ДНЕВНИК

[2 января. Я. П.] Пропустилъ два дни. Нынче 2-е 1910.

Вчера все, какъ обыкновенно. Опять поправлялъ Сонъ. Уѣхали Ландовск[и]. Ѣздилъ верхомъ. Былъ у М[арьи] А[лександровны] и Буланже. Не переставая стыдно за свою жизнь. Въ смыслѣ воздержанія отъ недобрыхъ чувствъ хоть немного двигаюсь.

Димочка пріѣхалъ проститься. Длинное дѣловое письмо отъ Ч[ерткова]. Не успѣлъ отвѣтить. Вечеромъ разговоръ о зем[лѣ] съ Сер[ежей]. У всѣхъ у нихъ свои теоріи. Игралъ съ милымъ Адамычемъ въ шахм[аты] и карты.

[1]Третьяго дня, 31. Утромъ, кажется, что то поправлялъ. Ѣздилъ въ волостн[ое] правленіе. Народъ негодуетъ. Ландовски нѣсколько тяжелы, но онъ понравился мнѣ. Пріѣх[алъ] вечеромъ Олсуфьевъ. Встрѣ[ча] новаго года съ безумной роскошью мучитель[на] и сама собой, и своимъ участіемъ.

2-е Я. 1910. Ходилъ по прекрасной погодѣ. Привезли больную жалкую женщи[ну] послѣ родовъ. Дѣти, голодъ. Охъ, тяжело. Сажусь за письма и кофе. Пріѣхалъ Франц[узъ] Marchand. Говор[илъ] съ нимъ горячо, отвѣчая на вопросы. Поправля[лъ] Сонъ. Ѣздилъ верхомъ съ Душаномъ. Обычный вечеръ и фр[анцузъ].

3 Я. 1910. Здоровъ. Интересн[ыя], хорошія письма. Поправлялъ Народн[ую] бѣдноту и Сонъ. Письма. Ѣздилъ съ Олс[уфьевымъ] верхомъ. Онъ православный изъ приличія, и потому съ горячност[ью] защищаетъ. Да, если религія не на 1-мъ мѣстѣ, она на послѣднемъ. Отстаиваютъ горячо только неподвижную, т. е. религію довѣрія.

Вечеръ ничего особеннаго. Скучно.

4 Ян. Грустно, тоскливо, но добродушно. Хочется плакать. Молюсь. Опять поправлялъ Сонъ. Не знаю, хорошо ли, но нужно. Письма, отвѣчалъ мало. Ѣздилъ верхомъ одинъ. Оч[ень] грустно. Оч[ень] чужды окружающіе. Думалъ объ отношеніяхъ къ людямъ нашего міра, нерелигіознымъ. Въ родѣ какъ къ животнымъ. Любить, жалѣть, но не входить въ духовное общеніе. Такое общеніе вызываетъ недобрыя чувства. Они не понимаютъ и съ своимъ непониманіемъ и самоувѣренностью, употребляя разумъ на затемненіе истины, оспаривая истину и добро, завлекаютъ въ недобрыя чувства.

Не умѣю сказать, но чувствую, что нужно выработать въ себѣ особенное отношеніе къ этимъ людямъ, чтобы не нарушать любовь къ нимъ.

Иду обѣдать. Г[оспо]ди, помоги мнѣ быть съ Тобой, не переставая сознавать себя только твоимъ работникомъ.

Вечеромъ Сер[ежа] хорошо разсказывалъ про переселеніе Духоб[оровъ]. Опять ряженые и пляска. Читалъ пустяки, игралъ въ карты. Написалъ отвѣты на вопросы Соловова.

5 Ян. Рано проснулся. Ходилъ по саду. Все тяжелѣе и тяжелѣе становится видѣть рабовъ, работающихъ на нашу семью. Старался помнить молитву при общеніи съ людьми. Пріѣхали милые Николаевъ и Абрикосовъ, и я оч[ень] радъ имъ. Поговорилъ съ Ник[олаевымъ]. Абрикос[овъ] полонъ духовн[ой] жизни. Получилъ много писемъ. Писалъ отвѣты Шмиту и Магометанину изъ Самары. Больше ничего не дѣлалъ. Все грустно.

Иду обѣдать. Вечеромъ читалъ Сонъ всему обществу. Много возраженій. Но я думаю, что хорошо. Винтъ, и все грустно и стыдно.

6 Ян. Много писемъ, мало интересныхъ. Пріѣхалъ кинематографъ. Немного поправилъ Сонъ и Бѣдноту и рѣш[илъ] послать Ч[ерткову], какъ есть. Вообще надо перестать и писать и заботиться о писанномъ. Вчера б[ылъ] Еврей, требовавшій изложеніе, сжатое смысла жизни. Все, что я ему говорилъ — не то, все это субъективно, нужно объективно, на основаніи «эволюціи». Удивительна глупость, тупоуміе, вкусившихъ учености.

Ничего не записалъ. Все такъ же, еще больше, чѣмъ вчера, стыдно и грустно. Ѣздилъ съ Душ[аномъ] верхомъ. Саша нагрешила съ С[оней]. Иду обѣдать.

Вечеромъ скучный кинематографъ. Винтъ.

7 Ян. Душевное состояніе немного лучше. Нѣтъ безпомощной тоски, есть только не перестающій стыдъ передъ народомъ. Неужели такъ и кончу жизнь въ этомъ постыдномъ состояніи? Г[оспо]ди, помоги мнѣ, знаю, чтò во мнѣ; во мнѣ и помоги мнѣ. Поздно всталъ. Пошелъ навстрѣчу санямъ съ Козлов[ки]. Кинематогр[афщики] снимали. Это ничего. Тутъ были и нищіе, и просители, и тоже ничего. Но по дорогѣ встрѣтились трое хорошо одѣтыхъ, просили подать. Я забылъ про Бога и отказалъ. И когда вспомнилъ, уже поздно было. Хорошо поговорилъ съ жалкимъ, оборваннымъ юношей изъ Пирогова. Встрѣтилъ Сашу и В[арю], и опять кинемат[ографъ]. Думалъ:

1) Особенно ясно почувствовалъ то, что зналъ давно: то, что каждый сознаетъ свое «я» такъ же, какъ я свое. Это кажется оч[ень] просто, а для меня это б[ыло] и оч[ень] ново, и особенно, необыкновенно важно. Только бы всегда помнить объ этомъ. Если только помнить, то конецъ всякому осужденію, не говорю ужъ, непріятному другому, поступку.

2) [2]Это важно, главное п[отому], ч[то] если хоть не сознаешь, но живо воображаешь другое «я», какъ свое, то сознаешь и то, что всякое другое «я» самое коренное «я», есть не только такое же, какъ мое, но оно одно и тоже.

3) Важно такое сознаніе чужаго я, какъ своего, для блага человѣка, п[отому] ч[то], признавая чужое «я»[3] такимъ же, какъ свое, можешь дѣлать благо нетолько одному своему «я», но и всѣмъ другимъ.

4) Любовь есть ничто иное, какъ только признаніе другихъ я — собою.

Прочелъ письма. Одно — непріятное по выражаемому согласію въ убѣжденіяхъ, съ просьбой 500 р. для распространения христіанства. Ничего не хочет[ся] писать. Теперь 1-й часъ.

Такъ ничего и не дѣлалъ. Ѣздилъ съ Душ[аномъ]. Былъ Егоръ Павл[овичъ] изъ Ясенковъ. О покуп[кѣ] крестьянами земли. Обѣдъ, милый Булы[гинъ]. Простил[ся] съ Олсуф[ьевымъ.] Кинематографъ опять. Скучно. И сдѣлалась слабость, пора на покой.

8 Ян. Оправилс[я], но оч[ень] слабъ. Крестьянинъ Волынск[ой] губ. хочетъ быть книгоношей. Да, хотѣлось бы въ пустыню. Письмо отъ Гус[ева] хорошее, и С[ашѣ] отъ Ч[ерткова]. Какіе они оба.... ну, да все хорошо, что хорошо кончается. А письмо Ч[ерткова] такое сердечное и серьезное. И С[аша] можетъ понять и почувствовать то, что онъ говор[итъ] о главномъ, независимомъ отъ моей личности. Дай Богъ. Только отвѣтилъ кое какія письма. Началъ писать о податяхъ, да бросилъ: не хотѣлось. Ходилъ, гулялъ. Теперь 5-й часъ, ложусь на постель.

Вечеромъ читалъ интересный альманахъ Coenobium — интересный тѣмъ, что чувствуется недовольство своимъ духовнымъ состояніемъ всѣхъ болѣе или менѣе передовыхъ людей. Вечеромъ винтъ. Вчера не писалъ.

9 Ян. Утро, всталъ оч[ень] рано и написалъ прибавленіе къ письму Шмиту о наукѣ. Потомъ письма, потомъ кончилъ о подат[яхъ], порядочно. Вечеромъ читалъ.

10 Янв. Сегодня всталъ рано, опять написалъ прибавленіе къ письму Шм[итту] объ астрономіи. Пошелъ гулять. Все не могу вспомнить о признаніи «я» въ томъ человѣкѣ, съ к[оторымъ] сходиться: забылъ съ Дем[инской] женщиной. Вспомнилъ потомъ. Сажусь за кофе и работу. 11-й часъ.

Прочелъ и отвѣтилъ письма. Много недобрыхъ. Немного перечиталъ 2-й и 3-й Д[ень] въ Д[еревнѣ]. — Записать оч[ень] важное.

1) Думалъ о томъ, какъ необходимо проповѣдывать людямъ любовь равную ко ВСѢМЪ, къ неграмъ, дикимъ, къ врагамъ, п[отому] ч[то] не проповѣдуй этого, не будетъ и не мож[етъ] быть освобожденія отъ зла, будетъ самое естественное: свое отечество, свой народъ, защита его, войско, война. А будетъ войско, война, то нѣтъ предѣловъ злу.

Для жизни необходимъ идеалъ. А идеалъ — только тогда идеалъ, когда онъ СОВЕРШЕНСТВО. Направленіе только тогда можетъ быть указано, когда оно указывается математически, не существующей въ дѣйствительности, прямой.

11 Янв. Всталъ поздно. Сонливость и недовольство собой. Просители. Жаров[ой] отказалъ. Помнилъ, но не могъ удовлетворить. Мало интересныя письма. Ѣздилъ опять на телефонъ къ поручику. Читалъ «Соеnobium». Много хороша[го], и мысль хороша. Вездѣ религісзно[е] пробужденіе. Игралъ весело. Сейчасъ ложусь спать.

12 Ян. Мало спалъ. И умственно бодръ. Пріѣхалъ Наживинъ. Онъ мнѣ пріятенъ. M[apья] А[лександровна] и Бул[анже]. Письма неинтересн[ыя]. Поправилъ 2 и 3 день. Ѣздилъ немного верх[омъ]. Согрѣшилъ съ бабой издалека — отказалъ. Обѣдъ и вечеръ пріятно и дѣльн[о], и съ Нажив[инымъ], и съ Буланже. Булан[же] о Буддѣ прекрасно. Записать что то есть, но до завтра. С[аша] съ Душ[аномъ] въ Тулѣ на концертѣ.

13 Ян. Обычныя письма. Перечиталъ всѣ Три дня. И, кажется, кончу. Ѣздилъ верхомъ съ Филиппомъ. Иду обѣдать. Надо записать кое что. Баба, у к[оторой] мужъ уби[лъ] ея насильника.

1) Не анархизмъ то ученіе, к[оторымъ] я живу. А исполненіе вѣчнаго закона, не допускающаго насилія и участія въ немъ. Послѣдствія же будетъ или анархизмъ, или, напротивъ, рабство подъ игомъ японца или нѣмца? Этого я не знаю и не хочу знать.

2) Комета захватитъ землю и уничтожитъ міръ, уничтожитъ всѣ матеріальныя послѣдствія моей и всякой дѣятельности. Пускай. Это показываетъ только то, ч[то] всякая матеріальная дѣятельность, имѣющая предполагаемыя матеріальныя послѣдствія, безсмысленна. Осмысленна одна дѣятельность духовная для исполненія вложеннаго стремленія — закона. Какія будутъ послѣдствія этой дѣятельности — не знаю, да и не могу предполагать, п[отому] ч[то] они — послѣдствія — всѣ временныя, а духовная дѣятельность безвременна, но знаю, что только одна эта дѣятельность осмысленна. (Надо еще подумать).

Иду обѣдать. Послѣ обѣда пошелъ къ Сашѣ, она больна. Кабы Саша не читала, написалъ бы ей пріятное. Взялъ у нея Горькаго. Читалъ. Оч[ень] плохо. Но, главное, нехорошо, что мнѣ эта ложная оцѣнка непріятна. Надо въ немъ видѣть одно хорошее. Весь вечеръ б[ылъ] оч[ень] слабъ.

1) Кромѣ молитвы обычной О[тче] Н[ашъ], Кр[уга] Чт[енія], На К[аждый] День, нужно еще молитву, соотвѣтствующую твоему духовному движенію. У меня послѣднія четыре постепенныя молитвы были:

1) [4]Ты, тотъ, к[оторый] во мнѣ, помоги мнѣ,

2) Помоги мнѣ быть съ Тобою,

3) Помоги[5] мнѣ сознавать себя только Твоимъ работникомъ,

4) Помоги[6] мнѣ при всякомъ общеніи съ человѣкомъ видѣть себя въ немъ.

14 Янв. Всталъ рано, гулялъ и хорошо думалъ, а именно, Записать:

1) Человѣку дано одно дѣло: расти духовно. Думать о послѣдствіяхъ только вредно для исполненія призванія и для неизвѣстнаго, творящагося нами дѣла и даже для видимыхъ нами послѣдствій.[7] «И не надеженъ для Ц[арства] Б[ожія] взявш[ійся] за плугъ и оглядывающійся назадъ».

Наше положеніе въ жизни можно сравнить съ положеніемъ лошади или вообще запряженнаго животнаго. Животному свойственно двигать, итти впередъ; то же и человѣку въ духовномъ совершенствованiи. Животное запряж[ено] и, хочетъ не хочетъ, если движется, то движетъ и то, что связано съ нимъ, хоть и не знаетъ, что и какъ. Тоже и человѣкъ своимъ нравственнымъ ростомъ движетъ за собой и что то еще. (Кое что онъ видитъ. Онъ видитъ иногда, какъ его движенія содѣйствуютъ движен[iю] другихъ). Отъ этого то не страшна комета. Все, что сдѣлано въ духовн[омъ] мірѣ, неразрушимо разрушеніемъ матеріальныхъ предметовъ.

2) Все яснѣе и яснѣе представляет[ся] значеніе жизни въ настоящемъ. Жизнь,[8] т. е. усиліе мое только въ настоящемъ. А настоящее[9] духовно и потому внѣ времени.[10] Воспоминаніе о прошедшемъ и представленіе о будущемъ суть только средства руководства въ настоящ[емъ]. (Нехорошо, а когда думалось, казалось хорошо).

Теперь 11-й часъ, сажусь за письма и работу. Какую не знаю. Началъ немного исправлять Н[а] К[аждый] Д[ень]. Ѣздилъ съ Душаномъ. Вечеръ съ Булыгинымъ. Говорилъ съ Сереж[ей]. Онъ согласился со мной о Богѣ въ людяхъ. Нездоровится. Желудокъ.

15 Янв. Все такъ же нездоровится. Письма мало интересн[ыя] и работа надъ Н[а] К[аждый] Д[ень]. Сдѣлалъ кое какъ 5 или 6 дней. Никуда не ѣздилъ. Немного походилъ. Записать:

1) [11]Живо вспомнилъ о томъ, что сознаю себя совершенно такимъ сейчасъ, 81-го года, какимъ сознавалъ себя, свое я, 5, 6 лѣтъ. Сознаніе неподвижно. Отъ этого только и есть то движеніе, к[оторое] мы называемъ временемъ. Если время идетъ, то должно быть то, чтò стоитъ. Стоитъ сознаніе моего «я». Хотѣлось бы сказать тоже и о веществѣ и пространствѣ: если есть что либо въ пространствѣ, то должно быть что либо невещественное, непространственное. Не знаю еще насколь[ко] можно сказать послѣднее.

Иду обѣдать. Вечеромъ ничего особенн[аго].

16 Янв. Проснулся бодро и рѣшилъ ѣхать въ Тулу на судъ. Прочелъ письма и немного отвѣтилъ. И поѣхалъ. Сначала судъ крестьянъ, адвокаты, судьи, солдаты, свидѣтели. Все оч[ень] ново для меня. Потомъ судъ надъ политическимъ. Обвиненіе за то, что онъ читалъ и распространялъ самоотверженно болѣе справедливыя и здравыя мысли объ устройст[вѣ] жизни, чѣмъ то, к[оторое] существуетъ. Оч[ень] жалко его. Народъ собрал[ся] меня смотр[ѣть], но, слава Бога, немного. Присяга взволновала меня. Чуть удержался, чтобы не сказать, что это насмѣшка надъ Христомъ. Сердце сжалось и отъ того промолчалъ. Дорогой съ Душ[аномъ] хорошо говорили о Масарикѣ. Вечеромъ отдохнулъ и не могу удержаться отъ [радости по поводу] выхода въ Одессѣ Кр[уга] Чт[енія]. Теперь 9 часовъ. — Записать нечего.

17 Ян. Пропустилъ. Былъ цѣлый день въ мрачномъ духѣ, пріѣхалъ Булгаковъ съ письмомъ и порученіями Ч[ерткова]. Ничего не могъ дѣлать. Ѣздилъ со всѣми дѣтьми по Засѣкѣ, М[арья] А[лександровна], Буланже.

18 Я. Еще мрачнѣе. Обидѣлъ тульскую попрошайку. Кромѣ писемъ написалъ кое какъ дней 8 или 9 и переговорилъ съ Булг[аковымъ]. Хорошо только одно: ч[тò] я самъ себѣ гадокъ и противенъ, и знаю, что того и стóю. Теперь 5-й часъ. Вечеромъ ничего особеннаго.

19 Янв. Всталъ бодрѣе. Гуляя, думалъ о томъ, что хорошо бы б[ыло] завести опять школу: передавать то, что знаю о вѣрѣ и самому себя провѣрять. Потомъ письма мало интересн[ыя], и недурно сдѣлалъ дни до 20-го. Ѣздилъ съ Тан[ей], Сашей и дѣтьми на свой кругъ по Засѣкѣ. Была трогательная дама изъ Севастоп[оля]. Я не дурно говорилъ съ ней, сказалъ, что могъ. Теперь 5-й часъ.

Вечеръ какъ обыкновенно. Немного занялся Н[а] К[аждый] Д[ень].

20 Ян. Мало спалъ. Не одѣваясь, работалъ надъ Н[а] К[аждый] Д[ень]. Походилъ. Жалкіе просители. Письма, — отъ К[узминскаго] глупое и гадкое. Къ стыду своему долго не могъ побѣдить недобраго чувства. Кончилъ Н[а] К[аждый] Д[ень]. Была жалкая солдатка. Далъ ситца. Потомъ верхомъ. Был Б. Чтото мнѣ неловко съ нимъ. На душѣ нехорошо — не добро. Борюсь. Хорошо, что продолжаю быть гадокъ самъ себѣ. Иду обѣдать.[12]

21[13]Января 1910 г. Я. П. 1) Чѣмъ опредѣленнѣе и рѣшительнѣе рѣшаются вопросы о неизвѣстномъ, о душѣ, о Богѣ, о будущей жизни, тѣмъ неопредѣленнѣе и нерѣшительнѣе отношеніе къ вопросамъ нравственнымъ, къ вопросамъ жизни.

2) Нѣтъ болѣе распространеннаго суевѣрія, какъ то, что человѣкъ съ его тѣломъ есть нѣчто реальное. Человѣкъ есть только центръ сознанія, воспринимающаго впечатлѣнія.

3) Пространство и матерія, время и движеніе, а также и число суть понятія, которыя мы не имѣемъ права относить къ явленіямъ внѣвременнымъ и внѣпространственнымъ, какъ душа, Богъ.... Нельзя говорить про Бога, что Онъ одинъ или три (число), или про душу, что она будетъ, или «на томъ свѣтѣ».

Все это понятія пространственныя или временныя, и потому, относимыя къ внѣпространственному и внѣвременному, не имѣютъ никакого смысла.

4) Мы говоримъ о жизни души послѣ смерти. Но если душа будетъ жить послѣ смерти, то она должна была жить и до жизни. Однобокая вѣчность есть безсмыслица.

21[14] Янв. Проснулся съ страннымъ чувствомъ, ничего не помню, такъ что не узналъ дѣтей. Болѣла голова и большая слабость. Ничего не могъ дѣлать, но думалось хорошо о близкой смерти и кое что записалъ. Были три Бул: — гаковъ, — ыгинъ, — анже. Много спалъ и нынче

22[15] Янв. немного получше, по крайней мѣрѣ, память возвратилась.[16] Была жалкая дѣвушка и Андрюша. Читалъ интересныя письма и многія отвѣтилъ. Особенно одно замечательное, несмотря на ужасающую безграмотность, глубиной и серіезностью мысли человѣка, явно отрицающаго уже всё, вслѣдствіе явно ложныхъ религіозныхъ утвержденій,[17] принятыхъ имъ прежде. Иду обѣдать.[18]

Вечеромъ чувствовалъ себя лучше. Немного поправлялъ Н[а] К[аждый] Д[ень].

23 Я. Проснулся совсѣмъ здоровъ, если бы не изжога и запоръ. Ходилъ по саду немного. Милый Сер [ежа] Булыгинъ написалъ оч[ень] умно и серьезно свои мысли о Богѣ, вызванныя нашимъ разговоромъ. Только хотѣлъ сѣсть за письма, пріѣхалъ Бар[онъ]. Деликатный человѣкъ, и скоро уѣхалъ. Письма. Много интересныхъ. Одцо отъ Тотом[іанца] опять о кооперативахъ. Отвѣтилъ плохо ему и Голицыну. Душанъ все больше и больше привлекаетъ меня своей серьезностью, умомъ, знаніемъ, добротой. Только къ 2-мъ часамъ успѣлъ кончить письма. Взял[ся] за Н[а] К[аждый] Д[ень], немного поработалъ. Но чѣмъ больше занимаюсь этимъ, тѣмъ это все дѣло мнѣ противнее. Надо скорѣе освободиться, признавъ, то, что все это глупо и ненужно. Чувствую себя и тѣлесно и духовно хорошо. Иду обѣдать. Послѣ обѣда работалъ надъ опротивѣвшимъ мнѣ Н[а] К[аждый] Д[ень]. Винтъ.

24 Я. Спалъ мало. Записалъ кое что въ постели. Написалъ письма. Потомъ немного Н[а] К[аждый] Д[ень]. Ходилъ и утромъ и въ полдень. Думалъ хорошо о «настоящемъ». Еще не готово. Записать:

1) Если серьезно подумать о жизни своей и всего міра, то нельзя не признать, что есть НѢЧТО такое, что его знать никакъ нельзя, то также нельзя не признавать особенно, п[отому] ч[то] это Нѣчто одно и тоже, и въ моей душѣ, и въ самомъ себѣ. (Казалось чѣмъ-то новымъ, а вышло то, ч[то] въ зубахъ навязло).

2) Умирая, можно сказать только то, что спокоенъ, п[отому] ч[то] знаю, что иду къ Тому отъ Кого пришелъ. (Еще хуже).

3) Думалъ о томъ, что какая бы хорошая, нужная и великой важности работа была бы — народный самоучитель, съ правильнымъ распредѣленіемъ знаній по ихъ важности и нужности.

25 Я. Былъ вчера Илюша. Слава Б[огу], б[ыло] съ нимъ хорошо. Они становятся жалки мнѣ. Нельзя требовать того, чего нѣтъ. Утро какъ обыкновенно: письма. А писать ничего не могу. И хочется, но нѣтъ упорства, сосредоточенности. Особенно живо думалъ о жизни внѣвременной въ настоящемъ, посвященной одной любви. Кое что изъ этой мысли отзывается и на жизни. 4-й часъ, иду гулять. На душѣ хорошо, но также гадокъ самъ себѣ, чему[19] не могу не быть радъ.

Вечеромъ пришли Булг[аковъ] и милый Скипетровъ, и хорошо бесѣдовали. Буланже читалъ оч[ень] хорошую работу о Буддѣ. Пріѣхалъ Сережа. Веч[еръ], какъ обыкновенно. — На душѣ хорошо.

26 Ян. Всталъ рано. Гулялъ. Записать:

1) Мы привыкли представлять, мож[етъ] быть и не можемъ не представлять себѣ Бога и будущую жизнь, но можно притти къ тѣмъ же выводамъ, къ к[оторымъ] приводитъ представленіе о Б[огѣ] и будущ[ей] жизни, и безъ это[го] представленія.[20] Разумъ,[21] опытъ и внутренн[ее] чувство влекутъ, и даже опредѣльнее къ тому же самому, чего требуетъ представленіе Б[ога] и будущей жиз[ни].

Мнѣ показалось это оч[ень] важнымъ и требующимъ ясного изложенія.

Занимался Н[а] К[аждый] Д[ень]. Ѣздилъ верхомъ. Во время обѣда пріѣхалъ Сергѣен[ко] съ грамофономъ. Мнѣ б[ыло] непріятно. Да, забылъ: были интересныя письма. Потомъ Андр[юша] съ женой. Я держал[ся] безъ усилія хорошо, любовно съ ними. Цѣлый вечеръ грамофонъ.

[28 января.] 27 и 28 Я. Спалъ хорошо. Ходилъ гулять. Сажусь за кофе и письма. Поправлялъ Н[а] К[аждый] Д[ень]. Почти кончилъ. Оч[ень] недоволенъ. Вчера, кажется, б[ыло] письмо отъ Ч[ерткова] съ исправленіемъ Сна. Какъ хорошо! Ѣздилъ съ Душаномъ. Хорошія, какъ всегда, письма. Буланже, хорошая мысль о самоучителѣ, но надо подумать. Вечеръ, какъ обыкновен[но]. С[офья] А[ндреевна] уѣхала въ Москву. Слава Богу, хорошо.

29 Я. Не охота мыслить. Ходилъ утромъ на шоссе, бесѣдовалъ съ Серг[ѣемъ] Цвѣтковымъ. Дома пропасть писемъ. Чудное письмо отъ Смирно[ва], отказавшагося. Докончилъ послѣдніе дни Н[а] К[аждый] Д[ень]. Отвѣтилъ письма. Ничего не хочется работать. Записать:

1) Во всякаго рода занятіяхъ важно[22] умѣть останавливаться передъ тѣмъ, чего не знаешь, а не думать, что знаешь то, чего не знаешь. Но важнѣе всего это воздержаніе отъ мнимаго знанія въ дѣлѣ религіи, вѣры. Все безуміе религіозныхъ суевѣрій — только отъ этого невоздержанія.

Ѣздилъ верхомъ[23] къ Телятинскимъ. Грауберг[еръ] и Токаревъ. Вечеръ какъ обыкн[овенно].

30 Я. Утромъ встрѣтилъ на гуляньи Шанксъ. Началъ по письму Ив[ана] Ив[ановича] передѣлывать Н[а] К[аждый] Д[ень]. Хорошо работалъ. Письма мало интересн[ыя]. Пріѣх[али] Гр[аубергеръ] и Токаревъ. Токаревъ молокан[инъ] свободный. Хорошо говорилъ съ нимъ. Ѣздилъ съ Душаномъ. Вечеромъ Долгорук[овъ] съ библіотекой. Ложусь 12 ча[совъ].

31 Я. Утромъ Поша. Все такой же серьезный, простой, добрый. Пріѣхали корресп[ондентъ] и фотографъ. Я началъ новую работу для книжечекъ Н[а] К[аждый] Д[ень] и сдѣлалъ первую: О Вѣрѣ. Потомъ надо было итти въ библіотеку. Все очень выдуманно, ненужно и фальшиво. Рѣчь Долг[орукова], мужик[и], фотографія. Ѣздилъ съ Душ[аномъ]. Обѣдъ и вечеръ тяжело съ Долг[оруковымъ]. Зат[ѣмъ] Поша и Шанксъ. Шанксъ хоро[шо] разсказывал[а] про слѣпую глухонѣмую: когда ей разсказали про любовь, она сказала написала: yes it is so simple, it is what everybody feels towards every...[24] А о Богѣ она сказала: I knew it but did not know how to call it.[25]

Всѣ уѣха[ли].

1 Февр. Хорошо сплю, бодро всталъ, но поздно. Думалъ что то не совсѣмъ до конца, но оч[ень] важн[ое] и хорошее. Постараюсь вспомнить. Письма. Потомъ началъ Февр[аль] до 19-го. Ходилъ пѣшкомъ. Нехорошо обош[елся] съ женой убійцы. Спалъ. Иду обѣда[ть]. Вечеръ, какъ всегда. Не помню.

4 Февр. Странно, два дня пропустилъ.

2-го[26] писалъ, и распредѣлялъ конецъ 2-ой книжечки О Душѣ. Ѣздилъ верхомъ. Не б[ыло] важныхъ писемъ. Нѣчто о суевѣріяхъ. Вечеромъ, какъ обыкновен[но]. Пріѣхала С. Мамонова.

[27]3-го[28] пріѣха[ла] С[офья] А[ндреевна]. Пріятно. Писалъ 3-ю книж[ечку]: Д[ухъ] Б[ожій] во всѣхъ. Нехорошо. Однообразно. Но исправлю. Ѣздилъ къ сирота[мъ] и въ Озерки. Записать:

1) Какъ важно помнить, что требует[ся] отъ насъ не совершенство, a приближеніе къ нему во всемъ (такъ и въ моей теперешней работѣ), сколько можешь. Feci quod potui, faciant meliora potentes.[29] Это оч[ень] нужно помнить.

2) Если думать о будущемъ, то какъ же не думать о неизбѣжномъ будуще[мъ] — смерти. А никто не думаетъ. А надо и хорошо для души и даже утѣшительно думать о ней.

Сейчасъ пришелъ съ гулянья, сажусь за работу.

Довольно много работалъ 4-ую книж[ку] — Богъ. Ѣздилъ верхомъ. Оч[ень] дурно себя чувство[валъ], не обѣдалъ. Вечеръ какъ обыкн[овенно]. Читалъ, винтъ.

5 Февр. Много спалъ. Лучше, но тоже бездѣйствіе желудка. Заходилъ къ Душану въ лечебную. Завидно. Сдѣлалъ кое какъ 5-ую книжку: Любовь. Ходи[лъ] пѣшкомъ. Оч[ень] занимаетъ мысль высказать свою боль о жизни. Къ стыду б[ыло] непріятно письмо курсистки о «переведенномъ имуществѣ». Иду обѣдать.

[8 февраля.] Пропустилъ два дня. Нынче 8 Фев.[30]

Третьяго дня не помню. Знаю, что написалъ 6 книжку. Вчера былъ Шмельк[овъ] изъ Кавказа. Религіозн[ый] человѣкъ. Былъ Булыгинъ. Трогательное письмо отъ Фельтена. Нездоровится, но написалъ 7-ую кн[ижку]; кажется, будетъ хорошо. Нынче написалъ 8-ю. Будто бы моя статья оч[ень] глупая. Съ Сашей объясненіе, трогательное. Сейчасъ пріѣхалъ отъ М[арьи] А[лександровны], ложусь передъ обѣдомъ.

[11 февраля.] Опять пропустилъ два дня. Нынче 11 Фев.

Знаю только то, [что] за эти два дня былъ въ дурномъ духѣ. Но всетак[и] работалъ и оба дня писалъ, и нынче даже сдѣлалъ 2 дня. Былъ 3-го дня Буланже. Надо написать ему предисловіе къ Буддѣ. И еще много кое чего нужно. Главное же, все сильнѣе и сильнѣе просится наружу то страданіе отъ грѣховъ людски[хъ], — моихъ въ томъ числѣ, — раздѣляющихъ и мучающихъ людей. Нын[че] яснѣе всего думалъ объ этомъ въ видѣ «Записокъ Лакея». Какъ мог[ло] бы быть хорошо! Перечитывалъ Достоев[скаго], — не то.

[31]Въ домѣ всѣ больны: Дорикъ, мал[енькая] Таничка и Саша. Привѣтъ отъ d'Estournel'я, моя искалѣченная статья и ругат[ельныя] письма. С[офья] А[ндреевна] ѣдетъ въ Москву. Записать:

1) Забылъ, ч[то] нынче важное думалъ о Богѣ и вѣрѣ.

2) Если время идетъ, то что-нибудь стоитъ. Стоитъ сознаніе моего «я». Если есть вещество въ пространствѣ, то должно быть что либо внѣ пространства. Опять мое сознаніе.

3) Какъ въ вещественномъ мірѣ все ко всему притягивается, такъ и въ мірѣ духовномъ.[32]

Вчера и 3-го дня ѣздилъ верхомъ, нынче не поѣхалъ. Теперь 5-й часъ, пойду похожу.

Очень живо[33] чувствовалъ благодѣтельность для жизни мысли о ежеминутной возможности смерти.

С[офья] А[ндреевна] уѣхала. Я говорилъ ей вчера о моемъ желаніи и[34] непріятн[ости] за то, что Книги для чтенія продаются дорого; она стала говорить, что у нея ничего не останется, и рѣшительно отказала.

[35]Пріѣзжалъ докторъ; всѣ больны. С[офья] А[ндреевна] уѣхала.

12 Ф. 1910. Ночь оч[ень] нездоровилось. Болѣлъ бокъ, изжога и кашель. Мало спалъ. Погода дурная, вѣтеръ, немного походилъ, написалъ плохо письмо для Буланже о Буддѣ. Исправилъ кое к[акъ] одну книжечку и написалъ — составилъ 13-ую. Много писемъ и оч[ень] интересныхъ. Отвѣтилъ нѣсколько. Не выходилъ передъ сномъ, заснулъ, и вотъ иду обѣдать. На душѣ хорошо. Оч[ень] жалкій б[ылъ] бродячій мальчикъ изъ типографіи, сосланный. Вечеромъ написалъ еще 6 писемъ. Болѣло горло, но оч[ень] хорошо. Сашѣ лучше.

13 Ф. Хорошо спалъ и хорошо думалъ, а именно вотъ что:

1) Засыпая, я теряю сознаніе[36] бдящаго себя; умирая, я теряю сознаніе живущаго этой жизнью себя; но какъ при засыпаніи не уничтожается то, чтò сознаетъ, такъ и при смерти. Чтò оно такое, это сознающее, — не знаю и не могу знать.

Приходитъ въ голову: Ну, хорошо, моя душа, это то, чтò сознаетъ, не умретъ, a гдѣ то когда то опять (все временныя и пространственныя понятія) проявится. Но не помня того, чтò былъ прежній «я», это уже не я. Сознаніе мое со смерт[ью] уничтожилось. Чтобы ни было послѣ смерти «я», того начала, к[отор]ое составляетъ мое «я», меня уже нѣтъ; не будетъ и не можетъ быть. Но если это такъ, то приходитъ вопросъ: чтò же такое это мое я, появившееся вдругъ при рожденіи. Чтò такое это я? Отчего это я — я? И какже можетъ это я, такъ непонятно внѣ времени появившееся, не исчезнуть такъ же непонятно внѣ времени.

Хорошо, я умру. Но почему всякая жизнь послѣ моей смерти не будетъ моя жизнь?

Что то тутъ есть, но не могу ясно разобраться и выразить.

2) Еще думалъ о моей потерѣ памяти. Я забылъ и забываю все, что составляло меня Л[ъва] Н[иколаевич]а. Чтò же остается? А остается оч[ень] важное, самое важное. То, чтò проявилось при рожденіи въ этомъ мірѣ, но чтò не было, не будетъ, а есть. И эта жизнь моя — одна моя, и, навѣрное, моя, но и всякая жизнь отчего же не моя? Я это сознаю ужъ черезъ любовь. Опять неясно, но je m'entends.[37]

3) Люди возвели свою злобу, мстительность въ чувство законное, въ справедливость и ее то, свою пакость, приписываютъ Богу. Какая нелепость!

Это я записалъ поутру. Походилъ, потомъ письма и составилъ одинъ день плохо. Не выходилъ. Саша беспоко[итъ]. Таничка тоже въ кори. —

14 Фев.[38] Всталъ слабымъ. Все так[же] больны и С[аша] и Т[аничка]. Погода дурная, держусь отъ дурного настроенія. Пріятное письмо отъ С[они], хорошее. Опять составилъ день кое какъ, но недоволенъ самымъ дѣленіемъ. Теперь 10 часовъ вечера. Чувствую слабость.

15 Ф.[39] Е. б. ж.

[15 февраля.] Вста[лъ] не рано. Написалъ письмо Хирьяк[ову]. Приходилъ рабочій, желающій сѣсть на землю. Хочетъ вліять на людей. Вчера б[ылъ] хорош[ій] разговоръ съ Булг[аковымъ] объ ожидающемъ его призывѣ. Перечиталъ мало интересн[ыя] письма, сажусь зa работу. Записать:

1) Мнѣ дурно жить п[отому], ч[то] жизнь дурна. Жизнь дурна п[отому], ч[то] люди, мы, живемъ дурно. Если бы мы, люди, жили хорошо, жизнь была бы хорошая, и мнѣ б[ыло] бы не дурно жить. Въ числѣ людей есмь я. И если я и не могу всѣхъ людей заставить жить хорошо, — я могу сдѣлать это съ собой и этимъ хотя немного улучшить жизнь людей и свою. Подтверждаетъ такое разсужденіе въ особенности то, чтò если бы всѣ люди усвоили это разсужденіе, a разсужденіе это неотразимо справедливо, то и для меня и для всѣхъ людей жизнь была бы хороша.

Составилъ еще день 17-й безъ упрощенія. Саша и трогаетъ и тревожитъ. И радъ, что люблю ее, и браню себя за то, что слишкомъ исключительно. Пишу и самому страшно. Да, да будетъ Его воля.

[40]Вечеромъ тоже занимался:[41]отъ грѣховъ — самоотреченіе, отъ соблазновъ — смиреніе, отъ суевѣрій — вѣра въ разумъ, отъ ложн[ыхъ] ученій — вѣра въ истину.

Ложусь спать.

16 Фев. Е. б. ж.

16 Ф. живъ, но нездоровъ. Сашѣ, какъ будто, немного лучше. Вернулась С[офья] А[ндреевна]. Плохо составилъ день. Письма не отвѣчалъ. Слабость. Статья Ч[epткова] оч[ень] хороша. Непріятное отношеніе И[вана] И[вановича] къ Ч[ерткову], по словамъ С[офьи] А[ндреевны]. Былъ Буланже. Недоволенъ моей статьей. Немного тяжело, не имѣя никакихъ практическихъ интересовъ, имѣть сношенія съ людьми, руководимыми преимущественно этими интересами.

Ложусь спать.

17 Ф. Е. б. ж.

[17 февраля.] Ж[ивъ]. Получилъ трогательное письмо отъ кіевск[аго] студента, уговаривающее меня уйти изъ дома въ бѣдность. Здоровье лучше. Все утро поправлялъ письмо о Буддѣ и отвѣчалъ письма. Сашѣ не лучше. Крѣплюсь. Сейчасъ 6-й часъ. Немного походилъ и поспалъ. Вечеромъ тоже занимался. И все неясно распредѣленіе.

18 Ф. Не могъ заснуть до 3-го часа. Нынче съ утра писалъ книжечки О Жизни. И все путаюсь въ распредѣленіи. Мало интересныхъ писемъ. Да, немного поправилъ статью о Буддѣ. Немного походилъ. Сашѣ лучше, но не перестаю бояться. Что то оч[ень] нужное думалъ, стараюсь вспомнить. Теперь 12-й часъ, ложусь.

19 Ф. Пишу слабый, передъ сномъ. Усердно составлялъ книжки. Ѣздилъ верхомъ. Миташа. Не могу преодолѣть недобраго чувства.... Былъ у М[арьи] А[лександровны]. Хорошо думалъ о безуміи личной жизни, служенія не только личной жизни своей, но жизни общей, временной, о к[отор]ой, о благѣ к[отор]ой ничего не знаешь и не можешь знать. Можно служить только Ему или скорѣе: дѣлать то, чтò должно для благихъ, но недоступныхъ мнѣ цѣлей, всегда совпадающихъ съ моимъ — истиннымъ благомъ.

20 Ф. Е. б. ж.

[20 февраля.] Саша мила, хороша и тѣмъ болѣе страшна въ дурныя мину[ты] — не ея, а мои. Живъ. Все усердно работаю надъ книжечками. Кончилъ 28. О настоя[щемъ], мнѣ нравится. Письмо отъ Ч[ерткова]. Датскій еврей, оч[ень] интересный. Ѣздилъ верхомъ съ Душ[аномъ]. Потомъ Гольденблатъ. Немно[го] поправилъ письмо Поссе. Ложусь спать. С[ашѣ] совсѣмъ лучше — хорошо.

21 Ф. если б. ж.

[21 февраля.] Живъ. Теперь 12-й часъ, ложусь спать. Хорошія письма. Закончилъ всѣ книжки. Ѣздилъ верхомъ. С[аша] все плоха. Думалъ объ избавленіи. Веч[еръ] съ Молоство[выми].

[24 февраля.] 22, 23, 24 Фев. Два дня пропустилъ. Общее тѣлесное состояніе нехорошо. И также не въ хорошемъ, легкомъ духѣ. Сашѣ лучше. Плохо помню, чтò б[ыло] въ эти два дня.

[42] 22.

Утромъ встрѣтилъ матроса политическаго. Я направилъ его въ Телятин[ки] и написалъ Ч[ерткову]. Кажется, поправл[ялъ] письмо Поссе. Обѣдъ и вечеръ съ Молоствовыми. Все не могу забыть о мнѣніи людей. Ѣздилъ съ Павлычемъ въ Телят[инки].

23-го. Далеко ходилъ навстрѣчу Филѣ. Кажется, поправл[ялъ] письмо П[оссе] и письма. Ѣздилъ въ Овсянниково. Вечер[омъ] закончилъ письмо П[оссе]. Вечер[омъ] читали статью о Barricade. Написалъ пись[ма] Lehr'y и о Масарикѣ. Заболѣла нога.

Сегодня, 24-го очистилъ всѣ письма и окончатель[но] Поссе. Написалъ письма. Нездоровится, но держусь. Теперь 4 часа. Вечеромъ читалъ о Бурже и написалъ письмо Гальперину.

25 Ф. Оч[ень] дурно спалъ. Удивительное состояніе — точно молодой во снѣ. Всталъ рано. Ходилъ. Хорошо говорилъ съ пьяницей, к[оторый] признавался, что обманываетъ бабъ, — смываетъ порчу и все пропиваетъ. Цѣлый день d'une humeur de chien.[43] Написалъ цѣлый разсказъ Ходынка, оч[ень] плохо. Въ постели написалъ отвѣтъ Мельникову. Не выходилъ днемъ. Вечеромъ читалъ философію и, по совѣту Душана, написалъ письмо Чехамъ. Теперь 12 часовъ, ложусь спать.

26 Фев. 1910. Оч[ень] слабо себя чувствую. Ничего не ѣлъ. Готовлюсь къ смерти, но плохо.[44] Не равнодушенъ. Поправлялъ О Богѣ. Нехорошо поправлялъ, но книжечка хороша. Утромъ гулялъ. Еврей просилъ рекомендовать его литераторамъ. Немножко разгорячило. Тоже за обѣдомъ не удержался. Записалъ въ книжечкѣ, но не переписалъ, двѣ мысли и одну аллегорію, к[оторую] видѣлъ во снѣ. Сашу не видалъ. Ложусь спать немного посвѣжѣй. Будетъ писать. Откупался.

27 Фев. Всталъ бодрѣе. Пошелъ ходить. Пріѣхавшіе казаки: хочетъ установить Ц[арство] Н[ебесное] на землѣ: смѣшеніе религіознаго съ мірскимъ. И слава людск[ая], и устроительство. Но трогательные. Пріѣхали нарочно. Занимался книжечками: Богъ и Грѣхи, С[облазны] и С[уевѣрія] — нехороши. Письма отъ Ч[ерткова] и др[угихъ] интересныя.

Отвѣтилъ: Лапшину, редактору Н[овой] Руси. Не выходилъ, поспалъ передъ обѣдомъ и теперь иду обѣдать. Записать:

1) Заснуть, вѣдь, значитъ совершенно тоже умереть, значитъ потерять сознаніе своего я. Чтò такое я? Отчего я? (Такъ записано. Теперь не могу вспомнить значеніе).

2) Нѣтъ меня, есть только то, чтò во мнѣ.

28 Ф. Всталъ довольно бодро. Много ходилъ. Писалъ письма. Проводилъ казаковъ и матроса, а также и хохла-алкоголика съ женой. Саша встала. Поѣду въ саняхъ покатат[ься], только позавтракаю.

Ѣздилъ съ Леной. Вечеромъ пріят[но] у Саши. Читалъ Super Tramp. Плох[ія] англійск[ія] шуточки, тоже и въ предисл[овіи] Шо.

1 Мар. Проснулся бодро. Кое что записа[лъ]. Не успѣю вписать теперь. Погулялъ. Письма интересн[ыя], отвѣчалъ добросовѣстно. Слава Богу, все чаще помню, что жизнь только передъ Б[огомъ], и о смерти.[45] Плохо поправл[ялъ] О тѣло[угожденіи]. Ѣздилъ съ Душ[аномъ] въ Подъиванькову. Боюсь, ч[то] простудился. Соня нездорова. Вернулся поздно, не успѣлъ заснуть. Иду обѣдать. Одно помню записать.

1) Пора проснуться, т. е. умереть. Чувствую уже изрѣдка пробужденіе и другую, болѣе дѣйствительную дѣйствитель[ность].

Послѣ обѣда читалъ и ничего не дѣлалъ.

2 Map. Всталъ рано. Оч[ень] слабъ. Написалъ письма. Кое какъ поправилъ одну книжечку. Заснулъ въ 3 отъ слабости. Ѣздилъ на Козловку.[46] Обѣдалъ. Пріѣхалъ Шестовъ. Мало интересенъ — «литераторъ» и никакъ не философъ.

Слава Богу, довольно хорошо помню, что живу только передъ Нимъ. Оч[ень] облегчаетъ это жизнь. Думаю и надѣюсь, что сдѣлается привычкой.

[47]Теперь 10 часовъ. Саша здорова, боится Булгакова.

3 Мар. Все то же: такая же слабость, хотя немного получше, но все также не работается. — Одну книжку плохо поправилъ. Письмо одно незначитель[ное] написалъ. Ѣздилъ съ Булгаковымъ дале[ко] верхомъ. Записать:

1) Одни люди думаютъ для себя и потомъ, когда имъ кажется, что мысли ихъ новы и нужны, сообщаютъ ихъ людямъ, другіе думаютъ для того, чтобы сообщить свои мысли людямъ, и когда они сообщили свои[48] мысли людямъ, особенно если люди хвалятъ ихъ, считаютъ эти мысли истиной.

Иду обѣдать. Дурно поступилъ съ малымъ, пришедш[имъ] изъ Тулы, к[отор]ому Иванова не добыла мѣсто. Вмѣсто того, чтобы поговорить съ нимъ, придумать что нибудь, я — это б[ыло] при возвращеніи домой — такъ усталъ, что ничего не сдѣлалъ.

[5 Марта.] 4 и 5 Мар. Вчера б[ыло] хуже всѣхъ дней. Немного работалъ. Написалъ письма. Ѣздилъ къ М[арьѣ] А[лександровнѣ]. Оч[ень][49] замѣчательный Андрей Тарас[овъ] изъ Тамбова,[50] мужикъ. Уменъ и твер[дъ]. Еще письмо отъ Досева.[51] Вечер[омъ] Голденв[ейзеръ]. Къ стыду своему волнуетъ игра.

Нынче лучше. Писалъ письма и 10 кн[ижку]. Ѣздилъ въ Телят[инки] съ Андр[еемъ] Тар[асовымъ] и радостно говорилъ съ нимъ и съ Сер[ежей] Попов[ымъ].[52] Вечеромъ читалъ интересн[ый] романъ Ессе sacerdos. Сейчасъ ложусь спать.

6 Мар. Всталъ еще бодрѣе вчерашняго. Ходилъ далеко, потомъ письмо. Одно, исповѣдь бывшаго революціонера, очень порадовавшее и тронувшее меня. Видишь кое когда радостные плоды и оч[ень] радостные. Потомъ поправилъ двѣ книжки, 12 и 13. Ѣздилъ верхомъ, оч[ень] пріятно и немно[го]. Сейчасъ ложусь спать передъ обѣдомъ. Пріѣхалъ Стах[овичъ]. Оч[ень] ужъ чужда эта и политика, и роскошь, и quasi-аристократизмъ. Ложусь спать. Уѣхали Сухотины и Булгаковъ. То ли дѣло Андрей Тарасовъ и Сер[ежа] Поповъ, а не Стах[овичъ].

[8 марта.] 7—8 Мар. Вчера написалъ, кажется, два письма. Ѣздилъ верхомъ съ Душаномъ. Читалъ записки Ал[ександры] Андр[еевны][53] и испыталъ оч[ень] сильное чувство: во 1-хъ, умиленія отъ хорошихъ воспоминаній, а 2-е), грусти и яснаго сознанія того, какъ и она, бѣдная, не могла не вѣрить въ искупленіе et tout le Tremblement,[54] потому, что не вѣря, она должна б[ыла] осудить всю свою жизнь и измѣнить ее, если хотѣла бы быть христіанкой, имѣть общеніе съ Богомъ.[55] Люди нерелигіозные могутъ жить безъ вѣры, и потому имъ незачѣмъ нелѣпая вѣра, но ей нужна была вѣра, а разумная вѣра улича[ла] ее. Вотъ она и вѣрила въ нелѣпую, и какъ вѣрила! 3-е, еще то испыталъ, это сознаніе того, какъ внѣшнее утвержденіе своей вѣры, осужденіе другихъ — какъ это непрочно, неубѣдительно. Она съ такой увѣренностью настаиваетъ на своей и такъ рѣшительно осуждаетъ; въ 4-хъ), почувствовалъ и то, какъ я част[о] бывалъ неправъ, недостаточно осторож[но] прикасаясь къ чужой вѣрѣ, (хотя бы въ науку).

Вечеромъ съ Стах[овичемъ]. Сказалъ ему объ его роскоши. Но его тоже не проберешь съ его какой то композиціей вѣры изъ аристократизма, художеств[а], православія. А милый малый.

Сегодня всталъ свѣжѣе прежнихъ дней. Письма. Одно оч[ень] хорошее, мужицкое; потомъ книжку: суевѣр[іе] наказан[ія].

Пріѣхали Ив[анъ] Ив[ановичъ] и милый Николаевъ. Приходили Сер[ежа] Поповъ и Андр[ей] Тар[асовъ]. Я слабъ бываю нервами. Все хотѣлось плакать и при чтеніи Будды, и прощаясь съ Тарасовымъ. Больш[ое] хор[ошее] письмо Ч[ерткова]. Ѣздилъ съ Душан[омъ]. Спалъ оч[ень] немного, иду обѣдать.

Вечеръ опять читалъ съ умиленіемъ свои письма къ А[лександрѣ] А[ндреевнѣ]. Одно о томъ, что жизнь трудъ, борьба, ошибк[а] — такое, чтò теперь ничего бы не сказалъ другого. Съ Ив[аномъ] Ив[ановичемъ] рѣшили печатать.

9 Мар. Оч[ень] рано всталъ. Обдумалъ письмо Яп[онцу]. Письма. 15000 куда опредѣлить. Ѣздилъ верхомъ. Кончилъ 15 книжку. Оч[ень] на душѣ сильно сознаніе того, какой должна быть жизнь. Не умѣю, какъ сказать: сильно сознаніе истины и служенія ей. Записать:

1) О безнравственности во снѣ....

Вечеръ мало интересно съ З[осей] Ст[аховичъ] и Булан[же], но съ Ив[аномъ] Ив[ановичемъ] оч[ень] хорошо поговорилъ. Отдалъ для набора 5 книжекъ.

10 Мар. Всталъ также рано. Встрѣт[илъ] Таню съ мужемъ. Письма: одно ужасн[ое] отъ юноши, готоваго убить старика, чтобы экзам[енъ] зрѣлости. Немного занял[ся] 16 кн[ижкой]. Письмо отъ Ч[ерткова]. Написалъ отвѣтъ Яп[онцу] и письмо объ Ужас[ахъ] христ[іанской] цивилизац[іи] и отвѣтъ о 15000. Ѣздилъ съ Д[ушаномъ]. Ложусь спать. Обѣдъ, шахматы, болтовня, карты, грамофонъ, и мнѣ стало мучительно стыдно и гадко. Не буду больше. Буду читать.

11 Марта. Всталъ оч[ень] бодро и рано, прошел[ся] по чудной погодѣ. Пять просителей. Одинъ жалкій, но мнѣ жалкій оттого, ч[то] я поговорилъ съ нимъ. Всѣ бы были жалки, если бы со всѣми обошелся, какъ съ Сашей. Записать:

1) О снѣ. Все яснѣе и яснѣе понимаю то, что сонъ и пробужденіе, которые мнѣ казались подобіемъ,[56]— больше, чѣмъ подобіе жизни и смерти.[57] Какъ пробуждаясь, я прихожу къ болѣе ясному, болѣе дѣйствительному сознанію, чѣмъ то, какое было во снѣ, такъ и при рожденіи. И, какъ я только кое-что вспоминаю изъ того, чтò было (?) до рожденія, такъ и на яву я только изрѣдка вспоминаю то, что видѣлъ во снѣ. И какъ, засыпая каждый день, я теряю сознаніе,[58] такъ и при смерти. (Не вѣрно, подобіе только въ томъ, что во снѣ я получаю низшее сознаніе, чего не можетъ быть при смерти), я теряю сознаніе, и въ этой потерѣ нѣтъ нетолько ничего дурного, но это всегда желательно. Это всегда — отдыхъ и приготовленіе къ лучшей жизни. (Не вышло). Усталъ.

2) Революція сдѣлала въ нашемъ русскомъ народѣ то, что онъ вдругъ увидалъ несправедливость своего положенія. Это — сказка о царѣ въ новомъ платьѣ. Ребенкомъ, к[оторый] сказалъ то, чтò есть, что Ц[арь] голый, была революція. Появил[ось] въ народѣ сознаніе претерпѣваем[ой] имъ неправды, и народъ разнообраз[но] относится къ этой неправдѣ (больш[ая] часть, къ сожалѣнію, съ злобой); но весь народъ уже понимаетъ ее. И вытравить это сознаніе уже нельзя. И что же дѣлаетъ наше правительство,[59] стараясь подавить неистребимое сознаніе претерпѣваемой неправды, увеличиваетъ эту[60] неправду и вызываетъ все большее и большее злобное отношеніе къ этой неправдѣ.

Сажусь за письма и работу.

Бодрость б[ыла] ошибочная. Почти ничего не работалъ. Только письма. Ѣздилъ верх[омъ]. Вечеръ не помню.[61] Да, читалъ письма къ А[лександрѣ] А[ндреевнѣ].

12 Map. Совсѣмъ нездоровъ.[62] Спалъ до 10 часовъ. Письма. Кое что подѣл[алъ] надъ письмомъ Японцу и то не конч[илъ]. И опять спалъ. Вечеръ чтеніе писемъ, к[оторыя] оч[ень] трогаютъ меня. Книга о Браманизмѣ[63] превосходная и вызвала много мыслей.

1) О томъ, какъ важно понятіе Бога и какъ мы не только не цѣнимъ того, ч[тò] намъ дано, но съ легкимъ сердцемъ откидываемъ вслѣдствіе нелѣпостей, к[оторыя] присоединены къ нему.

2) О томъ, какое обратное движеніе эволюціи происходило въ религіяхъ: брамани[змъ], Зороастръ, Евр[ейство], Буддизмъ, Христіан[ство], Магометанство, и почему это? А п[отому], ч[то] религіозное сознаніе въ обратномъ отношеніи къ практическому улучшенію жизни.[64] Въ наше время дошли до нелѣпостей эволюціи въ матеріальномъ мірѣ безъ начала и конца и по времени, и по пространству.

Опять читалъ мои письма къ Ал[ександрѣ] Ан[дреевнѣ].

13 Map. Здоровье лучше. Опять письмо Яп[онцу]. Ошибка б[ыла] въ томъ, что продиктовалъ необдуманно. Поправилъ, но едва ли кончилъ. Поправилъ одну «Книжку» — «Усиліе». Ѣздилъ къ Мар[ьѣ] Ал[ександровнѣ]. Поспалъ. Все нездоровится. Иду обѣдать.

[17 марта.] Пропустилъ три дня, нынче 4-й, 4 часа 17 марта. Всѣ эти три дня былъ нездоровъ. Плохо работалъ надъ письмомъ Японцу, предисловіемъ къ Н[а] К[аждый] Д[ень] и 14-го марта XVI книгу. Былъ Алекс[андръ] Стахов[ичъ]. Все время б[ылъ] въ оч[ень] мрачномъ духѣ. Слава Богу, опомнился вчера въ своихъ отношеніяхъ къ самому главному. Это матерьялъ предстоящей мнѣ работы, а я тягощусь имъ. Молочниковъ арестованъ. Былъ мил[ый] Перевозниковъ. Написал Ч[ерткову]. Сейчасъ опять[65] писалъ предисловіе. Молочниковъ пишетъ. Кажется, предисловіе лучше. Но вообще вся эта работа Н[а] К[аждый] Д[ень] становит[ся] тяжела мнѣ. Какой то педантиз[мъ], догматизмъ. Вообще гадко. Два сильн[ыхъ] впечатлѣнія, и одинаковаго характера, б[ыли] чтеніе писемъ Ал[ександры] Андр[еевны] и мыслей Лѣскова.

[66]Записать, кажется, много:

1) Если бы человѣкъ ничего бы ни зналъ о жизни людей нашего христіанскаго міра, и ему бы сказали: Вотъ есть такіе люди, к[оторые] устроили себѣ такую жизнь, что самая большая часть ихъ, 0,99 или около того, живетъ въ непрестанной тѣлесной работѣ и тяжел[ой] нуждѣ, а другая часть, 0,01 живетъ въ праздности и роскоши; чтò, если эта одна сотая имѣетъ свою религію, науку, искусство, каковы должны быть эти религія, наука, искусство? Думаю, что отвѣтъ можетъ быть только одинъ: извращенныя, плохія и религія, и наука, и искусство.

2) Какъ трудно любить, даже не не любить, противнаго, самоувѣреннаго и глупаго человѣка. Трудно, но что же дѣлать. Въ этомъ заданная тебѣ главная работа.

3) Дали человѣку то, лучше чего онъ ничего не можетъ себѣ представить. А онъ говоритъ: нехорошо, мало. Дали бабѣ холстъ — говоритъ: толстъ; дали тонѣ — говоритъ: дай болѣ. — Да, если бы тебя, болванъ, не разбудили, ты бы все спалъ и ничего бы не зналъ и не видалъ все то, чт[о] теперь знаешь и видишь. Твое дѣло воспользоваться, какъ можно лучше тѣмъ, чтò дано тебѣ, а ты говоришь: нехорошо.

4) (15-го м.) Для того, чтобы понять какой бы то ни б[ыло] вещественный предметъ, надо знать его происхожденіе, причину его появленія и отношеніе его къ другимъ предметамъ. Происхожденіе же и причина появленія всякого веществ[еннаго] предмета скрываются въ безконечномъ времени. Также и отношеніе предмета къ другимъ предметамъ неопредѣлимо, такъ какъ всѣ предметы распадаются на безконечно малые и разрастаются до безконечно великихъ. Такъ что ни происхожденіе, ни причи[на] появленія предметовъ, ни ихъ отношен[іе] къ другимъ предметамъ не могутъ намъ быть ни извѣстны, ни понятны.

Время существованія, не только моего тѣла,[67]80 лѣтъ, но нашей планеты, земли, хотя бы міиліарды лѣтъ суть только безконечно малый моментъ безконечнаго времени. И потому причины происхожденія и меня, и зем[ли], и всего на свѣтѣ не могутъ быть ни понятны, ни извѣстны намъ. А также и отношенiе къ веществу въ пространст[вѣ] и моего тѣла, и земли, и чего хотите, есть, опять среди безконечна[го] міра, даже не песчинка, а ничто. Удивительна не эта безконечность времени и вещества въ пространствѣ, но удивительна, хочется сказать, безконечная глупость людей, считающихъ матеріальныя явленія самыми понятными, такими, к[оторыя] удовлетворительно, безъ необходимости признан[ія] чего нибудь духовнаго, объясняютъ жизнь.

5) Жизнь для мужика, это прежде всего трудъ, дающій возможность продолжать жизнь не только самому, но и семьѣ и другимъ людямъ. Жизнь для интеллигента, это усвоеніе тѣхъ знаній или искусствъ, к[оторые] считаютъ въ ихъ средѣ важными, и посредствомъ этихъ знаній пользоваться трудами мужика. Какже можетъ не быть разумнымъ пониманіе жизни и вопросовъ ея мужикомъ, и не быть безумнымъ пониманіе жизни интеллигентомъ.

6) Богъ — Творецъ, Богъ Брама, Вишну, Сива, Богъ Юпитеръ, Богъ — Христосъ и т. п. Все это такъ нелѣпо, что мы смѣло отвергаемъ, не можемъ не отвергать эти нелѣпыя представленія. А не думаемъ о томъ, что понятіе Бога, духовнаго начала всего, есть такое великое и необходимое понятіе, до к[отораго] мы одни никогда не додумались бы, если бы оно не было открываемо людямъ постепенно усиліями мысли величайшихъ мудрецовъ міра. Это огромный шагъ человѣчества, а мы вообража[емъ], что имѣя радій, аэропланы, электричество, можемъ обойтись безъ него. Да, можемъ, но только какъ животныя, а не какъ люди, какъ мы и живемъ теперь въ нашихъ Ньюіорк[ахъ], Лондонахъ, Парижахъ съ 30 этажны[ми] дом[ами].

Нынче 19 Мар. Вчера пропустилъ. Здоровье все хуже; но, слава Богу, живется хорошо. Вчера ничего не помню значительнаго. Все передѣлываю предисловіе и письма. Отослалъ письмо Японцу — плохое. Читалъ письмо Бодянскаго. Тяжело отвѣтить отказомъ. Ѣздилъ къ Прокофію, и можно б[ыло] поступить мягче. Все думаю о людяхъ, ихъ судѣ, а не о Немъ и Его судѣ. Вечеромъ читалъ.

[68]Сегодня всталъ рано, мало спалъ, чу̀дная погода. Походилъ. Насморкъ, кашель, простуда и бездѣйствіе желудка. Опять поправлялъ предисловіе. Прочелъ письмо свое Индусу и оч[ень] одобрилъ. А Япон[цу] скверно. Но хорошо, что это мнѣ не важно. Написалъ Гусеву.[69] У него обыскъ. Записать, кажется, нечего.

[21 Марта.] 20 и 21. Вчера б[ылъ] оч[ень] слабъ, насмор[къ] и кашель, жаръ и все тоже бездѣй[ствіе] желудка. Пріятно б[ыло] думать, что мы[сль] о томъ, ч[тò] это можетъ быть смерть, не б[ыла] нисколько тяжела мнѣ. Не выходи[лъ]. Писалъ письма и поправлялъ книж[ки]. Вечер[омъ] здоровье хуже.

[70]Нынче тоже. Тяжело б[ыло] утромъ, потомъ лучше. Опять писалъ письма, интересн[ыя]. Потомъ Эрнеф[ельтъ]. Драма его — драма,[71] мало мнѣ интересная.

Сейчасъ 10-й часъ, мнѣ немного лучше. Саша опять хвораетъ, но хороша. У меня на душѣ оч[ень] хорошо. Хороша ясность мысли. Хочется выразить ее; а и не выражу — и то хорошо. Таня оч[ень] мила и пріятна мнѣ.

22 Map. Е. б. ж.

[22 марта.] Живъ, и даже гораздо лучше кашель, но все также нехорошъ желудокъ. Письма пустыя. Поправилъ одну, двѣ гранки книжекъ. И не нравит[ся] мнѣ эта работа. Пріѣхалъ Ив[анъ] Ив[ановичъ]. Сейчасъ спалъ, иду обѣдать. Записать есть кое что.

23[72] Мар. Здоровье — хорошо. Письма. Оч[ень] скучна работа съ книжками. Писалъ письмо о самоубійствѣ. Тоже не нравится. Хотѣлось бы написать пьесу для Телятинокъ. Иду обѣдать. Тутъ пріѣхалъ цимбалистъ, оч[ень] симпатичный.

24 Марта. Цимбалиста музыка не важная. Нынче всталъ хорошо. Но все мало доволенъ своей работой. Недоволенъ систематичностью. Постараюсь избавиться. Интересныя письма, отвѣтилъ. Немного занялся предисловіемъ. Хочется написать дл[я] Димочки пьесу. Но нѣтъ потребности. Не будетъ, не надо. Отъ Молочникова трогат[ельное] письмо съ ужасны[ми] подробностями о тюрьмѣ. Все не успѣвалъ написать то, чтò думалъ.

25 Марта. Ходилъ далеко. Встрѣтилъ Дуна[ева]. Грустно. Волнуютъ мысли. Или не имѣю силы, или не нахожу формы выразить ихъ. Сильная статья Короленко о смертн[ой] казни. Ѣздилъ верхомъ. Тяжело провелъ вечеръ за картами. Надо перестать. Ложусь спать.

26 Марта. Давно нужно записать много. Нынче еще два, очень важное. Нынѣшнее:

1) То, что спасеніе человѣчества возможно только черезъ неучастіе въ насил[іи]. Не платить податей даже нельзя. Придутъ и отберутъ, но не быть насильнико[мъ] всегда можно. Это не моя мысль, а Булыгина.

2) Моя. Какъ въ молодости болѣешь[73] зa свое[74] зло и жаждешь[75]блага своего, своего организма, такъ въ старости, какъ я, болѣзненно чувствую теперь, болѣе[шь] за зло общее и жаждешь блага общаго, всего общаго организма.

[76]Ходилъ больше часа гулять. Хорошо. Поправилъ Предисл[овіе]. Иду завтракать.[77] Трогательное письмо священни[ка] о Христѣ. Вечеромъ читалъ статью Короленко. Прекрасно. Я не могъ не разрыдаться. Написалъ письмо Корол[енко].

27 Мар. Проснулся рано, поправилъ письмо Корол[енко] и два мѣста въ предисловіи. Ходилъ гулять.

Прочелъ и написалъ письма. Ничего больше не могъ дѣлать. Слабость. Не могъ ничего дѣлать, но на душѣ оч[ень] хорошо. Спалъ. Теперь пять часовъ. Хочу записать не записанное въ дневникъ. Записаны двѣ мыс[ли] въ записной книжкѣ, и я помню, что обѣ онѣ мнѣ казались важными; и я кратко записалъ ихъ, увѣренный, ч[то] вспомню. Записано такъ: 1) Что такое:[78] міръ[?] 2) Сознаніе соединяетъ отдѣльные организмы. Вторую помню, а 1-ую не могу прочесть и вспомнить.

1) Отчего мой языкъ, моя пятка, мои легкія связаны въ одно мое тѣло?

Не близостью: мои экскременты ближе, чѣмъ моя кожа, а они не мои, а кожа, ухо, пятка, клѣтка моего тѣла — мои.[79] Все это связано въ одно моимъ сознаніемъ. Такъ не могутъ быть связаны сознаніемъ міры, можетъ быть сознаніе земли, Марса, солнца и даже многаго такого, чтò мнѣ съ моимъ временнымъ, пространственнымъ пониманіемъ, мнѣ не представляется соединеннымъ во едино.

Было еще что то объ этомъ, но забылъ.

2) Чтò такое[80]......? — Забылъ.

3) Я все пустое забылъ. Какъ же это могло не быть, когда во мнѣ, не переставая идетъ[81] внутренняя работа самоосужденія — усилія, к[отор]ая занимаетъ всѣ мои духовныя силы.

4) Вѣра? Чтò такое вѣра? Вѣра, это — то[82] духовное зданіе, на кот[оромъ] стоитъ вся жизнь человѣка, это то, что даетъ ему точку опоры[83] и потому возможность двигаться. Это то, что для тѣлеснаго существа то, на чемъ оно стоитъ. Для одного, для насѣкомаго достаточенъ волосокъ, для пчелы цвѣтокъ, листокъ, для птицы вѣтка, для бѣлки сучекъ, для медвѣдя дерево. Тоже и для вѣры человѣка. Для одного икона, для другого таинства, для третьяго пророкъ, для четвертаго — Богъ личный, для пятаго...... Все зависитъ отъ вѣса его требован[iй] сердца и разума.

5) Въ духовномъ мірѣ еще больше сложности, чѣмъ въ вещественномъ.

6) Значеніе жизни измѣряется не временемъ, а глубиною.

7) Ты о людяхъ, а Б[огъ] о тебѣ.

8) Удоволъствіе для тѣла, для души — благо. Удовольствіе и благо рѣдко сходятся.

28 Мар. Вчера вечеромъ читалъ. Ничего не ѣлъ. Сегодня всталъ въ 8, походилъ и вернувшись, почувствовалъ большую слабость. Отвѣтилъ лѣниво кое какія письма и опять маралъ предисловіе. О самоубійствѣ тоже началъ. Представляется важнымъ. Ѣздилъ верхомъ, сейчасъ вернул[ся], ложусь спать. Слабъ, но меньше. Неужели то, что зрѣетъ во мнѣ и даже просится, останется не высказаннымъ. Вѣроятно и навѣрно — хорошо.

[30 Марта.] Пропустилъ два дня. Вчера 29. Утромъ[84] на гуляньи встрѣтилъ Страхова и потомъ Масарика. Оба мнѣ пріятны, особенно Масарикъ.[85] 28-го пріѣхали Стаховичи. Довольно скучно. Оч[ень] ужъ чуждъ онъ. Вчера хорошо два раза говорилъ съ Масарикомъ. Ѣздилъ въ Овсянниково. Набросалъ комедію: можетъ вытти. Масарикъ все таки професоръ и вѣритъ въ личнаго Бога и безсмерт[іе] личности.

Нынче 30 Март[а]. Еще болѣе слабъ. Ходилъ гулять. Встрѣтилъ милаго Пошу. Ничего не могъ дѣлать, кромѣ писемъ и тѣ мало. Ѣздилъ верхомъ въ Телятинки. Вечеромъ ничего не дѣлалъ. Ложусь спать. 12 час[овъ].

31 Марта. Все такъ же тѣлесно слабъ и не скучно, не дурно, а грустно и хорошо. На опытѣ вижу, какъ велика радость — не радость, а благо внутренней работы. Нынче почувствовалъ въ первый разъ и съ полной ясностью мой успѣхъ въ освобожденіи отъ славы людской. Все были маленькія дѣлишки: не смущаться о томъ, что осудятъ, что пью вино, играю въ карты, что живу въ роскоши, а смотришь — чувству[ешь] свободу неожиданную. Думаю, что не ошибаюсь.

[86]Нынче спалъ порядочно. Разлилъ и разбилъ горшокъ и оч[ень] усталъ, убирая, вытирая, задохнулся. Близко, и хорошо, что близко. Ч[ертковъ] не осудилъ бы. Какъ разъ на точкѣ равнодушія: не желаю и не боюсь ни жизни, ни смерти. Служить — хорошо. Хорошо особенно тѣмъ, что ясно чувствую, ч[то] послѣдствія своего служенія внѣ себя не увижу, но знаю, что они будутъ, если сознаю ихъ въ себѣ.

[87]Ходилъ утромъ. Ко мнѣ обратился изъ Панина крестьянинъ революціонеръ, и отецъ его такой же. Оба сидѣли, оба знаютъ меня. Но нуженъ я имъ только въ той мѣрѣ, въ к[оторой] они видятъ во мнѣ революціонн[ое]. Далъ ему книги. Дурно велъ себя, объяснивъ ему свое положеніе. Всетаки, кажется, не для сл[авы] люд[ской]. Онъ попросилъ денегъ. Это было тяжело. Потомъ началъ писать[88] пьесу. Не пошло. Пріѣхалъ журналистъ изъ Финляндіи. Я принялъ его и много, горячо говорилъ, и хорошо. Потомъ Бѣленьк[ій] привезъ письмо отъ Молочникова. Я распустилъ слюни, прося уѣзжавшую Рыдзевскую. Потомъ кое что читалъ, спалъ. Соня уѣхала въ Москву. С[аша] уѣхала въ Тулу на концертъ. Иду обѣдать.

[89]Помоги мнѣ повернуться такъ, чтобы меня не б[ыло], а только Б[огъ] шелъ бы черезъ меня.

Записать надо двѣ, да теперь некогда.

1 Апрѣля. Вчера пріѣхалъ Димочка, разсказывалъ мнѣ повесть Семенова, оч[ень] хорошо. Я взялъ Семенова и читалъ весь вечеръ. Оч[ень] хорошо. И вечеромъ слабость и нынче, съ утра еще болѣе. Тягочусь тѣмъ, что ничего не могу дѣлать. Зато хорошо, что самъ себѣ оч|ень] противенъ и гадокъ. Запис[ать]:

1) Вещество и пространство, время и движеніе[90] отдѣляютъ меня и всякое жив[ое] существо отъ Всего Бога. Какъ же представлять себѣ Бога личнымъ, т. е. ограниченнымъ, т. е. въ пространстве и времени.

2) Есть во всѣхъ насъ два «я» — тѣлесное, т. е. соединеніе тѣла съ сознаніемъ, т. е. тѣлесн[ая] жи[знь], и одно сознаніе, т. е. духовная жизнь. У дѣтей[91] духовная жизнь, когда проявляется, проявляется во вс[ей] чистотѣ, безъ участія ума и его плодо[въ] соблазновъ, и потому особенно мило.

Сейчасъ 9 часовъ, сажусь за кофе и письма.

3 Апр. Два дня пропустилъ. 1 Апр. не помню, что дѣлалъ. Знаю только, что б[ылъ] оч[ень] слабъ и ничего не работалъ. Вчера тоже самое. Незначительныя письма отвѣти[лъ] и больше ничего. Нынче тоже. Сплю много, но слабость все усиливается. Теперь 6-й часъ. Только ч[то] проснулся. Много б[ыло] писемъ. Отвѣчалъ нѣкот[орыя]. Съ утра хотѣлъ написать о своихъ похоронахъ и о томъ, чтò прочесть при этомъ. Жалѣю, ч[то] не записалъ. Все ближе и ближе чувствую приближенiе смерти. Несомнѣнно то, что жизнь моя, а также, вѣроятно, и всѣхъ людей становится духовнѣе съ годами. Тоже совершается и съ жизнью всего человѣчества. Въ этомъ сущность и смыслъ жизни всей и всякой, и потому смыслъ моей жизни опять только въ этомъ одухотвореніи ея. Сознавая это и дѣлая это, знаешь, что дѣлаешь предназначенное тебѣ дѣло: самъ одухотворяешься и своей жизнью хоть сколько нибудь содѣйствую общему одухотворенію — совершенствованію.

Какъ то гораздо лучше, яснѣе чувствов[алъ] это во время гулянья. И сейчасъ непреодолимая слабость: глаза слипаются, и пошевелиться тяжело.

4 Апр. Всталъ бодрѣе. Ходилъ гулять. И хорошо думалось и утромъ, и на гуляньи.

Утромъ думалъ такъ:

1) Одно изъ двухъ: или жить во времени и пространствѣ, руководясь въ своей дѣятельно[сти] соображеніями о предстоящемъ и внѣшнихъ вещественныхъ условіяхъ и бояться, надѣяться, и всегда ошибаться, и страдать, или: — жить только настоящимъ и духовнымъ началомъ — душою и руководиться въ своей дѣятельности, не зна[я] ни страха, ни разочарованія, ни ошибокъ, ни страданій — законъ духовнаго начала души — любовью.

Жизнь не допускаетъ ни того, ни другого вполнѣ. Жизнь только тогда жизнь, когда духовное начало побѣждаетъ вещественное, и только въ этой побѣдѣ — жизнь. (Запутался, а въ головѣ б[ыло] хорошо).

2) Любовь[92] къ Богу и сознанiе Его, это тоже, что тяготѣнiе къ землѣ и земли къ большому центру, а того еще къ большему центру тяготѣнія и такъ безъ конца. Любовь къ ближнему, къ животнымъ, это тоже тяготѣніе между предметами, находящимися въ зависимости отъ всеобща[го] тяготѣнія. Бога мы знаемъ точно также, какъ знаемъ тяготѣніе. Точно также, какъ знаемъ тяготѣнье по его закон[у], такъ и Бога по Его закону любви. Тотъ же законъ любви къ Богу, какъ и законъ тяготѣнія къ общему, основному центру тяготѣнія, и какъ тотъ же законъ тяготѣнія между отдѣльными предметами вещества, такъ и тотъ же законъ любви между отдѣльными[93] живы[ми] существами. И также, какъ мы не знаемъ, не можемъ даже представить себѣ всеобщаго центра тяготѣнія, мы не можемъ знать и представить даже себѣ Бога. Но также [какъ] несомнѣнно то, чтò этотъ непостижимый центръ есть, также несомнѣнно и то, чтò Богъ есть.

— Грубое представленіе тяготѣнія есть верхъ и низъ; болѣе высокое: земля притягиваетъ; еще болѣе высокое: землю притягиваетъ солнце, солнце же само притягивается къ ... и т. д. То же и съ[94] представлен[іемъ] Бога. Самое грубое представленіе Бога идолъ, болѣе высокое: Христосъ, Будда,... еще болѣе высокое Богъ личный. Но ни то, ни другое недоступно человѣку, хотя и то и другое, какъ понятіе и какъ фактъ, неизбѣжно, необходимо.

5 Апр. Всталъ бодро. Ходилъ навстрѣчу С[офьѣ] А[ндреевнѣ]. Въ постели записалъ кое что не дурно. Потомъ письма. Поправки корректуры Окт[ября]. Н[а] К[аждый] Д[ень] и книжечки 19 и 20 пересмотрѣлъ, а писать комедіи не пришлось. Вечеромъ тоже работалъ. С[аша] все болѣетъ. Ложусь спать.[95]

1) Какъ хорошо помнить свое ничтожество: человѣка передъ миліардами людей, животнаго среди миліарда миліардовъ животныхъ, своего обиталища земли-песчинки,[96] въ сравненіи съ Сиріусомъ и др., и свое время жизни въ сравненіи съ миліардомъ милліа[рдовъ] вѣковъ.[97] Одинъ смыслъ: ты — работникъ. Урокъ заданный написанъ въ твоемъ разумѣ и сердцѣ и выраженъ ясно и понятно лучшими изъ такихъ же существъ, какъ ты. Награда за исполненіе урока сейчасъ же опять въ тебѣ вѣрная. Но как[ое] значеніе имѣетъ твой урокъ и исполненіе его — не дано[98] знать тебѣ, да и не зачѣмъ. Тебѣ и такъ хорошо. Чего еще желать тебѣ?

7 Апр. Опять пропустилъ день вчерашн[ій]. Всталъ рано. Писемъ немного, отвѣчалъ. Писать не хочется ничего новаго. Et je m'en trouve bien.[99] Ѣздилъ съ Душа[номъ] далеко и оч[ень] пріятно. Безумно пріятная весна. Всякій разъ не вѣришь себѣ. Неужели опять изъ ничего эта красота. Вечеромъ Сережа. Онъ мнѣ понятенъ сталъ. — И я радъ. Димочка съ Булгак[овымъ] и Сергѣенко мальчикомъ. Написалъ отвѣтъ Градовскому. Нынче:

Ходилъ навстрѣчу пролеткѣ, возившей М[ихаила] С[ергѣевича] и Сер[ежу]. Потомъ писалъ немного. Саша лежитъ. Ѣздилъ съ Душаномъ по лѣсамъ. Поправлялъ книжки, все не знаю, какъ назвать. Потомъ Философовъ. Мертвый какъ почти всѣ. Хорошо письмо отъ мужика. Полусумашедшая дѣвица. Да, забылъ вчера два крест[ьянина], одинъ нижегородскій, другой Екатеринославскій. Оба нарочно пріѣзжали и оба надѣялись на помощь.

Жить только для того, чтобы исполнять не свою, а Его волю. Какая свобода! И я начинаю испытывать ее. Какъ же не быть благодарнымъ и за рожденіе, и за жизнь, и за смерть?

Теперь 10 часовъ. Хочу еще приготовить къ перепискѣ книжечки. Теперь уже 25-я.

[9 апреля.] 8, 9, Апр. Вчера ничего не помню. Поправлялъ Мысли О Ж[изни]. Письма написалъ плохо. Ничего не хочется дѣлать. Ѣздилъ съ Душ[аномъ]. Уныло и даже недобро.

— [100]Нынче тоже. Сашѣ хуже. Ее отправляютъ въ Крымъ. Записать:

1) «Ты — царскій работникъ, а я — Божій».

2) Одно изъ самыхъ тяжелыхъ условій моей жизни, это то, ч[то] я живу въ роскоши. Всѣ тратятъ на мою роскошь, давая мнѣ ненужные предметы, обижаются, если я отдаю ихъ. А у меня просятъ со всѣхъ сторонъ, и я долженъ отказывать, вызывая дурныя чувства. Вру, что тяжело. Тяжело оттого, ч[то] я плохъ. Такъ и надо. Это хорошо. Оч[ень] хорошо. Цѣлый день d'une humeur de chien,[101] особенно, гдѣ надо бы быть добрымъ. Только всетаки помню, что[102] одобреніе нужно только Его.

10 Апр. Продолжаю быть въ самомъ дурномъ настроеніи. И думать не могу о какой нибудь самостоятельной работѣ. Поправлялъ М[ысли] О Ж[изни]. Встрѣтилъ Николае[ва]. Получилъ коррект[уры] отъ Ив[ана] Ив[ановича]. Саша ѣдетъ. Она грустна. Я хорошо поговорилъ съ ней. Оба расхлюпались. Только вписалъ:

1) Если сердишься на людей, то подумай, не отъ того ли, ч[то] самъ плохъ. Если сердишься на животныхъ, то всѣ вѣроятія за то, ч[то] плохота въ тебѣ. Если же сердишься на вещи, то знай, что все въ тебѣ и надо взять себя въ руки.

2) Я, слава Богу, привыкъ молиться, когда одинъ. А когда сходишься съ людьми, когда нужнѣе всего молитва, все не могу привыкнуть. Буду всѣми силами стараться пріучить себя при встрѣчѣ, общеніи съ каждымъ человѣкомъ сказать самому себѣ: помоги мне, Господи, съ братской любовью обойт[ись] съ нимъ, съ ней.

3) Какой большой грѣхъ я сдѣлалъ, отдавъ дѣтямъ состояніе. Всѣмъ повредилъ, даже дочерямъ. Ясно вижу это теперь.

11 Апр. Все то же состояніе. Ничего не работалъ кромѣ писемъ. И письма плохія. А оч[ень] хочется. Говорилъ хорошо съ Сашей. Булг[аковъ] потерялъ письмо. Очень б[ыло] хорошее. Радъ, ч[то] никакого усилія не нужно, чтобы не жалѣть. Съ баба[ми] просительницами б[ылъ] плохъ. Не помнилъ молитву. Записать:

1) Дьяволъ тщеславія такъ хитеръ и ловокъ, ч[то], когда ты совершенно искренно начинаешь судить себя и видишь всѣ свои гадости, онъ уже тутъ какъ тутъ и подсказываетъ такъ: Вотъ, видишь какой ты хорошій, не такой, какъ всѣ: ты смирененъ и осуждаешь себя, ты хорошій.

2) Насъ пріучили понимать подъ религіей[103] точное, опредѣленное представл[еніе] о Богѣ и Его законѣ, и отъ этого намъ кажется, ч[то] признаніе непонятнаго, но несомнѣннаго Бога и Его требованi[й], написанныхъ не въ книгахъ, а въ нашихъ сердцахъ, не удовлетворяетъ насъ. А между тѣмъ только въ этомъ непонятномъ Богѣ и въ требованіяхъ Его, напиеанныхъ въ нашихъ сердцахъ и есть религія, одна истинная религія.

3) Когда сходишься съ человѣкомъ, то должно бы быть одно чувство радости и благодарности за то, ч[то] является возможность единенія.

4) Патріотизмъ невовможенъ для человѣка, во что нибудь разумно вѣрующа[го].

5) Жизнь такъ полна противорѣчій всему тому, что мы думаемъ и чувствуемъ, что дурманъ табака, вина необходимъ намъ.

12 Апр. Утро, 2 часа. Все также неработоспособенъ. Письмо о смерти Петражицкаго. Одно хорошо. Чувствую движеніе впередъ въ равнодушіи къ сужденію людей и большое уваженіе къ человѣку, какъ я говорю: благодарность за радость возможности общенія. Утромъ письма и поправилъ вчерашнее письмо. Ѣду верхомъ.

Не обѣдалъ. Мучительная тоска отъ сознанія мерзости своей жизни среди работающихъ для того, чтобы еле еле избавиться отъ холодной, голодной смерти, избавить себя и семью. Вчера жрутъ 15 человѣ[къ] блины,[104] человѣкъ 5, 6, семейныхъ людей бѣгаютъ, еле поспѣвая готовить, разносить жранье. Мучительно стыдно, ужасно. Вчера проѣхалъ мимо бьющ[ихъ] камень, точно меня сквозь строй прогнали. Да, тяжела, мучительна нужда и зависть, и зло на богаты[хъ], но не знаю не мучительнѣй ли стыдъ моей жизни.

Нынче 13 Апр. Проснулся въ 5 и все думалъ, какъ вытти, ч[тò] сдѣлать? И не знаю. Писать думалъ. И писать гадко, оставаясь въ этой жизни. Говорить съ ней? Уйти? Понемногу[105] измѣнять?.... Кажется, одно послѣднее буду и могу дѣлать. А всетаки тяжело. Можетъ быть, даже навѣрное, это хорошо. Помоги, помоги Тотъ, Кто во мнѣ, во всемъ, и Кто есть, и кого я молю и люблю. Да, люблю. Сейчасъ плачу, любя. Оч[ень].

14 Апр. Оч[ень] б[ыло] тяжело вчера. Ходилъ вчера къ Курнос[е]н[ковой], къ Шинтяков[у] — забылъ какъ зовутъ. Ничего не дѣлалъ, кромѣ пустого письма. Ѣздилъ верхомъ. Тяжело, а не знаю, чтò дѣлать. Саша уѣхала. И люблю ее, недостаетъ она мнѣ — не для дѣла, а по душ[ѣ]. Пріѣзжали провожать ее Голденв[ейзеры]. Онъ игралъ. Я по слабости кисъ.

Ночь[ю] было тяжело физически, и немного вліяетъ на духовное. Всталъ поздно. Бодянская о мужѣ, приговоренномъ по Новор[оссійской] республикѣ. Написалъ Олсуфьеву. Велъ себя хорошо и съ нищими, и съ просителемъ. Ѣздилъ въ Овсянниково. Читалъ свои книги. Не нужно мнѣ писать больше. Кажется, что въ этомъ отношеніи я сдѣлалъ, чтò могъ. А хочется, страшно хочется.

[106]Вечер[омъ] поправлялъ Мысли о жиз[ни]. Теперь 12 час[овъ]. Ложусь. Все дурное расположеніе духа. Смотри, держись, Л[евъ] Н[иколаевичъ].

15 Апр. е. б. ж.

[15 апреля.] Живъ — не очень. Всталъ бодрѣе. Опять суета. Просители. Со всѣми хорошо, помня о благодарности за радость общенія, кромѣ пьяницы женщины,[107] к[отор]ой нехорошо отказалъ. Письма. Шоу и Объ общ[ествѣ] мира. Нехорошо. Корректуры. И всетаки ничего не писалъ. Соломахинъ оч[ень] пріят[енъ], а вечеромъ изъ Самары желѣзнодор[ожникъ]. Сейчасъ немного знобитъ. Написалъ Сашѣ.

16 Апр. Е. б. ж.

[16 апреля.] Пора. Живъ. Всталъ поздно. Пилъ воды. Ходилъ къ Суворову. Много народа. Оч[ень] хорошо б[ыло] съ старикомъ. Увидалъ его, и непріятное чувство досады. Вспомнилъ, что это возможность единенія, то, за что надо быть благодарнымъ. Разговорилс[я] съ нимъ, исполнилъ его желаніе, и такъ хорошо стало, радостно. Потомъ учитель съ юга. Совсѣмъ близкій человѣкъ.

Поправлялъ Мысли о Жизни и о[чень] недоволенъ. Письма мало интересныя. Къ стыду своему б[ыло] непріятно Меньшиковское разсужденіе обо мнѣ.

Съ Булг[аковымъ] ѣздилъ въ Телятин[ки]. Пріятно говориль съ нимъ. Вечеромъ читалъ изреченіе Талмуда. Все такое же дурн[ое] расположеніе духа. Также и еще больше непріятно б[ыло], чѣмъ Меньшик[овская] недоброта, ругательство мужика, к[оторому] я не далъ 5 к[опѣекъ]. Записать:

1) Не помню кто, Досевъ или кіевскій студентъ, уговаривали меня бросить свою барскую жизнь, к[оторую] я веду, по ихъ мнѣнію, п[отому] ч[то] не могу разстаться съ сладкими кушаньями, катаніями на лошади и т. п. — Это хорошо. Юродство.

2) Какъ не быть самоубійствамъ при томъ извращеніи вѣры и нелѣпости науки. Отъ вѣры въ науку; изъ огня въ полымя.

3) Вѣра безумна п[отому], ч[то] хочется вѣрить по старому, а жить по новому.

Неясн[о] и скучно уяснять. Ни къ чему. Усталъ — жить усталъ.

Что то еще записано — не разобралъ и не нуж[но].

17 Апр. Казалось, нельзя хуже. А нынче еще хуже всѣхъ дней — настроеніе. Съ трудомъ борюсь. Хорошее письмо отъ Ч[ерткова] и журналъ китайской передовой прогрессистской партіи. Оч[ень] занимаетъ меня. Никуда не ѣздилъ. Послѣ обѣда просматривалъ книжечки. Надо все измѣнить, записать нечего.

18 Апр. Е. б. ж.

[19 апреля.] Живъ и вчера не записалъ, нын[че]

19 Апр. Вчера б[ыло] нѣсколько лучше. Утромъ поправлялъ М[ысли] О Ж[изни]. И недурно. Былъ въ Овсянниковѣ. Вечеромъ поправлялъ корректуру. Нынче совсѣмъ лучше.[108]

Вчера посѣтитель: шпіонъ, служившій въ полиціи и стрѣлявшій въ революціонеровъ пришелъ, ожидая моего сочувствія. И еще такой, что, очевидно, желалъ поддѣлаться тѣмъ, чтò поповъ бранитъ. Оч[ень] тяжело это, ч[то] нельзя, т. е. не умѣю по человѣчески, т. е. по божьи, любовно и разумно обойтись со всякимъ. Сейчасъ, нынче два юноши меня поучали и обличали: одинъ требовалъ, чтобы я «боролся» бомбами; другой: зачѣмъ я передалъ право собственности на сочин[енія] до 80-го года. И тоже не умѣлъ крот[ко], безъ ироніи обойтись съ ними.

Вчера интересный разговоръ о любви.

Выше исключит[ельной] любви не ставятъ ничего и прямо называютъ лицемѣр[іемъ] истинную любовь. А надо бы внести в М[ысли] О Ж[изни] развращающее дѣйствіе романовъ и вообще восхвален[iе] любви исключительной.

Нынче утромъ пріѣхали два Японца. Дикіе люди въ умиленіи восторга передъ европ[ейской] цивилизаціей. Зато отъ Индуса и книга и письмо, выражающія пониманіе всѣхъ недостатковъ европ[ейской] цивилизаціи, даже всей негодности ея.

Ѣздилъ съ Душаномъ. Теперь 5-й часъ. Ложусь спать передъ обѣдомъ.

1) Судишь другихъ, не зная ихъ. А про себя сколько гадостей знаешь и забываешь.

2) Да, движеніе то, к[оторое] измѣняетъ складъ жизни, медленно. Его ступени поколѣнія. Теперь, н[а]п[римѣръ], не можетъ быть движенія, пока не вымрутъ: бары, богатые вообще, не знающіе стыда за свое положеніе, и революціонеры либералы, довольные собой, какъ тѣ два, какіе были нынче.

Вечеръ ходили пускать граммофонъ. Плясали, народъ. Простился съ Японцами. Все также лучше. Ложусь спать. Простился съ милой Таней.

20 Апр. Е. б. ж.

[20 апреля.] Все еще живъ. Всталъ не рано. Ходилъ по елочкамъ; занимали муравьи. Записалъ кое что. Опять полковникъ съ, очевидно, недобрымъ чувствомъ ко мнѣ. Поправилъ двѣ книжечки по коррект[урамъ]: Грѣхи, собл[азны] суев[ѣрія] и Тщеславіе. Недурно. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ]. Мало интересныхъ писемъ. Вечеромъ читалъ Канди о цивилизаціи. Оч[ень] хорошо. Записать:

1) Движеніе впередъ медленно, по ступен[ямъ] поколѣній. Для того, чтобы двинуть[ся] на одинъ шагъ, нужно, чтобы вымер[ло] цѣлое поколѣніе. Теперь надо, чтобы вымерли бары, вообще богат[ые], не стыдящіеся богатства, революціонеры, не влекомые страданіемъ несоотвѣтствія жизни съ сознаніемъ, а толь[ко] тщеславіемъ революціи, какъ профессіи. Какъ важно воспитаніе дѣт[ей], — слѣдующихъ поколѣній.

2) Японцы принимаютъ христіанство, какъ одну изъ принадлежностей цивилизаціи. Съумѣютъ ли они также, какъ наши европейцы, такъ обезвредить христіанство, чтобы оно не разрушило того, ч[тò] они берутъ въ цивилизаціи?

3) Огромное большинство живетъ одной животной жизнью; въ вопросахъ же человѣческихъ слѣпо подчиняется общественному мнѣнію.

4) Усиліе мысли, какъ сѣмя,[109] изъ[110] котораго вырастаетъ огромное дерево, не видно; а изъ него вырастаютъ видимыя перемѣны жизни людей.

21 Апр. Всталъ поздно въ оч[ень] дурномъ духѣ. Крестьянинъ о землѣ. Я дурно поступилъ съ нимъ. Потомъ дама съ дочерьми. Говорилъ съ ней, какъ умѣлъ. Читалъ книгу о Gandhi. Оч[ень] важная. Надо написать ему. Потомъ Миш[а], потомъ пріѣхалъ Андреевъ. Мало интересенъ, но пріятное, доброе обращеніе. Мало серьезенъ. О [111]Сашѣ нехорошія вѣсти. Сейчасъ хочу написать ей. Вечеръ читалъ о самоубійствахъ. Оч[ень] сильное впечатлѣніе. Ложусь спа[ть], 12-й часъ. Записать нечего. Отъ Ч[ерткова] письмо.

22 Апр. Е. б. ж.

[22 апреля.] Живъ. Пошелъ гулять одинъ, отказалъ Андрееву и пріѣзжему изъ Арханг[ельска]. Потомъ поговорилъ съ Андреевымъ. Нѣтъ серьезнаго отношенія къ жизни, а между тѣмъ поверхностно касается этихъ вопросовъ. Письма. Поправилъ два[112]мѣсяца Н[а] К[аждый] Д[ень]. Оч[ень] мнѣ понравилось. Ходилъ гулять. Пріѣхали Голденв[ейзеры]. Все борюсь. Написалъ С[ашѣ] письмо. Ложусь спать передъ обѣдомъ. Отъ С[аши] оч[ень] тронувшее меня письмо. Сильно волновала музыка. Прекрас[но] игралъ.

23 Апр. Мало работалъ. Ходилъ съ Голд[енвейзеромъ] къ поручику. Прекрасно играл[и] послѣ обѣда. Оч[ень] волновала музыка.

24 Апр. Съ утра слабость, боль головы. Почти ничего не дѣлалъ и не выход[илъ]. Сонливость, маразмъ. Отъ Ч[ерткова] письмо. Спектакль въ Телятин[кахъ], говорятъ, удался. Ничего не пис[алъ].

25 Апр. Немного лучше. Ходилъ. Пись[ма]. Пилъ кофе, вавтракалъ. Немного освѣжи[лся], но къ вечеру опять слабость маразмъ. Но на душѣ хорошо, даже очень.

26 Апр. Гораздо лучше, но не работалось. Видно, такъ надо. И то хорошо. Кое что записалъ. Ходилъ съ Олей и дѣтьми. Мраченъ, но не грѣшилъ. Вечеромъ читалъ. Пріѣхали Димочка съ Ал[ешей] Сергѣенко, и духомъ Чертк[овыхъ] повѣяло — пріятно. Ложусь спать. Отъ С[аши] хорошее письмо.

27 Апр. Всталъ оч[ень] бодро. Довольно хорошо работалъ надъ предисловіемъ. Кончилъ начерно. Ходилъ на Козловку. Не усталъ. Чудная погода. Вечеромъ восхищался разсказомъ Семенова, Сергѣенко отпустилъ. Написалъ С[ашѣ]. Объ ней хорошее письмо. Ложусь спать. Записывать нынче не буду.

28 Апр. Здоровье хуже. Ничего не дѣлалъ утромъ. И не хочется. Ходилъ до Козлов[ки], засталъ дождь, вернулся верхомъ съ Булгако[вымъ]. Послѣ обѣда исправлялъ предисловіе. Вейнбергъ изъ Ташкента. Письма писалъ. На душѣ невесело. Хочется одиночества, съ людьми тяжело.

29 Апр. Е. б. ж.

[29 апреля.] Живъ, но нездоровъ. Ночью было плохо. Сонливость, слабость. Хорош[ія] письма. Пріятный оч[ень] Плюснинъ. Ложу[сь] спать. Записать:

1) Мы молимся словами. — A общеніе съ Нимъ, Богомъ возможно не словами, а только любовью.

2) Сознаніе пробуждаетъ отъ сна. Также только сознаніе — кто я? — пробуждаетъ отъ[113] ложной тѣлесной жизни.[114] Душа, это сознаніе. Кажется, какъ малò сознаніе. Жизнь такъ сложна, ощутительна, a созна[ніе][115] такое что то небольшое, такъ мало замѣтное. Маленькое, мало замѣтное, а оно Все.[116]

Чтò такое сознаніе? То, что я спрошу себя: кто, чтò я? — И отвѣчу: я — я. Но я спрошу себя: кто же этотъ второй «я»? — И отвѣтъ только одинъ: опять я, и сколько ни спрашивай; все я — я. Явно, что я есть что то внѣпространств[енное],... внѣвр[еменное]... Одно, ч[тò] дѣйствительно есть. — Все могло произойти отъ условій простр[анства] и врем[ени] тѣлесное, только не сознаніе. A сознаніе — все. (Хорошо).

30 Апр. Всталъ свѣжѣе. Пріѣхалъ г-нъ Дурно[во] съ женою, сочинившій ученіе Хр[иста] по понятіямъ. Ужасная чепуха. Но Cela n'est pas une raison pour se mal conduire.[117] Я былъ недобръ съ нимъ. Потомъ Шпиро. Потомъ работалъ надъ письмомъ къ дѣтямъ. Кажется, не совсѣмъ гадко. Ходилъ въ Телятинки. Вечеромъ Ал[ександръ] Петр[овичъ] и Кочедыковъ — полусумашедшій: сила инерціи, электр[ичество], ма[гнетизмъ]. Потомъ 8 человѣкъ изъ Телятин[окъ]. Все обошлось недурно.

Простил[ся] съ Плюснинымъ и его товарищемъ. Написа[лъ] Сашѣ, отъ к[оторой] нѣтъ письма. 12 час[овъ].

1 Май. Е. б. ж.

[1 мая.] Живъ. Записать:

1) Одна изъ главныхъ причинъ самоубійствъ въ Европейскомъ мірѣ, это ложное церковное христ[iанское] ученіе о раѣ и адѣ.[118] Въ рай и адъ не вѣрятъ, а между тѣмъ представленіе о томъ, ч[тò] жизнь должна быть раемъ или адомъ, такъ засѣло въ голову, ч[то] не допускаетъ разумнаго пониманія жизни такой, какой она есть, а именно — не рая и не ада, а борьбы, непрестанной борьбы, — непрестанной, п[отому] ч[то] жизнь только въ борьбѣ, но не въ Дарвиновской борьбѣ существъ, особей съ существами, особями, a борьбѣ духовныхъ силъ съ тѣлесными ограниченіями ихъ. Жизнь — борьба души съ тѣломъ. Понимая такъ жизнь, то невозможно, ненужно, безсмысленно самоубійство. Благо только въ жизни. Я ищу блага; какъ же мнѣ для достиженія блага уйти отъ жизни? Я ищу грибовъ. Грибы только въ лѣсу. Какъ же я для того, чтобы найти грибы, уйду изъ лѣса?

Сейчасъ 8-й часъ утра. Ночь оч[ень] мало спалъ, едва ли 4 часа. Слабъ. Пріѣзжаетъ Соня. Одѣваюсь и иду гулять.

Теперь вечеръ. Соня пріѣхала. Укладывался, ходилъ гулять, смотрѣть на автомобили. Милые ребята реалисты, 20 чел[овѣкъ]. Поговор[илъ] съ ними хорошо. Потомъ милый Димочка хорошо говорилъ. Ложусь спать. Ниче[го] не дѣлалъ. Пачкалъ предисловіе. Броси[лъ] письмо дѣтямъ. Прямо нехорошо.

[Кочеты̀.] 2 Мая. Собрался ѣхать и выѣхалъ въ 7. Было тяжело. Любопытство людей. Милыя Тани[119] и М[ихаилъ] С[ергѣевичъ]. Заблудился вечеромъ въ паркѣ. Нездоровится.

3 мая. Всталъ вяло. Ничего не работалъ. Ходилъ по парку, читая Масарика. Слабо. Поправлялъ предисловіе. Думалъ о самоубій[ствѣ] и перечиталъ начатое. Хорошо. Хорошо бы написа[ть]. Написалъ Масар[ику], Сашѣ, Сонѣ. Ложусь спать. 12 ч[асовъ].

4 мая. Передъ обѣдомъ ходилъ по лѣсу и радовался на жизнь, на «незримыя усилія». Видѣлъ удивительные по психологической вѣрности сны. Думалъ, что напишу о самоуб[ійствѣ], но сѣлъ за столъ, и слабость мысли и неохота. Опять мучительно чувствую тяжесть роскоши и праздности барской жизни. Всѣ работаютъ, только не я. Мучительно, мучительно. Помоги... найти выходъ, если еще не наступилъ[120] главный, вѣрный выходъ. Впрочемъ... надо и за эт[о] благодарить и благодарю. Записать:

1) Все, чѣмъ можетъ порадовать себя человѣкъ, живущій для души, это то, что я сталъ все таки немного менѣе гадокъ, чѣмъ былъ прежде. И это не изреченіе для красоты мысли и слога, а мое искреннее, самое искреннее, на дѣлѣ въ послѣднее время провѣряемое, душевное состояніе. И эта радость сознанія своего хоть маленькаго движен[iя], — радость и большая.

2) Хорошо жить такъ, чтобы дѣлать такое дѣло, какое навѣрное знаешь, что не кончишь и послѣдствій котораго навѣрно не увидишь.

6 ч[асовъ.] Иду обѣдать. Вечеръ читалъ, гулялъ.

5 Мая. Опять сонливость, слабость мозга. Ничего не писалъ и не брался. Читалъ старинныхъ французовъ: La Boеtie, Montaigne, Larochefoucauld. Гулялъ. Не скажу, что на душѣ хорошо — сплю. Главн[ое], нужно сознательное недѣланіе. Отдѣлал[ся]. Только не портить, доживая. А главное, жить только передъ Богомъ, съ Богомъ, Богомъ. Ложусь спать.

6 Мая. Вчера ночью телеграммы: отъ Саши и отъ Черт[кова]. Ч[ертковъ] пріѣзжаетъ 7-го, завтра.

Дождь, холодъ, совсѣмъ нездоровъ, слабость, изжога, головная боль. Походилъ. Письма — мало, но хоро[шее], трогат[ельное] отъ Ч[ерткова], отъ Сиксне-брата и еще хорошія. Помоги, помоги Ты, передъ концомъ жить только передъ Тобой, всегда съ Тобою и Тобою. Хорошо поговор[илъ] съ Таней. Ничего не писалъ. Записать:[121]

Привычка — механическi[е], безсознательные поступки, есть фундаментъ истинной жизни — нравственнаго совершенствованія. Жизнь — въ усиліи для достиженія совершенства. То, до чего достигъ человѣкъ, откладывается въ область отжитаго, привычки, и дѣлаются новыя усилія для того, чтобы достигнуть, отложить въ область безсознательнаго —привычки. Усиліе всегда отрицательное. Оно и не можетъ быть инымъ, п[отому] ч[то] жизнь въ освобожденіи. Освобожденіе совершается. Дѣло жизни — не дѣлать того, что мѣшаетъ освобожденію. И отъ этого все дѣло жизни — въ сознаніи того, что есть жизнь, и въ противодѣйствіи тому, чтò мѣшаетъ ей.

Усиліе, превращающее сдѣланное въ привычку, есть главное, единственное дѣло жизни. Безъ усилія нѣтъ человѣческой, есть только животная жизнь.

И матерьялисты совершенно правы, если, говоря о животной жизни, сводятъ ее къ борьбѣ за существованіе и привычкѣ. Но если говорить о человѣческ[ой] жизни, то надо объяснить главное свойство ея — усиліе. Что такое съ матерьялистической точки зрѣнія усиліе?

7 Мая. Сегодня получше. Больша[я] радость: пріѣхалъ Ч[ертковъ]. Два раза гулялъ. Довольно хорошо работалъ надъ предисловіемъ. Записать есть кое что, послѣ. 11-й часъ, ложусь спать.

8 мая. И сегодня немного лучше. Немного писалъ[122] о самоубійствѣ. Мож[етъ] б[ыть] и выйдетъ. Но предисловіе все не идетъ. Надо сократить. Записать есть кое что, но поздно, не стану. Отъ Саши хорошее письмо.

9 Мая. Опять поздно и пишу только нисколько словъ. Есть чтò записать. Много ходилъ. Передѣлывалъ, сокращалъ предисловіе. О безуміи жизни слагается все яснѣе и яснѣе. Пріѣхала Соня съ Андреемъ. Съ Андр[еемъ] б[ылъ] нехорошо рѣзокъ. Съ Соней въ первый разъ высказалъ отчасти то, что мнѣ тяжело.[123] И потомъ, чтобы смягчить сказанное, молча поцѣловалъ ее — она вполнѣ понимаетъ этотъ языкъ.

10 Мая. 9 час[овъ] вечера. Всталъ гораздо лучше, хотя мало спалъ. Будили мысли, и записывалъ рано утромъ. Потомъ гулялъ,[124] насилу ходилъ отъ тѣлесной слабости, а мысли бодрыя, важн[ыя], нужныя, разумѣется мнѣ. Ясное представленіе о томъ, какъ должно образоваться сочиненіе: «Нѣтъ въ мірѣ виноватыхъ» и еще кое что. Общій разговоръ, потомъ съ Ч[ертковымъ] объ непріятномъ ему письмѣ и нехорошемъ,[125] Град[овскаго].

Все яснѣе и яснѣе безуміе, жалкое безуміе людей нашего міра. Ѣздилъ верхомъ съ Егоромъ хорошо въ Извѣково. Простился съ Андрюш[ей] съ сознаніемъ нашего взаимнаго непониманія другъ друга, и это жалко. Да, забылъ — опять поправлялъ Предисловіе. Кажется, окончательно. На душѣ и теперь хорошо, но утромъ было удивительно. Записать:

1) Чѣмъ больше живу, тѣмъ меньше понимаю міръ вещественный и напротивъ, тѣмъ все больше и больше сознаю то, чего нельзя понимать, а можно только сознавать.

2) Спасеніе отъ бѣдственности нашей жизни одно, и только одно: признаніе полнаго безумія нашей жизни и полное отреченіе отъ нея.

3) Христіанскій[126] идеалъ нашего времени есть полное цѣломудріе. Признаніе брака чѣмъ то священнымъ, даже хорошимъ, есть отреченіе отъ идеала. Христіанское посвященіе, если допустить религіозный актъ[127] посвященія, можетъ быть только одно:[128] посвящен[iе] себя полному цѣломудрію, а никакъ не разрѣшенному половому общенію, и обѣтъ можетъ быть не вѣрности супруговъ, а для обоихъ только одинъ: цѣломудрія, включающаго въ себя вѣрность одному.

«Но какъ же родъ человѣческій?» — Не знаю. Знаю только то, что, какъ для человѣка не только не обязателенъ животный законъ борьбы, а напротивъ, стоитъ отрицающій борьбу идеалъ любви, также знаю, что законъ совокупленія,[129] свойственный животному, не обязателенъ человѣку, а обязателенъ обратный[130] идеалъ цѣломудрія. А что выйдетъ изъ этого? — Не знаю. Но зна[ю] навѣрное, что слѣдуя высшимъ стремленіямъ моего существа: любви и цѣломудрія, ничего, кромѣ хорошаго, выйти не можетъ.

4) Не можетъ не быть самоубійствъ, когда людямъ не на что упереться, когда они не[131] знаютъ: кто они и зачѣмъ они живутъ, и увѣрены при этомъ, что этого и знать нель[зя].

5) Слѣдуетъ длинная выписка изъ книжечки, относящаяся къ Самоубійству.

6) Оч[ень] важное: Какъ понятіе творенія засѣло въ головы людей, требуя отвѣтовъ на вопросъ: какъ во времени произошелъ міръ? твореніе міра, (Дарвинъ), такъ другой такой же вопросъ о происхожденіи зла (грѣхъ Адама, наслѣдственность). А и то и другое — грубое суевѣріе. Міръ не происходилъ, а есмь я, и зла нѣтъ, а опять таки есмь я.[132]

Само собой разумѣ[ется], ч[то] люди не могли испортить жизнь людс[кую], сдѣлать изъ хорошей по существу жизни людской жизнь дурную. Они могли только то, ч[то] они и сдѣлали — временно испортить жизнь настоящихъ поколѣній, но зато невольно внесли въ жизнь то, что двинетъ ее быстро впередъ. Если они сдѣлали и дѣлаютъ величайшее зло своимъ арелигіознымъ развращеніемъ людей, они невольно своими выдумками, вредными для нихъ, для ихъ поколѣній, вносятъ то, чтò единитъ всѣхъ людей. Они развращаютъ людей, но развращаютъ всѣхъ: и Индусовъ, и Кита[йцевъ], и негровъ — всѣхъ. Средневѣковое богословіе или римскій развратъ развращали[133] только свои народы, малую часть человѣчества, теперь[134] же электричество, желѣзн[ыя] дороги, телеграфъ,[135] печать развращаютъ всѣхъ. Всѣ усваиваютъ, не могутъ не усваивать все это и всѣ одинак[ово] страдаютъ, одинак[ово] вынуждены измѣнить свою жизнь, всѣ поставлены въ необходимость измѣнить въ своей жизни главное — пониманіе жизни — религію.

Машины, чтобы дѣлать что? Теле[136] чтобы передавать чтò? Школы, университеты, академіи, чтобы обучать чему? Собранія, чтобы обсуждать чтò? Книги, газеты, чтобы распространять свѣдѣн[ія] о чемъ? Желѣз[ныя] дор[оги], чтобы ѣздить кому и куда?

Собранные вмѣстѣ и подчиненные одной власти миліоны людей для того, чтобы дѣлать что? Больницы, врачи, аптеки для того, чтобы продолжать жизнь, а продолжать жизнь зачѣмъ?

Миліоны страдаютъ тѣлесно и духовно для того, чтобы только захвати[вшіе] власть,[137] могли безпрепятственно развращать[ся]. Для этого ложь религіи, ложь науки, одурен[іе], спаиваніемъ и воспитаніемъ, и гдѣ этого мало — грубое наси[ліе], тюрьмы, казни.

Ради Бога, хоть не Б[ога], но ради самихъ себя, опомнитесь. [138]Поймите все безуміе своей жизни. Хоть на часокъ отрѣшитесь отъ тѣхъ мелочей, к[оторыми] вы заняты и к[оторыя] кажутся вамъ такими важными: всѣ ваши миліоны, грабежи, приготовления къ убійствамъ, ваши парлам[енты], науки, церкви. Хоть на часокъ оторвитесь отъ всего этого[139] и взгляните на свою жизнь, главное на себя, на свою душу, к[оторая] живетъ такой неопределенный, короткій срокъ[140] въ этомъ тѣлѣ, опомнитесь, взгляните на себя и на жизнь вокругъ себя и поймите все свое безуміе, и ужаснитесь на него. Ужаснитесь и поищите спасенія отъ него. Но и искать вамъ нéчего. Оно у каждаго изъ васъ въ душѣ вашей. Только опомнитесь, поймите, кто вы, и спросите себя, чтó вамъ точно нужно. И отвѣтъ самъ, одинъ и тотъ же для всѣхъ, представится вамъ. Ответь въ той одной вѣрѣ, к[оторая] свойственна намъ, нашему времени, вѣрѣ въ Бога и въ открытый — не открытый, а вложенный въ души наши законъ Его — законъ любви, — настоящей любви, любви къ врагамъ, той, к[оторая] признава[лась], не могла не признаваться, всѣми великими учителями міра и к[оторая] такъ опредѣл[енно], ясно выражена въ той вѣрѣ, к[оторую] мы хотимъ исповѣдывать и думаемъ, что исповѣдуемъ. Только опомнитесь[141] на часокъ, и вамъ ясно будетъ, что важное, одно важное въ жизни — не то, что внѣ, а только одно то, что въ насъ, что намъ нужно.[142] Только поймите то, что вамъ ничего, ничего не нужно, кромѣ одного, спасти свою душу,[143] что только этимъ мы спасемъ міръ. Аминь.

И все отъ ужаснѣйша[го], губительнѣйшаго и самаго распространеннаго суевѣрія всѣхъ людей, живущихъ безъ вѣры, — суевѣрія о томъ, ч[то] люди могутъ устраивать жизнь, — добро еще свою, а то всѣ устраиваютъ жизнь другихъ людей для семей, сословій, народовъ. Ужасно губительно это суевѣріе тѣмъ, что та сила души, какая дана человѣку на то, чтобы совершенствовать себя, онъ всю тратитъ ее на то, чтобы устраивать свою жизнь, мало того — жизнь другихъ людей.

11 Мая. Опять сонливость и слабость. Чуть двигаюсь, ничего не хочется писать. Но, гуляя записалъ, кажется, важное и, слава Б[огу], не золъ и легко не грѣшить. Ч[ертковъ] переписалъ мнѣ и пересмотрѣлъ Предисловіе. Не хочется этимъ заниматься. Если Б[огъ] велитъ, напишу, буду писать: и Безуміе, и Н[ѣтъ] в[ъ] М[ірѣ] в[иноватыхъ]. Ѣздилъ верхомъ на Монголѣ. Отъ С[аши] письмо. Были Абрикосовы — милый Хрисанфъ. Записать. Сейчасъ надо встать, пройти къ постели за книжечкой — и тру[дно] подняться. Записать:

1) Суевѣріе зла. Зла нѣтъ. Жизнь благо. Зло — отсутствіе блага — только признакъ заблужденія, ошибки. Время только затѣмъ и существуетъ, чтобы мы могли видѣть свои ошибки и исправлять ихъ, имѣть радость (высшее благо) исправлять свои ошибки. Если же мы не исправляемъ свои ошибки, то онѣ исправляют[ся] помимо нашей воли смертью.

Да жизнь благо, нѣтъ зла. Есть только ошибки наши: общія и наши личныя. И намъ дана радость посредствомъ времени не только исправлять ихъ, но и пользоваться всѣмъ тѣмъ опытомъ, к[оторый] пережитъ человѣчествомъ.

12 Мая. Е. б. ж. условіе все болѣе и болѣе нужное.

[12 мая.] Живъ. Утромъ ходилъ гулять и хорошо думалъ. А потомъ слабость, ничего не дѣлалъ. Только читалъ: О религіи. Узналъ кое что новое о китайск[ой] религіи. И вызываетъ мысли. Ѣздилъ верхомъ съ Булгак[овымъ]. Дома по нѣкот[орымъ] причи[намъ] тяжело. Письмецо отъ Саши. Разговоры съ лавочникомъ и урядникомъ. Записать:

1) Какъ легко усваивается то, ч[то] называется цивилизаціей, настоящей цивилизаціей и отдѣльными людьми, и народами! Пройти университетъ, отчистить ногти, воспользоваться услугами портнаго и парикмахера, съѣздить за границу, и готовъ самый цивилизован[ный] человѣкъ. А для народовъ: побольше желѣзн[ыхъ] дорогъ, академій, фабрикъ, дредноутовъ, крѣпостей, газетъ, книгъ, партій, парламент[овъ] — и готовъ самый цивилизованный народъ. Отъ этого то и хватаются люди за цивилизацію, а не за просвѣщеніе — и отдѣльные люди, и народы. Первое легко, не требуетъ усилія и вызываетъ одобреніе; второе же, напротивъ, требуетъ напряженнаго усилія и не только не вызываетъ одобренія, но всегда презирае[мо], ненавидимо большинствомъ, п[отому] ч[то] обличаетъ ложь цивилизаціи.

2) Зломъ мы называемъ то, что намъ, нашему тѣлу[144] не нравится: злая собака, лошадь, злое перо (не пишетъ), злой столъ для ребенка, о к[оторый] онъ ударился, злой человѣкъ, злой Богъ.

3) [145]Опасность завоеванія разрушаетъ религіозную закоснѣлость Востока.[146] Явная польза милитаризма.

13 Мая. Записать:

1) [147]Только сказать про то, ч[то] большинство людей, какъ милости, ждутъ работы, чтобы ясно было,[148] какъ ужасна наша жизнь и по безнравственности и по глупости, и по опасности, и по бѣдственности.

2) Въ медицинѣ то ж[е], чтò и во всѣхъ наукахъ: ушла далеко безъ повѣрки; немногіе знаютъ не нужныя тонкости, а въ народѣ нѣтъ здравыхъ гигіеническихъ понятій.

3) Сколько ни старался жить только передъ Богомъ — не могу. Не скажу, ч[то] забочусь о сужденіи людей, не скажу, что люблю ихъ, a несомнѣнно и неудержимо произвольно чувствую ихъ, также, какъ чувствую свое тѣло, хотя слабѣе и иначе. (Вѣрно).

Много спалъ и, какъ всегда при этомъ, всталъ оч[ень] слабымъ. Погулялъ, б[ылъ] въ больницѣ на пріемѣ. Интересно. Опять ничего не писалъ. Говорилъ съ учителями хорошо. Пріѣхали пасынки Тани — ничего. Вечеромъ пріятно. Говорилъ съ Душ[аномъ] и Булг[аковымъ].

Записать:

4) Что зло есть суевѣріе, яснѣе всего видно изъ того, чтò смерть считается зломъ. Для меня — я знаю, что не зло.

14 Мая. Болѣлъ бокъ. Всталъ бодро. Много гулялъ. Ничего не записалъ. Дома читалъ Вересаева и Семенова. Послѣ завтрака ходилъ въ Желябуху. Пріятно прошел[ся]. Ч[ертковъ] пришелъ. Таня пріѣхала. Съ мужиками хорошій разговоръ. Больше шутливо-ласковый. Дома спалъ. Горбовъ — цивилизован[ный] купецъ. Оч[ень] скучно.

1) Какъ бы хорошо быть въ состояніи искренно отвѣтить на вопросъ: Какъ твое здоровье? — Не знаю, это меня не касается.

Хорошее письмо отъ Саши. Ложусь спать, только напишу отвѣтъ Леон[иду] Семен[ову].

15 Мая. Весь день слабъ. Ничего не работалъ. Даже книжку не растворялъ. Много говорилъ съ народомъ. Былъ скучный господинъ. Всѣ домашніе оч[ень] милы. Что то хотѣлъ записать не важное, но забылъ. Ч[ертковъ] и Таня требуютъ, чтобы я имъ далъ комедію, но никакъ не могу — такъ плохо.

16 Мая. Весь день боленъ: изжога и слабость. Ничего не дѣлалъ, не ѣлъ и не выходилъ.

17 Мая. Нынче немного получше. Хорошее письмо от Саши. Немного утромъ походилъ, читалъ Reville'a. Интересно. Вызываетъ мысли. Обѣдалъ въ залѣ. Вечеромъ гости, игралъ въ карты. Скучно. Письма мало интересныя, a требующія отвѣтовъ и заботъ. Ложусь въ 11.

18 мая. Нынче чувствую себя совсѣмъ хорошо и тѣломъ, и духомъ. Походилъ. Поправилъ пьесу, но все плохо. Получилъ милое письмо, трогательное, Угрюмовой и написалъ ей длинное письмо. Спалъ передъ обѣдомъ. И вечеръ, какъ обыкновенно.

Все читаю Reville'я, и много интереснаго. У готентотовъ[149] судья начальникъ, приговаривающій къ смерти, долженъ первый наложить руку на казненнаго. Они хорошо говорятъ, что человѣку надо жить, какъ луна — мѣсяцъ: vivre en mourant et mourir en vivant.[150] Reville оч[ень] наивный писатель — считаетъ верхъ непросвѣщенія людей, когда они живутъ не признавая ни государства, ни собственности. — На много мыслей наводитъ меня это чтеніе:

1) Религіозная истина: [151]сознаніе въ себѣ невидимаго начала дающаго жизнь всему и стремленіе къ удовлетворенiю требований этого начала, познаваемыхъ и каждымъ изъ людей, и нѣкоторыми наиболѣе чуткими къ этому сознанію, людьми. И вездѣ одно и то же: выраженіе этого высшаго начала соединяетъ людей, соединенные люди, подъ вліяніемъ похотей — страстей, извращаютъ пониманіе этого начала и его требованій, и соединеніе однихъ людей служитъ основаніемъ и причиной отступленія отъ сознанныхъ требованій.

Тогда появляется вновь болѣе ясно[е] выраженіе религіознаго начала и его требованій, и ему подчиняются нѣсколько бóльшихъ соединеній; и опять извращается, и опять положеніе ухудшается, и требуетъ еще болѣе высокаго, общаго и яснаго выраженія требованій религіознаго сознанія, и опять этому высшему сознанію подчиняется бóльшее количест[во] людей, и опять извращается. Но всякій разъ бóльшее количество, живя общей жизнью, больше и больше матеріаль[но] улучшаютъ свою жизнь. Такъ что постоянно съ болѣе высокимъ пониманіемъ религіозной истины и съ бòльшимъ количествомъ людей, принимающ[ихъ] эту истину, равномѣрно извращается исти[на] и увеличиваются матеріальные успѣх[и] жиз[ни]. Увеличивается и количество соединенныхъ людей, увеличивается общеніе между людьми.

Такъ это шло и дошло до нашего времени, до высшей степени. Половина, если не больше, населенія земного шара находится въ близкомъ общеніи между собой, матеріальные успѣхи огромны, а между тѣмъ последняя высшая истина христіанска[я], магометанская, извращена до послѣдней степени. (Все это я думалъ лучше и, коли Б[огъ] велитъ, изложу понятн[ѣе]; а это — не то).

[152]Второе, на что навело меня чтеніе Rev[ille'a]:

2) Чувствую, какъ благодѣтельно дѣйствуетъ на душу изученіе или обзоръ жизни, особен[но] духовной жизни, всѣхъ народовъ земли. Среди какихъ миліардовъ, жившихъ, живущихъ и имѣющихъ жить, живу я — ничтож[ное], жалкое, дрянное, чуть чуть сознающее себя существо. Какое безуміе думать, что я, мое матеріальное я, имѣетъ какое нибудь значеніе посреди этихъ миліардъ миліардовъ жившихъ и живущихъ людей, изъ к[оторыхъ] большинство и умомъ и душою выше меня. Если я чтó нибудь, то только передъ Богомъ и передъ самимъ собой, насколь[ко] я божествененъ.

3) Какъ трудно, а зато какъ хорошо и радостно жить совершенно независимо отъ сужденій людей, а только передъ судомъ своей совѣсти, передъ Богомъ. Иногда испытываю это, и какъ хорошо!

4) Память? Какъ часто память принимаютъ за умъ. А не видятъ того, что память исключаетъ умъ, несовмѣстима съ умомъ, съ умомъ самобытнаго рѣшенія вопросовъ. Одно замѣняетъ другое.

19 Мая. Послѣдній день въ Кочетахъ. Оч[ень] б[ыло] хорошо, если бы не барство, организованное, смягчаемое справедливымъ и добрымъ отношеніемъ, а всетаки ужасный, вопіющій контрастъ, не перестающій меня мучить.

[153]Поправлялъ пьесу и больше ничего. Здоровье хорошо. Сниманіе портретов.[154] Кое что записано, но не стану записывать: поздно и усталъ. Спалъ ночью едва ли 3 часа. А весь день оч[ень] свѣжъ.

20 Мая. Е. б. ж.

[20 мая.] Живъ. Но опять спалъ часа три, даже меньше, но головой свѣжъ и бодръ. Далеко ходилъ гулять. Много думалъ ночью и кое что записалъ. Просматривалъ комедію. Все плохо. Ночью молился своей любимой послѣднее время молитвой: Господи, помоги мнѣ жить независимо отъ людского сужденія, только передъ Тобою, съ Тобою и Тобою. Записать:

1) «Помоги мнѣ, Г[оспо]ди, жить, исполняя только Твою волю». Чтò это значитъ? А то, во 1-хъ, что я личность, могущая мыслить только въ предѣлахъ пространства и времени, невольно представляю себѣ невидимое Начало, дающее жизнь всему, тоже личностью, — не могу иначе; — во вторыхъ, то, что я ничего не хочу, или болѣе всего хочу того, чтобы соединиться съ этимъ Началомъ, хочу устранить все то, что мѣшаетъ этому соединенію. (Не вышло, а думалось, какъ сильно, ново!)

2) Крестьяне считаютъ нужнымъ лгать, предпочитаютъ при равныхъ условіяхъ ложь правдѣ. Это отъ того, что ихъ пріучили къ этому, такъ какъ всегда лгутъ, говоря съ ними и о нихъ.

3) Во мнѣ начало жизни всего. Я знаю это не п[отому], ч[то] я изучалъ міръ, а потому, что я чувствую весь міръ, живу всѣмъ міромъ, только живу всѣмъ міромъ и чувствую его, сознавая свою ограниченность пространствомъ и временемъ.

Себя въ предѣлахъ своего тѣла я чувствую вполнѣ ясно; другихъ, одновременно и въ одномъ мѣстѣ живущихъ со мною людей, менѣе ясно; еще менѣе ясно людей, отдаленныхъ отъ меня временемъ и пространствомъ, но все таки не только знаю про нихъ, но чувствую ихъ. Еще менѣе ясно чувствую животныхъ, еще менѣе ясно неодушевленные предметы. Но все это я не только знаю, но чувствую тѣмъ единымъ,[155] дающимъ жизнь всему міру, началомъ.

4) Профессоръ пресерьезно описываетъ Табу, ужасаясь на нецивилизованность «дикихъ», а самъ признаетъ Табу собственности, священной собственности, собственности земли.

5) Подняться на ту точку, съ к[оторой] видишь себя.[156] Все въ этомъ.

6) То, что мы называемъ дѣйствительностью, есть сонъ к[отор]ый продолжается всю жизнь и отъ к[отор]аго мы понемногу пробуждаемся въ старости (пробуждаемся къ сознанію болѣе дѣйствительной дѣйствительности) и вполне пробуждаемся при смерти.

[7)] 6) Какое высоконравственное условіе жизни то, что происходить во всѣхъ крестьянскихъ семьяхъ: что возросшій человѣкъ отдаетъ весь свой заработокъ на содержаніе старыхъ и малыхъ.

[Я. П.] 22. Ходилъ гулять. Думалъ:[157]

1) Общаясь съ человѣкомъ, заботься не столько о томъ, чтобы онъ призналъ въ тебѣ любовное къ нему отношеніе, сколько о томъ, чувствуешь ли самъ къ нему истинную любовь. (Очень важно).

II) Все дѣло вѣдь очень просто. Завоеватели, убійцы, грабители подчинили рабочихъ. Имѣя власть раздавать ихъ трудъ, они для распространенія, удержанія и укрѣпленія своей власти призываютъ изъ покоренныхъ себѣ помощниковъ въ грабежѣ и за это даютъ имъ долю грабежа. То, что дѣлалось просто, явно въ старину, — ложно, скрытно дѣлается теперь. Всегда изъ покоренныхъ находятся люди, не гнушающіеся участіемъ въ грабежѣ, часто, особенно теперь, не понимая того, что они дѣлаютъ, и за выгоды участвуютъ въ порабощеніи своихъ братьевъ. Это совершается теперь отъ палача, солдата, жандарма, тюремщика, до сенатора, министра, банкира, члена парламента, профессора, архіерея, и, очевидно, никакимъ другимъ способомъ не можетъ окончиться, какъ только, во-первыхъ, пониманіемъ этого обмана, а во-вторыхъ, настолько высокимъ нравственнымъ развитіемъ, чтобы отказаться отъ своихъ выгодъ, только бы не участвовать въ порабощеніи, страданіяхъ ближнихъ.

III. 1) Ищетъ истину и самъ находитъ. Подраздѣленіе: а) ищетъ истину и довольствуется тѣмъ, что нашелъ, и б) не до вольствуется, не переставая искать.

2) Ищетъ истину, но не своимъ умомъ и усиліемъ, а въ исканіи другихъ, и смѣло слѣдуетъ тому, что открыли другіе. Подраздѣленіе: а) держится одного разъ навсегда, б) перемѣняетъ.

3) Не ищетъ истины, но беретъ то, что придетъ въ голову или попадается, и держится этого, пока не мѣшаетъ жить.

4) Не ищетъ, но того, что попалось, держится для приличія. Подраздѣленіе: a) религіозное, б) научное.

5) Не признаетъ никакой истины. Подраздѣленіе: а) признаетъ это, б) не признаетъ.

21 Мая пропустилъ. Все такъ же хорошо себя чувствовалъ. Мало работалъ. Ѣздилъ верхомъ. Бабы жаловались. Я сказалъ Сонѣ. Вечеромъ Андрей и Сережа. Я рано ушелъ.

Сегодня[158] 22 Мая. Рано проснулся. Записалъ то, чтò переписалъ Булгаковъ. Ходилъ по Засѣкѣ, заблудился, вышелъ къ поручику. Очень усталъ. Поправлялъ пьесу. Немного лучше, но все еще плохо. Бездна просителей. Кажется, не оч[ень] дурно обходился, примѣняя правило заботиться не объ его мнѣніи, а о своемъ душевномъ состояніи. Къ обѣду Ив[анъ] Ив[ановичъ] съ корректурами и потомъ замѣчательный Тульскаго уѣзда отказавшійся, пострадавший 81/2 лѣтъ. Просилъ Булг[акова] записать его разсказъ. Далъ ему 10 р[ублей], Фокинъ.[159]

Былъ съ С[оней] непріятный разгово[ръ]. Я былъ не хорошъ. Она сдѣлала все, о чемъ я просилъ. 11 часовъ. Ложусь спать.

[24 мая.] Вчера 23 Мая не записалъ, а день б[ылъ] интересн[ый]. Работалъ надъ «книжечками». Ѣздилъ къ Ив[ану] Ив[ановичу]. За обѣдомъ Андр[ей] и Миташа. Вечеромъ пришелъ готовый отказываться, серьезный, умный, потомъ Булыгинъ, Голденв[ейзеръ], Ал[еша] Сергѣенко, Скипетровъ, Николаевъ. И мнѣ б[ыло] просто тяжело. Мучительно говорить, говорить..... по обязаннос[ти].

Нынче 24. Всталъ рано, и сейчасъ 7 часовъ. Зап[исать]:

1) Приходятъ къ человѣку, пріобрѣтшему известность значительностью и ясностью выраженія своихъ мыслей, приходятъ и не даютъ ему слова сказ[ать], а говорятъ, говорятъ ему или то, чтò гораздо яснѣе имъ, или[160] нелѣпость чего дав[но] доказана имъ.

Далеко ходилъ, думалъ, глядѣлъ, нюхалъ, собиралъ цвѣты. Оч[ень] хорошо на душѣ. Какъ будто одинъ съ Богомъ. Дома фыркну[лъ] на Ил[ью] Вас[ильевича]. Поправлялъ книжки о Богѣ и Отреченіи, и Смиреніи. Пьеса все плоха, отдалъ читать. Ѣздилъ съ Душаномъ по лѣсамъ. Вечеромъ ....чукъ,[161] Скипетровъ, Ал[еша] Сергѣенко, Голденв[ейзеръ], хорошо говорилъ на балконѣ. 12-й часъ, ложусь спать.

25 Мая. Здоровъ. Немного походилъ. Мысль слабо работаетъ. Старательно поправлялъ и просматривалъ книжки и недурно. Свезъ къ Ив[ану] Ив[ановичу]. Написалъ одно письмо. Получилъ письмо отъ Гусева и книгу Christenthum и Monistische Religion. Все къ одному. Не хочу думать. Чувствую себя очень плохимъ, слава Богу. Отъ Саши письмо. Пріѣхалъ Сережа. Нечего записывать, признакъ слабости мысли. Да, былъ утромъ юноша учитель, угрожавшій самоубійствомъ. Дурно велъ себя съ нимъ.

[27 мая.] 26 мая пропустилъ. Нынче 27 Мая.

Вчера рано всталъ. Помню, что дурно велъ себя съ просителями. Довольно много работалъ надъ книжками. Сдѣлалъ 5 окончательныхъ и двѣ дальнѣйшія. Ѣздилъ немного верхомъ съ Душаномъ. Саша пріѣзжаетъ. Вечеромъ читалъ хорошую статью Випера о Римѣ. Хочется писать о солдатѣ, убившемъ человѣка. Рано утромъ, нѣтъ, ночью вчера проснулся и записалъ оч[ень] сильное и новое чувство:

1) Въ первый разъ живо почувствовалъ случайность всего этого міра. Зачѣмъ я, такой ясный, простой, разумный, добрый, живу въ этомъ запутанномъ, сложномъ, безумномъ, зломъ мірѣ? Зачѣмъ?

2) (О судѣ). Если бы только понимали эти несчастные, глупые, грубые, самодовольные злодѣи, если бы они только понимали, чтò они дѣлаютъ, сидя въ своихъ мундирахъ за накрытыми зеленымъ сукномъ столами и повторяя, разбирая съ важностью безсмысленныя слова, напечатанныя въ гадкихъ, позорящихъ человѣчество книгахъ; если бы только понимали, ч[то] то, чтò они называютъ законами, есть грубое издѣвательство надъ тѣми вѣчными законами, к[оторые] записаны въ сердцахъ всѣхъ людей. Людей, к[оторые] безъ всякаго недоброжелательства стрѣляли въ птицъ въ мѣстѣ, к[оторое] называется церковью, сослали въ каторгу за кощунство, а эти, совершающіе не переставая, живущіе[162] кощунство[мъ] надъ самымъ святымъ въ мірѣ: надъ жизнью человѣческой. Царь обучаетъ невинн[аго] сынишку убійству. И это дѣлаютъ христіане. Бѣжалъ солдатъ, к[оторый] не хочетъ служить п[отому], ч[то] это ему не нужно. Охъ, какъ нуж[но] и хочется написать объ этомъ.

27. Пріѣхала Саша. Мы оба расплака[лись] отъ радости. Она слишкомъ бодра. Боюсь. Не въ духѣ я. Но работалъ, какъ умѣлъ. Иду завтракать. Ѣздилъ съ Булга[ковымъ] верхомъ. Спалъ. Письмо Ч[ерткова] объ Орленьевѣ. Надо будетъ постараться кончить пьесу. Количка Ге. Пріятенъ. Слушалъ eго вечеромъ. Саша хороша. Иду спать въ 11.

28 Мая Е. б. ж.

[29 мая.] Живъ и пропустилъ весь день.

Нынче 29. Вчера мало спалъ. Ходилъ и записывалъ. Работалъ надъ книжками. Не оч[ень] доволенъ. Мало писемъ. Уѣхалъ Булгаковъ. Вечеръ, какъ обыкновенно. Сер[ежѣ] надо побѣдить свое нехор[ошее] чувство.

[163]Нынче также рано вста[лъ], въ 6. Оч[ень] слабъ б[ылъ]. Съ Соней разговоръ. Она взволновалась. Я боялся, но, слава Б[огу], обошлось, Пріѣхалъ Трубецкой. Оч[ень] пріятенъ. Тоже работалъ недурно. Кончилъ всѣ книжки, сдалъ Ив[ану] Ив[анови]чу. Вечеромъ поговорилъ. Воздерживался. Ушелъ въ 11. Теп[ерь] 12-й часъ, ложусь. Отъ Тани письмецо. Записать есть кое что, да не стану.

Предисловіе никуда не годится. Немного вчера и нынче поправлялъ пьесу.

30 Мая. Послѣ гулянья поправлялъ пьесу и предисловіе. И то, [и] другое оч[ень] плохо. Ѣздилъ верхомъ съ Труб[ецкимъ], Очень самобытно умный человѣкъ. Кажется, нечего записывать. Вечеромъ интересный разговоръ съ Николаевой. Ложусь, 12-й часъ.

[1 июня.] Опять день пропустилъ. Нынче 1 Іюня.

Вчера былъ не въ хорошемъ духѣ. Кажется, ничего плохого не было, хотя было много просителей. Писемъ мало. И къ стыду моему, мнѣ это непріятно. Опять все то же поправленіе и пьесы и предисловія.[164] Опять поѣздка съ Тру[бецкимъ] въ Телятинки. Пропасть народа: Ге, Зося Стах[овичъ]. Вечеромъ они уѣхали. Димочка...

[165]Нынче много спалъ и, кажется, недурно поправилъ. Трубец[кой] ѣздилъ со мной, и мнѣ немножко подозрительна его лесть и непріятна. Сейчасъ вернулся и лягу спать. Что то утромъ хорошее надо было записать. Забылъ. Вечеръ 11, ложусь спать. Саша радуетъ. Читалъ Чернышевскаго. Оч[ень] поучительна его развязность грубыхъ осужденій людей, думающихъ не такъ, какъ онъ. Оч[ень] пріятное, доброе чувство къ Сонѣ — хорошее, духовно-любовное. На душѣ хорошо, несмотря на бездѣятельно[сть].

[3 июня.] 2 и 3 Іюня.

2-го. Спалъ много и слабость. Но кое какъ работалъ опять надъ двумя самыми противуположными вещами: предисловіемъ — изложеніемъ[166] моей вѣры, чѣмъ я живу, и глупой, пустой комедіей. Немножко подвигается и то и другое. Ѣздилъ верхомъ съ Тр[убецкимъ], очень пріят[но] по ѣздѣ, но скучно отъ него и его лести. Обѣдъ. Недоброе чувство къ Сер[ежѣ], съ к[оторымъ] (не съ Сер[ежей], а съ чувствомъ) недостаточно борюсь. Но зато оч[ень] хорош[ее] чувство къ Сонѣ. Помогай Б[огъ]. Вечеромъ пріѣхала совсѣмъ дикая дама съ нефтянымъ двигателемъ и упряжкой à l'anglaise[167] и tout le tremblement.[168]

Нынче, 3-го, всталъ рано и сейчасъ же взял[ся] зa обѣ вещи и, не одѣваясь, поправилъ. Ходилъ гулять. Оч[ень] усталъ. Еще немного позанялся обѣими вещами, и записать:

1) Все никакъ не пріучусь жить только для себя, только передъ Нимъ, не думая о мнѣніи людей. Не могу пріучиться, п[отому] ч[то] требованія души передъ Нимъ такъ переплелись съ желаніемъ, — во многомъ и совсѣмъ совпадаютъ — одобренія людей, что никакъ [не] отдѣлишь одного отъ другого. А какъ страшно нужно: какая слабость, тревога, неопредѣленность, когда думаешь о мнѣніи людскомъ, и какая свобода, спокойствіе, всемогущество, когда живешь только для себя передъ Нимъ!

Ѣздилъ съ Душаномъ. Вечеромъ хорошій разговоръ съ Николаевымъ. Все тоже чувство къ Сер[ежѣ], но борюсь.

4 Іюня. Всталъ рано. Оч[ень] хорошо обошелся съ просителями, гулялъ. Потомъ письма. Одно серьезное по отвѣту на эпидемію писательства. Сталъ заниматься комедіей и бросилъ съ отвращеніемъ. Предисловіе поправилъ порядочно. Вышелъ послѣ работы усталый; и десятокъ бабъ, и я дурно велъ себя, не съ ними, а съ милымъ, самоотверженнымъ Душан[омъ]. Упрекнулъ его. Все стало противно.

Поѣхалъ съ Душ[аномъ]. Ѣздилъ хорошо. Вернулся и засталъ черкеса, приведшаго Прокофія. Ужасно стало тяжело, прямо думалъ уйти.

[169][5 июня.] И теперь, нын[че], 5 утромъ не считаю этого невозможнымъ.

Пришла милая, милая Таничка. Я всхлипнулъ, говоря съ ней. И этимъ я б[ылъ] гадокъ. Все я, я, мое удовольствіе, а не моя работа. Потомъ отправился и С[онѣ] сказалъ, что все хорошо. И не имѣ[лъ] противъ нея ни малѣйшаго недобра[го] чувства. Помоги, Г[осподи], и благодарю, Г[осподи], не за то, ч[то] Ты мнѣ помогъ, а за то, что я по Твоей волѣ такой, чтó могу простить, могу любить, могу радоваться этимъ. Обѣдъ. Клотъ «Толстовка».[170] Булгаковъ. И какъ обыкновенно, и то же къ Сер[ежѣ] чувство, но я держался. Невыносимая самоувѣренность. Поучительно. Какъ изъ за этой самоувѣренности люди лишаютъ себя лучшаго блага — любви. Записать:

1) Человѣку говорятъ, чтобы онъ работалъ, а онъ говоритъ:[171] я не хочу. А если вы говорите, что всѣ должны работать, такъ пусть всѣ эти богачи, к[оторые] ничего не дѣлаютъ, покажутъ мн[ѣ] примѣръ. Они станутъ работать, и я стану, а безъ нихъ не хочу.[172]

2) Въ Дѣтскую мудрость, какъ нечаянно пирожное съѣлъ и не зналъ, что дѣла[ть], и какъ научила покаяться.

3) Да, надо учиться любить, какъ учатся играть на скрипкѣ. Но какъ быть, когда противенъ всѣмъ существомъ да еще самоувѣренъ? Хочется презирать, но это противно любви. Избѣгать его? Да, но надо быть готовымъ полюбить. А для этого: 1) поискать хорошенько, нѣтъ ли въ твоемъ отвращеніи чего нибудь личнаго: оскорбленнаго самолюбія и т. п... 2) не позволять себѣ вспоминать и думать о немъ недоброе.

4) Какая прелесть исторія Параши дуроч[ки].

Нынче 5 I. Утро. Всталъ рано, слабъ. Записалъ это. Помоги, помоги, Г[осподи].

[173]Очень б[ылъ] плохъ цѣлый день. Ничего не работалъ и цѣлый день самъ себѣ жалокъ, хотѣлось, чтобъ меня жалѣли, хотѣлось плакать, а самъ всѣхъ осуждалъ, какъ капризный ребенокъ. Но всетаки держался. Одно, что за обѣдомъ сказалъ о томъ, что хочется умереть. И точно оч[ень] хочет[ся], и не могу удержаться отъ этого желанія. Вечеромъ игралъ Голденв[ейзеръ], хорошо, но я остался холоденъ. Ѣздилъ верхомъ и для Труб[ецкого] сидѣлъ.

Нынче 6 Іюня. И опять то же состо[яніе] грусти, жалости къ себѣ. Пошелъ въ Заказъ. Встрѣтилъ малаго, спрашиваетъ, можно ли ходить, а то черкесъ бьетъ. И такъ тяжело стало! Хорошо оч[ень] думается, но все несвязно, растрепано. Поработалъ на[дъ] предисловіемъ. Надъ комедіей не могъ. Отъ Ч[ерткова] хорошее письмо. Послѣ завтрака пришли рабочіе Пречистенс[кихъ] курсовъ. Очень хорошо съ ними говорилъ. Потомъ Дима съ Телятинскими. Пляска и опять хорошій разговоръ съ[174] крестьянками. Вечеромъ Голд[енвейзеръ]. Съ Сер[ежей лучше. Легъ поздно. Очень тяжело. Какое то странное душевное состояніе. Какъ будто что то въ мозгу. И все таже слабость. Все хочется себя жалѣть. Не хорошо.[175]

7 Іюня. Дурно спалъ, оч[ень] мало. Поправлялъ предисловіе. Потомъ сказалъ С[офьѣ] А[ндреевнѣ] о черкесѣ, и опять волненіе, раздраженіе. Оч[ень] тяжело. Все хочется плакать. Ѣздилъ верхомъ къ поручику. Баба, мать убійцы. Написалъ письмо въ газеты. Вечеромъ Николаевъ. Оч[ень] безтолково спорилъ. Никитинъ.

[10 июня.] 8, 9, 10 Іюня. Два дня пропустилъ. Былъ нездоровъ и чрезвычайно слабъ, особенно 8-го. Такъ просто, близко къ смерти. 8-го ничего не дѣлалъ, кромѣ пустыхъ писемъ. Пріѣхала дѣвушка на костыляхъ, какъ всегда, съ неопредѣленными отъ меня требованіями. Непріятны мнѣ были доктора, особенно Никитинъ съ своей вѣрой въ свое суевѣріе и съ своимъ желаніемъ увѣрить въ немъ другихъ. Написалъ оч[ень] плохо въ газеты о невозможности помогать деньгами. Но не пошлю. Не надо. Былъ Орленьевъ. Онъ ужасенъ. Одно тщеславіе и самаго низкаго тѣлеснаго разбора. Просто ужасенъ. Ч[ертковъ] вѣрно сравниваетъ его съ Сытинымъ. Оч[ень] мож[етъ] б[ыть], ч[то] въ обоихъ есть искра, даже навѣрно есть, но я не въ силахъ видѣть ее.

[176]10-го было получше, могъ заниматься опять предисловіемъ и много читалъ о бехаизмѣ съ дурнымъ чувствомъ, обращен[нымъ] на себя. Привязался этотъ дьяволъ. Все не могу отогнать. Но если и не могу отогнать, то знаю, что это не я, а дьяволъ. И то хорошо. Никуда не выходилъ. Кстати и холодно. Нынче, 10-го проснулся рано, но спалъ не дур[но] и чувствую себя гораздо болѣе свѣжимъ — сказалъ бы, что совсѣмъ здоровымъ, если бы не болѣла голова. Теперь 8-й часъ утра.

[12 июня.] 11, 12 Іюня.[177] Третьяго дня опять поправлялъ предисловіе. Ничего не б[ыло] такого, что бы стоило помнить. Ѣздилъ верхомъ съ Булгак[овымъ]. Вчера тоже. Тяжелыя отношенія съ двумя дѣвицами — жалкими, но не подлежащими никакой помощи, а отнимающими время.

Рѣшено ѣхать къ Черт[ковымъ], Саша собралась, потомъ раздумала.

[178][Отрадное.] Нынче 12-го поѣхала и Саша. Боюсь за нее. Легко проѣхали. Сейчасъ 12 ч[асовъ] ночи. Пишу у Ч[ертковыхъ]. Саша подлѣ. Цѣлый день ничего не дѣлалъ. Записать есть многое. Да: утромъ ходилъ къ дѣвицамъ, но не освободил[ся], и къ Николаеву, чтобы загладить свой споръ.

13 Іюня. Хорошо спалъ. Утромъ опять предисловіе. Ходилъ утромъ и середь дня въ Мещерское. Оч[ень] пріятно. Саша и нездорова, и скучаетъ, бѣдняжка. — Оч[ень] поразительно здѣсь въ окрестностяхъ — богатство земскихъ устройствъ, пріютовъ, больницъ, и опять все таже нищета. Вечер[омъ] опять поправлялъ Предисл[овіе]. На душѣ хорошо. Особенно дѣйствуетъ на меня молитва благодарности — только благодарность за жизнь сейчасъ. Да, благодарю Того, То, ч[тó] дало, даетъ мнѣ жизнь и все ея[179] благо,[180] — разумѣется, духовное, к[отор]ымъ я все еще не умѣю пользоваться, но даже и за тѣлесное, за всю эту красоту, и за любовь, за ласку, за радость общенія. Только вспомнишь, что тебѣ дано ничѣмъ не заслуженное благо быть человѣкомъ, и сейчасъ все хорошо и радостно. Теперь 12 час[овъ] ночи.

14 Іюня. Уже въ друг[ой] книгѣ. Просилъ Ч[ерткова] выписать из записной:[181]

1)[182]

2) Сердце указываетъ, чтò любить, и поэтому, о чемъ думать, чтò изучать.

3) Зло есть только отступленiе отъ закона, а тоже и смерть.

4) О томъ, чтò будетъ послѣ смерти, намъ не дано знать; о томъ же, чтò уже есть благо, мы можемъ знать и знаемъ.

5) Какъ естественно, что просвѣщенные люди закрываютъ все тѣло, особенно женщины, оставляя открытымъ только то, на чемъ печать духовности — лицо. Оголение тѣла теперь признакъ паденія. Должно бы быть и у мужчинъ.

6) Въ очень сильномъ, задушевномъ молитвенномъ настроеніи, хочется молиться. И пытаюсь молиться: помоги мнѣ быть съ Тобою, исполнить дѣло Твое, побѣдить все дурное въ себѣ. И все, чтò я ни думаю, все не то, все не нужно и сознаю, что просить не о чемъ, что все, чего я могу просить, все дано мнѣ, все есть у меня. Могу одно: благодарить.

7) Соединять можетъ только пониманіе того, что соединяетъ только одна религія — одно пониманіе жизни. Но религіи такой нѣтъ — какъ церкви или Бехаисты, а только стремленіе къ такой единой религіи. Мѣшаетъ единенію, во 1-хъ, непониманіе того, что въ этомъ цѣль, а во-вторыхъ, и главное, — пониманіе этого, но съ предположеніемъ, что эта религія найдена, что она католицизмъ, Бехаизмъ[183].....

Истинная религія есть прежде всего исканіе религіи.

8) Встрѣтилъ Эстонца прикащика, дѣловитаго, трезваго, красиваго человѣка, и въ первый разъ ясно понялъ значеніе «Россіи» — Орда, заграбившая хорошихъ, нравственно и умственно стоящихъ выше орды націй и теперь гордящаяся этимъ и всѣми силами удерживающая покоренныхъ. Какъ ни отвратительно самое дѣло, еще болѣе отвратительно оправданіе его, величаемое патріотизмомъ.[184]

14 Іюня. 1910. Начинаю новую тетрадь у Ч[ертковыхъ]. Ходилъ по полямъ. Занимался Предисловіемъ. Посмотрѣлъ старый дневникъ. Уже 7 мѣсяцевъ я вожусь все съ однимъ этимъ. Неужели это все по пустякамъ. Письма. Мало интересн[ыхъ]. Ходилъ въ Лебучане къ сумашедшимъ. Одинъ оч[ень] интересный. «Не укралъ, а взялъ». Я сказалъ: «На томъ свѣтѣ». Онъ:[185] «Свѣтъ одинъ». Много выше этотъ сумашедшій многихъ людей, считающихся здоровыми. Спалъ. Обѣдъ. Вечеромъ еще позанялся. Потомъ Чехъ съ вопросами о педагогіи. Хорошо говорили. Только стѣснительно записываніе. Ложусь спать.

15 Іюня. Ходилъ гулять, а потомъ ослабѣлъ и цѣлый день почти ничего не дѣлалъ: поправилъ Дек[абрь], попачкалъ Предислов[iе] и читалъ Записки Лакея. Все больше и больше сознаю тщету писаній, всякихъ и особенно своего. А не сказать не могу.

Записать:

1) Воспитаніе зиждется на религіозномъ обученіи, передачей дѣтямъ въ самомъ доступн[омъ], простомъ видѣ тѣхъ главныхъ пониманій жизни и вытекающаго изъ этого пониманія руководства поведенія, к[отор]ыя одни и тѣ же выработаны во всемъ человѣчествѣ. И вотъ вмѣсто этого дѣтямъ внушаютъ, именно внушаютъ религіозное ученіе старое, извращенное, несогласное съ другими ученіями и такое, въ к[отор]ое сами обучающіе ему — не вѣрятъ. Относится это ко всѣмъ большимъ религіоз[нымъ] ученіямъ: Браминизму, Еврейству, Буд[изму], Таос[изму], Христ[iанству], Магомет[анству]. Какое ужасное преступленіе!

2) Страшно сказать, но что же дѣлать, если это такъ, а именно, что со всѣмъ желаніемъ жить только для души, для Бога, передъ многими и многими вопросами остаешься въ сомнѣніи, нерѣшительности. Одно спасеніе: не разрѣшая вопроса, въ моментъ настоящаго дѣлать то, что сейчасъ для Б[ога], для д[уши] считаешь лучшимъ.

Думать, что можно жить безошибочно, безгрѣшно — большое и вредное заблужденіе.

16 Іюня. Всталъ не рано, все та же слабость. Гулялъ, ласковый народъ. Мнѣ тяжело отъ того, что Сашѣ тяжело. На прогулк[ѣ] подошелъ молодой человѣкъ и сказалъ, что я угадываю о счастьѣ, и онъ проситъ сказ[ать] ему. И еще женщина о томъ же и что мужъ пьетъ. Былъ вчера въ оч[ень] дурномъ духѣ— видѣлъ все en noir.[186] И это хорошо. Прикидываешь къ себѣ то, чтò видишь въ другихъ, когда они не въ духѣ, и понимаешь ихъ и не то, что прощаешь, а даже не осуждаешь. Ничего не хочется писать. Все написанное представляется, такъ не только ничтожно, но и плохо, что нѣтъ охоты. Оно и хорошо. Какъ незамѣтно и легко приближаюсь къ смерти. И опять только благодарю. Въ три часа пошелъ въ Мещерское къ сумашедшимъ. Ч[ертковъ] довезъ. Ходилъ по всѣмъ палатамъ. Не разобрался еще въ своихъ впечатлѣніяхъ и потому ничего не пишу. И впечатлѣнія менѣе сильныя, чѣмъ ожидалъ. — Немного занялся коректурой книжки: «Грѣхи, соб[лазны], суевѣ[рія]». Оч[ень] хочется освободиться отъ этой работы. Саша лучше. Письма неинтересныя. Читалъ Куприна. Оч[ень] талантливъ. «Корь» не выдержано, но образность яркая, правдивая, простая...

17 Іюня. Е. б. ж.

[17 июня.] Живъ. Немного посвѣжѣе голова б[ыла] нынче утромъ. Занимался и Предислов[iем]ъ и кн[ижечкой] Грѣхи. Ѣздилъ съ Ч[ертковымъ] въ Троицкое. Видѣлъ пріятиый сонъ: собаки лизали меня, любя. Вечеромъ пусто. Ложусь, 12-й часъ. Очень хорошо говорилъ съ мил[ой] Сашей. Письмо отъ Сони. Надо написать ей. Много хочется писать. И равнодушенъ къ возможности писанія.

18 Іюня. Спалъ мало, но несмотря на то работалъ немного лучше. Справилъ три книжечки. Продиктовалъ плохое письмо въ Бѣлградъ и просмотрѣлъ еще и, надѣюсь, въ послѣдній разъ Предисл[овіе]. Ѣздилъ съ Черт[ковымъ] въ Мещерское и Ивино, больныя женщины. Пріятный крестьянинъ писатель. И женщины бодрыя. Особенно одна, совсѣмъ, какъ всѣ. Потомъ изъ Троицкаго приглашеніе на кинематографъ. Спалъ, обѣдъ, вечеромъ шахматы. Написалъ Сонѣ. Записать нечего. Одно хорошее письмо.

19 Іюня. Долго спалъ и возбужденъ. Придумалъ важное измѣненіе въ Предисл[овіи] и кончилъ письмо въ Слав[янскій] съѣздъ. Теперь 2-й часъ. Записать:

[187]1) Ужасно не единичное, безсвязное, личное, глупое безуміе, a безуміе общее, организованное, общественное, умное безуміе нашего міра.

2) Паскаль говорилъ, ч[то] если бы сны были бы также послѣдовательны, какъ событія бдящей жизни, мы бы не знали, чтò сонъ, ч[тò] бдѣніе. А я скажу, ч[то] если бы, чтò составляетъ безуміе самого безумнаго человѣка, было бы безуміемъ всеобщимъ, a безуміе жизни всѣхъ, б[ыло] бы безуміемъ только одного человѣка, мы бы не знали, чтò безумная, а чтò разумная жизнь.

3) Почти всякій предстоящій поступокъ, если серьезно подумать о немъ, вызываетъ нерѣшительность. Рѣшаетъ дѣло то, что въ моментъ настоящаго нельзя не поступить. И потому драгоцѣнна мысль — она готовитъ то или другое рѣшеніе.

Ѣздилъ съ Ч[ертковымъ] въ Троицкое. Необыкновенное великолѣпіе чистоты, простора, удобствъ. Были у 1) испытуемыхъ мущинъ. Тамъ экспропріаторъ, защищавшій наси[ліе], старообрядецъ, приговорен[ный] къ смертной казни и потомъ 20 годамъ каторжн[ыхъ] работъ за убійство, потомъ отцеубійца. 2) безпокойные, 3) полуспокойные и 4) слабые. Тоже дѣле[ніе] у женщинъ. Особенно тяжелое впечатлѣніе женщинъ, испытуемыхъ и безпокойныхъ.

Дома извѣст[іе], что Ч[ерткову] «разрѣшено» быть въ Телят[инкахъ] во время пріѣзда матери. Ванна. Пѣсни — Саша.

20 Іюня. Всталъ бодрымъ. Поправилъ и Славяна[мъ] и Предисловіе. И написалъ Дѣтскую Мудрость.[188] Хочу попытаться сознательно борот[ься] съ Соней добромъ, любовью. Издалека кажется возможнымъ. Постараюсь и вблизи исполнить. Душевное состояніе оч[ень] хорошее. Молитва благодарности уже не такъ дѣйствуетъ. Теперь молитва всеобщей любви. Не то, что съ тѣмъ, съ кѣмъ схожусь, а со всѣми, всѣмъ міромъ. И дѣйствуетъ. И тѣ молитвы: незаботы о людскомъ сужденіи и о благодарности оставили осязательные, радостные слѣды. Теперь 1-ый часъ. Хочу еще попытаться написать Парашу.

Ѣздилъ въ Мещерск[ое] на кинематографъ. Скучно и оч[ень] глупо и нецѣлесообразно. Вечеръ много народа, милый Бутурлинъ.

21 Іюня. Сейчасъ пришелъ съ гулянія. Хочется продиктовать Сашѣ. А записать:

1) Намъ[189] дано одно, но зато неотъемлимое благо любви. Только люби, и все радость: и небо, и деревья и люди, и даже самъ. А мы ищемъ блага во всемъ, только не въ любви. А это исканіе его въ богатст[вѣ], власти, славѣ, исключительной любви —все это,[190] мало того, что это не даетъ блага, но навѣрное лишаетъ его.

Продиктовалъ свою встрѣчу съ Александр[омъ], какъ онъ сразу обѣщалъ не пить. Потомъ много занимался корректур[ами]. Поправилъ три книжки — не дурно. Пріѣхали Страховъ, еще скопецъ. Съ скопцомъ много говорилъ, скорѣе слушалъ. Еще Беркенгеймъ. Не ходилъ гулять. Прочелъ вслухъ «О самоубійствѣ». Да еще и это поправилъ. Коротко заснулъ. Орленьевъ читалъ Никит[ина]. Мнѣ чуждо. Поѣхали въ Троицкое. Тамъ великолѣпіе роскоши, кинематографъ. Саша болѣла головой. Да и мнѣ и тяжело, и скучно б[ыло]. Кинематографъ гадость, фальшь.

22 Iюн[я.] Всталъ рано. Немного мало спалъ. Посмотримъ, что будетъ? во мнѣ, а не внѣ меня. Помоги Богъ. Да, вчера приходилъ за книжками милый Александръ. Говоритъ: Матушкѣ сказалъ. Она рада, благодаритъ. Почти ничего не работалъ: кончилъ книжечки. Заснулъ. Ѣздилъ съ Ч[ертковымъ] въ Лебучане. Тамъ ходилъ на фабрику — проявленіе безумія. Дикій старообрядецъ. Врачи изъ Троицкаго. Пріѣхалъ Молочник[овъ]. Вечеромъ Страховъ читалъ статью объ идеалѣ христ[iанства]. Хорошо. Ложусь спать. Телеграмма изъ Ясной — тяжело.

23 Іюн. Е. б. ж.

[23 июня.] Живъ. Теперь 7 часовъ утра. Вчера только что легъ, еще не засыпалъ, телеграмма: «Умоляю пріѣхать 23». Поѣду и радъ случаю дѣлать свое дѣло. Помоги Богъ.

[191][Я. П.]. Нашелъ хуже, чѣмъ ожидалъ: истерика и раздраженіе. Нельзя описать. Держался не очень дурно, но и не хорошо, не мягко.

24 Іюня. Яс. Пол. Много записать нужно.

Всталъ, мало выспавшись. Ходилъ гулять. Ночью приходила Соня. Все не спитъ. Утромъ пришла[192] ко мнѣ. Все еще взволнована, но успокаивается.

1) Вышелъ на прогулку послѣ мучительной бесѣды съ С[оней]. Передъ домомъ цвѣты, босоногія, здоровыя дѣвочки чистятъ. Потомъ ворочаются съ сѣномъ, съ ягодами. Веселыя, спокойныя, здоровыя. Хорошо бы написать двѣ картинки.

Перечиталъ письма. Написалъ отвѣтъ о запоѣ. Ничего особеннаго вечеромъ. Успокоеніе.

25 Іюня. Рано всталъ. Писалъ о[193] безуміи и письма. — И вдругъ С[оня] опять въ томъ же раздраженномъ истерическомъ состояніи. Оч[ень] б[ыло] тяжело. Ѣздилъ съ ней въ Овсянниково. Успокоилась. Я молчалъ, но не могъ, не съумѣлъ быть добръ и ласковъ. Вечеромъ Голд[енвейзеръ] и Николаева, и Мар[ья] Ал[ександровна]. Какъ то нехорошо на душѣ. Чего то стыдно. Ложусь спать, 12-ый часъ.

26 Іюня. Всталъ рано. Ходилъ, потерялъ шапку. Дома письма и только перечелъ «О сумашествіи» и началъ писать, но не кончилъ. Поѣхалъ верхомъ, дождь. Вернулся домой. Соня опять возбуждена, и опять тѣ же страданія обоихъ.

Помоги, Господи. Вотъ гдѣ мѣсто молитвы. 1) Только передъ Богомъ. 2) Все дѣло сейчасъ. И не дѣлаю. 3) Благодарю за испытаніе.

27 Іюня. Вчера говорила о переѣздѣ куда то. Ночь не спалъ. Оч[ень] усталъ. Ходилъ гулять и думалъ все о томъ же. Есть обязанно[сть] передъ Б[огомъ] и людьми, к[оторую] долженъ исполнить въ эти послѣдніе дни или часы жизни и потому надо[194] быть твердымъ. Fais ce que doit, advienne que pourra.[195]

[196]Читаю Психіатрію. Какая тупость и часто прямо глупо. Для того, чтобы объяснить сознаніе, говорится о субъективномъ и объективномъ, какъ будто слово субъективно есть что нибудь другое, какъ только дурное названіе сознанія. И такъ все. Записать:

1) Какъ смѣшно думать, что самое понятное и основа всего матерія — вещество, тогда какъ матерія-вещество есть только средство[197] общенія, раздѣленнаго въ самомъ себѣ, духовнаго начала (такъ у меня записано сначала). Надо бы прибавить: матерія-вещество есть только,[198] вмѣстѣ съ движеніемъ, средство общенія, раздѣленнаго въ самомъ себѣ, дух[овнаго] начала.

2) Какъ нѣтъ рѣзкаго дѣленія между сномъ и бдѣніемъ, такъ нѣтъ и такого дѣленія между разумной и безумной жизнью. Большее или меньшее приближеніе отъ сна къ бдѣнію и отъ безумной къ разумной жизни опредѣляется большимъ или меньшимъ пробужденіемъ сознанія, и потому возможности нравственнаго усилія.

3) Какъ человѣкъ, живущій не для себя, а для исполненія закона Бога, кромѣ послѣдствій того благого дѣла,[199] к[оторыя] онъ видитъ, онъ совершаетъ еще безконечно важнѣйшія послѣдствія, к[отор]ыхъ не видитъ. Какъ пчела, к[оторая] собирая медъ для семьи, оплодотворяетъ имъ растеніе, и тѣ самыя, к[оторыя] не только ея породѣ, но и тысячамъ другихъ породъ нужны.

4) Гуляя, срываю чудные цвѣтки и бросаю. Ихъ такъ много. Тоже и съ чудными духовными цвѣтами жизни. Не цѣнимъ ихъ п[отому], ч[то] ихъ такъ много.

5) Три ежечасныя молитвы: 1) хочу жить только для Тебя и передъ Тобою и 2) жить сейчасъ, въ настоящимъ, любовью и 3) благодарю за все, чего не заслужилъ и не стòю.— Думалъ объ этихъ молитвахъ, ходя по лѣсу и заблудился, и стало жутко. И вспомнилъ молитвы. Да, съ Тобою, и сейчасъ думаю только, чтобы быть съ Тобою, и радуюсь и благодарю, что заблудился, и сейчасъ стало хорошо.

6) Сумашедшій мнѣ все говорилъ: не укралъ, а взялъ. И онъ правъ. Укралъ можно говорить о томъ, кто беретъ то, что принадлежитъ всѣмъ: землю и трудъ другого.

7) Сумашествіе всегда слѣдствіе неразумн[ой] и потому безнравственной жизни.

Кажется вѣрно, но надо провѣрить, обдумать.

8) Сумашедшіе всегда лучше, чѣмъ здоровые, достигаютъ своихъ цѣлей. Происходитъ это отъ того, что для нихъ нѣтъ никакихъ нравственныхъ преградъ: ни стыда, ни правдивости, ни совѣсти, ни даже страха.

9) Отдѣльныя существа сознаютъ себя отдѣленными тѣмъ, что намъ представляется тѣломъ, веществомъ, немыслимымъ внѣ пространства[200] и движенія, немыслимымъ внѣ времени. (Не совсѣмъ уяснилъ).

28 Іюня. Мало спалъ. Съ утра прекрасное настроеніе Сони. Просила не ѣхать. Но письмо отъ Ч[ерткова]. Хорошее письмо Ч[ерткова]. Но она все таки возбуждена противъ него. Я поговори[лъ] съ нимъ и пошелъ къ Ясенкамъ вмѣсто Козловки. Ахнулъ и побѣжалъ домой. Ѣхали хорошо. Не было лошад[ей], не отослали телеграмму. Ждали часа три. Пріѣхали къ Сережѣ. Непріятный разсказъ газетчицы. Пріятные разговоры съ рабочими. У Сережи бездна народа и скучно, тяжело. Ходилъ къ дьячку и говорилъ съ бабами. Какъ мы можемъ жить среди этой ужасной, напряженной нужды?[201]

1) Какъ странно, что люди стыдятся своей нечистоплотности, трусости, низкого званія, но гнѣва не только не стыдятся, но радуются сами на себя, подхлестываютъ себя, усиливаютъ его, считая его чѣмъ то хорошимъ.

30 Іюня, 10 г. Я. П. Пріѣхали 29-го в Ясную. Ничего особеннаго дорогой. Пріятно прощался съ Таней. Вообще все впечатлѣніе очень хорошее. Соф[ьѣ] Андр[еевнѣ] лучше. Самъ не совсѣмъ здоровъ, хотя не пожалуюсь на дурное расположеніе духа. Слабость, болитъ голова. Утромъ получилъ французскую книгу «Законъ насилія, законъ любви», и нѣсколько хорошихъ писемъ.Читалъ съ большимъ интересомъ и, признаюсь, одобрилъ. Полезно перечитывать, чтобы не повторяться въ томъ, что пишешь. Надѣюсь, что не будетъ повторенія «О безуміи» и вижу, что стòить это писать, но не знаю, суждено ли. Говорю о своихъ силахъ. Много днемъ спалъ, и все спать хочется. Три посѣтителя, всѣ три очень интересные и важные. Первый Рѣпинъ жалкій, очевидно потерявшій умственную жизнь, но не могу смотрѣть на него, какъ на сумасшедшаго и вижу въ немъ такого же человѣка и брата, и радъ за то, что это мнѣ естественно.

Потомъ милый Сутковой, который очевидно стѣснялся, чтобы не помѣшать, и хорошо поговорили, я съ нимъ, онъ мало высказывался. Потомъ Чертковъ. Сильное волненіе С[офьи] Андреевны], но вижу, что обойдется. Записать:

Кромѣ книги «Законъ насилія, Законъ любви» получилъ брошюру француза Pollac'a «La politique de l'avenir prochain». Интересно читать, п[отому] ч[то], очевидно, ученый на уровнѣ самой послѣдней философской мысли и поразительная неясность и невѣрность пониманія. Довольно того, чтò три главныя дѣятельности человѣческой жизни это: удовлетворение чувства красоты — искусства, и удовлетворенія запросовъ разума — наука, и подъ конецъ, между прочимъ — и нравственность. Чѣмъ болѣе читалъ это, тѣмъ болѣе почувствовалъ необходимость окончить «О безуміи».[202]

[203]Записать. Конецъ Іюня 1910.

Суевѣріе церкви состоитъ въ томъ, что будто бы были и есть такіе люди, которые, собравшись вмѣстѣ и назвавъ себя церковью, могутъ разъ навсегда и для всѣхъ людей рѣшить о томъ, какъ надо понимать Бога и законъ Его.

Суевѣріе науки подобное суевѣрію церкви въ томъ, что будто бы тѣ знанія, которыя пріобрѣтены тѣми немногими, освободившими себя отъ необходимаго для жизни труда,[204] суть тѣ самыя знанія, называемыя ими наукой, которыя нужны для всѣхъ людей![205]

—————————————————————————————————————————————————

—————————————————————————————————————————————————

Говорятъ, что нельзя безъ вина при покупкахъ, продажахъ, условіяхъ, а пуще всего на праздникахъ, крестинахъ, свадьбахъ, похоронахъ. Казалось бы, для всякой продажи, покупки, условія— хорошенько подумать, обсудить надо, а не дожидаться спрыску, выпивки. Ну да это еще меньшее горе. А вотъ праздникъ. Праздникъ значитъ — ручному труду перерывъ, отдыхъ. Можно сойтись съ близкими, съ родными, съ друзьями, побесѣдовать, повеселиться. Главное дѣло о душѣ подумать можно. И тутъ то замѣсто бесѣды, веселья съ друзьями, родными напиваются виномъ и вмѣсто того, чтобы о душѣ подумать —сквернословіе, часто ссоры, драки. А то крестины. Человѣкъ родился, надо подумать, какъ его хорошо воспитать. А чтобы хорошо воспитать, надо самому себя получшить, отъ плохого отвыкать, къ хорошему пріучать и тутъ вмѣсто вино и пьянство. Тоже и еще хуже на свадьбахъ. Сошлись молодые люди въ любви жить, дѣтей растить. Надо, казалось бы, примѣръ доброй жизни показать. Вмѣсто этого опять вино. А ужъ глупѣе всего на похоронахъ. Ушелъ человѣкъ туда, откуда пришелъ, отъ Бога и къ Богу. Казалось бы, когда о душѣ подумать, какъ не теперь, вернувшись съ кладбища, гдѣ зарыто тѣло отца, матери, брата, который ушелъ туда, куда мы всѣ идемъ и чего никто не минуетъ. И что же вмѣсто этого. Вино и все, что отъ него бываетъ. А мы говоримъ: нельзя не помянуть, такъ стариками заведено. Да вѣдь старики не понимали, что это дурно. А мы понимаемъ. А понимаемъ, такъ и бросать надо. А брось годъ, другой, да оглянись назадъ и увидишь, что первое дѣло въ годъ рублей 30, 50, а то и вся сотня дома осталась, второе много глупыхъ и скверныхъ словъ, а также и плохихъ дѣлъ осталось несказанными и не сдѣланными, въ третьихъ, въ семьѣ и согласія, и любви больше, и четвертое, главное, у самого на душѣ много лучше станетъ.

Въ народѣ все растущая ненависть къ угнетателямъ, къ властямъ,[206] но онъ самъ служитъ угнетателямъ. Зачѣмъ онъ служить? A затѣмъ, что соблазненъ, обманутъ, религіознымъ и научнымъ обманомъ.

Суевѣріе зла. Зла нѣтъ. Жизнь благо. Если нѣтъ блага, то знай, что ты ошибся. И тебѣ дано время, чтобы исправить свою ошибку, чтобы имѣть радость (высшее благо) исправлять свою ошибку. Только для того и есть время. Если же ты не исправишь свою ошибку, то она исправится помимо твоей воли — смертью. Да, жизнь благо. Зла нѣтъ! Есть только ошибки наши: общія и наши личныя, и намъ дана радость черезъ время исправлять ихъ. А въ исправленіи ихъ величайшая радость.[207]

Мы не подвинулись въ[208] религіозномъ пониманіи. Тотъ же[209] анимизмъ, тотъ же фетишизмъ. Для того, чтобы понять это, человѣку нужно только понять, какія въ немъ требованія, привычки, и какія требованія его человѣческой природы: разума и любви, и провѣрить то, что стало привычными требованіями своей природы. И не требованія разума и любви подчинять требованіямъ привычки, какъ это дѣлается теперь, а напротивъ, на основаніи требованій разума и любви провѣрять то, что привычно. И тогда... Только представь себѣ свободнаго отъ привычки человѣка въ какомъ бы то ни было положеніи людей нашего общества, принадлежащаго или къ неимущему рабочему, или къ такъ называемому высшему богатому сословію..., чтò бы увидалъ этотъ человѣкъ въ томъ мірѣ, въ которомъ мы живемъ, но видя, не чувствуя, не понимая всего ужаса, всего безумія нашей жизни?[210]

1 Іюля 10 г. Ясная Поляна. 1) Раздѣленное само отъ себя духовное начало сознаетъ себя раздѣленнымъ тѣмъ, чтò намъ представляется тѣломъ. Сознаетъ же оно свое раздѣленіе тѣмъ, чтò намъ представляется движеніемъ. Тѣло нераздѣльно съ пространствомъ, а движеніе съ временемъ.

2) Видѣлъ во снѣ, что говорилъ съ Сер[ежей] и говорю слѣдующее:

Мы живемъ тѣмъ, что ищемъ блага. Есть блага тѣлесныя: здоровье, похоти тѣла, богатство, половая любовь, слава, почести, власть. И всѣ эти блага: 1) внѣ нашей власти, 2) всякую минуту могутъ оборваться смертью и 3) не могутъ быть благами для всѣхъ. И есть другое благо, духовное — любовь къ людямъ, кот[орое]: 1) всегда въ нашей власти, 2) не обрывается смертью — можно умирать любя — и 3) не только возможно для всѣхъ, но тѣмъ болѣе радостно, чѣмъ больше людей живутъ ради этого блага.

Не совсѣмъ такъ видѣлъ во снѣ: короче и лучше. И во снѣ, когда кончилъ, сказалъ: докажи, что это неправда. Вѣдь нельзя. И Сережа, и всѣ замолчали.

4) Удивительное дѣло, мы менѣе всего понимаемъ то, чтó лучше всего знаемъ, или: лучше всего знаемъ то, чего совсѣмъ не понимаемъ: свою душу, можно сказать, и Бога.

4 Іюля. Страшно сказать три дня, если не 4, не писалъ. Вчера и нынче поправлялъ коректуры книжечекъ. Третьяго дня, не помню, кажется, ничего не дѣлалъ, кромѣ не важныхъ писемъ. С[офья] А[ндреевна] совсѣмъ успокоилась. Пріѣхалъ Лева. Небольшой числитель, а знаменатель ∞. Видѣлся съ Л[изаветой] И[вановной] Ч[ертковой], и она б[ыла] у насъ. Оч[ень] пріятна. Сгорѣла М[арья] А[лександровна]. Думается, что это несчастный Рѣпинъ поджогъ. Говорилъ съ нимъ. Онъ совсѣмъ больной. Проявляется нелѣпо, но чувству[ю] въ немъ человѣка. Были Сутковой и Картушинъ. Какъ всегда съ ними что то неполное, не до конца. Сейчасъ ночь 4-го. Постараюсь не пропускать дни, какъ эти послѣдніе. Чувствую себя слабымъ и плохимъ. И то хорошо.

5 Іюля. Пишу 12-й часъ. Утромъ ходилъ, ничего не работалъ. Все слабъ. Былъ у Ч[ерткова]. Вечеромъ Булыгинъ и Количка. Съ Левой немного легче. С[оня] оч[ень] опять взволновалась безъ причины. Помоги Г[осподи], и помогаетъ. Кое что записать:

1) То, чтò даетъ намъ жизнь, то, чтò мы знаемъ въ себѣ ограниченнымъ тѣломъ и потому несовершеннымъ, мы называемъ душою; то же, ничѣмъ неограниченное и потому совершенное, мы называемъ Богомъ.

Жизнь есть стремленіе къ соединенію съ тѣмъ, отъ чего она отдѣлена: съ другими душами и съ Богомъ — съ Его совершенствомъ.

6 Іюля. Всталъ рано. Все нездоровится. Простился съ Мар[ьей] Алекс[андровной]. С[оня] ходила купаться. Я говорилъ съ ней — недурно. Не могъ заниматься — слабъ. С[оня] ѣздила къ Звегинце[вой]. Жалко. Вечеромъ Сутковой. Хорошій разговоръ съ нимъ. Лева больше, чѣмъ чуждъ. Держусь. Записывать нечего. Ложусь 12.

7 Іюля. Е. б. ж.

[7 июля.] Живъ, но дурной день. Дурной тѣмъ, что все не бодръ, не работаю. Даже коррек[туру] (не) поправилъ. Поѣхалъ верхомъ къ Ч[ерткову]. Вернувшись домой, засталъ С[офью] А[ндреевну] въ раздраженіи, никакъ не могъ успокоить. Вечеромъ читалъ. Поздно пріѣхалъ Голд[енвейзеръ] и Ч[ертковъ]. Соня съ нимъ объяснялась и не успокоилась. Но вечеромъ поздно оч[ень] хорошо съ ней поговорилъ. Ночь почти не спалъ.[211]

Сегодня 8 іюля. Немного бодрѣе и хорошо думалось о необходимости молчанія и неуклоннаго дѣланія своего дѣла. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ] къ М[арьѣ] А[лександровнѣ]. На ду[шѣ] хорошо. Саша и хвораетъ и мрачна. Теперь 5 часовъ. Ложусь. Обѣдъ спокойно. Вечеръ читалъ. Все лучше и лучше. Вечеромъ Гол[денвейзеръ] и Ч[ертковъ]. Хорошо. Разговоръ съ Сутковымъ. Онъ хочетъ «вѣрить» въ то, во что можно не вѣрить. Ложусь, 12-й часъ. Милый разсказъ Mille, «Repos hebdomadaire».

9 Іюля. Долго спалъ. Съ удовольствіемъ послѣ писалъ, занимался коррек[турой] первыхъ пяти книжекъ. Ѣздиль съ Львомъ. Держусь. Вернулся мокрый. Волненіе. Послѣ обѣда Николаевъ, Голд[енвейзеръ], Ч[ертковъ]. Тяжело. Держусь.

10 Іюля. Проснулся въ 5. Всталъ, но почувствовалъ себя слабымъ и легъ опять. Въ 9 пошелъ на деревню. Къ Копылову. Далъ денегъ. Оч[ень] просто и недурно. Прошелъ мимо Николаева. Онъ вышелъ, и опять разговоръ о справедливости. Я сказалъ ему, что понятіе справедливости искусственно и не нужно христіанину. Черту эту нельзя провести въ дѣйствительности. Она фантастическая и совершенно не нужна христіанину.

Дома написалъ длинное письмо рабочему въ отвѣтъ на его возраженіе объ «Ед[инствен]номъ Ср[едств]ѣ». Ѣздилъ верхомъ съ Ч[ертковымъ]. Онъ говорилъ о непротивленіи — странно. Легъ спать. Проснулся — Давыдовъ, Количка и Соломонъ. Читалъ Соломона пустую, напыщенную статью Retour de l'enfant prodigue и прелестный разсказъ Милля. Потомъ пришли проститься Сутк[овой] и Картушинъ. Очень они мнѣ милы. Записать:

1) Въ вѣрѣ можно разувѣриться. Кромѣ того, вѣры могутъ [быть] двѣ противуположныя. Правда, въ вѣрахъ болѣе внѣшняго проявленія, чѣмъ въ сознаніи, но за то вѣры шатки и противорѣчивы, a сознаніе одно[212] и неизмѣнно.

Сейчасъ разговоръ опять о Ч[ертковѣ]. Я отклонилъ спокойно.

11 Іюля. Е. б. ж.

[11 июля.]

[213]1) Въ первый разъ ясно понялъ все значеніе смиренія для жизни, для свободы, радости въ ней.

2) Я плохъ и плохо прожилъ, не умѣлъ и не осилилъ устроить жизнь хорошо. Но, если ясно понялъ такъ, какъ, мнѣ кажется, другіе не понимаютъ, не зло — ошибки жизни, какже мнѣ, хоть въ уплату за свою дурную жизнь не сказать этого. Можетъ быть, кому нибудь и пригодится.

3) Я не ожидалъ того, что, когда тебя ударятъ по одной, и ты подставишь другую, что бьющій опомнится, перестанетъ бить, и пойметъ значеніе твоего поступка. Нѣтъ, онъ напротивъ того, и подумаетъ, и скажетъ: вотъ какъ хорошо, что я побилъ его. Теперь ужъ по его терпѣнію ясно, что онъ чувствуетъ свою вину и все мое превосходство передъ нимъ.

Но знаю, что несмотря на это, всетаки лучшее для себя и для всѣхъ, что ты можешь сдѣлать, когда тебя бьютъ по одной щекѣ — это то, чтобы подставить другую. Въ этомъ «радость совершенная». Только исполни. И тогда за то, чтò кажется горемъ, можно только благодарить.

11 Іюля. Живъ ели ели. Ужасная ночь. До 4 часовъ. И ужаснѣе всего б[ыль] Л[евъ] Л[ьвовичъ]. Онъ меня ругалъ, какъ мальчишку и приказывалъ итти въ садъ за С[офьей] А[ндреевной]. Утромъ пріѣхалъ Сергѣй. Ничего не работалъ — кромѣ книжечки: Праздность. Ходилъ, ѣздилъ. Не могу спокойно видѣть Льва. Еще плохъ я. Соня, бѣдная, успокоилась. Жестокая и тяжелая болѣзнь. Помоги, Г[оспо]ди, съ любовью нести. Пока несу кое какъ. Ив[анъ] Ив[ановичъ], съ нимъ о дѣлахъ. Теперь 11 часовъ. Ложусь.

12 Іюля. Все тоже. Странный эпизодъ съ Ч[ертковымъ]. По ошибкѣ Фили его позвали, и опять взволновал[ась] С[офья] А[ндреевна]. Но прошло хорошо. Она, бѣдная, оч[ень] страдаетъ, и мнѣ не нужно усилія, чтобы любя, жалѣть ее. Ѣздилъ съ Душаномъ. Вечеромъ проводы Саломона. И легъ, не дожидаясь Сухотиныхъ. Пріѣзжалъ Ч[ертковъ]. Я отд[алъ] ему пис[ьм]о.

Нынче 13-ое. Сухотины. Писалъ книжку. Ѣздилъ съ Мих[аиломъ] Серг[ѣевичемъ] и Голденв[ейзеромъ]. С[оня] все оч[ень] слаба. Не ѣстъ. Но держится. Помоги Богъ и ей и мнѣ. Записалъ въ книжку.

14[214] Iл. Очень тяжелая ночь. Съ утра началъ писать ей письмо и написалъ. Пришелъ къ ней. Она требуетъ того самаго, чтò я обѣщаю и даю. Не знаю, хорошо ли, не слишкомъ ли слабо, уступчиво. Но я [не] могъ иначе сдѣлать. Поѣхали за дневниками. Она все въ томъ же раздраженномъ состояніи, не ѣстъ, не пьетъ. Занимался книжка[ми], сдѣлалъ три. Потомъ ѣздилъ въ Рудаково. Не могу быть добръ и ласковъ съ Львомъ, и онъ ничего не понимаетъ и не чувствуетъ. Привезла Саша дневники. Ѣздила два раза. И Соня успокоилась, благодарила меня. Кажется, хорошо. Отъ Бати тронувшее меня письмо. Ложусь спать. Все не совс[ѣмъ] здоровъ и слабъ. На душѣ хорошо.

15 Іл. е. б. ж.

[15 июля.] Живъ, но тяжело. Утромъ опять волненіе о томъ, ч[то] я убѣгу, что ключъ отъ дневниковъ дать ей. Я сказалъ, что сказаннаго не измѣню. Было оч[ень], оч[ень] тяжело. Передъ этимъ кончилъ коректур[ы] книжекъ. Осталась часть одной. Ѣздилъ съ Душаномъ. Вечеромъ Американецъ и Ч[ертковъ], и Голд[енвейзеръ], и Николаевъ. С[оня]спокойна, но чувствуется, что на волоскѣ. Ложусь спать. Кое что записать — послѣ.

16 Iл. Живъ, но плохъ тѣломъ. Душой бодрюсь. Милый Миша Сух[отинъ] уѣхалъ и Таня. Потомъ и Соня. Она спала, но все угрожающа. Ходилъ гулять. Хорошо молился. Понялъ свой грѣхъ относительно Льва: не оскорбляться, а надо любить. Какая нелѣпость: равнять и, чтобъ одно могло перевѣшивать другое: оскорбленіе и любовь — не любовь къ Ивану, къ Петру, а любовь, какъ жизнь въ Богѣ, съ Богомъ, Богомъ. Хочу поговорить съ нимъ. Американецъ — пишетъ, сочиняетъ и кажется пустое. Вернувшись съ прогулки, наткнулся на него, потомъ учитель изъ Вятки съ женою. Тоже пишетъ. Но оч[ень] милый. Поговорилъ съ нимъ. Окончилъ послѣднюю коректуру. Хотѣлъ взяться зa О безуміи, но не б[ылъ] въ силахъ. Сейчасъ надо записать изъ книжки:

1) Мы живемъ безумной жизнью, знаемъ въ глубинѣ души, что живемъ безумно, но[215] продолжаемъ по привыч[кѣ], по инерціи жить ею, или не хотимъ, или не можемъ, или то и другое, измѣнить ее.

2) Записано такъ:[216] Нынче 13-ое іюля, во 1-хъ, освободился отъ чувства оскорбленія и недоброжелательства къ Льву, и 2-е, главное, отъ жалости къ себѣ. Мнѣ надо только благодарить Бога за мягкость наказанія, ко[торо]е я несу за всѣ грѣхи моей молодости и главный грѣхъ, половой нечистоты при брачномъ соединеніи съ чистой дѣвушкой. По дѣломъ тебѣ, пакостный развратникъ. Можно только быть благодарнымъ за мягкость наказанія. И какъ много легче нести наказаніе, когда знаешь за что. Не чувствуешь тяготы. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ] верхомъ далеко. Усталъ. Сонъ, обѣдъ. Голденв[ейзеръ], Ч[ертковъ]. Тяжелое настроеніе. С[офья] [Андреевна] не дурна. Голд[енвейзеръ] прекрасно игралъ. Гроза.

17 Іюля. Мало спалъ. Проводилъ милую Танечк[у]. Ходилъ гулять. Вернувшись, ничего не могъ дѣлать. Читалъ письма и Паскаля. Съ Львомъ вчера разговоръ и нынче онъ объяснилъ мнѣ, что я виноватъ. Надо молчать и стараться не имѣть недобраго чувства. Саша уѣхала въ Тулу. Теперь 12 часовъ. Оч[ень], оч[ень] слабъ, ничего не работалъ. Читалъ чуднаго Паскаля. Потомъ ѣздилъ къ Ч[ерткову.] Довольно хорошо обошлось. Вечеръ и обѣдъ скучно. Голд[енвейзеръ]. Посидѣлъ у Саши пріятно.

18 Іюл. E. б. ж.

[18 июля.] Живъ, но плохъ. Все таже слабость. Ничего не работаю, кромѣ ничтожныхъ писемъ и чтенія Паскаля. С[офья] А[ндреевна] опять взволнована. «Я измѣнилъ ей и оттого скрываю дневники». И потомъ жалѣетъ, что мучаетъ меня. Неукротимая ненависть къ Чер[ткову]. Къ Левѣ чувствую непреодолимое отдаленіе. И скажу ему, постараюсь любя, son fait.[217] Былъ господинъ писатель тяжелый. Ѣздилъ въ Тихвинское. Оч[ень] усталъ. Вечеромъ б[ыли] Голд[енвейзеръ] и Черт[ковъ], и С[офья] А[ндреевна] готова б[ыла] выйти изъ себя. Ложусь спать.

19 Іюля. Спалъ порядочно, но оч[ень] слабъ, перебои. Писалъ ядовитую статью въ Конгрессъ мира, письма. С[офья] А[ндреевна] съ утра лучше, но къ вечеру съ пріѣздомъ докторовъ хуже. Саша тѣломъ нехороша: и кашляетъ, и насморкъ. Больше писать нечего. Ложусь, 12-й часъ. Записать важное о дѣвушкахъ. Да, ѣздилъ къ милымъ людямъ въ Овсяннико[во].

20 Іюля. Оч[ень] дурно себя чувствую. Сидѣлъ на лавочкѣ въ елочкахъ, писалъ письмо Ч[ерткову]. Пришли доктора. Россолимо поразительно глупъ по ученому, безнадежно. Потомъ поправлялъ добавленіе въ конгрессъ. Оч[ень] мрачно. Ничего не проявилъ, но дурно, что недоволенъ. Ѣздилъ съ Фил[ей] по Засѣкѣ верхомъ. Поспалъ и записываю:

1) Идетъ въ душѣ неперестающая борьба о Львѣ: простить или отплатить жесткимъ, ядовитымъ словомъ? Начинаю яснѣе слышать голосъ добра. Нужно, какъ Францискъ испытать радость совершенною, признавъ упреки дворника заслуженными. Да, надо.

2) Какъ легко вымѣстить дѣломъ, словомъ, и какъ трудно простить, но за то какая радость, если осилишь. Надо добиваться.

3) Вѣра, то чему вѣрятъ, есть ничто иное, какъ суевѣріе. Люди предпочитаютъ вѣру сознанію, п[отому] ч[то] вѣра тверже и легче, также тверда и легка, какъ слѣдованіе обычаю, и легко переходить въ привычку, но сама вѣра всегда не тверда, шатка и не вызываетъ движеиія духовной жизни. Она всегда неподвижна и задорна, вызываетъ желаніе обращенія другихъ, какъ и не можетъ быть ина[че], такъ какъ основывается на общест[венномъ] мнѣніи, a чѣмъ больше людей раздѣляетъ вѣру, тѣмъ она тверже. Вѣра есть дѣло мірское, удобное условіе для тѣлесной жизни.[218] Сознаніе Бога — дѣло души, неизбѣжное условіе разумной, хорошей жизни. Вѣра всегда stationaire, сознаніе всегда движется. Для «вѣрующихъ» движеніе жизни совершает[ся] въ области тѣлесной, для сознающихъ въ области духовной.

4) Не могу въ душѣ простить В[ѣру] за ея паденіе. И ясно понялъ сейчасъ всю жестокость,[219] несправедливость этого. Стоитъ только вспомнить свое мужское половое прошедшее. Да, ни на чемъ такъ не видно, что обществ[енное] мнѣніе устанавливалось не женщинами, а мущинами. А женщина уже потому меньше, чѣмъ мущина подлежитъ осужденію, что она несетъ всю великую тяжесть послѣдствій своего грѣха — роды, позоръ; мущина же ничего. «Не пойманъ, не воръ». Павшая женщина или родившая дѣвушка, В., опозорена передъ всѣмъ міромъ, или прямо вступаетъ въ классъ презрѣнныхъ существъ, б-ей. Мущина же чистъ и правъ, если только не заразился. Хорошо бы выяснить это.

21 іюля, 10 г. Я. П.[220]

1) Вы спрашиваете, какъ понимать такія и такія слова евангелія, откровенія, или Библіи, находя въ такихъ словахъ, или противорѣчивое, или неясное, или просто нелѣпое. На это ваше недоумѣніе отвѣчаю слѣдующее: Читать надо Евангеліе и всѣ книги, признаваемыя Св. Писаніемъ, точно такъ же обсуживая ихъ содержаніе, какъ мы обсуживаемъ содержаніе всѣхъ тѣхъ книгъ, которыя читаемъ и потому, встрѣчая противорѣчивое, неясное, или нелѣпое, не отъискивать разъясненій, а прямо откидывать все таковое, приписывая важность и значеніе только тому, чтò согласно съ здравымъ смысломъ и, главное, нашей совѣстью. Только при такомъ отношеніи къ такъ называемому Свящ[енному] Писанію, чтеніе его и, въ особенности Евангелія, можетъ быть полезно.

2) Наука — это богадѣльня, или скорѣе поприще успѣха среди толпы, открытое для всѣхъ самыхъ умственно и нравственно тупыхъ людей. Занимаясь наукой, онъ можетъ не сознавать того, что онъ дѣлаетъ, считая букашечки или перечисляя книги и, выписывая изъ нихъ, что подходитъ подъ избранную тему, можетъ или ничего не думать, или выдум[ыв]ать въ томъ безжизненномъ, никому ни на что не нужномъ, соображеніи какую нибудь теорію и быть вполнѣ увѣреннымъ, что онъ дѣлаетъ самое важное на свѣтѣ дѣло.

3) 1) Типъ ученаго, 2) типъ честолюбца, 3) корыстолюбца, 4) вѣрующаго консерватора, 5) типъ кутилы, 6) разбойника, въ принятыхъ предѣлахъ, 7) въ непринятыхъ, 8) правдиваго человѣка, но въ обманѣ, 9) славолюбца писателя, 10) соціалиста революціонера, 11) ухаря, весельчака, 12) христіанина полнаго, 13) борющагося, 14)..........[221] Нѣтъ конца этимъ чувствуемымъ мною типамъ.

21 Іюля. Все также слабъ и тоже недоброе чувство къ Льву. Записалъ о характерахъ. Надо попытаться. Ничего не работалъ. Ѣздилъ хорошо съ Булгак[овымъ]. Обѣдъ. Читалъ Вѣстн[икъ] Европы. Голден[вейзеръ], Черт[ковъ]. Опять припадокъ у С[офьи] А[ндреевны]. Тяжело. Но не жалуюсь и не жалѣю себя. Ложусь спать. Отъ Тани милое письмо о Францискѣ.

22 Iюля. Оч[ень] мало спалъ. Ничего не работалъ.[222] Заснулъ[223] до завтрака. Ѣздилъ съ Голденв[ейзеромъ]. Писалъ въ лѣсу. Хорошо. Дома опять раздраженіе, волненіе. За обѣдомъ еще хуже. Я взялъ на себя и позвалъ гулять, и успокоилъ. Былъ Ч[ертковъ]. Натянуто, мучительно, тяж[ело]. Терпи казакъ. Читаю Лабрюьера.

23 Іюля. Очень тяжело, оч[ень] нездоровъ; но нездоровье ничто въ сравненіи съ душевн[ымъ] состояніемъ. Ну, да что. Je m'entends.[224] Что то въ животѣ, не могъ устоять противъ прось[бъ] лѣченія. Принялъ слабит[ельное]. Не дѣйствуетъ. Справилъ письма и цѣлый день лежалъ. Миша съ женой и дѣтьми. Ольга cъ дѣтьми и Левъ. Помоги, Г[оспо]ди, поступать,[225] какъ ты постановилъ, но, кажется, я врежу и себѣ и ей уступчивостью. Хочу попытать иной пріемъ.

24 Іюля. Опять тоже и въ смыслѣ здоровья и въ отношеніи къ С[офьѣ] А[ндреевнѣ]. Здоровье немного лучше. Но за [то] съ С[офьей] А[ндреевной] хуже. Вчера вечер[омъ] она не отходила отъ меня и Ч[ерткова], чтобы не дать намъ возможности говорить только вдвоемъ. Нынче опять тоже. Но я всталъ и спросилъ его: согласенъ ли онъ съ тѣмъ, что я написалъ ему? Она услыхала и спрашивала: о чемъ я говорилъ. Я сказалъ, что не хочу отвѣчать. И она ушла взволнованная и раздраженная. Я ничего не могу. Мнѣ самому невыносимо тяжело. Ничего не дѣлаю. Письма ничтожныя и читаю всякія пустяки. Ложусь спать и нездоро[вымъ], и безпокойнымъ.

25. Соня всю ночь не спала. Рѣшила уѣхать и уѣхала въ Тулу, тамъ свидѣлась съ Андреемъ и вернулась совсѣмъ хорошая, но страшно измученная. Я все нездоровъ, но нѣсколько лучше. Ничего не работалъ и не пытался. Говорилъ съ Львомъ. Тщетно. Ложусь спокойнымъ, потому что, благодар[я] Бога, любовный. Тутъ ночуетъ хорошій Голденв[ейзеръ].

26 Іюля Е . б . ж..

[26 июля.] Живъ, но грустно, хотя здоровье немного лучше, и занимался: О Безуміи. Письма. Не могу — привыкнуть ко[226] необходимости[227] вѣчной осторожности. Пишу и то съ опасеніемъ. Ѣздилъ верхомъ. Сыновья,[228] Андрей и Левъ оч[ень] тяжелы, хотя разнообразно каждый по своему. Ложусь спать; Записать:

1) Есть одинъ вѣчный, человѣческій законъ любви, а суевѣры науки, изслѣдуя звѣрей, нашли законъ борьбы и приложили его къ человѣческой жизни. Какое безуміе!

Писалъ коротенькое письмо Ч[ерткову], и хорошее отъ него. Согласенъ съ нимъ.

27 Іюля. Опять все тоже. Но только какъ будто затишье передъ грозой. Андр[ей] приходилъ спрашивать: есть ли бумага? Я сказалъ, что не желаю отвѣчать. Оч[ень] тяжело. Я не вѣрю тому, чтобы они желали только денегъ. Это ужасно. Но для меня только хорошо. Ложусь спать. Пріѣхалъ Сережа.

Письмо отъ Тани — зоветъ, и Мих[аила] Серг[ѣевича]. Завтра досмотрю.[229]1) Исторія наказанія есть постоянная его отмѣна. Іерингъ.

2) Спасаясь отъ разбойниковъ случайныхъ, признаваемыхъ разбойниками, мы отдаемся в руки разбойниковъ постоянныхъ, организованныхъ, признаваемыхъ благодѣтелями, отдаемся въ руки правительствъ.

3) Человѣкъ сознаетъ себя Богомъ и онъ правъ, п[отому] ч[то] Богъ есть въ немъ. Сознаетъ себя свиньей, и онъ тоже правъ, п[отому] ч[то] свинья есть въ немъ. Но онъ жестоко ошибается, когда сознаетъ свою свинью Богомъ.

4) Старушка говоритъ, что міръ и человѣка сотворилъ Батюшка Царь Небесный, а ученый профессоръ, что происхожденіе человѣка есть результатъ борьбы видовъ за существованіе и что міръ есть тоже продуктъ эволюціи.

Разница между этими двумя воззрѣніями, и явно въ пользу старушки, та, что старушка своими словами о творчествѣ Батюш[ки] Царя Небеснаго явно признаетъ, какъ въ происхожденіи человѣка — его души, такъ и въ происхожденіи міра, нѣчто непонятное, недоступное уму человѣческому; ученый же професоръ хочетъ своими крошечными наблюдені[ями] и выводами изъ нихъ, хочетъ прикрыть то основное, непонятное и недоступное, что должно быть признано и отдѣлено отъ доступнаго и понятна[го] для того, чтобы это доступное и понятное было дѣйствительно доступно и понятно.

5) Мы не признаемъ законъ любви, свойственный человѣку, открытый намъ всѣми величайшими мудрецами міра и сознаваемый нами въ нашей душѣ, потому что мы не видимъ его на вещественных явленіяхъ міра, [а] видимъ, видимъ въ вещественномъ мірѣ законъ борьбы, свойственный животнымъ и потому признаемъ законъ борьбы, приписывая его человѣку. Какое ужасное и грубое заблужденіе! А оно то считается міросозерцаніемъ, свойственнымъ самымъ просвѣщеннымъ людямъ.

6) Хорошо спросить себя: что, согласишься ли ты, дѣлая то, что ты считаешь дѣломъ Божьимъ — своимъ назначеніемъ, не говоря уже о личномъ счастьи, согласишься ли быть всѣми осуждаемымъ и презрѣннымъ? Хорошо спросить себя и отвѣтить: да, но къ счастью, такого положенія, при которомъ человѣкъ, дѣлая дѣло Божіе, не нашелъ бы ни въ комъ сочувствія, такого положенія никогда не было и не можетъ быть.

28 Іюля. Все тоже нездоровье — печень и нѣтъ умствен[ной] дѣятельности. Дома спокойно. Пріѣхала Зося. Ѣздилъ съ Душаномъ, Сережа тутъ былъ. Слава Б[огу], все было преувеличено. Да, у меня нѣтъ ужъ дневника, откровеннаго, простого дневника. Надо завести.

29 Іюля. Поша пріѣзжаетъ, я радъ. Все ничего не работаю. На душѣ не дурно. Хорошій юноша Борисовъ былъ. Ѣздилъ съ Душаномъ. Сыновья, оч[ень] тяжело. Написалъ Ч[ерткову] письмецо. Зося пріятна своей худож[ественной], литературн[ой] чуткостью. Письма мало интересныя. Винтъ вечеромъ. И хороший разговоръ съ Николаевымъ. Думалъ хорошо о томъ, какъ надо отучать себя отъ мысли о будущемъ и еще о томъ — не помню.

30 Іюля. Здоровье немного лучше, много спалъ. Оч[ень] интересныя письма. Ничего не дѣлалъ, кромѣ писемъ. Ѣздилъ къ Ив[ану] Ив[ановичу], отдалъ корректуры. Дома обѣдъ. Поша съ дѣтьми, Голд[енвейзеръ]. Съ сыновьями также чуждо. Думалъ хорошо о необходимости молчанія. Буду стараться.[230] Ложусь спать, проводивъ Зосю. С[офья] А[ндреевна] огорчилась отъ того, ч[то] не пригласили ее играть. Я ничего не говорилъ. Такъ и надо.

31 Іюля. Все не бодръ, особенно умственно. Ничего не пишу — тѣмъ лучше. Письма неинтересныя. С[офья] А[ндреевна] хорошо говорила о вчерашнемъ, признавая свою чрезмѣрную чувствительность. Оч[ень] хорошо. Я ѣздилъ съ Душаномъ. Послѣ обѣда хотѣлъ читать, пріѣхали Ладыжинск[іе] и много говорили, и я много говорилъ лишняго. Получилъ письмо отъ Ч[ерткова] и отвѣтилъ ему нѣсколько словъ. Все хорошо. Ложусь спать.

1 Авг. Е. б. ж.

[1 августа.] Живъ, но плохъ. Письма плохо отвѣчалъ. Корект[уры] отъ Ив[ана] Ив[ановича] плохи. Ѣздилъ въ Овсянниково. Вялость ума и уныніе. Довольно хорошо молчу. Саша опять слабѣетъ здоровьемъ. Записать есть кое что. Послѣ.

2 Авг. Все также тяжело на душѣ, и та же вялость, Ходилъ утромъ много. Мало писемъ. Поправлялъ коректур[ы] слабо. Отъ Тани письмо прекрасное. Она бѣдняжка зa меня страдаетъ. Ѣздилъ зa рожью. С[офья] А[ндреевна] выѣхала провѣрять. Вотъ кто страдаетъ. И я не могу не жалѣть, какъ ни мучительно мнѣ. Съ Пошей хорошо говорилъ вечеромъ. Сейчасъ ложусь.

3 Авг. Е. б. ж.

[3 августа.] Живъ, тоскливо. Но лучше работалъ надъ корректурами. Чудное мѣсто Паскаля. Не могъ не умиляться до слезъ, читая его и сознавая свое полное единеніе съ этимъ, умершимъ сотни лѣтъ тому назадъ, человѣкомъ. Какихъ еще чудесъ, когда живешь этимъ чудомъ?!

Ѣздилъ въ Колпну съ Голд[енвейзеромъ]. Вечеромъ тяжелая сцена, я сильно взволновался. Ничего не сдѣлалъ, но чувствовалъ такой приливъ къ сердцу, что не только жутко, но больно стало.

4 Авг. Все не записываю мысли. День прошелъ смирно. Много посѣтителей пустыхъ.[231] Слабъ тѣлесно и на душѣ не хоро[шо], не добро.

5 Авг. Е. б. ж.

[5 августа.] Записать:[232] 1) Привычка — великое дѣло. Привычка дѣлаетъ то, ч[то] тѣ поступки, которые прежде всякій разъ требовали усилія, борьбы духовнаго съ животнымъ, уже перестаютъ требовать усилія и вниманія, которыя могутъ быть употреблены на слѣдующія въ работѣ дѣла. Это — известка, которая скрѣпляетъ положенные камни такъ, что на нихъ можно класть новые. Но та же благодѣтельная сторона привычки можетъ быть причиною безнравственности, когда борьба была рѣшена въ пользу животнаго: ѣсть людей, казнить, воевать, владѣть землей,[233] пользоваться проституцией и т. п.

2) Да, вѣра, суевѣрія, фанатизмъ даютъ большую силу самоотреченія въ жизни, но происходитъ это отъ того, что устанавливается одно, главное, даже единственное, большею частью возможное дѣло жизни, дающее исполненіе всего закона жизни: исполненіе церковныхъ законовъ, оскопленіе, самосожиганіе, уничтоженіе невѣрныхъ и т. п. — Безъ вѣры суевѣрія, для исполненія закона Бога нужно не[234] для чего либо одного, опредѣленнаго, а[235] для рѣшенія всѣхъ самыхъ[236] важныхъ вопросовъ жизни, на основаніи общаго закона Бога: — любви. И такая дѣятельность не даетъ такихъ яркихъ проявленій, какъ первая.

3) Чѣмъ больше самоотречения, тѣмъ труднѣе удержаться въ[237] смиреніи, и наоборотъ.

4) 1 Ав. Слова умирающаго особенно значительны. Но вѣдь мы умираемъ всегда и особенно явно въ старости. Пусть же помнитъ старикъ, что слова его могутъ быть особенно значительны.

5) «Онъ бросился на колѣни, плакалъ, причиталъ, просилъ Б[ога] научить спасти[238] его, но въ глубинѣ души чувствовалъ, что это все вздоръ и никто не спасетъ его».

6) Какая ужасная, или скорѣе, удивительная дерзость или безуміе тѣхъ[239] миссіоне[ровъ], к[оторые], чтобы[240] цивилизовать, просвѣтить «дикихъ», учатъ ихъ своей церковной вѣрѣ.

7) То, что мы называемъ міромъ, слагается изъ двухъ частей: изъ сознанія и того, чтò сознается. Не было бы сознанія, не было бы міра, но нельзя сказать, что не было бы міра, не было бы сознанія. (Такъ ли)?

8) Часто на словахъ говоришь, что съ человѣкомъ нельзя говорить о вещахъ, недоступныхъ ему, но на дѣлѣ не удерживаешься и часто совершенно безполезно тратишь слова и раздражаешься за то, что тебя не понимаетъ тотъ, кто не можетъ понять.

9) Жизнь вся эгоистическая есть жизнь неразумная, животная. Такова жизнь дѣтей и животныхъ, не плодящихся. Но жизнь вся эгоистическая для человѣка взрослаго, обладающаго разумомъ, есть противуестественное состояніе — сумасшествіе. Таково положеніе многихъ женщинъ, жившихъ съ дѣтства законно эгоистической жизнью, потомъ[241] эгоизмъ семейной животной любовью, потомъ эгоистической супружеской любовью, потомъ материнствомъ и потомъ[242] лишившись семейной, внѣэгоистической жизни: дѣтей,[243] остаются съ разсудкомъ, но безъ любви[244] всеобщей, въ положеиіи животнаго. Положеніе это ужасно и оч[ень] обыкновенно.

10) Ты хочешь служить другимъ, работникъ хочетъ работать. Но для того, чтобы съ пользой работать, нужно имѣть орудіе, и мало того — имѣть, надо, чтобы орудіе было хорошо. Что же ты съ своими свойствами, характеромъ, привычками, знаніями — представляешь ли ты изъ себя хорошее орудіе для служенія людямъ? Служить надо тебѣ не людямъ, но Богу, и служеніе Ему — ясно, опредѣленно. Оно въ томъ, чтобы ты увеличивалъ въ себѣ любовь. Увеличивая же въ себѣ любовь, ты не можешь не служить людямъ, и будешь служить такъ, какъ это нужно и тебѣ, и людямъ, и Богу.

11) Несчастенъ не тотъ, кому дѣлаютъ больно, а тотъ, кто хочетъ сдѣлать больно другому.

12) Всякій человѣкъ всегда находится въ процессѣ роста, и потому нельзя отвергать его. Но есть люди до такой степени чуждые, далекіе въ томъ состояніи, въ которомъ они находятся, что съ ними нельзя обращаться иначе, какъ такъ, какъ обращаешься съ дѣтьми — любя, уважая, оберегая, но не становясь съ ними на одну доску, не требуя отъ нихъ пониманія того, чего они лишены. Одно затрудняетъ въ такомъ обращеніи съ ними — это то, что вмѣсто любознательности, искренности дѣтей, у этихъ дѣтей равнодушіе, отрицаніе того, чего они не понимаютъ и, главное, самая тяжелая самоувѣренность.

5 Авг. Чувствую себя свѣжѣе, но суета не даетъ работать. Да и не надо. Поправилъ письмо священнику. Письма[245] мало интересныя. Американецъ globe trotter.[246] Ѣздилъ съ Душаномъ. С[офья] А[ндреевна] слаба, нервна. Былъ Фокинъ. Продолжаю сомнѣваться. His holiness хочетъ пріѣхать. Не знаю, какъ рѣшить. Радуюсь тому, что утромъ хорошо молился съ сознаніемъ любви ко всѣмъ. Ложусь.

6 Авг. Е. б. ж.

[6 августа.] Живъ. Ходилъ по елочкамъ. Прочелъ и написалъ письма. Думалъ писать о безуміи. Не захотѣлось. Лежа пришла важн[ая] мысль — забылъ. Пріѣхалъ Короленко. Оч[ень] прія[тный], умный и хорошо говорящій человѣкъ. А всетаки тяжело говорить, говорить.

7 Августа. Унылое состояніе. Попытался писать. О Безуміи. Ничего не могу. Королен[к]у пригласилъ походить со мной утромъ и хорошо поговорили. Онъ уменъ, но подъ суевѣріемъ науки. Потомъ ѣздилъ верхомъ. Измокъ. Сушился у Сухининыхъ. Дома Голденв[ейзеръ], и тяжело. Сашѣ дать выписать:[247]

1) Рѣдко встрѣчалъ человѣка болѣе меня одареннаго всѣми пороками: сластолюбіемъ, корыстолюб[іемъ], злостью, тщеславіемъ и, главное, себялюбіемъ. Благодарю Бога за то, ч[то] я знаю это, видѣлъ и вижу въ себѣ всю эту мерзость и все таки борюсь съ нею. Этимъ и объясняется успѣхъ моихъ писаній.

2)[248]И одуреніе это особенно сильно и неизлечимо п[отому], ч[то] люди не видятъ, не хотятъ, не могутъ видѣть его. А не хотятъ, не могутъ видѣть, по[тому] ч[то] вполнѣ довольны собой, своимъ положеніемъ. Мы въ эволюціи, въ прогрессѣ.[249]У насъ аэропланы, у насъ подводн[ыя] лодки..... Чего же еще? Вотъ дай срокъ, и все будетъ прекрасно. И въ самомъ дѣлѣ, нельзя не восхищаться немыслящимъ людямъ аэропланами и т. [п]...... Къ чему нибудь, да появились они. А появились они, п[отому] ч[то] 0,99 рабовъ дѣлаютъ то, чтó велятъ 0,01 и, правда, что дѣлаются чудеса. И люди вѣрятъ, ч[то] чудеса эти нужны, и потому не могутъ, не хотятъ измѣнять жизнь,[250] производящую эти чудеса.[251] Чудеса поддерживают дурную жизнь. Дурная жизнь производитъ чудеса. Развѣ можно улучшить жизнь, продолжая жить дурно. Одно нужно: поставить на первое мѣсто нравственныя требованія, а поставь на первое мѣсто нравст[венныя] требованія, и тотчасъ же уничтожатся аэропланы и....

3) Масарикъ писалъ: Дѣло не въ томъ, что нѣтъ религіи, а есть глупая, ложная религія. Религія прогресса. И пока она не уничтожит[ся] — нѣтъ исправленія. Вѣра въ эволюцію, а потому «служить». Получаю письма. Самоувѣрен[ность] общая, здѣсь самоувѣр[енность] частная. Служить тому, чтò мы знаемъ и чего хот[имъ]. Религія же истинн[ая] въ томъ, чтобы служить тому, чего мы не знаемъ, а мы хотимъ служить, какъ мы хотимъ и какъ служимъ, и что дальше, то все хуже,[252] но говор[имъ]: Пройдетъ! Намъ нужна вѣра въ эволюцію.

4) Трудно себѣ представить тотъ переворотъ, к[оторый] произойдетъ во всей вещественной жизни людей, если люди не то, что станутъ жить по любви, но только перестанутъ жить злобной, животной жизнью.

5) Если уже говорить о[253] Б[огѣ] Творцѣ, то Б[огъ], сотворившiй по ихъ понятно человѣка, не могущаго понимать иначе, какъ при ограниченіи пространства и времени, этотъ Богъ, по ихъ понятію, находится тоже въ пространстве и времени, т. е. вездѣсущъ (пространство) вѣченъ (время). Оч[ень] хорошо.

6) Сначала кажется, что жить только передъ Б[огомъ] не твердо, мало, искусственно, неестественно. А только попытайся жить такъ и увидишь, какъ легко, и твердо, и естественно. Вѣдь все такъ.[254]

Не для того ли и дана человѣку жизнь во времени, чтобы онъ могъ утвердить себя въ жизни въ Богѣ?

Развѣ не тоже самое, когда люди живутъ только передъ людьми: политическ[iе] дѣятели, ученые, художники. Какъ ни пусты всѣ эти дѣятельности, какъ ни сомнительны всѣ ихъ результаты, люди отдаютъ имъ всю жизнь. То какже не отдать всю свою жизнь на деятельность для души, всегда плодотворную, всегда свободную и всегда вознаграждаемую?

8 Авг. Только всталъ, выбѣжала С[офья] А[ндреевна], не спавшая всю ночь, взволнованная, прямо больная. Ходилъ, потомъ ее искалъ. Ничего не могъ писать. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ]. Пришли Телят[инскіе] ребята. Но 5 человѣкъ, обѣща[вшіе] притти, не пришли. Все это похоже на подвохъ. Слава Богу, только жалко ихъ. Печень не дѣйствуетъ — мрачно тѣлесно, а душевно всетаки хорошо. Съ Соней хорошо поговорил[и]. Должно быть поѣду къ Танѣ. Она же пріѣзжаетъ. Теперь 12-й часъ. Ложусь.

9 Авг. Оч[ень] въ тяжеломъ серьезномъ настроеніи. Опять и думать не могу о какой нибудь умствен[ной ] работѣ. Много ходилъ. Ѣздилъ къ М[арьѣ] А[лександровнѣ]. Милый народъ. Дома ужасн[ый] Фере, ужасный по своей непроницаемой, наивной буржуазности. Потомъ Венгер[ъ.] Я былъ нехорошъ съ тѣмъ и другимъ. Саша опять столкнулась съ Сон[ей]. Пріѣзжаетъ Таня. Ложусь, 12-ый часъ.

10 Авг. Оч[ень] слабъ. Рано всталъ. Ходилъ съ трудомъ. Хорошо записалъ кое что. Письма. Ѣздилъ пріятно съ Душаномъ. С[офья] А[ндреевна] упала. Ночь не спала. Но спокойна. Вечеромъ были солдаты — Евреи три и одинъ политическій — хохолъ. Впечатлѣніе ненужное и скорѣе непріятное.

1) Какъ легко простить кающагося, смиреннаго и какъ трудно потушить въ себѣ rancune,[255] недоброжелательство къ оскорбившему, самоувѣренному, самодовольному! А такихъ то и важно выучиться прощать.

Въ первый разъ вчера, когда писалъ письмо[256] <солдату, почувствовалъ весь грѣхъ этого ужас[наго] дѣла. (Не то)>.

2) Любовь есть сознаніе себя проявленіемъ Всего — единство себя и Всего — Любовь къ Б[огу] и ближнимъ.

3) Стоитъ только сознать себя смиреннымъ и тотчасъ же перестаешь быть имъ.

[12 августа.] 11, 12 Авг.

Удивляюсь, какъ пропустилъ вчерашній день. Вчера б[ыло] письмо, оч[ень] интересное. Я отвѣчалъ нынче. Вчера и нынче ничего не писалъ. Только отвѣтилъ на важныя письма. Нынче не выходилъ. Все оч[ень] слабъ. Ложусь, сейчасъ 12-й часъ.

1) Полезно пріучаться, когда одинъ на одинъ, не дѣлать такіе поступки, к[отор]ые не сдѣлаешь при людяхъ: не убить муху, не разсердить[ся] на лошадь... и т. п., и дѣлать при людяхъ такіе поступки, зак[оторые] знаешь, что тебя осудятъ, но к[оторые] ты не считаешь дурными.

2) Богъ это само въ себѣ безъ ограниченія то духовное начало, к[отор]ое я сознаю своимъ «я» и к[отор]ое признаю во всемъ живомъ.

13 Авг. Е. б. ж.

[13 августа.] Здоровье немного лучше. Проливной дождь, ходилъ по террассѣ. Подошелъ въ одной рубахѣ промокшій человѣкъ. Я не покормилъ его, вообще не по братски обошелся съ нимъ. Пожалъ руку. Глупая демонстрація. Письма довольно интересныя, но всетаки нѣтъ охоты работать. И не надо. Хорошо на душѣ — добро. Была бывшая барыня, фельдшерица. Все тож[е] служеніе людямъ и половая любовь. Записать:

Какъ хорошо бы развѣнчать хорошенько эту[257] любовь. Показать суевѣріе этой любви.

14 Авг. Оч[ень] дурное состояніе С[офьи] А[ндреевны] съ утра. Мое же здоровье лучше. Письмо отъ Ч[ерткова] и мое къ нему. Ходилъ по елочкамъ, ѣздилъ верхомъ съ Душаномъ. Вечеромъ Хирьяковъ пріятиый, Голденв[ейзеръ], Димочка. Столкновеніе съ Сашей. Она сама пришла и развязала. — Трудно очень, но держусь. Теперь 12-ый часъ. Ложусь. Завтра ѣдемъ.

[Кочеты] 15 Авг. Проснулся нездоровый. С[офья] А[ндреевна] ѣдетъ съ нами. Пришлось встать въ 6 часовъ. Ѣхалъ тяжело. Письма ничтожныя. У Тани оч[ень] пріятно. Сейчасъ ложусь, съ тяжелымъ состояніемъ и тѣлеснымъ и духовнымъ. Читалъ книгу Страхова, Федора: Исканіе Истины. Очень, очень хорошо.[258]

1) Какая странность: я себя люблю, а меня никто не любитъ.

2) Вмѣсто того, чтобы учиться жить любовной жизнью, люди учатся летать. Летаютъ очень скверно, но перестаютъ учиться жизни любовной, только бы выучиться кое какъ летать. Это все равно, какъ если бы птицы перестали летать, и учились бы бегать или строить велосипеды и ѣздить на нихъ.

16 Авг. Все тоже состояніе умственной слабости. Съ большой радостью читалъ Страхова: Иск[аніе] Истины и написалъ ему письмо. Ходилъ два раза гулять. Опять дождь. Объясненіе съ Соней, слава Богу, хорошо кончившееся. У Тан[и] оч[ень] мило. Пропасть гостей и слишкомъ людно и роскошно. Ложусь.

17 Авг. Спалъ хорошо, гулялъ. Кое что записалъ, въ «записникъ», но нехорошо. Пришелъ домой слабый умственно. Ничего не хочется писать. И хорошо. Сонливость, слабость. Пріѣзжалъ скопецъ Анд[рей] Яков[левичъ]. О «батюшке» Петре Фед[оровиче]. Опять гулялъ и молился оч[ень] горячо, хорошо. Спалъ. Обѣдъ, вечеръ. С[офья] А[ндреевна] спокойна — первый день, но къ вечеру немного возбуждена. Игралъ въ карты, ничего не дѣлалъ.

18 Августа. Все тоже, таже слабость умственная. Ничего не дѣлалъ. Соня огорчилась извѣстіемъ о раврѣшеніи Ч[ерткову] жить въ Т[елятинкахъ]. Письма неинтересныя. На душѣ доволь[но] хорошо, хотя грустно. И это дурно. Пріѣхалъ Сережа и Дмитр[ій] Олсуфьевъ. Былъ на представленіи въ школѣ. Хорошо очень. Ѣздилъ верхомъ.

19 Авг. Опять все тоже. Слабость. Отсутствіе энергіи къ работе. Письма ничтожныя. Говорилъ съ С[офьей] А[ндреевной] и напрас[но] согласился не делать портреты. Не надо уступки. И теперь писать не хочется. Ложусь, 12-й часъ.

20 Авг. Е. б. ж.

[20 августа.] Живъ и более живъ, чемъ ожидалъ. Немного свежее головой. Утромъ поправилъ Предисловіе. Письма оч[ень] ничтожныя. Хороша соціалист[ическая] брошюра: Aux antipodes de la morale. L'énergie et la matière. L'énergie stationaire et la matière dynamique.[259] Удивительно! И это имъ кажется оч[ень] ясно! Соня все тревожна и жалка. Ѣздилъ верхомъ съ Діомидовымъ. Онъ.. добрый. Ложусь спать. Желудокъ все не действуетъ.

21 Авг. Е. б. ж.

[21 Августа.] Более живъ, чемъ вчера. Опять изменялъ предисловіе. Поправилъ коректуру книжечки: Смиреніе, — хорошо. Не ездилъ верхомъ, а ходилъ въ Веселое, говорилъ съ старухой. Вечеръ винтъ. И совестно.

22 Авг. Чувствую себя гораздо лучше. Все еще нетъ охоты заниматься и кроме того, занятъ. былъ коректурами книжечекъ. Поправилъ все, кроме одной: После смерти. Ѣздилъ къ Сталоверу. Вчера онъ хорошо разсказывалъ. Особенно хорошо б[ыло] то, какъ его племянникъ помягчилъ отъ того, что побилъ его, дядю. Онъ не противился. Саша хорошо записала. Нынче вечеромъ были крестьяне, и впечатлѣніе тяжелое, непріятное. Особенно одинъ — богатый консерваторъ и самоувѣренный говорунъ. С[офья] А[ндреевна] спокойна. Вечеромъ винтъ. Ложусь.

23 Авг. Бодро гулялъ и думалъ. Сочинялъ сказочку дѣтямъ. И еще на тему: Всѣмъ Равно, и тутъ же характеры. Намѣтилъ сказку. Ходилъ по парку. Докончилъ «Книжечки». Вечеромъ винтъ. Ложусь. С[офья] А[ндреевна] спокойна.

24 Авг. Продолжаю чувствовать себя здоровымъ. Утромъ читалъ Le Ваb[?]. Оч[ень] интересно и ново для меня. Потомъ письма, Надо бы было писать сказку дѣтскую. Таничка хорошо рассказа[ла] ее. Почему нѣтъ[260] охоты писать. А надо бы. Ходилъ одинъ къ Александровкѣ. Вечеромъ дочитывалъ Баба. Ложусь. С[офья] А[ндреевна] хороша. Если бы только не тревожилась, не подозрѣвала.

Записать: 1) Хожу по парку и думаю о томъ, какое состояніе у дѣтей Сухотиныхъ, сколько шаговъ кругомъ парка, буду ли сейчасъ по приходѣ пить кофе и т. п. И мнѣ ясно, что и моя ходьба — мое тѣлесное движеніе, и мои мысли — не жизнь. Что же жизнь? И отвѣтъ я знаю только одинъ: жизнь есть[261] освобожденіе духовнаго начала души отъ ограничивающая ее тѣла. И потому явно, что тѣ самыя условія, к[отор]ыя мы считаемъ бѣдствіями, несчастьями, про к[отор]ыя говоримъ: это не жизнь (какъ я говорилъ и думалъ про свое положеніе), что это самое только и есть жизнь, или, по крайней мѣрѣ, возможность ея. Только при тѣхъ положеніяхъ, к[отор]ыя мы называемъ бѣдствіями и при к[отор]ыхъ начинается борьба души съ тѣломъ, только при этихъ положеніяхъ, начинается возможность истинной жизни и самая жизнь, если мы боремся сознательно и побѣждаемъ т. е. <душа>[262] побѣждаетъ тѣло.

2) Временная жизнь въ пространстве даетъ мнѣ возможность сознавать свою безвременность и духовность, т. е. независимость отъ времени и пространства.

3) Если бы не было движенія во времени и вещества въ пространствѣ, я бы не могъ сознавать свою безтѣлесность и внѣвременность: не было бы сознанія.

4) Только сознаніе своего неизмѣняющагося, безтѣлеснаго «я» даетъ мнѣ возможность постигать тѣло, движеніе, время, пространство. И только движеніе вещества во времени и пространстве даетъ мнѣ возможность сознавать себя. Одно опредѣляетъ другое.

5) Для того, чтобы рѣшить чему или кому вѣрить или чему или кому не вѣрить[263] — решить можетъ только свой разумъ.

6) Внѣшній міръ есть только вещество въ движеніи. Для того же, чтобы было движеніе вещества необходима отдѣленность предметовъ вещества, и такая отдѣленность прежде всего во мнѣ: я отдѣленъ отъ всего міра и потому узнаю отдѣленность другихъ существъ другъ отъ друга и отъ всего міра. Отношеніе предметовъ вещества между собою определяются мерами пространства, отношеніе движенія отдел[ьныхъ] предметовъ определяются[264] мѣрою времени (нехорошо, неясно).

7) Плохо, когда богатымъ не стыдно, а беднымъ не незавидно.

8) Всемъ Равно — заглавіе очерковъ характеровъ.

9) Я могу сознавать, что мне хочется есть, что мне хочется сердиться, что мне хочется узнать... Кто же этотъ, к[оторый] сознаетъ?

[10] 9)[265] Прежде правительство съ помощью одной церкви обманывало народъ, чтобы властвовать надъ нимъ, теперь[266] тоже правительство понемногу подготавливаетъ для этого дела и науку, и наука очень охотно и усердно берется за это дѣло.

[11] 10) Духовенство и сознательно и[267] преемственно безсознательно старается для своей выгоды не давать народу вытти изъ того мрака суеверія и невежества, въ к[отор]ый оно завело его.

25 Авг. Пишу передъ обедомъ. Ничего новаго. Хотелъ продумать сказочку: не вышло. Письмо одно хорошее изъ Владимира. Съ дочерьми тяжелый разговоръ. Нависалъ письмо Ч[ерткову]. Онъ, говорятъ, болѣнъ.

26 Авг. Хорошо на душѣ. Сказка для дѣтей не вышла. Получилъ письма и корректуры. Читалъ Vedic Magazine. Оч[ень] хорошо изложеніе Ведъ и Area Samai. Ездилъ въ Труханетово. Очень тяжела роскошь — царство господское и ужасная бѣдность — курныхъ избъ. Ложусь, поздно.

27 Авг. Е. б. ж.

[27 августа.] Живъ. Но все ничего не работаю. Цѣлый день былъ занятъ Чепуринымъ, рабочимъ, ѣздившимъ въ Англію, Америку, Японію. Читалъ его книгу въ рукописи, оч[ень] плохо написанную, и говорилъ съ нимъ.

28 Авг. Е. б. ж.

[28 августа.] Живъ. И здоровъ. Гулялъ съ учителемъ, хорошо говорилъ. Потомъ ребята — яблоки. Дома поправилъ Правдивость и письма мало интересныя. Ходилъ въ Треханетово. Оч[ень] хорошо б[ыло] на душѣ. Опять ребяткамъ яблоки. Простился съ Чепуринымъ. Вечеромъ не удержался — возразилъ С[офьѣ] А[ндреевнѣ], и началось. Не выпускаетъ и говоритъ. Письмо отъ Левы — нехорошее очень. Помоги Господи.

29 Авг. Опять пустой день. Прогулки, письма. Думать думаю и хорошо, но не могу сосредоточиться. С[офья] А[ндреевна] была оч[ень] возбуждена, ходила въ садъ и не возвращалась. Пришла въ 1-мъ часу. И хотѣла опять объясненія. Мнѣ б[ыло] очень тяжело, но я сдержался, и она затихла. Она рѣшила ѣхать нынче. Спасибо Саша рѣшила ѣхать съ ней. Прощалась оч[ень] трогательно, у всѣхъ прося прощеніе. Очень, очень мнѣ ее любовно жалко. Хорошія письма. Ложусь спать. Написалъ ей письмецо.—

30 авг. Грустно безъ нея. Страшно за нее. Нѣтъ успокоенія. Ходилъ по дорогамъ. Только хотѣлъ заниматься. Пріѣхалъ Маvог. Профессоръ. Очень живой, но профессоръ и государственникъ, и нерелигіозный. Классическій типъ хорошаго ученаго. Письмо отъ Черткова. Присылаетъ статьи англійскія. Ничего даже не читалъ. Вечер[омъ] карты. Голова болитъ. Отъ Саши телеграмма. Доѣхали хорошо. Ложусь. А одумыв[алъ] поутру работу о безуміи и безрелигіознос[ти] — хорошо!

31 Ав. Е. б. ж.

[2 сентября.] Нынче 1 Сен. Вчера не записалъ. Утромъ ходилъ какъ всегда, кое что путное думалъ и записалъ. Письма мало интересныя. Потомъ поѣхали къ Матвѣевымъ. Оч[ень] сильное впечатлѣніе контраста достойныхъ уваженія, сильныхъ, разумныхъ, трудящихся людей, находящихся въ полной власти людей праздныхъ, развращенныхъ, стоящихъ на самой низкой степени развитія — почти животныхъ. Усталъ отъ нихъ. Они всѣ на границѣ безумія. Обѣдъ. Усталость, карты. Записать много чего, но теперь хоть одно:

1) Люди, одаренные разумомъ и сознаніемъ божеств[еннаго] начала въ себѣ, соединяющаго ихъ, вмѣсто того, чтобы развивать въ себѣ это начало, хотятъ передвигаться быстрѣе лошадей, олѣней, летать, какъ птицы, и заглушаютъ въ себѣ то, чтò дано имъ для ихъ блага, и стараются развить въ себѣ то, чтò не дано и не нужно имъ. Удивительно!

Сегодня всталъ рано, хорошо гулялъ, записалъ молитву дѣтямъ. Поправилъ переписку съ Аншиной и сажусь, мож[етъ] б[ыть], за работу.

[268]Немножко поработалъ. Написалъ послѣ обѣда письма Сонѣ и Бирюкову. Пріѣхали Мамонтовы. Еще болѣе рѣзко безуміе богатыхъ. А я игралъ съ ними въ карты до 11 часовъ и стыдно. Хочу перестать играть во всякія игры. Ложусь усталый.

2 Сент. Рано всталъ, мало спалъ, забрелъ далеко и оч[ень] усталъ. Записалъ о неподвижности духовн[аго] я во времени, кажется не дурно. Пришелъ усталый, читалъ Пошино описаніе ссылки, написалъ ему. Хочу перестать играть въ карты, какъ то совѣстно. Не брался за работу. Теперь 2 часа. Ѣду верхомъ. Тоже надо бы бросить. Записать:

1) Сначала кажется, что[269] движусь «я» — ego, со всѣмъ міромъ, но чѣмъ дальше[270] живешь, тѣмъ яснѣе становится, что движусь не я, а я, мое истинное «я» неподвижно, вне времени, а движется мимо этого «я» весь міръ вмѣстѣ съ моимъ тѣломъ, к[отор]ое плѣшивѣетъ, беззубѣетъ, слабѣетъ, движется мимо «я» весь міръ, освобождая «я» отъ обмана жизни во времени.

2) Чѣмъ больше сознаетъ человѣкъ свою духовность, тѣмъ яснѣе онъ понимаетъ обманъ своего, кажущагося движенія во времени. Вечер[омъ] — не помню.

3 Сент. Вчера утромъ ходилъ, до Образцо[вки] не дошелъ. Вернулся и началъ писать съ такимъ увлеченіемъ, какого давно не испытывалъ. Поѣхалъ верхомъ въ Треханетово къ мужику. Лошадь пала. Сильное впечатлѣніе, старикъ старше меня,[271] у него молотятъ. Мамонтова. Саша пріѣхала. Дома также мучительно тяжело. Держись, Л[евъ] Н[иколаевичъ]. Стараюсь. Вечер[омъ] не хотѣлъ играть, но сѣлъ за другихъ.

4 С. Рано, мало спавшій поѣхалъ въ Трехан[етово] и въ Образц[овку]. Ужасающая бѣдность. Насилу держусь отъ слезъ. Письма. Одно ругат[ельное]. Ходилъ по пар[ку]. Поспалъ. Иду обедать. Записать:

1) Понятіе грѣха и совершеніе поступковъ и воздержаніе отъ поступковъ, не ради выгоды или славы людской, а ради страха грѣха, есть необходимое условіе истинио-человѣческой,[272] разумной, доброй жизни. Люди, живущіе безъ понятія грѣха и безъ воздержанія отъ него живутъ одной животной жизнью. И такъ живутъ всѣ такъ называемые, просвѣщенные люди.

2) Жизнь, безъ пониманія ея смысла, т. е. безъ религіи есть то, что называется сумашествіемъ. Когда же сумашествіе становится общимъ большого количества людей — оно[273] смѣло проявляется и доходитъ до высшихъ предѣловъ самоувѣренности. Такъ что уже люди здравые считаются сумашедшими и такихъ людей запираютъ или казнятъ.

3) Какъ по закону тяготѣнія все вещественное стремится къ единенію, такъ же и все духовное стремится къ такому же единенію по закону любви.

4) Я умеръ — мой духъ пересталъ жить въ моемъ тѣлѣ, но тотъ же мой истинный я, мой духъ живетъ и будетъ продолжать жить въ другихъ существахъ, понимавшихъ и понимающихъ меня. — «Но это уже не твой будетъ духъ», говорятъ на это. «То то и хорошо, что къ этому тому, чтó останется жить послѣ меня не будетъ примѣшана личность — отвѣчаю я. Личность есть то, чтò мѣшаетъ сліянію моей души со Всѣмъ. A послѣ смерти останется мой духъ, но не будетъ личности».

Сегодня 5 Сен. Всталъ рано, бодро ходилъ по парку и хорошо, мно[го] думалъ и записалъ. Сейчасъ еще хочу записать:

1) Матерьялисты прямо говорятъ, что они своими научными, опытными изслѣдованіями все объяснили, свели къ общимъ законамъ: осталось одно незначительное среди другихъ, психическое явленіе, еще не сведенное къ объясненію опытнымъ путемъ, но ça ne tardera pas.[274]

Удивительная глупость или скорѣе сумашествіе, — учтиво сказать — уклоненіе отъ здраваго смысла! То, на чемъ основана вся жизнь, въ чемъ состоитъ вся жизнь, чтò должно быть основаніемъ всякаго изученія, это одно пропускает[ся] въ надеждѣ, что оно вотъ вотъ на дняхъ объяснится какимъ нибудь профессоромъ изъ Берл[ина] или Гамбурга. Удивительно!

2) Ахъ, если бы всегда помнить, что ты стоишь передъ самимъ Богомъ, передъ высшимъ, доступнымъ тебѣ проявленіемъ Его, когда ты стоишь передъ человѣкомъ.

5 Сент. 1910. Нынче всталъ не рано. Гулялъ по парку. Записалъ, кажется, не дурно о движеніи, простр[анствѣ] и времени. Потомъ пытался продолжать работу, но мало сдѣлалъ, не пошло. По ужасной погодѣ, дождю, ѣздилъ къ Андр[ею] Яковл[евичу]. Онъ проводилъ меня домой. Пріѣхала С[офья] А[ндреевна]. Очень возбуждена, но не враждебна. Потомъ пріѣхала С. Стах[овичъ]. Ложусь. 11 часовъ.

[275]6 Сентября. Кочеты. Проснулся больной, вѣроятно, гангрена старческая. Пріятно было, что не вызвало не только непріятнаго,[276] но скорѣе пріятное чувство близости смерти. Кромѣ того слабость и отсутствіе аппетита. Пріятное извѣстіе изъ Трансвааля о колоніи непротивленцевъ. Ничего не ѣлъ, теперь вечеръ, пріѣхалъ кинематографъ. Попробую пойти смотрѣть. Говорилъ съ С[офьей] А[ндреевной], все хорошо.

Записать: 1) Сознаніе, сущность сознанія есть нѣчто непостижимое, непреодолимое, то, чтό мы называемъ духомъ, душою. Сознаніе заключено въ извѣстной части вещества, это вещество есть наше тѣло, и вотъ сознаніе посредствомъ внѣшнихъ отношений (органовъ) къ другимъ тѣламъ, веществамъ познаетъ окружающей міръ. Въ этомъ сущность жизни человѣческой.

[8 Сентября.] 7—8. Вчера здоровье было лучше. Только нога болитъ, и pas pour cette fois.[277] Какъ опредѣлено свыше, пускай такъ и будетъ. Оно уже есть, только мнѣ не дано видѣть.

Только написалъ письма одно Индусу, одно о непротивленіи русскому. С[офья] А[ндреевна] становится все раздражит[ельнѣе] и раздраж[ительнѣе]. Тяжело. Но держусь. Не могу еще дойти до того, чтобы дѣлать, что должно спокойно. Боюсь ожидаемаго письма Ч[ерткова]. 7-го была милая чета Абрикосов[ыхъ], кинематографъ и нынче 8-го всѣ, кромѣ М[ихаила] С[ергѣевича] и Зоси, всѣ уѣхали въ Новосиль. Я походилъ на солнцѣ. С[офья] А[ндреевна] непременно хотѣла,[278] что[бы] Дранковъ снималъ ее со мною вмѣстѣ. Кажется работать не буду. Не спокоенъ. Ничего не писалъ.[279] Ходилъ по парку, записалъ кое что. Получилъ письмо отъ Ч[ерткова] и С[офья] А[ндреевна] его письмо. Еще передъ этимъ б[ылъ] тяжелый разговоръ о моемъ отъѣздѣ. Я отстоялъ свою свободу. Поѣду, когда я захочу. Оч[ень] грустно, разумѣется п[отому], ч[то] я плохъ. Ложусь спать.

9 Сент. Е. б. ж.

[9 сентября.] Живъ, но плохъ. Съ утра началось раздраженіе, болезненное. Я же не совсѣмъ здоровъ и слабъ. Говорилъ отъ всей души, но очевидно, ничего не было принято. Оч[ень] тяжело. Понемногу два раза ходилъ по парку. Вечер[омъ][280] игралъ въ карты. Скучно, дурно, а иногда странное чувство чего то новаго. Ложусь поздно, усталый.

10 Сент. Всталъ рано. Мало спалъ, но свежее вчерашняго. С[офья] А[ндреевна] все также раздражена. Оч[ень] тяжело. Ѣздилъ съ Душ[аномъ] немного верхомъ. Хорошее письмо отъ крестьянина о вѣрѣ. Отвѣчалъ. И оч[ень] хорошее отъ Итальянца въ Риме о моемъ міровоззрѣніи. С[офья] А[ндреевна] 2-й день ничего не ѣстъ. Сейчасъ обѣдаютъ. Иду просить ее пойти обѣдать. Страшныя сцены цѣлый вечеръ.

1 Сент. Дурно спалъ, сердце слабо. Ничего не могу дѣлать. Ходилъ два раза по парку. Душанъ удивителенъ своей ненавистью Евреевъ, вмѣстѣ съ[281] признаніемъ основъ любви. Сейчасъ иду обѣдать. Уныло и трудно.

12 Сент. С[офья] А[ндреевна] уѣхала со слезами. Вызывала на разговоры, я уклонился. Никого не взяла съ собой. Я оч[ень], оч[ень] усталъ. Вечеромъ читалъ. Безпокоюсь о ней.

13 Сент. Слабъ сердцемъ. Ходилъ и почти ничего не записалъ. Думалъ о Гротѣ. Нельзя написать того, чтò думаю. Ѣздилъ съ Душаномъ верхомъ. Холодный вѣтеръ. Хорошее письмо отъ Гусева. Глупое отъ Ададур[ова]. Отвѣчалъ. Ложусь спать, усталый. Е sempre bene.[282]

14 Сен. Е. б. ж.

[14 сентября.] Живъ и даже оч[ень] много сплю. Ничего не писалъ, кромѣ письма Гроту. Слабо. Ѣздилъ къ Голицыной съ М[ихаиломъ] С[ергѣевичемъ]. Очень много нужно записать, но поздно, ложусь спать.

1) Помнить, что въ отношеніяхъ къ С[офьѣ] А[пдреевнѣ] дѣло не въ моемъ удовольствіи или неудовольствіи, а въ исполненіи въ тѣхъ трудныхъ условіяхъ, въ к[оторыя] она ставитъ меня, дѣла любви.

2) Мы всегда погоняемъ время. Это значить, что время есть форма нашего воспріятія, и мы хотимъ освободиться отъ этой стѣсняющей насъ формы.

[283]15 Сент. 10 г. Кочеты.

1) Да, сначала кажется, что міръ движется во времени и я иду вмѣстѣ съ нимъ, но чѣмъ дальше живешь и чѣмъ больше духовн[ой] жизнью, тѣмъ яснѣе становится, что міръ движется, а ты стоишь. Иногда ясно сознаешь, иногда опять впадаешь въ заблужденіе, что ты движешься со временемъ. Когда же понимаешь свою неподвижность — независимость отъ времени, понимаешь и то, что не только міръ движется, а ты стоишь, но съ міромъ вмѣстѣ движется твое тѣло: ты сѣдѣешь, беззубѣешь, слабѣешь, болѣешь, но это все дѣлается съ твоимъ тѣломъ, съ тѣмъ, чтò не ты. А ты все тотъ же — одинъ и тотъ[284] же всегда: 8-лѣтній и 82-лѣтній. И чѣмъ больше сознаешь это, тѣмъ больше сама собой переносится жизнь внѣ себя, въ души другихъ людей. Но не это одно убѣждаетъ тебя въ твоей[285] неподвижн[ости], независимости отъ времени — есть болѣе твердое сознаніе того, что я, то, чтò составляетъ мое я независимо отъ времени одно, всегда одно и несомнѣнно есть: это сознаніе своего единства со Всѣмъ, съ Богомъ.

Хорошо, я неподвижно, но оно освобождается, т. е. совершается процессъ освобожденія, а процессъ непремѣнно совершается во времени. Да, то снятіе покрововъ, которое составляетъ освобожденіе, совершается во времени, но я всетаки неподвижно. Освобожденіе сознанія совершается во времени: было больше, стало меньше, или б[ыло] меньше — стало больше сознанія. Но само сознаніе одно — неподвижно, оно одно есть.

2) Развѣ бы я могъ, удержавъ память, бòльшую часть духовнаго вниманія направлять на сознаніе и повѣрку себя.

3) Тщеславіе, желаніе славы людской основано на способности переноситься въ мысли, чувства другихъ людей. Если человѣкъ живетъ одной тѣлесной, эгоистической жизнью, эта способность будетъ использована имъ опять та[ки] для себя, для того, что-бы, догадываясь о мысляхъ и чувствахъ людей, вызвать въ нихъ похвалы, любовь къ себѣ. Въ человѣкѣ же, живущемъ духовной жизнью, способность эта вызоветъ только состраданіе другимъ, знаніе того,[286] чѣмъ онъ можетъ служить людямъ — вызоветъ въ немъ любовь. Я, слава Б[огу], испытываю это.

4) Никогда не испытывалъ въ сотой долѣ того состраданія, состраданія до боли, до слезъ,[287]которое испытываю теперь, когда хоть въ малой степени стараюсь жить только для души, для Б[ога].

5) Нынче 5 Сент. 1910 ясно понялъ значеніе вещества, пространства, движенія, (времени). Пространство — мѣра вещества, время — мѣра движенія. Если я говорю, ч[то] вещество твердо, то я говорю только то, чтò оно тверже другого, менѣе[288] твердаго: Желѣзо тверже камня, камень — дерева, дерево — глины, глина — воды, вода — воздуха, воздухъ — эфира, эфиръ — чего? Все это мѣры твердости по отношенію нуля твердости, к[оторый] я знаю въ себѣ. Тоже съ пространствомъ. Сиріусъ дальше солнца, солн[це] — земли, зем[ля] — луны, луна — Сибири, Сибирь — Москвы, и такъ до моей руки, моего тѣла, до нуля разстоянія, к[оторое] я знаю въ себѣ. Опять тоже въ движеніи — времени. Геологич[ескіе][289] первороды раньше растеній, растенія раньше животныхъ, животныя — раньше человѣка, Египтяне раньше Евр[еевъ] Евр[еи] — Грековъ и такъ далѣе до нуля времени во мнѣ, тоже до нуля движенія во времени, к[оторый] я знаю въ себѣ. И потому есть и реально только то, ч[то] безтѣлесно — внѣпространственно и неподвижно, т. е. внѣвременно. И это есть то самое, что я сознаю собою. (Дурно выра[зилъ], но хорошо).

6) Материнство для женщины не есть высшее призваніе.

7) Самый глупый человѣкъ это тотъ, к[оторый] думаетъ, что все понимаетъ. Это особый типъ.

8) Думать и говорить, что міръ произошелъ посредствомъ эволюціи, или что онъ сотворенъ Богомъ въ 6 дней, одинаково глупо. Первое всетаки глупѣе. И умно въ этомъ только одно: не знаю и не могу, и не нужно знать.

9) Вмѣсто того, чтобы тѣ, на кого работаютъ, были благодар[ны ] тѣмъ, кто работаютъ — благодарны тѣ, кто работаютъ тѣмъ, кто ихъ заставляетъ на себя работать. Что за безуміе!

10) Не могу привыкнуть смотрѣть на ея слова, какъ на бредъ. Отъ этого вся моя бѣда.

Нельзя говорить съ ней, п[отому] ч[то] для нея не обязательна ни логика, ни правда, ни скаванныя ею же слова, ни совѣсть — это ужасно.

11) Не говоря уже о любви ко мнѣ, к[оторой] нѣтъ и слѣда, ей не нужна и моя любовь къ ней, ей нужно одно: чтобы люди думали, что я люблю ее. Вотъ это то и ужасно:

12) Одно и только одно, мы[290] несомнѣнно знаемъ, это одно единственн[о] несомненно и прежде всего извѣстное намъ есть наше «я», наша душа, т.е. та безтѣлесная сила, к[оторая] связана съ нашимъ тѣломъ. А потому и всякое опредѣленіе чего бы то ни б[ыло] въ жизни, всякое знаніе въ основѣ своей имѣетъ это одно, общее всѣмъ людямъ знаніе.

13) Прогрессъ ни для отдѣльнаго человѣка, ни для рода человѣческаго не имѣетъ никакого значенія, п[отому] ч[то] происходить во времени, к[оторое] безконечно. Прогрессъ во времени есть только необходимое условіе возможности сознанія блага, совершенствованія.

[17 сентября.] Два дня пропустилъ: 16 и сегодня 17 Сент.

Вчера поутру немного поправилъ письмо Гроту. И потомъ ничего особеннаго, кромѣ письма изъ Ясной, о[чень] тяжелаго.

60 писемъ, большей частью ничтожныхъ. Заним[ался] опять поправкой письма Грота. Выходитъ лучше. Ѣздилъ съ Душаномъ. Письмо отъ Ч[ерткова]. Переводъ Gandhy. Письмо Ms Mayo. Копія письма къ С[офьѣ] А[ндреевнѣ]. Все оч[ень] хорошо. Записать есть немного. Завтра.

20 Сент. Ни завтра 18, ни 19 ничего не писалъ. 18-го поправлялъ письмо Гроту и кое какія письма. Нездоровилось — животъ. Ходилъ немного. Вечер[омъ] читалъ интересную книгу: Ищущіе Бога.

19-го все нездоровъ, не трогалъ письма Гр[оту], но серьезнѣе думалъ о немъ. Утромъ ходилъ. Интересный разсказъ Кудрина объ отбытіи «наказанія» за отказъ. Книга Купчинск[аго] была бы оч[ень] хороша, если бы не преувеличеніе. Читалъ: И[щущіе] Б[ога]. Телеграмма изъ Ясной, съ вопросомъ о здоровіи и времени пріѣзда.

Сегодня всталъ почти здоровый. Ходилъ, читалъ, теперь 11-й часъ. Не хочется писать. И не сажусь за работу.

[291]Такъ ничего и не дѣлалъ. Читалъ. Вечеромъ опять тоже. Поздно легъ.

21 Сент. Мало спалъ и какъ будто возбужд[енъ]. Гулялъ. Хочется писать.

— Исправилъ Грота. Ѣздилъ къ В[ѣрѣ] П[авловнѣ], съ Таней и М[ихаиломъ] С[ергѣевичемъ]. Больше ничего.

22 С. Опять мало спалъ и возбужденъ. Не одѣваясь оч[ень] хорошо поправилъ Грота. Записать пустяки:

1) Нигдѣ, какъ въ деревнѣ, въ помѣщичьей усадьбѣ не видна такъ ясно вся грѣховность жизни богатыхъ.

[292][Ясная поляна.] Проѣхали оч[ень] хорошо. Заѣзжали къ милымъ Абрик[осовымъ]. Жалѣлъ, ч[то] не заѣхалъ въ школу Горбова. Онъ вышелъ съ ребятами. Дома засталъ С[офью] [Андреевну] раздраженной: упреки, слезы. Я молчалъ.

23 С. Нынче съ утра С[офья] [Андреевна] ушла куда то; потомъ въ слезахъ. Было оч[ень] тяжело. Куча писемъ. Есть интересныя. Саша раздражена и не права. Обѣдалъ, читалъ М[акса] Мюллера Инд[ѣйскую] философію. Какая пустая книга. Потерялъ маленькую книжечку.

Былъ Николаевъ съ милыми мальчика[ми]. Ложусь, 12 часовъ. Избѣгаю пассьянсы, хочу избѣгать игры. Жизнь только въ настоящемъ.

24 Сент. Ходилъ къ Николаеву и къ Калужскимъ, валяютъ валенки. Дома книги: нѣмецкая Шмита о наукѣ, письмо къ Индусу о пра[вѣ]. Шмитъ пустобрехъ научный. Моодъ тоже поучаетъ. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ]. Милая Мар[ья] Ал[ександровна]. С[офья] А[ндреевна] б[ыла] непріятна. Къ вечеру прошло. Она больная, и мнѣ жалко ее отъ души.

Да, немножно просмотрѣлъ: «Нѣ[тъ] въ мірѣ виноватыхъ». Можно продолжать. Записать:

1) Въ первый разъ ясно понялъ все значеніе жизни въ настоящемъ: Избѣгать всего, что дѣлаешь и думаешь, имѣя въ виду будущее: игры, загадыванія, забота отъ впечатлѣній отъ моихъ поступковъ, и главное въ каждый моментъ, что теперь можетъ <и> должно быть хорошо, п[отому] ч[то] въ моей власти отнестись къ тому, что совершается какъ къ работѣ внутренней. Несколько разъ испытывалъ и всегда съ успѣхомъ.

2) Знаніе и наука разница. Знаніе — все, наука — часть. Также, какъ разница между религіей и церковью.

25 С. Всталъ, написалъ письмо. Гулялъ.[293] Написалъ на гулянiи другое письмо Малиновск[ому] о смертн[ой] казни. Съ почты корект[уры] Ив[ана] Ивановича] поправлялъ. Недоволенъ. Не кончилъ.[294] Непріятное сниманіе фотограф[iй.] Ѣздилъ съ Булгак[овымъ] хорошо. Съ Сашей хорошо поговорилъ. Весь вечеръ читалъ книгу Малиновскаго: много хорошаго и нужнаго матеріала. Ложусь, 12-й [часъ].

26 Сен. Дурно спалъ, дурные сны. Вставъ, перевѣсилъ портреты по мѣстамъ; ходилъ. Началъ писать Чешскимъ юношамъ, продолжалъ заниматься книжками Для Души. Немного болѣе довол[енъ]. Студентъ Чеботаревъ. Ему предстоитъ воинск[ая] повинность. Онъ самъ не знаетъ, какъ поступить. Искренній человѣкъ, понравился мнѣ. Поѣхалъ верхомъ съ Душ[аномъ]. Вернувшись, засталъ С[офыо] А[ндреевну] въ волненіи. Она сожгла портретъ Ч[ерткова]. Я б[ыло] началъ говорить, но замолчалъ — невозможно понять. Вечеромъ Хирьяковъ и Николаевъ. Я оч[ень] усталъ. С[офья] А[ндреевна] пыталась опять говорить. Я отмалчи[вался]. Сказалъ только до обеда то, что она перевесила[295] въ моей комнатѣ мои портре[ты], потомъ сожгла[296] портретъ моего друга, и я оказываюсь винов[атъ] во всемъ этомъ. Продолженіе дня б[ыло] то, что Саша съ В[арварой] М[ихайловной] вернулись по вызову М[арьи] А[лександровны]. С[офья] А[ндреевна] встрѣтила ихъ бурно, такъ что Саша решила уѣхать.

27 Сен. Съ утра проводилъ Сашу, — она уѣхала совсѣмъ въ Телят[инки]. Гулялъ, записалъ прибавленіе къ письму Грота. Дома книжки и письма. Больше ничего. Ѣздилъ верхомъ къ Тулѣ. Здоровье хорошо. Держусь. Кое-что записать. Былъ Хирьяковъ. Послалъ книжки Горбунову и письмо Аншиной въ газеты.

28 С. Е. б. ж.

[28 сентября.] Живъ. Но нездоровъ, слабъ. Пріѣзжала Саша. Я ровно ничего не дѣлалъ и не брался за дѣло, кромѣ писемъ, и тѣхъ мало. Ѣздилъ къ М[арьѣ] А[лександровнѣ]. Тамъ Николаевъ. Возвращаясь, на выѣздѣ изъ деревни, встрѣтилъ Ч[ерткова] съ Ростовце[вы]мъ. Поговорили и разъѣхались. Онъ явно б[ылъ] оч[ень] радъ. И я также. Веч[еромъ] читалъ. Одна книга писателя изъ народа, соревнователя Горькаго, а интересная книга: Antoine le Guerisseur. Верное религіоз[ное] міровоззрѣніе, только нехорошо выраженное. Да, забылъ записать: былъ ужасный офицеръ. Я думалъ, ч[то] онъ тяготится своимъ положеніемъ военнаго, а онъ о корнѣ [?][297] — слабость, lache,[298] потомъ о физіологіи, о наслѣдственныхъ клѣточкахъ. Я не выдержалъ и сказ[алъ], что прежде всего надо перестать носить орудія убійства и, что я много маралъ бумаги, и, что кому я нуженъ, тотъ найдетъ все, чтò я умѣю и могу сказать, въ моихъ писаніяхъ и раскланялся и ушелъ.

29 Сен. Всталъ рано. Морозъ и солнце. Все слабъ. Гулялъ. Сейчасъ вернулся. Прибѣжала Саша. С[офья[ А[ндреевна] не спала и тоже встала въ 8-мъ часу. Оч[ень] нервна. Надо быть осторожнѣе. Сейчасъ, гуляя раза два ловилъ себя на недовольстве то тѣмъ, что отказался отъ своей воли, то тѣмъ, что будутъ продавать на сотни тысячъ новое изданіе, но оба раза поправлялъ себя тѣмъ, что только бы передъ Богомъ быть чистымъ. И сейчасъ сознаешь радость жизни. Записать:[299]

Да, еще молился хорошо: Г[оспо]ди, Владыко живота моего и Царю Небесный. Записать:

1) Если есть какой нибудь Богъ, то только тотъ, к[отор]аго я знаю въ себѣ, какъ самого себя, а также и во всемъ живомъ. Говорятъ: нѣтъ матеріи, вещества. Нѣтъ, она есть, но она только то, посредствомъ чего Б[огъ] не есть ничто,[300] не есть[301] не живой, но живой Б[огъ], посредствомъ чего Онъ живетъ во мнѣ и во всемъ. Зачѣмъ, это я не знаю, но знаю что это есть.

Надо помнить, что моя душа не есть что то — какъ говорятъ — божественное, а есть самъ Богъ.[302] Какъ только я Богъ, сознаю себя, такъ нѣтъ ни зла, ни смерти, ничего, кромѣ радости.

2) Сейчасъ въ дурномъ духѣ: все нехорошо, все мучаетъ, все не такъ, какъ бы мнѣ хотѣлось. И вотъ вспоминаю, что жизнь моя только въ томъ, чтобы освобождаться отъ того, чтò скрываетъ мнѣ меня, и тотчасъ же все перестанавливается. Все, что мучало представляется пустяками, не стоящими вниманія, тоже, въ чемъ жизнь и чтò даетъ ея радости, сейчасъ передо мной. Только бери. И вмѣсто досады спокойное обращеніе на себя и то, чтò мучало становится матеріаломъ переработки. А переработка эта всегда возможна и всегда даетъ лучшую радость жизни.

[303]29 Сентября 10 г. Ясная Поляна.

[3.] 1) Какой ужасный умственный ядъ современная литература, особенно для молодыхъ людей изъ народа. Во 1-ыхъ, они набиваютъ себѣ память неясной, самоувѣренной, пустой болтовней тѣхъ писателей, к[оторы]е пишутъ для современности. Главная особенность и вредъ этой болтовни въ томъ, что вся она состоитъ изъ намековъ, цитатъ самыхъ разнообразныхъ, самыхъ новыхъ и самыхъ древнихъ писателей. Цитируютъ словечки изъ Платона, Гегеля, Дарвина,[304] о которыхъ пишущіе не имѣютъ ни малѣйшаго понятія, и рядомъ словечки какого нибудь Горькаго,[305] Андреева, Арцыбашева и другихъ, о которыхъ не стоитъ имѣть какого[306] нибудь понятія; во-вторыхъ,[307] вредна эта болтовня тѣмъ, что, наполняя головы, — не оставляетъ въ нихъ мѣста, ни досуга для того, чтобы познакомиться съ старыми, выдержавшими провѣрку, нетолько десяти,[308] ста, тысячи лѣтъ писателями.

Пріѣзжала Саша. С[офья] А[ндреевна] говорила, что она готова помириться съ В[арей]. Потомъ со мной была трогательна тѣмъ, ч[то] благодарила меня за ласковость къ ней. Страшно, а хочется думать, что и ее можно побѣдить добромъ. Ѣздилъ съ Булгак[овымъ] по Засѣкѣ, около Мясоѣд[ова]. Очень хорошо. Работы никакой — и не нужно. Только пустыя письма и вечеромъ читалъ пословицы, отмѣчая и замѣчательную книгу Бельгійскаго рабочаго, 65 лѣт[няго], почти безграмотнаго, к[отор]ый имѣетъ кружокъ вѣрую[щихъ] въ него и проповѣдуетъ оч[ень] глубокое и вѣрное ученіе о божественности души — въ Бога не вѣровать надо, a вѣрить, что мы Богъ. Все ученіе въ этой вѣрѣ и въ любви — любви къ врагамъ — одна эта любовь настоящая. Много лишняго, неяснаго, соединенія съ библейской легендой — Адамъ, Ева, змѣя — понимаемой иносказательно, но осн[ова] оч[ень] глубокая и вѣрная. Ложусь спать.

30 Сент. Оч[ень] дурно, слабо себя чувствую. Ничего кромѣ писемъ не дѣлалъ, и то плохо. Ѣздилъ съ Душаномъ — пріятно. Вечеромъ читалъ свою біографію, и б[ыло] интересно. Очень преувеличено. Была Саша. С[офья] А[ндреевна] спокойна. Записать:

[309]1) (Кажется, что прежде писалъ, но нынче особенно живо чувствую:) Богъ дышитъ нашими жизнями. Могу въ заблужденіи своемъ сказать себѣ, что я — я, а Богъ самъ по себѣ, или нѣтъ Его и могу понять, что я — Онъ, и тогда все легко и радость и свобода.

2) Соф[ья] Андр[еевна] говорить, что не понимаетъ любви къ врагамъ, ч[то] въ этомъ есть афектація. Она, да и многіе не понимаютъ этого, главное п[отому], ч[то] думаютъ, что то пристрастіе, к[оторое] они испытываютъ къ людямъ, есть любовь. —

————————————————————————————————————

1 Окт. Все та же вялость. Отъ Ч[ерткова] письма Лент[овской] и его статья, и еще что то. Читалъ это. Интересна его работа о душѣ и хороша. Писемъ мало и неиитересныя. Немного пописалъ о соціализмѣ для чеховъ. С[офья] А[ндреевна] говорила о томъ, чтобы видѣться съ Ч[ертковымъ]. Я говорилъ, ч[то] нечего говорить, надо просто перестать дурить, а быть, какъ всегда. Ѣздилъ верхомъ съ Булг[аковымъ]. Съ Голд[енвейзеромъ] вечеръ. А еще читалъ Мопасана. Семья прелесть. Пусть Саша запишетъ о матер[іи] и благѣ.

1) Хотѣлъ попросить С[ашу] записать и забылъ.

2 Ок. Всталъ больной. Походилъ. Сѣверный, непріятный вѣтеръ. Ничего не записалъ, но ночью оч[ень] хорошо, ясно думалъ о томъ, какъ могло бы быть хорошо худож[ественное] изображеніе всей пошлости жизни богатыхъ и чиновничьихъ классовъ и крестьянскихъ рабочихъ, и среди тѣхъ и другихъ, хоть по одному духовно живому человеку. Можно бы женщину и мущину. О, какъ хорошо могло бы быть. И какъ это влечетъ меня къ себе. Какая могла бы быть великая вещь. И вотъ именно задумываю безъ всякой мысли о послѣдствіяхъ, какія и долж[ны] быть въ каждомъ[310] настояще[мъ] дѣлѣ, а также и въ настоящемъ художественномъ. О, какъ могло бы быть хорошо. Вчера чтеніе разсказа Мопассана навело меня на желаніе изобразить пошлость жизни, какъ я ее знаю, а ночью пришла въ голову мысль поместить среди этой пошлости живого духовно человѣка. О, какъ хорошо![311] Можетъ быть и будетъ. Написалъ два письмеца къ Яковле[вой] и Преобр[аженской]. Вдругъ захотелось спать после завтрака. И поспа[лъ] часъ. Потомъ беседовалъ съ Павл[омъ] Ив[ановичемъ] и Голд[енвейзеромъ], хорошо. Теперь пора обедать. Была Саша. Она пріуныла. Напрасно. Все къ лучшему. Только самъ не гадь. Стараюсь жить только для души и чувствую, какъ я далекъ отъ этого. С[сфья] А[ндреевна] плоха здоровьемъ. Пріезжаетъ Сережа и ночью Таня.

Записать:

1) Богъ дышитъ нашими жизнями и всей жизнью міра. Онъ и я одно и тоже. Какъ только понялъ это, такъ и сталъ Богомъ.

2) Матерьялистическое объясненіе жизни есть совершенно также последствіе невежества, какъ и придумываніе машинъ съ вечнымъ движеніемъ (получаю отъ крестьянъ письма съ такими проэктами).[312] Perpetuum mobile[313] последствіе невежества въ механике, матер[ъялистическое] объясненіе жизни последствіе невежества въ[314] мудрости. «Только знай подмазывай — можно и дегтемъ, можно и масломъ, и будетъ ходить».

3) Богъ дышитъ нами и блаженъ.[315] Главное свойство Его есть благо. Онъ понимаемъ нами, какъ благо. Мы ищемъ блага — вся жизнь наша въ этомъ исканіи, и потому хотимъ ли мы этого или не хотимъ, вся жизнь наша — въ исканіи Бога.

Если мы ищемъ блага себѣ, своему тѣлесному «я», мы не находимъ его; вмѣсто благо находимъ горе, зло, но наши ошибки[316] своими послѣдствіями самыми разнообразными ведутъ къ благу другихъ людей слѣдующихъ поколѣній. Такъ что жизнь всѣхъ людей есть всегда искакіе блага и всегда достиженіе его, — но только при ложной жизни — блага для другихъ людей, для всѣхъ кромѣ себя, при правильной жизни достиженіе блага и для себя. Если ищемъ Бога, находимъ благо. Если ищемъ истиннаго блага, находимъ Бога. Любовь есть только стремлеиіе къ благу. Главная же основа всего — благо. И потому вѣрнѣе сказать, что Богъ есть благо, чѣмъ то, что Богъ есть любовь.[317]

3 Окт. Вчера не дописалъ вечера. Хорошо говорилъ съ Сер[ежей] и Бир[юковымъ] о болѣзни Сони. Потомъ прекрасно игралъ Голд[енвейзеръ] и съ нимъ хорошо поговорили. Тани не дождался, поздно заснулъ. — Сегодня ночью, странное дѣло, упорно видѣлъ скверные сны. Проснулся рано, погулялъ по хорошей погодѣ, пріѣхала Саша. Съ ней хорошо. Писать не хочется.

Записать:

1) Я себѣ много разъ говорилъ, что при встрѣчѣ, при общеніи со всякимъ человѣкомъ надо вспоминать то, что передъ тобой стоитъ проявлен[iе] высшаго духовнаго начала и соотвѣтств[енно] этого воспоминанія обойтись съ нимъ. Вспомнить? значитъ сознать себя, т.-е. вызвать въ себѣ Бога. А если вызвалъ, и уже не ты будешь обходиться съ этимъ человѣкомъ, а Богъ въ тебѣ, то все будетъ хорошо.

2) Музыка, какъ и всякое искусство, но особенно музыка, вызываетъ желаніе того, чтобы всѣ, какъ можно больше людей, участвовали въ испытываемомъ наслажденіи. Ничто сильнѣе этого не показываетъ истиннаго значенія искусства: переносишься въ другихъ, хочется чувствовать черезъ нихъ.

3) Венера Милосская, красота женскаго тѣла. Все вздоръ — похоть, облеченная въ форму, такъ назыв[аемаго], искусства. (Нехорошо).

4) Забылъ что.

5 Окт. Два дня съ 3-го былъ тяжело боленъ. Обморокъ и слабость. Началось это 3-го дня и 3-го Окт[ября]. Послѣ дообѣденнаго сна. Хорошее послѣдствіе этого было примиреніе С[офьи] А[ндреевны] съ Сашей и В[арварой] М[ихайловной]. Но Чертковъ еще все также далекъ отъ меня. Мнѣ особенно жалко его и Галю, к[отор]ымъ это оч[ень] больно. Было мало писемъ, на к[оторыя] отвѣч[алъ]. Вчера же цѣлый день лежалъ не вставая.

6 Окт. Всталъ бодрѣе, не оч[ень] слабъ, гулялъ. Кое что записалъ. Саша перепишетъ. Сейчасъ записать.

1) Гуляя, особенно ясно, живо чувствовалъ жизнь телятъ, овецъ, кротовъ, деревьевъ, — каждое, кое какъ укоренившееся дѣлаетъ свое дѣло — выпустило за лѣто побѣгъ; сѣмячко — елки, желудь превратились въ дерев[о], въ дубокъ, и растутъ, и будутъ столѣтни[ми], и отъ нихъ новыя, и также овцы, кроты, люди. И происходило это безконечное количество лѣтъ, и будетъ происходить такое же безконечное время, и происходитъ и въ Африк[ѣ], и въ Инд[іи], и въ Австраліи, и на каждомъ кусочкѣ земного шара. А и шаровъ то такихъ тысячи, миліоны. И вотъ когда ясно поймешь это, какъ смѣшны разговоры о величіи чего нибудь человѣческаго или даже самого человѣка. Изъ тѣхъ существъ, к[отор]ыхъ мы знаемъ, да — человѣкъ выше другихъ, но какъ внизъ отъ человѣка — безконечно низшихъ существъ, к[оторыхъ] мы отчасти знаемъ, такъ и вверхъ должна быть безконечно[сть] высшихъ существъ, к[оторыхъ] мы не знаемъ п[отому], ч[то] не можемъ знать. И тутъ то при такомъ положеніи человѣка говорить о какомъ нибудь величіи въ немъ — смѣшно. Одно, что можно желать отъ себя, какъ отъ человѣка, это только то, чтобы не дѣлать глупостей. Да, только это.

[318]1) [а] Богъ[319] дышетъ нами и блаженъ. Мы ищемъ блага, т. е. хотимъ ли этого, или не хотимъ ищемъ Бога. Если мы ищемъ блага себѣ (тѣлесн[ое] — личность), мы не находимъ его, но невольно примѣромъ, послѣдствіями служимъ благу другихъ людей (борьба, техническ[iя] усовершентвованія, научныя, религіоз[ныя] заблужде[нія]). Если же мы сознаемъ себя Богомъ, ища блага всѣхъ [320] (любовь), то находимъ благо свое. Если ищемъ Бога — находимъ благо, если ищемъ истинное благо — находимъ Бога, Да, любовь есть послѣдствіе блага. Первое не любовь, а благо. Вѣрнѣе сказать, что Богъ это благо, чѣмъ то, ч[то] Б[огъ] есть любовь.

2) Человѣкъ сознаетъ свою жизнь, какъ нѣчто такое, что всегда есть и всегда было и даже не всегда, п[отому] ч[то] «всегда» указываетъ на время, а что есть и есть, и одно только и есть. Тѣло мое дано изъ утробы матери, но я совсѣмъ другой я есмь.[321]

3) Самый обыкновенный упрекъ людямъ, высказывающимъ свои убѣжденія, ч[то] они живутъ несогласно съ ними и, ч[то] поэтому убѣжденія ихъ неискренни. А если подумать серьезно, то поймешь совершенно обратное. Развѣ умный человѣкъ, высказывающій убѣжденія, съ к[оторыми] жизнь его не согласуется, можетъ не видѣть этого несогласія? Если же онъ все таки высказываетъ убѣжденія, несогласныя съ его жизнью, то это показываетъ только то, чтò онъ такъ искрененъ, что не можетъ не высказать то, чтò обличаетъ его слабость и не дѣлаетъ того, ч[то] дѣлаетъ большинство — не подгоняетъ свои убѣжденія подъ свою[322] слабость.

7 Окт. 1910 года. Ясная Поляна.

1) Религія есть такое установленіе своего отношенія къ міру, изъ к[отораго] вытекаетъ руководство всѣхъ поступковъ. Обыкновенно люди устанавливаютъ свое отношеніе къ началу всего — Богу, и этому Б[огу] приписываютъ свои свойства: наказанія, награды, желаніе быть почитаемымъ, любовь, к[оторая], въ сущности, свойство только человѣческое, не говорю уже о нелѣпыхъ легендахъ, въ к[оторыхъ] бога описываютъ, какъ человѣка. Забываютъ то, что мы можемъ признать, скорѣе не можемъ не признать, начало всего, но составить себѣ какое нибудь понятіе объ этомъ началѣ, никакъ не можемъ. Мы же придумываемъ своего человѣческаго Бога и за панибрата обращаемся съ нимъ, приписывая ему наши свойства. Это панибратство, это умаленіе бога болѣе всего извращаетъ религіозное пониманіе людей и большей частью лишаетъ людей, какой бы то ни было религіи — руководства поступковъ. Для установленія такой религіи лучше всего оставить бога въ покоѣ, не приписывать ему не только творенія рая, ада, гнѣва, желанія искупить грѣхи и т. п. глупости, но не приписывать ему воли, желаній, любви даже. Оставить Бога въ покоѣ, понимая Его, какъ нѣчто совершенно недоступное намъ, а строить свою религію, отношеніе къ міру на основаніи тѣхъ свойствъ разума и любви, к[оторыми] мы владѣемъ. Религія эта будетъ таже религія правды и любви, какъ и всѣ религіи въ ихъ истин[номъ] смыслѣ отъ браминовъ до Христа, но будетъ точнѣе, ясн[ѣе], обязательнѣе.

2) Какое страшное кощунство для всякаго человѣка, понимающаго бога, какъ можно и должно — признаваніе одного Еврея Іисуса — Богомъ!

6-го ничего не хотѣлось и не могъ работать и не работалъ. Письма мало интересныя. На душѣ мрачно. Всетаки поѣхалъ верхомъ. Вечеромъ много народа: Страховъ съ дочерью, Булыгинъ, Буланже. Мнѣ тяжело и скучно говорить.

7 окт. Мало спалъ. Та же слабость. Гулялъ и записалъ о панибратствѣ съ Богомъ. Саша списала. Ничего не дѣлалъ, кромѣ писемъ и то мало. Таня ѣздила къ Ч[ерткову]. Онъ хочетъ пріѣхать въ 8, т. е. сейчасъ. Буду помнить, что надо помнить, чтò я живу для себя, передъ Богомъ. Да, горе въ томъ, ч[то] когда одинъ — помню, а сойдусь забываю. Читалъ Шопенгауера. Надо сказать Ч[ерткову]. Вотъ и все до 8 часовъ.

[323]Былъ Ч[ертковъ]. Оч[ень] простъ и ясенъ. Много говорили обо всемъ, кромѣ нашихъ затрудненныхъ отношеній. Оно и лучше. Онъ уѣхалъ въ 10-мъ часу. Соня опять впала въ истерич[ескій] припадокъ, было тяжело.

8 Окт. Всталъ рано, пошелъ навстрѣчу лошадямъ отвозившимъ милую Таничку. Простился съ ней. Саша съ В[арварой] М[ихайловной] тоже провожали, вернулся домой. Поправилъ о соціализмѣ. Пустая статья. Потомъ читалъ Николаева. Сначала оч[ень] понравилось, но потомъ, особенно конспектъ 1-й части, менѣе. Есть недостатки, неточности, натяжки. Пришла Соня, я ей высказалъ все, что хотѣлъ, но не могъ быть спокоенъ. Оч[ень] разволновался. Потомъ ѣздилъ съ Душ[аномъ], спалъ, обѣдалъ. Вечеромъ читалъ опять Николаева, конспектъ 1-й части, который] мнѣ не понравился. Теперь 11-й часъ, ложусъ.

9 Окт. Е. б. ж.

[9 октября.] Здоровье лучше. Ходилъ и хорошо поутру думалъ, а именно:

1) Тѣло? Зачѣмъ тѣло? Зачѣмъ пространс[тво], время, причинность? Но вѣдь вопросъ: зачѣмъ? есть вопросъ причинности. И тайна, зачѣмъ тѣло, остается тайной.

2) Спрашивать надо: не зачѣмъ я живу, а что мнѣ дѣлать.

Дальше не буду выписывать. Ничего не писалъ, кромѣ пустого письма. На душѣ хорошо, значительно, религіозно и отъ того хорошо. Читалъ Николаева — хуже. Ѣздилъ съ Душаномъ. Написалъ Галѣ письмецо. Вечеръ тихо, спокойно, читалъ о Соціализмѣ и тюрьмахъ въ Р[усскомъ] Б[огатствѣ]. Ложусь спать.

10 Окт. Всталъ поздно, въ 9. Дурной признакъ, но провелъ день хорошо. Начинаю привыкать къ работѣ надъ собой, къ вызыванію своего высшаго судьи и къ прислушиванію къ его рѣшенію о самыхъ, кажущихся мелкихъ, вопросахъ жизни. — Только успѣлъ прочитать письма и Кр[угъ] Чт[енія] и Н[а] К[аждый] Д[ень]. Потомъ поправилъ корект[уры] 3-ехъ книжечекъ «Для Души». Онѣ мнѣ нравятся. Ходилъ до обѣда. Соня[324] Илюш[ина] съ дочерью. Буланже и потомъ Наживинъ. Хорошо бесѣдовали. Онъ мнѣ близокъ. Ложусь спать. Записать:

1) Дѣло наше здѣсь только въ томъ, чтобы держать себя, какъ орудіе, к[отор]ымъ дѣлается хозяиномъ непостижимое мнѣ дѣло — держать себя въ наилучшемъ порядкѣ, — чтобы, если я соха, чтобы сошники были остры, чтобы, если я свѣтильникъ, чтобъ[325] ничего не мѣшало ему горѣть. Тоже, что дѣлается наши[ми] жизня[ми] намъ не дано знать, да и не нужно.

2) Понятіе Бога въ самой, даже грубой формѣ — разумѣется далеко не отвѣчающее разумному представленію о немъ, все таки оч[ень] полезно для жизни уже тѣмъ, что представленіе о немъ, хотя бы самое грубое, переноситъ сознаніе въ область, съ к[отор]ой видно назначеніе человѣка и потому ясны всѣ отступленія отъ него: ошибки, грѣхи.

3) Когда революціонеры достигаютъ власти, они неизбѣжно должны поступать такъ же, какъ постулаютъ всѣ властвующіе, т. е. совершать насилія, т. е. дѣлать то, безъ чего нѣтъ и не можетъ быть власти.

José Ingergnieros.

11 Окт. Летятъ дни безъ дѣла. Поздно всталъ. Гулялъ. Дома С[офья] А[ндреевна] опять взволнована, воображаемыми моими тайными свиданіями съ Ч[ертковымъ]. Очень жаль ее, она больна. Ничего не дѣлалъ, кромѣ писемъ и пересмотра предисловія.

Ѣздилъ съ Душ[аномъ] оч[ень] хорошо. Послѣ обѣда бесѣдовалъ съ Наживинымъ. Записать:

1) Любовь къ дѣтямъ, супругамъ, братьямъ это образчикъ той любви, какая должна и можетъ быть ко всѣмъ.

2) Надо быть, какъ лампа, закрытымъ отъ внѣшнихъ вліяній — вѣтра, насѣкомыхъ и при этомъ чистымъ, прозрачнымъ и жарко горящимъ.[326]

Все чаще и чаще при общеніи съ людьми воспоминаю, кто я настоящій и чего отъ себя требую, только передъ Богомъ, а не передъ людьми.

12 Окт. Всталъ поздно. Тяжелый разговоръ съ С[офьей] Андреевной]. Я больше молчалъ. Занимался поправкой О Соціализмѣ. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ] навстрѣчу С[ашѣ]. Послѣ обѣда читалъ Достоевскаго. Хороши описанія, хотя какія то шуточки, многословныя и мало смѣшныя, мѣшаютъ. Разговоры же невозможны, совершенно неестественны. Вечеромъ опять тяжелыя рѣчи С[офьи] А[ндреевны]. Я молчалъ. Ложусь.

13 Окт. Все не бодръ умственно, но духовно живъ. Опять поправлялъ о соціализмѣ. Все это оч[ень] ничтожно. Но начато. Буду сдержаннѣе, экономнѣе въ работѣ. А то времени немного впереди, а тратишь по пустякамъ. Мож[етъ] быть и[327] напишешь что нибудь пригодное[328].

С[офья] А[ндреевна] очень взволнована и страдаетъ. Казалось бы, какъ просто то, что предстоитъ ей: доживать старческіе годы въ согласіи и любви съ мужемъ, не вмѣшиваясь въ его дѣла и жизнь. Но нѣтъ, ей хочется — Богъ знаетъ чего хочется — хочется мучить себя. Разумеется болезнь, и нельзя не жалѣть.

14 Окт. Все тоже. Но нынче тѣлесно оч[ень] слабъ. На столе письмо отъ С[офьи] А[ндреевны] съ обвиненіями и приглашеніемъ, отъ чего отказаться? Когда она пришла, я попросилъ оставить меня въ покоѣ. Она ушла. У меня б[ыло] стѣсне[ніе] въ груди и пульсъ 90 слишкомъ. Опять поправлялъ о соціализмѣ. — Пустое занятіе. Передъ отъѣздомъ пошелъ къ С[офьѣ] А[ндреевнѣ] и сказалъ ей, что советую ей оставить меня въ покое, не вмѣшиваясь въ мои дѣла. Тяжело. Ѣздилъ верхомъ. Дома Г-жа Ладыженская. Я совсѣмъ забылъ ее.

Спалъ. Пріѣхалъ Ив[анъ] Ив[ановичъ]. Хорошо говорилъ съ нимъ и Бѣленькимъ. Читалъ свои старинныя письма. Поучительно. Какъ осуждать молодежь и какъ не радоваться на то, ч[то] доживешь до старости.

15 Окт. Всталъ рано, думалъ о пространстве и веществе, запишу послѣ. Гулялъ. Письма и книжечка — половая похоть. Не нравится. Пріѣхали Стах[овичъ], Долгорук[овъ] съ господиномъ и Горбуновъ, и Сережа. С[офья] А[идреевна] спокойнее.[329] Ѣздилъ съ Душаномъ. Хотѣлъ ехать къ Ч[ертковымъ], но раздумалъ. Вечеромъ разговоры, не оч[ень] скучные. Ложусь спать.

16 Окт. Не совсѣмъ здоровъ, вялъ. Ходилъ, ничего не думалось. Письма, поправлялъ О Соц[іализмѣ], но скоро почувствовалъ слабость и оставилъ. Сказалъ за завтракомъ, что поѣду къ Ч[ертковымъ]. Началась бурная сцена, убѣжала изъ дома, бѣгала въ Телят[инки]. Я поѣхалъ верхомъ, послалъ Душ[ана] сказать, что не поѣду къ Ч[ертковымъ], но онъ не нашелъ ее. Я вернулся, ее все не было. Наконецъ, наш[ли] въ 7-мъ часу. Она пришла и неподвиж[но] сидѣла одѣтая, ничего не ѣла. И сейчасъ вечеромъ объяснялась не хорошо. Совсѣмъ ночью трогательно прощалась, признавала, что мучаетъ меня и обѣщала не мучить. Что то будетъ?

17 Окт. Всталъ въ 8, ходилъ по Чепыжу. Оч[ень] слабъ. Хорошо думалъ о смерти и написалъ объ этомъ Ч[ерткову]. С[офья] А[ндреевна] пришла и все также мягко, добро обходилась со мной. Но оч[ень] возбуждена и много говоритъ. Ничего не делалъ, кроме писемъ. Не могу работа[ть], писать, но слава Б[огу], могу работать надъ собой. Все подвигаюсь. Читалъ Шри Шанкара. Не то. Читалъ Сашинъ дневникъ. Хоро[шо,] просто, правдиво. Былъ Перперъ и Без. изъ Ташкента. Я говорилъ съ Перпе[ромъ] дурно, напрасно горячился. Ложусь спать — слабъ. Близкой смерти не противлюсь.

18 Окт. Все слабъ. Да и дурная погода. Слава Б[огу] безъ желанія чувствую хорошую готовность смерти. Мало гулялъ. Тяжелое впечатлѣніе просителей двухъ — не умѣю обойтись съ ними. Грубаго ничего не дѣлаю, но чувствую, что виноватъ и тяжело. И по дѣломъ. Ходилъ по саду. Мало думалъ. Спалъ и всталъ оч[ень] слабый. Читалъ Дост[оевскаго] и удивлялся на его неряшливость, искусственность, выдуманность и читалъ Никол[аева] «Понят[іе] о Богѣ». Оч[ень], оч|ень] хороши первыя 3 гл[авы] 1-й части. Сейчасъ готовлюсь къ пост[ели]. Не обѣдалъ и оч[ень] хорошо.

19 Окт. Ночью пришла С[офья] А[ндреевна]: «Опять противъ меня заговоръ». — «Что такое, какой заговоръ?» — «Дневникъ отданъ Ч[ерткову]. Его нѣтъ». — «Онъ у Саши». Оч[ень] б[ыло] тяжело, долго не могъ заснуть, п[отому] ч[то] не могъ подавить недоброе чувств[о]. Болитъ печень. Пріѣхала Молоствова. Ходилъ по елочкамъ, на[си]лу двигаюсь. Записать:

1) Представление міра вещественнаго во времени и пространствѣ не имѣетъ въ себѣ ничего дѣйствительно существующаго (реальнаго), а есть только наше представленіе. Это такъ, п[отому] ч[то] представленіе это само по себѣ внутренне противорѣчиво. Вещество не можетъ быть понимаемо иначе, какъ въ ограниченныхъ предѣлахъ пространства, а между темъ пространство[330] безконечно, т. е. безъ предѣловъ. Всякая вещь, чтобы быть вещью должна быть чемъ нибудь ограничена, ограничена другой вещью: Земля воздухомъ,[331] частицы воздуха газами, газъ тончайшими газами. А тѣ? ....

Точно тоже и со временемъ. Время опредѣляетъ продолжительность явленій, а между [тѣмъ], время само по себѣ безконечно, и потому, всякая принадлежность по отношенію къ безконечности не имѣетъ никакого значенія. Жизнь микроорганизма менѣе продолжительна, чѣмъ жизнь человѣка, а жизнь человѣка — чѣмъ жизнь планеты, а жизнь планеты? Такъ что всѣ мѣры продолжительности имѣютъ только относительное значеніе, сами же по себѣ суть только х/∞,[332] и потому всѣ равны между собой, какой бы ни былъ х.

2) Жить передъ Богомъ, не значитъ жить передъ какимъ то Б[огомъ] на небѣ, а значитъ, вызвать въ себѣ Б[ога] и жить передъ нимъ.

3) Солдатство вызываетъ потребность патріотиз[ма], оправдывающаго подлости солдатства. Патріотизмъ вызываетъ потребность солдатства, поддерживающаго патріотизмъ.[333]

4) Можно сознавать Бога въ себѣ самомъ. Когда сознаешь Его въ себѣ самомъ, то сознаешь Его и въ другихъ существахъ (и особенно живо въ людяхъ). Когда сознаешь Его въ себѣ и въ другихъ существахъ, то сознаешь Его и[334] въ Немъ самомъ.

[335]— Опять ничего не дѣлалъ, кромѣ писемъ. Здоровье худо. Близка перемѣна. Хорошо бы прожить послѣдокъ получше. С[офья] А[ндреевна] говорила, что жалѣетъ вчерашнее. Я кое что высказалъ, особенно про то, что, если есть ненависть хоть къ одному человѣку, то не можетъ быть истинной любви. Разговоръ съ Молоств[овой], скорѣе слушаніе ее. Дочиталъ, пробѣгалъ 1-й томъ Карамазовыхъ. Много есть хорошаго, но такъ нескладно. Велик[ій] инквизит[оръ] и прощаніе Засима. Ложусь. 12.

20 Е. б. ж.

[20 октября.] Живъ, и даже нѣсколько лучше. Но всетаки ничего серьезно не работалъ. Поправлялъ о Соціал[измѣ]. Тяжелое впечатлѣ[ніе] отъ просителей. Ѣздилъ далеко съ Душ[аномъ]. Пріѣх[алъ] Мих[аилъ] Новиковъ. Много говорилъ съ нимъ. Серьезно умный мужикъ. Пришелъ еще Перевоз[никовъ] и Титовъ сынъ, революціонеръ. Утромъ простился съ Молоств[овой]. Все спокойно.

21 Окт. Ходилъ не думая. Дома много писемъ, отвѣчалъ. Попробовалъ продолжать О Соц[іализмѣ] и рѣшилъ бросить. Дурно начато, да и не нужно. Будутъ только повторенія. Потомъ пришли Ясенскіе «лобовые». Говорилъ съ ними. Слишкомъ мы далеки: не понимаемъ другъ друга. Ходилъ по саду. Обѣдъ. Вечеромъ пріѣхалъ Дунаевъ. Много говоритъ. Усталъ. Одиночества мучительно хочется. Что то было записать, забылъ. Въ такомъ состояніи, какъ теперь, хорошо и оч[ень] хорошо то, ч[то] чувствуешь презрѣніе къ себѣ. Съ С[офьей] А[ндреевной] хорош[о].

22 Ок. Все ничего не работаю. Дунаевъ добрый, горячій, естественно притворный. Отъ Ч[ерткова] письмо хорошее. Не ѣздилъ, а ходилъ. Говорилъ съ отходниками. Ничего не записалъ. Въ письмѣ Досеву много правды, но не вся. Есть и слабость. Даже для писанія Дневника нѣтъ охоты. Николае[ва] книга прекрасная.

23 Ок. Письмо къ Досеву для меня больше всего программа, отъ исполненія к[отор]ой я такъ далекъ еще. Одни мои разговоры съ Новиковымъ показываютъ это. Смягчающее вину — это печень. Да, надо, чтобы и печень не только слушалась, но служила. Je m'entends.[336] Записать.

1) Я потерялъ память всего, почти всего прошедшаго, всѣхъ моихъ писаній, всего того, что привело меня къ тому сознанію, въ какомъ живу теперь. Никогда думать не могъ прежде о томъ состояніи, ежеминутнаго памятованія своего духовнаго «я» и его требованій, въ к[отор]омъ живу теперь почти всегда[337]. И это состояніе я испытываю безъ усилій. Оно становится привычнымъ. Сейчасъ послѣ гулянья зашелъ къ Семену поговорить объ его здоровьи и б[ылъ] доволенъ собой, какъ мѣдный грошъ и потомъ, пройдя мимо Алексѣя, на его здоровканьи почти не отвѣтилъ. И сейчасъ же замѣтилъ и осудилъ себя. Вотъ это то радостно. И этого не могло бы быть, если бы я жилъ въ прошедшемъ, хотя бы сознавалъ, помнилъ прошедшее. Не могъ бы я такъ, какъ теперь жить большей частью безвременной жизнью въ настоящемъ, какъ живу теперь. Какъ же не радоваться потерѣ памяти? Все, что я въ прошедшемъ выработалъ (хотя бы моя внутренняя работа въ писаніяхъ) всѣмъ этимъ я живу, пользуюсь, но самую работу — не помню. Удивительно. А между тѣмъ думаю, что эта радостная перемѣна у всѣхъ стариковъ: жизнь вся сосредотачивается въ настоящемъ. Какъ хорошо!

Пріѣхалъ милый Булгаковъ. Читалъ рефер[атъ], и тщеславіе уже ковыряетъ его. — Письмо доброе отъ Священника, отвѣчалъ ему. Немного подвинулся въ статьѣ о соціализмѣ, зa к[отор]ую опять взялся. Ѣздилъ верхомъ. Весь вечеръ читалъ копѣечныя книжечки, разбирая ихъ по сортамъ. Написалъ утромъ Галѣ письмецо. Отъ Гусева письмо его о Достоевск[омъ], какъ разъ тоже, что я чувствую.

24 Ок. Нынче получилъ два письма: одно о статьѣ Мережк[овскаго], обличающемъ меня, другое отъ Нѣмца за границей, тоже обличающее. И мнѣ было больно. Сейчасъ же по думалъ съ недоумѣніемъ: зачѣмъ нужно, чтобъ людей бранили, осуждали за ихъ добрыя стремленія? И сейчасъ же понялъ, какъ это не то, ч[то] оправдывается, но какъ это неизбѣжно, необходимо и благодетельно. Какъ бы вознесся, возгордился человѣкъ, если бы этого не было, какъ бы незамѣтно удовлетвореніе мнѣнію людскому подмѣнило бы для него исполненіе дѣла своей души. Какъ сразу освобождаетъ такая ненависть и презрѣніе людей — незаслуженныя, отъ работы о людскомъ мнѣніи и переноситъ на одну единственную, незыблемую основу жизни: исполненіе[338] воли своей совѣсти, она же и воля Бога.

[339]Пріѣхалъ Гастевъ и Г-жа Альмедингенъ. Читалъ письма и отвѣчалъ, больше ничего не дѣлалъ. Утромъ объискался. Началъ дѣлать несвойственную годамъ гимнастику и повалилъ на себя шкапъ. То то дурень. Чувствую себя слабымъ. Но помню себя, и за то спасибо. Немного занялся соціализмомъ. Гастевъ оч[ень] хорошо разсказывалъ о Сютаевѣ и казакѣ. Необходимо для народа руководитель въ религіозн[ой] области и начальникъ въ мірской.

1) Очень живо представилъ себѣ равсказъ о Священникѣ, обращающемъ свободнаго религіознаго человѣ[ка], и какъ обратитель самъ обращается. Хорошій сюжетъ. Ѣздилъ съ Булг[аковымъ]. Вечеръ тяжело.

25 Окт. Всталъ оч|ень] рано, но все таки ничего не дѣлалъ. Ходилъ въ школу и къ Прокоф[ію], поговорилъ съ его сыномъ отданнымъ въ солдат[ы]. Хорошій малый, обѣщалъ не пить. Потомъ немного о Соціализмѣ. Ѣздилъ въ школу съ Альмед[ингенъ] и потомъ съ Душаномъ далеко. Вечеромъ читалъ Montaign'a. Пріѣхалъ Сережа. Онъ мнѣ пріятенъ. С[офья] А[ндреевна] все также тревожна.

26 Ок. Видѣлъ сонъ. Грушенька, романъ, будто бы,[340] Ник. Ник. Страхова. Чудный сюжетъ. Написалъ письмо Ч[ерткову]. Записалъ дл[я] О соц[іализмѣ]. Написалъ Чуковско[му] О смертн[ой] казни. Ѣздилъ съ Д[ушаномъ] къ М[арьѣ] А[лександровнѣ]. Пріѣхалъ Андрей. Мнѣ оч[ень] тяжело въ этомъ домѣ сумашедшихъ. Ложусь.

27 Ок. Всталъ оч[ень] рано. Всю ночь видѣлъ дурные сны. Хорошо ходилъ. Дома письма. Немного работалъ надъ письмомъ къ N. и О С[оціализмѣ], но нѣтъ умственной энергіи. Ѣздилъ съ Душаномъ. Обѣдъ. Чтеніе Сютаева. Прекрасное письмо хохла къ Ч[ерткову]. Поправлялъ Чуковскому. Записать нечего. Плохо кажется, а въ сущности хорошо. Тяжесть отношеній все увеличивается.[341]

28 Окт. [Оптина пустынь.] Легъ въ половинѣ 12. Спалъ до 3-го часа. Проснулся и опять, какъ прежнія ночи, услыхалъ отворяніе дверей и шаги. Въ прежнія ночи я не смотрѣлъ на свою дверь, нынче взглянулъ и вижу въ щеляхъ яркій свѣтъ въ кабинетѣ и шуршаніе. Это С[офья] А[ндреевна] что то разъискива[етъ], вѣроятно читаетъ. Наканунѣ она просила, требовала, чтобъ я не запиралъ дверей. Ея обѣ двери отворены, такъ что малѣйш[ее] мое движеніе слышно ей. И днемъ и ночью всѣ мои движенья, слова должны быть извѣстны ей и быть подъ ея контролемъ. Опять шаги[342] осторожно отпираніе двери и она проходитъ. Не знаю отъ чего, это вызвало во мнѣ неудержимое отвращеніе, возмущеніе.Хотѣлъ заснуть, не могу, поворочался около часа, зажегъ свѣчу и сѣлъ. Отворяетъ дверь и входитъ С[офья] А[ндреевна], спрашивая «о здоровьѣ» и удивляясь на свѣтъ у меня, к[оторый] она видитъ у меня. Отвращеніе и возмущеніе растетъ, задыхаюсь, считаю пульсъ: 97. Не могу лежать и вдругъ принимаю окончательное рѣшеніе уѣхать. Пишу ей письмо, начинаю укладывать самое нужное, только бы уѣхать. Бужу Душана, потомъ Сашу, они помогаютъ мнѣ укладываться. Я дрожу при мысли, что она услышитъ, выйдетъ — сцена, истерика, и ужъ впредь безъ сцены не уѣхать. Въ 6-мъ часу все кое какъ уложено; я иду на конюшню велѣть закладывать; Душ[анъ], С[аша], В[аря] доканчива[ютъ] укладку. Ночь — глазъ выколи, сбиваюсь съ дорожки къ флигелю, попадаю въ чащу, накалываясь, стукаюсь объ деревья, падаю, теряю шапку, не нахожу, насилу выбираюсь,[343] иду[344] домой,[345] беру шапку и съ фонарикомъ добираюсь до конюшни, велю закладывать. Приходятъ С[аша], Д[ушанъ], В[аря]. Я дрожу, ожидая погони. Но вотъ уѣзжаемъ. Въ Щекинѣ ждемъ часъ, и я всякую минуту жду ея появления. Но вотъ сидимъ въ вагонѣ, трогаемся, и страхъ проходитъ, и поднимается жалость къ ней,[346] но не сомнѣніе, сдѣлалъ ли то, что должно. Можетъ быть ошибаюсь, оправдывая себя, но кажется, что я спасалъ себя, не Л[ьва] Н[иколаевича], а спасалъ то, что иногда и хоть чуть чуть есть во мнѣ. Доѣхали до Оптиной. Я здоро[въ], хотя[347] не спалъ и почти не ѣлъ. Путешест[віе] отъ Горбачева въ 3-мъ, набитомъ рабочимъ народомъ, вагонѣ оч[ень] поучительно и хоро[шо], хотя я и слабо воспринималъ. Теперь 8 часовъ, мы въ Оптиной.

29 Окт. [Оптина пустынь — Шамардино]. Спалъ тревожно, утромъ Алеша Серг[ѣенко]. Я, не понявъ, встрѣтилъ его весело. Но привезенныя имъ извѣстія ужасны. С[офья] А[ндреевиа], прочтя письмо, закричала и побѣжала въ прудъ. Саша и Ваня побѣжали за ней и вытащили ее. Пріѣхалъ Андрей. Они догадались[348] гдѣ я, и С[офья] А[ндреевна] просила А[ндрея] во что бы то ни стало найти меня. И я теперь, вечеръ 29, ожидаю пріѣзда А[ндрея]. Письмо отъ Саши. Она совѣтуетъ не унывать. Выписала психіатра и ждетъ пріѣзда Сер[ежи] и Тани. Мнѣ очень тяжело было весь день, да и физически слабъ. Гулялъ, вчера дописалъ замѣтку въ Рѣчь о смерт[ной] Казни. Поѣхалъ въ Шамардино. Самое утѣшительное, радостное впечатлѣніе отъ Машеньки, несмотря на ея разсказъ о «врагѣ», и милой Лизаньки. Обѣ понимаютъ мое положеніе и сочувствуютъ ему. Дорогой ѣхалъ и все думалъ о выходѣ изъ моего и ея положенія и не могъ придумать никаког[о], a вѣдь онъ будетъ, хочешь не хочешь, а будетъ и не тотъ, к[отор]ый предвидишь. Да, думать только о томъ, чтобы не согрѣшить. А будетъ, что будетъ. Это не мое дѣло. Досталъ у Маш[еньки] Кр[угъ] Чт[енія] и какъ разъ, читая 28, б[ылъ] пораженъ прямо отвѣтомъ на мое положеніе: Испытаніе нужно мнѣ, благотворное мнѣ. Сейчасъ ложусь. Помоги, Г[оспо]ди. Хорошее письмо отъ Ч[ерткова].

30 Ок. Е. б. ж.

[30 октября. Шамардино.] Живъ, но не совсѣмъ. Оч[ень] слабъ, сонливъ, а это дурной признакъ.

Читалъ Новоселовскую философскую библіотеку. Оч[ень] интересно: о Соціализмѣ. Моя статья о Соціал[измѣ] пропала. Жалко. Нѣтъ, не жалко. Пріѣхала Саша. Я оч[ень] обрадовался. Но и тяжело. Письма отъ сыновей. Пись[мо] отъ Сергѣя хорошее, дѣловитое, короткое[349] и доброе. Ходилъ утромъ нанимать хату въ Шамарди[нѣ]. Оч[ень] усталъ. Написалъ письм[о] С[офьѣ] А[ндреевнѣ].

31 Окт. [Астапово.] Все тамъ въ Шараповѣ.[350] <Ша> Саша и за[без]покоились что насъ догонятъ, и мы поѣхали. Въ Козельскѣ Саша догнала, сѣли поѣхали. Ѣхали хорошо, но въ 5-мъ часу стало знобить, потомъ 40 град[усовъ] температуры, остановились въ Астаповѣ. Любезный начальн[икъ] станціи далъ прекрасн[ыя] двѣ [комнаты].

[351][3 ноября. Астапово.] Ночь б[ыла] тяжелая. Лежалъ въ жару два дня. 2-го пріѣхалъ Ч[ертковъ]. Говорятъ, что С[офья] Ан[дреевна]. <3-го Т[аня]>. Въ ночь пріѣхалъ Сережа, оч[ень] тронулъ меня. Нынче, 3-го Никит[инъ], Таня, потомъ Голденв[ейзеръ] и Ив[анъ] Ив[ановичъ]. Вотъ и планъ мой. Fais ce que doit, adv[352]......

И все на благо и другимъ, и главное, мнѣ

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги