Пусть не кончается любовь

Глава 5

Громкий звон над ухом заставил Кэтлин застонать от досады. Она рывком села на постели и, включив лампу на прикроватном столике, мрачно уставилась на источник невыносимого шума. Это был старинный будильник. Но почему она не поставила свой, электронный, современный? Тот пробуждал ее по утрам умиротворяющей мелодией. Может, электричество вырубилось с вечера, и поэтому она решила прибегнуть к помощи этого старомодного заводного чудища?

Кэтлин потребовалось еще несколько мгновений, чтобы заметить который час, и когда она осознала, сколько времени, то лишь тихо ахнула. Не может быть, чтобы уже было шесть утра! Она же только что закрыла глаза!

Вероятно, она неправильно поставила эти старые часы… Нажав на кнопку, прекращавшую жуткий трезвон колокольчиков, торчавших по обе стороны циферблата, как наушники, она сонным взглядом попыталась получше разглядеть стрелки. Одна – вверх, другая – вниз. Все верно, шесть утра. И нет, не сломались эти проклятые часы: она ясно слышала, как они тикают. Зачем она поставила будильник на такую рань? Ей не надо быть у себя за столом в агентстве Синклера раньше десяти. Она никогда не назначает деловые встречи раньше одиннадцати, а ехать до работы ей всего пятнадцать минут. Единственный раз она встала в шесть утра, когда ретивая секретарша агентства забронировала ей билет в Европу на ранний самолет. Кэтлин тогда пришла в ярость, особенно потому, что переменить билет не удалось. Больше секретарша таких промахов не допускала.

Кэтлин собралась было снова нырнуть под одеяло, но взгляд ее упал на лампу у кровати. Это не был изысканно современный светильник из стекла и хрома, который дизайнер по интерьеру выбрал для ее спальни. И сама кровать была другой. Где ее мягчайший, как пух, матрас? Кэтлин поморгала, стараясь проснуться, и с нарастающей растерянностью огляделась вокруг. Стены отделаны узловатой сосной, на окнах красные занавески из синели. На противоположной стене картина с изображением табуна диких лошадей. Где она находится?

Но тут мысли ее прояснились, и, застонав, она уронила голову на подушку. Она вспомнила, что собиралась делать спозаранку. Она стала владелицей половины развлекательного ранчо тети Беллы, этого дурацкого «Дабл-Би», и согласилась присоединиться к гостям за завтраком.

Выругавшись и подумав при этом, что Спенсер и его мать сочли бы ее выражения крайне шокирующими, Кэтлин сбросила с себя одеяло и вскочила с кровати. Начинался первый день ее новой жизни. Она дала обещание своему партнеру, Дэйну Моррисону, и явится к завтраку ровно в семь тридцать, жизнерадостная и приветливая, чего бы ей это ни стоило.

Утренний душ занял лишь несколько минут. Всего-навсего краткий бросок под воду, чтобы прогнать последние остатки сна. Затем Кэтлин вытерлась одним из красных банных полотенец тети Беллы с вышитой эмблемой «Дабл-Би» в уголке и открыла шкаф, чтобы быстро решить, во что одеться. Настойчивое требование Дэйна – джинсы и рубашка – особого выбора ей не оставило. Синие свои джинсы она надевала вчера, так что сегодня они выглядели безнадежно мятыми. Их надо было вычистить и привести в порядок. Слава Богу, она догадалась купить две пары.

Натянув белоснежные джинсы и клетчатую синюю с белым блузку – одежду, про которую продавщица сказала, что это идеальный наряд для Дикого Запада, – Кэтлин присела за старомодный туалетный столик тети Беллы и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Дэйн велел ей сделать что-нибудь с волосами. Обрезать или заплести в косы… Самой стричь себя Кэтлин не решилась, так что оставалось только заплести. «Будем надеяться, что это я сумею», – подумала она. Расчесав и разделив волосы пробором, она принялась за работу.

Пять минут спустя Кэтлин поняла, что это дело безнадежное. Как плести косы, она, конечно, знала, но ей не хватало сноровки равномерно разделить каждую сторону на три пряди, а затем аккуратно заплести. Наверное, существует какой-нибудь другой простой стиль, способный удовлетворить ее сурового партнера.

Конский хвост! Едва сообразив, как это делается, Кэтлин быстро зачесала волосы назад и перехватила их резинкой, найденной на туалетном столике тети Беллы. Оставалось только решить что делать с обувью.

Она забыла купить сапоги. Нахмурившись, Кэтлин окинула взглядом всю свою обувь, аккуратно выставленную в ряд на дне шкафа. Босоножки не подходили никак, их высокие каблуки будут выглядеть здесь нелепо. Единственная пара, которая не покажется совсем неподходящей, это белые кроссовки. Она надевала их на занятия аэробикой. Быстро обувшись в них, Кэтлин повязала на шею голубую шелковую косынку и направилась к двери. Лучше выглядеть она уже не будет, так что вперед.

Шагая по коридору, Кэтлин повторяла себе, что волноваться не о чем. Она не раз проводила совещания с неуступчивыми и раздраженными клиентами, легко управлялась с целым штатом прислуги в доме Синклера, организовывала приемы для нескольких сотен гостей, Дэйн же сообщил ей, что на ранчо сейчас находятся всего двенадцать пар, и с этим она вполне могла справиться. Все, что от нее требуется, это посидеть за столом и поговорить с ними, пока они завтракают. То есть нет никаких причин для волнений. Абсолютно.

Кухня и столовая были соединены с главным домом крытым переходом. Кэтлин шла по нему, вдыхая свежесть ветра, и улыбалась. С обеих сторон были высажены ряды розовых и желтых маргариток. Это выглядело очень красиво.

Сначала Кэтлин показалось странным это разделение на два здания. Но рыжебородый ковбой, принесший ей вчера обед, объяснил, что приготовление завтрака начинается на ранчо с пяти утра. Поскольку кухня размещается отдельно от дома, где живут гости, громыхание кастрюль и столовых приборов не нарушает их сна. Теперь, когда смысл такого устройства стал ей понятен, Кэтлин не могла не оценить разумности такого решения тети Беллы.

Из кухни доносились веселые голоса. Кэтлин глубоко вздохнула и толкнула дверь. Она надеялась, что до первой чашки кофе ей можно будет ограничиться общей улыбкой и кивком. По утрам она бывала не слишком общительна. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями перед встречей с миром, выпить чашку кофе. На это ей обычно хватало десяти минут, после чего она готова была вступить в борьбу с любыми трудностями, что преподносила ей жизнь.

– Вижу, вы успели.

Кэтлин поморщилась, увидев Дэйна. Он уже сидел за длинным дубовым столом с кружкой кофе в руке. Она повернулась, чтобы бросить взгляд на стенные часы. Они показывали ровно семь тридцать. Прическа заняла у нее больше времени, чем она рассчитывала.

– Я должен был догадаться, что утром вы будет ощущать себя зомби, – продолжал Дэйн, похлопав по стулу рядом с собой. – У меня та же проблема. Присаживайтесь. Я принесу вам кофе и обещаю не произносить ни слова, пока вы его не выпьете.

Кэтлин выдавила из себя улыбку и села на подвинутый им стул. Дэйн проявил необычайную чуткость, что удивило ее. Спенсер, например, никогда не мог понять, что по утрам молчание было ей просто необходимо.

Дэйн вернулся к столу с кружкой кофе для Кэтлин и, верный своему обещанию, безмолвно передал ей керамическую сахарницу и молочник. Она махнула рукой, отказываясь, – кофе она пила черным и несладким, – и, взяв обеими руками тяжелую белую кружку с эмблемой «Дабл-Би», вдохнула чудесный аромат свежезаваренного кофе. Что могло быть лучше для начала дня?

Первый глоток был небесным наслаждением. Кофе был крепкий и очень горячий, как она любила. Зажмурившись, Кэтлин сделала несколько бодрящих глотков и лишь затем открыла глаза и кивком поблагодарила Дэйна. Она совершенно не рассчитывала встретить здесь человека, который поймет, что она нуждается в одиночестве по утрам. То, что Дэйн сразу почувствовал это, приятно ее удивило.

Он улыбнулся и вновь опустился на стул, затем взял со стола блокнот, сделал в нем какую-то пометку карандашом, висевшим сбоку на цепочке, и, хмурясь, перечитал написанное.

– Что-то неладно? – сама себе удивляясь, поинтересовалась Кэтлин. Она никогда не разговаривала, не допив первой чашки кофе.

– Не-а. Просто уточняю распорядок дня.

Дэйн снова опустил глаза в блокнот, и Кэтлин почувствовала себя отвергнутой. Она напомнила себе, что это не имеет никакого значения, что она сама ненавидит разговоры по утрам, но вновь не удержалась:

– Это у вас расписание на день?

– Угу. – Он с улыбкой посмотрел на нее. – Я думал, что вы не захотите разговаривать, пока не допьете кофе.

– Обычно так и происходит, но сегодня почему-то все иначе. Так что у нас нынче по расписанию?

– Сегодня после завтрака гости отправляются на долгую прогулку. Они вернутся около четырех. После обеда мы будем обучать их народным танцам. Когда-нибудь занимались этим?

Кэтлин кивнула, слегка поморщившись при воспоминании.

– Лишь однажды, причем сопротивлялась как могла. Наша учительница пятых классов решила, что мы обязаны их знать. Мы вытянули по жребию имена партнеров, и мне достался Томми Хендерсон. Ему танцы не слишком удавались.

– Наступал вам на ноги? – ухмыльнулся догадливый Дэйн.

Кэтлин усмехнулась в ответ:

– Четыре раза. А он был самым крупным мальчиком в классе. На следующий день я принесла в школу извинительную записку от родителей и сидела в сторонке, пока мы не перешли к софтболу.

– А в нем вы преуспели?

– Лучше всех, – ответила Кэтлин. – Папа научил меня играть. Мы тренировались на пустыре напротив нашего дома.

– Держу пари, вы были очень хорошенькой девчушкой.

Кэтлин ощутила, что краснеет, и удивилась этому.

– Нет, не очень. У меня было множество веснушек, и волосы были гораздо рыжее, чем сейчас. Я каждый раз перед сном молилась, чтобы мои волосы поменяли цвет, а веснушки исчезли.

– Что ж, молитвы были услышаны, – рассмеялся Дэйн. Кэтлин понравилось, как он смеется. – В двенадцать лет у вас веснушек уже не было, и волосы сильно потемнели.

Кэтлин ошеломленно уставилась на него:

– Верно. Как вы об этом узнали?

– На каминной полке в гостиной есть ваша фотография. Белла говорила, что этот снимок она сделала, когда вы окончили шестой класс. Она его увеличила, вставила в рамку и показывала гостям. Он и сейчас там стоит.

– Если б я только знала! Я бы послала ей более поздние фото. – Кэтлин заморгала, стремясь удержать набегающие слезы. – Поверить не могу, что она столько лет хранила этот снимок.

– Белла любила вас. Она никогда не оставила бы вам половину своего ранчо, если бы это было не так. Если хотите еще кофе, наливайте сейчас, до прихода гостей. Они начнут подходить в течение ближайших десяти минут.

Кэтлин взяла кружку и встала из-за стола. Подойдя к большому кофейнику на сервировочном столе у стены, она неторопливо налила себе еще кофе. К тому времени, как кружка наполнилась и Кэтлин вернулась назад, она полностью держала себя в руках. Неужели Дэйн нарочно придумал ей занятие, чтобы дать время прийти в себя?

– Почему вы решили надеть именно белые джинсы?

Ехидная улыбка играла в уголках его рта, и Кэтлин вздохнула. Было ясно, что перемирие окончилось. Он снова готовился раскритиковать ее внешний вид.

– Это моя единственная лишняя пара. Синие джинсы я надевала вчера, и сегодня их надо отправить в чистку.

– В чистку?

Губы его дернулись, и Кэтлин с любопытством уставилась на него. У него был такой вид, словно он сейчас разразится хохотом.

– Ну да. В сухую чистку. Скажите мне только, где она находится, и я сегодня же туда съезжу.

– Дайте подумать. – Губы его неудержимо разъезжались в улыбке. – Полагаю, что в Ларами.

– В Ларами? – Кэтлин даже рот открыла. – Но ведь это в двух часах езды отсюда!

– Так ведь здесь для химчистки мало клиентов.

– А как насчет ваших джинсов? И рубашек, которые вы носите? Как их делают чистыми?

– Мы их стираем. В десять часов приезжает домоводческая команда… шесть женщин. Все местные. Ида и Мэрилин стирают, Элли и Джойс убирают, Глэдис и Дарлена меняют белье и прибирают комнаты гостей.

– Понимаю, – протянула Кэтлин.

– В вашей комнате есть корзина для вещей, требующих стирки. Просто бросаете туда грязную одежду, и на другой день вам возвращают ее чистой и аккуратно сложенной. – Дэйн похлопал ее по руке. – Поверьте мне, джинсы не обязательно отдавать в сухую чистку. Они отлично стираются. Кэтлин могла лишь растерянно кивнуть:

– Ладно. Если вы так говорите… Но они их и выгладят тоже?

– Гладить джинсы? – Он внимательно посмотрел на нее и рассмеялся. – Только городской девушке придет в голову гладить джинсы. Но если попросите, их могут пропустить через гладилку.

– Нет, не надо. – Кэтлин представила себе реакцию местных женщин, если она попросит их погладить ее джинсы. – Все в порядке. Но что вы делаете с вещами, которые нельзя стирать, вроде шелковых или атласных?

– Мы здесь, на ранчо, такого не носим.

– Даже гости? – удивилась Кэтлин.

– Если гость хочет надеть на вечеринку атласную ковбойскую рубаху, ему придется взять ее потом домой и там с ней разбираться. Вообще стирка одежды гостей не входит в наши обязанности, разве только в случае непредвиденных обстоятельств. Белла с самого начала решила обойтись без этой головной боли и добавила в свой рекламный проспект строчку о том, что гости должны привезти с собой столько одежды, чтобы ее хватило на весь срок пребывания.

Кэтлин задумалась, представив себе возможное число жалоб на то, что какой-то предмет одежды не так выстиран или недостаточно отглажен. Отказавшись предоставлять эти услуги, тетя Белла поступила очень мудро.

– Пошли, Кэтлин. Пора изобразить гостеприимную хозяйку. – Дэйн поднялся из-за стола и жестом показал ей на дверь: первые гости появились на пороге столовой.

Коротко кивнув, Кэтлин поднялась на ноги.

– Я готова. Что мне нужно делать?

– Просто улыбнитесь и пожелайте им доброго утра. И постарайтесь запомнить их имена. В этом я вам помогу.

Кэтлин еще раз кивнула и улыбнулась самой обаятельной улыбкой, на какую была способна. Чувствовала она себя на редкость глупо, потому что колени у нее дрожали. Мысленно ругая себя за волнение, она последовала за Дэйном к двери. А что, если она не понравится гостям тети Беллы? Тогда что – они откажутся приехать сюда на следующий год?

– Доброе утро, миссис Ротштейн, – улыбкой приветствовал Дэйн грузную блондинку, как раз появившуюся в дверях. Повернувшись к ее мужу он энергично пожал ему руку. – Доброе утро, Ральф. Как вам спалось? Надеюсь хорошо?

– Угу. Должно, действует ваш свежий воздух.

Кэтлин едва сдержала смешок. Мистер Ротштейн говорил с нью-йоркским акцентом, что в сочетании с ковбойскими словечками выглядело забавным.

– Познакомьтесь с Кэтлин, племянницей Беллы. Она приехала из Бостона, будет помогать управляться с ранчо. – Дэйн обернулся к ней. – А это Марша и Ральф Ротштейн. Они приезжают к нам уже пятый раз.

– Доброе утро, миссис Ротштейн и мистер Ротштейн, – улыбнулась им Кэтлин. – Надеюсь, вам нравится пребывание на «Дабл-Би».

– Нам здесь всегда нравится, – весело откликнулась Марша Ротштейн. – Нам было так грустно узнать про Беллу. Вам, наверное, очень ее не хватает.

– Да. – Улыбка Кэтлин дрогнула. – Надеюсь, вы поделитесь со мной своими воспоминаниями о тете Белле. Мне не довелось навещать ее здесь, а мне очень хочется побольше узнать о ее жизни и ее друзьях.

– Конечно, мы расскажем все, что помним. – Марша дружески улыбнулась в ответ.

– Могу держать пари, – кивнул Ральф, широко улыбаясь, – Белла была солью этой земли.

После Ротштейнов Кэтлин познакомилась еще с девятью семейными парами. Все они показались ей милыми людьми, которые явно радовались своему отдыху здесь. В тот момент, когда на пороге появилась последняя пара, Дэйн слегка подтолкнул Кэтлин локтем и, склонившись к ее уху, прошептал:

– Только улыбнитесь и кивните. Больше ни слова. Я хочу потом услышать, что вы о них думаете.

Кэтлин удивленно подняла брови, но пара приближалась слишком быстро, так что па вопросы времени не было. Женщина, миниатюрная брюнетка, была одета в джинсы и розовую джинсовую блузку с длинными рукавами. При ходьбе один рукав блузки чуть приподнялся, и Кэтлин заметила на запястье несколько темных синяков, словно кто-то крепко схватил ее за руку, не думая о том, что причиняет ей боль. Мужу женщины, высокому, внушительного вида человеку, в светло-коричневых джинсах и расшитой ковбойской рубашке, явно больше бы подошел деловой костюм-тройка. Непонятно почему, он сразу не понравился Кэтлин. Было что-то неприятное в том, как он держался, как вынуждал жену спешить за его большими шагами. Да и замкнутое, неприветливое выражение его лица не вызывало к нему симпатии. Нет, совсем непривлекательный мужчина.

– Доброе утро, миссис Беннинг, – вежливо поздоровался Дэйн с брюнеткой, но не протянул руку для пожатия. Когда он повернулся к ее мужу, Кэтлин заметила, что его улыбка стала и вовсе натянутой, – Надеюсь, ваш вечер прошел удачно, мистер Беннинг?

Мистер Беннинг слегка наклонил голову.

– Да. Вы прогнали нерадивую горничную, которая разбила флакон с духами моей жены?

– Я занимаюсь этим вопросом, мистер Беннинг. Отныне убирать вашу комнату будет сама старшая экономка.

Мистер Беннинг нахмурился, отчего его лицо стало еще неприятнее.

– Что ж, полагаю, это меня устроит. Вы можете лично поручиться за ее честность и надежность?

– Могу, – отрывисто произнес Дэйн. – Она работает у нас пять лет, и мы никогда не получали на нее жалоб.

– Это еще ничего не значит. Вы так же, как и я, прекрасно знаете, что некоторые люди слишком робки, чтобы пожаловаться. Даже если у них есть для этого причина.

Дэйн кивнул:

– Уверен, что вы правы. Но она, кроме того, жена местного священника. Не думаю, чтобы достопочтенный Дженкинс мог жениться на нечестной особе.

– Надеюсь. – Видно было, что слова Дэйна мистера Беннинга не слишком убедили. Прекратив разговор, он повернулся к жене: – Поспеши, Синтия. Если мы не поторопимся, то опять получим на завтрак холодные тосты.

Едва они отошли настолько, чтобы не слышать ее, Кэтлин обернулась к Дэйну:

– Кто они такие?

– Синтия и Джеймс Беннинг. Они впервые у нас. И, если это будет от меня зависеть, это их последний приезд сюда.

– Полностью согласна. У него очень неприятная манера общения, и к тому же я заметила синяки на руке у его жены.

– Вероятно, у нее их еще больше, только менее бросающихся в глаза. Он сильно пьет и, когда набирается, похоже, крушит все, что под руку попадет. Включая жену.

– Видимо, не зря он мне так не понравился, – нахмурилась Кэтлин. – Обычно у меня не возникает такой мгновенной безотчетной неприязни к кому-либо.

– Я тоже с первого же взгляда ощутил к нему неприязнь, – признался Дэйн. – Ладно, Кэтлин, вы остаетесь за главную, а я скоро вернусь. Марша жонглирует одновременно полной тарелкой и кружкой кофе, и если я не помогу ей, это плохо кончится.

Кэтлин улыбнулась вслед Дэйну, который спешил через всю комнату на спасение Марши. Он действительно всерьез заботился о гостях ранчо. Но тут же мысли Кэтлин вернулись к проблеме Синтии Беннинг: она считала себя обязанной ей помочь.

– Все в порядке. Справились с трудностями.

Вернувшийся Дэйн приветливо улыбнулся, и Кэтлин ответила ему искренней улыбкой. Кажется, она придумала, как помочь Синтии.

– Я тут размышляла о миссис Беннинг. По-моему, я сумею сделать так, чтобы ее муж не бил ее, по крайней мере пока они на ранчо.

– Как? – Дэйн с интересом посмотрел на нее. – Мы не сможем доказать, что между ними что-то неладно. Я уже спрашивал ее о синяках на запястье, и миссис Беннинг рассказала мне какую-то нелепую историю о том, как муж удержал ее, когда она споткнулась на лестнице. Она никогда не согласится подать на него жалобу… Если вы это имеете в виду.

Кэтлин покачала головой:

– Нет, имею в виду совсем другое. Я знаю, что большинство избиваемых жен боятся открыто говорить об этом. Кто живет рядом с Беннингами?

– Ротштейны. Они слышали, как Синтия ночью плакала. Ральф говорил мне об этом. Сначала они решили, что у нее ночной кошмар, но, когда это повторялось три ночи подряд, они заподозрили неладное.

– Как вы думаете, Ральф согласится немного нам подыграть?

Дэйн с любопытством взглянул на Кэтлин:

– Возможно. Но что вы задумали?

– Я хочу завязать разговор с мистером Беннингом и как бы между прочим упомянуть, чтобы он не волновался, если среди ночи услышит пейджер Ральфа. Я скажу, что на отдыхе тот предпочитает вести себя как гражданский человек, однако его полицейское начальство нуждается в постоянном контакте с ним.

– Это может сработать, – кивнул Дэйн. – Я поговорю с Ральфом и введу его в курс дела. Они с женой очень тревожатся о миссис Беннинг. Не сомневаюсь, что он с радостью сыграет полицейского в отпуске.

– Замечательно. Кстати, горничная действительно разбила духи миссис Беннинг?

– Я спрашивал ее об этом, но она сказала, что флакон уже был разбит, когда она пришла убирать комнаты.

– Вы ее не уволили?

– Нет. – Дэйн покачал головой. – Я знаю Дарлену больше четырех лет, она лгать не будет. Если бы духи разбила она, то сразу прибежала бы ко мне и рассказала об этом.

– Я так и подумала, – вздохнула Кэтлин, но не успела промолвить больше ни слова, потому что в дверях появилась еще одна пара: молодые муж и жена, которые, взявшись за руки, трусцой пробежали по переходу.

– Простите за опоздание, – улыбнулась женщина, слегка краснея.

Муж ее тоже вспыхнул.

– Я никак не мог отыскать… э-э… галстук. Я хотел надеть его сегодня.

Кэтлин бросила взгляд на шею молодого человека: никакого галстука на нем не было. Дэйн успокоил вновь прибывших:

– Все в порядке. Мы здесь без церемоний, так что у вас еще достаточно времени на завтрак. Я хочу познакомить вас с Кэтлин Брэдфорд. Она владелица части «Дабл-Би». – Он повернулся к Кэтлин: – А это миссис и мистер Палмер.

Кэтлин приветливо улыбнулась молодой паре. Видно было, что они влюблены друг в друга.

– Я рада познакомиться с вами.

– Я тоже. – Миссис Палмер пожала Кэтлин руку, – Зовите нас Сьюзи и Дэнни. У нас медовый месяц.

Кэтлин улыбнулась. Теперь причина их опоздания стала ясна.

– Поздравляю. Надеюсь, вам нравится наше ранчо.

– Нам здесь очень нравится. – Дэнни Палмер смущенно посмотрел на нее. – Тут, на Западе, все так романтично.

Кэтлин улыбнулась еще шире, стараясь не рассмеяться в голос. Палмерам сейчас везде и все показалось бы романтичным.

Когда они отошли, чтобы наполнить тарелки у буфетной стойки, Дэйн обернулся к Кэтлин:

– Пойдем, партнер. Присоединимся к нашим гостям.

– Отличная идея. – Кэтлин тихонько ахнула, когда Дэйн взял ее под руку и повел к буфету. Она ощущала тепло его пальцев сквозь ткань блузки. Сердце забилось часто-часто и так громко, что она испугалась, как бы этого не услышал Дэйн. Почему этот ее партнер так странно на нее действовал? Другие мужчины не раз держали ее под руку. Это была всего лишь дань вежливости, и ничего особенного в этом не было. Однако теперь, когда под руку ее взял Дэйн, оказалось, что она жалеет, что не надела блузку с короткими рукавами. Тогда бы она ощутила тепло его ладони на своей обнаженной коже.

Кэтлин боялась заговорить: вдруг голос выдаст ее. Но, взглянув на молодоженов, она обратила внимание на то, как трогательно выглядит эта пара, и, поднявшись на цыпочки, шепнула на ухо Дэйну:

– Я заметила, что Дэнни Палмер так и не нашел свой галстук. Как вы думаете, он хорошо его искал?

– Угу. – Дэйн прищурился и заговорщически подмигнул ей. – Пожалуй, было бы очень странно и необычно найти этот галстук там, где Дэнни его искал.