Путаница или Ребёнок от незнакомки

Глава 49

Глава 49

Могла ли быть в бочке меда ложка дёгтя?

Я верил и надеялся, что нет, но жизнь распорядилась иначе.

Что может случиться, когда ты наконец нашел любимую женщину, которая еще и беременна от тебя желанным ребенком?

Да, что угодно, *лять!

Я ждал подвоха буквально из ниоткуда, опасаясь, что счастье рассется как дым, а я снова очнусь в каком-нибудь баре с разбитыми кулаками.

Разве может все быть так идеально? Секс крышесносный, запах идеальный, взаимность, мать её, есть! Так в чем дело, Шамай? Почему ты всё время оглядываешься по сторонам, как будто упустил что-то важное?

Вечер и ночь прошли в каком-то странном напряжении. Хотелось курить и опрокинуть в себя хотя бы стакан виски, чтобы унять непонятный мандраж, но я держался, понимая, что до утра осталось всего ничего.

Когда на часах пробило семь, я уже предварительно простояв под ледяным душем не меньше десяти минут. Помогло слабо.

Чем ближе был дом Катиных родителей, тем сильнее во мне росло беспокойство.

Что-то не так.

Я что-то упустил.

Вьехав на нужную улицу, впился глазами в незнакомую машину у ворот и почти зарычал от злости. Это еще кто?

Спокойно, Шамай. Вероятно, соседи или какие-то коллеги ее отца. Ага, на черной бмв да еще и в восемь утра.

Заглушил мотор заторопился во двор, снова мазнув взглядом по машине. Дорогая тачка, на такойобычно ездят мажоры или такие богатые дяди, как я.

Будущие тесть с тёщей, видимо не ожидали увидеть мою физиономию в восемь утра, поэтому как по команде застыли у входа, словно каменные изваяния. Наверно нужно было поздороваться и постараться напустить на себя вид адекватного человека, но я был настолько заведен, что рявкнул в привычной манере:

-Где Катя?

После моего вопроса Михаил Николаевич опустил глаза, а лицо тёщи вытянулось и стало таким испуганно-растеряным, что до меня медленно, но верно стало доходить. Черная машина здесь не из-за них... Кто-то приехал к Котёнку.

-ГДЕ КАТЯ? - заорал я не своим голосом, после чего тесть немного ожил и пробасил:

-Максим приехал.

Твою мать!

По башке словно обухом уларили и мысли в ней лихорадочно закрутились, догоняя друг друга. Какого хрена этот хмырь явился к моей женщине? Тем более после всего, что ей пришлось пережить от его семейки?

-Где они?

-Он попросил пройти с ним вдоль улицы, чтобы поговорить наедине, - немного прокашлявшись прошептала тёща, испуганно тараща на меня свои глазищи.

Этот утырок, сынок мэра приперся сюда с утра пораньше, чтобы прогуляться с моим беременным Котенком вдоль улицы? Что за хрень ?

И какого лешего она согласилась и пошла с ним?

Ярость клокотала внутри, совершенно не давая мне мыслить здраво. Поэтому я сорвался вперед, оставив заохавшую женщину и посуровевшего мужчину сзади.

-Олег, он просто хочет поговорить, - закричала вслед тёща, видимо, за рекордно короткий срок успевшая изучить мой крутой нрав, но безумие было уже не остановить. Перед глазами пятнами расплывались красные круги, а кадык на шее ходил ходуном.

-Я его убью к *баной матери, - прорычал я сам себе, но родители Кати услышали, поэтому сразу бросились следом.

Далеко идти не пришлось, потому из-за забора послышались воркующие голоса: моей Кати и еще один, мужской.

За несколько мгновений до того, как меня заметили я успел хорошо рассмотреть молодого высокого темноволосого мужчину, который не отрывал от своей спутницы грустного влюбленного взгляда. А она? Она буквально купалась в его обожании и выглядела по-настоящему счастливой.

Просто, *лять, идеальная пара!

Мог ли я сдержаться? Однозначно нет.

Понимал ли последствия срыва? Да.

Выйдя ровным уверенным шагом из приоткрытых ворот, я улыбнулся одной из самых жутких своих улыбок. Это не было позерством или лицемерием. Я абсолютно искренне растянул губы, только не в дружелюбном жесте, а в полубезумном зверином оскале.

Катя, до этого полностью расслабленная и счастливая, замерла, и поймав мой взгляд, напряглась. Она была настроена на мою частоту, поэтому сразу почувствовала ярость и попыталась её остановить:

-Олег, это Максим.

Вижу, *лять, не слепой!

Когда до сынка мэра оставался один шаг и я уже мысленно примерял, как получше ударить его с головы, Котенок подалась вперед и практически встала между нами.

Скрип моих зубов, наверно, слышали даже на соседней улице. Защищать его вздумала? Увидела и решила переметнуться обратно? Хера с два! Сейчас я вырублю его, а её в любом случае увезу с собой, если понадобится, то в багажнике. Моего сына чужой мужик воспитывать не будет!

Не успевая за лихорадочным вихрем мыслей, разрывающих пульсирующую, как после перепоя голову, я поднял Катю и переставил вбок, а затем подался вперед и все таки упорол этого Максима с головы. Быстро и резко.

Разумеется, он упал, схватившись за нос, из которого хлынула алая кровь. Родители Кати подбежали к пострадавшему и склонились над ним. Но хуже всего было то, что Котенок расплакалась. По-настоящему. Навзрыд.

-Поехали домой, - прохрипел я, чувствуя свою вину за каждую из её слезинок и протянул к нкй ладонь.

-Нет.

-ЧТО ЗНАЧИТ НЕТ?! - о том, что рявкнул в полную силу, я тут же пожалел, но было поздно. Лицо Котенка стало каменным, она подняла глаза и посмотрела на меня в упор. В них плескалось такое презрение, что в этот момент я возненавидел себя окончательно.

-Не смей. На меня. Кричать.

-Прости, родная. Я не это... В общем я просто... - оправдываться получалось хреново, особенно учитывая то, что сбоку начал подниматься сынок мэра.

-Ты просто приревновал и позволил себе лишнего в очередной раз, - она всхлипнула, и я не сдержав порыва бросился к ней, но наткнулся на выставоенные вперед ладошки.

-Родная моя...

-Мы с Максимом расстались на хорошей ноте и я даже сложила чемодан, чтобы уехать с тобой. Но теперь передумала. Нет, не переживай, бывший жених завтра улетает. Но теперь бывший не только он, но и ты.

Что могло быть паршивее?

Да, я извинился перед сыном мэра, и даже покорно выслушал реплики Михаила Николаевича о том, что я "ревнивый влюблённый идиот", но уход Котенка был выше моих сил.

С этого утра в моей жизни начались самые поганые и долгие дни без Кати. Её бывший укатил из страны, мать была на моей стороне, отец тоже смягчился, но Котенок была настоящей крепостью.

В итоге после двух недель агонии я вернулся в родной город один.