Путь к миру

♦ Глава 22 ♦ — Осознание

Огонь от горящих свечей слабо трепыхался, потрескивал, отпуская в воздух искры с еле слышным треском. Спокойный ветерок колыхал раскрытые окна в округлом кабинете, небосвод, окрашенный в мягкие оранжевые тона, постепенно темнел. Где-то над горизонтом зажглись первые звёзды. На улицах Конохи творилась настоящее столпотворение, столь плотное, что даже яблоку не было бы где упасть. Минуло уже семнадцать лет с того момента, как Жёлтая Молния разгромил вражеские армии и фактически в одиночку закончил войну, но сейчас начиналась уже Четвёртая Мировая Война Шиноби. И многие понимали, если бы смерть Четвёртого шестнадцать лет назад, если бы не уход джинчурики Девятихвостого — Наруто Узумаки, всего этого бы не случилось.

Сенджу Цунаде сидела в своём кабинете, свой печальный взгляд направив на фотографию покойного Четвёртого Хокаге. За столом, во главе которого сидел он, находились все главы кланов Конохи, трое старейшин и Джирайя. Совещание шло уже несколько часов, атмосфера в комнате была накалена до предела и будто даже не желала становиться менее напряжённой, несмотря на открытые окна и приятный осенний ветер. И молчание, царившее несколько минут, лишь сильнее накаляло и без того давящую на всех атмосферу.

Хиаши Хьюга, сидевший между Шикаку Нара и Акимичи Чоузой, нервно постукивал пальцами по столешнице, второй рукой подпирая свой подбородок. Множество мыслей роились в его голове, но самой главной была лишь одна — Хината. Его старшая дочь сильно изменилась после мнимой смерти джинчурики Девятихвостого в Долине Завершения. От прежней робости не осталось ни следа, всё сменилось лишь желанием стать непременно сильнее. Хината решила отречься от своих прав на должность главы клана, вместо этого предпочтя пойти на службу в АНБУ. За это время она зарекомендовала себя как прекрасный шиноби и хороший разведчик.

И сейчас, она находилась где-то в отдалении от основных сил Конохи. На сердце Хиаши было неспокойно, но до последнего он желал верить, что с Хинатой всё в порядке. Хиаши нахмурился, складывая руки в замок и утыкаясь в него своим подбородком. Он мог лишь гадать, когда Хината со своим отрядом вернётся обратно в Коноху, чтобы сдать Цунаде очередной отчёт о проделанной работе. И всё же, его сердце от чего-то болело, душу заполняло скверное предчувствие чего-то ужасного. Неужели с его дочерью случилось что-то хорошее?

«Нет! — мысленно успокоил сам себя глава клана Хьюга. — Хината сильная и с ней ничего плохого не случится!»

Но реальность нанесла сокрушительный удар по всем надеждам Хиаши, когда в кабинет буквально ворвался запыхавшийся АНБУ. Это был служащий АНБУ в маске волка, и Хиаши сразу узнал его — он был одним из подчинённых Хинаты. Цунаде ещё несколько секунд что-то говорила, не сразу обратив своё внимание на появившегося АНБУ.

— Х-Хокаге-сама… — Волк встал на одно колено, преклоняя свою голову перед взволнованной Цунаде. Он чувствовал каждой клеточкой своего тела, как взгляды всех присутствующих сосредоточились на его фигуре. — Вражеские силы перешли границу там, где мы и рассчитывали, но… их ведут лично Райкаге и Цучикаге… Они слишком быстро продвигаются и захватывают территорию…

Цунаде метнула свою взгляд на стратегическую карту Страны Огня, где были обозначены вражеские силы двух деревень и силы самой Конохи. Нападение произошло с севера и продвигалось вглубь территорий Страны Огня невероятными темпами. Сенджу, смотря на эту карту, понимала лишь одно — Райкаге и Цучикаге желает «рассечь» Страну Огня на две части, чтобы отрезать Коноху от союзных сил Сунагакуре, а затем перемолоть остальные войска на территории самого противника.

Попытаться контратаковать сейчас неорганизованными силами — это значит обречь Коноху на поражение. Цунаде понимала, что лучше всего уйти в затяжную оборону, а затем собрать все силы в кулак и нанести ответный, сокрушительный удар, который бы позволил силам Страны Огня перейти в наступление и обратить врагов в бегство. Однако, и в руководстве вражеской армии тоже не дураки сидят и Цунаде понимала, что подготовку к такому плану нужно готовить в строжайшей секретности.

— Благодарю тебя за отчёт, ты можешь быть свободен, — наконец произнесла Хокаге, прерывая долгое и напряжённое молчание, с минуту царившее в её кабинете. АНБУ в маске волка кивнул в знак почтения и поднялся на ноги.

— Где Хината? Почему доклад сдаёшь ты, а не она? — Хиаши поднялся со своего места, едва Волк начала подходить к двери, чтобы покинуть кабинет. В сердце лидера клана Хьюга ещё теплилась надежда, но с каждой секундой она трескалась всё сильнее, и сильнее. — Отвечай, где Хината?! — не выдержал он и подойдя к несчастному АНБУ, взял его за воротник толстовки, припечатывая спиной к дверям.

Бьякуган в его глазах полыхал гневом, убийственный взгляд мужчины прожигал в АНБУ дыру, все остальные присутствующие напряглись, уже готовясь вмешиваться, чтобы не произошло худшего.

— Я спрашиваю ещё раз: где моя дочь?!

— Хината-сама… осталась прикрывать нас… — тихим и болезненным тоном начал говорить АНБУ, не в силах посмотреть её отцу в глаза. — Мы… мы не знаем, что с ней произошло… Она приказала нам отступать, а сама осталась, чтобы задержать противника…

— Ты… кусок дерьма! — Хиаши отвёл одну руку назад, уже готовясь наносить удар по служащему АНБУ, который оставил своего командира в одиночку сражаться с силами противника. — Как ты мог оставить своего капитана сражаться с противниками в одиночку?!

— Остынь, Хиаши… — Джирайя подошёл сзади, схватив мужчину за кисть руки. Хиаши грубо вырвал свою руку из хватки Джирайи, с таким гневом смотря на него, что любой бы предпочёл скрыться подальше от лидера клана Хьюга. Любой, но не Джирайя. Взгляд Извращённого Отшельника был спокойным и холодным, даже Цунаде редко видела его таким. — Так ты никак не сможешь помочь Хинате. Скорее всего, они не стали убивать её, ведь она слишком ценный пленник, чтобы лить ей кровь попусту…

Хиаши разочарованно покачал головой, опуская свой взгляд вниз и на всё махая рукой. Он медленными и тяжёлыми шагами вышел за дверь, более не желая задерживаться на этом собрании. Все его мысли теперь были заняты судьбой дочери, и ни о чём другом больше не хотелось думать. Джирайя опечаленно посмотрел ему вслед, в какой-то степени он понимал, что сейчас испытывал Хиаши, ведь и сам потерял Минато, который был ему едва ли не сыном, но в отличие от него, Хиаши ещё может спасти свою дочь из плена.

— Заседание окончено, все свободны… — Цунаде более не видела причин продолжать это собрание, а потому решила закончить его. Сенджу взяла со стола папку с важными документами и неспешно вышла самой последней из кабинета. Она остановилась рядом с Джирайей, который всё это время ожидал её у двери. — Проведай ту девочку в больнице. Возможно, она может ещё что-то вспомнить о Наруто…

По телу пробежал лёгкий холодок.

Рождённый слабым и морозным потоком слабого ветра, пробивавшегося в палату через распахнуто окно, он, казалось, проникал в каждую клеточку тела Эмико, достигая её сердца и обжигая саму душу. Девушка облокотилась руками о подоконник, её красные, шелковистые волосы медленно развевались на ветру, а холодные синие глаза неустанно глядели во мрак, окутавший улицы Конохи. Лишь кое-где местами горели фонари, освещавшие опустевшие улицы. Одеяло ночи медленно устилало Деревню Листа, на ночных небесах горели мерцающие звёзды.

Она медленно отвела свой взгляд назад. Перед её глазами раз за разом вставал образ того самого парня с пшенично-жёлтыми волосами, глазами цвета безоблачного неба, странными полосками на щеках и чистой, искренней улыбкой. Эмико слегка поёжилась, когда позади услышала скрип двери. Она быстро обернулась назад, в дверном проёме видя того странного старика с большим свитком за спиной. Кажется, он называл себя Джирайей, и, кажется, он был крёстным того самого Наруто, образ которого так часто всплывал в её сознании.

— Идём, — Джирайя махнул рукой, выходя за дверь, — прогуляемся в одно место неподалёку.

Эмико не стала ему отвечать, безмолвно надев свою кофту и выходя следом за Джирайей. Звуки шагов девушки отдавались громким эхом в пустом коридоре госпиталя, она всучила свои руки в карманы, смотря себе под ноги и неторопливо плетясь за Джирайей, который почему-то решил прогуляться с ней в какое-то место. Холодный воздух приятно обдал её кожу, когда она вместе с Санином вышла на улицу. Эмико неторопливо подняла свой взгляд на чёрный небосвод, словно что-то пытаясь увидеть там, но перед её взором раскидывалась лишь тёмная и холодная пустота столь далёкого космоса.

Всю дорогу они с Джирайей хранили молчание, пока, наконец, не пришли на нужное им место.

Молочно-белёсая пелена тумана словно бесконечно длинное одеяло накрывало деревья с голыми ветвями, чьи очертания можно было разглядеть в бескрайней стене холодного тумана, скрывавшего в себе всё, что было кругом. Ветер постепенно стих, не было звуков птиц и животных, природа будто замерла в одночасье, придавая пустынному берегу озера ещё более мрачный, заброшенный и оставленный вид, словно это место находилось и не в Конохе вовсе. Камни на берегу озера были покрыты небольшим слоем инея, в лужах, оставшихся после дождя, были заметны корочки льда. Вода в озере была кристально прозрачной, отражая мрачный чёрный небосвод.

Джирайя прошёл вперёд, останавливаясь лишь у самой кромки воды. Его задумчивый взгляд был устремлён куда-то вдаль, но он чувствовал на себе непонимающий и от чего-то взволнованный взор девушки, всё это время стоявшей за его спиной.

На пустом берегу озера царило полное безмолвие. Эмико неспешно склонила голову вниз, смотря на сырую землю и камни под своими ногами. Джирайя медленно повернулся к ней, чтобы наконец начать разговор с куноичи из клана Узумаки:

— Ты заметила, что улицы Конохи опустели и шиноби стало куда меньше, чем было до этого? — наконец спросил мужчина, разрушая это долгое и напряжённое безмолвие, царившее между ними двумя.

— Да, — утвердительно кивнула головой Эмико. — Но при чём здесь я, господин… Джирайя?

— Это связано не столько с тобой, сколько с Наруто, — серьёзным тоном ответил старик, смеряя Эмико холодным взором. — Поскольку Наруто был джинчурики, который покинул Коноху, Ивагакурэ и Кумогакурэ решили развязать новую войну с Конохой… И сегодня, эта война началась. Вражеские силы быстро продвигаются вглубь территории Страны Огня и нам нужна любая помощь…

— Но что нужно от меня?

— Ты была напарницей Наруто в Акацуки, пусть ты и не знала, в чём состоит истинная цель этой организации. Кроме всего прочего, ты тоже выходец из клана Узумаки, как и Наруто… Наверняка тебе он доверял больше, чем остальным… — объяснил ей Джирайя. — Я много ошибок совершил за свою жизнь, но одну вещь я никогда не смогу себе простить. Я оставил Наруто одного… И я хочу, чтобы ты помогла мне разыскать Наруто. Я желаю поговорить с ним…

— Я… я действительно не знаю, господин, — Эмико с сожалением покачала головой, и Джирайя по её взгляду понял, что девушка действительно не лгала ему. — Я мало что помню об этом… Я помню лишь то, что… в Акацуки был человек, который был как-то связан с моим прошлым. Я хотела убить его, но Наруто не позволил мне. Я помню, как после исчезновения Наруто, я пыталась убить того человека, но проиграла… — смутно начала пересказывать Узумаки. — Я лишь помню некоторые разговоры с Наруто, но ничего более…

— И о чём же ты разговаривала с ним? — поинтересовался у неё Джирайя. Эмико смущённо почесала левый локоть, её взгляд был по-прежнему направлен в землю. Голова немного побаливала, но она старалась выудить из памяти всё необходимое.

— Цикл ненависти… он говорил мне о том, что нельзя убивать людей, пока не разберёшься в ситуации…

— И как ты относишься к этим словам? — Эмико непонимающе взглянула на Джирайю, которого эти слова почему-то внезапно заинтересовали. Цикл ненависти… он помнил, откуда пришло это словосочетание.

— Я… я мало что понимаю… но… — Эмико на миг замолчала, в её голову пришло очередное потерянное воспоминание из далёкого детства. Воспоминания, связанные с родителями и их рассказами о своём прошлом. — Мои родители были теми, кто воочию видели разрушение Узушио. Они видели войну, видели смерти и кровопролитие… Отец мне рассказывал, что война — это позор и проклятье людей… Но неужели из-за того, что Наруто джинчурики, сразу две деревни решили начать войну? — Эмико подняла взволнованный и немного напуганный взгляд на старика.

— Твой отец действительно прав, — Джирайя медленно подошёл к ней, его тяжёлый и умудрённый взгляд встретился с синими глазами Эмико, и девушка невольно отвела их в сторону. Джирайя будто смотрел ей в саму душу. — Война — это позор и проклятье всего человеческого рода. У войн много причин, но война неизменно отнимает множество невинных жизней. Льются реки крови… В войне нет ничего хорошего, Эмико.

На миг воцарилась тишина, в голову Эмико одно за другим начали приходить воспоминания. Девушка упала на колени, пальцами схватившись за голову и едва не выдирая волосы с корнем. Она видела смерть отца, затем смерть своего матери, не чувствуя слёз на щеках. Она видела всех, кто погиб от её руки за всё это время. Лицо каждого. Кровь каждого. Жизнь каждого, кого он убила. И осознание стольких тяжёлых грехов давило на душу юной куноичи, заставляя плакать лишь сильнее. Джирайя с искренним сожалением смотрел на неё, теперь понимая, что этой девочке пришлось пережить не меньше, чем его крестнику.

— Но ради чего это насилие? Ради чего люди убивают? Ради чего они прославляют смерть и разрушение? — Эмико сжала пальцы в кулаки, невольно вспоминая то, через что довелось пройти. — Почему они забывают о любви и сострадании? Почему они обесценивают то, что бесценно — саму жизнь? И ведь… — она медленно расправила кулаки, её руки слабо задрожали. Пронзительный взгляд синих глаз был направлен на них. Эмико чувствовала странное и до ужаса отвратительное тепло на своих руках. Она чувствовала кровь убитых на своих руках. — И ведь я… я такая же, как и они… Я столько жизней отняла ради мести, о которой ничего не помню… Скольких же я убила, сколько ненависти принесла в этот мир? — горячие слёзы рассекли щёки девушки, хрустальные капельки упали на раскрытые ладони.

Подул тихий ветерок, коснувшийся расплетённых волос Эмико. Девушка подняла широко раскрытые глаза на Джирайю, и старик невольно вздрогнул, видя этот взгляд, пропитанный скорбью и презрению к себе.

— Вот, от чего хотел отгородить меня Наруто… каждое убийство, каждая смерть, каждая капля невинной крови — делает этот цикл ненависти лишь дольше… — её руки по-прежнему тряслись, слёзы текли по щекам в три ручья. — Скажите, Джирайя-сама… почему в этом мире столько зла, и мы неосознанно тянемся к нему? Почему мы убиваем подобных друг другу, и даже не сожалеем о содеянном?

— Зло — это плата за свободу выбора, данного самими небесами… — Джирайя вновь заглянул ей в глаза. Девушка отвела взгляд в сторону, не решаясь посмотреть на мужчину. Шелковистые волосы Эмико медленно развевались на поднявшемся ветру. — Лишь ты властна выбирать, что будет жить в твоём сердце. Зло не сильнее добра, нет, но легче. И потому многие отдают свои души ему, когда встают на перепутье двух дорог… Нам часто приходится марать руки, но есть те, кому противно это, а есть и те, кто живёт лишь кровопролитием…

— О чём вы? — подрагивающим голосом спросила у него куноичи.

— Думаю, в жизни каждого человека однажды наступает момент, когда ему приходится делать кардинальный выбор, от которого будет зависеть его дальнейшая судьба, — пояснил ей Джирайя. — Пути зла манят и зазывают своими лживыми наветами. Но знаешь, зло по своей природе таково, что зачастую уничтожает само себя. Путь зла — это стезя непременной погибели, Эмико. Добро же всегда вознаграждается… Для многих людей смысл имеет лишь смерть, они полагают, что жизни равны лишь перед ней, и ничем более, но это ложное понимание. Каждый равен в том, чтобы иметь право существовать… Равен выбирать, как ему жить. Тропы зла легче, но ведут к погибели. Тропы добра трудны, но вознаграждаются любовь и состраданием. Дают то, что многие сочли за слабость…

— Но… могу ли я искупить свою вину? — в глазах Эмико вспыхнули крохотные огоньки надежды. Слишком сильно устало её сердце от того мира, в котором она жила прежде. От всех этих смертей, убийств и крови. — Могу ли я хоть как-то смыть их кровь со своих рук?

— За каждую отнятую жизнь, дай начало новой. За принесённую ненависть, принеси в десятикратно больше любви. И за совершённые злодейства, от чистого сердца неси добро, сострадай каждому человеку, как самому себе… И ты обретёшь настоящий покой в своей душе. Единение со всем человечеством, со всем миром. Это… настоящая, вселенская любовь, которая есть повсюду, в окружающем нас мире, в каждом живом существе. В земной тверди, воде, небесах и свете Солнца, для которого равны все, и потому даже несмотря на тот мрак, что есть в этом мире, мы каждый день видим свет Солнца… Ты властна выбирать, как тебе жить, Эмико…

Джирайя замолчал. Набежал лёгкий ветерок, и Джирайя направился обратно, в ту сторону, с которой они изначально пришли на берег этого озера. Эмико стёрла с щёк влажные дорожки от слёз, посмотрев ему вслед.

— Идём, время уже позднее… — Джирайя махнул рукой, не поворачиваясь к ней. — Завтра у нас будет трудный день…