ПСС. Том 31. Произведения, 1890-1900

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

По свидетельству П. И. Бирюкова, замысел повести «Отец Сергий» возник у Толстого в конце 1889 или в начале января 1890 г.¹⁵⁴

В бытность В. Г. Черткова 28—30 января 1890 г. в Ясной Поляне Толстой выразил желание рассказать ему содержание задуманной им повести. Однако Чертков, опасаясь, что устное изложение может помешать Толстому осуществить свой замысел, попросил Льва Николаевича сообщить ему сюжет этой повести в ближайшем письме, рассчитывая таким путем втянуть писателя в литературную работу.¹⁵⁵

Через четыре дня после отъезда из Ясной Поляны Черткова Толстой, гостя в имении своего старшего брата Пирогове, рассказал своей невестке замысел будущего «Отца Сергия». В Дневнике Толстого 3 февраля 1890 г. записано: «Хохотал с доброд[ушной] Мар[ьей] Мих[айловной] и рассказывал ей историю жития и музыкальной учительницы. — Хорошо бы написать. — Купеческая дочь больная — соблазнител[ьна?] своей болезнью — и преступлением — убивает. — Духовник Ел. Серг. грубый мужик. От нас все к тебе ездят. Она всё собиралась. А она, как ты святой был, была святее тебя. Всё не то делаю» (т. 51, стр. 16).

Эта первая запись Толстого к «Отцу Сергию» довольно отчетливо отразила основные мотивы будущей повести: «история жития» — это, очевидно, этапы жизни героя в монастыре, скиту и в миру, «история музыкальной учительницы» — эпизод с Прасковьей Михайловной (Пашенькой), к которой относится, видимо, также запись: «А она, как ты святой был, была святее тебя»; «она всё собиралась» — почти буквально приведено в последней редакции: «Я мечтала всё съездить к вам, писала вам» и пр.; «больная и соблазнительная купеческая дочь», конечно, Марья; слово «убивает» относится не к ней, а к герою повести, который в одном из вариантов (№ 7) зарубил топором свою соблазнительницу; «от нас все к тебе ездят» — соответствует главе о «славе» отца Сергия, к которому стекаются издалека верующие, приводят больных и пр. Некоторые мотивы этой первой дневниковой записи (например, «духовник Ел. Серг. грубый мужик»), видимо, не получили дальнейшего развития. Но в целом эта беглая запись свидетельствует о широте первоначального замысла и намечает основные эпизоды будущей повести.

Следующая запись к «Отцу Сергию» сделана Толстым 11 февраля 1890 г. В Записной книжке под этим числом в перечне творческих замыслов значится: «Рука сжигает[ся] пустын[ником] и учительн[ица] музыки» (т. 51, стр. 125).

Таким образом, очевидно, что Толстой продолжал обдумывать сюжет, рассказанный им в Пирогове 3 февраля.

Первоначальный набросок повести был сделан Толстым в письме к В. Г. Черткову, напечатанном в т. 87 настоящего издания (стр. 12—17) под датой: «февраль 1890 г.».

П. А. Буланже в комментарии к первой публикации этой повести в «Посмертных художественных произведениях» Л. Н. Толстого сообщает, что Толстой послал Черткову сделанный им набросок повести в первом же письме, адресованном Черткову после его отъезда из Ясной Поляны (30 января). Это неверно: первое письмо после отъезда Черткова датировано 1 февраля (т. 87, стр. 7). Кроме того, судя по содержанию наброска повести, можно с уверенностью сказать, что письмо, излагающее этот набросок, не могло быть написано ранее 11 февраля. Набросок заканчивается поездкой веселящейся компании в монастырь и решением Маковкиной провести ночь у Касатского. В повести этот эпизод завершается отсечением пальца Касатского. Намек на этот эпизод с отсечением пальца сделан Толстым в записи 11 февраля («рука сжигается пустынником»). Следовательно, начало повести могло быть послано Черткову только после 11 февраля.

Между тем это не произошло ни в середине, ни в конце февраля 1890 г. Каждый день февраля отмечен в Дневнике Толстого точным указанием писательской работы за истекшее число. Судя по тому, что о таком крупном творческом событии, как первая редакция «Отца Сергия», здесь нет ни одного упоминания, письмо Черткову с началом повести не было послано ни в середине, ни в конце февраля. Пропустить такой выдающийся факт при описании своего рабочего дня Толстой, конечно, не мог.

Против датировки первой редакции «Отца Сергия» февралем 1890 г. свидетельствует и то, что свою копию записи повести вместе с письмом Толстого Чертков послал ему только 3 июня. Таким образом, если считать началом переписки новой повести первые числа февраля, то на копирование восьми почтовых страниц малого формата корреспондент Толстого потратил около четырех месяцев.¹⁵⁶ Если вспомнить, какое значение придавал Чертков этому произведению, как он неоднократно убеждал Толстого приступить к разработке этого замысла, такое предположение само собою отпадает.

Анализ всех материалов по ранней творческой истории «Отца Сергия» приводит к заключению, что первая редакция повести была написана не ранее марта 1890 г. и не позже мая того же года. Точнее датировать этот вариант повести нет пока возможности.

В обоснование датировки следует разъяснить еще одно обстоятельство. Начальная фраза записи: «Ну вот вам история. Надо поскорее рассказать, а то забуду» — неправильно понималась как указание на близость момента записи к первой попытке Толстого рассказать «историю» Черткову. Приведенная фраза имеет тот смысл, что у Толстого до некоторой степени уже определился характер развития сюжета, обозначились основные эпизоды повести. Отсюда желание «поскорее рассказать, а то забуду»; опасно было забыть не первоначальный замысел, а этот «разросшийся сюжет». Но само это «разрастание» не могло завершиться в несколько дней. Более того, оно потребовало более пристального изучения темы, ознакомления с обстановкой, с действительностью, как это всегда происходило в творческой лаборатории Толстого.

Так, несомненно, обстояло дело и с «Отцом Сергием». До написания необходимо было собрать материалы и обдумать. Уже к двадцатому февраля возникает план поездки в Оптину пустынь, очевидно с целью освежить и углубить свои впечатления о том быте, который предстояло изобразить в новой повести. Впечатление от этой поездки Толстой вынес резко отрицательное. В записях Дневника, который он вел в пути, Толстой высказывается против демонстративного аскетизма, еле прикрывающего «соблазны» и праздную жизнь. Такое «духовное сибаритство» монастыря резко осуждается Толстым. «С ними дьявол», — записывает он свое впечатление о «старцах». Они живут чужим трудом. «Это святые, воспитанные рабством». Знаменитый Амвросий «жалок, жалок своими соблазнами до невозможности». Деньги, внешняя обрядность, тунеядство, нелепые и лицемерные поучения — вся эта закоснелая церковность подлежит, по Толстому, отмене. «Уничтожить все внешние обряды», «разделать эту божественность» — вот вывод из его оптинских впечатлений,¹⁵⁷ который отразился в первой же записи «Отца Сергия» и в облике игумена-карьериста и в фанатическом аскетизме монаха и старца, бессильного сломить свою страстную и гордую натуру.

Благоприятными оказались впечатления лишь о некоторых лицах, живших в монастыре. Двоюродный брат С. А. Толстой, Б. В. Шидловский, решивший принять схиму, «умилил» Толстого; «прекрасно беседовал» Толстой и с писателем Константином Леонтьевым, готовившимся к тайному постригу.

Интерес писателя вызвал, несомненно, быт Оптиной пустыни. По первой записи «Отца Сергия» герой после столкновения с игумном удаляется в уединенный лесной скит недалеко от своего монастыря (по дальнейшему изложению — в соседнюю губернию, где имелся монастырь с заброшенными лесными кельями). Такой скит для пустынножителей, расположенный в 170 саженях от монастыря в густом бору, имелся в Оптиной обители. Здесь селились «пустынники», «старцы», «угодники», привлекавшие нередко многочисленных посетителей. Возможно, что Толстой в свою поездку 1890 г., когда он обдумывал тему отшельничества и старчества, посетил и эти места. «Святая целебная сила старца Сергия», описанная Толстым уже в первой эпистолярной редакции повести, связана с его непосредственными наблюдениями оптинского «старчества».

Все это заметно отразилось на первой записи «Отца Сергия», сообщенной в письме В. Г. Черткову. Эта эпистолярная редакция будущего «Отца Сергия» заключала первоначальную характеристику князя Касатского-Ростовцева, беглый очерк его жизненной судьбы, его уход в монастырь и начало эпизода с молодой вдовой Маковкиной, решившей соблазнить отшельника. Рассказ обрывался на моменте отъезда веселящейся компании к келье отца Сергия. Мы воспроизводим целиком эту запись в отделе вариантов (№ 1).

Получив письмо с записью начала повести, Чертков переписал полностью весь текст толстовской записи, оставив широкие пробелы между строками, большие поля и несколько чистых листов для дальнейшей авторской разработки первой редакции. Эту копию вместе с оригиналом, то есть письмом Толстого, Чертков послал ему 3 июня 1890 г. Копия Черткова действительно послужила основой для развертывания и развития первоначальной записи; но этому предшествовало длительное обдумывание Толстым идеи и главных ситуаций задуманной «истории».

6 июня 1890 г. Толстой записал в Дневнике: «Начал Отца Сергия и вдумался в него. Весь интерес — психологические стадии, которые он проходит» (т. 51, стр. 47). 11 июня 1890 г. он сообщает В. Г. Черткову: «Рассказ «Отца Сергия» очень заинтересовал меня, я кончил теперь предисловие к книге Алексеева и займусь им. Очень может быть интересно» (т. 87, стр. 30). Под тем же числом Толстой заносит в свою Записную книжку: «К Отцу Сергию. Сам[ый] святой так[ой] же чорт, как и сам[ый] грешный» (т. 51, стр. 139). К 13 июля 1890 г. относится запись Толстого: «После кофе писал Отца Сергия. — Не дурно. Но не то. Надо начать с поездки блудницы». К 14 июля: «Хочется и начать Отца Сергия сначала» (т. 51, стр. 62).

Таким образом, в середине лета 1890 г. меняется композиционный план повести. Однако, судя по рукописям, к осуществлению этого нового плана Толстой не приступал.

28 июля 1890 г. Толстой в ответ на несохранившееся письмо Черткова писал ему: «Спасибо, что напоминаете об Отце Сергии. Я возьмусь за него. А то всё отвлекался предисловием к декларации Гаррисона и катехизису Баллу, которое разрастается в большую и очень нужную статью об обмане церкви.¹⁵⁸ Может быть, и кончу после, а теперь хочется кончить Сергия» (т. 87, стр. 37). Однако работа над повестью летом 1890 г. выразилась, главным образом, в обдумывании замысла. 3 августа 1890 г. Толстой записывает в свой Дневник: «Писал немного Отца Сергия. Ясно обдумывалось»; 4 августа: «Думал хорошо об Отце Сергии, записал и потерял записную книжку»; 4 августа в Записной книжке: «К «Отцу Сергию». Она ушла, и он в отчаянии за свою плохоту. Она ждет величественного, и вдруг простой, конфузится, перебирает бороду, но глаза... Это-то и разжигает ее». 6 августа: «Нашел записную книжку. Было записано к Отцу Сергию. Она объясняет свой приезд, говорит чепуху, и он верит, потому что она — красота. Она в охоте. Он не видит подвига, а напротив, ему стыдно, что он поддался. Уже после она идет в монастырь...»¹⁵⁹ (см. т. 51, стр. 71, 72 и 160). Эти сюжетные варианты не получили дальнейшего развития, кроме последнего: моральное потрясение Маковкиной в келье отца Сергия приводит к полному перелому ее жизни («через год она была пострижена малым постригом и жила строгой жизнью в монастыре»). Попутно уясняется и моральная эволюция главного героя: «К Отцу Сергию. Описать новое состояние счастия — свободы, твердости человека, потерявшего всё и не могущего упереться ни на что, кроме бога. Он узнает впервые твердость этой опоры»¹⁶⁰ (запись 10 августа 1890 г., т. 51, стр. 74).

К этому времени относится углубление первоначального замысла об отшельнической «гордости» героя в сцене встречи его с свитским генералом по вызову карьериста-игумена (намеченной уже в первой редакции). 11 августа Толстой записывает: «К Отцу Сергию. Он предался гордости святости в монастыре — и пал с генералом и игумном. В затворе он кается и высок в то время, как приезжает блудница» (т. 51, стр. 74).

Одновременно обдумываются конкретные детали повествования. 14 августа: «Думал: к Отцу Сергию. Когда он падает, он видит рожи. Пухлые рожи, и ему думается, что это черти». 18 августа: «К Отцу Сергию. Подробность, долженствующая дать уровень реальности. Адвокат на морозе втягивает сопли. И от¹⁶¹ него пахнет духами, табаком и ртом.¹⁶² Всё глубже и глубже забирает эта история. Соблазн славы людской и прославления, т. е. обман, чтобы скрыть веру» (т. 51, стр. 75 и 78).

Не получая известий о работе Толстого над повестью «Отец Сергий», Чертков запросил его о ней 4 сентября 1890 г.: «Ну что, Лев Николаевич, делает отец Сергий? Он ведь живет не так далеко; очень уж долго едет к нему компания на тройках, а ведь передний ямщик повернулся боком, повел кнутовищем — собрался живо довезти».

«Сергия» я начал писать, — отвечал Толстой 17 сентября, — и он мне очень понравился, т. е. разросся сюжет и хотелось выразить то, что я думал о нем. Не берусь же за него потому, что на дороге стоит всё заключение к провозглашению Гаррисона и «Катехизису» Ballou» (т. 87, стр. 47).

Осенью 1890 г. Толстой обращается к углублению характера своего героя, стремясь осветить полнее его религиозно-нравственный кризис (уход в монастырь). Дневниковая запись 31 октября сообщает: «Стал писать Сергия сначала. Кое-что поправил, но, главное, уяснил себе. Надо рассказать всё, что было у него в душе: зачем и как он пошел в монахи. Большое самолюбие (Куз[минский] и Ур[усов]), честолюбие и потребность безукоризненности» (т. 51, стр. 98). Толстой, как видим, связывает некоторые особенности в характере отца Сергия с реальными чертами близких ему людей: тульского вице-губернатора Л. Д. Урусова и свояка

А. М. Кузминского.

Идейный замысел «Отца Сергия» определился с самого начала, но в дальнейшем процессе работы над ним, особенно в течение 1891 г., он получил значительное развитие и углубление.

16 февраля 1891 г. Толстой в письме к Черткову уже так определяет основную идею повести: идея «Отца Сергия» не борьба с похотью, но, главным образом, борьба с тщеславием, гордостью, — «славой людской». «На дороге стоит статья о науке и искусстве и о непротивлении злу, — пишет он. — О Сергии не смею думать. А кое-как не хочется. Я его и отложил оттого, что он очень мне дорог. Борьба с похотью тут эпизод, или скорее одна ступень; главная борьба с другим — с славой людской (т. 87, стр. 71).

Об этом же Толстой сообщает в письме к В. П. Золотареву от 14 марта 1891 г.: «Вы спрашиваете о моей истории Отца Сергия. Там я хотел бы выразить эти две различные основы деятельности. То он думал, что живет для бога, а под эту жизнь так подставилось тщеславие, что божьего ничего не осталось, и он пал; и только в падении, осрамившись навеки перед людьми, он нашел настоящую опору в боге. Надо опустить руки, чтобы стать на ноги» (т. 65, стр. 268). Так продолжался процесс обдумывания «Отца Сергия» с редкими записями и небольшими дополнениями к первой редакции.

«Чертковскую рукопись», то есть копию Черткова с первоначальной записи, отчасти разработанную и дополненную Толстым в летние месяцы 1890 г., переписывает 3 июля 1891 г. дочь писателя Мария Львовна. В эту копию Лев Николаевич вносит ряд мелких поправок и дополнений и приписывает к ней небольшой отрывок в три страницы — размышления отца Сергия о самоубийстве и воспоминание его о кузине Пашеньке.

Мы не можем принять указание первого комментатора «Отца Сергия» П. А. Буланже: «Только летом 1891 г. Лев Николаевич стал писать снова «Отца Сергия». Он стал исправлять переписанный Чертковым экземпляр и широко воспользовался оставленными между строками местами, исписав их своими поправками и затем значительно дополнив первоначальный набросок». Этим как бы отрицается работа Толстого над историей князя Касатского летом и осенью 1890 г. Между тем в эти месяцы, как свидетельствует Толстой в своем Дневнике, он писал «Отца Сергия» и, очевидно, дополнял «переписанный Чертковым экземпляр». Летом следующего, 1891 г., он продолжал работу, доведя ее до финального эпизода (встречи с Пашенькой).

К этому времени четко определились ведущие идеи повести. 10 июня 1891 г. Толстой заносит в Дневник: «К Отцу Сергию. Он узнал, что значит полагаться на бога только тогда, когда совсем безвозвратно погиб в глазах людей. Только тогда он узнал твердость, полную жизни. Явилось полное равнодушие к людям и их действиям. Его берут, судят, допрашивают, спасают, — ему всё равно. — Два состояния: первое — славы людской— тревога, второе — преданность воле божьей, полное спокойствие» (т. 52, стр. 39); и 12 августа 1891 г. заносится в Дневник мысль, которая может считаться основной для «Отца Сергия»: не нужно «искать добрых дел, подвигов», а «делать, что от тебя требуется сейчас, в том положении, в каком ты находишься, наилучшим образом».

6 ноября: «Нынче думал к Сергию. Надо, чтобы он боролся с гордостью, чтоб попал в тот ложный круг, при котором смирение оказывается гордостью; чувствовал бы безвыходность своей гордости и только после падения и позора почувствовал бы, что он вырвался из этого ложного круга и может быть точно смиренен. И счастье вырваться из рук дьявола и почувствовать себя в объятиях бога» (т. 52, стр. 57—58).

К лету 1891 г. относится ряд дневниковых записей Толстого, разъясняющих развитие его замысла. 22 мая 1891 г.: «Забыл записать, что один из этих последних дней я писал Отца Сергия. Решил кончить всё начатое. Написал дурно, но пригодится». 2 июня: «В Туле же видел женщину: глаза близко и прямые брови, как будто готова плакать, но пухлая, миловидная, жалкая и возбуждающая чувственность. Такая должна быть купчиха, соблазнившая Отца Сергия». 17 июня: «К Отцу Сергию. После того как он убил, сидит в темноте и вдруг видит, что заря занимается, светлеет и будет день — свет. Ужас». Тогда же занесено в Записную книжку. «Отец Сергий ждет солнца» (т. 52, стр. 34, 36, 41 и 172). В повести этому соответствует отрывок из главы VII: «Было раннее утро, с полчаса до восхода солнца». Сергий думает о самоубийстве, затем видит во сне свою кузину Пашеньку и решает идти к этой несчастной и кроткой женщине.

Одновременно Толстой обдумывает и тему борьбы Сергия с мирскими соблазнами, со своей чувственностью. 22 июня 1891 г. Толстой записывает: «К Отцу Сергию. Когда он пал с купеческой дочерью и мучается, ему приходит мысль о том, что если падать, то лучше бы ему пасть тогда с красавицей А., а не с этой гадостью. И опять гадость захватывает его». В сентябре 1891 г. Толстой заносит в Записную книжку: «К Отцу Сергию. От похоти затемняется мир». Этому соответствует запись в Дневнике 18 сентября 1891 г.: «Приступы половой похоти порождают путаницу мыслей, скорее отсутствие мыслей. Весь мир потемнеет; теряется отношение к миру. Случайность, мрак, бессилие» (т. 52, стр. 46, 53 и 186).

Тогда же, во время поездки в Епифанский уезд, в места, пораженные неурожаем, Толстой берет с собою рукопись «Отца Сергия» и прочитывает ее у брата в Пирогове. «К удивлению недурно как есть». Впрочем, «начал поправлять начало, но не пошло» (запись 25 сентября 1891 г., т. 52, стр. 55).

В октябре заносится в Записную книжку: «Человек, который не терпит поправки, идет всё дальше и дальше в самомнении. Сережа. Товарищи Отца Сергия» (т. 52, стр. 187).

Так определилась работа Толстого над «Отцом Сергием» за весь первый период творческой истории этого произведения. В 1890—1891 гг. были подробно разработаны обстоятельства ранней биографии Касатского-Ростовцева и оба эпизода «искушения» отца Сергия (Маковкиной и Марьей), хотя и по-иному, чем в окончательной версии. По ранней редакции отец Сергий после падения с купцовой дочерью убивает ее. Всю эту стадию работы и представляет «чертковская рукопись», то есть копия «эпистолярной» редакции, переписанная Чертковым весною 1890 г. и разработанная Толстым в летние месяцы 1890 и 1891 гг. На обложке чертковской рукописи рукою Марии Львовны Толстой написано: «Отец Сергий. 1891 год.

Лето». Эта дата означает, что летом 1891 г. шла основная работа по развитию и дополнению первой записи, частично уже разработанной в 1890 г.

После 1891 г. работа над «Отцом Сергием» прерывается почти на семь лет, если не считать записи в Записной книжке 1893 г.: «Первый ученик в пажеском корпусе» и в Дневнике 29 мая 1893 г. о «юродстве»: «Как только человек немного освободится от грехов похоти, так тотчас же он отступается и попадает в худшую яму славы людской». Главное в борьбе со славолюбием — «не разрушать установившегося дурного мнения и радоваться ему, как освобождению от величайшего соблазна и привлечению к истинной жизни». «Эту тему надо разработать в Сергии. Это стоит того» (т. 52, стр. 82 и 240). Наконец в Дневнике Толстого 18 марта 1895 г. имеется запись: «Один раз немного пописал к «Отцу Сергию», но не хорошо» (т. 53, стр. 13).

Только в 1898 г., когда в связи с преследованием духоборов сочувствующие им лица стали собирать средства для их отъезда в Канаду, Толстой, уже выступавший в русской и иностранной печати с призывами к оказанию общественной помощи переселенцам, решил с теми же целями напечатать одно из своих произведений. В середине июля 1898 г. он сообщил Черткову, что намерен опубликовать для оказания помощи духоборам три имеющиеся у него в рукописях повести: «Воскресение», «Дьявол» и «Отец Сергий». Еще с начала лета он приступил к обработке последнего из этих трех замыслов и в течение целого месяца не прекращал работы над ним.

Об этом в Дневнике имеются следующие записи: 12 июня 1898 г.: «Нынче совсем неожиданно стал доканчивать «Сергия»; 14 июля: «Оба дня писал Отца Сергия. Недурно уясняется»; 28 июня: «Нынче писал Отца Сергия.... недурно»; 30 июня: «Эти дни писал Сергия — не хорошо»; 17 июля: «Решил отдать свои повести: Воскресение и Отец Сергий в печать для духоборов», и под тем же числом записаны мысли к повести: 1) «К «Отцу Сергию». Один хорош, с людьми падает». 2) «Нет успокоения ни тому, который живет для мирских целей среди людей; ни тому, который живет для духовной цели один. Успокоение только тогда, когда человек живет для служения богу среди людей» (т. 53, стр. 197, 199, 201, 203, 204).

Вероятно, решение Толстого срочно сдать «Отца Сергия» в печать вызвало в 1898 г. переписку на ремингтоне всей предшествующей редакции (по копии М. Л. Толстой). По этому машинописному экземпляру Толстой развивает рассказ о невесте князя Касатского-Ростовцева, о пребывании отца Сергия в монастыре и скиту, вычеркивает описание убийства Марьи, вносит эпизод с Пашенькой и главу о странствиях героя. Заключительная встреча странника с нарядной компанией, мнение которой о нем ему совершенно безразлично, как бы завершает весь путь его исканий. «Его причислили к бродягам, судили и сослали в Сибирь». Он нашел свою правду в безвестности и незаметном служении людям («учит детей и ходит за больными») (см. описание рук. № 6).

Такова последняя редакция повести, в которую включен один из предшествующих автографов (начало рассказа), переписанный М. Н. Ростовцевой, вместе с значительно дополненными отрезками машинописной копии. На этом заканчивается работа Толстого над «Отцом Сергием».

В октябре 1900 г. Толстой получил письмо от редактора голландского журнала «Vrede» Феликса Орта, запрашивавшего его, насколько справедливы газетные сообщения о его работе над романом «Отец Сергий». «Я начал несколько вещей, — отвечал ему 18 октября 1900 г. Толстой, — между прочими роман, о котором вы упоминаете, но времени у меня осталось мало и совесть требует писать не то, что мне приятно, а то, что мне кажется нужным» (т. 72, стр. 480).

Тогда же (8 октября 1900 г.) Толстой рассказал посетившему его в Ясной Поляне Горькому содержание «Отца Сергия» (об этом см. в предисловии к настоящему тому).

В последнее десятилетие своей жизни Толстой к работе над «Отцом Сергием» не возвращался.

Подведем итоги.

Пользуясь условным цифровым обозначением глав печатной редакции, можно считать, что в основном главы I, II, III и часть IV были написаны в 1890 г.; вторая половина главы IV, V, VI и VII — в 1891 г., глава VIII — в 1898 г. Но нужно помнить, что эти обозначения приблизительны и некоторые отрывки из указанных глав могли писаться дополнительно, при позднейших переработках и даже в последней стадии работы (то есть — в 1898 г.).

В печати при жизни Толстого повесть не появлялась. Он считал ее незаконченной, но вчерне установленной, то есть доведенной до той стадии, «когда связно и последовательно, но хочется отделывать» (письмо к В. Г. Черткову от 31 августа 1902 г., т. 88). К этой стадии окончательной отделки текста «Отца Сергия» Толстой так и не приступил. Повесть сохранилась в виде черновой редакции, состоящей из разновременно написанных частей.

При жизни Толстого был опубликован лишь один небольшой отрывок из «Отца Сергия» в виде факсимиле страницы из автографа. В известной книге П. Сергеенко «Как живет и работает гр. Л. Н. Толстой», М. 1898, на стр. 53 помещен снимок с черновой рукописи «Отца Сергия» с многочисленными поправками, зачеркнутыми строками, вписанными между строк дополнениями и пр. Этот отрывок из главы печатного текста от слов: «за это время он узнал о смерти своей матери и о выходе замуж Мэри» до слов: «и дурное чувство это разразилось. Случилось это вот как:».

Впервые в печати «Отец Сергий» появился в 1911 г. Он вошел во второй том «Посмертных художественных произведений» Л. Н. Толстого под редакцией В. Черткова, М. 1911, стр. 3—48. Повесть разделена на восемь глав с внутренним делением некоторых глав на небольшие эпизоды (разделенные линейкой). В примечаниях указывалось, что «разделение повести на главы частью принадлежат автору, частью же сделано редакцией, так как в черновых рукописях автора разделение это было начато, но не доведено до конца». В тексте первых глав редакция была вынуждена сделать ряд пропусков по цензурным соображениям (пропущенные места были заменены соответственным количеством многоточий). Пропуски касались упоминаний Николая I и особенно его любовных историй. Редакция внесла в свой текст ряд исправлений, устраняя противоречия, неточности и описки различных черновиков. В примечаниях указано одиннадцать таких исправлений, согласующих тексты разных редакций. Там же приводился заключительный вариант второй редакции (1891) об убийстве Марьи от слов: «он схватил топор» до: «Да, надо кончить. Нет бога». Наконец редакция давала заметку Буланже, излагавшую краткую историю работы Толстого над «Отцом Сергием» по свидетельствам В. Г. Черткова, Дневникам, письмам и Записным книжкам Льва Николаевича.

Почти одновременно был опубликован текст повести и за границей. В 1912 г. в Берлине вышел второй том «Посмертных художественных произведений» Л. Н. Толстого под редакцией В. Г. Черткова.¹⁶³ Текст берлинского издания отличался от русской публикации отсутствием цензурных пропусков. Все места, опущенные в московском издании, были воспроизведены в заграничном с включением их в прямые скобки. Нумерация глав была несколько изменена (шесть глав вместо восьми). Отсутствовали примечания русского издания, так что редакторские конъектуры остались здесь неоговоренными. Впрочем, редакционных поправок в берлинском издании оказалось значительно меньше, чем в русском.

Текст первого русского посмертного издания неоднократно воспроизводился впоследствии почти без изменений.

При первом опубликовании «Отца Сергия» во втором томе «Посмертных художественных произведений» Л. Н. Толстого редакция внесла в текст ряд поправок для согласования противоречий черновых редакций:

1. «В оригинале сказано: «в монастыре, близком к столице и много посещаемом» [стр. 12, строка 6]. Мы выпустили слова: «близком к столице», потому что дальше сказано, что первые семь лет монашества отец Сергий провел в монастыре, не близком к столице».

2. «В оригинале: «в монастырь» [стр. 12, строка 29]. Наша поправка основана на том, что в начале повести сказано, что Касатский, перед поступлением в монахи, отдал свое имение сестре».

3. «В оригинале сказано: «второго года» [стр. 17, строка 18], но в главе VI говорится, что событие это произошло после пяти лет жизни Сергия в затворе. Соответственное исправление пришлось сделать также и в начале главы V, которая в оригинале начинается словами: «Отец Сергий жил четвертый год в затворе».

4. «В оригинале — «архитектор» [стр. 19, строка 12]. Мы исправляем: «адвокат», так как в начале главы в составе компании катающихся упомянут адвокат, а не архитектор».

5. «В оригинале сказано: «отрубленный сустав» [стр. 25, строка 32]. Это, очевидно, описка, так как из дальнейшего изложения видно, что отец Сергий прихватил оставшийся сустав, а отрубленная часть пальца осталась лежать в сенях».

6. «В оригинале: «семь лет в монастыре» [стр. 28, строка 16]. Но из главы III видно, что Сергий пробыл семь лет в одном монастыре и два в другом, — всего в обоих монастырях девять лет».

7. «В оригинале: «в келью» [стр. 37, строка 2]. Эти слова мы заменяем словами, «за перегородку», чтобы устранить неясность вследствие того, что словам: «прошел в келью» в рукописи предшествуют слова: «вошел в келью».

8. «В оригинале после этих слов следует: «По 50 за час» [стр. 38, строка 26]. Эти слова исключаются как не соответствующие тому, что говорит далее Прасковья Михайловна Сергию о цене даваемых ею уроков».

9. «В оригинале стоит: «200 верст» [стр. 39, строка 27]. Исправляем 200 на 300 для согласования со сказанным раньше в конце главы VII».

10. «В оригинале: «почти 30 лет» [стр. 39, строка 33]. Мы исправляем согласно концу главы VI, где сказано, что Сергий пробыл девять лет в монастырях и тринадцать в затворе». (Примечания к «Отцу Сергию». «Посмертные художественные произведения» Л. Н. Толстого, т. II, стр. 236—238.)

В настоящем издании текст повести «Отец Сергий» печатается по рукописям. В публикуемый текст вносятся четыре исправления по сравнению с текстом рукописи. Они соответствуют №№ 3, 4, 6 и 9 приведенных выше поправок, принятых в первопечатном тексте. Согласно первопечатному тексту проводится и деление повести на восемь глав. По рукописям видно, что Толстой имел в виду разделить «Отца Сергия» на главы-эпизоды, обозначив их римскими цифрами: в одной из редакций проставлена перед началом цифра I, затем в двух местах повторяется III, но принцип деления не проведен последовательно по всем рукописям. Естественное деление повести по главным эпизодам на восемь глав с внутренними подразделениями принято нами ввиду явно выраженного, но неосуществленного намерения Толстого. В некоторых случаях сплошной текст рукописи делится на абзацы.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

В рукописном отделе Государственного музея Л. Н. Толстого хранятся следующие рукописи «Отца Сергия».

1. Автограф. 4 лл. почтового формата, исписанных с обеих сторон, и 1 л. 4°, согнутый вдвое (исписана одна страница). Первая редакция начала повести, посланная в письме к В. Г. Черткову. Печатается в вариантах под № 1.

2. Копия предыдущей рукописи рукой В. Г. Черткова. 8 лл. большого почтового формата, исписанных с обеих сторон, и 16 лл. 4° автографа — продолжения повести. Начало: «Ну вот вам история. Конец: «Да, надо кончить, нет бога».

Первая часть рукописи (копия В. Г. Черткова) представляет собою переписку с широкими пробелами между строк и большими полями. В первых страницах пространство между строк и поля почти сплошь заполнены новыми записями Толстого, значительно расширяющими биографию героя.

Менее переработаны отрывки об отце Сергии в затворе, об исцелениях и пр., как и начало эпизода с Маковкиной (почти без изменений). Начиная со страницы 15, идет новая черновая запись Толстого, представляющая собою продолжение повести (этим заняты последние две страницы чертковской копии и все последующие страницы автографа).

Вторая часть рукописи (автограф) содержит изложение двух основных эпизодов повести: ночь с Маковкиной и случай с купеческой дочерью. Черновая запись заканчивается убийством Марьи (не вошло в окончательную редакцию) и уходом отца Сергия из монастыря.

В тексте на полях двух страниц занесены два кратких конспекта. На одной странице:

Осуждение монахов. Их смирение и покорность церкви.

В нем поднимается честолюбие монашеское, но он поборает его и гордится этим. От этого так жестоко отвечает.

На другой:

Он поехал к старцу и покорился ему. Старец дает послушание, жизнь в скиту. Просит благословения на затвор.

Вся рукопись вложена в обложку с надписью рукою М. Л. Толстой: «Отец Сергий. 1891 год. Лето». Извлекаются варианты №№ 2, 4—7.

3. Копия рукописи № 2 рукою М. Л. Толстой с поправками автора. 52 лл. 4° и 2 отрезка. На обложке рукою М. Л. Толстой обозначено: «3 июль 1891 год. Отец Сергий». В конце копии — автограф продолжения повести: раздумье Сергия о самоубийстве, о невозможности молиться («бога не было»), краткий сон, воспоминание о девочке Пашеньке, о ее дальнейшей жизни. Запись обрывается на словах: «Он знал город, в котором живет, — это было за 300 верст, и пошел туда».

4. Часть машинописной копии рукописи № 3. 1 л. и небольшой отрезок второго листа на тонкой бумаге большого почтового формата, заполненной текстом с одной стороны, с поправками Толстого. Это остаток большой машинописной копии, представляющей собой вступление к повести (начало биографии Касатского-Ростовцева). Остальная часть машинописи, то есть нижний отрезок второго листа и еще несколько страниц, переложена в рукопись № 6. Начало: «В сороковых годах в гвардейском кавалерийском полку». Конец: «и из бедных, ловких, подделывающихся к первым и вторым».

5. Автограф. 2 лл. 4°. Исписаны три страницы. Начало: «Отец Степана Касаткина, отставной полковник гвардии». Конец: «отец его никогда не был придворным». Извлекается вариант № 3.

6. Черновики последней редакции. 15 лл. 4°, 6 лл. большого почтового формата, 1 л. почт. формата и 5 отрезков. Рукопись состоит из следующих текстов: в основу положена копия первой (эпистолярной) редакции отрывка повести, сделанная рукою М. Н. Ростовцевой. Это начало повести (воспитание Касатского-Ростовцева, его характеристика) заканчивается описанием четырех слоев «высшего общества». Первая страница копии заменена новым авторским вариантом. Вложены листы машинописи из рукописи № 4. Переработано начало повести в целях оживления вступительной части: «В Петербурге в 40-х годах случилось удивившее всех событие» (первые два абзаца печатной редакции). Копия была переработана Толстым и покрылась многочисленными и обширными дополнениями, составляющими новую рукописную редакцию отдельных мест: здесь впервые рассказывается о влюбленности юного Касатского в Николая Павловича и о замечании царя в кадетском корпусе. Значительно переработана история отношений с невестой. Исключено описание смерти девушки за границей и поездки туда Касатского и пр. и развернута сцена объяснения с ней.

На последних двенадцати страницах дана первая черновая запись конца повести — посещение Пашеньки, странничества Сергия, встреча с господами в шарабане и заключительный отрывок («Восемь месяцев проходил так Касатский»).

На поле последней страницы вдоль написано карандашом рукою Толстого крупным почерком: «Всё очень скверно».

В настоящем состоянии в рукописи отсутствует несколько страниц. Отсутствие одной из них оговорено вставкой: «Следующая страница оригинала «Отца Сергия» находится у П. А. Сергеенко». Фотография с нее приложена к изданному им III тому писем Льва Николаевича («Новый сборник писем Л. Н. Толстого», собрал П. А. Сергеенко, под редакцией А. Е. Грузинского, М. 1912, стр. 123).

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Сказка «Карма» представляет собою свободное переложение с английского сказки американского писателя Поля Каруса (1852—1919), напечатанной в 1894 г. в издаваемом им религиозно-философском журнале «The Open Court».

Посылая 17 ноября 1894 г. сказку в редакцию «Северного вестника», Толстой написал краткое предисловие к ней в виде письма к Л. Я. Гуревич, пометив в конце: «Письмо это для печати». Дальше в этом письме Толстой просил редакцию сделать в сноске объяснение слова «карма» и дал примерный текст его (см. т. 67).

О посылке предисловия к «Карме» Толстой отметил в Дневнике 20 ноября (см. т. 52, стр. 155).

Сказка «Карма» с предисловием Толстого была впервые опубликована в журнале «Северный вестник» 1894, № 12 (ценз. разр. 30 ноября), стр. 350—358.

В настоящем издании сказка с предисловием Толстого печатается по тексту первой публикации.

Рукописи перевода «Кармы» не сохранились.

Письмо к Л. Я. Гуревич имеется в черновом виде (автограф) и в механической копии (в копировальной книге). Журнальный текст предисловия и сноски к слову «карма» имеет небольшие разночтения с имеющимся черновиком и копией письма.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

В Записной книжке Толстого среди записей за ноябрь — декабрь. 1893 г. отмечен художественный замысел: «Басня о человеке, потерявшем дорогу и потому бегущем изо всех сил, куда попало» (т. 52, стр. 251). На этот сюжет Толстой тогда же набросал притчу под заглавием «Неделание», которую в подзаголовке назвал «басней». Эта «басня» и послужила основой для третьей притчи печатного текста (с началом: «Шли путники»).. Вероятно, вскоре, получив копию с первого наброска притчи и исправив ее, Толстой написал вторую притчу («о настоящих и фальшивых монетах»), к которой присоединил первую, дав им заглавие: «Две притчи».

22 декабря 1893 г. Толстой, отмечая в Дневнике события с 3 ноября, записал: «За это время многое было.... Написал еще притчи — не кончил» (т. 52, стр. 105).

На этом (см. рук. №№ 1—3) в то время работа над притчами прервалась почти на год.

12 октября 1894 г. к Толстому обратился с письмом от лица Общества любителей российской словесности при Московском университете председатель общества Н. И. Стороженко, прося Толстого дать что-нибудь из. его ненапечатанных художественных произведений в составляемый членами общества на 1895 г. сборник «Почин», инициатором и редактором которого был Стороженко. Толстой первоначально предполагал дать, в сборник «Две различные версии улья с лубочной крышкой». Начало этого рассказа было написано Толстым в конце 1880-х или в начале 1890-х годов. 20 октября Толстой сообщил Стороженко: «Вчера нашел отрывок, который, может быть, вам пригодится», а 21 октября написал В. Г. Черткову, прося его переписать и прислать ему список этого рассказа, объяснив ему, что он хочет передать его для печати в сборник Н. И. Стороженко.

Однако Толстой, повидимому, вскоре изменил намерение. Вместо «Двух различных версий улья» он решил отдать в сборник написанные им в ноябре 1893 г. «Две притчи» и принялся за их окончание. Работа, судя по рукописям, протекала, главным образом, над притчей «о настоящих и фальшивых монетах» (см. рук. №№ 4—7). В наборной рукописи, посланной в редакцию сборника, Толстой пометил ее вторым номером.

В конце декабря 1894 г. Толстой, вероятно, получил корректуры (см. рук. № 8). Однако исправлял Толстой только первую притчу. Вторая притча («о настоящих и фальшивых монетах»), видимо, не удовлетворила Толстого, и он вместо нее написал две новых притчи: «о сорной траве», и «о хозяйке, обличавшей купцов», и пометил их последовательно первой и второй притчей; третьей притчей он пометил бывшую в корректуре первую притчу — о путешественниках («Шли путники»).

В таком виде «Три притчи» и были отправлены в типографию для нового набора.

В Дневнике 15 февраля 1895 г. Толстой записал: «Я написал и отдал три притчи» (т. 53, стр. 7); об этом же он сообщил В. Г. Черткову в письме от 17 февраля: «Написал три притчи и отдал их в сборник, который тут издается при Обществе любителей Русской словесности. Тоже мало истинного сердечного, божеского в этой работе. Но есть и хорошее...» (т. 87, стр. 317). И 21 февраля вновь записал в Дневнике: «Эти пять дней поправлял притчи» (т. 53, стр. 8).

В дальнейшем о работе над притчами нет никаких упоминаний; между тем по сохранившимся корректурам видно, что работа продолжалась (см. описание рук. №№ 13—15).

Впервые «Три притчи» опубликованы в книге: «Почин. Сборник Общества любителей российской словесности на 1895 год», М. 1895, стр. 328—336.

В настоящем издании «Три притчи» печатаются по тексту первой публикации.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Автограф. 5 лл. 4°. Заглавие: «Неделание (Басня)». Начало: «Среди неприятельской страны». Конец: «куда стремятся наши сердца». Первый набросок третьей притчи (см. печатный текст). На оборотах лл. 1 и 4 — текст из статей Толстого: «Религия и нравственность» и «Христианство и патриотизм».

2. Копия рук. № 1 рукой М. Л. Толстой с исправлениями Толстого. 13 лл. 4°. Заглавие «Неделание» зачеркнуто и надписано: «Две притчи»; затем зачеркнуто и это и помечено: «Первая притча». (Помета эта сделана позднее — при отсылке рукописи в типографию, так как она послужила первой частью наборной рукописи.) Пагинация рукой Толстого цифрами 1—13. Начало: «Эта одна притча». Конец: «К к[оторому] стремится сердце человеческое».

3. Автограф. 2 лл. 4°. Заглавие: «Две притчи». Начало: «Был один благотворитель». Конец: «расплатиться за это». Первый набросок притчи «о фальшивых монетах». Притча эта была исключена в корректурах. На обороте л. 1 — отрывок из черновиков статьи Толстого «Христианство и патриотизм».

4. Копия рук. № 3 рукой М. Л. Толстой. Первоначально содержала 6 лл. 4°. Заглавие то же, что и в рук. № 3. Исправления Толстого многочисленны. Сделаны вставки на полях; вставкой же занят оборот л. 1.

После исправления 1 л. и 2 отрезка были переложены в следующую рукопись; осталось 3 лл. 4° и 2 отрезка. Начало: «Был один благотворитель». Конец: «расплатиться за это».

5. Копия рук. 4 рукой М. Л. Толстой с исправлениями Толстого. Первоначально содержала 7 лл. 4°. Заглавие (скопированное) при исправлении рукописи зачеркнуто; нового не дано.

После исправления часть листов и отрезков переложена в следующую рукопись; осталось 3 лл. 4° и 2 отрезка. Начало: «Пришли путешественники». Конец: «Мы все учились наукам, все мы».

6. Копия рук. № 5 рукой М. Л. Толстой с исправлениями Толстого. Первоначально содержала 6 лл. 4°. После исправления 5 лл. были переложены в следующую рукопись; остался 1 л. 4°. Начало: «Тогда желавшие удержать золото». Конец: «Не надо слушать его».

7. Копия рукой М. Л. Толстой, составленная из листов, переложенных из предыдущих рукописей; один лист скопирован заново. 10 лл. 4°. Заглавие: «Вторая притча». Пагинация рукой Толстого цифрами 14—23. Начало: «Пришли путешественники». Конец: «для движения жизни». Вторая часть наборной рукописи (первая часть — рук. № 2).

Печатается в вариантах, так как в корректурах притча эта была исключена (исправлений в корректуре нет).

8. Корректуры с большой авторской правкой. 6 гранок. Набор с рук. №№ 2 и 7. Вверху первой гранки рукою Н. И. Стороженко надписано: «Считаю нужным предупредить, что корректура не читана, так как корректор не в состоянии разобраться в рукописи». Толстым исправлялись только гранки с первой притчей (о путешественниках); гранки со второй притчей (о фальшивых монетах) не имеют исправлений Толстого. «Первую притчу», исправляя, Толстой помечает «Третьей притчей». Начало: «Шли путники». Конец: «скрывалось от меня ложными».

9. Автограф. 2 лл. 4° и 2 отрезка. Заглавие: «Три притчи. Первая притча». Начало: «Выросла сорная трава». Конец: «и не будет у вас врага». Первая редакция первой притчи (по окончательному тексту).

10. Автограф. 3 лл. 4°. Заглавие: «Вторая притча». Начало: «Торговали люди мукою». Конец: «становится всё хуже и хуже». Первая редакция второй притчи (по окончательному тексту).

11. Копия первой притчи рукой М. Л. Толстой с рукописи неизвестной (которая в свою очередь была, очевидно, скопирована с рук. № 9). 8 лл. 4°. Имеются исправления автора. Заглавие то же, что и в рук. № 9. Начало: «Выросла сорная трава». Конец: «Любить ненавидящих нас». Наборная рукопись.

12. Копия рук. № 10 рукой Т. Л. Толстой с исправлениями автора. 10 лл. 4°. Заглавие то же, что и в рук. № 10. Начало: «Торговали люди мукою». Конец: «последний заграничный товар». Наборная рукопись.

13. Корректуры с авторской правкой. 3 гранки. Содержат набор двух первых притч (по рук. №№ 11 и 12). Заглавие: «Три притчи». Начало: «Выросла сорная трава». Конец: «последний заграничный товар».

14. Корректуры с большой авторской правкой. 4 отрезка гранок. Содержат часть третьей притчи. Начало: «Шли путники». Конец: «его не слушали».

15. Копия рукой М. Л. Толстой с исправленных корректур третьей притчи (рук. № 14) и частью наклеенные на листы в 4° отрезки гранок из рук. № 14. Исправлений Толстого нет. Начало: «Шли путники». Конец: «больше всего раздражает их».

Эта рукопись была послана взамен изрезанных при исправлении гранок (часть которых здесь наклеена) в типографию. С нее был сделан новый набор. Судя по окончательному тексту, Толстым еще раз правились корректуры; между тем они не сохранились.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Профессор Петербургского университета, историк литературы и библиограф С. А. Венгеров, работая над составлением «Критико-биографического словаря русских писателей», обратился 27 марта 1895 г. к Толстому с просьбой написать в его словарь статью о Т. М. Бондареве.

Писать статью Толстой отказался. «Я уже написал такую — она есть в заграничных изданиях и в собрании сочинений в несколько урезанном виде», — отвечал он Венгерову в письме от 1—5 апреля 1895 г. (т. 68), имея в виду предисловие к сочинению Бондарева «Трудолюбие и тунеядство, или торжество земледельца», опубликованное впервые с цензурными изъятиями 27 марта 1888 г. в газете «Русское дело» и полностью в Женеве в 1892 г. в издании М. К. Элпидина (см. об этом в т. 25).

Вместо статьи Толстой в вышеупомянутом письме написал краткую заметку (без заглавия) об учении Бондарева и просил Венгерова, если пригодится эта заметка, прислать корректуру.

3 июля 1895 г. Венгеров выслал Толстому корректуру заметки о Бондареве в двух экземплярах; один из них он просил Толстого после просмотра вернуть. Письмом от 26? июля Толстой уведомил Венгерова, что он возвращает ему корректуру заметки (см. т. 68).

Сохранилась корректура (1 гранка) с поправками Толстого.

Заметка о Бондареве была впервые напечатана в «Критико-биографическом словаре» С. А. Венгерова, т. V, СПб. 1897, стр. 448—453 (с ошибками и с исключением цензурой нескольких слов).

Венгеров поместил в своем словаре, кроме заметки Толстого, краткие биографические сведения о Бондареве и в сноске отрывок из статьи Толстого 1888 г.

Написанная Толстым заметка о Бондареве была напечатана в 1906 г. в виде предисловия к сочинению Бондарева «Трудолюбие и тунеядство, или торжество земледельца» (изд. «Посредник»). Текст заметки являлся перепечаткой из словаря Венгерова.

В той же редакции и с ошибочной датой «1890 г.» заметка в 1911 г. была опубликована в Собрании сочинений Толстого (изд. 12-е, часть 16-я, стр. 63—65).

В настоящем издании печатается по первопечатному тексту, с исправлением ошибок и цензурных изменений по письму Толстого к С. А. Венгерову от 1—5 апреля и корректуре.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Сельские учителя Каневского уезда Киевской губ. В. Ю. Шимановский, С. Т. Губернарчук и Д. Е. Гунько 22 апреля 1895 г. обратились с письмом к Толстому, в котором выражали свое возмущение по поводу применения телесных наказаний, «к людям крестьянского сословия».

Сообщая о том, что многие крестьяне после перенесенных телесных наказаний бросают село и семью и на многие годы уходят на сторону, где не знают о постигшем их несчастье, учителя просили Толстого сказать «свое могучее печатное слово» против подобного обращения с крестьянами.

Толстой ответил им 12 мая, что порка «уже давно до глубины души возмущает» его и их письмо «поощряет» его написать об этом (т. 68).

Толстой и прежде высказывался о телесных наказаниях («Отрочество», гл. XIV—XVII, т. 2; «Николай Палкин», т. 26, стр. 555—570; «Царство божие внутри вас», гл. XII, т. 28), но письмо учителей, судя по ответу Толстого, побудило его вновь вернуться к этому вопросу.

7 декабря 1895 г. Толстой отметил в Дневнике: «Вчера написал статейку о сечении. Лег спать днем и только забылся, как будто толкнул кто, поднялся и стал думать о сечении и написал» (т. 53, стр. 72). Эта запись свидетельствовала о написании Толстым черновой редакции статьи (см. описание рук. № 1).

Статья «о сечении» в окончательной редакции, судя по датам на рукописях, была написана не ранее 14 декабря, а вероятнее всего во второй половине декабря 1895 г. (см. описание рук. №№ 8 и 9).

В процессе работы статья имела ряд названий. В предпоследнем варианте она называлась «Декабристы и мы». В черновых рукописях, как и в окончательном тексте, Толстой противопоставляет современности героев восстания декабристов с их гуманными традициями и нравственными идеалами. Так, в рук. № 3 Толстой вспоминает, как Матвей Иванович Муравьев-Апостол, «один из последних декабристов», рассказывал ему: «В 20-х годах все они, цвет тогдашней образованной молодежи, служа в Семеновском полку, решили не осквернять себя употреблением телесного наказания и обходиться без него».

В 1895 г. под заглавием «Стыдно» статья впервые появилась в газете «Биржевые ведомости», в номере от 28 декабря (с датой: «14 декабря 1895 года»). По цензурным условиям статья была напечатана с большими пропусками и текстовыми искажениями.

Под тем же заглавием, но с еще большими сокращениями, статья была напечатана 31 декабря 1895 г. газетой «Русские ведомости».

В 1896 г. по тексту «Биржевых ведомостей» статья была перепечатана в «Книжках Недели», № 1, стр. 299—304. В 1903 г. в той же редакции она вошла в Собрание сочинений Толстого (М., изд. 11-е, часть 11-я, стр. 629— 634), а в 1911 г. без всяких изменений была напечатана «Посредником».

Полностью статья была напечатана в Англии, в «Листках Свободного слова» 1899, № 4, стр. 1—5. В той же редакции в 1906 г. статья появилась в печати в издании редакции журнала «Всемирный вестник» («Серия не изданных в России сочинений графа Льва Николаевича Толстого», № 5, СПб.); а в 1911 г. — в Собрании сочинений Толстого (М., изд. 12-е, часть 16-я, стр. 185—191).

В настоящем издании текст статьи «Стыдно» печатается по изданию «Свободного слова» с исправлениями опечаток и ошибок переписчиков по рукописям.

В рук. № 9 (последней) у Толстого до исправления было:

«Один из ротных командиров Семеновского же полка, встретясь раз с Сергеем Ивановичем Муравьевым, одним из лучших людей своего, да и всякого, времени (повешенным Николаем I), рассказал ему».

В этой фразе слова: «повешенным Николаем I» Толстой зачеркнул (черным карандашом), повидимому, по цензурным соображениям. Однако печатаем эту фразу без слов, зачеркнутых Толстым, то есть в редакции, в которой была выражена последняя авторская воля (печ. текст, стр. 72, строка 9).

Принимаем поправки, внесенные в рук. № 9 рукою В. Г. Черткова, устраняющие ошибки переписчиков.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Автограф. 6 лл. разного почтового формата и 1 л. развернутого почтового конверта. Черновая редакция статьи. Заглавие «Поругание человеческого достоинства» исправлено на: «Возвращение к звериному образу». На обороте последнего листа авторские подпись и дата: «Л. Толстой. 6 декабря 1895».

Печатается полностью в вариантах под № 1.

2. Машинописная копия с автографа, с поправками и дополнениями Толстого. 5 лл. 4° и 3 отрезка. Заглавие «Озверение русского общества». Начало: «80 лет тому назад». Конец: «могут прекратить это и не прекращают».

Извлекается вариант № 2.

3. Копия предыдущей рукописи рукой С. А. Толстой, с многочисленными авторскими исправлениями. 9 лл. 4° и 4 отрезка. Последовательные заглавия рукописи: «Озверение русского общества», «Странный вопрос», «Одичание». Начало: «<80 лет тому назад».> Конец: «могут прекратить и не прекращают его».

4. Копия предыдущей рукописи рукою С. А. Толстой с авторскими дополнениями и исправлениями. 12 лл. 4° (1 л. склеенный) и 2 отрезка. Заглавие: «Одичание». Начало: «Декабрист Матвей Иванович Муравьев-Апостол». Конец: «одно из самых гнусных преступлений».

5. Копия предыдущей рукописи рукою М. Л. Толстой с поправками и вставками Толстого. 9 лл. 4°, исписанных, кроме трех, с обеих сторон. Заглавие: «Декабристы и мы». Начало: «Декабрист Матвей Иванович Муравьев-Апостол». Конец: «варварское подобие закона».

6. Копия предыдущей рукописи рукою М. Л. Толстой с большими авторскими исправлениями. 15 лл. 4° (1 л. чистый). Заглавие: «Декабристы и мы». Начало: «В 1820-х годах Семеновские офицеры». Конец: «позор участия в этом ужасном деле».

Извлекается вариант № 3.

7. Разрозненная копия соответствующих частей предыдущей рукописи рукою М. В. Сяськовой, с исправлениями Толстого. 3 лл. 4°. Начало: «тобой я заплачу свои деньги». Конец: <«попытался сделать в этой заметке. Л. Т.»>.

8. Разрозненная копия соответствующих частей рук. №№ 6 и 7 рукою М. В. Сяськовой и М. Л. Толстой. 8 лл. 4°. Авторские исправления значительны. На последнем листе — авторские подпись и дата: «14 декабря 1895». Начало: «В 1820-х годах Семеновские офицеры». Конец: «и смиренно покаются в нем».

9. Полная копия статьи рукою М. В. Сяськовой и М. Л. Толстой с поправками автора и В. Г. Черткова. 16 лл. 4°, исписанных с одной стороны. На последнем листе подпись и дата: «Лев Толстой. 14 декабря 1895», перенесенные механически из предыдущей рукописи. Означенная дата не может свидетельствовать о времени работы Толстого над данной рукописью. Заглавие рукописи: «Декабристы и мы» рукою автора черным карандашом исправлено на заглавие: «Стыдно».

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Голландский писатель и журналист Ван Дэйль, поздравляя 12/24 августа 1896 г. Толстого с днем его рождения, приложил к своему письму копию заявления, посланного его соотечественником, «молодым социалистом» Ван-дер-Вером командиру национальной гвардии Герману Снейдерсу.

Ни Ван Дэйль, ни Ван-дер-Вер лично не были знакомы с Толстым. Выражая желание предать широкой гласности это заявление, Толстой 23 августа просил Ван-дер-Вера сообщить, будет ли он иметь что-нибудь против этого (см. т. 69). Ответное письмо Ван-дер-Вера не сохранилось. Вероятно, в этом несохранившемся письме Ван-дер-Вер дал согласие на предание гласности своего заявления, и Толстой, получив это согласие, тут же и начал писать статью по поводу его заявления. 1 сентября 1896 г. он закончил черновую редакцию статьи (см. описание рук. №№ 1 и 2).

Вначале Толстой озаглавил статью: «Carthago delenda est»,¹⁶⁴ но потом это название изменил на «Приближение конца». Последняя авторская дата в рукописях — 24 сентября 1896 г., вошедшая потом в печатный текст. Но Толстой и после 24 сентября еще работал над своей статьей и закончил ее не позднее 30 сентября 1896 г. В этот день он послал статью Эугену Шмиту для опубликования ее в немецкой печати.¹⁶⁵ Позже, в первой половине октября, он переслал статью Джону Кенворти и Шарлю Саломону для опубликования ее в английской и французской печати.¹⁶⁶

Впервые статья Толстого опубликована во французской газете «Journal des Débats» 24 октября 1896 г. под заглавием «Les temps sont proches» в сокращенном виде. Ее перевод был сделан Шарлем Саломоном совместно с профессором П. Буайе.

На русском языке статья была издана В. Г. Чертковым в Лондоне в 1897 г. (изд. «Свободное слово»). В этом издании после слов: «Кто же не знает, что война есть зло?» судя по рук. № 14. пропущена фраза, связывающая предыдущий текст с последующим: «Но пока человечество.... говорят теперь про войну» (см. печатный текст, стр. 86, строки 6—9).

В 1911 г. статья Толстого под заглавием «Приближение конца», с большим цензурным пропуском, вошла в Собрание сочинений Толстого (изд. 12-е, часть 19-я).

В настоящем издании статья печатается по изданию «Свободного слова». Опечатки и ошибки исправляются по рукописям.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Автограф. 4 лл. F, исписанных с обеих сторон. Черновая редакция статьи, без заглавия и без конца.

2. Копия автографа рукой М. Л. Оболенской с большими авторскими исправлениями. 15 лл. 4°. На лицевой странице л. 15 дата рукою М. Л. Оболенской: «1 сентября 1896 г.», перенесенная из предыдущей рукописи. На обороте л. 15 — продолжение статьи рукою Толстого с его подписью и датой: «7 сент. 1896. Я. П.». Начало: «В нынешнем 96-м году». Конец: «будут поступать в военную службу?»

3. Копия предыдущей рукописи рукой H. Л. Оболенского с большими авторскими исправлениями и дополнениями. Копия неполная (без начала), с ошибками. 27 лл. 4° (из них 9 лл. — дубликат, без поправок Толстого). Начало: «Письмо это, по моему мнению». Конец: «против угнетенных бедных».

4. Разрозненная копия предыдущей рукописи рукою М. А. Шмидт с авторскими поправками. 4 лл. 4°. Начало: <«чениям, отказываясь от военной службы»>. Конец: «Carthago delenda est».

5. Копия окончания предыдущей рукописи рукою М. Л. Оболенской с авторскими исправлениями. 3 лл. 4°. На л. 3 подпись и дата рукою Толстого: «19 сентября 1896». Начало: «Всякое признание людьми. «Конец: <«Carthago delenda est»>.

6. Копия несохранившейся части предыдущей рукописи рукою М. Л. Оболенской с исправлениями Толстого. 1 л. 4°. Начало: «Признаков того». Конец: <«начало освобождения»>.

7. Разрозненная копия предыдущей рукописи рукою М. Л. Оболенской, с авторскими исправлениями, с заглавием: «Carthago delenda est». 2 лл. 4°.

8. Копия начала предыдущей рукописи рукою М. Л. Оболенской с авторскими исправлениями и дополнениями, с заглавием: «Carthago delenda est», переправленным Толстым на «Приближение конца». 3 лл. 4°. Начало: «Выраженная словом истина». Конец: «нужно так ма[ло]».

9. Копия (начало) несохранившейся рукописи рукою М. Л. Оболенской с исправлениями Толстого и с заглавием «Приближение конца». 1 лл. 4°. Начало: «В нынешнем 96 году». Конец: «национальной гвардии».

10. Полная копия всей статьи рукою М. Л. Оболенской и М. А. Шмидт с большими авторскими поправками, с заглавием: «Приближение конца». 24лл. 4° (л. 24 чистый). На обороте л. 23 — окончание статьи рукою Толстого, с его подписью и датой: «20 сент. 96. Я. П.». Начало: «В нынешнем 96-м году». Конец: «установления царства божия».

11. Разрозненная копия предыдущей рукописи рукою М. А. Шмидт (карандашом) с авторскими исправлениями. 4 лл. 4°. Начало: «не перестану говорить». Конец: «наступить всякий час».

12. Рукописный материал. 4 лл. 4°. Начало: «что рабство дурно». Конец: «И время это близко».

13. Полная копия статьи рукою H. Л. Оболенского и М. А. Шмидт с авторскими исправлениями, с датою и подписью на последнем листе: «24 сентября 96 года. Ясная Поляна. Л. Толстой», перенесенными переписчицей из неизвестной рукописи, копией которой является данная рукопись. В данную рукопись перенесены поправки Толстого из рук. № 14. 23 лл. 4°. Начало: «В нынешнем 96-м году». Конец: «И время это близко».

14. Полная копия статьи рукой М. А. Шмидт и М. Л. Оболенской с авторскими исправлениями. 23 лл. 4° и 1 отрезок. Начало: «В нынешнем 96-м году». Конец: «И время это близко».

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

В первой половине октября 1896 г. Д. Кенворти прислал Толстому по просьбе английского писателя Эдуарда Карпентера сборник его статей «Civilisation its cause and cure»¹⁶⁷ (письмо Д. Кенворти к Толстому от 10/22 октября 1896 г.).

Толстой в письме к Д. Кенворти от 18 октября 1896 г. просил поблагодарить Э. Карпентера за присланную книгу и сообщал, что из этой книги он прочел первую статью о цивилизации (см. т. 69).

Вторая статья «Modern science»¹⁶⁸ заинтересовала Толстого. В дневниковой записи 23 октября 1896 г. Толстой назвал ее «прекрасной» (см. т. 53, стр. 115). В письме к жене от того же числа Толстой также сообщал, что читает «прекрасную, удивительную статью Carpenter, англичанина, о науке» (т. 84, стр. 265).

По предложению Толстого, эта вторая статья вскоре была переведена С. Л. Толстым и послана для напечатания в журнал «Северный вестник».

Издательница этого журнала Л. Я. Гуревич в письме от 25 апреля 1897 г., сообщая Толстому, что она «с радостью получила перевод прекрасной статьи Карпентера», обратилась к нему с просьбой написать предисловие к ней.

Толстой ответил согласием на просьбу Гуревич, повидимому через

А. Л. Волынского (Флексера), редактора этого журнала, приезжавшего в Ясную Поляну 29 июля.

17 октября 1897 г. Волынский напомнил Толстому об этом согласии письмом (см. т. 70, стр. 175).

Получив 21 октября 1897 г. из «Северного вестника» корректуру статьи Карпентера «Современная наука», Толстой в тот же день, как он записал в Дневнике, начал писать предисловие к ней (см. т. 53, стр. 158). Об этом он сообщил Волынскому в письме от 21—22? октября 1897 г. (см. т. 70, стр. 174). Дальнейшая работа над предисловием отмечена в записях Дневника Толстого 12, 14, 15, 17, 20 и 28 ноября 1897 г. (см. т. 53, стр. 160—164 и 166).

Работая над предисловием, Толстой 20 ноября исправил и корректуру перевода статьи Карпентера «Современная наука». Посылая 27 ноября в «Северный вестник» корректуру перевода, Толстой извещал Гуревич, что предисловие он написал, «оно переписывается и будет выслано дня через два» (т. 70, стр. 204).

29 ноября рукопись статьи (см. описание рук. № 11) была отослана в «Северный вестник».

Приехавший 30 ноября из Ясной Поляны в Москву Д. П. Маковицкий рассказал С. А. Толстой об отсылке предисловия в «Северный вестник».

С. А. Толстая запротестовала против печатания предисловия в «Северном вестнике», и Толстой был вынужден вытребовать рукопись обратно (см. письмо к A. Л. Флексеру от 5 декабря 1897 г., т. 70, стр. 208).

И только по прошествии более двух месяцев С. А. Толстая, под влиянием старших своих детей, Сергея Львовича и Татьяны Львовны, изменила свое отношение к печатанию предисловия в «Северном вестнике», имея в виду напечатать его в 15-й части выпускаемого ею Собрания сочинений Толстого («Дневники С. А. Толстой», III, М. 1932, стр. 29).

Предисловие Толстого (рук. № 11) было отослано вторично в «Северный вестник» 12 или 13 февраля 1898 г. (см. письмо к М. Л. Оболенской от 13 февраля 1898 г., т. 71, стр. 273), а 16 февраля Толстой послал в письме на имя А. Л. Волынского (Флексера) дополнение к нему. (Текст дополнения см. в т. 71, стр. 280.)

Между тем, вслед за отправкой своего письма, Толстой получил от Волынского корректуру предисловия (см. опис. рук. № 12). Внеся в нее свои исправления, Толстой включил также и дополнение к статье, которое он послал Волынскому 16 февраля, с некоторыми изменениями (см. наст. том, стр. 92, строка 27 — стр. 93, строка 17).

Отослав исправленную корректуру предисловия 17 февраля в «Северный вестник», Толстой 18 февраля телеграфировал Волынскому: «Подождите печатать, посылаю дополненную корректуру» (т. 71, стр. 281), а 19 февраля записал в Дневнике: «Решилась отправка Карпентера с предисловием в «Северный вестник». Поправлял и это предисловие» (т. 53, стр. 182), имея в виду свои исправления, внесенные в корректуру (рук. № 12).

Предисловие было напечатано (с ошибками) в № 3 «Северного вестника» за 1898 г. (вышел 1 марта), стр. 199—206, и затем в Собрании сочинений Толстого, изд. С. А. Толстой, часть 15-я (М. 1898).

Перед текстом предисловия в «Северном вестнике был помещен эпиграф, напечатанный по-гречески: «Παντί λόγῳ λόγος ἴσος άντιχέιται» («Всякой мысли противостоит равная мысль»). В рукописях Толстого этого эпиграфа нет. Волынский перенес его из статьи Карпентера. Издатели, перепечатывавшие предисловие Толстого и перевод статьи Карпентера ставили этот эпиграф и перед предисловием и перед статьей.

Текст предисловия в изд. С. А. Толстой (1898, 1903, 1911 гг.) печатался по корректурам «Северного вестника» без последних поправок Толстого. Этот же текст был перепечатан в 1911 г. «Посредником».

При печатании статьи Э. Карпентера в «Северном вестнике», ввиду отказа C. Л. Толстого выставить свое имя, было указано, что перевод сделан под редакцией Л. Н. Толстого. Это дало повод некоторым издателям приписать перевод всецело самому Толстому.

В настоящем издании предисловие печатается по тексту первой публикации. Опечатки и ошибки исправляются по рукописям и корректуре (рук. № 12). При этом делается одно отступление. У Толстого в рук. № 10, по явному недосмотру, дана фраза с неправильным согласованием: «Да если бы малая доля тех усилий, того внимания и труда, которые кладет наука на те пустяки.... она направила бы...» (см. печ. текст, стр. 94, строка 31). В этой редакции фраза перешла потом и в корректуру, и «Северный вестник» напечатал ее с неправильным согласованием. Фраза эта печатается по изданию С. А. Толстой в 15-й части Собрания сочинений Толстого (1898).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Автограф. 9 лл. 4° (л. 9 чистый). Черновая редакция, без заглавия. Рукопись неполная.

2. Копия с автографа рукою А. П. Иванова с исправлениями Толстого. 10 лл. 4°, исписанных с обеих сторон. Копия с пропусками и с ошибками. Начало: «Я думаю, что распространение мыслей». Конец: «такова эта статья Карпентера».

3. Копия предыдущей рукописи (без конца) рукою А. П. Иванова с ошибками и с пропусками. Исправления и продолжение рукою автора. 6 лл. F⁰. Начало: «Я думаю, что предлагаемая статья». Конец: «нашему самодовольству и самоуверенности».

4. Копия предыдущей рукописи (без конца) рукою А. П. Иванова с ошибками. Исправления и дополнения рукою автора. 5 лл. F⁰, исписанных с обеих сторон. Начало: «Я думаю, что предлагаемая статья». Конец: «и гораздо лучше вырезать».

5. Копия (без начала) предыдущей рукописи и несохранившегося ее конца рукою А. П. Иванова с авторскими исправлениями и дополнениями. 3 лл. F⁰. Подпись и дата рукою Толстого: «16 н.». Начало: «щает сильнее всего». Конец: «нужны в наше время».

6. Копия (без начала) соответствующей части (лл. 4—5) рук. № 4 и конца рук. № 5 рукою А. П. Иванова с авторскими исправлениями. 6 лл. F⁰, исписанных, кроме последнего, с обеих сторон. Начало: «приходит наконец к области». Конец: «для нашего общества».

7. Копия (без начала) предыдущей рукописи рукой А. П. Иванова с исправлениями автора. 3 лл. F⁰, исписанных с обеих сторон. Начало: «в затруднительном положении». Конец: «ей нет дела».

8. Рукописный материал (копии рукой С. А. Толстой с исправлениями автора). 2 лл. 4° и 1 отрезок. Начало: «А между тем не только слабые стороны». Конец: «будет тогда и искусство».

9. Копия (неполная) предыдущей рукописи рукой С. А. Толстой с исправлениями Толстого. 4 лл. 4° и 1 отрезок. Начало: <«Исследуются химические составы»>. Конец: «научите меня, ты».

10. Полная копия предисловия рукой А. П. Иванова, с исправлениями Толстого и подписью. 8 лл. F⁰. Авторская дата «27», исправлена на: «28 н.». Начало: «Я думаю». Конец: «показывает предлагаемая статья Карпентера».

11. Наборная рукопись (полная копия предыдущей) рукою А. П. Иванова с исправлениями Толстого. 6 лл. F⁰. На лицевой стороне л. 1 помета рукой A. Л. Волынского: «Набрать немедленно. А. В.». Начало: «Я думаю». Конец: «показывает предлагаемая статья Карпентера».

12. Корректура. 4 гранки (1—3, 6), наклеенные на чистые листы, и две копии (2 лл. F⁰) с гранок 4 и 5, подвергшихся усиленной правке Толстого и переписанных после авторской правки Е. И. Поповым. Гранки и копии содержат авторские поправки и вставки. Кроме того, на них перенесены рукою Е. И. Попова исправления Толстого, сделанные на другом экземпляре гранок.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Сведений о работе Толстого над предисловием к сборнику мыслей английского писателя и философа-идеалиста Джона Рёскина под заглавием: «Воспитание. Книга. Женщина», изданных в переводе Л. П. Никифорова, М. 1899, нет. Судя по цензурному разрешению книги (15 апреля 1898 г.), можно предположить, что Толстой написал предисловие к ней в январе — марте 1898 г.

Второе издание этой книги (М. 1901) вышло также с предисловием Толстого, которое было напечатано с незначительными текстовыми изменениями. В редакции второго издания статья о Джоне Рёскине потом появилась в книге: Л. Н. Толстой, «О разных людях» (М. 1902).

Рукописи статьи о Джоне Рёскине не сохранились. В настоящем издании статья печатается по тексту первой публикации.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Поводом к написанию статьи для Толстого послужила американо-испанская война (1898). «Про эту войну, — писал он, — знал весь мир, и все люди с напряженным вниманием следили за ее проявлениями» (рук № 2).

Американо-испанскую войну и англо-бурскую, которые велись американскими и английскими империалистами с целью захвата колоний, Толстой назвал «ужасными». В Дневнике 8 января 1900 г. он записал: «Читаю о войне на Филиппинах и в Трансвале и берет ужас и отвращение. Отчего? Войны Фридриха, Наполеона были искренни и потому не лишены были некоторой величественности. Было это даже и в Севастопольской войне. Но войны американцев и англичан среди мира, в котором осуждают войну уж гимназисты, — ужасны» (т. 54, стр. 7—8).

В рукописных материалах содержатся высказывания Толстого об американо-испанской войне, не вошедшие в печатный текст. Так, в рук. № 2 он говорит об этой войне как «о том страшном, бессмысленном и вместе с тем холодном, расчетливом и зверском убийстве, которое производилось над испанцами, которое американцам представляется чем-то очень похвальным». В рук. № 1 Толстой отметил, что «поразительно было в этой войне всеобщее несочувствие американцам». «Действие американцев в этой войне вызвало чувство того омерзения и отвращения, которое испытываешь.... к наглым убийцам», — писал он.

Статья «Две войны» впервые была опубликована в «Листках Свободного слова» 1898, № 1, ноябрь. Под печатным текстом стояла дата: «15 августа 1898 г.». На самом же деле эта авторская дата свидетельствовала о написании Толстым только черновой редакции (см. описание рукописей). Дальнейшая его работа над статьей проходила во второй половине августа и закончена была не позднее 27 августа 1898 г. В этот день Толстой писал Черткову: «Посылаю вам статейку «Две войны» (т. 88).

В настоящем издании статья публикуется по первопечатному тексту с изменением одного слова по рук. № 2. В «Листках Свободного слова» напечатано: «набрасывается на выжившего из ума и сил старика, избивает ему зубы». В этой фразе слово «избивает» заменяется словом «выбивает» (см. стр. 98, строка 15). С. А. Толстая, включившая эту статью в 1911 г. в Собрание сочинений Л. Н. Толстого (изд. 12-е, часть 19-я), напечатала эту фразу точно по рукописи.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Автограф. 8 лл. 4° и 3 отрезка. Черновая редакция статьи (неполная) с авторским заглавием «Две войны», подписью и датой: «15 авг. 1898» (перешедшая затем во все последующие копии). Извлекается вариант № 1.

2. Копия с автографа рукой М. Л. и Н. Л. Оболенских с поправками и дополнениями Толстого. 19 лл. 4°, Начало: «В христианском мире идут». Конец: «есть обман». Извлекается вариант № 2.

3. Копия окончания (л. 19) предыдущей рукописи с авторскими исправлениями. 2 лл. 4°. Начало: «сердце, хотя». Конец: <«В этом война».>

4. Копия рук. № 2 рукой А. П. Иванова с исправлениями Толстого. 11 лл. F⁰ и 3 отрезка. Начало: «В христианском мире идут». Конец: «нежели человеком».

5. Копия окончания предыдущей рукописи рукой А. П. Иванова с поправками Толстого. 2 лл. F⁰. Начало: «не только своему разуму». Конец: «и побеждает мир».

6. Копия двух предыдущих рукописей рукой А. П. Иванова с авторской правкой. 10 лл. F⁰. Начало: «В христианском мире идут». Конец: «и побеждает мир».

7. Машинописная копия предыдущей рукописи с авторскими исправлениями. Полный текст статьи, почти целиком совпадающий с печатным. 6 лл. F⁰.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ

Смерть Александра III, последовавшая 20 октября 1894 г., и вступление на престол Николая II поразили Толстого отношением к этому событию официальных консервативных кругов общества. Лживое восхваление личности умершего царя и всего периода его мрачного царствования, начатое в печати по почину реакционных «Московских ведомостей», вызвали в Толстом возмущение «всем бешенством подлости и дурачества» («Дневник», запись 4 ноября, т. 52, стр. 153).

В Дневнике того времени Толстой отмечает «те ужасающие нелепости, которые пишутся и печатаются, говорятся и проделываются по случаю перемены царствования», «те.... безумие и подлость по случаю смерти старого и восшествия нового царя» (записи 30 октября и 10 ноября, т. 52, стр. 152 и 154). В связи с присягой новому царю он записывает в Дневнике: «Велено присягать 12-летним.... Хотят удержать и спасти тонущее самодержавие и посылают на выручку ему православие, но самодержавие утопит православие и само потонет еще скорее» (запись 30 октября, т. 52, стр. 152). Вспоминая о проезде траурного царского поезда, Толстой отмечает в Дневнике 10 ноября: «Помню только то, что шествие через Москву с гробом было очевидным лицедейством, которое должны были производить цари. Такое лицедейство они производят всю жизнь: в этом проходит вся их жизнь» (т. 52, стр. 154).

Под таким впечатлением Толстой вскоре набросал рассказ: «Сон молодого царя».

Несомненно, при писании этого рассказа Толстой имел в виду только что вступившего на престол Николая II. Вопреки лживым измышлениям официальной прессы о благоденствии России в царствование «царя-миротворца» Толстой хотел раскрыть «молодому царю» всю правду о тех ужасах, которые совершались в России в царствование «царя-миротворца».

Однако, сделав первый набросок рассказа, Толстой прекратил работу над ним.

Вскоре Толстой резко изменил и свое мнение о «молодом царе» и отношение к нему. А «дерзкая речь государя» (как отметил Толстой в Дневнике 29 января 1895 г., т. 53, стр. 4) перед земскими представителями 17 января 1895 г. дала ему повод написать статью «Бессмысленные мечтания», носящую обличительный характер (см. наст. том, стр. 185).

Точно датировать работу над рассказом «Сон молодого царя» не представляется возможным. В Дневнике 29 декабря Толстой записал: «Больше месяца не писал. Было за это время событий.... Писал учение блага¹⁶⁹. Я недавно, дней 10, оставил и сначала писал Сон мо[лодого] царя,¹⁷⁰ а потом Хозяин и работник» (т. 52, стр. 156). Эта запись является единственным свидетельством о работе над «Сном молодого царя». На основании ее можно предположить, что набросок рассказа был сделан в середине декабря 1894 г.

В архиве Толстого сохранилась только одна рукопись этого рассказа (15 лл. 4°, исписанных с обеих сторон). Заглавия в рукописи нет. Часть текста отмечена на полях чертой с пометой: «пр[опустить]». Этот текст печатается в вариантах под № 1.

Рассказ остался неотделанным и при жизни автора не печатался. Впервые опубликован в «Посмертных художественных произведениях» Л. Н. Толстого, т. II, изд. «Свободное слово», Берлин 1912, стр. 263—274, под заглавием, данным редакцией, «Молодой царь» (в России был запрещен цензурой).

В настоящем издании рассказ печатается по рукописи под заглавием, данным Толстым этому рассказу в Дневнике.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Драма «И свет во тьме светит» выделяется из всех художественных произведений Толстого наибольшей автобиографичностью. Ни одно из художественных произведений Толстого не отражает его переживаний в большей мере, чем эта драма. Недаром в записях своего Дневника Толстой это произведение называл «своей» драмой.

В беседе с Оскаром Блюменталем, директором берлинского Лессинг-театра, посетившим Толстого в Москве зимой 1894 г., Толстой говорил, что пьеса «И свет во тьме светит» должна была содержать в себе его собственные испытания, его борьбу, его веру, его страдания, — всё, что близко его сердцу. «Холодная объективность, — добавлял он, — которую нам ставят в заслугу, я ее не люблю.... Моего сердца не тронет ни одно произведение, в котором я не найду человеческого чувства, вылившегося из сердца самого автора».¹⁷¹ «Власть тьмы» (1886) и «Плоды просвещения» (1890) были, по словам Толстого, лишь подготовительными этюдами для этой не написанной еще пьесы¹⁷².

Прощаясь с Толстым, О. Блюменталь выразил ему пожелание, чтобы скорее настало время для создания драмы, о которой шла речь. Толстой ответил на это: «Я этого желаю более страстно, чем кто-либо. Но, верьте мне, я умру раньше, чем напишу ее...»¹⁷³

Действительно, в драме можно обнаружить некоторые черты из жизни Толстого 80-х годов: посещение им Ржанова дома (1882), его первую попытку уйти от своей семьи (1884), поездку на мировой съезд с целью оправдать крестьянку, обвиненную в воровстве у Толстых (1885), начало занятий физическим трудом и т. д.

Конечно, драма «И свет во тьме светит» отражает события жизни Толстого в самых широких, типизированных обобщениях. Поэтому было бы грубой ошибкой отожествлять полностью содержание драмы с жизнью Толстого, его семьи и его окружающих. Но тем не менее между ними существует тесная связь. Так, драма Николая Ивановича Сарынцева — это, конечно, драма самого Толстого. В лице Марьи Ивановны Сарынцевой обрисованы некоторые характерные черты С. А. Толстой. То же следует сказать и про другие персонажи пьесы, которые очень напоминают или семейных Толстого, или близко соприкасавшихся с его семьей лиц. А появляющийся в четвертом действии «пьяный» Александр Петрович взят из действительной жизни. Это переписчик Толстого, Александр Петрович Иванов, бывший офицер, ставший босяком, обитатель Ржанова дома.

По свидетельству первого редактора этой драмы В. Г. Черткова, она была начата Толстым в 80-х годах.¹⁷⁴ Однако ни в Дневниках, ни в письмах Толстого вплоть до 1890 г. о ней нет никаких упоминаний.

5 февраля 1890 г. Толстой заносит в Дневник: «Думал к драме о жизни: Отчаяние человека, увидавшего свет, вносящего этот свет в мрак жизни с надеждой, уверенность освещения этого мрака; и вдруг мрак еще темнее» (т. 51, стр. 17); 14 июля 1891 г.: «К буд[ущей] драме. Спор с православными: «Не могу верить», и с либералами: «Не могу не верить» (т. 52, стр. 45). Несомненно, в обеих дневниковых записях речь идет о драме «И свет во тьме светит».

Первым указанием о работе над драмой служит письмо к М. Л. и Л. Л. Толстым от 15 мая 1893 г., в котором Толстой, рассказывая о жизни в Ясной Поляне, пишет: «Устроили Lawn tennis и.... топчутся с мячиками. Посмотришь, посмотришь, как Таня, и сам станешь играть. Не я, а Таня. Больше делать нечего. Видно, так надо. Это я серьезно говорю. Думаю, что мне нужна эта тоска, и так не пройдет. Пересматривал начатое и одно начало — вы не знаете — и хочу кончать и выложить там часть то[го], что испытываю» (т. 66, стр. 323).

В этом письме несомненно речь идет о драме «И свет во тьме светит». И из слов Толстого видно, что им уже было написано «начало» драмы. Между тем рукописи драмы, относящиеся к тому времени, не сохранились.

О желании писать драму Толстой сообщал и в письме к В. Г. Черткову от 3 ноября 1893 г.: «Еще, мне кажется, что хочется писать ту драму, о которой я вам говорил» (т. 87, стр. 233—234). Об этом же Толстой записал в Дневнике 13 октября 1894 г., после чтения им накануне статьи В. Д. Спасовича «Дружба Шиллера и Гете»:¹⁷⁵ «Много думалось при чтении и об эстетике и о своей драме. Хочется писать. Может быть, и велит бог» (т. 52, стр. 147); и 23 декабря 1895 г.: «Нет, нет и обдумываю драму. Нынче всю ночь бредил о ней» (т. 53, стр. 75).

Начало работы над драмой, если не считать написанного до 15 мая 1893 г., нужно отнести к первой половине января 1896 г.

В Дневнике Толстого 23 января 1896 г. отмечено: «За это время написал письмо о патриотизме и письмо Crosby и вот уже недели две пишу драму. Написал скверно три акта. Думаю набросать, чтобы образовалась charpente.¹⁷⁶ Мало надеюсь на успех» (т. 53, стр. 77).

Следовательно, к работе над драмой Толстой приступил, примерно, 9 января 1896 г. Предварительно он набросал краткий черновой конспект всей драмы в пяти актах (см. вариант № 1).

25 января 1896 г. Толстой опять отмечает: «Продолжаю писать драму. Написал 4 акт. Всё плохо. Но начинает быть похоже на настоящее» (т. 53, стр. 78).

13 февраля в Москве: «Здесь очень суетно и отнимается много времени. Поздно сажусь за работу и оттого мало пишу. Дописал кое-как 5 акт драмы» (т. 53, стр. 78).¹⁷⁷

Таким образом, вся драма в первой редакции (по сохранившимся рукописям) была написана в течение месяца.

Написав начерно драму, Толстой в конце февраля и в начале марта 1896 г. в Никольском у Олсуфьевых продолжал работу, сосредоточив свое внимание, главным образом, на первом действии. 27 февраля 1896 г. он отметил в Дневнике: «Пишу драму. Идет очень туго. Даже не знаю, подвигаюсь ли», и 6 марта: «Всё это время чувствую слабость и умственную апатию. Работаю над драмой очень медленно. Многое уяснилось. Но нет ни одной сцены, которой бы я был вполне доволен» (т. 53, стр. 80 и 83).

Черновой автограф первого действия драмы (см. вар. № 2), с первоначальным заглавием «Свет мира», потом зачеркнутым и замененным на «Закваска», по своему содержанию существенно отличается от последней редакции этого действия. Отличается он и составом действующих лиц: в нем отсутствуют такие персонажи, как Петр Семенович Коховцев и молодой священник Василий Никанорович. Главный персонаж драмы носит фамилию Звездинцев, а Александра Ивановна Коховцева, сестра Марьи Ивановны, именуется Анной Ивановной Петрищевой.

Обрабатывая в феврале и марте 1896 г. черновой автограф первого действия, Толстой вносит в его текст большие изменения. Однако эти изменения не влекут за собою коренной переделки первого действия и касаются почти исключительно первой его половины; а текст второй половины содержит в себе лишь незначительные авторские поправки.

При обработке черновой редакции первого действия Толстой прежде всего меняет заглавие своей драмы «Закваска» на «Свет и во тьме светит» и при этом заглавии помещает перед драмой эпиграф: «Царство божие подобно еще тому, как женщина положила закваску»; изменяет возраст мужа и жены Звездинцевых: 57 на 56, 48 на 40. В черновом автографе первого действия (вар. № 2) в списке персонажей Звездинцев носил имя «Петр», а в тексте этого действия то «Петр», то «Николай». Теперь Толстой в списке действующих лиц и в тексте меняет его имя «Петр» на «Николай» и устраняет таким образом противоречие в тексте. Вносится небольшое изменение в характеристику Степана. После авторских поправок в черновом автографе он «сын, только что кончивший курс студент в костюме l[awn] t[ennis]».

В характеристике Митрофана Ермиловича, учителя Вани, слова: «либерал, спорщик» заменяются на «революционер». Большие изменения претерпевает характеристика Лизаньки, дочери Анны Ивановны Петрищевой. После авторских исправлений она — «27 лет, тихая, кроткая, деятельная девица».

Толстой меняет и состав действующих лиц: исключает княгиню Черемшанову и взамен ее вводит Князеву. Часть характеристики княгини Черемшановой — «50 лет, молодящаяся» — переносит на Князеву, а часть — «аристократка, придворная дама, говорящая с английским акцентом» — зачеркивает.

Вторым новым персонажем является «баронесса-редстокистка». Борис, значившийся в черновом автографе сыном княгини Черемшановой, теперь становится сыном Князевой; а Тоня, которая была его сестрой и дочерью княгини Черемшановой, становится дочерью баронессы-редстокистки. Прежние характеристики Бориса и Тони остаются без всяких изменений (см. вар. № 2).

На сцену вводится третье новое действующее лицо — молодой священник, который беседует по поводу игры молодежи в лаун-теннис с Анной Ивановной Петрищевой: «Анна Ивановна. Что ж, вам завидно? Священник. Отчего ж, дурного тут нет, только излишне. Анна Ивановна. Почему излишне? Это, я знаю, Николай Иванович всех теперь настроил так, что всё излишне, что только и можно что заботиться о мужиках».

Вычеркнут разговор Марьи Ивановны с сестрой, в котором она мягко отзывается о Николае Ивановиче; также пропускается сочувственный отзыв Любы об отце (см. вар. № 2). Отзывам Марьи Ивановны о муже Толстой пытается придать более суровый характер.

Авторские изменения в составе действующих лиц вызвали соответствующие изменения и в тексте. Так, Марья Ивановна теперь ожидает приезда не княгини Черемшановой с детьми, а Князевой с сыном и баронессы с дочерью. Анна Ивановна Петрищева предлагает своей сестре Марье Ивановне, как и в черновом автографе, перевести ее вниз, а ее комнату отдать приезжающим гостям. Но замечание Анны Ивановны, относившееся к княгине Черемшановой: «Все-таки придворная дама, привыкла к роскоши», Толстой зачеркивает.

Не удовлетворенный исполнением своего замысла, Толстой прерывает свою работу над драмой и «только изредка» занимается ею, как видно из его письма к Д. А. Хилкову от 20 марта 1896 г. (т. 69).

Однако мысли о продолжении работы не оставляют Толстого и в дальнейшем. Так, в Дневнике 16 мая 1896 г. он записывает: «Не могу писать свое изложение веры [«Христианское учение»]. Неясно, философно.... — Думаю начать всё сначала, или сделать перерыв и заняться повестью или драмой» (т. 53, стр. 87); 23 октября: «Перечел Хаджи Мурата, не то. За Воскресение я взяться не могу. Драма занимает» (т. 53, стр. 115).

Можно думать, что и запись в Дневнике 5 января 1897 г. относится к драме «И свет во тьме светит»: «(К запискам сумашедшего или к драме). Отчаяние от безумия и бедственности жизни. Спасение от этого отчаяния в признании бога и сыновности своей ему. Признание сыновности есть признание братства. Признание братства людей и жестокий, зверский, оправдываемый людьми небратский склад жизни — неизбежно приводит к признанию сумашедшим себя или всего мира» (т. 53, стр. 129).

В 1897 г. Толстой был занят окончанием трактата «Что такое искусство?». Но и в это время мысль о драме не оставляла его. «Как бы хорошо было окончить мою драму. Да не смею и думать», — писал Толстой 30 марта 1897 г. Черткову (т. 88). В письме к П. И. Бирюкову от 13 апреля того же года, сообщая о своей работе над книгой об искусстве, он замечает о том, что к нему «назойливо пристают мысли художественные; одна кавказская, всё не оставляющая.... в покое [«Хаджи-Мурат»], другая — драма» (т. 70, стр. 68). А в Дневнике, в записи 13 декабря 1897 г., в числе сюжетов, «которые стоит и можно обработать как должно», под № 9 значится: «драма христианского воскресения» (т. 53, стр. 170). Под этим сюжетом Толстой имел в виду драму «И свет во тьме светит».

Работа Толстого над драмой в 1896 г., а, возможно, отчасти и в 1897 г., почти исключительно ограничивалась первым действием. Он пишет новое начало, соединяя описание обстановки с характеристикой действующих лиц. Изменяет фамилию одного из основных персонажей драмы — Марьи Ивановны: Сарычева, вместо Звездинцева; отчество учителя — Дмитриевич, вместо Ермилыч. Вводит три новых действующих лица: Катю и Мисси, — двух девочек 12 и 9 лет (дочерей Сарычевых), и англичанку-гувернантку, разговором которых с Марьей Ивановной о землянике и начинается драма.

Но, написав всего лист — четвертушку (рук. № 3), Толстой обрывает работу на разговоре Марьи Ивановны со священником: «Марья Ивановна. Садитесь, пожалуйста, батюшка. Извините, что потревожила вас. Священник. Помилуйте, я всегда готов, чем могу, служить. Марья Ивановна (помолчав и преодолев смущение). Я приступаю прямо к делу. Скажите мне, пожалуйста, растолкуйте, что такое делается с мужем? Священник. То есть как? Я не усвою вполне вашего вопроса. Марья Ивановна. Ну, просто, что такое это его особенное толкование евангелия, по которому надо всё отдать. Священник. Особенного толкования нет. Только Николай Иванович несколько отклоняется от отеческих разъяснений и находят несколько иной смысл».

Но и это начало второй редакции Толстой оставляет и опять пишет заново первое действие (см. вар. №№ 3—5). Дается с теми же фамилиями список действующих лиц, соединенный с описанием обстановки. На первый план выдвигается личность княгини Черемшановой как друга дома, а не гостьи. Теперь она, а не Анна Ивановна Петрищева, играет первостепенную роль в семейной жизни Сарычевых. Выпускаются все разговоры о ней как о приезжающей гостье. Наоборот, она сама кратко характеризует ожидаемую баронессу Кроль: «Рожденная Голицына. Эта франтиха и ломака».

Изменен характер и Марьи Ивановны, которая обрисована более мягкими чертами. Говоря о помощи, оказываемой Николаем Ивановичем, она выражает только удивление, а не осуждение. Ее мучит не раздача Николаем Ивановичем имущества, а непонимание ими друг друга.

В процессе дальнейших исправлений еще более усиливается роль княгини Черемшановой и смягчаются отзывы Марьи Ивановны о Николае Ивановиче. Характерен в этом отношении написанный заново диалог Марьи Ивановны с княгиней Черемшановой: «Марья Ивановна. А то, что он вдруг потерял весь интерес к дому, к семье, ко мне, к детям. Он такой нежный отец, такой муж идеальный. Княгиня. Чем же он недоволен? Марья Ивановна. Ему кажется, что мы живем не так, как должно, что вся эта наша жизнь, которой он жил 28 лет, которую он сам устроил, что вся эта жизнь дурная, что всё надо переменить. Главное, что надо не быть богатым, отдать всё. Княгиня. Что же, он очень много отдает? Марья Ивановна. Нет, это меня не мучает, но я вижу, что он уходит от меня, ушел от меня, что все его интересы вне семьи» (рук. № 3).

Этот второй вариант начала второй редакции первого действия также не удовлетворяет Толстого, и он комбинирует материалы первого и второго вариантов второй редакции и пишет дополнительный текст на полях и на добавочных листах. Кроме того, к составившемуся новому началу присоединяет продолжение (до конца действия) из рук. № 2 (листы с авторской пагинацией 9—30), в которое Толстой вносит большие исправления. Таким образом, образовалась новая рукопись, которая представляла собою коренную переделку 1-го действия драмы. Текст этой рукописи можно назвать третьей редакцией первого действия драмы (см. вар. №№ 6—9).

В этой редакции вводится новое лицо — Петр Семенович Коховцев, муж Александры Ивановны, которая в предшествующих редакциях называлась Анной Ивановной Петрищевой, вдовой.

Действие начинается с разговора на террасе о землянике, как и в первом варианте второй редакции, но в дальнейшем устанавливается иной порядок сцен, из которых некоторые являются новыми: разговор Марьи Ивановны со священником, беседа ее со Степой о порубке (с этой сценой по теме сходна в первой редакции беседа Марьи Ивановны с управляющим Василием Михайловичем Темяшевым), сцена с няней. Во второй половине первого действия добавлены разговор Николая Ивановича с Борисом и беседа Марьи Ивановны с княгиней Черемшановой о Николае Ивановиче.

Содержание диалогов действующих лиц сильно изменено. Княгиня Черемшанова в этой редакции, как и в первой, является не другом дома, а малознакомой гостьей. О приезжающих гостях беседуют не Марья Ивановна с княгиней Черемшановой, а Марья Ивановна, Александра Ивановна и Петр Семенович. Точно так же и со священником говорит не княгиня, а Александра Ивановна. Из разговора Марьи Ивановны с княгиней Черемшановой о Николае Ивановиче осталось лишь несколько слов. Марья Ивановна наделяется еще более мягкими чертами. Изменен и характер княгини Черемшановой: теперь она — кроткая, добрая женщина, а ее прежние черты перенесены на Александру Ивановну — женщину решительную, вздорную и глупую, играющую первую роль в семейной жизни Сарычевых; в ее уста Толстой влагает многие из реплик, ранее произносимых Черемшановой.

В этой же редакции дается характеристика Бориса, влагаемая в уста его матери княгини Черемшановой (см. вар. № 7). Кроме того, Толстой пишет вставку, в которой заставляет молодого Черемшанова в разговоре с Любой Сарычевой характеризовать самого себя. «Моя profession de foi, — говорит Борис Любе, — вкратце следующая: я воспитан на деньги народа, я должен отплатить ему. Отплатить ему я могу только умственным трудом. Но надо, чтоб труд этот был полезен, не такой, как военный, особенно в мирное время. И вот я избрал земледельческий. Помочь труду народному знанием. Как? Это жизнь покажет. Люба. И прекрасно, не люблю никакой программы» (рук. № 3).

Работая над первым действием, Толстой остальную часть драмы (то есть рук. № 2) передает для переписки А. П. Иванову (см. описание рук. № 4). По окончании же работы над первым действием в третьей редакции он отдает и его для переписки своей дочери Татьяне Львовне.

Рукопись, переписанная А. П. Ивановым, не исправлялась Толстым. Рукопись, переписанная Т. Л. Толстой, подверглась новой правке (см. описание рук. № 5). В ней Толстой дает дополнительную характеристику Любы (см. вар. № 10).

По написании третьей редакции первого действия работа над драмой, повидимому, была оставлена Толстым на несколько лет. Вернулся он к ней лишь в 1900 г. В Дневнике этого года 7 сентября записано: «К большой драме думал о том, как изобразить доброе, хорошее существо, совершенно лишенное возможности понять христианское мировоззрение» (т. 54, стр. 39). Под «большой драмой» Толстой разумел драму «И свет во тьме светит» в отличие от драмы «Живой труп», которую он называл «малой драмой» (см. в Дневнике запись 7 сентября 1900 г., т. 54, стр. 42).

Запись Толстого «к большой драме» свидетельствует о его желании по-новому изобразить Марью Ивановну Сарычеву: мягкой, доброй, непротестующей. Но эта переработка была проведена не по всей драме, а только в первом действии.

В конце ноября того же года Толстой прочел в рукописи статью крестьянина М. П. Новикова о тяжелых условиях жизни русского крестьянства, которая была впоследствии напечатана В. Г. Чертковым в Англии в издании «Свободное слово» под заглавием «Голос крестьянина».

После чтения этой статьи Толстой на следующий день, 28 ноября, записал в Дневнике: «Вчера читал статью Новикова и получил сильное впечатление: вспомнил то, что забыл: жизнь народа: нужду, унижение и наши вины. Ах, если бы бог велел мне высказать всё то, что я чувствую об этом». Далее он замечает: «Драму Труп надо бросить. А если писать, то ту драму» (т. 54, стр. 65).

Статью М. П. Новикова Толстой перечитывал и читал своим гостям (см. «Дневники С. А. Толстой», III, стр. 131 и 140). Возможно, чтение этой статьи было для него толчком продолжать свою работу над драмой и, вероятно, послужило в какой-то мере материалом для изображения в первом действии, над которым он в то время работал, наряду с богатой, беспечной жизнью семьи Сарычевых также и нищенской жизни изнуренных тяжелым трудом и голодом крестьян.

Толстой и в 1900 г., работая над драмой, сосредоточил внимание, главным образом, на первом действии.

Не удовлетворенный переработкой рук. № 5 (третья редакция первого действия), Толстой пишет первое действие почти целиком заново в конце тетради, в которой начерно была написана вся драма (рук. № 2), и добавляет лишь часть листов из рук. № 5. Таким образом, составляется четвертая редакция первого действия (рук. № 6).

В этой рукописи первоначально Толстым проставляется заглавие «Свет и во тьме светит»; но тут же переправляется на утвердившееся потом за драмой: «И свет во тьме светит». Драма начинается, как и во второй и третьей редакциях, с описания обстановки, соединенного с характеристикой действующих лиц. Толстой изменяет фамилию основных персонажей драмы — Николая Ивановича и его жены Марьи Ивановны: Сарынцевы, вместо Сарычевых. Новая рукопись (№ 6) в сравнении с третьей редакцией представляет коренную переделку первого действия. В нем опущены многие сцены: разговор Марьи Ивановны со Степой о порубке в лесу, беседа молодежи о национализации земли, разговор Бориса и Любы об их взглядах и чувствах, беседа Марьи Ивановны с княгиней Черемшановой о Борисе и Николае Ивановиче и т. д. Взамен их Толстой вводит ряд новых: беседу Николая Ивановича с Александрой Ивановной и Степой по поводу поездки Николая Ивановича на мировой съезд, разговор Николая Ивановича со священником о религии и т. д. Помимо этого, Толстой переделывает многие сцены третьей редакции. Так, краткая беседа Марьи Ивановны с Александрой Ивановной и Петром Семеновичем о Николае Ивановиче в данной рукописи более развита. Много изменений внесено в беседу Николая Ивановича с женою: в третьей редакции, как и впервой (см. вар. № 2), в этой беседе речь шла о нуждах и бедности крестьян, оправдывалось их воровство из-за нужды, развивалась идея о равенстве людей. В данной рукописи разговор начинается с обсуждения вопроса о будущем Степы, причем Николай Иванович отрицает свое право распоряжаться деньгами. Тому или иному изменению подверглись и другие сцены.

На первый план выдвигается личность самого Николая Ивановича Сарынцева, высказывающего свои взгляды, с которыми нас в предшествующих редакциях, в менее полном виде, знакомили родные и знакомые Николая Ивановича.

Резче подчеркивается одиночество Николая Ивановича в семье, не понимавшей и не разделявшей его взглядов, то есть еще более оттеняется его душевная драма, толкнувшая Николая Ивановича сделать первую попытку уйти от своей семьи.

В таком виде первое действие переписывается дочерью Толстого Татьяной Львовной Сухотиной и отчасти А. П. Ивановым. В переписанную рук. № 7 Толстой вносит лишь незначительные исправления, не замечая многих ошибок, пропусков и неточностей, допущенных переписчикам (см. описание рук. № 7).

Обе рукописи (№№ 6 и 7) написаны и обрабатывались Толстым не позднее 1900 г. Подтверждением тому служат слова основного персонажа драмы Николая Ивановича Сарынцева, содержащиеся только в этих рукописях: «Ведь это ужасно подумать. Учим теперь, в конце 19 столетия...» (стр. 132, строки 6—7). Эти слова, написанные Толстым при создании рук. № 6, были оставлены и в рук. № 7.

Второе действие подвергалось авторским переделкам гораздо меньше, чем первое. Судя по сохранившимся трем началам, оно переделывалось Толстым не менее трех раз, однако и оно осталось незаконченным.

По первому черновому наброску действие происходит в гостиной: «Там же в деревне. На дворе дождь. Гостиная, рояль. Тоня сидит за роялем. У рояля стоит Степа. Сидят Анна Ивановна, Люба, Лизанька, Митрофан Ермилыч. Все встают в волнении» (рук. № 3).

Это начало второго действия состоит из беседы молодежи о музыке, которую Толстой обрывает на разговоре: «Лизанька. А вальсы Chopin избиты, но все-таки... Тоня. Этот... (Играет.) Лизанька. И этот. Ну, Степа. Степа. Да разве можно под вальсы Chopin вальсировать. Лизанька. Можно. Попробуем. (Танцуют.) Тоня. Нет, я вам лучше уж Штрауса. (Играет.)» (рук. № 2).

Второе начало уже иное. Действие происходит в зале и начинается с беседы Марьи Ивановны и Анны Ивановны о Николае Ивановиче: «Там же в деревне, через два дня. Сцена представляет большую залу. Рояль. Накрытый стол, самовар, чай, кофе. Марья Ивановна и Анна Ивановна за столом и маленькая 6-летняя Соня и няня. Анна Ивановна. Так ничего и не решилось. Марья Ивановна. Ничего невозможно решить. Анна Ивановна. Да что он написал тебе? Марья Ивановна. Да вот оно письмо. Няня, подите пейте чай. Я посмотрю за Соней, а тогда я позову. (Няня уходит.)» (рук. № 2).

Третье начало второго действия после ряда переделок было написано на отдельном листе, вклеенном в рук. № 2. Это начало полностью вошло в печатный текст.

Третье и четвертое действия Толстым написаны только в одной редакции (см. описание рук. № 4).

Мысли о драме не оставляли Толстого и в последующие годы. 18 августа 1901 г. в Ясной Поляне, отмечая в своем Дневнике работы, уже им сделанные и которые еще предстоит ему выполнить, он продолжает: «Тогда мож[но] отдохнуть за художественным. Хотя драма христианская — наверное дело божие» (т. 54, стр. 108).

В письме к своему брату Сергею Николаевичу от 29 июня 1902 г., сообщая о своих литературных планах, он замечает, что ему хочется «закончить драму» (т. 73).

По свидетельству X. Н. Абрикосова,¹⁷⁸ он в октябре 1902 г. переписывал в Ясной Поляне драму «И свет во тьме светит», за работу над которой в то время взялся вновь Толстой. Однако среди рукописных материалов драмы копий рукой Абрикосова нет.

В Дневнике Толстого 4 ноября 1902 г. имеется запись, несомненно относящаяся к драме «И свет во тьме светит»: «1) Восторг познания истины. 2) Желание и надежда сейчас осуществить ее. 3) Разочарование в возможности осуществить ее в мире, надежда осуществить в своей жизни. 4) Разочарование и в этом, и отчаяние. 5) Всё для души, не заботясь о последствиях. (Это программа драмы)» (т. 54, стр. 148); то же 2 декабря 1903 г.: «Всё вожусь с Шекспиром и решил перестать писать его по утрам, а начать новое или драму» (т. 54, стр. 199). Повидимому, Толстой намеревался вновь взяться за драму «И свет во тьме светит».

В списке тем Толстого за 1902—1905 гг., приведенном А. Б. Гольденвейзером («Русские пропилеи», II, М. 1916, стр. 351), стоит «своя драма», которую Гольденвейзер определяет как драму «И свет во тьме светит».

Быть может, и запись в Дневнике 27 сентября 1905 г. относится к драме «И свет во тьме светит»: «Совсем кончил К[онец] В[ека] и примеряюсь к новой работе. Не знаю, что: учение или драму?» (т. 55, стр. 163).

После этой дневниковой записи у Толстого больше нет упоминаний о драме. Рукописи драмы не содержат ни одной даты: ни авторской, ни переписчиков.

Таким образом, если допустить, что драма, как это полагает В. Г. Чертков, была начата Толстым еще в 80-х годах, то, значит, она писалась им с перерывами не менее двадцати лет и все-таки осталась незаконченной, как это и предчувствовал сам Толстой.

Драма «И свет во тьме светит» впервые была напечатана с цензурными сокращениями В. Г. Чертковым в «Посмертных художественных произведениях» Л. Н. Толстого, т. II, М. 1911. Цензурные пропуски составляли более трети всего текста драмы; наибольшие из них приходились на третье действие. Тот же текст был опубликован в удешевленном издании «Посмертных художественных произведений» Л. Н. Толстого, т. II, М. 1912.

С большими цензурными искажениями драма появилась в Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого под редакцией П. И. Бирюкова (т. XIV, изд. И. Д. Сытина, М. 1913) и в сборнике пьес, вышедшем в 1913 г. в московском издательстве «Книга» («Л. Н. Толстой. Пьесы. С иллюстрациями. Власть тьмы. Плоды просвещения. Живой труп. И свет во тьме светит»). С меньшими цензурными изъятиями она была опубликована в 1915 г. в Собрании сочинений Толстого под ред. А. М. Хирьякова, изд. «Просвещение», т. VII, Петроград.

В полном виде драма вышла в Берлине в 1912 г. под редакцией В. Г. Черткова в издании И. П. Ладыжникова во втором томе «Посмертных художественных произведений» Л. Н. Толстого и отдельной книгой.

Первое полное издание драмы в России вышло в 1919 г.: «Л. Н. Толстой. И свет во тьме светит. Драма». По подлинным рукописям автора под редакцией В. И. Срезневского, М. 1919.

В 1930 г. драма была напечатана Государственным издательством в Москве и Ленинграде: Л. Толстой, «Полное собрание художественных произведений», т. XI.

Текст Драмы «И свет во тьме светит» в настоящем издании печатается: первое действие — по рук. № 7 (с исправлением ошибок переписчиков по предыдущим рукописям); второе — пятое действия — по рук. № 2.

ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ

Стр. 118, строка 19. В подлиннике (рук. № 6) слова «Вот это-то и главное, что он» автором вначале были зачеркнуты. Потом было восстановлено: «Вот это-то», а остальное: «и главное, что он», видимо ошибочно, автором не было восстановлено.

Стр. 119, строка 27: «Маръя Ивановна. Да, их присудили заплатить». В рукописи вместо «Марья Ивановна» ошибочно: «А. И.»

Стр. 128, строка 26: «Степа. Да, но если не взыскивать» и т. д. В подлиннике (рук. № 6) вместо «эту» — «эта», вместо 44999/45000 — 44900/ 45 000.

Стр. 130, строка 11: «Во время разговора сначала дамы». В подлиннике (рук. № 6) «дамы» написано ошибочно, так как на сцене только одна Александра Ивановна.

Стр. 130, строки 11—12: «Во время разговора сначала дамы». Дальше в подлиннике: «а потом Степа и, наконец, Петр Семенович уходят». Здесь, очевидно, слова «Степа и, наконец» случайно автором не были зачеркнуты, так как еще раньше было сказано, что Степа ушел.

Стр. 133, строки 33—40: «(Крик между играющими.) Люба. Out (аут)» и т.д., кончая словами: «Ваня. А по-моему, неучтиво говорить неправду». Этот текст, согласно авторскому указанию, печатается по рук. № 5 (лл. 4 и 5).

Второе действие по сравнению с первым осталось еще менее обработанным автором. Толстой, перерабатывая это действие в третий раз, его начало написал на отдельном листке, вклеенном в рук. № 2. Но исправить последовательно весь остальной текст действия согласно с его началом он не успел. Поэтому в тексте получилась несогласованность между началом и продолжением второго действия. Так, в начале действия говорится об Александре Ивановне как уехавшей за отцом Герасимом, который, по ее мнению, может вразумить Николая Ивановича Сарынцева; однако дальнейший текст содержит в себе ее реплики. И с отцом Герасимом приезжает не Александра Ивановна, а княгиня Черемшанова. Их слова и действия в тексте приписываются то одной, то другой. Поэтому в авторский текст вносятся изменения согласно последней редакции начала второго действия: везде вместо «княгиня» поставлено «Александра Ивановна» и наоборот.

Другой непоследовательностью текста второго действия является присутствие Бориса в сцене у рояля. В рук. № 2 имеется помета рукой Толстого: «Бориса нет», вполне соответствующая смыслу предыдущей сцены, по тексту которой Борис был с Николаем Ивановичем в деревне. Этот факт подтверждает и сам Николай Иванович своим замечанием, что он из деревни «сейчас пришел с Борисом Александровичем». Тем не менее реплики Бориса, сначала вычеркнутые Толстым, были вновь им восстановлены. Толстой как будто хотел этим показать, что Борис вернулся из деревни раньше Николая Ивановича и его присутствие в сцене у рояля вполне возможно. Но он забыл при этом изменить слова в реплике Николая Ивановича: «сейчас пришел с Борисом Александровичем».

Публикуя драму в издании Ладыжникова (Берлин 1912), В. Г. Чертков для избежания противоречия в тексте слова «с Борисом Александровичем» выпустил. В настоящем издании эта реплика Николая Ивановича (стр. 147, строка 10) печатается по рукописи.

Стр. 139, строка 41: «Княгиня. С 7 человеками детей» и т. д. В рукописи здесь и далее в этой сцене, вместо «Княгиня», стоит «А. И.», за исключением двух мест, где Толстой исправил «А. И.» на «Кн.».

Стр. 140, строка 27: «Он так тверд, и когда он говорит, вы знаете» и т. д. В рукописи вместо «вы знаете» остались случайно не исправленные автором слова «ты знаешь», прежде относившиеся к Александре Ивановне.

Стр. 141, строка 9: «Идет на террасу» и т. д. В рук. № 2 после слова «Идет» дальнейшие слова в этой ремарке были автором зачеркнуты, вероятно ошибочно.

Стр. 142, строка 17: «Вон барин идеть». В рукописи, полагаем по недосмотру, «идет».

Стр. 145, строка 5: После слов «Как же жить так? (Уходит.)» в рук. № 2. помета рукою Толстого: «Назад на 30 стр. Сцена переменяется. Опять та же столовая». Как явствует из текста, помещенного на стр. 30 в рук. № 3, слова в ремарке «Опять та же столовая» автором были ошибочно не зачеркнуты (см. след, прим.), поэтому эти слова не печатаются.

Стр. 145, строка 7: «Сцена переменяется. Там же в деревне». Слова «Там же в деревне» в рук. № 3, сначала зачёркнутые, были автором восстановлены. Дальнейшие слова в ремарке, тоже зачеркнутые: «На дворе дождь. Гостиная, рояль» восстановлены не были. Они опускаются.

Стр. 145, строка 9: «Тоня сыграла Шумана сонату» и т. д. В рук. № 3 в числе присутствующих помечена Александра Ивановна. Ввиду того, что Толстой не успел, как уже говорилось выше, внести нужные исправления по всему второму действию для согласования с его началом, по тексту которого Александра Ивановна считалась уехавшей за отцом Герасимом, имя ее не печатается в списке присутствующих, а также не печатается и ее первая фраза: «Прекрасно». Кроме того, в список находящихся на сцене включается Борис, которого Толстой вставил, а потом, очевидно ошибочно, вычеркнул, тогда как его присутствие подтверждается дальнейшим текстом.

Стр. 145, строки 10—11. В рукописи перед словом «Люба» вставлено «после игры». Предполагается, что вставка случайно сделана не на месте и слова «после игры» следует поставить между словами: «священник» и «все».

Стр. 145, строка 11: «После игры все, кроме Бориса, остаются в волнении». Слова «кроме Бориса», видимо ошибочно, зачеркнуты автором: по смыслу дальнейшего текста они должны быть восстановлены.

Стр. 146, строка 21: «(Входит Николай Иванович. Здоровается с Тоней)» и т. д. В рукописи вначале было: «с Тоней»; потом исправлено, видимо ошибочно: «с Борисом». Слова «с Борисом» опускаются, так как по ходу действия Николай Иванович уже виделся с ним.

Стр. 148, строка 24: «Люба. Это тетя» и т. д. В рук. № 2 вместо «тетя» — «княгиня».

Стр. 154, строка 3: «Николай Иванович.... и зачем Алина привезла нотариуса.» В рукописи: «кн[ягиня] привезла».

Стр. 154, строки 24—27: «Никалай Иванович. Ну хорошо Я не могу так жить. (Уходит)». Продолжением этих слов в рукописи был зачеркнутый автором текст: «Марья Ивановна <зовет>. Люба, Анночка. (Вбегают.) Он подписал и ушел. Что мне делать? Он сказал, что уедет, и уедет. Подите к нему. Люба. Он ушел».

На полях к окончанию второго действия даны два варианта: «Он остается, не хочет уйти» и «Убегает, хватаясь за голову».

Стр. 156, строка 30: «Вернулся и живу с вами в городе в роскоши» и т. д., кончая словами: «человеку, пошедшему по этому пути». В рукописи на полях против этого текста помета рукою Толстого: «Скверный резонер».

Стр. 157, строка 18: «Марья Ивановна. Приехал наш священник Василий Никанорович». В рукописи ошибочно: «Петр Семеныч».

Стр. 159, строка 34: После слов «В евангелии сказано» в рук. № 2 стоит: «37 (выписать), и 12 Якова (выписать)». Выписки вставлены нами, как сделано это в предыдущих изданиях.

Стр. 165, строка 32: «Доктора, старший и младший. Больной в халате». Вместо «Доктора» в рукописи «доктор», так как первоначальный вариант предполагал одного доктора, а затем уже над словом «доктор» были вписаны слова: «старший и младший».

Стр. 171, строка 9: «Борис переодевается». В рукописи к слову «переодевается» на полях вариант: «Нет, я не хочу (насильно переодевают)».

Стр. 172, строка 2: «Зала в доме Сарынцевых». При описании сцены на полях помета рукою Толстого: «(Елка)».

Стр. 174, строка 5: «Люба.... здравствуйте, здравствуйте». В рукописи после этих слов остались случайно не зачеркнутые Толстым: «Ст[арковский] уходит».

Стр. 174, строка 19: «Люба. Так вот что, в конце вечера». В рукописи ошибочно: «в конце вечером».

Стр. 176, строка 10: «Степа. Я вчера думал» и т. д., кончая словами: «Марья Ивановна. Нет, он никогда не выходит». Против этого текста в рукописи на полях вставка чернилами рукою Толстого: «Неужели ты не понимаешь, как я страдаю?»

Стр. 176, строка 16: «Марья Ивановна. Нет, он никогда не выходит». Далее в рукописи следует явление с пометою рукой Толстого «пр[опустить]»:

«Генерал. Что, чем кончилось это дело с молодым Черемшановым? Марья Ивановна. Всё сидит, несчастный, в доме сумашедших. Графиня. Какое упорство, однако. Статский. Какое удивительное заблуждение, кому сделает пользу».

Стр. 176, строка 20: «Александра Ивановна (подходит к Марье Ивановне). Он в ужасном» и т. д., кончая словами: «с Александром Петровичем». В рукописи против этого текста на полях вставка чернилами рукою Толстого: «Он был в ночлежном доме».

Стр. 177, строка 7: «Николай Иванович. Ну, для чего ты пришла?» Против этой фразы в рукописи на полях рукою Толстого нанесен вариант: «Марья Ивановна. Чтобы видеть, что ты делаешь. Николай Иванович. Мое мучение ужасно».

Стр. 177, строка 10: «Николай Иванович. Зачем? Затем, что я не могу» и т. д. Против этой фразы в рукописи на полях рукою Толстого нанесен вариант: «Ты не хочешь видеть мою жизнь, знать ее, и мы всё больше и больше расходимся. Ныне я б[ыл]».

Стр. 181, строка 3: «Николай Иванович. Ребенок, совсем ребенок» и т. д. В рукописи слово «ты» заменено словом «он», слово «тебе» — «ему», «знаешь» — «знает», но потом слово «тебе» вновь восстановлено; соответственно этому восстанавливаются и другие слова.

В настоящем издании разбивка каждого действия пьесы на явления сделана согласно общепринятому обозначению (за исключением пятого действия, черновой характер которого не позволяет этого сделать). Толстой только в первых двух действиях обозначил явления, притом не везде точно.

При каждом явлении указан перечень находящихся на сцене лиц, а также составлен общий список действующих лиц, отсутствующий в рукописи. Введены в квадратных скобках необходимые ремарки, иногда также отсутствующие в рукописи.

Имена и фамилии действующих лиц унифицированы, согласно последней редакции первого действия. В случаях различного написания дано наиболее употребительное в пьесе: действия I и II — Митрофан Ермилыч вместо: Митр. Ал., Митр. Дм. и М. И. Действие III — Сарынцев вместо Звездинцев; Борис Александрович Черемшанов вместо Борис Семеныч Черемшанов; действие IV — Сарынцевы вместо Звездинцевы; Александра Ивановна Коховцева вместо Анна Ивановна Петрищева (А. И.).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

Варианты, извлеченные из рукописных материалов, располагаются в порядке сюжетного развития драмы в последней ее редакции.

1. Автограф. 1 л. 4° (оборот чистый). Конспект драмы, без заглавия и без даты.

Печатается в вариантах под № 1.

2. Автограф в общей тетради (без обложки). Черновая редакция всей драмы (четыре действия, пятое — краткий конспект). Даты нет. Последовательные заглавия драмы: <«Свет мира»>, <«Закваска»>, «Свет и во тьме светит». Эпиграф: «Ц[арство] б[ожие] подобно еще тому, как женщина положила закваску».

Вначале рукопись содержала 58 лл. 4° и 1 л. почтового формата. Из них первые 15 лл. были с авторскою пагинацией (по страницам): 1—30. В процессе дальнейшей работы 11 лл. 4° с авторскою постраничною пагинацией 9—30 были Толстым вырваны из общей тетради и переложены в следующую рукопись; туда же переложен и лист почтового формата. Добавлены в данной рукописи 1 л. 4° и 1 л. почтового формата. В результате в рукописи осталось 48 лл. 4° и 1 л. почтового формата, заполненных, кроме последнего, автографом с обеих сторон.

В общую тетрадь Толстой позднее вписал и первое действие своей драмы в последней, четвертой, редакции: лл. 50—68, выделенные впоследствии из общей тетради и составившие рук. № 6.

Начало: «Свет и во тьме светит. Ц[арство] б[ожие] подобно еще тому, как женщина положила закваску.... Действие 1. 1) <Петр> Николай Иваныч Звездинцев». Конец: «и жизнь его осмыслена для него».

Из данной рукописи публикуется в вариантах под № 2 первое действие в первоначальном, не исправленном виде.

3. Автограф. Вторая и третья редакции первого действия, без заглавия и без даты. 20 лл. 4° и 3 лл. почтового формата (в том числе 11 лл. 4° и 1 л. почтового формата, переложенные из рук. № 2). Из них заполнены автографом: 19 лл. с обеих сторон (об. 3 лл. — лишь частично), 1 л. — с одной стороны. На обороте последнего, 23 листа, — начало второго действия. Начало: «М. И. Сарычева. Красивая 40-летняя женщина». Конец: «вы такой артист. Это насто».

Извлекаются варианты №№ 3—9.

4. Копия рук. № 2 (начала и конца первого действия, второго, третьего, четвертого и пятого действий) рукою А. П. Иванова, без авторских поправок. 104 лл. 4°, исписанных с одной стороны. Копия без даты, с неправильно написанным заглавием драмы, с ошибками и пропусками. Заключена в обложку с надписью рукою М. Л. Оболенской: «Свет и во тьме светит». Первая версия (проверено по черновику)», с исправлениями рукою H. Л. Оболенского, Ю. И. Игумновой и М. Л. Оболенской. Начало: «Свет во тьме светит. Действие 1-е. Царство божие подобно». Конец: «жизнь его осмыслена для него».

Толстой, как можно заключить из этой рукописи, передал для переписки рук. № 2 А. П. Иванову, когда работал над третьей редакцией первого действия. К этому времени он уже три раза поправил второе действие» и его третья обработка этого действия отражена в данной рукописи. После написания третьей редакции первого действия работа Толстого над третьим и четвертым действиями в общем свелась к двум-трем относительно небольшим сокращениям текста, а в черновом конспекте пятого действия он на полях нанес карандашом три незначительные вставки.

5. Копия рук. № 3 (третьей редакции) рукою T. Л. Сухотиной с авторскими исправлениями, заключенная в обложку с надписью рукою М. Л. Оболенской: «Драма. Свет и во тьме светит. 2-й вариант. 1-е действие». Вначале рукопись содержала 43 лл. 4°. После переработки часть листов и отрезков была переложена в следующую рукопись. В данной рукописи осталось 39 лл. 4° и два отрезка. Начало: «М. И. Сарычева, 40-летняя женщина, просто, но со вкусом одетая». Конец: «это не пройдет. Конец 1 действия».

Извлекается вариант № 10, с исправлением ошибок переписчицы порук. № 3.

6. Автограф и копии рукою T. Л. Сухотиной, переложенные из предыдущей рукописи. Четвертая редакция первого действия без даты, с заглавием: «Свет и во тьме светит», исправленным Толстым на: «И свет во тьме светит». 15 лл. 4° и 4 отрезка. Из них 14 лл. 4° заполнены авторским текстом с обеих сторон. Против слов Николая Ивановича: «Ведь это ужасно подумать. Учим теперь, в конце 19 столетия» и т. д. (страница 132, строка 6) в рукописи на полях сделано рукою С. А. Толстой примечание: «19-го столетия, значит, писано до 1900-го года».

Данная рукопись Толстым была написана в общей тетради и являлась. в отношении нумерации (лл. 50—68) продолжением рук. № 2. Начало: «И свет во тьме светит. Драма в 5 действиях. Действие 1. Сцена представляет крытую террасу». Конец: «я буду у себя (уходит)».

7. Копия предыдущей рукописи рукою T. Л. Сухотиной и А. П. Иванова, с небольшими исправлениями автора. Рукопись без даты, с неправильно переписанным заглавием драмы, с пропусками и ошибками; заключена в обложку с надписью рукою М. Л. Оболенской: «Свет и во тьме светит. Драма в 5-ти действиях. (Последняя версия)». 50 лл. 4°, исписанных с одной стороны. Начало: «[И] свет во тьме светит. Драма в 5-ти действиях. Действие 1. Сцена представляет». Конец: «я буду у себя (уходит)».

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Речь Николая II перед земскими представителями 17 января 1895 г. произвела на Толстого резко отрицательное впечатление, что явствует из его записи в Дневнике 29 января этого года: «Событие важное, которое, боюсь, для меня не останется без последствий, это дерзкая речь государя» (т. 53, стр. 4).

Толстой, живший зиму 1894-95 г. в Москве, проявлял большой интерес к происходившим событиям в связи с речью царя. Так, 19 января 1895 г. в дневнике С. А. Толстой записано, что у Толстого редактор «Русской мысли» В. А. Гольцев «читает тверской адрес и поданную новому государю петицию» («Дневники С. А. Толстой. 1891—1897», М. 1929, стр. 102); а 26 января: «Теперь второй час ночи. Левочка ушел на какое-то заседание, собранное кн. Дмитрием Шаховским, не знаю по поводу чего» (там же, стр. 103).

Толстой был на собрании, созванном по инициативе Д. И. Шаховского и состоявшем из представителей московской либеральной интеллигенции, где Толстого просили выступить в заграничной прессе от имени русской интеллигенции с протестом по поводу речи Николая II. Толстой, хотя и не отказывался исполнить просьбу собрания, «говорил, что его выступление не будет иметь желаемого эффекта, потому что протест с его стороны будет связан с той анархической позицией, которую ему приписывают, поэтому его голос не может получить значения протеста широких общественных кругов» (Д. И. Шаховской, «Толстой и русское освободительное движение» — «Минувшие годы» 1908, сентябрь, стр. 316).

29 января он записал в Дневнике: «Были на собрании Шаховского. Напрасно были. Всё глупо и очевидно, что организация только парализует силы частных людей» (т. 53, стр. 4).

Однако событие 17 января глубоко затронуло Толстого. 12 марта он сообщал Д. А. Хилкову: «Недавно я совсем было хотел написать письмо Николаю по случаю его речи земствам, но почувствовал, что руководило мною не доброе чувство, а, с одной стороны, раздражение, а, с другой, желание вызвать на гонение и оставил.... Может быть, так и не нужно, а может быть, придет случай и время, когда потребуется» (т. 68).

Из организации общественного протеста ничего не вышло. Единственным протестом русского общества против «неприличного поведения молодого царя» было анонимное открытое письмо к нему, изданное на гектографе в Петербурге и получившее широкое распространение в Москве и в других городах России. После оно было перепечатано за границей. Некто Карл Грунский (немецкий журналист), прочитав это письмо в немецких газетах, письменно обратился к Толстому 8 марта, спрашивая его, не он ли автор этого письма. Толстой отвечал ему 12 марта 1895 г.:

«Письмо Николаю II написано не мною. Письмо очень хорошее. Оно очень верно было передано в немецких газетах. Я не знаю автора письма. Автор же его не я уже потому, что я всегда подписываю то, что пишу» (т. 68).

27 марта 1895 г. Толстой оставляет в своем Дневнике запись, свидетельствующую о его намерении написать статью о взаимоотношениях русского общества и царя. Эта запись содержит в себе мысли, получившие затем подробное развитие в его статье о событии 17 января:

«Наследственность царей доказывает то, что нам не нужны их достоинства.... Безумие наследственности властителей подобно тому, чтобы вручить управление кораблем сыну или внучатному племяннику хорошего капитана» (т. 53, стр. 17—18). А в записи Дневника 10 апреля Толстой уже высказывает сильное желание написать свою предполагаемую статью: «Ужасно задирает меня написать об отношении общества к царю, объяснив это ложью перед старым [царем], но болезнь и слабость Сони задерживает» (т. 53, стр. 21).

Начало работы над статьей Толстой отметил в дневниковой записи 7 мая: «За эти два дня было то же.... Начал писать о 17 января. Но без entrain¹⁷⁹ и не пошло дальше» (т. 53, стр. 30).

Сохранился целиком автограф — первая, черновая, редакция статьи (см. описание рук. № 1). Автограф был написан в несколько приемов. В процессе работы Толстой из статьи исключил, безусловно по цензурным соображениям, отрывок о воспитании Николая II (см. вариант № 2). На третьей рукописи Толстой прервал свою работу над статьей и к продолжению ее более не возвращался.

Статья Толстого осталась неотделанной и при его жизни в печати не появлялась. Впервые была опубликована В. Г. Чертковым в 1917 г. в газете «Утро России» в №«№ 134 и 136 от 1 и 3 июня под заглавием «Бессмысленные мечтания».

В том же году под тем же заглавием была издана отдельной брошюрой (перепечатка из «Утра России»): Лев Толстой, «Бессмысленные мечтания», изд. «Набат», М. 1917. Тогда же была напечатана отдельной брошюрой книгоиздательством «Воля», без указания года.

В первопечатном тексте были введены две конъектуры без оговорки редакции: 1) вписана речь Николая II согласно помете Толстого в последней рукописи: «Вписать речь»; 2) после речи Николая II в сноске был помещен следующий отрывок:

«В официальном отчете в сообщении «Российского телеграфного агентства» сказано:

«Слова государя императора были покрыты восторженными «ура» присутствовавших, долгое время оглашавшими залы...

По окончании принесения поздравлений их величества отбыли во внутренние покои в пятом часу. Губернские предводители дворянства, уездные предводители и дворяне, входившие в состав депутаций, из дворца отбыли в Казанский собор, где отслужили благодарственное молебствие по случаю знаменательных слов его величества, высказанных при принесении поздравлений депутациями. Л. Т.».

В рукописях этого отрывка нет. Стоящие под ним инициалы «Л. Т.» можно объяснить исключительно небрежностью редакции газеты «Утро России». Издательство «Набат», выпуская статью брошюрой, этот отрывок напечатало без инициалов «Л. Т.».

В первопечатном тексте в сноске был помещен текст из черновика (рук. № 1) о воспитании Николая II (от слов: «Кто же такой этот молодой человек», кончая: «едва ли не 0,9 всех государей» (см. вар. № 2). В настоящем издании этот отрывок не включается в окончательный текст, как и другие отрывки, взятые В. Г. Чертковым из черновиков, помеченные Толстым словом «пр[опустить]».

В настоящем издании статья печатается по последней рукописи (№ 3) с заглавием, данным статье В. Г. Чертковым.

Первая конъектура первого издания, согласно воле Толстого, вводится в текст, но дополняемый текст речи Николая II заключается в прямые скобки. Вторая конъектура первого издания, как не оправдываемая рукописями, не принимается.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Автограф. 11 лл. 4° и 1 л. почтового формата, исписанных, кроме л. 7, с обеих сторон. Черновая редакция статьи без заглавия и без даты. Начало: «17 января нынешнего». Конец: «без противодействия».

Извлекаются варианты №№ 1 и 2.

2. Копия с автографа рукой М. Л. Толстой с большими исправлениями автора. Заглавия нет. Первоначально рукопись содержала 21 лл. 4°. После переработки большая часть листов переложена в следующую рукопись. В данной рукописи осталось 3 лл. 4° и 2 отрезка. Начало: «Положение это действительно совершенно бессмысленно». Конец: <«и таковы мы все»>.

3. Рукопись, составленная из переложенных листов из рук. № 2 и копий с оставшихся в ней листов. Полный текст всей статьи с исправлениями рукой Толстого. 23 лл. 4° (из них 2 лл. с наклейками) и 1 отрезок.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

Статья Толстого «К итальянцам» была откликом на войну Италии с Абиссинией в 1895—1896 гг. Эта захватническая война, затеянная итальянским правительством Криспи против Абиссинии с целью расширения своих колониальных владений в Африке, окончилась поражением итальянских войск. 1 марта 1896 г. негус под Адуа разгромил итальянскую армию, руководимую генералом Баратьери. Оставшиеся в живых итальянские солдаты и офицеры в панике бежали с поля сражения. Катастрофа, постигшая итальянскую армию под Адуа, послужила причиной падения правительства Криспи и отказа Италии на многие годы от своих захватнических планов по отношению к Абиссинии.

Вскоре после разгрома итальянских войск в Абиссинии, 6 марта, Толстой записал в Дневник: «...начал и бросил письмо итальянцам» (т. 53, стр. 83). Эта запись является единственным свидетельством о работе Толстого над публикуемой статьей, оставшейся незаконченной и при жизни автора ненапечатанной.

Выдержки из письма «К итальянцам» впервые напечатаны в газетной статье: «Лев Толстой об итало-абиссинской войне 1894—1896 гг.» («Известия ЦИК СССР», № 232 от 4 октября 1935 г.).

В настоящем издании статья печатается по автографу — 8 лл. 4°, заключенных в обложку с надписью чернилами рукою С. А. Толстой: «К итальянцам» и ее пометой: «Переписано». Сохранилась копия с автографа рукой А. П. Иванова (с ошибками), которая Толстым не исправлялась.

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

Студенческие волнения в России всегда привлекали к себе внимание Толстого.

С особым интересом Толстой отнесся к студенческому движению 1899 г., которое началось с волнений в Петербургском университете. 8 февраля студенты, оскорбленные объявлением ректора, грозившим им в случае нарушения порядка во время университетского акта разными репрессиями, сорвали со стен это объявление и освистали ректора проф. Сергеевича. За это над ними полицией была учинена жестокая расправа. Студенты объявили коллективный протест. Вскоре к студентам Петербургского университета стали присоединяться учащиеся других высших учебных заведений, и студенческими волнениями в 1899 г. были охвачены 30 высших учебных заведений России с тридцатитысячным составом учащихся.

Это движение встретило в Толстом «самое живое сочувствие».¹⁸⁰ Он «поражался организованностью движения и той связью, которая установилась между учебными заведениями различных городов. Ему нравилось чувство товарищества, которое побуждало к протесту».¹⁸¹

Представители московского и петербургского студенчества приезжали к Толстому, чтобы просить его выступить в защиту студенчества.

21 февраля 1899 г. Толстой записал в Дневник: «Студенческая стачка. Они всё меня втягивают. Я советую им держаться пассивно, но писать письма им не имею охоты» (т. 53, стр. 219).

Вскоре после опубликованного 2 апреля 1899 г. правительственного сообщения о студенческих беспорядках Толстой стал писать статью и набросал в черновом виде ее начало. Дальше этого работа не пошла, и статья осталась незаконченной. Однако Толстой пристально следил за студенческим движением. Он собирал материалы о нем и пересылал их

В. Г. Черткову и П. И. Бирюкову, жившим в то время за границей.

Студенческие волнения 1899 г., носившие вначале академический характер, превратились затем в политический протест русского студенчества против правительственного произвола. Для расправы со студенчеством 29 июля 1899 г. были «высочайше» утверждены выработанные правительством «временные правила об отбывании воинской повинности воспитанниками высших учебных заведений, удаляемыми из сих заведений за учинение скопом беспорядков». Об этих правилах в 1901 г. написал статью В. И. Ленин под заглавием «Отдача в солдаты 183-х студентов».¹⁸²

«Правительство, — писал Ленин в этой статье, — делает вызов всем, в ком осталось еще чувство порядочности, объявляя протестовавших против произвола студентов простыми дебоширами».

По получении от П. И. Бирюкова первого номера его журнала «Свободная мысль» (Женева, № 1, август 1899 г.) Толстой, оценив заметку «Университетские волнения» тройкой по пятибалльной системе, 1 августа 1899 г. написал ему по поводу нее: «Надо бы больше. Нынче в газетах о том, что в солдаты забирать.... Всё как нарочно делают, чтобы раздразнить. И нынче же новая форма присяги. Руки чешутся писать обо многом в форме статей. Да надо кончать «Воскресение» (т. 72, стр. 164).

В декабре 1899 г. Чертков выпустил в Англии сборник «Студенческое движение 1899 года». В виде послесловия в этом сборнике была напечатана его статья «По поводу студенческого движения». Перед печатанием Чертков присылал ее Толстому на просмотр. Толстой редактировал эту статью. В этой статье Чертков высказывал не только свою точку зрения, но и отразил мнение Толстого. Это подтверждается письмом Толстого от 15 декабря 1899 г. к Черткову: «Статья очень хороша, по крайней мере мне очень понравилась, выразив то самое, что я думал об этом предмете. Я изменил только несколько слов. В некоторых местах.... я бы смягчил выражения» (т. 88). Впервые статья Толстого опубликована с ошибками в «Литературном наследстве» (№ 37-38, М. 1939, стр. 656—657). В настоящем издании статья печатается по рукописи (2 лл. F⁰).