Путешествие длиною в жизнь

ПУТИ И ВСТРЕЧИ

За прошедшие годы было немало интереснейших поездок в разные места нашей планеты. И о каждой можно рассказывать и рассказывать. Но особо стоит рассказать о моем втором пребывании в Антарктиде, правда, на сей раз намного более кратком.

В феврале 1990 года мы вылетели туда со съемочной группой нашего "Клуба кинопутешествий", чтобы встретить участников международной экспедиции "Трансантарктика". Планировалась прямая трансляция этой встречи посредством телемоста.

В состав международной трансантарктической экспедиции входили представители шести стран — США, Франции, Великобритании, Китая, Японии. От нашей страны в ней участвовал 39-летний Виктор Боярский, специалист в области радиогляциологии, кандидат физико-математических наук.

Они прошли на лыжах и собачьих упряжках более 6000 километров: пересекли ледовый континент от Антарктического полуострова через Южный полюс, нашу станцию "Восток" и финишировали в Мирном. И 221 день перехода они шли автономно, без чьей-либо помощи извне. Это был самый протяженный маршрут, когда-либо проложенный по Антарктиде. Как сказал потом Виктор Боярский (написавший впоследствии книгу об этой экспедиции), "одни из самых трудных дорог на Земле — дороги через Антарктиду".

Мы вылетели из Москвы на огромном "ИЛ-76", сделали промежуточную посадку в Мозамбике, в Мапуту, и через несколько часов приземлились на советской станции "Молодежная". Оттуда на другом самолете, знакомом мне по прежней зимовке "ИЛ-14", нас должны были перебросить в Мирный, который находится от "Молодежной" на довольно большом расстоянии — более 2000 километров.

Шел 1990 год, но в Антарктике все еще летали те же "ИЛ-14", давно выработавшие весь свой мыслимый и немыслимый конструктивный ресурс. И так случилось, что именно тогда, когда мы приземлились на станции "Молодежная", с одним из самолетов местной авиации произошло ЧП — пилот в условиях плохой из-за пурги видимости посадил машину "на брюхо", разбив очередной "ИЛ-14", пятый на его счету. Этот лихой летчик славился на всю Антарктиду тем, что каждый раз, совершая вынужденную посадку и разбивая самолет, оставался жив.

Это происшествие было только прелюдией к тому, что пришлось испытать нам во время перелета в Мирный, — Антарктида показывала свой нешуточный нрав.

Мы вылетели в Мирный на двух самолетах, где кроме нас были и другие, иностранные журналисты и съемочные группы. На полпути от "Молодежной" есть промежуточная посадочная полоса на законсервированной сейчас станции "Оазис". Мы сели там, чтобы дозаправиться, но вылететь не смогли: Мирный не принимал из-за плохой погоды. Пришлось оставаться на неопределенное время.

Относительно недалеко (учитывая местные масштабы) находились другие полярные станции, и мы решили навестить австралийцев. Сели на вездеход и поехали в гости. Но наша поездка не прошла без приключений: мы застряли по пути на станцию. Связи у нас не было, и мы просто потерялись. Ориентиров вокруг — никаких, одни снега. В конце концов нам удалось как-то выкарабкаться на своем вездеходе и добраться до австралийской станции.

Но нас ждало разочарование — людей на ней не было, видимо, они куда-то уехали. Зато в утешение себе мы нашли там апельсины. Съели по апельсину и двинулись в обратный путь, и опять едва не заблудились. С грехом пополам переночевали на нашей станции, ожидая "добро" из Мирного. Наконец оно было получено, и мы вылетели.

Мы были в воздухе достаточное время, когда пилот сообщил нам, что Мирный опять не может нас принять и что надо возвращаться на станцию "Оазис". Я сказал ребятам: "Возвращаться — плохая примета. Надо как-то отвлечься от этого". Мое замечание было принято весьма конкретно, и мы стали "отвлекаться" обычным русским способом. Самолет наш был далеко не новый, в нем все дребезжало, как в старом разболтанном такси. Летели мы почему-то долго, по крайней мере, нам так показалось. Но было до того хорошо в компании, что мы как-то не особо обращали внимание на это, пока не поняли, что заходим на посадку. Но почему заходим так долго, сообразили не сразу.

Мы оглянулись по сторонам только тогда, когда почувствовали, что уже сели. Открылась дверь пилотской кабины, к нам вышел командир экипажа. Смотрю, а тельняшка на нем — хоть выжимай. Я удивился и сказал:

— Ну, ты хорош! Что же это ты себе там такую температуру устроил?

В ответ я услышал весьма эмоциональное, выразительное, универсальное наше русское наречие, а потом и собственно объяснение:

— Ты бы хоть в окошко глядел, когда мы садились! Мы же заходили на посадку семнадцать раз!

Оказалось, что он посадил нас в условиях отсутствия видимости и что мы висели на волоске. Когда уже в полете нам сообщили из Мирного, что там не могут нас принять, мы пошли назад. В это время ухудшилась погода и в районе "Оазиса", и он тоже не мог нас принять. Но деваться было некуда — до "Молодежной" нам было не дотянуть, не хватало горючего. Был один выход снова лететь на станцию "Оазис", а там вокруг сопки, скалы… Как летчик нас посадил, как мы не разбились — одному Богу известно…

Погода все-таки вскоре установилась, шторм и пурга в районе Мирного прекратились, и мы добрались до своей цели. Конечно, через двадцать с лишним лет Мирного я не узнал — это был совершенно другой поселок. Теперь в нем стояли новые дома на сваях, поэтому их не заносило снегом. Те, прежние наши домики так и остались под снегом, и в них никто не спускался. Они теперь были там как память о былом Мирном. На месте были только знакомые ориентиры: сопки Радио и Комсомольская, островки в заливе Правды. Да бродили старые знакомцы — пингвины-симпатяги…

Антарктическое лето кончалось, погода была неустойчивой — то солнечно и даже тепло, то начинало задувать. Вот тогда-то я впервые по-настоящему и ощутил, какие здесь, на побережье бывают ветры, стекающие с купола Антарктиды к океану.

Ветры были страшной силы, такие, что, когда идешь и тебе дует в спину, на этот воздушный поток можно "лечь" под углом в 45 градусов и только переставлять ноги — тебя просто несет. Зато идти навстречу ветру было довольно трудно еще и потому, что в лицо летела снежно-ледяная пыль, мешающая дышать.

В Мирном со дня на день ждали появления международной трансантарктической экспедиции. Одновременно здесь же ждали и возвращения со станции "Восток" санно-тракторного поезда, отвозившего туда для зимовщиков необходимое оборудование, горючее и продукты. Они двигались к Мирному каждый своим курсом.

И вот 3 марта 1990 года члены экспедиции вышли на последний отрезок маршрута. Километров за пять до Мирного, когда ребята уже спустились к побережью, навстречу им вышел небольшой вездеход, на котором с нами была и жена Виктора Боярского Наташа. Увидев лыжников и собачьи упряжки, водитель вездехода остановился метрах в ста от них. Наташа выпрыгнула из машины и побежала по ледяным застругам. Навстречу ей уже мчался на лыжах Виктор… Мы засняли эту волнующую сцену…

Все шестеро членов экспедиции, преодолев за семь месяцев труднейшие 6000 километров, не потеряв ни одной из стартовавших с ними в июле 1989 года собак, финишировали в Мирном. Их встречали по русскому обычаю хлебом-солью.

Конечно, неизменную симпатию вызывали собаки, огромные ездовые эскимосские лайки, маламуты. Мохнатые, мощные, с добродушными мордами, раскосыми глазами, маленькими ушками — красоты необыкновенной…

Мы возвращались домой прежним маршрутом — из Мирного перелетели на "Молодежную", едва не опоздав на "ИЛ-76" из-за погоды, потом были Мозамбик, Аден, Москва…

В стране происходили большие перемены, ситуация осложнялась. Описывать события начала 90-х годов вряд ли стоит — они всем памятны. Менялась страна, менялось время, менялось и телевидение. Для нашей передачи (которая теперь называется "Клубом путешественников") тоже начался непростой период — возникали (и продолжают существовать до сих пор) немалые сложности. Уже не было проблем с выездом в разные страны, но реальными стали проблемы финансирования этих поездок, съемок там необходимого материала. У нас остро встал вопрос производства собственных фильмов.

Мы обратили внимание, что на телевидении все меньше и меньше становилось видеоматериалов о России. И тогда возникла мысль сделать телевизионный "Атлас России". К тому времени студии документальных фильмов начали испытывать всем понятные трудности, производство фильмов резко пошло на убыль, корреспонденты перестали привозить материалы о российских регионах — не потому, что кто-то не был в этом заинтересован, а по причине нехватки средств на такие съемки.

Вот для того, чтобы восполнить этот пробел, мы и начали договариваться с различными регионами нашей страны, чтобы в рамках большого и долгосрочного проекта вести там съемки. Мы уже сделали большие фильмы о Хакассии, о Горном Алтае, о Калмыкии, о Татарстане, о Вологодской области… "Подбираемся" к Рязанской, к Архангельской областям… Работа эта очень интересная и продолжится в будущем.

С еще одним проектом связаны и наши поездки в Португалию, где мы не раз проводили съемки. До какого-то момента у нас Португалию знали гораздо меньше, чем, скажем, Испанию, Францию или Италию. И напрасно — ведь Португалия пусть и небольшая страна, но удивительно интересная. Ей же принадлежат не менее привлекательные для туристов Азорские острова, остров Мадейра… Мы показали в своих передачах эту страну во всем ее разнообразии, и смею утверждать — содействовали тому, что как бы повернули наших туристов к Португалии.

Выше уже упоминалось о том, что в киноархивах мы нашли фильм В.А.Шнейдерова о Йемене, снятый им еще в 20-е годы, когда эта страна была для европейцев весьма загадочной. Мы давно хотели побывать в Йемене, сделать новый фильм о его теперешней жизни, о его истории, культуре, традициях… Страна того заслуживала — достаточно вспомнить легендарную царицу Савскую. Но долгое время нам не удавалось туда попасть — в Йемене были непростые времена: южная и северная части страны находились в состоянии конфронтации, и ситуация никак не способствовала тому, чтобы мы могли там спокойно работать. И все же мы осуществили свою давнюю мечту когда обстоятельства позволили, мы смогли поехать в Йемен…

Пожалуй, самым интересным из теперешних наших проектов является серия фильмов "Экзотические путешествия по планете Земля". Идея эта пришла после того, как известный музыкант Стас Намин пригласил меня с собой на международный фестиваль воздушных шаров в Альбукерке в США, штат Нью-Мексико. Этот фестиваль проводится ежегодно в октябре и собирает сотни владельцев шаров и тысячи зрителей.

В небо американского города взмывают шары не только обычной, традиционной формы, но и вызывающие особый интерес специально придуманные к фестивалю фантастические создания любителей летать на воздушных шарах. Что только не летает над головами зрителей — и диснейлендовские "замки", и "пивные кружки", и "мотоциклы Харлей Дэвидсон", и различные "животные" вроде коровы или белого медведя…

Один американец привез в Альбукерке воздушный шар в виде русской матрешки. А Россия впервые подняла в небо Альбукерке воздушный шар "Желтая подводная лодка". Необычные форма и название шара объяснялись тем, что его придумал Стас Намин, назвавший шар в честь композиции группы "Битлз".

После того как мы со Стасом полетали на воздушном шаре, он стал строить планы: "Может быть, еще кого-нибудь стоит пригласить на этот фестиваль? Например, Андрея Макаревича, Леонида Ярмольника, и делать съемки для других телепередач?.."

У меня тоже эта мысль засела в голове. В Москве мы встретились — Стас, Андрей, два Лени, Ярмольник и Якубович, Макс Леонидов — и решили: "Давайте сделаем серию экзотических путешествий…"

Кто-то взял на себя задачу найти спонсоров, а мне дали поручение:

— Юрий Александрович, а вы продумайте маршруты. Куда поедем?

— А что тут продумывать? Я уже давно наметил — куда… Для начала давайте полетим на "пуп Земли".

— А это еще что такое?

— Так аборигены называют свой остров Пасхи.

Стали разрабатывать новый совместный проект, и он обещал получиться очень интересным. Я связался с Туром Хейердалом, который еще в 1955 году проводил на острове Пасхи раскопки, много занимался его историей, культурой, написал немало работ, в которых обосновывал свою теорию заселения острова, появления на нем загадочных каменных изваяний…

Мы решили с ним соединить наши усилия и наметили совместную поездку на остров, подгадав встретиться в Перу, где должны были проходить торжества по случаю 50-летия экспедиции "Кон-Тики".

В столице Перу Лиме, в Национальном музее, по этому случаю открылась выставка, экспонаты которой были доставлены из Осло, из музея "Кон-Тики" и "Ра". Хейердала приехал поздравить президент Перу Альберто Фухимори. В Кальяо, где в 1947 году Хейердал и его экипаж стартовали на бальсовом плоту "Кон-Тики", была открыта мемориальная доска в честь этого события.

А потом мы должны были вылететь на север Перу, в местечко Тукуме, где Хейердал проводил в 1988–1994 годах археологические раскопки. Он нашел там целый комплекс пирамид, которые с течением времени под воздействием ветров и дождей так разрушились, что напоминали скорее холмы, чем творения рук человеческих. Тем не менее раскопки этих пирамид показали, что древние жители Перу возвели их по технологии, сходной с той, которую применяли древние жители Двуречья шумеры, строя свои ступенчатые пирамиды-зиккураты. Фантастическая, загадочная связь между столь отдаленными друг от друга точками Земли!..

Пирамиды не были разграблены, поскольку местные индейцы боялись этого места, обходили его стороной. Поэтому археологи нашли множество удивительных изделий из золота, серебра, полудрагоценных камней… Там же Тур нашел подтверждение связи Перу и острова Пасхи, заселение которого, как он считает, поначалу шло из Южной Америки. Он нашел рельефы с изображением людей с птичьими клювами — людей-птиц, а с ними — изображение тростникового судна…

Мы вылетели из Лимы в Тукуме, чтобы осмотреть раскопки вместе с Хейердалом, поснимать для нашей передачи. Летели мы на небольшом самолете местной авиакомпании "Кондор": Хейердал с женой, мы — всего 14 человек. Но снова начались приключения с самолетом, как это было со мной в Антарктиде.

В самолете Леонид Якубович сразу же пристроился около пилотской кабины. Это и понятно — Леня большой любитель пилотировать самолеты, он и меня научил. Поэтому я пошел к нему, и мы стали вместе наблюдать за работой летчиков. Смотрим, на приборной доске какой-то сигнал — моргает красная лампочка.

Второй Леня, Ярмольник, спрашивает меня:

— Юрий Александрович, куда мы летим — на север или на юг?

— Как — куда? Конечно, на север.

— Тогда почему океан у нас справа, когда он должен находиться слева?

Действительно, океан был виден справа. Выяснилось, что мы летели снова в Лиму. Сели там, вышли и увидели, что из нашего самолета что-то льется. Оказалось — масло: был поврежден маслопровод. К счастью, летчики обнаружили это вовремя и решили срочно возвращаться в Лиму… Пересели в другой самолет, полетели в Тукуме, сделали съемки…

На остров Пасхи мы вылетели из столицы Чили Сантьяго рейсовым самолетом. На остров летают только чилийские авиакомпании, их лайнеры делают там промежуточную посадку, направляясь дальше по маршруту. Остров Пасхи отдален от материка — лететь до него пять часов — и считается национальным парком. Посещают его в основном туристы. Постоянно на Пасхе живут около трех тысяч человек.

Мне было особенно интересно оказаться здесь вместе с Туром. Одно дело его книги, и совсем иное дело видеть, как местные жители встречают того, кого они считают "отцом" своего острова. Пасхальцы знают Тура давно и очень хорошо. Его встретили по местному обычаю гирляндами цветов, с оркестром. Весь остров знал, что прилетел Хейердал, их современный аку-аку.

Рассказывать об острове Пасхи можно без конца — настолько это интересно и все еще загадочно, несмотря на множество книг, публикаций, фильмов… Широко известна и теория Хейердала, который считает, что на остров пришли сначала выходцы из Южной Америки, а потом уже была волна заселения со стороны Полинезии.

В просторах Тихого океана остров Пасхи — крохотный плоский вулканический треугольничек, который по малости можно сравнить с песчинкой в пустыне Сахара. И эта песчинка переполнена загадками. Зачем на этом крохотном треугольничке его жители делали своих идолов, которых нашли на острове около тысячи? Это при том, что население его никогда не было многочисленным. Как делали — более-менее понятно, потому что были найдены и готовые изваяния, и незаконченные, оставленные в полуготовности на склоне вулкана Рано-Рараку, около каменоломен, где добывали вулканический туф. Но до сих пор не совсем ясно, как эти многотонные статуи перетаскивали к месту их установки на берегу океана? Когда жителей острова спрашивали об этом, все они в один голос отвечали: "Они шли сами".

Тур Хейердал, когда впервые посетил остров Пасхи, решил, что все-таки их передвигали, используя деревянные катки. Его оппоненты отвечали: "Но на острове нет деревьев". Когда Тур провел там археологические раскопки, то выяснилось, что прежде на острове были леса, просто жители извели их. (Сейчас на острове Пасхи много деревьев, особенно эвкалиптов.)

Через какое-то время чешский инженер Павел Павел предложил свою гипотезу перемещения исполинов острова Пасхи. Он предположил, что их передвигали, как двигают шкаф в квартире, — наклоняя сначала в одну сторону и поворачивая вперед другой стороной, затем ту же операцию повторяли с противоположной стороной… Получалось, что статуи действительно "двигались" сами…

В 70-х годах Хейердал вместе с Павлом Павелом снова побывал на острове Пасхи. Они хотели на месте осуществить то, что предложил чешский инженер. Тур показал нам ту статую, которую они тогда передвинули, следуя гипотезе Павела. И рассказал, как они с помощью растяжек, прикрепленных к голове исполина, передвигали его, слегка наклоняя в одну сторону, а другую потом поворачивая вперед… Как бы то ни было, но вопрос о том, как все же аборигены перемещали в древности своих каменных идолов, остается открытым…

На установленные статуи нужно было еще водрузить и многотонные "шляпы" или "парики" из красного туфа, который добывается в кратере другого вулкана, далеко от берега.

Как, когда, зачем?.. Загадок больше, чем ответов…

И хотя Хейердал рассказывал нам историю острова и его жителей вполне последовательно и логично, объясняя, что эти огромные скульптуры ставились в память того или иного вождя, имя которого присваивалось статуе, но все равно… Все равно остров этот вызывал не только у меня ощущение чего-то нереального, чего-то мистического. Словно над нами веял какой-то потусторонний дух… Впечатление осталось незабываемое. Все время я находился во власти странных ощущений.

А странностей там хватает. Почему аборигены до сих пор имеют свои родовые пещеры, в которые посторонним нет доступа? (Хейердалу, правда, удалось туда проникнуть.) Зачем они хранят там свои древние родовые реликвии? И все это окутано какими-то легендами, неправдо-подобными историями. Зачем они выбирали из своей среды человека-птицу, земного бога, Тангата-Ману?..

Во время нашего пребывания на острове Пасхи мы были свидетелями спуска на воду тростникового трехмачтового судна "Мата-Ранге", сплетенного теми же индейцами аймара, которые когда-то делали Туру "Тигрис". Этот корабль был больше нашего "Тигриса", и экипаж его состоял из двенадцати человек. Командир нового корабля, 38-летний испанец Кетин Муньес, последователь Хейердала, собирался дойти до Таити, потом до Японии, подсушить там тростниковое судно, а затем отправиться дальше… Идеи Тура завладели умами…

Корабль символически провожали и стоявшие на своих постаментах исполинские статуи острова Пасхи, пусть и повернувшись спиной к бухте Анакена…

На острове Пасхи мы расстались с Хейердалом и всей дружной командой вылетели на Таити. Самолет приземлился вечером, так что знакомство с мечтой своей юности, куда я хотел попасть, увидев в Эрмитаже картины Поля Гогена, пришлось оставить до утра. В гостинице я специально не зашторил окна своего номера, чтобы не пропустить рассвета. Как только начало светать, я встал, вышел на балкон и… Пожалуй, самое подходящее определение того моего состояния и впечатления от увиденного будет такое — о-бал-дел…

С балкона гостиницы, стоящей на берегу, открывался потрясающий вид пляж с черным вулканическим песком, яркая зелень и море цветов невероятной красоты. И еще — острые зеленые горы. Я впервые в жизни видел остроконечные горные вершины не со снежными шапками, а сплошь покрытые растительностью. Вдали просматривался коралловый риф, начинали щебетать птицы, над морем медленно поднимался солнечный шар… Земной рай…

Глядя на все это, я понимал, почему произошел знаменитый мятеж на судне "Баунти", когда матросы не хотели покидать Таити, называя его "последним раем на земле". Для них, уставших от тяжких морских переходов, здесь действительно был рай — и природа, и красоты, и необычные по внешности привлекательные таитянки. Хотя на европейский вкус их вряд ли можно назвать красавицами, но в них столько женственности, у них такая удивительная золотистая кожа, что нежелание тогдашних "морских волков" расставаться со всем этим вполне объяснимо…

Необычную красоту здешних женщин, золотистый отлив их кожи, пожалуй, смог передать в полной мере только Поль Гоген, чей музей мы посетили. Там я узнал для себя новое — оказывается, художник занимался еще и резьбой по дереву. Хотя дома Поля Гогена на Таити не сохранилось, но память о нем здесь живет. Могила французского художника находится в другом месте — на маленьком островке Хива-Оа, на Маркизских островах…

С острова Таити мы слетали на небольшой островок Бора-Бора. Это, по сути дела, зеленая скала с небольшим количеством земли вокруг, в кольце кораллового рифа. Самолет садится на небольшую площадку на этом рифе, а вместо автобуса подходит катер, чтобы отвезти пассажиров на берег.

В лагуне благодаря коралловому кольцу вода удивительно спокойная, и жизнь кипит там вовсю. Чего только там нет! Невероятное количество самых разнообразных рыб, и среди них скаты, песчаные акулы, которые, впрочем, на людей не нападают. Но подводная охота в лагуне запрещена, ловить там ничего нельзя, зато плавать с аквалангом, смотреть на всю эту живность и снимать сколько душе угодно… Для этого рыб даже подкармливают. На длинной лодке с балансиром, с бензиновым двигателем гид-красавец (их специально подбирают, чтобы привлекать туристов, особенно туристок) плавает по лагуне и бросает корм, который для этого всегда имеется в мешке на лодке. Подкармливают рыб и туристы.

Впечатление, когда ты под водой в маске смотришь на этих огромных скатов, акул, проплывающих рядом или у тебя под ногами, потрясающее…

С Таити мы возвращались, завершив как бы виток вокруг Земли: следуя расписанию и маршрутам самолетов, мы перелетели в Новую Зеландию, оттуда был бросок в Японию, а затем уже была Москва…

Побывав в Полинезии, я решил, что туда необходимо приехать со съемочной группой еще раз. И особый интерес для нас представляет архипелаг Туамоту. Причина в том, что первооткрывателями северной группы островов архипелага были русские мореплаватели, побывавшие здесь в первой четверти XIX века и назвавшие Туамоту архипелагом Опасным. Здесь есть острова Россиян, носящие имена Ермолова, Милорадовича, Волконского, есть даже остров Аракчеева. Среди восьми десятков островов архипелага двадцать были открыты российскими моряками, совершавшими кругосветные плавания под командой Ф.Ф.Беллинсгаузена, О.Е.Коцебу, других флотоводцев.

Русские имена есть и на Маршалловых и Каролинских островах: атолл Кутузова, остров Суворова, острова Сенявина… Сохранились документы тех лет — вахтенные журналы, записи того, как открывались острова в Тихом океане, как русские моряки встречались с местным населением, как островам присваивались имена выдающихся людей России. Мы можем гордиться вкладом наших соотечественников в книгу географических открытий.

Теперь, к сожалению, русские названия островов заменены, они сохранились только на старых морских картах…

Древние совершенно справедливо утверждали: для того чтобы увидеть, что же находится за горизонтом, надо плавать. И не только утверждали… Жизнь интересна еще и тем, что можно путешествовать. Via est vita. Дорога есть жизнь…