Пустой каприз

5

Дейзи смотрела ему прямо в глаза. Он тоже не отводил взгляда, словно пытался увидеть в глубине ее темно-синих омутов все свое прошлое.

Йост вспомнил, как впервые обратил на нее внимание. Один из его заместителей очень необъективно оценил проделанную Дейзи работу, явно принизив ее достоинства и результаты. Гуффи был опытным администратором, но невероятно хитрым человеком, причем вдвое старше Дейзи. Этому бессовестному типу ничего не стоило осыпать ее доклад едкими замечаниями и несправедливыми упреками в некомпетентности. Всем присутствующим на этом совещании было стыдно и неловко от подобной несправедливости. Но подчиненные его боялись, и поэтому никто не возражал.

Йост поначалу тоже не собирался защищать практикантку, у него хватало и своих забот. Однако умоляющий взгляд, который он поймал, заставил его вступиться за нее.

«Может быть, это прозвучит обидно для вас, Гуффи, — произнес он тогда, — но в ваших словах много зависти к уму и несомненному таланту нашего британского стажера. И очень мало дельных замечаний и предложений».

Он увидел, как глаза девушки загорелись благодарностью, и поэтому не заметил, как недоуменно переглянулись остальные члены совета.

Ей, наверное, одиноко здесь, успел подумать он и переключился на обсуждение следующего вопроса, забыв о практикантке до конца совещания.

— Я ничего такого не имел в виду тогда, когда заткнул рот Гуффи, — пожал плечами, возвращаясь из прошлого, Йост. — Просто хотел тебе помочь.

Дейзи попыталась совместить в своем воображении сидящего напротив экс-супруга с тем молодым энергичным хозяином компании, который вступился за нее восемь лет назад. Тогда она и предположить не могла, что маленький инцидент на рабочем совещании перевернет всю ее жизнь.

— Ты действительно здорово поддержал меня тогда.

Йост отвел глаза в сторону.

— Кто знает, промолчи я тогда, — вздохнул он, — и все обернулось бы лучше для нас обоих.

— Для меня уж точно. Когда этот напыщенный Гуффи впал в экстаз от своих нападок, я уже совсем было собралась прервать стажировку, вернуться к маме и никогда больше не обращать внимания на цветы, — горько рассмеялась Дейзи.

Йост тоже попытался улыбнуться.

— До сих пор не понимаю, как это мне пришло в голову пригласить молодую красивую женщину на футбольный матч. Какими же мы с тобой были наивными… — Улыбка его погасла, и на скулах заиграли желваки. — Я ведь знал, что веду тебя не игру смотреть. И ты тоже это знала. Разве нет?

Дейзи молчала, мучительно подбирая ответ. Но он продолжил:

— Стоило хоть немного пораскинуть мозгами, а не кидаться в омут очертя голову. Нам обоим не следовало забывать о возможных последствиях. Но прежде всего я сам должен был понимать, что с такой женщиной, как ты, даже разговаривать небезопасно.

Дейзи знала, что у Йоста была невеста. Помолвка с баронессой состоялась задолго до того злополучного дня, когда «Улисс» в финале игры на Кубок разгромил своего вечного соперника «Роттердам». Они были женихом и невестой задолго до того, как молодая англичанка решила отправиться на стажировку в известную фирму «Ван Бюренн флора».

В то время, как ее приглашали на матч, она это еще помнила. Но в тот момент, когда на стадионе «Амстел» Йост наклонился над ней, ей показалось, что этот досадный факт уже не имеет никакого значения.

Там, на футбольном поле, с ней был не молодой руководитель самой известной в Европе цветочной компании, связанный брачными обязательствами с другой женщиной, а желанный, красивый, безумно сексуальный мужчина…

— Я тоже тогда должна была соображать, что делаю, — тихо сказала, не поднимая головы, Дейзи. — Я знала, что ты помолвлен, но я не хотела об этом думать, мне было все равно. Я просто растворилась в магии той ночи. Матч, потом празднование победы, шипящее шампанское из кубка, потом ты…

Йост пристально смотрел на нее, сдвинув брови.

— Я тогда почувствовала себя Золушкой на балу, — продолжала Дейзи. Она наконец подняла голову и загадочно улыбнулась. — Вообще-то я вру. Нет-нет! Совсем не Золушкой! Знаешь, мне никогда и никому еще не доводилось рассказывать, что я испытала в тот вечер на самом деле. Да у меня и нет особой потребности раскрывать эту тайну. В конце концов мы с тобой оба относимся к тем людям, которые не слишком любят заглядывать себе в душу, опускаясь на самое ее дно.

Когда Йост оказался рядом с ней на зеленой шелковой траве стадиона, она ни о чем не думала и не пыталась остановить ни его, ни себя. Она просто хотела, чтобы он был в ней и вокруг нее.

— Я тогда просто отключилась и ничего не понимала и не помнила.

Йост усмехнулся:

— Неужели я был настолько потрясающ?

Краска залила лицо и шею женщины. Сердце ее отчаянно колотилось. Насколько он был потрясающ? Хороший вопрос. Ей не с чем было сравнивать. До Йоста у нее никого не было. Да и позже ей никогда в жизни не хотелось никого с ним сопоставлять.

Она глубоко вздохнула, успокаивая сердце, и произнесла очень буднично:

— Это было прекрасно. Ты был моим первым мужчиной.

Йост оплатил счет, который принесла на маленьком подносе официантка. Дейзи сердечно попрощалась с Витторио, и они сели в машину, чтобы ехать домой.

Совсем стемнело, и теперь они в молчании ехали по почти пустому шоссе. Дейзи, не отрываясь, смотрела в темноту, словно пыталась разглядеть стоящие в стороне от дороги аккуратные фермерские домики, тихие шлюзы и неподвижные ветряные мельницы.

Он еще сказал, что они тогда были наивными, и это чистая правда. Она-то уж точно была глупым, не в меру отважным мышонком.

Дейзи никогда особо не увлекалась восточными эзотерическими учениями, не знала, что такое аура или мистический экстаз. Но поняла, что это такое, именно тогда, на стадионе «Амстел», когда ее окружала пятидесятитысячная толпа неистовых поклонников неведомого ей культа. Поэтому то, что произошло у них с Йостом, казалось ей естественным, словно ей открылась неведомая доселе первоистина. Словно их судьбы и предназначение на земле слились воедино в яростном вихре божественного огня…

Снова и снова она вспоминала момент окончания матча. Ее оглушил рев восторженных болельщиков. Йост повернулся к ней. В глазах его был блеск первобытного упоения победой и единения со всеми остальными мужчинами. Она встала тогда с деревянной скамьи растерянная, на дрожащих ногах. Дейзи смотрела, как их обтекает река болельщиков, направляющихся к выходам. Но сама стояла, не шевелясь, зная, что их вечер с Йостом только начинается.

Йост резко повернул руль своего «бентли», заложив крутой вираж и в очередной раз вернув ее из прошлого. Дейзи пришлось судорожно вцепиться в ручку дверцы, чтобы удержаться на сиденье. О нет! Их вечер был тогда далеко не закончен. Он даже еще и не начался по-настоящему!

Йост аккуратно въехал в гараж. Дейзи уже взялась за ручку, чтобы выйти из машины, когда он, чуть поколебавшись, произнес:

— Эйзе по-доброму относится к Питеру. Она сказала мне, что он славный.

Дейзи молчала. Он помолчал тоже и добавил:

— Как ты, наверное, догадываешься, со временем мы планируем завести собственных детей.

Дейзи расстроилась: зачем ему потребовалось говорить это именно сегодня? Ведь он испортил своими нелепыми откровениями такой чудесный день воспоминаний.

— Здорово, — ответила она без всякого выражения.

— Из Эйзе выйдет прекрасная мать.

— Даже не сомневаюсь, — тихо подтвердила Дейзи.

— Я хочу, чтобы она родила мне по крайней мере двух малышей. Эйзе уверила меня, что Питер для нее уже не чужой. И он всегда будет важен для нее так же, как собственные дети.

Если он хотел успокоить ее, то этого у него не получилось. Примерно так думала Дейзи, рассматривая свои руки.

— Где вы собираетесь жить? — спросила она, чтобы как-то успокоиться.

— Здесь, конечно.

Конечно. В его доме. В их доме. В их бывшем доме… Она поняла, что сердце ее может разорваться от боли. И отвернулась, чтобы он не заметил выступившие на ее глазах слезы.

— Отлично, — выдавила она из себя. — Что-нибудь еще хочешь сказать?

— Нет.

Питер уже лежал в кровати, но еще не заснул. Дейзи присела к нему, и мальчик стал рассказывать, как он катался по каналам с Вильгельминой. Вскоре к ним заглянул Йост. Дейзи встала, освобождая ему место. Задержавшись в дверях, она наблюдала, как они шепчутся. Затем Йост поцеловал Пита и пожелал ему спокойной ночи.

У нее сердце сжалось от нежности и тоски, когда она увидела, как мальчик прижался щекой к широкой груди отца и замер на несколько мгновений.

— Папа, я тебя люблю, — застенчиво прошептал он.

— Я тоже люблю тебя, сынок, — ответил Йост, гладя сына по голове. Он встал и с нежностью смотрел, как Пит поудобнее устраивается на подушке.

Ну вот, пора наконец сказать ему все. Всю правду, решила Дейзи. Конечно, будет трудновато, но она никогда и не думала, что может быть легко.

Дейзи пропустила Йоста вперед, подошла к сыну, еще раз поцеловала его, потом тихонько вышла.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Йост, спускаясь по лестнице.

— Да, с удовольствием.

Они вошли в его кабинет, небольшой, но очень уютный. Он был заставлен книжными шкафами, по стенам и над столом развешаны вымпелы «Улисса» и групповые портреты команды в разные годы. С книгами и спортивными трофеями мирно соседствовали предметы искусства: бронзовые статуэтки, старинный китайский фарфор.

— Ну и как, ты подумала над моим предложением вернуться в компанию, чтобы жить и работать здесь? — спросил Йост, наполняя ее бокал отличным портвейном. — Ты же понимаешь, что я не шутил, предлагая это.

Дейзи взяла протянутый бокал и отпила глоточек. Приятное тепло прокатилось по горлу. Господи, ей так мало осталось! Если будут решены все вопросы с Питером, она сможет не удлинять свою жизнь, отказываясь от всех удовольствий. Лучше недолго, но на полную катушку…

— Я найду тебе жилье в очень красивом месте. Много зелени, тихо. До офиса добираться удобно. Я знаю один такой дом, он как раз сейчас продается, — стал убеждать ее Йост. Он назвал адрес. Дом находился в самом респектабельном районе Амстердама. — Знаешь, там чудесный сад во внутреннем дворике, комнаты просторные, много света.

Его слова проходили сквозь нее нескончаемым потоком звуков и чувств.

— Я не могу, — сказала она. — По крайней мере, сейчас не могу.

— Но почему?

— Это долго объяснять. Но поверь мне, если я говорю, что не могу переехать сюда немедленно, то на это есть причины. Может быть, через полгода… Не знаю.

— Ты опять увезешь Питера?

— Нет, я не собираюсь его увозить. Мне… — Она остановилась. Во рту стало сухо. — Мне кажется, ему будет лучше остаться с тобой.

— Остаться со мной?

Дейзи прикрыла глаза, пытаясь справиться с очередным острым приступом жалости к себе. Питер! — спохватилась она, думай только о Питере. Надо думать о том, как помочь ему избежать столь ранней встречи с мрачной стороной бытия. Он уверен пока, что с мамой и папой ничего случиться не может и они всегда будут рядом с ним.

Если бы все было так на самом деле!

Слезы брызнули из глаз Дейзи. Она повернулась к двери, собираясь спастись бегством, но вдруг поняла, что ей некуда больше бежать. И не к кому. У нее был только Йост.

Только Йост.

Осознав беспощадную реальность, Дейзи остановилась. Очертания комнаты стали расплывчатыми, колени быстро ослабели. Она собрала последние силы, чтобы остановить поток слез, прервать поток тоски и отчаяния, которыми была наполнена ее душа и которые она так долго ото всех прятала.

— Дейзи, что с тобой?

Тревога в его голосе была неподдельной. Но женщина лишь еще больше почувствовала свое одиночество и беспомощность. Какая-то часть ее стремилась рассказать ему все, но что-то внутри нее не пускало. Это был какой-то первобытный страх. Назови она все своим именем вслух, и ужас вырвется наружу мощным сгустком энергии, которая окончательно сокрушит ее.

Дейзи не могла позволить болезни окончательно победить ее волю. Хотя сознавала, с какой гигантской нечеловеческой мощью приходится иметь дело. Она успела понять это, когда умирали ее мать и тетка.

— Дейзи, расскажи мне все, — настаивал Йост.

— Я не могу.

Он подошел и мягко обнял ее за плечи.

— Но почему? Ты же другим можешь рассказывать? Ты мне не доверяешь?

Йост устал ждать ответа, осторожно повернул ее к себе и приподнял ее подбородок, заставляя смотреть прямо ему в глаза.

— Ты же знаешь меня, Дейзи. Никто не знает меня лучше тебя.

— В этом-то все и дело.

Она видела его тревогу и растерянность, и это мучило ее, как будто в сердце вонзали иглы одну за другой.

— Черт меня подери! Ты сводишь меня с ума! — зарычал он. Потом наклонился и приник к ее губам таким горячим, таким яростным поцелуем, что у нее захватило дух, в бедрах появилось тягостное томление, а голова закружилась.

Горячие слезы потекли по ее щекам. Дейзи вцепилась в его рубашку и отчаянно прижалась к его широкой груди. Она прижималась к нему все крепче и крепче, зная, что только здесь может найти успокоение и поддержку. Никто не целовал ее так, как он. И ни с кем она не была так счастлива, как сейчас с ним. Господи, пусть это не кончается. Пусть он не прерывает поцелуй ни на одно мгновение.

Она застонала. Но он не перестал ее целовать. Внутри ее тела бушевал огонь, а в душе боролись самые противоречивые чувства: боль, наслаждение горечь, радость…

Что же она творит? В последний раз, когда он целовал ее вот так, с невероятной страстью и нежностью одновременно, они лежали в траве на стадионе «Амстел». Они тогда в юношеском порыве не могли себя сдержать. Зато сейчас оба прекрасно знали, к чему это привело.

Она не должна, не имеет права позволить случиться этому снова. Но Дейзи уже была в раю и отвечала на его ласки инстинктивно, не подчиняясь никакому контролю.

Однако Йост чувствовал, как напряжены ее губы. Он на мгновение отстранился и большим пальцем прикоснулся к краешку губ Дейзи, зажигая огонь под кожей и заставляя ее рот открыться чуть шире. Она изогнулась всем телом, прижимаясь к нему животом, бедрами и ощущая себя обнаженной и открытой нахлынувшей страсти. Дейзи вздрогнула, когда его язык прикоснулся изнутри к нижней губе.

Ее руки ласкали мощную шею Йоста, ее грудь прижималась к его торсу, и она касалась коленями его ног. Все тело Дейзи звенело как натянутая струна. Жар тел, поцелуи, лихорадка желания — всего этого было ей мало. Она еще сильнее выгнулась, почувствовала, как скользит его рука по спине, как ласкает бедра. Еще немного, и уже ничто не сможет сдержать их.

Потом этот мужчина будет проклинать себя, подумала Дейзи, словно сквозь туман услышав суровое предупреждение — голос самой реальности. Растрепанная, почти задохнувшаяся, она высвободилась из объятий и оттолкнула Йоста.

Его темные глаза недобро сверкнули, скулы залила краска.

— Ах, ты так!..

Голос его был глубок, низок. Он произносил слова нарочито внятно. Дейзи не хотела, чтобы поцелуй прекращался, но она слишком хорошо знала своего бывшего мужа. Помнила, как он боится утратить контроль над своими страстями, пусть даже ненадолго. И когда кто-то оказывается сдержаннее, сильнее, это приводит его в бешенство.

Но если уступить желаниям, снова возникнут эти непреодолимые проблемы… Нет уж, черт побери! Она поступила правильно.

Йост сделал короткий судорожный вдох и выругался на своем языке. Потом заговорил, пытаясь заставить себя дышать ровно:

— Зачем я это делаю? Что со мной?

— Йост…

— Нет. Молчи. Если начнешь мне что-то объяснять, будет только хуже.

Она видела, как медленно каменеет его лицо. Челюсть становится массивнее, а губы вытягиваются в тонкую линию. Он шагнул к ней и занес руку как для удара. Дейзи вся сжалась.

— Я чуть не разбил ее сердце. Вновь чуть не сломал ее. А она такая хрупкая, не то что ты, Дейзи. Она не перенесет отказа во второй раз.

— Йост, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль. Больше это не повторится.

— Конечно, не повторится. Потому что ты немедленно уедешь отсюда. Собирай вещи, пакуй чемоданы, забирай своего сына и уезжай. Немедленно.

Дейзи замерла.

— Ты сказал «моего сына»?

— А разве ты не этого добивалась? Ты для того и увезла его из Голландии, чтобы у меня больше не было его.

— Йост! — закричала она.

Он был в бешенстве. И как всегда во всем винил ее. Дейзи могла это понять. Но мстить ребенку! Это было нечестно.

— Ты увезла моего сына за море. Он до сих пор в глубине души считает меня посторонним человеком. Я чувствую, с каким трудом он привыкает ко мне. Это все твоя работа, Дейзи!

Стоп! Она обязана оставаться спокойной.

— Я пыталась помочь вам с Питером узнать друг друга поближе…

— Это каким же образом, позволь спросить? — яростно прервал он. — Разрушив мои отношения с Эйзе?

— Ничего не разрушено, Йост. Ничего не случилось. Не делай из мухи слона. Это был всего лишь поцелуй…

— Всего лишь? Да как ты можешь так говорить? Я помолвлен. Через два с половиной месяца состоится наша с Эйзе свадьба. И у тебя хватает наглости заявлять, что это был всего лишь поцелуй?!

Кровь отхлынула от его лица. Он стал белее стены. Черты его лица еще больше заострились.

— Вероятно, для тебя поцелуй действительно ничего не значит, — горько добавил он, — но я верен своему слову, и у меня есть совесть. Я не делаю подобных вещей. И не занимаюсь любовью с женщиной, если обещал другой жениться на ней. И вот уже второй раз я совершаю глупость. И оба раза ты принимаешь в этом самое непосредственное участие.

Как ей хотелось ответить ему. Но она сжала зубы.

— Мне очень жаль, Йост, — процедила она.

— Чего ради ты это делаешь, Дейзи?

— Я не знаю.

— Я тоже не знаю, но только это… это… — Он задохнулся и не смог закончить фразу. Йост был исполнен негодования и презрения к самому себе. — Это нехорошо. Это стыдно!

Ему действительно было стыдно. Она всегда знала совершенно точно, что он чувствует и думает в тот или иной момент.

— Ладно, пойду к себе, — закончила она дебаты. — Тебе лучше сейчас побыть одному.

— Я не просил тебя уходить в другую комнату, — взвился он. — Я просил тебя собрать вещи и уехать сейчас же.

— Йост, пожалуйста…

— Нет. Я уже тебе сказал. У меня все внутри переворачивается от того, что мы с тобой опять вернулись к тому, с чем покончили шесть лет назад. Понятия не имею, как это у тебя получается, не знаю, почему тебе удается оказывать на меня влияние, но теперь я точно знаю, что надо делать. Нужно избавиться от тебя, — его голос громом разносился по дому, — и как можно скорее!

Он стоял рядом с ней. Так близко, что она чувствовала его тепло. Видела, как вздымается и опадает его грудь. Ей было жалко их обоих. Ведь она не может немедленно уехать отсюда.

Не имеет права.

Пока еще.

Йост опять глотнул воздух.

— Если этого не сделаешь ты, то я сам уеду отсюда. Мы с Эйзе будем жить в загородном доме до тех пор, пока ты не соизволишь освободить этот.

Дейзи пыталась заставить свой голос подчиняться разуму, но не могла произнести ни слова. Йост уже направился к дверям, уже распахнул было высокие двери…

Его надо остановить во что бы то ни стало! Она не может позволить ему уйти!

— Не смей уходить! — крикнула Дейзи ему в спину. — Слышишь!

Он остановился. Его широкая спина заполнила дверной проем целиком. Йост стоял, не оборачиваясь.

Дейзи набралась смелости и быстро произнесла:

— Я уеду. Сейчас же соберу вещи и уеду. Но Питер останется здесь, с тобой!

Так. Ей удалось привлечь его внимание. Правда, он так и не оглянулся. Голова его опустилась и лишь чуть повернулась в сторону. Теперь она могла видеть его профиль.

— Что за чушь ты несешь? — Его низкий голос дрожал от ярости.

— Это не чушь. Это правда. Я не могу забрать его домой в Англию. Я не могу позволить ему быть рядом, когда мне начнут делать химиотерапию.

Самое страшное было сказано. Она перевела дух. Йост молчал и не двигался. Она решила продолжить.

— Я знаю, как выглядят люди, прошедшие через это. Я знаю, как эти процедуры уродуют тело. И не хочу, чтобы он увидел меня и испугался.

Йост по-прежнему стоял в дверях, как будто примерз к ним.

— Химиотерапию? — Его голос вдруг стал хриплым.

Дейзи облизнула губы. Господи, это оказалось даже труднее, чем она думала. Сначала он целует, обнимает, хочет тебя, а уже через минуту перед тобой глыба льда, словно внутри у него холодильный агрегат.

— Я… — Она пыталась сосредоточиться на словах, поэтому старалась смотреть поверх его головы. Ей предстояло сказать вслух то, чего она так боялась. — У меня рак.

Йост медленно развернулся. Она ведь не говорила этого. Ему просто показалось. Ему послышалось!

Он стал внимательно разглядывать ее лицо. Пристально, не отрываясь. Дейзи выглядела на редкость спокойной. Она не могла этого сказать, подумал он. Это просто бред! Но он понимал, что она сказала именно то, что он услышал: у нее рак.

Йост упал в кресло и поднял глаза к потолку.

— Это правда?

— Да.

— Ты собирала консилиум?

— Да. Я даже потребовала повторить анализы. Сейчас жду результатов. Но диагноз ставил врач, который лечил мою мать.

Она подошла к креслу и села на подлокотник.

— Хорошо, что они обнаружили это сейчас. Чем более ранняя стадия, тем больше у меня шансов.

— Питер знает?

— Нет. — Голос ее звучал спокойно, но она чувствовала, что через минуту ее накроет волна липкого неконтролируемого страха. — Я его очень люблю. Он для меня все.

Он продолжал тупо смотреть на потолок.

— Стало быть, у тебя была определенная цель, когда ты решила приехать сюда. Ну и дурак же я! Следовало бы сразу догадаться… Зная тебя, можно было бы предположить, что ты никогда не обратилась бы ко мне, если б не была в отчаянии и сама знала, что делать. А я-то гадал, что привело тебя в Голландию через столько лет!

Дейзи собралась было возразить, но не стала. Он был прав. Она никогда не приехала бы к нему, если б не была в отчаянии.