Путешествие в Никс

ГЛАВА 5

- Ты покойник, Дакс! – дразнилась Никка.

Театральным жестом она передвинула зеленую фишку на шесть квадратов на восток и сдвинула желтую фишку Дакса. Элспет промолчала. Никка совершала роковую ошибку, и для нее игра скоро закончится. Элспет не сводила глаз с игровой доски, чтобы выражение ее лица ничего не выдало. Они втроем сидели в комнате Дакса, в храмовом комплексе Гелиода. Они часто собирались вечерами, посидеть у костра и поиграть в настольную игру, под названием Владения Гелиода. По крайней мере, так ее называли местные здесь, в Мелетиде. В Акросе, она называлась Владения Ироя, и Ксиро с друзьями играли в нее постоянно. Ксиро считал, что она учила реальной стратегии на поле боя, и настоял, чтобы Элспет ее освоила. К великому удивлению Ксиро и его команды, Элспет хватило лишь пары партий, чтобы вникнуть в тонкости игры и без усилий побеждать в ней любого.

Никка завершила свой провальный ход. Дакс в неверии покачал головой и убрал с доски свою желтую фишку. Элспет изо всех сил пыталась не смотреть на Дакса и его тайную ухмылку в пляшущем свете языков пламени. Никка принялась напевать песенку и двигать плечами, словно пританцовывая на своем стуле.

- Ты долго это подстраивала? – спросил Дакс. Элспет вежливо прокашлялась в кулак, чтобы скрыть свою улыбку от Никки.

- Годами, - радостно ответила Никка.

Было приятно видеть, как Никка улыбалась. Ей не удавалось приспособиться к жизни в Мелетиде. Она отказывалась учиться, или подчиняться правилам служителей Эфары. Хотя новости о том, что Бета выжил после нападения слуг Эреба, смягчили ее скорбь, ее бунтарский характер становился все тяжелее. Священники Эфары жаловались на Никку Элспет и ее отцу. Они называли ее непокорной и не желающей участвовать в общественных работах. Ходили разговоры отправить ее домой, к отцу, в Акрос.

- Что ж, ты была так поглощена попытками пробиться на мою территорию, что полностью проигнорировала угрозу в своем тылу, - сказал Дакс.

Он указал на Элспет, скользнувшую своей красной фишкой в базовый ряд Никки. Лицо девушки помрачнело от разочарования.

- Элспет победила, - сказал Дакс.

Никка выкрикнула что-то неразборчивое. Она взмахнула рукой над лакированной доской и смела фишки на пол. Элспет и Дакс обменялись понимающими взглядами, осуждая ее юношескую импульсивность.

- Следи за манерами, милая, - сказал Дакс. – Разве тебя в Акросе не учили, как себя вести?

Никка открыла рот, чтобы что-то ответить, но дверь в комнату Дакса с треском распахнулась, и в нее ворвалась женщина, расталкивая священников, безуспешно пытавшихся ее остановить. У нее были длинные черные волосы, высокие скулы, и она была облачена в боевой Сетессийский доспех. В руках у нее был продолговатый белый сверток, а за спиной бежал запыхавшийся Стелан.

- Дакс, прости, - сказал Стелан. – Она настаивала на встрече с тобой.

- Все в порядке, - сказал Дакс Стелану. – Я ее знаю.

- Тебе что-нибудь нужно? – спросил Стелан. Он уже пятился из комнаты под злобным взглядом непрошеной гостьи. В коридоре за дверью, в нетерпении ожидали еще три воительницы Сетессы. Каждая из них была больше шести футов росту, и они возвышались над раздраженными священниками. Обе стороны недоверчиво осматривали друг друга, пока Дакс успокаивал Стелана.

- Нет, спасибо, - сказал Дакс, и Стелан вышел в коридор.

Элспет видела лишь профиль женщины, но явно замечала, что та была одновременно охвачена отчаяньем и дикой яростью.

- Антуза, - сказал Дакс. – Зачем ты пришла в Мелетиду? Что случилось?

Антуза уложила сверток на подушки близстоящей кушетки и размотала ткань. Под ней они увидели лицо ребенка. Девочка была неподвижна, как статуя.

- Ты можешь ей помочь? – спросила Антуза. – Ее сердце бьется, но воздух не проникает ей в легкие.

- Это колдовская рана? – спросил Дакс.

- Рожденные в Никсе ночью напали на Сетессу, - сказала Антуза. – От начала Безмолвия они стаями вторгаются в Нессийский Лес. Ее укусила рожденная в Никсе змея, и поразила ее этой странной болезнью.

Дакс опустился на колени перед ребенком. Его ладони парили над ее лицом. Пока Дакс пытался исцелить ее, слышался отчетливый звук ветра, несущегося над океаном в ненастный день. Элспет стояла у стены, чувствуя себя совершенно беспомощной.

Прошло несколько напряженных минут, и Дакс обессиленно опустился на пятки. Девочка оставалась неподвижна. Тоска тенью накрыла изможденное лицо Дакса.

- Когда это произошло? – спросил Дакс. – И кто эта девочка?

- Ее зовут Пайпа, и она в этом состоянии уже несколько дней, - сказала Антуза. – Наши целители в Сетессе не могут помочь, поэтому я принесла ее к тебе. Боюсь, Никсовая угроза касается не только владений Нилеи. Твоему городу тоже нужноподготовиться.

- Где ее родители? – спросила Элспет.

- Родители? – переспросила Антуза.

- Она одна из аркуллов Сетессы, - объяснил Дакс. – Сирота, воспитанная матерями города. Я тоже был одним из аркуллов. Я жил в Сетессе несколько лет, пока был ребенком. Антуза была одной из моих сестер.

- Она похожа на его сестру, - пробормотала про себя Никка.

Антуза повернулась к двум женщинам, стоящим у кушеток. На Никку она, словно, не обратила внимания, но пристально осмотрела Элспет со смесью любопытства и недоверия.

- Кто это? – спросила она, указывая на Элспет.

- Элспет и Никка, - сказал Дакс. – Я не могу исцелить этого ребенка, Антуза. У нее, словно, отсутствует душа. И на ее месте пустота. Это не физическая рана.

Антуза смиренно кивнула. – То же самое сказали лекари в Сетессе.

- Если мы узнаем больше о природе нападения, то, может, найдем способ ее вылечить, - сказал Дакс.

- Мои воины отнесут ее в лазарет, - сказала Антуза. – А я расскажу тебе все, что я знаю. И тебе нужно будет сделать то же самое.

Когда другие воительницы унесли Пайпу, Дакс жестом предложил Антузе присесть. Но она лишь взволнованно ходила взад, вперед, пока остальные неловко опустились на край своих кушеток, наблюдая за ней. Наконец, она начала, - Со дня начала Безмолвия, рожденные в Никсе ведут себя странно. Боги что, посылают их в мир смертных, в качестве своих глаз на время Безмолвия?

- Я не знаю, - сказал Дакс. – Я не общался с Гелиодом.

- Караметра тоже нет, - сказала Антуза.

- Что значит, «посылают их в мир смертных»? – спросила Элспет.

- Есть всего одна связующая точка между мирами, в Никтосе, святилище богов, - сказал Дакс. – Там существа, рожденные в Никсе, входят в наш мир – с некоторыми исключениями, такими, как гидра, но подобное случается редко.

- До нас докатились слухи об убийстве Поликрана, - сказала Антуза. – Вкупе с другими слухами, о женщине, владеющей оружием бога.

- Это Элспет, - сказала Никка. – Спасительница Мелетиды.

- Что? – сказала Элспет. – Нет, это неправда.

- Так говорят все в храме Эфары, - сказала Никка. – Они говорят, что ты божественная защитница, охраняющая нас на времяБезмолвия.

- Кто дал тебе это право? – спросила Антуза у Элспет. Она говорила не враждебно, но решительно и жестко, и Элспет решила, что ни за что не хотела бы повстречать эту женщину в бою.

- Гелиод объявил ее своим чемпионом, - сказал Дакс. – Она действует с его благословения.

- С каких пор ты отвечаешь за женщин? – сказала Антуза. – Ты совсем позабыл обычаи Сетессы?

- Дакс, едва заметно, улыбнулся. – Прости, Элспет, - сказал он. Сбитая с толку, Элспет спросила, - За что мне тебя нужно простить?

Никка закатила глаза. – В Сетессе, мужчины никогда не должны отвечать на вопросы за женщин. Ты нужна нам в Акросе, Антуза. Мой отец всегда отвечает за меня. Он думает, что девочке слишком сложно освоить языковую речь.

- Кто твой отец? – спросила Антуза. – Я с радостью продемонстрирую ему, что способны освоить женщины.

- Давайте поговорим о Пайпе, - вклинилась Элспет. – Если эта травма была нанесена рожденными в Никсе, и они ведут себя странно, то где бы мы могли больше узнать обо всем этом?

- Богов больше нет ни где в этом мире, - сказала Антуза. – Мы даже не видим их в ночном небе.

- Должен же быть кто-то еще? – спросила Элспет. – Мы не можем остаться беспомощными без богов.

Антуза резко остановилась, и Элспет задумалась, не оскорбила ли она ее. Сетесская воительница не была похожа на ту, которой бы понравилось, когда его называли беспомощной.

- Она права, Дакс, - сказала Антуза. – Мы обратились к богам за помощью, и они не ответили. Кто может знать способ, кроме пантеона?

Дакс устало потер виски. – Медомай недавно вернулся, и сейчас пребывает в Мелетиде. Антуза насторожилась, - Это плохой знак.

- Не обязательно, - возразил Дакс.

- Кто такой Медомай? – спросила Элспет.

- Медомай это нестареющий сфинкс, и бродячий пророк, - пояснил Дакс. – Он обычно прилетает в Мелетиду лишь на заре каких-нибудь событий огромной важности. Но на этот раз он прибыл сразу после Безмолвия.

- И это значит, что грядет что-то монументальное? – спросила Никка.

- Вполне возможно, - сказала Антуза.

- Некоторые считают его мудрее самих богов, поскольку он более тесно связан с миром, - добавил Дакс.

- Нет никого мудрее богов, - возразила Антуза.

- Но они не слушают, - напомнил ей Дакс.

- Я не стану искать аудиенции с безбожным сфинксом, - настаивала Антуза. – Но, если ты думаешь, что он тебя просветлит, поступай, как считаешь нужным.

- Мы добьемся аудиенции Медомая Нестареющего, - сказал Дакс Элспет. – И будем надеяться, он будет не столь загадочным, как в прошлый раз.

Медомай Нестареющий был известен, как носитель дурных знамений. Поговаривали, что сфинкс обитал в непознанных землях и обладал необъяснимым знанием будущего. Когда тень его крыльев касалась Мелетиды, он приносил с собой ощущение плохих предзнаменований, хотя пользовался почтением у жителей города. Когда бы он ни появлялся, люди ожидали, что вскоре случиться нечто ужасное. Разве не прилетал он в считанные часы до начала эпической битвы Гелиода с Пирфором почти десять лет назад? Разве не усаживался на куполе своей обители перед тем, как гиганты напали на город в Эпоху Тракса? У каждого была история о жутком событии, случившемся после того, как сфинкс прилетал к сводам Эфары.

В дни, следовавшие возвращению Медомая, люди ожидали какой-то катастрофы, обрушившейся на них в отсутствии богов. Но жизнь текла своим чередом, и жители забыли, что древний сфинкс все еще пребывал в храме Эфары. Медомаю нравился купол Эфары, но не потому, что он испытывал некоторую преданность к Богине Полиса. Под этим куполом находилась реплика самого Никса. Когда сфинкс отсутствовал, искусственный Никс был темным и тихим. Но когда Медомай возвращался в полис, он начинал управлять звездами, мерцающими на рукотворном небосводе под купольной крышей. Медомай создавал явные созвездия, чтобы посетители видели эфирные черты божественных образов и небесных творений. Зрелище было менее завораживающим, чем подлинный Никс, но более упорядоченное оригинала.

Медомай редко впускал посетителей под купол и слыл жутко капризным. Но он без единого вопроса принял Дакса и Элспет. Казалось, что он ожидал их прихода. Войдя в его покои, Элспет изо всех сил старалась не таращиться с изумлением на Медомая, с его пернатыми крыльями цвета индиго, львиным телом, и харизмой, абсолютно отличавшейся от холодной надменности закованных в эфириум сфинксов Алары. Пронизывающий взгляд его человеческих глаз, как магнитом притягивал ее к себе.

- Дакс из Мелетиды, - произнес сфинкс низким голосом, от которого завибрировал мраморный пол под их ногами. – И Элспет из Неизвестности. Могу ли я взглянуть на клинок Гелиода?

Элспет протянула Посланного Богом, но сфинкс не шелохнулся, чтобы принять его из ее рук. Под куполом над их головами, созвездия сменились, перестроившись в новую форму, но Элспет не могла оторвать глаз от мудрых черт лица Медомая.

- Это скорее копье, чем меч, - пробасил сфинкс. – Гелиод объявил его своим. Как и тебя?

- Безмолвие настало раньше, чем Гелиод мог объявить меня, - сказала Элспет. Она до сих пор не была уверена, что означало «быть объявленной», но сейчас было явно не время обсуждать значение этого слова.

- И все же, ты его чемпион, не так ли? – спросил сфинкс. – Ты прошла испытание своего бога. И что же ты получила взамен?

- Что значит, я прошла испытание? – сказала Элспет. – Я не понимаю.

- Ты ищешь божественность. Ты нашла ее? – спросил сфинкс. – А ты, Дакс, почему ты живешь параллельно своей жизни?

Дакс и Элспет переглянулись, неуверенные, кто должен был говорить первым. Дакс кивнул ей, указывая, что ее слово должно быть первым.

- У меня много вопросов о богах, - сказала Элспет. – Но даже в их отсутствие, я вижу вокруг величие божественного начала.

- Да, но обрела ли ты радость? – спросил сфинкс. Он взглянул на Дакса. – И нашел ли ты свою мать?

- Радость? – переспросила Элспет. Видимо, говорить с каждым по очереди было для сфинкса слишком примитивно. Дакс почувствовал ее растерянность и заговорил.

- Нам нужна твоя помощь, - сказал Дакс. – Безмолвие, это странное время, и мы беспомощны отсутствием богов. Я не знаю, почему так случилось, но рожденные в Никсе стали нашими врагами. Нам нужен кто-то, величественнее нас, чтобы помочь нам понять это.

- Величайший оракул Гелиода ищет помощи смертного Медомая, - сказал сфинкс. В его голосе слышалась перемена, и теперь его слова звучали недобро. – И уже не в первый раз, кстати. Почему не спросить Гелиода?

- Ты же знаешь, что мы не можем, - сказал Дакс. – Он в Никсе.

- Без богов вы уподобились потерянным детям?

- Да, - ответил Дакс.

Сфинкс выглядел разочарованным. Его глаза были так черны, что Элспет не могла рассмотреть зрачков. Но затем, клубящийся свет искусственного Никса озарил его лицо, и она увидела черные круги внутри темной радужной оболочки. Сфинкс резко повернул голову к Элспет. Его глаза пристально впились в нее, и она почувствовала стыд, словно ее поймали за подглядыванием в чужое окно.

- Ты тоже так полагаешь, Чемпион? – спросил он. – Ты стоишь передо мной потерянная?

- Являюсь ли я божественной защитницей, потому что ношу это оружие? – сказала Элспет.

– Несу ли я ответственность за безопасность этого мира?

- Боги оставили вас, и все же, их небесные творения бушуют в мире смертных, - ответил Медомай. – Вы спрашиваете меня, почему это так?

- Рожденные в Никсе похитили душу маленькой девочки, - сказала Элспет. – И никто не знает, как исцелить ее.

- Почему это тебя удивляет? – произнес сфинкс. – Ты полагаешь, что божественная сила не должна быть разрушительной?

- Да, - сказала Элспет. Дакс с удивлением покосился на нее. Она поняла, что сказала что-то не то. Конечно, существовали разрушительные боги. Фенакс, Могий…

- Ты очень мало знаешь о наших богах, - сказал Медомай. – Зачем владеть клинком чуждого тебе бога? А ты, Дакс из Мелетиды, ты когда-нибудь задумывался об истоках богов? О происхождении божественного начала?

- «Что есть, то есть, и всегда им будет», - сказал Дакс. Элспет узнала в этой фразе один из основных постулатов ученияГелиода.

- В последний раз, когда мы с тобой говорили, Дакс, я открыл тебе будущее: «Ты погибнешь у подножия нетронутого города. От руки того, кого ты любишь». – Голос сфинкса звучал насмешливо. – Если ты веришь мне, то почему ты, вообще, здесь?

- Что все это значит? – вмешалась Элспет. – Вы говорите о смерти Дакса?

- Элспет ищет непорочности, - сказал сфинкс. – Она чувствует ответственность. Но перед кем? Гелиодом? Что он для тебя сделал? Или же ты чувствуешь, что несешь ответственность за Дакса?

Элспет открыла рот, чтобы ответить, но сфинкс уже снова обращался к Даксу.

- Когда-то не было ничего, - сказал сфинкс. – Так что же возникло первым: боги, или людская вера в них?

- Конечно, боги, - сказал Дакс. – И Круфикс был первым изних.

- Люди верили, что боги существовали, и беды начались, когда боги начали верить в существование друг друга, - ухмыльнулся Медомай. Он смеялся над ними. Элспет чувствовала, как в ней вскипает негодование. Ребенку нужна была помощь, а все, что мог делать Медомай, это язвить о метафизических явлениях. Ей совсем не нравилась эта странная, двусторонняя беседа.

- Погодите! – начала Элспет.

Но сфинкс поднялся на лапы и неторопливо повернулся. Как только Медомай пошевелился, Дакс коснулся ее руки. Элспет поняла его предостережение и закрыла рот. Потянувшись, подобно громадному коту, сфинкс улегся на бок, словно, отходя ко сну. Как только его глаза сомкнулись, созвездия под куполом исчезли. Потолок стал подобен порталу в иное место и время. Когда они подняли головы, им открылся образ бескрайнего водопада, простиравшегося вдоль всего горизонта. В этом видении, они наблюдали настоящий край мира. Волны океана Тассы каскадом обрушивались во мрак Никса. На горизонте, на самом краю водопада, росло гигантское дерево.

- Узрите храм Круфикса, - сказал Медомай с чрезмерной помпезностью. – Бог Времени хранит тайну проникновения в Никс. Но сейчас не время искать ушедшего бога.

Видение под куполом сменилось, и теперь они смотрели на тысячи минотавров, как смертных, так и рожденных в Никсе, стекавшихся с гор к красной равнине. Кольцевидное расположение гор казалось Элспет знакомым. Она узнала равнину Акроса и окружавшие его скалы.

- Что происходит в Никсе такого, что его дети покидают его целыми стадами? – спросил сфинкс. – Мир накренили на бок и встряхнули. Он избит и изрезан настолько, что покрыт шрамами изпустот.

Видение явило свирепого минотавра, увеличивающегося в размере, пока он не достиг ста футов в высоту, возвышаясь над стенами Акроса. Он обрушил божественный молот на город, и уничтожил его до основания.

- Это Могий? – спросил Дакс. Видение потрясло его. – Бог Истребления нарушил Безмолвие?

- Понимайте, как пожелаете, мои заблудшие дети, основы мироздания в опасности, - предостерег сфинкс. – Смертные должны объединиться, чтобы остановить кровопролитье. Вы не можете больше плыть по течению своего существования. Боги покинули вас, и смертные должны сражаться сами.

- Когда это произойдет? – спросил Дакс. – Сколько у нас времени на то, чтобы предупредить Акрос?

В ответ на его вопрос, неподалеку зазвенел колокол. За ним, чуть дальше, начал звонить другой, словно в ответ первому. Вскоре, все колокола Мелетиды принялись трезвонить в отчаянной, нестройной симфонии.

- Отцы основатели твоего города только что приняли гонца, рассказавшего им, что Акрос осажден, - сказал сфинкс. – Сейчас самое время.

Образ над ними принял очертания, возвышающейся в небесах черной горы. Внезапно гора взорвалась вспышкой пламени. Дакс и Элспет одновременно отвернулись, прикрыв глаза от яркого света. Купол потемнел. Медомай открыл глаза.

- «Что есть, то есть, и всегда им будет», - напомнил сфинкс Даксу. – Высечены ли наши судьбы в камне? Почему бы тебе не рассказать ей то, о чем она постоянно спрашивает тебя? Уберегут ли ее боги?

Дакс поднял глаза к зияющей темноте купола, и Элспет увидела гнетущую тоску на его лице.

- Элспет божественная защитница Тероса, - произнес он, глядя во мрак искусственных небес. – Она чемпион нашего создателя, Гелиода. Судьбой ей предначертано быть героем, спасающим всех нас.

- Что происходит? – вскричала Элспет. Ей казалось, что Дакс и Медомай говорили на ином языке. Хотя она понимала каждое слово, от нее ускользал целый пласт смысла сказанного.

- Объединенная армия минотавров напала на Акрос, - сказал Медомай. – Если Акрос падет, вместе с ним падет и вся человеческая цивилизация.

- Мы призваны на битву, - сказал Дакс. Он схватил Элспет за руку и потащил к бронзовым вратам.

- Призваны кем? – отозвался Медомай им вслед. Его голос следовал за ними, пока они бежали вниз по каменным ступеням. – Несчастный двуликий мальчишка, слепой, немой, и лгущий. Ты ничему никогда не научишься.