Психоз

Глава 8

Мэгги отступила назад, чтобы лучше рассмотреть фасад замка.

— Тебе не кажется, что нам в чем-то повезло? — спросила она. — Пятнадцатый-шестнадцатый век, да?

— Ты не ошиблась. Шестнадцатый… — Пит показал рукой на второй и третий этажи и уточнил — Кроме крыши, оконных рам и дверных коробок.

— Как ты думаешь, в каком году он построен?

— Приблизительно в 1580-м… Спросим у Мунтолива. Вполне возможно, что это фамильный замок. Пошли посмотрим, как он выглядит внутри.

Мэгги с опаской посмотрела на лежавшего у дорожки, ведущей к замку, добермана.

— Пропустит ли он меня?

Вывалив язык наружу, пес по-прежнему прерывисто дышал. Словно почувствовав, что говорят о нем, он приподнял голову, а затем безразлично повернул ее в сторону.

— Пошли, пока у него не изменилось настроение, — сказал Пит.

Вестибюль оказался просторным помещением с высоким потолком и камином, облицованным мрамором. Резная деревянная лестница вела на второй этаж. Они медленно вошли в вестибюль, очарованные великолепием оформления.

— Посмотри, какая изумительная, филигранная работа, — восторженно сказал Пит, глядя на потолок. — Видишь этот изгиб листвы, Мэгги? Это невероятно сложно сделать. Эту гипсовую листву моделировали с настоящих листьев, затем в сыром состоянии закрепили на потолке и придали требуемый изгиб до того, как затвердел гипс.

Пит перешел в другое место, откуда открывалась лучшая перспектива на вестибюль и богато позолоченную лестницу.

— Это помещение сохранило свой первозданный вид, — после некоторого молчания сказал он. — Здесь все осталось так, как было в XVI веке. Настоящая историческая драгоценность! Знает ли об этой жемчужине служба по охране исторических памятников?

Рассеянно слушая Пита, Мэгги подошла к какой-то двери и заглянула внутрь комнаты.

— Кого ты уже ищешь?

— Надо найти некоего Адамса, — ответила Мэгги, входя в комнату.

Он поставил сумки рядом с камином и последовал за Мэгги.

— Господи, Пит, ты только посмотри! — воскликнула она.

Комната была поменьше и поуютнее вестибюля: в камине горел огонь, на низком столике стояло несколько бутылок со спиртным.

— Мне кажется, здесь готовятся встречать гостей.

Мэгги жадным взглядом осматривала комнату. Каждая вещь заслуживала и требовала к себе самого пристального внимания: позолоченные кресла с резными скульптурными композициями, обтянутые красным атласом; гирлянды гипсовых цветов и фруктов на потолке; старинные ковры на стенах; стеллажи, забитые книгами в кожаных переплетах; бюсты каких-то знаменитостей работы итальянских скульпторов; облицован-

ный мрамором камин; мягкие диваны вокруг низкого столика…

— Как ты думаешь, мы можем продолжить нашу экскурсию? — спросила Мэгги.

— А почему бы и нет? По идее, где-то рядом должен находиться большой зал или… трапезная, — сказал Пит и показал на тяжелые бархатные портьеры, скрывавшие дверь.

— Там мы будем пить чай? — спросила Мэгги.

— Вряд ли мы удостоимся такой чести. Американцев покормят на кухне.

Пит раздвинул портьеры, и они вошли в большой зал. Длинный дубовый стол протянулся до противоположной стены. У камина, свернувшись в клубок, спала белая кошка. До половины своей высоты стены были обшиты деревянными панелями, над которыми по периметру всего зала висели картины.

— Это настоящий Пикассо? — спросила Мэгги, ткнув пальцем в одну из картин.

— Издеваешься? Разве в таком доме может находиться копия? Посмотри, здесь есть даже Тициан. Это не дом, а настоящий музей! Антикварный «роллс-ройс» — дешевая безделушка по сравнению с тем, чем обладает Мунтолив.

— Не разозлится ли он на нас за то, что мы суем свой нос во все углы, ты как думаешь?

— Мы никуда не суем свой нос, мы ищем Адамса, — возразил Пит, направляясь к двери, чтобы продолжить осмотр замка.

— Осторожно! — вскрикнула Мэгги, схватив его за руку. — Ты чуть не наступил на кошку.

Белая кошка проскользнула между ног Мэгги и начала тереться о ее кожаные сапожки.

— Ты ей понравилась, — сказал Пит.

— Она просто прелесть, правда?

Мэгги присела, погладила кошку, и та, замурлыкав, ласково лизнула ей руку.

— Пойдем поищем этого Адамса, — сказал Пит.

Мэгги встала, и кошка убежала.

В конце коридора они обнаружили залитую солнечным светом кухню. Но и здесь никого не было, за исклю- чением нескольких серых кошек, гревшихся на подоконнике.

— Повар где-то рядом, — сказал Пит, показав на дымящиеся кастрюли и нарезанные овощи на столе.

— Потрясающая кухня! — в голосе Мэгги проскользнула зависть.

Кухня была просторная, оформленная в деревенском стиле. С балок свисали окорока, колбасы…

— Ты хотела бы иметь что-то похожее у себя дома в Калифорнии, да? — улыбнулся Пит.

— Еще бы!

— Адамс? — позвал Пит, но никто не отозвался. — Он позвал еще раз, произнеся имя с сильным британским акцентом — Адамс? О, дорогой Адамс, где вы?

— Прекрати кривляться, — рассмеялась Мэгги.

— Никого! Этот замок — могила.

Они вышли из кухни в тот момент, когда перед окном остановился «роллс». Свидетелями оказались лишь кошки, лежавшие на подоконнике.

Гарри помог Мунтоливу выбраться из машины. Поддерживаемый шофером, хозяин с трудом переставлял ноги.

Возвратившись в вестибюль, Мэгги направилась к другой двери.

— Не лучше ли дождаться прихода Мунтолива, — сказал Пит.

— Да ладно тебе, Пит… Надо жить рисково.

Она сделала знак следовать за ней и пошла по коридору, открывавшемуся за дверью. Пит замешкался, но любопытство пересилило и он шагнул в коридор. Они вышли на балкон, нависавший над крытым бассейном. Свет проникал в помещение через стеклянную крышу, ЧТО создавало непередаваемый эффект воздушности и простора. Крошечные экзотические птички летали над большой ванной бассейна и, утомившись, садились на металлические перекрытия крыши.

— Фантастика! — выдохнула Мэгги. — Мне очень хотелось бы узнать, чем зарабатывает себе на жизнь господин Мунтолив.

— Чем бы он ни занимался, он знает, как нужно делать деньги.

Пит замер, вглядываясь в водную поверхность бассейна.

— Что это? — показал он пальцем на большую мозаичную фигуру, поблескивавшую на дне бассейна.

— Не знаю… Но точно такую конфигурацию я видела на перстне Мунтолива. Возможно, фамильный герб?..

— Но что он изображает?

— Похоже на птицу. Видишь… крылья… голова…

— Мисс Уолш! — позвал далекий голос.

Мэгги вздрогнула.

— Должно быть, наступил час чаепития, — прошептал Пит.

Тем же узким коридором они возвратились в вестибюль.

— Мисс Уолш?

Мэгги подняла голову и увидела английскую медсестру, наблюдавшую за ними с лестничной площадки второго этажа. На ней была белая униформа, белый передник и накрахмаленная косынка, прикрывавшая волосы. Женщине было около пятидесяти лет, но ее лицо, точнее выражение лица, никак не вязалось с обликом медсестры. Она не улыбалась и, похоже, была недовольна их появлением в замке.

— Здравствуйте, миссис, — с трудом изобразив улыбку, сказала Мэгги. — Просим извинить нас, но мы ищем мистера Адамса и…

— Мистера Адамса здесь нет. Адамс — это я, — резким тоном сказала женщина.

Она задержала свой колючий взгляд на Пите и сказала:

— А вы…

— Даннер. Пит Даннер, — поспешно представился он.

Медсестра спустилась вниз и с хмурым видом взяли их сумки.

— Следуйте за мной, пожалуйста.

Мэгги бросила тревожный взгляд на Пита, но тот

только пожал плечами, что должно было обозначать: но будем задавать лишних вопросов.

Они поднялись по лестнице на второй этаж по коридору со множеством дверей по обеим сторонам.

— Постойте, — протестующим тоном сказала Мэгги, когда медсестра, открыв одну из дверей, вошла в комнату. — Я… Должно быть, вы ошиблись.

— Вы так думаете? — спросила медсестра, ставя сумки на огромную кровать.

— Нас пригласили сюда только на чай, — объяснила Мэгги.

— Три минуты назад мне сообщили, что починить наш мотоцикл сегодня не представляется возможным, — мрачным тоном сказала женщина.

— Я уверен, что отремонтировать его можно в считанные минуты, — возразил Пит. — Но мы можем взять напрокат машину и возвратиться за мотоциклом в указанное нам время.

Адамс покачала головой и натянуто улыбнулась.

— Боюсь, что это не так просто сделать в этой местности. Вот ваша комната, — сказала, словно приказала, она.

— Но в деревне есть автомастерская и должны быть автомобили, выдаваемые напрокат, — почти с отчаянием в голосе сказала Мэгги.

— Мисс Уолш, вы же не в Лос-Анджелесе, — терпеливо объяснила медсестра. — В деревне никому и в голову не придет взять машину напрокат.

— Похоже, что мы застряли здесь, — резюмировал Пит.

— Шофер мистера Мунтолива готов отвезти вас зав- фа в ближайший городок, — сказала медсестра. — Там вы сможете взять напрокат машину. Сейчас уже поздно, в эту пору года все закрывается рано, — она ласково улыбнулась Мэгги и добавила — Если эта комната вам не нравится, я покажу другую.

— Что ты на это скажешь, дорогая? Я ничего не имею против, чтобы одну ночь провести здесь, — сказал Пит.

Комната была уютной, от пылающего огня в камине никуда не хотелось уходить. К тому же в их распоряжении была огромная кровать с балдахином.

— Спасибо, миссис Адамс, — поблагодарила Мэгги.. — Эта комната нам нравится.

— Вы, наверно, хотите отдохнуть после этой аварии? Вас никто не побеспокоит, — сказала медсестра перед тем как закрыть за собой дверь. Ее губы тронула едва заметная улыбка, и она исчезла.

Мэгги сняла куртку, присела на край кровати, стянула с ног сапожки и вытянулась во весь рост. В глубине души она ликовала, что сегодня ей не придется трястись на мотоцикле, и радовалась теплу камина.

Пит продолжал стоять посредине комнаты. Он тоже снял куртку, но весь его вид выражал озабоченность. Мэгги встала и подошла к нему.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет, нет… Все в порядке. Черт возьми, откуда ей известно, что мы из Лос-Анджелеса, Мэгги?

— Не знаю. Может, ей сказал Мунтолив?

— Нет, — отрезал Пит. — Об этом мы не говорили и Мунтоливу, но он уже знал. Он сказал, что мотоцикл никто не тронет, и что Англия — это не Калифорния.

— О, Пит, не делай из мухи слона… Посмотрев на нас, ничего не стоит определить в нас американцев. А он, как ты слышал, много путешествовал. Ты же сам показывал мне нью-йоркский тип людей в ресторанах Лос- Анджелеса. Вполне естественно, что он распознал в нас калифорнийцев.

Не успела она понять, в чем дело, как Пит схватил ее в свои объятия и легко оторвал от пола ее гибкое тело.

— Я — не калифорнийский тип, — пробормотал он, — я больше похож на английского вельможу, но ты, ты — моя обожаемая посудомойка.

Она рассмеялась и прижалась щекой к его груди, Он донес ее до кровати, положил и начал раздевать… Она лежала не шелохнувшись. Он снял с нее легкую кожаную курточку, белый пуловер, под которым оказалось еще два слоя одежды: тонкий свитер и футболка с короткими рукавами.

— Невероятно! Ты напялила на себя все свои вещи, — сказал он, глядя на ворох одежды Мэгги.

Футболку Мэгги сняла с себя сама.

— Прошу извинить меня, сэр, — надула она губки. — Но оцените, по крайней мере, тот факт, что я не надела бюстгальтер!

Он склонил голову набок. Несмотря на многие годы совместной жизни, несмотря на то, что он привык к кра-

соте ее тела, груди Мэгги всегда возбуждали его. И в то же время в них не было ничего особенного: два небольших нежных бугорка. Он каждый раз приходил в восторг от их нежности, оттого, что, обнаженная, Мэгги становилась какой-то невинной и целомудренной.

Он снял сапоги и поставил их рядом с кроватью. Затем приподнял Мэгги за бедра и стянул с нее узкие джинсы.

— Мэгги, этого не может быть!

Под джинсами на ней оказалось шерстяное трико.

— На мотоцикле очень сильно продувает, — сказала она. — Трико я сниму сама.

— Теперь понятно, почему наши отношения такие сложные… Сколько же времени требуется только для того, чтобы раздеть тебя?

— Не будь занудой, — хихикнула Мэгги.

Он расстегнул пуговицы своей шерстяной рубашки и посмотрел на нее. Она расплела косу, расчесала волосы, и они свободно рассыпались по ее плечам.

— А вот и я! — кокетливо улыбнулась она.

Мэгги была довольна собой. Как и все женщины, она знала, когда бывала особенно красивой. Жестом Пит пригласил ее подойти к нему ближе, но она покачала головой: не торопись, говорили ее глаза. Мэгги хотела, чтобы он полюбовался ее телом, чтобы в его серых глазах вспыхнуло желание… Он оставался всегда внешне спокойным и никогда не позволял вырваться наружу своей страсти. А ей хотелось увидеть, как на его лице зажжется радость. Это давало Мэгги ощущение власти, и эта власть была необходима ей, чтобы самой в полной мере познать любовь.

Раздевшись, он скользнул под одеяло и укрылся им до пояса. Она подошла к кровати и, улыбаясь, стянула одеяло… Он знал, что его тело возбуждает Мэгги. Ей правились его узкие бедра и длинные ноги. Как-то она сказала, что именно красота его тела потянула ее к нему.

Она наклонилась, волосы приятно коснулись его кожи, и поцеловала его. Она целовала его, опускаясь вдоль тела вниз… Он попытался притянуть ее к себе и поцеловать в губы, но она решительно покачала годовой.

— Еще нет… Не торопись…

— О! — выдохнул он, пораженный ее дерзким желанием.

Наконец Мэгги легла рядом с ним и отдала себя его ласкам. Лежа на спине, она позволяла Питу осторожно и медленно вести себя через лабиринт страха… Наступал критический момент, когда ее сознание начинало изо всех сил противиться, не позволяя ей потерять над собой контроль. Она никогда не могла преодолеть эту странную самозащиту, этот самоконтроль, мешавшие ей взлететь на гребне всепоглощающей волны удовольствия. Она никогда не чувствовала себя уверенно ни с одним любовником, включая Пита. Это было необъяснимо, но в ее теле словно находился пузырек с ядом, который всегда разливался в ней, пробуждая болезненный страх и низводя к нулю пик наслаждения. Пламя любви пожирало ее тело, чтобы тут же погаснуть по причине этой странной болезни.

И теперь, в очередной раз, она ждала и была готова к тому, что ее тело разочарует ее… О, если бы Пит мог так двигаться в ней бесконечно, ее сопротивление, возможно, было бы сломлено…

Она вскрикнула, и Пит замер.

— Нет, нет, — застонала она, — продолжай. Пожалуйста, продолжай.

Мэгги в отчаянном порыве прижала его к себе, вцепившись в него, как потерпевшая кораблекрушение и поднятая на гребень многометровой высоты волны и спасательный круг. Ее ногти, впившиеся ему в тело, окрасились кровью, но она уже потеряла над собой контроль.

Мэгги поняла, что впервые в жизни только что преодолела барьер страха и неуверенности в себе. И сейчас, подхваченная таинственной силой незнакомого сладостно-опустошающего ощущения, она стремительно летела вперед, беспомощная и счастливая. От разлившегося и ее телу блаженства у нее перехватило дыхание, и она еше сильнее прижалась к Питу.

— Боже мой, — прошептала она. — У меня получилось, милый… Я… мне кажется, я испытала это… Боже мой, я почувствовала что-то такое… я…

Пит нежно поцеловал Мэгги в глаза, стараясь не нарушить ее счастливого состояния и гордясь тем, что сумел привести ее к этой важной в жизни земной радости.

— Боже мой, — повторила она. — Это было так… так чудесно… Как ты думаешь, не согласится ли Мунтолив продать нам эту кровать? Я хотела б оставить ее себе как трофей.

Пит прижал Мэгги к себе и, улыбаясь, сказал:

— В эту победу кровать с балдахином внесла не такую уж большую лепту. Впрочем, как и я, — скромно добавил он. — Я не сделал ничего особенного, хотя мне не очень хочется в этом признаваться. Все поздравления — только в твой адрес…

— Тогда почему я так долго ничего не могла добиться?

— Не знаю. Но в этот раз ты сразу повела себя по-другому… Такие вещи непредсказуемы и необъяснимы. Возможно, этому способствовала романтическая обстановка…

— Да, в этом что-то есть… Я так прекрасно себя здесь чувствую!

— Находиться среди такой роскоши и чувствовать себя иначе — невозможно.

— Нет, дело не совсем в этом. Роскошь лишь частично способствует этому. Я чувствую, как в воздухе витает что-то особенное. Это, как если бы… О, у меня не хватает слов! Я невероятно счастлива! Как я благодарна Мунтоливу за это приглашение!

— Если ты счастлива, — сказал Пит, обнимая ее, — я трижды счастлив.