Путь Хаута

Глава 5. Варвары

Я прибыла на Барраяр.

Как главный архитектор–проектировщик городов новой Девятой Сатрапии.

Я поверить не могла в это. Я на недавно открытой планете, которая на головидео отображается как красно–фиолетовый шар с зелеными вкраплениями, повторяющими очертания рек. Ночная сторона темная, почти нет искусственного освещения. Но тем не менее там довольно большое количество местного населения.

С окончанием Периода Изоляции барраярское общество раскололось на две неравные группы — просвещенное ремесленное и научное сословие, надеявшееся стать гражданами более цивилизованных миров, и местная аристократия с крестьянством, желавшие во чтобы то ни стало отстоять статус–кво. Поэтому цивилизаторская миссия Цетаганды, с одной стороны, находила поддержку у горожан крупнейших агломераций, не желавших платить чудовищные поборы форам. А с другой стороны — любой вылет за пределы городов становился весьма рискованным предприятием, так как местные повстанцы быстро учились партизанской войне.

Но, конечно, хауты нашего положения о таком не задумывались. Поскольку нападения на хаута в пределах Империи — немыслимое преступление.

В один из солнечных весенних дней мы с хаутом Джемикой и четырьмя нашими гем–ассистентками полетели осматривать пригороды Золтана, или, как его называли местные, Форбарр–Султаны. Хаут Джемика была одним из лучших специалистов по терраформированию. И, как и все хауты, она приводила местную среду к комфортной для жизни людей так, чтобы добавить подходящие биологические формы и при этом сохранить самобытные планетарные экосистемы. Потому что важна любая жизнь. А развившаяся в иных условиях — особенно, так как является новым вариантом.

Сегодня она решила лично проинспектировать окрестности Золтана, чтобы оценить степень взаимопроникновения барраярской и земной экосистем.

Я же координировала своих ассистенток, пока они сканировали местность для того, чтобы потом загрузить получившуюся объемную панораму в редактор. И когда соберется достаточно данных, я займусь проектированием нормального города с космопортом, медицинскими центрами, университетом и представительствами различных имперских служб.

В какой момент все произошло, я не запомнила. Просто под флайером внезапно расцвела вспышка, и он начал падать. Наши водитель и охранник погибли сразу, поскольку взорвалась передняя часть флайера. Но мы, защищенные пассажирской кабиной, упали на землю.

Когда я прихожу в себя, оказывается, что мы окружены группой местных «непримиримых» дикарей, вооруженных ножами и чем–то вроде мечей. А дальше происходит то, за что на цивилизованных планетах Империи пресекают не только жизнь человека, но и жизни всех представителей его рода. Они нападают на леди Джемику, сидевшую впереди всех, отбирают ее одежду и совершают тягчайшее преступление в Империи — надругательство над телом хаута. От ужаса я теряю сознание во второй раз прямо в разбитой кабине флайера.

Забытье не может длиться вечно, и я прихожу в себя уже после заката. Как и почему истязания не коснулись других, мне осталось неизвестным. Из криков, которые издают эти варвары, становится более–менее понятно, что подошла вторая группа из чуть сильнее цивилизованных местных. И они выражают крайнее возмущение произошедшим. Но из–за их акцента трудно понять — то ли тем, что начали без них, то ли что вообще сделали такое. К середине ночи варвары затихают, но и к нам больше не подходят, оставив в покое и нас, и свою жертву. Я вижу избитую и изнасилованную Джемику, которая где–то смогла найти нож, она приближается к кабине и тихо шепчет мне:

— Хаут Ларина, постарайтесь выжить, думаю, в течение дня или двух поисковая группа найдет вас. А я должна преподать им урок. — Я так отчаянно боюсь, что могу только кивнуть и мысленно удивиться, сколько же в ней силы. Я бы, наверное, умерла при первых же попытках отобрать мою одежду. Тщетно проверяю свой комм–линк, сигнала нет.

Гем Сайана по требованию Джемики дает ей ампулу из того набора, что всегда находится при леди–хаутах и их сопровождении.

В опустившейся тьме уже ничего не видно, разве что доносятся отдельные звуки да шум леса. На рассвете весь лагерь этих дикарей в самом прямом смысле стоит на ушах.

— Что, дьявол вас всех забери, тут происходит?! — орет один из них, вероятнее всего предводитель этой стаи.

На расчищенной площадке в очерченном круге, приняв ритуальную позу, лежит хаут Джемика с перерезанным горлом и ножом в руке. Неподалеку корчатся шесть тел, которых уже с трудом можно назвать людьми — распад тканей зашел слишком глубоко, но они все еще живы, хотя и обезумели от боли.

Гем Сайана, ассистентка Джемики, решается просветить варваров:

— Хаут Джемика не пожелала жить, будучи оскверненной этими животными. Она отсекла себя от Древа Жизни. А эти… они сейчас проходят «поединок генов».

— «Отсекла себя» — самоубилась, значит, да? Проклятые захватчики, со своим ломаным языком. А что за «поединок»? С чем они там дерутся? Почему они в таком виде?

— «Поединок генов» — это заражение биологическим оружием хаутов. Чьи гены сильнее — тот и выживет. Иногда человек, чаще — оружие.

— Заражение? Так они больны? Эта женщина была заразна? И как передается эта болезнь?

— Хауты — самые совершенные люди во всей вселенной. А они посмели коснуться хаута Джемики. И сделали это против ее воли. Разумеется, она карает их. Во всей Империи никто не смеет идти против воли хаутов, потому что они есть жизнь. Эти дикари совершили отвратительнейшее преступление против основ жизни. И хаут наказала их, внедрив в них свое оружие. Теперь оно пожирает их, разлагая тела. Если вы не хотите, чтобы «поединок» перешел на вас, то вам лучше не трогать их тел до окончательного умерщвления. После чего, опять же не трогая их, вам следует разложить вокруг них костры и сжечь трупы. Поскольку иным способом стерилизовать эти останки вы вряд ли сможете.

Пока гем Сайана просвещает неразумных, сильно упрощая происходящее, я шепотом спрашиваю у других ассистенток, вызвали ли они хоть кого–то на помощь. Гем–леди печально сообщают, что у двух из них повредилась электроника, а у одной комм–линк разбит и вовсе в труху. Комм же последней ассистентки слишком слаб и не видит спутника. Я осматриваю себя и понимаю, что местные не стали меня даже обыскивать, а мой комм–линк все еще работает, хотя и начал разряжаться. Днем сигнал хоть и слабый, но есть. Возможно, стал виден какой–нибудь из спутников. Я вызываю службу охраны, но сигнал через лес, да еще и в отсутствие обычной для выскотехнологичных миров спутниковой группы, еле идет, и нормальный отклик не проходит. Остается только ждать.

Спустя три часа над стоянкой захвативших нас дикарей зависает военный флайер, и находящиеся там гемы с размеренностью машин делают выстрелы из парализаторов в мечущихся повстанцев. Парочка самых умных кидает свои поясные ножи во флайер, но пробить броню корпуса не может. Обезопасив пространство, флайер опускается на землю, рассыпавшаяся из него группа начинает подбирать парализованных дикарей и складывать зафиксированными на одном краю лагеря. На другом собираемся мы — все бывшие пленницы.

— Смиренно прошу прощения, леди, что так сильно задержались с вашим поиском. Мы непоправимо опоздали.

Гем–лейтенант опускается на одно колено перед нами, склоняя голову. Я с удивлением слышу знакомый голос и вглядываюсь в лицо офицера. Грим лейтенанта безупречен, но завиток зеленого и оранжевого цветов яснее слов говорит о его принадлежности к клану Хар.

— Лонео, — одними губами обозначаю я.

Он еще ниже опускает голову.

— Готов выслушать пожелания леди относительно места, куда они хотят быть доставленными.

Когда все дикари собраны и ожидают в наручниках, а тело хаута Джемики помещено на носилки и погружено на борт отдельно прибывшего грузового флайера, меня накрывает эмоциональным откатом от перенесенного шока. Я начинаю рыдать, меня трясет в истерике, я даже на ногах удержаться не могу. И при этом намертво вцепляюсь пальцами в рукав рядом стоящего гема, словно в спасательный круг.

— Тише, тише, прекрасная принцесса, — похлопывает он меня по ладони, усаживая в кабину флайера, и его теплый голос успокаивает, — все драконы повержены, вы в безопасности. Ваши рыцари доставят вас домой, во дворец. Все будет хорошо.

Я прижимаюсь лбом к его груди, и он неловко поглаживает меня по плечу, пока я выплакиваю пережитый ужас. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я смогла успокоиться и наконец выдавить из себя потрясенное:

— Лонео, ты… на Девятой сатрапии!

— Конечно, принцесса. Воин всегда служит там, где необходимо, там, куда пошлет начальство, и там, где принцессы нуждаются в спасении от драконов. — Лицо под армейским гримом трогает легкая улыбка.

Я активирую комм–линк на запястье.

— Может быть, у тебя найдется время рассказать мне о том, где ты служил? — с затаенной надеждой спрашиваю, открывая форму набора номера.

Он вводит свой контакт.

— Желания леди — закон для всех ее защитников.

Тут я замечаю, что некоторые пленные дикари, придя в себя, уставились на мой комм. Перевожу его обратно в спящий режим, и он становится неотличим от других браслетов на руке — просто изящная безделушка.

По нашему возвращению в столицу сатрапии, город Золтан, случившееся быстро стало достоянием прессы. В Империи поднялась волна возмущения по поводу ужаснейшего насилия над хаутом Джемикой. Среди гемов резко выросло число запросов на перевод в Девятую сатрапию — многие хотели отомстить варварам, совершившим такое. Даже третьи стали массово записываться на военную службу, что было редкостью в любое время, как мирное, так и военное.

Через год пришло распоряжение от Небесного Сада и опечатанный контейнер. Нам доставили самую последнюю разработку ученых — личный пояс защиты на основе технологий поля Кортенело. Всем леди–хаутам Девятой сатрапии теперь предписывалось носить его постоянно. Будучи включен, пояс создавал силовое поле, препятствующее проникновению любых объектов внешней среды. Таким образом предполагалось не допустить повторения столь вопиющих случаев варварства.