлемыми правами от рождения (“Декларация прав человека”, принятая ООН в 1949 г.) создала, в конечном итоге, новые общественные средства и способы личностного

самопостижения, открыла целый спектр дисциплин, объединенных термином “психологическая

помощь”.

В послевоенные годы, прежде всего в США, в университетах и других учебных заведениях

(семинариях, колледжах) появились специальные факультеты: семейной психотерапии, философии и теологии, психологии и социологии (с отделениями психологического

консультирования и социальной работы), выпускники которых получали диплом и

соответствующее право на оказание психологической и практической помощи человеку — как в

общине, так и в различных культурных и образовательных центрах. Их деятельность была

связана именно с социально-психологическими и личностными проблемами граждан как членов

общества и с превентивными мерами, направленными на предотвращение социальных

отклонений. Наряду с указанными специалистами, к 60-м годам ХХ века стандартизировались и

основные разновидности профессионалов, работающих в области медицинской психотерапии.

Это, во-первых, традиционная фигура психиатра. Во-вторых — психоаналитик, который, как

правило, должен быть психиатром с ученой степенью доктора медицины (М. D.) и человеком, умеющим к тому же получить дополнительное образование в области психоанализа. В-

третьих — клинический (медицинский) психолог с ученой степенью доктора философии (Ph. D.) или психологии (Psy. D.). В четвертых — социальный работник

(с ученой степенью магистра), отвечающий за амбулаторное и непосредственно по месту

жительства курирование пациентов (Hilgard E. et. al., p. 497).

Таким образом, становится понятным, что институционализация психологической помощи

вызвала к жизни, наряду с параллельным развитием традиционного медицинского и

религиозного (церковного) вспомоществования, два принципиально новых вида услуг и

профессий (социальная помощь-содействие и психологическая помощь-консультирование) и

трансформировала традиционное пасторское попечительство в новую форму религиозного

наставничества — духовное вспомоществование на основе Нового Завета, но вне Церкви.

Общей тенденцией в развитии данного института является, как явственно видно, его прямая

нацеленность на социально-психологические и личностные формы проживания жизни индивида

в социуме. Методы же и формы работы соответствующих специалистов были позаимствованы

из смежных областей: социологии (массовые опросы, глубинное интервью), психиатрии

(практически весь, в том числе и с элементами гипноза, богатейший арсенал

психотерапевтических техник) и религии (пасторское наставление).

3. ОСНОВНАЯ ПРОБЛЕМАТИКА

И ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ

В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Анализ многочисленной, практически необозримой литературы по проблематике “counseling” показывает, что нет буквально ни одной области человеческой (личной и общественной) жизни, в которой человек оставался бы без психологической помощи.

Самый общий контент-анализ доступных нам источников, а также впечатления от совместной

работы с американскими и европейскими коллегами позволяют выделить следующие главные

области применения науки и искусства психологической помощи.

1. Психическое (и духовное) развитие ребенка. Специальными проблемами здесь становятся: психологическая помощь ребенку в преодолении эдипова комплекса; удовлетворение

эмоциональных запросов в обретении личностной идентичности в процессах культурного, этнического и этического самоопределения; психологическая помощь в избегании

эмоциональных травм при осознании неизбежности смерти либо в случае действительной

потери родителей и близких родственников; содействие в выработке устойчивых ценностных и

моральных норм, особенно в критический период развития, и другое.

2. Экзистенциальные и личностные проблемы подростка. Главное направление работы в данной

области — помощь в преодолении кризиса психологического отделения от родителей и

идентификация подростка с другими значимыми лицами. По существу, психолог-консультант и

психотерапевт сталкиваются здесь со всем возможным спектром проблем подросткового

возраста — чувством неполноценности, осознанием ограниченных возможностей родителей, сексуальными проблемами, борьбой за личный и социальный статус, процессами

трансформации инфантильного религиозного сознания и т.п.

3. Брак и семья. Институт супружества остается одной из наиболее насыщенных сфер

деятельности психологов-консультантов и семейных психотерапевтов. Супружеские и

родительские конфликты, семейные кризисы, отношения в семье — привычные проблемы в

этой области. Уже ставшие привычными 50% разводов с небольшими вариациями в первых

браках в дополнение к традиционным проблемам добрачного консультирования, обычной

семейной и супружеской психотерапии в последние десятилетия выдвигают на одно из важных

мест проблематику психологической помощи разведенным, незамужним и неженатым, равно

как и консультирование и психологическую поддержку при заключении повторных браков.

Причем в США, например, к этому прибавляются проблемы при заключении брака между

лицами разных конфессий.

4. Проблематика психического и личностного здоровья. Традиционная превентивная и текущая

помощь при психических и соматических заболеваниях, при душевных и духовных страданиях, связанных с расстройствами настроения, алкоголизмом, наркоманией, житейскими стрессами, конфликтами, пограничными состояниями и т.п.

5. Отдельной и глубоко разработанной областью психологического вспомоществования является

такая важная и почти совершенно отсутствующая у нас сфера деятельности, как

психологическая помощь умирающему и психотерапия горя. В американской психотерапии

только последних лет можно насчитать более 700 работ, освещающих эту, одну из сложнейших, проблем психологической помощи*.

6. Проблемы пожилого возраста. Выработка адекватного ему миросозерцания, удовлетворение

эмоциональных запросов пожилых людей, отклик на возникающие религиозные проблемы, регулярный патронаж и помощь в организации соответствующего стиля и способа жизни — все

это обычный круг забот психологического попечения на Западе.

7. Места заключения, больницы, казармы, студенческие городки — давно уже освоенные

области работы, где проблемы личности, общения, психического состояния, а также духовности

представляют собой настолько же привычные, насколько и требующие постоянного усилия

проблемы.

8. Психологическая помощь и поддержка в кризисных ситуациях: внезапная смерть, попытка

суицида, изнасилование, измена, потеря любви, работы и т.п.

9. Школьное консультирование, охватывающее проблемы отношений учителя и учащихся, учащихся между собой, вопросы отношений с родителями, проблемы школьной успеваемости, развитие способностей, отклонения в поведении и т.п.

10. Профессиональное консультирование, включающее в себя как общую ориентировку в выборе

той или иной профессии, так и частные вопросы: как составить “резюме”, как и где получить

вторую профессию, где найти работу по своим возможностям и т.п.

11. Психологическая помощь, относящаяся к кросскультурной проблематике: барьеры в

адаптации, преодоление этнических предрассудков и стереотипов у эмигрантов, наконец, самостоятельная проблема подготовки консультантов для работы с этническими

меньшинствами, исключающая опасность отношения профессионала к клиенту не как к

личности, а как к представителю этноса или расы.

12. Управленческое консультирование (консультирование в организациях). Возникший в 1970-е

годы, к настоящему времени данный вид социально-психологической помощи обладает

широким спектром возможностей, включающих помощь в принятии управленческих решений, тренинг коммуникативных навыков, отслеживание и разрешение конфликтов, работа с

персоналом и т.п.

При этом нельзя не отметить любопытное обстоятельство, касающееся развития

психологической помощи в тех или иных странах в зависимости от уровня экономического

развития и качества жизни. Так, в развитых странах Европы и Америки, где после Второй

мировой войны материальные проблемы существования в целом были разрешены, широкое

распространение получила так называемая гуманистическая парадигма, в пределах которой

отстаивались и служили рабочим материалом в практике психологической помощи

экзистенциальные ценности и понятия: встреча, выбор, подлинность, самореализация, бытие. А

основной акцент приходился и приходится на уникальность, ценность и безусловную значимость

личности, личностного бытия, что, собственно говоря, и находится в центре проблематики

психологической помощи.

В странах же третьего мира и бывшего “социалистического лагеря” упор делался не столько на

личность, сколько на социальные и социально-психологические аспекты бытия, так как ученые

ясно осознавали пагубное воздействие патологического общества на человека, в котором

обычная позиция личности — это позиция жертвы (см.: Бондаренко А. Ф., с. 33—34).

Показательным в этом смысле является направление, созданное в 1960-е годы в Бразилии

психоаналитиком Норберто Кеппе, работавшим вначале в Вене вместе с В. Франклом, названное им “интегральным психоанализом”. Отличительная черта этого направления — упор

на исследование патологии общества развивающихся стран, порождающего специфические

личностные проблемы. Отсюда такие названия работ, как “Социопатология”, “Патология

власти”, “Освобождение через осознание” и их просветительский пафос*.

В этих работах — как “у них”, так и “у нас” — понятие “психологическая помощь” усиливается

до смысловой нагрузки понятия “психотерапия”, и речь идет уже не об отдельной личности или

семье, а о целых социальных группах, предприятиях, общинах, без психотерапии которых, — в

перспективе и в сущности — невозможно вести речь о психологической помощи личности, которая иначе будет ничем иным, как паллиативом.

4. СОСТАВЛЯЮЩИЕ ПРОЦЕССА,

ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ

И ФОРМЫ РАБОТЫ

Ситуация общения клиента с психологом-консультантом включает составляющие: 1) личность

клиента и его переживания; 2) личность психолога-консультанта (наставника) в единстве его

самостных и функциональных образований; 3) взаимоотношения между клиентом и психологом.

Разумеется, саму эту ситуацию создают вполне определенные внешние жизненные и даже

житейские обстоятельства. Поэтому то, чем создается ситуация обращения за психологической

помощью, и то, как эта ситуация структурируется профессионалом, психологом-

консультантом, — суть вещи различные.

Сопоставим, например, ситуацию обращения клиента к представителю любой другой профессии

системы “человек-человек”: юристу, учителю, врачу, священнику, руководителю, даже

официанту. Обращаясь ко всем без исключения представителям иных коммуникативных

профессий, потребитель: а) знает, чего хочет; б) осведомлен в той или иной мере о нормах

взаимоотношений с представителем данной профессии; в) достаточно хорошо понимает меру

ответственности и ограничений — свою и профессионала, к которому обращается. Скажем, пациент понимает и заранее принимает возможность, что результат лечения не зависит

исключительно от квалификации врача и его рекомендаций даже при наличии самых

необходимых медикаментов.

В области психологической помощи существуют вполне определенные трудности, связанные как

со спецификой профессии, так и с неопределенностью статуса и прерогатив психолога-

консультанта в постсоветском обществе.

Первая из трудностей состоит в том, что психолог-консультант работает не с ситуацией и не с ее

трансформацией, а с переживаниями, с системой ценностей, отношений и состояний человека.

Во-вторых, прояснение подлинных мотивов или жизненных смыслов человека в процессе

получения соответствующей психологической помощи может вообще сделать излишней саму

жизненную ситуацию, коль скоро она является производной от психологических проблем

клиента. В-третьих, если в остальных профессиях межличностные отношения играют важную, порой даже определяющую роль, а иногда не играют никакой роли, не говоря уже о личностных

достоинствах специалиста (например, официанта), то в рассматриваемой нами ситуации именно

характер, динамика, своеобразие межличностных отношений, личностные качества психолога-

консультанта, предъявляемые и не предъявляемые клиенту, но улавливаемые последним, играют

определяющую роль в динамике процесса и, в конечном итоге, в действенности

психологической помощи. Уже первая встреча, первая беседа психолога с обратившимся к нему

за помощью человеком подчас оказывается решающей и в том, и в другом смысле. Не случайно

одним из важнейших ориентировочных критериев для выбора психолога или психотерапевта

является следующий: “Почувствовали ли вы облегчение после первой беседы?” (см.: Quinett P., p. 191). И не случайно поэтому в одном из известнейших американских учебников по

психологическому консультированию говорится: “Если бы психологическая помощь сводилась

только к приемам, необходимость в самих консультантах была бы ничтожной” (Belkin G., p.

133), а такой всемирно известный авторитет, как Карл Роджерс, в своей книге “О том, как

становятся личностью” поместил целый ряд вопросов, освещающих именно человеческое, личностное “измерение” в практике психологической помощи.

Назовем некоторые из них: “Могу ли я быть личностью, которая воспринимается как

заслуживающая доверие?”; “Могу ли я быть достаточно выразительным?”; “Могу ли я

позволить себе испытывать положительные чувства к другому?”; “Способен ли я быть

достаточно сильной личностью, чтобы отделить себя от другого?”; “Достаточно ли я внутренне

защищен, чтобы позволить себе это разъединение?”; “Могу ли я позволить себе полностью

войти в мир чувств и смыслов другого и увидеть их так, как видит он;?”, “Способен ли я принять

его таким, какой он есть?” (Rogers C., p. 50—54).

Насколько непростыми оказываются эти вопросы, может свидетельствовать ответ на них, развернутый в процессе нашей собственной исследовательской работы и отражающий структуру

процесса принятия человека человеком (см.: Бондаренко А. Ф. с. 105).

Структура процесса принятия человека человеком

Притяжение

Отталкивание

опознание-аттракция

опознание-дистракция

идентификация

дифференциация

потребность принадлежности

потребность независимости

приближение

дистанцирование

(выделение из общего ряда)

(помещение в общий ряд)

доверие

недоверие

инициация (принятие)

отвержение (исключение)

Очевидно, что нарушение процесса на любом из уровней, в любом из звеньев, делает

невозможным полноценное принятие.

Каковы же в самом общем виде задачи психологической помощи?

В ответах на подобные вопросы принято обращаться к толковому словарю и выписывать все

определения искомого слова. И действительно, толковый словарь Даля или Ожегова, не говоря

уже о словаре древнегреческого языка, в котором среди значений слова терапэйа определение

“лечение” находится только на шестом месте после таких понятий, как “служение”, “забота”,

“попечение”, — прекрасное средство для уточнения этимологии и значения слова. Но, как

известно, понятийное значение отличается от словесного. Поэтому в нашем ориентировочном

ответе на поставленный вопрос мы будем исходить не из словарных, а из практических

значений, составляющих объем и содержание понятия “психологическая помощь”.

Начнем с того, что эти задачи в принципе не сводимы к какому-либо одному понятийному ряду

по многим причинам.

Прежде всего, по причине различной трактовки психологической помощи в той или иной

психотехнической концепции (парадигме). Далее, по причине различных, в зависимости от

концепций, трактовок самих понятий “человек” и “личность” в их философских, общенаучных и

собственно психологических аспектах. Наконец, потому, что разнообразие проблематики, с

которой приходится иметь дело психологу-консультанту, просто не позволяет обобщить, скажем, задачи психологической помощи подростку (в его конкретной житейской ситуации), супружеской паре в предразводном состоянии или руководителю предприятия при решении

социально-психологического конфликта.

Нам представляется поэтому разумным в предварительном, ориентировочном определении

задач психологического вспомоществования выделить несколько предметных перспектив, доминант, которые создают эффект панорамного видения такого сложного психосоциального

пространства, каким является консультативная практика.

Первой из таких предметных перспектив, на наш взгляд, несомненно становится личность. В

конкретной социальной, событийной, межличностной или онтогенетической ситуации человек, обратившийся за помощью, заранее не только предполагает, но как бы и предписывает

психологу-консультанту или другому специалисту в данной профессиональной позиции учесть

весь спектр личностной проблематики, один или несколько вопросов которой ему придется

помогать решать. Это могут быть задачи: самоопределения (идентичности), выбора (принятия

решения), самосознавания (личностной рефлексии); совладания с критической (кризисной) ситуацией и т.п.; задачи, относящиеся к развитию субъектности, к развитию функциональных и

экзистенциальных (инструментальных и “самостных”) начал личностного “Я”. Едва ли не

самым существенным моментом здесь является то, что цели и задачи зачастую определяются

самим клиентом.

Следующей несомненной доминантой выступает непосредственно сам процесс оказания

психологической помощи, где самостоятельными задачами, задачами, обеспечивающими

вспомоществовательный потенциал процесса, являются: установление отношений доверия и

принятия; обеспечение надлежащей динамики рабочих отношений, ведущей к осознанию и

возможному разрешению психологических проблем клиента; проработка или, наоборот, снятие

психологических защит; определение и использование степени воздействия на клиента (от

минимальной, ограничивающейся простой эмпатией, до максимальной, как в конфронтации или

в технике НЛП). Самостоятельными задачами становятся определение форм и техник ведения

начального интервью, сроков совместной работы и способов завершения психологической

помощи.

Третья группа задач относится к психологической помощи сообществу — коллективу

предприятия, школы, общины и т.п. Основные и возможные задачи: адекватная ориентировка в

ситуации, идентификация и локализация (при необходимости) конфликта; снятие социально-

психологической напряженности, помощь в ценностно-смысловой переориентации группы; повышение (при необходимости) сплоченности и помощь в определении лидера.

Совершенно особые задачи, стоящие перед профессионалом, — это задачи, которые касаются

уже не непосредственно процесса психологической помощи, но, собственно говоря, определяющие его целесообразность и действенность: задачи, относящиеся к его

(профессионала) собственному личностному развитию и благополучию, к его

профессиональному мастерству. Нет, наверное, необходимости подчеркивать, что недостаточная

проработанность личностных проблем (фрустрированных или нереалистичных потребностей, фантазий, страхов, конфликтов, защит, ценностных смыслов, самооценок, мотивов и т.п.) и

недостаточная профессиональная (техническая и теоретическая) подготовка легко могут вместо

психологической помощи травмировать как клиента, так и консультанта и добавить к

неразрешенным проблемам психогенные расстройства.

В зависимости от специфики конкретной ситуации психологической помощи применяются две

основные формы работы — индивидуальная и групповая. Индивидуальная работа проводится в

тех случаях, когда по личностным, социальным или общественным причинам (специфика

проблемы, например, измена, горе; статус клиента; чрезмерная застенчивость и др.) групповая

форма психологической помощи не представляется возможной. Можно сказать, что

индивидуальная форма работы предпочтительна во всех случаях, когда характер проблематики

требует не столько развивающей и обучающей направленности, сколько утешения и изживания, сближая психологическую помощь с психотерапевтическим воздействием. В отечественной

традиции подобную практику все чаще именуют “внемедицинской психотерапией”.

Когда же акцент делается на развитие, обучение или же момент групповой, социальной

поддержки, как, например, в течении “анонимные алкоголики” или “движении за актуализацию

человеческого потенциала” (Human Potential Movement) в 1970-е годы в США, несомненное

преимущество находится на стороне групповой работы. Возможность разноплановой обратной

связи, групповая динамика, сам факт совместного проживания эмоционально насыщенных

событий в группе — важнейший источник и фактор психологической поддержки и личностного

развития.

Вопросы для самоконтроля

1. Дайте рабочее определение понятию “психологическая помощь”.

2. Какие социальные, философские и научные события привели к возникновению

психологической помощи как института и профессии?

3. Назовите основную проблематику, предполагающую оказание психологической помощи.

4. Сформулируйте основные различия в разработке проблематики психологической помощи в

развитых странах и странах “третьего мира”.

5. Чем объясняется специфика ситуации обращения за психологической помощью?

6. Определите этапные моменты в процессе принятия человека человеком.

7. Каковы в общем виде задачи оказания психологической помощи?

8. Укажите основания для предпочтения индивидуальной или групповой формы работы.

Список использованной литературы

(в порядке цитирования)

Гегель. Философские произведения. Учение о понятии и философская энциклопедия //

Работы разных лет. — М.: Мысль, 1973, т. 2. — 630 с.

Jung C. G. Modern Man in Search of a Soul. — N. Y.: Harcourt, Brace Co., 1933. —

282 p.

Belkin G. S. Introduction to Counseling. — Dubuque, Iowa: Wm. C. Brown Publishers, 1988. — 630 p.

Ярошевский М. Г. История психологии, М.: Мысль, 1985. — 575 с.

Hilgard E. R. et. al. Introduction to Psychology. — N. Y.: Harcourt Brace Jovanivich Inc, 1975. — 658 p.

Бондаренко А. Ф. Социальная психотерапия личности (психосемантический

подход). — К.: КГПИИЯ, 1991. — 189 с.

Quinnett P. The Key to Successful Therapy // Psychology. The Annual Edition Series, 20-th Ed., Dushkin Publishing Group, Inc., 1990. — p. 190—193.

Rogers C. R. On Becoming a Person. A Therapist’s View on Psychology. — Boston: Houghton Mifflin, 1961. — 420 p.

Глава 2

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ: ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

1. КВАЛИФИКАЦИЯ, ФУНКЦИИ

И ЭТИКА СПЕЦИАЛИСТА

Один из основных вопросов, возникших в самом начале внедрения в практику

институциональной психологической помощи, — вопрос о том, кто профессионально может

выполнять эти обязанности.

В условиях тоталитарного правления, когда функции всеобщего благодетеля и гаранта

возлагались на политическую систему, ядром которой являлась коммунистическая партия, а

институтом реализации могущества — государство, никакой нужды, никакой необходимости в

существовании иной психологической помощи, нежели исходящей от самого государства и его

“политического ядра”, попросту говоря, не было. Политика государственного патернализма

предусматривала стройную иерархическую систему идеологического и политического патронажа

граждан, осуществлявшуюся посредством корпуса парторгов, комиссаров, секретарей комсомола

и пионервожатых. Любой член общества с младшего школьного возраста включался в

беспрерывный конвейер государственного патронажа, который не только культивировал

авторитет и само собой разумеющуюся целесообразность комитета комсомола, политорганов в

армии, партийного комитета (вспомним хотя бы многочисленные обращения в эти инстанции

жен по поводу супружеской неверности, пьянства и т.п.), но и напрямую запрещал

негосударственную психологическую помощь (например, от лица Церкви, религиозной общины

и т.п.). Миф о человечном парторге, о душевном секретаре райкома, который, вопреки

черствому бюрократу из райисполкома, непременно удовлетворит просьбу пенсионера о

выделении дров, миф о том, что “там всегда помогут”, являлся не просто идеологической

выдумкой. Это был реальный миф, структурировавший и овеществлявший в каком-то смысле и

психологическую помощь. Реальность мифа обеспечивалась реальной системой власти, т.е.

распоряжением ресурсами, проведением определенной политики и т.п. С середины семидесятых

годов XX века, очевидно, под влиянием чрезвычайно мощного в США и на Западе движения

“counseling”, в Советском Союзе была инициирована долговременная кампания

“наставничества”. “Наставнику” — кстати, один из вариантов перевода термина counselor, —

как правило, авторитетному в данном учебном или производственном коллективе человеку, вменялось психологическое шефство над подчиненными: опека, присмотр в неблагоприятных

жизненных обстоятельствах, оказание помощи советом и делом. Впрочем, наставничество

относилось, в основном, к молодежи* или к тем, кто не внушал доверия в смысле достаточной

социализации (лица после заключения, ЛТП). В тех же случаях, когда американская гражданка

обращалась к пастору, наставнику (соunselor) в общине или же к консультирующему психологу

(сounseling psychologist) — неприятности в семье, проблемы в отношениях с руководителями, внезапное семейное несчастье, — советские женщины приходили с надеждой в партком и

получали необходимую моральную и социальную поддержку. Другое дело, какой в сущности и

насколько психологичной была эта помощь. В основном, она состояла в оказании социальной и

эмоциональной поддержки, подкреплении идеологических ориентаций. Ни о какой личностной

проработке проблем речи быть не могло.

С крушением коммунистической системы правления канули в прошлое парткомы и парторги, наставники и замполиты, но остались человеческие проблемы. И теперь как никогда наше

общество нуждается, во-первых, в квалифицированных специалистах, а во-вторых, в

принципиально другой системе регуляции общественных связей для оказания полноценной

психологической и социальной помощи каждому человеку в ситуации, в которой без такой

помощи со стороны общества личность может разрушиться, патологизироваться, а то и просто

погибнуть.

Не касаясь в целом проблемы принципиально иного построения общественной жизни, основу

которого, несомненно, должны составить принципы самоорганизации социума (советы, общины, ассоциации — микрорайона, предприятия, социальных групп и т.п.), сосредоточимся на

прояснении главного и весьма важного вопроса: кто и каким образом может обеспечить

оказание именно психологической помощи в нашем реальном, нынешнем обществе?

Естественно, прежде всего наш взор обращается к фигуре учителя, психолога и психиатра. Даже

если добавить к ним работников службы занятости и профконсультаций и так называемых

народных целителей (“экстрасенсов”, “магов”, “астрологов” и т.п.), все равно этот обширный

список нельзя сопоставить с принципиально иной профессиональной и культурной традицией

стран Запада, прежде всего — англоязычного мира и США. И дело здесь не столько даже в

отличии содержания образования, хотя и это немаловажно, сколько в степени дифференциации

полей деятельности и в социокультурных традициях.

В самом деле, исключим фигуру врача-психиатра из перечня специалистов, имеющих

квалификацию и право заниматься оказанием психологической помощи, скажем, в

англоязычных странах. Исключим даже одиозные фигуры астрологов, магов и прочих

шарлатанов, использующих внушаемость истероидов, эффект плацебо и так называемое

самоподкрепляющееся пророчество. И в этом случае перечень специалистов остается

внушительным.

Психолог — непременно с высшим образованием и ученой степенью, регулярно и успешно

сдающий авторитетный экзамен для получения лицензии в одной из следующих областей: социальная психология, психодиагностика, клиническая психология и собственно

консультирование. По существу, речь в данном случае идет о четырех специалистах, с

указанием их точной специализации, квалификации и возможности объединения своих усилий

как в частной практике, так и при работе в корпоративной, академической или государственной

психологической службах.

При этом клинический психолог соотносится в общем направлении работы с нашим

медицинским психологом, но с одной оговоркой: этот профессионал должен пройти

специальную подготовку в области оказания помощи людям в решении их психологических

проблем*.

Консультирующий психолог — специализируется, как правило, в области проблем, относящихся к социальным ролям и позициям: проблемы семьи и брака (квалификация

“семейный терапевт”); проблемы работы и занятости (“консультант службы занятости”), школьные проблемы (“школьный психолог”) и т.п.

Консультант (counselor) — как правило, не психолог, однако это специалист, прошедший

необходимую подготовку по психологическому вспомоществованию. Работает в области

проблем социальной адаптации. Место работы, как правило, — средняя школа, общинные

центры, центры общественного попечительства.

Религиозный наставник или пастор — традиционная фигура протестантского мира. Место

деятельности — община, учебные и культурные центры. Особое место, как указывалось ранее, в

процессе оказания психологической помощи отводится фигурам психиатра, психоаналитика, медицинского психотерапевта и психиатрического социального работника, которые могут

работать как в лечебных учреждениях (государственных или частных), так и заниматься

приватной практикой. При этом различия в психотерапевтической (медицинской) и

психологической помощи и психотерапии (внемедицинской) можно обобщить следующим

образом (см. табл. 1)*.

Как явствует из предложенной нами обобщенной схемы, отражающей соотношения в

содержании, способах и объемах деятельности смежных областей науки и практики, психологическая помощь и психотерапия представляют фактически взаимопроницаемый

континуум проблематики, методов и самого содержания деятельности, в котором разные полюса

психологического вмешательства определяются спецификой проблематики, интенсивностью

вовлеченности и особенностями решаемых задач.

Следует особо подчеркнуть, что все указанные специалисты в обязательном порядке проходят

регулярное лицензирование и являются членами одной из профессиональных ассоциаций, принадлежность к которой служит своеобразным гарантом качества работы и одновременно —

гарантом защиты прав как консультанта, так и его клиента**.

Таблица 1

Соотношение уровней и форм

терапевтической помощи личности и сообществу

Уровень

психологической

помощи

Проблематика

Объект и предмет

деятельности

Продолжение таблицы 1

Уровень

психологической

помощи

Содержание

деятельности

Методы и

психологические

парадигмы

помощи

Цели

и результаты

Что касается организации психологической помощи в странах Содружества, в частности, на

Украине, следует отметить, что в последние годы преимущественное развитие получили четыре

области психологического консультирования: в рамках школьной психологической службы и

службы вуза (психолог в учреждениях народного образования), в рамках профконсультации

(психолог центра профконсультации), в рамках психологической службы предприятий

(социальный психолог) и психолог семейной консультации. Традиционным местом работы

отечественного психолога-консультанта являются: психологическая служба школы, вуза и

предприятия, семейная консультация и должность медицинского психолога в учреждениях

Минздрава. К настоящему времени открыты новые специальности в вузах, предусматривающие

подготовку консультирующих психологов, созданы годичные факультеты переподготовки

учителей для работы школьными психологами, имеется весомый опыт работы школьных

психологов в Москве, Минске, Киеве, Петербурге, странах Балтии.

Немаловажную роль в развитии института психологической помощи, несомненно, играет

экономическое состояние общества. Ясно, что общество, в котором подавляющее большинство

населения не в состоянии удовлетворить свои первичные нужды, лишает людей возможности

осознать свои психологические потребности и проблемы. Причем в равной степени это

относится к личности самого психолога. Человек, который сам озабочен проблемами

пропитания и просто не может думать о благе клиента, не способен оказать психологическую

помощь, не обеспечив мало-мальски приемлемого благополучия для себя и своей семьи.

Так мы подошли к вопросу о профессиональной этике консультирующего психолога. Анализ

литературы, обобщение собственного опыта консультативной работы, опыта коллег, обобщение

итогов дискуссий в отечественной периодике последних лет по вопросам этики

профессионального поведения консультирующего психолога позволяет сформулировать ряд

этических стандартов, следование которым является непременной обязанностью профессионала

(см.: Братусь Б. С., Бондаренко А. Ф., Woody G. D., Этические стандарты...; Правовое

регулирование...).

Прежде всего отметим, что психология как профессия подчиняется этическим нормам, общим

для любой профессии, относящейся непосредственно к человеку: уважение личности, человеческих прав и свобод, достоинства, надлежащая профессиональная компетенция, совестливость, доброжелательность и безусловная установка на благо клиента.

Помимо общих этических требований в ряде стран выработаны этические стандарты и

нормативы, специфичные для практикующих и консультирующих психологов. Одно из первых

мест в них принадлежит принципу конфиденциальности, т.е. сохранения личной тайны клиента.

Этот принцип заключается не только в неразглашении сведений из личной жизни клиентов, но и

в разъяснении клиенту исходных позиций психолога во избежание утаивания информации, затрагивающей, к примеру, уголовное право (см.: Бондаренко А. Ф., 1993, с. 67).

Специфическим этическим нормативом является требование избегать физического контакта с

клиентом (кроме предусмотренных технических или процедурных манипуляций), ограничиваясь

принятыми в обществе выражениями приветствия (рукопожатие, поклон и т.п.). Экспрессивное

проявление со стороны клиента, выходящее за рамки принятого этикета, требует специального

анализа.

Особыми требованиями к психологу являются также: избегание (по возможности) социальных

контактов со своим клиентом, если последние не предусмотрены процедурой совместной

работы; отказ от совместного ведения дел, недопущение манипулирования клиентом или собой

со стороны последнего (например, вручение дорогого подарка). Консультирующие психологи

должны быть особенно осторожны в том, чтобы не вызвать необоснованных ожиданий или

превысить пределы своей компетенции.

Психолог имеет право отказаться от услуг, если наряду с психологическим вмешательством

одновременно осуществляется независимое и не согласованное с психологом иное воздействие

на психику.

В случае платной психологической помощи размер гонорара заранее оговаривается с учетом

возможностей и взаимной приемлемости вознаграждения. Консультирующий психолог должен

быть готов к тому, что клиент не сможет оплатить предоставляемые услуги, и принять решение, не ущемляющее достоинства человека и не лишающее его необходимой психологической

помощи.

Клиент имеет право:

l на выбор психолога;

l на обсуждение и принятие решения о приемлемости для него того или иного метода

психологической помощи;

l на оценку результатов психологической помощи по ходу ее оказания; l на отказ от услуг консультирующего психолога;

l на ориентировку в концепциях и сроках психологической помощи; l на информацию об образовании и квалификации психолога.

Решение о необходимости психологической помощи, как правило, принимает сам клиент.

2. СТРУКТУРИРОВАНИЕ ПРОЦЕССА:

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Процесс психологической помощи начинается со встречи. Встреча — вообще одно из

ценностных понятий в современной гуманистической и консультативной психологии, привнесенное в психологию из экзистенциализма. Рассматривая его более детально во втором

разделе (глава 4), ограничимся в настоящем описании характеристикой процедурных и

процессуальных моментов встречи в оказании психологической помощи, придающих ей

профессиональную содержательность.

В длительных и скрупулезных исследованиях первоначальных моментов контакта установлено, что решающими для начальной ориентировки в партнере, оспособлении себя (термин Г. П.

Щедровицкого) в ситуации общения, формирования собственного самоощущения, влияющего на

выбор той или иной стратегии поведения с собеседником, являются первые 4 минуты контакта

(Zunin L. p. 27). Именно они наиболее трудны для обоих партнеров. За это время чаще всего

происходит выработка неосознаваемых, но стратегически важных решений, относящихся к

принятию партнера (см. главу 1.4), к оценке его личности и прогнозированию возможных

отношений. Первые минуты встречи чрезвычайно важны как безустановочное пространство для

формирования первого впечатления о человеке и, в нашем случае, — оценки личностного

(психотерапевтического) потенциала клиента (подробнее об этом ниже).

Из трех фаз любого человеческого общения — начала отношений, их развития, динамики и

прекращения — первая фаза, несомненно, является ключевой. Особенно в ситуациях оказания

психологической помощи.

В проживании первой встречи с клиентом нет буквально ни одной детали, не имеющей значения

для успешного осуществления первого контакта: от выражения лица, взгляда, интонации и

расстояния до клиента (оптимальное — 1,5 м) до введения клиента в семантику

консультативной и психотерапевтической работы. Конечно, вся последующая психологическая

работа не может определяться первой встречей, и проживание психологической помощи как

переобучения, просвещения или психотерапии проходит несколько этапов, но в консультативной

работе, в частности, дело может ограничиться и одной-единственной беседой. Вот почему

начальному контакту придается такое большое значение.

Что необходимо и желательно для успешного осуществления первой консультативной беседы?

Информация. В принципе желательно (так показывает практика консультативной работы во

многих странах), чтобы до первой встречи, допустим, во время записи на консультацию, клиент

сообщил о себе ориентирующие формальные сведения примерно в следующем объеме: имя и

фамилия, возраст, профессия и образование, семейный статус, кем направлен, имеет ли опыт

общения с психиатром или психологом. Наличие подобной формальной информации

освобождает рабочее время психолога и клиента для содержательной работы.

Психодиагностическое обследование. В ряде случаев (профконсультация или иная ситуация, требующая внемедицинской психотерапии) полезной оказывается предварительная личностная

диагностика. Это облегчает ориентировку в личностных особенностях клиента и его состоянии.

Если обследование проводится до консультативной беседы, лучше, чтобы проводил его не сам

психолог-консультант, а его сотрудники или коллеги.

Что нежелательно и противопоказано для успешного проведения первой встречи?

Нежелательно нагружать себя информацией о личности и жизни клиента, которая не исходит

лично от него.

Нежелательно: спорить с клиентом, опровергать его утверждения (это не означает, конечно, что

психолог обязан во всем соглашаться с клиентом, разделять его заблуждения или явные

предрассудки, но активно противодействовать им с места — непрофессионально); хвалить

клиента или обнадеживать без видимых оснований; давать ложные обещания; интерпретировать

его поведение или давать оценку действиям и поступкам; задавать клиенту дополнительные

вопросы о сторонах жизни или проблемах, к которым он особенно чувствителен; убеждать

клиента в необходимости работы с вами или другим психологом; поддерживать клиента в его

нападках на других лиц (родители, дети, супруг, другой специалист и т.п.).

Кроме того, следует учитывать тенденции в восприятии психологов-консультантов. Из

психологических исследований известны, по крайней мере, следующие особенности восприятия

клиентами психологов-консультантов: физически привлекательные психологи воспринимаются

более положительно, чем непривлекательные; одни и те же психологи воспринимаются по-

разному в зависимости от того, с какой проблемой приходит клиент — с личной или социальной

(потеря работы, профконсультация); люди больше склонны полагаться на тех профессионалов, чьи социокультурные ценности (религиозные, мировоззренческие) не расходятся с их

собственными; люди разнятся в своих оценках степени соответствия психолога принятым в

обществе социальным нормам благополучия и статуса (семейное положение, соответствие “лику

профессии”, степень видимого благополучия и т.д.). Эти и многие другие обстоятельства, не

говоря уже о репутации и авторитете, играют свою роль в проведении первой встречи.

Перейдем теперь к описанию собственно консультативной беседы. Начнем с определения.

Консультативная беседа — один из основных методов оказания психологической помощи.

Восходящая к социологической технике опроса, именуемой “глубинным интервью”, консультативная беседа — это личностно-ориентированное общение, в котором осуществляется

ориентировка в личностных особенностях и проблемах клиента, устанавливается и

поддерживается партнерский стиль отношений (на равных), оказывается требуемая

психологическая помощь в соответствии с потребностями, проблематикой и характером

консультативной работы. Консультативная беседа, в зависимости от этапа работы, бывает

начальной, процессуальной, завершающей и поддерживающей.

В задачи начальной консультативной беседы входят: расположение клиента к себе и снятие

напряжения; установление контакта; поощрение обсуждения проблематики и определение (при

необходимости) временных и других возможностей клиента для совместной работы; предоставление информации; установление рабочих (сотруднических, партнерских) отношений с

клиентом — того, что называется “рабочий контакт”; поощрение самопонимания, собственной

активности и ответственности; формирование реалистичных ожиданий в отношении совместной

работы.

Одна из наиболее трудных задач — поощрение клиента рассказывать о себе и своих проблемах.

Даже если клиент испытывает доверие к консультанту и не чувствует никаких межличностных

барьеров, в действие, активируя сопротивление, могут включаться психологические защиты, тем

более когда человека волнуют очень личные, подчас интимные проблемы. Если к тому же

человек обратился за помощью не сам, а был направлен другим специалистом, педагогом или, чаще всего, знакомыми или родителями, сопротивление нередко представляет собой

значительное затруднение для консультанта. Ясно, помимо всего прочего, что ни один человек, в

каком бы возрасте он ни был, не придет к другому, чужому человеку, без особой на то причины

просто так, “по душам” поговорить на темы, которые не всегда можно открыть не только

близкому другу, но и самому себе.

Проговаривание, признание субъективных барьеров, которые пришлось преодолеть клиенту, выражение в связи с этим уважения и положительного, понимающего отношения — один из

возможных ключей к снижению сопротивления. Вопросы, относящиеся к состоянию клиента, к

его самоощущению в обстановке консультирования также помогают снять напряжение.

Основная начальная задача психолога-консультанта состоит в том, чтобы послужить

катализатором, “облегчителем” процесса коммуникации.

Чрезвычайно важно прочувствовать человека, уловить его нужды, переживания, устремления.

Как правило, за время встречи клиент не раз непредумышленно продемонстрирует свои

потребности и проблемы. Недаром Фрейд говорил о том, что “тайна человека сочится через

поры его кожи”. Хотя клиент может прямо и не сказать о том, что его волнует больше всего (в

сущности, порой он и не осознает свои подлинные проблемы), уже первая встреча дает богатый

материал для понимания личности, вероятной проблематики и реальных, хотя и подспудных

нужд клиента.

Завершение первой консультативной беседы — не менее важное дело, чем ее начало. Критерии

положительного завершения именно первой встречи настолько важны, что в современной

литературе их выделяют как основание для предпочтения в выборе психолога и психотерапевта.

Практика показывает, что именно последние минуты первой встречи могут вызвать ощущение

дискомфорта как у консультанта, так и у консультируемого. Главным основанием для

возникновения чувства разочарования, ощущения непонятости или обращения не по адресу чаще

всего — при всех равных и в профессиональном отношении безукоризненных параметрах —

является ощущение незавершенности ситуации. В самом деле, у врача пациент получает

направление на анализ или рецепт, у юриста — консультацию и руководство к действию, а у

психолога — обманутые ожидания: не только не выписали рецепт, но даже не дали совета...

Поэтому весьма существенным моментом является именно словесное, означенное завершение

встречи и беседы при потенциальной незавершенности данной ситуации.

Приведем некоторые ключевые завершающие реплики:

— К сожалению, на сегодня наше время истекло. Наша следующая встреча, как мы

говорили, может состояться во вторник в 14 часов. Если вы примете окончательное

решение о нашей совместной работе в том объеме, который мы обозначили, пожалуйста, позвоните мне накануне.

— Что ж, сегодня нам удалось, если и не полностью, то, по крайней мере, отчасти, увидеть, что с вами происходит. Надеюсь, наша дальнейшая работа позволит углубить

процесс. Итак, до вторника?

— Сегодня мы о стольком переговорили... И, знаете, мне кажется, что еще больше

осталось невысказанным. Если вы действительно решили разобраться и с этой

ситуацией, и в себе, я буду ждать вашего звонка до конца недели, чтобы точнее

оговорить дату и расписание нашей работы.

Первая встреча, первая консультативная беседа вводит клиента в контекст психологической

помощи как специфической по содержанию и по целям психосоциальной практики. Конечно, она далеко не исчерпывает и даже частично не может охватить весь многосложный репертуар

психотехник, которыми пользуется психолог в зависимости от проблематики клиента, интенсивности и характера психологической помощи и собственных предпочтений. Детально

техники консультативной и психотерапевтической работы будут рассмотрены в следующих

разделах, где дается подробный анализ психологических парадигм, используемых в практике

психологической помощи. Сейчас же, согласно логике изложения, мы охарактеризуем основные

коммуникативные техники, владение которыми требуется при любой, тем более первой, консультативной беседе, и разъясним некоторые рабочие и процедурные моменты, относящиеся

к самой ситуации психологической помощи.

3. КОММУНИКАТИВНЫЕ ТЕХНИКИ

В КОНСУЛЬТАТИВНОЙ БЕСЕДЕ И ЭТИКЕТ

Общеизвестно, что чем менее опытен консультант, тем более значимы для него

коммуникативные техники. Это и понятно: приемы и методики позволяют избежать чувства

неуверенности, “отслониться” от клиента за санкционированными авторитетом науки и

практики техническими приемами, прибегнуть к ним в ситуациях, когда не вполне ясен ход

вещей или когда приверженность избранной парадигме вселяет представление о том, что “все

идет как надо”, о контролируемости процесса и т.п.

Вместе с тем, по мере углубления в практику психологической помощи, психолог, консультант

или психотерапевт, для которых благополучие клиента, содержание и оценка результатов

деятельности, собственный опыт начинают приобретать большее значение, чем избранный

вначале метод работы или предпочитаемая парадигма, могут обнаружить, что несмотря, например, на требование безусловно положительного отношения к клиенту в роджерианской

традиции, которой они всегда были верны, данный конкретный клиент никак не вызывает

положительных чувств, а даже наоборот. Или же психолог, предпочитающий

трансперсональную психологию, в частности, психосинтез, обнаруживает, что в конкретном

случае концепция “субличностей” не работает, потому что эмоциональная травма захватывает

всего человека, всю его целостную личность, а не отдельные стороны. В таких случаях

возникающий когнитивный диссонанс ведет к тому, что в конце концов побеждают

индивидуальный стиль и опыт профессионала. А чаще всего — некий обобщенный инвариант, содержащий коммуникативные техники и приемы универсального характера. Назовем наиболее

распространенные и чаще всего провоцируемые в ситуации первой встречи коммуникативные

техники*.

Молчание. Хотя молчание, более или менее длительные паузы, порой тягостные для

неопытного специалиста, представляются вначале почти непреодолимым препятствием, на

самом деле оно является одной из важнейших техник в процессе оказания психологической

помощи. Ее надо уметь осмыслить, необходимо ею овладеть. Смысл молчания может быть

различным: признак сопротивления, признак самоанализа, выражение отчаяния и

безысходности или, наоборот, — канун инсайта. Распознать психологический и символический

лик молчания, тем более эффективно распорядиться им, — большое искусство. Наиболее общие

приемы реагирования в ситуации молчания: кивок, повторение последних слов (своих или

клиента), перефразировка последнего высказывания (своего или клиента); если клиент

продолжает молчать — помочь ему в выражении состояния: “Вам сейчас трудно говорить”;

“Возможно, вы не знаете, как на это отреагировать” или “Возможно, вас это расстроило”. В

крайнем случае, если молчание продолжается, консультант обязан с уважением отнестись к

поведению клиента и принять его как данность.

Эпатическое слушание. Консультант внимательно слушает клиента, невербально или словесно

выражая свое следование мыслям и чувствам клиента, временами почти незаметно взглядом, словом, вербализацией поощряя клиента к более глубокому выражению самого себя и к

самораскрытию. Основное правило эмпатического слушания (т.е. принимающего, рассказывающего о том, что слушающий испытывает те же чувства, что и говорящий) — не

сочувствовать, а сопереживать, создавая эмоциональный резонанс переживаниям клиента.

Прояснение. Техника направлена на раскрытие смысла (мотивационного, целевого, операционального) как для консультанта, так и для клиента, его собственных действий.

Помогает отследить амбивалентность чувств и отношений, особенности используемых

защитных механизмов, мышления и т.д.

Пример:

Клиентка. Мне плохо. Просто плохо, и все.

Психолог. Быть может, какое-то ощущение особенно сильно заставляет вас

сосредоточиваться именно на этой формулировке?

Клиентка. Не знаю.

Психолог. Сейчас, когда вы говорите “Не знаю”, вы действительно только “не знаете” или присутствуют и какие-то другие чувства?

Клиентка:

Понимаете, так трудно об этом говорить... Когда бо-

лит душа, когда я понимаю, что помочь никто не может... (плачет ).

Рефлексивная вербализация. Относится к разновидностям вербализаций, назначение

которых — усиление эмоционально-смыслового резонанса высказываний клиента. Носит не

интеллектуальный, как в методологии, характер, а скорее эмоциональный, что отличает

рефлексивный парафраз от интерпретации. Содержание рефлексивной вербализации отражает

не мотивационно-причинный, а эмоционально-модальный пласт высказываний. Различаются

различные уровни рефлексивных вербализаций — от “эхо-вербализаций” до “вербализаций-

генерализаций”.

Интерпретация. Техника разъяснения (объяснения) клиенту скрытого смысла его

высказываний. Интерпретация может выражаться в утвердительной, пропозициональной или

вопросительной форме. Одна из наиболее сложных и неоднозначных в оценке техник, интерпретация обладает чрезвычайно мощным терапевтическим потенциалом, помогая при

правильном использовании справиться с беспокойством, осознать или смягчить

психологические защиты. Наиболее продуктивный способ использования интерпретаций —

предоставить клиенту возможность самому проинтерпретировать свои высказывания или

поведение. Иногда интерпретация может выглядеть как “чтение между строк”.

Пример. На вопрос о семейной жизни клиент долго рассказывал, какая у него чудесная жена.

Клиент. Она изумительная женщина... Просто изумительная...

Психолог. В таком случае, с нею, наверное, нелегко жить?

Клиент. Да, черт побери! Не то слово...

Интерпретация сама требует особой техники подачи. Желательно смягчать интерпретацию

словами “возможно”, “наверное”, “может быть”, “складывается впечатление”; категоричность

может превратить интерпретацию из терапевтической коммуникативной техники в средство

усугубления неадекватных защит и сопротивления.

Самораскрытие. Функции этой коммуникативной техники по-разному трактуются и

используются в различных концепциях консультирования и психотерапии. В гуманистической

парадигме самораскрытие психолога трактуется как один из основополагающих приемов в

установлении рабочих отношений и облегчении самораскрытия клиента. В поведенческих

концепциях самораскрытие понимается как разновидность моделирования поведения

психологом, смысл которого — в подкреплении желательного образа действий со стороны

клиента. Как бы то ни было, существенным моментом в самораскрытии является следующий: техника должна применяться не по принципу “А вот у меня тоже, помню, было... “, а в русле

потока переживаний клиента, отзываясь на его чувства и подтверждая, что его переживания

понимают и разделяют.

Конфронтация. Техника предназначена для ответственного обнажения противоречий, игр, нереалистичных защит, которые затрудняют самопонимание клиента и ведут в тупик

консультативную беседу. Сложная и требующая большого мастерства в применении (к примеру, в роджерианском направлении она вообще не используется) техника создает определенное

напряжение в беседе и поэтому должна использоваться с особым искусством. Поскольку она

способна вызывать ощущение давления, следует избегать излишней категоричности, обвинительного тона, оценочности суждений. Наоборот, мягкость, нейтральность, даже

некоторая эмоциональная отстраненность способствуют более эффективному воздействию этой

техники.

Пример:

Клиент. Знаете, я у вас уже у третьего консультируюсь, и впечатление одно: или я чего-

то не понимаю, или меня не хотят понять.

Психолог (после паузы). Не кажется ли вам, что один из способов ухода от напряжения, связанного с усилиями понять, — это посещение психологов? Выгода получается

многократная. Чувство собственной значимости возрастает: ведь я — загадка.

Ответственность с себя снимается — “пусть они думают”, откладывается

принятие решения, не так ли?

Подведение итогов. Эта техника является одной из наиболее предпочитаемых при завершении

первой встречи. Специфика ее применения заключается в том, что она может использоваться

как реальное обобщение и связывание воедино порой сбивчивых, фрагментарных высказываний

клиента и, наоборот — путем демонстрации отказа от использования заключительных

обобщений с целью подчеркнуть значимость, сложность обсуждаемых вопросов и нежелание

психолога-консультанта упрощать их. Текущее подведение итогов, в отличие от завершающего, помогает структурировать процесс консультативной беседы и расставить некоторые смысловые

вехи.

Помимо чисто профессиональных, технических аспектов психологической помощи в процессе

установления отношений, в ходе первой встречи возникает множество на первый взгляд

незначительных, высказываемых и невысказываемых вопросов, которые, тем не менее, следует

предусмотреть и учесть. Эти вопросы в совокупности характеризуют профессиональный этикет

поведения психолога-консультанта и общую атмосферу ситуации.

Рассмотрим простейшие из этих вопросов.

Курение. Иногда клиенты, нервничая, спрашивают, можно ли закурить. Воспретить курение

клиенту — нетактично. Это может быть воспринято как давление или нежелательное

ограничение свободы. Поощрять курение — негигиенично и вредно для здоровья. Один из

приемлемых способов поведения состоит в том, чтобы отделить процесс курения от

консультативной беседы. Тактичность и уместность мотивировок, партнерский тон обращения

поможет снять напряжение, побуждающее клиента к курению.

Ведение записей. Любой способ фиксации информации (магнитофонные записи, заметки и т.п.) должен непременно обсуждаться с клиентом и при малейшем возражении безусловно

отвергаться. Однако после завершения встречи психолог вправе зафиксировать в своем рабочем

дневнике существенные моменты общения, поведения или переживаний клиента, чтобы

осмыслить их и основательнее подготовиться к следующей встрече.

Частые опаздывания. Если клиент — чаще, конечно, женщина — регулярно опаздывает к

заранее оговоренному времени, следует проработать возможные причины опозданий: сопротивление, демонстрация, снижение мотивации и т.п. Опоздание психолога на встречу, если

оно не вызвано неблагоприятным стечением обстоятельств, также требует, помимо извинения, особой проработки.

Вопросы оплаты. В тех случаях, когда психолог консультирует в условиях частной практики, следует специально и заранее оговорить стоимость услуг и порядок оплаты (почасово, по

результату) на взаимно приемлемых основаниях. В связи со спецификой психологической

помощи взимание платы за услуги психолога может не зависеть от успешного или иного исхода

действий психолога.

Ориентировка клиента во времени. Практика показывает, что разъяснение клиенту

временных рамок работы, включая общую ориентировку в возможных сроках консультативной

работы в целом и длительность каждой отдельной встречи, — важный и в процедурном, и в

поведенческом отношении момент. Психолог должен чувствовать себя свободным, сообщая

клиенту об окончании времени встречи, анализируя отношения клиента со временем, поскольку

за соответствующим поведением могут скрываться весьма важные для психологической

проработки основания.

Одежда и имидж консультанта. Одежда, внешний облик и манеры поведения психолога

(мужчины или женщины) должны соответствовать общепринятым в обществе стандартам.

Излишний макияж, слишком броская, дорогая или, наоборот, чересчур демократизированная

одежда, подчеркнуто официальный или нарочито небрежный стиль поведения — все это может

сигнализировать о явных или неявных личностных проблемах самого специалиста, подрывая

доверие к нему еще до начала совместной работы. Выражение лица, глаз, манеры, одежда — все

должно свидетельствовать о здоровом образе жизни психолога-консультанта, сбалансированности его (ее) личности и вселять уверенность в клиента в то, что ему смогут

помочь.

4. ЭТАПЫ ПРОЦЕССА

И ПРОГНОЗ ПЕРСПЕКТИВ

Психологическая помощь во всех своих разновидностях (от консультирования до

внемедицинской психотерапии), если не ограничивается однократной ситуативной

консультацией, независимо от формы осуществления, индивидуальной или групповой, как

правило, проходит несколько стадий.

Синтезированный с описаниями, имеющимися в литературе, наш собственный опыт

практической работы позволяет с достаточной степенью обоснованности выделить следующие (в

функциональном и содержательном смысле значимые) этапы.

I. Начальный этап.

Этап вхождения в ситуацию

психологической помощи

Ориентировка в проблеме, установление контакта и рабочих отношений, принятие решения о

проживании предложенного курса консультативного или психотерапевтического процесса — по

времени этот этап может занять одну встречу или развернуться в продолжение нескольких

консультативных бесед. Дело в том, что подчас формальное согласие войти в ситуацию

психологической помощи не означает фактического принятия ее клиентом. И только после

завершения процесса принятия личности психолога-консультанта (см. гл. 1.4) клиент сможет

принять саму ситуацию психологической помощи.

Соответственно, основные задачи психолога на первом этапе, основополагающем для

установления рабочих отношений, заключаются в следующем:

l поддержка мотивации клиента к совместной работе;

l разъяснение истинных (реалистичных) возможностей психологической помощи и

коррекция нереалистичных ожиданий (например, “вернуть мужа”); l выражение готовности понять, принять клиента и оказать ему возможную

психологическую помощь;

l пробная постановка целей психологической помощи и определение ориентировочных

сроков и результатов работы;

l проработка, при необходимости, собственных затруднений, связанных с возможным

контрпереносом или возникающими проекциями.

Со стороны клиента первый этап работы может сопровождаться сомнениями, колебаниями, сопротивлением, проявляющимися в нежелании принять определение ситуации психологом, в

агрессивном, враждебном либо, наоборот, чрезмерно зависимом отношении, возникновении

сексуального интереса, — т.е. всей той гаммой переживаний, которая характерна для

проявления защит, препятствующих установлению доверительных и уважительных рабочих

отношений.

II. Этап действования и проживания

ситуации психологической помощи

Включает в себя работу с личностным материалом клиента: переживаниями, отношениями, чувствами, снами, ценностными смыслами. Это пространство для возникновения и проявления

специфических психологических феноменов, свойственных консультативной и

психотерапевтической работе, формируемых той или иной психотерапевтической или

консультативной парадигмой и техникой.

Возможные задачи психолога вытекают из логики его действий и феноменологии переживаний

клиента, среди них:

l обеспечение эмоционального отреагирования;

l прорабатывание и символическое удовлетворение тех или иных фрустрированных

потребностей;

l создание условий для инсайта и катарсиса;

l подкрепление желаемого направления действий (переобучение); l анализ при необходимости явлений переноса и контрпереноса; l обеспечение условий для глубинной личностной рефлексии и проживания ситуации

свободного и ответственного выбора и т.д.

Со стороны клиента эта стадия характеризуется чрезвычайно напряженными и насыщенными

переживаниями, обилием личностного материала, всплывающего во всем своем многообразии

во время и в промежутках между консультативными беседами и психотерапевтическими

сеансами. Критериями успешного прохождения данного этапа могут служить спонтанно

возникающие чувства облегчения и благодарности. Далее наступает следующий этап.

III. Этап вхождения в новый опыт

Это стадия личностных трансформаций и попыток приобщения к иному способу проживания

жизни, свободному от прежних заблуждений и проблем. На данном этапе психологической

помощи клиент переводит свое новое постижение себя и мира в пространство действий, формирует и формулирует новые мотивы и цели, новые жизненные ценности и стратегии, испытывает удивление, сомнение, восторг, ощущение преодоления прежних препятствий, нахождение выхода и — вместе с тем — сомнения, желания поддержки, потребность понять,

“что же со мной было”. Это этап расставания с собой прежним и возврата к “подлинному себе”.

Отсюда вытекают следующие возможные задачи в деятельности психолога: l эмоциональная и экзистенциальная поддержка;

l подкрепление тенденций к личностным переориентациям и трансформациям; l помощь в совладании с личностной и ситуативной тревогой, вызванной изменениями

жизненного мира;

l проработка ценностно-смысловых или поведенческих препятствий, блокирующих

осуществление необходимых действий;

l

санкционирование возможности иного способа (действий, отношений, смыслополагания) бытия.

Со стороны клиента типичными проявлениями могут стать чувства неуверенности в своих

силах, колебания от грусти к радости, страх предстоящей разлуки с психологом (“Как же я

теперь буду без вас?”) и подобные чувства, связанные с вхождением в иное семантическое

пространство, в иные способы бытия.

IV. Последний этап —

этап вхождения в повседневность,

обогащенный новым опытом

Это заключительная стадия основной психологической консультативной и терапевтической

работы. Как и завершение любого дела, где, как известно, конец — делу венец, данный этап

чрезвычайно важен во многих отношениях. Его значимость отражают специфические задачи, стоящие перед психологом-психотерапевтом:

l подбадривание клиента и подчеркивание временных границ как травмировавшей

проблематики, так и консультативного (терапевтического) процесса; l анализ элементов зависимости в поведении клиента и помощь в достижении

максимально возможной самостоятельности и самодостаточности; l переопределение и переосмысление ситуации психологической помощи как

предоставленной возможности человеку глубже понять собственные мотивы, ценности, цели и выборы;

l нахождение “золотой середины” между тенденциями гиперопеки, покровительства и

эмоционального отстранения от клиента.

Для клиента завершающая стадия совместной работы достаточно трудна. Трудности эти связаны

и с прекращением эмоционально насыщенных отношений, когда человек чувствовал себя

защищенным, и с определенным страхом вхождения в “настоящую” жизнь, где невозможно

бывает переиграть еще раз ситуацию и где подчас у человека вообще нет никакой страховки.

Ведь ценность отношений с психологом в том и состоит, между прочим, что они —

самостоятельная ценность и представляют собой “роскошь человеческого общения”, далеко не

всегда достижимую в жизни, а в чистом, целебном, ничем не замутненном виде возможную

только в ситуации психологической помощи. Понять опасения клиента, вселить уверенность в

него, указать на то, что в случае необходимости он может рассчитывать на несколько

поддерживающих встреч — такова, в принципе, схема завершающего этапа. Вовремя

освободить жизненное пространство клиента от себя — одна из профессионально важных, если не важнейшая задача психолога на последнем этапе.

Естественно, каждый из указанных этапов имеет свою длительность — так же, как и

поддерживающая фаза. В зависимости от специфики проблемы, подхода, возможностей клиента

и психолога длительность совместной работы, как уже говорилось, колеблется от одной встречи

до нескольких месяцев и лет. При этом работа может ограничиться или прерваться на любом из

этапов. За исключением классического психоанализа, где весь курс занимает от 5 до 20 лет, обычная длительность работы современных психологов и психотерапевтов — от 1 часа до 2 лет

(по материалам отечественной и американской научной периодики). Практика отечественных

специалистов свидетельствует, что психологическая помощь в наших условиях ограничивается, как правило, несколькими встречами, в среднем, от 1 до 40 часов. Причем со временем

возможно повторное прохождение той или иной процедуры психологической помощи, что

конкретно определяется уже под влиянием целого ряда параметров (проблематика, вид работы, личностные особенности и т.п.).

Однако в самом начале процесса возникает важнейший вопрос, в каком-то смысле даже

профессионально существенная проблема (причем обоюдно значимая — и для клиента, и для

специалиста), — ориентировка в личностном потенциале клиента и прогноз перспектив

совместной работы.

Обобщение опыта коллег и своего собственного, специальные исследования, направленные на

выяснение степени прогнозируемости и оценки перспектив работы с данным клиентом, позволяют выделить следующие параметры, существенные для ориентировки в клиенте, возможных сроков работы и ее успешности. Эти параметры учитываются, естественно, на

начальном этапе работы даже во время первой встречи, поэтому они не включают в себя такой

специфический признак, как отношения клиента с психологом. Ясно однако, что именно

возможность полноценных рабочих отношений есть во многом функция от оценки двух средних

определяющих конституентов: личности клиента и личности психолога. Рассмотрим значимые

параметры по порядку.

Таблица 2

Общезначимые параметры,

влияющие на оценку перспектив совместной работы

в ситуации психологической помощи

Положительный признак

Отрицательный признак

1. Клиент физически и психически здоров

2. Возраст до 45 лет

3. Клиент осознает наличие у него проблемы и адекватно

мотивирован в принятии психологической помощи

4. Клиент готов принять на себя ответственность в

совместной деятельности

5. Не имел вовсе или имел положительный опыт работы с

психологом

6. Незначительные жалобы на отношения в родительской

семье

7. Адекватные самооценка и самоуважение, уровень

притязаний

8. Клиент способен справляться со стрессом без

регрессивных или репрессивных реакций

Продолжение таблицы 2

Положительный признак

Отрицательный признак

9. Благоприятные житейские обстоятельства

10. Психологическая проблема ситуативна, форма

адекватна содержанию

11. Клиент — социально зрелая личность (наличие

образования, профессии, семьи, материальная

независимость, взрослость)

12. Ситуация психологической помощи не налагает

чрезмерных издержек (во времени, деньгах, поездках

и т.п.)

Проведенное нами специальное исследование зависимости оценки прогноза успешности работы

с клиентом от его поведенческих особенностей позволило сконструировать семантический

дифференциал (СД) специфических признаков, с помощью которого психолог-консультант

может достаточно быстро сориентироваться в клиенте по предъявляемому последним

поведению. В конструировании СД оценочного прогноза были использованы тесты ММPI, 16-F

Cattell, экспертные оценки, формальные статистические параметры, высказывания клиентов, контент-анализ самоотчетов, обработанные методами многомерной статистики (см. Бондаренко

А.

Ф.,

1991,

с. 145—164).

Семантическое пространство основных перцептивных признаков СД включает в себя

следующие ориентировочные параметры: тревожность и напряженность (1); неестественность и

неуверенность в себе, “плохость” (2); витиеватость и сбивчивость речи (3); пристрастность и

энергичность речевого поведения (4); вразумительность и зрелость высказываний (5); естественность (6); благорасположенность и откликаемость (7); местоименность и

неопределенность речи (8); закрытость (9). Из данного ряда отдельного комментария

заслуживают, пожалуй, лишь восьмой и первый. Местоименность, специфическая черта детской

речи, выражающаяся в частом употреблении неопределенных и личных местоимений и наречий

(какой-то, как-то, когда-то, он, она, кто-то) в речи клиента свидетельствует об инфантильности и

незрелости. Что касается признака “тревожность, напряженность”, то, в отличие от других, он

оказался униполярным, что связано, по-видимому, с тем, что уже сама ситуация обращения за

психологической помощью исключает противоположный полюс — спокойствие. Поэтому он

отмечается как данность со стороны способов своего проявления, в то время как остальные, биполярные признаки, отражают манеру поведения (2 и 6); установочные отношения и

дистанцию к психологу (7 и 9); личностную зрелость клиента и его отношение к своим

проблемам (3 и 5); степень мотивированности в решении проблем и степень личностной

зависимости-независимости — как в отношении к проблеме, так и по отношению к психологу (4

и 8). (Окончательный вид СД прогностической оценки представлен в табл. 3.) Поскольку ситуация психологической помощи предполагает совместное взаимодействие, из

оценки прогноза нельзя исключить и личность самого психолога-консультанта, у которого могут

быть свои общие и специфические ограничения. К первым относится, например, уровень

подготовки, ко вторым — типология клиентов или проблем, с которыми данный психолог лучше

всего справляется (“его” клиенты).

Таблица 3

Семантический дифференциал оценки

терапевтического потенциала клиента

Тревожность

-3

-2

-1

0

1

2

3

Тревожность

неадекватная

адекватная

Неестественность -3

-2

-1

0

1

2

3

Естественность

поведения

поведения

Закрытость

-3

-2

-1

0

1

2

3

Благорасположенность

и откликаемость

Витиеватость

-3

-2

-1

0

1

2

3

Вразумительность

и сбивчивость

и зрелость

высказываний

высказываний

Местоименность и -3

-2

-1

0

1

2

3

Пристрастность

неопределенность

и энергичность

суждений

суждений

Значимыми в этом смысле показателями являются: высокий уровень культуры и

профессиональной подготовки психолога; сензитивность и способность рефлексии в отношении

процессов, происходящих и в нем, и в клиенте; личностная емкость, жизнелюбие и способность

к партнерству с данным клиентом; сбалансированность и удовлетворенность собственных

базисных ценностей (финансовых и сексуальных в том числе); способность и умение

выдерживать превратности работы с данным личностным типом клиента (удары по самолюбию, интенсивность сопротивления или переноса, притворства и т.п.), физическое, психическое и

личностное здоровье психолога (от чувства юмора и знания собственных ограничений до

адекватной энергетики и отсутствия или компенсированности невротических потребностей и

черт).

Прогноз успешности совместной работы всегда обоюден, поскольку включает, помимо

указанных моментов, и такой немаловажный фактор, как обоснованная вера в успех.

Вопросы для самоконтроля

1. Какой специалист (специальность, квалификация) имеет право на оказание профессиональной

психологической помощи?

2. В чем состоит различие и общность таких смежных областей деятельности, как

психологическое консультирование и психотерапия?

3. Что такое внемедицинская психотерапия?

4. Сформулируйте основные права консультирующего психолога и клиента.

5. Назовите желательные и нежелательные моменты в первой встрече психолога-консультанта с

клиентом.

6. Перечислите основные коммуникативные техники, наиболее часто применяющиеся в

консультативной беседе.

7. Каковы основные этапы процесса психологической помощи и какова их специфика?

8. Укажите ряд оснований и признаков для неблагоприятного прогноза в отношении дальнейшей

работы с клиентом.

Список использованной литературы

Братусь Б. С. Опыт обоснования гуманитарной психологии // Вопр. психологии, 1990,

№ N6. — С. 9—16.

Бондаренко А. Ф. Личностное и профессиональное самоопределение отечественного

психолога-практика. // Моск. психотерапевт. журнал, 1993, № 1. — С. 63—76.

Woody G. D. Resolving Ethical Concerns in Clinical Practice: Toward a pragmatic Model //Journal of Marital and Family Therapy, 1990, vol. 16, №2. — P. 133—150.

Этические стандарты для психолога. Мадрид. Испания. 1987 // Вопр. психологии, 1990, №5. — C. 158—162.

Правовое регулирование психотерапевтической деятельности в Австрии: Закон о

психотерапии от 7 июня 1990 г. // Моск. психотерапевт. журнал, 1993, №3. — С.

140—156.

Zunin, Leonard et Natalie. Contact. — Montreal: Les editions de l’homme, 1975. — 325 p.

Литература для самостоятельной работы

по проблематике раздела I

1. Алешина Ю. Е. и др. Спецпрактикум по социальной психологии: опрос, семейное и

индивидуальное консультирование. — М.: Изд-во МГУ, 1989. — 89 с.

2. Братусь Б. С. Аномалии личности. — М.: Мысль, 1988. — 301 с.

3. Бурно М. Е. Клиническая психотерапия. — М.: Академический проект, 2000. — 719

с.

4. Василюк Ф. Е. Психология переживания (анализ преодоления критических

ситуаций). — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 200 с.

5. Василюк Ф. Е. От психологической практики к психотехнической теории // Моск.

психотерапевт. журнал, 1992, №1. — С. 15—32.

6. Дубровина И. В. Школьная психологическая служба. — М.: Педагогика, 1991. —

232 с.

7. Емельянов Ю. Н. Активное социально-психологическое обучение. — Л.: Изд-во

ЛГУ, 1985. — 168 с.

8. Карвасарский Б. Д. Психотерапия. — М.: Медицина, 1985. — 304 с.

9. Каннабих Ю. История психиатрии. Репринтное издание. — М:. ЦТР МГП ВОС, 1994. — 528 с.

10. Петровская Л. А. Компетентность в общении: социально-психологический

тренинг. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 216 с.

11. Рудестам К. Групповая психотерапия. — М.: Прогресс, 1990. — 310 с.

Раздел II

ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ

ЗАРУБЕЖНОЙ КОНСУЛЬТАТИВНОЙ

И ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

В настоящее время известно более двухсот различных техник, используемых в психологическом

консультировании и терапии. Удивление вызывает даже не столько разнообразие и количество

подходов, сколько то обстоятельство, что все они не только находят своих приверженцев, но при

этом и “работают”*. Как показывает анализ, происхождение подходов и, соответственно, способов воздействия имеет различные источники: “от” собственно науки; “от” собственно

психотерапевтической практики; “от” религиозной психотехники; “от” народной фольклорной

психотехники (например, традиция причитаний и плачей), а также “от” определенных со-

циокультурных форм общения. Анализ свидетельствует также и о том, что все они, по крайней

мере, из первых двух позиций имеют некоторые общие основания, в частности, относящиеся к

наиболее общим концептуальным моделям, составляющим, так сказать, прототип теории.

Обратимся вначале к характеристике наиболее известных традиций в консультативной

психологии и психотерапии, чтобы затем рассмотреть их базисные основы.

Исходя из информационно-ориентировочной целесообразности, попытаемся раскрыть

сущностные стороны каждого из них через характеристику основных проблем (идей), понятий и

методологических основ психотехник. При всей неизбежной фрагментарности подробного

описания жертва, приносимая нами, на наш взгляд, оправдана тем, что в отечественной

литературе пока еще попросту не существует сколько-нибудь систематического изложения

контекста существования и развития современной консультативной психологии. Это

обстоятельство не позволяет обеспечить приемлемой ориентировочной основой студентов и

психологов-практиков, специализирующихся в данной научно-практической области.

Глава 1

ПСИХОДИНАМИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

1. КЛАССИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ

Термин “психодинамика” был введен, как известно, в 1918 г. Р. Вудвортсом, однако в

современной психологии объем и содержание соответствующего понятия в основном

определяются психоаналитическими концепциями и индивидуальной психологией А. Адлера.

Согласно определению, в центре психодинамического подхода находятся вопросы, связанные с

динамическими аспектами психики — мотивами, влечениями, побуждениями, внутренними

конфликтами (противоречиями), существование и развитие которых обеспечивает

функционирование и развитие личностного “Я”.

Классический психоанализ З. Фрейда всегда рассматривался в консультативной психологии как

весьма ограниченный по своим возможностям метод (в силу целого ряда причин: акцент на

сексуальность и проблемы детского возраста; слишком большая временная длительность

работы; отвлеченность от непосредственной проблемы клиента и др.), но значимость теории и

практики З. Фрейда этим никак не умаляется. Дело в том, что классический психоанализ

оказался на редкость продуктивным в качестве “прародителя” как непосредственно вытекающих

и ассоциирующихся с ним течений (концепций и психотехник), так и тех, которые появились как

реакция, пусть даже негативная, на него*.

Являясь одновременно теорией личности (первой в психологии), культурологической

концепцией и методом психотерапии, учение З. Фрейда оказало беспрецедентное влияние не

только на психологию, но и, по существу, на всю культурную ситуацию ХХ века.

Рассмотрим понятийную структуру и основные особенности консультативного и

психотерапевтического процесса в классическом психоанализе.

Представление о человеке. Человек — природное существо, которым управляют влечения

(непознаваемые мотивы, биологические потребности и инстинкты), а также специфические

психосексуальные переживания, относящиеся к первым шести годам жизни. Концепция З.

Фрейда детерминистична, она восходит в своих основах к смешанной объяснительной модели в

теории познания, которая сочетает в себе одновременно взгляды Локка и Канта, т.е.

подчиняется: а) принципу иерархичности и прямой зависимости “высших” переменных от

“низших”; б) принципу, согласно которому наиболее сложные вещи (значения) наиболее

абстрактны, а находящиеся в их основании наиболее простые вещи (значения) наименее

абстрактны (принцип линейной зависимости).

В то же время — это отражено во взглядах З. Фрейда о том, что, подчиняясь инстинктам жизни, человек направляется ими к росту, развитию и творчеству (посредством стремления к

удовольствию и избеганию боли), — его концепция строится с учетом кантовской модели

познания, предполагающей: а) отсутствие линейной зависимости между “нижними” и

“высшими” переменными: б) наиболее сложные вещи (значения) суть не наиболее

абстрактные — они образуют наибольшее количество связей с другими в рамках данной теории.

Помимо инстинкта жизни, воплощенного в понятии “libido”, З. Фрейд сформулировал и

инстинкт смерти (“mortido”), который может проявляться в виде агрессивного влечения.

Согласно основам психоанализа, совладание с врожденной агрессивностью — одна из основных

задач человечества.

Структура личности. Личностная структура включает три инстанции: Ид (Оно) — биологический компонент, первичный источник психической активности, вместилище инстинктов, управляемое принципом удовольствия. Сохраняется неизменным на