Кроза — Пьер Кроза (1665 — 1740) — выдающийся знаток и коллекционер произведений искусств. В 1772 году его собрание, самое значительное в Париже XVIII века, было приобретено у его наследников по поручению Екатерины II.
Брюль — Генрих фон Брюль, граф (1700 — 1764), министр при дворе Августа III. Руководил покупками картин для Дрезденской галереи. Его собственное собрание в 1769 году вошло в состав Эрмитажной картинной галереи.
Вальполь — Роберт Уолпол (1676 — 1745), премьер-министр Англии при Георге I и Георге II, крупнейший английский коллекционер первой половины XVIII века. В 1778 году у наследников Р. Уолпола коллекция, состоящая из 198 картин, была приобретена русским послом в Лондоне для Эрмитажа.
Пребывание фра Беато в Фиезоле продолжалось с 1418 по 1436 г.
Под примитивами в литературе подразумеваются обыкновенно школа Джотто, художники XIV и самого начала XV в. приблизительно до Гоццоли. Художников же позднейшего периода, приблизительно до 1500 г., принято называть прерафаелитами. Однако в разговорной речи это деление не соблюдается и весь XV в. по отношению к XVI считается примитивным, “первобытным”. Вообще же терминология эта очень валкая и допускает разнообразнейшие понимания. Для удобства мы будем придерживаться самого обыденного: примитивы все, кто еще так или иначе относятся к средневековому миропониманию, все, кто предшествует поколению гигантов, открывающих, после “весны” Ренессанса, его лето.
Наша картина интересна потому, что она является как бы желанием разрешить композиционную задачу, поставленную себе Леонардо да Винчи, который был на шесть лет моложе Сандро, но должен был производить громадное впечатление на всю Флоренцию именно своими достижениями. Сандро мог написать эрмитажную картину в 1484 г. по возвращении из Рима, когда Леонардо уже бросил начатую чудесную свою композицию на тот же сюжет (ныне в Уффици). По некоторым деталям построения всей композиции не остается сомнения, что Сандро хотел здесь тягаться со своим младшим собратом. Но насколько он именно в этом искании цельности, округленности и равновесия оказался неловким, связанным и жеманным — там, где Леонардо был так свободен, прост и совершенен!
Атрибуция этой картины Пьеро ди Козимо принадлежит Морелли.
Триптихом называют картину, состоящую из трех отдельных, но связанных между собою по содержанию или композиции частей. Небольшие триптихи служили обыкновенно комнатными или походными алтарными образами.
На подобной картине Катены в Берлине повторен жест Мадонны, но там вместо светлого неба — черный фон.
“Поклонение волхвов” считается копией с подписной картины в Берлине, где, однако, часть фона занимает прекрасный пейзаж. Повторения находятся еще в Вероне и у г. Бётлера в Лондоне. Морелли считает эти картины вариациями на картину Мантеньи, оказавшего такое влияние на Джованни Беллини, а через него и на всю Венецию.
“Школа” Леонардо образовалась в Милане, куда мастер переселился в 1483 г., следуя приглашению герцога Лодовико Сфорца. Здесь он оставался до 1500 г. Вторично Леонардо пребывал в Милане с 1507 по 1509 г.
Вааген ее считал за произведение Леонардо, Кроу и Кавалькаселле за картину, писанную Бернардо Дзенале по рисунку Леонардо; те же английские историки называли автором нашей Мадонны — Бельтраффио; Морелли отдал ее Бернардино де Конти; Гарк — Амброджо де Предис.
Резкие перспективные сокращения предметов.
Повторения нашей картины находятся в миланской Брере и у гр. Карисфорта в Лондоне.
Атрибуция эта основывается на сходстве нашей картины с “Помоной” Берлинского музея. Однако и там атрибуция Мельци встречает большие споры. Морелли приписывал нашу картину Джампетрини, Кроу и Кавалькаселе — Солярио.
Предполагают, что в образах св. Себастьяна здесь изображен Максимилиан Сфорца, бывший герцогом миланским с 1512 по 1515 г.
Укажем здесь на две первоклассные картины леонардовского характера в Петербурге: на “Св. Людовика” Бельтраффио в собрании гр. Строганова и на “Мадонну”, считающуюся некоторыми исследователями за оригинал Леонардо — у Л. Н. Бенуа.
Понятие о колоссальной скульптурной мощи Микель Анджело Буонарроти дает его “Скорчившийся мальчик”, изваянный мастером из бесформенной глыбы мрамора, казавшейся невозможной для обработки. Эта скорбная, точно придавленная каким-то проклятием, фигура стоит в кабинете, где находится фреска фра Беато.
Восемь фресок украшали некогда виллу Спада (виллу Мильс) на Палатине, девятая помещалась над дверью в так называемой вилле Рафаэля у Порты Пинчианы, разрушенной во время осады Рима в 1848 г. Впрочем, самая фреска уже в 1820-х гг. принадлежала художнику Каммучини.
Лишь с начала XVI в. начинается сознательное подражание древним и вера в спасительность такого возрождения античного искусства. Это течение царит сначала только в Риме и Тоскане, где раскопки давали обильную жатву древних сокровищ. Но к концу XVI в. абсолютный авторитет древних распространяется на всю Италию и за пределы ее.
Сарто посетил в 1518 г. Францию и на пути мог ознакомиться с северным искусством. Заимствования с гравюр Дюрера и Шонгауера, встречающиеся в его ранних произведениях, указывают вообще на его симпатии к германизму. Это чувствовали и соотечественники, создавшие впоследствии легенду о его фламандском происхождении.
Ему приписывается в Эрмитаже, но без оснований, портрет молодого человека.
Напротив того, сын Алессандро Кристофано Аллори принадлежит к совершенно другому течению и приближается к “болонцам” (см. дальше). В Эрмитаже имеется хорошая копия его с знаменитой картины “Юдифь”.
Обе эти нагие женщины изображены в одинаковой позе, и телосложения их очень похожи друг на друга, хотя и писаны на расстоянии по крайней мере 20 лет.
Напротив того, у нас нет ни одного “молодого” произведения Тициана; едва ли можно за таковое считать вялую, монотонную “Мадонну в нише”, которую еще менее можно приписать Джорджоне.
В 1554 г. Тициан написал подобную же “Данаю” для Филиппа II (ныне в Прадо).
Мы знаем, однако, с какой строгой методой писал обыкновенно Тициан свои картины. Он не оканчивал их сразу, но оставлял вещи “вылеживаться” иногда годами. Затем в избранную минуту он отворачивал их от стены и подвергал самому строгому изучению, “точно видел перед собой лютого врага”. Получив таким образом объективное отношение к своему произведению, он вносил в него все нужные поправки.
Кардинал умер в 1507 г., стиль же портрета более поздний. Возможно, впрочем, что автор портрета (Тициан или один из его подражателей) написал портрет по какому-либо документу, доставленному семьей, как это было с Франциском I, с Изабеллой д'Эсте и др. портретами.
Поздних бресчианцев, бергамцев и веронцев можно разбирать заодно с венецианцами, ибо, получая начальную выправку в локальных школах, свой окончательный стиль и последний лоск они брали из Венеции. Не надо забывать, что эти города были венецианской провинцией.
Фриццони приписывает самому Пальме красивую, но безжизненную в тоне картину “Христос и блудница”, считавшуюся копией с картины в Капитолии.
Красивый загадочный портрет молодой женщины (в образе Саломеи?), вполне характерный для Лотто, находится в собрании кн. Ф. Ф. Юсупова в Петербурге.
Эрмитаж особенно богат произведениями Бенвенуто Тизи Гарофало, феррарского мастера (1481 — 1559), совершенно забывшего традиции своей родины и посвятившего себя подражанию Рафаэлю. Насыщенный колорит, свойственный всей феррарской школе, отсутствует у него, а композиции его, складные и уравновешенные, страдают схематичностью. Лица его ничего не выражают. Более приятен Гарофало в мелких картинах (например, “Положение во гроб” или “Св. Семейство”), и совершенно неудачны его большие картины, в которых слишком отчетливо видна трудность, с которой ему давалось заполнение пространства. Впрочем, эрмитажный “Брак в Кане” (1531 г.) интересен как иллюстрация нравов Италии в эпоху Ренессанса.
Характерной феррарской картиной является “Самарянка” Джир. да Карпи. Феррарский характер носят и фризы Порденоне, окончившего жизнь в Ферраре.
Происхождение этого выражения не вполне выяснено. Кажется, наиболее правильно производить его от португальского слова “bаrоссо”, что означает искривленный, вывернутый.
И в портретной живописи Веронезе дал удивительные образцы. К сожалению, вполне достоверными его портретами Эрмитаж не обладает. Ближе всего к нему “Портрет сенатора Капелло” (“Портрет венецианского сенатора из семьи Капелло”) (В наст. время — Школа Тициана) и две миниатюры, изображающие членов семьи Барбариго.
Лодовико Чиголи (1559—1613) — параллельное братьям Карраччи, но менее сильное явление во Флоренции. Он также находился под впечатлением работ Корреджо.
Лучший итальянский мастер этого периода, Бенедетто Кастильоне, был до 1910 года представлен в Эрмитаже всего одной картиной “Домашние животные”. Уже после верстки этих страниц в Эрмитаж передали и чудесную картину мастера из Зимнего дворца.
Приближаются к ним по стилю “Похищение Европы” и “Клеопатра”. В том же роде прекрасный луврский “Давид” Гвидо, с которого в Эрмитаже есть старинная копия.
Значительнее прочих “Мучение св. Стефана”.
Прециозный — драгоценный, изысканный, жеманный
Сама Венеция дала за XVII в. ряд художников, устанавливающих известную преемственность между искусством XVI в. и последней его вспышкой в творчестве Тиеполо и Гварди в XVIII в. Среди них выделяются Либери, Ладзарини, Фумиани, Тинелли, Себастиано Риччи и другие. Эрмитаж обладает только одним (малодостоверным) произведением “Грации и амуры” первого из этих мастеров (1605 — 1687), но эта картина не передает чувственной нежности и декоративной прелести художника. Вполне эти качества рисует картина мифологического сюжета Либери, висящая в недоступных залах “Нового Эрмитажа”.
Картина Креспи имеется в петергофском Монплезире и две картины у К. А. Сомова.
Пáрная к ней “Суд Париса” вставлена в потолок “театральной галереи” Эрмитажа.
Венеция перестала существовать как государство после того, как ее заняли войска Бонапарта в 1797 г.
Две чудесные сепии Гварди, изображающие фрегату на Canale Grande и выезд Бученторо, находятся в моем собрании; прелестный вид Риальто — в собрании кн. Ф. Ф. Юсупова. Любопытны в Эрмитаже две хорошенькие, но приторные картинки подражателя Гварди Милиары (1785 — 1837).
Фигуры едва ли писаны самим Каналетто. Однако они не похожи и на Тиеполо, которому их принято приписывать. В палаццо Сормани в Милане имеются повторения (с вариантами) обеих эрмитажных картин Канале.
В XV и в первой половине XVI в. итальянские влияния в Испании были далеко не повсеместны. Преимуществом тогда пользовалось, благодаря торговым и дипломатическим сношениям, нидерландское искусство, которому старались подражать и местные художники.
Один из этих “испанских флорентийцев”, Висенсио Кардуччо (1570 — 1638) представлен в Эрмитаже очень посредственной, чисто церковной картиной “Экстаз св. Антония”, в которой он тщетно старался подойти к стилю испанских живописцев-визионеров.
Подобная картина имеется в Будапеште. С Мурильо она также ничего не имеет общего.
Ближе всего наша картина Майно стоит к работам одного венецианца, сделавшегося верным последователем Караваджо, — Сарачени.
Пáрный к этой картине образ находился в собрании И. И. Щукина в Париже.
Почти тождественная картина Веласкеса находится в Будапештском музее. По свободе мастерства та картина выше.
В принадлежности первых двух кисти Веласкеса можно сомневаться. Поколенный портрет Иннокентия Х — “лучшая картина Рима” — находится во дворце Дория-Памфили. Наш портрет считается почти всеми исследователями оригинальным этюдом Веласкеса, писанным с натуры.
Превосходная картина Переды “Св. Магдалина” находится в собрании гр. Е. В. Шуваловой.
Жанровая картина XVII в. “Крестьяне в шинке”, приписываемая каталогом неизвестному севильянцу XVI в. Симону Ромеро, является скорее произведением какого-либо французского художника вроде братьев Ленэн. Существенная ошибка кроется и в атрибуции отличной караваджиевской женской головки Гаспару Бессере, умершему еще в 1570 г.
Всю почти жизнь Мурильо не покидал своего родного города Севильи. Мадрид он посетил как только скопил достаточно денег на поездку — в 1645 г. Веласкес дал ему возможность изучить королевские собрания.
Можно еще отметить красивый пейзаж, приписываемый Ириарте “Переправа вброд” (1620 — 1685), картину, приписываемую младшему Геррере (В наст. время — авторство приписывается Мастерской Кано.) “Явление Мадонны со св. Марией Магдалиной и св. Екатериной доминиканскому монаху в Сориано”, далее: “Бегство в Египет” (В наст. время автором считается Бартоломе Кардучо), считающееся за произведение Эспиносы (1600 — 1680), изящную картину в характере Мурильо — Эскаланте (1630 — 1670) “Св. Иосиф с младенцем Христом” и портрет (будто бы автопортрет) К. Коэльо.
К первым принадлежит сильный мужественный рисунок и красивое распределение световых пятен, ко вторым — чрезмерная чернота красок; картины точно писаны в темном погребе.
Картина “Сцена из истории Авраама” считается также произведением Ла Гира, но, кажется, без основания. Впрочем, это интересное произведение, несмотря на свою несколько разбитую композицию и довольно жесткие краски. Как тон, так и нагромождение архитектурных деталей свидетельствуют о том, что автор картины находился под влиянием Эльсгеймера и всей его римской школы “исторических пейзажистов”.
Один из шедевров П. Миньяра, портрет Марии Манчини, находится в собрании Д. А. Бенкендорфа в Петербурге. Театральные исторические картины Миньяра в Эрмитаже принадлежат, напротив того, к самому скучному, что создано академизмом. Любопытно отметить в них зависимость художника от творчества своего злейшего врага, Лебрёна.
Обращаем внимание тех посетителей, у которых больше досуга, на мастерские картины эклектика Себастиана Бурдона (1616 — 1671), иногда почти достигавшего величия и красоты Пуссена и Лафосса, который один из первых перешел в лагерь “колористов”. Наконец, упомянутая картина Сюблейра — в своем роде совершенство.
Янсенизм — (по имени богослова Янсения) близкое к кальвинизму религиозное течение внутри католицизма, распространенное в XVII — XVIII вв. в странах Зап. Европы.
Мы не станем останавливаться здесь на всех прочих прекрасных пейзажистах, последовавших за Пуссеном и Клодом Лорреном.
Причисление академика Жувенэ к этой группе колористов может показаться натяжкой, однако достаточно взглянуть на четыре восхитительных гобелена, тканных по его картонам, в собрании Академии художеств, чтобы убедиться в его зависимости от венецианских и фламандских колористов.
Эффектная картина этого мастера “Гнев Ахиллеса” находится в собрании П. П. Дурново.
Превосходные картины старшего Ванлоо находятся в голландском отделении.
Луи Мишель был отличным портретистом. В Петергофском дворце имеется хороший портрет Елизаветы Петровны его кисти.
Любопытно встретить отражение искусства Ватто в религиозных картинах. Два подобных сюжета его друга Влёгельса повешены в голландском отделении. Одна из двух религиозных картин самого Ватто, прелестное “Св. Семейство”, находится в России — в Гатчинском дворце.
кермесс — ярмарка
Любопытно сравнить эти военные картины в характере Ватто с произведениями другого француза, специалиста по схваткам, баталиям и лагерным сценам, Жака Куртуа-Бургиньона (1621 — 1676), которыми богат Эрмитаж и многие русские частные собрания. Бургиньон был учеником и подражателем С. Розы и сумел заимствовать у огненного мастера страстность исполнения, дерзкую эффектность его композиций. От картин Бургиньона веет мужественным, грозным, истинно Марсовым духом, тогда как солдатские походы и роздыхи на картинах Ватто и Патэра всегда имеют вид пикников.
Сцена из трагедии Т. Корнеля “Граф Эссекс” (1734 г.).
Этот портрет повторен им несколько раз.
Прекрасная мифологическая картина Буше “Пигмалион” находится в собрании Академии художеств.
В Салоне 1761 г. был выставлен рисунок к этой картине, обозначенной словами: “Паралитик, за которым ухаживает его семья, или Плоды хорошего воспитания”.
К буржуазным мастерам можно еще причислить обоих Жора, Леписье и Аведа. Этьен Жора (1699 — 1789) представлен в Эрмитаже скромной, но милой картинкой “Выздоравливающая”.
Небольшое, но избранное собрание английских портретов находится в Петербурге у А. З. Хитрово.
Портрет изображает князя Воронцова.
Finesse (франц.) — тонкость, проницательность, хитрость.
Замечательна история этой картины. Она была найдена в половине XIX в. замурованной в стене церкви св. Доната в Брюгге, куда ее, вероятно, спрятали во время иконоборческого движения в 60-х годах XVI в. Первоначально наша картина, написанная в 1529 г., украшала алтарь пророка Даниила в той же церкви.
Все до сих пор разобранные нами старонидерландские художники принадлежат к южным провинциям Нидерландов, к нынешней Бельгии. Надо, впрочем, заметить, что существенной разницы между художниками южных и северных провинций до религиозного и политического обособления вторых к концу XVI в. нельзя усмотреть.
В Западной Европе — переход лица из духовного состояния в светское с разрешения церкви.
Окончательно “вводит в соблазн” грубейшая копия с П. Брейгеля.
Две картины изображают знаменитого английского богача и финансового деятеля Томаса Грешема и его супругу.
Хорошая картина Флориса в собрании П. П. Вейнера; другие образцы его творчества находятся у гр. А. А. Кутузова и П. П. Семенова.
Сюжет взят из первого рассказа V дня Декамерона Боккаччио.
Спрангер работал преимущественно для тонкого мецената, императора Рудольфа II
Рубенс начинал свой день с обедни. В его доме была даже капелла.
Эрмитаж обладает следующими религиозными картинами мастера. На первом месте стоит “Снятие с креста”, относящееся к 1613 или 1614 г. Далее идут: небольшая композиция, названная Вагеном “бриллиантом”, — “Изгнание Агари” (около 1625), пышное “Поклонение волхвов”, две небольшие “Мадонны”, “Богоматерь вручает четки св. Доминику” (около 1630 — очевидно, писана учениками по эскизу мастера), “Спаситель у Симона фарисея” (около 1620) и четыре эскиза.
Надо принять в соображение при этом, что на Рубенсовом портрете Филипп изображен более молодым.
Этот портрет приписывается некоторыми исследователями Ван Дейку. Возможно, что последним писаны руки и некоторые аксессуары.
Рубенс обыкновенно поручал пейзажи в своих исторических картинах и портретах другим художникам, и это могло бы навести на мысль, что он относился к этой отрасли с предрассудком, свойственным его времени, видевшему в пейзаже “низший род”. Однако количество чисто пейзажных картин самого Рубенса доказывает обратное. Он пренебрегал пейзажем, когда тот должен был служить красочным фоном, дополнением, но Рубенс был первый после Питера Брейгеля, который создал и ряд грандиозных “гимнов природе” в качестве совершенно самостоятельных картин.
Вспомним, что лучшим удовольствием мастера были верховые прогулки.
Остальные наши эскизы изображают: “Прощание Фердинанда с Филиппом” и апофеоз предшественницы Фердинанда, герцогини Изабеллы († 1633), “Приветствие кардинала инфанта в качестве победителя (6 сентября 1634 г. Фердинанд одержал победу над “еретиками”- шведами под Нордлингемом); “Апофеоз Фердинанда”; “Храм Януса”,стоявший на Новой улице, и — “Статуи государей Габсбургского дома”, украшавшие арку на Майрской площади.
Бракосочетание Генриха IV с Марией Медичи; Рождение Людовика XIII; Коронование Марии;Апофеоз Генриха и регентство Марии; Мария Медичи в образе Беллоны, копия XVIII в. с верхней части картины “Генрих IV получает портрет Марии”, изображающей Юпитера и Юнону.
Переходу Йорданса в протестантство способствовали его связи с Голландией, куда он часто ездил для исполнения заказов.
Сюжет, повторенный мастером много раз. Одна из этих вариаций (или хорошая видоизмененная копия) принадлежит М. Н. Бенуа в Петербурге.
Модели для последних имелись в зверинце наместников Фландрии в Брюсселе.
Дальнейшими шедеврами рядом с этой картиной и четырьмя “лавками” (исполнены для известного любителя епископа Триеста) являются “Фрукты” и “Бой петуха с индюком”. Но и остальные все картины Снейдерса чудеса живописи.
Фигуры амуров писаны Опсталем (1654 — 1717).
Карл остался недовольным этим портретом, предназначенным для лорда Уортона в подарок. Возможно, что его покоробило увидать слишком точное свое изображение. Заплатил он за него и портрет королевы художнику не 50 фунтов, как тот требовал, а всего 40.
Расстанемся с ван Дейком, взглянув еще на копию с его грандиозного семейного портрета графа Пемброка — одного из самых удивительных созданий мастера, имеющего прямо вид какого-то апофеоза аристократии. Какие осанки, какие костюмы, как расположены группы, какой это “гениальный балет”! До последнего времени ван Дейку приписывали портрет Вильгельма III Оранского, прелестного мальчика в панцире и военном кафтане, стоящего на фоне серых скал. Ныне его считают портретом отличного подражателя ван Дейка — голландца Ганнемана (1601 — 1671). Это во всяком случае картина, делающая честь ее автору.
Ян скорее примыкает к Конинкслоо и Винкбоонсу, нежели к отцу и брату. О настоящем последователе Питера Брейгеля, о Лукасе Валькенбурге и его очаровательной картине в Эрмитаже мы уже говорили.
Можно пожалеть, что в Эрмитаже нет сложных аллегорических композиций мастера, на которых он любил изображать груды “мертвой натуры” и бесчисленных животных, ибо именно в выписке этих подробностей сказывается его исключительное мастерство, а также его связь с Тенирсом-младшим, женившимся (уже после смерти Яна) на его дочери.
В своем месте мы не упомянули о многочисленных художниках фамилии Франкэн. О них можно было бы сказать несколько слов, говоря о круге Рубенса, к которому они принадлежали. Старший Франкэн является, впрочем, как бы даже предшественником великого мастера. Специальностью Франкэна были маленькие картинки с яркими красками и жеманными фигурками. В них много шаблонности, но иные прелестны, как букеты цветов, и немудрено, что их любили вставлять в камины и вешать на стены из чисто декоративных соображений. В Эрмитаже Франкэн I представлен “Браком в Кане”, где очень изящна коллекция ваз на первом плане; Франкэн II, “Переход через Чермное море”, “Семь подвигов милосердия” и “Въезд Давида в Иерусалим”. В подобном же мелочном характере и в той же жидкой манере исполнены картины Авонта и Симона де Boca (1603 — 1676).
Лишь с натяжкой можно видеть эту связь в фантастических картинах Тенирса, в его “Искушении св. Антония”.
“Фламандский Караваджо” — Теодор Ромбутс (1597 — 1637) представлен в Эрмитаже сильной по краскам картиной с излюбленным Караваджо сюжетом “Игра в карты” и картиной более позднего характера “Кухня”, выдержанной в красках, напоминающих Фети, среди которых доминируют грязные и яркие, желтые, серовато-голубые и розовато-серые тона. Овощи и живность на этой картине, очевидно, предназначенной служить украшением столовой, писаны Андр. ван Ютрехтом.
Людовику XIV однажды были предложены вошедшие тогда в моду “кабацкие” картины (tabagies) Тенирса, но король-солнце с негодованием повелел их убрать с глаз, воскликнув: “Otez-moi ces Magots!” (Возьмите прочь этих уродцев).
Шедевр в своем роде наша эрмитажная “Караульня”, с ее “вкусными” пестрыми красками, с ее зеленоватым фоном, изображающим осаду какой-то крепости. В особенности радуется глаз на груду воинственных предметов слева, среди которых виднеются бархатное седло, барабан, пистолеты и над которыми возвышаются кирасирские латы с перистым шлемом (те же предметы часто встречаются на разных картинах Тенирса, и вероятно, составляли часть его собственного собрания).
Изображено одно из обычных бюргерных торжеств в Антверпене: юбилей декана старинной корпорации стрелков (гильдия св. Георга) Годеваарта Снейдерса.
К сожалению, непосредственно Тенирс не повлиял на фламандскую школу. Напротив того, основанная его стараниями в 1663 г. Академия скорее способствовала полному ее упадку.
Ему приписан миниатюрный “Мужской портрет”, Кристоф ван дер Ламен, Бизет, Ньюланд и Тильборг (1625? — 1678?)
Не является ли “Путешествие” эскизом к дрезденской картине?
В Эрмитаже имеется лишь хороший мужской портрет 1643 г., принадлежащий кисти сына Абрагама — Гендрика, писанный в простой, но колоритной манере.
Ряд великолепных рисунков Блумарта находится в собраниях С. П. Яремича и кн. Аргутинского. Часть их была воспроизведена в офортах Ф. Буше. У кн. Аргутинского имеется и любопытная картина мастера (“Притча о сеятеле”); прелестный пейзаж — у К. А. Сомова. “Четыре времени года” у гр. Голенищева-Кутузова носят также черты сходства с Блумартом. В то же время они указывают на связь с удивительным реалистом Питером Эртсеном (1508 — 1575). Картина последнего, истинного предтечи, наравне с П. Брейгелем, всего расцвета нидерландских школ, поступит в Эрмитаж в составе собрания П. П. Семенова. Другая картина Эртсена в собр. А. П. Боткиной.
Ныне его портреты скорее редкость. Это объясняется тем, что масса их погибла, когда на них стали смотреть как на вещи старомодные, смешные.
Морельсе приписана и картина “Грот Венеры”, снабженная монограммой Р. М. и годом: 1602. Во всяком случае это интереснейшая вещь, в которой очень красив голубой пейзаж в характере Я. Брейгеля, на фоне которого светятся удлиненные (реминисценции Пармеджанино и Приматиччио через Гольциуса) фигуры Венериного штата и плененных рыцарей. Изысканный характер этой картинки находится в связи с поэзией того времени, поддерживаемой всякими “риторическими камерами” (литературными клубами).
Бедность, в которой умер Халс, показывает или малую его популярность, или крайнюю его беспорядочность. Правда, гарлемский магистрат выплачивал мастеру в последние годы пенсию (довольно жалкую сумму), и в разных случаях Халс получал знаки уважения своих сограждан (он был членом риторической камеры, деканом гильдии живописцев, членом корпорации стрелков), но это еще вовсе не доказывает, чтобы тогда же его значение было понято, хотя бы отчасти.
Факт во всяком случае знаменательный, что почти не существует заказных портретов мастера после 1640 г., хотя сила его изумительного таланта не падала до самой смерти, что доказывается его группой регентов богадельни 1664 г.
Один из сыновей мастера, даровитейший Фр. Халс-младший (род. между 1617 и 1623, † позже 1669), шедевр которого, большой nature mort, имеется в собрании П. П. Семенова, представлен в Эрмитаже простым, спокойным, но мастерски исполненным этюдом, изображающим молодого солдата и всякие военные атрибуты. На нем очень ясно видны следы Караваджо (через Гонтгорста?), но голландец гораздо красочнее и мягче итальянца.
К сожалению, и картины Венне в собрании Семенова не рисуют нам его во всю величину. Три из них — претендующие на остроумие гризайли (монохромная живопись), что было излюбленным родом Венне к концу его жизни.
До сих пор не удается документально обосновать связь всех этих мастеров между собой. Одни хотят в них видеть учеников Фр. Халса и, следовательно, соучеников Дирка. Другие объясняют сходство этих художников между собой тем, что они питались общими источниками и что они отвечали потребностям времени, в котором военное сословие играло очень большую роль. В 1620-х и 1630-х годах Голландия принуждена была возобновить и продолжать свою войну с Испанией и к тому же принимать участие в “общегерманской” 30-летней войне. Дейстер, считающийся учеником своего друга П. Кодде, был родом из Амстердама, Дюк родом из Утрехта и умер в Гааге, братья Паламедес — из Дельфта.
Превосходный образчик творчества Дирка “Пирушка” находится у Д. В. Философова.
Поэтическая картина Дейстера находится в Академии художеств; она изображает беседу военных у камина в ночную пору.
Старший Кейп более известен как портретист.
Вопрос о двух младших Паламедесах — дяде и племяннике — очень путаный. Возможно, что наши две баталии “Стычка конницы с пехотой” и “Кавалерийское сражение”, из которых последняя помечена 1672 г., принадлежат старшему Антону, а не полумифическому его сыну, “променявшему кисть на знамя Беллоны”.
О том, какое впечатление производили на современников караваджиевские картины Гонтгорста, свидетельствует то, что даже Рубенс, посетив мастерскую художника в Утрехте в 1627 г., сам написал ряд картин в том же характере.
Семеновская коллекция дополнит со временем представление о Гонтгорсте и даст несколько произведений той же группы: Билерта, Альдеверельда, Бронкхорста и две редкие картины К. Смита.
Из них две оспариваются. “Пряха” имеет действительно в себе что-то “французское”. “Туалет” приписывается Николасу Стокаде.
Надо заметить, что едва ли хоть один из голландских караваджистов застал великого основателя натурализма в живых. Но школа Караваджо была в полном блеске в годы их пребывания в Италии. Отличные этюды Гонтгорста — “Весельчак” и “Музыкантша” помечены 1624 годом.
В Гаагскую гильдию художник записан в 1637 г.
Граф Рупрехт, племянник Карла I английского, герцог Кумберлендский, прославился своей редкой доблестью в войнах в защиту английской короны и, кроме того, известен как тонкий любитель искусства.
В Семеновском собрании две интересные картины этого мастера. Пейзаж на одной приписан самому Эльсгеймеру.
К сожалению, подпись сохранилась плохо и год разобрать нельзя. Скорее всего, нужно читать “1649”, и тогда рембрандтовские черты объяснимы влиянием Рембрандта на своего старшего собрата.
Вторая картина Муйарта “Свидание Авраама с Мельхиседеком” дополняет его характеристику, в особенности как колориста. Она красивого зеленовато-коричневого тона. К сожалению, отсутствие даты и малое знакомство вообще с личностью художника лишают возможности поставить ее в определенное отношение к Рембрандту.
Гипотеза его итальянской поездки считается теперь необоснованной.
В этом причины его малой популярности при жизни на родине. Он не жил со своим веком — и век оставил его.
Его смерть прошла незамеченной; лишь полвека спустя англичане принимаются собирать картины Рембрандта. Однако еще на аукционах 1760-х гг. за картины великого гения платили 100 и 80 флоринов...
Едва ли эту картину можно называть портретом. Рембрандт настолько свободно отнесся к своей теме, что некоторые исследователи готовы были видеть в этом и подобных портретах изображение старшего брата Рембрандта — Геррита. В первом периоде особенно много таких “фантастических портретов”. Часто сам Рембрандт служил себе моделью, сидя перед зеркалом, и в этих автопортретах особенно ясно сказывается то, что его меньше интересовала задача запечатлеть черты лица, сколько передача светотени и технические трудности. Зеленовато-серебристый тон нашего “отца” и прелестная, несколько прециозная живопись отводят этому этюду почетное место среди юношеских работ.
Брак Рембрандта состоялся 22 июня 1634 г. Портрет помечен 1634 г.
Эрмитаж дает возможность в совершенной полноте изучить офорты Рембрандта — в превосходном собрании, пожертвованном Д. Ровинским и выставленном в витринах в тех же залах, как картины. Лишь недостаток места не позволяет нам разобрать здесь же эту коллекцию, раскрывавшую многие тайники в творчестве Рембрандта.
Быть может, все же были правы те, кто считает этот портрет за мать Рембрандта. Художник мог написать ее после смерти, на память, и несколько идеализировать черты любимого лица.
Есть, однако, основание думать, что тот большой (мнимый?) портрет Саскии (в Бекингемском дворце) вовсе не произведение Рембрандта, а скорее одного из его учеников, и в таком случае наш этюд, сделанный с Гендрике, а не с Саскии, мог послужить тому ученику лишь материалом для его компилятивной работы.
Успех Доу среди тех же “любителей” и “знатоков”, которые дали умереть Рембрандту в нищете, был таков, что соответственно с этим подражатели Доу растянулись на целых два века. Ближайшие к нему Дом. в. Толь (1631? — 1676, в Эрмитаже — “Семейство ученого” и “Разорители птичьих гнезд”), Ари де Войс (1631? — 1680; его картины занимают среднее положение между работами Доу, учеником которого он был, и Пуленбурга; в Эрмитаже его работы “Нимфа” и “Охотник”, Слингеланд (1640 — 1691, в Эрмитаже — “Завтрак”), Схалькен (1643 — 1706, специалист по ночным сценам, поздним реминисценциям Гонтгорста и Рембрандта, которыми увлекался и сам Доу; в Эрмитаже нехарактерный для него “Цирульник”) и Марингоф (сведений о нем не имеется; в Эрмитаже — прелестная миниатюра его работы 1660-х гг. “Портрет ваятеля”, и не очень ловкая по рисунку и несколько вялая в тоне “Мастерская художника”, помеченная 1648 г.). Поздними подражателями Доу являются Л. де Мони (1698 — 1771; у нас подписанная 1743 г. картина “Гуляка” и парная к ней “Продавщица рыбы”) и немец Б. Деннер (1685 — 1749), специальностью которого были морщины стариков и старух, которые он выписывал с действительно поразительной виртуозностью (в Эрмитаже “Старики” и “Старухи”). Но на этих двух художниках ряд доуистов вовсе не прекращается. Напротив того, XVIII в. дал целые плеяды таких же фокусников, и потомство их дотянулось вплоть до наших дней.
Пастиччо (итал.), буквально — паштет; переносное значение — смесь, мешанина.
К сожалению, в Эрмитаже отсутствует лучший ученик Рембрандта, единственный художник его круга, который подавал надежду быть достойным преемником великого мастера, Карель Фабрициус, погибший совсем молодым во время взрыва порохового магазина в Дельфте. Его произведения все наперечет и являются величайшими редкостями. К его строгой и сочной “шарденовской” манере приближается серебристая картина немца Паудитса (1618? — 1667?), бывшего также учеником Рембрандта. Помечен этот nature morte 1660 г. Отсутствует в Эрмитаже и другой великий голландский художник, быть может, также многим обязанный Рембрандту (или Карелю Фабрициусу), Ян Вермер Дельфтский.
С поступлением собрания П.П. Семенова Темпель будет еще представлен одним бесподобным шедевром: портретом неизвестной дамы в черном платье.
Еще в 1639 г. Ян Михельс Блау, тогда лейтенант гражданской гвардии, фигурировал на картине Гельста, изображающей собрание солдат-бюргеров перед гостиницей Гаак.
Среди остальных картин Гельста в Эрмитаже особенно замечательна поздняя реминисценция Гонтгорста в необычной для мастера большой жанровой картине “Новый рынок в Амстердаме”, подписанной 1666 г. Интересен также хороший автопортрет художника, писанный около 1667 г. (другой автопортрет поступит из собрания П. П. Семенова).
К аристократам-портретистам принадлежал и Терборх в тех (скорее редких) случаях, когда он изображал, по заказу, определенных лиц вместо того, чтобы писать жанровые сцены с обыкновенными своими натурщиками (об его картинах дальше). В Кушелевской галерее Академии художеств есть один из таких портретов, в которых некоторые хотят видеть влияние гранденцы и серебристой гаммы Веласкеса, обнаружившееся в Терборхе после его пребывания в Испании с 1648 по 1652 г. В Эрмитаже есть также два парных портрета, считавшихся работами Антона Паламедеса и в которых скорее можно видеть ранние (конца 1630-х) произведения Терборха. Серебристость составляет и их главную прелесть.
Национальная школа возобновилась короткой вспышкой лишь в XVIII в. в творчестве Трооста.
“Дамский портрет” носит пометку 1676 года, “Автопортрет” (В наст. время — “Мужской портрет”), — 1678 г.
Третий портрет, считающийся произведением Эглона, носит черты предыдущей эпохи “Портрет дамы с нотами у стола”.
Отец Терборха был также художником, но, унаследовав от своего отца важную должность сборщика податей, он забросил живописные занятия. Напротив того, прелестная его дочь Гезина и рано погибший сын Мозес обнаружили большие способности и оставили после себя целый дошедший до наших дней архив высокохудожественных рисунков и акварелей.
Прекрасный спесимент искусства Терборха в его “простонародном” периоде находится в Петербурге в богатом собрании П. П. Деларова: “Корова”.
Кроме этих картин, Эрмитаж обладает миниатюрным тонким портретом какого-то еврея-скрипача и картиной несколько “табажийного” характера “Шинкарка”, в которой Терборх является предшественником аналогичных сюжетов Ланкре.
В Петербурге имеются еще две работы (на все 5 достоверных, которые нам известны) Кудейка. Одна, “Мальчик, ворующий орехи” — у П. П. Деларова и другая, “Кавалер навеселе” — у кн. Э. Э. Белосельского-Белозерского.
Отчасти этот недостаток можно восполнить изучением двух прекрасных картин в Юсуповской галерее.
К “светским” жанристам можно еще причислить трех первоклассных художников: одного из начинателей этой отрасли, прелестного колориста Я. М. Моленара и двух мастеров середины века — Воувермана и Адриана ван дер Вельде. Но Моленар представлен в Эрмитаже лишь черноватой, неуклюжей (подписанной, впрочем) картиной скорее “табажийного” характера “Крестьянское семейство”, а о двух других мы будем говорить ниже, в отделе пейзажа, ибо они представлены в Эрмитаже с этой стороны. Впрочем, укажем сейчас же на прелестные, сложные сцены охоты на картинах Воувермана и на бесчисленные восхитительно нарисованные фигурки, которыми Адриан ван дер Вельде населил картины Яна ван дер Гейде и Вейнантса.
Мы сейчас же и обратимся к Остаде, но здесь укажем еще на его непосредственных предшественников (кроме Дрохслота): на прекрасного колориста Питера де Блоота (1601 — 1653) и на Корнелиса Сафтлевена (1606 — 1671). Блооту ныне отдана картина “Беседа крестьян”, считавшаяся прежде за произведение Остаде. О Сафтлевене же, одном из самых ярких и странных мастеров Голландии, мы будем говорить при обсуждении пейзажа.
“Крестьянская семья” — подделка, снабженная фальшивой подписью художника.
Пáрная к “Старушке”, картина изображает поэта у окна и находится в Лувре.
Укажем здесь же на картины другого гарлемского мастера, также подпавшего под влияние Рембрандта, Томаса Вейка (1616 — 1677). В Эрмитаже имеются три его картины — все три изображающие ученых в своих кабинетах. Манера Вейка освещать помещение и рассеивать свет напоминает излюбленный в 1650 и 1660-х годах прием Остаде.
К сожалению, голландский жанр в XVIII в. представлен в Эрмитаже всего одной картиной Схоумена (1710 — 1792), помеченной 1735 г.
Исключительного достоинства картина Миля находится в Петергофском Монплезире. Там же хорошая картина Т. Вейка в духе Лара.
Асселейн принадлежал к ближайшим друзьям Рембрандта.
Другие пометки встречаются: на упомянутой картине “Мост” 1656 г.; на картине “Брод” —1650 г.; на пейзаже — 1663 г.; “Швея” — прелестный в тоне этюд, по мнению Боде, следует отдать Я. Б. Вэниксу.
У барона H. E. Врангеля имеется отличная подобная картина мастера.
Прекрасны его пейзажи в Царском Селе. Но и в Эрмитаже имеется красивая картина “Купающиеся нимфы”.
То же самое делали уже Питер Брейгель (за исключением своих зимних пейзажей) и его сын Ян.
Трудно теперь выяснить, насколько он при этом обязан жившему в Гарлеме Питеру Молейну и не обязан ли, наоборот, Молейн — Гойену. Во всяком случае, между обоими мастерами существует столь сильное сходство, что картины их часто смешивают.
Превосходные картины Гойена, кроме тех, которые станут эрмитажными с момента присоединения к музею Семеновского собрания, находятся в собраниях П. Я. Деларова (между прочим, две его ранние картины), у графа А. А. Голенищева-Кутузова и у меня. Последняя картина считается некоторыми исследователями работой прелестного последователя Гойена П. Нольпе.
В академическом собрании имеются две картины мастера.
Дельфтский художник Эгберт ван дер Пуль (1621 — 1664) сделался даже специалистом по пожарам. В Эрмитаже он представлен, впрочем, и подписной бытовой картиной 1647 г. “Крестьянское семейство”. Кроме того, ему приписывают прелестный nature morte “Кухня”, 1659 г. и другую “Кухню”, среди которой женщина чистит морковь (1648 г.). С типичным Пулем можно познакомиться в картине “Ночной пожар в деревне”.
Эглону приписан, между прочим, в Эрмитаже пейзаж “Пейзаж с купальщицами”, ничего общего с ним не имеющий.
Его часто смешивают с другими членами той же семьи.
За эту незначительную подробность вся картина получила глупое название “La vache qui pisse”, которое за ней так и осталось.
Добросовестные этюды отдельных животных вроде “Гаагского быка” или нашего “Волкодава” — исключения в его творчестве. Последняя картина, вероятно, “портрет” пса одного из поощрителей Поттера, тогда как “Гаагский бык” — несомненно “школьное упражнение”.
Близок к Адриану ван де Вельде — Дирк ван Берген, работавший в Гарлеме между 1661 — 1690 годами. В Эрмитаже имеется хорошая подлинная его картина “Стадо”.
Считается, что Воуверманом написано 1000 картин. Это едва ли преувеличено. Сведения о том, что он всю жизнь боролся с нуждой и умер в бедности, не находят достоверных подтверждений. Напротив того, имеются и противоречивые сведения, согласно которым он оставил вдове значительное состояние.
Кажется, дальше Гамбурга, куда он ездил венчаться со своей невестой-католичкой, Воуверман никуда не отлучался. Его итальянские мотивы, вероятно, все заимствованы у его учителя П. ван Лара.
Воуверман из всех голландских художников оказал наибольшее влияние на французов XVIII в.
В характере Филипса Воувермана работало несколько художников, а в XVIII в. число его подражателей и плагиаторов стало огромным. Особенно много их было в Германии. “Воуверманы” в частных коллекциях в большинстве случаев произведения таких немецких пастишеров. Ближе к мастеру стоят его младшие братья, Питер и Ян. Каждый из них представлен в Эрмитаже хорошими картинами. Соперничают с произведениями Филипса несколько резкая в живописи, но более “искренняя” по композиции картина Питера Воувермана (1623 — 1682) “Привал кавалеристов” и огромное полотно “Охота на оленей”. Прелестен несколько металлический в красках, но удивительно поэтичный, меланхолический и чуждый воувермановской манерности пейзаж Яна Воувермана.
Вейнантс родился около 1620 г. Умер в Амстердаме позже августа 1682 г.
Если путешествие в Норвегию Я. Рюисдаля представляется сомнительным, то во всяком случае нужно допустить, что он посетил северо-западную часть Германии и мог подняться по Рейну до Бонна.
Прекрасная норвежская картина Эвердингена имеется в Петергофском Монплезире.
Две подобные картины находятся в академическом собрании, одна — в коллекции графини Е. В. Шуваловой.
Совершенно в характере Рюисдаля написан “Зимний вид” Класа Моленара, младшего брата (?) Яна Минcе Моленара. Клас умер, по-видимому, в 1667 г. В характере подобных же картин Якоба Рюисдаля написана прекрасная большая “Зима в Амстердаме” в собрании кн. В. Н. Аргутинского.
Это “Зимний пейзаж с сухим деревом” (В наст. время автором считается — Якоб Изакс ван Рейсдал), который А. И. Сомовым приписывался подражателю Рюисдаля Гиллису Ромбоутсу.
Из художников, близких к Рюисдалю, в Эрмитаже имеются картины Деккера (ученика Саломона Рюисдаля; 1678), Г. Ромбоутса, работавшего в 1650-х гг., Иоаннеса ван де Меера (1628 — 1691), В. Дюбуа (1610 — 1680) и первоклассного художника Яна Гакерта (1629 — 1699). Две картины последнего находятся также в собрании М. И. Мятлевой. Голландский пейзаж после Рюисдаля стал заметно падать. Несколько художников в XVIII в., вроде эрмитажного Тен-Компе, удачно писали городские ведуты; большинство же повторяли избитые мотивы. Более других имели успех художники, водворившие в Голландии моды на изящные, приторные и сложные композиции, вроде Сафтлевена III (1610 — 1685), Будевейна, Ферга и обоих Грифиров. Другие мастера шли по стопам итальянцев и писали трафаретные “исторические” пейзажи, украшенные развалинами. Таков был, между прочим, Фергюсон (1632 — 1695), умелый, но ординарный художник.
Атрибуция эта к Бакгейзену спорная
Другие картины Виллема находятся в загородных дворцах: в Монплезире, в Царском Селе.
Пáрная к ней, изображающая бурю, осталась почему-то в Петергофском Монплезире.
В Монплезире, откуда взята эта картина, остаются лучшие произведения этого суховатого, безупречно точного мастера, умевшего иногда вкладывать в свои произведения и неподдельное “чувство моря”.
Увраж — роскошное художественное издание большого формата, обычно состоящее из гравюр.
Сухая, слабенькая картина, изображающая внутренность Groóte Kerk в Роттердаме, интересна лишь в документальном отношении. Она подписана A. Delorme, 1662.
Стаффаж — Второстепенные элементы живописной композиции( напр., человеческие фигуры в пейзаже.
Ценным вкладом в этот пробел явятся многие картины Семеновского собрания.
Две другие картины Гондиюса изображают интересные бытовые сцены: “Семейный праздник” и “Караульню”. Первая помечена 1663, вторая 1662 г. Обе очень интересны в костюмном отношении и приближаются по своему пестрому колориту и виртуозной, но холодной технике к живописи Ванлоо. Художник последнее время работал в Англии.
О портретном мастерстве Кранаха в Эрмитаже говорит острый, помеченный 1526 годом портрет знаменитого гуманиста и мецената кардинала Альбрехта, архиепископа Майнцского, так неудачно запутавшегося в сложных религиозно-политических перипетиях своего времени, а также одно из повторений портрета Фридриха Мудрого, курфюрста Саксонского († 1525).
Вероятно, наружные притворы небольшого алтаря.
О мастере “Смерти Марии”, которую теперь идентифицируют с нидерландцем Иостом ван Клеве, а также о его вероятном ученике голландце (?) Бартеле Бруине, поселившемся в Кёльне, мы говорили выше. В обоих художниках, во всяком случае, более типичных нидерландских, нежели немецких черт.
Прекрасна его картина “Зима” в собрании гр. А. А. Голенищева-Кутузова.
Прелестная мифологическая картина Эльсгеймера находится в Павловском Константиновском дворце.
Экземпляр такого тарифа, раздававшийся посетителям ее мастерской в Риме, хранится у нас в Государственном архиве.
“Портрет Эразма Роттердамского” в Эрмитаже хорошая старинная копия с оригинала, писанного Гансом Гольбейном и хранящаяся в Парме.