Пусть будет Чапа

Чапа и рой

Будка у Альфы высокая и просторная. Это даже не будка, а небольшой стожок сена, накиданный на деревянный каркас. Дед Ваня делал ее для двух собак, а сейчас там жила одна Альфа. Мне нравилось иногда забираться туда и подолгу сидеть, поглаживая довольную овчарку. Здесь всегда было прохладно, к тому же в норку-проход не залетали ни комары, ни мухи, ни пчелы.

Чапе тоже приглянулась будка. Она нацарапала из ее стенки в дальнем углу немного сена для подстилки и стала жить вместе с Альфой.

Пчелиные укусы на ее носике зажили быстро, и собачка как ни в чем не бывало опять начала игриво покусывать нас. Задрав тоненький хвостик-стручок, она целыми днями бегала то за мной, то за Альфой, то за дедушкой с бабушкой. Заливчато рыча, она хватала острыми зубками за ботинки, штанины, а овчарку просто за густую шерсть и скоро порядком всем надоела. Дед Ваня и баба Тася решили отвезти ее обратно в поселок. Пчелы много роились, дел было невпроворот, а Чапа только мешала.

Мне не хотелось расставаться с собачкой — с ней было весело, но старшие, как я их ни уговаривал оставить Чапу, меня не слушали.

После обеда дедушка с бабушкой отправились в домик отдохнуть. Следить за пчелами поручили мне. Было жарко, пчелы вроде бы притихли, и я решил забраться в будку к собакам — немного отдохнуть в тени. Альфа, наигравшись со мной, легла на бок, вытянула лапы и сразу заняла добрых полбудки. Но будка была такая большая, что нам с крошечной Чапой места вполне хватало.

Чапе вскоре тоже надоело играть, и она улеглась на свою подстилку.

На улице было тихо, мирно гудели в ульях пчелы. Я выглянул — все было спокойно. «Наверное, сегодня пчелы больше не будут роиться». Я лег на бок, устроил голову на руку, подумал, что буду иногда выглядывать, чтобы не упустить рой и… незаметно уснул.

Меня разбудила Альфа. Овчарка звонко гавкнула и выскочила из будки. На улице сердито тявкала Чапа. «Проспал», — испугался я и тоже бросился на улицу.

Чапа тявкала совсем рядом, у высокой осины на краю пасеки. Высокая трава с головой скрывала собачку.

Первая к Чапе подскочила Альфа. Не понимая причины переполоха, она бестолково загавкала, то опуская морду в траву, то оглядываясь на меня. Я подбежал к ним и увидел, что Чапа стоит на задних лапах, а передними сердито царапает кору дерева, словно хочет на него влезть. Я задрал голову: на одной из веток осины недалеко от ствола то раздувался, то сдувался, как шар, пчелиный комок.

«Рой», — понял я и помчался к домику за бабушкой с дедушкой. Услышав какой гвалт подняли собаки, они уже сами спешили мне навстречу. В руках у дедушки были корзинка с головней — почему-то пчелам нравится садиться на обгоревшие деревяшки — и куриное крыло, чтобы сметать рой. И я полез на дерево. Бабушка, конечно, попросила меня быть осторожным. Усевшись на сук верхом, я аккуратно смел шевелящийся клубок вместе с маткой в корзину и тихонько прикрыл ее.

Вокруг летало много пчел, но я их не боялся, потому что знал, когда пчелы роятся, они не кусаются.

Бабушка внизу приняла рой и поспешила к свободному улью — новому дому для беглецов. Пчелы, которые не поместились в корзинку, летели за бабушкой целым облаком, и ни одна из них даже не попыталась ее укусить.

Чапа за бабушкой не побежала. Рыча, она потянула меня за штанину, приглашая поиграть. Я вырвался и зигзагами побежал к лесу. Чапа, весело гавкая, поскакала за мной, на бегу пытаясь ухватить меня за пятку.

Вечером, когда мы собрались за столом, я рассказал бабушке и дедушке, что это Чапа нашла рой и лаем разбудила всех нас.

— Молодец Чапа, — сказала баба Тася.

— Придется ее оставить, — сказал дед Ваня, — пусть помогает за пчелами смотреть.

— Ну ладно, — согласилась бабушка, — так и быть, пусть остается. Помощники нам нужны!