Путешествие в Никс

ГЛАВА 7

Король Анакс собрал своих людей во внутреннем дворе крепости, как только последние звезды Никса замерцали над их головами. Элспет вызвалась стать секундантом короля, но он ни принял, ни отклонил ее предложение. Лошади нетерпеливо стучали копытами. За их спинами, Акрос был неподвижен и беззвучен, как подземелье. Но рев минотавров преодолевал даже величественные стены города. Элспет казалось, будто они уже празднуют победу, несмотря на то, что исход битвы был еще не определен. Она вновь подивилась непостижимой природе судьбы, пока слуга закреплял кожаные поводья на седле коня Анакса. В следующие мгновения, имели ли значение ее действия? Или же конечный итог уже был вплетен в ткань бытия? Бесконечные миры сулили невероятные возможности. Как мог кто-то – включая богов – превратить создание в заводной механизм?

- Правила дуэли древние и неоспоримые, - сказал Анакс Элспет. – Обеим сторонам должно быть позволено беспрепятственно достичь места дуэли.

Король уверено оседлал крупного черного коня с бронзовым защитным шампроном с гравировкой королевского герба. Его самообладание было безукоризненным. Мысли Элспет метнулись к другим мирам, другим мгновениям перед битвами. В частности, она вспомнила Коса в свой последний день на Фирексии. Она никогда не забудет его слов: «Если победа невозможна, значит, я буду сражаться вечно». Тогда его самообладание также было безупречным.

Никого не было на площади, чтобы проводить короля на дуэль – лишь Элспет и горстка солдат, едущих с ним. Королевские стражники открыли ворота во внутренний коридор Врат Опоздавших, состоявшего из двух железных ворот по обе стороны укрепленного прохода, проходящего сквозь толщу стен. По этому освещенному факелами коридору они пройдут до внешних ворот. В обычных обстоятельствах, они бы выехали на открытую равнину, окружавшую город. Теперь же, врата выведут их к захватчикам, стоящим между двумя стенами, где их всех легко могут разорвать враги. Элспет услышала, как металлический затвор запер внутренние врата за их спиной. Каким бы ни оказался прием минотавров, сам город был надежно закрыт от врагов.

- Поле битвы должно быть чистым и открытым, безо всяких засад или ловушек, - продолжал Анакс, пока их лошади цокали по каменным плитам узкого коридора. Он был столь узок, что колени короля почти касались каменных стен. Сразу за ним, Элспет встревоженно ехала на одолженной лошади. Одинокий стражник в конце коридора приготовился отпереть внешние врата Коридора Опоздавших. Рордон Ярокров согласился сразиться с Анаксом меж двух колонн. Сейчас им предстояло выяснить, лгал ли Ярокров, или же собирался следовать правилам.

- Перед дуэлью священники должны благословить место сражения, сделав его теменом - частью священной земли. На него наложено заклятие, чтобы участники дуэли не моги воспользоваться магией во вред друг другу, - пояснил Анакс. Элспет казалось, что объяснение правил поединка успокаивало и сосредотачивало короля. – И я, и Ярокров, должны сражаться до смерти одной лишь физической силой.

Он обернулся, взглянув на Элспет. Она не ответила. Она не давала никаких обетов, и не была связана правилами, которые бы обязали ее стоять и смотреть, как погибает Анакс. Она оставалась открытой для возможностей, обусловленных полевым сражением. Анакс приостановил коня, когда они добрались до внешних ворот.

- Твоя отвага весьма похвальна, - сказал Король Анакс юному стражнику, вызвавшемуся нести караул у внешних ворот.

- Во славу Ироя! – Сказал солдат.

- Во славу Ироя! – Отозвался король.

Солдат потянул за рычаг и ворота распахнулись. Элспет приготовилась к яростному нападению. Но вместо этого, рычание и звон оружия стихло. На мгновение, лучи солнечного света ослепили ее. Затем, она увидела, что минотавры расчистили для них тропу. Не мешкая ни секунды, Анакс пришпорил коня, направляя его сквозь море захватчиков, и Элспет последовала за ним.

Воздух был пронизан вонью гнилого мяса и свежей крови, и Элспет едва не стошнило. По левую руку стояли ряды минотавров, рожденных в Никсе. Они казались нереальными и нетронутыми, словно иллюзии, созданные хитрым магом. Элспет задумалась, способен ли их туманный мозг вообще чувствовать боль. По правую руку, смертные минотавры со шрамами и струпьями ухмылялись им, провожая свиту короля кровожадными взглядами. У многих не хватало конечностей, в грязных лапах они сжимали ржавое самодельное оружие. Они выглядели глупыми и брутальными. С какой из сторон сражаться было бы проще? Ни с какой, подумала Элспет. Я бы не хотела сражаться ни с одной из сторон.

Два минотавра рывком распахнули наскоро сколоченные ворота укрепления, открывая Элспет вид на равнину за стеной минотавров. Несмотря на свет дня, Никс был виден в небе над теменом, освященным для дуэли.

Двинувшись вперед, Анакс снова заговорил с Элспет. – Как только дуэль начнется, если один из оппонентов ступит за пределы освященной земли, он проиграет, и будет считаться трусом. Ни один из дуэлянтов не смеет принимать помощь ни о кого, кроме его бога-покровителя.

Мелетийские солдаты собирались вдали от места поединка. Их сопровождали десятки воинов кентавров, прибывших предложить свою помощь Акросу. Элспет не видела Антузу с такого расстояния, но если Сетессийка действовала по плану, то она должна была находиться на левом фланге с остальными воинами из Сетессы. Элспет осмотрела объединенные армии. Солдат было меньше, чем она ожидала. Возможно, из-за того, что войска были растянуты по равнине, по сравнению с укреплением, где минотавры были собраны вместе. Но сели начнется бой, у них не будет численного преимущества.

Элспет заметила движение на северном краю поля поединка, и впервые увидела Рордона Ярокрова. Ярокров был громадным минотавром с обломленным рогом и мечом, вымазанным запекшейся кровью. Он был больше и тяжелее других – гигант среди соплеменников. На нем был примитивный доспех, связанный из костяных пластин и рваных шкур.

Анакс повернулся к Элспет. – Каждый противник может назвать секунданта, который продолжит сражение, если тот падет. Я назвал тебя, Элспет, Убийца Гидры. Даешь ли ты свое согласие?

- Я буду сражаться, если понадоблюсь Вам, - сказала Элспет. Она осторожно избегала «согласия» с чем-либо, на случай, если это каким-то магическим образом свяжет ее с соблюдением правил дуэли.

Когда король спешился, Рордон издал громогласный рев, эхом прокатившийся по долине. Элспет подумала о Даксе и Кимеде в ущелье, готовящих их мощное заклинание – триумф над стихиями, который завершит все это. Она метнула быстрый взгляд за плечо, на укрепление захватчиков. К счастью, они снова закрыли ворота. Минотавры соорудили несколько платформ вдоль вершины своей стены. На них теснились зрители, но подавляющее большинство врагов оставались на земле, за стеной – на пути развернутой реки, если все пройдет по плану. Элспет соскользнула на землю и отдала другим солдатам поводья своей лошади.

На противоположном краю покрытой Никсом земли, Ярокров нетерпеливо рычал и топал ногами. Его размеры были ошеломительны. В нем было не меньше восьми футов росту, это при том, что он сутулился. Его рога могли проткнуть человека насквозь, а окровавленный меч светился внутренним пламенем. Анаск выглядел крошечным – Анакс и был невысоким – по сравнению с этим чудовищем.

Элспет взглянула королю в глаза. – Он ничто по сравнению с Вами, - сказала она.

Король обнажил свой копис, заточенный с одного края меч с искривленным лезвием. Он встал ровно напротив Ярокрова. Свет Никса окутал их обоих таинственным синим светом. Зловещий звон раздался над равниной, и враги ступили на поле боя.

У самой поверхности, бурные воды Реки Дейды были оглушительны. Дакс никогда не подходил столь близко к реке, и, стоя в паре дюймов над бушующей мощью стихии, но был напуган больше, чем когда они столкнулись с гидрой. Кимеда создала каменные пластины, на которых они стояли друг напротив друга. Он делал все, что мог, чтобы помочь ей поднять поток воды, несущейся под его ногами. Но его руки болели, ноги тряслись, и он чувствовал себя так, словно вся энергия покинула его тело.

Колдовство для Кимеды было вовсе не пассивным занятием. Дакс с изумлением наблюдал, как она изгибалась, вращалась и выкручивала свои руки. Он чувствовал, как энергия каскадом скатывалась в нее, переплетаясь с необузданностью горной реки. Его собственная магия была гораздо тише и пассивнее. Вместо того чтобы следовать ее стилю, ему нужно было действовать по-своему. Дакс опустился на корточки, промокая насквозь и дрожа от ледяных брызг, и принялся искать тихий уголок в своем разуме, позволивший бы ему объединиться с Кимедой.

Наконец, он почувствовал истоки реки, далеко в сердце гор. Он ощутил ее родник по ту сторону изведанного мира. Он видел, как он вытекал из-под земли, лишь тоненькой струйкой и с каждой милей наращивал свою мощь. Обостренными органами чувств он ощущал дикие рубленные края заклинания Кимеды. Он слил их с гладкими изгибами собственной магии. И там, где они пересеклись, река начала подниматься.

Концентрация поглотила Дакса. Но на краю сознания, он осознавал, что одновременно с повышением уровня воды Кимеда, также, передвигала выше их каменные пластины. Вершина ущелья – и зловещие, клубящиеся небеса – становились все ближе. Вскоре, усилия начали причинять ему боль, и все что он мог, это терпеть, превозмогая ее. Он чувствовал разрывы, вскрывающиеся в бороздах его мозга. Черные жилы – заполненные не пустотой, но чем-то более зловещим – начали затуманивать его зрение. Он услышал голос матери: Как ты мог меня бросить?

Пластина накренилась вбок, и Дакс пошатнулся, едва не соскользнув в бурлящую воду. Кимеда двинулась к нему, и ее каменная пластина расширилась, превратившись в мост через ущелье. Он встретился с ней на середине, и она помогла ему уравновеситься. Вершина ущелья была всего в десятке футов.

- Держись, - приказала она ему. – Мы и так слишком задержались.

- Не уверен, смогу ли, - сказал он.

- Тогда ищи Гелиода, - сказала она.

- Он не нарушит Безмолвие, - сказал Дакс. – Из всех богов, он единственный, кто его не нарушил бы.

- Если твой бог не нарушит, тогда нарушит мой, - сказала она. – Тебе придется принять груз всей реки и дать мне немного времени. Ты сможешь это сделать ради Элспет?

Дакс не знал, сколько еще он сможет выдержать, но кивнул ей делать, что нужно. Кимеда подняла лицо к небу. Как только ее внимание покинуло реку, Дакс ощутил нарастающее давление, словно рука бога давила на него, пытаясь расколоть его кости в пыль. Он отчаянно призывал стабилизирующую магию, дабы удержать заклинание. Он уже не пытался поднять реку - лишь удержать ее на месте, пока королева взывала к Никсу за помощью.

- Керан! – Кричала Кимеда. – Помоги нам! Помоги мне спасти Акрос, и я отдамся тебе. Ты можешь овладеть мной.

Клинок Анакса рассек плоть на руке Ярокрова. Это была неглубокая рана, но, тем не менее, из нее брызнула первая кровь. Минотавр свирепо взмахнул краденым мечом, но Анакс уклонился от удара. Король завлекал противника то влево, то вправо. Он был быстрее своего оппонента, но Ярокров, скорее злил, а не утомлял этот танец с мечами.

Минотавр обрушил свой меч вниз, словно, намереваясь расколоть голову Анакса пополам. Снова король отшагнул в сторону, и клинок Рордона поразил лишь землю, глубоко войдя в грязь. Минотавр оставил его там и бросился на короля голыми мясистыми ручищами. Анакс придерживался выбранной стратегии, но целился в конечности быко-голового громилы. Мастер фехтования, король ударил по мускулистым ногам, уклонился, затем обогнул сбоку, и вновь сделал нижний выпад.

Клинок Анакса снова и снова поражал плоть минотавра, и кровь хлестала из порезов. Она ручьями текла по ногам Рордона, орошая землю, и Элспет заметила, что Анакс начал ощущать себя неуязвимым. Он пытался поразить идеальное место, возможно, заднюю часть лодыжки, или под коленом, перерезав сухожилие. Это могло обездвижить минотавра, но Элспет не думала, что это гарантировало победу. Даже волоча ногу, Ярокров все еще мог раздавить череп Анакса двумя пальцами.

Взгляд Элспет постоянно метался от поединка, к укреплению минотавров, к Антузе и ее воинам, наблюдавшим за равниной. Она видела, как левый фланг солдат – как и планировалось – медленно приближался к ним, подобно верхней половине крабовой клешни. Антуза сама вела медленное наступление. Со стены за поединком наблюдали минотавры, но они не смотрели на солдат Антузы, поглощенные сражением. До сих пор, ни один из них не заметил мерного приближения людей.

Ярокрова раздражали быстрые выпады и танцы короля Акроса. Он бездумно бросился на него, и угодил в подстроенную Анаксом ловушку. Ловким движением, Анакс глубоко вонзил меч в ногу минотавра, наконец, перерезав сухожилие под коленом. Ярокров взревел от боли и рухнул на одно колено. Минотавры, наблюдавшие со стен, гневно зашумели, выкрикивая предупреждения ордам, ожидавшим внизу. Врата в укрепление затряслись. Элспет опасалась, что если они поймут, что их вожак проигрывал, то покинут укрепление и нападут на людей за стенами. Тогда усилия Кимеды и Дакса окажутся напрасными.

Она с отчаяньем взглянула в сторону Дейды, надеясь на чудо. Но не увидела никаких признаков друзей или потоков воды, которые те надеялись поднять из ущелья. С тяжелым сердцем, Элспет подняла руку, сигнализируя Антузе. Как вдруг, небеса над Акросом померкли, синева сменилась глубокой фиолетовой мглой. Атмосфера была столь гнетущей, что каждый почувствовал изменение в резко остывшем воздухе. Черные тучи спустились к Реке Дейде. Свет пульсировал сквозь толщу клубящихся облаков. В небе открылось лицо Керана.

Кроме столба света, освещавшего Анакса и Ярокрова, штормовые тучи Керана превратили день в ночь. Могий материализовался в Никсе, но его могли видеть лишь оракулы с божественным зрением. Ощущая присутствие Керана, Могий благословил Ярокрова. Бог Истребления исцелил перерезанную ногу своего оракула и пропитал его жестокостью, которую не мог бы пробудить в себе ни один смертный. У Анакса, занесшего меч для победного удара над Ярокровом, не было времени опустить клинок, прежде чем исцеленный минотавр метнулся вперед и сдавил лапами горло короля. Элспет не могла видеть Могия, но почувствовала его вмешательство.

- Измена! – Заорала она и бросилась на поле поединка. Но было уже слишком поздно. Ярокров одной рукой поднял короля в воздух. Второй рукой он вонзил свой клинок ему в живот. Меч прошел тело Анакса насквозь, и острие окровавленного лезвия показалось из спины короля. Минотавр выронил Анакса, и тот грузно рухнул на землю. Околдованный благословением Могия, Рордон взмахнул мечом, направляя его на неподвижного короля. Сила удара рассекла бы его пополам.

Но Элспет смогла метнуться вперед и отбить смертельный удар острием своего копья. Ее неожиданное присутствие застало Ярокрова врасплох, и он попятился назад. Она встала между минотавром и раненым королем. Рордон замешкался на мгновение, оценивая свою крошечную противницу. Его красные глаза сверкнули при виде оружия Элспет, и он бросился к ней, прежде чем она успела призвать какое-нибудь боевое заклинание. Наблюдая за стремительным приближением его громадной туши, Элспет по достоинству оценила стратегию Анакса. Ярокров был тяжелее ее на несколько сотен фунтов, и раздавил бы ее, если бы она попыталась принять лобовую атаку. Как и король до нее, Элспет шагнула в сторону, в последний момент уклонившись от нападения. Но своей целью она выбрала не конечности, а глаза минотавра. Она развернулась влево, на ходу вскинув копье. Острие лезвия прорезало правый глаз Ярокрова, обезобразив его бычью морду. Минотавр взвыл от неожиданности.

Элспет снова развернулась влево, и встала за спиной противника, нацелив свой меч-копье ниже грудной клетки Рордона. С пугающей скоростью, минотавр развернулся и взмахнул мечом на уровне шеи Элспет, стремясь обезглавить ее. Направление движения ее оружия не позволяло ей отразить удар. Лучшее, что она могла сделать, это выставить копье перпендикулярно земле, и молить Гелиода, чтобы оружие выдержало мощный удар Ярокрова.

Лезвие его кровавого меча со всего размаха впилось в светящиеся сферы ее меч-копья. Как только оба оружия коснулись друг друга, залп белой энергии по спирали взметнулся из клинка Элспет. Ударная волна столкновения отбросила обоих противников назад, за пределы темена. При виде павшего Ярокрова, минотавры распахнули ворота укрепления и ринулись на равнину. В ответ, генерал мелетийцев выкрикнул своей армии приказ о нападении. Могий в Никсе почувствовал первый залп войны, и зарычал от удовольствия.

- Антуза! – закричала Элспет.

Сетессийцы были уже у ворот. Одним скоординированным движением они бросились вперед и захлопнули ворота, раздавив их тяжелыми бревнами нескольких минотавров. Королевские стражники присоединились к ним, навалившись на закрытые ворота, трясущиеся от яростных ударов запертых минотавров. Дуга обжигающей молнии скользнула по небесам и ударила в ущелье.

Могий метнул свою божественную сариссу в самое сердце бури, но Керан был подобен туману, и оружие Бога Истребления просто прошло сквозь него, не причинив ни малейшего вреда. Бог Бурь устремил свою мощь в ущелье. Раздался резкий воющий звук, и река поднялась к небесам. Но Керан не удовлетворился лишь поднятием Дейды. Под его рукой она превратилась в огромного элементаля, гибкого, как змея, но с головой дракона. Сердце его было рождено в Никсе, но душой он был буйным ребенком Керана и Кимеды. Раскаленный элементаль хлынул в самое сердце оплота минотавров. От его кипящих объятий, их кожа слезала с обваренных костей, унося тела дикарей в водную пропасть. Кимеда стояла на вершине ущелья и наблюдала, как трупы минотавров поглощало пламя и обжигающий пар.

Увидев единственным здоровым глазом уничтожение своих собратьев, Ярокров ошарашенно раскрыл пасть. Речной элементаль нанес повторный удар по минотаврам, смыв с равнины все следы их укрепления. Когда его кипящие воды проносились рядом, Ярокров бросился с дымящуюся пучину, и дикое течение унесло его прочь. Элспет понимала, что он скорее предпочел бы умереть, чем быть поверженным и схваченным людьми.

Когда буря утихла, стены Акроса стояли чистыми и сверкающими. Небо над городом также было настолько ясным, что даже оракула не могли разглядеть, что стало с Могием в Никсе.

Когда последний гребень волны вернулся в ущелье, Кимеда сошла на твердую почву на противоположном краю пропасти. Она опустилась на колени, и речной элементаль растворился в бурлящей воде. Дакс радостно кричал, но королева оставалась неподвижна, и выглядела поверженной и опустошенной. Над ней ветер развеивал штормовые тучи. Своим божественным зрением Дакс увидел в облаках лицо Керана. Тот не сводил глаз с королевы. Он жаждал ее, и теперь она сама предложила ему себя. Он был готов принять столь желанного оракула. Дакс увидел на лице королевы всю скорбь осознания своего положения.

Он беспомощно наблюдал, как Кимеда обернулась потоком огня и кровавого света, вознесшись к Никсу, и растаяла в потоке ветра.