Путь к Большой Земле

В ГАВАНИ СВЯТОГО ПАВЛА

Что же делал Михаил Левашев, которого Креницын потерял из виду 5 сентября 1768 года?

Около недели гукор «Святой Павел» бродил в море, отыскивая новые острова на западе от Аляски и Унимака. Потом корабль с круглой кормой побывал в водах Унимака, после чего поспешил к Уналашке. Но из Макушинской гавани Левашев снова повернул к Унимаку и, не найдя Креницына, решил зимовать в одном из больших уналашкинских заливов. В вершине его находилась гавань, названная Левашевым в честь корабля «Святой Павел».

Место зимовки Левашева легко перепутать. В самом деле, попробуйте разобраться, что такое Капитанский залив, Капитанская гавань, Капитанская бухта, залив Левашева и порт Левашева.

Но по картам атласа Г. А. Сарычева можно совершенно точно указать, где стоял гукор «Святой Павел».

Представим себе морскую губу, глубоко врезавшуюся в северный берег Уналашки. Это и есть собственно Капитанский залив. Во времена Левашева туземцы называли его Игуноком. Это отчетливо указано на карте, составленной штурманом прапорщичья ранга Яковом Шебановым[89].

Ближе к восточному берегу залива был расположен остров Амахнак с направленными на восток мысами, один из которых похож на коготь огромного орла. От этого когтя начинался узкий проход, ведущий из собственно Капитанского залива во второй, более южный залив. Второй, широкий проход туда лежал на западную сторону острова Амахнак. Впоследствии Гавриил Сарычев назвал эти проливы «предместьями». За ними был виден внутренний залив, простиравшийся на три с четвертью мили к югу. Это и был залив Левашева.

У самого конца его со скал западного берега низвергалась речка, в устьях которой скапливались гранитные зерна. Неподалеку от нее в заливе высились пять небольших островков. Под их прикрытием и стоял гукор «Святой Павел». Это место было впоследствии названо портом Левашева. Сам же Левашев, как уже сказано, дал ему название «гавань Святого Павла».

Мореплаватели бродили по берегам залива, разыскивая выкидной аляскинский лес. Из него наскоро сколотили юрту на невысоком прибрежном холме. Справа от зимовья протягивался неширокий перешеек; за ним светился самый большой уналашкинский залив — Бобровый, закованный в скалистые берега. Там слышался шум и звон водопадов.

Если пойти налево от холма, можно было увидеть Натыкинский залив, а севернее его — залив Широкий. Отсюда начиналась долина, по которой проходил путь к Айагын-горе или вулкану Макушину, где текли окутанные паром горячие ключи.

Здесь Левашев застал камчатских промышленных людей, вероятно Вторушина, Смолина, Полутова и других.

В начале октября 1768 года в юрте зимовщиков сидел Афанасий Очередин. Он приплыл с острова Умнак, где стоял лапинский корабль «Святой Павел». Очередин рассказал, что дела у него неважные, если не сказать — прямо гибельные. Люди пухнут от голода, пятеро уже умерли во время зимовки.

Бродя по Умнаку, он разыскал обугленные остатки протасовского корабля. От Очередина яевашевцы узнали и о гибели людей с кораблей Н. Трапезникова и И. Кулькова.

Людям Левашева тоже было нелегко. Недоедание скоро перешло в голодовку. Началась цинга. Китовое мясо русскому человеку впрок не идет. Мореходы утверждают, что от китовины даже открывались раны. Но людям Левашева пришлось есть мясо кита, выкинутого мертвым на берег залива.

Зимовщики жили на корабле и в юрте. Однажды с моря налетел такой ветер, что кровля юрты поднялась. Ее обитатели так перемерзли, что почти потеряли рассудок.

Михаил Левашев, сидя в тесной каюте корабля, у светильника с китовым жиром, писал заметки.

«О жителях того острова», «Описание острова Уналашки», «О промысле российских людей на острове Уналашке разного рода лисиц» — так назывались эти научные труды, начатые русским человеком в Западном полушарии. В них приводилось множество сведений о быте алеутов, об их одежде, жилищах, стремительных байдарках, об алеутских «веселостях», когда алеуты пляшут под стук бубнов, обтянутых китовой кожей.

Труды М. Левашева полностью не напечатаны до сих пор…

Бедствуя, холодая и голодая, зимовщики Капитанского залива исследовали Уналашку. Судя по карте Якова Шебанова, о которой мы уже упоминали, была произведена опись всего залива.

Исследователи видели у мыса Калехта, при входе в главный пролив, огромную скалу, прозванную Монахом, похожую на человека со склоненной головой.

На западной стороне входа высился мыс, известный впоследствии под названием мыса Веселовского. Еще западнее к небу вздымались высочайшие утесы Уналашки и клубились водопады, пена которых смешивалась с волнами моря.