ПСС. Том 25. Произведения, 1880 гг.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Тема, послужившая основой рассказа «Чем люди живы» очень распространена во всеобщей литературе и принадлежит к числу так называемых бродячих сюжетов. Толстой познакомился с этой темой по рассказу, слышанному им от олонецкого сказителя крестьянина дер. Боярщины Кижской волости (в Заонежьи) В. П. Щеголенка. Василий Петрович Щеголёнок (родился около 1805 г.) был известен многим собирателям былин и его былины и сказания записывались на протяжении почти 30-ти лет, от 1860-ых до 1886 г. (биография его сообщается А. Ф. Гильфердингом в «Онежских былинах», т. 2, стр. 287, изд. 1-е, М. Н. Сперанским в «Былинах», т. 2, стр. XXXIX-XL и портрет в «Русском биографическом словаре»). Толстой познакомился с ним через Е. В. Барсова в Москве, вероятно, в 1879 или 1880 году. По рассказам Барсова Толстой, между прочим, спросил Щеголёнка о том, как он молится. Щеголёнок изложил ему (вспоминает Барсов) эпическую импровизацию молитвы, с перечислением всех святых, мучеников и т. д. Толстой был растроган и на прощание сказал Барсову: «Вот как надо молиться, а не так, как мы с тобой».²³⁶ Видимо очень довольный Щеголёнком Лев Николаевич пригласил его к себе в Ясную поляну. По воспоминаниям учителя старших детей Толстого В. И. Алексеева, Толстой с большим интересом слушал былины и легенды Щеголёнка и записывал его рассказы, изложенные образным народным языком. Записная книжка в листках с этими записями сохранилась в архиве Толстого (АТБ). Эти записи представляют собою по большей части короткую канву рассказов Щеголёнка, так как дословно записывать зa Щеголёнком было очень трудно. Чтобы сохранить в точности его слова, иногда Толстой записывал только первые буквы слов, иногда отмечал особенно интересные выражения, которые сохранились и в его рассказе, — например: «год вскружился». Легенда, рассказанная Щеголёнком, была записана позднее местным Кижским священником и напечатана А. И. Пономаревым в его сборнике «Памятники древне-русской церковно-учительной литературы», т. 2, 1896, стр. 215—216; там же напечатан в переводе и румынский пересказ легенды, который был сообщен Гастером в немецком журнале «Echo» (1890, № 396). Кроме легенды, слышанной от Щеголёнка, Толстой мог с ней ознакомиться в ином изложении по хорошо известной ему книге А. Н. Афанасьева «Народные русские легенды» (Москва, 1859), где она называется «Ангел». Нач.: «Родила баба двойни. И посылает Бог ангела вынуть из нее душу. Ангел прилетел к бабе, жалко ему стало двух малых младенцев, не вынул он души из бабы...»; но в этом рассказе сходно с Толстовским только начало. Чрезвычайно интересна первоначальная запись Толстого зa Щеголёнком в Записной книжке (АТБ, п. 65, № 2, л. 55) и, несмотря на ее неполноту и отрывочность, любопытно привести ее здесь целиком:

«Ар[хангелъ]. Въ городу родила жена 2-хъ дочерей и стала слаба. Гос[подь] посылаетъ Арх[ангела]. Вынь у родилицы душу. Архангелъ видитъ [?] младенцы по груди плаваютъ. Вернулся назадъ, пожалѣлъ. Poдилица лежитъ въ углу; д[ругой разъ] п[осылаетъ] е[го] Г[осподь]. Подн[ялся] на небо. Опять посылаетъ. Безъ отца, матери выростутъ, безъ Б[ожьей] милости не вырости. Арх[ангелъ] исполнилъ, не можетъ подняться, крылья отпали. Родилицу похорон[или], дѣти остались. Брюхо питать надо. Пришелъ къ мастеру и работаетъ. Много показывать не нужно. Годъ вскружился. Разъ ухмылилъ подмастерье. Годъ другой на приходѣ, приходитъ баринъ: шей сапоги, чтобъ годъ стояли [?], не кривились, не поролись. Можно. Опять ухмылилъ. Сложилъ кожу, скроилъ и шьетъ однимъ концомъ, босовики. Хозяинъ не скаж[етъ]. Утро приходитъ лакей, гов[оритъ]: Баринъ кончался, надо босовики. Арх[ангелъ] подаетъ и товаръ остальн[ой]. За работу что? Ничего. И 3-й годъ вскружился. Подмастерье все работаетъ. Что спросишь, отвѣтитъ, а самъ не говоритъ. Хозяинъ. Отчего въ 1-й годъ проходилъ, ты ухмылил?ъ А шли девицы. А что [?] Мать родила въ одномъ брюхѣ. Я не вынулъ души. Не послушался. Разсказъ весь. Безъ о[тца], б[езъ] м[атери] д[ѣти] в[ыростутъ], б[езъ] Б[ожьей] м[илости] н[е] в[ыростутъ[. И вотъ они выросли. Отчего 2-й годъ. А баринъ приходилъ, ч[тобъ] г[одъ] с[тояли], н[е] п[оролись], н[е] к[ривились]; а лак[ей] п[ришелъ] б[осовики] спр[ашиваетъ]. Ну коли ты Архангелъ. Ты ставишься на крышу и поешь, хорошо. Можешь спѣть Хер[увимскій] стихъ въ голосъ, въ 1/2 г[олоса]. Въ полголоса запѣлъ, заколыбалась мастерская и онъ палъ на колѣнки и руки. Пришло воскрес[еніе]. Херувимскій стихъ какъ нужно запѣть. Разинулся [?] потолокъ и подмастерье поднялся и крылья явились и осталось названіе Архангельск[ое]».

Из этой записи видно, что Толстой записал рассказ Щеголёнка далеко не весь, а только более характерные и любопытные места.

Писание рассказа «Чем люди живы?» Толстой начал в 1881 году или в конце 1880 г. (на одной из рукописей рассказа рукой С. А. Толстой отмечено: «январь 1881 г.») для начинавшегося тогда журнала «Детский Отдых», который редактировал Петр Андреевич Берс, брат С. А. Толстой; поэтому, по его имени, рассказ назывался Толстым «Петина история». В письме к жене из Самарского имения (26 июля 1881 года), куда ездил Толстой летом с сыном Сергеем, он пишет, что «два последние дня два раза начинал Петину историю», «и всё, — говорит он, — не могу попасть в колею». Тема рассказа видимо нравилась Толстому, он им увлекался: «я надеюсь, что пойдет, а если пойдет, то будет хорошо», читаем в том же письме. Вернувшись в Ясную поляну в августе, он продолжал работать над рассказом, как видно из его письма к С. А. Толстой в Москву: «вчера целое утро писал Петину историю и всё не могу кончить» (26 августа). Очевидно работа, совершенно новая по заданиям, мало похожая на прежние, несмотря на сравнительно небольшой размер рассказа, представляла для Толстого большую трудность: сохранилось тридцать три рукописи, полных и частичных, из которых двадцать две — автографы Толстого, одиннадцать — копии с его поправками и переделками; кроме того в архиве В. Г. Черткова, переданном в ГТМ, сохранились четыре корректуры с его исправлениями; поправки и в корректурах и в текстах указывают на ряд промежуточных рукописей, место хранения которых нам неизвестно.

Первые наброски рассказа очень различны между собою; большая часть вариантов падает на начало (12 начал, изредка с набросками продолжения и только продолжений без начала) и на последние главы (XI и XII) с речами Михаила (II). Один из первых набросков начала с продолжением (№ 6) дает первый короткий очерк всего рассказа (см. в вариантах). Далее четыре рукописи нескольких частей разных редакций рассказа (№№ 21—25), соединенные Толстым в одно целое, составили первый полный текст, еще не имеющий заглавия. Следующих полных рукописей сохранилось только три.

Минуя первый короткий набросок всего рассказа и все наброски различных его частей, называем первой редакцией рассказа его первый полный текст (Рукописи №№ 21—25). В таком случае всех редакций насчитываем три, дальнейшие переделки, считая хотя и важными для некоторых мест, но в общем для всего рассказа несущественными.

Заглавие рассказа в первых набросках встречается преимущественно «Архангел» и раз «Ангел на земле». Заглавие «Чем люди живы?», на котором Толстой в конце концов остановился, в первый раз им дано в его приписке на копии А. П. Иванова (№ 27); но и тогда Толстой всё еще колебался, и в копии № 26, опять им зачеркнуто и заменено таким: «Кафтан, сапоги и сироты». Но уже в следующей рукописи это заглавие вновь было зачеркнуто и вместо него дано «В чем жизнь людей», которое тут же заменено «Без чего людям жить нельзя» и затем опять «Чем люди живы?», на котором Толстой остановился окончательно.

Рассказ в первый раз был напечатан в 1881 г. в № 12 журнала «Детский отдых, ежемесячный иллюстрированный журнал для детей» (Москва), издаваемый Н. А. Истоминой (1881—1887) и редактированный, как было сказано выше, П. А. Берсом; цензурная помета на книжке — 18 ноября 1881 г. Рассказ набирался с рукописи № 31, копии с поправками, дополнениями и переделками автора и с другой рукописи того же архива (№ 32) без поправок Толстого, дополняющей недостающее место в первой рукописи в средине; корректуры (нам известны три) обилуют, как и последняя рукопись, многими поправками, переделками и дополнениями и указывают, как уже сказано, на то, что было еще несколько корректур.

При новом издании рассказа «Чем люди живы?» в 1886 году в XII части «Собрания сочинений Л. Н. Толстого» поправки были очень невелики; в письме к жене 20 февраля 1885 г.²³⁷ при просмотре, очевидно, «Детского отдыха» Толстой писал, что «только поправил в Чем люди живы одно место»; какое это место, неизвестно, так как не сохранилось экземпляра «Детского отдыха» с поправками Толстого (думаем, что эта поправка, касающаяся сапожного дела, которое в 1885 г. было более знакомо Толстому, чем в 1881 г. гл. V); потом же, вероятно, уже в корректуре было внесено еще несколько мелких поправок. Издание «Посредника», получившее цензурное разрешение — текста в Петербурге 3 марта 1885 г., обложки с рисунками А. Д. Кившенко (1851—1895) в Москве 8 марта 1885 г. — внесло гораздо больше изменений в текст «Детского отдыха», чем «Собрание сочинений»; главная переделка заключается в сокращении чудесности в эпизоде в конце IX главы и в связи с этим изменением окружения его после выброски слов рассказа «и вдруг как зарница осветила всю избу от того угла, где сидел Михаил». Все другие переделки в издании «Посредника» мелочные: два пропуска фраз — случайные (в главах I и VI) и переделка в гл. Ѵ-й, касающаяся сапожного дела (см. выше).

Неблагоприятное отношение цензуры к рассказу в первый раз проявилось в 1887 г., когда рассказ был арестован Московским цензурным комитетом 4 февраля; затем в этом же году 10 октября Главное управление по делам печати запретило новое издание и потом вновь повторило свое распоряжение в 1888, 1891 и 1893 гг.

Для полноты истории печатания «Чем люди живы?» нельзя не сказать об изданном в 1886 г. альбоме иллюстраций к рассказу, рисованных H. Н. Ге, который был чрезвычайно увлечен рассказом. Рисунки очень нравились Толстому, и он всячески хлопотал об их издании. Московская духовная цензура не пропустила всех двенадцати рисунков, и два рисунка — l-й и 2-й прошли через более благоприятную С. Петербургскую цензуру, только благодаря связям В. Г. Черткова; ему об этом писал Толстой в письме от 2 апреля 1886 г. (см. т. 85). Альбом вышел в двух видах, как хотел Толстой, один дешевый, другой более дорогой.

В семье Толстых выражение «Чем люди живы?», после написания рассказа, вошло в частое употребление и в известном семейном «почтовом ящике» в Ясной поляне, как рассказывает в своих воспоминаниях И. Л. Толстой, почти про всех там живущих говорится, кто чем жив, и «чем люди мертвы в Ясной».²³⁸

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ «Чем люди живы?» сохранился в тридцати трех рукописях и трех корректурах. 29 рукописей и 3 корректуры принадлежат к Архиву

В. Г. Черткова, переданному в ГТМ (папка 3, №№ 1—32); одна рукопись принадлежит ГТМ (Инв. № 21, 13 декабря 1924 г,); одна рукопись хранится в АТБ под шифром: № VII, I. и две рукописи в БЛ в собрании Ивакина.

1) Автограф АТБ VII. I. F°, 2 лл. рваной писчей нелинованной бумаги. Заглавие: «Ангел на землѣ». Писано на 3-х страницах, без полей, с помарками и поправками. Начало: «Поѣхалъ рыбакъ въ море»... Конец: «Растащиха ты, бездомовникъ, уйду отъ тебя». (См. вариант № 1.)

2) Автограф ГТМ № 1. 8°, 1 л. почтовой бумаги. Писано на одной стороне, со многими поправками, повидимому, один из первых набросков. Заглавие: «Архангелъ». Начало: «Жилъ у моря мужъ съ женою»... Конец: «Поди вынь у родильницы душу». Вся рукопись вертикально перечеркнута. Сверху в правом углу рукою С. А. Толстой написано: «Вар. 2». (См. вариант № 2.)

3) Рукопись ГТМ № 2. Копия с предыдущей, рукою С. А. Толстой. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги фабрики Говарда (?). Писано на одной стороне. В правом углу сверху: Вар. 1. Заглавие: «Архангелъ». Начало: «Жилъ у моря мужъ съ женою»... Конец: «Поди вынь из родильницы душу». Поправок Толстого нет.

4) Автограф ГТМ № 3. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги с неясным клеймом. Писано с обеих сторон; на л. 1 об. — только 6 строк; остальные листы исписаны полностью. Оставлены поля и на них внесены дополнения и поправки. Вся рукопись сильно перечеркана. Отрывок. Начало: «Призываетъ Господь Архангела и говорить ему». Конец: «Это чей? Дальний, ночевать попросился». В правом углу сверху рукою С. А. Толстой: Вар. I. (См. варианты.)

5) Рукопись ГТМ № 4. Копия рукою С. А. Толстой. 4°, 3 лл. Заглавие: «Архангелъ». Начало: «Призываетъ Господь Архангела». Начало рукописи без поправок, верхняя часть л. 2 вертикально перечеркнута, в нижней текст переделан, как новое начало. Начало: «Носилъ сапожникъ работу въ городъ»... Конец: «Вышла старуха, отперла. Видитъ»... Это один из вариантов первой главы.

6) Автограф ГТМ № 5. 4°, 4 лл. нелинованной писчей бумаги; писано на обеих сторонах, без полей, с небольшими помарками. Заглавие: «Архангелъ». Начало: «Жилъ мужъ съ женою на краю города подле моря»... Конец: «Въ Богѣ живешь, въ Богѣ умрешь». На л. 1 в правом углу сверху рукою С. А. Толстой: Вариант 3-й. На л. 4 внизу дата ее же рукой: «Январь 1881 года». Текст этой рукописи напечатан в газете «Речь» 1914, № 94. (См. вариант № 4.)

7) Рукопись ГТМ № 6. Отрывок копии с предыдущей рукописи рукою С. А. Толстой, без поправок. 4°, 4 лл. нелинованной писчей бумаги. Начала недостает. Начало: «Поклонился низко юноша старичку»... Конец: «Въ Богѣ живши, въ Богѣ умрешь».

8) Автограф ГТМ № 7. 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги; писано без полей, на одной стороне. Отрывок. Начало: «Носилъ сапожникъ работу»... Конец: «глянулъ внизъ — подъ обрывомъ сидитъ человѣкъ». Вся рукопись исчеркана и перемарана. Набросокъ к 1-й главе.

9) Автограф ГТМ № 8. 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги, писано на одной стороне, с помарками и поправками. Отрывок. Начало: «II. Носилъ сапожникъ работу: новые сапоги»... Конец: «Куда же его весть. Кормить надо. Откуда взять». Вариант того же текста, что и в III. 7. Число II поставлено над текстом.

10) Автограф ГТМ № 9. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги; писано с обеих сторон, с полями; на полях и в тексте дополнения и поправки. Отрывок. Начало: «Отнесъ разъ сапожникъ работу по заказу, сдалъ хозяину»... Конец: «И пошелъ сапожникъ своей дорогой». Вариант к текстам III. 7 и 8 (к 1-й главе). (См. вар. № 5).

11) Автограф ГТМ № 10. 4°, 3 лл. нелинованной писчей бумаги фабрики Говарда. Писано без полей, с обеих сторон. С очень большими помарками и переделками. На л. 2, сбоку, вертикально к тексту написано: «особо» и подчеркнуто. Заглавия нет. Начало: «Жилъ въ деревнѣ у мужика сапожникъ»... Конец: «Только потушили огонь, загрохало кольцо у калитки». Эта рукопись представляет материал к І-й главе. (См. вар. № 6.)

12) Автограф ГТМ № 11. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги фабрики Способина. Текст только на лицевой стороне л. 1-го. Отрывок. Начало: «Ушла женщина и видятъ, сидитъ Мих[айло] весь свѣтлый»... Конец: «Призываетъ меня Г[осподь] и говорить: Поди вынь...» (многоточие Толстого). Набросок к главе X. Внизу приписка рукою Толстого «На Басманной женская гимна[зія]». Этот набросок является материалом для X главы.

13) Автограф ГТМ № 12. 4°, 1 л. писчей бумаги фабрики Говарда (?). Писано на одной стороне. Отрывок. Начало: «И ужаснулся Семенъ, всталъ, поклонился Михайлѣ и сказалъ ему»... Конец: «Слушай, Семенъ, и слушайте всѣ. Посылаетъ меня Господь вынуть душу изъ женщины». Набросок к главе X.

14) Автограф ГТМ № 13. 8°, 1 л. почтовой бумаги с водяным знаком: Lacroix. Писано с одной стороны. Много зачеркнуто и переправлено. Отрывок. Начало: «И замолчалъ ангелъ. И стали Семенъ и Матрена понимать»... Конец: «И улыбнулся ангелъ». Это набросок к главе XII.

15 и 16) Автографы ГТМ №№ 14 и 15. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги; с поправками и помарками. Отрывки. Оба листа представляют тексты, повидимому, самостоятельно возникшие и только в дальнейшей обработке поставленные рядом. Л. 1, начало: «Понялъ ангелъ, что людямъ кажется, что они заботой о себе живы»... Конец: «а живы они только любовью». Дальше пол-страницы зачеркнуто, со слов: «Понялъ ангелъ, что хотѣлъ Богъ, чтобы люди не для себя, а другъ для друга жили»... Конец: «И затѣмъ скрылъ отъ нихъ то, что имъ нужно, а открылъ себя въ нихъ любовью, то, чѣмъ каждый человѣкъ живъ и всѣ люди живы».

Текст на л. 2, начало: «Понялъ ангелъ, зачѣмъ скрылъ Богъ отъ людей»... Конец: «И затѣмъ то скрылъ отъ нихъ то, что имъ для себя нужно, а открылъ самого себя въ сердцахъ ихъ любовью» (см. вар. № 12). Это наброски к главе XII, Обороты обоих листов составляют одну страницу копии, рукою А. П. Иванова, с началом рассказа «Чѣмъ люди живы» (с этим заглавием). С рукописи архива В. Г. Черткова № 25. Начало: на л. 2. об.: «Жилъ въ деревнѣ сапожникъ съ женой и дѣтьми у мужика на квартирѣ»... Конец: «тогда бы взялъ дубленые. Отдалъ бы 5 рублей остальные».

17) Автограф ГТМ № 16. Отрывок. 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги без клейма. Писано на одной стороне, с помарками и поправками. На обороте листа вкось 6 строчек, в виде заметки написано: «Не быль бы я живъ. Не были бы живы младен[цы]. Не было бы живого человѣка, потому что все, что есть у человѣка, дано ему любовью др[угихъ] людей». Текст. Начало: «Зналъ ангелъ, что Богъ не для того даль жизнь міру, чтобы она погибла» — Конец: «а открылъ любовь, то, что каждому для себя и для всѣхь нужно и ею то живы люди». Это набросок к главе XII. (См. вар.№ 13.)

18) Автограф ГТМ № 17. Отрывок. 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги без клейма. Писано на обеихъ сторонах с помарками и поправками. Начало: «Зналъ А[нгелъ], что Б[огъ] даль жизнь людямъ и хочетъ, чтобы они были живы». Конец: «а живы они только Богомъ. А Богъ любитъ людей». Это набросок к главе XII. (См. вар. № 17.)

19) Автограф ГТМ № 18. Отрывок. 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги без клейма. Писано на обеих сторонах, с помарками и поправками. Начало: «И понялъ ангелъ, что людямъ кажется только, что они заботой о себѣ живы»... Конец: «А тотъ, кто въ любви, тотъ въ Богѣ и Богъ въ немъ». Набросок к главе XII (см. вар. № 14). Вкось внизу написано: «говоритъ о хлѣбѣ».

20) Автограф ГТМ № 19. Отрывок. 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги без клейма. Писано на одной стороне, с помарками и поправками. Начало: «Понялъ ангелъ, что остался онъ живъ, когда пропадалъ нагой въ полѣ, тѣмъ, что прохожій пожалѣлъ его»... Конец: «Богъ знаетъ, что всѣмъ людямъ нужно». Это набросок к главе XII. (См. вар. № 15.)

21) Автограф ГТМ Инв. № 21/13 дек. 1924 г. F°, 1 л. нелинованной писчей бумаги. Писано с одной стороны. На обороте карандашом, рукою Толстого же позже приписано заглавие: «Чем люди живы». Два отрывка. Первый отрывок. Начало: «И понялъ я, что человеку не дано знать то, что ему для своего тѣла нужно»... (См. конец вар. № 16.) Второй отрывок. Начало: «Во всемъ у васъ спорь, въ одномъ всѣ согласны были, что несчастному помочь надо». Рукопись с большими помарками и поправками.

22) Автограф ГТМ № 20. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги, с неясным клеймом. Исписаны все четыре страницы (4-я наполовину), с полями, на полях и в тексте поправки и дополнения. Заглавия нет. Начало: «Жилъ въ деревнѣ сапожникъ. Была у него жена и трое дѣтей»... Конец: «И самъ не знаетъ, с чего возрадовалось сердце у сапожника; повернулся онъ и пошелъ безъ кафтана и безъ сапогъ одинъ по дорогѣ». Эта рукопись вместе с рукописями №№ 21, 22 и 23 составляет полный текст рассказа (см. вариант № 8).

23) Автограф ГТМ № 21. 4°, 7 лл. нелинованной писчей бумаги; писано без полей, с обеих сторон. Заглавия нет. На об. л. 2-го и на л. 3 — прошение без подписи в Совет Московского художественного Общества о разрешении посещать классы Училища живописи, ваяния и зодчества. Лл. 4 и 5 снизу оборваны раньше, чем Толстой начал на них писать. Нижняя половина и весь об. л. 7-го оставлены чистыми. Л. 1 — одиночный, остальные двойные. В левом верхнем углу листов есть чернильные цыфровые пометы: на 1 л. — 1, на 2—3-м — 2, на 4—5-м — 3, на 6—7-м — 4. Текст. Начало: «Идетъ сапожникъ на легкѣ въ одной рубахѣ», Конец: «Слушай, Семенъ и понимай». Эта рукопись по содержанию является продолжением предыдущей. Вместе с рукоп. №№ 20, 22 и 23 входит в полный текст рассказа. (См. вариант № 9.)

24) Автограф ГТМ № 22. 4°, 2 л. нелинованной писчей бумаги. Начало: «Знаешь ты, Семенъ, про Бога?»... Конец: «сказалъ мнѣ, гдѣ его домъ, и ушелъ оть меня». Толстой здесь воспользовался копией начала рассказа и переделал ее для сборной копии из рукописей 20, 21, 22 и 23, обозначив карандашом цыфрой 5. (См. вариант № 10.)

25) Автограф ГТМ № 23. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги, писано с обеих сторон, без полей (л. 2 об. чистый). Заглавия нет. Начало: «И какъ только отошелъ человѣкъ, такъ согрѣлся и утешился я»... Конец: «И когда очнулся, ужъ никого не было». Это продолжение предыдущей рукописи. На л. 1 с левой стороны карандашом помечено: «6». Вместе с рукописями 20, 21 и 22, составляет полный текст рассказа (См. вариант № 11.)

26) Рукопись БЛ из Собрания Ивакина, 4°, 2 лл. Копия рукою А. П. Иванова с поправками Толстого. Начало: «самъ сошью и шуба»... Конец: «и заговорилъ человѣкъ и сказалъ».. Рукопись представляет собою отрывок (без начала и конца) рукописи ГТМ (см. выше № 21). Эта рукопись послужила оригиналом части рукописи № 24 (см. ниже № 27).

27) Рукопись ГТМ № 24. Копия рукою А. П. Иванова. 4°, 32 лл. (лл. 26—32 чистые) нелинованной писчей бумаги с клеймом фабрики Протасьева. Заглавие: «Чѣмъ люди живы?». Начало: «Жилъ сапожникъ съ женой и детьми у мужика на квартерѣ» (автогр.)... Зачеркнутый конец копии: «и что потому живы сироты не материной грудью, а любовью въ людяхъ». Далее рукою Толстого — новый конец. Начало: «Понялъ ангелъ, что живет Богъ въ человѣкѣ»... Конец: «Узнаешь, отчего нельзя человѣку себя обдумать, отчего нельзя отцу матери дѣтей обдумать, и узнаешь, чѣмъ люди живы».

В этой рукописи Толстым впервые дано рассказу заглавие: «Чѣмъ люди живы?», приписанное над текстом. Л. 5 копии зачеркнут Толстым и вместо него вставлен другой лист, целиком писанный Толстым. Начало: «Бросилъ на земь сапоги валеные, распоясался, скинулъ кафтанъ»... Конец: «Идетъ и радуется у Семена сердце. Спустился человѣкъ (в лощину)». Оборот этого листа представляет часть копии рассказа, писанной рукою С. А. Толстой и относится к рукописи № 4.

28) Рукопись ГТМ № 25. Копия с предыдущей, рукою А. П. Иванова. Заглавие: «Чѣмъ люди живы?». 4°, 24 лл. (лл. 8—24 чистые) нелинованной писчей бумаги фабрики Протасьева. С поправками и дополнениями Толстого на полях и в тексте, а л. 7 (писан с одной стороны) весь — рукою Толстого. Под заглавием Толстым приписан эпиграф: «Богъ есть любовь и пребывающій въ любви пребываетъ въ Богѣ и Богъ въ немъ. 1 посл. Иоанн., гл. IV, 16». Начало: «Жилъ въ деревне сапожникъ сь женой и дѣтьми у мужика на квартирѣ». Рукопись неполная, конца недостает, обрывается словами: «Сказываю тебѣ, голый въ полѣ лежитъ. —А ты развѣ не голый».

29) Рукопись ГТМ № 26. Копия рукою И. Л. Толстого. 4°, 4 лл. нелинованной писчей бумаги с клеймом фабрики Способина. Писано с обеих сторон, с большими полями; на них и в тексте — поправки, переделки и дополнения рукою Толстого. Заглавие: «Чѣмъ люди живы?» зачеркнуто и сверху рукою Толстого написано: «Кафтан, сапоги и сироты». Начало: «Жил сапожникъ съ женой и дѣтьми у мужика на квартирѣ»... На л. 2 об. копия обрывается словами: «А къ пасхѣ справился бы»; дальше — текст рукою Толстого, сильно перемаранный. Конца недостает. Последние слова: «и не сталъ сапожникъ больше разговаривать». (Середина рукописи и самый конец — см. вар. № 7).

30) Рукопись БЛ — собрание Ивакина, 4°, 27 лл. (последние 2 лл. без текста), много поправок, переделок и дополнений рукою Толстого. Первоначальное заглавие. «Кафтанъ, сапоги и сироты» перечеркнуто Толстым и заменено сначала заглавием: «Безъ чего людямъ жить нельзя», потом: «Въ чемъ жизнь людей» и затем окончательным заглавием: «Чѣмъ люди живы?».

Эпиграф рукою Толстого: «Богь есть любовь. Пребывающій въ любви, пребываетъ въ Богѣ и Богъ въ немъ». Іоанн. 1 посл. 4, 16. Текст начинается: «Жилъ сапожникъ съ женою и дѣтьми у мужика на квартирѣ»... Кончается: «А Богъ въ сердце человѣка — это любовь, то что всѣмъ людямъ нужно» и дальше зачеркнуто: «И ею только живы люди». В этом списке несколько больших пропусков. Список с рукописи ГТМ (см. № 28) и оригинал рукописи того же архива № 27.

31) Рукопись ГТМ № 27. Коиия рукою А. П. Иванова и неизвестного. Заглавие: «Чем люди живы». 4°, 27 лл. нелинованной бумаги с клеймом фабрики Говарда. С поправками, дополнениями и переделками Толстого. Под заглавием рукою Толстого выписан и вертикально зачеркнут эпиграф: «Богь это любовь. Кто въ любви, тотъ въ Богѣ и въ томъ Богъ. — Іоанн.». Начало: «Жилъ сапожникъ съ женою и дѣтьми у мужика на квартирѣ»... Конец: «И что живы люди любовью другихъ людей, а что любовь это Богъ и [т]отъ, кто въ любви, тотъ въ Богѣ, а Богъ въ немъ». С этого списка рассказ набирался для «Детского отдыха». Здесь глава 2 обрывается словами: «Нѣтъ у меня дома» (л. 5 об.). Дальше, л. 6 — глава V и надпись рукою издательницы журнала Истоминой: „Продолжение «Чемъ люди живы»“. Недостающий текст находится в рукописи № 28.

32) Рукопись ГТМ № 28. Копия неизвестной рукою. F, 4 лл. нелинованной бумаги. Заглавие: „Продолженіе разсказа «Чѣмъ люди живы»“. В левом углу сверху «Для Детского отдыха»; в правом углу: «Это надо набрать непремѣнно сегодня к 7-ми часамъ и послать в редакцію Дѣтского отдыха, для доставленія графу Толстому. Истомина».

Рукопись начинается: «Да чей же ты? — Не здѣшній я»... Кончается: «Только сказалъ: Будетъ толковать то. Повернулся и заснулъ».

Поправок Толстого нет. На л. 4 об. заметки Толстого к рассказу; начало: «Семенъ поджарый. И не видывалъ Семенъ людей такихъ»...

33) № 29. Корректурные гранки. 13 полос. Заглавие: «Чѣмъ люди живы?». Это первая корректура для «Детского отдыха», с большими поправками и дополнениями Толстого, представляющими значительную переделку рассказа сравнительно с рукописями... 27 и 28. Начало: «Жилъ сапожникъ съ женою и дѣтьми у мужика на квартирѣ»... Конец: (до исправления): «что любовь это Богъ и [т]оть кто въ любви, тотъ въ Богѣ, а Богъ въ немъ». После исправления кончается так: «И когда поднялся Семенъ, уже никого не было» и подпись: «Левъ Толстой». Между этой и следующей корректурой недостает одной или двух корректур.

34) № 30. Сверстанная корректура «Детского отдыха». 8°, 14 лл. С эпиграфом из 1-го послания Иоанна, гл. III, 14, 17, 18 и IV, 7, 8, 12, 15 (читай 16) и 20. С поправками и дополнениями Толстого. Здесь главы IV и V соединены в одну; VIII и IX также соединены, а глава XI (первоначально ХII-ая) разделена на две.

35) № 31. Копия отдельных мест рассказа рукою А. П. Иванова, сделанная для типографии с корректуры 30. 4° и обрезки, 21 лл. Это отрывок копии поправок Толстого к сверстанной корректуре, в свою очередь тоже исправленный Толстым.

36) № 32. Отрывок одной из сверстанных корректур для «Детского отдыха». 8°, 3 лл. Здесь только главы IX—XII. С поправками и дополнениями Толстого. Значительных переделок нет. Начало: «Ушла женщина съ дѣвочками». Многие поправки, сделанные рукою Толстого, зачеркнуты вероятно переписчиком, делавшим копию с корректуры для типографии.

В основу настоящего издания положен текст изд. «Посредник»: «Чем люди живы?» Рассказ Льва Толстого», М. 1886 и «Сочинений гр. Л. Н. Толстого». Часть двенадцатая. М. 1886 г., стр. 1—28, проверенный по рукописям, корректурам и тексту, напечатанному в журнале «Детский отдых» 1881, 12, стр. 407—434.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Еще раньше, чем начать писать для «Посредника» народные рассказы, Толстой стал составлять объяснительные тексты к евангельским картинам, которые выбирал или сам или В. Г. Чертков. Первый задуманный Толстым текст к картине — было введение к Нагорной проповеди, начатое в апреле 1884 г., долго писавшееся и оставленное неоконченным. Вслед за Нагорной проповедью в конце 1884 г. Толстой начал объяснительный текст к полученной от В. Г. Черткова картине Бугро (W. A. Bouguereau, 1825—1905) Истязание Христа; вследствие разных причин, главным же образом, из-за препятствий со стороны цензуры и текст и картина задержались на несколько месяцев и вышли в октябре 1885 г. Третья евангельская картина — Искушение; начатый писаться, повидимому, несколько позже двух других, текст Толстого вышел раньше их. К сожалению, точных указаний, когда писался Толстым этот текст, нет. Известно только, что разрешение цензурой картины и текста было дано 4 марта 1885 г. Никакой подписи ни под текстом, ни под картиной не было. Картина эта представляет воспроизведение картины французского художника Ари Шеффера (1795—1858).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рукописей, заключающих в себе этот текст, сохранилось три. Все принадлежат к Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ и значатся в папке 9, под №№ 11, 12 и 13.

1) № 11. Автограф. Обрывок листа писчей бумаги фабрики Говарда, несколько больше 4°, писан с обеих сторон, с помарками и поправками. Без заглавия, со ссылкой на Евангелие от Матф. IV. I—II. Начало: «Такъ дьяволъ искушалъ Господа І[исуса] Х[риста]»...

2) Рукопись № 12. Копия с предыдущей, рукою В. Г. Черткова, F° — 2лл. линованной писчей бумаги. С небольшими поправками рукою В. Г. Черткова (зачеркнуто несколько строчек в двух местах). Эпиграф не выписан, только указан: Мф. IV. I—II. Заглавия нет. Начало: «Такъ дьяволъ искушалъ Господа Іисуса Христа»...

3) Рукопись № 13. Копия с предыдущей, неизвестною рукою. С небольшими поправками (в буквах) рукою не Толстого. Эпиграф из Мф. IV. I—II выписан полностью. Заглавие другою рукою, но не Толстого: «Искушение Господа нашего Іисуса Христа». Начало: «Такъ дьяволъ искушалъ Господа Іисуса Христа»...

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Чрезвычайно близкий источник рассказа «Два брата и золото» — проложное сказание «Повесть святого Феодора,²³⁹ епископа Едесского о столпнице дивнем иже во Едессе» (под 7 января). В этом сказании рассказ идет от лица младшего брата. В дни юности своей они с братом своим отказались от мира, ушли в пустыню и, поселившись врозь друг от друга, проводили время в молитве, безмолвии и посте, в субботу и воскресенье сходясь для общей молитвы. Один раз, разойдясь после воскресенья, старший брат неожиданно увидел на пути своем рассыпанную «громаду злата» и, точно испугавшись, бежал от нее; младший же брат, не уяснив себе поступка брата, снявши с себя мантию, набрал в нее золота и отправился в город, где купил дом, устроил церковь, монастырь, странноприимницу, а оставшиеся деньги роздал убогим, не оставив себе «ни единого златника» и ушел в пустыню, ища своего брата; тогда на него напал «помысл высокоумия», что он совершил благое дело, которого не мог сделать его брат; и тотчас перед ним появился ангел, «ярым воззрев оком»: весь труд твой — сказал ему ангел, — не может приравняться «к единому скочению брата твоего», когда он «прескочил» от громады злата; «не злата бо прескочи, но оного богатого прескочи пропасть»; ты не достоин видеть брата своего во всю свою жизнь. Тогда он понял, как ничтожны его дела в сравнении с его самомнением и самодовольством. Проложное сказание рассказывает далее о его покаянии, о его подвиге — стоянии на столпе в течение пятидесяти лет — и т. д. Приведенное сказание, как мы видим, изложено Толстым очень близко к его прототипу.

Начав рассказ на тему о пороке самомнения и самодовольства по повести св. Феодора о «столпнике дивном», Толстой после двух, почти cpaзy отброшенных попыток переделать сказание на русскую жизнь (Сибирское село), перенес место действия в окрестности Иерусалима (по повести св. Феодора в г. Эдессе — нын. Урфа, в северной части Месопотамии). Имена братьям Толстой дал: Петр и Иван; особенно подробно в рассказе развита начальная часть; здесь говорится о жизни братьев, о их работах в помощь нуждающимся, о их заботах о них. Так была написана первая, не вполне обработанная редакция рассказа. Но недовольный этим писанием, Толстой начал писать сызнова; получилась не переработка прежнего рассказа, а совершенно новый рассказ. Толстой повел речь, близко следуя повести св. Феодора, хотя и значительно сокращеннее ее. В этой второй редакции рассказ более сжат, меньше подробностей, чем в первой. Имена братьев Афанасий и Иоанн; место действия недалеко от Иерусалима, как и в первой редакции.

Рассказ «Два брата и золото» был написан Толстым вероятно в самом начале марта 1885 г., т. е. еще до поездки его в Крым, куда он ездил, сопровождая больного Л. Д. Урусова (6—24 марта). В письме от 2 марта В. Г. Чертков пишет Толстому из Петербурга, что «рассказ о братьях и золоте» он показывал И. Е. Репину; рассказ Репину очень понравился и он, когда будет нужно, обещал сделать рисунок. В письме к Урусову (5 апр. 1885 г.), по возвращении в Москву, Толстой пишет, что посылает ему «ту черновую историю о братьях, которую вы хотели иметь», т. е. нужно думать, про которую Толстой ему рассказывал. В письме (30—31 марта) из Воронежской губернии В. Г. Чертков прислал Толстому подробный отзыв о его работе; он не удовлетворился рассказом; ему казалось, что в рассказе «чего-то существенного недостает» (письмо 30—31 марта 1885 г.), что непонятно для читателя изображение Афанасия, делавшего добро на найденные деньги, непонятен ужас его брата перед встретившимся золотом, непонятен и тяжелый приговор ангела. Очень скоро Толстой ответил В. Г. Черткову, что его «замечания о Двух братьях» он находит «справедливыми», и «в этом смысле» он «немного поправил» свой рассказ. Тут же Толстой говорит о том характере, который он хочет придать своим писаниям для народа, и который выразился в «Двух братьях»: «Писать в этом роде буду, — пишет он, — если жив буду».

Рассказ «Два брата и золото» вышел в сборничке «Посредника»: «Царь Крез и учитель Солон и другие рассказы» (с цензурным разрешением текста 13 декабря 1885 года, — обложки 27 февраля 1886 г.), и тогда же с картиной И. Е. Репина в открытый лист (с разрешением цензуры 12 февраля 1886 года).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рукописей с текстом рассказа сохранилось пять, четыре из них так же, как и корректурный оттиск народного издания, принадлежат к Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ, где хранятся в папке 9 под «№№: 3, 4, 5, 6 и 7. Пятая рукопись — карт. 5, № 492 хранится там же.

1) № 3. Автограф. 8°, 2 лл. почтовой бумаги. Это первый набросок с большими помарками и исправлениями: многие строчки л. 1-го зачеркнуты и сверх них написан новый текст, потом большая часть страницы перечеркнута вертикально. На следующих страницах помарок меньше, но много добавлений между строчками. Заглавие: «Два брата». Начало: «Было у одного купца два сына — Иванъ и Петръ». Второе начало: «Жили въ одномъ Сибирскомъ селѣ два старца». Третье начало: «Жили въ давнишнія времена недалеко отъ Іерусалима два старца, два родные брата»...

2) Рукопись — инв. № 492. Копия рукою А. П. Иванова. 8°, 2 лл. почтовой бумаги с поправками Толстого и с датой 5 апр. 1885 г. На 2 л. письмо Толстого к Л. Д. Урусову (оригинал). Сохранился только второй листок: начало: «Жилъ Петръ въ городѣ 3 мѣсяца» (напечатано в «Вестнике Епропы» 1915, 2. стр. 12—13». Рукопись очевидно состояла из двух почтовых листков, т. е. из 8 стр. и первые страницы заключали в себе начало копии рассказа.

3) № 4. Автограф. 8°, 2 лл. почтовой бумаги. Это — вторая редакция. Заглавие: «Два брата и золото» Начало: «Жили въ давнишнія времена недалеко отъ Іерусалима два родные брата, старшій Афанасій и меньшой, Іоаннъ»...

4) Рукопись № 5. Копия с рукописи № 4. F°, 2 лл., без всяких поправок. Переписчик допустил здесь некоторые отступления от автографа Толстого, но последний при исправлении их не заметил или пренебрег ими, напр. вместо: «Познал» переписчик пишет:«понял», вместо «отстранился» — «отступился». Слова: «беремени на два» не поняты и заменены словами: «берапени на два» и зачеркнуты карандашом.

5) Рукопись № 5. Копия с предыдущей писарскою рукой. F°, 4 лл. (л. 4 чистый). Есть небольшие поправки рукою Толстого. Слова: «берапени на два» из предыдущей рукописи совсем пропущены и Толстым не восстановлены и вместо них в изданиях точки. Восстанавливаем по автографу. С этого списка рассказ печатался «Посредником».

6) № 7. Корректурный лист текста, предназначенного для издания «Посредника» под рисунком И. Е. Репина.

В основу настоящего издания кладется текст издания «Посредник».

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Рассказ «Ильяс» написан в марте 1885 г. в Крыму, куда Толстой сопровождал больного чахоткой Леонида Дмитриевича Урусова, своего близкого знакомого (ум. 23 сент. 1885 г.). Толстой и Урусов устроились в именьи Серг. Ив. Мальцева Симеиз, вблизи (в 4 верстах) от известного Воронцовского дворца и парка Алупки (они приехали в Симеиз 14 марта). Толстой был увлечен Крымом, который не видел 30 лет со времени своей службы в Севастополе, так наслаждался природой Крыма и так интересовался жизнью тамошних жителей — татар, что, несмотря на свою привычку к ежедневным литературным занятиям, он «вышел из колеи работы», как он писал С. А. Толстой 15 марта, хотя «всё обдумывает» «Английского милорда», т. е. народные рассказы, долженствующие заменить прежние (то же письмо). Толстому было «слишком жалко потерять возможность увидать» и он «работать не принимался», читаем в письме к С. А. Толстой от 16 марта. Но на следующий день, 17 марта, как он пишет жене, «пристыженный» тем, что «ничего не работает», он «сел за работу и написал для Черткова рассказец». На сохранившемся автографе кем-то (повидимому Л. Д. Урусовым) приписана дата: «Симеиз Южн. бер. Крыма. 16 марта 1885 г.»; судя по точным показаниям письма, эта последняя дата не верна, если только Толстой вообще не спутал тогда чисел месяца в письмах. Увлеченный Крымом, он перенес свое повествование в те места, которые тогда его так интересовали, — к татарам, хотя обстановка рассказа, им изображенного, не тамошняя — крымская, и он обдумывал свой замысел, еще едучи на козлах коляски по направлению к Байдарам до близкого знакомства с татарами в Симеизе. Уже на этом первоначальном автографе он переправил место действия рассказа, написав вместо «в татарской деревне» — «башкирской» и вместо «богатый татарин» — «башкирец». Следующая рукопись, вероятно, писанная на другой день, но с датой «Симеиз 17 марта 1885 г.» (зачеркнутой Толстым) — копия, рукой вероятно Л. Д. Урусова еще более уточняет место действия рассказа, относя его в Уфимскую губернию — «Жил в Уфимской губернии башкирец Ильяс». Когда писана следующая рукопись — копия с немногими поправками (поправки в двух фразах) — неизвестно, может быть, уже после возвращения Толстого из Крыма. Таким образом мы имеем право сказать, что «Ильяс» был написан 17—18 марта 1885 г.

17 мая 1885 г. Толстой писал В. Г. Черткову, что текст рассказа находится у него (т. е. очевидно корректура издания) и что завтра он его поправит и пошлет. Картинку для большого издания «Посредника» (в открытый лист) Толстой в апреле 1885 г. сначала поручил сделать художнику Н. А. Философову (1839—1895); но так как Философов не исполнил картинки, В. Г. Чертков передал художнику А. Д. Кившенко; вероятно, отчасти это обстоятельство задержало выход в свет картинки больше чем на год — до сентября 1886 г. (дозволение цензуры 27 сентября.) Несколько ранее «Ильяс» был напечатан в сборничке «Посредника» «Царь Крез и учитель Солон и другие рассказы». М. 1886), в котором напечатаны рассказы Толстого кроме «Ильяса» «Два брата и золото» и «Вражье лепко, а божье крепко» (все без имени) и пять рассказов других лиц. Сборник имеет три разрешения цензуры: 13 декабря 1885 г. на обороте титульного листа, 5 февраля 1886 г. в конце текста и 27 февраля 1886 г. на обложке.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ имеется в трех рукописях — автографе и двух копиях с поправками Толстого. Принадлежат к Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ, где хранятся в папке 9 под №№: 17, 18 и 19. Автограф под шифром: инв. № 33.

1) Автограф 4°, 4 лл. нелинованной писчей бумаги. На л. 1 неизвестною рукою карандашом написано: «Рукопись «Ильяс». Рассказ Л. Н. Толстого, написанный в Симеизе. Март 1885 г.» Начало. «Въ одной Башкирской <Татарской> деревнѣ жилъ Башкирецъ <богатый Татаринъ> Ильясъ»... В конце приписано не Толстым: «Симеизъ Южн. бер. Крыма. 16 марта 1885 г.» Жена Ильяса в автографе — Фатьма; в рукописи 17 имя её изменено на Шам-Шемаги (Шамс — солнце, Шемаги — название города).

2) Рукопись № 17. 4°, 5 лл. нелинованной писчей бумаги. Копия с № 33, с поправками Толстого. Заглавие: «Ильяс». Начало: «Жилъ въ Уфимской губерніи Башкирецъ Ильясъ»..: в конце дата: «Симеизъ 17 марта 1885 г.», зачеркнутая Толстым.

3) Рукопись № 18. F°, 4 лл. линованной писчей бумаги. Копия с предыдущей, с поправками Толстого. Заглавие: «Ильяс». Начало. «Жилъ въ Уфимской губернии башкирецъ Ильяс»... С этой копии печатался текст лубочного издания.

В основу настоящего издания кладется текст «Сочинений гр. Л. Н. Толстого». Часть двенадцатая. М. 1886, стр. 116—120.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

История происхождения рассказа «Где любовь — там и Бог» изложена А. Е. Грузинским в статье «Источники рассказа Л. Н. Толстого — Где любовь — там и бог» (Голос Минувшего 1913, 3, стр. 52—63). В № 1 зa 1884 г. журнала «Русский рабочий»²⁴⁰ появился анонимный рассказ «Дядя Мартын», представляющий русскую переделку текста рассказа француза R. Saillens, «Le pere Martin». «С рассказом своим Saillens сначала ознакомил устно тулузскую общину евангелических христиан, прочитав его на одном из ее «Réunions populaires évangéliques». Затем он напечатал его или в журнале или отдельной брошюрой в начале 1880-х гг. под название «Le pere Martin». После этого Saillens выпустил рассказ вместе с другими своими рассказами и притчами под общим названием «Récits et allegories» (Тулуза. 1889). В предисловии автор уже говорит о сношениях с Толстым по поводу «плагиата» (В. Срезневский. Примечания к X т. Соч. Толстого, изд. ГИЗ, 1930). Рассказ был в журнале «Русский рабочий» прислан Толстому В. Г. Чертковым и «получен Толстым 17 марта 1885 г. в Крыму, куда он ездил, сопровождая больного Л. Д. Урусова». Толстой переделал повесть русского анонима в 1885 г. в рассказ «Где любовь, там и бог». По этому поводу ему в 1888 г. пришлось письменно объясняться с самим Сайяном, который был очень удивлен «плагиатом» Толстого и написал об этом последнему. Толстой ответил Сайяну в 1888 г. следующим письмом: «М. Г. Я в отчаянии по поводу причиненного вам беспокойства и прошу простить меня зa ошибку, как вы увидите совершенно непроизвольную. В России выходит ежемесячное, мало кому известное, издание «Рабочий». Один из моих друзей дал мне номер этого журнала, где находился перевод с приспособлением к русской жизни вашего рассказа «Отец Мартын», без указания автора, предлагая воспользоваться им для народного рассказа. Рассказ очень мне понравился, я лишь немного изменил стиль, прибавил несколько сцен и отдал приятелю для издания без моего имени, как то было условлено между нами не только относительно «Отца Мартына», но и рассказов, написанных мною. При втором издании издатель просил позволения выставить мое имя на полученных от меня рассказах. Я дал согласие, упустив из виду, что среди рассказов, восемь из которых были мои, находится и не принадлежащий мне «Отец Мартын»; но так как он был переделан мною, издатель не усумнился поставить и на нем мое имя. Редактируя одно из изданий, я прибавил к заглавию: «Где любовь, там и бог» в скобках: «заимствовано с английского», так как друг, давший мне журнал, сказал, что рассказ написан английским автором. Но в полном собрании сочинений эта прибавка была опущена, ту же ошибку допустил и переводчик. Вот каким образом, М. Г., я к великому сожалению, оказался виновен перед вами в неумышленном плагиате, и настоящим письмом я с величайшим удовольствием свидетельствую, что рассказ «Где любовь, там и бог» есть не что иное, как перевод и приспособление к русским нравам вашего чудного рассказа «Отец Мартын». Прошу вас простить мою невнимательность и принять уверение в братских чувствах. Лев Толстой (текст приводится по статье А. Грузинского, французский оригинал приведен там же, стр. 53). См. также тт. 63, 64 и 72 настоящего издания.

Работа Толстого над рассказом падает на небольшой срок между 17 марта и 17 мая 1885 г., так как он в письме к В. Г. Черткову от 26 марта 1885 г. из Москвы писал уже, что он рассказ «поправил, как умел». После этого имеется в письме к тому же В. Г. Черткову от 17 мая 1885 г. фраза о том, что рассказ «окончательно поправил» уже в корректуре.

Первый вид рассказа Толстого получился в результате непосредственной его работы пером по печатному экземпляру журнала «Русский рабочий». Текст этот приводится выше (стр. 573—583). Анализ толстовских наслоений на текст анонима (печатный вид исправленных мест дан в примечаниях к тексту) показывает, что Толстой обогащает сюжетную схему рассказа анонима третьим звеном (миротворческий поступок Авдеича). Эпизод — старуха и мальчик вылился не сразу, а был сначала написан на обороте вклеенного листа в виде эпизода примирения двух мальчиков. Вот этот зачеркнутый зпизод:

Стало уже солнце заходить за дома. Его не было, но Авдѣичъ все поглядывалъ въ окно. И вотъ подошли къ окну два мальчика, одинъ постарше, другой помоложе <и> остановились и стали спорить о <объ яблокѣ> чемъ то и вырывать что то другъ у друга. Авдѣичъ прислушался и понялъ, что они вмѣстѣ купили на 2 к. 3 яблока. Одно было большое и <один> два маленькихъ. Когда они покупали, они кинули жребій, кому съѣсть большое и кому два маленькихъ. Большому досталось большое яблоко <онъ>. Большой мальчикъ съѣлъ <его. А когда онъ> большое яблоко, a маленькій съѣлъ маленькое, и тогда большой мальчикъ сталъ спорить съ товарищемъ о томъ, что они не вѣрно дѣлили и что надо оставшееся яблоко раздѣлить пополамъ. Маленькій не давалъ, тогда большой сталъ отнимать у него. Маленькій не давалъ. Большой сбилъ с него шапку и схватилъ за волосы. Тогда Авдѣичъ постучалъ въ окно и вышелъ въ дверь. <Мальчики стали ем>. Мальчики подошли къ нему и стали разсказывать. Тогда Авдѣичъ сказалъ имъ: читали ли вы Евангеліе.

Читали, сказали мальчики. Кто <нам> говорилъ слова тѣ, которыя сказаны въ Евангеліи? спросилъ Авдѣичъ. — Богъ, отвѣчали мальчики. Что же не помнишь ли ты, какъ Богъ въ Евангеліи велѣлъ <людямъ жить между собою и какъ> дѣлать, когда одинъ хочетъ отнять что-нибудь у другого? спросилъ Авдѣичъ у маленького. — Не помню, отвѣчалъ мальчикъ <А ты не помн> Такъ я скажу тебѣ: Если кто отнимаетъ у тебя кафтанъ, то отдай рубашку. — Да, это написано тамъ, сказалъ мальчикъ <только это про большія дѣла такъ сказано>. А написано, такъ зачѣмъ ты не дѣлаешь? Отдай ему, а если тебѣ нужно, возьми у меня. Вотъ тебѣ копѣйка, купи себѣ. Нѣтъ, мнѣ не надо. Пускай возьметъ, сказалъ мальчикъ. И мнѣ не надо сказалъ старшій мальчикъ. — Ну хорошо, сказалъ Авдѣичъ, теперь скажите мнѣ, что <лучше: чтобъ подраться такъ, чтобы исцарапать лицо или отдать яблоко. Лучше вѣдь не ѣсть только бы> вы всегда съ нимъ деретесь и бранитесь или бываете друзьями.

Эта вставка предполагалась на стр. 581 строка 5. Остальная работа Толстого состоит в снятии с текста анонима сентиментальных особенностей и церковного колорита (снимается рождественская рамка, упрощается стиль, вносятся черты русского бытового реализма и т. п.). Данных для точной датировки работы Толстого над первым видом текста, как и над последующими — нет. По вышеуказанным соображениям возможно, что начало работы приходится на вторую половину марта 1885 г.

Листки журнала с исправлениями Толстого были перебелены от руки переписчиком, и Толстой приступил к правочной работе. Первая переделка (рукопись 2-я), без даты, получает заглавие «Где любовь, там и бог» и представляет сплошную правочную работу Толстого по всему тексту. Она состоит в том. что: 1) Толстой продолжает, особенно в частях текста, сохранившегося без переделки от анонима, снимать церковный и сентиментальный тон (между прочим зачеркнуты большие куски текста: стр. 575 строки 18—36: стр. 578 строки 19—21: стр. 580 строки 7—13 и 16—18; стр. 582, строки 29—34; и др. мелкие; усилен бытовой реализм, подправлен образ Авдеича подчеркиванием его подвижности, стремительности, в стиле усилены короткие фразы, начинающиеся союзами «а» и «и» и т. д.). 2) Толстой вносит в переделку ту «подвально-сапожничью» точку зрения, которая А. Е. Грузинским отмечена в окончательном тексте (см напр. осн. текст стр. 35 строки 4—5 сверху и др.), отделывает личность Авдеича, придавая ему способность к самокритике, сильно отделывает второстепенных лиц (совершенно выброшены кухарки, торговки (стр. 573 строка по стр. 574 строка 3), распространена характеристика женщины с ребенком, выброшен ребенок в конце текста (стр. 583 строки 4—6). 3) Толстой меняет деталь развязки, внеся элемент чудесного. Вместо стр. 583 строк 4—6 дано: «И вдругъ все исчезло и только на столѣ какъ отъ вѣтра стали сами собой переворачиваться листы и какъ свѣтомъ загорѣлись слова въ серединѣ страницы. И Авдѣичъ безъ очковъ прочелъ на верху страницы». 4) Правит сплошь стиль рассказа в сторону упрощения.

Закончив переделку, Толстой отдает в ручную переписку некоторые части ее, а четыре листка, хоть и правленные, целиком переносятся в беловик. Новую рукопись Толстой снова просматривает. Получается вторая переделка рассказа (см. рукопись 3-я). Эта переделка идет по пути более детальной отделки текста по линиям, намеченным в первой переделке. Продолжаются небольшие сокращения и упрощения текста, усиливается образная, в частности профессиональная, конкретизация Авдеича (напр, вставлены следующие строки, попавшие в основной текст: стр. 37, строка 1, стр. 38, строка 29; стр. 39, строка 12, стр. 40, строка 34, стр. 38, строка 29, стр. 40, строка 28 и др.), усилена «подвальная» точка зрения Авдеича, дочь Авдеича Катенька заменена сыном Капитошкой, наконец снята концовка первой переделки. Вместо нее дано:

И ухмыльнулся Степанычъ и голосъ сказалъ: Это я. Улыбнулась женщина и улыбнулся ребенокъ и голосъ сказалъ: И это я. Улыбнулась старуха, улыбнулся мальчикъ съ яблокомъ и голосъ сказалъ: И это я. И вдругъ все исчезло. И радостно стало на душѣ Авдѣича, перекрестился онъ, надѣлъ очки и сталъ читать Евангеліе тамъ, где открылось. И наверху страницы онъ прочелъ

Вторая переделка, перебеленная от руки переписчиком, дает основание новому просмотру текста Толстым и новой третьей переделке текста (см. ркп. 4-ю и 5-ю). Она имеет цель продолжить шлифовку рассказа по всем тем же направлениям, по каким шла работа во второй переделке. Местами даны новые сокращения (напр. стр. 573, строки 15—18 сверху, несколько измененные в первой переделке, теперь выброшены), еще усилена и детализована «подвальная» точка зрения (напр. вставлены в осн. текст стр. 35, строка 9 детализован конец, вместо вышеприведенного текста см. стр. 44, строка 29 и след.), проведена отделка деталей в обрисовке действующих лиц (вставлены см. осн. текст стр. 36, строка 39, стр. 41, строки 13—14; стр. 41, строка 18; стр. 42, строка 4 и др. мелкие фразы и слова, детализующие жесты и действия лиц). Специальное внимание уделено в третьей переделке эпизоду ссоры старухи с мальчиком, который почти не правился в 1-й и 2-й переделках. (Вместо текста стр. 581 строка 8 — стр. 582 строка 20 получается в третьей переделке текст, равный осн. стр. 42 строка 26 — стр. 44, строка 13). Толстой рельефнее и конкретно детальнее очерчивает эпизод. Дальше несколько подправлены женщина с ребенком и Степаныч; священник, по совету которого Авдеич обратился к Евангелию, заменяется земляком-старичком, систематически подправлены диалогические куски текста в сторону усиления народного колорита лексики и синтаксиса собеседников (Напр. осн. текст стр. 37, строки 26—28 снизу вместо второй переделки «И далеко мне до этого и близко мне до этого, коли поможешь мне Господи», и т. п.). Наконец, в тексте сделано несколько мелких стилистических поправок и внесены евангельские тексты в соответствующих местах, тогда как до этого были только ссылки на главы и стихи.

Несколько листков третьей переделки были перебелены переписчиком (оставшиеся черновики хранятся в рукописи 4-й), Толстой просмотрел еще paз текст (лист 20-й рукописи 5-й хранит следы его трех мелких поправочек да на стр. 44 осн. текста строка 25 слова «шевелится, ногами переступает» вписано вместо «вошелъ и стоить») и рассказ был готов. Рукопись 5-я несмотря на наличие поправок была передана в типографию для набора. Дата типографии на рукописи «10 мая 85 г.»

Сличение однако рукописи, по которой текст набирался, с первым печатным изданием «Посредник» М. 1886 г. (цензурное разрешение от 24 мая 1885 г.) убеждает, что была еще корректурная (четвертая по счету) переделка рассказа. Она ведена по всему тексту и содержит на ряду с двумя десятками мелких словарных и грамматических поправок, еще десятка три мелких исправлений текста в сторону художественной отделки частностей.

Напечатанный в 1886 г. в «Посреднике» рассказ «Где любовь, там и бог» перепечатывался потом стереотипно. Переделок его авторских неизвестно. Драматическая же любительская переделка см. в изд. «Посредник» № 1143 в 1914 г. и в приложении к журн. «Маяк» зa 1917 г. (прилож. II). Любопытно отметить, что этот рассказ Толстого не подвергался цензурным запретам.

Рисунки на обложке первого издания принадлежат художнику А. Д. Кившенко.

Новейшее издание рассказа в Полном собрании художественных произведений Л. Н. Толстого. ГИЗ. М.-Л. 1930, т. X, с. 37—45 исправило, но далеко неудачно, текст издания «Посредник». Все почти внесенные в тексте конъектуры — спорны, а новая пунктуация без нужды совершенно искажает те оттенки текста, какие имеются в изд. «Посредник».

За основной текст рассказа «Где любовь, там и бог» принят печатный текст первого издания «Посредника». М. 1886, цензурное разрешение от 24 мая 1885 г. Сличение этого текста с рукописями Толстого показывает, что 1) ряд толстовских написаний был изменен переписчиками рукописей и 2) после последних рукописей были значительные исправления в корректуре, хотя сама корректура рассказа среди рукописей не сохранилась. В письме к В. Г. Черткову от 17 мая 1885 г. Толстой писал, что рассказ «окончательно поправил» уже в корректуре.

По рукописям нами внесено следующее исправление:

Стр. 40 строка 3: свой по автографу и всем копиям. В изданиях нет.

Введены также отсутствовавшие в изд. 1886 г. следующие красные строки: Стр. 36, строки 14 и 20; стр. 37, строка 11; стр. 38, строка 15; стр. 39, строка 1, 12 и 21; стр. 40, строка 23, 40; стр. 41, строка 7, 36; стр. 42, строки 8 и 13; стр. 43 строки 3, 4, 15, 18, 24, 37, 39; стр. 44, строки 18, 32, 35, 38.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рукописи хранятся в ГТМ в папке 8 под №№ 7—11.

1) № 7. Два листка из журнала «Русский рабочий» № 1 sa 1884 год (страницы 3—6). На странице по три столбца. Печатный текст начинается с начала 3 стр. и кончается первым столбцом стр. 6. Текст правлен рукой Толстого чернилами (вычеркивания, вставки слов, предложений и т. п.). Вшиты листы писчей бумаги в клеточку один между стр. 4 и 5, другой двойной в конце. Первый лист с обеих сторон исписан вставками Толстого, на двойном листе только первая страница записана вставкой. Таким образом этот первый черновик рассказа Толстого представляет текст, состоящий: а) из во многих местах буквально сохраненного печатного текста журнальной статьи, б) из записей, поправок Толстого над зачеркнутыми частями печатного текста и в) из текста вставок на особых листах. Заглавие сохраняется печатное «Дядя Мартын». Этот черновик издается на стр. 573 с указанием в сносках под текстом некоторых первоначальных чтений текста рассказа из журнала «Русский рабочий».

2) № 8. Рукопись на 4 лл., F°. На первом чистом листе рукой не Толстого: «Дядя Мартын», л. 1 об. чистый. Остальное — копия с первого черновика, сделанная рукой не Толстого и сплошь правленная Толстым. И текст и поправки — чернилами. Рукопись — остаток от полного текста, из коего 4 листа перенесены в следующую рукопись. Текст — первая переделка черновика рассказа. Заглавие рукой Толстого: «Где любовь, там и Бог».

3) № 9. Рукопись на 10 нумерованных листах + 1 чистый. Лл. 4, 5, 8, 9 перенесены механически из предшествующей рукописи. Заглавие «Где любовь, там и Бог». Текст — перебелка почерком не Толстого черными чернилами текста первой переделки. Лл. 2, 2 об. и 3 писаны другим почерком лиловыми чернилами. Перенесенные листы третий почерк. По всему тексту правка рукой Толстого. Текст данной рукописи — вторая переделка рассказа.

4) № 10. Рукопись на 8 лл. (стр. 1—10 + 1 л. без пагинации + стр. 33—36) 4°. Заглавие «Где любовь, там и Бог». Текст — чернилами, почерком не Толстого, но им правленый. Рукопись составилась так: Текст второй переделки был перебелен от руки переписчиком на 40 страницах в 4-ку тетрадной бумаги в клетку и пронумерован с 1—13 стр. химическим или коричневым карандашом, с 14—40 синим карандашом. Толстой произвел правку всей рукописи, но особенно измарал стр. 1—10, 33—36, 39. Эти страницы были переписаны снова и вошли в следующую рукопись, а запачканные поправками стр. 1—10, 33—36 и составляют данную рукопись. Таким образом, текст остатки от третьей переделки рассказа.

5) № 11. Рукопись на 21 нумерованных лл. 4°. Заглавие — «Где любовь, там и Бог». Новая пагинация по зачеркнутой старой. Текст — перебеленный рукой не Толстого, есть текст 2-й переделки с вновь перебеленными вставленными листками 1—10, 33—36 и представляет собою третью переделку рассказа. По данной рукописи производился набор текста в типографии, так как: на л. 1 в левом верхнем углу типографская помета «№ 112, 10 мая 85 г.», вся рукопись испачкана отпечатками пальцев наборщиков и хранит пометы метранпажа карандашом фамилий наборщиков.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Рассказ «Упустишь огонь — не потушишь» написан Толстым в апреле 1885 г. На старшей рукописи-автографе есть дата — «11 апреля 1885 г.» и на следующей — копии рукой А. П Иванова (нередко в это время переписывавшего для Толстого его рукописи) — «17 апреля 1885 г. Москва. Полночь». Очень скоро после того, как была сделана эта копия, Толстой послал В. Г. Черткову в Петербург «первоначальную черновую» (выражение Черткова) рассказа, а 22 апреля последний, как видно из его письма, собирается отослать рассказ обратно Толстому и просит прислать ему снова, когда исправит: «Я здесь, — дополняет В. Г. Чертков, — закажу к нему рисунки и пропущу через цензуру»; он просит Толстого, если будет возможно, «это сделать безотлагательно», чтобы успеть справиться с рассказом до отъезда зa границу. 26 апреля Толстой пишет Черткову от Сытина (книгоиздателя, печатавшего издания «Посредник»), который ехал в Петербург, что «хотел с ним послать назад свой рассказ» (вероятно, это третий список), но так как «очень перемарал его и не успел переписать, да и то не совсем доволен», откладывает свое намерение. Из всего этого видно, как спешно шла работа. Для быстроты же, вероятно, Толстой думает «отдать в цензуру здесь», т. е. в Москве. Согласившись с Толстым по вопросу о цензуре, Чертков просит его, очевидно тоже для ускорения работы художника, не может ли он прислать ему черновую копию, на которой он сделал пополнения и изменения, для того чтобы можно было прочесть рассказ К. А. Савицкому, взявшемуся сделать рисунки. «В крайнем случае, — прибавляет В. Г. Чертков, — я прочту ему ту первоначальную черновую, которая осталась у меня; но лучше было бы, если бы вы прислали мне вашу черновую, более обработанную, так как в окончательной форме рассказы, разумеется, больше увлекают и воодушевляют художника, который должен иллюстрировать». Судя по пометке типографии на рукописи, с которой набирали, — «10 мая 1885 г.», дальнейшая работа Толстого была уже над корректурой; эту корректуру он просмотрел перед своим отъездом в Ясную поляну и передал ее И. Д. Сытину до 17 мая, когда уже был в деревне. 30 мая 1885 г. было получено разрешение цензуры. Начавшееся так напряженно и быстро писание и печатание рассказа после этого вдруг остановилось. Не даром, говоря в письме к Черткову 17 мая про «Огонь не потушишь», Толстой употребляет такое выражение: «Терять времени не надо, но и торопиться не надо». Только в октябре в переписке Толстого с Чертковым вновь попадаются упоминания о рассказе. В письме 12 октября Чертков просит Толстого дать дополнительное более подробное заглавие для некоторых рассказов и между прочим для «Упустишь огонь». «Это, — прибавляет Чертков, — имеет большое значение в глазах покупателей и, сделав это, вы приведете эти книжечки в самую подходящую форму для лубочных изданий». Толстой дал такое распространенное заглавие рассказу: «Упустишь огонь — не потушишь, или о том, как мужик по злобе к соседу сам себя поджег, и как он одумался» (это заглавие не вошло ни в одно издание). То же письмо Черткова 12 октября интересно, как показатель исключительной тщательности в работе и автора и редактора: В. Г. Черткова смутила одна подробность в рассказе, вероятно, смутившая и слушателей из крестьян, которым он читал рассказ в Воронежской губернии (где он в октябре жил); он думал, не описка ли у Толстого. Толстой в ответном письме пишет, что «О Тараске нет описки. У нас выводят лошадей зa ворота, привязывают на улице и тогда ужинают и убираются в ночное... Я никак не умею вставить объяснения этого. Если вы придумаете, вставьте (но, впрочем, если крестьяне найдут нужным) объяснение». Объяснение не было вставлено и осталось, как было написано: «пошел на улицу к лошади». (См. т. 85, стр. 267.)

Рассказ был отпечатан и выпущен в свет только в следующем, 1886 г., и очень скоро, в том же году, вторым изданием. Первое издание было снабжено рисунками К. А. Савицкого, второе — рисунками М. Е. Малышева (1852—1912).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рукописи, заключающие в себе рассказ «Упустишь огонь — не потушишь», принадлежат к Архиву, переданному В. Г. Чертковым в ГТМ и хранятся в папке 8, №№ 1—6.

1) № 1. Автограф, 4°.7 лл. нелинованной писчей бумаги. На л. 7 дата: «11 апрѣля 1885». Заглавия нет. На полях дополнения; в тексте помарки и поправки. Некоторые места зачеркнуты вертикально. Детали еще не разработаны. Иван назван Хралковым. Начало: «Жилъ въ деревнѣ крестьянинъ Иванъ Хралковъ». Зачеркнутое начало было: «Жили два мужика, два сосѣда»... Первая редакция.

2) Рукопись № 2. Копия с предыдущей рукою А. П. Иванова. 4°, 14 лл. нелинованной писчей бумаги. На л. 1 зачеркнутый отрывок письма рукою А. П. Иванова, не принадлежащий Толстому. (Начало: «Согласно письму Вашему, в котором Вы иэвещаете меня»...). Текст нач. на л. 2. с значительными поправками и дополнениями Толстого. Начало: «Жилъ въ деревнѣ крестьянинъ Иванъ Хралковъ». В конце дата рукою переписчика: «17 апреля 1885 г. Москва. Полночь». Заглавие рукою Толстого: «Упустишь огонь — не потушишь». Здесь уже налицо работа над деталями.

3) Рукопись № 3. Копия с предыдущей. 4°,15 лл. писчей бумаги, линованной в мелкую клетку. С поправками Толстого. Конца недостает, он перенесен в следующую рукопись. Здесь текст обрывается на словах: «Дядя Иванъ, твой родитель помираетъ, велѣлъ тебя звать проститься».

Последние листы перенесены в следующую рукопись: Начало — как в предыдущих рукописях. Фамилия Ивана — Хралков.

4) Рукопись № 4. Копия с предшествующей рукой А. П. Иванова. 4°, 21 лл. (лл. 20 и 21 чистые) нелинованной писчей бумаги. С большими поправками, дополнениями и перестановками Толстого. Под заглавием рукою Толстого сделана пометка об эпиграфе: «МӨ. XVIII. 21—35 (выписать)». Начало: «Жилъ въ деревнѣ крестьянинъ Иванъ Щербаковъ»... Фамилия «Щербаковъ» рукою Толстого написана над «Хралков». Листы 17, 18 и 19, с концом рассказа, вынуты из рукописи и перенесены сюда.

5) Рукопись № 5. Копия с предыдущей, без авторских поправок. F° 10 лл. (л. 10 чистый). Под заглавием эпиграф из Мф. XVIII. 21—35, выписан полностью. Начало: «Жилъ въ деревне крестьянинъ Иванъ Щербаковъ»... На л. 3 об. примечание карандашом рукою В. Г. Черткова.

6) Рукопись № 6. Копия с рукописи № 4 рукою А. П. Иванова. 4°,22 лл. нелинованной писчей бумаги Ржевской фабрики. С поправками Толстого. Лист 13 представляет перебеленную копию части лицевой стороны листа 14-го. С этой рукописи набирался текст для издания «Посредника». В левом углу сверху на л. 1 неизвестной рукой написано: «№ 113. 10 мая 85».

В основу настоящего издания кладем текст издания «Посредника»: «Упустишь огонь — не потушишь. Льва Толстого. Москва. Типография И. Д. Сытина и К°. Пятницкая ул., собств. д. 1886. 12°, 34 нумер, и 2 ненум. стр.» Цензурное разрешение — Москва 30 мая 1885 г.

В виду того, что корректуры, в которой Толстой сделал окончательные поправки, не сохранилось, текст настоящего издания проверен по рукописям.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Происхождение рассказа «Вражье лепко, а божье крепко» точно неизвестно. Имя главного действующего лица «Алеб», которым, кстати сказать, обычно для краткости Толстой называл самый рассказ, указывает на восточное его происхождение, так как имя это распространено вообще среди магометан, живущих в России. Далее, бытовые особенности края, где происходит действие рассказа, и народа, живущего там, изображают скорее всего башкирские степи, жизнь в которых была Толстому близко знакома. Там, может быть, и слышал Толстой какое-нибудь предание, сходное с его рассказом по основной теме.

Рассказ «Вражье лепко, а божье крепко» был написан в первой половине апреля 1885 г. Уже 17 апреля В. Г. Чертков писал к Толстому, что И. Е. Репин рисует картинку к этому рассказу, который, как пишет Чертков, «страшно» Репину понравился. Из того, что В. Г. Чертков в своем письме называет рассказ обычным его именем — «Вражье лепко, а божье крепко», очевидно, что у него был список уже с исправленной Толстым копии, в которой в первый раз было дано это название, приписанное здесь Толстым; в первой рукописи (автографе) заглавия, как известно, не было.

Хотя в письме к Черткову зa границу 17 мая 1885 г. Толстой говорит о находящихся у него уже, повидимому, в корректуре, текстах двух рассказов Алеб и Ильяс и о том, что на следующий день он их поправит и пошлет, печатание рассказа очень задержалось. «Вражье лепко, а божье крепко» вышло только в феврале 1886 г. на открытом листе «Посредника» с картинкой с разрешения цензуры 12 февраля 1886 г. и затем в сборничке «Посредника», озаглавленном «Царь Крез и учитель Солон и другие рассказы», М. 1886, в котором, кроме двух указанных выше рассказов Толстого и еще одного его же («Два брата и золото»), всех вышедших без подписи, было напечатано еще пять рассказов неизвестных лиц. На сборничке было три цензурных разрешения: 13 декабря 1885 г. на об. титульного листа, 5 февраля 1886 в конце текста и 27 февраля 1886 на обложке.

Интересно отметить, что одними из первых познакомились и с рассказом Толстого и с рисунками Репина, еще до выпуска в свет этого издания, — крестьяне села Россоши Воронежской губернии, где было именье матери В. Г. Черткова Елизаветы Ивановны. «Я показывал здесь — пишет Чертков Толстому, — крестьянам рисунок Репина к «Вражье лепко» и читал при этом самый рассказ. Это вызывает самый большой интерес, и я даже был удивлен, до какой степени слушатели входят в самую глубину смысла рассказа и картины, и — до какой степени ни малейший намек на картине не пропадает для них даром. Выслушавши рассказ, они долго разбирают картину и поясняют друг другу и обсуждают ее. С таким воодушевлением они делают это, что со стороны кажется, будто они обсуждают не картину, а живую сцену, происходящую на их глазах». «Мне было очень отрадно это видеть и мне так хотелось, чтобы вы были с нами и присутствовали при этом», прибавляет В. Г. Чертков к своему рассказу.

Только в конце марта в «Посреднике» были получены пробные оттиски картинок «Вражье лепко» и «Два брата и золото» и можно было выставить в окне магазина «Посредника» на Б. Дворянской в Петербурге, где тогда начиналась его деятельность. «Народ целый день кучками стоит у окон, причем один читает, а другие слушают — пишет В. Г. Чертков Толстому.— Успех превосходит всякие ожидания. Это ужасно ободрительно — работать в конторе под звук этого чтения на улице. Надо было еще таких рассказов, и именно таких — в такой форме».

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ сохранился в двух рукописях, принадлежащих к Архиву В. Г. Черткова, передан. в ГТМ. Хранятся в папке 9, под №№ 1 и 2.

1) Автограф, № 1. F°, 1 л. Писан на обеих страницах без полей, почти без помарок. Заглавия нет. Даты нет. Начало: «Жилъ в старинные времена добрый богачъ»...

2) Рукопись № 2. Копия с первой рукописи неизвестной рукой, с поправками и дополнениями Толстого. F°, на 4 л. писчей бумаги Ржевской фабрики, писанных на одной стороне. Заглавие рукою Толстого: «Вражье лѣпко, а Божье крѣпко». Начало: «Жилъ в старинные времена добрый хозяинъ»...

В основу настоящего издания кладется текст изд. «Сочинений гр. Л. Н. Толстого», ч. двенадцатая, М. 1886, стр. 107.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

В письме к В. Г. Черткову 14 мая 1885 г. Толстой пишет, что он посылает ему «рассказец к картинке», не говоря какой именно, и тут же, жалуясь, что, хоть и обещали, никто в Москве не сделал к этому рассказу картинки, говорит: «Не сделает ли кто в Петербурге».²⁴¹ Действительно, 22 мая В. Г. Чертков отвечает Толстому, что к «рассказу о девченках с радостью взялся сделать картину Савицкий.²⁴² Только он может, — добавляет Чертков, — не раньше двух недель». Таким образом очевидно, что рассказ был написан в мае 1885 г. В том же письме 22 мая он пишет, что ему кажется «чересчур неожиданным» заключение рассказа — «Аще не будете как дети, не внидете в царствие Божие» (слегка измененный и сокращенный текст Евангелия от Матфея, гл. 18, ст. 3): «В этом рассказе, — обращается к Толстому Чертков, — не думаете ли, что лучше поместить слова Христа в виде эпиграфа, под заглавием? В конце они как-то чересчур неожиданны и нарушают этим замечательную простоту впечатления, получаемого от рассказа». У Толстого и было написано в таком роде в первом наброске, но только выдержка из Евангелия в начале рассказа была взята не как эпиграф, а как заглавие. В ответном письме Черткову (начало июня 1885 г.) он выражает свое согласие с его мнением: «К девченкам лучше в виде эпиграфа»,²⁴³ т. е. слова из Евангелия лучше поместить как эпиграф. Но в конце концов неизвестно по каким причинам эта поправка не была принята и всё осталось в том виде, в каком было послано Черткову.

Две известные нам рукописи рассказа представляют собою одну редакцию и друг от друга отличаются только некоторыми, по большей части, стилистическими переправками.

Рассказ «Девченки умнее стариков» был выпущен в свет как текст к картине в ноябре 1885 г. (Цензурное разрешение 9 ноября 1885 г.). Картина работы К. А. Савицкого исполнена в красках в хромолитографии И. Д. Сытина (Москва, открытый лист, 1885).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Текст рассказа имеется в двух рукописях, принадлежащих к Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ. Хранятся в папке 9, под №№ 8 и 9.

1) Автограф № 8, 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги. Заглавие: Аще не будете как дети, не внидете в царст[вие] Божие. Начало: «Святая была ранняя»...

2) Рукопись № 9. 4°, 4 лл. (л. 4 пустой) линованной бумаги из расшитой тетради. Копия с предыдущей рукою T. Л. Толстой, с поправками и дополнениями Толстого. Заглавие: «Девченки умнее стариков». Слова: Аще не будете как дети — отнесены в конец рассказа. Рассказ начинается: «Святая была ранняя»...

В основу настоящего издания положен текст «Сочинений гр. Л. Н Толстого». Ч. двенадцатая М. 1886, стр. 110—112.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Легенды на тему общую с рассказом «Зерно с куриное яйцо» нам не удалось найти среди памятников народной литературы. Весьма вероятно, что идея, проводимая этим рассказом, что выше всего жить по-божьи, как в старину жили, своими трудами, принадлежит самому Толстому.

Первая рукопись этой легенды была записана Толстым в той же самой тетради, в которой в начале находится рассказ «Кающийся грешник», а в конце «Много ли человеку земли нужно»; поэтому его следует относить, как и рассказ «Кающийся грешник», к маю — июню 1885 г.

В первый paз легенда была напечатана в сборничке «Посредника» «Три сказки» в 1886 году. Цензурное разрешение сборничка было дано для текста 2 апреля, для обложки 9 апреля 1886 г. На обложке сборничка рисунки сзади и спереди, относящиеся к первому рассказу сборничка «Много ли человеку земли нужно», исполненные художником М. Е. Малышевым (1852—1912). Третий рассказ сборничка —«Как чертенок краюшку выкупал».

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рукописи с текстом рассказа принадлежат к Архиву, переданному В. Г. Чертковым в ГТМ и хранятся в папке 11 № 10, п. 9 №№ 34 и 35. В БЛ — корректура, под шифром V. 1.₃.

1) № 10. Автограф, 4°, 11 лл. Описание этой рукописи см. при рассказе «Кающийся грешник». Первоначальное заглавие этого рассказа было: «Старинное житье»; потом это заглавие зачеркнуто и написано: «Зерно с куриное яйцо». Четыре первых строчки рассказа зачеркнуты и сверх них текст написан заново. Зачеркнутые первые строчки рассказа «Зерно с куриное яйцо» читаются так: «Принесли раз къ царю ржаное зерно, такое, какого никто и не видывалъ. Полное, бѣлое и величиной с куриное яйцо. Позвалъ царь мудрецовъ узнать, гдѣ и когда такое зерно родилось»...

2) Рукопись № 34. Копия с предыдущей рукою В. Г. Черткова. 4°, 8 лл. (л. 8 чистый). С поправками и дополнениями Толстого. Начало: «Нашли разъ ребята въ оврагѣ штучку»...

3) Рукопись № 35. Копия с предыдущей, F°, 3 лл., рукою H. Л. Озмидова. С поправками Толстого, со вставками и поправками карандашом рукою Озмидова. Начало: «Нашли разъ ребята въ оврагѣ штучку»...

4) Корректура в гранках, 1 полоса, к изд. «Сочинений гр. Л. Н. Толстого», ч. двенадцатая, М. 1886, стр. 480—482, с поправками Толстого.

В основу настоящего издания кладется текст, напечатанный в указанном издании «Сочинений гр. Л. Н. Толстого». Ч. двенадцатая, проверенный по рукописям и корректуре.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Мысль рассказа «Много ли человеку земли нужно» зародилась у Толстого гораздо раньше, чем он начал писать рассказ. Тема этого рассказа связана с одной стороны, можно сказать, совершенно неожиданно, с работами Толстого над изучением греческого языка, и в частности над чтением в подлиннике Геродота, с другой стороны с жизнью Толстого в Самарских степях, которая естественно вела к знакомству с нравами и обычаями башкир; таким образом и то и другое относит первый замысел рассказа к 1871 году. Тогда — зимой 1870—1871 гг. — Толстой был сильно увлечен изучением греческого языка: «с утра до ночи учусь по гречески», — писал он А. А. Фету;²⁴⁴«по ночам говорю во сне по гречески»;²⁴⁵он ничего не пишет, говорится в письме к нему же, только «учится». Толстой работает над греческим языком, как всегда работал над увлекающим его предметом, — страстно, до изнеможения, не думая о своем здоровьи, к тому же пошатнувшемся в это время, как он сам весною писал С. С. Урусову. С. А. Толстая, находя упорные занятия мужа греческим языком слишком вредными для его здоровья, так как она считала их главной причиной болезни, настояла в начале лета на поездке в Самару для лечения кумысом. Эта поездка, поправив состояние его здоровья, не прекратила занятия греческим языком и особенно погрузила его в чтение Геродота. Столкнувшись с местными жителями — башкирами, — Толстой увидел в них близкое сходство с скифами Геродота. «Читаю и Геродота, который с подробностью и большой верностью, описывает тех же самых галактофагов, скифов, среди которых я живу»,²⁴⁶ — читаем в письме Толстого к А. А. Фету. И он чувствут себя, как читаем в письме к С. А. Толстой — «приходящим в скифское состояние». Всё казалось ему там в Башкирии «ново и интересно»: «и башкирцы, от которых Геродотом пахнет, и русские мужики, и деревни, особенно прелестные по простоте и добродушию».²⁴⁷ Эти башкиры с их питанием кумысом, кумысо-еды, галактофаги уносили его к временам Геродота.

Толстой ставил кульминационным пунктом своего рассказа развитие и своеобразное толкование обычая, описанного Геродотом; в нем он видел определенный ответ на вопрос, поставленный в заглавии. Суть обычая скифов Геродота, обычая известного и в других местах, заключается в передаче земли посредством дара или купли — продажи обегом ее или объездом на коне в течение определенного времени, с восхода до заката солнца, и так как человек никогда не в состоянии остановить своих желаний, то этот обег влечет за собою смерть.

В «Истории» Геродота (книга IV, глава 7) рассказывается так про обычай скифов: во время торжества в прославление плуга, ярма, секиры и чаши, по преданию упавших с неба, страж, оберегающий эти золотые предметы, если он заснет во время празднества, получает в подарок столько земли, сколько он может на коне объехать, потому что он и года не проживет после этого. От этого предания можно с уверенностью сказать залег сюжет будущей сказки о земле Толстого. Рассказ об обеге или объезде земли, для закрепления за собой, и следующая затем смерть домогающегося этого дара не ограничивается записью Геродота. Подобное предание в 1850-х годах было записано в Украине в Черниговской губернии и связано с болотом Гале в Сосницком уезде, заклятом и негодном для скота; здесь, по преданию, сговорился один человек с другим обежать болото с тем, чтоб оно ему досталось, и не добежав упал и умер на месте. Иные про то же или одноименное место рассказывают, что один батуринский житель просил себе земли у гетмана, и ему назначено было столько земли, сколько он без отдыха пробежит. Он пробежал, но, не достигнув цели упал около Галого, протягивая вдаль руку, и кладя ее на землю умер.²⁴⁸ Возможно, что Толстой, если и не знал записи этого предания, может быть, знал какой-нибудь другой его вариант; во всяком случае с преданием, рассказанным Геродотом, он несомненно был знаком (см. статью М. Альтмана «Л. Толстой и Геродот»).²⁴⁹ В рассказ Толстого «Много ли человеку земли нужно» входят три момента сюжета о добывании земли: сон, обег и смерть перед самым концом пробега; в Батуринском предании нет момента предварительного сна; в предании, записанном Геродотом, есть все три момента сюжета, но сочетание их представлено в нем совершенно в ином изложении, чем у Толстого.

Старшая рукопись рассказа «Много ли человеку земли нужно?» находится в том же обрывке тетради, как и старшие записи рассказов «Кающийся грешник» и «Зерно с куриное яйцо», вслед зa ними, и, как видно по почерку и чернилам, написана с ними почти одновременно, т. е. в мае или июне 1885 года. Редакций рассказа нужно считать три: две в первой рукописи и одна во второй; следующие рукописи дают лишь некоторые стилистические поправки. На заглавии Толстой остановился не сразу, только в третьей редакции на обложке рукописи указав предполагаемое заглавие (вписано, повидимому, В. Г. Чертковым) — «сказка о земле»; это заглавие впрочем тут же было оставлено и рассказу тогда же было дано то заглавие, которое за ним и осталось. В июне ли 1885 г. Толстой закончил писание своего рассказа или позже, нет никаких указаний. Известно только, что к печати рассказ был разрешен в начале апреля 1886 года, именно 5-го апреля была дозволена 4-я книжка «Русского богатства», в которой был напечатан впервые рассказ. «Посредник» получил разрешение в два приема: текст 2-го апреля, а обложка 9-го. Как книгоиздательству, преследуемому цензурой, «Посреднику» было дано разрешение с исключением одной фразы, почему-то сочтенной опасной (из 3-й главы: «Стали ему и красным петухом грозиться» (впрочем уже разрешенной во 2-м издании). Рассказ был напечатан «Посредником» в сборничке, названном «Три сказки», в который кроме него вошли два другие рассказа Толстого «Зерно с куриное яйцо» и «Как чертенок краюшку выкупал». На обложке сборничка рисунки, относящиеся к рассказу «Много ли человеку земли нужно», исполненные художником М. Е. Малышевым. Вскоре после «Русского богатства» и «Посредника» рассказ вышел в издании С. А. Толстой в ХІІ-й части «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Произведения последних годов» (Москва, Типография А. И. Мамонтова). Фраза, недозволенная в издании «Посредника», в этом издании не подверглась запрещению.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Текст рассказа сохранился в пяти рукописях: три — в Архиве, переданном В. Г. Чертковым в ГТМ в папке 11 №№ 10, 11 и 12, одна — в АТБ под шифром: V. 6. Там же корректура, под шифром: V. 1. 4. Рукопись ГЛМ под шифром 2457/26. Там же корректура под шифром 2457/2.

1) Автограф ГТМ, № 10. 4°, 11 лл. Описание автографа см. при рассказе «Кающийся грешник». Рассказ «Много ли человеку земли нужно» в этой рукописи без заглавия. Начало: «1. Пріѣхала старшая сестра къ меньшей сестрѣ въ гости».... Весь рассказ разделен на шесть глав. Мелкие подробности не разработаны. Пахом едет к башкирам с женой и работником, и накануне рокового дня страшный сон видит жена и рассказывает мужу. В рукописи много помарок, поправок, дополнений и перестановок текста. Это первый набросок, первая редакция.

2) Рукопись ГТМ, № 11 копия с предыдущей, рукою В. Г. Черткова, 4°, на 16 листах нелинованной писчей бумаги, с поправками и дополнениями Толстого. Это вторая редакция. Заглавие приписано рукою Толстого: «Много ли человѣку нужно». Рассказ разделен на 8 глав римскими цыфрами. Начало: «1. Пріѣхала изъ города старшая сестра»... Дополнения и поправки рассказа в основе не изменяют.

3) Рукопись АТБ V. 6. Копия рукою С. А. Толстой, с поправками Толстого, 4°, на 16 листах нелинованной писчей бумаги. Л. 1 — заглавие: «Много ли человеку нужно». Поправок много, но главным образом стилистического характера. Текст начинается с л. 3-го; на л. 1 и 2 — заглавие. Начало: «Пріѣхала изъ города старшая сестра къ меньшой въ деревню, въ гости»...

4) Рукопись ГTM, № 12, F°, нa 11 листах (л.1 — заглавие). Копия рукою Н. Л. Озмидова с поправками и дополнениями Толстого и карандашными поправками Озмидова. Перед текстом в заглавие: «Много ли человѣку нужно» рукою Толстого после слова: «человѣку» вставлено: «земли». Начало: «Пріѣхала въ гости изъ города старшая сестра къ меньшой въ деревню»... Эта рукопись представляет копию с предыдущей. Здесь сделаны изменения: вместо слова «шишка» — везде — «шихан». Пахом едет к башкирцам без жены, с работником, страшный сон видит сам.

5) Рукопись ГЛМ на 11 л. писчей бумаги в линейку с многочисленными поправками Толстого карандашом и чернилами. На каждой странице пометки рукой В. Г. Черткова: «Ч», свидетельствующие о том, что рукопись находилась у него, это же видно из его собственноручных замечаний по поводу содержания рассказа. Рукопись представляет собою последнюю редакцию рассказа. Конец его сильно изменен стилистически путем зачеркивания и надписывания нового текста. В зачеркнутых автором местах фигурируют верховые башкирцы, которые должны наблюдать зa обегом Пахома вемли. В результате поправок Толстого на рукописи, содержание ее почти совпадает с печатным текстом. Рукопись разделена также на 9 глав. Лишь 8-я гл. начинается со слов: Поднялся Пахомъ, разбудилъ работника въ тарантасѣ... по окончательному тексту гл. 7, стр. 75. Рукопись, повидимому — копия предыдущей.

6) Корректурные гранки АТБ V. 1. 4, 7 полос. Это — корректура из «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Часть двенадцатая. Произведения последних годов. М. 1886», стр. 483—498, с поправками рукою Толстого. Текст этого издания «Сочинений» кладется в основу настоящего издания, с проверкою по рукописям и корректуре.

7) Подписной корректурный лист, хранящийся в ГЛМ с надписью: «Исправив ошибки и нумерацию печатать гр. С. Толстая». Корректура изд. 1886 г., стр. 473—489; нумерация страниц исправлена карандашом рукой Толстого на 492—498. Других исправлений рукой Толстого нет.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Тема рассказа «Кающийся грешник» взята Толстым из известной старинной русской повести, которая встречается в наших рукописях, начиная с XVII века, под заглавием: «Повесть» или «Притча о бражнике»; вероятно, этот рассказ перенесен в русскую литературу с запада. Ближайший источник рассказа Толстого — легенда в списке XVIII века, внесенная А. Н. Афанасьевым в его сборник «Народные русские легенды» (Москва 1859). Все действующие лица в рассказе Толстого те же, что и в повести, и разговоры их иногда дословно близки. Эта повесть только уточняет вину кающегося грешника, изображая его исключительно бражником, гулякой, участником пиров (ср. объяснение этого слова в примечании к изданию этого памятника в «Русской беседе» 1859, т. VI).

Рукописи рассказа «Кающийся грешник» распадаются на три редакции, из которых резко выделяется первая, остальные же по существу близки друг к другу. Текст первой редакции с трудом может быть только восстановлен, потому что он почти целиком был отброшен автором; Толстой зачеркнул его по строчкам и вписал между зачеркнутыми строками новый текст. В тексте первой редакции во 1-х дано довольно подробное описание жизни грешника, что во 2-й редакции ограничивается словами «прожил он всю жизнь в грехах». Bo-2-x в первой редакции дан не тот порядок появления лиц, как во второй; царь Давид предшествует Петру апостолу. В 3-х, так как каждое из действующих лиц выходит из дверей, или сидит перед дверьми рая, оно изображено по внешности гораздо подробнее, чем в следующей редакции (особенно Давид), так что грешник, не спрашивая каждого, сам догадывается, с кем он ведет разговор. Отказавшись от первой редакции, Толстой решает приблизиться к своему первоисточнику, к «Повести о бражнике», и в отношении простоты в изложении, и краткости рассказа. Таким образом образовалась вторая редакция. Следующая редакция представляет собою, как сказано выше, развитие речей грешника с указаниями необходимости его допущения в рай и общую стилистическую переработку рассказа; после нее происходит уже небольшая окончательная отделка.

Записи первой и второй редакции рассказа находятся в той тетради, в которой потом были записаны рассказы «Зерно с куриное яйцо» и «Много ли человеку земли нужно». Вероятно, эти три рассказа, судя по почерку и чернилам, записаны почти в одно время.

Начав писать рассказ, Толстой не дал ему заглавия, а только ссылку на эпиграф: Лук. XXIII, 42—43 и начало его текста: «И сказал Иисусу разбойник»... затем он вписал над началом рукописи мелким шрифтом «Кающийся грешник в раю», потом, всё еще на той же рукописи, он вычеркнул в заглавии два последних слова: в раю; после этого заглавие рассказа осталось уже без перемен.

Как можно предположить на основании письма Толстого²⁵⁰ к В. Г. Черткову, относящегося к началу июня (1—2) 1885 г., рассказ написан по всей вероятности в мае 1885 г. Что именно об этом рассказе идет речь в письме к Черткову, писанном в начале июня, видно из слов Толстого о поручении рисунков к рассказу Н. Н. Ге, потом нарисовавшему к нему «прекрасный эскиз углем», как говорит А. К. Черткова в примечании к письму;²⁵¹ небольшая картина Н. Н. Ге масляными красками на ту же тему была воспроизведена фототипией в посмертном альбоме картин и рисунков Н. Н. Ге в 1904 г.²⁵² В упомянутом письме Толстого между прочим говорится, что «он написал один рассказец, хороший, из записанных мною тем» и к нему он и хотел и поручить сделать рисунки.

Рассказ «Кающийся грешник» был в первый paз напечатан в XII ч. «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Произведения последних годов», М. 1886 г., стр. 477—479.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ имеется в трех рукописях, принадлежащих к Архиву, переданному В. Г. Чертковым в ГТМ, в папках 11, под № 10, 9 и 9 под №№ 32 и 33, — и корректурных гранках для издания «Сочинений гр. Л. Н. Толстого», часть 12-я, М. 1886 г., с поправками Толстого; хранятся в БЛ под шифром: V. 1₂.

1) Автограф ГТМ, № 10. 4°. 11 лл. линованной бумаги, вырванной из тетради. Л. I — Отрывок одной из первых редакций гл. XL (по последнему счету) статьи: «Так что же нам делать?» Начало: <«только та>. Заботится о будущемъ, объ обеспеченіи впереди только та, которая»... Дальше на 1-м же листе — «Кающійся грѣшникъ», с заглавием, вписанным после и ссылкой на Евангелие от Луки, XXIII, 42—43 в качестве эпиграфа. Почти весь первоначально написанный текст рассказа зачеркнут по строчкам как сказано выше, и между ними написан новый текст.

2) Рукопись ГТМ, № 32. Копия с предыдущей рукописи рукой В. Г. Черткова, 4°, 5 лл. нелинованной писчей бумаги фабр. Говарда. С дополнениями и поправками Толстого. Заглавие: «Кающійся грѣшникъ». Начало: «Жилъ на свѣтѣ человѣкъ 70 лѣтъ»... Считаем этот текст третьей редакцией.

3) Рукопись ГТМ, № 33. Копия с предыдущей рукою В. Г. Черткова, с поправками и дополнениями Толстого, которых здесь немного. Относим этот список к третьей же редакции. Заглавие: «Кающійся грѣшникъ». Начало: «Жилъ на свѣтѣ человѣкъ семьдесятъ лѣтъ»...

4) Корректурные гранки БЛ, с поправками Толстого.

В основу настоящего издания положен текст, напечатанный в «Сочинениях гр. Л. Н. Толстого», часть 12-я, М. 1886, стр. 477—479, проверенный по рукописям и корректуре.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Мысль притчи о двух стариках, давших обет посетить святую землю и двояко, различно исполнивших этот обет, Толстой заимствовал из рассказа, слышанного им в 1879—1880 г. от известного олонецкого прионежского сказителя легенд и былин В. П. Щеголёнка (см. о нем в комментарии к рассказу «Чем люди живы»). Толстой записал рассказ Щеголёнка очень сокращенно для памяти, только иногда с сохранением точных слов. В рассказе Щеголёнка так излагается эта притча:

«Два странника собрались в Иерусалим. Собрали денег. Пришел день. Один не пошел. Один пошел. Только пошел и видит: товарищ идет впереди и свечи ставит впереди, и путем не может догнать. И едут они к Царьграду на корабле. Идет материком человек и просится: возьмите. Возьмите его на лодку. Приехали — взяли. Лодка под воду идет как чугунина. Ну — я дар пошлю. И с даром ко дну. Вдруг погода сделалась. Все паруса поломало. И старичек слыхал, что, кто ходит 3[жды] в Иерусалим, может Бога увидать. Приходит домой, товарищ дома. Ты ходил? Нет. А я видел ты свечи ставил. Нет, я дома был, семейство бедного кормил. Старичек пошел 2-й раз. Пошел 3-й раз. Попадает ему старичек. Разговорились. Рассказал. Попутный старичек сказал: это был демон. Приходит в храм, стоит. Крыши нет. Вдруг выпала звезда. Встрету солнцу пала на лампаду. И в 3-й пала звезда и опять пошла. Странник видит. И видит в затворе старичек еле жив. Надо заговорить. Отец святый. Мне бы поговорить, присел. Сказывают зa 3 раза увидишь Бога. То Бог был. А что значит звезда. Истинна вера отпадает, а будет новая».

Из приведенных слов очевидно, что у Щеголёнка в рассказе соединилось несколько сюжетов. Толстой взял одну основную мысль. Главная мысль рассказа Толстого — это идея превышения желания сделать добро другому над стремлением к личному благу: «видит товарищ идет впереди, и свечи ставит впереди, и путем не может догнать». И потом: «приходит домой, товарищ дома. Ты ходил. Нет. А я видел ты свечи ставил. Нет, я дома был, семейство бедного кормил».

Другой подобный Щеголёнковскому рассказу напечатан в «Душеполезном чтении» 1871 г. мало известным писателем А. Ф. Ковалевским и назван им «Подвиг паломничества и подвиг человеколюбия». В этом рассказе повествуется про двух крестьян-украинцев, уговорившихся о своем путешествии в Иерусалим, из которых один внезапно отказался от общего намерения и остался дома. Когда другой добрался до святой земли, к удивлению его сосед, оставшийся дома, был уже там. Везде, где он ни был, он видел его не вдалеке; но всякий paз толпа народа отделяла его от него и он не мог добраться до товарища. Вернувшись домой, он узнал, что сосед его и не думал путешествовать, узнал, что в то время, когда они готовились в путь, умер знакомый крестьянин, оставив после себя долги и малолетних сирот. На них он истратил свои деньги, которые собрал на путь, и должен был остаться дома. Тогда путник понял видение, бывшее ему в Иерусалиме.

Весьма возможно, что захваченный первой мыслью Щеголёнковского рассказа, Толстой многим воспользовался из рассказа Ковалевского. Ковалевский, очевидно, слышал легенду, которой части были знакомы Щеголёнку, но слышал в лучшей передаче.

Мысль, которую Толстой взял в основу своего рассказа, встречается в нашей литературе и относится к ее отдаленнейшему времени, к началу XII века: первый русский путешественник знаменитый Даниил игумен в введении к описанию своего путешествия говорит, что достижение той страны, которая прославлена подвигами и жизнью святых людей, как оно ни трудно, не может быть названо добрым делом, если человек, дойдя до святой земли «вознесется умом своим, яко нечто добро створит»; эти люди только губят «мзду труда своего». Но многие хорошие люди и находясь дома своими добрыми поступками достигают «мест сих святых»; они «бòльшую мзду приимут от Бога». Как видно эта мысль игумена Даниила совершенно та же, как та, которую проводит Толстой в изображении Елисея.

Уже после разрешения «Двух стариков» цензурой в письме к В. Г. Черткову 17 октября 1885 г. в ответ на его просьбу в письме 12 октября, Толстой послал распространенное заглавие своего рассказа: «Два старика или притча о том, что спастись можно во всяком месте». Как пишет В. Г. Чертков, он просил Толстого так сделать, чтобы придать этому и другим рассказам «самую подходящую форму для лубочных изданий», и «значение в глазах покупателей». Но кроме того таким путем самим Толстым дается характеристика рассказа и определяется его смысл.

Толстой обработал свой рассказ перед июнем 1885 г. H. Н. Страхов, бывший в июне в Ясной поляне, прочитал его по рукописи и тогда же в восторге от рассказа, написал Н. Я. Данилевскому, что «Свечка» и «Два старика» удивительны по своей художественности и чудесному смыслу» (18 июня 1885 г).²⁵³ Но и после июня Толстой продолжал работать над рассказом и только, вероятно, в сентябре рассказ был представлен в цензуру от фирмы «Посредник». В. Г. Чертков и П. И. Бирюков еще в июле 1885 г. сделали некоторые замечания по поводу речей Елисея и употребления украинского языка, а А. М. Калмыкова относительно некоторых неточностей в изображении местного украинского быта.

4 октября 1885 г. получил разрешение текст рассказа, 17 октября — обложка. На обложке, спереди и сзади книжки, были помещены рисунки работы А. Д. Кившенка (1851—1895).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ сохранился в четырех рукописях и одном корректурном оттиске. Рукописи все принадлежат к Архиву, переданному В. Г. Чертковым ГТМ. Хранятся в папке 8 под №№: 15, 16, 17, 18 и 19.

1) № 15. Автограф, 4°, 7 листов нелинованной писчей бумаги фабрики Говарда, писана крупным почерком, с большими помарками, перечеркиваниями, перестановками и дополнениями на полях. Заглавие: «Два старика». Начало: «Собрались два старика Богу молиться»... Судя по чернилам, равномерно бледным на всех листах, рассказ написан очень быстро, может быть, в один прием. Имена стариков: Ермил Шевелев и Анисим Бодров.

Рассказ здесь еще краток, без подробностей. Ермил назван просто богатым мужиком, а Анисим — небогатым человеком; никаких подробностей о морском переезде Ермила нет; нет и странника в скуфье — спутника Ермила. Эпизода о заходе Ермила в хату, где помогал Анисим, тоже нет.

2) Рукопись № 16. Копия с предыдущей. 4°. 10 лл. писчей бумаги, фабрики Говарда. Писана рукою С. А. Толстой, с поправками и дополнениями Толстого между строчками и на полях. Заглавие: «Два старика». Начало: «Собрались два старика Богу молиться»...

В дополнениях Толстого дано описание наружности стариков, их имущественного состояния и общественного положения. О Ермиле сказано, что он был мужик хозяйственный, водки не пил и дурным словом не ругался. Из себя он был худой, длинный, как шалаш, называли его бескишечным. Имя Анисима в одних местах изменено на Елисея, в других оставлено, и даже в дополнениях рукою Толстого попадается имя Анисим. Здесь значительно расширен и обработан эпизод о помощи Анисима (Елисея) голодным.

3) Рукопись № 17. Копия с рукописи № 16. 4°, на 19 лл. нелинованной писчей бумаги. Писана неизвестной рукою. Заглавие: «Два старика». Начало: «Собрались 2 старика Богу молиться»... Поправки и дополнения Толстого значительны и касаются, главным образом, подробностей внешнего описания действующих лиц. О Ермиле приписано, что он «два срока высидел в старшинах и высадился без начета», что он был человек хозяйственный и строгий. Семья была большая и все боялись его. Елисей (здесь так) на слова Ермила о ненадежности старшего сына возражает: «Были и мы молоды. Не безгрешные тоже. Надо и сыну поучиться».

Подробности того, что видел в Иерусалиме Ермил, здесь занимают больше страницы отдельно вставленного листа, писанного Толстым (л. 14), и большие вставки в тексте копии, преимущественно на полях. О том, как Ермил видел Елисея и разыскивал его, тоже рассказано в дополнениях Толстого на полях и в тексте. Эпизод о заходе Ермила на обратном пути в ту хату, где останавливался Елисей, и рассказ крестьян, из которого Ермил понял, что они говорят о Елисее, тоже вставлен на отдельном листе (л. 17). Конец — описание встречи и разговора Ермила с Елисеем по возвращении Ермила — несколько paз переделывался, зачеркивался, но в главном остался мало измененным сравнительно с первым наброском. На л. 1 сверху рукою Толстого написано: «Васил говор». Дальше написано карандашом его же рукой: Урус[ову], Панаев[у], Сытину. На том же листе рукою переписчика: № 1. Два старика. Черновая под № 1. Свечка под № 2.

4) Рукопись № 18. Копия рукою А. П. Иванова. 4°. 28 лл. С небольшими поправками рукою Толстого, но с большими отличиями от предыдущей; несомненно, что она скопирована не с № 17 рукописи, а с другой, следующей за ней и не сохранившейся, тоже, видимо, подвергшейся большим исправлениям и изменениям. Заглавие: Два старика. Начало (после эпиграфа из ев. Иоанна IV. 19—23): «Собрались два старика Богу молиться»...

Рукопись № 18 носит следы пребывания в типографии и совпадает в общем с корректурными гранками № 19, представляющими, по всей вероятности, первую корректуру рассказа для издания «Посредник». Только в этой рукописи имеется эпиграф — выписка из Евангелия от Иоанна, глава IV, 19—23.

Имя Ермила изменено, повидимому, в предыдущей копии (не имеющейся в нашем распоряжении) на Ефима, и в поправках самого Толстого в рукописи № 18 уже Ефим, а не Ермил.

5) № 19. Корректурные гранки для изд. «Посредник», 12 полос. Текст здесь, как уже сказано, совпадает с рукописью № 18 и сильно расходится с изданием «Посредник», цензурное разрешение для которого помечено: С-Петербург. 4 октября 1885 г.

В основу настоящего издания положен текст «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Часть 12. Произведения последних годов». М. 1886, стр. 63—83, проверенный и исправленный по рукописям, корректуре и изданию «Посредник». Разница в тексте между корректурой № 19 и изд. 1886 г. объясняется тем, что для изд. 1886 г. текст исправлялся, но корректуры не сохранились.

В эпиграфе указания на стихи Евангелия от Иоанна в рукописи № 18, корректуре и изд. 1886 г. поставлены перед началом каждого стиха; в изд. «Посредник» — после всей цитаты. Сохраняем порядок рукописи, корректуры и издания 1886 г.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Сюжет сказания о трех старцах принадлежит к числу бродячих. Оно известно в различных видоизменениях: вариируется число старцев, их молитвы, место действия и проч. Повесть эта известна и в устных пересказах, каков, например, рассказ сказочника Ерофея, записанный (М. И. Семевским)²⁵⁴ и в письменных памятниках. В последнем случае сказание связывается с западной переводной повестью о явлениях Августину, еп. иппонийскому (354—430 гг.), которая в России была известна с XVI в. князю А. М. Курбскому, слышавшему ее от Максима Грека, но не знавшему, была ли она прежде него переведена на русский язык.²⁵⁵ В повести Августина вместо трех старцев Толстого изображен один старец, которого Августин увидел, возвращаясь с Карфагенского собора, на одном острове Средиземного моря «пустом и ненаселеном человеки», куда занесло его корабль. Пустынник был «наг» и «многолетен»; он был рожден в «Африкийской земле», «от языка же италийска». Из его ответов на вопросы Августина оказалось, что он знает молитвы «отнюд неискустно и несогласно», «горняя долу поставляя», т. е. перепутывая порядок слов. Августин удивлялся его преданности богу и в то же время его «неискуству», и стал учить его молитвам. Он покрыл его наготу своей одеждой и поплыл дальше, когда ветер стал попутным. На второй день «корабленицы» сверху увидели на море человека, который гнался за кораблем, как «птица скоропарящая или стрела, стреленная от лука», при приближении просящего подождать его: «ждите, рече, господа ради, ждите мене грешного». Епископ, вышедший наверх, увидел старца, плывущего по морю, половину одежды разослав по воде и половину держа вместо паруса. И достигнув корабля, старец взошел на верх с мольбой к распростертому перед ним Августину: «Восстани, о епископе, молю ти ся, забых молитвы оны, тобою изученные, и молю ти ся ныне, паки изучи ми их, яко же лепо». И вытвердив снова молитвы, он сошел с корабля, сел опять на свою одежду и вернулся в пустыню так же точно, проплыв по морю «со скорейшим стремлением по первому обычаю».

Мы видим, как близка основа рассказа Толстого к сказанию Августина, но конечно, не им воспользовался Толстой; несомненно он познакомился с этой легендой по передаче устной, народной, русской. По словам П. И. Бирюкова²⁵⁶ Толстой слышал сказание от олонецкого сказителя В. П. Щеголёнка²⁵⁷ (см. о нем выше в комментарии к рассказу «Чем люди живы»); нужно впрочем отметить, что в тетради с записями Толстого сказаний и легенд, слышанных им от Щеголёнка, этого сказания не сохранилось. Нельзя не подчеркнуть, что в своем рассказе о трех старцах Толстой, чтобы придать жизненность повествованию, отодвинул от него чудесность, которая является необходимой во всех сказаниях о трех старцах, и представил догоню их по воде видением епископа.

Работа Толстого над рассказом «Три старца» (три рукописи и корректура) может быть подразделена на две редакции и стилистическую переработку текста, которая была названа переписчиком третьей редакцией. Главное различие двух редакций в изображении видения или сна архиерея: Первый рассказ о сне ближе передает старое сказание, так как здесь нечто таинственное видят все присутствующие (наприм. «корабленицы» в сказании Августина). Толстой в первом очерке рассказа изобразил, что народ первый заметил бегущих по воде старцев и архиерей, услышав общий говор, подошел к собравшимся (сон его виден только из слов: «затихло всё и задумался архиерей... поднял голову»). Во второй редакции Толстой отступил от обычного сказания: видит архиерей первый (изображается его сон: «рябит у него в глазах, то тут, то там свет по волнам заиграет. Вдруг видит»...): он поднимается, показывает кормчему прося разглядеть, что видно на море; кормчий в ужасе кричит, поднялся народ.... Отметим любопытную мелочь: в первой редакции старцы идут по воде, не держась друг зa друга; во второй — держатся рука с рукой, как при первой встрече на острове; архиерею вспоминается во сне ярче всего то первое впечатление, которое у него было от вида старцев в действительности.

Писание рассказа «Три старца», вероятно, относится к июню 1885 г. В одном письме к В. Г. Черткову (Ч) 18 июня 1885 г. Толстой говорит о написании нового рассказа для «Посредника»: «я написал еще рассказ для вас, и, кажется, лучше прежних». Составительница объяснительных примечаний к этим письмам, А. К. Черткова²⁵⁸ высказывает мысль, что этот рассказ именно «Три старца» — «легенда очень любимая» Толстым. Л. Я. Гуревич предполагает, что Толстой говорил здесь о другом рассказе — о «Свечке».

«Три старца» напечатаны в первый раз в «Ниве» 1886, 13, столб. 330—334 (цензурное дозволение 26 марта 1886 г.). К заглавию рассказа «Три старца» в «Собрании сочинений Л. Н. Толстого» (изд. 10 и след.) прибавлен подзаголовок «Из народных сказок на Волге», которого нет во всех рукописях рассказа и в первых в 1886 г. изданиях «Собрания сочинений». Нет в рукописях и того подзаголовка, который помещен в первом издании рассказа в журнале «Нива»: «Три старца, народное сказание». Из этого можно видеть, что эти прибавленные подзаголовки, не только распространенный, но и короткий, принадлежат не Толстому. Что не волжское предание послужило основой рассказа, а скорее северное, видно из названий местных, северных. Интересно, что рассказ Толстого послужил со своей стороны основой новой сказки о Трех старцах, которые знают только одну молитву, «Трое вас, трое нас, помилуй нас», и которые заучивают при помощи архиерея «Отчую» и потом, забыв эту молитву, вслед за кораблем «чешут по воде». Этот рассказ записан в Енисейской губернии в 1900-м году А. А. Макаренком.²⁵⁹ Из сказанного видно насколько велика степень живучести этого сюжета.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ сохранен в трех рукописях и корректурном оттиске. Рукописи принадлежат Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ, и хранятся в папке 8 под №№ 27, 28 и 29. Корректура — в БЛ под шифр. V, 9, 5 лл.

1) № 27. Автограф, F° и 4°, 4 листа. Писано, видимо, зa один присест, с небольшими помарками. На об. листа 1-го — отрывок из «Смерти Ивана Ильича» (не первой редакции, чужою рукою). Заглавие: «Три старца» и ссылка на Евангелие от Матфея. VI. 7—8. Начало: «Плылъ на кораблѣ Архіерей изъ Архангельска города въ Соловецкіе»... На обложке рукой A. Л. Толстой: «Три старца (черновой)».

2) Рукопись № 28. Копия рукой В. Г. Черткова, с многочисленными поправками и дополнениями Толстого. 4°, 14 лл. На обложке синим карандашом: «Вторая редакция». Заглавие: «Три старца». Начало (после эпиграфа из ев. Матф. VI. 7—8): «Плылъ на кораблѣ архіерей изъ Архангельска города въ Соловки»... Изменения и исправления значительны: Напр. в 1-й редакции, старцев, бегущих по морю, сначала увидел не архиерей, а другие путники, которые стали смотреть и рассуждать; архиерей подходит, спрашивает и потом вглядывается и видит старцев. Во второй редакции старцев видит сначала архиерей, остальные спят. Архиерей подходит к кормчему и просит посмотреть, чтὸ виднеется; тот видит старцев, ужасается и кричит; народ вскакивает, и все видят старцев, подошедших к кораблю.

3) Рукопись № 29. Копия рукою В. Г. Черткова с предыдущей. 4°, 13 листов линованной тетрадной бумаги, с поправками и дополнениями рукою Толстого и другою рукой. Заглавие: «Три старца». Начало (после эпиграфа из ев. Матф. VI. 7—8): «Плылъ на кораблѣ Архіерей изъ Архангельска города въ Соловки»... Листы с признаками пребывания в типографии. Видимо, с этой рукописи набирали для изд. 1886 г. Поправки рукой не Толстого внесены из корректуры. На обложке синим карандашом: «Третья редакция».

4) Корректура для изд. 1886 г. (Соч. гр. Л. Н. Толстого, ч. 12. М. 1886), с поправками и дополнениями самого Толстого и С. А. Толстой и подписью С. А. Толстой к печати.

В основу издания положен текст «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Часть 12. Произведения последних годов. М. 1886», стр. 154—162.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Рассказ «Свечка» написан Толстым на основании слышанного им повествования о действительном происшествии. Рассказ этот Толстой писал в мае или июне 1885 г. H. Н. Страхов, бывший в Ясной поляне в середине июня, прочитал его тогда, как видно из его письма 18 июня к его большому приятелю Н. Я. Данилевскому;²⁶⁰ он пишет ему, что «два последние рассказа (т. е. «Свечка» и «Два старика») удивительны по своей художественности и чудесному смыслу»; потом, 28 июля, в письме к Толстому, Страхов говорит, что не paз вспоминал о «Двух стариках» и о «Свече» (так он называет рассказ); при этом он указывает одно слабое, по его мнению, место в последнем рассказе, «где добрый мужик объясняет, почему не следует убивать приказчика»; Страхов не верно понял мысль Толстого; он думает, что Толстой хотел сказать, что так поступает мужик «для избежания угрызений совести»; между тем и в старшей рукописи «Свечки» этого не видим: главная мысль Толстого видна из того названия, которое первоначально он дал рассказу — «Мне отмщение и Аз воздам», и еще более ясна из введенного потом эпиграфа к рассказу, взятого из Евангелия от Матфея V, 38—39... («не противься злому»).

Случай, когда-то слышанный Толстым про жестокую смерть приказчика, так глубоко залег у него на душе, что когда он начал писать, он не мог изменить своего писания. Несмотря на доводы многих лиц, членов кружка «Посредник», указывавших на необходимость перемены конца рассказа, неудобного, как им казалось и в нравственном и в цензурном отношении, Толстой настойчиво стоял на своем.

В высшей степени нравившийся Черткову этот рассказ смущал его, — читаем в его письме к Толстому, — своими последними строками: «Эта ужасная смерть приказчика, как раз после того, как он сознал торжество добра над злом и признал себя побежденным.... всё это ужасно тяжело напоминает мне ветхозаветный рассказ о пророке, отомстившем смертью детям, смеявшимся над ним.... И кто ни читает этот рассказ из лиц, вполне разделяющих наши взгляды, и из лиц только симпатизирующих им, все — в один голос находят, что рассказ и по форме и по содержанию прекрасен, только вот конец всё портит» (письмо 7 ноября 1885 г.). «Не знаю, как вы отнесетесь к моему предложению, — говорит В. Г. Чертков в конце того же письма, — но.... было бы боязливо и недобросовестно с моей стороны не сделать еще попытки убедить вас согласиться на маленькое по форме, но мне кажущееся весьма важное по существу изменение конца». Чертков послал Толстому две редакции изменения конца: одну, составленную Калмыковой, по просьбе Черткова, другую — составленную Чертковым по изложениям Толстого и Калмыковой. Получив это письмо, — как читаем в ответном письме Толстого (11 ноября 1885 г.), он «целый вечер думал о «Свечке» и начинал писать, и написал другой конец. «Но всё это, — говорит он, — не годится, и не может годиться. Вся историйка написана в виду этого конца. Вся она груба и по форме, и по содержанию, и так я ее слышал, так ее понял, и иною она не может быть — чтобы не быть фальшивою».²⁶¹ Толстой уже хотел было писать после слов «пропал я, говорит, победил он меня» новый сочиненный им вариант, когда вдруг во время писания письма, ему пришел в голову еще новый вариант: он сейчас же вписал его в письмо к Черткову, отметив, что «так еще можно».²⁶² В том же письме он покаялся, что ему сначала было неприятно желание Черткова переменить конец и перемена, сделанная А. М. Калмыковой. «Но это было одну минуту, — говорит он, — и после стало очень приятно». «Я согласен, что есть что-то дикое в этой смерти (приказчика) — читаем дальше, — и лучше, чтобы ее не было. А главное мне так дороги те причины, по которым вы и Калмыкова желаете переменить, что потом стало приятно».²⁶³

Так образовалось две редакции рассказа, с совершенно иными окончаниями: одна, написанная в мае-июне, другая в ноябре 1885 г. Старшей рукописи рассказа — автографу Толстой дал такое, как сказано выше, заглавие: «Мне отмщение, и Аз воздам» (Римл. XII, 19). К заглавию второй рукописи (копии рукою С. А. Толстой), Толстой приписал сверху «Свечка». Потом текст из ап. Павла, ставший второй частью заглавия, Толстой отбросил совсем, даже как эпиграф, оставив заглавие только «Свечка», а эпиграф взяв из Матфея, V, 38—39, который и закрепился за рассказом. В письме 12 октября 1885 г. В. Г. Чертков просил Толстого прислать ему к «Свечке», как и к другим нескольким рассказам, более подробные заглавия, в подражание лубочным изданиям. В ответ на эту просьбу Толстой в письме к Черткову 17 октября прислал ему новое распространенное заглавие рассказа: «Свечка или как добрый мужик пересилил злого приказчика». С этим заглавием рассказ вышел в «Книжках недели» (1886, 1) и в издании «Посредника» 1886 г. В этих изданиях была напечатана вторая редакция конца, о которой Толстой написал в письме к Черткову: «так еще можно». Тогда же вышла XII часть «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Произведения последних годов», М. 1886, с текстом первой редакции, которого особенно держался Толстой — «так я ее (историйку) слышал, так ее понял». В этом издании заглавие краткое — «Свечка».

Рассказ был разрешен цензурою фирме «Посредник» — текст — 17 января 1886 г. (опечатка: 1885 г.), обложка — 22 января 1886 г.; рисунки на обложке принадлежат художнику А. Д. Кившенко (1851—1895).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ «Свечка» сохранился в трех полных рукописях и в отрывке, представляющем вариант конца. Две рукописи принадлежат к Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ, и хранятся там в папке 8, под №№ 13 и 14; одна рукопись принадлежит Государственному Литературному музею.

1) № 13. Автограф всего рассказа 4°, 6 лл. нелинованной писчей бумаги, с поправками и помарками. Заглавие: «Мне отмщение и Aз воздам». Автограф написан, судя по бумаге, почерку и чернилам, в один прием. Начало: «Было это дѣло при господахъ». Конец: «И вытекло изъ него все нутро. Тутъ и померъ».

2) Рукопись № 14. Копия рукою С. А. Толстой, 4°, 9 лл. нелинованной писчей бумаги. В правом углу сверху: № 2. С поправками и дополнениями Толстого и заглавием его рукою: «Свечка», написанным сверх прежнего: «Мне отмщение и Aз воздам», которое оставлено в виде эпиграфа. Копия сделана не с автографа, а с несохранившейся копии, в которую Толстым были внесены некоторые поправки.

3) Рукопись ГЛМ. Копия всего рассказа, рукой С. А. Толстой, 4°, на 13 лл. нелинованной писчей бумаги, повидимому она является копией предыдущей. Между заглавием «Свечка» и эпиграфом: «Мне отмщение и Аз воздам» рукою Толстого вписано: «Посл. Павла к Римл. XII. 19. Не мстите зa себя возлюбленные, но дайте место гневу Бога. Ибо написано: Мне отмщение — Я воздам, говорит Господь. Второзаконие XXXII. 35. В день отмщения воздам, егда соблазнится нога их. Яко близ день погибели их и предстоят готовая вам. Яко судити имать Господь людем своим и о рабех своих умаление будет... 39. Видите все, кто яко Аз есмь и несть Бога разве мене. Аз убию и их жити сотворю, поражу и исцелю и несть, иже не примет от руку моею».

В рукописи много поправок, вписанных рукою Толстого и ряд зачеркиваний. Зачеркнуты последние слова: «и вытекло из него всё нутро» и написан новый конец, который точно соответствует окончательному печатному тексту со слов: «Приехали мужики...».

4) Рукопись с вариантом конца рассказа — в письме Толстого к В. Г. Черткову от 12 ноября 1885 г., начиная со слов: «Побѣдилъ онъ меня»... Хранится в AЧ—ГТМ.

В основу издания положен текст журнала «Книжки Недели» 1886, 1, стр. 169—178, и проверен по рукописям; конец рассказа, начиная со слов: «Пріѣхали мужики съ пахоты»... взят из «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Часть 12. Произведения последних годов». М. 1886 г., стр. 51—61, он соответствует рукописи ГЛМ.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Мысль о написании текста к изображению страданий Христа у Толстого возникла, когда он получил от В. Г. Черткова воспроизведение картины французского художника Бугро (William-Adolphe Bouguereau, 1825—1905), которую Чертков хотел ввести в предпринятую им серию «Картин для народа». Картина Бугро изображает тот момент страданий Христа, когда он подвергся бичеванию римских воинов. Толстому картина Бугро показалась прекрасной: «прекрасно», говорит Толстой в письме к В. Г. Черткову от 2 декабря 1884 г.; «мне тотчас же, увидав ее, пришла мысль, что вот то, что мы продолжаем делать с Христом нашею жизнью, — читаем в том же письме. — И страшно стало, и плакать хотелось»²⁶⁴ Толстой с увлечением стал писать текст к картине Бугро. Первый очерк этого текста, который обычно называется 1-м вариантом, в действительности вернее может быть назван первой редакцией, впоследствии был сильно, почти до неузнаваемости, переделан, почему и считается 2-м вариантом (точнее также это не 2-й вариант, а 2-я редакция). В то время когда Толстой писал текст к картине Бугро, Вс. М. Гаршин сделал описание самой картины (оно не вошло в «Полное собрание сочинений» Гаршина, 1910 г.). Тогда не удалось издать ни картины, ни текста Толстого и Гаршина: духовная цензура не разрешила издание картины, в которой Христос изображен не согласно с ее взглядами. После этого в «Посреднике», в котором особенно дорожили текстами Толстого и Гаршина, начали работать над переделкой картины. И. Д. Сытину, заведывавшему тогда изданиями «Посредника», который был у Толстого вместе с художником Н. А. Касаткиным (1859—1930), вероятно, переделывавшим картину Бугро, Толстой советовал изменить «фигуру Христа, которого бьют, — читаем в его письме к В. Г. Черткову. — «Надо, чтоб было страданье», — указывает он²⁶⁵.

В. Г. Чертков с просьбой переделать фигуру Христа в смысле, указанном Толстым, обратился к И. Е. Репину, который и исполнил акварелью изображение Христа; оно было вставлено в картину вместо прежней фигуры. Этот рисунок Репина очень удовлетворил Толстого: «Радость великую мне доставил Репин, — читаем в письме Толстого к Черткову 2 мая 1885 года. — Я не мог оторваться от его картинки и умилился... Буду стараться, чтобы передано было как возможно лучше»... «Репину, — пишет дальше Толстой, — если увидите, скажите, что я всегда любил его, но это лицо Христа связало меня с ним теснее, чем прежде. Я вспомню только это лицо и руку, и слезы навертываются».²⁶⁶ «Фигура Христа» сделана Репиным в более спокойной позе, — говорит А. К. Черткова,²⁶⁷ — и с изображением страданий только в выражении лица, — более духовных, чем физических». В этом виде картина и была издана в красках (1885 г.). В 1918 г. в издании «Голос Толстого и Единение» (№ 4) были напечатаны тексты Толстого и Гаршина и снимок с картины, напечатанной «Посредником», а на обложке журнала «возможно точное воспроизведение головы Христа» с подлинного рисунка И. Е. Репина.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Текст имеется в трех рукописях, принадлежащих к Архиву В. Г Черткова (который передан в ГТМ), хранящихся там в папке 9 под № № 14, 15 и 16.

1) № 14. 4° — 1 л. писчей бумаги фабрики Говарда; автограф, писан на одной стороне. Без заглавия. Начало: «Кто бьет и мучает Христа». Первая редакция. На обороте детской рукой заглавие и три строчки текста статьи: «В чем моя вера».

2) Рукопись № 15. F°, 2 лл. писчей бумаги фабрики Говарда (л. 2 пустой). Копия рукою В. Г. Черткова. Заглавие, написанное и зачеркнутое рукою Толстого: «Воины Пилата». Указание на Мф. XXVII. 26. С большими помарками, поправками и вставками. Вторая редакция. Начало: «Воины Пилата бьютъ Христа. И больно смотрѣть на страданія Его».

3) Рукопись № 16. F°, 2 лл. клетчатой писчей бумаги (л. 2-й пустой). Копия с предыдущей рукою В. Г. Черткова, без авторских поправок. Без заглавия. Эпиграф из Мф. XXVII. 26 выписан. Есть несколько орфографических поправок красными чернилами.

В основу настоящего издания кладутся рукописи № 14 и № 15.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

«Сказка об Иване дураке и его двух братьях» не имела в своей основе какого-нибудь заимствованного из народного источника сюжета, как это видим и в других того же времени сказках, сказаниях и легендах Толстого; в ней есть только обычный, простой и излюбленный мотив народных сказок про трех братьев — двух хитрых и третьего — простака и про конечную победу простоты над хитростью. Этим и ограничивается сходство сказки об Иване дураке Толстого с народной. Взяв основой своего рассказа трех братьев народной сказки, Толстой по этой канве дает в простой, общепонятной форме резкую политическую сатиру. По его собственным словам, приводимым П. И. Бирюковым,²⁶⁸ в старшем брате Семене-Воине он хотел изобразить идею милитаризма, получившую такое сильное развитие у нас при Николае I, в Тарасе-Брюхане (в некоторых рукописях — Кулаке) дать картину капиталистического строя, развившегося у нас впоследствии, и в Иване-дураке — изображение крестьянского царства, которое является постоянным обличением паразитизма привилегированных классов. Это была основная мысль Толстого в сказке.

Писание сказки, в начале имевшей короткое название «Иван Дурак», было начато в августе или сентябре 1885 г. С. А. Толстая, обыкновенно сообщавшая своей сестре Т. А. Кузминской все связанные с Л. Н. Толстым интересные и животрепещущие новости, в сентябре 1885 г. в своем письме к ней пишет, что им написана «чудесная сказка»; он «прочел нам и мы все пришли в восторг». Это была первая редакция сказки. «Теперь, — прибавляет Софья Андреевна, — он ее старательно переделывает».²⁶⁹ В конце октября сказка была закончена и 23 октября 1885 г. Толстой пишет В. Г. Черткову, что «хорошо бы было ее издать у Сытина»,²⁷⁰ т. е. в «Посреднике», что, конечно, дало бы более широкое распространение сказке, чем издание в «Собрании сочинений», что он уже обещал жене.²⁷¹ Толстой был почти уверен, впрочем, что «цензура не пропустит»²⁷² ее; сатира на государственную власть была в ней выставлена так очевидно и резко, что нельзя было не бояться цензуры, особенно в народном издании; поэтому Толстой думал попытаться напечатать ее или в «Неделе», или в «Полном собрании» (из того же письма). Из письма Толстого к жене из Ясной поляны явствует, что из сообщения ему П. И. Бирюкова из Петербурга видно, что «редактор», вероятно, «Недели», т. е. П. П. Гайдебуров, берется напечатать сказку, но с некоторыми пропусками;²⁷³ хотя сначала Толстой и сам склонялся к этому, тут он отказался от прежней мысли и остановился на том, как он пишет Софье Андреевне, что «не лучше ли в самом деле (пустить сказку) в Полное собрание, как ты хотела». «Так что, — прибавляет он, — я отложил до твоей поездки в Петербург; там с Страховым рассудите».

Толстой был доволен своей сказкой: «мне эта сказка нравится — пишет он В. Г. Черткову. — Желал бы знать ваше впечатление».²⁷⁴ Чертков познакомился со сказкой уже не в первой редакции, очень отличающейся от следующих, а в другой, довольно близкой к окончательной — третьей, но всё-таки дающей некоторые существенные варианты. В своем письме 11 ноября 1885 г. Чертков высказывает свое несогласие с некоторыми выражениями сказки, которые, по его мнению, следует изменить («кое-что есть, мне кажется, что не совсем удачно и немножко вредит»); так он был против выражения «немец» купец и против последних слов рассказа «со свиньями»; «они здесь не нужны и вредят». В. Г. Чертков предлагает такое окончание: «Только один есть у него обычай в царстве — у кого мозоли на руках — полезай зa стол, а у кого нет — тому объедки». «Понятие о законе — говорит В. Г. Чертков, — в царстве Ивана Дурачка противоречит его характеру: там всё больше, ну что ж». С этими поправками Толстой легко согласился и переделал свой текст в последней фразе уже в корректуре; в письме 18 ноября к Черткову он говорит: «вашими замечаниями о Иване Дураке я воспользовался».²⁷⁵ Прежде последняя фраза сказки читалась так: «Только один закон у него и есть в царстве: у кого мoзоли на руках — полезай за стол, у кого нет — тому объедки со свиньями».

В ноябре 1885 г. С. А. Толстая, приступая к своей издательской деятельности новым 5-м изданием «Сочинений графа Л. Н. Толстого», сразу столкнулась с цензурой из-за 12-й части, заключающей в себе произведения последних лет; она должна была сама ехать в Петербург с хлопотами перед высшими чиновниками; она даже была готова обратиться к Александру III, хотя сам Толстой и просил ее «не разлетаться» к царю и «даже и к Толстому (т. е. Дмитрию Андреевичу — министру внутренних дел) лучше не ездить»; «если по их соображениям, — прибавляет он, — можно, то можно, а если нет, то только кровь себе будешь портить».²⁷⁶ В эту же XII-ю часть, между прочим, должна была войти и сказка об Иване Дураке. Оставленная в Главном управлении по делам печати ХІІ-я часть, только в середине апреля 1886 г. через 5 месяцев получила разрешение цензуры, но за исключением статьи «В чем моя вера». Толстой, обыкновенно относившийся безразлично к цензурным преследованиям его статей, на этот раз был чрезвычайно доволен разрешением сказки. Получив известие о благополучном исходе дела, он писал жене (около 9 апреля) из Ясной поляны, куда ушел из Москвы пешком вместе с Н. Н. Ге и М. А. Стаховичем, в таких словах: «Радуюсь за тебя, за 12-ю часть, и для себя радуюсь преимущественно зa Ивана-Дурака».²⁷⁷

Тогда же, 22 апреля 1886 г. было разрешено и отдельное издание сказки «Посреднику». Но на это издание, как народное, цензура наложила свою руку, оберегая будущих его читателей от фраз и слов, могущих внушить им неуважение к царской власти и государственному устройству, говорящих против воинской повинности и военной службы, против податей и иных финансовых обложений населения, что Толстой юмористически называет в сказке «порядками хорошими». Одно место выпущено по цензурным соображениям и из изд. 1886 г.; оно касается косвенных налогов (стр. 70) — его мы восстанавливаем. Следует еще отметить, что в нескольких местах сказка весьма вероятно подверглась совсем иного характера, домашней, так сказать, цензуре, которой Лев Николаевич подчинился; так в гл. 8-й Толстой до самой первой корректуры про собаку Ивана Дурака несколько paз говорит просто и определенно «кобель старый», но потом в корректуре изменяет это место менее красочным выражением «собака старая». Это место, как вошедшее в изд. 1886 г. и таким образом прошедшее корректуру автора, конечно, остается без изменения. Менее значительную переделку (пропуск одного слова — гузно, нарушающий смысл) восстановляем.

«Сказка об Иване Дураке», вышедшая в феврале 1887 г. (2-м изд.), уже в тот же месяц была арестована Московским цензурным комитетом, а в октябре запрещена к перепечатке Главным управлением по делам печати. Запрещения повторялись в 1892 и потом в 1893 г. В 1892 г. сказка даже вызвала особое распоряжение, касающееся прежних изданий, — воспрещение «розничной продажи сказки на улицах, площадях и других публичных местах, а равно чрез ходебщиков и офеней». Только в 1906 г. сказка получила право свободного печатания.

Интересен отзыв о сказке духовного цензора, члена комитета духовной цензуры архимандрита Тихона в 1887 году. «Сказка об Иване Дураке,— говорит он, — проводит, можно сказать принципиально мысли о возможности быть царству без войны, без денег, бeз науки, без купли и продажи, даже без царя, который по крайней мере ничем не должен отличаться от мужика — мысли о единственно полезном и законном труде — мозольном. Здесь, в этой сказке, прямо осмеиваются современные условия жизни: политические (необходимость содержать войска), экономические (значение денег) и социальные (значение умственного труда)».

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Сохранилось пять рукописей, заключающих в себе «Сказку об Иване дураке» и одна корректура в листах. Все принадлежат Государственному Толстовскому музею и хранятся там в папке 11, под №№: 22, 23, 24, 25, 26 (архив В. Г. Черткова) и Инв. 1093. Листы корректуры принадлежат Государственному Литературному музею.

1) № 22. Автограф. 4°, 15 лл. в переплетенной и прошнурованной сверху и снизу тетради из толстой нелинованной писчей бумаги. Всего в тетради 72 листа, заполнено из них 15. Л. 1. писан только с оборота. На нем выноска из текста, начинающегося на л. 2. Заглавие: «Иван Дурак». Много помарок, поправок и дополнений, главным образом, на полях. Начало: «Жилъ былъ старикъ съ старухой и было у него три сына — Семенъ и Тарасъ умные, a третій Иванъ дуракъ»...

2) Рукопись № 23. Копия с предыдущей рукою А. П. Иванова. 4°, 21 лл. нелинованной писчей бумаги с клеймом фабрики Говарда. Писано на обеих сторонах. Со многими поправками, дополнениями и переделками Толстого; эта рукопись представляет новую редакцию. Заглавие рукой переписчика: «Иван дурак. Сказка». Здесь Тарас называется кулаком, а не брюханом. Эта редакция заключает в себе эпизод об англичанине — купце в Ивановом царстве; эпизод впоследствии значительно переделан, англичанин заменен немцем, наконец, господином чистым. См. варианты. Начало: «Было у богатаго мужика три сына: Семенъ воинъ, Тарасъ кулакъ и Иванъ дуракъ»... Последний л. — 21 об. и 7 строк на лицевой стороне в обратную сторону к тексту Толстого — заключает начало списка сказки в первой редакции, рукою С. А. Толстой.

3) Рукопись № 24. Копия рукою А. П. Иванова. Это список копии с предыдущей рукописи. 4°, 12 лл. нелинованной писчей бумаги с клеймом фабрики Говарда (?). Писано без полей. Между строчками — многочисленные поправки рукою Толстого. Рукопись эта дает не весь текст сказки, а отрывки. Листы помечены цыфрами: 4, 17, 18, 19, 21, 22, 23, 24, 25 (два листа), 26 и 31. Все листы кроме 17 об. перечеркнуты переписчиком следующей копии вертикально, а л. 25 перечеркнут еще и по диагоналям; л. 25 а — копия листа 25-го. Рукопись № 24 представляет собою третью редакцию сказки. Начало: «и до тѣхъ поръ не отходилъ, пока не покончитъ» и содержит в себе: средину главы 2-й, конец 7-й главы, VIII, IX, X, XI начало и отрывок из средины ХІ-й главы. Конец: «Это оттого, что вы дураки. А я, говоритъ, научу....»

4) Рукопись № 25. Копия с предыдущей, сохранившейся, как сказано выше, не полностью; рукою А. П. Иванова. 4°, 33 лл. (л. 33 пустой) нелинованной писчей бумаги фабрики Говарда. С поправками и дополнениями Толстого. Назвать рукопись № 25 однако новой редакцией нельзя, как и следующую рукопись. Заглавие рукой переписчика на первом листе: «Сказка об Иване дураке и его двух братьях: Семене-воине и Тарасе-брюхане и немой сестре Маланье, и о старом дьяволе и трех чертенятах». Начало: «Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ былъ богатый мужикъ»...

5) Рукопись ГТМ, инв. 1093. Копия рукою А. П. Иванова. 4°, 28 лл. нелинованной писчей бумаги фабрики Говарда. Начало: «Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ былъ богатый мужикъ». С поправками Толстого и написанным его рукою и зачеркнутым эпиграфом из Мф. V, 43—48: «Вы слышали, что сказано: люби ближняго твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вамъ: любите враговъ вашихъ, благословляйте проклинающихъ васъ, дѣлайте добро ненавидящимъ васъ и молитесь за унижающихъ васъ и гонящихъ васъ. Да будете сынами отца вашего небеснаго, ибо онъ повелѣлъ солнцу своему восходить надъ злыми и надъ добрыми, посылаетъ дождь на праведныхъ и неправедныхъ, ибо если вы будете любить любящихъ васъ, какая вамъ награда, не то ли же дѣлаютъ и язычники. И если вы привѣтствуете только братьевъ вашихъ, что особенного дѣлаете? не то ли же дѣлаютъ и язычники? Итакъ, будьте совершенны, какъ совершенъ отецъ вашъ небесный».

Эта копия с несохранившейся рукописи, очень близкой к № 25, служила оригиналом при наборе Сказки для «Сочинений гр. Л. Н. Толстого», ч. двенадцатая М. 1886 г., стр. 123—152, что доказывается отметками фамилий наборщиков и буквой «Ч» — читал (корректор?) на каждой странице рукописи. Разница между последними рукописями № 25 и 1093 и изд. 1886 г., возникла в результате исправлений Толстого в корректуре.

6) В ГЛМ (шифр 2457/₂) хранятся стр. 291—294 (гл. XII) последней корректуры с рядом стилистических поправок рукой Толстого, которые все вошли в текст 1886 г. Эта часть корректуры начинается словами: «Обиделся старый дьявол».

Так как установлено, что текст издания сочинений 1886 г. корректировался самим Толстым, то в основу настоящего издания и положен он, с просмотром по рукописям.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

В письме к В. Г. Черткову 23 января 1886 года Толстой сообщал, что «в последние дни» он «занимался тем, что писал текст к Тайной вечере Ге». «Я дал переписывать, — добавляет он, — и пришлю вам с картиной. Мне кажется, что это была бы очень хорошая, богоугодная картина. Что вы скажете, и что скажет цензура?»²⁷⁸ Это была та картина Н. Н. Ге, которую художник написал во время своего пансионерства за границей и представил как первую свою работу на академическую выставку (1863); в этой картине Ге высказал свое понимание Евангелия — почва, на которой он потом сблизился с Толстым.

Получив письмо Толстого вместе с черновиком текста и затем фотографию с картины (7 февр. 1886 г.), В. Г. Чертков сейчас же стал хлопотать о разрешении перед духовной цензурой соответственно «желанью» Толстого и его «указаниям, полученным... через Стаховича» и в то же время занялся перепиской листков, присланных Толстым. Толстой с своей стороны тогда же дал переписывать дома оставшуюся у него рукопись. Решение духовной цензуры состоялось очень скоро — уже 24 февраля, т. е. через две недели: и тексты описания картины и даже самая картина была запрещена; в цензурном комитете, впрочем, сказали, что может быть, картину Ге и пропустят, но без текста Толстого. Получив от Черткова известие обо всем этом, Толстой продолжал работу. После первого наброска, посланного Черткову, и первого, тоже автографического наброска, оставленного у себя, Толстой, всё недовольный своей работой, написал еще два новых наброска, между ними написав три переделки (списки, исправленные и дополненные автором); благодаря значительной переработке текста не только стилистического характера, эти работы можно назвать редакциями, которых в общем насчитываем шесть.

Текст «Тайной вечери» Толстого был напечатан в первый раз в 1904 г. зa границей в «Полном собрании сочинений, запрещенных русской цензурой, Л. Н. Толстого» изд. «Свободного слова» (Christchurch, Hants, England), т. X, стр. 119—121, под названием: «К картине Н. Н. Ге. Последняя беседа Христа с учениками». В России эта вещь была напечатана в первый раз в 11-м издании «Сочинений Л. Н. Толстого» т. 11, стр. 114—116, под заглавием: «Текст к картине Ге «Тайная вечеря», представляющая небольшой вариант к тексту, напечатанному в Англии.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Текст описания картины H. Н. Ге сохранился в шести рукописях. Пять из них принадлежат к Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ, они хранятся в папке, под №№: 13, 14, 15, 16 и 17 и одна в БЛ под шифром: VI. 17.

1) № 13. Автограф. 4°, 2 лл. (л. 2 чистый) нелинованной писчей бумаги. Заглавие рукою не Толстого: «О картинах Ге». Начало: «Іоанн. гл. 13.1, 2...» Дальше, после зачеркнутых слов: «Христосъ возлюбивъ сущихъ въ мірѣ»..., начало: «На вечерѣ этой Христосъ далъ ученикамъ своимъ»... Рукопись с помарками, поправками и приписками между строк, перестановками и указаниями на стихи при цитатах из Евангелия. Против указания на стихи Евангелия вертикально на полях приписано: «Подъ картиной», а против текста статьи: «Надъ картиной». Эта рукопись — повидимому первый набросок статьи. См. вариант № 1.

2) Рукопись № 14. Копия с автографа № 13 рукою T. Л. Толстой. 4°, 1 л. нелинованной писчей бумаги (л. 4 чистый), с поправками Толстого. Заглавия нет. Начало: «Послѣ того какъ Іисусъ сказалъ своимъ ученикамъ, что одинъ изъ нихъ предасть Его»... Вторая редакция. См. вариант № 2.

3) Рукопись № 15. Копия с рукописи № 14, рукою С. А. Толстой. 4°, 2 лл. линованной писчей бумаги; писано без полей на всех 4 страницах, с поправками Толстого, дающими совершенно новую, третью редакцию статьи. Заглавия нет. Начало: «Вверху картины. Іоанн. 13, стихи 1, 2, 3... 35». Начальные слова после зачеркнутых: «Іисусъ говорилъ: вы слышали: люби ближняго твоего»...

4) № 16. Автограф. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги. Заглавия нет. Начало: «Вверху картины (Іоанна гл. XIII. От 1-го стиха...)». После слов: «Внизу картины» — начало статьи: «Вы слышали: люби ближняго твоего и ненавидь врага твоего»... Четвертая редакция.

5) № 16а. Автограф. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги. Отрывок, без начала. С помарками и поправками. Заглавия нет. Начало: «лежитъ, облокотившись на руку, и думаетъ»... Обрывается на словах: «И открывая уста, онъ говорить: 31... 34, 35». Пятая редакция.

6) БЛ. Автограф. 4°, 4 лл. писчей бумаги. Без заглавия. Начало: «Вверху картины» — дальше указание на гл. 13 Евангелия от Иоанна, стихи 1—35. Начало: «Іисусъ сказалъ: Вы слышали: люби ближняго твоего и ненавидь врага твоего, а я говорю»... Вся рукопись сильно перечеркана и сверх зачеркнутого написаны новые фразы. Видимо, рукопись писана cpaзy, а потом при прочтении исправлялась. Это вторая редакция, возникшая не в результате исправления первой, а совершенно самостоятельно, в отмену ее. На обложке рукою С. А. Толстой: «К картине Ге (Тайная вечеря)». Шестая редакция.

7) Рукопись № 17. Копия с предыдущей, рукою T. Л. Толстой, с дополнением Толстого в конце. 4°, 3 лл. нелинованной писчей бумаги. Без заглавия. Начало: «Вверху картины». Дальше указания на XIII гл. Еванг. от Иоанна, стихи 1—35. Затем, после слов: «Внизу картины»: «Іисусъ сказалъ: Вы слышали: люби ближняго твоего»...

В автографе Толстого заглавия нет; только на обложке рукописи БЛ рукою С. А. Толстой дано печатаемое выше заглавие, вошедшее в издание «Сочинений гр. Л. Н. Толстого». Той рукописи Толстого, с которой сделана копия, послужившая оригиналом для набора, не сохранилось. В копии же этой, как и в сохранившихся автографах, евангельский текст после слов: «Вверху картины» — не выписан, сделана только ссылка на главу и стихи Евангелия от Иоанна. Выписываем этот текст, как, очевидно, хотел это сделать Толстой.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

В основу рассказа «Как чертенок краюшку выкупал» Толстой взял белорусскую легенду о происхождении хлебного вина, именно в том ее виде, как она изложена А. Н. Афанасьевым в его книге «Народные русские легенды», М. 1859 г., по сборнику И. П. Боричевского «Народные славянские рассказы». Спб., 1844. Конец рассказа заимствован из приведенного в том же издании Афанасьева рассказа о происхождении хлебного вина, который был записан от татар Нижегородской губернии. С изложением Афанасьева первая часть рассказа Толстого очень сходна, в некоторых местах даже дословна, как видно из следующего: «Жил-был бедный мужик; взял он чуть-ли не последнюю краюшку хлеба и поехал на пашню. Пока он работал, пришел чорт и утащил краюшку. Захотелось мужику пообедать; хвать — хлеба нету! Чудное дело, сказал мужик; никого не видал, а краюшку кто-то унес. А, на здоровье ему! авось с голода не умру. Пришел чорт в пекло и рассказал обо всем нàбольшему дьяволу. Не понравилось сатане, что мужик не только не ругнул вора, а еще сказал ему на здоровье. И послал он назад чорта: ступай, заслужи мужикову краюшку. Обернулся чорт добрым человеком и пошел к мужику в работники: в сухое лето засеял ему целое болото — у других крестьян всё солнцем сожгло, а у этого мужика уродился чудный хлеб; в мокрое, дождливое лето засеял по отлогим горам — у других всё подмокло и пропало, а у этого мужика опять урожай на славу. Куда девать хлеб. Чорт и принялся зa работу: давай затирать да высиживать горькуху, и таки умудрился» (стр. 182).

Вторая часть рассказа, как сказано выше, взята из подобного же рассказа о происхождении хлебного вина, который существует среди нижегородских татар. В этом рассказе есть дополнение, очень кратко изложенное Афанасьевым, которым как основой воспользовался Толстой. В нем говорится, что «приготовляя вино, чорт подмешал туда сначала лисьей, потом волчьей, а наконец и свиной крови. Оттого, если человек немного выпьет — голос бывает у него гладенький, слова масляные, так лисой на тебя и смотрит; а много выпьет — сделается у него свирепый, волчий нрав; а еще больше выпьет — и как раз очутится в грязи, словно боров».

Как сказано выше, рассказ существует в двух редакциях. Назвать 2-й редакцией дает право вторая часть рассказа со слов: «пришел к мужику» (в 1 редакции «пришел в деревню»). См. в вариантах.

Писание рассказа «Как чертенок краюшку выкупал» относится не позже, чем к февралю 1886 г. Это видно из того, что одна из рукописей переделки этого рассказа в драматическую форму «Первый винокур или как чертенок краюшку заслужил» имеет дату 1-е марта 1886 г.

Цензурное разрешение текста рассказа для издания «Посредника» относится к 2 апреля 1886 г., обложки — 9 апреля.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рукописей, содержащих в себе этот рассказ, сохранилось три; все принадлежат к Архиву, переданному В. Г. Чертковым в ГТМ, где хранятся в папке 11 под №№: 7, 8 и 9 и корректурный оттиск в гранках — в БЛ, шифр — V, I, 1.

1) № 7, 4° 3 лл. нелинованной бумаги. Автограф. Первая редакция. Заглавия нет. С небольшими помарками и перечеркиваниями. Начало: «Выѣхалъ бѣдный мужикъ пахать». Л. 2 содержит зачеркнутый отрывок, писанный рукою А. П. Иванова, начало: «...вслушивался в чтение Евангелия. Но с некоторого времени»... (4 строки). См. вариант. Первая редакция.

2) Рукопись № 8. 4°, 6 лл. + 2 лл. (на л. 1 —заглавие). Копия с предыдущей рукой В. Г. Черткова, с поправками и дополнениями Толстого. Заглавие: «Какъ чертенокъ краюшку выкупалъ». Начало: «Выѣхалъ бѣдный мужикъ пахать». Вторая редакция. Текст на 5 и 6 лл. очень перечеркнутый Толстым, переписан снова под заглавием: «Приложеніе».

3) Рукопись № 9, F°, 3 лл. линованной писчей бумаги. Копия рукою H. Л. Озмидова, с поправками Толстого чернилами и карандашными поправками рукою переписчика; некоторые из этих поправок оставлены, другие зачеркнуты рукою Толстого. Заглавие: «Какъ чертенокъ краюшку выкупалъ». Начало: «Выѣхалъ бѣдный мужикъ пахать»... Вторая редакция с небольшими поправками.

4) Корректурный оттиск в гранках для изд. «Сочинения гр. Л. Н. Толстого, М. 1886» с поправками Толстого. 1¹/₂ полосы. Принадлежит БЛ. 1.

В основу настоящего издания положен текст «Сочинений гр. Л. Н. Толстого», ч. двенадцатая, М. 1886, стр. 473—476.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Основную тему «Крестника» Толстой взял из общеизвестной и чрезвычайно распространенной легенды, которая встречается в русской и иноязычной литературе и говорит или о Христе — крестном отце сына бедного мужика или о крестнице пресвятой девы. Известен также кроме народных повестей, сказаний и сказок и апокриф, излагающий ту же легенду; в старой русской литературе этот апокриф носит название «Повесть о сыне крестном, како Господь крестил младенца убогого человека».

Начало работы Толстого представляет собою отметки извлечений из книги «Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым» (М. 1859), книги, которой он часто пользовался при писании своих народных рассказов, и две соединительные вставки, написанные Толстым для связи и для цельности рассказа. Эти две вставки (всего 3 страницы) и есть собственно первая черновая будущей легенды — рассказа Толстого. В ней выписки из легенд Афанасьева Толстой обозначает просто цыфрами страниц, не указывая, что значат эти цыфры, именно: 99, 100, 101, и дальше 95—96, 97. На основании этих цыфр, очевидно, по указанию Толстого, переписчик сделал копию выписок из книги Афанасьева и Толстовских соединительных вставок. Выписки из Афанасьева представляют собою части легенды «Крестный отец» и части легенды «Грех и покаяние» (вариант 6). В приложении помещаем образец выборки выписок и самые выписки, дополненные связующими вставками (первой черновой). Следующая (2-я) редакция легенды дает решительную переработку всего текста при некоторых дополнениях под влиянием других вариантов тех же легенд, внесенных в книгу Афанасьева. В новой (3-й) редакции (две рукописи) встречаем несколько новых привходящих (сказочные сюжеты) эпизодов. За сим следовали еще три обработки постепенно более и более легкие.

Рассказ у Толстого сначала не имел названия; затем «Как крестник искупал чужие грехи», далее «Крестник, как человек снял на себя чужие грехи и как искупал их», потом то же название с заменой нескольких слов его: «Как человек на себя чужие грехи снял и как их выкупил», наконец просто «Крестник». В «Книжках недели» к названию прибавлено: «Народное сказание».

Судя по отметке С. А. Толстой на одной из рукописей «Крестника» «февраль 1886», работа шла в феврале 1886 г. Ту же, но только более точную дату работы дает одно из писем Л. Н. Толстого к В. Г. Черткову — 22 февраля 1886 г.; здесь Толстой говорит: «сейчас — утро — хочу дописывать сказку о крестнике».²⁷⁹ Но конечно здесь говорится не об окончательной обработке, а об одной из средних редакций, скорее всего, самой крупной, 2-й. Предпоследняя (5-я) обработка рассказа (копия рукой В. Г. Черткова с многими поправками и переделками Толстого) относится, нужно думать, к марту 1886 г. Это выводим из того, что 6 апреля Чертков пишет Толстому, как шло дело с цензурой рассказа. «Крестник — пишет он — как рискованный рассказ я отдал в неподцензурное издание Книжки недели». «Там — читаем дальше — пропустили и теперь рассчитываю, что пропустят и для отдельной книжки». В «Книжке недели» рассказ напечатан в 4-м номере 1886 г. Последняя копия рассказа, принадлежащая С. А. Толстой, была лишь слегка пройдена Толстым перед сдачей в набор для XII т. «Сочинений гр. Л. Н. Толстого». Произведения последних годов». 1886. Следующие поправки, уже незначительные, были сделаны в корректуре.

Дальнейшие затруднения в издании «Крестника» заключались в препятствиях со стороны цензуры на отдельное издание «Крестника». В. Г. Чертков писал Толстому в декабре 1886 г., что «Крестника безусловно запретили в отдельной книжке, несмотря на наше изменение и на то, что я... говорил о нем и с председателем комитета и с секретарем, который там всем заправляет». «Петербургская цензура — читаем там же — получила сильные выговоры за выпущенные наши книжки и приказание относиться как можно строже. А потому всё, что имеет духовный оттенок, они пересылают для справки и снятия с себя ответственности в духовную цензуру, а это равносильно для наших изданий запрещению. Так и было с Крестником. Духовная цензура дала отзыв, что не знает «книги безбожнее этой».²⁸⁰ Таким образом «Посреднику», несмотря на все старания, тогда не удалось напечатать «Крестника»; он добился напечатания только в 1906 г.

Приложение.

Крестный отец.

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был бедной мужик с женою; детей у них не было. Стали они просить бога, чтобы дал им детище во младости на посмотрение, под старость на утешешение, а по смерти на помин души. Создал им господь детище. Обрадовался мужик, пошел к соседу и начал просить в кумовья: «Пожалуй, говорит, приведи младенца в крещеную веру». Сосед отказался, за тем, что мужик-то был оченно беден. Пошел он к другому, и тот отказался. Всю деревню исходил, никто к нему не йдет в кумовья. Что делать? Пошел мужик в иную деревню. Идет путем-дорогою и попадается ему навстречу незнакомый старец. «Здорово, добрый человек! Куда идешь, куда путь держишь?» — Здорово, дедушка! Дал мне господь детище: во младости на посмотрение, под старость на утешение, а по смерти на помин души; да вот прилучилось какое горе: человек я бедной, никто и не йдет ко мне привести младенца в крещеную веру. — «Возьми меня». Мужик несказанно тому обрадовался и благодарствовал старику. «Ну, говорит старец, ступай теперь к богатому купцу, проси дочь его в крёсные матери». — Ах, нареченный кум! Как мне к купцу идти? Он мною побрезгает. — «Не твоя печаль! Ступай и проси. Да смотри, чтоб к завтраму к утру всё было готово». Бедный мужик воротился домой, запрёг лошадь и поехал в город к богатому купцу. «Что надыть?» спрашивает купец. — Да вот, господин купец! Дал мне Господь детище во младости на посмотрение, под старость на утешение, а по смерти на помин души. Пожалуй, отпусти свою дочь в крёсные —. «А когда у тебя кстины?» — Завтра утром». — «Ну хорошо; ступай с богом, она приедет». На другой день по утру приехала кума, пришел и кум, и окстили младенца. Распрощались и пошли по своим местам.

Стал младенец возрастать, да такой умной да доброй, всем соседям на зависть. Отдали его учиться грамоте; которые учатся лет по пяти, а он всю науку в год окончал, всех перегнал. Пришла святая неделя. Отслушал мальчик заутреню и раннюю обедню, ходил к крёсной матери, похристосовался, воротился домой и спрашивает: «Батюшка и матушка! где живет мой крёсной? Я бы к нему пошел похристосовался». «Любезный сын, говорят они, мы и сами не знаем; как окрестил он тебя — с той самой поры мы его и не видали, и ничего про него не слыхали». «Ну, батюшка и матушка! прощайте; пойду искать своего крёсного».

Рассказ Толстого.

Жил был бедный мужик с женою; детей у них не было. Стали они просить Бога, чтобы дал им детище во младости на посмотрение, под старость на утешение, а по смерти на помин души. Создал им Господь детище.....

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

И пошел он куда глаза глядят. Шел, шел, вышел в чистое поле и повстречался ему старец. «Здраствуй, говорит старец, куда идешь, куда путь держишь?» «Здорово, дедушка, иду искать крёсного». «Я твой крёсной, говорит старик; пойдем со мною».

Рассказ Толстого.

.......... Здорово, дедушка, иду искать крёсного.

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

А старик-то был сам господь и повел он своего крестника в царство небесное; привел и приказывает:

Рассказ Толстого.

Я твой крёстный... Приходи ко мне через три дня. Хотел старец дальше идти, да остановил его крестник. Какже я тебя, батюшка, найду. А вот иди всё на восход солнца. Всё прямо иди. Придет тебе село. Примечай, что там люди делают, пройди село насквозь, прямо иди, пройдешь день, придет гора, в каменьях вся. Найдешь людей, примечай, что там люди делают. Иди прямо на гору, пройдешь еще день, придет степь. Увидишь в степи пожар, примечай, как люди пожар тушат. Пройдешь пожар, иди прямо, пройдешь день, увидишь палаты. Это мой дом. Я тебя сам там встречу.

Сказал это старец и ушел от крестника.

Пошел крестник, как велел ему старец. Шел, шел, пришел к селу. Видит мужики стоят по пояс в земле, заступами землю с места на место перекидывают; что, говорит, вы делаете. Колодцы копаем. Да вы бы землю в сторону кидали. Стали мужики так делать. Спасибо сказали. Пришел мужик в село, видит — бабы моют к празднику, грязными ветошками столы обтирают. Что больше трут, то грязнее, а ветошек не переменяют. Да вы бы ветошки переменяли, чистые бы брали. Спасибо сказали бабы. Прошел дальше, пришел к горе. Видит — очищают люди от камней поле под горой. Возьмут камень и покатят на гору. Докотят до половины, ослабнут, бросят. Камень скатится назад, да еще с горы камни собьет, всё больше и больше камней прибавляется. Научил их мальчик. Да вы бы камни не на гору, а по ровному убирали. Спасибо сказали, стали так делать. Пошел дальше, пришел в степь. Видит — горит степь и народ бегает тушит, раскидывает по степи, а то ухватит с огнем бурьяну и несет в степь, бросает. А степь дальше загорается. Научил и их мальчик. Да вы бы не раскидывали, а кафтанами да ногами заминали, где горит. Скорее бы потух[ло]. Спасибо сказали люди, стали так делать. Пошел дальше мальчик, пришел к палатам. Стоит старец у дверей. Ввел его в палаты и сказал: Смотри и т. д.

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

«Смотри, крестник, по всем палатам гуляй, не входи только в эту дверь». Сказал и ушел от него; остался мальчик один. Вот он ходил, ходил по всем палатам и вздумал себе: от чего так не велел мне крёсной входитъ в эту комнату? Дай пойду, посмотрю — что там такое? Вошел и увидел там разбойника, а теперь перед ним на коленах стоит человек; жалко ему стало того человека, ухватил он камень и убил разбойника. Вдруг является господь. «Не послушал, говорит, ты моего приказания! Этот разбойник убил в свою жизнь девять человек, а ты его грехи теперь на себя снял. Ступай же на землю и трудись, пока грехов своих не замолишь.

Рассказ Толстого.

Вдруг является старец и т. д.

Пошел мальчик грехи замаливать.

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

Из легенды «Грех и покаяние». Шел он, шел и пришел в большой дремучий лес; увидал тропинку, пустился по этой тропинке и пришел к келье; начал стучаться, пустынник его и спрашивает: «Кто там?» — Грешник, святый отче! — «Подожди, молитву окончу». Окончил молитву, вышел из кельи и спрашивает: «Куда бог несет? и что надобно?»

Рассказ Толстого.

Шел он, шел и т. д.

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

Рассказал ему странник. «Это грех великой! не ведаю, можно ли отмолить его. Ступай-ка ты по этой дорожке и дойдешь до другой кельи — там живет пустынник старей меня вдвое; может, он тебе и скажет...»

Рассказ Толстого.

рассказал ему мальчик. И сказал ему старик. «Ступай.... и т. д.

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

Пошел странник дальше и дальше, приходит к келье и опять стучится. Пустынник стоял тогда на молитве. «Кто там?» — спрашивает он. — Грешник, святый отче! — «Подожди, молитву окончу». Окончил молитву, вышел и спрашивает: что за грешник такой?

Рассказ Толстого.

мальчик

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

Странник рассказал про всё.

Рассказ Толстого.

Мальчик

Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьевым. М. 1859. 30, стр. 99—101

«Коли хочешь отмаливать свои грехи, сказал ему пустынник, так пойдем со мною». Дал ему топор и привел к толстой березе: «Свали-ка эту березу и разруби ее на три части». Тот свалил березу с корня и разрубил на три части. Пустынник зажег эти три бревна; вот они горели, горели, и остались только три малые головешки. «Закопай ты эти головешки в землю, и день и ночь поливай их водою!» — сказал пустынник и ушел. Грешник зарыл три головешки в землю и начал поливать их и день и ночь; год поливал, и другой, и третий... долго-долго трудился: две головешки уж пустили отростки, а третья нет как нет! Пришел к нему пустынник, видит: выросло две березки, и говорит: «Бог простил тебе два греха — с матерью и сестрою, а третьего — с кумою ты еще не замолил у Господа. Вот стал мимо его по зape ездить какой-то человек: едет себе и всякой paз распевает веселые песни. «Дай спрошу, думает грешник, что это зa человек ездит?» Вышел на дорогу, подождал немножко и видит: подъезжает тот самый человек и поет песню. Он сейчас схватил его лошадь зa узду, остановил и спрашивает: «Кто ты таков и зачем поешь едакие песни?» Я разбойник, езжу по дорогам и убиваю людей; чем больше убью зa ночь, тем веселее песню пою.

Рассказ Толстого.

А ты, говорит, что тут делаешь? «А я, говорит, вот грехи замаливаю, что я разбойника убил. Удивился разбойник, слез с лошади, посидел с ним. Поговорили они. Уехал разбойник, приехал другой раз. Стал чаще ездить.

И полюбил его мальчик и пожалел его, и бросить дурные дела уговаривал его. А разбойник стал его уговаривать с ним жить. И подумал мальчик: «Не так мне сказал пустынник, или не так я понял его. Вот уж двадцать лет живу, не проростает головешка. Пойду с разбойником. Может остановлю его и бросит он, меня полюбив, свои плохие дела.

И что про меня худое скажут, так мне все одно. И пошел он последний раз посмотреть на свою головешку — глядь, а уж из головешки яблоня выросла, и цветы цветут.

Увидел это разбойник, покаялся, бросил свои худые дела и пошел с мальчиком вместе жить, людям служить.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ сохранился в восьми рукописях, корректурном оттиске в гранках и в корректуре в листах. Четыре рукописи и корректура принадлежат к Архиву, переданному В. Г. Чертковым в ГТМ, и хранятся в папке № 9, под №№ 27, 28, 29, 29а и 30.

Четыре остальных рукописи хранятся в АТБ, под шифрами: V. 5₁₄.

Корректура в листах хранится в ГЛМ.

1) Рукопись ГТМ, №27. 4°, 2 лл. нелинованной писчей бумаги. Автограф. Отрывки первоначальной черновой со ссылками на страницы «Русских народных легенд» Афанасьева, указывающими на те места, которые нужно было выписать: 99, 100, 101 и 95—96.

2) Рукопись АТБ 5₁. Копия рукою В. Г. Черткова с поправками и дополнениями Толстого. Тетрадь линованной бумаги в синей обложке, 14 лл. (лл. 11—14 чистые). Половина л. 13 об. и л. 14 целиком писаны Толстым. Заглавие рукою Толстого: «Какъ крестникъ искупалъ чужіе грѣхи». Дальше — эпиграф его же рукой: «Вамъ сказано: око зa око и зубъ за зубъ, а я говорю вамъ не противься злому. Мф. V. 38, 39... Вы слышали (и пр. [неразобр.] и еще выписать 43, 44)». Начало: «Жилъ-былъ бѣдный мужикъ съ женою»... На обложке рукою С. А. Толстой: «Как крестник искупал чужие грехи. Февраль 1886. Гр. Л. Т.»

3) Рукопись 5₂. Копия с предыдущей рукою С. А. Толстой, с авторскими поправками, дополнениями и перестановками текста. 4°, 17 лл. (л. 14, 8° — вкладной). Заглавие переделано рукою Толстого так: «Крестникъ. Какъ человѣкъ на себя чужіе грѣхи снялъ и какъ ихъ выкупилъ». Эпиграф из Евангелия от Матф. V. 38, 39. Другой эпиграф — Матф. V. 43, 44 выписан, но рукою Толстого зачеркнут. Начало: «Жилъ былъ бѣдный мужикъ съ женою» — зачеркнуто и написано: «Родила баба бѣдному мужику сына»; это зачеркнуто и написано: «Рожались у бѣдного мужика все одни дѣвочки и» — и тоже зачеркнуто и оставлено написанное дальше с переправкой малой буквы на большую: «Родился у бѣдного мужика сынъ»... На л. 5 на полях приписано С. А. Толстой: «С 5-го вторично переписано».

4) Рукопись 5₃. 4°, 12 лл. нелинованной писчей бумаги. Копия рукою С. А. Толстой с поправками и дополнениями Толстого. Рукопись неполная и представляет собою остатки от предыдущей рукописи. Здесь имеются: л. 5, дополнение к нему рукою Толстого на двух отдельных листах, л. 6, 7, 8, 13, 14, 15, 16 и 17-й. Все они в переписанном виде вошли в рукопись 5₂ (о чем в этой рукописи и сделана отметка на л. 5) зa исключением лл. 1—4, которые вторично не переписывались. Заглавие рукою С. А. Толстой: «Крестник». Начало словами: «Замка на ней нѣтъ, только печати». На л. 1 под заглавием рукою Толстого вкось написано

«Поле затопталъ Медвѣдица съ медвѣжатами.

Поле затопталъ

Деревню съ — [два слова зачеркнуты]

Свой домъ сжегъ».

Приписки эти относятся к предыдущей рукописи. На л. 4 об. — отдельные мысли к «Смерти Ивана Ильича», начало: «Онъ лежалъ и пр[осилъ] чтобы пожалѣли, но он сѣдой — предсѣдатель»... и черновик начала письма, предназначенного для перевода на английский язык. Начало: «Dear Sir. Я получилъ ваше письмо и книгу»...

5) Рукопись 5₄. Копия с рукописи 5₂. 4°, 20 лл. нелинованной писчей бумаги фабрики Говарда. Л. 1—5 — рукою неизвестного, а с половины л. 5 об. — рукою С. А. Толстой. С поправками и дополнениями Толстого. Заглавие сначала было написано полностью, как в рукописи V. 5₂, но подзаголовок вычеркнут рукою Толстого, оставлено только «Крестникъ». Начало: «Родился у бѣднаго мужика сынъ»... На обложке (л. 1) под заглавием карандашом рукою М. А. Стаховича написано: «соч. Л. Н. Толстой, исправил Мих. Стахович». Эпиграф из Матф. V. 38, 39 написан рукою переписчика, а рукою Толстого еще эпиграф: «Мнѣ отмщеніе и Азъ воздамъ».

6) Рукопись ГТМ, № 29. Расшитая тетрадь в синей обложке, 4°, 20 лл. Содержит полный текст рассказа в копии рукою В. Г. Черткова с рукописи 5₄. С поправками Толстого. Заглавие: «Крестникъ». Эпиграф: «Вы слышали, что сказано: око за око и зубъ за зубъ. А я говорю вамъ: не противься злому». Матф. V. 38, 39. «Мнѣ отмщеніе и Азъ воздамъ». Посл. к Евр. X, 30. Начало: «Родился у бѣднаго мужика сынъ»... Текст рукописи совпадает с напечатанным в «Книжках Недели» 1886 г., апрель, стр. 121—141.

7) Рукопись № 28. Копия частью рукою Т. Л. Сухотиной, частью другим почерком. 4°, 6 лл. (л. 3 пустой; л. 4 чистый с лицевой стороны; л. 2 — чистый с оборота). Это копия страниц: 9, 10, 13, 14, 19 опять 10-й рукописи № 29 страница в страницу. Без авторских поправок. Заключает в себе:

1. Отрывок главы 5-й, начиная со слов: «Подивился мальчикъ и пошелъ дальше»..., кончая словами: «Походилъ, походилъ крестникъ по палатамъ и подошелъ».

2. Отрывок той же 5-й главы со слов: «деѣлами занялся. Вскочила крестная» — до конца, — и всю 6-ю главу.

3. Отрывок 8-й главы со слов: «столы, лавки, все чисто стало. На утро распрощался крестник» — до конца.

4. Начало 9-й главы, кончая словами: «какие такие чужие грехи на тебе?»

8) Рукопись № 30-а. 4°, 19 лл. Копия с рукописи 29. С поправками Толстого. Писана рукою С. А. Толстой, с типографскими пометками, буквою Ч на каждой странице и фамилиями наборщиков на полях. Заглавие: «Крестникъ». Эпиграфы те же, что и в рукописи № 29. Начало: «Родился у бѣднаго мужика сынъ»... Текст совпадает с напечатанным в «Сочинениях гр. Л. Н. Толстого, ч. 12. Произведения последних годов. М. 1886 г., стр. 499—518. Поправки, сделанные в этой рукописи, не вошли в текст, напечатанный в «Книжках Недели».

9) Корректура № 30. Корректурные гранки текста, напечатанного в «Книжках Недели», 7 полос. Поправки только в типографских знаках и сделаны рукой не Толстого. Заглавие: «Крестник («Народное сказание)».

10) В ГЛМ (шифр 2457/₂) хранится верстка, очевидно, предпоследней корректуры, стр. 500—518, начиная с конца 5 главы, со слов: жила. Видит замужем она за купцом и до конца сноски. В конце корректуры надпись: «Исправив прислать к вечеру. Гр. С. Толстая». На полях страниц значительное количество стилистических правок рукой Толстого, которые все вошли в текст издания 1886 г.

В настоящем издании текст рассказа печатается по «Сочинениям гр. Л. Н. Толстого», ч. 12. М. 1886 г., стр. 499—518, с исправлениями по рукописям.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Тема этой сказки взята из известного сказочного сюжета, по которому лягушка красавица-девица выходит замуж за молодца, и этим возбуждает зависть в царе; чтобы избавиться от молодца-бедняка, царь задает ему трудные задачи, и под конец самую трудную — «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». В исполнении этих задач ему помогает жена его.²⁸¹

Интересно, что в вариантах этой народной сказки действующим лицом является стрелец или солдат, носящий фамилию Тарабанов (ср. барабан в сказке Толстого); во второй рукописной редакции сказки Толстого (в первой рукописи) главное действующее лицо тоже был солдат; тогда и в заглавии, заменившем первоначальное «Сиротинка Емеля и пустой барабан», упоминалось слово «солдат»: «Солдат и пустой барабан». Затем, вероятно, из предположения требований цензуры, слово «солдат» было заменено в заглавии словом «мужик», хотя слово барабан осталось и тогда, когда сказка получила окончательное название «Работник Емельян и пустой барабан». По тем же цензурным причинам в тексте сказки Толстого почти во всех изданиях, вышедших в России, слово «царь» заменено словом «воевода» (в народных сказках — «царь» или «король»); соответственно этому слово «царица» заменено словом «княгиня», «придворные» — словом «слуги», «царский дворец» — словом «палаты» и т. п.; слово «солдаты» и не касаясь главного действующего лица выброшено и заменено словом «стрельцы»; точно так же говоря о «мужицкой солдатской матери», опущено слово «солдатская». В рукописях сказки можно насчитать четыре редакции.

Время написания сказки определяется С. А. Толстой на обложках двух рукописей отметкой: «Май 1886 г.» Других сведений о писании сказки нет.

Сказка «Работник Емельян и пустой барабан» по предположению С. А. Толстой должна была войти (вероятно, в 1892г.) в 12 часть «Собрания сочинений гр. Л. Н. Толстого» (под названием «Сказка о пустом барабане», с датой 1891 г. и с обычной заменой некоторых слов для цензуры «воевода» — «царь», «княгиня» — «царица» и проч.), но по требованию цензуры была изъята из уже сверстанного тома (стр. 439—448).²⁸² Сказка была пропущена русской цензурой в 1892 году (с той же обычной поправкой) в научно-литературном сборнике «Помощь голодающим» (Москва) под названием «Сказка» и с следующим добавлением в конце: «Из народных сказок, созданных на Волге в отдаленные от нас времена, восстановил Лев Толстой» (стр. 587—593) и затем в 9 изд. XII ч. «Сочинений гр. Л. Н. Толстого» (1893) под заглавием «Сказка» с прибавлением «из народных сказок» и пр. и с датой 1892 г. Перед этим в 1891 г. сказка была напечатана (без цензурных переделок) М. Елпидиным в Женеве (Genève, М. Elpidine, Libraire-éditeur) под правильным названием «Работник Емельян и пустой барабан» и с тем же примечанием в конце сказки, что в московском издании. Затем сказка под тем же заглавием с точной передачей текста была напечатана в заграничном издании В. Г. Черткова в сборнике: Л. Н. Толстой. «Николай Палкин. Работник Емельян и пустой барабан. Дорого стоит» (Purleigh, Maldon, Essex, England. 1899), и в 1904 году в X томе (стр. 87—96) «Полного собрания сочинений, запрещенных в России, Л. Н. Толстого» (Chistchurch, Hants, England), с датой 1887. В «Собрании сочинений» (Москва), II изд. 1903 сказка начала называться «Сказка о пустом барабане» и датироваться 1891 годом, а в 12 изд. (1912 г.) называться правильно и датироваться 1887 годом (обычные цензурные переделки остались в силе). В России без цензурных переделок в тексте и под заглавием «Сказка об Емельяне и пустом барабане» фирме «Посредник» удалось выпустить сказку в 1906 г. (1-е издание) и затем в 1908 и 1910 гг.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ сохранился в трех рукописях: двух, принадлежащих БЛ, хранящихся в папке под №№ 7, 13₁ и 13₂ и одной — ГТМ, с шифром: Инв. №35.

1) № 13₁. Автограф, 4° 6 лл. нелинованной писчей бумаги с клеймом фабрики Говарда. Писана крупным почерком, без полей, во всю страницу, на обеих сторонах листа. Много помарок и поправок. Л. 2 об. и часть 3-го перечеркнуты вертикально. Заглавие сначала написано: «Сиротинка Емеля и пустой барабанъ», потом первые два слова зачеркнуты и сверху написано: «Солдатъ» (т. е. Солдат и пустой барабан). На обложке рукою С. А. Толстой написано: «Солдат и пустой барабан. Май 1886 г.». Рассказ начинается: «Жилъ былъ солдатъ (сначала было: «сирота Емельянъ») и пошелъ онъ изъ побывки въ городъ» (раньше: «кормился онъ по работникамъ, жилъ въ пастухахъ и у господъ, и на фабрикахъ»).

2) Рукопись № 13₂. Копия рукою С. А. Толстой. 4° 7 лл. нелинованной писчей бумаги. С поправками Толстого в тексте и дополнениями на полях. В заглавии слово «солдатъ» рукою Толстого зачеркнуто и написано: «Мужикъ Емельянъ», потом зачеркнуто слово «мужикъ» и написано: «Работникъ». Это и на обложке и над текстом — одинаково. На обложке та же дата рукой С. А. Толстой: «1886 г. Май». Рассказ начинается: «Жилъ <мужикъ> Емельянъ у хозяина въ работникахъ».

3. Рукопись ГТМ. Инв. № 35. Копия с 7. 13₂ рукою М. А. Шмидт, с поправками Толстого. Тетрадь линованной бумаги на 19 лл. Лл. 11 об. и лицевая сторона л. 12-го — чистые. Заглавие: «Работник Емельян и пустой барабан». Начало: «Жилъ Емельянъ у хозяина въ работникахъ». Эта рукопись служила оригиналом при наборе.

В основу настоящего издания кладется текст рукописи ГТМ, как последний из имеющихся в нашем распоряжении текстов, подвергшихся исправлениям Толстого.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Обычно начало работы Толстого над «Так что же нам делать?» приурочивается к 1884 году. Основанием для такого приурочения послужило, видимо, то, что во всех собраниях его сочинений, выходивших при его жизни в России, статья датировалась 1884—1885 годами. На самом же деле статья была начата двумя годами ранее, в начале 1882 г., вскоре же после окончания работы Толстого по переписи и напечатания статьи «О переписи в Москве». В письме к жене из Москвы от 4 февраля 1882 г., т. е. меньше чем через две недели после окончания переписи, Толстой пишет: «Ты, вечно в доме и заботах семьи, не можешь чувствовать ту разницу, какую составляет для меня город и деревня. Впрочем, нечего говорить и писать в письме; я об этом самом пишу теперь, и ты прочтешь яснее, если удастся написать». К этим словам совершенно верное примечание Софьи Андреевны: „Л. Н. тогда писал статью «Так что же нам делать?“²⁸⁴

Первый черновой набросок статьи, носящий еще заглавие «О помощи ири переписи» (в дальнейшей же копии исправленное на «Так что ж нам делать?») и напечатанный нами в вариантах под № 1, действительно после вступления заключает в себе сравнение жизни городской и деревенской, точнее — сравнение бедности в городе и в деревне. То, что начало работы над «Так что же нам делать?» относится не позднее чем к началу 1882 г. (ранее она не могла быть начата, потому что перепись, ее вызвавшая, происходила 23—25 января 1882 г.), подтверждается и следующей цитатой из первого наброска статьи (вариант № 1, стр. 615): «19 лет я жил в деревне, видел эту бедность, последствие ошибок людских и иногда помогал ей. Нынешний год я в первый раз, живя в городе, увидал городскую бедность и долго не мог понять особенность ее». Как известно, Толстой осенью 1881 года переселился в Москву. До начала 1882 г., считая с осени 1862 г., когда Толстой после женитьбы прочно осел в Ясной поляне, прошло действительно полных 19 лет. Вторая фраза цитаты: «Нынешний год я в первый paз, живя в городе, увидал городскую бедность» — также приводит нас к концу 1881 г. и началу 1882 г., когда Толстой познакомился с городской нищетой на улицах Москвы, а затем с той же нищетой на Xитровом рынке и в Ржановском доме. Далее — и первоначальное заглавие статьи «О помощи при переписи» и самое начало первого наброска: «Из предложения моего по случаю переписи ничего не вышло» были бы неподходящими, если бы статью от переписи и первого печатного отклика Толстого на перепись отделял слишком большой промежуток времени — в год, два: тогда бы могла уже забыться и самая перепись и печатное обращение Толстого к москвичам по ее поводу, и читателю неясно было бы, о каком «предложении» идет тут речь.

Наконец, о том, что статья была начата сейчас же вслед зa переписью, и вместе с тем о тех трудностях, с которыми связано было ее писание, говорится и совершенно определенно в главе XII «Так что же нам делать?». Сказав о своем разочаровании в деле помощи нуждающимся при переписи, Толстой продолжает: «И я бросил всё дело и с отчаянием в сердце уехал в деревню. В деревне я хотел написать статью обо всем том, что я испытал, и рассказать, почему не удалось мое предприятие... Я тогда же начал статью, и мне казалось, что я скажу в ней очень много важного. Но сколько я ни бился над ней, несмотря и на обилие материала, несмотря на излишек его, от раздражения, под влиянием которого я писал, и оттого, что я не выжил всего того, что нужно было, чтобы правдиво отнестись к этому делу, и, главное, оттого, что я ясно и просто не сознавал причину всего этого, причину очень простую, коренившуюся во мне, я не мог справиться с статьей и так и не кончил ее до нынешнего года».

В Государственном Толстовском музее в Москве (Архив Черткова, папка 103) сохранился план статьи «Московские прогулки», написанный рукой Толстого на полулисте почтовой бумаги малого формата. В этом плане, состоящем из пятнадцати разделов, намечен ряд сцен из жизни и быта московского бедного люда. Большая часть из намеченного («Прием рекрут», «Солдатка», «Спор у Охотного ряда», «На Каменном мосту» и проч.) не была выполнена; часть же («Ляпинский дом», «Толпа взятых за прошение милостыни», «Извозчик») нашла себе место в «Так что же нам делать?» Туда же по первоначальному замыслу должна была попасть и последняя из намеченных в плане сцен — встреча и беседа с гренадером у Боровицких ворот, перенесенная затем в статью «В чем моя вера?»

Так как в плане фигурирует Ляпинский дом, посещение которого Толстой приурочивает к декабрю 1881 года (см. гл. II «Так что же нам делать?»), то самый план написан был, следовательно, не ранее декабря этого года. (Полный текст его см. на стр. 613.)

Писание статьи и в дальнейшем шло с остановками, перерывами, иногда довольно длительными. Сама тема очень увлекала Толстого; он придавал ей большое значение, но далеко не всё в ней ясно было ему самому, и очень сложный процесс работы над статьей был отражением внутреннего процесса уяснения себе истины, как понимал ее Толстой. Огромное количество рукописей, относящихся к этому произведению, записи о нем в дневниках, упоминания в письмах, главным образом к В. Г. Черткову и С. А. Толстой, — наглядно уясняют ход работы над статьей. Первоначально задуманный и набросанный очерк сравнительно небольшого объема, по мере того как работа подвигалась вперед и будила всё новые и новые мысли, постепенно разросся в целую книгу. Самому Толстому границы этой работы, видимо, были неясны, и он долго не знал, где и когда остановиться. Еще задолго до окончания ее он, как увидим ниже, отдал в печать то, что успел написать, но потом печатание приостановил и написанное переделал заново.

То, что по первоначальному замыслу статья должна была быть небольшой по объему, не требующей большого количества времени для ее окончания, явствует из следующих слов Толстого в его письме к С. А. Толстой из Ясной поляны от 2 марта 1882 г.: «Очень бы хотел написать ту статью, которую я начал. Но если бы и не написал в эту неделю, я бы не огорчился. Во всяком случае мне очень здорово отойти от этого задорного мира городского и уйти в себя, читать мысли других о религии, слушать болтовню Агафьи Михайловны и думать не о людях, а о Боге». (ПЖ, стр. 155).

Вскоре однако Толстой к начатой работе охладевает и, видимо, надолго откладывает ее в сторону, тем более что время у него, вплоть до начала 1884 г., занято было писанием и печатанием статьи «В чем моя вера?» Дальнейшие следы работы над «Так что же нам делать?» обнаруживаются в той вставке, которую Толстой сделал в самом начале рукописи, описанной под № 4. В этой вставке читаем: «В прошлом году я написал статью по случаю переписи» и т. д. Следовательно, речь идет о 1883 годе, которым поэтому и нужно датировать эту рукопись. Но Толстой занят здесь не продолжением своей работы, а лишь исправлением и переделкой ранее написанного. Вероятно, эта работа происходила в Москве, до апреля 1883 г., когда Толстой вновь уехал в Ясную поляну. Городская обстановка, естественно, больше, чем яснополянская, располагала его к изображению ужасов городской жизни.

Зиму 1883—1884 гг. Толстой опять проводил в Москве. Впечатления городской жизни снова действуют на него подавляюще и возвращают его мысли к временно оставленной работе над «Так что же нам делать?» В своем Дневнике, возобновленном им, после трехмесячного перерыва, он записывает под 18 марта 1884 г.: «Александр Петрович²⁸⁵ рассказывал про умершую у них женщину с голода... Пошел в полицию. Сказал, что девки часто моложе 15 лет. Колокола звонят, и палят из ружей, учатся убивать людей, и опять солнце греет, светит, ручьи текут, земля отходит, опять Бог говорит: живите счастливо. Оттуда пошел в Ржанов дом к мертвой, был смущен, не знал, что сказать». 30 марта того же года такая запись: «Лег в 11 и встал опять рано. Ходил на чулочную фабрику. Свистки значат то, что в 5-ть мальчик становится зa станок и стоит до 8, в 9 пьет чай и становится до 12. В 1 становится до 4. В 4 с половиной становится и до 8. И так каждый день. Вот что значат свистки, которые мы слышим в постели». Об этих впечатлениях московской жизни Толстой подробно сообщает Черткову в своем письме к нему от 27 марта 1884 г.²⁸⁶ Еще подробнее эпизод о прачке и проститутке рассказан в главе XX той редакции текста «Так что же нам делать?», которая печаталась в «Русской мысли», но была запрещена цензурой. В окончательной печатной редакции эта глава стала XXIV (отсюда и указание на то, что она написана не ранее 27 марта 1884 г.).

Возобновление работы над статьей относится к апрелю 1884 г. Толстой решает ее напечатать с тем, чтобы гонорар употребить на дело помощи политическим заключенным. 18 апреля он записывает в Дневнике: «Перечитывал рукописи, потом свою рукопись о переписи. Хочу ее напечатать в пользу несчастных. Я сомневался, нужно ли помогать политическим заключенным. Мне не хотѣлось, но теперь я понял, что я не имею права отказывать. Рука протянута ко мне. «И в темнице посети». Пошел к Юрьеву,²⁸⁷ но дошел только до театра. Слабость хуже всех дней». Через два дня в Дневнике записано: «Придет Юрьев, статья о переписи складывается ясно. Напишу. Начал писать, но нездоров... Пришел Юрьев. Ему говорил о помощи... Затеял кончить статью о переписи. Не знаю, хорошо ли?» На следующий день такая запись: «Нашел статью (была черновая). Немного поправил. И понес в типографию. Я сам не верю в эту статью». 25—27 апреля Толстой пишет Черткову: «Я начал печатать в «Русской мысли» свою статью о том, что вышло из моей статьи о переписи (я говорил вам), но не знаю, кончу ли. Развиваются другие мысли. Я начинаю чувствовать себя более бодрым, чем последнее время, и хотелось бы период этой бодрости употребить на дело Божье».²⁸⁸

Таким образом очевидно, что в апреле 1884 года статья была передана для напечатания в «Русскую мысль», в незаконченном виде. Оригиналом для набора послужили первые 32 страницы (нумерация от 1 до 30) рукописи, описанной под № 7. На этих страницах имеются типографские пометы наборщика. Текст, помеченный наборщиком, обрывается на III главе. В ГТМ сохранилась корректура на пяти гранках, в которой набор доведен как paз до того места, на котором обрывается 32-я страница (см. описание этой корректуры под № 8). Очевидно, у наборщика под руками больше не было текста. Толстой между тем продолжал работу над статьей в надежде доставить ее продолжение в редакцию журнала. Работа однако подвигалась очень туго и неуверенно, о чем свидетельствуют следующие записи в Дневнике: 22 апреля. «Взялся за статью. Поправил немного, но дальше описания дома не идет. Надо перескочить к выводу. Всё не верю в эту работу. А казалось бы хорошо... Иду ходить без цели. Тянет к Ржановке». 23 апреля. «Читал газету. Потом сел зa работу — не идет». 24 апреля. «Попробовал писать, но не могу». 27 апреля. «Пытался продолжать статью. Не идет. Должно быть, фальшиво. Хочу начать и кончить новое. Либо смерть судьи, либо записки несумашедшего».²⁸⁹ 28 апреля. «Утром опять попытался. И решительно не могу продолжать свою статью. Тонкости, и потому будет ложь». 29 апреля. «Не могу писать... Всё до обеда ходил около Ржановского дома. Совсем не жалко. Заходил в квартиры. Моют бабы ужасные и ругаются. Сидят на бревнах оборвыши. Всё это было в субботу». 30 апреля. «Пробовал писать — не могу... Смерть Ив. Ильича достал — хорошо и скорее могу». 1 мая. «Стал поправлять «Ив. Ильича» и хорошо работал. Вероятно, мне нужен отдых от той работы, и эта — художественная — такая». 2 мая. «Стал заниматься — не пошло... Мне опять тяжело. Писать не могу». 3 мая. «Попытался тщетно писать то ту, то другую статью. О переписи важно, но не готово в душе». 4 мая. «Взялся за работу. И опять с одной статьи перескакивал на другую. И бросил». 6 мая. Толстому кажется, что он уяснил себе что-то важное для своей статьи, и он записывает: «Неожиданно уяснилась статья о переписи и работал утро». 7—8 мая он пишет В. Г. Черткову: «Я начал писать статью, но не кончил».²⁹⁰ Однако в дальнейшем опять наступают колебания, остановки, задержки в работе, уверенность сменяется неуверенностью и наоборот. В Дневнике читаем такие записи: 13 мая. «Стал поправлять статью. Не идет». 15 мая. «Писал хорошо. Всё уясняется». 18 мая. «Работа не идет. Но и не могу отстать от нее». 19 мая. «Нечем помянуть месяц. Ничего не сделал. Попытки и начало работы тогда только можно счесть за дело, когда кончу». 21 мая. «Попытался писать — не идет». 22 мая. «Пробовал писать — тщетно». 23 мая. «Сажусь писать. Ничего не вышло». 28 мая. «Перечел свою статью — хорошо может быть». Того же 28 мая Толстой пишет секретарю редакции «Русской мысли» H. Н. Бахметьеву: «Свою статью пишу и пришлю или привезу если не в июне, то в июле».²⁹¹

Но ни к июню, ни к июлю статья не была готова; работа над ней однако шла у Толстого хотя и с перебоями и с сомнениями. В Дневнике в связи с ней находим следующие записи: 31 мая. «Кажется, просмотрел написанное. Дальше не могу итти. А доволен. И очень сильно и «к делу» дальнейшее». 4 июня. «Переписанный отрывок прочел и чуть подправил». 10 июня. «Обдумывал свою статью. Кажется, ложно начато. Надо бросить».

Дальше опять длительный перерыв. Следующая запись в Дневнике по поводу статьи — почти через полтора месяца — 23 июля: «Перечитывал статью о переписи. И пересматривал другое». После этого под 6 августа записано: «Перечел опять статью о переписи. Всё не хочется бросить, поправлял кое-как». Наконец, последняя запись о работе над «Так что же нам делать?», довольно многозначительная, относится к 21 августа: «Перечел статью, и вдруг вся выяснилась. Я лгал, выставляя себя. Только перестать лгать, всё выйдет».

Дневник обрывается 13 сентября 1884 года, и дальнейший материал для истории писания и печатания статьи дают главным образом письма Толстого и к Толстому, преимущественно переписка Толстого с В. Г. Чертковым.

Как подвинулась зa это время работа, сказать трудно. Нужно думать, что сравнительно очень недалеко. Во всяком случае, рукопись № 14, в которую в первоначальном виде вошла и глава, соответствующая главе XVI текста «Русской мысли» и окончательного текста печатной редакции, не была еще закончена. Это явствует из письма Толстого к Черткову от 5—7 сентября 1884 г., в котором он, после рассуждений на тему о деньгах, пишет: «Я, встающий в 10 часов, пьющий кофе и чай, спящий на чистых простынях, слабый, бессильный, испорченный всеми похотливыми привычками, не могущий жить иначе, как паразит на чужой шее, я вдруг хочу помогать — кому же? Мужику, который заснёт в грязи на улице под шапкой, не будет спать 5 ночей и сработает в день то, чего я не сделаю в 10, который при этом добр, кроток и весел. Как мне помогать ему? Ведь это смешно. Можно делать себе эту иллюзию, отдавая ему исполнительные листы на других; но это не помощь, а развращение его. Вот об этом я хотел бы тоже написать в статье, которую я начал и, вероятно, не кончу».²⁹²

Эти слова в измененном и перефразированном виде вошли в главу XVI, но до 7 сентября, как видно из письма, глава эта еще не была написана.

Дальнейшие упоминания о работе над статьей — в письме Толстого к Черткову от 2 декабря 1884 г.: «Нынче пишу статью о переписи. Она томит меня, пока не разрожусь ею»,²⁹³ и в письмах к жене в Москву за декабрь. 10 декабря: «Всё утро работал хорошо».²⁹⁴ 11 декабря: «Нынче я встал в 9 и с 10 до 2-х писал не очень хорошо, но и не бесполезно, — подвигаюсь». 12 декабря: «Всё утро очень хорошо работал. Перевалил самое трудное и теперь надеюсь кончить». 13 декабря: «Много писал, и, как всегда, что больше в лес, то больше дров. Всё разрастается, становится (для меня) более интересным». 15 декабря: «Встал я нынче рано и рано сел зa работу и работал часов 5 сряду и намарал бумаги много, но есть ли в этом мараньи толк или нет, не знаю. Т.е. неправда, знаю, что есть, и потому мне на душе легко». 15 декабря: «Утро всё много писал, кажется, порядочно. Думал кончить здесь, но вот поездка к князю²⁹⁵ помешала». На следующий день: «Встал рано, опять много писал».²⁹⁶

Как видим, в декабре 1884 г. Толстой очень интенсивно работал над статьей. Эта интенсивная работа продолжалась и в Москве, куда Толстой переехал после 15 декабря. В письме к Черткову от 2—3 января 1885 г. он писал: «Я не могу заниматься самым дорогим мне делом, я очень радостно занят своим писанием. Мне так ясно стало то, что прежде было неясно. Коли бы другим стало только вполовину так же. Надеюсь, что выйдет в Январе».²⁹⁷

О том, что именно к этому только времени Толстой уяснил себе окончательно вопросы, которые он разрешал в своей статье, явствует и из следующих слов заключительного абзаца главы XII «Так что же нам делать?»: «Мне казалось, что я всё знаю, всё понимаю относительно тех вопросов, которые вызывали во мне впечатления Ляпинского дома и переписи; но когда я попробовал сознать и изложить их, оказалось, что нож не режет, что нужно точить его. И только теперь, через три года, я почувствовал, что нож мой отточен настолько, что я могу разрезать то, что хочу. Узнал я новаго очень мало. Все мысли мои те же, но они были тупее, всё разлетались и не сходились к одному; не было в них жала; всё не свелось к одному, к самому простому и ясному решению, как оно свелось теперь».

Этой цитатой определяется и время окончательной отделки начальных глав статьи, в том числе и главы XII.

Толстой, видимо, торопился закончить и отделать для печати часть статьи, которая должна была появиться в январской книжке «Русской мысли» за 1885 г. Редактор этого журнала С. А. Юрьев, к которому Толстой относился с симпатией и с которым состоял в давней переписке, неоднократно просил его дать в журнал какое-нибудь свое произведение. В 1882 г. Толстой попытался напечатать в «Русской мысли» свою «Исповедь», но она была изъята цензурой из майской книжки. Там же Толстой собирался печатать статью «В чем моя вера?», также запрещенную цензурой. На этот раз Толстой предоставил Юрьеву «Так что же нам делать?» Для «Русской мысли» было набрано и сверстано двадцать глав.²⁹⁸ Нужно думать, что в декабре в Ясной поляне и в Москве работа Толстого над статьей не выходила еще за пределы двадцати первых глав, другими словами — того материала, который находим в рукописи, описанной под № 16. Следующий этап работы Толстого над статьей, закрепленный в рукописи, описанной под № 21, относится, по всей видимости, к январю месяцу 1885 г. этот месяц Толстой почти целиком провел в Москве. И как раз в этом месяце он дописывал окончание главы, которая в корректуре «Русской мысли» обозначена была цыфрой XX, а в окончательном тексте цыфрой XXIV. Тут речь идет о двух эпизодах, которые описываются как только-что происшедшие и которые Толстой мог наблюдать только в Москве. это, во-первых, эпизод бала, на который отправлялась семья Толстого и о котором он пишет: «В ту ночь, в которую я пишу это, мои домашние ехали на бал» (см. вариант № 4, стр. 627). Во-вторых, это эпизод с набивкой двумя женщинами папирос в комнате сына. Описание этого эпизода начинается такими словами: «Сейчас я оторвался от своего писания и сошел вниз. Проходя около комнаты сына, я увидал двух женщин за столом». Бал, о котором идет речь, мог происходить, конечно, только в Москве и притом не ранее конца декабря (в первой половине декабря Толстой еще не был в Москве, а затем вплоть до рождественских праздников никакого бала быть также не могло из-за рождественского поста). Скорее всего бал происходил в январе, как это обычно было в ту пору. Хронологически второй эпизод — с набивкой папирос — следует за первым, т. е. он относится также к январю и имел место также в Москве, так как семья Толстого, и в числе ее сын, о котором идет речь, проводила зиму в Москве.

О том, что эта глава дописывалась в Москве в январе месяце 1885 г., свидетельствует еще следующий факт. Как мы видели при описании рукописи № 22 (см. стр. 803.), С. А. Толстая запротестовала по поводу того, что Толстой в этой главе неодобрительно отзывается о поведении членов своей семьи (эпизоды бала и набивки папирос). Толстой уступил жене и переделал эти эпизоды так, что близкие его перестали в них фигурировать. Но всё же Софья Андреевна не скоро успокоилась, и, уехав из Москвы, Толстой в письме, написанном в конце января, раскаиваясь в своем поступке, просил жену о прощении: «Получил сейчас твое коротенькое и грустно-холодное письмо. Боюсь объясняться, чтобы опять как-нибудь не раздражить тебя; но одно скажу еще раз, и яснее, я думаю, чем в разговоре: я не отстаиваю форм, в которых я выражался о личностях, и каюсь в них и прошу тебя простить меня, но если я отстаиваю что, то отстаиваю самую мысль, выраженную во всей статье и наполняющую меня всего». К этому месту письма С. А. Толстая сделала такое примечание: «Неприятности возникли между мной и Львом Николаевичем вследствие того, что в статье своей «Так что же нам делать?» были вначале нападки на семью и старших детей. Я огорчилась, вступилась за детей и требовала изъятия из статьи этих нападок».²⁹⁹ О том же Толстой пишет и в письме к Н. Н. Ге-сыну от 4 февраля 1885 г.: «Я не вызвал вас, во-первых, потому, что был полон мыслями, касающимися продолжения моей статьи, и, во-вторых, потому, что был огорчен. Семейные мои огорчились тем, что я писал в статье о своей жизни и потому о них, и мне это было больно, и я всё думал об этом и был неспокоен духом. Теперь всё прошло».³⁰⁰

Итак, несомненно, что весь декабрь 1884 г. и, вероятно, начало января 1885 г. ушло у Толстого на работу над этой частью статьи, предназначавшейся для январского номера «Русской мысли». Для него напечатаны были лишь первые пятнадцать глав (см. описание рукописей, № 23), но работа шла и над последующими главами, которые, вероятно, также предназначались для январского номера. Видимо, и сам Толстой, и переписчики (главным образом С. А. Толстая), и аппарат типографии работали крайне напряженно, лихорадочно. Очевидно, рукопись сдавалась в типографию по частям, по мере того как отдельные ее части были переписаны и окончательно выправлены автором. Это видно из того, во-первых, что нумерация четвертушек в описанной под № 16 рукописи, отданной в набор, не сплошная, а прерывистая (1—30, 1—50, 1—26), во-вторых, из того, что первые гранки не покрывают всего текста рукописи, а текст их механически обрывается на том же слове, на котором обрываются первые 80 четвертушек (1—30, 1—50). (См. описание корректуры под № 17.)

Наконец, в этом легко убедиться и из писем С. А. Толстой, которые в ту пору писались ею сестре — Т. А. Кузминской. 23 декабря 1884 г. она пишет ей: «Левочка в очень хорошем духе; пишет свою статью о бедности города и деревни и спешит кончить к январской книге. Уже начали печатать». 9 января 1885 г.: «Левочка печатает свою статью в январе в «Русской мысли» и весь ушел в свою работу». И далее — около того же времени: «Левочка кончает свое печатанье, которое сожгут, но всё-таки надеюсь, что он успокоится и не будет больше писать в этом роде».³⁰¹

Если принять во внимание, что статья просматривалась еще петербургской цензурой и что, вследствие запрещения ее, январский номер должен был подвергнуться известной перестройке, нужно думать, что он вышел «с большим запозданием, вероятно, не ранее февраля (точных данных на этот счет у нас нет, так как пометка о разрешении цензурой на книжках «Русской мысли» не ставилась); обычным же сроком выхода книжек журнала с 1885 г., как значилось в заявлении редакции, было 15 число каждого месяца. Но если бы статья Толстого и была пропущена цензурой, редакция не смогла бы, очевидно, выпустить январскую книжку раньше февраля, и она, видимо, на это шла, надеясь компенсировать запоздание номера помещением в нем столь значительного по характеру и объему произведения Толстого. Вероятно, февральская книжка журнала вышла непосредственно вслед за январской. 24 февраля 1885 г. Чертков пишет Толстому из Петербурга: «Сейчас получил последний № «Русской мысли» с лаконическою, но слишком содержательною заметкою об участи вашей статьи».³⁰² Заметка эта, сообщавшая о запрещении статьи (см. ниже), была приложена к февральской книжке, которая, следовательно, вышла около 20 февраля.

На особой полоске бумаги, вклеенной в январский номер «Русской мысли» в самом его начале, перед текстом, напечатано было следующее заявление от редакции: «Помещение нового произведения графа Льва Николаевича Толстого: «Так что же нам делать?» откладывается до февральской книги». А при февральской книге на такой же полосе было объявлено: «Произведение графа Льва Николаевича Толстого «Так что же нам делать?» не может быть помещено».

Редакция, видимо, некоторое время не теряла надежды столковаться с цензурой, которая сама колебалась — разрешить или запретить печатание статьи. Последнее явствует из письма Толстого к своему другу кн. Л. Д. Урусову около 19 января 1885 г., в котором он пишет: «Статья моя запрещена. Из Петербурга было распоряжение, чтобы ее не печатали в 1-м № «Русской мысли». Редакция надеется напечатать во 2-м, но едва ли. Она всё-таки печатается и выйдет, вероятно, в таком же виде, как «Вера», т. е. растянется до 10 листов, представится отдельной книгой в цензуру и так же разойдется. Меня радует то, что она читается по корректурам и уже переписывается...»³⁰³

После неудачи с напечатанием статьи в «Русской мысли» Толстой решил поместить отрывки из нее в «Русском богатстве», издававшемся и редактировавшемся тогда Л. Е. Оболенским, неоднократно обращавшимся к Толстому с просьбой дать в «Русское богатство» какое-нибудь свое произведение или отрывок из него и тем поднять репутацию журнала и вместе его материальные рессурсы, далеко не блестящие. Толстой сочувственно относился как к направлению журнала, так и к его редактору, и потому решил пойти навстречу просьбе Оболенского. 24 февраля 1885 г. он писал В. Г. Черткову: «Оболенский — человек, выплывающий из бездны и хватающийся уже зa берег. Что он будет делать на берегу? — это не мешает тому, чтобы я признавал вполне, что его журнал самый близкий мне по направлению, и непременно помещу у него. Я даже думаю прислать ему отрывки из «Что нам делать». Я сделаю это, когда вновь займусь этой статьей. Теперь же я на время удалился от нее. Я был нездоров с неделю и был поглощен Georg’ем, и последней и первой его книгой — «Progress and Poverty», которая произвела на меня очень сильное и радостное впечатление».³⁰⁴ Об Оболенском и «Русском богатстве» речь снова идет в письме Толстого к кн. Л. Д. Урусову около 26 февраля того же года: «Был здесь Чертков и приводил с собой Оболенского, издателя журнала «Русское богатство». Это журнал, имеющий мало успеха, но с самым нам близким направлением. Он проповедует любовь людей на основании эволюции и прогресса, т. е. научным жаргоном, но в сущности это журнал с христианским направлением. От этого-то Чертков так и ухватился зa него. Если есть в Туле, посмотрите».³⁰⁵

В том же письме Толстой сообщает, что всё это время он ничего не делал, кроме перевода «Учения двенадцати апостолов» и писания предисловия к нему, а, главное, занят был усиленным чтением сочинения Генри Джорджа. О работе над «Учением двенадцати апостолов» и об увлечении Джорджем он пишет в январе и феврале к С. А. Толстой.³⁰⁶

Таким образом дальнейшая работа над «Так что же нам делать?» была замедлена, главным образом потому, что Толстой занят был переводом и чтением Генри Джорджа, который пригодился ему при дальнейшем писании статьи. Тем не менее для «Русского богатства» была продолжена и закончена глава XX текста «Русской мысли» (глава XXIV окончательного печатного текста), озаглавленная первоначально «Жизнь в христианском городе» (см. рукописи, описанные под №№ 21 и 22).

В начале марта первый отрывок статьи «Жизнь в христианском городе» уже получен был в Петербурге. 9 марта 1886 г., сообщая Толстому, что присланный отрывок будет поделен между двумя номерами, Чертков пишет ему: «Мы с Оболенским внимательно перечитали статью, и он почти ничего не нашел, что бы показалось ему не цензурным. Только название — Жизнь в христианском городе — ему показалось очень рискованным в цензурном отношении, и потому мы решились пропустить слово «христианском». В ответ на это Толстой пишет Черткову 17—18 марта: «Жалею слово христианском. Без него нет смысла в заглавии. Жалею и раздробления, но вообще рад, что всё сделано так, как сделано».³⁰⁷

Первая часть отрывка была напечатана в мартовской книжке журнала, и Толстой, видимо, воспользовавшись тем, что окончание очерка откладывается до следующей книжки, вновь его исправил. 5 апреля он пишет Урусову: «В «Русском богатстве» напечатан отрывок статьи «Что ж нам делать?» с цензурными урезками. Нынче послал поправленное окончание отрывка в следующий номер».³⁰⁸

О цензурных мытарствах со статьей В. Г. Чертков писал Толстому 23 марта следующее: «Ваша статья для «Русского богатства» выдержала самые разнообразные манипуляции. Цензор «Русского богатства», получив ее, очень взволновался и представил в цензурный комитет. Там вас боятся, как огня, и статью страшно урезали. Вырезали весь конец первой части о бале и много отдельных выражений. Напр. «Помилуйте, да есть 12-ти, а 13-ти 14-ти сплошь да рядом, — сказал он весело», «Мне сказали, что они были на вечере, очень веселились, вернулись и уже спят». Подчеркнутое было вычеркнуто. Эпиграфы из Евангелия были также вычеркнуты. Однако, узнав о вашей статье, [председатель] засуетился, послал зa нею. Послали и зa Оболенским. Оказалось, что высшие цензурные власти имеют инструкцию пропускать ваши статьи, делая сокращения только в самых крайних случаях. Поэтому некоторые из вычеркнутых мест были восстановлены, и статья была разрешена в том виде, в каком она и напечатана в «Русском богатстве». Оболенский вынес впечатление, что высшая цензура очнулась, сознает свою ошибку, так как, несмотря на все запрещения, содержание ваших статей скоро становится всем известным, и что она хочет поправить свою ошибку, пропуская возможно больше (с ее точки зрения)». (АТБ)

Еще до получения этого письма Толстой знал об участи своего отрывка и 25—26 марта писал Черткову: «Бирюков рассказывал моим о участи отрывка из «Русского богатства». Мне неприятно печатать кастрированное, но если нужно, то мне очень радостно отдать его именно в этом уродливом виде».³⁰⁹

В ответ на это письмо Чертков 30 марта писал Толстому: «Открытое письмо ваше я вчера получил из Петербурга. Мне вообще понятно, что вам неприятно печатать кастрированное. И я не могу вас уговаривать продолжать делать это. Только я думаю, что хорошо, что опыт был сделан, и я уверен, что даже то, что было напечатано, сделает свое дело, и хорошее дело... Оболенский думает, что описание бала будет пропущено в виде отдельной статьи, и в таком случае контраст сохранится, и мысль ваша достигнет читателей. Если же и этот конец потерпит искажения, то, разумеется, не стоит тратить времени и сил на борьбу с такими наружными препятствиями. Кроме того скажу вам, что из ваших последних рассказов для лубочных изданий я окончательно убедился, что именно эта форма самая действительная. эти рассказы писаны собственно решительно для всех». (АТБ)

Здесь Чертков высказывает ту же мысль о сравнительной ценности теоретических и художественных писаний Толстого, какую он высказывал и ранее. Черткову всегда казалось, что в интересах наибольшего воздействия на читателя художественный рассказ предпочтительнее теоретического рассуждения. Еще 24 февраля, сообщая об окончательном запрещении печатания «Так что же нам делать» в «Русской мысли», он писал Толстому: «Знаете, — относительно этой статьи я остался того же мнения, как вначале, — что она хорошая — в настоящем смысле слова и что вы сделали доброе дело, написав ее. Но с тех пор мне часто пришлось наблюдать впечатление, которое она производит на самых различных читателей, и я понял, что если б вы теперь передали те же мысли, те же чувства в образах, в притчах, то произвели бы более сильное впечатление и неотразимо повлияли бы на многих, которые вашею статьею не вполне убеждаются. Против так называемой художественной формы изложения, когда она действительно художественна, когда содержание справедливо и когда оно написано под влиянием глубокого, искреннего чувства, — невозможно возражать» (АТБ). И в позднейших своих письмах Чертков неоднократно высказывался на эту тему в том же духе.

Отрывок «Жизнь в городе» закончен был в апрельской книжке «Русского богатства», затем в сентябрьской и октябрьской книжках зa 1885 г. была напечатана статья «Из воспоминаний о переписи», соответствующая главам IV—XI окончательного печатного текста «Так что же нам делать?», и, наконец, в декабрьской книжке зa тот же год — статья «Деревня и город», соответствующая главам XII—XVI того же окончательного текста. По сравнению с текстом «Русской мысли», а также по сравнению с окончательным печатным текстом, здесь много вариантов, частью объясняемых тем, что в «Русское богатство», видимо, был послан оригинал, отличный по своему тексту от тех, с которых набирался текст для «Русской мысли» и затем для пятого издания 1886 г., частью тем, что цензурные урезки и переделки отдельных мест в статьях, напечатанных в «Русском богатстве», были иные, чем те, которые сделаны были в пятом издании. Мелких, несущественных и нехарактерных, словарных большей частью, разночтений так много, что приведение их было бы слишком громоздко. Все более или менее значительные по объему или по смыслу варианты этих статей, а также такие, которые возникли в результате цензурного вмешательства, приводятся попутно при описании текста соответствующих глав пятого издания 1886 г.

В мае месяце первая половина статьи «Жизнь в городе» была напечатана в московском журнале «Детская помощь» (1885 г., № 7 от 11 мая). Текст статьи здесь буквально совпадает с той ее частью, которая напечатана была в мартовской книжке «Русского богатства». Статья предваряется двумя эпиграфами из Евангелия: «И спрашивал его народ, что же нам делать?...» и «Ибо легче верблюду...» В сноске к статье — заметка редакции: «Печатается с согласия автора, обещавшего «Детской помощи» свое литературное содействие».

Одновременно шла дальнейшая работа над «Так что же нам делать?». Как показывает текст рукописи, описанной под № 25, Толстой занялся переделкой текста, закрепленного в корректуре «Русской мысли», начиная с главы XVI. Кроме того, написана была первая редакция главы по содержанию соответствующей главе XXV окончательного печатного текста.

В первые месяцы 1885 г. Толстой вернулся к главе XVII своего сочинения, трактовавшей о деньгах. эта тема его очень занимала, и он долго и упорно работал над ней, о чем свидетельствует большое количество рукописей, связанных с этой частью статьи (см. рукописи, описанные под №№ 26—47). Одна глава, первоначально отведенная выяснению роли денег в человеческом обществе, разрослась впоследствии в целых пять (XVII—XXI), причем Толстой, видимо, к этой работе возвращался несколько раз уже после того, как отдел статьи, трактующий о деньгах, казалось ему, был закончен. Таким образом хронологически дело обстояло так, что после написания и отделки некоторого количества рукописей на тему о деньгах, Толстой переходил к следующим главам, а затем вновь возвращался к исчерпанной уже как будто теме и развивал ее дальше. Однако установить точную хронологическую последовательность рукописей, начиная с той, которая описана под № 21 и дальше, нет возможности. Можно лишь догадываться, что, например, рукопись, описанная под № 48, была написана раньше, чем ближайшие предшествующие ей в описании рукописи.

Такой процесс работы косвенно подтверждается соответствующими выдержками из переписки Толстого. В начале апреля 1885 г. Толстой писал Черткову: «Я занят всё статьей «Что делать», и всё об деньгах.

Очень странно бы было, по той внутренней потребности, которая во мне есть, выяснить это дело, чтобы это было заблуждение с моей стороны. А может быть».³¹⁰В мае месяце Толстому казалось, что он уже покончил с главами о деньгах. 15 мая он писал Черткову: «Еще я рад, что кончил нынче рассуждение политико-экономическое, освободился для продолжения и окончания статьи».³¹¹ Ему кажется, что следует вообще закончить работу над всей статьей, чтобы приняться за художественные рассказы для народа, как это неоднократно советовал сделать Чертков, и Толстой 17 мая пишет всё тому же своему адресату: «Думаю я, что должно мне кончить «Что же нам делать» и написать побольше рассказов для народа — хоть те из самых лучших тем, которые у меня записаны». В том же письме Толстой сообщает далее, что он решил, в числе других своих теоретических статей, теперь же печатать (в готовившемся С. А. Толстой пятом издании собрания его сочинений) «Так что же нам делать?», для чего обратился к священнику А. М. Иванцову-Платонову, либеральному духовному цензору и доброжелателю Толстого, с просьбой просмотреть его статьи и приспособить их к цензурным требованиям: «Перед отъездом из Москвы, —пишет Толстой — я был у Иванцова-Платонова... Он был у нас и выразил желание процензировать для печатанья в полных сочинениях: Исповедь, В чем моя вера и Что нам делать. Он, хотя и православный, находит полезным это печатанье. Третьего дня я снес ему эти статьи, и он сказал мне, что хорошо бы было напечатать еще выдержки из исследования подробного Евангелия, которое он давно читал».³¹²

Иванцов-Платонов, взявшись помочь Толстому напечатать перечисленные его произведения, решил для обезвреживания их в глазах цензуры, помимо некоторых изъятий в тексте, снабдить эти произведения своими примечаниями, которые составили целую тетрадь, озаглавленную «Примечания читавшего» (рукопись хранится в АТБ). Работа эта сделана была Иванцовым-Платоновым, судя по его письмам к Толстому и С. А. Толстой, хранящимся в АТБ, не ранее сентября — октября месяца. Толстой охотно принял те исключения из своих статей и те примечания, которые сделаны были Иванцовым-Платоновым. По поводу тех и других он писал ему, между июнем и октябрем 1885 г. (точная дата письма неизвестна):

«Александр Михайлович!

Сейчас получил от жены статью и ваши примечания. Я еще больше полюбил вас, прочтя ваши примечания. Я увидал из них, как христианское чувство любви к истине и к единению людей проникает вас и как вы постоянно умеете, не поступаясь своим миросозерцанием, удерживать это единение с людьми. На все исключения, сделанные вами, я, разумеется, согласен. В первую минуту мне как-будто жалко было некоторые места, но потом, вспомнив, что обнародование этого писания может быть полезно хоть одному, двум людям (что подтверждает ваше сочувствие), я устыдился этого чувства. Разумеется, надо будет написать несколько слов предисловия, указав на значение ваших примечаний.

Лучше бы было, если бы можно было назвать вас — прямо сказать, что я воспользовался вашей обязательностью (я бы написал — вашим согласием в основных положениях, если бы вы позволяли) и предоставил вам те исключения и те примечания, которые вы найдете нужным сделать для большинства читателей, в руки которых попадет эта книга. Я бы сказал тогда, что я сделал это совсем не в видах, так сказать, политических, т. е. как уловку, чтобы прошла моя книга, но сделал это потому, что, хотя и не разделяя всего вашего религиозного мировоззрения, я счастлив тем, что в том, что я считаю основой христианства, я нахожусь в полном согласии с вами и потому мог искренно просить вас вычеркнуть или оговорить примечаниями то, что составляет особенность моего субъективного миросозерцания. Не знаю, что выйдет из этого, но я во всяком случае очень благодарен вам.

Искренно любящий и уважающий вас Лев Толстой».³¹³

Для предполагаемого тома Толстой набросал следующее предисловие:³¹⁴

Предлагаемый томъ содержитъ въ себѣ, кромѣ 4-хъ народныхъ разсказовъ, три статьи: Исповѣдь, N, N,³¹⁵ не появлявшіяся до сихъ поръ въ Россіи. Послѣднія статьи эти печатаются съ нѣкоторыми исключеніями и примѣчаніями. Исключенія тѣхъ мѣстъ, которыя могли бы вызвать недоразумѣнія, и примѣчанія, объясняющія значеніе могущихъ вызвать неправильныя толкованія мѣстъ, сдѣланы компетентнымъ въ этомъ дѣлѣ лицомъ³¹⁶ и <пользующимся полньмъ довѣріемъ,> съ согласія автора.

Но еще до того, как пойти на известный компромисс, добровольно подчинив себя благожелательной цензуре Иванцова-Платонова, Толстой, видимо по совету Черткова, бывшего тогда в Англии, решил печатать готовую уже часть статьи за границей, не прекращая однако дальнейшей работы над ней.

В ответ на письмо Черткова от 22 мая 1885 г., в котором он еще раз советует Толстому поскорее окончить статью, чтобы приняться за художественные рассказы для народа и, между прочим, рекомендует вместо «Так что же нам делать?» поставить другое заглавие — «Что мне делать?»,³¹⁷— Толстой пишет в письме от 1—2 июня того же года: «То, что вы мне пишете про мои писанья, не только не неприятно мне, но полезно и убедительно. Я чувствую, что убеждаюсь вашими доводами. Но — есть «но» — и меня всё-таки тянет к умствованию — и не из тщеславия — я верно знаю, а как будто для того, чтобы разделаться с той ложью, в которой я жил с моими товарищами лжи. Вас поведут казнить за истину из гостиницы, в которой вы стояли, вы лучше сделаете, если, несмотря на важность того, что вам предстоит, вы не забудете отказать обед, на который вы приглашали, и заплатить хозяйке и прачке, расчесться со всеми, чтоб никого не обидеть. — Так и мне чувствуется, что нужно расчесться с моим миром — художественным, ученым, — объяснить, что и почему я не делаю того, чего они ждут. Вы подумаете, это отговорка. Может быть, но последняя. Еще до получения вашего письма я говорил Грибовскому...,³¹⁸ что эта моя статья есть последняя (так я хочу и надеюсь), обращенная к моему кружку заблудших... Ваше замечание, что лучше назвать «Что мне делать?» — справедливо, и я им воспользуюсь. А то задор и гордость. Ну да это кончать надо. — Только плохо пишется в деревне: меня так и тянет косить, рубить, что я и делаю».³¹⁹

В письме от 9 и 10 июня Чертков спешит сообщить Толстому свою радость по поводу отказа его от первоначального заглавия статьи: «Я так рад, — пишет он, — что вы согласны относительно заглавия «Что же нам делать?» Я столько раз видел, что заглавие это портило впечатление от статьи многих, которые вполне сочувствовали ее содержанию» (АТБ).

Между тем заглавие для статьи Толстым еще не было придумано, и Чертков торопит Толстого сделать это, так как рукопись им уже отослана для печати. В цитированном только-что письме он пишет Толстому: «По желанию Свешниковой³²⁰ я привез из России экземпляр «Веры» и «Что же нам делать» и доставил одной ее знакомой в Париже, которая в свою очередь, вероятно, сдаст для издания в Женеве на русском (пока издана только «Исповедь»). Нельзя ли послать ей другое заглавие, вместо «Что же нам делать»? Как вы хотите? Это очень важно для значения статьи. Т. е. какое другое заглавие будет, не особенно важно, а важно, чтобы не это» (АТБ).

В ответ на это письмо Толстой пишет 17—18 июня: «Думал сейчас, какое бы придумать заглавие «Что же нам делать» и не придумал. «Могу ли я помогать ближнему?», «Какова моя жизнь?», «Великое дело добро»? Не придумаете ли вы?» 25 июня Чертков отвечает Толстому: «Относительно заглавия... статьи «Так что же нам делать» мне кажется, что нельзя лучше придумать, чем одно из приведенных вами: «Какова моя жизнь». Это просто и вполне соответствует духу статьи... Пожалуйста, в следующем вашем письме (уже в Петербурге) сообщите мне ваше окончательное решение относительно заглавия, и могу ли я послать вышеприведенное заглавие женевским издателям. Статья уже послана к ним» (АТБ). В письме от 4 июля Толстой окончательно соглашается на заглавие «Какова моя жизнь?»: «Заглавие статьи, если вы одобряете, так и пошлете».³²¹ В ответ на это письмо Чертков 15 июля пишет: „«Что же нам делать?» доставлено, мне сообщают, в Женеву и печатается. По получении вашего письма я сообщил о перемене заглавия на «Какова моя жизнь?» Очень просят продолжения. Не пришлете ли вы мне ту часть, которую еще окончили? Я бы переписал, если нужно“ (АТБ).

Печатание книги «Какова моя жизнь?» заняло довольно много времени, и она вышла в издании М. Элпидина в Женеве, без обозначения года, лишь в 1886 г. Текст книги печатался под тем же заглавием и без всяких изменений и в женевском журнале «Общее дело» за 1886 г., издававшемся тем же Элпидиным (февраль — июнь, №№ 82—86).

Книга разбита на двадцать глав, и в основу ее положен был текст, набранный для «Русской мысли», с добавлением конца главы XX, причем для первых пятнадцати глав использован был текст отпечатанных для январского номера листов, а для последующих (до середины главы XX), видимо, текст гранок. В книге множество опечаток и механических пропусков отдельных фраз и слов, не устраненных ни во втором ее издании (1889), ни в третьем (1902), являющимися механическими перепечатками первого.

В то время как шло печатание книги «Какова моя жизнь?», Толстой продолжал работать над продолжением статьи, вновь вернувшись к главам о деньгах, главам, которые, как ему раньте представлялось, были уже закончены. Предвидя сетования Черткова по поводу того, что работа над художественными рассказами всё еще задерживается из-за работы теоретической, Толстой пишет ему 13—14 июля: «Вы мною будете совсем недовольны. По утрам пишу всё статью «Что нам делать», о деньгах, податях и значении правительства и государства и по вечерам кошу так, что руки болят; но мне кажется, что я ничего дурного этим не делаю. В писании моем много мне открывается нового и важного для меня самого. И я не могу быть спокоен, не разъяснив этого, тем более, что всё это только служит разъяснением учения Христа».³²² О том же говорит Толстой и в письме к Черткову от 23—24 июля: «и всё писал, поправлял о деньгах. Вы увидите, что это интереснее, чем вам кажется. Хотя согласен, что есть темы для меня более полезные. Впрочем, что полезно, то Бог знает, только бы во всех делах итти по пути единому».³²³

Приблизительно к началу августа Толстой, вероятно, закончил писание глав о деньгах и на некоторое время отошел от работы над статьей, с тем чтобы в конце месяца вновь за нее приняться. 29—30 августа он пишет Черткову: «Я начал писать продолжение «Что делать» и несколько дней не работал».³²⁴ 12 сентября С. А. Толстая пишет Н. Н. Страхову: «Лев Николаевич пишет понемногу вторую часть «Так что же нам делать?», но больше ходит в лес рубить деревья, собирать грибы, или пашет...»³²⁵

В конце сентября и в октябре Толстой опять очень интенсивно трудится над статьей, торопясь, видимо, закончить ее. В середине октября он пишет Т. А. Кузминской: «Я так хорошо работаю над своею статьею, что извожу на эту работу весь дневной заряд... Вели Маше поцеловать за меня милого Николая Николаевича и скажи ему, что кроме желания знать то, что он хотел сказать вам об Иване дураке,³²⁶ я часто думаю о нем и желал бы очень знать его мнение о моем писании об органической и эволюционной теории в науке, которую я считаю суеверным вероучением царствующей науки. Он поймет все эти страшные слова».³²⁷

Николай Николаевич, о котором идет здесь речь, — H. Н. Страхов — друг Толстого, бывший с ним, как известно, в оживленной переписке, затрагивавшей темы религиозного, философского и научного характера. В письме — прямое указание, что в это время Толстой работал как раз над главами XXIX—XXXIV «Так что же нам делать?», посвященными в значительной своей части критике органической и эволюционной теорий.

О напряженной работе над статьей Толстой сообщает в это время в письмах и к жене и к Черткову. В письмах, написанных Толстым к С. А. Толстой зa октябрь, —неоднократные указания на это: «Спал прекрасно, нынче встал рано и, убравшись, много писал, к сожалению не «Ивана Ильича», а о том, почему мы не видим незаконности, неразумности и несчастья нашей жизни» (ПЖ, стр. 272). «Я все эти дни очень много работаю, хотя и не то, что хотел, но и то хорошо опрастывает место» (стр. 273). «Много продвинулся в статье. Я поперхнулся ею, и покуда не выперхну — не освобожусь» (стр. 273). „Никуда не хожу, никого не вижу, много работаю и руками и «головой, как чорт»“ (стр. 275). «Целую неделю я был в напряженном, рабочем состоянии и нынче чувствую, что ослабел. Хочется нынче вечером, после продолжительной работы утром, не думать и не писать» (стр. 277). «Очень много работаю, пишу, но подвигаюсь медленно, недостаточно скоро по желанию... Нынче я писал много, но не хорошо. Очень хочется кончить и нужно эту статью, чтоб уж никогда не возвращаться к этим вопросам» (стр. 278). «Я не отчаиваюсь и ужасно желаю написать «Ивана Ильича» и сейчас ездил и думал о нем. Но не могу тебе выразить, до какой степени я весь поглощен теперь этой работой, уже тянущейся несколько лет и теперь приближающейся к концу. Нужно самому себе выяснить то, что было не ясно, и отложить в сторону целый ряд вопросов, как это случилось со мной с вопросами богословскими» (стр. 280).

О том же — и в письмах к Черткову. 15—16 октября Толстой пишет ему: Живу 4-й, кажется, день (не вижу, как дни идут) один в деревне — один с Александром Петровичем.³²⁸ Работается так много, как давно не было. Только горе, пишу всё рассуждения в статью «Что надо делать». И знаю и согласен с вами, что другое нужнее может быть людям, да не могу — нужно выперхнуть то, что засело в горле. И кажется, скоро освобожусь».³²⁹ 23 октября, Толстой, оправдываясь в том, что почти всё свое время тратит на писание не художественной работы, снова пишет Черткову: «С тех пор получил два письма — одно вчерашнее с выражением неодобрения тому, что я посвящаю всё свое время статье, и нынешнее о двух стариках.³³⁰ Я согласен с вами, что другое я бы мог писать, и оно как будто действительнее, но не могу оторваться, не уяснив прежде всего себе (и другим, быть может) такую странную, непривычную мысль, что считающееся таким благородным занятие нашими науками и искусствами — дурное, безнравственное занятие. И мне кажется, что я достигаю этого и что это очень важно. Нынче с Александром Петровичем поговорили. Он говорит, что не скоро люди будут жить хорошо, а мне всегда кажется, что скоро. Стоит только разрушить соблазн — ложное, обманчивое рассуждение, на которое они опираются. Люди — разумные существа и не могут жить с сознанием, что они живут против разума. И вот, когда они делают это, им на помощь приходит ум, строящий соблазны. Стоит paзрушить соблазн, и они покорятся. Они построят новые, но обязанность каждого, если он ясно видит обман соблазна, — указать его людям. Я это-то и пытаюсь делать. Но ваши замечания мне очень дороги и полезны и, пожалуйста, делайте их, и порезче... Статья моя приходит к концу. Сейчас ездил на Козловку и придумал заключение. Спенглер³³¹ совершенно прав. Она растянута вся ужасно, но это в мою пользу. Я мало отделываю ее — оттого она длинна. Мне нужно только всё высказать».³³²

За день до этого на автографе, описанном под № 60, Толстой в конце рукописи, после текста первоначальной редакции главы XXXVIII, сделал пометку «23 октября. Ясн. Пол. Л. Т.», свидетельствующую о том, что на этом первоначально он собирался закончить свое сочинение. Однако работа над отделкой, исправлениями и дополнениями статьи продолжалась. Особенно много поработал Толстой над текстом главы ХХХѴІІІ, написав ее заново (см. рукопись, описанную под № 65). В копии автографа (рукопись, описанная под №66) вслед за текстом главы XXXVIII, здесь также заканчивающей всё сочинение, поставлена новая пометка: «28 октября. Ясная Поляна. Л. Толстой». Но и после этого работа не была закончена, хоть Толстой 31 октября писал Черткову: «Я начерно кончил свою статью и, вероятно, теперь возьмусь за другое».³³³ Глава XXXVIII подверглась новой переработке (см. рукопись, описанную под № 67), и в дополнение к прежде написанному был написан текст главы XXXIX и XL (см. рукопись, описанную под № 68). 17—18 ноября Толстой пишет Черткову: «Вы спрашиваете, что я работаю. Я кончаю (кончил, могу сказать) статью «Что же нам делать?» И много работаю руками и спиной в Москве».³³⁴

Но статья не была закончена и в декабре.

В двадцатых числах ноября С. А. Толстая, печатавшая тогда пятое издание сочинений Толстого, поехала в Петербург, для того чтобы лично хлопотать перед цензурой о напечатании двенадцатого тома, в который должны были войти, среди прочего неизданного материала, «Исповедь», «В чем моя вера?» и «Так что же нам делать?». Начальник главного управления по делам печати Е. М. Феоктистов, в виду того, что том этот заключал в себе сочинения религиозно-нравственного характера, передал их в синодскую цензуру, о чем и известил Софью Андреевну письмом от 25 ноября (АТБ). Но синодские власти задерживали свое решение, и Софья Андреевна обратилась уже из Москвы в декабре письменно к К. П. Победоносцеву с просьбой дать ей решительный ответ — положительный или отрицательный — о судьбе двенадцатого тома. 16 декабря Победоносцев послал Софье Андреевне ответное письмо, в котором писал: «Я немедленно вытребовал из канцелярии синода корректурные листы и прочел их. Они будут рассматриваться в Синоде, но я скажу вам прямо, во избежание недоразумений, что нет никакой надежды, чтобы они были пропущены к печатанию. Всё, что пропускается, считается одобренным, а эти листы никак не могут быть одобрены... Примечания Иванцова-Платонова не только не ослабляют действие сочинения, но еще усиливают его в отрицательном смысле... По совести скажу вам: книга эта, при всем добром намерении автора, — книга, которая произведет вредное действие на умы» (АТБ).

Таким образом надежда напечатать двенадцатый том в том объеме, как он был задуман, окончательно была потеряна. Не помогла делу, как мы видели, и помощь Иванцова-Платонова. Особенно сильное сопротивление цензуры вызвали, разумеется, «Исповедь» и «В чем моя вера?». Что же касается «Так что же нам делать?», то возможность напечатать это сочинение с цензурными изъятиями, очевидно, не была исключена; может быть, цензура на это и указала Софье Андреевне, и она из Москвы обратилась к Толстому в Ясную поляну с просьбой поторопиться прислать ей рукопись. Около 20 декабря Толстой отвечал ей: «Моя рукопись, я думаю, ничего не задержит, потому что теперь, до Рождества, никак не станут работать в типографии, а к 3-му дню праздников я доставлю рукопись с Таней или сам привезу».³³⁵ Однако работа над статьей закончена была Толстым лишь в начале следующего года. Непосредственно вслед за списком «Так что же нам делать?», сделанным рукой неизвестного и принадлежащим архиву Г. А. Русанова, рукой С. А. Толстой проставлена дата — 14 февраля 1886 г. Эта дата повторена в изданиях «Свободного слова» и Сытина. Вероятно, она очень близка к точной дате окончания Толстым работы над статьей.

К статье должно было быть приложено предисловие, которое писал друг Толстого В. Ф. Орлов, учитель железнодорожной школы, некогда сидевший в тюрьме по делу Нечаева. Об этом Толстой писал 22 февраля 1886 г. Черткову: «Последние дни у меня был Орлов и начал писать для Софьи Андреевны предисловие от издательницы к «Что же нам делать?». И написал прекрасную статью, в которой указывает различие моих взглядов от социалистов и революционеров. «Те хотят исправить мир, а этот хочет спасти душу». Предисловие едва ли выйдет, а статья хорошая».³³⁶

Предисловие, действительно, напечатано не было, и следов его не сохранилось. Самая же статья в сильно урезанном цензурой виде напечатана была в двенадцатой части сочинений Толстого, вышедшей к 10 апреля 1886 г.³³⁷ Здесь она имеет заглавие: «Мысли, вызванные переписью». На обложке тома напечатано: «Сочинения графа Л. Н. Толстого. Часть двенадцатая. Произведения последних годов. Москва. Типография М. Б. Волчаникова (бывш. М. Н. Лаврова и Кº)... 1886». Первые одиннадцать томов составляли пятое издание сочинений Толстого, двенадцатый том органически сливается с предшествующими ему томами этого издания, почему и он условно причисляется также к пятому изданию, и в дальнейшем к этому изданию причисляем его и мы. Помимо «Мыслей, вызванных переписью», в этом томе были напечатаны народные рассказы и легенды, статьи «О переписи в Москве», «В чем счастье?», «О народном образовании» и «Смерть Ивана Ильича». В дальнейших изданиях, вплоть до одиннадцатого включительно, статья эта печаталась под заглавием «Отрывки из статьи: «Так что же нам делать?» (1884—1885)», но текст ее, так же как и внутренние подзаголовки, сравнительно с пятым изданием оставался неизменным.

Дальнейшая история печатания «Так что же нам делать?» такова. В 1887 г. в издании М. Элпидина в Женеве отдельной брошюрой напечатана была (без указания года) статья «Деньги».³³⁸ поделенная на четыре главы, соответствующие главам XVII—XX окончательного печатного текста (текста, соответствующего главе XXI, таким образом в брошюре нет). В основу издания положен был наиболее авторитетный текст, закрепленный в рукописи, описанной под № 72. В противоположность книжке «Какова моя жизнь?», текст этой брошюры напечатан исправно, без бросающихся в глаза опечаток. В том же 1887 году статья «Деньги» под заглавием «Какова моя жизнь?» Часть вторая» напечатана была в газете «Общее дело» (апрель, май, июль, №№ 96, 97, 99). Текст тут буквально совпадает с текстом в издании Элпидина. В 1890-м году брошюра вышла без изменений там же, в Женеве, вторым изданием.

Не ранее 1889 г. в издании Элпидина появилась третья часть работы Толстого, озаглавленная «Что же нам делать?» (Carouge, М. Elpidine, Libraire-éditeur, без обозначения года).³³⁹ Текст книги поделен на шестнадцать глав, соответствующих по содержанию главам XXV—XL окончательного печатного текста. В основу издания положен текст, закрепленный в рукописи, написанной рукой М. А. Шмидт и слегка исправленной Толстым (в нашем описании № 71) Этот текст со всеми поправками Толстого здесь точно воспроизведен. В 1901 г. эта книжка вышла там же вторым, исправленным изданием. В основу текста этого исправленного издания положены были, видимо, копии текстов корректур пятого издания и текст очень близкий к тексту рукописи, описанной под № 70. Но критическое отношение к тексту далеко не всюду здесь выдержано последовательно. В целом ряде случаев, очевидно, гоняясь зa полнотой, редактор воспроизводит зачеркнутые в корректуре фразы и абзацы, исключенные Толстым явно не по цензурным соображениям. В других случаях механически воспроизводится зараз зачеркнутое и вместо него рядом написанное. Наконец, исправление некоторых мест, имеющихся в корректуре, но не попавших по цензурным условиям в текст пятого издания, в этом издании часто игнорируется. Также очень часто игнорируется и текст пятого издания.

В 1902 г. в Англии, в Крайстчерче (Cristchurch), в издательстве «Свободное слово» под редакцией В. Г. Черткова вышел VIII том «Полного собрания сочинений, запрещенных в России, Л. Н. Толстого», в котором напечатано «Так что же нам делать?».

В предисловии к книжке от издательства правильно указывается на то, что ранее напечатанные и в России и за границей тексты «Так что же нам делать?» страдают и искажениями и пропусками. Судя по тому, что по поводу издания Элпидина «Что же нам делать?» говорится: «в последнем заключение книги совершенно другое, нежели в данной, окончательной версии автора», — издательству «Свободное слово» не было еще известно элпидинское второе, исправленное издание книги, вышедшее в 1901 г., где текст последней — XL главы напечатан в иной редакции, чем в первом издании, совпадающей с текстом главы XL в издании «Свободного слова». По недоразумению издательство сочло первую редакцию главы о деньгах (XVII в тексте «Русской мысли» и издании Элпидина «Какова моя жизнь?») второй половиной главы XXI, напечатанной здесь впервые, и поместило текст ее непосредственно вслед за текстом главы XXI, разделив оба текста чертой. Первоначально предназначаемый Толстым для главы XXVI ряд абзацев о Мальтусе («Весьма плохой английский публицист... и носилась с ней полстолетия») и перенесенный им затем в главу XXIX, в издании «Свободного слова» остался в главе XXVI. Помимо этого, в издании «Свободного слова», так же как и в изданиях Элпидина, очень большое количество вариантов и разночтений, сравнительно с установленным нами основным текстом произведения. Они достигают часто нескольких фраз. Порой прибавлены кое-какие абзацы, упраздненные Толстым в процессе его работы, другие абзацы, им впоследствии введенные, не вошли в текст этого издания. В главе XXXVIII распорядок некоторых абзацев иной, чем тот, который, на основании критического изучения текста пятого издания, правленных Толстым корректур и самой поздней рукописи, мы устанавливаем в основном тексте. Всё это объясняется тем, что в условиях печатания книги за границей издатели не могли располагать в полной мере нужным критическим аппаратом, хоть и стремились к этому, как видно из письма Черткова к Толстому от 26 апреля 1902 г., написанного в связи с печатанием в Англии «Так что же нам делать?»: «Главное достоинство нашего теперешнего издания ваших писаний в том, что оно делается настолько тщательно во всех отношениях, насколько только возможно» (АТБ). Несомненное и главное достоинство издания «Свободного слова» в том, что оно дало впервые действительно полный текст «Так что же нам делать?» как произведения, представляющего собой единое целое. В основу издания, помимо неизвестного нам списка трактата, легли, повидимому, и копии корректур пятого издания, и самый текст пятого издания, но способ пользования этим материалом здесь приблизительно такой же, как и в издании Элпидина.

В 1906 г. «Так что же нам делать?» впервые вышло в России в полном виде в издании «Посредник». Но здесь мы имеем дело с механической перепечаткой текста в издании «Свободного слова». То же нужно сказать и о ряде других изданий этого произведения, вплоть до берлинского издания И. П. Ладыжникова 1920 г. В 1911 г. в Москве вышло двенадцатое издание сочинений Толстого, принадлежавшее С. А. Толстой, в двадцати частях. Напечатанное в пятнадцатой части «Так что же нам делать?» представляет также перепечатку текста издания «Свободного слова» с единственной поправкой: первоначальная редакция главы о деньгах (XVII) выделена здесь из главы XXI и помещена непосредственно вслед за главой XXIII с заглавием, „Вариант 4-х глав «О деньгах»“.

В 1912—1913 гг. вышло «Полное собрание сочинений Льва Николаевича Толстого» в двадцати томах в издательстве Сытина, под редакцией и с примечаниями П. И. Бирюкова. «Так что же нам делать?» помещено здесь в XIII томе. В 1913 г. это издание вышло и в библиотеке «Русского слова», как приложение к газете «Русское слово» и журналу «Вокруг света». Здесь расположение материала по томам и иногда самый объем материала иные, чем в первом из указанных изданий Сытина. «Так что же нам делать?» без всяких изменений напечатано тут в XVII томе. В основу издания, как заявляет редактор, положен был список из архива Г. А. Русанова, хранящийся ныне в рукописном отделении Государственного Толстовского музея и заключающий в себе полный текст «Так что же нам делать?», поделенный на сорок глав. Авторитетность этого списка сильно преувеличена П. И. Бирюковым. В основном он составился по тому же принципу отбора материала, что и издания Элпидина и «Свободного слова». В приложении к статье П. И. Бирюковым напечатана первоначальная редакция главы XVII (о деньгах).

Таким образом тексты «Так что же нам делать?» в изданиях Элпидина, «Свободного слова» и Сытина не являются с научной точки зрения авторитетными. Единственно авторитетным является текст пятого издания 1886 г., печатавшийся под личным наблюдением Толстого, читавшего и правившего для него корректуры. Из текста этого издания мы и исходим в установлении окончательного текста произведения. Но в пятом издании «Так что же нам делать?» напечатано далеко не полностью: сюда не вошли отдельные главы и абзацы, некоторые места подверглись переделке. Поэтому для восстановления недостающего мы пользуемся правленными Толстым корректурами, относящимися к этому изданию, корректурами текста, предназначавшегося для «Русской мысли» и, наконец, рукописями, с которых производился набор или которые по всем признакам представляют собой последнюю редакцию отдельных глав произведения.

Правленные Толстым корректуры пятого издания представляют собой ближайший вспомогательный материал, в некоторых отношениях более ценный и достоверный, чем рукописи, так как они заключают в себе многочисленные поправки Толстого и являются таким образом последней известной нам стадией работы писателя над своим произведением (но не последней вообще: кроме частично сохранившихся корректур, как видно из сопоставления их с текстом пятого издания, были еще новые корректуры, в которых, между прочим, сделаны дальнейшие цензурные сокращения и изменения). Так как корректуры пятого издания дошли до нас не полностью, свободные от вмешательства внешней цензуры, они воспроизводят текст, процензурованный Иванцовым-Платоновым, и, кроме того, подверглись авторской самоцензуре, быть может, в связи с указаниями того же Иванцова-Платонова, на помощь приходят рукописи, описанные нами под №№ 70, 69 и 72, частично представлявшие собой оригинал, с которого делался набор. (Более подробная аргументация в пользу привлечения этих рукописей ниже.) Начальные главы, имеющиеся в рукописи № 70, не снабжены типографскими пометами; следовательно, нет основания предполагать, что они были в наборе. В этом случае пользуемся текстом отпечатанных листов и сверстанной и правленной корректуры «Русской мысли», так как по всем данным в процессе дальнейшей работы Толстой совершенно не изменял текста, приготовленного им для «Русской мысли».

В ряде случаев мы имеем дело с такими поправками Толстого в корректурах пятого издания, которые сделаны с явной целью избежать столкновения с цензурой. Так, например, в корректуре главы XXIX во фразе: «Но ведь точь в точь то же самое говорили богословы, и не дураки же они были» — Толстой зачеркивает слово «богословы», имеющееся и в рукописи № 70, и вместо него пишет «старинные учители». Это, конечно, случай самоцензуры. В главе XXX, во фразе: «мы имеем ровно столько же права, как признать существование троичного бога и тому подобных теологических положений» (так и в рукописи № 70) зачеркивается весь конец фразы, начиная от слова «троичного» и вместо него пишется: «всякого невидимого фантастического существа». Опять явный случай самоцензуры, и т. д. Во всех тех случаях, где мы по ходу мысли Толстого, по контексту и по бесспорным логическим соображениям имеем основание усматривать явные случаи такой самоцензуры, мы восстанавливаем зачеркнутое в корректуре, если оно не зачеркнуто в рукописи, с которой делался набор.

Как видим из всего только-что сказанного, мы принуждены, конструируя окончательный текст «Так что же нам делать?» привлекать материалы, закрепляющие иногда разновременные этапы работы Толстого над трактатом. Так, прежде всего, неполнота корректур пятого издания лишает нас возможности учесть те поправки Толстого, которые в несохранившихся корректурах могли быть сделаны, и, пополняя недостающее в корректуре и в тексте пятого издания текстами рукописей, мы объединяем хронологически не совпадающие стадии обработки материала. Но такой вынужденно сложный путь установления критического текста диктуется очень сложной историей печатания «Так что же нам делать?» и судьбами рукописного и корректурного материала, связанного с этим произведением.

Предлагаем подробное описание по главам текста, напечатанного в пятом издании, сравнительно с окончательным, нами установленным текстом.

Попутно даем описание текста, напечатанного в «Русском богатстве», и главнейшие разночтения других печатных текстов, имеющиеся в авторизованных рукописях и корректурах, но аннулированные Толстым в процессе дальнейшей работы. Приведение всех печатных разночтений, в виду их обилия, было бы, во-первых, крайне обременительным и для читателя и для издания, во-вторых, методологически необоснованным, так как сам Толстой принимал участие в проверке и редактировании лишь тех текстов сочинения, которые печатались в «Русской мысли», «Русском богатстве» и пятом издании его сочинений; все же остальные издания печатались помимо его прямого участия.

Тут же подробно обосновываем те соображения, которыми мы руководствуемся при установлении окончательного текста и критического отбора для него печатного и рукописного материала.

В дальнейшем исходим из счета глав и их распорядка, принятых в настоящем издании «Так что же нам делать?»

Глава I напечатана в пятом издании полностью.

Из главы II исключены: 1) конец 1-го абзаца, стр. 186, строки 21—26, начиная от слов: «Городские старожилы, когда говорили мне про городскую нищету...» 2) конец предпоследнего абзаца и целиком весь последний абзац, стр. 189, строка 39 — стр. 190, строка 40, от слов: «Увидав его, мне вдруг стало ужасно стыдно». Недостающее восполняется по отпечатанным листам «Русской мысли».

Глава III напечатана полностью; лишь в 1-м абзаце, стр. 191, строка 4, после слов: «началъ говорить мне» исключено имеющееся в отпечатанных листах «не без удовольствия» и в предпоследнем абзаце, стр. 195, строка 16, после слов: «Я прочел ее краснея», также имеющееся в отпечатанных листах «до слез». Исключенное восполняем по отпечатанным листам «Русской мысли».

Глава IV напечатана полностью, за исключением следующей фразы в последнем абзаце, стр. 198, строки 21—22, имеющейся в корректуре «Русской мысли»: «А затевал я облагодетельствовать этих людей с помощью московских богачей». Вводим эту фразу в основной текст, так как она исключена была, видимо, по требованию цензуры. Ее нет и в отпечатанных листах «Русской мысли».

Главы V, VI, VII напечатаны полностью.

Из главы VIII исключен конец последнего абзаца, стр. 213, строки 5—17, начиная от слов: «спасать от того взгляда на жизнь, одобряемого всеми». Недостающее восстанавливаем по сверстанным листам «Русской мысли».

Главы IX, X, XI и XII напечатаны полностью.

Глава IX окончательного печатного текста соответствует главе VI статьи «Из воспоминаний о переписи», напечатанной в октябрьской книжке «Русского богатства» за 1885 г. В ней, несомненно по цензурным требованиям, ряд исключенных мест. Из 3-го абзаца, стр. 214, строки 15—30, исключена часть текста от слов: «пачкали, портили всё вокруг себя» и, кончая: «и пользоваться благами жизни как можно больше». Целиком исключен 4-й абзац, стр. 214, строки 34—39. «Я мог бы понять... Но я ничего не понимал этого». Исключена большая часть последнего, 5-го абзаца, стр. 215, строки 4—21, от слов: «В то время как Сережа жил у нас», до конца.

В главе XIII исключены: 1) конец 7-го абзаца, стр. 229, строки 28—29, начиная со слов: «И, в-третьих, роскошь даже неприятна и опасна в деревне», 2) конец 8-го абзаца, стр. 230, строки 11—12, начиная со слов: «Богатые люди собираются в городе», весь 9-й абзац и большая часть 10-го абзаца, стр. 230, строка 21 — стр. 231, строка 14: «И вот он тянется в город... благодарны нам за то, что мы кормим их этою роскошью». 3) весь 11-й абзац, стр. 231, строки 28—37: «Никогда они не признавали и не признают... наполняют непотребные ночлежные дома», 4) весь последний абзац, стр. 232, строка 38 — стр. 233, строка 5: «И вот, вникнув в свойства городской бедности... что у них отобрано в деревне».

Недостающее восполняем по сверстанным листам «Русской мысли» и по рукописи № 70. Пользуемся рукописью потому, что текст этой главы в рукописи, переписанной, очевидно, с корректуры, заключает в себе кое-какие мелкие поправки рукой Толстого.

Главе XIII окончательного печатного текста соответствует глава II статьи «Деревня и город», напечатанной в декабрьской книжке «Русского богатства» за 1885 г. В ней цензурой сделаны следующие изъятия. Исключен конец 7-го абзаца, стр. 229, строки 29—35, начиная со слов: «Неловко и жутко в деревне делать ванны». Из 8-го абзаца стр. 229, строка 38 — стр. 230, строка 12, исключены слова: «где удовлетворение всяких роскошных вкусов заботливо охраняется многолюдной полицией... под охраной власти». Из 10-го абзаца, стр. 230, строка 32 — стр. 231 строка 10, исключена приблизительно половина, с начала — «И в самом деле, надо только вдуматься», кончая словами: «человек этот не может привыкнуть к этому», а также последняя фраза, стр. 231, строки 25—27: «Мы очень заблуждаемся... на окружающую их роскошь». Как и в пятом издании, исключены целиком 11-й абзац и последний.

Из главы XIV исключена большая часть ее текста, от слов: «Что же он может видеть во мне другого», стр. 235, строка 10 — стр. 238, строка 8, до конца главы. Недостающее восстанавливаем по сверстанным листам «Русской мысли».

Главе XIV окончательного печатного текста соответствует глава III статьи «Деревня и город», напечатанной в «Русском богатстве» (см. выше). В ней цензурой сделаны изъятия, не совпадающие с теми, какие сделаны в пятом издании. В начале главы исключено всё то место, где речь идет о Сютаеве и о тех размышлениях, которые вызваны были у Толстого беседой с ним, начиная от слов: «Я помню, что и тогда слово, сказанное Сютаевым», кончая: «Это самое и это первое, что мы делаем», стр. 233, строка 21 — стр. 235, строка 27. Далее исключена фраза: «В самом деле все стремления... отличение себя от бедных», стр. 235, строки 35—37. Затем исключен большой кусок текста от слов: «Первое, что делает разбогатевший человек», кончая: «То же с способом передвижения», стр. 235, строка 40 — стр. 236, строка 32. В абзаце, где речь идет о «чистоте», исключены слова: «когда она добывается чужим трудом?» стр. 237, строки 2—3, «подтверждающий только пословицу: белые ручки чужие труды любят?», стр. 237, строки 5—6, «когда чистота эта добывается чужими трудами», стр. 237, строки 15—16. Из предпоследнего абзаца, стр. 237, строка 40 — стр. 238, строка 5, исключен его конец, начиная со слов: «Я убедился, что между нами, богатыми».

Глава XV имеет следующие особенности. Во 2-м абзаце, стр. 239, строки 12—13, вместо читаемого в пятом издании «ни на 100 рублях» во всех других изданиях, в согласии с текстом «Русской мысли» и рукописи № 70, стоит «ни на 10 тысячах». Непосредственно вслед за этим в тех же изданиях идет фраза: «Нельзя быть немножко добрым человеком», отсутствующая в тексте пятого издания и присутствующая в тексте «Русской мысли» и в рукописи № 70. В том же абзаце, стр. 239, строка 18, вслед за словами: «почему я откажу ему?» читаем следующий вариант, отсутствующий также в пятом издании, но имеющийся во всех других изданиях, в тексте «Русской мысли» и в рукописи № 70:

Ведь если бы причина моей деятельности состояла в том, чтобы достигнуть определенной материальной цели, дать ему столько-то рублей или такое-то пальто, я мог бы, раз дав их, успокоиться; но причина моей деятельности не это; причина та, что я хочу быть добрым человеком, т. е. хочу видеть себя в каждом другом человеке. Всякий человек так, а не иначе, понимает доброту.

Полагаем, что изменение 10 000 на 100 руб. и указанные пропуски в пятом издании объясняются не цензурным вмешательством, а личным усмотрением Толстого (для цензурного вмешательства здесь, очевидно, не было никакого повода). Заметим кстати, что в цензурованном тексте «Русского богатства» удержано и «10 000» и все указанные только что пропуски пятого издания. Видимо, исправления Толстым были сделаны в недошедших до нас последних корректурах пятого издания. Поэтому и мы в данном случае придерживаемся точно текста пятого издания и не включаем в основной текст указанных пропусков.

В той же XV главе в пятом издании отсутствуют абзацы 6-й и 7-й («Это было в деревне... Это дело учтивости, а не благотворительности»), стр. 239, строка 36 — стр. 240, строка 31 и абзацы 10-й, 11-й, 12-й и 13-й («Этот-то вывод... Не мудрено, что мне было стыдно»), стр. 241, строка 31—стр. 242, строка 37. Очевидно также, что содержание 6-го, 7-го и 10-го абзацев также не давало повода для цензурного вмешательства, но такой повод легко можно было найти в абзацах 11-м, 12-м и 13-м (мотив эксплоатации бедных богатыми, швыряние богатыми «дурашных», т. е. «нетрудовых», денег). А так как эти три последних абзаца текстуально связаны с первыми тремя (и там и тут фигурирует, напр., поварова жена), то исключение трех последних абзацев механически влекло за собой и исключение первых трех. Таким образом, полагая, что все шесть абзацев исключены в результате цензурных требований, вводим их в основной текст по отпечатанным листам «Русской мысли». В издании «Свободного слова» читаем еще следующий заключительный абзац этой главы, отсутствующий во всех печатных изданиях, в том числе и в пятом:

«Так что же делать? На этот вопрос, если кому-нибудь еще нужен ответ на него, я отвечу подробно, если Бог позволит».

Здесь мы имеем механическое воспроизведение последнего абзаца главы XV, которым статья заканчивалась в отпечатанных листах «Русской мысли».

Главе XV окончательного печатного текста соответствует глава VI — последняя — статьи «Деревня и город», напечатанной в «Русском богатстве». Здесь цензурных изъятий меньше, чем в тексте пятого издания. Исключены конец 11-го абзаца, стр. 242, строки 1—9, начиная со слов: «И так поняла меня поварова жена», и весь 12-й абзац, стр. 242, строки 10—33. «В самом деле... так посмотрела и поварова жена». Из последнего, 14-го абзаца, стр. 243, строки 4—6, исключены слова: «хоть то, что сделала проститутка, ухаживая три дня за больною и ее ребенком. А мне казалось это так мало! И я стал думать о добре!» Заканчивается глава и вся статья словами, которыми начинается глава XVII (о деньгах) в ее первой редакции: «В заблуждение о том, что я могу помогать другим, меня ввело именно то, что я воображал себе, что мои деньги такие же, как Семеновы. Но это была неправда».

В главе XVI объединены две главы: XVI и XXII. Вслед за окончанием текста, относящегося к главе XVI, идет два ряда точек и затем текст главы XXII; главы XVII—XXI, в которых заключается рассуждение о деньгах, цензурой исключены.

Из текста главы XVI в пятом издании цензурой исключены: 1) абзац 3-й: «Я хочу этого и вижу... трудом других людей», стр. 243, строки 20—24, часть абзаца 5-го: «Сначала идут... как 10 : 1». стр. 243, строки 30—38, абзацы 6-й, 7-й, 8-й: «Я принадлежу к разряду»... «стал прост ясен и приятен», стр. 245, строки 6—35; 2) конец 9-го абзаца, начиная со слов: «его баланс, так сказать» стр. 246, строки 7—10; 3) весь 11-й абзац: «Я всю жизнь провожу так... которые кормят меня», стр. 246, строки 19—33. Последний абзац смягчен и читается так: «И я почувствовал, что в деньгах, в самых деньгах, в обладании ими, есть что-то безнравственное, и я спросил себя, что такое деньги?»

Самим Толстым, очевидно из цензурных соображений, в корректуре № 76 исключены абзац 4-й и начало 5-го, кончая: «как 10 : 1».

Недостающее восполняем по рукописи № 70, сверяя ее текст с текстом корректурных листов, описанных под № 76. В рукописи текст главы XVI заключает в себе типографские пометки, свидетельствующие о том, что с него делался набор. Часть не вошедших в пятое издание мест здесь отмечены крестиками, сделанными красными чернилами (в начале и в конце выпущенного текста). Эти места не вошли и в корректурные листы.

Главе XVI окончательного печатного текста соответствуют главы IV и V статьи «Деревня и город», напечатанной в «Русском богатстве». И здесь также цензурных изъятий меньше, чем в тексте пятого издания. Но зато многочисленны изменения отдельных фраз и выражений.

3-й абзац, стр. 243, строки 20—24, — «Я хочу этого и вижу... других людей» переделан так: «Я хочу этого и вижу, что я же сам отбираю у трудящихся необходимое и пользуюсь с излишком трудом этих других людей». Далее исключен весь 4-й абзац и часть 5-го, стр. 243, строки 25—38: «Я вижу, что пользование... относится к первым, как 10 : 1». Вместо читаемых в 5-м абзаце слов: «но что вследствие уловок, отбирающих у этих людей необходимое», стр. 243, строка 38—стр. 244, строка 1, напечатано: «но что вследствие моей жизни, отбирающей у этих людей необходимое», вместо «благодаря содействию наук и искусств», стр. 244, строка 4 — «благодаря содействию даже науки и искусств». Из того же 5-го абзаца исключена часть текста: «Я вижу, что в наше время жизнь рабочего человека»... «перебираешься из основания на вершину», стр. 244, строки 6—32. Вместо читаемых в том же абзаце слов: «Богатые, и я в том числе, разными уловками мы устраиваем себе этим неразменный рубль», стр. 244, строки 34—35, напечатано: «Люди разными способами устраивают себе этот неразменный рубль». В том же абзаце, стр. 244, строки 38—39, вместо «Бедный трудовой человек, обобранный для того, чтобы у богатого был этот неразменный рубль, стремится за ними в город». — «Трудовой человек стремится за ними в город». Текст 6-го абзаца, стр. 245, строки 6—21, — «Я принадлежу к разряду... чтобы слезть с него» сокращен так:

«И вот я, принадлежа к разряду тех людей, которые устроили себе волшебный неразменный рубль, соблазняющий этих же несчастных, хочу помогать этим людям. Ясно, что прежде всего я должен с одной стороны не обирать их, как я это делаю, а с другой стороны не соблазнять их. И я воображаю себе, что жалею людей и хочу помогать им!»

В тексте, соответствующем 9-му абзацу, стр. 245, строки 38—39, вместо «услуг сотен людей» напечатано: «услуги людей». Оттуда же исключена часть текста, соответствующая концу абзаца, стр. 245, строка 39 — стр. 246, строка 9, «Людям, которые встают»... что даю им». Далее исключены слова: «И этим-то людям я иду помогать» стр. 246, строка 10, которыми начинается 10-й абзац. Из 11-го абзаца, стр. 246, строки 29—33, исключен его конец: «И все эти люди... которые кормят меня». Наконец, исключен последний абзац главы: «И я почувствовал... что такое деньги?»

Текст, соответствующий главам XVII—XXI «Так что же нам делать?» в его окончательной редакции (главы о деньгах), в пятом издании отсутствует, конечно по вине цензуры. Главы XVII—XX печатаем по тексту рукописи № 72, в которой мы имеем наиболее позднюю из рукописных редакций этой части произведения (см. описание рукописей); сверяем ее текст с текстом XVII, XVIII и XIX глав в корректурных листах, описанных под № 76. Зачеркивания, сделанные рукой Толстого в XIX главе (корректура № 76): от слов: не подвергшихся «общему государственному», кончая: «чтобы служить насилию», стр. 267, строки 20—25, «общего государственного», стр. 268, строка 6, и «в виде завоевателя», стр. 268, строки 10—11, — считаем сделанными из цензурных соображений и потому восстанавливаем их в основном тексте. Главу XXI печатаем по тексту рукописи № 70, сверяя ее текст с сохранившейся частью текста главы в корректуре, описанной под № 76. Здесь слова «народы без правительств», стр. 285, строка 6, исправлены рукой Толстого на «первобытные народы» и слово «властью», стр. 289, строка 26, на «силою». Считаем, что эти исправления явились в результате самоцензуры и потому не вводим их в основной текст.

В главе XXII (вошедшей в пятом издании в состав главы XVI) исключены: 1) в 3-м абзаце, стр. 291, строка 22, слово «законное», 2) в том же абзаце — от слов: «что я даю собранные мною векселя», стр. 291, строка 23, кончая словами: «Я увидал», стр. 291, строка 26, 3) в 7-м абзаце, стр. 293, строки 4—5, слова: «насилием, как грабительницы пчелы», 4) конец того же абзаца, начиная со слов: «Я понял, что несчастия людей происходят от рабства», стр. 293, строка 8, 5) конец 8-го абзаца, начиная со слов: «как можно меньше предъявлять своих прав», стр. 293, строка 25, 6) в 9-м абзаце, стр. 293, строка 37, слова: «ни посредством службы правительству», 7) в 11-м абзаце, стр. 294, строки 8—9, слова: «службы правительству», 8; в 12-м абзаце, стр. 294, строки 19—20, вместо «Стоит только человеку не желать пользоваться чужим трудом посредством службы, владения землею и деньгами» напечатано: «Стоит только человеку не желать иметь земли и денег», 9) в том же абзаце, стр. 294, строки 24—25, исключены слова: «сольется с ним и станет плечо в плечо с ним и», 10) в абзаце 13-м, стр. 294, строки 29—30, исключены слова: «посредством службы, владения землею и деньгами».

Недостающее восполняем по рукописи № 69, в которой находятся главы XXII (без начала), XXIII и XXIV (без конца), окончательно проредактированные Толстым. Судя по типографским пометам, эта рукопись была в наборе (см. описание рукописей). В одном случае недостающее в этой рукописи место (утеряны две четвертушки) восполняем по рукописи № 70. Пользуемся также текстом корректуры, описанной под № 76. В ней набран весь текст главы по рукописи № 69, но зачеркнуты, скорее всего рукой С. А. Толстой, судя по характеру помет на полях, следующие слова: «Я понял, что рабство нашего времени производится насилием солдатства, присвоением земли и взысканием денег», стр. 293, строки 10—12, «поддерживаемыми насилием солдатства», стр. 293, строка 28, «ни посредством службы правительству», стр. 293, строка 37, «посредством службы правительству», стр. 294, строки 8—9, «службы», стр. 294, строки 20, 29. Если даже эти слова зачеркнуты рукой Толстого, что сомнительно, то сделано это, несомненно, в результате самоцензуры. Поэтому все указанные зачеркнутые слова вводим в основной текст.

Тексту главы XXIII соответствует глава XVII пятого издания. В этом издании исключены: 1) весь первый абзац, стр. 294, строка 34—стр. 295, строка 5: «Я увидал... искусными софизмами», 2) во 2-м абзаце, стр. 295, строки 6—7, слова «для того, чтобы не производить разврата и страданий людей», 3) весь 7-й абзац, стр. 295, строки 25—29: «Мы ходим на час... если хочешь ходить в горнице», 4) большая часть 11-го абзаца, стр. 296, строки 16—21, от слов: «У них голова кружится» и до конца и весь 12-й абзац, стр. 296, строки 22—30: «Для человека с десятью людьми... в которой он вымылся», 5) целиком абзац предпоследний: «Правда, что выгоды всех переплетены... тем он более работает».

Недостающее восполняем по рукописи № 69 и по тексту корректуры № 76, в которой текст этой рукописи перепечатан целиком. В ней, как и в рукописи, по сравнению с печатным текстом, после слов «разврата и страданий людей», стр. 295, строка 7, есть следующие лишние слова: «которые я не люблю, и чтобы не участвовать в порабощении других людей». Слова эти были вычеркнуты, очевидно, в последней корректуре, как делающие всю фразу стилистически шероховатой, и потому и мы их не вводим в основной текст. В корректуре после слов «если хочешь ходить в горнице», стр. 295, строки 28—29, зачеркнуто: «а то ходить под сарай» и после слов: «в которой живет богатый человек», стр. 296, строки 35—36, также зачеркнут следующий абзац:

Нынче утром я вышел в коридор, где топятся печи. Мужик топил печь, греющую комнату сына. Я зашел к нему: он спал. Было 11 часов утра. Нынче праздник, отговорки, уроков нет. Гладкий 18-тилетний малый с бородой, наевшись с вечера, спит до 11 часов. А мужик его лет встал с утра, переделал уже кучу дел и топит десятую его печку, а он спит. «Хоть бы не топил мужик его печку, чтоб не греть это гладкое, ленивое тело!» подумал я. Но тотчас же вспомнил, что печка эта греет и комнату экономки, 40-летней женщины, которая вчера до 3 часов ночи готовила всё к ужину, который ел и мой сын, и убирала посуду и встала всё-таки в семь. Ей нельзя самой топить; она не успеет. Мужик топит и для нее. А под ее фирмой греется ленивый.

Оба последние пропуска сделаны явно не из цензурных соображений. Первый, видимо, сделан для того, чтобы избежать излишней грубости в стиле, второй для того, чтобы не изображать в отрицательном свете члена семьи. Если даже эти пропуски сделаны рукой С. А. Толстой и по ее инициативе, то они никак не могут итти в один ряд с теми вынужденными пропусками, которые делались из цензурных соображений. Трудно думать, чтобы они могли вызвать внутреннее сопротивление со стороны Толстого. Поэтому в обоих случаях зачеркнутое в корректуре в этой главе и вошедшее во все полные издания статьи не вводим в основной текст.

Глава XXIV напечатана в пятом издании под заглавием «Жизнь в городе». В ней исключено: 1) в начале главы, стр. 297, строка 29, слово «стерва», замененное многоточием, 2) в начале главы, стр. 302, строка 34, слово «царские», 3) в том же абзаце, стр. 303, строки 2—3, где исключено слово «царские», вместо заключительных предложений, начиная со слов: «что не все они, мужчины, приходят в то состояние золоторотцев» и т. д. — напечатано: «что все не приходят в худшее состояние»; 4) далее, через один абзац, стр. 303, и строка 9 — стр. 304, строка 6, исключены три абзаца под ряд — «И вот показались со всех сторон кареты... но что этим самым они кормят бедных людей».

Недостающее восполняем по рукописи № 69, сверяя текст ее с текстом корректуры № 76, где набран весь текст соответствующей главы рукописи. Здесь также зачеркнуты явно из цензурных соображений слова «стерва» и «царские». Конец абзаца: «не приходит в то состояние золоторотцев» и т. д. не исправлен (он, очевидно, исправлен в последней корректуре). Так как всё пропущенное и исправленное в этой главе пропущено и исправлено явно в угоду цензуре, в окончательном тексте всё это восстанавливаем.

Под тем же заглавием «Жизнь в городе» эта глава напечатана в мартовской и апрельской книжках «Русского богатства» за 1885 г. Сравнительно с пятым изданием здесь находим три лишних абзаца, имеющихся в рукописях, описанных под №№ 22 и 25 и помещающихся между абзацами, начинающимися словами: «Так как же здесь, в этих наших весельях» (стр. 304, строка 16) и «Ведь каждая из женщин, которая поехала на этот бал» (стр. 304, строка 19):

Мы живем так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой и нашей жизнью, а между тем связь эта должна бы резать нам глаза. Я меняю лишнюю рубашку и от этого имею приятный вид чистоплотности, она стирает лишнюю рубашку через силу и от этого умирает.

Мы можем сказать: «Не мы лично защемили хвост в лещетку», но отрицать того, что не будь защемленного хвоста, не было бы нашего веселья, мы не имеем никакого права.

Мы не видим, какая связь между прачкой и нашей роскошью; но это не оттого, что нет этой связи, но оттого, что мы поставили перед собой ширмы, чтобы не видеть этой связи.

Если бы не было ширм, мы бы не видели то, чего нельзя видеть.

(«Русское богатство», 1885, № 4, стр. 1—2.)

Этот вариант повторен во всех трех изданиях М. Элпидина книги «Какова моя жизнь?»

В корректуре № 76, а также в изданиях Элпидина, «Свободного слова», Сытина и от них зависящих конец главы XXIV (у Элпидина —XX) иной, чем в пятом издании и следующих, вплоть до двенадцатого. После слов: «Ответ на это простой» стр. 307, строка 6, — следует:

Если я заехал к диким и они угостили меня котлетами, которые мне показались вкусными, и я на другой день узнал (может быть, и сам видел), что вкусные котлеты эти сделаны из человека пленного, которого убили, чтоб сделать вкусные котлеты, — если я не признаю хорошим есть людей, то как бы вкусны ни были котлеты, как бы ни был общ обычай поедания людей между моими сожителями, как бы ни ничтожна была польза для пленных, приготовленных для съедения, от моего отказа от котлет, я не буду и не могу больше есть их. Может быть, я съем и человеческое мясо, когда голод заставит меня сделать это, но не буду делать угощений и не буду участвовать в угощениях из человеческого мяса, и не буду искать таких угощений и гордиться моим участием в них.

Этот вариант восходит к рукописям (см. автограф, описанный под № 21).

Вариант пятого издания, присутствующий и в тексте «Русского богатства» («Говорят: деятельность одного человека...» и далее — пересказ индийской сказки, стр. 307, строки 7—22) не находит себе соответствия в наличных рукописях. Однако мы печатаем его в основном тексте, так как нет никаких оснований предполагать, что в пятое издание и ранее в текст «Русского богатства» он попал вынужденно, из-за цензурных соображений: в варианте «Если я заехал к диким...» очевидно, ничего нецензурного нет. Видимо, вариант, принимаемый нами за основной, был вписан Толстым в последней корректуре.

Главы XXV и XXVI в извлечении напечатаны в пятом издании под заголовком «Жизнь в деревне», причем из главы XXVI напечатан лишь отрывок. Из главы XXV исключены следующие места. 1) в 3-м абзаце, стр. 307, строки 32—33, фраза: «В городе продолжается всё та же оргия богачей»; 2) в том же абзаце, стр. 307, строки 37—38, слова: «пользующихся трудом других людей»; 3) в том же абзаце, стр. 308, строки 6—7, слова: «и которых мы будто бы кормим, давая им работу». 4) В 4-м абзаце стр. 308, строки 21—30, — от слов: «всё красится масляной краской» до конца абзаца; 5) 5-й абзац, стр. 308, строки 31—37, исключен целиком; 6) в 7-м абзаце, стр. 309, строки 13—15, исключено от слов: «потому что тут, в деревне», 7) в 8-м абзаце, стр. 309, строки 17—23, исключено от слов: «Господа, живущие в деревне», до конца абзаца; 8) в 10-м абзаце, стр. 310, строки 16—17, исключены слова: «надо ли держать, корову, отбыть ли подати?»; 9) абзацы 11—15 и начало 16-го, стр. 311, строка 17—стр. 312, строка 22, исключены целиком, от слов: «А вот барский дом кончая: «каждый мальчик дорог»; 10) исключен конец 16-го абзаца, стр. 312, строки 22—35, от слов: «и в это время такая жизнь господ», кончая: «отнимая хлеб и труд от замученных работой людей»; 11) в 17-м абзаце, стр. 312, строка 40, исключены слова: «наслаждаемся, роскошествуем»; 12) исключен конец того же абзаца, стр. 313 строки 1—4, от слов: «мы не хотим видеть того»; 13) исключены заключительные слова 18-го абзаца, стр. 313, строки 6—7: «и что мы, живя, как мы живем, невинны и чисты, как голуби»; 14) наконец, стр. 313, строки 32—33, исключен заключительный, 23-й стих из книги пророка Исаии.

Недостающие места восполняем по корректуре № 76 (соответствующий текст рукописи № 70 Толстым не выправлен и в наборе не был). В корректуре, явно из цензурных соображений, зачеркнут в XXV главе 23-й стих V главы книги Исаии. Зачеркнутое в основном тексте восстанавливаем. Все печатные издания, где «Так что же нам делать?» напечатано полностью, в общем не отличаются от установленного нами текста главы, если не считать несущественных для смысла словарных вариантов, опечаток и разницы в расположении и числе абзацев.

В основной текст главы сравнительно с пятым изданием вносим следующие исправления:

Стр. 310, строка 3, вместо «судье» — «к судье», как во всех рукописях.

Стр. 310, строка 10, вместо «выдают» — «выедают». В рукописях, как и в пятом издании, — «выдают», но это очевидная описка.

Из главы XXVI напечатан лишь небольшой отрывок (абзацы 4-й, 5-й, 6-й и 7-й), следующий непосредственно за текстом, относящимся к главе XXV, и особо не выделенный. Начинается: «Хорошо ли, дурно ли сделал тот Бог», оканчивается: «и не могут одолеть ее», стр. 314, строка 35 — стр. 315, строка 28.

Печатаем текст этой главы по рукописи № 70 (на листах ее исправления рукой Толстого и пометки наборщика) и по корректуре № 76. В последней из цензурных соображений зачеркнут абзац, начинающийся словами «Все богословские тонкости», стр. 317, строка 21. В основном тексте восстанавливаем его. Отличия других печатных изданий полного текста «Так что же нам делать?» в этой главе, по сравнению с печатаемым нами текстом, такого же рода, как и варианты главы XXV.

Глава XXVII в пятое издание не вошла. Печатаем ее по рукописи № 70, где она выправлена рукой Толстого. Текст почти всей главы, кроме начала и конца (первые два и последний абзацы), обведен сбоку карандашной чертой. Типографские пометы в этой главе — только на первой и на последней странице — указание на то, что набирались лишь те места, которые не были отчеркнуты карандашом, но и они в текст пятого издания не попали. В корректуре № 76 они напечатаны и здесь вместе с текстом следующей главы объединены в одну XXVII главу.

Главы XXVIII—XXXVIII с большими или меньшими купюрами в пятом издании объединены в статье «О назначении науки и искусства», поделенной на семь глав.

Из главы XXVIII в пятое издание вошла лишь незначительная по объему часть — конец главы: («Научная теория говорит... оправдание нашего времени», стр. 330, строки 14—33). Печатаем эту главу по рукописи № 70, где она выправлена рукой Толстого и заключает в себе типографские пометы, свидетельствующие о том, что глава эта набиралась для печати, и по корректуре № 76, где она набрана целиком. В последней зачеркнута часть текста от слов: «сплотившееся в один чудовищный обман», кончая: «и держится только по инерции», стр. 326, строка 38—стр. 327, стр. 22. Так как зачеркнутое представляет явный случай самоцензуры, то в основном тексте восстанавливаем его.

Из главы XXIX в пятом издании исключены первые три абзаца «Проповедуется новое учение... толпы праздных, богатых людей». В рукописи № 70 они обведены карандашом и в корректуру также не попали. В 4-м абзаце, стр. 331, строка 38, выпущены слова: «как и причина успеха теории падения и искупления человека». Эти слова обведены карандашом, и в корректуре они отсутствуют. Из того же абзаца, стр. 332, строки 1—7, исключен конец, начиная со слов: «И точно так же, как в богословии на теории искупления». Всё это место в рукописи не отчеркнуто; оно попало в корректуру № 74, но здесь Толстым вычеркнуто, конечно, по соображениям цензурного характера. В 5-м абзаце, стр. 332, строка 16, исключены слова: «что как лжехристианство, так и» и в связи с этим ниже вместо слов «ни то, ни другое» напечатано: «оно». Эти исправления сделаны самим Толстым в корректуре (самоцензура). Далее исключен конец 5-го абзаца, стр. 332, строки 19—26, начиная со слов: «Если мы теперь скажем новому образованному человеку». В корректуре № 74 всё это место оставлено, но в корректуре № 76 зачеркнуто. В 8-м абзаце, в первой строке, стр. 333, строка 3, стоит вместо «богословы» — «старинные учители». Это исправление сделано в корректуре № 73 рукой Толстого. Первоначально же как в рукописи, так и в корректуре, стояло «богословы». Так как исправление сделано было Толстым, очевидно, по цензурным соображениям, то восстанавливаем первоначальное написание «богословы». В 9-м абзаце, стр. 334, строки 4—5 и 8—10, выпущены следующие слова: «не происходит от жестокости, эгоизма и неразумия людей богатых и властных, а оно», и «и потому богатые и властные классы нисколько не виноваты и могут спокойно продолжать жить, как жили». Эти слова еще удержались в корректуре № 76 и исключены, очевидно, в последней корректуре. В 10-м абзаце, стр. 334, строки 20—22, исключены слова, взятые в скобки: «она, как искупление в богословии, для большинства служит популярным выражением всего нового вероучения». Они из рукописи перешли в корректуру № 74 и были зачеркнуты в корректуре № 76. В 13-м абзаце, стр. 335, строка 9, исключены слова: «и с богословием и с философией», не попавшие и в корректуру. В предпоследнем абзаце, стр. 336, строка 8, исключены слова «покойно пожирать труды других гибнущих людей», а слово «утешая» в связи с этим заменено словом «утешать». Все эти слова в корректуре № 76 оставались и исключены, очевидно, в последней корректуре. Всё недостающее восполняем по корректуре № 76 и по рукописи № 70, восстанавливая все указанные зачеркнутые места, как такие, которые зачеркнуты по цензурным соображениям.

В главе ХХХ, в 1-м абзаце, стр. 337, строки 23—25, словам: «существование троичного бога и тому подобных теологических положений» в пятом издании соответствуют слова: «существование всякого невидимого фантастического существа». Эта замена сделана была собственноручно Толстым в корректуре № 74, но так как второй вариант совершенно очевидно является результатом приспособления к цензурным требованиям, то принимаем первоначальное чтение. В том же абзаце, стр. 336, строка 31, в пятом издании напечатано: «Канта». Считаем такое написание опечаткой и заменяем его словом «Конта» в согласии с совершенно явственным написанием Толстого в корректуре, а также по связи с контекстом: выражение «потакало царствующему злу» здесь гораздо более подходит к Конту, чем к Канту. Абзацы 4—9 — «И по предмету и по форме это новое вероучение»... «но одинаково признающими основные догматы», стр. 339—341 исключены; они отсутствуют и в корректуре. В 10-м абзаце, стр. 341, строка 19, исключены начальные слова абзаца: «Василий Великий этого вероучения»; они отсутствуют и в корректуре. В 15-м абзаце, стр. 342, строка 1, в пятом издании и в корректуре стоит: «по совершенству». Исправляем по рукописи № 70, где рукой Толстого написано: «по совершенству строения». Видимо, наборщик пропустил механически последнее слово, и при корректуре Толстой этого пропуска не заметил. В 20-м абзаце, стр. 342, строки 33—35, выпущены начальные строки — «Замечательно также»... «против логики». Они отсутствуют и в корректуре. В 21-м абзаце, стр. 343, строки 15—21, исключено всё его начало: «Верующим в троичность Бога... доказать всё. что хотите». Оно отсутствует и в корректуре. Конец предпоследнего абзаца, стр. 342, строки 27—30 («Как только те... а святейшими».) в пятом издании читается так: «Как только папы почувствовали, что в них не осталось ничего святого, так они назвали себя святейшими». В корректуре сначала не было текста, соответствующего данному месту, затем в ней рукой Толстого написан второй, смягченный вариант.

Всё недостающее и измененное по цензурным соображениям восстанавливаем по рукописи № 70, в которой страницы, не попавшие в корректуру и в текст пятого издания, обведены карандашом и не имеют на себе, в отличие от прочих, типографских помет.

В главе XXXI, в 1-м абзаце, стр. 344, строки 5—13, исключен ряд фраз, начиная со слов: «Богословская теория доказывала», кончая; «То же и с научной наукой».

Все эти фразы имеются в корректурах №№ 74 и 76 и исключены, очевидно, в последней корректуре. В корректуре № 76 рукой С. А. Толстой вместо зачеркнутого «Екатерины или Пугачева», стр. 344, строка 7, написано: «Бонапарта или Бурбона». В том же абзаце, стр. 344, строки 26—28, исключены слова: «но, говоря это, ведь они говорят точь-в-точь то же, что говорит богослов: есть власть, и потому она от Бога, какая бы она ни была». В связи с этим дальше, стр. 344, строки 30, 33, исключены слова: «власть и» и «эту власть от Бога или от себя и делали мы». В корректуре № 74 всё это имеется, но в корректуре № 76 зачеркнуто. В 3-м абзаце, стр. 345, строки 23—25, исключено его начало: «То, что составляет главное общественное бедствие... количество чиновников». Исключенное в корректурах 74 и 76 имеется. В 4-м абзаце исключены слова: «правительства, церкви, науки и искусства», стр. 345, строка 32 и «с людьми правительства, церкви, науки и искусства», стр. 346, строки 2—3. Эти слова напечатаны в корректуре, но тут же зачеркнуты рукой Толстого, разумеется, по цензурным соображениям. В 5-м абзаце, стр. 346, строки 23—25, слова: «который прежде богословы называли божеским назначением, потом философы — необходимыми формами жизни» переделаны так: «который прежде называли разными именами, например: философы — необходимыми формами жизни». Этого исправления в корректуре № 74 нет. В корректуре № 76 оно сделано рукой

С. А. Толстой. В 6-м абзаце, стр. 346, строки 32—35, исключена часть фразы, от слов: «И как прежде для духовенства», кончая: «так теперь». Она имеется в обеих корректурах, но в корректуре № 76 слово «духовенства» зачеркнуто и вместо него рукой С. А. Толстой написано «жрецов». 7-й абзац, стр. 346, строка 39—стр. 347, стр. 2, «Но бог с ними... не развращали людей» — исключен полностью. В обеих корректурах он имеется. Конец 8-го абзаца, стр. 347, строки 9—15, начиная со слов: «Стоял страшный, старый обман», в корректуре № 76 рукой Толстого изменен так: «С страшными борьбою и трудом люди понемногу высвободились из многих обманов. И вот, новый, еще злейший обман» и т. д., как в основном печатном тексте. Слова о церковном обмане были зачеркнуты самим Толстым в корректуре № 74, упоминание же об обмане государственном, философском здесь еще уцелело. В 9-м абзаце, стр. 347 строка 18—19, исключены слова: «в церковном учении внешнее было откровение», и в связи с этим другая часть фразы несколько видоизменена: «в научном обмане это внешнее — наблюдение». Это исключение сделано самим Толстым в корректуре № 74, конечно, по цензурным соображениям.

Всё недостающее и переделанное явно по соображениям цензурным восстанавливаем по корректуре № 74, в которой эта глава напечатана целиком по рукописи № 70.

Из главы XXXII напечатана меньшая ее часть. Исключена огромная часть 3-го абзаца, начиная со слов «там, где происходит самое простое, старинное насилие» и до конца, весь 4-й абзац и начало 5-го абзаца, кончая: «под предлогом доставления им духовной пищи» стр. 348, строка 37 — стр. 351, строка 16. В обеих корректурах всё исключенное имеется, лишь слова «Катехизисом Филарета, священными историями Соколовых и» и «сводов законов», стр. 350, строки 25—26, 27, в корректуре № 76 зачеркнуты. В 5-м абзаце, стр. 351, строка 27, исключены слова: «подобно тому, как богословы о бессемейном зачатии». Они зачеркнуты и в корректуре № 74 самим Толстым (самоцензура).

Всё недостающее восполняем по рукописи № 70 и по корректуре № 74, в которой эта глава также полностью напечатана по рукописи № 70.

Из главы XXXIII напечатана приблизительно половина. Исключены целиком абзацы 1-й и 2-й («Было время, что церковь...пользоваться трудами народа»), причем начало 1-го абзаца, кончая словами: «и люди отвернулись от нее», стр. 252, строка 17, вошло в корректуру, остальное же, отчеркнутое в рукописи № 70 карандашом, в корректуру вовсе не попало. Исключено и начало 3-го абзаца, напечатанное в корректуре: «То же сделала наука и искусство с помощью государственной власти, которую они взялись поддерживать». В связи с этим внесены незначительные логические поправки в следующую фразу и далее, стр. 353, строка 9, выпущены слова: «и так же, как их предшественники». В корректуре № 76 лишь зачеркнуты следующие слова: «с помощью государственной власти, которую они взялись поддерживать». Исключен далее почти целиком 5-й абзац, стр. 353, строки 13—16: «Церковь и государство много дали... но несмотря на это» и логически в связи с этим слова, стоящие в начале 6-го абзаца, стр. 353, строка 17: «Точно так же и». В обеих корректурах и то и другое имеется. В последнем абзаце, стр. 354, строки 14—16, исключены слова, имеющиеся в обеих корректурах: «и словом и, главное, делом, учат других пользоваться посредством насилия нищетою и страданиями людей для того», и в связи с этим несколько иначе грамматически средактировано окончание фразы.

Недостающее восполняем по рукописи № 70 и по корректурам. Из корректуры № 76 в основной текст вносим сделанные в ней рукой Толстого стилистические поправки.

В главе XXXIV, в 3-м абзаце, стр. 355, строки 20—25, исключена фраза, начинающаяся словами: «Если есть телеграфы» и кончающаяся словами: «рабочий узнает о требовании на этот предмет». В 5-м абзаце, стр. 356, строки 9—13, исключен его конец, начиная со слов: «Ведь мы все знаем, что о рабочем человеке». Целиком исключен 7-й абзац, стр. 356, строки 17—38: «Не будем по крайней мере...кому деятельность эта вредна». В 11-м абзаце стр. 358, строка 33, исключены слова: «могут пользоваться трудами многих» и конец абзаца, стр. 358, строки 36—39, начиная со слов: «квартиры, пищи, нужников». В 12-м абзаце, стр. 359. строки 29—30, исключены слова: «то разделение, т. е. захват чужого труда, который существует, не будет считать себя в праве». В 13-м абзаце, стр. 360, строки 10—11, исключен его конец: «у нас особенно к правительству». В 19-м абзаце, стр. 360, строки 8—11, фраза: «Академии художеств... и не нужны народу» переделана так: «Тратят миллионы на поощрение искусств, а произведения этого искусства и непонятны и не нужны народу». В предпоследнем абзаце, стр. 362, строки 7—12, исключен его конец, начиная со слов: «А разве не худшее сумашествие». В последнем абзаце исключено его начало, кончая словами: «поглощать труды этого народа», стр. 362, строки 13—16.

Все исключенные и исправленные места имеются в корректуре № 74, точно воспроизводящей текст рукописи № 70, и в сохранившейся части этой главы в корректуре № 76. По корректурам и восполняем их.

В главе XXXV, в 1-м абзаце, стр. 362, строка 28 исключены слова «т. е. захват чужого труда». Начало 5-го абзаца, стр. 363 строки 22—27, «Всегда была истинная церковь...называли себя этим именем» переделано так: «Всегда была истинная наука и искусство, но истинными науки и искусства были не потому, что они называли себя этим именем».

Исключенное и исправленное имеется в неприкосновенном виде в корректуре № 74, точно воспроизводящей текст рукописи № 70, и по корректуре восстанавливаем первоначальные написания.

Глава XXXVI пострадала от цензуры очень мало. Исключены слова — в 7-м абзаце, стр. 366, строки 15, 16: «Моисея» и «Христа», в 8-м абзаце, стр. 366, строки 38—39 и стр. 367, строки 7—8: «хотя стоит только вникнуть в эти учения, чтобы увидать одинаковую сущность», «Таковы строители Конфуций, Будда, Моисей, Христос», в предпоследнем абзаце, стр. 369, строки 37—38, «Исаий, Давидов».

Все исключенные слова имеются в неприкосновенном виде в корректуре № 74, точно воспроизводящей текст рукописи № 70, и по корректуре восстанавливаем их. Кроме того, рукой Толстого, в корректуре № 76, очевидно из цензурных соображений, зачеркнуты слова: «как церковь», стр. 366, строка 1 и «как папа назывался святейшим», стр. 367, строки 11—12, которые также восстанавливаем.

В главе XXXVII из 2-го абзаца, стр. 371, строки 22—32, исключен его конец, начиная со слов: «И потому мы имеем право называть наукой». Целиком исключены 3-й и 4-й абзацы, стр. 371, строка 34—стр. 372, строка 32, «Точно так же как бы ни называли себя те ученые...благу всего человечества или общества». Из 12-го абзаца, стр. 374, строки 3—7, исключено его начало: «До тех пор была церковь...говорит староверческая пословица». В 15-м абзаце, стр. 374, строки 20—29, исключено, начиная со слов: «Законы Конфуция — наука», кончая: «никто не смотрит серьезно». В предпоследнем, 18-м абзаце, стр. 375, строки 24—26, 28—29, 31, исключены слова: «мы мошенничеством захватили это место и обманом поддерживаем его», «духовенство, наше или католическое, как оно ни было развратно», «подкопались под них, доказали людям, что они обманывают», «а совсем соки народа и зa это». Из последнего абзаца исключен его конец, начиная со слов: «Мы поедаем людские жизни», стр. 376, строки 4—7.

Всё исключенное имеется в корректуре № 74, воспроизводящей текст рукописи № 70. По корректуре восстанавливаем исключенные места.

Слова: «До тех пор...учительская деятельность», «Место настоящей науки...не смотрят серьезно», «духовенство, наше или католическое, как оно ни было развратно», «подкопались под них, доказали людям, что они обманывают» — зачеркнуты рукой Толстого в корректуре № 76, очевидно из цензурных соображений.

В изданиях «Свободного слова» и восходящих к нему, а также в изданиях Элпидина и Сытина вслед зa фразой 1-го абзаца «обыкновенно говорят... привилегированное положение», напечатанной не в той окончательной редакции, какая читается в корректуре № 76, напечатан следующий абзац:

Во-первых, нельзя устанавливать преемственность между прежними деятелями и теперешними; как святая жизнь первых христиан не имеет ничего общего с жизнью пап, так и деятельность Галилеев, Шекспиров, Бетховенов не имеет ничего общего с деятельностью Тиндалей, Гюго и Вагнеров. Как святые отцы отреклись бы от родства пап, так и старинные деятели науки отреклись бы от родства с теперешними.

В корректуре № 74 в этом абзаце слова «Шекспиров, Бетховенов» исправлены на «Галилеев», а «Гюго и Вагнеров» на «и Месонье», а в корректуре № 76 весь абзац зачеркнут, в связи с чем в 1-м абзаце после слов: «обыкновенно говорят это» также зачеркнуто:

Стараясь установить преемственность, от которой в других случаях они отрекаются, между деятельностью прежних ученых и художников с настоящими и, кроме того,

и далее конец абзаца стилистически несколько перередактирован.

Нет никаких оснований думать, чтобы указанные исключения были сделаны Толстым из соображений цензурного характера и потому исключенное не вводим в текст настоящего издания, воспроизводя в данном случае в точности текст пятого издания.

В главе XXXVIII, в 16-м абзаце, стр. 381, строка 25, исключены слова: «губя их жизнь». В 23-м абзаце, стр. 381, строки 33—40, исключены слова: «Мужик Бондарев, написавший об этом статью, осветил для меня мудрость этого изречения» и всё примечание, относящееся к этим словам. В 5-м с конца абзаце, стр. 392, строки 3—5, исключены слова: «Если только дело в выгоде одних людей без соображения о благе всех людей, то выгоднее всего одним людям есть других. Говорят, что и вкусно».

Всё недостающее восполняем по корректуре № 74, воспроизводящей без пропусков текст рукописи № 70.

В 32-м абзаце, стр. 388, строка 17, исправляем ошибочно напечатанные слова: «что если не работать» на «что есть и не работать» в согласии с тем, как читаем в корректуре № 74 и рукописи 70.

Глава XXXIX в пятом издании напечатана под заглавием «О труде и роскоши». В ней очень много пропусков. В 4-м абзаце, стр. 394, строки 5—9, исключена часть текста от слов: «в наше время вся лучшая часть», кончая: «оправдания все разрушены». Целиком исключены 5-й и 6-й абзацы, стр. 394, строка 15—стр. 395, стр. 7, «Опасность нашей жизни... только переменою жизни». В связи с исключением этих двух абзацев в следующем 7-м абзаце стр. 395, строка 8, вместо «Три причины» напечатано «Две причины» и исключены далее слова «и угрожающая опасность жизни, не устранимая никакими внешними средствами» и «и устраняла бы опасность». Из 10-го абзаца, стр. 395, строки 37—40, исключен его конец, начиная со слов: «Будет третье то». В 11-м абзаце, стр. 396, строки 12—13, 36—39, исключены слова: «(извините за подробности) держим себе горшок», а также часть текста, от слов: «Освещение, гром пушек», кончая: «отсутствия важности дела». Кроме того, слова «громе пушек и в мундирах», стр. 396, строка 36, изменены так: «громе и блеске». Целиком исключены абзацы от 14-го по 19-й включительно, стр. 397, строка 27—стр. 399, строка 17: «Кажущийся неразрешимым вопрос...и не могло быть его собственностью». Из 23-го абзаца, стр. 399, строка 36 — стр. 400, строка 2, исключен конец, начиная со слов: «А между тем в этом самом смысле». Из 24-го абзаца, стр. 400, строки 16—32, также исключен конец, начиная со слов: «и все те учреждения мира». В 29-м абзаце стр. 403, строки 8—10 исключена часть текста, начиная со слов: «не будут считать, что стыдно вывозить», кончая: «люди братья вывозили их». В 30-м абзаце, стр. 403, строка 28, исключены слова: «держать горшок». Из 33-го абзаца, стр. 404, строка 53—стр. 405, строка 7, исключена большая часть его, начиная со слов: «Стоит им только вдуматься» и до конца. 34-й и 35-й абзацы стр. 404, строки 8—23, — «А ведь вся жизнь богатых классов с тратою и опасностью жизни» — исключен целиком. Из З6-го, предпоследнего абзаца, стр. 405 строки 24—35, исключена большая его часть, от слов: «Придет время очень скоро» (начало абзаца), кончая: «на рубеже этой новой жизни».

Всё недостающее восполняем по корректурам №№ 74 и 75.

В текст 25-го абзаца, стр. 401, строки 24—25, вкрался явный недосмотр, нарушающий смысл фразы: очевидно, вместо слова «второй» следует читать «первый» и наоборот. Такая замена по смыслу неизбежна. И в рукописи и в корректуре — тот же недосмотр, который исправляем.

В изданиях «Свободного слова» и восходящих к нему и в несколько измененном виде в изданиях Сытина и Элпидина — в этой главе, вслед за словами: «несет зa собою страшные последствия» стр. 399, строка 8, читаем следующий вариант, имеющийся в рукописях, в том числе и в рукописи № 70, но в корректуре, после правки его, зачеркнутый Толстым, совершенно очевидно, не из цензурных соображений, так как ничего нецензурного в этом варианте усмотреть нельзя:

Возьмем хоть самый простой пример.

Я считаю себя своей собственностью и другого человека своей собственностью.

Мне нужно уметь готовить обед. Если бы я не имел суеверия о собственности другого человека, я бы выучил этому искусству, как и всякому другому, нужному мне, свою истинную собственность, т. е. свое тело, теперь же я учу воображаемую собственность, и результат тот, что повар мой не слушается меня, не желает угодить мне и даже убегает от меня или умирает, а я остаюсь с неудовлетворенной вызванной потребностью удовлетворить себя, и с отвычкой учиться, и с сознанием того, что я потратил на заботы об этом поваре столько же времени, сколько мне бы стоило самому выучиться. То же самое с собственностью построек, одежды, утвари, с собственностью земли, с собственностью денег.

Глава XL в пятом издании озаглавлена «Женщинам» и вошла в него почти целиком. Лишь в 7-м абзаце, стр. 408, строка 34, исключены слова «в мундирах и в освещенных залах», не зачеркнутые Толстым в корректуре.

В изданиях Элпидина и «Свободного слова» и восходящих к нему, а также в издании Сытина в этой главе напечатано несколько лишних вариантов, хотя и имеющихся в рукописях, в том числе и в рукописи № 70, но в корректуре № 74, после правки, зачеркнутые Толстым, опять, очевидно, не ив цензурных соображений.

Варианты эти следующие:

После слов: «Но еще есть время», стр. 408, строка 2:

Всё-таки еще больше женщин исполняет свой закон, чем мужчин, и потому есть еще в числе их разумные существа, и потому еще в руках некоторых женщин нашего круга есть возможность его спасения.

После слов: «и чувствуете всё то же удовлетворение», стр. 409, строка 26:

Вот в ваших руках, если вы такая, должна быть власть над людьми, и в ваших руках спасение. С каждым днем число ваше уменьшается: одни занимаются своим обаянием на мужчин, делаются уличными; другие заняты конкуренцией с мужчинами в их фальшивых, шуточных делах; третьи, еще не изменив своему призванию, уже в сознании отрекаются от него: совершают все подвиги женщины-матери, но нечаянно, с ропотом, с завистью к свободным, не рождающим женщинам, и лишают себя единственной награды за них — внутреннего сознания исполнения воли Бога —и, вместо удовлетворения, страдают тем, что составляет их счастие.

Мы так запутаны нашей ложной жизнью, мы, мужчины нашего круга, так все поголовно потеряли смысл жизни, что между нами нет уже различения. Взвалив всю тяжесть, всю опасность жизни на шею другим, мы не умеем назвать себя настоящим именем, подобающим людям, заставляющим других погибать вместо себя для добывания жизни: подлецы, трусы.

Но между женщинами есть еще различение. Есть женщины — человеческие существа, женщины, представляющие высшее проявление человека, и женщины — бляди. И различение это будут делать последующие поколения, и мы не можем не делать.

Всякая женщина, как бы она ни одевалась, как бы ни называла себя, как бы ни была утонченна, если она, не воздерживаясь от половых сношений, воздерживается от деторождения, — блядь.

И как бы ни была женщина падшая, — если она отдается сознательно рождению детей, она делает лучшее, высшее дело жизни, исполняя волю Бога, и не имеет никого выше себя.

После слов: «который имеет целью избавление себя от истинного труда», стр. 411, строка 3:

И пусть не говорят те женщины, которые, отрекаясь от призвания женщины, хотят пользоваться правами его, что такой взгляд на жизнь невозможен для матери, что мать слишком тесно связана любовью к детям, чтоб отказать детям в их лакомствах, утехах, нарядах, чтоб не бояться за необеспеченных детей, если муж не будет иметь состояния или обеспеченного положения, и чтобы не бояться за судьбу выходящих замуж дочерей и за сыновей, не получивших образования.

Всё это неправда, самая яркая неправда!

Истинная мать никогда не скажет этого. Вы не можете удержаться от желания дать конфект, игрушек и свести в цирк?

Но ведь вы не даете волчьих ягод, не пускаете одного в лодке, не водите в café chantant? Отчего же вы там можете удержаться, а здесь нет?

Оттого, что вы говорите неправду.

Вы говорите, что вы так любите детей, что боитесь за их жизнь, боитесь голоду, холоду и потому дорожите обеспеченностью, которую вам даст признаваемое вами неправильным положение мужа.

Вы так боитесь тех будущих случайностей, бедствий для ваших детей, очень далеких и сомнительных, и потому поощряете мужа в том, справедливость чего не признаете; но что вы теперь делаете, чтобы в настоящих условиях вашей жизни обеспечить ваших детей от несчастных случайностей теперешней жизни?

Много ли вы время проводите из дня с вашими детьми? хорошо, если 0,1 дня!

Остальное время они в руках чужих, наемных, часто с улицы взятых людей или в заведениях, предоставленные опасностям физической и нравственной заразы.

Дети ваши едят, питаются. Кто из чего готовит обед? Большею частью вы и не знаете. Нравственные понятия кем внушаются им? Вы тоже не знаете. Так не говорите о том, что вы терпите зло для блага детей, —это неправда. Вы делаете зло, потому что вы его любите.

Настоящая мать, та, которая в рождении и воспитании детей видит свое самоотверженное призвание жизни и исполнение воли Бога, не скажет этого.

Она не скажет потому, что она знает, что дело ее в том, чтобы сделать из своих детей то, что̀ ей или царствующему направлению вздумается, она знает, что дети, т. е. следующие поколения, есть самое великое и святое, что̀ дано людям видеть в действительности, и служение всем своим существом этой святыне есть ее жизнь.

Она знает сама, находясь беспрестанно между жизнью и смертью и выхаживая чуть брезжущую жизнь, что жизнь и смерть не ее дело, ее дело — служение жизни, и потому она не будет искать далеких путей этого служения, а только не будет уклоняться от близких.

Включение этих вариантов в окончательный текст ничем не оправдывается.

Особо печатается первоначальная редакция главы XVII «Так что же нам делать?» по сверстанной корректуре «Русской мысли».

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ И КОРРЕКТУР.

Рукописи и корректуры, относящиеся к «Так что же нам делать?» хранятся в Государственном Толстовском музее (сокр. — ГТМ), папки 10, 31, 32, 33, 34, Государственном Литературном музее (сокр. ГЛМ), шифры 2457/11, 11 а, 11 б, 11 в, 2457/12, 2457/35, и в Институте русской литературы Академии наук СССР (сокр. ИРЛИ), шифри во Всесоюзной библиотеке им. Ленина (сокр. БЛ) шифр 3021.

В виду обилия рукописей, а также редакций отдельных глав, выделение всех вариантов в особый отдел затруднило бы возможность разобраться, к какому этапу в работе над произведением тот или иной вариант относится. Поэтому особо печатаются только крупные варианты отдельных глав и частей их, отличающиеся законченностью мысли или картины: варианты же меньшей величины печатаются при описании тех рукописей, к которым они относятся.

1. Автограф ГТМ на 10 листах в 4°. Поля частью есть, частью отсутствуют. Первые шесть страниц не нумерованы. В дальнейшем рукой Толстого перенумерованы полулисты и четвертушки цыфрами от 1 до 5. Страницы 16-я и 20-я чистые, остальные исписаны (три не до конца). Вслед за 2-й страницей — пропуск в тексте. Пропуск этот восполняется зачеркнутым текстом на стр. 17, написанным большей частью на полях. Так как текст этот был написан неразборчиво и очень убористо, Толстой, видимо, переписал его заново, а пригодную для письма оборотную страницу (18-ю) использовал в дальнейшем для продолжения работы. Это подтверждается тем, что ближайшая копия этой рукописи точно воспроизводит на нужном месте зачеркнутое на стр. 17-й. Рукопись написана часто очень неразборчиво, в ней многое зачеркнуто и перечеркнуто, на полях — вставки и приписки, также частью зачеркнутые. Статья, носящая здесь еще заглавие «О помощи при переписи», по своему содержанию соответствует приблизительно первым восьми главам окончательного печатного текста. В ней после вступления, в котором идет речь о неудаче предложения Толстого в связи с переписью, и общих рассуждений о причине этой неудачи, следует рассказ о бедности деревенской и городской и сравнение той и другой, описывается посещение Хитрова рынка, затем Ржановского дома. Вслед за этим рассказывается о тех побуждениях, которые заставили Толстого принять участие в переписи, о попытках его привлечь к помощи бедным богатых людей, о посещении гостиной богатой особы, у которой дамы в пользу бедных шили куклы, наконец, о написании статьи по поводу переписи и о том впечатлении, какое произвела статья на окружающих.

От окончательного текста эта первоначальная редакция сильно разнится по содержанию. В ней есть много подробностей, впоследствии опущенных, но в общем она значительно кратче соответственной части статьи в окончательной ее отделке. Стилистически этот первый набросок явно неотделан.

Печатается полностью в вариантах (№ 1).³⁴⁰

2. Рукопись ГТМ на 17 листах в 4° (8 несшитых полулистов, согнутых пополам, и четвертушка писчей бумаги, с полями). Копия предыдущей рукописи, написанная лишь на лицевых страницах рукой яснополянского школьного учителя, с зачеркиваниями, поправками, приписками в тексте, между строк и на полях рукой Толстого. Полулисты и четвертушки пронумерованы рукой переписчика (1—9). Первоначальное заглавие рукописи «О помощи при переписи» зачеркнуто, затем сверху рукой Толстого написано новое заглавие, «Нельзя дѣлать добро», тоже зачеркнутое, и над ним рукой Толстого написано окончательное заглавие: «Такъ что жъ нам дѣлать?». Начало: «Изъ предложенiя моего по случаю переписи». Конец: «и продолжающій дѣлать дурное». Копия эта, не всегда точно воспроизводящая неразборчивый почерк Толстого, не воспроизводит рукописи целиком (конец копии утрачен) и обрывается на фразе: «Римляне потѣшались тѣмъ, что звѣри на глазахъ у нихъ разрывали». Исправления Толстого сводятся к следующему: зачеркнут эпиграф, сокращено и исправлено вступление, короче говорится о причинах деревенской бедности и тем самым краски, ее рисующие, смягчены; распространеннее рассказано о впечатлении, какое произвели на Толстого Хитров рынок и Ляпинский дом. Подробнее изложены размышления по поводу виденного там. В текст внесен целый ряд поправок, стилистических и смысловых.

3. Рукопись ГТМ на 12 листах в 4°, с полями, исписанная с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с исправлениями и приписками в тексте и на полях рукой Толстого. Состоит из пяти несшитых полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, и двух четвертушек. Полулисты и четвертушки пронумерованы рукой переписчика, но неправильно: цыфра 6 поставлена вместо цыфры 8; в рукописи недостает двух полулистов, которые нужно было бы обозначить цыфрами 5 и 6. Они, вместе с еще одним полулистом и двумя четвертушками, заканчивавшими текст рукописи, вставлены в следующую рукопись (см. дальше). Таким образом рукопись обрывается на полуфразе: «А что теперь съѣзжаясь шить». Начало: «Изъ предложенія моего по случаю переписи». Она озаглавлена: «Так что ж нам делать?» и представляет собой копию предыдущей рукописи с теми поправками, какие сделаны в ней Толстым. Но она сохранила в себе значительно больше толстовского текста, чем предшествующая копия. Ряд строк оказался непереписанным, видимо потому, что переписчик не в состоянии был разобрать почерк Толстого. В левом углу первой страницы первого листа, рядом с заглавием, новым почерком написано: «Цицеро». Смысл этой пометы неясен: вряд ли рукопись с рядом неразобранных мест, замененных точками, обильно уснащенная поправками Толстого, могла предназначаться для набора. Да кроме того, никаких следов такого набора на рукописи не сохранилось. Поправки и изменения здесь сравнительно с предыдущей рукописью сводятся к следующему. Вступление еще более сокращается (Толстой вычеркивает целый абзац, заключающий в себе общие моральные соображения), зачеркивается то место, где речь идет о причинах, вызывающих деревенскую бедность, и о способах ее лечения («отберутъ мужика въ солдаты...», «отнимуіъ мужа-работника отъ семьи и посадятъ въ острогъ...», «отберутъ послѣднюю корову...», «отберетъ помѣщикъ или купецъ землю...»). Добавлены некоторые подробности при описании Ржановского дома; значительно изменено то место, где Толстой сообщает свои впечатления от посещения гостиной своей знакомой, у которой дамы шили куклы; добавлены выкладки (впоследствии выпущенные), в которых сопоставляется материальное состояние благотворительниц с той суммой, какую они вырабатывают шитьем кукол, но зато зачеркнуто рассуждение общего характера о том безумии, которое делают светские дамы-благотворительницы и которого они не сознают. Наконец добавлен следующий абзац:

Я много разъ видѣлъ, какъ тѣ Петры и Семены, не имѣющіе ничего, кромѣ своихъ рукъ, подаютъ милостыню: Недавно при мнѣ Семенъ далъ убогому 3 к. и спросилъ у него 2 к. сдачи. У убогого было сдачи только копѣйка. «Ну, Богъ съ тобой». А я знаю, что у Семена накоплено 7 руб. Онъ далъ, стало быть, 1/350 своего сбереженія. Мы всѣ, здоровые люди, находимся въ тѣхъ же условіяхъ, какъ и Семенъ, т. е. можемъ и должны и хотимъ зарабатывать хлѣбъ и, кромѣ того, имѣемъ сбереженія: у кого милліонъ, у кого 500 т., у кого, какъ у меня, 200 т. Сколько же мнѣ надо дать нищему, чтобы поступить такъ, какъ Семенъ? 600 р. А тому, у кого милліонъ, 3000 р. Надо дать, такъ, какъ Семенъ, — 300 или 600, все равно, и «Богъ съ тобой».

Впоследствии — в измененной редакции — это место перенесено было в XV главу окончательного текста.

4. Рукопись ГТМ на 26 листах в 4°, с полями, исписанная тем же почерком, что и рукопись № 2, с поправками и приписками в тексте, на полях и на отдельном листке рукой Толстого. В нее вставлены три полулиста и две четвертушки, извлеченные из рукописи, описанной под № 3, так что получается связный текст. В начале рукописи стоит заглавие: «Так что же нам делать?». Начало: «В прошломъ году я написалъ статью». Конец: «и съ многими по нескольку разъ». Рукопись занимает девять полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, семь четвертушек такой же бумаги и полулист почтовой бумаги малого формата, представляющий собой вставку между третьим и четвертым полулистом, написанную сплошь рукою Толстого. Все страницы, кроме последней, исписаны. Рукопись имеет нумерацию (не рукой Толстого), идущую по полулистам и четвертушкам (от 1 до 14), затем по страницам от 63 до 71. Текст сплошной, но нумерация неправильна. Цыфрой 5 дважды обозначены рядом стоящие четвертушка и полулист, цыфры 6 и 7 в обозначении пропущены. Нумерация 63—71 сделана наново вместо бывшей прежде и зачеркнутой потом 17—21. Пестрота нумерации объясняется, видимо, тем, что рукопись образовалась в результате комбинации разновременно написанных ее частей. Рукопись, не поделенная на главы, соответствует четырем первым главам окончательного печатного текста и началу пятой. В основном слое, написанном переписчиком (не А. П. Ивановым), она представляет собой копию части предыдущей рукописи с теми поправками, какие сделаны в ней Толстым, и заключает в себе в свою очередь много новых поправок и приписок в тексте, на полях и на отдельном вставном листе, сделанных рукой Толстого. В самом начале рукописи к существующему тексту рукой Толстого приписано следующее начало:

Въ прошломъ году я написалъ статью по случаю переписи, въ которой я предлагалъ богатымъ людямъ заняться бѣдными и отдать излишекъ своего досуга и богатства бѣднымъ, съ тѣмъ чтобы не было бѣдныхъ въ городѣ.

Далее, как и в предыдущей рукописи, следует: «Из предложения моего ничего не вышло».

Главнейшие особенности этой комбинированной рукописи сводятся к следующему. Вступительная часть статьи подвергается новому сокращению. По сравнению с предыдущими рукописями здесь находим ряд новых вариантов. Приводим наиболее существенные. Во вступлении читаем:

Стоитъ затѣять что нибудь серьезное, не игрушечное, чтобъ убѣдиться, что подъ ногами трясучее и вонючее болото, въ которомъ проваливаемся при каждомъ усиліи. Правы тѣ, которые изѣ чувства самосохраненія не позволяютъ себѣ, стоя на этомъ болотѣ, сдѣлать ни однаго настоящаго, естественнаго движенія; но неужели не правы и тѣ, которые, понявъ ненадежность болота, предлагаютъ сойти съ него?

В том же вступлении далее добавлено:

Постараюсь разсказать искренно, правдиво все, что я испыталъ, передумалъ и перечувствовалъ до написанія статьи, во время и послѣ ея. Какъ бы я не подтасовывалъ свои мысли, излагая ихъ въ искусственной связи, я скажу только то, что я перечувствовалъ и передумалъ. Такъ не лучше ли разсказать, какъ я все это думалъ и чувствовалъ?

Несколько ниже — следующий абзац, приписанный на полях:

Нормальное, естественное состояніе деревенскаго жителя-земледельца есть удовлетворенность; бѣдность, недостатки деревенскаго жителя составляютъ отступленіе отъ естественнаго порядка. Причины деревенской бѣдности — или роковыя бѣдствія, градобитіе, засухи, падежи, болѣзни, или слѣдствія жестокости людей: налоги, суды, солдатчина, но и то и другое — черныя пятна на золотомъ полѣ; какъ ни много этихъ пятенъ, вы чувствуете, что основа — это золотое поле, и если вы захотите содѣйствовать уничтоженію этихъ бѣдствій, вы знаете, что вамъ дѣлать, и при каждомъ усиліи вашемъ вы видите, что уменьшается черное пятно и выступаетъ золотое поле. Но не то съ городской бѣдностью.

В рассуждении о городской бедности, в том месте, где речь идет о том, что по признанию церкви всякий нищий есть Христос и его всё же ведут в участок, добавлено:

Зачѣмъ каждое воскресенье и каждый праздникъ стоятъ эти Христы въ двѣ шеренги, и всѣ набожные люди, отыскивая Христа, не останавливаются подлѣ нихъ и не дѣлаютъ по отношенію къ нимъ того, что нужно, чтобы Христосъ узналъ своихъ овецъ, а идутъ мимо ихъ и что-то дѣлаютъ въ церкви и рѣдко, рѣдко дадутъ 3 к. одному изъ этихъ Христовъ?

В связи с этим — дальнейшие размышления по поводу нищих. Этим paзмышлениям отведен большой новый абзац, написанный Толстым на полях и на отдельном листке (см. вариант № 2).³⁴¹ Далее опять идет речь о деревенской бедности, но краски здесь значительно смягчены по сравнению с тем, что читаем в предыдущих рукописях:

Я понялъ, что здѣсь совсѣмъ не то, что въ деревнѣ. Тамъ у мужика нѣтъ хлѣба, нѣтъ лошади, у дѣтей нѣтъ молока. Дайте хлѣба, лошадь, корову и даже прямо деньги; если только это не испорченный городомъ мужикъ, то покроется нужда, задержанная несчастьемъ жизнь справится и потечетъ опять своимъ обычнымъ теченіемъ. Но здѣсь не то.

В описании Хитрова рынка и впечатления, произведенного им, добавлены кое-какие подробности (рассказ мужика, наварившего сбитень, о своем бедственном положении, рассказ о том, как дворник разгонял толпу). Новым по сравнению со всеми предшествующими рукописями является заключение главы. После слов о том, что Толстой мог бы отдать бедным всё свое имущество, читаем:

И я понялъ, что городская бѣдность — ужасная бѣдность, что напрашивавшееся мнѣ въ голову разсужденіе, что городскіе бѣдные сами виноваты тѣмъ, что не хотятъ работать, — очень скверное разсужденіе. Если десятки, сотни, тысячи, десятки тысячъ людей страдаютъ и гибнутъ въ Москвѣ отъ холода и голода, то не они въ этомъ виноваты. А если кто виноватъ, то это тѣ, которые живутъ во дворцахъ и ѣздятъ въ каретахъ. Разсужденіе это было ни на чемъ не основано, но такъ оно сказалось моему сердцу. Пройдите въ 6-мъ часу вечера зимой около пассажа и посмотрите на выставки магазиновъ, на прикащиковъ, покупателей и на таинственныя раздѣтыя фигуры во всѣхъ темныхъ углахъ, вглядитесь въ выраженія лицъ этихъ фигуръ, и вы испытаете то же чувство. Виноваты роскошные магазины пассажей въ нищетѣ этихъ. Какъ и почему это такъ, я не съумѣлъ бы доказать, но чуялось, что это такъ. И нужно будетъ изслѣдовать это.

Вслед за этим зачеркнут рассказ о первом впечатлении от наружного осмотра Ржановского дома, и речь идет о подготовке Толстого к переписи, об его обращении к знакомым с предложением принять в ней участие личным трудом и деньгами, о посещении гостиной той особы, у которой дамы шили куклы с благотворительной целью, наконец, о написании статьи по поводу переписи и о впечатлении, ею произведенном на разных людей. Далее уже говорится о первом посещении Ржановского дома и о наружном знакомстве с ним, а затем о вторичном посещении Ржановского дома.

5. Рукопись ГТМ без начала, на 3 листах в 4° (последний чистый), с полями, исписанная рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Начало: «съ дневной работы». Конец: «вонь становилась все сильнѣе и». Состоит из полулиста писчей бумаги, согнутого пополам, и вложенной в него четвертушки. Первая, исписанная четвертушка полулиста и вложенная четвертушка занумерованы цыфрами 9 и 70. На второй четвертушке текст обрывается на полуфразе. Продолжение его на четвертушке, обозначенной ранее цыфрой 71 и попавшей с изменением нумерации в контекст рукописи № 7 (см. ниже). Весь текст рукописи, переписанный Ивановым, представляет собою копию двух последних четвертушек предыдущей рукописи, сделанную специально в виду того, что на этих двух четвертушках добавлен собственноручно Толстым обширный заключительный абзац. Поправки Толстого очень многочисленны.

6. Рукопись ГТМ без начала на 11 листах в 4°, с полями, исписанных рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Начало: «Выяснили количество и степень». Конец: «больше тысячи жителей». Представляет собой сшитую тетрадь. Все страницы, за исключением последней, чистой, нумерованы. Первые 38 страниц (19 четвертушек) из этой тетради вырезаны и частью включены в рукопись № 7 (см. ниже). Таким образом в тетради сохранились лишь страницы 39—58. Основной слой этой рукописи, написанный рукой переписчика, вместе с вырезанными четвертушками, представляет собой копию рукописи № 4, но не доведенную до конца; она обрывается в начале IV главы (текст поделен здесь на главы) словами: „«Точно изъ Ржановской крѣпости вырвался», слышалъ я разъ брань извощиковъ“. Поправки Толстого сводятся главным образом к новой редакции некоторых абзацев и к устранению других. Так, устранен отсюда абзац, введенный в рукопись № 3 и рассказывающий о том, как Петры и Семены подают милостыню.

7. Рукопись ГТМ на 31 листе в 4° (последний чистый), с полями, исписанная вперемежку почерками обоих знакомых уже нам переписчиков с поправками, добавлениями и сокращениями рукой Толстого. Вслед зa заглавием «Такъ что жъ намъ дѣлать?» Начало: «Въ третьемъ году я написалъ статью». Конец: «и съ многими по нѣскольку разъ». Состав рукописи следующий. 1) десять четвертушек, исписанные рукой Иванова и вырезанные из рукописей № 6 (см. выше), 2) три четвертушки, исписанные рукой переписчика, работавшего над рукописью № 2, 3) одна четвертушка, исписанная поочередно обоими этими переписчиками, 4) две четвертушки, исписанные рукой А. П. Иванова, опять из тех, которые вырезаны из рукописи № 6, 5) тетрадь из шести согнутых пополам и сшитых полулистов, исписанных с обеих сторон рукой А. П. Иванова, 6) полулист, согнутый пополам, в котором первая страница исписана рукой А. П. Иванова, вторая рукой Толстого, две последние чистые; в этот полулист вложена четвертушка, продолжающая и заключающая предыдущий текст и извлеченная из рукописи № 5 (см. выше). Новым материалом здесь является текст, написанный в тетради и на полулисте. Этот текст в основном слое, написанном рукой переписчика, является копией уцелевшей части рукописи № 6, № 5 и части № 4. Рукопись имеет нумерацию. Четвертушки пронумерованы цыфрами от 1 до 30 (от 1 до 9 рукой переписчика, от 10 до 30 — заново рукой Толстого), причем одной и той же цыфрой 10 обозначены две рядом стоящие страницы; одна страница не занумерована, так как она целиком перечеркнута. Текст, написанный на обороте 17 страницы, обозначен цыфрой 26, и на полях этой страницы рукой Толстого написано: «Пропустить и послѣ 25». В дальнейшем рукой переписчика пронумерованы сшитая тетрадь, полулист и четвертушка последовательно цыфрами 1, 2, 3. В самом начале рукописи, на полях, карандашом, видимо рукой Толстого, проставлена дата: 1884. Текст поделен на пять глав. Судя по пометам на полях, часть рукописи (четвертушки, пронумерованные цифрами от 1 до 30) была в наборе (см. ниже). По сравнению с предшествующими рукописями здесь находим следующие — наиболее существенные изменения. Исключены эпизод с нищим и гренадером, а также мысли Толстого, вызванные этим эпизодом. Далее — после того места, где говорится о том, как обманули Толстого семь мужиков, обещавших прийти на работу и не пришедших, зачеркнуто всё, где речь идет о том, что некоторые старые люди — за 60 лет — делают неимоверно тяжелую работу, чтобы заработать 40 копеек. Вместо этого на полях приписано:

Такъ же обманывали меня и женщины. Женщина, увѣрявшая, что ей нужно только 2 рубля на проѣздъ, получивъ эти 2 рубля, попалась мнѣ черезъ недѣлю опять на улицѣ. Люди эти обманывали меня, но они отъ этаго не переставали быть жалкими. Страданія были написаны на ихъ лицахъ, на ихъ въ большинствѣ случаевъ худыхъ, болѣзненныхъ тѣлахъ.

Зачеркнуто вставленное в предшествующую рукопись место, начинающееся словами: «Пройдите въ 6-мъ часу вечера зимой около пассажей...» до конца абзаца. Зачеркнуты и некоторые другие места, в которых Толстой резко говорит о богатых и знатных людях. Так, зачеркнут следующий абзац:

Мнѣ казалось, что интересно было бы узнать: сколько людей не имѣютъ необходимыхъ одеждъ и у сколькихъ людей полы и лѣстницы обиты сукнами и коврами, сколько людей не имѣютъ достаточной свѣжей пищи и сколько людей не переставая объѣдаются, сколько людей задавлены работой, не смотря на старость и слабость, и сколько людей никогда ничего не работаютъ.

Зачеркнуто следующее место, описывающее дамское общество, собравшееся для шитья кукол:

увидалъ эти атрофированныя, прошедшія черезъ разныя притиранія, бѣлыя въ перстняхъ, неспособныя къ работѣ руки, копошащіяся въ тряпочкахъ, эти шиньоны, кружева и приторныя лица въ сотенныхъ пелеринкахъ.

Сделаны еще кое-какие сокращения и вставки, существенно однако не меняющие текста. В остальном всё, что говорится о приготовлениях к переписи, значительно приближается к окончательному печатному тексту. Дальнейший текст рукописи также приближается к печатному тексту. Описание Ржановского дома в нем значительно подробнее, чем во всех предыдущих рукописях. Очевидно, в самом начале Толстой решил ограничиться сообщением самых кратких сведений об этом доме, но затем, в окончательной редакции, Ржановскому дому отведено было целых восемь глав (с четвертой по одиннадцатую включительно). Некоторые подробности в этом описании, существовавшие в ранних редакциях (рукописи 1—3), были распределены между отдельными главами окончательного текста, другие опущены вовсе (напр., упоминание о старухе, называвшей себя княгиней Трубецкой, и о пьяном человеке, называвшем себя дворянином). При просмотре этой части рукописи Толстой произвел перестановки некоторых абзацев. На полях и на оборотной стороне чистой страницы несколько приписок и вставок. Наиболее интересна вставка, следующая за тем местом, где речь идет о том, что мальчик Ваня повел Толстого к счетчикам, под навес, откуда доносилась сильная вонь:

«Ну вот начинается», думалъ я, и мнѣ вспомнилось то чувство, которое я испытывалъ давно-давно, когда я въ сраженіи входилъ въ пространство, обстрѣливаемое непріятелемъ. То же чувство жутости и внутренній подъемъ духа, чтобы побѣдить эту жутость. Я точно шелъ на сраженіе.

В дальнейшем эти строки были выброшены. Впечатление о сравнительной обеспеченности обитателей 30 номера, в окончательной редакции выраженное полно и распространенно, здесь сообщено лишь в самой общей форме. В остальном — равница с печатным текстом лишь во второстепенных подробностях. Здесь однако мы не встречаем еще тех чисто стилистических особенностей, которые окончательной редакции «Так что же нам делать?» придают характер не только морально-философского, но художественного произведения и обнаруживаются в обилии образных подробностей.

8. Корректура журнала «Русская мысль», хранящаяся в ГТМ, на 5 гранках, представляющая собой набор части только что описанной рукописи. Набраны полностью первые шестнадцать четвертушек, пронумерованные цыфрами от 1 до 30 (см. выше). Набор начинается заглавием «Такъ чтожъ намъ дѣлать?» и далее словами: «Въ третьемъ году я написалъ статью по случаю переписи» и обрывается на той же части фразы — «нельзя ли поставить такіе вопросы, которые бы», на которой обрывается и текст последней четвертушки рукописи. Набранный текст поделен на главы. В нем — две первые главы целиком и первые три строки третьей главы. В корректуре очень многое исправлено рукой Толстого, зачеркнуто, перечеркнуто, на полях — целые новые абзацы, иногда перечеркнутые. Зачеркнуто сравнение городской и деревенской бедности; зачеркнута вся тирада о несоответствии факта преследования нищих с законами Христа, которые исповедуют преследующие. Зачеркнуто описание подробностей путешествия к Хитрову рынку.

Вслед зa первыми строками главы III: «Случилась перепись, и я принял участие в ней» — сделана следующая вставка, однако тут же перечеркнутая, как и всё набранное начало третьей главы:

Но я не внялъ голосу моего сердца. Я объяснилъ себѣ чувство, испытанное мною, состраданіемъ. Я даже радовался и умилялся на свою доброту. Въ этотъ же вечеръ я разсказывалъ свое впечатлѣніе одному пріятелю. Пріятель началъ говорить мнѣ, что [это] самое естественное явленіе, что я напрасно вижу въ этомъ что-то особенное и что это должно такъ быть. Я сталъ возражать своему пріятелю, но съ такимъ жаромъ и съ такою злобою, что жена прибѣжала изъ другой комнаты, спрашивая: что случилось? Оказалось, что я съ слезами въ голосѣ махалъ руками и кричалъ на своего пріятеля. Это было то негодованіе и злоба, которыя бываютъ только у людей, сознающихъ себя виноватыми и желающихъ оправдаться. Но я не понялъ, что первое мое чувство негодованія и презрѣнія и отвращенія къ себѣ было справедливое. Я рѣшилъ, что волнуетъ меня состраданіе, что я очень добрый человѣкъ и желаю помочь бѣднымъ. Съ этой цѣлью я и принялъ участіе въ переписи.

Кроме того, в корректуре ряд менее существенных вставок и исправлений отдельных слов и фраз.

9. Рукопись ГТМ на 25 листах в 4°, озаглавленная: «Такъ чтожъ намъ дѣлать?», исписанная рукой А. П. Иванова с собственноручными поправками и приписками Толстого. Начало: «Въ третьемъ году я написалъ статью». Конец: «которые онъ весь тутъ». Состоит из двух сшитых тетрадей и одного полулиста писчей бумаги, согнутого пополам. Листы исписаны с обеих сторон. В первую тетрадь между стр. 6 и 7 вложена четвертушка, на одной стороне которой рукой Толстого написано окончание эпизода посещения участка, начатого на полях стр. 6. Нумерация идет по четвертушкам, причем на оборотной стороне седьмой четвертушки в самом низу рукой переписчика написано: «Продолж. на 8 стр. печат.» Далее текст обрывается на середине описания Хитрова рынка, и затем следуют четвертушки, занумерованные цыфрами 11, 12, 13. На 11 четвертушке начинается рассказ о приготовлении к переписи. В начале этого рассказа поставлена цыфра III для обозначения новой главы. Следующая тетрадка непосредственно продолжает текст предыдущей. В левом углу тетрадки обозначено: № 2, а в правом стоит цыфра 14. Дальнейшая нумерация отсутствует. Текст этой тетради продолжается на полулисте, сплошь исписанном и помеченном № 3. По количеству текста, начальным и конечным строкам эта рукопись вполне совпадает с рукописью № 7. Она восходит непосредственно в первой своей части к исправленной Толстым корректуре, во второй же части ко второй половине рукописи № 7, следующей за первыми 15 четвертушками, бывшими в наборе. Копия корректуры, так же как и конец части рукописи № 7, подверглись автором новой переработке.

Существенные добавления и сокращения в тексте рукописи № 9, сделанные Толстым, сводятся к следующему. При описании городской бедности здесь впервые Толстой знакомит нас с фигурой нищего-дворянина в фуражке с кокардой, приседающего на одну ногу и застенчиво просящего милостыню; впервые также в этой редакции рукописи описана сцена посещения Толстым полицейского участка после того, как туда свез городовой нищего, больного водянкой. После описания Ляпинского дома Толстой начал третью главу со следующего абзаца, который, впрочем, зачеркнут:

Съ этаго дня случилось то, что я не могъ уже видѣть безъ отвращенія барина или барыню на рысакахъ, освѣщенныхъ магазиновъ съ заманчиво разложенной ѣдою, не могъ видѣть дворцовъ съ освѣщенными подъѣздами, лѣстницами и швейцарами, не могъ видѣтъ всю ту бездушную роскошь, которая окружала меня, не могъ садиться за столъ, входить въ свою комнату, ложиться въ постель отъ отвращенія и живаго воспоминанія всѣхъ тѣхъ людей, которыхъ я видѣлъ у дверей Ляпинскаго дома. Они и нынче и завтра будутъ тамъ въ томъ же положеніи, а я буду съ папиросой за послѣобѣденнымъ кофе сидѣть на пружинномъ креслѣ или сидѣть за вистовымъ столомъ съ 4-мя свѣчами.

Впоследствии это место было смягчено и вошло в окончательный текст, несколько отступя от начала главы. Вслед зa этим в рукописи идет рассказ о том, как Толстой делился со своими знакомыми впечатлениями от посещения Ляпинского дома и как это было ими принято. Этого рассказа в предыдущих редакциях не было, и он в стилистически видоизмененной форме и в переделанном виде вошел в окончательный текст сочинения. То место, где Толстой говорит о богатстве дам, собравшихся в гостиной для шитья кукол, и сравнивает материальную ценность сделанной ими работы с ценностью ненужных вещей, которыми эти дамы обладают, обведено на полях чертой и вдоль черты написано рукой Толстого: «пропустить». Как и в предыдущей рукописи, здесь первоначально написано было о том, что, окончивши статью о переписи, Толстой прочел ее сначала знакомому прокурору, потом либеральному писателю, наконец, в думе. Но затем упоминание о чтении статьи прокурору и литератору зачеркивается и остается лишь указание на то, что статья читалась в думе. Зачеркивается и переписанное переписчиком место, где говорится о колебаниях Толстого — печатать или не печатать статью — и о том, что статья была напечатана по настоянию одного человека, который передал автору единственную свою десятирублевую бумажку на дело помощи бедным. Далее — зачеркнута часть текста (около двух страниц), где идет описание первого впечатления от Ржановского дома при наружном с ним знакомстве. В предыдущих редакциях неоднократно говорилось о том, что впечатление, вынесенное Толстым от знакомства его с Ржановским домом, было совсем не то, какого он ожидал, что люди, этот дом населявшие, не вызывали сострадания и что положение их было лучше, чем положение деревенских жителей. Все эти замечания здесь оказались зачеркнутыми рукой Толстого.

10. Автограф ГТМ без начала и конца на 2 ненумерованных листах в 4°, исписанных с обеих сторон, с поправками, приписками на полях, перечеркиваниями текста. Начало: «Не возбудили во мнѣ того чувства». Конец: «производство тѣхъ несчастныхъ, которыхъ я видѣлъ въ Ляпинскомъ домѣ». Текст по содержанию близок к главе VI окончательного печатного текста, заключая в себе ряд вариантов к нему. Наиболее существенный — следующий:

Таково было первое впечатлѣніе. Я обходилъ всѣ квартиры и днемъ и ночью, 5 разъ, я узналъ почти всѣхъ жителей этихъ домовъ, я понялъ, что это первое впечатлѣніе было впечатлѣніе хирурга, приступающаго къ лѣченію раны и еще не понявшаго всего зла. Когда я осмотрѣлъ рану въ эти 5 обходовъ, я убѣдился, что рана не только ужасна и хуже въ 100 разъ того, что я предполагалъ, но я убѣдился, что она неизлѣчима и что страданіе не только въ больномъ мѣстѣ, но во всемъ организмѣ, и что лѣчить рану нельзя, а единственная надежда излѣченія есть воздѣйствіе на тѣ части, который кажутся не гнилыми, но которыя поражены точно такъ же.

11. Рукопись ГТМ без начала и конца на 3 нумерованных листах в 4°, исписанных с обеих сторон рукой переписчика рукописи № 2, с поправками, перечеркиваниями и вставками в тексте и на полях рукой Толстого. Четвертушки занумерованы цыфрами 29, 30, 31. Начало: «Я испыталъ въ Ляпинскомъ домѣ». Конец: «торгующей своей 14-ти лѣтней дочерью». Текст, переписанный рукой переписчика, восходит непосредственно к предшествующей рукописи, представляя собой вновь исправленную Толстым копию.

12. Рукопись ГТМ на 35 листах в 4°, озаглавленная «Такъ чтожъ намъ дѣлать?», исписанная той же рукой, что и рукопись № 2, с собственноручными поправками, перечеркиваниями, приписками в тексте и на полях рукой Толстого. Листы исписаны с обеих сторон. Начало: «Въ третьемъ году я написалъ статью». Конец: «которое я испьталъ въ Ляпинскомъ домѣ». Среди страниц, исписанных чужой рукой, — две четвертушки, исписанные с обеих сторон сплошь рукой Толстого, и полулист почтовой бумаги малого формата, с одной стороны исписанный его же рукой. Рукопись состоит 1) из сшитой тетрадки в 40 страниц с нумерацией от 1 до 20 по четвертушкам (между страницами 30 и 31 — незанумерованный полулист почтовой бумаги, на одной странице которого рукой Толстого написан новый текст взамен зачеркрутого в тетради), 2) из девяти четвертушек и трех полулистов, согнутых пополам, — всего 30 страниц, из которых две последние — чистые. В рукописи недостает двух четвертушек, которые должны были быть занумерованы цыфрами 21 и 22: вслед за цыфрой 20 идет цыфра 23, и счет четвертушек последовательно идет до 28, затем — четвертушка, исписанная рукой Толстого и не занумерованная, далее — две четвертушки с оторванными левыми углами, обозначенные вверху цыфрами 59 и 60, что указывает на то, что они вошли в состав данной рукописи из другой — именно рукописи № 4; затем прерванный счет продолжается, и идут четвертушки, пронумерованные цыфрами от 29 до 32, причем после 28 и 31 четвертушек вставлены две четвертушки, исписанные рукой Толстого. Кроме этого счета, четвертушки, начиная с 23, и полулисты имеют еще другой счет, сделанный сбоку на полях рукой Толстого цыфрами от 3 до 15, причем цыфрой 12 обозначены две рядом стоящие четвертушки. Рукопись поделена на пять глав. Глава V обрывается на полуфразе: «Такъ что первый обходъ Ржановскаго дома не возбудилъ во...» Текст рукописи по содержанию соответствует первым шести главам окончательного печатного текста. Данная рукопись непосредственно восходит к рукописям №№ 9 и 11, воспроизводя все исправления Толстого и заключая в себе очень много новых его исправлений, сокращений и дополнений. Здесь — дальнейшее приближение к окончательной печатной редакции. Всё вступление, где говорится о написании статьи о переписи и о причинах ее неудачи, сначала исправлено рукой Толстого, а затем вовсе зачеркнуто. Первые незачеркнутые и выправленные строки в этой рукописи и глава I почти совпадают с началом сочинения в печатной редакции.

Глава II здесь после поправок Толстого также почти во всем совпадает с соответствующей главой окончательной печатной редакции, если не считать несущественных стилистических и словарных вариантов. Главные ее отличия от печатного текста следующие. О худом юноше, пившем вторым сбитень, Толстой в этой рукописи говорит так:

Худой юноша, блѣдный, съ оттѣнкомъ интеллигенции т. е. умственного разврата на лицѣ... протерся ко мнѣ черезъ толпу.

Эти слова, появляющиеся здесь впервые, в печатном тексте были опущены. После того, как сказано о горбоносом в ситцевой рубахе, в этой рукописи, написано:

Потомъ старикъ длинный, клиномъ борода, въ пальто, подпоясанъ веревкой и въ лаптяхъ, пьяный. Потомъ краснорыжій въ лохмотьяхъ, пальто и опоркахъ, на босу ногу; потомъ что то офицерское.

Конец главы, в котором говорится о неосновательности пришедшего Толстому в голову рассуждения о том, что бедные сами виноваты в своей участи, зачеркнут. Главы III, IV и V, после ряда исправлений, сделанных Толстым в рукописи, также очень значительно, не только по содержанию, но и по текстуальным подробностям, приблизились к окончательной печатной редакции. В пятой главе зачеркнуто место, в котором отожествляются ощущения, какие испытывал Толстой на поле сражения и при входе в Ржановский дом. Что касается главы VI, которая в рукописи не обозначена как отдельная глава, то она значительно больше разнится здесь от окончательного текста. Некоторые подробности ее впоследствии вовсе были опущены (напр., рассказ о том, что проститутки при виде счетчиков тотчас закуривали, смеялись и игриво обращались с мальчиком-половым, сопровождавшим счетчиков; затем — упоминание о больном лихорадкой офицере, проедающем свое последнее пальто, упоминание о слепом зверообразном старике-закладчике). Рассказ о том, как для заполнения карточек вызывался «ученый» человек, с удовольствием делавший эту работу, оказался в печатном тексте перенесенным в следующую главу, а упоминание о матери-проститутке, торгующей своей малолетней дочерью, — в главу VIII, где оно сопровождается уже характеристикой матери и дочери и рассказом о бесплодных попытках спасти дочь. В данной рукописи речь идет о мальчике, оставшемся в Ржановском доме после того, как его отца — сапожника посадили в острог за убийство. И дальше говорится, что мальчик этот взят был в семью лавочника, у которого своих было пятеро. Вместо этой подробности в главе VI печатного текста говорится уже о девочке, оставшейся сиротой и взятой в семью портного, у которого было своих трое. О мальчике же подробно сказано в главе IX печатного текста, но там он оказывается взятым не лавочником, а самим Толстым, от которого, впрочем, сбежал. В рукописи глава заключается замечанием о беседе Толстого со студентами-счетчиками по поводу опроса особенно нуждающихся. Впоследствии это заключение было выброшено.

13. Автограф ГTM, 3 отдельные четвертушки. Три отрывка, относящиеся к IV главе окончательного печатного текста, написанные на одной стороне листа. Начало первого отрывка: «За три дня до начала обхода я одинъ пошелъ осмотрѣть назначенный мнѣ кварталъ». Конец: «Я подошелъ къ воротамъ съ Проточнаго переулка съ ужасомъ». Начало второго отрывка: «По плану, который мнѣ дали, я зналъ»... Конец: «Я вошелъ въ открытыя ворота». Начало третьего отрывка: «Я въ первый разъ это очень понялъ»... Конец: «и пришелъ къ нему часовъ въ 12».

14. Рукопись ГТМ на 28 листах в 4°, написанная крайне неразборчиво, с массой поправок и помарок рукой Толстого, зa исключением семи страниц, исписанных рукой С. А. Толстой и исправленных Толстым. Начало: «VII». Я такъ былъ пьянъ самооболыценіемъ». Конец: «которые кормютъ меня убогаго». Состоит из четырнадцати четвертушек и семи полулистов писчей бумаги, согнутых пополам. Все листы, за исключением трех, исписаны с обеих сторон. Рукопись пронумерована рукой Толстого по страницам. Нумерация начинается с цыфры 2 и кончается цыфрой 53. Страницы с цыфрой 18 недостает — она утрачена. Сплошь зачеркнутые страницы не занумерованы; не занумерованы также оборотные чистые страницы. Текст рукописи поделен на главы, обозначенные цыфрами VII, VIII, IX, и соответствует главам VII—XVI окончательного печатного текста, к которому он стоит довольно близко. В рукописи — многочисленные, хотя и несущественные для содержания и небольшие по объему варианты сравнительно с окончательным печатным текстом и в ряде случаев иное расположение отдельных абзацев, иная их последовательность. Из более существенных отличий следует указать следующие. В рукописи отсутствует место, соответствующее концу XIII главы окончательного печатного текста и содержащее в себе замечания о том, что бедные относятся отрицательно к наблюдаемым ими у богатых роскоши и мотовству, и рассказ о фактах гибельного влияния господской роскоши на прислугу; отсутствует далее место, соответствующее началу XV главы окончательного печатного текста и заключающее в себе размышления о разных способах благотворительности. Вслед за размышлениями о том, что для сближения с бедными необходимо разрушить стену чистоты и образования, ставшую между ними и нами, размышлениями, замыкающими XIV главу окончательного печатного текста, Толстым написан был следующий абзац, тут же зачеркнутый:

И я тогда написалъ слѣдующее. «Чтожъ, такъ и оставить это? — спрашивалъ я себя. — Забыть и продолжать жить? Хорошо тѣмъ, которые могутъ это сдѣлать, но что же дѣлать намъ — а я знаю, что насъ много, — которые не могутъ забыть и которым нечѣмъ другимъ жить, кромѣ желанія поправить это, которымъ опротивѣли послѣднія радости при сознаніи того, что то есть. Не могу я спокойно обѣдать, когда подъ окномъ кричать отъ боли и стонутъ умирающіе. Да еще и стоны умирающихъ я бы перенесъ и привыкъ бы къ німъ. Но корчи гибели дѵшъ человѣческихъ — этаго нельзя видѣть, нельзя терпѣть, если это есть. Чтожъ — такъ и сидѣть, какъ сидитъ человѣкъ въ темницѣ и видитъ, какъ подъ окнами гибнутъ люди? Нельзя такъ сидѣть. Нельзя проскочить сквозь стѣны темницы, чтобъ помочь гибнущему, такъ надо сломать эти стѣны; зубами, ногтями, — но сломаемъ стѣны. Единственный смыслъ жизни — пока нельзя дѣлать дѣло помощи, ломать то, что мѣшаетъ этому дѣлу. Мы хотимъ помочь братьямъ, но мы разобщены съ ними. Такъ сломаемъ то, что разобщаетъ насъ».

15. Рукопись ГТМ на 16 листах в 4°, без начала. Состоит из семи согнутых пополам полулистов писчей бумаги и двух четвертушек такой же бумаги. Все страницы, кроме одной, исписаны: первые четыре и начало пятой — рукой С. А. Толстой, с многочисленными поправками и приписками в тексте и на полях рукой Толстого, остальные сплошь рукой Толстого. Систематической нумерации рукопись не имеет. Пронумерованы рукой Толстого лишь первые, собственноручно написанные им, семь страниц. Начало: «тысячи людей будутъ трудиться на поддержаніе этой никому не нужной жизни»... Конец: «Человѣкъ перестаетъ быть человѣкомъ и становится животнымъ, да еще хищнымъ». Рукопись, не поделенная на главы, заключает в себе текст, соответствующий концу главы XVI и главам XVII — XX первоначальной печатной редакции («Русской мысли»), но вполне с ней не совпадает. Порядок текста здесъ еще иной, чем тот, который был в «Русской мысли». Текст, соответствующий главе XX редакции, напечатанной в «Русской мысли», и XXIV окончательного печатного текста («Прошлого года, в марте, я поздно вечером возвращался домой...») и текст, соответствующий главе XVIII редакции «Русской мысли» и главе XXII окончательного печатного текста («Меня всегда удивляют часто повторяемые слова: да, это так по теории...») переставлены здесь один вместо другого.

Текст рукописи довольно близок к тексту «Русской мысли», но распорядок абзацев в отдельных главах там и здесь часто различен. Есть и варианты, не попавшие в редакцию текста «Русской мысли».

Так, вслед зa окончанием текста, соответствующего главе XVII, в рукописи читаются следующие два абзаца:

И вотъ я пришелъ къ сознанію, что мнѣ, богатому, помогать бѣднымъ — это все равно, что грязными руками вытирать запыленное стекло. Чѣмъ больше я стараюсь, тѣмъ хуже.

Ну такъ что же? Перестать дѣлать то, что глупо, т. е. грязью вытирать чистое, и сидѣть сложа руки и ждать, чтобы власть принимала такія мѣры, которыя исправили бы это зло, или того, чтобы по соціологическимъ законамъ зло это исправилось само собой. Но разъ увидавъ то, что есть, я уже не могъ такъ прищурить глаза, чтобы перестать видѣть это. Я видѣлъ это во всемъ, вездѣ. Мнѣ даже казалось, что какая то злая случайность постоянно наталкиваетъ меня на исключительныя зрѣлища, нарушающія мое спокойствіе. Но это мнѣ только казалось такъ, какъ кажется, что по особенной случайности всегда толкнешься именно больнымъ пальцемъ. Больное мѣсто болѣло у меня, и мнѣ казалось, что все било по немъ.

В тексте рукописи, соответствующем концу главы XIX в редакции «Русской мысли» и концу главы XXIII окончательной печатной редакции, там, где речь идет о сыне, спящем до 11 часов утра, употреблены более резкие выражения, чем в печатном тексте: вместо «малый» — «мерин», вместо «наевшись» — «нажравшись».

Кроме того, текст, соответствующий главе XVIII «Русской мысли», вслед зa последним абзацем: «Третья причина» и т. д. имеет здесь еще продолжение, уже в корректуре зачеркнутое (см. вариант № 3).³⁴²

16. Рукопись ГТМ, озаглавленная «Такъ чтожъ намъ дѣлать?» на 104 листах, в 4° из которых первых 30 исписаны рукой переписчика рукописи № 2, остальные рукой С. А. Толстой, за исключением 1¹/₂ страниц, написанных рукой неизвестной. Начало: «Я всю жизнь прожилъ не в городѣ». Конец: «животнымъ, да еще хищнымъ». Переписанный текст заключает в себе поправки, перечеркивания и вставки в тексте и на полях рукой Толстого. Рукопись состоит из несшитых 42 четвертушек и 31 полулиста обыкновенной писчей бумаги, согнутого пополам. Первые 30 четвертушек входили первоначально в сшитую тетрадь, которая при наборе (см. ниже) была расшита. Нумерация по четвертушкам, большею частью синим карандашом, сделана рукой Толстого в следующем порядке: 1—30, 1—50, 1—26. Судя по типографским пометам, эта рукопись была в наборе. Она поделена на одиннадцать глав. Последняя, одиннадцатая глава слишком обширна по объему; видимо, она должна была иметь внутри себя деления, но они не обозначены в рукописи. Первые шесть глав восходят непосредственно к рукописи, описанной под № 12, представляя собой ее исправленную и вновь проредактированную Толстым копию. Такую же копию рукописей, описанных под №№ 14 и 15, представляет собой вся остальная часть рукописи. Наиболее существенные отличия этой рукописи от своих непосредственных предшественниц сводятся к следующему. В самом начале текста, вслед за заглавием, приведено три эпиграфа из Евангелия: «Блаженны нищіе», «Нельзя богатому войти въ царствіе Божіе» и «Нельзя служить Богу и мамону». В гл. VI зачеркнут эпизод с ученым человеком, предлагающим услуги для заполнения карточек. В гл. VIII зачеркнут следующий абзац, первоначально входивший в рукопись, описанную под № 14:

Одинъ разъ, направляясь туда, я встрѣтилъ доктора энтузіаста, онъ ѣхалъ ко мнѣ. Онъ говорилъ, что прочелъ мою статью, въ восторгѣ отъ нея. Онъ говорилъ, что это новая эра, что это можетъ имѣть огромныя послѣдствія. Я пригласилъ его ѣхать со мной. Мы поѣхали и вмѣстѣ пошли по квартирамъ. Докторъ сталъ спрашивать больныхъ, слушалъ, щупалъ — все, какъ дѣлаютъ доктора. Помню, мнѣ стало ужасно стыдно. Я узналъ себя. Какъ докторъ, разспросивъ и ощупавъ, не поможетъ, такъ и я.

Помимо этого, ряд других исправлений и дополнений, приближающих рукопись к печатному тексту. Внутри отдельных глав часты перестановки абзацев и более крупных частей глав.

17. Корректура «Русской мысли» на 37 гранках, хранящихся в ГТМ и представляющая собой набор рукописи, описанной под № 16. Начало: «Я всю жизнь прожилъ не в городѣ». Конец: «Тогда, когда». В корректуре — правка типографского корректора и многочисленные исправления рукой Толстого. Особенно их много в гранках 31 и 32, так что они сделаны не только на самих гранках, но и на трех отдельных листочках, исписанных частью рукой Толстого, частью рукой неизвестного и приложенных к соответствующим гранкам. Гранки не покрывают всего текста рукописи. Видимо, в набор сдана была лишь часть рукописи, первые 160 страниц (занумерованные по четвертушкам цыфрами 1—30 и 1—50), соответствующие первым шестнадцати главам печатного текста и обрывающиеся началом фразы: «тогда, когда». Этими же словами обрывается и текст последней гранки на середине строки, что как раз и свидетельствует о том, что у наборщика не было под руками продолжения рукописи, чтобы закончить набор начатой строки. Как и в рукописи, в корректуре текст поделен на одиннадцать глав, но рукой Толстого это деление исправлено, и текст поделен им вновь на шестнадцать глав.

Наиболее существенные исправления и дополнения, сделанные рукой Толстого в корректуре, сводятся к следующему.

Приведенные эпиграфы зачеркнуты и вместо них написано: «Ибо легче верблюду пройти сквозь игольныя уши, нежели богатому войти в царствіе Божіе. Луки XVIII, 25. Мф. XIX, 24. Марка X, 25». Кроме того, на полях приписка «Выписать Мф. VI, 19 по 26 и съ 31—34». В дальнейшем основная работа над корректурой идет у Толстого по таким направлениям: 1) выправление стиля, 2) привнесение ряда подробностей, способствующих приданию речи образности и большей выразительности, 3) устранение некоторых (немногих) деталей, 4) введение, довольно частое, новых фраз, абзацев, новых подробностей, 5) перестановки отдельных абзацев.

Чисто словарные исправления ничем особенным на себя внимания не обращают. Отметим лишь, что в процессе редакционных переработок Толстой устранял бывшие в ранних редакциях непечатные слова. В корректуре их уже не оставалось, и в ней вычеркивается такое, напр., слово, как «испражняться».

Работа над образными средствами речи шла у Толстого по мере того, как двигалась его редакторская работа над рукописями. Так, в рукописи, описанной под № 15, первоначальное «дверь отлипла» исправлено на «дверь, чмокнувъ, отлипла». В корректуре находим еще ряд таких новых деталей. Во фразе «Прежде выбѣжала худая женщина въ безцвѣтномъ платьѣ» «безцвѣтномъ» исправлено на «слинявшемъ розовомъ». Во фразе «Мальчикъ бросилъ салфетку и надѣлъ пальто сверхъ бѣлой рубахи и бѣлыхъ штановъ и картузъ большой съ козырькомъ и повелъ меня черезъ заднія двери съ блокомъ» — между словами «и» и «повелъ» вставлено: «быстро семеня бѣлыми ногами». Вместо: «которая несла требуху» — «которая бережно несла куда-то очень вонючую требуху». Вместо: «Мальчикъ повелъ меня» — «Мальчикъ, оберегая свои бѣлыя панталоны, осторожно повелъ меня». Вместо: «старикъ въ одной рубахѣ» — «старикъ въ одной рубахѣ, торопившійся около нужника». Вместо: «И пошли по темному корридору» — «И пошли по заплеванному полу темнаго корридора». Вместо: «были чайники» — «былъ чайникъ съ жестянымъ носикомъ».

Вместо: «начиналъ разсказывать про тѣ несправедливости, которыя онъ претерпѣлъ, тѣ несчастія» — «начиналъ разсказывать затверженную, какъ молитва, исторію про тѣ несчастія». Вместо: «молодой, чисто одѣтый» — «молодой, одѣтый въ сѣрую суконную поддевку». Вместо: «И сказавъ это» — «И сказавъ это съ чуть замѣтной почтительной улыбкой удовольствія». Вместо: «и смотрѣли на насъ» — «и всѣ три вытянули шеи и, сдерживая дыханіе, съ выраженіемъ ужаса смотрѣли на насъ». Вместо: «Она сказала, все не глядя» — «Она сказала, все не глядя, той же лихорадочной скороговоркой». Вместо: «сидѣлъ, какъ вкопанный» — «сидѣлъ, какъ истуканъ». Вместо: «Шелъ человѣкъ съ фонаремъ» — «Шелъ Ваня въ пальто и бѣлыхъ штанахъ».

Отметим далее важнейшие вычеркнутые в корректуре, очевидно в целях смягчения тона, места.

При описании гостиной в которой дамы шили куклы (в гл. III), зачеркнута следующая фраза:

Въ прежнее время, пока я самъ не былъ благотворителемъ, я бы съ омерзеніемъ ушелъ изъ этой гостиной, въ которой, очевидно, самымъ наглымъ образомъ смѣялись надъ тѣмъ, что есть основнаго въ человѣкѣ, надъ его любовью къ ближнему.

В рассуждении о проститутке, сидевшей в трактире Ржановского дома <в гл. VIII>, зачеркнуты следующие строки:

Гдѣ онѣ, тѣ дамы, которыя не страдаютъ этимъ же зломъ въ худшей степени? Ее это привело сидѣтъ въ трактирѣ. Дамъ нашихъ это не привело въ трактиръ, но привело сидѣть оголенными на балѣ, привело къ искусственному нерожденію дѣтей, но корень зла тотъ же и плоды тѣ же.

В тех же целях смягчения тона зачеркнута фраза из гл. XIII:

Чиновники, землевладѣльцы, торговцы, заводчики, кабачники, деревенскіе ростовщики обираютъ у сельскихъ жителей ихъ богатства для того, чтобы пользоваться ими.

Вместо нее читаем:

Богатства сельскихъ производителей переходятъ въ руки торговцевъ, землевладѣльцевъ, чиновниковъ, фабрикантовъ, и люди, получившіе эти богатства, хотятъ пользоваться ими.

Зачеркнут далее в гл. XIII и следующий абзац:

И въ самомъ дѣлѣ, если вдуматься только въ цѣль жизни тѣхъ людей, которые приходятъ кормиться въ городъ, и въ тѣ условія, въ которыя они становятся въ городѣ, то удивляешься только тому, какъ среди нихъ есть еще люди, тяжелымъ трудомъ добывающіе себѣ хлѣбъ, какъ Петръ и Семенъ, съ которыми я пилилъ дрова на Сетуни, какъ тѣ сапожники, щеточники, токари, столяры, которыхъ я видѣлъ въ Ржановскомъ домѣ, которые такимъ тяжелымъ трудомъ добываютъ такъ мало и могли бы, точно такъ же какъ тѣ мужики, которые просили у меня денегъ на пилу, нищенствомъ, или какъ барышники, или какъ мужики, болѣе легкими способами добывать себѣ не меньше. Надо только вдуматься въ то, что происходить вокругъ этихъ людей, надо понять весь ужасъ для нихъ той безумной оргіи, которая не переставая происходить на ихъ глазахъ въ городахъ, какъ Москва или Петербургъ или Парижъ, чтобы удивляться ихъ добродѣтелямъ.

18. Корректура «Русской мысли» на 23 гранках, хранящаяся в ГТМ. Начало: «Вспоминаю всѣ сотни и тысячи людей городскихъ». Конец: «что я былъ удивленъ ея молодостью». Первые двенадцать гранок представляют собой новую корректуру текста, набранного на десяти последних гранках предыдущей корректуры. Так как текст этих десяти гранок (большая часть главы XIII, главы XIV, XV, начало XVI) подвергся особенно радикальным исправлениям и к нему добавлено много нового текста, то, прежде чем верстать, пришлось, очевидно, дать еще одну корректуру в гранках. Начиная с 13 гранки — набор недобранного текста рукописи, описанной под № 16. Однако гранки сохранились не все. Часть набранного текста на гранке 19 вырезана (см. ниже). Пронумерованы гранки неправильно. Главы XVIII и XX переставлены в обратном порядке по сравнению с тем, как они расположены были в рукописях, описанных под №№ 15 и 16. Как первые 12 гранок, так и остальные, заключают в себе очень много поправок рукой Толстого и перестановок абзацев внутри отдельных глав. Поправки в большинстве случаев сводятся к добавлению отдельных подробностей, часто занимающих несколько строк, к стилистическим исправлениям, к привнесению отмеченных уже при описании предыдущей корректуры отдельных деталей и штрихов, увеличивающих образные средства речи. Так, в двадцатой главе, описывающей встречу с проституткой, напечатанное в корректуре: «Она достала папироску» исправлено на: «Она достала согнутую папироску»; «слюнявыя губы» — на «слюнявыя, опущенныя въ углахъ губы»; «тѣло худое и слабое» — на «тѣло ширококостое и слабое»; «перхала всю ночь» — на «перхала всю ночь, какъ овца»; «Городовой пришелъ» — на «Городовой съ пистолетомъ пришелъ».

Из зачеркнутого отметим наиболее существенное.

В гл. XIII вычеркнуто следующее место:

бѣдные люди никогда не смотрятъ на это равнодушно: роскошь эта всегда представляется имъ чѣмъ то неестественнымъ, ужаснымъ, возмутительнымъ, и они никогда не перестанутъ осуждать и ненавидѣть ее. Они видятъ магазины, пассажи, Фульда, театръ, трактиры и знаютъ, что люди покупаютъ здѣсь, знаютъ, какъ швыряются здѣсь тѣ деньги, которыя добыть для нужды они едва могутъ, и не считаютъ это хорошимъ.

В гл. XVII зачеркнут включенный сюда ряд фраз, начиная со слов: «Но разъ я увидалъ то, что есть, я уже не могъ такъ прищурить глаза, чтобы перестать видѣть это», — до конца абзаца (см. описание рукописи № 15).

Как указано было выше, при описании рукописи № 16, в корректуре уничтожено несколько абзацев, которыми заканчиваются рукописи, описанные под №№ 15 и 16 (начиная со слов «Ты добрый человек...»): часть текста вырезана, другая часть, занимавшая, видимо, отдельную гранку, устранена путем исключения из корректуры этой гранки.

Перестановки абзацев сделаны в главах XIV и XVII.

С первых тридцати гранок корректуры, описанной под № 17, и с продолжения ее — корректуры, описанной под № 18, была сделана новая корректура, опять в гранках (59 гранок, хранящихся в ГТМ). Правка — типографского корректора, надписавшего на первой гранке: «Исправив, верстать и затем представить в редакцию сверстанные экземпляры в пяти экземплярах. А. П.» Гранки эти заключают в себе полностью текст двадцати глав, предназначавшийся для «Русской мысли». Выправлены исключительно типографские ошибки, вкравшиеся при наборе.

19. Две сверстанные корректуры «Русской мысли», хранящиеся в ГТМ и восходящие непосредственно к только что упомянутым 59 гранкам, одновременно оттиснутые, с пагинацией (от 201—282), разбитые на 20 глав. В одной корректуре не хватает страниц 249 и 250 и с 253 по 262, в другой пропуск со страницы 249 по 280.

Первый оттиск правлен почти исключительно рукой Толстого. В нем свыше тридцати вставок на полях, от одного слова до нескольких строк. Отметим из них лишь две, сделанные с чисто художественными намерениями: Фраза: «Городовой... съ какой то книжкой стоялъ въ сѣняхъ у окна и дожидался» исправлена так: «Городовой..., сидя въ сѣняхъ на подоконникѣ, глядѣлъ уныло въ какую то записную книжку». «Он дрожалъ» исправлено на «Он только жалобно улыбался и дрожалъ». В главе XIX зачеркнуты два и в главе XX три заключительных абзаца.

Во втором оттиске на первых двух печатных листах рукой, очевидно, типографского корректора воспроизведены все исправления, сделанные Толстым в первом оттиске. На третьем листе следов корректуры почти нет: всего три мелких поправки корректора и на последней странице этого листа поправки рукой Толстого, частью воспроизводящие точно поправки первого оттиска, частью вносящие новые. Далее — большой пропуск страниц. Сохранилась лишь последняя, на которой первые два из трех зачеркнутых абзацев восстановлены, но переставлены один на место другого. Последний — третий абзац — и здесь зачеркнут. При описании лица покойницы эпитет «важное» заменен другим — «удивленное». Вслед затем — следующее добавление рукой Толстого, тут же зачеркнутое, кроме двух последних предложений:

Мнѣ по крайней [мѣрѣ] казалось, что она удивлялась на то, что вотъ тѣ люди, которые только ругали и гоняли ее, пока она была жива, чувствовала и страдала, теперь собрали по двугривенному ей на гробъ и на саванъ и разыскали ея брата въ пальто съ барашковымъ воротникомъ, который, пока она жива, не приходилъ къ ней, и даже чужой дьячекъ пришелъ и читаетъ, и я, чужой господинъ, пришелъ и соболѣзнуетъ теперь надъ ея тѣломъ, не тогда, когда ей было нужно, а тогда, когда ей ничего не нужно. Выраженіе ея удивленія было то же самое, которое я видѣлъ на лицѣ 15-лѣтней проститутки, когда я спросилъ ее, есть ли у нея мать, то же, которое было на лицахъ, глядѣвшихъ черезъ перегородку, то же, которое было на лицахъ оборванцевъ изъ Ляпинскаго дома, когда имъ показалось, что я жалѣю ихъ.

И въ самомъ дѣлѣ, есть чему удивляться. Люди, считающіе себя образованными

20. Отпечатанные листы статьи для январского номера «Русской мысли» 1885 г., хранящиеся в ГТМ и восходящие ко второму оттиску описанной выше корректуры. Сохранились полностью (страницы 202—262) в составе пятнадцати глав. XV глава оканчивается словами: «Так что же делать? На этот вопрос, если кому-нибудь нужен еще ответ на него, я отвечу подробно, если Бог позволит, в следующем нумере». Вслед зa этим — имя и фамилия автора. Таким образом в январской книжке журнала предполагалось напечатать лишь первые пятнадцать глав статьи.

21. Автограф ГТМ на 9 листах в 4°, написан на двух согнутых пополам полулистах обыкновенной писчей бумаги и пяти четвертушках такой же бумаги, без нумерации. Рукопись написана очень неразборчиво, с массой помарок и вставок на полях и среди текста; страницы 4, 17 и 18 чистые. Начало: «Только тотъ хитрый обманъ». Конец: «Или къ корыту зa мытье рубашекъ». В основном текст соответствует второй половине главы XXIV окончательного печатного текста «Так что же нам делать?» В начале рукописи рукой Толстого для обозначения главы проставлена цыфра не то XVIII, не то XXIII, вернее — первая. Рукопись начинается несколькими абзацами, в печатные издания не вошедшими (см. вариант № 4).³⁴³

После упоминания о том, что автор живет среди фабрик, изготовляющих предметы, нужные для балов, идет текст, в печатных изданиях отсутствующий:

Я знаю хорошо одну фабрику — это маленькую чулочную фабрику. Она выходитъ одной стороной на Оболенскій переулокъ. Оболенскій переулокъ пустынный, особенно вечеромъ, и я часто хожу по немъ и смотрю въ незавѣшенныя окна на рабочихъ во время ихъ работы. Я вижу эти однообразныя, сосредоточенныя лица на одномъ и томъ же дѣлѣ, эти однообразныя, быстро двигающіяся, какъ машина, пальцы и эти однообразно унылыя лица и вижу ихъ такими всегда, всегда одинаковыми, точно какъ строенія. Я иногда мѣсяцы не хожу, иногда уѣзжаю въ деревню, возвращаюсь, прихожу къ окну — и опять тѣ же лица и тѣ же выраженія, тѣ же движенія. Дѣвочка въ послѣднемъ окнѣ выросла съ тѣхъ поръ, все стоя на томъ же мѣстѣ и дѣлая тѣ же быстрыя, однообразныя движения своими костлявыми пальцами. Одинъ мастеръ во 2-мъ окнѣ очень пожелтѣлъ и похудѣлъ все на томъ же мѣстѣ и за тѣми же занятіями. То же самое вѣдь на всѣхъ другихъ фабрикахъ, гдѣ тысячи, 10 тысячъ, 100 тысячъ такихъ же людей.

После описания времяпрепровождения рабочих, выпущенных на улицу после работы и предающихся разгулу и разврату, следует такое замечание, в печатном тексте выпущенное:

Что бы я сдѣлалъ, когда мнѣ было 20 лѣтъ и когда бы меня держали всю жизнь за станкомъ и выпустили бы на праздникъ съ 10 рублями въ карманѣ, и трактирами съ органами, и дѣвками, и извощиками, готовыми свезти, куда хочу, на каждомъ перекрестке?

Сказав о беспечности едущих на бал и не хотящих знать о том, какая связь между этим балом и теми рабочими, которые ходят по улице пьяными после утомительной работы для изготовления предметов, нужных для бала, Толстой продолжает (это место выпущено в окончательном печатном тексте):

Но мало того, что они не хотятъ знать того, кто и какъ сдѣлалъ имъ ихъ бархаты, вѣера, конфеты, они не видятъ и того, что сотни людей не спали въ эту ночь, отправляя ихъ господъ и дожидаясь ихъ, и сотни кучеровъ, многіе старики, сидѣли въ эту ночь до 7-го часа на козлахъ, махая то той, то другой рукой и удерживая прозябшихъ лошадей (морозъ доходилъ до 25 градусовъ), <поглядывая въ освѣщенныя окна, прислушиваясь къ слабымъ звукамъ музыки и желая только однаго, чтобы у «нашей» заболѣло что-нибудь и чтобы надо было свезти ее домой и самому отогрѣться въ кучерской, а не простудиться на смерть.>

Далее на полях следующая вставка, тут же зачеркнутая:

При этомъ надо помнить, что всѣ тѣ люди на фабрикахъ, которые готовили всѣ предметы, нужные для бала, и вся та прислуга — кучера и другіе, которые служили участникамъ бала, — это все счастливцы, побѣдившіе въ борьбѣ за существованіе, что рядомъ съ этими счастливцами есть въ той же Москвѣ десятки тысячъ людей, вытѣсненные этими счастливцами, — не получившіе мѣстъ на фабрикахъ и въ прислугу и въ эту самую ночь съ пустымъ желудкомъ валяющіеся въ ночлежныхъ домахъ, и нѣкоторые умирали, какъ прачка.

Несколько ниже — на протяжении почти целой страницы, захватывая поля, речь идет всё о том же — о вопиющем контрасте между тем, что делается на балах, и тем, что происходит в это время на улице — среди прислуги, дожидающейся своих господ, и бедного, не имеющего пристанища люда. Всё это зачеркнуто.

Немного отступя, следует абзац, частью выпущенный в печатном тексте, частью в измененном виде перенесенный сначала в главу XXII рукописной редакции (см. ниже), а затем в главу XXV окончательного печатного текста:

Мы живемъ такъ, какъ будто нѣтъ никакой связи между умирающей прачкой, 14-лѣтней проституткой, замерзшимъ отставнымъ солдатомъ и нашей жизнью, а между тѣмъ связь эта должна бы рѣзать намъ глаза. Мы можемъ сказать: «Но не мы лично защемили хвостъ въ лещетку», но отрицать того, что не будь защемленнаго хвоста, не было бы нашего веселья, мы не имѣемъ никакого права. Мы не видимъ, какая связь между прачкой и нашей роскошью, но это не отъ того, что нѣтъ этой связи, но отъ того, что мы поставили передъ собой ширмы, чтобы не видѣть. Если бы не было ширмъ, мы бы видѣли то, чего нельзя не видѣть.

<Какія же это ширмы?>

Ниже читаем в рукописи еще два абзаца, в печатном тексте отсутствующие:

[1] Если еще были бы какія-нибудь отговорки для того, чтобы заставить всѣхъ этихъ людей нести этотъ постылый и тяжелый трудъ. А то никакихъ. Весь трудъ этотъ понесенъ людьми въ нуждѣ для того, чтобы онѣ, безстыдно оголенныя, могли, обнявшись съ молодцами, кружиться по комнатѣ.

[2] Я привелъ свое воспоминаніе о балѣ именно потому, что въ этомъ безобразномъ явленіи бала, болѣе уродливомъ въ наше время, чѣмъ циркъ съ мучениками во времена Августовъ, поразительнѣе этотъ обманъ, представляющій покупку и наемъ, т. е. употребленіе для себя денегъ, какъ что то самое естественное и безвредное.

Рукопись заканчивается примером драки собак (см. гл. XXIV окончательного текста), после которого следует еще такое заключение:

Вѣдь бархатъ и папироски дѣлаютъ, во-первыхъ, отъ того, что ты съ другими ихъ любишь, а во-вторыхъ, отъ того, что ты съ другими своимъ пріобрѣтеніемъ тѣхъ денегъ, на которыя ты покупаешь, привелъ съ другими людей на фабрику, или за папироски, или къ корыту за мытье рубашекъ.

Что касается стилистических и более мелких фактических отличий текста рукописи от окончательного печатного текста, то они встречаются не так уж часто и существенного интереса не представляют. Следует лишь отметить, что в тексте рукописи эпизод с набивкой папирос двумя женщинами, рассказанный в конце главы XXIV окончательного печатного текста, происходит не в комнате «одного знакомого», а в комнате сына Толстого.

22. Рукопись ГТМ на 12 нумерованных по четвертушкам листах в 4° (нумерация от 283 до 293 включительно), состоящая из пяти несшитых полулистов обыкновенной писчей бумаги, согнутых пополам, и двух четвертушек. Три страницы чистые и не нумерованы. Написана с обеих сторон рукой С. А. Толстой, с поправками Толстого. Мы имеем тут дело лишь с остатком большой рукописи, которая, судя по типографским пометам, была в наборе. Начало: «Я прошелъ мимо покойницы». Конец: «своимъ заработкомъ» для больной». На основании целого ряда текстуальных совпадений нужно думать, что с этой рукописи набирались самостоятельные отрывки из «Так что же нам делать?», напечатанные в «Русском богатстве» за 1885 г. под заглавием: «Жизнь в городе», «Из воспоминаний о переписи» и «Деревня и город». Уцелевшая часть рукописи заключает в себе частично текст, легший в основу статьи «Жизнь в городе». Текст рукописи не вполне совпадает с печатным текстом (последний между прочим значительно сокращен). Очевидно, в авторской правке корректур, до нас не дошедших, сделаны были Толстым соответствующие изменения. В самом начале рукопись воспроизводит исправленную Толстым последнюю страницу второго оттиска сверстанной корректуры, описанной под № 19, от слов «Я прошелъ мимо покойницы въ уголъ хозяйки и разспросилъ ее обо всемъ». Далее воспроизводится незачеркнутый конец приписки Толстого к этой странице корректуры и продолжение этой приписки, в корректуре не уместившееся, написанное, видимо, на отдельном утерянном листке. Вся эта приписка рукой Толстого зачеркнута. Воспроизводим ее:

И въ самомъ дѣлѣ, есть чему удивляться. Люди, считающіе себя образованными, гуманными, либеральными, люди добрые, люди, называющіе себя христіанами, уморили добрую, молодую женщину тѣмъ, что заставляли ее, чахоточную, мыть рубашки, и всѣ отшатнулись отъ нея въ то время, когда она страдала душой и тѣломъ, когда она отчаивалась въ Богѣ и умерла въ лужѣ; и вотъ, когда она уже въ гробу, люди эти пришли — братъ ея съ барашковымъ воротникомъ, дьячекъ съ книжкой, хозяйка, давшая деньги на гробъ, и я, только когда она уже умерла, услышавши про это. И мы всѣ теперь, когда она уже не чувствуетъ и не страдаетъ, стоимъ и соболѣзнуемъ или притворяемся, что соболѣзнуемъ.

Далее — точная копия автографа, описанного под № 21. Поправки в рукописи, сделанные Толстым, в большинстве случаев носят стилистический характер. Механически зачеркнут последний, заключительный абзац («Вѣдь бархатъ и папироски дѣлаютъ оттого»...), так что рукопись заканчивается словами «Ужъ начали, попортили, такъ отчего же и мнѣ не попользоваться?» (ср. соответствующее место в гл. XXIV окончательного печатного текста). Но две поправки Толстого здесь были результатом вмешательства переписчицы — С. А. Толстой. Против того места, где говорится о сборах семьи Толстого на бал, о бесплодности внушить домашним свой взгляд на бал как на безнравственное явление, о том, наконец, что при таких сборах Толстой уходил из дому, чтобы не видать домашних «в развратных одеждах» (см. последний абзац варианта № 4, извлеченного из рукописи № 21), — на полях рукой С. А. Толстой написано: «К делу не идет, видна злоба и само-оправдание-хвальство. Можно бы публично не браниться». В результате Толстой зачеркивает «мои домашніе ѣхали на балъ» и вместо этого пишет: «Въ Москвѣ былъ балъ». Зачеркивает и всё продолжение абзаца, ничем его не заменяя.

Далее — по рукописи, с которой делала копию Софья Андреевна, эпизод с набивкой папирос, как указано было выше, происходил в комнате сына. В этой рукописи читалось так:

Сейчасъ я оторвался отъ своего писанья и сошелъ внизъ. Проходя около комнаты сына, я увидалъ двухъ женщинъ за столомъ.

Далее следует описание процесса набивки папирос, сопровождаемое укорами по адресу того, кто нанимал женщин для этой работы. Переписав это место, Софья Андреевна на полях приписала: «Сережа просит сейчас, нельзя ли его личность не выставлять». Толстой заменяет сына знакомым и в соответствии с этим слегка перефразирует абзац.

Против того места, где Толстой говорит о том, как «пять или шесть человѣкъ старыхъ, почтенныхъ, часто хворыхъ, лакеевъ и горничныхъ, не спали и хлопотали» из-за своей госпожи, — на полях Софья Андреевна приписала: «а чаще мертвецки пьяных». Но на эту реплику Толстой никак не реагировал.

В середине рукописи перед словами: «Можетъ быть, очень весело на балахъ» рукой Толстого для обозначения главы поставлена цыфра XXI.

23. Автограф ГТМ на 3 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Содержит в себе текст, соответствующий XXV главе окончательной редакции. Конец его утрачен. Из сохранившихся трех листов два представляют собой вставки. Для обозначения главы поставлена цыфра XXII. Начало: «Мы говоримъ, что не мы это сдѣлали». Конец: «потому что я знаю, что онъ».

24. Рукопись БЛ на 56 листах, из которых 54 in F°, 2 (вставка-автограф) — в 40°. Исписана с обеих сторон. Последний лист чистый. Первые 24 листа — литографированный текст (почерк неизвестный). Всё остальное, за исключением вставки-автографа к листу 55, исписано рукой А. П. Иванова. Вслед за заголовком «Такъ что же намъ дѣлать?» и эпиграфами из Евангелия начало: «Я всю жизнь прожилъ не въ городѣ». Конец: «Деньги же всѣ». Текст содержит в себе первые семнадцать глав и часть восемнадцатой. Рукопись, обрывающаяся на начале фразы, представляет собой копию соответствующей части первого оттиска корректуры № 19. В тексте первых шестнадцати глав (лл. 11—46) исправлений рукой Толстого нет вовсе; в главе XVI (л. 46 об.) их всего два. Но в главах XVII и XVIII (с листа 47) их уже очень большое количество; в ряде случаев целые абзацы зачеркнуты и вместо них написаны новые.

25. Рукопись ГТМ — на 47 листах в 4°, написанная в большей своей части рукою А. П. Иванова и в меньшей рукою другого переписчика, с исправлениями, перечеркиваниями и вставками среди текста, на полях и на отдельной четвертушке рукой Толстого. Внешний состав рукописи: 15 четвертушек писчей бумаги, из которых первые девять с обрезанным по буквам левым краем, + тетрадь, сшитая из пяти полулистов такой же бумаги, согнутых пополам, с четвертушкой, вставленной в тетрадь, и с вырезанной на ²/₃ левой стороной последней четвертушки + 2 четвертушки + сшитая из четырех полулистов, согнутых пополам, тетрадь, в которую вложены четыре четвертушки и три полулиста согнутой пополам бумаги. Все страницы, кроме трех, исписаны. Последние восемь страниц — чистые. Начало: «отъ земли, хлѣба, та помогла нищему». Конец: Мы старательно сами заводимъ это». Рукопись, за исключением последних чистых страниц, нумерована по четвертушкам. Нумерация — от 68 до 105. Недостающие первые 67 четвертушек вошли в состав рукописи № 70. Текст глав XVI и XVII — копия соответствующего текста рукописи № 24. Из главы XVII извлекаем вариант № 5. Четвертушки 73 недостает. Ряд цыфр дублирован (напр. 79, ⁷⁹/₂, и т. д.).

Рукопись начинается с середины фразы, заключающей собой главу XVI в редакции «Русской мысли». После абзаца, начинающегося со слов: «Человѣкъ продаетъ произведенія своего труда прежняго» — идет большая вставка, во всех печатных текстах отсутствующая (см. вариант № 6). В дальнейшем, исключая небольшие стилистические варианты, текст рукописи совпадает с текстом «Русской мысли». Сверх этого в рукописи добавлено:

Источникъ же этаго рабства есть насиліе — насиліе правительства, взыскивающее силой деньги съ своихъ подданныхъ. Гдѣ будетъ насиліе, возведенное въ законъ, тамъ будетъ и рабство, т. е. поѣданіе однаго человѣка другимъ, будетъ жестокость однихъ людей и страданіе другихъ. Будетъ ли насиліе выражаться тѣмъ, что будутъ наѣзжать князья съ дружиной и побивать женъ и дѣтей и спускать на дымъ селенія, или въ томъ, что будутъ собиратели дани разъѣзжать съ плетьми по селамъ, или господа съ рабами или министерство внутреннихъ дѣлъ будетъ собирать деньги черезъ губернаторовъ и становыхъ, — покуда будетъ насиліе, въ послѣдней инстанціи поддерживаемое штыками, будетъ все то же самое, будутъ жестоки богатые и задавлены бѣдные, и не будетъ распредѣленія богатства между людьми, а богатство будетъ все уходить къ насильникамъ. Сколько дыръ ни сдѣлай на днѣ ведра и въ какомъ мѣстѣ ихъ ни сдѣлай и сколько ихъ ни заткни, если останется хоть одна дыра, вся вода утечетъ. Дыра въ ведрѣ теперь есть деньги, собираемыя правительствомъ, имъ же чеканенныя и печатанный и огражденныя штыками, как священное право.

Главы XVIII и XIX рукописи представляют собой точное воспроизведение первого оттиска сверстанной корректуры «Русской мысли», описанной под № 19, с правками, сделанными в ней рукой Толстого. В этих главах исправлений рукой Толстого вовсе нет. Глава XX воспроизводит в точности текст главы XX указанной сверстанной корректуры вместе с поправками Толстого, заключает в себе новые его исправления и имеет продолжение, отсутствующее в корректуре «Русской мысли», но присутствующее во всех других печатных изданиях сочинения. Это продолжение, судя по характеру текста нашей рукописи, восходит к исправленной, частью сокращенной, частью дополненной (в конце) Толстым копии рукописи, описанной у нас под № 22. В описываемой рукописи глава эта обозначена цыфрой XX, которая зачеркнута и заменена цыфрой XIX, написанной, так же как и первая, рукой переписчика, но не чернилами, а карандашом. Над цыфрой рукой Толстого написано слово «Сцены», затем зачеркнутое, и далее «Жизнь въ христіанскомъ городѣ. Тексты 1-й и послѣдній». Это заглавие также зачеркнуто карандашом. Над текстом, начинающимся словами: «Можетъ быть, очень весело на балахъ», поставлена цыфра XXI, но она также зачеркнута карандашом и никакой другой не заменена.

Поправки части текста, списанного с корректуры, вызваны почти исключительно стремлением к большей художественной выразительности и оживлению описания, а также к большей психологичнисти.

Особенно характерны следующие

Вместо «Она достала согнутую папироску и спичку» — «Она держала въ одной рукѣ согнувшуюся дугой папироску, другой — сѣрнички». Вместо «опущенныя въ углахъ губы, тѣло ширококостое и слабое» — «опущенныя въ углахъ губы и выбившаяся изъ-подъ платка короткая прядь сухихъ волосъ. Талія длинная и плоская и короткія руки и ноги». Вместо «и пошла внизъ» — «и, перекачиваясь, пошла внизъ». Вместо «Городовой съ пистолетомъ пришелъ» — «Городовой съ саблей и пистолетомъ на красномъ шнурѣ пришелъ». Фразу «Я пошелъ домой» Толстой распространяет следующим образом: «Я завернулъ въ калитку и вошелъ въ домъ и спросилъ, вернулись ли мои дочери? Мнѣ сказали, что онѣ были на вечерѣ, очень веселились, вернулись и уже спятъ». Говоря о больной прачке, Толстой первоначально написал: «но въ послѣднее время ее не взлюбили зa то, что она перхала всю ночь, какъ овца». Так как о прачке речь идет здесь от лица самого Толстого, то образное выражение «перхала, какъ овца», ему, естественно, показалось грубым и обидным по отношению к несчастной женщине, и он заменяет его словами «кашляла». Но образ перхающей овцы не исчез вовсе и появляется вновь в применении к той же прачке, когда ее болезнь передается уже в восприятии восьмидесятилетней старухи, ее соседки. И к фразе: «Старуха... поѣдомъ ѣла ее» добавлено «за то, что она спать не даетъ и всю ночь перхаетъ, какъ овца».

Начиная со слов: «Въ тотъ день, какъ я записывалъ это, въ Москвѣ былъ большой балъ», рукопись, как указано было выше, воспроизводит недошедшую до нас исправленную Толстым копию рукописи, описанной под № 22. За немногими несущественными исключениями, в описываемой части рукописи мы имеем, после новых поправок Толстого, почти полное и буквальное совпадение с окончательным печатным текстом, как он дан в главе XXIV. На листе 96—97 сплошь рукой Толстого написано окончание главы, отсутствующее в рукописи, описанной под № 22. Вслед за словами: «Ужъ начали, попортили, такъ отчего же не попользоваться?» до конца главы — автограф Толстого, начинающийся словами: «Ну что же будетъ, если я буду носить грязную рубашку и дѣлать самъ себѣ папироски?» и кончающийся словами: «и гордиться моимъ участіемъ въ нихъ». Текст на листе 96 зачеркнут и вместе с автографом Толстого переписан заново на четвертушках, обозначенных цыфрами 97 и 98.

В конце главы той же рукой, которая писала рукопись, в скобках написано: «Следует гл. XXII». Эта ссылка зачеркнута синим карандашом, но вслед за этим, действительно, идет глава, обозначенная цыфрой XXII, написанная, кроме одной вставной четвертушки, иным почерком, чем тот, каким написана первая часть рукописи. (Вставная четвертушка написана рукой А. П. Иванова). Текст главы XXII написан на несшитых полулистах, согнутых пополам, рукой не Иванова, а другого, неизвестного переписчика. Эти листы вставлены в сшитую тетрадку, заключающую в себе текст предыдущей главы. Таким образом мы имеем дело с рукописью, скомпанованной из двух частей в два приема. Органическая связь обеих частей рукописи устанавливается однако непрерывностью нумерации четвертушек, проходящей через обе части рукописи. Это копия автографа, описанного под № 23, с авторскими поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на полях. По своему содержанию текст этой последней части рукописи, как указано выше, соответствует тексту главы XXV окончательной печатной редакции, но в ряде подробностей и эпизодов сильно от него разнится. Первые две с половиной приблизительно страницы с теми поправками, какие внесены Толстым, почти буквально соответствуют началу главы XXV окончательного печатного текста, если не считать следующего места, в рукописи однако зачеркнутого:

Очень, очень много новыхъ поселеній богачей по деревнямъ сдѣлалось послѣ освобожденія, и совсѣмъ на новыхъ мѣстахъ, гдѣ не было прежде усадебъ, и поселенія эти всѣ сдѣланы съ особенною новою роскошью, не бывавшей прежде.

Существенные отличия от печатного текста начинаются там, где речь заходит о двух семействах — дворянском и чиновничьем, приезжающих на лето в деревню, и где жизнь этих семейств и их времяпрепровождение сопоставляются с жизнью и работой крестьян. В печатном тексте говорится вообще — к примеру — о двух абстрактных барских семействах: «Вот живет в деревне образованное дворянское или чиновничье семейство» и т. д. В рукописи же речь идет о семействе самого Толстого и о знакомом с его семьей чиновничьем семействе: «Прошлого года нас жило в деревне два образованные и, смело скажу относительно большинства, честные — дворянское и чиновничье семейства». И далее употребляются такие выражения, как «наше житье», «вокруг нас», «мы затеяли», «мы приходили», «я спросил» и т. д. Один мужик-работник назван по имени (Григорий); по фамилии назван ямщик (Камушкин), привозящий гостей в деревню из Тулы. Одним словом, ясно дается понять, что место действия — Ясная поляна, точнее — усадьба Толстого.

Кроме того, в рукописи находим несколько вариантов, в печатном тексте отсутствующих. Первый наиболее обширный выделяем (см. вариант № 7). После абзаца, где говорится об окончании полевых работ до следующего утра, в рукописи идет следующий, отсутствующий в печатном тексте, абзац:

Въ этотъ же вечеръ, возвращаясь домой, я встрѣтилъ сына моей кормилицы. Мужикъ лѣтъ 40, одинокій, съ малыми дѣтьми, и достаточный относительно другихъ. Онъ шелъ босикомъ [1 неразобр.] нескороженной пашни. Онъ только спуталъ лошадей и пустилъ ихъ въ болото. Мы разговорились. Я сталъ хвалить ему крестьянское житье. Но онъ былъ не въ духѣ. «Самое каторжное житье — сказалъ онъ. — Хуже ужъ нѣтъ. Бьешься, бьешься, никакъ не ухватишь всѣхъ дѣловъ. Мальчикъ малъ. Цѣлый день работаешь, и поужинать некогда. Вѣрите ли — другой годъ плетень не могу доплесть. Все руки не доходятъ». Слова его имѣли для меня значеніе, потому что я знаю, что онъ трудолюбивый мужикъ и не пьющій. «Посмотришь на людей, какъ у васъ на барскомъ дворѣ живутъ. Вотъ жизнь. И какого они Бога молили».

Оканчивается рукопись следующим абзацем:

Ихъ человѣкъ 15 здоровыхъ мущинъ и женщинъ, и человѣкъ 30 здоровенныхъ работниковъ и работницъ работаютъ на нихъ. И это происходить тамъ, гдѣ каждый часъ, каждый мальчикъ дорогъ. Это уже не потому, что фабрики и города заведены. Это ужъ они заводятъ. Никакой нѣтъ фабрики сажать и поливать цвѣты, а мы сами оторвали мужика отъ покоса и заставили его это дѣлать. Никакой нѣтъ фабрики ѣсть съ утра до вечера, играть въ карты и венгерскіе танцы, и кормить людей, которые не работаютъ, и содержать лошадей, собакъ для забавы, а мы сами оторвали эту ѣду себѣ и лошадямъ отъ работающихъ лошадей и людей. Стало быть, нечего намъ ссылаться на то, что такъ заведено. Мы старательно сами заводимъ это.³⁴⁴

26. Рукопись ГТМ на 14 листах в 4° без полей. Состоит из двенадцати несшитых, исписанных с обеих сторон четвертушек, из которых семь обрезано по левому краю, так что в каждой строке не хватает одной — двух букв, и одного полулиста писчей бумаги, согнутого пополам и также сплошь исписанного. Судя по содержанию рукописи, четвертушки и полулист входили в тетрадь, из которой они были потом выделены. Нумерация идет по четвертушкам от 68 до ⁷⁷/₄. Четвертушки 69 и ⁷⁷/₁ утрачены. Между четвертушками, обозначенными цыфрами ⁷⁷/₂ и ⁷⁷/₃ вставлены две четвертушки, сплошь исписанные рукой Толстого. На обеих этих четвертушках рукой переписчика обозначено: «к 77/₂». Кроме двух указанных четвертушек, всё остальное исписано рукой А. П. Иванова. Как обычно, переписанное подвергалось многочисленным исправлениям, сделанным рукой Толстого. Большая часть текста перечеркнута переписчиком. Рукопись начинается с полуфразы и так же обрывается. Начало: «отъ земли хлѣба, та помогла нищему». Конец: «Деньги — деньги — цѣнность всегда равная самой себѣ и считающаяся всегда вполнѣ правильною и». В середине первой страницы, перед словами: «Въ заблужденіе о томъ, что я могу помогать другимъ, меня ввело то, что у меня были лишнія деньги», для обозначения главы проставлена переписчиком цыфра XVII, зачеркнутая, видимо, рукой Толстого. Далее, в середине текста, рукой Толстого перед словами: «Князья разорили и побили Древлянъ» вставлено: «XX глава». В основном своем слое, переписанном рукой А. П. Иванова, рукопись представляет собой копию первых восемнадцати страниц предыдущей рукописи с учетом всех исправлений, сделанных Толстым. Новые поправки и дополнения, принадлежащие Толстому, приближают текст рукописи к печатному тексту главы XVII в редакции «Русской мысли» и заключают в себе некоторые абзацы, которые в несколько измененном виде войдут в главу XVIII окончательного печатного текста.

27. Рукопись ГТМ без начала, на 6 ненумерованных, очевидно вырезанных из тетради, листах в 4°, написанная рукой А. П. Иванова, с исправлениями рукой Толстого. Все четвертушки, кроме последней, исписаны с обеих сторон. Начало: «работа, о напряженіи которой сколько бы мы ни слышали». Конец: «какія же это ширмы?» В огромной своей части, исключая конца, сохранившаяся часть рукописи, в том ее слое, который написан рукой Иванова, представляет собой копию конца последних десяти страниц рукописи, описанной под № 25, с воспроизведением всех поправок Толстого. Новые поправки Толстого, сделанные в этой копии, приближают текст рукописи, особенно вначале, почти дословно к окончательному печатному тексту (гл. XXV). Все указанные выше варианты зачеркнуты. Все указания и намеки на семейство Толстого и на семейство его знакомых устранены, соответствующие места переделаны и читаются так же, как и в печатном тексте. По сравнению с предыдущей рукописью данная копия имеет продолжение, в котором в измененном несколько виде по сравнению с рукописью, описанной под № 21, идет речь о том, что мы живем так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой, четырнадцатилетней проституткой и нашей жизнью. Рукопись заканчивается словами: «Если бы не было этихъ ширмъ, мы бы видѣли то, чего нельзя не видѣть... Какія же это ширмы?»

28. Рукопись ГТМ на 2 ненумерованных листах в 4°. Первый исписан с обеих сторон рукой А. П. Иванова с поправками и дополнением в конце, сделанным рукой Толстого. Второй — с одной стороны — рукой Толстого. Рукопись начинается с конца фразы: «нужно на день въ Россіи, чтобы не померли люди». Конец: «Отчего это случилось?». В слое, написанном рукой переписчика, рукопись представляет копию конца рукописи № 27 с воспроизведением поправок Толстого. Помимо исправлений отдельных слов и строк, Толстой зачеркнул здесь большую часть варианта приведенного нами при описании рукописи № 25, начиная со слов: «Никакой нѣтъ фабрики ѣсть съ утра до вечера». Радикально переделан абзац, начинающийся словами: «Мы живемъ такъ, какъ будто нѣтъ никакой связи между умирающей прачкой». В результате переделок это место буквально совпадает с печатным текстом. Далее — зачеркнуты слова о ширмах и добавлено всё то, что читается в печатном тексте главы XXV, начиная со слов: «Нам кажется, что страдания сами по себе» и до конца — («Отчего это случилось?»). В рукописи указаны лишь главы и стихи из пророка Исаии и Евангелия от Матфея, но сами стихи здесь не списаны.

29. Рукопись ГТМ на 6 сшитых листах писчей бумаги. Исписаны лишь первые шесть страниц — рукой А. П. Иванова. Нумерация отсутствует. Никаких поправок рукой Толстого нет. В начале первой страницы для обозначения главы поставлена цыфра XVIII, затем следует начало: «Стоить только возстановить въ своей памяти всѣ извѣстныя намъ формы установленія насилій однихъ людей надъ другими». Конец: «и угрожали еще повысить, если Какабо не уплатитъ ихъ скоро». Данная рукопись восходит к несохранившемуся оригиналу и заключает в себе текст, соответствующий по содержанию начальным страницам главы XVIII окончательного печатного текста, стилистически и в ряде второстепенных подробностей однако отличаясь от него. Здесь впервые — пересказ статьи профессора Янжула о народе, населяющем острова Фиджи. В рукописи лишь начало пересказа.

30. Рукопись ГТМ на 62 листах в 4°, с полями, исписанная в огромной своей части с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Состоит из двух сшитых тетрадок с вложенными в них, взамен зачеркнутого в тетрадях текста, четвертушками и десяти отдельных четвертушек. Некоторые четвертушки в тетрадях вырезаны и заменены другими. Принадлежность вырезанных четвертушек к составу рукописи определяется тем, что в результате прилаживания их по линии обреза к оставшимся краям страниц получается сплошной осмысленный текст. Систематической нумерации нет. Начало рукописи пронумеровано переписчиком по четвертушкам цыфрами (1—42). Среди этих пронумерованных четвертушек — несколько без всякой нумерации. Дальше нумерация прерывается и возобновляется в конце рукописи — частью по четвертушкам, частью по страницам (1—6 и 6—¹⁰/₂). Как явствует из текста двух копий этой рукописи, описываемых далее под 31 и 32, Толстой дважды исправлял текст рукописи. Некоторые четвертушки, подвергнутые Толстым усиленной правке, переписаны вновь и вновь Толстым исправлены. Текст рукописи поделен на главы: XVII, XVIII и XIX. В основу текста этой рукописи взяты тексты рукописей, описанных под №№ 26 и 29. Но наша рукопись восходит к этим рукописям не непосредственно, а через одно или несколько промежуточных звеньев, которые утрачены.

Глава XVII начинается словами: «Въ заблужденіе о томъ, что я могу помогать другимъ, меня ввело то, что у меня были лишнія деньги» и т. д., как в рукописи № 25. Но затем этот абзац зачеркнут, и на полях рукой Толстого вместо него написано: «Деньги! Что же такое деньги? Въ деньгахъ ничего нѣтъ дурнаго» и т. д. По своему содержанию глава эта соответствует главам XVII и XIX окончательного печатного текста, отличаясь от них очень многими, хотя и не существенными для сути излагаемого подробностями. Глава XVIII рукописи соответствует XVIII главе окончательного печатного текста. Центральную часть ее составляет пересказ статьи проф. Янжула о фиджианцах, близкий к окончательной печатной редакции. Глава XIX представляет собой переработку той части текста рукописи, описанной под № 25, которой заканчивается глава XVII этой рукописи, в некоторых подробностях совпадая с главой XXI окончательного печатного текста, особенно с концом ее.

31. Рукопись ГТМ на 21 листе в 4°, с полями, исписанная рукой А. М. Кузминского, с поправками рукой Толстого. Состоит из сшитой тетради в четвертую долю писчего листа с вложенной в нее четвертушкой, исписанной с обеих сторон рукой Толстого, и двух четвертушек, исписанных рукой переписчика. Все листы рукописи исписаны с обеих сторон. Страницы в тетради не нумерованы. В самом начале ее для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «Въ заблужденіе о томъ, что я могу помогать другимъ». В тетради глава закончена. В конце рукой Толстого сделана приписка: «Слѣдуетъ XX. Причина порабощенія и т. д.» Четвертушки пронумерованы цыфрами 1 и 2. На первой для обозначения главы поставлена цыфра XVIII. Глава обрывается в самом начале изложения статьи проф. Янжула словами: «Если бы я старался придумать». Продолжение текста, начатого на этих четвертушках, вошло в рукопись № 70, начиная с листа 96. В основном своем слое, написанном рукой переписчика, данная рукопись представляет собой копию соответствующей части рукописи № 30, с учетом тех исправлений, которые сделаны были Толстым в первой ее редакции. Новые исправления Толстого не заключают в себе сколько-нибудь существенных вариантов по сравнению с печатным текстом. Отметим лишь такую замену. Стоящую в рукописи фразу: «Точно такъ же какъ охотникъ въ лѣсу безъ ружья немыслимъ иначе, какъ если кто-нибудь отнялъ у него ружье» и т. д. Толстой исправил так: «Какъ немыслимъ рыбакъ на сухомъ мѣстѣ и безъ снастей иначе, какъ если кто-нибудь согналъ его съ воды и отнялъ у него снасти»... и т. д. Новым моментом является разбивка здесь главы XVII на две: в середине рукописи сделана обширная вставка на отдельной четвертушке, соответствующая по содержанию концу главы XVII окончательного печатного текста, и вслед за последней строкой этой вставки рукой Толстого написано: «Слѣдуетъ XVIII глава: Живетъ народецъ». Этими именно словами в копии, сделанной переписчиком, и начинается глава XVIII, сохранившаяся лишь в своей начальной части, на двух четвертушках. Сверху этих слов рукой Толстого приписано: «Откуда берутся деньги? При какихъ условіяхъ жизни народа всегда бываютъ деньги?» и т. д., т. е. здесь глава XVIII начинается почти буквально так же, как она начинается в окончательном печатном тексте. Вторая часть главы XVII, следовательно, должна образовать главу XIX, хоть это в рукописи никак не отмечено. Таким образом порядок глав XVII, XVIII, XIX и их содержание оказываются теперь совпадающими в рукописи и в окончательном печатном тексте.

32. Рукопись ГТМ, без полей, на 23 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с исправлениями и дополнениями, сделанными рукой Толстого в самом тексте и иногда на оборотных сторонах четвертушек. Четвертушки нумерованы первоначально последовательно цыфрами от 1 до 12. 13-я четвертушка вошла в состав рукописи № 70 (л. 116): на следующих четвертушках, цыфры 14, 15, 16 зачеркнуты и заменены цыфрами 3, 4, 5. Начало: «Деньги! Чтожъ такое деньги?». Рукопись обрывается на полуфразе: «онъ назначитъ дорогую цѣну зa». Продолжение этой рукописи и конец (четвертушка 17—22) попали в рукопись № 70 (лл. 121—126), войдя в состав главы XIX. Впоследствии вставлены новые четвертушки, обозначенные цыфрами ⁸/₂, ⁸/₃, ¹¹/₂, ¹²/₂ и т. д. В начале рукописи для обозначения главы переписчиком поставлена цыфра XVII. На четвертушке 12-й рукой Толстого перед словами «Если бы эта воображаемая наука» поставлена цыфра XIX. (Ср. начало XIX главы печатного текста.) В основном слое, исписанном рукой переписчика, четвертушки, пронумерованные одной цыфрой, являются копией соответствующей части рукописи № 30 во второй ее авторской редакции, четвертушки же, обозначенные двойными цыфрами, представляют копию некоторых исправленных и дополненных страниц рукописи № 31. В результате этой комбинации получилась новая редакция главы XVII полностью и начало главы XIX. Существенные поправки в этой рукописи, сделанные Толстым, сводятся к следующему. В самом начале главы зачеркнут абзац:

Значеніе же денегъ, состоящее въ томъ, для чего мы всѣ и всѣ вокругъ насъ употребляютъ ихъ, именно то, что посредствомъ ихъ одни люди заставляютъ работать на себя другихъ,— это значеніе денегъ совершенно не разсматривается. Когда же говорится объ этомъ, то говорится никакъ не о томъ, что мы всѣ видимъ и знаемъ, а говорится о какихъ-то такихъ вещахъ, которыхъ никто не видалъ и не знаетъ, такъ что надо долго ломать голову, чтобы только понять то, о чемъ говорится. Чтобы сказать то простое и понятное каждому человѣку дѣло, что тѣ, у кого есть деньги, могутъ заставлять другихъ не только на себя работать, но выматывать жилы изъ тѣхъ, у кого нѣтъ денегъ; чтобы сказать это, говорится о законѣ, по которому рабочая плата всегда стремится къ пониженію до степени удовлетворенія только самыхъ первыхъ потребностей рабочихъ, а капиталъ и рента съ земли вообще стремятся увеличиваться. Вмѣсто того чтобы сказать то, что есть важно всякому, т. е. то, что тотъ, у кого есть больше денегъ, чѣмъ предъявляемыхъ къ нему требованій, имѣетъ неограниченную власть надъ тѣмъ, у кого меньше денегъ, чѣмъ предъявляемыхъ к нему требованій, и отчего это такъ, говорится о процентѣ, рабочей платѣ, рентѣ, о словахъ, въ которыхъ не только простые смертные, но и ученые по этой части перепутались такъ, что въ каждомъ новомъ сочиненіи опровергаются старыя и даются новыя опредѣленія. (Смотри Progress and Poverty George, гдѣ онъ показываетъ ложныя положенія и опредѣленія Спенсера, Льюиса и др.). Одинъ человѣкъ посредствомъ денегъ можетъ изъ другаго вить веревки, это, по наукѣ, — законъ процента, ренты, заработной платы. И потому, казалось бы, необходимо понять, какимъ образомъ деньги сдѣлались орудіемъ порабощенія людей. Но наука не хочетъ задавать себѣ этаго простаго вопроса.

Далее зачеркнуто такое сравнение:

Имъ кажется, что обладаніе деньгами и нужда въ нихъ такъ же свойственны человѣчеству, какъ медъ пчеламъ, и что люди, какъ трутни и рабочія пчелы въ ульѣ, такъ и родятся: одни съ банками и монетными дворами, a другіе съ обязательствомъ платить деньги и потому съ необходимостью продавать за эти деньги всѣ продукты своего труда, точно такъ же какъ въ древности не только глупцамъ, но Ксенофонту, Платону и Аристотелю казалось, что рабство свойственно людямъ, какъ рабство муравьевъ.

После слов: «Всѣ эти свойства экономисты навываютъ желѣзнымъ закономъ» зачеркнута фраза: «этому глупому слову «желѣзный законъ» очень посчастливилось». Кроме того, в рукописи еще ряд сокращений, менее характерных и существенных. С другой стороны, в некоторых случаях текст пополнен новыми вставками. Так, много места уделено перечислению ряда факторов производства, кроме земли, капитала и труда (вошло в окончательный печатный текст). Есть и другие вставки, приближающие текст рукописи к окончательному печатному тексту.

33. Рукопись ГТМ, на 13 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Первоначальная нумерация переписчика (1—13) заменена Толстым другой, не совпадающей с первой. Четыре четвертушки разрезаны поперек на две части и на некоторых из этих частей рукой Толстого проставлены цыфры. Всё это указывает на то, что рукопись, после редактирования ее Толстым, отдельными своими частями вошла в новую текстовую комбинацию. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «Деньги. Чтожъ такое деньги?» Конец: «Посмотримъ, так ли это?» В том виде, как рукопись переписана переписчиком, она представляет собой копию XVII главы рукописи, описанной под № 32, с учетом поправок, сделанных Толстым. В ряде случаев текст подвергся здесь дальнейшему сокращению путем зачеркивания отдельных фраз и абзацев. И сокращения и поправки, сделанные в рукописи Толстым, являются дальнейшим этапом на пути к приближению текста рукописи к окончательному печатному тексту.

34. Рукопись ГТМ, без полей, на 9 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Одна четвертушка этой рукописи, после того как ее лицевая сторона была переписана, использована Толстым с оборотной чистой стороны, где он сделал вставку во всю страницу, вошедшую в состав рукописи, описанной ниже под № 43. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «Деньги! Чтожъ такое деньги?» Рукопись обрывается на полуфразе: «И какъ только наука поставитъ себѣ». Первоначальная нумерация переписчика (1—9) исправлена и заменена новой, так как отдельные четвертушки опять вошли в новую текстовую комбинацию. По той же причине три четвертушки разрезаны поперек на две части, и каждая часть пронумерована особо. В том виде, как рукопись переписана была переписчиком, она представляет собой обычную копию рукописи № 33, после того как она была окончательно препарирована при помощи ножниц и новой нумерации. Поправки, сокращения и дополнения, перетасовки в тексте, сделанные Толстым в рукописи, приближают ее к окончательному печатному тексту главы XVII.

35. Рукопись ГТМ, без полей, на 15 листах в 4°, из которых 14 исписаны с одной стороны рукой А. П. Иванова и заключают в себе поправку рукой Толстого, и одна, приблизительно на треть страницы, рукой Толстого. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «Деньги! Чтожъ такое деньги?» Рукопись обрывается на полуфразе: «какъ въ древнемъ мірѣ дѣленіемъ людей на гражданъ и рабовъ утверждали». В середине рукописи, в разных ее частях, недостает четырех четвертушек. Рукопись пронумерована переписчиком, но нумерация исправлена Толстым, так как и тут отдельные четвертушки и части их вошли в новую текстовую комбинацию. В своем первоначальном виде рукопись представляет собой копию рукописи № 34, после того как рукопись эта указанным образом была препарирована. Поправки, дополнения, сокращения (сокращений больше, чем дополнений), перетасовки в тексте еще более приближают рукопись к тексту главы XVII в окончательной печатной редакции.

36. Рукопись ГТМ, без полей, на 11 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. В рукописи не хватает первых трех четвертушек и нескольких в середине. Начало: «дѣленіемъ факторовъ производства, которое свѣжему человѣку всегда представляется искусственнымъ». Конец: «Посмотрим, так ли это?». Нумерация на сохранившихся четвертушках идет от 4 до 15, с пропуском четвертушек 9, 10 и 11, которые вошли в состав рукописи № 70 (лл. 78—80), затем следуют четвертушки с цыфрами 19, 20, 21. Четвертушки 16, 17, 18 вошли в состав рукописи № 70 исправленными на 20, 21, 22 (лл. 87—89). В основном своем слое, исписанном рукой переписчика, рукопись представляет собой обычную копию знакомым нам способом препарированной рукописи, описанной под № 33. В результате исправлений, дополнений и сокращений, сделанных в ней рукой Толстого, она в сохранившейся своей части почти слово в слово совпадает с соответствующими местами окончательной печатной редакции главы XVII.

37. Автограф ГТМ на 2 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Содержит в себе текст, соответствующий XX главе окончательной редакции. Начало: «Сущность рабства есть пользованіе одними людьми». Конец: «но не исключаетъ ихъ совершенно». Для обозначения главы поставлена цыфра XX.

38. Рукопись ГТМ на 3 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Два из них, нумерованные цыфрами 1 и 3, исписаны рукой А. П. Иванова, один — рукой Толстого. Начало: «Сущность рабства есть пользованіе». Конец: «для удовлетворенія этаго требованія». Переписанное рукой Иванова представляет собой остаток копии предыдущей рукописи, с поправками рукой Толстого. Написанное сплошь рукой Толстого — продолжение текста 1-го листа. На нем для обозначения главы поставлена цыфра XIX, и в углу написано: «зa 42 страницей». Это обозначает, что рукопись должна быть помещена вслед за 42 четвертушкой рукописи, описанной под № 30. Как раз в этой рукописи на обороте этой четвертушки заканчивается глава XVIII.

39. Рукопись ГТМ, с полями, на 14 листах в 4° из которых 12 исписаны с обеих сторон рукой А. П. Иванова; на них поправки, сокращения и дополнения на полях и среди текста, сделанные рукой Толстого. Две четвертушки, представляющие собой вставку, исписаны сплошь рукой Толстого. Рукопись, за исключением четвертушек, написанных рукой Толстого, имеет двойную нумерацию по четвертушкам: сначала идут четвертушки со счетом от 1 до 7 (4-я четвертушка утеряна), затем — со счетом от 5 до 10. Судя по различию чернил в первой группе четвертушек и во второй, такой счет получился в результате соединения частей двух разновременно написанных рукописей, но так, что перерыва в тексте не получилось. В начале рукописи рукой переписчика для обозначения главы поставлена цыфра XIX; она перечеркнута, и вместо нее рукой Толстого проставлена цыфра XX и далее начало: «Причина бѣдственного состоянія большинства людей». Конец: На оборотной стороне последней четвертушки глава заканчивается и далее следует новая, начинающаяся словами: «Князья разорили и побили Древлянъ» и обозначенная переписчиком цыфрой XX. Но и цыфра и начало главы зачеркнуты. Рукопись обрывается на половине фразы: «Живут свободно и справ —». На первой четвертушке, в начале рукописи, сбоку стоит помета переписчика: «Раз эта новая глава стала XIX, то глава XIX стала XX». После разбивки главы XVII на две — XVII и XIX (см. описание рукописи № 31), текст рассматриваемой сейчас рукописи образовал собой естественно главу XX, а глава, начинающаяся словами: «Князья раззорили и побили Древлянъ», должна была лечь в основу главы XXI. По содержанию рукопись соответствует главе XX окончательного печатного текста, но кратче ее. Варианты несущественны с точки зрения смысловой и стилистической. Поправки Толстого сводятся в ряде случаев, во-первых, к уточнению высказываемых мыслей, во-вторых, к сокращению текста. Начиналась рукопись сперва словами: «Сущность рабства есть пользованіе одними людьми трудами другихъ». Затем это начало зачеркнуто Толстым и заменено другим: «Причина бѣдственнаго состоянія большинства людей и отчужденія отъ нихъ земли и ихъ орудій труда есть порабощеніе однихъ людей другими».

40. Рукопись ГТМ, без полей, на 20 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, дополнениями между строк и сокращениями, сделанными рукой Толстого. В одной четвертушке сохранилась лишь верхняя ее половина, три разрезаны на несколько частей в целях новой комбинации текста. В рукописи шести четвертушек недостает. Нумерация идет по четвертушкам (1—24) с удвоением некоторых цыфр (9, ⁹/₂ и др). На некоторых четвертушках, а также на отрезках четвертушек нумерация исправлена или проставлена вновь. Некоторые четвертушки рукой переписчика перечеркнуты для обозначения того, что они наново переписаны. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XX, далее начало: «Причины бѣдственнаго состоянія большинства людей». Конец: «только имѣя перед собой эту надежду». Данная рукопись представляет собой копию предыдущей, однако с добавлением некоторых подробностей (как, напр., сравнение трех форм рабства с тремя винтами), для которых оригинала не сохранилось. Исправления, сделанные в рукописи Толстым, приближают рукопись к окончательному печатному тексту. Пять начальных строк зачеркнуто, и рукопись начинается так же, как соответствующая ей глава XX печатного текста: «Всякое порабощеніе одного человѣка другимъ основано только на томъ» и т. д.

41. Рукопись ГТМ, без полей, на 11 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на оборотных страницах четвертушек, сделанными рукой Толстого. Одна четвертушка разрезана поперек на две части в целях новой комбинации текста. Рукопись нумерована по четвертушкам (1—23), причем некоторые четвертушки пронумерованы двумя цифрами (¹⁸/₂, ¹⁸/₃) на некоторых нумерация исправлена рукой Толстого. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XX и далее начало: «Всякое порабощеніе одного человѣка другим» конец: «для того чтобы собирать подати». В рукописи недостает четырнадцати или пятнадцати четвертушек. Семь четвертушек отсюда перенесены в рукопись № 70 (лл. 130—135 и 141) и вошли в состав главы XX. Большая часть четвертушек перечеркнута переписчиком поперечной чертой. Рукопись представляет собой обычную копию предыдущей после того, как последняя была заново препарирована при помощи ножниц. Исправления, сделанные здесь рукой Толстого, — следующий этап по пути приближения рукописи к окончательному печатному тексту.

42. Рукопись ГТМ, без полей, на 7 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на оборотных страницах четвертушек рукой Толстого. Большей части четвертушек не сохранилось. Сохранились лишь четвертушки, обозначенные цыфрами 2, 10, 11, 12, ¹⁵/_2, ¹⁸/₄ и 23 (последняя). Девять четвертушек отсюда, в том числе первая, перенесены в рукопись № 70 (лл. 127, 142, 148—151, 154—156) и вошли в состав главы XX. Одна четвертушка разрезана на две части. Большая часть текста перечеркнута переписчиком поперечной чертой. Начало: «только вслѣдствіе того, что за неисполненіе всего этаго ему угрожаютъ лишеніемъ жизни». Конец: «порабощеніе людей держится на тѣхъ милліардахъ податей, собираемыхъ правительствами съ ихъ подданныхъ, т. е. рабовъ». По содержанию рукопись соответствует главе XX окончательного печатного текста и в сохранившейся своей части представляет собой копию рукописи, описанной под № 41. Многочисленные поправки и дополнения, сделанные в рукописи Толстым, очень сильно, хотя и не буквально, приближают текст рукописи к главе XX окончательного печатного текста.

43. Автограф ГТМ, с полями, на 3 листах в 4°. Состоит из полулиста писчей бумаги, согнутого пополам, и одной четвертушки. Страницы не нумерованы. В рукописи нет середины текста. Начало: «Не удивительно то, что сами рабы съ древнѣйшихъ временъ подвергаемые всѣмъ тремъ формамъ рабства». Конец: «какъ со стороны собирающихъ подати и платящихъ ихъ поистинѣ ужасно». В начале рукописи для обозначения главы рукой Толстого поставлена цыфра XXI. Содержание рукописи в сохранившейся ее части соответствует содержанию начала главы XXI окончательного печатного текста, но изложение в рукописи значительно распространеннее по сравнению с печатной редакцией.

44. Рукопись ГТМ, без полей, на 3 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. На оборотной стороне четвертушек — текст, соответствующий содержанию главы XXVI окончательного печатного текста. Всё написанное с обеих сторон четвертушек перечеркнуто поперечной чертой. Четвертушки пронумерованы последовательно цыфрами 1, 2, 3, впоследствии зачеркнутыми. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XXI, также зачеркнутая, и далее начало: «Неудивительно то, что сами рабы». Текст обрывается на полуфразе: «для управленія другими и поученія». Сохранившаяся часть текста соответствует по содержанию началу главы XXI окончательного печатного текста, отличаясь, как и в предыдущей рукописи, большей сравнительно с ним распространенностью в изложении. Данная рукопись восходит к автографу, описанному под № 43, но не непосредственно, а через какую-то промежуточную рукопись, до нас не дошедшую.

45. Рукопись ГТМ на 20 листах в 4°, 13 четвертушек, с полями, исписаны с обеих сторон рукой Т. Л. Толстой; на них многочисленные исправления и приписки среди текста и на полях рукой Толстого. 7 четвертушек, без полей, вставленных вслед зa первой, начальной четвертушкой, написаны сплошь рукой Толстого; из них 5 — с обеих сторон. Одна, переписанная рукой Т. Л. Толстой, четвертушка, принадлежащая органически этой рукописи, перенесена в рукопись № 70 (л. 185) и вошла в состав главы XX. Большая часть четвертушек имеет нумерацию, но крайне запутанную и непоследовательную. Ряд цыфр зачеркнут и заменен другими. Большая часть текста перечеркнута, видимо, частью переписчиком, частью Толстым. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XX и далее начало: «Не удивительно то, что сами рабы». Конец: «земельной собственности и начала». В первой своей половине данная рукопись в своем основном слое, написанном рукой переписчицы, восходит, как и рукопись, описанная под № 44, к автографу, описанному под № 43, но также не непосредственно, а через недошедшую до нас промежуточную рукопись; во второй половине она является копией второй части главы XIX, в том ее виде, как она читается в рукописи, описанной под № 30. В целом текст рукописи соответствует по содержанию главе XXI окончательного печатного текста. Дополнения и исправления, сделанные в рукописи Толстым, очень многочисленны. Часть дополнений вошла в окончательную печатную редакцию главы XXI, часть была опущена. Отмечаем наиболее существенные варианты, опущенные в дальнейшей редакции главы.

Вслед за тем местом, где политическая экономия сравнивается с ленивой, заминающейся лошадью (это место вошло и в печатный текст), читаем текст, который приводим в вариантах (№ 8).

Далее, вслед зa пятью абзацами, начинающимися однообразно, как и в печатном тексте, словами: «Вы спрашиваете...» и очень близкими текстуально к печатному тексту, читаем текст, который также приводим в вариантах (№ 9). Ряд поправок и дополнений, сделанных Толстым в этой рукописи, вошли в окончательный печатный текст главы XXI.

46. Рукопись ГТМ, без полей, на 15 листах в 4°, из которых 3 с отрезанными нижними долями. Исписаны с одной стороны рукой А. П. Иванова; в них обычные поправки и дополнения рукой Толстого. Текст без начала и конца; в середине также недостает нескольких четвертушек. Четвертушки перенумерованы (2—19). Весь текст рукописи перечеркнут переписчиком. Начало: «не удивительно также и то, что могутъ находиться люди». Конец: «не можетъ разъяснять, а можетъ только затемнятъ вопросы, что оно и дѣлаетъ». По содержанию рукопись соответствует главе XXI окончательного печатного текста и в сохранившейся своей части представляет собой копию рукописи № 45.

47. Рукопись ГТМ, без полей, на 14 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с исправлениями, сокращениями и дополнениями, сделанными рукой Толстого между строк и на оборотных страницах некоторых четвертушек. Три последние четвертушки представляют собой копию предыдущих, так как последние были радикально исправлены Толстым. Текст без начала и конца; в середине также недостает нескольких четвертушек. Четвертушки перенумерованы (3—19 и 16—18). 18-я четвертушка сохранилась только в своей верхней половине. Нижняя ее половина, также следующие четвертушки — 19—22 и 24—25 (конец текста главы), затем четвертушки 4, 5, 6 переложены в рукопись № 70 (лл. 180—184, 186—187, 161—163) и вошли в состав главы XXI. Весь текст рукописи перечеркнут переписчиком. Начало: «ей нужно итти куда то въ сторону по своему дѣлу». Конец: «оказывается, что общее благо независимо отъ блага отдельныхъ людей. Оказывается». По содержанию рукопись соответствует главе XXI окончательного печатного текста и в сохранившейся своей части представляет копию рукописи № 45. Исправления, сделанные Толстым, приближают текст рукописи к окончательному печатному тексту главы XXI, но до текстуального совпадения тут еще далеко. Очевидно, текст главы перерабатывался и дальше, но эти дальнейшие переработки до нас не дошли.

48. Автограф ГТМ на 8 листах в 4°, частью с полями, частью без полей. Состоит из согнутого пополам полулиста писчей бумаги, в который вложено шесть четвертушек, исписанных с обеих сторон. Первая четвертушка полулиста, служащая обложкой рукописи, — чистая, вторая — исписана с обеих сторон. Все исписанные четвертушки пронумерованы рукой Толстого последовательно цыфрами от 1 до 7. На обложке рукой А. П. Иванова написано «Черновая XXI гл. Так чтож нам делать», причем цыфра XXI зачеркнута карандашом. Рукопись начинается с нескольких зачеркнутых строк, не связанных с последующим текстом, затем идет проставленная рукой Толстого цыфра XXII, и начинается текст словами: «Какія же это ширмы?», т. е. теми самыми, какие мы находим в конце рукописи, описанной под № 27, и какие были и в рукописи, описанной под № 21. Это, так же как и обозначение главы цыфрой XXII, заставляет поставить вопрос, не написана ли была эта рукопись раньше, чем написаны были новые пять глав о деньгах, заменившие первоначальную главу XVII. Конец рукописи: «культурой, наукой и искусствомъ». По своему содержанию текст описываемой рукописи представляет собой первую редакцию той главы, которая в качестве XXVI вошла в окончательный печатный текст. В вариантах печатаем ее полностью (№ 10).

49. Рукопись ГТМ, без полей, на 19 листах в 4°, исписанных рукой А. П. Иванова, с многочисленными поправками, вставками между строк, сокращениями и приписками на оборотных страницах рукой Толстого. Состоит из 18 несшитых, исписанных с одной стороны четвертушек, и одной полосы, равной приблизительно половине четвертушки. Две четвертушки разрезаны поперек на неравные части в целях новой комбинации текста. Четвертушки нумерованы, но беспорядочно. На первых семи четвертушках нумерация идет последовательно от 1 до 7, 8-я четвертушка отсутствует, затем идут 9-я, 10-я. Дальнейшая правильная нумерация от 11 до 20 зачеркнута, и вместо нее проставлены последовательно следующие цыфры: 18, 19, 20, 3, 19, 20, 23, 24, 25, 26. В том слое, который переписан рукой переписчика, рукопись представляет собой копию автографа, описанного под № 48, хотя и не точную и не аккуратную. В начале рукописи для обозначения главы стоит цыфра XXI, написанная рукой переписчика, но зачеркнутая, видимо, Толстым, и далее начало: «Какие же это ширмы». Конец: «жестокость и гнусность ихъ измѣны». Редакторская работа Толстого в этой рукописи очень велика: ряд вставок, еще больше зачеркнутых мест, написанных не только рукой переписчика, но и рукой самого Толстого. Текст рукописи в переработанном виде приблизительно наполовину приближается к окончательному печатному тексту главы XXVI.

50. Рукопись ГТМ, без полей, на 23 листах в 4°, исписанных рукой А. П. Иванова с одной стороны. Четвертушки нумерованы цыфрами от 1 до 24. Вслед зa четвертушкой, обозначенной цыфрой 3, идет четвертушка, помеченная ³/₂. Седьмая четвертушка обозначена двумя цыфрами — 7 и 10, на восьмой четвертушке цыфра 8 зачеркнута и заменена цыфрой 11. Цыфра 10 зачеркнута, вместо нее написано 13, исправленное на 11. (Отсутствие четвертушки с цыфрой 10 не обозначает однако перерыва в тексте.) Четвертушки, которые должны были бы быть обозначены цыфрами 19 и 20, утрачены. Переписанный текст, зa исключением шести четвертушек, исправлен рукой Толстого; им же сделаны приписки между строк; некоторые места в тексте зачеркнуты вдоль строк и поперек. В начале рукописи написано: «ХХІІІ-я глава» и далее начало: «Какимъ образомъ могли дойти люди до того». Конец: «ни начальникъ, ни старый колдунъ не нужны». Текст соответствует главе XXVI окончательного печатного текста и представляет собой, в результате поправок Толстого, дальнейшее приближение к нему, но далеко еще с ним не совпадает. Данная рукопись близко стоит к рукописи, описанной под № 49, но не является ее прямой копией. В особенности это явствует из расположения отдельных абзацев, иного, чем тот, которое находим в рукописи № 49. Текст рукописи не имеет конца, до которого недостает приблизительно одной страницы. Заканчивается абзацем о тонущем судне, представляющем собой измененный вариант, по сравнению с тем, как это место читается в рукописях, описанных под №№ 44 и 45, и потому приводим его:

Судно заливается водой. Чтобы не потонуть, всѣмъ, находящимся на суднѣ, надо работать, непрестанно отливать воду, и всѣ работаютъ. Работаютъ до истощенія — многіе гибнутъ въ этой работѣ, и ихъ выбрасываютъ. Только страшными напряженіями судно поддерживается надъ водою. Но есть сильный человѣкъ, который уволился отъ работы и хитростью привелъ людей къ убѣжденію, что имъ будетъ выгоднѣе, если онъ не будетъ выкачивать, а будетъ распоряжаться ими. Оставшіеся люди продолжаютъ работать и отчасти роптатъ на измѣнника. Тогда сильный измѣнникъ избираетъ изъ работающихъ ловкого человѣка съ тѣмъ, чтобы ловкій человѣкъ поддерживалъ его, пугалъ бы другихъ тѣмъ, что онъ заколдуетъ ихъ, если они заставять сильного измѣнника работать. И ловкій человѣкъ тоже увольняется отъ работы и начинаетъ колдовать. Но вотъ является еще новый измѣнникъ. Этотъ тоже увольняется отъ работы подъ тѣмъ предлогомъ, что прежнее колдовство не хорошо. Онъ знаетъ новое, которое спасетъ всѣхъ работающихь отъ ихъ труда и даже потопленія. Измѣннику этому вѣрятъ, но измѣнникъ дѣлаетъ двойную измѣну: онъ поддѣлывается къ сильному; обѣщаетъ ему служить ему, а между тѣмъ понемногу подкапывается подъ него и подъ колдуна и показываетъ людямъ, что ни начальникъ, ни старый колдунъ не нужны.

51. Рукопись ГТМ, разрозненная, без полей, на 7 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. На оборотной стороне трех четвертушек прежде написанный текст той же — XXVI — главы, перечеркнутый продольной чертой. Текст рукописи без начала и конца, одна четвертушка (13-я) в середине утеряна. Начало: «уволили себя отъ трудовъ». Конец: «въ которое вѣрятъ люди нашего времени». Нумерация сначала шла от 11 до 18, затем, в процессе комбинации четвертушек, она исправлена, так что четвертушки обозначены последовательно цыфрами 15, 12, 14, 15, 13, 14, 15.

В рукописи много поправок рукой Толстого. Большая часть четвертушек перечеркнута частью или сплошь. Сплошные зачеркивающие черты сделаны другими чернилами, чем частично зачеркивающие. Последние, видимо, делались рукой Толстого, первые — рукой переписчика и во всех случаях (не только в этой рукописи) означали, что сплошь зачеркнутый текст переписан заново.

В сохранившейся своей части, в слое, переписанном рукой переписчика, рукопись представляет копию предыдущей, описанной под № 50.

52. Рукопись ГТМ, без полей, разрозненная, на 6 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. На оборотной стороне двух четвертушек одна из редакций той же — XXVI — главы, зачеркнутая поперечной чертой. На оборотной стороне предпоследней четвертушка вставка, написанная рукой Толстого и перечеркнутая поперечной чертой. Она вошла в дальнейшие редакции этой главы. Рукопись нумерована. Сохранились четвертушки, обозначенные цыфрами 4, 11—15. Четвертушки 1—3 переложены в рукопись № 70 (лл. 230, 232, 233) и вошли в состав главы XXVI. Четвертушка 12 была разрезана на две части, и на второй, нижней ее части поставлена цыфра 16, затем следующие цыфры 13, 14, 15 исправлены на 17, 18, 19. Все четвертушки перечеркнуты — частично рукой Толстого, затем сплошь рукой переписчика. Начало: «силъ въ этой борьбѣ». Конец: «вѣчному закону труда всего человечества, для поддержанія жизни». Под этой фразой черта, означающая, что глава закончена. В основном слое, написанном рукой переписчика, сохранившаяся часть рукописи представляет собой копию предыдущей рукописи, описанной под № 52.

53. Рукопись ГТМ, разрозненная, без полей, на 7 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с исправлениями рукой Толстого. Часть одной четвертушки срезана. Нумерация четвертушек несколько paз исправлена, в зависимости от тех комбинаций, в какие попадали отдельные четвертушки и части их. В начале рукописи не хватает нескольких четвертушек, то же и в середине. Начало: «Кромѣ того, каждый изъ насъ, гдѣ бы онъ не жилъ». Конец «для того, чтобы они искренно могли вѣрить въ законность своего положенія?» Почти вся рукопись перечеркнута рукой переписчика. По содержанию своему она является одной из редакций текста, вошедшего в главу XXVI окончательного печатного текста. В основном своем слое, переписанном рукой переписчика, она является копией предыдущей рукописи, описанной под № 52, с учетом, как всегда, всех исправлений Толстого. Новые поправки, вставки, сокращения, сделанные здесь Толстым, делают данную рукопись новым этапом в приближении ее текста к окончательному печатному тексту.

54. Рукопись ГТМ, без полей, на 4 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками Толстого. Четвертушки нумерованы цыфрами от 11 до 14. Начало: «Если прислушаться къ тому, что говорится и печатается въ наше время»... Конец: «это все то же старое оправданіе, отличающееся отъ прежнихъ только тѣмъ, что оно менѣе основательно». В основном слое, переписанном рукой переписчика, данная рукопись представляет собой копию части предыдущей, описанной под № 53, с учетом поправок Толстого. Новые поправки, сделанные Толстым, — исключительно стилистического характера. Вся рукопись перечеркнута сплошными вертикальными чертами.

55. Ряд разрозненных четвертушек, целых и разрезанных на две части, и отдельных полос, хранящихся в ГТМ и исписанных рукой А. П. Иванова, частью с одной стороны, частью с обеих сторон, с поправками, вставками и сокращениями, сделанными рукой Толстого. Таких четвертушек всего 33, полос — 4. Кроме того, — 6 четвертушек, исписанных сплошь или большей частью рукой Толстого. Начало: «Оправданіе фараона и жрецовъ». Конец: «и для нашихъ братьевъ». Весь этот разрозненный материал относится к главе XXVI «Так что же нам делать?» Мы имеем здесь дело со случайно уцелевшими, очень немногими страницами ряда промежуточных редакций указанной главы. В иных случаях мы встречаем 5—6 вариаций одного и того же отрывка текста на 6—7 четвертушках. Это свидетельствует об исключительно большой работе, которая затрачена была Толстым на написание этой главы, но состояние рукописей, к ней относящихся, таково, что во всех деталях эта работа прослежена быть не может.

56. Автограф ГТМ на полулисте обыкновенной писчей бумаги, согнутом пополам. Лицевые страницы рукой постороннего пронумерованы цыфрами 1, 2. Заполнены первые две страницы и несколько больше половины третьей, четвертая чистая. Перед текстом поставлена цыфра XXIII для обозначения главы. Начало: «Увольненіе себя отъ общаго труда человѣчества». Конец: «Наукой признается то, что признается научнымъ тѣми, которые себя признаютъ людьми науки». Сбоку на 2-й странице приписка, синтаксически не связанная с текстом рукописи: «Признакъ науки, что она не нужна». По содержанию текст рукописи относится к главе XXVII окончательного текста, представляя собой один из ее вариантов, не вошедших ни в окончательный печатный текст, ни в промежуточные его редакции.

Приводим поэтому рукопись полностью в вариантах (№ 11).

57. Рукопись ГТМ, без полей, состоящая из 8 цельных четвертушек обыкновенной писчей бумаги, одной четвертушки со срезанной верхней ее половиной, трех четвертушек, разрезанных поперек на две части для новой комбинации текста, двух полулистов почтовой бумаги малого формата и двух полулистов обыкновенной писчей бумаги, согнутых пополам. Все четвертушки — цельные и разрезанные — исписаны с одной стороны рукой А. П. Иванова и заключают в себе многочисленные поправки, сокращения и дополнения, сделанные рукой Толстого. Дополнения Толстого настолько многочисленны, что они занимают место не только между строк переписчика, но заполняют оставшиеся недописанными некоторые нижние части страниц и переходят на оборотные стороны страниц, большей частью занимая всю страницу. Текст на двух полулистах почтовой бумаги и на двух полулистах обыкновенной писчей бумаги сплошь написан на лицевых и оборотных страницах рукой Толстого. Четвертушки пронумерованы рукой переписчика цыфрами от 20 до 29. Нумерация не выдержана, в некоторых местах исправлена, и некоторые цыфры повторяются дважды. На четвертушках, обозначенных цыфрами 27, 28, 29, где особенно много написано рукой Толстого, рядом с этими цыфрами стоят последовательно цыфры 1, 2, 3 и далее — по лицевым страницам — 4, 5 (всё рукой Толстого), 6, 7, 8, 9 (рукой переписчика). Перед текстом рукописи, в самом начале, для обозначения главы поставлена цыфра XXIII, однако зачеркнутая, далее следует начало: «Прежде всего будущаго историка освободившихъ себя отъ труда людей нашего времени поразитъ въ сравненіи съ прежнимъ временемъ». Это начало, переписанное рукой переписчика с недошедшего до нас оригинала, исправлено рукой Толстого так: «Прежде всего, разсматривая людей нашего времени, освобожденныхъ отъ труда за жизнь, поражаетъ та особенность, что въ сравненіи съ прежнимъ временемъ». Далее, через две с половиной страницы, в начале отрезанной четвертушки, поставлена снова цыфра XXIII, после которой следует фраза: «Очень недавно было то, что всѣ нерабочіе люди, для того чтобы имѣть право» и т. д. В середине рукописи, в начале текста, написанного на первом полулисте почтового формата, перед словами: «Государственный человѣкъ иногда по старой привычкѣ защищаетъ» поставлена рукой Толстого для обозначения главы цыфра XXIV. Рукопись обрывается на полуфразе: «Стоитъ просто прямо посмотрѣть на суевѣріе, заявляя къ нему простые требования не научнаго, а здраваго». Все страницы рукописи, зa исключением двух последних полулистов, перечеркнуты переписчиком поперечной чертой. По своему содержанию текст рукописи соответствует тексту глав XXVII, XXVIII и XXX окончательного печатного текста. Текст, соответствующий главе ХХІХ, написан был позднее (см. ниже). В ряде подробностей, расположении отдельных абзацев, в формулировке мыслей и высказываемых положений текст рукописи еще во многом отличается от текста указанных глав окончательного печатного текста. Это нужно сказать особенно в отношении главы XXX. Глава XXVIII окончательной редакции значительно увеличилась по сравнению с ее объемом в рукописи.

Вместо небольшого абзаца главы XXVII окончательного печатного текста, начинающегося словами: «Вся деятельность республиканской партии считается вредной радикальной партией» в рукописи стоит абзац гораздо более распространенный:

Противъ всякаго императора, короля, президента, министра и ихъ чиновниковъ существуетъ враждебная партія, утверждающая и доказывающая, что деятельность этихъ людей вредна и пагубна людямъ. Республиканцы во время Бурбоновъ и Бонапартовъ утверждаютъ, что вся ихъ дѣятельность вредна и пагубна для народа. Бонапартисты и роялисты утверждаютъ то же во время республики и роялисты во время Бонапартовъ и наоборотъ. То же происходитъ и между партіями министровъ не только въ либеральныхъ странахъ, но и у насъ. Партія Лорисъ-Меликовыхъ говоритъ, что теперешняя вся дѣятельность правительства и его чиновниковъ погибельна, то же самое говоритъ теперь царствующая партія о дѣятельности либеральныхъ чиновниковъ.

Особенно много отличий от печатного текста во второй части рукописи, первоначально обозначенной как глава XXIV и по содержанию соответствующей отчасти главе XXVIII окончательного печатного текста, но преимущественно XXX.

Главу эту по данной рукописи, за исключением конца, близкого к концу главы XXX окончательного печатного текста, приводим в вариантах (№ 12).

58. Рукопись ГТМ, без полей, на 39 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, дополнениями и сокращениями, сделанными рукой Толстого. 2 листа разрезаны поперек на две части, а у двух других срезаны верхние полосы. Текст поделен на главы: XXIII и XXIV. Последняя цыфра зачеркнута. Текст каждой главы имеет особую нумерацию, сделанную переписчиком. В тексте главы XXIII нумерация идет по четвертушкам, от 1 до 22, причем отсутствуют четвертушки 9 и 19. В тексте главы XXIV нумерация идет последовательно также по четвертушкам от 1 до 16, причем четвертушки 14-й недостает, затем на 17-й четвертушке цыфра 17 исправлена на 37, следующая по порядку четвертушка отсутствует, 19 исправлена на 39, 20 на 40. Но и цыфра 40 зачеркнута, вместо нее поставлена цыфра 30, тоже зачеркнутая, и окончательно рукой Толстого поставлена очерченная дугой цыфра 22, затем следует последняя четвертушка, помеченная сначала цыфрой 40, зачеркнутой потом и замененной цыфрой 41. Текст обеих глав обрывается на полуфразе. Начало: «Очень недавно, до французской революции». Конец: «все человечество можно разсматривать». Данная рукопись в основном своем слое, написанном рукой переписчика, представляет собой копию, недостаточно исправную, предыдущей рукописи, описанной под № 57, с учетом всех исправлений, сделанных Толстым. Текст рукописи скопирован, начиная с того места предыдущей рукописи, где проставлена вторично цыфра XXIII, т. е. со слов «Очень недавно было то, что всѣ нерабочіе люди, для того чтобы имѣть право» и т. д. По сравнению с оригиналом копия заключает в себе еще одну лишнюю страницу текста, списанную с утраченного конца оригинала. Некоторые страницы сплошь перечеркнуты рукой переписчика.

Что касается исправлений, сделанных здесь Толстым, то они, с одной стороны, приближают текст рукописи к окончательному печатному тексту, с другой — заключают в себе ряд вариантов, не вошедших в печатный текст. И то и другое особенно касается тех мест, где речь идет о науке и искусстве, с одной стороны, и о воззрении на человеческое общество как на организм, с другой. Так, в главе XXIV читаем вариант, который печатаем отдельно (№ 13).

59. Рукопись ГТМ, без полей, исписанная с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями рукой Толстого, на 18 листах в 4°. На некоторых оборотных страницах — дополнения рукой Толстого. Большая часть текста, в том числе написанного рукой Толстого, перечеркнута рукой переписчика. Нумерация идет по четвертушкам от 1 до 36, причем отсутствуют четвертушки, которые должны были бы быть обозначены цыфрами 4, 7—11, 13—15, 18—24, 31—33. Четвертушки 13—15, 18, 20, 21 перенесены в рукопись № 70 (лл. 259—261, 264, 266, 267) и вошли в состав главы XXVII. В рукописи недостает конца, и она обрывается на самом начале фразы. Начало: «Новое выраженіе это появилось». Конец: «подождите немножко, подойдутъ. Самые». Текст поделен на главы. В начале рукописи для обозначения главы поставлена рукой переписчика цыфра XXIII, однако зачеркнутая, затем на четвертушках третьей та же цыфра рукой Толстого, также зачеркнутая, и на четвертушке двадцать второй, перед тем местом, где говорится о «лжехристианском» учении Павла, — незачеркнутая цыфра XXIV, написанная рукой Толстого. В основном слое, написанном рукой переписчика, сохранившаяся часть рукописи представляет собой копию предыдущей, с учетом поправок, сделанных Толстым. Новые поправки Толстого (насколько можно судить по состоянию рукописи, очень дефектной) в сильной степени приближают ее текст к тексту глав XXVII, XXVIII и XXX окончательной печатной редакции.

60. Автограф ГТМ, на 32 листах в 4°, из которых 2 чистые. Состоит из восьми отдельных четвертушек и двенадцати полулистов писчей бумаги, согнутых пополам. Большая часть четвертушек пронумерована (не рукой Толстого), но нумерация несистематическая и повторяющаяся. Между стр. 14 и 15 — перерыв в тексте: видимо, утрачена одна четвертушка. Поля, большей частью, есть; некоторые из них заполнены вставками, относящимися к основному тексту. В рукописи довольно много исправлений и зачеркнутых и перечеркнутых мест. В начале рукописи и на стр. 37 рукой Толстого поставлены подряд три крестика в роде римской цыфры XXX. Эти крестики, видимо, означают начало новой главы. На стр. 7 рукой переписчика сбоку написано: «Конец гл. XXV». Начало: «Мальтусу, написавшему много плохихъ сочиненій, пришло въ голову написать трактатъ о народонаселеніи». Конец: «Такъ вотъ, что дѣлать? Не лгать, смириться и счастье жізни полагать не въ наслажденіи, а въ трудѣ». А затем следующая пометка, свидетельствующая о том, что на этом Толстой первоначально собирался закончить свое сочинение: «23 Октября. Ясн[ая] Пол[яна], Л. Т.» По своему содержанию рукопись представляет первоначальную, черновую редакцию текста, соответствующего главам XXIX и XXXVIII статьи. От окончательного печатного текста текст данной рукописи отличается преимущественно большей краткостью изложения и в ряде случаев иным, чем в окончательной печатной редакции, расположением отдельных абзацев в пределах одной главы или даже смежных глав. Существенных с точки зрения содержания вариантов в рукописи нет. Зачеркнутые строки и абзацы также не представляют сколько-нибудь значительного интереса. Исключением является текст, легший в основу главы XXVIII и отвечающий на вопрос, что же нам делать. Первоначальная редакция не только гораздо короче окончательной, печатной, но и разнится с ней по изложению. Поэтому приводим ее в вариантах целиком (№ 14).

61. Рукопись ГТМ, без полей, на 60 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк, иногда на оборотных сторонах четвертушек рукой Толстого. Часть четвертушек разрезана поперек на две части; некоторые части разрезанных четвертушек не сохранились. Текст большей частью перечеркнут переписчиком. Четвертушки пронумерованы, но нумерация хаотическая. Многие четвертушки, судя по перерывам в тексте, утрачены. Часть их (четвертушки 6—8, 13—23, 33—37) переложена в рукопись № 70 (лл. 433—437, 405—418) и вошла в состав главы XXXVII. Текст в четырех местах рукой Толстого поделен на части тремя крестиками в роде римской цыфры XXX. Начало: «Мальтусу, написавшему много плохихъ сочиненій». Конец: «не лгать покаяться и работать руками». Рукопись в основном своем слое, написанном рукой переписчика, представляет собой копию автографа, описанного под № 60. Поправки и дополнения, довольно многочисленные, сделанные Толстым, а также новая комбинация отдельных частей четвертушек, после того как они были paзрезаны поперек, приближает текст рукописи к окончательному печатному тексту.

62. Рукопись ГТМ, без полей, на 5 листах в 4° (из них один разрезан на две части поперек), исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на оборотных сторонах четвертушек рукой Толстого. Бòльшая часть текста перечеркнута переписчиком. Четвертушки последовательно пронумерованы цыфрами от 16 до 20. В основном слое, написанном переписчиком, данная рукопись представляет собой копию части предыдущей рукописи, именно страниц 16, 17, 18 и отчасти 19, подвергшихся усиленной авторской переработке и значительно дополненных. Поправки, вновь сделанные Толстым, — дальнейший этап на пути к окончательному печатному тексту. На оборотной стороне 20-й четвертушки сплошь рукой Толстого написан текст, соответствующий почти точно первым двум абзацам главы XXXIII окончательного печатного текста. Начало: «Было время, что церковь руководила духовной жизнью». Конец: «предались праздности и больше умственному, чѣмъ чувственному разврату».

63. Рукопись ГТМ, без полей, на 10 листах в 4°. Исписана с одной стороны рукой А. П. Иванова; многочисленные поправки рукой Толстого. Часть оборотных страниц четвертушек чистая, часть заполнена переписанными А. П. Ивановым и зачеркнутыми текстами из «Так что же нам делать?», не стоящими в непосредственной связи с данной рукописью, наконец, часть целиком исписана рукой Толстого, представляя собой новые вставки к тексту. Большая часть текста перечеркнута. Огромного большинства четвертушек в этой рукописи недостает. Три четвертушки отсюда почему-то попали в самый конец рукописи № 70 (лл. 561—563) без всякой связи с контекстом. Нумерация по четвертушкам с большими пропусками идет от 37 до 87. Начало: «съ величайшей увѣренностью и толпа съ благоговѣніемъ принимала». Конец: «и возврата къ простому, ясному и общечеловѣческому мышленію». В сохранившейся своей части рукопись представляет собой копию текста рукописей, №№ 61 и 62, и заключает в себе отрывки текста, соответствующие главам XXIX и XXXI окончательного печатного текста. Поправки и дополнения, сделанные здесь Толстым, — дальнейший шаг на пути к окончательной редакции печатного текста.

64. Автограф ГТМ на 1 листе в 4°, без полей, исписанном с обеих сторон. В начале для обозначения главы поставлена цыфра XXXIX. Начало: «Но вы только даете другое, не согласное съ наукой, более тѣсное опредѣленіе». Конец: «только тогда, когда будутъ имѣть въ виду эту цѣль — служить этому благу». По своему содержанию рукопись представляет почти буквальное соответствие началу (первым четырем абзацам) главы XXXVII окончательного печатного текста.

65. Рукопись ГТМ на 4 ненумерованных листах, в 4°, из которых 3 исписаны сплошь рукой Толстого; одна (оборотная) страница чистая, одна (тоже оборотная) исписана наполовину рукой Иванова, наполовину — Толстого и заключает в себе текст, относящийся к «Так что же нам делать?», но посторонний контексту данной рукописи. Начало: «Такъ что же дѣлать? Что жъ намъ дѣлать?» Конец: «получится то справедливое раздѣленіе труда, которое не нарушаетъ счастья человѣка». Данная рукопись представляет собой уцелевшие части автографа новой редакции главы XXXVIII. Большая часть текста не сохранилась, и сохранившиеся листки не представляют собой даже части связного текста. То, что уцелело, очень близко в текстуальном отношении к соответствующим местам главы XXXVIII окончательного печатного текста.

66. Рукопись ГТМ, без полей, на 13 нумерованных по страницам (3—36), листов, из которых 12 исписаны с одной стороны, а тринадцатый с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с поправками между строк и вставкой на обороте одной четвертушки, написанной рукой Толстого. Текст перечеркнут переписчиком. В рукописи недостает первых двух четвертушек и двадцати двух в середине, в разных местах. Большей частью эти недостающие четвертушки, в том числе первые две, перенесены в рукопись № 70 и вошли там в состав главы XXXVIII. Начало: «лжетъ съ утра до вечера: дома нѣтъ, когда я дома». Конец: «безъ которой не можетъ быть ни радостной, ни разумной жизни человѣка. 28 Октября. Ясная Поляна. Л. Толстой». При сопоставлении совпадающих мест данной рукописи и уцелевших частей автографа, описанного под № 65, убеждаемся в том, что данная рукопись в основном слое, написанном переписчиком, представляет собой копию автографа. Поправки, сделанные Толстым в начале рукописи, имеют большей частью стилистический характер, и текст рукописи в начале почти буквально совпадает с печатным текстом. Дальше от печатного текста отстоит конец рукописи, и здесь особенно обильны поправки и дополнения, сделанные Толстым. И те и другие приближают текст рукописи к окончательному печатному тексту.

67. Рукопись ГТМ, без полей, на 4 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками и дополнениями рукой Толстого между строк и на обороте последней четвертушки. На четвертушках последовательно проставлены цыфры 29, 37, 46, 47. Таким образом огромной части рукописи недостает. Часть четвертушек из этой рукописи утеряна, а восемь своей оборотной чистой стороной использованы для новой копии, которая вошла в рукопись № 70. Здесь четвертушки 491, 493, 495—500 на оборотной стороне заключают перечеркнутый текст, непосредственно связанный с текстом описываемой рукописи. Конец ее сохранился. Начало: «работалъ всѣ эти 40-къ лѣтъ рядовую работу съ рабочимъ народомъ». Конец: «бороться съ природою для поддержанія жизни своей и другихъ людей». В основном своем слое, написанном рукой переписчика, сохранившаяся часть рукописи, точно так же как и указанные 8 четвертушек из рукописи № 70, представляют собой копию текста рукописи № 66. Поправки и дополнения, сделанные Толстым, особенно многочисленны в самом конце рукописи. В результате новой редакторской работы текст данной рукописи (включая в нее и 8 четвертушек, перенесенных в рукопись № 70), почти буквально совпадает с окончательным печатным текстом главы XXVIII.

68. Автограф ГТМ на 17 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Состоит из несшитых шести полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, четырех четвертушек такой же бумаги и одного полулиста почтовой бумаги обыкновенного формата. Полулисты и четвертушки имеют поля. Нумерация на полулистах и четвертушках идет последовательно по четвертушкам от 1 до 17, причем цыфра 10 поставлена на обороте четвертушки, обозначенной цыфрой 3. На полях 9-й четвертушки рукой А. П. Иванова написано: «См. назад, стр. 10, за 3-й, под чертой». В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XLI, после чего следует начало текста: «Я кончилъ, сказавъ все то, что касалось меня». Конец: «она будетъ знать, что исполнила все, что должна была сдѣлать, и всегда будет спокойна, счастлива и потому сильна». В рукописи недостает, видимо, нескольких конечных абзацев величиной, приблизительно, в половину печатной страницы. По своему содержанию рукопись соответствует главам XXXIX и XL окончательного печатного текста. Большая часть вариантов — объемом от одного или нескольких слов до нескольких строк и не имеет существенного значения. Следует отметить лишь один вариант в тексте, соответствующем концу главы XXXIX в ее окончательной печатной редакции. В рукописи вместо находящегося в печатном тексте ряда абзацев, начинающегося словами: «Все это будетъ тогда, когда этаго будет требовать общественное мнѣніе» и оканчивающегося словами: «и самому нести настоящій трудъ съ тратою и опасностью жизни» — стоит другой абзац, который был зачеркнут в корректуре (см. ниже, корректуру, описанную под № 74) и заменен рядом указанных абзацев.

69. Рукопись ГТМ, без полей, на 18 листах в 4°, исписанных с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Нумерация — не рукой Толстого — идет по четвертушкам: 2—6, 7—20. Таким образом в начале не хватает одной четвертушки, в середине также одной, в конце — неизвестно сколько. В начале — продолжение XXII главы (начало: «на бѣдныхъ же. И потому мнѣ стала ясна та нелѣпость»), затем помеченная соответствующей римской цыфрой глава XXIII и, наконец, глава XXIV, обрывающаяся на полуфразе: «какъ бы ни былъ общъ обычай поѣданія людей между моими». Текст глав XXII и XXIII заключает в себе сравнительно немногочисленные поправки рукой Толстого. В тексте главы XXIV таких поправок нет. Что касается основного слоя рукописи, переписанного рукой переписчика, то текст его восходит к соответствующим частям текста рукописи № 25, но не непосредственно, а через посредство недошедших до нас промежуточных текстов. На рукописи типографские пометы, свидетельствующие о том, что с нее делали набор, очевидно, для пятого издания сочинений Толстого.

70. Рукопись ИРЛИ на 564 листах в 4° (последний чистый), написанных различными почерками, чаще всего рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями, сделанными рукой Толстого. На первой странице заглавие: «Такъ что жъ намъ дѣлать?» Рукопись переплетена в темнозеленый коленкоровый переплет, за исключением трех сшитых тетрадей, заключающих в себе текст глав XXII—XXV и вставленных между главами XXI и ХХVІ. На форзаце запись рукой М. А. Шмидт: «Очень прошу беречь рукопись, как глаз свой. М. Шмидт». Рукопись составлена из разновременно написанных частей: в целом ряде случаев из описанных выше рукописей брались отдельные четвертушки, полулисты, согнутые пополам, или группа их и прилаживались к основному корпусу с исправлением ранее бывшей нумерации. Окончательная нумерация — по четвертушкам — двойная: верхняя, исчисляющая листы одной главы или по нескольких рядом стоящих глав (1—68, 1—24, 1—20, 1—11, 1—31 и т. д.) (три вставные тетради верхней нумерации не имеют), и нижняя, сплошная, проведенная также по четвертушкам, систематически от 1 до 564. Последняя, сделанная красным карандашом, принадлежит, видимо, музейному библиотекарю. В большинстве исписаны лишь лицевые страницы; 128 четвертушек исписаны с обеих сторон; на 47 четвертушках — на оборотной странице — черновые, исправленные Толстым и аннулированные им тексты, относящиеся к «Так что же нам делать?», но состоящие вне общего контекста. Поля большей частью отсутствуют. На четвертушках, занятых главой XVI, и далее, начиная с текста главы XXVI и до конца, на огромной части четвертушек типографские пометы, свидетельствующие о том, что эта часть рукописи была в наборе (для пятого издания сочинений Толстого).

Вся рукопись, зa исключением последних четырех четвертушек, механически к ней прикрепленных (см. выше), заключает в себе полный текст «Так что же нам делать?», разбитый на сорок глав, как и в окончательной печатной редакции.

Основной слой рукописи, написанный переписчиками, как указано было выше, с одной стороны составился из частей некоторых выше описанных рукописей, с другой — представляет собой исправленные Толстым копии других описанных выше рукописей.

Поправки Толстого, довольно многочисленные, имеются в большей части глав текста. Совершенно нет поправок в главах I—XI, XIV—XVI, XXII—XXV.

В результате этих поправок огромное большинство которых имеет стилистический характер, текст рукописи приблизился еще более к окончательному печатному тексту, сохраняя, впрочем, ряд разночтений, которые использованы были в изданиях «Свободного слова» под редакцией В. Г. Черткова, в 12-м издании С. А. Толстой и в издании Сытина под редакцией П. И. Бирюкова. В главе XXXIX сохранен абзац, о котором речь шла при описании рукописи № 68.

71. Рукопись ГТМ на 293 листах формата большого почтового листа, с полями, тщательно исписанная рукой М. А. Шмидт, с несколькими поправками рукой Толстого. Переплетена в коленкоровый переплет с кожаным корешком и кожаными углами. На первом чистом листе рукой С. А. Толстой надписано: «Граф. Софья Толстая». Далее идет заглавие «Так что же нам делать?» и первые шестнадцать глав, нумерованные по страницам (1—162). Вслед за этим 4 страницы чистые. Следующие четыре главы (XVII—XX) имеют новую нумерацию (тоже по страницам) (1—85), затем, после пяти чистых страниц, идут все остальные главы, начиная с XXI с нумерацией страниц от 1 до 325. Последние три страницы чистые. В тексте поправки, сделанные посторонней рукой и исправляющие мелкие ошибки, сделанные М. А. Шмидт при переписке. Той же рукой карандашом в разных местах сделаны двойные ссылки на страницы, очевидно, каких-то рукописных текстов «Так что же нам делать»?, напр.: «стр. 304». Некоторые места на полях отчеркнуты, и сбоку сделаны тем же почерком записи: «переделано», «изменено». Поправки Толстого также сводятся к исправлению ошибок, сделанных при переписке. Они встречаются на протяжении рукописи одиннадцать paз. В рукописи полный текст сочинения, поделенный на сорок глав. Она представляет собой копию предыдущей рукописи, с некоторыми поправками в тексте первых шестнадцати глав, очевидно, по корректуре «Русской мысли».

72. Рукопись ГТМ, без полей, на 39 листах почтовой бумаги обыкновенного формата, из которых последний чистый. Исписана рукой А. П. Иванова и заключает в себе поправки, сделанные рукой Толстого. Состоит из четырех сшитых и перенумерованных тетрадок: «№ 1 тетр.», «№ 2 тетр.» и т. д. Кроме того, перенумерованы цыфрами от 1 до 10 первые 10 полулистов первой тетрадки. Все тетрадки заключены в папку из плотной синей бумаги. Рукопись поделена на главы и содержит в себе полностью текст глав XVII—XX. Начало: «Деньги! Что жъ такое деньги?» Конец: «которое содержится податями». Эта новая копия с поправками Толстого, особенно многочисленными в XX главе, должна быть признана последним хронологически известным нам этапом в работе Толстого над главами XVII—XX. Текст ее в отношении указанных глав нужно считать наиболее авторитетным. Он лег в основу издания Элпидина и В. Г. Черткова («Свободное слово»).

73. Автограф ГТМ на 4 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Часть текста, относящегося к XXXIX главе и написанного взамен зачеркнутого текста в корректуре, описанной под № 74. Начало: «Все это будетъ тогда». Конец: «И дѣла съ опасностью».

74. Корректура, хранящаяся в ГЛМ и ГТМ, на 54 гранках с добавлением двух полулистов рукописи, исписанных рукой С. А. Толстой, представляющих собой копию предыдущей рукописи и относящихся к главе XXXIX. 6 гранок хранятся в ГЛМ, остальное — в ГТМ. На гранке 16 Толстой написал: «Здѣсь набрать два листа рукописи». Кроме того, на трех листах рукой С. А. Толстой выписаны особенно значительные по объему вставки в корректуру, сделанные Толстым, с пометкой: «переписано для ясности». Гранки размечены цыфрами: 1—6, 3—33, 1—2, 1—16, 18—22. Таким образом в корректуре недостает одной гранки в середине (из главы XL). Сохранившиеся гранки заключают в себе набор от XXVI главы до XL включительно, т. е. до конца, зa вычетом текста, который приходился на утерянную в последней главе гранку. Главы пронумерованы, но нумерация их невыдержанная, с ошибками. Ошибки и непоследовательность остались в ней и после того, как отдельные цыфры были исправлены Толстым. На всех гранках — правка рукой Толстого, иногда очень обильная. На первых 27 гранках, кроме того, и техническая правка типографского корректора. Данная корректура, видимо первая по времени, представляет собой набор текста, предназначавшегося для пятого издания собрания сочинений Толстого, где однако статья в том виде, как она была набрана, не была опубликована из-за цензурного запрета: напечатаны были лишь извлечения из нее, по объему довольно значительные. Оригиналом для набора послужил частью текст, вошедший в состав рукописи, описанной под № 70. Но в этой рукописи отчеркнуты были карандашом некоторые абзацы и отдельные строки, которые явно вызвали бы сопротивление цензуры, и эти места в корректуре не были набраны. При правке гранок Толстой продолжал исправлять отдельные рискованные в цензурном отношении места, набранные в корректуре, заменяя их другими. Так, вместо «богословское учение», получилось «гегелевское учение»; вместо «богословы» — «старинные учители»; вместо «троичного Бога и тому подобных теологических положений» — «всякого невидимого фантастического существа» и т. д. Очень характерны поправки, сделанные в следующей фразе главы XXXVII: «так и деятельность Шекспиров, Бетховенов не имеет ничего общего с деятельностью Тиндалей, Гюго и Вагнеров». В корректуре слова «Шекспиров, Бетховенов» зачеркнуты, и вместо них написано: «Галилеев». Слова «Гюго и Вагнеров» также зачеркнуты и вместо них написано: «и Месонье». Больше всего исправлений и дополнений внесено Толстым в последние шесть глав, особенно же в главы XXXIX и XL. В конце главы XXXIX напечатан абзац, о котором говорилось при описании рукописи № 68 и который не вошел ни в одно печатное издание. В корректуре он был окончательно отредактирован и затем зачеркнут. Приводим его в вариантах (№ 15). Зачеркнута далее в корректуре и следующая фраза:

И невозможно будетъ и думать о томъ, чтобы открыто, передъ всѣми дать не только 25 р., но 50-тъ коп. за мѣсто въ концертѣ или въ театрѣ.

В главе XL набранное в корректуре:

Жены-матери, спасенье людей только въ вашихъ рукахъ!!!

Толстым исправлено так:

Жены-матери богатыхъ классовъ, спасенье людей нашего міра отъ тѣхъ золъ, которыми онъ страдаетъ, въ вашихъ рукахъ.

75. Корректура, хранящаяся в ГТМ, на 7 нумерованных гранках. На них сохранился набранный вновь текст, относящийся в главе XXXIX и писанный рукой С. А. Толстой (см. выше), от слов: «Всякий хороший юноша считает, что стыдно не помочь старику» и часть текста, относящегося к главе XL, кончая словами: «думает деньгами мужа или дипломами обеспечить будущую жизнь в детях». Данная корректура — вторая по порядку, представляющая собой новый набор текста по первой, исправленной корректуре. В ней сделаны новые исправления рукой Толстого, далеко не столь многочисленные, как в первой корректуре. В этой второй корректуре для соответствующих мест текста «Так что же нам делать?» мы имеем последнюю нам известную авторскую редакцию.

76. Сверстанные листы корректуры двенадцатого тома пятого издания сочинений Толстого, хранящиеся в ГТМ и ГЛМ и восходящие непосредственно частью к утраченным, частью к сохранившимся гранкам корректур, описанных под №№ 74 и 75. Всего сохранилось: титульный лист (ГЛМ), 8 полных листов и 2 неполных листа с пагинацией 149—154 (ГЛМ), 233—248 (ГТМ), 249—280 (ГЛМ), 281—360 (ГТМ) и 361—390 (ГЛМ), заключающих в себе применительно к окончательному тексту текст глав I, II (без конца), XII (без начала), XIII—XIX, два последних абзаца XX главы,³⁴⁵ часть главы XXI, главы XXII—XXXVII и XXXVIII (без конца). К словам XII главы «Я бросил всё дело и с отчаянием в сердце уехал в деревню» в сноске под строкой сделано обширное «Примечание читавшего» (А. М. Иванцова-Платонова). В тексте правка рукой Толстого, С. А. Толстой и, видимо, типографского корректора (последняя исключительно технического характера). Рукой Толстого и отчасти С. А. Толстой, помимо исправления корректурных ошибок и второстепенных изменений смыслового и стилистического характера, внесено большое количество таких исправлений, которые большей частью явно рассчитаны на то, чтобы уберечь статью от цензурного запрещения. Все исправления такого рода оговорены выше. На страницах следы типографского набора.

77. Сверстанные листы корректуры, хранящиеся в ГТМ и ГЛМ. Всего сохранилось 14 полных печатных листов и 2 неполных, страницы 249—280 (ГТМ) и 179—260, 249—264, 299—328, 377—392, 407—434, 297—312, 361—376, 461—468 (ГЛМ). На некоторых из них вверху первой страницы напечатано «Корректурные листы». Некоторые листы — дублетные. Данный материал заключает в себе бόльшую часть печатного текста. Текст данной корректуры непосредственно восходит к тексту корректуры, описанной под № 76. Часть листов — без всяких исправлений и пометок; на бόльшей же части листов — технические исправления рукой С. А. Толстой и ее же рукой — заглавия отдельных частей трактата, совпадающие с заглавиями текста, напечатанного в двенадцатой части пятого издания сочинений Толстого. Видимо, рукой же С. А. Толстой сделаны многочисленные зачеркивания ряда абзацев, отсутствующих и в указанном издании, а также большая часть «Примечаний читавшего» (Иванцова-Платонова). По этим корректурам, на большей части которых следы типографского набора, должен был печататься текст трактата в двенадцатой части пятого издания сочинений Толстого.

78. 23 разного формата листа и обрезка, хранящиеся в ГТМ и представляющие собой остатки частью автографов, частью исправленных рукой Толстого копий. Приурочению к определенному этапу работы этот материал не поддается. Существенных вариантов в себе не заключает.

79. Рукопись ГТМ на 4 несшитых и ненумерованных листах писчей бумаги, исписанных рукой неизвестной, без поправок рукой Толстого. Листы согнуты пополам по вертикали, и текст помещается лишь на левых сторонах страниц; правые — чистые; второй полулист последнего листа — весь чистый. Рукопись озаглавлена: «Типы городской бедноты (очерк)» и представляет собой сокращенное изложение глав I и II окончательного текста «Так что же нам делать?», видимо, предназначавшееся в виде отдельной статьи для какого-нибудь журнала. Это явствует из начального абзаца очерка:

Въ большихъ городахъ нищимъ запрещено просить подаянія, и потому городскіе нищіе не похожи на деревенскихъ. Я хотѣлъ бы набросать нѣсколько типовъ такихъ нищихъ, описанныхъ мною болѣе подробно въ другомъ сочиненіи, которое я не имѣлъ возможности напечатать.

Этот очерк, как самостоятельный, нигде напечатан не был, но он воспроизводит один из этапов работы Толстого над текстом «Так что же нам делать?», не засвидетельствованный однако в дошедших дo нас автографах, относящихся к трактату.

Помимо этого в ГТМ сохранился ряд рукописных, гектографированных и литографированных копий, воспроизводящих текст «Так что же нам делать?» полностью или частично. Для истории текста произведения они не имеют почти никакого значения, так как не авторизованы. Несколько особое место занимает копия из архива Г. А. Русанова, ныне принадлежащая ГТМ, написанная рукой неизвестной и заключающая в себе текст «Так что же нам делать?» целиком (переплетенная в кожу и коленкор тетрадь, 493 нумерованных страницы). Эта копия внушила особое доверие П. И. Бирюкову, признавшему ее наиболее авторитетной с точки зрения текстологической и взявшему ее зa единственную основу при издании «Так что же нам делать?» в редактированном им «Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого» (М. 1913, изд. И. Д. Сытина). Насколько П. И. Бирюков был прав, придавая такое авторитетное значение этой копии, — об этом говорится в том месте, где речь идет об истории печатного текста «Так что же нам делать?»

Стр. 184, строка 22. «Рабочие», или, точнее, «работные» дома возникли в России во второй половине XVIII в. В них заключались для принудительных работ промышлявшие милостыней нищие, а также обитатели городского «дна», не имевшие определенной работы. В Москве «работный дом» был построен в 1836 г. в Б. Харитоньевском переулке, в усадьбе кн. Б. Н. Юсупова, по имени которого он и получил свое название. «Работные дома» просуществовали в России вплоть до Октябрьской революции, не меняя своих функций.

Стр. 186. Знаменитый в Москве Хитров рынок, славившийся как место пребывания и житья всякого деклассированного и уголовного люда, изобиловавший притонами и трактирами, в которых ютились воры, проститутки и просто выбитые из жизненной колеи завсегдатаи московского «дна», занимал обширный участок между улицей Солянкой и Покровским бульваром. Тут было несколько ночлежных домов, в том числе в Трехсвятительском переулке, теперь Б. Вузовском, № 6, бесплатный Ляпинский дом, упоминаемый Толстым и построенный владельцами суконной фабрики братьями М. И. и Н. И. Ляпиными. В первые годы Октябрьской революции Хитров рынок закрыт. О нем подробнее см. Гор-ев, «Характеристика экономических и бытовых условий жизни безработных («Standart of life» на Хитровом рынке в Москве)». — «Мир божий», 1899, №№ 10 и 11, и В. А. Гиляровский, «Москва и москвичи», М. 1926.

Стр. 190, строки 6—7. Здесь речь идет о казни посредством гильотинирования некоего Франсуа Рише, которая имела место в Париже рано утром 6 апреля 1857 г. Толстой, совершая в этом году первое свое заграничное путешествие, как paз в это время жил зa границей и присутствовал на площади во время казни. В день казни он записал в своем Дневнике: «Больной, встал в 7 часов и поехал смотреть экзекуцию. Толстая, белая, здоровая шея и грудь, целовал Евангелие и потом — смерть, что за бессмыслица! Сильное и недаром прошедшее впечатление».

В гораздо более энергичных выражениях о впечатлении, произведенном на него казнью, Толстой говорит в своем письме к В. П. Боткину, написанном в тот же день. Подробнее об этом эпизоде в жизни Толстого см. во вступительной статье и в примечаниях В. Ф. Саводника к парижскому дневнику Толстого в книге «Лев Толстой. Неизданные художественные произведения», изд. «Федерация». М. 1928, стр. 284—287, 338—341.

Стр. 192, строки 24—25. Перепись в Москве происходила 23, 24 и 25 января 1882 г. Толстой принял в ней личное участие и привлек к ней своих сыновей и добровольцев-студентов. Чтобы заинтересовать москвичей делом переписи, он написал статью «О переписи в Москве», которую напечатал в № 19 газеты «Современные известия» от 20 января. Для своей работы по переписи Толстой избрал, как сам об этом говорит, один из самых ужасных притонов нищеты и разврата — т. н. «Ржановский дом», или «Ржановскую крепость». Дом этот, стоящий на углу Проточного и 1-го Смоленского переулка,³⁴⁶ № 11/27, существует и поныне. Приблизительно до 1925—1926 г. в нем в большом количестве жили представители того же московского «дна», какие обитали тут и во время переписи 1882 г. Затем часть люда, ославившего Проточный и примыкающие к нему переулки, как один из самых небезопасных районов Москвы, была выселена из дома, часть занялась общественно-полезным трудом. О нравах и быте Проточного переулка и обитателей его домов еще в недавнее время — рассказывается в романе И. Эренбурга «В Проточном переулке», изд. «Зиф», М. 1927.

Стр. 233 и 386. В письме, написанном в 1900 годах к сотруднику Минусинского музея Лебедеву, о Сютаеве и Бондареве Толстой отзывался так: «Мое мнение то, что вся русская мысль с тех пор, как она выражается, не произвела со своими университетами, академиями, книгами и журналами ничего подобного по значительности, силе и ясности тому, что высказали два мужика — Сютаев и Бондарев».³⁴⁷ А в беседе с Л. С. Пругавиным Толстой следующим образом расценивал влияние на себя Сютаева и Бондарева: «Знаете, что я вам скажу? Двум русским мужикам, простым, чуть грамотным мужикам, я обязан более, чем всем ученым и писателям всего мира». Специально же о Бондареве он сказал: «Бондарев превосходно, гениально... да, да, гениально доказал, что земледельческий труд должен быть нравственной обязанностью каждого человека. И я вполне убежден в том, что со временем эта обязанность действительно станет моральным, религиозным законом, которым будут руководствоваться все люди».³⁴⁸

Василий Кириллович Сютаев, крестьянин деревни Шевелино Новоторжского уезда Тверской губ., по ремеслу каменщик, родился около 1820 г. Будучи вначале усердным последователем православной веры, он в пожилом возрасте отошел от православия в результате усиленного чтения (по складам) книг «священного писания», преимущественно Нового завета. Читаемое он понимал и толковал не буквально, а «духовно». Он отрицал церковь, обрядность, проповедывал братство, любовь, восставал против собственности, в том числе и земельной, и всяких видов насилия, даже как средства противления злу. Принципиально отказываясь от платежа податей, так как они идут на содержание войска, он вместе с тем не оказывал никакого сопротивления, когда полиция описывала его имущество и продавала скот. Не умея писать, Сютаев свои мысли мог распространить только устно. Вокруг него сорганизовалась небольшая и непрочная группа последователей, известных под именем «сютаевцев». Примером личной жизни и устройством своего семейного быта Сютаев старался на практике осуществлять свое учение. Младший сын его, отказавшийся по религиозным убеждениям от военной службы, несколько лет просидел в Шлиссельбургской крепости. Умер Сютаев в 1892 г., около 73 лет от роду, в то время как он усиленно подготовлялся к практическому осуществлению своей давней мечты — организации земельной общины.

Впервые услышал Толстой о Сютаеве летом 1881 г. от А. С. Пругавина. Осенью того же года, живя у своих знакомых Бакуниных в Новоторжском уезде, он отправился к Сютаеву в его деревню, отстоявшую верстах в семи от имения Бакуниных. Так состоялось первое их знакомство, после которого Толстой записал в своем дневнике: «Был в Торжке у Сютаева. Утешение». В ноябре своему другу В. И. Алексееву Толстой писал: «Еще был я у Сютаева, тоже христианина, и на деле». И далее он сообщает, что с Сютаевым он единомышленник «во всем, до малейших подробностей». (Т. 63, стр. 81.)

В конце января 1882 г. Сютаев приехал к Толстому в Москву и поселился на его квартире в Денежном переулке. Здесь внимательно слушали его речи не только сам Толстой, и его семья, но и многие представители аристократического общества, бывавшие в доме Толстых. Выступал часто Сютаев со своей проповедью и в других домах, так что о нем стали усиленно говорить в Москве, тем более что об его учении стали писать в газетах с 1880 г., а затем о нем писал А. С. Пругавин в «Русской мысли», в статье «Алчущие и жаждущие правды» (1881 г., №№ 10 и 12, 1882 г., № 1). Насколько сам Толстой в ту пору захвачен был тем, что он слышал от Сютаева, свидетельствуют его письма к жене и в особенности следующие строки известного письма его к М. А. Энгельгардту конца 1882 — начала 1883 гг.: «Вы, верно, знаете про Сютаева. Вот вам безграмотный мужик, — а его влияние на людей, на нашу интеллигенцию больше и значительнее, чем всех русских ученых и писателей со всеми Пушкиными, Белинскими вместе взятыми, начиная от Тредьяковского и до нашего времени» (Т. 63, стр. 122.)

Успех проповеди Сютаева обратил на себя внимание московских властей, и к Толстому на квартиру, по распоряжению генерал-губернатора кн. В. А. Долгорукого, за справками о личности подозрительного проповедника явился сначала жандармский ротмистр, а затем чиновник генерал-губернаторской канцелярии. Толстой обоих их, в особенности первого, принял очень резко и в какие бы то ни было объяснения с ними вступать отказался. Дальнейшего продолжения эта история не имела, так как вскоре после этого Сютаев уехал из Москвы. Расставшись с ним, Толстой на всю жизнь сохранил о нем самое преданное воспоминание, о чем свидетельствуют записи 1908—1909 гг. H. Н. Гусева и Христо Досева. (Подробнее о Сютаеве и об отношениях к нему Толстого см. в книге А. С. Пругавина «Сютаевцы». М. 1910, в книге Ильи Толстого «Мои воспоминания», изд. 2-е кооперативного издательства «Мир», М. 1933, стр. 162—164, и в особенности в статье К. С. Шохор-Троцкого «Сютаев и Бондарев». — «Толстовский ежегодник 1913 года», Спб. 1914, стр. 3—12. Здесь и исчерпывающая литература вопроса.)

Тимофей Михайлович Бондарев родился в 1820 г. в Области войска Донского, в крепостной крестьянской семье. Многообразные жестокости крепостного права, испытанные им, завершились тем, что на 37-м году жизни, будучи отцом пятерых детей, он отдан был помещиком в солдаты. Через десять лет, под влиянием секты субботников, он перешел в иудейство, подвергся обряду обрезания и стал именоваться Давидом Абрамовичем. За это в 1867 г. был сослан на поселение в деревню Иудино Минусинского уезда Енисейской губ., где прожил с женой и двумя детьми до конца жизни. Там он усиленным земледельческим трудом нажил себе домик и хозяйство, так что мог существовать безбедно. Считая земледельческий труд первородным законом, данным человеку, и полагая, что все бедствия человеческие происходят от неисполнения этого закона, Бондарев с убежденностью и страстностью стал проповедовать спасительность для людей этого труда. В течение пяти лет писал он первое свое сочинение, посвященное пропаганде своих идей и озаглавленное им «Торжество земледельца, или трудолюбие и тунеядство». По окончании этой работы он отправил рукопись в Минусинский музей, откуда она, вероятно в копии, переслана была Глебу Успенскому, написавшему о ней статью «Трудами рук своих», напечатанную в № 11 «Русской мысли» за 1889 г. Познакомившись с этой статьей, Толстой сильно заинтересовался личностью Бондарева и его учением и через сотрудников Минусинского музея В. Лебедева и Л. Жебунева вступил с ним в переписку. Получив рукопись сочинения Бондарева, Толстой старался напечатать ее со своим предисловием, но на первых порах безуспешно. Отрывки из этого сочинения вместе с предисловием Толстого напечатаны были в №№ 12 и 13 газеты С. Ф. Шарапова «Русское дело» за 1888 г., причем газета получила за напечатание статьи второе предупреждение. В 1890 г. книжка Бондарева с предисловием Толстого напечатана была во французском переводе в Париже. В 1906 г. извлечения из сочинения Бондарева в сопровождении заметки Толстого о Бондареве, написанной в 1895 г. и напечатанной впервые в 1897 г. Венгеровым в V томе его «Критико-библиографического словаря», были напечатаны в издательстве «Посредник», но в 1908 г. книжка была конфискована и судебным постановлением изъята из продажи. Уцелевшие экземпляры, вновь поступившие в продажу в марте 1917 г., быстро распространились среди крестьянского населения.

Помимо этого труда, от Бондарева сохранился еще ряд рукописных сочинений, перечень которых см. в указанной статье К. С. Шохор-Троцкого «Сютаев и Бондарев». Там же — собственноручно составленная Бондаревым надпись для своего памятника, письмо Бондарева к Д. П. Маковицкому, письма к Бондареву Толстого и литература вопроса. Умер Бондарев в октябре 1898 г.

Переписку с Бондаревым Толстой спорадически поддерживал до самой смерти Бондарева, а думал о нем и его учении и после его смерти. Так, записывая 2 апреля 1906 г. в дневник свои мысли о том, что земледельческий труд есть самый главный и самый разумный, он заканчивает запись таким восклицанием: «Как прав Бондарев!»

Стр. 233, строка 22. Речь идет об единственной сестре Толстого Марии Николаевне Толстой (1830—1912), впоследствии монахини Шамардинского монастыря.

Стр. 243, строки 30—31. Штиглицы, Дервизы, Морозовы, Демидовы, Юсуповы — крупнейшие петербургские и московские богачи, миллионеры. Особенной известностью в ту пору пользовались: Александр Людвигович Штиглиц, банкир и владелец мануфактурных фабрик, Павел Григорьевич фон-Дервиз — концессионер и строитель железных дорог, сыновья Саввы Васильевича Морозова, владельцы крупных мануфактурных фабрик, Павел Павлович Демидов, князь Сан-Донато, владелец горных заводов на Урале, потомок московского вельможи Б. Н. Юсупова.

Стр. 256, строки 14—15. Речь идет о статье И. И. Янжула «Влияние финансовых учреждений на экономическое положение первобытных народов (Страница из истории островов Фиджи)», напечатанной в книге «XXV лет». 1859—1884. Сборник, изданный комитетом общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, Спб. 1884, стр. 562—586. Книга эта была в Яснополянской библиотеке Толстого. Статья Янжула здесь в нескольких местах отчеркнута карандашом.

Стр. 299, строки 1—9. Речь идет об Александре Петровиче Иванове, бывшем артиллерийском офицере, работавшем у Толстого в качестве переписчика.

Стр. 302, строки 2—3. Толстой жил в ту пору в собственном доме по Долго-Хамовническому переулку. Теперь этот дом превращен в музей, а переулок переименован в улицу Толстого.

Стр. 309, строка 16. Петровки — праздник Петра и Павла, приходящийся на 29 июня. Православная церковь перед этим праздником установила пост.

В Дневнике Толстого, в записи от 3 июля читаем: «Пошел на покос. Косили и копнили, и опять косили. Очень устал. «Тимофей, голубчик, загони мою корову: у меня ребенок». Он — пустой, недобрый малый — уморился, и всё-таки бежит. Вот условия нравственные. «Анютка, беги, милая, загони овец». И семилетняя девченка летит босиком по скошенной траве. Вот условия. «Мальчик, принеси кружку напиться». Летит 5-тилетний и в минуту приносит. И пошел и сделал».

Стр. 333. Речь идет о сочинении Т.-Р. Мальтуса (1766—1834) «Essay on the Principle of Population», изданном впервые в 1798 г. Книга эта под заглавием «Опыт о законе народонаселения» вышла в русском переводе П. Бибикова в 1868 г.

Стр. 341—342. Толстой здесь имеет в виду сочинение Г. Спенсера «Social statics», 1850 г. («Социальная статика»).

Стр. 352, строка 19. Константин Великий, византийский император (ум. в 337 г.), утвердил в Византии гонимое до тех пор христианство как официальную господствующую религию. Духовенство освобождено было от налогов и получало содержание от казны. Вскоре оно получило ряд экономических и юридических привилегий и стало играть заметную политическую роль в жизни государства.

Стр. 358, строка 1. Никольская улица в Москве с середины 1870 г. стала центром, наводнявшим всю Россию очень низкопробной лубочной литературой, а также лубочными картинами такого же качества. Для противодействия литературе Никольской улицы возникло в 1885 г. издательство «Посредник», в судьбах которого Толстой принимал очень большое участие.

Стр. 387, строка 13. О Блохине почти сходно с этим местом Толстой говорит и в Дневнике 1884 г. (запись от 23 июня). О нем же идет речь в шуточном «Скорбном листе душевно-больных яснополянского госпиталя», предназначенном Толстым для «Почтового ящика» (см.). В письме к жене от 5 мая 1887 г. Толстой пишет: «Посетили меня за это время, кроме мужиков, кн. Блохин» («ПЖ», стр. 319). В том же году, в июле, Толстой писал И. Б. Фейнерману: «Блохин всё ходит» («Письма Л. Н. Толстого, 1848—1910 гг., собр. и ред. П. А. Сергеенко, М. 1910, стр. 159).

Стр. 391, строка 11. В начале 1880-х годов в России было несколько земледельческих общин, организованных представителями интеллигенции, участвовавшими в них своим личным трудом. Такова известная Буковская община А. Н. Энгельгардта в Смоленской губ., просуществовавшая приблизительно до 1884 года. Далее — община на Кавказе близ поста Лазаревского, между Туапсе и Сочи. Толстой имеет в виду, очевидно, одну из этих двух общин. (О них см. статью В. Скороходова «Из воспоминаний старого общинника» в журнале «Минувшие годы», 1908, №№2, 3, 4.

Стр. 404, строки 22—23. Евгений Скайлер — путешественник-англичанин, впервые навестивший Толстого в Ясной поляне в 1868 г. Его воспоминания о знакомстве с Толстым напечатаны в переводе с английского в «Русской старине», 1890, №№ 9 и 10. Передаваемый Толстым рассказ о поведении киргиз сообщен был ему Скайлером, видимо, в устной беседе.

Стр. 614, строки 4—8. Эпиграф к статье представляет соединение двух евангельских стихов, приведенных Толстым, видимо, по памяти и потому с ошибками и пропусками. Во втором стихе забытые слова заменены точками. Стихи эти в Евангелии от Матфея читаются так: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам, но горе человеку, через которого соблазн приходит... И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную» (XVIII, 7, 9). С некоторыми вариациями эти стихи читаются и в Евангелиях от Луки, XVII, 1 (первый стих) и от Марка, IX, 47 (второй стих).

Стр. 622, строка 46. «Юный прокурор», которому Толстой читал статью «О переписи в Москве», — Н. В. Давыдов, тогда прокурор Тульского окружного суда.

Стр. 623, строки 4—6. «Молодой даровитый писатель самого либерального, народного направления» — вероятно, И. И. Янжул, уже в ту пору солидный экономист. С ним Толстой познакомился как раз в связи с московской переписью 1882 г. (См. Ак. И. Янжул. «Мое знакомство с Толстым» — «Международный толстовский альманах», составленный П. Сергеенко. М. 1909, стр. 407 и след.).

Стр. 623, строки 24—25. Редактор газеты — очевидно, Н. П. Гиляров-Платонов, редактор «Современных известий», где была напечатана статья «О переписи в Москве».

Стр. 624, строки 7—8. Здесь имеется в виду евангельский рассказ о самарянине, который, встретив израненного и ограбленного разбойниками еврея, мимо которого равнодушно прошли священники и левит (служитель храма) перевязал ему раны, посадил на осла, привез его в город и позаботился о его лечении (Евангелие от Луки, XI, 30—35). Евреи были во вражде с самарянами и не общались с ними.

Стр. 624, строка 8. «Не судите и не присуждайте» — из Евангелия от Матфея, VII, 1. Все заповеди, приведенные здесь после слова «сказано» взяты из «Нагорной проповеди» (Евангелие от Матфея, V, 40, 84, 28—29, 42).