Алла Филиппова НЕДОТЫКОМКА Новогодняя сказка

Кому-то нравится жаркое лето, когда можно купаться, валяться на мягкой траве и не напяливать на себя кучу теплых одежек. Некоторые предпочитают весну, с ее. теплым ветром и звенящими ручейками. Есть и те, кто любит золотые осенние леса. Но Дед Мороз, конечно же, всем временам года предпочитал зиму. Он вышел из избушки и с удовольствием потопал несколько раз, слушая, как поскрипывает снежок под его нарядными красными сапожками. Сосны и ели были укрыты пушистыми снежными пелеринами, а румяное зимнее солнце заставляло снег ослепительно сверкать и переливаться. Дед Мороз довольно огляделся, вдыхая как можно глубже морозный воздух с ароматом хвои. Он был рад наконец-то перебраться сюда из своего ледяного дворца на Северном полюсе, в котором укрывался от летнего зноя. Там тоже красиво, спору нет, одно Северное сияние чего стоит, но разве может оно сравниться с этими заснеженными лесами. Избушка стояла на пригорке, и было хорошо видно, как вокруг расстилаются бескрайние пустынные чащи. Однако вокруг самой избушки было не пустынно, а совсем даже наоборот. Между множества построек-теремков, торопливо сновали фигурки лешачков, снеговиков, разных зверюшек. Несколько медведей с натугой затаскивали в длинный сарай какие-то здоровые ящики, вокруг, звонко и неразборчиво стрекоча, скакали белки. Чуть поодаль за суматохой свысока наблюдали несколько оленей, они считали себя белой косточкой, поскольку возили самого Деда Мороза. Вся эта суета означала, что до Нового Года осталось совсем мало, и как всегда не хватало времени, чтобы все как следует подготовить.

К Деду Морозу подошел серьезный лешачок с блокнотом в руках. Был он невысок, худ, бородку стриг коротко, носил очки и звался Крыжиком. От природы он был весьма дотошен, аккуратен и имел явную склонность к счетоводству, почему вот уже который год распоряжался подготовкой к празднику. Дед Мороз поглядел на его нахмуренное лицо и приготовился выслушивать список очередных проблем.

Проблемы были обычные — безалаберные синицы запаздывали со списками подарков. Они должны были подслушивать у окон, что хотят дети, и оправдывались тем, что из-за стеклопакетов им теперь ничего не слышно. Мешки для подарков подвезли не того размера, а в партии заграничных игрушек опять нашли бракованные. Дед Мороз, хмыкнув, распорядился, чтобы синицы поторопились на-свиристеть списки тех пожеланий, что у них есть, а с остальными пусть разбираются домовые. Вообще, к следующему году нужно синиц обучить читать по губам. Мешки перешивать усадить белок, вон как скачут, пусть лучше делом займутся, и всем остальным спокойнее будет.

А вот игрушки нужно пойти поглядеть самому. Своими-то силами уже давно не справлялись, вот и приходилось привозить игрушки из чужестранья. В основном китайские. А поскольку дело у тех было поставлено на конвейер, то и бракованные попадались часто. Потому как браком в игрушках считалось не плохо пришитое ухо или лапа на месте хвоста, а недостаток теплоты и радости, вложенных в них, когда их делали. Даже люди это заметили. Пришлось вводить контроль волшебного качества.

Дед Мороз с Крыжиком зашли в просторное помещение, где на полках были расставлены игрушки. Яркие разноцветные конструкторы, нарядные куклы с наборами модных платьев, самолеты, блестящие роботы-трансформеры, машины, фломастеры, краски, паззлы, железные дороги и игровые приставки лежали смирно, дожидаясь своего часа. И конечно тут было превеликое множество мягких игрушек — обязательные медвежата всех цветов и размеров, львы, лисички, зайчики и даже крокодилы и черепахи.

В углу, на отдельном стеллаже, были расставлены игрушки забракованные.

— Да, многовато что-то в этот раз недотыкомок, — вздохнул Дед Мороз, беря их в руки одну за другой. — Мастерам игрушек показывал?

— Да, конечно, — кивнул Крыжик. — Вот эти они берутся подправить, — он указал на большую часть игрушек, — хотя, конечно, времени уже мало совсем осталось, а с этими совсем плохо. Мало того, что уровень радости совсем низкий, так еще и измеритель способности любить нулевой уровень показывает.

Все игрушки обязательно проверялись на то, могут ли они любить своих маленьких хозяев. Способностями этими наделяли их мастера игрушек, беря каждую игрушку в руки. Как они это делали, на это у каждого мастера был свой секрет, свое умение. Но иногда бывали игрушки, в которых не удавалось пробудить способность любить и радовать детей. Хотя на первый взгляд они были совсем такие же, как остальные, но, присмотревшись, можно было заметить, что они чем-то неуловимо отличаются.

Дед Мороз хмуро вертел в руках мягкого светлого щенка. Вроде бы мордочка у него была сделана по всем правилам, но пуговичные глаза поблескивали тускло, и от этого он совсем не выглядел симпатичным. Палевая шерстка была мягкая и пушистая, но под ладонью не теплела и не вызывала никакого желания потискать щенка или прижать к себе.

— Так что мне с ними делать? — спросил Крыжик, рисуя загадочные загогулины в блокноте, украшенном зеленой мишурой. — Отправить в утиль?

— Кхм, — Дед Мороз задумчиво смотрел на щенка, — ты знаешь что, ты, пожалуй, погоди немного. Пусть они пока тут полежат, разложи их поаккуратнее. Детки-то сегодня должны приехать?

Это была еще одна предпраздничная традиция. Маленькие мечтатели и фантазеры, те, которые особенно сильно верили в Деда Мороза, перед Новым годом могли сами приехать и выбрать себе подарки. Правда, они думали, что все это им снится. Кроме того, чтобы доставить детям радость и поблагодарить их за то, что они все еще в него верят, была у этих экскурсий и еще одна важная и секретная цель, в которую был посвящен один только Крыжик.

— Сегодня, — утвердительно кивнул лешачок и посмотрел на Деда Мороза. Он давно уже научился понимать его с полуслова. — Хорошо, так и сделаю.

Наступила ночь. В небе загустела глубокая синева, на которой постепенно проступили и засияли кристальные зимние звезды. Нарядные теремки украсились разноцветными гирляндами, а избушка Деда Мороза засветилась мягким серебристым светом. Рядом с ней стояла большая пушистая елка, вокруг нее суетились зайцы, бурундучки и прочая лесная мелюзга, заботливо изукрашивая ее серебряными и золотыми орехами, сосновыми и еловыми шишками, раскрашенными в разные цвета. Больше всего красили елочку гирлянды из настоящих снежинок, которые сверкали и переливались не хуже звездочек в небе. Зазвенели колокольчики, и на поляну, по очереди, мягко опустилось несколько саней с притихшими ребятишками. Набежавшие лешачки помогли детям выбраться, и те, быстро освоившись, рассыпались в разные стороны, восхищенно глядя вокруг. Через некоторое время, когда ребята вволю навозились в снегу, слепили снеговиков и полюбовались на елку, их повели выбирать игрушки.

Что сделалось с детьми при виде заставленных стеллажей, легко представить каждому, кто хоть раз приводил ребенка в магазин игрушек перед Новым Годом. А тем, кто через это не прошел, все равно не понять. Возбужденная толпа маленьких разбойников мгновенно рассеялась между полками. Дед Мороз наблюдал за ними, довольно посмеиваясь в белую бороду. Вдруг он заметил девочку, лет одиннадцати, худенькую, с двумя светлыми косичками и озорными серыми глазами — в, общем, самую, что ни на есть, обыкновенную девчонку. Разве что очень любопытную. Девочка принялась исследовать одиноко стоявший в углу стеллаж. Изучая игрушки, она притихла и вопросительно взглянула на Деда Мороза.

— Они какие то… — она замялась, — неправильные, правда? Но я не пойму, что же в них не так.

— Видишь ли, — наклонился к ней дед Мороз, — все игрушки, роботы и медвежата, куклы и самолеты, любят своих хозяев. А вот эти не могут никого полюбить. Поэтому и их никто не полюбит, и радости от них никакой.

— И что, никак нельзя это поправить?

— Есть такие люди, их зовут мастерами игрушек, — сказал Дед Мороз, задумчиво поглаживая бороду и глядя в серые внимательные глаза девочки, — они могут сделать неживое живым. Но этим игрушкам и они не смогли помочь.

Глаза девочки подозрительно заблестели. Дед Мороз увидел, что она вытянула с полки того самого светло-пушистого щенка.

— Хотя, — быстро сказал он, — иногда бывают случаи… Если кто-нибудь приютит такого недотыкомку, иногда они вылечиваются.

Девочка молча разглядывала щенка, который безжизненно поблескивал своими тусклыми глазками.

— Вообще-то, я хотела попросить собаку, настоящую, — протянула она с сомнением.

— Конечно, — сказал Дед Мороз, — живая собака — это здорово. А этих недотыкомок редко кому удается оживить, слишком это сложно, не всякий возьмется.

Девочка вскинула голову.

— А можно я попробую? Возьму вот этого, желтенького?

— А как же собака? — мягко произнес Дед Мороз. — Ты ведь знаешь правило — только один подарок от Деда Мороза можно выбрать самому.

— А еще и собаку никак? — робко спросила девочка, но, увидев, как Дед Мороз отрицательно покачал головой, упрямо выпятила подбородок и сказала:

— Ну, хорошо, собаку в другой раз, а сейчас я возьму этого игрушечного щенка и попробую его вылечить.

— Договорились, — сказал Дед Мороз, став вдруг очень серьезным.

Когда усталых и уже засыпающих ребятишек усадили в сани, к Деду Морозу подошел Крыжик.

— Получилось, — утвердительно произнес он, глядя на довольно улыбающегося деда Мороза.

— Она сама решила его забрать, — отозвался тот.

— Думаете, выйдет из нее мастер игрушек? Она сумеет, выдержит испытание?

— Поживем — увидим, — пожал могучими плечами Дед Мороз, — поживем — увидим.

Под благоухание праздничных пирогов, под звон курантов и шипение фейерверков наступил Новый Год. Каждый из маленьких фантазеров нашел утром под елкой самолично выбранный подарок. И девочка получила своего палевого щенка. Она уже решила, как его назовет — не мудрствуя лукаво, щенок был окрещен Пушком.

За Новым Годом подлетело Рождество, за ним подоспели Крещенские морозы, а там уже и февраль подобрался, мокрый и вьюжный, одним хорош месяц — короткий. В марте Дед Мороз засобирался в дорогу — летовать, на Северный полюс.

За мартом пробежал легкий светлый апрель, ручейки один за другим уносили на своих прозрачных спинах кораблики из бумаги, коры и веточек. В мае расцвели ландыши, за ними сирень, и вот уже подкатило, навалилось жаркое суматошное лето. На Северном полюсе хоть и не было жарко, но и здесь лето чувствовалось, белое нежаркое солнце не заходило круглые сутки — начался Полярный день.

Дед Мороз наблюдал, как медведица учит медвежонка охотиться за нерпой, когда вдруг увидел сани, подлетевшие к его ледяному дворцу. (Случайному наблюдателю дворец показался бы всего лишь валом ледяных торосов). Почувствовав неладное, дед Мороз заспешил обратно.

У крыльца переминался с ноги на ногу Крыжик. Значит, что-то важное, если он решился прилететь, высоты Крыжик боялся хуже лесного пожара.

— Умерла Веселая Сказочница, — помолчав, сказал лешачок.

Дед Мороз тяжело опустился на скамью.

— Вот беда-то. Ведь совсем недавно нас покинула Мудрая Сказочница, а мы так и не подыскали никого взамен.

— Беда, — повторил Дед Мороз. — Совсем мало сказочников у нас осталось, а значит… скоро некому будет рассказывать детям сказки. Люди потихоньку перестают верить в волшебство, и мы становимся все слабее и слабее.

— А там, глядишь, и совсем исчезнем, — пригорюнился Крыжик.

— Ладно, не грусти, — хлопнул Дед Мороз лешачка по сгорбленной спине, — может, и наладится еще, или я не волшебник уже? Найдем, кому дар Сказочницы передать.

— Да? — оживился лешачок. — Так выбери кого-нибудь поскорей.

— Дело это непростое, — сказал Дед Мороз и крепко задумался, так, что больше лешачок не решился уж ничего у него выпытывать.

День за днем лето подобралось к концу, ступила на порог осень, задождила, закружила желтым листом, и вот уже опять зимушка-зима укрыла землю пушистым снегом.

Скоро Новый Год, и вот, как в прошлом году, к Деду Морозу приехали гости. Приехала и та сероглазая девочка.

Осторожно ступая, она подошла к Деду Морозу, держа в руках своего Пушка. Шейку щенка украшала синяя ленточка. Он осторожно взял его в руки и, затаив дыхание, поглядел на мордочку. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять — ничего не вышло. Пуговичные глаза все так же безжизненно поблескивали, а мягкая шерстка отливала холодом. Девочка грустно поглядела на Деда Мороза. Тот ободряюще ей улыбнулся.

— Ну, ничего страшного, я же предупреждал, что это редко кому удается.

— А если бы у меня получилось?

— Тогда, — поколебавшись, ответил Дед Мороз, — это значило бы, что у тебя есть дар своей любовью оживлять игрушки, и ты могла бы стать мастером игрушек.

— Так, значит, это было испытание? И я его не выдержала? — Девочка разочарованно поглядела на щенка.

— Зато теперь я могу подарить тебе настоящую собаку, — бодро сказал Дед Мороз.

Девочка уныло кивнула, отвернулась и направилась было к саням. Но, крутанувшись на каблуках, опять подбежала к Деду Морозу.

— А как же Пушок, что с ним будет?

— Пушок? — удивился Дед Мороз. — Ну, его придется сдать в утиль, у нас и так места не хватает, не можем мы хранить негодные игрушки.

— Отдайте мне его, пожалуйста, — нахмурилась девочка.

— Отдать? А как же собака? — Дед Мороз не торопился выпускать щенка из рук.

— Верните мне Пушка, — сказала девочка, — пусть он так и остался недотыкомкой, но ведь он в этом не виноват и я его все равно люблю. И мне его жалко, — добавила она после паузы.

— Я очень рад, что ты так решила, очень, — сказал Дед Мороз, бережно вручая ей щенка. Он ненадолго задержал ее худые ручки в своих огромных ладонях.

— Ты знаешь, мне кажется, у вас с Пушком все будет хорошо.

Дед Мороз махал вслед удаляющимся саням, когда к нему подошел Крыжик.

— Мне очень жаль, что у нее не вышло, — сказал он со вздохом.

Дед Мороз поглядел на него с улыбкой.

— Кто сказал, что не вышло? Да, этого испытания она не прошла, но зато выдержала куда более важное испытание. Она доказала, что может любить и того, кто совсем несимпатичен, не ожидая и не получая ответной любви. А это особая, редкая способность. Как раз та, которой должен обладать настоящий Сказочник, который пишет сказки для всех людей, симпатичных и не очень, тех, кто рядом и тех, кого он никогда не увидит. Теперь я знаю, кому можно передать дар. Слышишь, борода, мы нашли Сказочницу! Через несколько лет я передам ей дар, и она начнет сочинять настоящие волшебные сказки. А пока, пока…

Девочка спала, рядом, на подушке, как обычно лежал Пушок. Вдруг, что-то засияло на его шерстке, что-то неуловимо изменилось. Вздрогнув, девочка проснулась и увидела рядом с собой живого, золотистого щенка со смешными висячими ушками, который смотрел на нее с любовью и преданностью, карими глазами с рыжими искорками. Искорки немного напоминали снежинки.

— Волшебник я или нет, — сказал Дед Мороз, довольно усмехаясь в седые усы.