Птичка для Охотника

Эпилог

— Ровно семьсот тридцать дней! — объявил Охотников, сбивая меня с ног, когда я заходила в спальню, и легко закидывая к себе на плечо.

— Эй! — я замолотила руками по его спине, за что получила звучный шлепок, — отпусти!

— Сейчас, — пообещал мужчина, еще раз шлепая меня по попе и после задерживая руку на бедре, от чего я затихла, — ладно, это было не обязательно, но я просто не удержался.

Он поставил меня на землю, осторожно придержал, чтобы не упала, так как голова немного закружилась от такой резкой смены положения.

— Так вот, — продолжил Дима, приобнимая меня за талию, — сегодня семьсот тридцать дне, то есть, два года с того момента, как ты сказала, что любишь меня.

Я замешкалась, пытаясь вспомнить, какое сегодня число. Действительно, Охотников прав…

Даже не понимаю, как так время быстро пролетело.

— Тогда с годовщиной нас? — неуверенно произнесла. Честно говоря, Дима находил столько поводов для праздников, что я даты даже не запоминала, постоянно купаясь во внимании.

— Ага, — усмехнулся он, — скажи, ты все еще любишь меня?

— Что за вопросы? — я начала напрягаться. Что он задумал? — конечно.

На самом деле, мне казалось, что я навечно застряла в конфетно-букетном периоде, черпая то, что мне не досталось в универе. Дима продолжал быть внимательным, нежным, чутким. Даже в первые полгода, когда я видела его достаточно редко из-за текущего суда с Одинцовым и других рабочих дел, все равно не было ощущения, что я одна.

Постепенно начала формироваться мысль, что, наверное, я приняла правильное решение.

— Тогда… — он как-то коварно улыбнулся, убрал руку с моей талии и быстро куда-то ретировался, оставив меня стоять посередине комнаты и недоумевать.

— Это тебе, — передо мной появился огромный букет, из которого шел звук.

— Спасибо… — я осторожно приняла цветы.

— Как абсолютно законопослушный человек вот уже три недели, — крайне пафосно начал Охотников, но, заметив мое скептическое выражение лица, перешел на нормальный тон.

К слову, теперь у Димы действительно остались только легальные компании, если верить его словам. А я почему-то верила. Не знаю, как он избавился от лишнего груза, но на это ушло достаточно сил, нервов и времени. Зато теперь все было хорошо, плюс ко всему, Охотникову теперь принадлежала часть отсуженных у Одинцова активов.

Я переживала, что Руслан может начать мстить за себя, за дочь, которая в результате вообще сбежала куда-то заграницу, но Дима успокоил меня тем, что имеет огромное количество компромата на Одинцова в то время как тот почти ничего не может ему сделать. Одинцов, это понимая, лезть не будет, тем более, что сейчас находится под пристальным наблюдением властей.

— … я хочу предложить тебе спокойную, безопасную жизнь со мной в качестве супруги, — продолжил Охотников, при этом становясь на одно колено.

От шока я растеряла все слова. Как это вообще могло случиться? Даже в самых смелых мечтах я не могла подумать, что он в скором времени сделает мне предложение. Дима в моей голове оставался все тем же свободолюбивым разгильдяем, и хоть жизнь уже не раз показала мне его обратную сторону, я все никак не могла ее принять.

Хотя если ты соединяешь свою жизнь с тем, кто тебе дорог, с кем спокойно, нет никаких секретов и запретов, возможно, в таком случае брак не является чем-то, что забирает твою свободу.

Это просто новый этап.

Дима, кажется, уже дышать перестал, ожидая моего ответа.

— Да, — ответила, наконец, протягивая ему руку, — я согласна.