Путь Стратега 4. РеалРТС

Глава 29 Низкие страсти высокой политики

В степи стемнело очень быстро. Будто бы боги стремились поскорее скрыть за вуалью мрака следы своих кровавых забав. Тучи затянули небо. Из нашего лагеря на поле боя пришли велиты, стрелки и хирурги. Они зажгли фонари, пытаясь помочь раненым, многие из которых не могли ходить, а других даже врачи боялись трогать, чтобы не причинить лишний вред. Переломы ребер, ног, позвоночника, раздробленные кости. Тяжелые травмы, причиненные натиском кавалерии. Такова цена доблести. Эйфория минутного порыва прошла, а боль у выживших осталась. Я не хотел уходить с поля боя до тех пока не заберут всех раненых и убитых. Глянул на яркие фонари где-то метрах в четырехстах. Оттуда доносился мерный и звонкий стук инструментов. То по приказу Карра высекали на памятном камне какие-нибудь пафосные слова. Мол здесь сыны Империи всех героически победили вопреки коварству врагов(и других сынов Империи).

Ночное небо вспыхнуло раскатами грозы. Все ждали и желали освежающего дождя, но на землю пролились лишь несколько жалких капель. Словно сами небеса оскудели и устали за эти мрачные дни.

Мертвые тела в полумраке обратились бесформенными темными глыбами, вокруг которых суетились живые. Своих складывали рядами для переноски в лагерь или похорон. Чужих обирали и обдирали, прежде чем свалить в одну большую кучу. Если приглядеться, то я мог заметить как копошатся рядом с трупами едва различимые тени. После уничтожения Вестника мне было тяжелее их замечать. Иногда, в гуще боя я, кажется, вообще не видел тени мертвых или не обращал на них внимания. Однако если сосредоточиться, то постепенно из пустоты прорисовывались контуры образов, прикованных к бездыханным телам.

Недалеко раздался стук копыт. К нам приближался в сопровождении десятка всадников принц Цоу-Лан. В полумраке его красное облачение поверх брони казалось темно-багровым. Это был среднего роста молодой человек, явно очень следивший за своей внешностью. Он не носил бороды, а тонкие усики ему выбрили и уложили в две острые полоски. Наверное, мода такая у них в далеких краях.

— Мое почтение. — не особо почтительно поприветствовал принц. — Наконец могу поговорить с вами стратег Мих-Ир. Вы знамениты.

У варвара был голос скучающего туриста, который пару часов назад вернулся с увлекательной экскурсии, а теперь не знал чем себя занять. Это чужая война для него. Он воспринимал ее как некий дальний поход за славой и новыми впечатлениями.

— И вам не хворать, принц. Ваши воины достойно сражались.

— Как и ваши. Ой странная у вас, имперцев война. Никогда бы не подумал, что увижу столько великих людей, которые ходят пешком. Я рожден в кибитке и вырос на коне. Но не думайте, что я вас не уважаю. Уважаю. Больше только Карра. Он сказал, что сделает меня великим полководцем. Сделал за год. Я даже стратегом стал.

Ага. Значит очередной молодой протеже старика. Замена Аргаилу.

— Поздравляю. — ответил я принцу. — Думаете остаться в Империи?

— Не. Я вернусь к себе и буду воевать. Я стану шаньюем с этим даром и помощью Империи. Тридцать лет не было у Хэ-Чжи шаньюя. Но ничего. И Ти-Шадай, и Хаттар, и Шадд еще услышат грохот наших копыт. Я возьму сотню городов и соберу тысячу наложниц. Больше чем у императора Ти-Шадая! — с важностью подчеркнул Цоу-Лан.

А, ясно. Карр и ко этого фрукта усиливают, чтобы его руками поднять шторм где-то далеко и обрушить его на соседей Шадда или сам Шадд. Ксерион тем временем, наверное, науськивает кого-то против Империи. Засылает жрецов и военных инструкторов. Обычное дело. Низкие страсти высокой политики.

— Карр обещал отдать лучших осадных мастеров. Эти ваши большие арбалеты мне очень нравятся. В Ти-Шадае давно используют против нас массы пеших стрелков и копейщиков, много крепостей, стен и башен.

— А одна гигантская стена у них есть? — осведомился я.

— Есть и не одна. — усмехнулся принц. — Стена на юге от реки По. Другая у жемчужного озера до горы Те-Нэ. И ещё есть крепость Хрустального Дракона, от которой тоже в обе стороны идут огромные стены. Ладно. Уже совсем темнеет. Надо выводить моих разведчиков. Проверить не ждут ли нас засады на обратном пути. Да накроет вас небо синим плащом.

— И вам удачи, принц.

Цоу-Лан удалился, а стоявший неподалеку Ган с неподдельной грустью произнес:

— Еще конный варвар. Сколько их не убивай, они никогда не заканчиваются.

— Численность населения кочевых народов меньше чем оседлых, но мобилизационный ресурс заметно выше. — пробормотал я себе под нос фразу из какого-то исторического ролика на Ютубе.

Когда я их смотрел? Сколько вечностей назад это было? Вроде бы во время переноса меня не сбивал грузовик и уголовник не загнал перо в бочину, но возникает ощущение, что тот человек из прошлого уже мёртв. Осталась только его тень, привязанная к почему-то еще живому телу. Михаил теперь лишь смутные воспоминания, обрывки знаний и эмоций. Вместо него тело занял кто-то другой. Некий Михаир, или Мих-Ир, или Палач Севера. Упрямый, странный и даже немного безумный стратег, который месяц балансирующий между жизнью и смертью. Он захватил эту мясную оболочку и осколки воспоминаний, как захватил когда-то Либану. Быстро. Почти без боя.

В мою сторону шел Карр, сопровождаемый двумя десятками телохранителей и товарищей. Впервые видел стратега без полной брони. Видимо даже его выносливость имеет пределы, продиктованные возрастом. Карр остался лишь в поножах и субармалисе, достаточно дорогом, но не вычурно-броском. Белые петериги заканчивались бронзовыми печатками. Своего рода небольшими фалерами.

— За твоими дезертирами я отправлю две полные турмы сагиттариев и десяток сэйфов, знающих эти места. Тут проблемы с деревом для столбов или крестов, так что взятым живьем просто сломают руки, ноги и бросят в степи. Нет врага хуже предателя.

Это намек на Сандиса? Вполне возможно.

— Благодарю, стратег.

— Это должно сделать и благодарность тут не требуется. Так работают легионы, царства, империи и отдельные семьи. В какой-то момент каждый делает что должен, отодвинув собственный интерес. Поступившего иначе жестоко наказывают. И это не просто месть. Это отбор. Должны остаться лишь преданные и проверенные. Это весть. Предупреждение всем тем, кто может задуматься о предательстве. Но когда такие принципы нарушаются раз за разом и личные интересы становятся на первое место, то всё начинает рушиться. Оно падает быстро или медленно гниёт. То что я сказал сейчас, вовсе не великая мудрость. Любой умный человек дойдет до этой мысли сам, когда хоть сколько-то повзрослеет. Но даже очевидные истины приходится напоминать и самое главное отстаивать.

Думаю, данные слова Карр адресовал не только мне, но и своим спутникам. Возможно даже транслировал через командный голос ещё кому-то или всему войску. Не удивлюсь если у него для своих легионов есть считай радио с ежедневными обращениями и разъяснениями на разные темы. Этакий политпросвет. В пропаганде Карр похоже шарил не хуже чем в войне. Можно было понять Аргаила, который поддался его влиянию. Геор и ко тоже были ребята прожженные, пробивные, но на их фоне Антавий Карр казался почти небожителем.

И что мне надо было ответить на эту красивую, популистскую речь? Совсем промолчать или пробубнить "Да-да" словно школьник, подтверждающий слова учителя, не очень правильно с точки зрения всё той же пропаганды. Пропаганды меня лично как фигуры способной занять значимое положение в Империи.

— Главный долг, который мне известен — верность верным мне. — решил ответить я.

Вроде тоже звучит нормально.

— Такое мнение может быть как достойным, так и заслуживающим упрека. Вчера вы поступили достойно, стратег. Этого уже не отнять. — многозначительно ответил Карр и зашагал прочь.

Он, наверное, имел в виду, что когда ты верен верным тебе, то очень многое зависит от твоего окружения. И отношение ко мне должно быть соответствующим. Думаю, в мировоззрении Карра кроме врагов есть два типажа: свои и союзники. Свои это вот те ребята из его окружения. Для них все затевается. Они должны стать основной Новой Старой Империи. Верные, преданные сыны своей страны. Безупречные, незапятнавшие себя всяким нехорошим. А вот я это кто-то наподобие Аргаила или Цоу-Лана. Союзник. Вспомогательный расходный материал, которым не жалко пожертвовать ради Великой Цели.

Пока я думал все эти мысли, Карр уже порядком отошел прочь. В полумраке неясным пятном маячила белая ткань его субармалиса. Что-то привлекло мое внимание. Я перешел в стратегический режим и своим обзором последовал за стратегом. Он шел вдоль ряда наших мертвецов. Легионеров, раздавленных конями, пробитых копьями, сраженных стрелами. Карр шел медленно. Будто несмотря на темноту пытался заглянуть в лицо каждого покойника. И они тоже смотрели на него. Их тени поднимались от тел, вставая ровно будто на построении когорты. Карр шагал мимо них, чеканя шаг и заглядывая в мертвые лица. За его спиной тени постепенно таяли, а потом вдруг вспыхивали и совсем пропадали. Лишь можно было заметить, как поднимаются к темным небесами крошечные мерцающие огоньки. Я вспомнил рассказы Эйлит о Сердце. О том как души умерших его последователей возвращались в священные рощи. Туда где корни Сердца пронизывали мир и хранили память предыдущих поколений. Куда же забирал легионеров Карр? К кому? В любом случае я не стал ему мешать. Лучше пусть они перейдут куда-то в сферы владений богов, чем остаются на пыльной земле этих бесплодных и чужих степей.

Однако теперь нет никаких сомнений. Антавий Карр обладал силой, выходящей за пределы возможностей обычного стратега. Именно это тайное могущество помогло нам устоять под страшным натиском вражеской конницы. Оно же и хранило Карра от покушений. Но что это была за сила? Может, ей наделил Карра Забытый? Либо какой-то другой древний бог. Гадать пока бессмысленно. Я решил заняться своей силой и повысить таки уровень. Что нам предлагает система:

Волны и ветер

Показывает около каждого корабля скорость его движения сейчас и предполагаемую скорость через десять минут. Исходя из наблюдений ваших героев, показывает текущее направление ветра и предполагаемую смену направления, если таковая предполагается.

Яркая доблесть

Увеличивает максимум подконтрольных героев на +5.

Увеличивает максимум подконтрольных героев на +2 за каждый взятый уровень способности "Век героев".

Военный совет

Позволяет раз в сутки приглашать других стратегов на Военный совет, во время которого время будет замедленно в одиннадцать раз. На одном совете могут присутствовать не более десяти стратегов.

Святая земля

Выберете форт, крепость, город со стенами или долговременный военный лагерь. Вы сможете управлять войсками в пределах его стен вне зависимости от того, насколько далеко вы сами находитесь. Цель можно менять раз в месяц. Общая зона контроля не может превышать вашу обычную зону контроля.

Да чтоб вас черти драли без средств контрацепции! Я хотел и “Военные Совет” и “Святую землю”. А теперь придется выбирать между ними. Впрочем, лучше так, чем если бы выпали одни не особо нужные навыки. Совет штука полезная. Как я понимаю, его берут все прокаченные стратеги вне зависимости от любимого стиля войны. Однако и Святая земля тоже штука очень крутая. Я уже потратил аж два очка прокачки на менее полезные предыдущие навыки, чтобы добраться до нее. Ладно. Мне скоро предстоит визит в Столицу, а оттуда, возможно, и на тот свет. Так что какой-то коннект с лагерем пригодится. Успею хоть последние слова сказать. Значит берем таки “Святую землю” при переходе с 20 на 21 ранг.

В меню появилась новая опция, предлагающая назначить зону контроля. Использую ее перед тем как покинуть свои войска, а пока просто пора возвращаться в лагерь.

Я заночевал под дырявым куполом своего в недавнем прошлом роскошного шатра, слушая как за тканевой перегородкой стонет от лихорадки Итка. Она до сих пор находилась в полузабытье. Даже методы Арамии пока не давали решительно положительного результата. Утром вызвал Поция и объявил:

— Мало кому я доверяю больше, чем тебе. И есть сложное дело, которое мы должны провернуть чем быстрее тем лучше?

— Кого будем убивать? — шепотом спросил центурион.

— Если бы все было так просто, друг мой. Мы будем писать письма.

— Вот же зараза… Это сложнее.

— Согласен. Особенная сложность в том, что от этих писем будут зависеть наши жизни. Я очень долго пытался не касаться политики. Но выбора больше нет. Придется прыгнуть в нее с головой иначе мне эту голову скоро отрежут.

Удивительно, но диктуя текст через командный голос и обсуждая его полушепотом, я ощущал даже больший мандраж чем недавно на поле боя. Там хоть видно было врага. Я мог прикинуть шансы на победу/проигрыш. А тут… Словно игра в рулетку русскую, но полон барабан. Осечки шанс — вот все что есть. Такой “надежный” план. А может зря себя накручиваю и мои слова упадут в благодатную почву. Узнаю это только спустя какое-то время. Уже в Столице, когда бежать будет некуда и верные легионы очень далеко.

После писем настало время встретиться с Доктонием, которому постепенно становилось лучше.

— Мне очень нужна ваша помощь. Не могу вам немедленно предложить виллу или две, но и рисковать собой не придется. Просто передать письма вот этим людям. Думаю, через ваши каналы в Столице такое провернуть очень легко.

Я передал Доктонию бумагу, на которой были записаны все адресаты. Венатор несколько минут изучал листок и выдал:

— Список мое почтение.

— Я не прошу о каком-то содействии или рекомендациях. Просто хочу, чтобы письма точно дошли до каждого из адресатов.

Обычных моих гонцов люди Сандиса могут легко перехватить на улицах Столицы и других крупных городов. Однако я точно отправлю весточку Фальвусу. Попрошу его о схожем содействии. Впрочем, для него у меня имеется отдельное письмо.

— Похоже, вы наконец решили взяться за политику. Еще и сразу за политику такого масштаба. С берега да в самый темный омут.

— Как будто у меня есть выбор.

— Выбор у вас, сокол наш, был. Я его как мог озвучил: проиграть, но выжить, победить, но пасть смертью храбрых и… — Доктоний потряс перед моим носом скомканными листом. — Вот это. Выбор был сделан. Готовьтесь вкушать последствия, стратег. А я… А я что-нибудь придумаю. Обещать не буду, но некоторые люди из списка, действительно, прочли бы ваши письма с интересом.

— Благодарю. Еще раз повторюсь, не могу вам немедленно обеспечить виллу-другую, но если появится возможность…

— Не стоит благодарностей. На словах не стоит. А если появится возможность… — усмехнулся Доктоний. — …я сам о себе напомню.

После чего он сложил список несколько раз и куда-то спрятал. Отлично. Еще бы пару альтернативных путей для передачи писем, но никто одновременно надежный и нейтральный в голову не приходит. Нэл слишком далеко и слишком далека от политики. Гилам и ко? Очень мутные ребята. Аланиус Церт? Самый-самый мутный из всех. До Гробницы теперь фиг достучаться. Думаю, после провала авантюры со шпионским оборудованием они временно оставят меня в покое, чтобы не слишком конфликтовать с Багровым Кругом. Остаются Доктоний и Фальвус.

Что дальше у меня в планах? Как только отойдет Доктоний вместе с ним отправиться в Столицу и ждать развития событий. Отправились в путь мы на следующий день. С тяжёлым сердцем, оставлял я свои легионы и мало кого мог взять в Столицу. Касс не оправилась после тяжелого ранения и еще не могла пользоваться правой рукой. Сначала её сломанные кости попытался собрать вместе один из хирургов легиона, а затем свою магию использовала Арамиа. Но даже так быстрое выздоровление гладиатрикс не грозило. Кости пальцев, связки и суставы слишком сильно пострадали. Магия может заращивать раны, но если сделать это слишком быстро, то высок шанс, что пальцы, например, перестанут сгибаться. Я хорошо помнил тот ужасный хруст. Хорошо запомнил и ощущение своей почти бессильной злобы. Такое нельзя оставить в прошлом. И однажды, если уцелею, я найду момент для ответного удара. Однако боюсь, что Сандис будет бить первым и бить наверняка.

Поция и прочих важных центурионов я должен оставить при войске. Арамию тоже. Без нее Итка и множество других людей погибнут. Плюс колдунья очень не хотела светиться рядом со мной в Столице. Там едва ли будет возможность сохранить некое инкогнито. Оставалось рассчитывать на защиту Доктония. А если все пойдет через известное место, то надо будет попробовать самый последний, экстренный вариант. И я не о силе Порчи. У меня с собой все еще была каменная пташка, которую подарила Нэл. Оставалась опция: "Заберите меня отсюда нахрен". Но если я таким образом сбегу к магам, то едва ли можно будет вернуться назад.

Со мной по итогу отправились венаторы, Децимала, Ган и еще трое легионеров из Двадцать Первого. Радомант уже оправился от ран.

“Отъелся кониной”. — как он выразился.

Доктоний тоже выглядел заметно лучше, хотя был не так смешлив и многословен как обычно. Нас сопровождал отряд из двух десятков сэйфов, которые хотели предать тело Ангре земле подальше от лагеря. По традициям западных кочевых племен его должны были похоронить вместе с доспехами и оружием.

— Тут дурная земля. — вздохнул главарь кочевников. — Сухая и мертвая. Но небе везде наше. Даже темные чары не могут его надолго спрятать.

Ну вон над Порченным Землями удалось. Но ладно. Не будем душнить и ломать людям момент.

— Мы не станем насыпать большой курган. — сказал другой сэйф. — Ангре его заслужил, но здешние шакалы и наемники могут осквернить даже могилу.

Тут полностью согласен.

— Он был вашим человеком, царь. Скажите что-нибудь напоследок.

— Конечно.

Моим человеком… Я глянул на загорелое, осунувшееся лицо, когда-то такое живое и изменчивое, а ныне обратившееся трупной маской. Не думал, что моя психика еще способна на грусть, но оказывается способна. Я понял, что завидую Карру. Его солдаты умирают ради Великой Цели и едва ли он сожалеет о каждой утрате. Жертвоприношение богам войны, чтобы поднять из праха Благородное Прошлое. А ради чего сражаются и умирают мои люди?

— Ангре был славным воином, верным товарищем, хорошим человеком. — начал я, ощущая на себе взгляды всех собравшихся посреди степей воинов. — Он умел действовать решительно в нужный момент. Он был со мной с самого начала моего пути и жаль, что его не будет рядом дальше. Покойся с миром.

— Он был отличным мужиком. — добавил Ган. — Надо чтобы кто-то передал весть в его деревню. Весть и деньги как положено при смерти легионера. Пусть он был союзником, но стоил двоих наших.

— Согласен.

Вскоре мы отправились дальше, оставив степняков совершать свои обряды. Моя обратная дорога в сердце Империи представляла собой цепочку стремительных переходов от города к городу. Наш небольшой отряд постоянно петлял, выбирая вместо коротких самые замысловатые маршруты.

— Ваш злопыхатель уже давно отправил весточки. — пояснил мне Доктоний. — Но ничего. Мы достаточно жирная муха, чтобы порвать любую выставленную перед нами паутину. До Столицы я доставлю вас живым и, может быть даже, невредимым.

Иногда мы несколько дней полностью избегали человеческих поселений. Другой раз напротив старались затеряться в крупном городе, где Доктоний встречал каких-то своих друзей или агентов, помогавших нам путать следы. Некоторых подобных товарищей я временно вербовал, чтобы их глазами наблюдать происходящее вокруг. Нас искали. В основном это были, наверное, агенты и соглядатаи, но пару раз мы пересекались с отрядами убийц. Первыми была группа наемников-авантюристов, состоящая из представителей самых разных народов. Многие носили на себе уродливые следы алхимии плоти. В рядах имелось несколько средненьких подавителей. Из магов с ними был только заклинатель птиц, который использовался для разведки. Враги знали что меня охраняют лучшие венаторы, рассчитывая на сталь, а не чары. А вот второй отряд отличался флером экзотики. Значительную его часть составляли повелители зверей, которые собрали целый табун медведей, волков и даже несколько львов. Эта ужасная стая поджидала нас в глухих местах, рассылая множество мелких животных как шпионов. С авантюристами мы предпочли просто разминуться. А вот на заклинателей живности Доктоний решил таки напасть.

— Я знаю мастера-венатора этого региона и знаю хорошо. — пояснил потомок древнего героя. — Он сейчас на войне, а местные власти могут не понять суть проблемы. Примут за обычный разгул хищников. Много народу погибнет, устраивая облавы на зверей.

По итогу мы замутили заклинателям живности засаду, превратив охотников в добычу. Даже чуткие носы подопечных не помогли врагам избежать своей судьбы. Подгадав направление ветра мы обрушились на заклинателей в предрассветных сумерках. С ними было всего лишь двенадцать обычных охранников с не самыми лучшими статами. Венаторы быстро отрубили врагам магию и звери, вместо того чтобы помогать хозяевам, просто разбежались или передрались между собой.

— Это пока разминка. — прокомментировал Доктоний. — Наемники для Сандиса просто расходный материал для прощупывания почвы. Но есть у него те, кто служит их семейке поколениями. С такими лучше не пересекаться.

К Столице мы приблизились поздним вечером. Огни мегаполиса уже зажглись, выхватывая из сумерек силуэты величественных зданий, статуй, колоннад и башен. На фоне городских огней выделялись изящные арки акведуков, несущих воду с ближайших гор. Рег. Столица Империи. Трехтысячелетний город. Один из великих очагов людской цивилизации, где возвышенное благородство и самые ужасные проявления разнузданности сосуществуют по соседству.

За городские стены мы проникли по узкому тоннелю, который начинался в непримичательной хижине, где жила небольшая вроде бы бедная семья. Ее возглавлял старик, который видимо когда-то в прошлом был венатором или легионером. Он согнал своих домашних в пристройку, чтобы они не встретились с гостями, а затем провел нас в подвал, где за ложной стеной начинался тоннель. После него мы оказались, наверное, в городской канализации. Однако место это не было особенно зловонным. Проточная вода с хорошей скоростью текла в каменном русле, унося все нечистоты из города. Таково было мое триумфальное возвращение после победы. Вместе с крысами и насекомыми крался я через тоннели канализации. Несколько раз нам приходилось обнажать клинки. Едва ли против нас были убийцы, посланные Сандисом, но подземная часть великого города кишела различными паразитами в человеческом обличьи. Два раза нашими врагами были плохо вооружённые банды отбросов общества.

— Люди-псы. — сказал о них Доктоний. — Они заманивают путешественников или дураков поглубже в трущобы либо тоннели с помощью дешевых проституток, обещаний каких-нибудь волшебных зелий и контрабандного товара. Затем режут их, обирая до последней нитки.

У бродяг-разбойников не было ни единого шанса против опытных бойцов. Тела мы бросили в стремительную подземную реку. Доктоний разделался с бродягами чтобы не допустить утечки информации о подозрительной группе хорошо вооруженных людей в канализации. Сандис мог зацепиться даже за такую тонкую нить. Когда же мы встречали безоружных бродяг, то я посылал вперёд кого-то из легионеров, чтобы прогнал их.

Единственным относительно серьезным испытанием стала группа из примерно пятнадцать наемных бойцов, с которыми мы схватились в квадратной каменной комнате, служившей развилкой нескольких тоннелей. Оглушительно зазвенел металл, разносясь эхом вдоль сводчатых стен. Венаторы превосходили своих противников выучкой, но и те сражались достойно. Прикрывшись круглыми щитами или облегченными овальными клипеусами, наемники орудовали наточенными кописами. Один мастерски владел трехсуставным цепом, которым умудрился нокаутировать венатора из свиты Доктония. Впрочем, победа все равно осталась за нами.

— Бывшие легионеры, бывшие пираты и просто головорезы-самоучки. — вынес вердикто Доктоний, глядя на смертельно раненного наемника, который беспорядочно щелкал зубами. — Не думаю, что они ждали нас. Похоже, направлялись в южную часть города. Собирались вырезать дом какого-нибудь торговца по заказу его конкурента. Кому-то очень повезло, а он даже не узнает имена своих спасителей.

Из канализации мы поднялись в неприметный дом с очень просторным подвалом. Явно какое-то конспиративное логово.

— Совсем не хоромы, но зато место надежное. — презентовал домик мастер-венатор. — Здесь вам надо какое-то время схорониться. Точный срок не назову. Политика — субстанция крайне непостоянная. То она несется вперед, подобно бурному потоку нечистот, то медленно перегнивает как болото.

Доктоний оставил с нами Гинда и трех венаторов. Началась самая сложная для меня часть — ожидание. Мы остались в полумраке запертого дома. Окна закрыты ставнями, на двери тяжелый засов. Раз в день к нам украдкой заглядывал старый раб, приносивший два мешка: один с солониной, другой с овощами. Наше убежище, вопреки убогому виду, оказалось подключено к городскому водопроводу. В подвале находилась небольшая каменная чаша в которую сверху из сифона постоянно лилась холодная, достаточно чистая для питья вода. Однако нам приходилось воздерживаться от разжигания огня и не шуметь. Конспирация.

Я выносил это добровольное заключение, наблюдая за жизнью своего военного лагеря в степях Бер-Шадда. Закрыв глаза и выбрав специальный пункт мой разум переносился далеко от шумной столицы. Каструм постепенно заживлял свои раны. Заживляли раны и люди, его населяющие. Вместо палаток, на которые теперь не хватало ткани, они поставили множество навесов. До лагеря начали добираться обозы снабжения, восполняя утерянное в боях имущество.

Я же вместе с отрядом охраны прозябал в конспиративном доме.

Так прошла примерно неделя, а потом вместе с рабом явилась еще одна фигура. Она появилась будто из ниоткуда, но посыльный Доктония среагировал на нее спокойной. Это была невысокая девушка или девочка с неприятно заострёнными чертами лица и хищными миндалевидными глазами, зрачки которых напоминали змеиные. Гибрид. Подобное существо чуть было не прикончило меня в Периноне.

— Меня посс-слали за вамиии. — в свистящее-шипящей манере произнесла она. — Поссслали провесссти вассс до нужного места.

— Все нормально. — подтвердил старик. — Но придется вам идти одному.

— Одному? — нахмурился я. — С чего это?

Моя паранойя очень не любит, когда рядом нет вооруженного и лояльного отряда.

— Воссмете меня са руку и васс никто не увидит. — произнесла гибрид. — Ниикто не сссаметит.

Девчонка умела отводить глаза. Даже может скрыть кого-то рядом с собой. Я проверил эту ее способность через систему. Редкий и ценный навык.

— Если это ловушка… — предупредил я, обращаясь к гибриду. — … то клянусь всеми богами и демонами, что заберу тебя вместе с собой. Никакие чары не помогут скрыться от проклятых душ, которыми я могу повелевать.

— Всссе хорошо. Нии нада угрожать. — без всяких эмоций ответила она. — Надо вссять мою руку.

И протянула мне маленькую ладошку с довольно острыми коготками вместо ногтей. Я накрыл её своей, гораздо более сильной и потрепанной судьбой. Мир вокруг будто потерял цвета. Лица людей обратились неясным маревом.

— Итем. — сказала гибрид. — Насс ждут важные люди. Вассс ждут.

— Ладно.

И вслед за полукровкой я шагнул навстречу неизвестности.

-----------------— Спустя четыре дня ------------------

Заседания Сената формально не были регулярными. Каждое созывалось каким-то из должностных лиц, обладавших подобными полномочиями: императором, консулом, претором, народным трибуном, цензором или префектом столицы. В прошлом к таким должностям относились также диктатор, магистр конницы, даже когда-то в самый древний период царь и интеррекс.

Заседание проводилось лицом, созвавшим встречу. Процедура заседания обычно начиналась со вступительной речи этого человека, который определял текущую повестку. В некоторых случаях зачитывались письма или магистраты представляли иностранных послов. Однако после решения главного вопросы часто переходили к обсуждениям других тем. В самом конце проводились короткие голосования по имущественным или даже уголовным тяжбам между знатными людьми. Такие дела заносили в обновляемый список, который всегда лежал на трибуне-ростре, украшенной барельефами и носами двух кораблей. Штука довольно массивная.

Основой состава имперского Сената была высшая или сенатская аристократия. Те самые люди, которым когда-то запретили службу в армии. Представители этих родов занимали большую часть самых важных гражданских должностей. Однако сюда просачивалась иногда и новая кровь. Немного. По капельке. Сенатором мог быть только глава своего семейства. То есть его отец и другие старшие родственники мужского пола по главной линии должны к тому времени уже скончаться. Кроме наследственных сенаторов было немного тех, кого отобрали цензоры или возвысил император. Чаще всего это использовалось для замещения выбывших. В предыдущие спокойные года такое явление стало редкостью. Да и сейчас смертность среди сенаторов была невысокой. А когда-то императоры прошлого могли вводить в Сенат по сотне новых человек, чтобы заместить тяжелые потери после войны или репрессий.

Ныне в зале Курии Менадаса собралось примерно четыре сотни достойнейших мужей Империи. И я. А еще Сандис. Зловещий стратег ныне замаскировал странности своего лица косметикой и даже взгляд его изменился. Иворна напоминал актера или спортсмена, которого пригласили на заседание гос учереждения. Смотрел по сторонам дружелюбно, даже немного заискивающе. Сложно поверить, что этот молодцеватый качок недавно открывал на небесах огненное око Эгаиса и сгубил тысячи жизней своих сограждан. Знает гад толк в маскировке.

Был здесь и Антавий Карр. Он смотрелся на своем месте. Я бы даже сказал, что Карр походил на идеального сенатора больше чем значительная часть самих заседателей. Многие всевластные мужи выглядели откровенно скучающими или страдали от лишнего веса и других недугов. Карр же выделялся ровной осанкой, твердым взглядом, пафосными, но не скучными речами.

Все мы, трое стратегов, сенаторами не являлись и восседали на специальных местах для гостей, которые находились чуть ниже основных трибун.

Где-то за двадцать минут все уселись, немного пошептались и были готовы начать заседание. За трибуной я увидел уже знакомого мне принцепса Беро. Среднего роста мужчина лет шестидесяти пяти, но еще вполне здоровый. Вытянутое лицом, глубокие складки на лбу, седые курчавые волосы. Он хорошо внешне подходил для своей роли и играл ее тоже довольно искусно. Одет принцепс был в белоснежную тогу с красной каймой по борту. Никаких украшений не носил. Как я заметил никто из сенаторов на заседание не принес золотые перстни и браслеты. Блюдут типа приличия. В начале заседания Беро объявил хорошо поставленным голосом:

— Сегодняшнее заседание Сената Империи собрано по инициативе уважаемого и любимого нами Императора Скриббона Камилла. Однако сам он, из-за ухудшения здоровья, был вынужден вернуться на виллу в Кипарах. Однако он передал мне, своему другу и соратнику, те вопросы, которые должны быть сегодня рассмотрены. Император и все сограждане возлагают свои надежды на наши опыт, ум и непредвзятость. Если ни у кого из уважаемых заседателей нет возражений, мы приступим к докладам по первому из вопросов сегодняшней повестки.

Беро замолк, а остальные сенаторы напротив начали активно шептаться, но высказываться публично никто не стал. Принцепс принялся вызывать различных докладчиков. В основном гражданских чиновников невысоких рангов, которые представли свои отчеты. Один рассказывал о проблемах торговли маслом, другой о неурожае винограда в некоторых регионах, третий о разгуле пиратства. Какие-то там береговые братья Терионы укокошили квестора из рода высшей аристократии:

— А когда он, желая спасти свою жизнь, назвался пиратам, то они принялись кланяться и молить о прощении, обещая немедленно освободить несчастного Крисмия и вернуть ему все имущество. После чего, они, действительно, отдали все ценные вещи, которые до этого у него забрали. Затем сказали, что он свободен и должен покинуть их корабль, потому что они не смеют удерживать такого важного имперского аристократа. В ответ на замечания Крисмия, что корабль находится в открытом море, пираты лишь смеялись. После они выбросили несчастного за борт вместе с его вещами.

По залу заседания прокатился глухой ропот.

— Дикие животные.

— Бедный молодой человек.

— А чем занимается наш флот?

— Пиратов снабжают оружием шаддинские разбойники!

Наверное, этот доклад вызвал самые бурные эмоции у собравшихся. Затем к трибуне снова вернулся Беро.

— Исходят из всех проблем, которые представили на ваш суд докладчики: н урожай во многих провинциях, дипломатические размолвки с царем Сулима, разгул пиратов, которые нарушают поставки хлеба по морю, я предлагаю вам рассмотреть уже давно обсуждаемое соглашение. А именно: заключить с главарем мятежников, именуемым в народах Востока Ксерионом, перемирие на восемь полных месяцев для нормализации хозяйства и спокойного решения других проблем. Это перемирие, разумеется, не означает, что мы признаем провинции Шадд и Сейд отдельным царством. Войска останутся по текущим границам. В том числе легионы осаждающие Масену, однако на время перемирия они прекратят осадные работы.

Вот значит как. Теперь понятно почему сенаторы так беспокоились за наш успех в Бер-Шадде. От результатов того сражения, по всей видимости, зависели условия перемирия. Кому что достанется, кто больше получит. Вполне возможно, перемирие уже заранее решенный вопрос. Как я понял, о многих таких вещах сенаторы договариваются ещё до заседаний. Ксерион, скорее всего, тоже мог догадываться. Вся та страшная резня в Бер-Шадде была его попыткой сдвинуть границу перед тем как будет объявлено перемирие.

— Если ни у кого из уважаемых заседателей нет возражений, то мы приступим голосованию. — подытожил Беро.

— Возражения есть у меня! Вы хотите вести переговоры с разбойником? Вы серьезно мне такое предлагаете? — прошамкал старик лет под девяносто, чей пустой взгляд блуждал по потолку. — Надо схватить его и бросить в темницу. Назначьте за его голову награду побольше.

— У него есть армия и он ей с нами воюет. — возразил другой помоложе. — Разбойник или нет, но допустить обвал хлебного рынка тоже преступление.

Обсуждение продлилось минут двадцать пять и, как мне кажется, было скорее символическим. Затем прошло голосование поднятием рук, где со счётом 271 против 68 победила идея перемирия.

— Разумеется, продолжение войны неизбежно. — добавил Беро. — Наша задача должным образом подготовиться. Поэтому мы переходим к следующей теме обсуждения. Теме важной, спорной, сложной. Долгие годы военная машина Империи существовала в рамках мудрой системы, которая не позволяла одному из стратегов сосредоточить в своих руках слишком опасное количество силы. Это было и не требовалось. Для отражения всех угроз хватало двух, трех, в крайнем случае четырех легионов. Однако Ксерион сумел объединить под своей преступной властью огромное количество племен. А присвоенные им богатства позволяют снабжать колоссальных размеров армии. Именно это стало причиной многих бед и поражений, когда наши доблестные войска просто не могли одолеть слишком многочисленного врага.

“А еще начало Восстания наши доблестные политики проморгали, позволив Ксериону захватить все почти без боев”.

Беро продолжал свою речь:

— Для решения этой проблемы и подготовки к будущим войнам ряд уважаемых сенаторов и сам Император считают, что необходимо избрать экстраординарные военные должности. Выделить из числа стратега тех, кому мы можем доверить самые широкие полномочия. Два прошлых заседания разгорелись бурные дискуссии. Мы сошлись на двух кандидатурах наиболее достойных и прославленных стратегов Империи. Речь, разумеется, о таких наших героях как Антавий Карр и Иворна Сандис. Оба они не раз доказывали свои таланты на полях сражений. Однако вручать всю полноту военной власти одному человеку многие считают не очень мудрым решением.

“Я бы даже сказал, что очень не мудрым или даже откровенно тупым”.

— Поэтому была высказана идея избрания сразу двух военных лидеров, которые поведут наши войска словно консулы древней Республики. Однако и это решение не смогло набрать большинство голосов.

Что дальше скажет Беро я уже был в курсе. Весь сценарий сегодняшнего заседания мне уже преподнесли в секретном порядке, снабдив также инструкциями что и в каком случае говорить. Я не против сыграть свою роль. И очень интересно было посмотреть на зрителей. Особенно на одного конкретного. Я поднял глаза на Сандиса, когда Беро произнес:

— И появилось предложение избрать Триумвират стратегов, которые будут отстаивать наши интересы. Трое — число нечетное. Оно, в случае обсуждения и голосования исключает тупиковое равенство. Фигура с двумя точками опоры неустойчива. Тогда как три точки опоры дают уже крепкую основу. Наконец, троих стратегов проще будет распределять по разным опасным участкам. Но вы спросите зачем же я тяну? Почему не объявляю третьего кандидата? Он здесь и им является стратег Михаир, без сомнений уже знакомый всем нам по слухам и донесениям. Это человек не так долго занимает свой почетный пост, однако успел покрыть себя славой. Он вступал в противоборство с опаснейшими врагами и неизменно побеждал.

Лицо Сандиса стало лишь чуть растерянным, но я надеялся, что за этой маской бушуют гнев и злоба.

— Если ни у кого из уважаемых заседателей нет возражений, то мы приступим голосованию. — произнес уже привычную фразу Беро.

— Постойте. — поднял руку еще крепкий на вид мужчина лет пятидесяти. — Я многое понимаю и осознаю, что любой стратег — наперсник Клепсиды. Однако Михиар, при всем уважении, человек для нас весьма чужой. Можно ли ему доверить настолько важные полномочия? Выделить его среди остальных стратегов, часть из которых это очень достойные сыны Империи. Михаир же, кажется, уроженец Кербрии. Далекого, дикого края. Нет никаких сомнений, что он может быть стратегом Империи. Однако может ли Михаир, учитывая мной озвученные нюансы, стать во главе других стратегов. Я понимаю, что это не спонтанное предложение. Кто-то его уже поддерживает. Прежде начала голосования, очень прошу этого кого-то ответить на мои претензии.

— Во-первых… — начал свой ответ Беро. — Михаир не является уроженцем Кербрии. Вопреки слухам он происходит из далекого, но весьма цивилизованного края. Все ученые мужи, имевшие честь с ним говорить, это подтверждают.

Звездит. Никакие ученые мужи со мной не общались, если, конечно, речь идет не о самом Беро, его друзьях или Доктонии.

— Во-вторых, проблема происхождения. Пусть этот человек рожден не под властью Империи, но у нас есть древние и священные узы, позволяющие подобным людям входит в наше общество.

— Если речь о вступлении в супружество, то не думаю, что это достаточное основание. — снова подал голос оппонент.

— Речь не о супружестве. — с улыбкой возразил Беро. — Несколько месяцев тому назад, еще в прошлое свое пребывание в Столице, стратег Михаир прошел через процедуру усыновления. И его приемным отцом стал всем нам известный и уважаемый Курий Лиардиан.

Тоже звездеж, конечно. Точнее как звездеж... Документы об усыновлении задним числом оформили и нужные люди, разумеется, все подтвердят. Добро пожаловать в семью. Кем мне, интересно, теперь приходится Стилион?

— Курий это который с лошади упал? — донесся шепот откуда-то справа.

— Да. И на корабле потонул.

— Он разве еще не помер?

— Пытается, но пока у него никак не получается.

Институт усыновления в Империи был очень даже уважаем. Особенно когда речь шла о таких вот политических усыновлениях. Некоторое время императорская власть передавалась подобным образом. Всем ясно, что Курий Лиардиан еле живой старик, которого я едва ли много наблюдал в своей жизни. Однако он представитель высшей аристократии. И этим актом, однозначно согласованным с текущим главой семьи и заодно сенатором, он легитимизировал меня как... ну что-то около приличного человека.

— А правда, что стратег Михаир… — начал еще один мой злопыхатель. — Точнее, простите, Михаир Лиардиан сражался, словно гладиатор и в сопровождении гладиаторов, под стенами варварского города в договорном поединке? Разве это поведение достойно таких высоких почестей?

— Вот только не надо передергивать. — возмутился сенатор с другой трибуны. — Он дрался против шаддинского стратега и убил его. Это было не для развлечения. Не надо сравнивать подобное с боями на арене.

— Даже если… — хриплым басом вступил в обсуждение еще один сенатор. — …Михаир по всем пунктам происхождения… относительно подходит, остается еще другой вопрос: а так ли он опытен в бою? Нет сомнений, что он разбил северян. Но то были племенные ополчения. А что дальше? Он уничтожил шаддинскую засаду в Сейд-Нираме. Но там были в основновном просто наемники.

Ага. Просто наемники во главе с просто супер-опытным стратегом, обладающим около божественной силой. Просто превосходящая нас армия свирепых бойцов и чудовищ. Ерунда.

— Сейд-Нирам был не так прост. — вступился за мои достижения Беро. — Северяне очень многочисленны, а недавно Михаир столкнулся с сами Ксерион и одержал над ним победу в Бер-Шадде.

— Вы хотите сказать, уважаемый принцепс… — начал насмешливым голоском старик с множеством пятен на лысине. — …что Антавий Карр одержал победу над Ксерионом, пока Михаир ему помогал чем мог? Так ведь.

— Без подхода войск стратега Михаира наши силы ожидала в лучшем случае ничья. — возразил Беро.

— В лучшем случае?! — повысил голос пятнистый. — Вы намекаете, что Михаир спас легионы стратега Карра от поражения?!

— Я этого не говорил. Лишь хочу дать понять, что вклад обоих стратегов в победу следует считать равнозначным.

— Равнозначным? — усмехнулся другой сенатор, видимо тоже сочувствующий Карру. — Вы считаете равнозначным вклад четырёх полных легионов и десятка потрёпанных когорт?

— Ты что же, Антавий, заделался великим тактиком или просто слишком болеешь за тезку и родственника? — не менее насмешливо ответил ему полноватый старик, сидевший напротив.

В зале начались шум и гвалт. Накал страстей повышался с каждой минутой. Соседи спорили между собой или кого-то вместе высмеивали. Однако всё пока держалось в неких рамках приличий. Никто не приходил на личные оскорбления и водой никого не облили. Карр взирал на все это действо с выражением мрачного презрения на лице. Люди мало причастные к войне пытались забрать у него половину победы. Конечно, я действительно был достоин кусочка славы за резню в Бер-Шадде, но явно не половины. Максимум трети, а то и четверти. Однако тем, кто поддержал мое выдвижение в Триумвират, было важно, чтобы я не договорился с Карром. Недавние товарищи на поле боя, теперь мы должны стать соперниками. Только так я могу играть роль уравновешивающего фактора, который на время законсервирует гражданскую войну. А именно с подобной целью меня вообще сюда притащили и пытались куда-то там пропихнуть. Именно об этом я жирно намекал во всех своих письмах. У вас есть два центра силы, которые готовы сцепиться? Так создайте третий. Накиньте мне полномочий, ресурсов и армии. Затем вы можете мной заткнуть трещину в рассыпающемся балансе общеимперского компромисса.

Обсуждение продлилось около часа и едва ли уже было чисто символическим. Затем началось голосование. Руки в это раз поднимались медленно и нерешительно. До сих пор кипели на отдельных трибунах горячие споры. Несколько человек проголосовали, а затем попросили аннулировать их голоса, что считалось очень дурным тоном, но случай был особый. Все это время я сверлил Сандиса взглядом. Тот, казалось, не обращал на меня внимания. Лишь раз я ощутил на себе укол его мимолетного, хищного взгляда.

— Двести два голоса За, сто тридцать пять Против, двое отменили голоса. — торжественно объявил Беро. — Кворум достигнут. Решение принято.

Зал вокруг меня взорвался смесью аплодисментов и негодующих возгласов. В этом шуме я слышал гром грядущих войн. Внешних и Гражданской, конечно. Я прекрасно помнил, что ни один из триумвиратов истории Рима моего прошлого мира не заканчивался без гражданки. Он позволял ее только отсрочить. Однако теперь я получу время, ресурсы, силы, политическое влияние. Фальвусу, как оказалось, такую роль некоторые уже предлагали, но он таки был флотоводцем и по итогам сам отказался. Слишком уж проблемно вставать меж двух огней. А мне терять особо нечего. Плюс я человек удобный в плане отсутствия родни. Меня можно росчерком пера определить в нужную семью, подобрать мне удобных, управляемых помощников. Нейтральная фракция Сената получила того, кто встанет между Карром и Сандисом. Обычно клин вбивают в дружбу. Моя задача вбить клин во вражду. Мол: Эй, уважаемые, тут теперь еще я есть. Третья точка опоры. Начнешь открыто действовать, так я помогу твоему врагу или добью истощенного победителя вашей свары.

Снова смотрел на Сандиса и не мог не улыбаться. Теперь мы вроде бы официально равны между собой. Какая ирония. Я урвал у судьбы очередной кусок. Теперь надо постараться его переварить и не подавиться.

Добро пожаловать в эпоху Триумвирата. Добро пожаловать в пролог грядущей гражданской войны.