Пушистый гость

Дед Мороз

В зал вошёл старик в длинной голубой шубе с белым мехом, в красном кушаке и в красных варежках. Его белая борода доходила до самого кушака. Она была такая же косматая, как у того Мороза, о котором только что прочёл стихи октябрёнок Игорь.

— Здравствуйте, дорогие ребята! — сказал гость. — С Новым годом!

— С Новым годом! — хором ответили все.

— А как вас зовут? — спросила белочка-Ляля.

— Дед Мороз, — сказал старик и пошёл вокруг ёлки, постукивая своей высокой белой палкой, усыпанной блёстками.

Он осмотрел ёлку со всех сторон и сказал:

— Эту ёлку я знал, когда она ещё совсем маленькой была. Снежком её укутывал, чтобы не замёрзла. А теперь во какая: выросла! Знаете, ребятки, ёлочка эта не простая, а волшебная. И палочка у меня волшебная. Ну-ка, Снегурочка, прикажи ёлке, чтобы она зажгла свои огоньки.

В зале погас свет. В темноте раздался голос Снегурочки:

Дед Мороз стукнул три раза палкой об пол — и ёлка от пола до самого потолка вспыхнула и засверкала разноцветными огоньками. Они спокойно и мягко засветились сквозь матовые стёкла красных и синих фонариков, зелёных шишек, белых домиков…

На верхушке под потолком зажглась большая красная звезда, а под звездой заблестели нити золотого дождя.

Дед Мороз опёрся обеими руками на свою палку и сказал:

— Я, дед Мороз, вам загадки принёс. Ну, кто отгадает?

— Ёлка! — закричали дети.

— А это что?

— Мороз!

— Он самый и есть. А теперь отгадайте ещё одну загадку:

— Снег! — и на этот раз отгадали дети.

— А я снега у вас что-то не вижу, — сказал дед Мороз. — А ну-ка, Снегурочка, зови своих подруг-снежинок, а я волшебной палочкой постучу.

Снегурочка выбежала на середину комнаты и сказала:

И сейчас же вокруг ёлки закружились под музыку девочки в белых пышных платьицах и с блестящими звёздочками на волосах. Они кружились так легко, словно настоящие снежинки.

Снегурочка тем временем поставила перед ёлкой стул, а сама спряталась.

— Где моя внучка? — спросил дед Мороз оглядываясь.

— Я здесь, дедушка! — раздался за его спиной тонкий голосок.

Обернулся дед Мороз, смотрит, а это вовсе не Снегурочка, а зайчик с белыми торчащими ушками.

— Догони меня, дедушка! — попросил он.

Дед Мороз собрался уже побежать, да вдруг увидел перед собой низенький стул и сел на него.

— Не догнал, не догнал! — обрадовался зайчик и запрыгал.

Дед Мороз только рукой махнул:

— Где мне, старому, за таким бойким зайчишкой угнаться? А куда запропастилась моя внучка?

— Я здесь, дедушка! — ответил кто-то опять за спиной у старика.

Он оглянулся, а это — белочка.

Все засмеялись, всем стало весело, а дед Мороз нахмурился:

— Эх вы, озорники, белки и зайцы! Дразнить меня вздумали?

А Снегурочка выбежала из-за ёлки — и прямо к дедушке:

— Дедушка, не сердись, они с тобой поиграть хотели!

— Поиграть? — спросил дедушка. — Ну, тогда другое дело. Я и сам играть люблю. А петь ваши ребята и зверята умеют?

— Умеют, — сказала Снегурочка.

— Ну, пусть споют что-нибудь, а я послушаю.

И все запели песенку, которую разучили к ёлке с Еленой Степановной:

И вдруг кто-то громко, на весь зал, крикнул:

— Птица летит!

Все закинули назад головы и посмотрели вверх. И правда, к ёлке летела птичка — красногрудый снегирь. Он взлетел высоко-высоко, под самый потолок, и уселся на красной пятиконечной звезде.

Все так и замерли.

Снегирь посмотрел сверху на игрушки, а потом вспорхнул и перелетел со звезды на ветку.

Сидит на ветке и покачивается, как на качелях. Перед самым его клювом висит большое розовое яблоко. Снегирь нацелился клювом и — раз! — клюнул яблоко. Два! — клюнул апельсин.

Все захлопали в ладоши.

— Он думает, что яблоко и апельсин настоящие!

А дед Мороз сказал:

— Ну и чудо! Снегирь прилетел на ёлку! И без моей волшебной палочки.

— Из живого уголка прилетел! — сказал кто-то из ребят. — У него же клетка всегда открыта.

— Значит, деда Мороза не испугался? — спросил старик. — Да он же — снегирь, зимы и снега не боится.

— А кролика нет, — тихо проговорила Снегурочка-Лида.

— Кролика, говоришь, нет? — спросил дед Мороз.

— Да, его Лёка выпустил. Из-за Лёки и сказки не было.

— Сказки не было? — опять переспросил дед Мороз. — Не знаю, про какую сказку ты говоришь, а я прикажу своей волшебной палочке, и она покажет вам такое чудо, что будет вам вроде сказки. Вот здесь, под ёлкой, появится пушистый гость.

Дед Мороз стукнул своей волшебной палочкой один раз — в зале погас свет. Стукнул второй раз — погасли огни на ёлке. Стукнул третий раз — свет в зале ярко вспыхнул, огни на ёлке тоже, а под ёлкой оказалась круглая корзинка. Старик снял крышку с корзинки, и оттуда вылезли белые кроличьи уши.

— Кролинька! — закричала Лида. Она бросилась к корзинке и вытащила оттуда перепуганного кролика. — Беленький мой, ну где же ты был?

Но беленький только смотрел на беленькую Снегурочку косыми глазами и молчал. Уши у него со страху так плотно прижались к пушистой шубке, что их даже не было видно.

Все плотным кольцом окружили корзинку с кроликом — и ребята-дошколята, и ребята-октябрята, и даже пионеры.

— Спасибо, дедушка! — сказала Лида. — Где вы его нашли?

— Это уж мой секрет, — ответил дед Мороз. — Мне помогла моя волшебная палочка. Привела меня к вашему кролику…

— А как он под ёлкой очутился? — спросил кто-то из ребят.

— А я знаю, как, — сказал Митя Мартынкин. — Пока было темно, его, наверно, Клавдия Николаевна принесла и поставила под ёлку. Или Татьяна Ивановна. Очень просто.

— У Мити всегда всё просто! — огорчилась Лида. — А ведь это правда как в сказке — не было кролика, не было, и вдруг — вот он!..

— Давайте покажем ему ватного кролика! — сказала Наташа. — Интересно, понравится ватный живому или нет?

Кролика посадили под ёлку рядом с ватным. Ватный сидел спокойно, а живой весь съёжился, прижался к самому стволу ёлки и только посматривал, куда бы ему убежать. Но бежать было некуда — везде толпились ребята.

— А в твоей клетке, кролинька, пока никто не живёт, — сказала Лида и обняла кролика.

Кролик задвигался.

— Я тебе сделала больно?

Лида присмотрелась к кролику и вдруг — что такое? Почему у него на брюшке чёрное пятнышко? Его раньше не было… И почему усы у него стали такие короткие? И на передней лапке не видно царапинки?

— Дедушка, — сказала Лида, — а это… тот кролик?

И, прежде чем дедушка успел что-нибудь ответить, за него ответила Наташа:

— Тот! Конечно, тот! Такой же белый и пушистый.

— А откуда у него чёрное пятно? — спросила удивлённо Лида.

Все призадумались.

— Наверно, мы его раньше не замечали, — сказал Серёжа.

— А царапинка где? — спросил Митя. — Почему её больше нет?

— Царапинка зажила! — весело ответила Наташа.

— А усы почему у него стали такие коротенькие?

— Да ну тебя. Митя! — рассердилась Наташа. — „Почему да почему“! Усы могли немножко вылезти.

Но, хотя Наташа и старалась всех уговорить, что это тот кролик, ребятам уже не верилось. Лиде стало как-то не по себе.

— Дедушка, — сказала она, — это вправду тот кролик?

Дед Мороз развёл руками:

— Тот или не тот, кто их разберёт!

— Ну ладно, пусть будет тот! — крикнула Наташа. — Клавдия Николаевна, можно мы отнесём кролика в живой уголок?

Клавдия Николаевна позволила. Кролика посадили опять в корзинку и только собрались нести в живой уголок, как вдруг открылась дверь, и в зале появился… Лёка!

Ребята даже вскрикнули от неожиданности:

— Лёка! Вот тебе на! Явился!..

Дети окружили его со всех сторон, как раньше кролика.

И все стали говорить ему, что ёлка уже почти кончилась, что сказки из-за него не было и что лучше бы он совсем не приходил, чем так опаздывать.

Лёка только слушал, молчал и как-то странно улыбался. Можно было подумать, что он даже чему-то радуется.

— Сам опоздал и сам ещё улыбается! — сердилась Лида. — Смотри, дед Мороз нашёл нашего кролика. Но только мы тебе уже не позволим его трогать. Не думай!

Лёка заглянул в корзинку и сказал:

— А я ничего и не думаю. Только это не наш кролик!

— Как — не наш? — рассердилась Наташа. — Много ты понимаешь!

Лёка хотел ещё что-то сказать, но его уже не стали слушать.

Кролика торжественно понесли в живой уголок. Впереди с корзинкой в руках шла Лида, за ней — Серёжа, за Серёжей — Наташа и другие ребята.

Лёка остался в зале. Он подбежал к своей бабушке, которой уже кто-то принёс стул, и прижался к ней, словно ожидая, что будет дальше.