Псионик. Обратный отсчет

Глава 12

— Боря… Эй. Борис. Боря. Очнись.

Чья-то рука легонько похлопала меня по щеке. Один раз, второй. Потом чуть сильнее. Удивительно раздражающая фигня. Я бы очень хотел, чтоб это прекратилось и меня оставили в покое. Но, к сожалению, почему-то не мог сказать ничего вслух. Я словно пребывал в очень глубоком сне, из которого сложно выбраться в реальность.

— Хватит уже. Столько времени прошло. Приди в себя, Боря. Отзовись. Слышишь? Боря…

Следом я снова почувствовал несколько шлепков. Причём, они были достаточно сильные, но боль не ощущалась.

— Чего ты к нему прицепилась? Он восстанавливается. Неужели не понятно? Хватит его теребить.

— Ой, вот ты бы заткнулся, сопляк. Уж твое мнение меня меньше всего волнует. Ему нужно очнуться. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Голоса был знакомые. Первый — женский. Даже, наверное, девчачий. Второй — пацан из сквера. Толик. Его мое бессознательное приняло с бо́льшей симпатией. Наверное, поэтому сразу понял, кто говорит. А девчачий… Он меня раздражал. Похоже не жужжание надоедливой мухи. Причем оба голоса доносились как-то глухо, сквозь лёгкий гул в ушах.

Я медленно, преодолевая невидимый барьер, открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Получилось это с большим трудом. Веки будто свинцом налились и горели огнем. Картинка передо мной плыла и упорно не хотела обретать чёткость. Вроде бы потолок. Я лежу, значит. Лежу на спине.

— Где я? — Спросил в большей мере самого себя.

Потому что пока не видел кого-то, кому можно задать этот вопрос. Хотя, если в наличие имееются голоса, значит и те, кому они принадлежат, тоже должны находиться рядом. То, что один из них Толик, это хорошо. Толик мне нравится. Он вызывает ощущение уверенности и спокойствия. Ну и выходит, как минимум, мы живы.

Когда задал вопрос вслух, одновременно с удивлением прислушался к себе самому. Мой голос звучал хрипло. Будто я простудился или много и громко кричал. Ко всему прочему, горло сильно саднило. Песни пел, что ли?

— Очнулся! — Обрадовалась девчонка, заметив мое пробуждение, и в ту же секунду, прямо надо мной, появилось лицо Ангелины.

— Ты⁈ — Спросил я у этого лица, совершенно не понимая, как вообще оно могло оказаться сейчас возле меня.

Романовская благополучно осталась на набережной после того, как наше с Бутурлиным увеселительное мероприятие было прервано особистами. Уверен, конкретно ее по-любому доставили домой. Дочь Ликвидатора его подчиненные знают очень хорошо. Они бы не бросили Лину там. Тем более, что Макс оказался в некотором роде нечист на руку и ему могут вполне грозить разбирательства.

— Я. — Согласилась Ангелина с вполне очевидным заявлением, потом улыбнулась и жалобно всхлипнула. Судя по красным, опухшим глазам, она много плакала. — Дурак ты, Борис. Я уже чего только не передумала. Лежишь, не двигаешься. Решила, все. Больше никогда не будешь раздражать меня своим дурацким поведением.

— Видишь, я же говорил, с ним все хорошо. — С другой стороны вынырнул Толик. И пацан, и Романовская стояли рядом, наклонившись надо мной. — Он же особенный. По-другому и быть не могло. А ты рыдала тут. Хоронить его собралась. Борис, значит… Ну теперь я хоть знаю твое имя.

Толик улыбнулся открытой, теплой улыбкой.

— Где мы? Что произошло? — Я завозился, пытаясь приподняться.

Тело было тяжёлым, плохо подчинялось. И еще у меня явно какой-то упадок сил. Руку с трудом могу поднять, не то чтоб встать на ноги.

Судя по всему, лежу в постели. По крайней мере, мне вполне комфортно, удобно и тепло. Значит, точно не на улице где-нибудь валяюсь. Осталось выяснить, в какой конкретно постели. А то может улица была бы гораздо лучше вариантом.

Вот только… Я сосредоточился, пытаясь восстановить в голове события. Что произошло?

Последнее, что помню, это — взрыв. Хотя, конечно, называть случившееся взрывом несколько странно. Но в башке только такое сравнение вертится.

Когда я отпустил все способности одновременно… Я словно стал центром, точкой, от которой во все стороны пошла волна чего-то очень мощного. Волна силы. Черт… Или как оно правильно называется…Это было, можно сказать, материально. То есть –буквально, не в переносном смысле. Словно воздух — это вода, в которую с силой бросили булыжник. Или где-то на глубине активировали особо убойный снаряд.

Впервые я увидел свои способности по-настоящему, как реальное воплощение того могущества, которое существует во мне.

Вернее не так… До волны было еще кое-что. Сначала на несколько минут вокруг того места, где стоял я, на расстоянии, доступном человеческому глазу, наступила тишина. Гробовая тишина. Просто будто везде выключили звук. Перестали гудеть машины, перестали доноситься голоса. Ветер, шелес листьев, шум человеческого муравейника — все пропало.

Я видел, как кричат особисты. Видимо, это были какие-то приказы или угрозы, предназначавшиеся мне. Но у них рот открывался, а звуков не доносилось. Вообще.

То же самое происходило с матерью, которая вроде бы что-то хотела мне сказать, и с Толиком, который вскочил с лавочки, а потом кинулся в мою сторону. Их губы двигались очень медленно. Они сами двигались очень медленно.

В отличие от особистов лица матери и пацана выражали очень сильный испуг. Только не меня они боялись. Они переживали за мое состояние. Так, наверное.

Мать поняла, что я хочу сделать. Она побежала ко мне. Побежала… Удивительно неподходящее слово. Родительница, будто в замедленной съемке, поднимала ногу, опускала ее. Потом вторую. Но скорости в этом не было совсем. Двигалась, как улитка. Даже медленнее. Но и это было не все.

Следом за обрушившейся на меня тишиной, наступил второй этап странностей. Предметы вдруг внезапно утратили гравитацию. Они перестали подчиняться законам земного притяжения. Лавочки, мусорные урны, машины, стоявшие неподалёку. Даже машины особистов. Все это, медленно отрываясь от земли, начало подниматься вверх. И люди. Они тоже начали подниматься вверх. Я имею в виду в первую очередь группу захвата. Они стояли дальле, чем мать, но ближе случайных прохожих, мелькавших где-то за деревьями.

Лица особистов в этот момент стали настолько ошалевшими, что это даже могло бы выглядеть смешно. Если бы не вся ситуация в целом. Они явно не ожидали, что кто-то способен переплюнуть их хваленую защиту. Мужики в черной форме размахивали руками, дрыгали ногами, но это вообще им не помогало. Все это выглядело так, будто особистов резко переместили с обычной городской улицы в состояние невесомости.

Я ее чувствовал, кстати, их защиту. Снова. Как легкое сопротивление. Будто я давлю на пленку, которая вот-вот лопнет.

Бывают такие моменты, про которые говорят — время остановилось. Странно звучит, конечно. Время невозможно остановить. Но смысл данного выражения я понял сполна лишь стоя перед гостиницей и глядя на то, как люди, долгое время отлвливающие псиоников словно бешеных собак, оказались беспомощны передо мной.

В момент, когда впервые за всю свою жизнь открыто, при свидетелях, не думая об опасности, я дал волю тому, что эти годы сидело внутри меня. Дал полную свободу действий псионику. Себе.

И вот что могу сказать…это было очень, очень странно и страшно. Все, что я делал. Все что происходило вокруг.

Особисты пытались выстрелить в меня. Не свинцовыми шариками. Обычными пулями. Видимо, им важно было сохранить мою персону в целости и сохранности. Они понимали, что убийство настолько особенного экспоната обернётся для них сильнейшим разносом со стороны Ликвидатора. Бедолаги. Им же невдомёк, что господин Полковник сам хрен его знает где. Ему самому требуется помощь.

Однако пули, как и все вокруг, вылетая из дул автоматов и пистолетов, словно увязали в густом воздухе. Такое чувство, что это и не воздух вовсе, а какой-то кисель. А еще, с каждой секундой я чувствовал, как все сильнее растягивается тонкая пленка защиты особистов. Она не останавливала меня. Она лишь слегка глушила способности. Не справлялась с ними вообще.

Я не знаю, происходило ли все это только в моей голове, или на самом деле универсал способен замедлить бег секунд. Я не могу оценить этого объективно. Вполне возможно, для людей, попавших под мое воздействие, все двигалось в обычном режиме.

А вот уже потом я поднял руки… Вернее, они поднялись сами. Такой жест был, интуитивно-автоматический. Я сказал громко и отчетливо:

— Бум!

Взмахнул конечностями, словно дирижёр, и в ту же секунду пленка, которая и так натянулась до предела, лопнула. Во все стороны рванула эта волна, о которой говорю. Воздух просто сгустился и ударил по всему, что находилось вокруг.

И только в последнюю секунду я вдруг понял, что сейчас к чертям собачьим, сметет не только особистов, но и тех людей, которые не успели спрятаться или оказались слишком близко. Спецы не рассчитывали на подобное развитие событий. Да, они постарались убрать гражданских с территории, на которой проводится операция. Но радиус моего воздействия оказался шире.

А Толик с матерью вообще находятся максимально близко к центру этого псионического взрыва. Пацан как раз добежал до родительницы, но она схватила его за одежду, дернула к себе и прижала обеими руками. Мать не дала пацану возможности оказаться еще ближе. Он вроде бы сопротивлялся, однако она держала его крепко.

Не знаю, как у меня вышло, не понимаю. Не знаю, как успел это сделать, но…

Их накрыл купол. Такой же прозрачный, как и воздух вокруг, просто очень плотный. Наверное, это сделал я. Не знаю. Ну или… Это сделала мать. Черт… Наверное всё-таки мать.

Уже понятно, она — псионик. Представить не могу, как это вышло. Нет ни единой версии. Женщины не рождаются со способностями. Никогда. Это прерогатива мужчин. Природа словно боится женской нестабильной сути. Это же мандец, как рискованно. Проснулась сегодня женщина не в том настроении, поругалась с кем-то. Все. Конец. Разнесет половину мира к чертям.

И несмотря на это, женшина, воспитавшая меня — псионик. Иначе за ней не явился бы особый отдел. Иначе она все эти годы не вела бы себя так, как вела. Иначе она никогда не смогла бы стереть часть моих воспоминаний. Вернее, не стереть, а спрятать их куда-то очень далеко, в глубину моего подсознания. Я забыл десять минут своей жизни. Десять самых важных долбанных минут, которые вообще все повернули бы совсем в другую сторону.

То есть, как минимум, мать — телепат. Сюрприз! А если учесть наличие купола, которым она защитила себя и Толика, телекинез вполне имеет место быть. Родительница придала реальное воплощение воздуху. Она превратила его в непробиваемое стекло.

— Боря, ты как? — Толик наклонился еще ближе, а потом осторожно положил руку мне на лоб. — Жар спал. Отлично. Ох ты и дал, конечно… Слушай, в первые секунды думал, меня разорвет на части, как ту лабораторную крысу. Честное слово. Но… Блин. Оно того стоило бы. Честное слово. Даже умереть не жалко, зуб даю. Никогда не видел ничего подобного. Вообще. Это… Это мощно.

Пацан покачал головой. Я с удивлением слушал, что он говорит и наблюдал за эмоциями на его лице.

Толик в восторге. Реально. Он в безумном восторге. Мог погибнуть, превратиться в кровавое месиво…

Стоило мне об этом подумать, как сознание выдало картинку, от которой меня моментально замутило. Тошнота подкатила прямо к горлу.

Мать и Толика уберёг купол. А особистов — нет. Эта волна буквально прокрутила их в фарш. Она смяла человеческие тела, словно огромная рука, которая сминает, а потом рвет бумагу.

Я видел, как все это произошло. И не чувствовал в этот момент ни-че-го. Вообще. Полнейшее равнодушие. Я убил кучу людей, не испытывая при этом ни малейшего сожаления. Возможно, под удар попали и обычные люди. Не могу утверждать обратного. Наверное, так и есть. В меньшей, конечно, степени, потому что находились дальше, но уверен, покалечил я немало народу. Твою мать…

— Что такое? — Ангелина сразу заметила мое изменившееся лицо. — Борис… Воды? Сейчас. Подожди секунду.

— Не надо. — Я покачал головой. — А то сблюю.

— Ты помнишь, да? — С жалостью в голосе спросил Толик. Он телепат. Он чувствует мое состояние. Тем более сейчас в помещении три псионика и нам не надо скрываться друг от друга. — Борис, не думай об этом. Не сосредотачивайся на этих воспоминаниях. Бывает и такое. Знаешь, как говорят? Цель оправдывает средства. Ну… Конечно, так говорят особисты, однако в данной ситуации вполне можно отталкиваться от их слов.

— Да. — Ангелина небрежно пожала плечами. В отличие от пацана она не испытывала по поводу убитых людей ни жалости, ни сострадания. Я видел в ней это безразличие. — Так вышло. Чего уж теперь. Они хотели причинить вред твоей матери. Ну и тебе. Ты защищался. Я, конечно, не видела всего лично. Но…Толик рассказал. И знаешь, что, Боря? Уж точно переживать за этих граждан не надо. А особисты… Ну у них служба такая. Просто очень долгое время они не получали ничего в ответ. Им все давалось легко. Ловили детей, настоящие герои. А тут — прилетела ответочка. Ну бывает.

— Я их просто уничтожил. Как мусор какой-то…Взял и уничтожил.

Мой голос звучал спокойно. И эмоции тоже вроде бы ощущались спокойными. Расстроен, озадачен, обеспокоен.

Но внутри, где-то очень глубоко, появилось ощущение ужаса. Не от смерти людей. Что любопытно, я испытывал некоторое сожаление, но не более того. Причина ужаса в том, насколько я силен. Меня эта мысль, в отличие от Романовской, которая, видимо, вместе со своей человеческой нормальностью утратила и человеческие чувства, пугала. Я — чертово оружие массового поражения. Я именно сейчас это понял. То, о чем говорил Романовский. Понял до конца, полностью.

А ещё я понял, зачем тогда, очень, очень много десятилетий назад, кому-то вообще пришла в голову мысль создать псиоников. С нами невозможно справиться. Это действительно универсальное оружие.

И убить псиоников практически нереально. Особенно, тренированных псиоников. Тех, кто готов к войне. Нас можно только собрать, как крыс в банку, запечатать ее, а потом долбануть по этой банке мощным взрывом. Собственно говоря, как и рассказывал Ликвидатор. Это ведь и стало настоящей причиной Третьей Мировой войны. Просто-напросто, не было другой возможности, чтоб уничтожить псиоников. Иначе мы бы однозначно уничтожили весь мир. Весь.

— Пф! — Ангелина небрежно махнула рукой. — Слушай, выбор был невелик. Либо ты, либо тебя.

— Нет. — Не знаю, почему, но мой голос по-прежгему, оставался спокойным. — Я мог поступить иначе. Я мог их просто обезоружить. И уйти.

— Ага. Конечно! А они бы нашпиговали тебя свинцовым порошком, как рожденственного гуся яблоками. — Ангелина взмахнула руками, — Нет! Хватит заниматься самоедством. Ты сделал все правильно. И прекрати уже. Лучше про отца подумай. Вот с ним разговор будет ого-го. Он отчего-то в бешенстве.

— Про какого отца? — Удивился я, не сразу поняв, о ком идёт речь. Чей отец? Мой? Император?

— О Господи… — Ангелина скривилась. — О Сергее Сергеевиче Романовском. Он очень зол. Рвет и мечет, но не объясняет, почему. Даже со мной отказался говорить. Давай поможем тебе сесть.

Девчонка шагнула к кровати, а затем, вместе с Толиком, который тут же кинулся на помощь, ухватила меня за плечи и осторожно подняла

— Не надо. Сам могу. — Дернулся я, откидывая их руки.

Подтянул свое ватное, тяжёлое тело выше и облокотился спиной о грядушку кровати. Единственное, что успел сделать Толик, это подложить подушку, чтоб было не очень жёстко.

Я покрутил головой, осматриваясь. Ну теперь хотя бы понятно, где нахожусь. Спальня. Моя. Та, в которой жил в доме Ликвидатора. Значит, меня привезли в усадьбу Романовских. Охренеть, насколько странное решение, учитывая, что я убил около двадцати особистов и неизвестно сколько обычных горожан пострадало. Спрятали, так спрятали. Ничего не скажешь. Хотя… Может за дверь там целая армия караулит. Черт его знает.

— Ты сказала про отца… — Я вопросительно посмотрел на Ангелину.

Она в этот момент как раз отошла от кровати, схватила кресло, а потом совершенно легко придвинула его к постели. Хотя оно, на секундочку, большое и тяжёлое. Выходит, девчонка уже осознает свои возможности, раз совершенно спокойно делает такие вещи.

— Да. Отец очень зол. Очень. — Многозначительно заявила Романовская, сделав акцент на последнем слове. — Думаю, как только узнает, что ты пришел в себя, тебе не избежать разборок. Главное, не могу понять, за что злиться. Не за своих псов. Это точно. Он бы не стал нервничать из-за смерти пары десятков солдат. Неприятно, однако таков их путь.

— Подожди… Но он… Сергей Сергеевич, он тут? — Осторожно поинтересовался я.

Главное не ляпнуть ничего лишнего. Не хватало сейчас, чтоб еще Ангелина беснула способностями. Я не уверен, что смогу ее остановить. Лежу как сопля.

— Конечно! — Лина, небрежно фыркнув, пожала плечами. — Где ему еще быть-то?

Я растерянно уставился на девчонку, пытаясь сообразить, это как вообще могло получиться. Уж мне то лучше, чем кому либо, известно, Ликвидатора быть не должно. Я же его не вытаскивал оттуда, куда засунул.

Правда, ситуацию прояснил Толик. Толик вообще крайне полезный пацан, как оказалось. Мне непременно нужно будет расспросить его о многом.

— Ага. — Он кивнул, а потом тихо хохотнул себе под нос. — Непонятное, конечно, было появление… Я вообще думал, он управляет операцией. Все знают, Великий и Ужасный Ликвидатор принимает личное участие в большинстве захватов. Тем более именно эта операция вообще не похожа ни на что. Они ведь за Марией пришли. Представляешь? За твоей матерью. Вот такая вот неожиданность. Уж в этом случае Полковник должен был контролировать всю операцию. Но…

— Да… — Задумчиво согласилась Ангелина. — Действительно. Если бы отец держал контроль в своих руках, все могло быть иначе… Выходит… Его не было, что ли?

Девчонка разговаривала сама с собой. Она, видимо, только сейчас осознала эту странность произошедшего.

— Когда ты… Ну…– Толик смущенно замялся. — В общем, когда от тебя рвануло, и когда все эти особисты… Блин… Когда они тоже рванули… Ликвидатор, он будто из воздуха появился. Прямо выкатился под ноги тебе. Я даже не понял, откуда он взялся. Грязный какой-то весь, потрёпанный, обоженный. Хотя огня не было. Однако, знаешь… От него даже дымок шёл… Точно. Да. Наверное, задело как-то. Только он был цел и невредим. Сразу вскочил на ноги, осмотрелся. Потом подбежал к тебе и как засандалит по роже. По твоей. Просто знаешь… Ты и правда выглядел совсем отключившимся. Будто в прострации. Это Ликвидатор так в чувство тебе привёл. Мария… Мама твоя… Она сказала, что мама, когда куполом нас накрыла. Вот она защиту сняла эту и бегом тоже к вам. Полковник на нее как заорет:«Куда ты смотрела, дура⁈» Прям вот так заорал. Такими словами. А Мария ему как даст тоже в морду. Представляешь? Самому Ликвидатору. И такая в ответ:" А ты сам, где был⁈ Он мог погибнуть! ". То есть ты мог погибнуть, понял? А потом суета. Кто-то кричал там, в стороне. Сирена включилась. Наверное, еще особисты должны были появиться. Ну и что… В общем, мама твоя велела нам уезжать. Сказала, что Полковник потом во всем разберётся. А сама осталась на месте. Ну, типа это она устроила. Иначе мы бы не смогли уйти. Ликвидатор схватил тебя, закинул на плечо и побежал. Я за ним. Он меня пытался отпихнуть, но я ему сказал, что не оставлю. Мы выскочили на какую-то улицу, потом во двор. Во дворе свободное такси стояло. Полковник засунул нас обоих в машину. Назвал адрес. А сам побежал обратно. Сказал, он должен находится там, где все полизошло. Я офигел, когда увидел, куда приехала машина. Если бы не ты… Ты просто без сознания был и тебя никак не бросишь. А тут еще эта выскочила. Припадочная. Начала орать сразу. Рыдать. Вот…

Толик замолчал. Несколько минут висела гробовая тишина. Видимо, и Ангелина, и мой новый друг ждали, пока я осмыслю сказанное. То есть мать осталась вместо меня. Она отвлекла по сути особистов. Если бы попытались скрыться все, Особый отдел объявил бы план «Перехват». Никому не выбраться. А так… Примчали спецы. Думаю, не меньше двух групп. Преступник на месте. Чудом выживший Ликвидатор, тоже на месте. Все.

— Не переживай. Отец сказал, ее забрали в лабораторию. Она не оказывала сопротивления, когда приехала вторая группа захвата. Во всем обвинили твою мать, да. Но это ее выбор. — Высказалась, наконец, девчонка. — Так она отвлекла внимание от тебя. Те, кто мог видеть, что произошло на самом деле…их нет. А кто увидел итог… У них уже был кандидат, на которого можно повесить всех собак. Твоя мать. Конечно, сейчас самый настоящий кипишь из-за того, что женщина оказалась псиоником. Да еще взрослая женщина. То есть, она много лет спокойно прожила, ни разу не попав под бдительное око Особого отдела. Общественность, естественно, не в курсе. В новостях говорят о терракте со стороны врагов Империи…

— Сколько прошло времени? — Перебил я Ангелину.

Девочка растерянно замолчала. Ее мой вопрос видимо удивил. Она ожидала какой-то другой реакции.

— Прости, что? — Спросила Романовская.

— Ты прекрасно расслышала. Сколько прошло времени? — Повторил я.

— Сутки. Ты почти все это время был без сознания. Как отец тебя вырубил, так и все. И… Твоя личина… Ты больше не Антон Лерманов. Иллюзия спала. Видимо, когда отключился, утратил контроль.

Ангелина хотела сказать ещё что-то, но в этот момент дверь спальни распахнулась и на пороге возник Ликвидатор. Злой Ликвидатор. Так будет точнее.