Пусть будет Чапа

Бесстрашная Чапа

На пасеке время летит быстро. В трудах и заботах лето незаметно перевалило за середину. В тальниковых зарослях вокруг пасеки, у спрятанных от посторонних глаз речушек, начала поспевать лесная ягода — черемуха, смородина и малина. Пора было делать запасы на зиму. Дедушка и бабушка отправили меня за черемухой.

Я захватил свою любимую дорожную палку и крикнул собак. Они тут же прибежали, весело размахивая хвостами. Вместе мы отправились в лес.

Траву на поляне за пасекой уже покосили, и идти было легко. Неповоротливая овчарка с лаем бегала взад и вперед за куропатками. Они подпускали собаку совсем близко, а потом с шумом взлетали. Альфа оставалась ни с чем. Чапа пыталась угнаться за овчаркой, но где ей, такой коротконогой, успеть за овчаркой. Скоро Чапа устала носиться без толку и, вывесив язычок, пристроилась рядом со мной.

Мы прошли небольшой лесок, заваленный старыми погнившими деревьями. Альфа легко перепрыгивала через них, а маленькую Чапу мне пришлось нести на руках.

Наконец мы пришли к лесной безымянной речушке, куда и направлялись. С собачкой на руках я перепрыгнул ручеек в самом узком месте, пробрался через густую крапиву и увидел большую раскидистую черемуху, всю усыпанную черными ягодами. С нее можно быстро насобирать полный бидончик.

Под черемухой росли кусты черной смородины и красной — кислицы. Кислица уже поспела, а черная еще нет. Я выпустил Чапу и начал собирать черемуху.

«За кислицей приду завтра», — решил я. А пока красной смородиной начала лакомиться Альфа. Она бережно брала пастью одну или две кисточки и обрывала их вместе с веточками. На овчарку посмотрела Чапа и тоже откусила несколько ягодок. Ей понравилось, собаки стали есть вдвоем.

— Ешьте, ешьте, — разрешил я, — тут всем хватит.

Внезапно Альфа насторожила уши и подняла голову.

Что же она услышала? Я тоже замер. Вдруг Альфа бросилась в кусты. Она остановилась где-то рядом и, невидимая за кустами смородины и крапивы, стала яростно кого-то облаивать. С той стороны донесся хруст валежника под чьими-то тяжелыми ногами.

Запинаясь об огромные корни, туда бросилась Чапа и тоже присоединила свое пискливое тявканье к басу овчарки.

Я сжал покрепче палку — мало ли что — и, стараясь ступать неслышно, сделал несколько шагов. В кустах показался вздрагивающий в такт лаю хвост Альфы. Где-то рядом заливалась грозным колокольчиком Чапа.

Я поднял глаза и оторопел. Прямо передо мной покачивалась огромная голова сохатого. Она была продолговатая, как дыня, а сверху царской короной возвышались огромные раскидистые рога — целые лопаты. Влажные, умные глаза, казалось, разглядывали меня с испугом. Я тоже не мог пошевелиться от страха.

Неожиданно лось опустил рога и шагнул вперед. Рога приблизились ко мне почти вплотную. Мимо моих ног с визгом пролетела Альфа.

Я отпрыгнул за дерево и прикрыл голову палкой. Каждую секунду я ждал удара. И тут где-то под ногами у сохатого зашлась уже без лая в одном свирепом хрипе крошечная Чапа. Мне показалось, что лось обязательно должен посмотреть, кто же это там внизу так возмущается, и выглянул из-за ствола.

Так и случилось. Лось переступил и отодвинулся назад, разглядывая в лопухах собачку. Эта пауза придала мне храбрости. Я выпрямился и со всей силы лупанул палкой по кустам, прямо перед мордой сохатого. Потом еще и еще. Я стучал палкой, как бешеный. Листья смородины веером разлетались во все стороны.

И лось отступил. Он вдруг закинул рога на спину и, кося на меня, мне показалось, удивленным взглядом, начал отступать.

— Пошел отсюда, пошел, — закричал я и, набираясь смелости, шагнул вперед. Неожиданно откуда-то сбоку выскочила Альфа. Наверное, ей стало стыдно за свое бегство, и она с такой яростью набросилась на лося, что он тут же развернулся и ринулся прочь, подминая кусты, через заросли.

— Альфа, фас его, фас, — закричал я осипшим голосом.

Собачий лай быстро удалялся. Чапа тоже бросилась следом, но сразу же запуталась в лопухах и свалилась. Я подхватил ее на руки и прижал к себе: «Молодец, Чапа». Но Чапа стала сердито тявкать и вырываться. Пришлось отпустить.

Шум стихал.

Чапа еще чуть-чуть погавкала, а потом села и стала прислушиваться к уже тихому голосу Альфы, смешно наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Я не стал добирать бидончик — после этой встречи мне хотелось побыстрее вернуться на поляну. Ухватил в охапку сопротивляющуюся собачку и быстро пошел назад.

Альфа догнала меня перед самой пасекой. Она запрыгала вокруг, норовя лизнуть в лицо. Я оттолкнул овчарку.

— Отойди, — сказал я, — с трусами не дружу.

И Альфа поняла. Она заскулила, виновато прижала уши и тихонько стиснула мою ладонь зубами. Я хотел вырвать руку, но неожиданно увидел, какие у овчарки грустные глаза.

— Ладно, — сказал я, — прощаю.

Альфа обрадовано махнула хвостом и выпустила ладонь. Недалеко завела «Спать пора» перепелка, и Альфа, радостно подпрыгивая, бросилась туда. Чапа, тявкая, поскакала следом.