Путь Волка

9

Милуоки, август сорок третьего года правления куриан

Выжженный скелет города, в котором когда-то жило больше двух миллионов человек, медленно разрушается на берегу озера Мичиган. От крутых восточных берегов озера до рек Меномини и Рут смотрят в небо лишь пустые оболочки зданий, на верхних этажах которых сейчас живут летучие мыши, ястребы, голуби и чайки. Нижние этажи предоставляют убежище всем — от крыс и койотов до бродяг. Тротуары и проезжая часть заросли травой и мхом. На авеню Локаст стрекочут сверчки и скачут кузнечики, а авеню Гринфилд — Зеленое Поле — именно полем и стало: на нем пасется скот.

Новый центр города — это железнодорожная станция. Здесь, в зданиях, кольцом стоящих вокруг огромного универсама «Гранд авеню», селятся находящиеся в фаворе солдаты и механики. В этом районе живут разнорабочие, среди переплетенных, как спагетти, переходов и мостов, образующих бывшую развязку междугороднего шоссе 94/43. Два курианских лорда управляют городом, один сидит в охраняемом грогами бетонном бункере под федеральным зданием, а другой — в Тори-Хилл на территории Университета Марке. Пивоварня «Миллер» все еще работает, хотя производит крошечную часть того, что производила раньше. Под новым руководством, конечно.

Озеро Мичиган повергло Валентайна в восторг своей величественностью. Оно совсем не было похоже на грохочущую громадину океана, о которой он читал в книгах. И все же при виде водного пространства, растянувшегося вдоль всего горизонта с юга на север, захватывало дух.

Валентайн и Рэнделл Харпер разбили лагерь на севере от Уайтфиш-Бей. Они оставили Гонсалеса с лошадьми в укромном сарайчике далеко за городской чертой после того, как Волки благополучно миновали Южный Висконсин. Единственной напастью стала стая сторожевых собак на одиноком хуторе. Псы погнали путешественников с поля, на котором те крали зерно для лошадей. К счастью, собаки ограничились лаем: Волки помчались назад, и никто не пострадал, за исключением, пожалуй, их самолюбия.

Теперь каждую ночь они оставались за декоративной каменной стеной высотой в четыре фута в заросшем парке с видом на озеро, ожидая корабль из флота Белого Знамени, который должен был показать три огня, один мигающий, а Волки должны были ответить двумя.

— Что это за флот? — спросил Валентайн своего спутника.

Харпер уютно устроился, прислонившись спиной к стене, выдохнул облачко дыма от ядовито-вонючей сигареты.

— Они симпатизируют Правому Делу, хотя и не сражаются с курианами до последней капли крови. Они контрабандисты, торговцы, в том числе оружием. Когда они, бывает, сталкиваются с полицаями, так это потому, что кто-то кому-то торговую дорожку пересек или кинул на деньги.

Мне говорили, что капюшонники терпеть не могут воду, поэтому они оставляют ее полицаям или водоплавающим грогам. Само собой, полицаи берут взятки, где только можно. Но флот всегда бьет грогов, когда представляется шанс. Это кровная месть. Я думаю, эти гроги больше любят человеческую плоть, чем другие.

— Кажется, я слышал про таких. Большеротые, или Челюсти, как только их не называют. У них пасть открывается слева направо, а не вверх-вниз, да? Что-то вроде не то рыбы, не то жабы?

— Да, и шкура скользкая, как у угря. Летом они — беда, а зимой в спячку впадают. Такие твари очень опасны весной, когда откладывают яйца. Тогда надо держаться от них подальше. Все вокруг сжирают. Но им на самом деле больше нравится вода помельче, так что их здесь не так уж много. А вот у Грин-Бей — совсем другая история. И озеро Эри, как я слышал, просто кишит ими.

Валентайн вспомнил, как выходил на лодке на озера в Пограничных Водах за рыбой на обед. Странно представить себе рыбку, которая вылезает на берег и начинает охотиться.

— Так почему же флот возит за нас нашу почту?

— Охотники в верховьях Нью-Йорка дают им оружие и боеприпасы, вот почему. Веревки, древесину, краску, скипидар, моторы, бензин — все что угодно.

Нам повезло. Мы просто мальчики на посылках: нам нечего волноваться об оплате. Но у меня есть кое-что, чтобы подмазать их. Так принято. Они этого ждут.

Валентайн пожал плечами:

— Ну пусть, лишь бы на нашей стороне были.

— Они на нашей, на нашей. На самом деле, гарантирую, что они тебе понравятся. У них тысячи баек.

Разумеется, большинство вранье и хвастовство, но все равно любопытно послушать.

— Очень может быть, — согласился Валентайн.

Корабль пришел следующим вечером. Сбегав к амбару Гонсалеса, чтобы проверить, как там дела в основном лагере, Валентайн едва не пропустил его. И лошади, и его разведчик выглядели лучше после нескольких дней отдыха. За это время Гонсалес исследовал местность и нашел несколько яблонь и ревень, растущий неподалеку. Он собрал целую корзину еды и поделился своими находками с лошадьми.

— Я там еще помидоры видел, завтра соберу, сэр, — доложил он.

— Только смотри, не грабь ничье поле. Можно наткнуться на что-нибудь похуже собак. Я не хочу, чтобы местные подозревали, что мы здесь.

— Никаких следов, никаких знаков и, что лучше всего, никаких Жнецов, — заверил его Гонсалес.

— Надеюсь, что так. Спи чутко. Я возьму пару яблок, если не возражаешь, господин Богач, — сказал Валентайн, набивая карманы.

— Конечно, лейтенант. Передай еще пару сержанту с приветом от меня.

Уставший лейтенант вернулся на свой пост, пройдя за день пятнадцать миль пешком.

Через два часа после заката над темным озером появились три огонька.

— И вот она идет, — торжественно процитировал стихотворение Харпер, вызвав в памяти Валентайна продолжение: «Двое на суше и трое на море, а я в окрестностях Милуоки».

Харпер вылил горючую жидкость на две вязанки древесины, стоящие на берегу, в двенадцати футах друг от друга, и поджег их. Один из огней на лодке начал мигать, как будто кто-то открывал и закрывал фонарь.

— Ну что, убедился? Это они? — спросил Харпер.

— Да, — ответил Валентайн, пытаясь рассмотреть очертания маленького корабля.

— Значит, пошли на пляж, сэр, и доставим почту, — сказал Харпер, затаптывая костры.

Кораблик подпрыгивал на небольших волнах. Волны озера Мичиган не ревели, ударяясь о берег, а нежно плескались о него. Озеро казалось озорным в этот идиллический летний вечер, и что-то в этом теплом вечернем ветерке заставило Валентайна забыть об опасности.

Связав шнурки мокасин Волки повесили обувь на шею и пошли вперед по воде. Каждый нес на плечах непромокаемый мешок с почтой.

Их встретила крошечная лодочка, такая низкая, что ее борта едва не черпали воду.

— Забирайтесь с боков, — сказал мальчишеский голос с кормы, — вы меня перевернете, если попытаетесь запрыгнуть.

Волки бросили в лодку мешки и перевалились через борта. Лодка заметно осела.

Валентайн посмотрел на корму, на человека с веслом. Тот, кого он принял за юношу, на самом деле был молодой женщиной, одетой в бесформенную одежду из белого холста. У нее было круглое лицо и веселые глаза, а на щеках веснушки.

— Хорошая ночь, да, мальчики? Капитан Досс шлет привет представителям Свободной Территории Озарк и приглашает вас на борт яла «Белая Молния», — сказала она, сверкнув красивыми белыми зубами.

— Чего «Белая Молния»? — спросил Валентайн.

— Яла, — повторила она, — ты ничего не знаешь о кораблях, солдат?

— Почти ничего, — признался Валентайн.

— Ял маленький, но на море он как дельфин. Такое же судно, но чуть больше нашего, обошло вокруг света только с одним человеком на борту. Почти сто лет назад.

— Рад снова тебя встретить… Тери, да? — сказал Харпер, рассматривая свои промокшие кожаные штаны.

— И мне кажется, вроде знаю тебя, Арон… нет, Рэнделл Харпер. Думаю, раза два встречались. Но я тебя этой весной не видела.

— У меня по суше маршрут был. Больше не хочу, — сказал Харпер.

— Ну, капитан будет рада тебя видеть. А это кто с тобой?

— Лейтенант Дэвид Валентайн. Он из Миннесоты.

Девушка протянула руку:

— Рада встрече, лейтенант. Тери Сильвертан, первый помощник на «Белой Молнии». Окажете ли вы любезность, уважаемые господа, быть нашими гостями этим вечером?

— Не представляю, что могло бы порадовать меня больше, мисс Сильвертан, — сказал Валентайн, копируя ее почти светскую манеру речи. Он подумал, не является ли ее имя Сильвертан — Серебряный Язычок — прозвищем.

— На флоте мы называем друг друга «мистер», вне зависимости от пола, — поправила его Сильвертан, — так же, как у вас, Волков. Возьмете весло, сэр?

— Прошу прощения, мистер Сильвертан. Сержант Харпер не сказал мне, что команда корабля женская, а уж тем более о том, как к вам обращаться. Думаю, самое хорошее приберегает для себя, — объяснил Валентайн, бросив взгляд на Харпера.

— А, на флоте полно мужчин, — ответила Сильвертан, — но командор нашего флота жалеет женщин с грустной историей, это, пожалуй, ее единственная слабость. А так у нее скелет из стали, а сердце из кремня во всем, кроме ее «бедных найденышей», как она их называет. На «Белой Молнии» три женщины. Но это лучше, чем жизнь на суше. Капы смотрят на нас как на самок для размножения. А их лакеи думают, что имеют право снять штаны и заняться делом, как только им приглянется женщина.

— Капы? — спросил Валентайн.

— Мы на востоке так Жнецов называем, красавчик.

Лодка подошла к кораблю, и Валентайн смог рассмотреть «Белую Молнию». Ее очертания были привлекательны своей несбалансированностью, с несоразмерно огромной центральной мачтой, установленной чуть ближе к носу, чем обычно, и меньшей, второй, мачтой, выступающей далеко над кормой.

Чтобы встретить гостей, капитан Досс надела нарядную белую форму. У нее были красивая смуглая кожа и резкие черты лица пиратской королевы из детской книжки. Ее короткие черные волосы блестели, почти как у Валентайна.

Третья женщина, которая помогла Харперу и Валентайну подняться на борт «Белой Молнии», была высокой, более шести футов, с точеными руками балерины.

— Давайте мне мешки, — небрежно сказал она, и Валентайн осознал, что впервые в жизни услышал иностранный акцент.

С палубы корабль показался Дэвиду меньше, чем из лодки. Он был широк, каюты занимали треть палубы.

Перед задней мачтой был установлен штурвал — кто-то провел немало часов, полируя спицы. Все дерево, кроме досок палубы и штурвала, было покрашено одинаковой светло-серой краской.

Капитан представила свою команду.

— Вас встретил мой первый помощник, мистер Сильвертан. Мой второй помощник, который так хорошо работает, что мне и не нужно больше никакой команды, — Эва Стефанич. Она четыре раза пересекала Атлантику туда и обратно, пока не осела здесь, на Озерах.

— Будет больше, как только я соберу достаточно товара для моего собственного корабля, — сказал Эва.

— Ты имеешь в виду достаточно золота? — спросил Харпер.

— Нет, сэр. Товаров. В Риге есть торговый агент, который платит много за картины, доставляемые из Америки. Я здесь собираю предметы искусства.

Капитан улыбнулась.

— Трудно не потакать кому-то, столь целеустремленному. И она торгуется. Я не отличу Пикассо от эспрессо, но, я думаю, у нашего мистера Стефанича уже достаточно картин, чтобы открывать галерею.

— Прошу прощения, забыл о манерах, — сказал Харпер, засовывая руку в сумку, — капитан, привет из моей последней поездки в Теннесси, — сказал он, извлекая две красиво завернутые и запечатанные бутылки. В темноте Валентайн не мог рассмотреть черные этикетки, но они выглядели настоящими.

— Сержант Харпер, вы только что обеспечили нас новым слоем краски или даже некоторым такелажем. Благодарю вас, сэр.

Харпер показал на три мешка почты.

— В этих мешках вы найдете еще по коробке сигар, а если сами не курите, то, думаю, немного хорошего табака поможет смазать колеса полицаям.

— Вы, господа южане, слишком добры. Хотелось бы, чтобы мальчики из Грин-Маунтинс были бы так же обходительны, — сказала Сильвертан, присев в реверансе, что немного странно сочеталось с ее мешковатыми штанами.

— Хватит театр изображать, — прервала капитан Досс, — я хочу встать на якорь у Бункера Адольфа к полуночи. Ну, что, Волки, хотите нанести визит в Милуоки? Прочувствовать вкус жизни в КЗ?

— Нам всегда интересна жизнь в курианской зоне. Но будет ли это разумно, капитан? — спросил Валентайн.

— Ну, лейтенант, костюм следопыта придется оставить на борту. Мы найдем пару белых штанов в кладовке. Бункер — местечко еще то, но я никогда не слышала, чтобы Жнецы заходили туда. У здешнего хозяина не забалуешь. На самом деле, я слышала, как он сдает Жнецам тех, кто буянит. Мне бы хотелось, чтобы у нас было побольше физической силы для дельца, которое я намерена провернуть. Вы не пожалеете.

Валентайн подумал.

— Эта сделка будет не по душе Новому Порядку?

— Если они узнают об этом, лейтенант, — сказала Досс, смотря на указатель ветра — длинная узкая лента вытянулась на восток. — Можно сказать, мы тут пакостим полицаям.

— Тогда мы с вами.

Через час ялик вошел в гавань Милуоки. Хилая полицейская лодочка с полицаем на борту, чьим единственным знаком отличия была засаленная голубая рубашка, подошла к ялику и фонарем осветила «Белую Молнию».

Капитан Досс подняла руку и быстро выдала серию жестов, которыми гордился бы любой тренер третьей базы на бейсбольном поле. Полицай, удовлетворившись, кивнул.

— Договариваемся о портовых сборах, — объяснила Досс Валентайну. Волки были одеты в белые полотняные рубашки и штаны. Хотя форма выглядела более поношеной, чем у остальной команды, все же это было приятной переменой после пропахших потом рубашек из оленьей кожи.

В пути Валентайн расспрашивал капитана про Озерный Флот и их обычаи. Он даже узнал немного о том, как ставят паруса. Валентайн вообще как губка впитывал информацию от всех, кого встречал, и всегда был готов научиться чему-нибудь еще.

Они подошли к главной гражданской пристани — потрескавшемуся бетонному сооружению, которое спускалось в озеро Мичиган под углом в двадцать градусов. Валентайн заметил, что, перед тем как бросить якорь, капитан развернула судно так, чтобы нос смотрел на озеро.

— У куриан не очень хорошо с восстановлением инфраструктуры, — заметила Сильвертан, швартуя ялик.

У пирса покачивались еще пара лодок, не идущих ни в какое сравнение с «Белой Молнией» ни красотой линий, ни техническим состоянием.

— Стефанич, твоя первая вахта. И не смотри на меня так, после сделки я тебя сменю. Если не вернемся через два часа или если что-нибудь пойдет не так, ты поднимаешь паруса. Сегодня хороший ветер.

— Да, сэр, — ответила девушка, вынимая обрез из ящика с картами и вставляя два заряда картечи.

— И если наши широкоплечие молодые люди возьмут по бочонку из тех, что привязаны к мачте в каюте, мы можем начать главное дело сегодняшней ночи.

Сильвер, помоги мистеру Валентайну развязать узлы.

Подо что бы изначально ни задумывалось это здание, его строили на века. Бункер был сложен из тяжелых бетонных блоков, с узкими окнами, похожими на бойницы средневекового замка. Выгоревший белый цвет бетона и неравномерно расположенные амбразуры придавали зданию вид зубастого черепа. Оно стояло на самом берегу озера, вдалеке от мертвых, нахмурившихся домов.

— Почему Бункер Адольфа? — спросил Валентайн, когда они подошли к угловатому строению. Бочонок весом в десять галлонов на плече становился тяжелее с каждым шагом.

— Парень, который тут заправляет, — настоящий диктатор, — сказала капитан Досс.

Сильвертан обернулась и посмотрела на молодых людей, согнувшихся под тяжестью бочонков.

— Это особое место. Вроде как уголок разума в безумной стране. Или, может быть, тоже безумное место, но безумное по-другому. Как хотите. Здесь полицаям нравится. Когда мы узнали, что на этой неделе надо встретиться с вами, мы связались с большими людьми в Чикаго, так, чтобы за одну поездку нам убить двух зайцев сразу.

— Лишь бы наша почта была доставлена, — сказал Валентайн, стараясь не очень тяжело дышать, сгибаясь под неудобным грузом.

— Эта торговля только облегчит доставку, — пообещала Досс.

Здание казалось пустым и заброшенным, как выпотрошенная устрица. Валентайн предположил, что клиенты предпочитают выпивать в темноте и тишине, но потом услышал звуки музыки, слишком громкой, чтобы ее производил какой-либо инструмент. Шум просачивался откуда-то снизу, из-под здания. Валентайн переключился на волчьи уши и расслышал старинный рок-н-ролл и бормотание, эхом отраженное от лестницы.

Капитан Досс направилась к бетонным ступенькам, которые вели вниз, постепенно исчезая под строением. На небольшой лестничной площадке была металлическая дверь без ручки. Досс наклонилась и сказала что-то в замочную скважину. Дверь распахнулась.

Спускаясь по ступенькам, Валентайн приклеил на лицо пьяную улыбку, стараясь как можно больше подходить к своей роли разбитного матроса. Капитан вошла, кивнув кому-то. Валентайн посмотрел на Харпера, и Волки пожали плечами. Сильвертан обернулась к ним:

— Не волнуйтесь, они вас обыщут на предмет оружия и травки. Просто положите руки на стену и почитайте вывеску.

Грог размером примерно с «Фольксваген Жук» преграждал вход. Через его широченные плечи Валентайн смотрел, как капитана и ее помощника обыскивает и обнюхивает человекоподобный пес — порождение ночного кошмара Герберта Уэллса. Закончив с Сильвертан, вонючее существо у двери отодвинулось в сторону, и Валентайн шагнул в шум Бункера.

Он точно так же, как Сильвертан, расставил ноги вдвое больше ширины плеч и поставил руки по обе стороны вывески, нарисованной краской на бетонной стене. Слева от Валентайна, в клетке из прутьев, сидел человек размером с борца сумо, лениво почесывая трехдневную щетину автоматическим пистолетом.

Пока его обнюхивал человек-пес, Валентайн прочитал написанные по трафарету буквы.

ПРАВИЛА:

Слово Адольфа — закон.

Не курить ничего, что мы вам не продавали.

Не пить, если выпивка не наша.

Ты хорош ровно настолько, насколько ценен твой товар.

Ты можешь буянить ровно столько, сколько мы тебе позволим.

Посети сувенирную лавку.

Непонятно? Смотри правило первое.

Валентайн снова подхватил свой бочонок и последовал за женщинами. Он огляделся, стараясь не пялиться вокруг, как деревенский простофиля.

Электрический свет и шум ошеломили его. Валентайну редко доводилось слушать музыку в записи, и поэтому он все же раскрыл рот от удивления.

Неоновые буквы на одной из бетонных стен светились надписью: «CD на выбор».

Бар занимал почти всю стену напротив музыкального автомата, а разнообразные столики, кабинки и скамейки стояли на полу, покрытом соломой. Основание унитаза со сливом виднелось из-за занавески в дальнем углу зала. Плохо пахнущее биде рядом протекало, вода стекала по стене в насквозь пропитавшиеся опилки. Альков, отделенный от зала сеткой из прутьев, похожей на ту, в которой сидел человек при входе, заявлял о себе гордой надписью: «Обмен валюты — Сувенирная лавка — Управление».

Валентайн с облегчением заметил, что остальные обитатели Бункера были людьми, хоть и не лучшими представителями вида. Два бармена казались лишь немного ниже и тоньше, чем грог в дверях. В своих красных футболках с черными надписями «БУНКЕР» они смотрелись, как пара сарделек. Высушенный человечек с козырьком на голове сидел за столом в огражденной сеткой кабине. Он курил сигарету в длинном черном мундштуке. Между столиками, каким-то чудом удерживая в равновесии нагруженный поднос, сновала шустрая девица, одетая только в бейсбольную кепку с логотипом Бункера, бюстгальтер бикини и крошечные трусики. Она казалась самым счастливым существом в зале. Валентайн произвел быстрый мысленный подсчет и решил, что на ее кепку ушло больше материала, чем на всю остальную одежду вместе взятую. Завсегдатаи, одетые в плохо сидящие черно-коричневые робы и комбинезоны торгового флота, пили, разговаривали и курили, сидя небольшими тесными группами.

Капитан подвела всех к алькову, обозначенному как «Обмен валюты — Сувенирная лавка — Управление».

— Как, неужто сама «Белая Молния» пришла навестить меня? — проквакал гном, зажав сигарету в желтых зубах, — А, и Тери Сильвертан! Ах, милочка, я бы все отдал, лишь бы снова стать молодым! Если только надоест тебе большое море и маленький заработок, ты сразу ко мне приходи.

— Спасибо за предложение, Эйд, — сказала Сильвертан, блеснув зубами в наигранной улыбке. — Но боюсь, без моря я сразу заболею…

Капитан Досс шагнула в небольшую щель в сетке и положила кожаный мешочек на стол хозяина.

— Вот принесла тебе кое-что. Гвозди в твой гроб, Эйд. Сделай одолжение, помри скорее, а?

— Я переживу тебя, Досси. У тебя пара новых помощников?

Хозяин быстрым взглядом окинул Харпера и Валентайна с головы до ног, возможно, оценивая их потенциальную опасность.

— Да просто немного мышечной силы для нашего дельца. Кстати говоря, Герцог еще не появился?

— Послушай моего совета, кэп: успокойся и поживи в свое удовольствие. Он со своими людьми в карточной комнате. Ты покупаешь для команды или еще какого Робинзона притащишь, как в прошлый раз?

Досс покачала головой.

— После сделки, Эйд. Поговорим после сделки.

Она махнула рукой, и все четверо направились к двери рядом с длинной деревянной барной стойкой.

Валентайн насчитал три бочонка и около тридцати бутылок разнообразной отравы без этикеток. У бара он увидел полицая в чине капитана, с нашивкой в виде перекрещенных винтовок. Тот купил порцию спиртного, положив на стойку две пули. Полицай заглотил напиток с таким лицом, словно влил себе в глотку стакан азотной кислоты.

Валентайн старался не думать о том, что он стоит в комнате, где находится человек тридцать, каждый из которых может получить медное кольцо за то, что сдаст его живым Жнецам.

Досс постучала в дверь с надписью «частные апартаменты». Дверь приоткрылась, и показалась половина черного лица с прищуренным глазом. Дверь снова закрылась, но только на секунду.

Охранник широко отворил дверь, и команда вошла в просторную, хорошо проветриваемую комнату. Трое мужчин и женщина сидели вокруг покрытого сукном стола. Карты и фишки лежали напротив троих, четвертый только смотрел. Взгляд Валентайна был прикован к нему из-за его диковинной одежды.

Герцог Раш — Тростник — был одет в красную форму, богато украшенную золотой тесьмой. Что-то среднее между костюмом члена школьного духового оркестра и тореадора. Форма подчеркивала его бледное лицо и черные волосы. Медное кольцо, первое, которое видел в своей жизни Валентайн, болталось на цепочке на его шее. Скучающие голубые глаза уставились на команду «Белой Молнии».

Приспешники Герцога были одеты в простую темно-синюю военную форму чикагских полицаев, а на женщине, играющей в карты, было голубое вечернее платье, блистающее драгоценностями. Огнестрельного оружия не было видно, но чернокожий человек, который открыл дверь, поигрывал складным ножом, открывая и закрывая его едва уловимым движением кисти.

— Капитан, я ждал вас несколько часов назад, — протянул Герцог. Его произношение выдавало образованного человека. — Вы знаете, как я не люблю, когда мои собственные вечеринки начинаются с опозданием. Чем вы были заняты — продавали оружие мятежникам?

Досс жеманно улыбнулась:

— Нет, искала что надеть. Вы всегда так эффектны. Я подумала, пусть лучше вы придете первым.

— Не стоит наряжаться ради этого притона, капитан. Единственная причина, почему я одет в лучшую одежду, — чисто светская. Я провел день, нанося визиты и отправляя грузовики с пивом в Чикаго. Но наш бизнес куда более прибылен. Могу ли я взглянуть на товар?

Чернокожий оставил нож и пододвинул стул капитану «Молнии». Она села.

— Положи бумаги на стол и увидишь, — сказала она.

Повинуясь жесту Герцога, его подручный открыл кожаный мешок и вытащил кипу бумаг. Капитан Досс достала увеличительное стекло и просмотрела все страницы по одной, внимательно приглядываясь к восковым печатям, закрывающим красно-синюю тесьму.

— Восемь разрешений на огнестрельное оружие, отлично, — считала она себе под нос, — пять трудовых ваучеров… двадцать ваучеров на поставку, шестнадцать… восемнадцать… двадцать паспортов. Три пропуска из доков. Эй, подожди секунду, пропуска, мой друг, не подписаны и без печатей!

Герцог улыбнулся:

— Извини, капитан. Недоглядел. В следующий раз доделаю. О’кей?

— Боюсь, что нет. Мы оставляем одну упаковку. Хочешь получить товар, сделай, чтобы они были оформлены правильно, и тогда весь товар твой, — твердо сказала она.

— Ну ладно, ладно. Пусть будет по-твоему, капитан. Мы сейчас возьмем на упаковку меньше, в следующий раз я все сделаю. Хотя твое недоверие разбивает мне сердце. Теперь давай доставай порошок, посмотрим, стоит ли твой товар всего этого.

Валентайн и Харпер по команде поставили бочонки перед Сильвертан, которая вскрыла крышки своим ножом. Там были куски коричневого сахара. Она перевернула по одному бочонки и вывалила сахар на пол. В куче блеснули стеклянные пробирки с белым порошком. Девушка подняла почти две дюжины и положила их на стол среди карт и фишек.

Капитан Досс взяла две трубочки и положила в карман.

Герцог облизнул губы в нетерпении.

— Проверь, дорогая.

Женщина в вечернем платье достала из сумочки пузырек с прозрачной жидкостью. Она сняла пробку с одной из пробирок, облизала зубочистку и покрыла ее порошком, затем размешала в пузырьке. Жидкость стала ярко-голубой.

— Меня не просто так называют Герцогом Тростника, — усмехнулся герцог. Валентайн заставил себя хохотнуть, но капитан и помощник его проигнорировали.

— Могу я теперь забрать бумаги?

— Разумеется, капитан. Но я думаю, это стоит отметить. Герцог платит сегодня, твоя команда, конечно, приглашена.

Досс встала со стула.

— Извини, Герцог. Ты знаешь, какой я становлюсь вдали от корабля.

— Мне тоже надо идти. Может быть, в следующий раз, — сказала Сильвертан, бросая удрученный взгляд на полицаев.

Харпер потрепал Валентайна по плечу:

— Долг зовет.

— Ну, не надо так громко, — высказался Валентайн. — Капитан, можно я ненадолго останусь?

Капитан бросила на него вопрошающий взгляд.

— Только возвращайся к рассвету. Я имею в виду, именно к рассвету, Малыш, потому что мы отплываем с первыми лучами солнца, с тобой или без тебя.

— Спасибо, капитан. Я буду к рассвету.

— Ну наконец-то хоть один из вашей стайки оказался разумным, Досс.

Герцог рассмеялся. Остальные вышли.

— Спроси любого в Чикаго, ни у кого не бывает таких вечеринок, как у Герцога. Как тебя зовут, сынок?

— Дейв, господин Герцог, Дейв Малыш.

Герцог хлопнул его по спине:

— Рад познакомиться, Малыш. Я всегда стараюсь подружиться с путешественниками, никогда не знаешь, когда они могут появиться с хорошим товаром.

В дверь постучали.

— Герцог, ваша следующая встреча, — сказал Складной Нож.

— Ах да. Малыш, ты посиди тихо, тебе это может показаться занятным. Увидишь кое-что такое, чего, плавая с Досс, никогда бы не увидел. Это точно. Мне тут надо спор разрешить.

Человек со складным ножом открыл дверь, и вошли двое опрятно одетых мужчин и женщина.

— Спасибо за приглашение на вечеринку, Герцог, — сказал тот, что был выше. Валентайн заметил, что он носил широкое медное кольцо, похожее на то, что у Герцога, но на пальце, а не на цепочке.

— Хорошо, что ты пришел, Хоппи-Попрыгунчик, — сказал Герцог с ядовитой усмешкой, — ты казался каким-то озабоченным во время нашей последней встречи. Может, ты от меня устал?

Внезапно Валентайн почувствовал, как мурашки пробежали по его спине. Однако это не имело никакого отношения к ядовитой усмешке Герцога.

Снаружи были Жнецы. Валентайн хотел было придумать какой-нибудь предлог, чтобы уйти, но решил подчиниться приказу Герцога и сидеть тихо.

— Я рад, что ты взял с собой помощника, но силу-то не надо было приводить. Это просто светский вечер.

— Гейл Элленби помогает мне в работе, — сказал Хоппи, — а Андерсен — по жизни. Он с ножом хорошо обращается как на кухне, так и в темном переулке.

Кстати, хочу пригласить вас завтра на ужин и доказать это на деле.

— Надеюсь, столовые приборы будут хорошо вымыты, — ответил Герцог. — Спасибо за предложение, но мне пора обратно в Чикаго. Нам нужно кое-что прояснить. А когда с этим покончим, тебе, может, и не захочется никакого ужина.

Кто-то закричал в главном помещении бара, и Валентайн услышал грохот переворачиваемых стульев.

Складной Нож снова открыл дверь, и в помещение вошел Жнец, обведя присутствующих настороженным взглядом желтых глаз. За ним вошел мускулистый молодой человек в футболке. А затем женщина, по крайней мере Валентайну показалось, что фигура была женской, медленно вплыла в комнату.

Она была одета в черно-золотой тканый плащ и тяжелый капюшон. Лицо скрывала маска, украшенная только вдоль узких щелок для глаз. Остальное отливало серебром, отполированным до зеркального блеска.

Она не то чтобы шла, а вроде как плыла над полом, ее ног не было видно под плащом, и Валентайн не слышал ее шагов. Второй Жнец остался в открытом проеме двери, спиной к комнате, лицом к быстро пустеющему бару.

— Благодарю, что пришли, лорд Юз-Ут, — сказал Герцог, его лицо было серьезно и спокойно.

Валентайн посмотрел на Хоппи, который, казалось, потерял в весе и росте, с тех пор как вошли капюшонник и его Хозяин Вампир. Он сфокусировал все внимание на побледневшем человеке и надеялся, что Жнец не станет пытаться залезть в его мысли.

— Лорд, что за дело привело вас сюда? — спотыкаясь, произнес Хоппи.

— Это я просил Ее присутствовать, — сказал Герцог. — Ты обманывал меня, Хоппи.

— Никогда!

— Последние пару месяцев я стал замечать, что наше пиво как-то испаряется. Мы открыли пару бочонков, нашли внутри пластмассовые шарики. Немного, но хватит, чтобы надоить процентов десять или около того. Я приказал своим людям разлить бочонок после того, как завершим сделку, — снова шарики.

Хоппи, который, очевидно, был менеджером фабрики, задумался.

— Может, кто-то на производстве что-то замышляет. Я ничего об этом не знал, Герцог. Я тебе все возмещу.

— Я задерживаю оплату. С этой поставкой на север у тебя пойдет на десять процентов меньше, а еще на десять процентов меньше в две предыдущих. — Герцог повернулся к курианину: — К наступающей зиме это будет на пятьдесят, шестьдесят аур для семей Милуоки, мой Лорд.

Человек в безрукавке залепетал:

— Лорд Юз-Ут говорит, что пивоварня наверстает в следующем году. Ей нужно полное перечисление аур.

— Мне претит отказывать Лорду, но мои собственные Лорды могут иметь что-то против. Хочет ли Она войны группировок? Это Ей дороже обойдется.

Я разделю разницу: на двадцать аур меньше, и вы сможете возместить мне убытки в следующем году.

Зеркальное лицо повернулось, чтобы посмотреть на Герцога.

— Пусть будет так. Кольцо отозвано.

Валентайн не был уверен в том, что скрежещущий голос шел именно из-под маски или между ушей.

Жнец взял руку Хоппи и, схватив кольцо, оторвал его вместе с пальцем и тошнотворным звуком рвущейся плоти. Хоппи закричал. Его телохранитель застыл, в ужасе глядя на капюшонника.

— Он больше не находится под защитой Лорда Юз-Ута, — сказал курианин, смотря, как Хоппи пытается зажать рану, чтобы остановить фонтаном бьющую кровь, — Элленби, теперь ты менеджер пивоварни. Лорд Юз-Ут надеется, что твои поставки будут полными. Возможно, придет время и ты будешь носить это самое кольцо.

Женщина ахнула, шагнув в сторону от своего бывшего покровителя.

— Благодарю вас, мой Лорд, — дрожащим голосом сказала она, — Андерсен, твой контракт с мистером Хоппи расторгнут. Завтра мы поговорим о твоем будущем на фабрике. Подумай об этом.

— Да, мэм, — отозвался Андерсен. Его руки дрожали.

— Черт, я знать ничего не знаю про недостачу в поставках, — выругался Хоппи.

— Лорд Юз-Ут благодарен вам за то, что вы подняли вопрос, — сказал незнакомец в маске, — она будет рада продолжению добрых отношений и развитию торговли с ее Братьями в Чикаго.

— Благодарю Ее Светлость за внимание, — сказал Герцог.

Курианин, человек в футболке и Жнец вышли, и Валентайн понял, что наконец-то может дышать.

— Ответственность требует выполнения обязательств, Хоппи, — сказал Герцог, — лично я думаю, ты меня обманывал.

Герцог посмотрел на человека со складным ножом.

— Укороти его. Навсегда.

С лицом бесстрастным, как маска курианина, Валентайн смотрел, как изувеченного Хоппи сбили с ног. Бывший менеджер пивоварни кричал от страха, молил о пощаде, но ему перерезали сухожилия сзади под коленями.

— Думаю, теперь тебя будут звать Кроули-Поползунчиком, — сказал Герцог. — Мисс Элленби, заберите с собой этот мусор, когда будете уходить. Бросьте с остальными отходами в доке. Поговорим с вами утром, посмотрим, сможем ли мы прийти к пониманию.

Никто из спутников Герцога не выглядел особенно шокированным, когда из комнаты выволокли истекающее кровью, стонущее тело. На морщинистом лице Герцога щелочкой мелькнула улыбка.

— Вечеринка! Принеси бутылку чего-нибудь приличного, Палмерс. И пару ящиков «Миллера», в запечатанных бутылках. Хочу повеселиться, у меня тут есть белое золото. Ты со мной, Дениз?

Она улыбнулась и снова потянулась к сумке за зеркалом.

— Почувствовал вкус аристократии, Дьюки? Клянусь твоим кольцом, я с тобой.

После двадцати кружек пива, трех бутылок и немереного веселья полицаи и Валентайн закрывали Бункер. Все еще сидя за сеткой, Адольф пересчитывал содержимое кошелька Герцога. Один из барменов остался. Упавшего без сил моряка волокли наружу, а официантка сидела на коленях у телохранителя. Верх ее бикини лежал на закрытых глазах Складного Ножа, который приговорил почти целую бутылку хозяйского самогона без названия и этикетки. За занавеской туалета симпатичные лодыжки Дениз подергивались в такт музыке. Валентайн, который выпил только порцию виски, хотя казался вдрызг пьяным, сидел на покрытом опилками полу, прислонившись спиной к музыкальному автомату и держась за Герцога.

Валентайн понял, что Герцог обожает плохие шутки и грязные песни. Чуть раньше владелец кольца заявил, что бар напоминает ему, что получается, если скрестить немца и ирландца:

— Получается некто слишком пьяный, чтобы исполнять приказы.

Волк напрягся и попытался вспомнить все замшелые экземпляры в этом жанре, случайно осевшие в его голове после жизни в казарме. В конце концов, соблюдая свою легенду, он научил Герцога Тростника всем тем строчкам из песни про «старый, добрый корабль „Венера“», которые смог вспомнить.

— Юнга, юнга, вот грязный плут, засунул в зад кусок стекла и шкипера обрезал, — пел Герцог вместе с ним, похохатывая в конце каждой строчки.

Эва Стефанич сидела на коленях у полицая, явно не потому, что ей это нравилось, а по приказу капитана, которая, очевидно, хотела, чтобы кто-то присмотрел за Валентайном.

Небольшая гора пустой посуды стояла перед помощником капитана. Все началось, когда она вернулась в бар, чтобы выяснить, что произошло во время визита куриан. У Эвы, оказывается, были почти магические способности в выпивке, что повлияло на выбор именно ее для этой миссии. Она оттолкнула полицая в сторону, уткнув его воняющую перегаром морду в пол.

Бармен вернулся, выбросив на улицу моряка, в сопровождении первого помощника Сильвертан.

— О’кей, Малыш, ну-ка вставай. Светает, капитан ждет тебя и Стефанич назад.

Стефанич встала со вздохом облегчения.

Валентайн посмотрел на первого помощника из-под красной фирменной футболки Бункера, надетой на голову в стиле фараона.

— Ну, Сильвертан. Ну, ждала всю ночь, еще пару часов подождет. Отвянь! — пробормотал он, запинаясь больше от усталости, чем от алкоголя.

— Стефанич, ну-ка давай его поднимем! — приказала Сильвертан. Две женщины подхватили Валентайна и подняли на ноги. Валентайн подмигнул Сильвертан.

— Я сказал — отвянь! — выкрикнул он так громко, что даже разбудил дремлющих полицаев. Валентайн схватил каждую из них за волосы и, как показалось со стороны, стукнул их головами друг о друга. На самом деле удар приняли его руки.

Затем, пошатываясь, все трое направились к выходу. Посмотреть на это собрались все, даже задремавшая было Дениз. Мужчины одобрительно рычали каждый раз, когда Валентайн хлопал одну из женщин по заднице, а женщины радостно взвизгивали, когда Сильвертан или Стефанич исхитрялись пребольно ущипнуть Валентайна. Девица с голым торсом засунула два мизинца в рот и присвистнула, когда Стефанич подвела итог борьбе мощным, точным и слишком натуральным ударом, куда положено. Валентайн согнулся, как складной ножик, и рухнул на пол.

Герцог встал на ноги, отряхивая опилки со своей ослепительной формы. Он присел на колени рядом с Валентайном и помог держащемуся за пах товарищу по выпивке подняться.

— Возвращайся-ка на корабль, Малыш. Не то чтоб совсем малыш, да?

Валентайн вымученно улыбнулся.

— Слушай, в следующий раз будешь в Чикаго, поищи меня. Я, знаешь ли, там в ответе за О и У, это Отдых и Увеселение для тех, сам понимаешь, кто достаточно умен, чтобы присоединиться к курианам. Я живу над баром под названием «Веселые Трефы». Улицу Раш легко найти. Эта часть города по ночам освещена, кроме нее разве что Зоопарк освещают.

Я обслуживаю сливки из сливок общества, понимаешь? Выполняя приказы этих стерв, я думаю, вы с твоим напарником не дождетесь, когда вас обслужат. Я тебя угощу. О’кей?

— Спасибо, Герцог, — сказал Валентайн, поправляя брюки.

— Ты мне нравишься, Дэйв, — сказал Герцог, а потом добавил еще тише, на ухо Валентайну: — Если пришвартуешься к большой пристани с еще одним грузом белого порошка, я присмотрю за тем, чтобы ты вышел из порта капитаном. Ты понял меня? Просто зайди и найди меня, в «Веселые Трефы», как я сказал. Мы с тобой поладим.

Валентайн потер больное место.

— Спасибо за совет.

Сопровождаемый Сильвертан с одной стороны и Стефанич — с другой, Валентайн падал от усталости, но шагал обратно на корабль.

— Что все это значит, Валентайн? — спросила Сильвертан, когда они забрались обратно на борт. — Чего это ты перед этим окольцованным клоуном пресмыкался?

— Он влиятельный человек там, где он живет. Иногда полезно просто знать имена таких типов.

Чуть позже тем же утром «Белая Молния» высадила Харпера и Валентайна на пустынной полоске берега к северу от того места, где они встретились.

— Прошу прощения за пинок, — сказала Стефанич, пожимая руку Валентайну, — не будешь зла держать?

— Не думаю, что буду вообще держать какое-то время, — ответил Валентайн. — Но спасибо, что спросила.

Капитан подарила им по галлону рома, привезенного с Ямайки.

— Озерный флот всегда готов помочь, — сказала она, протягивая им обоим по карточке со своим именем. — Если слово «белый» обязательно будет в названии, то вы не ошибетесь — корабль принадлежит флоту. Или иностранная версия, blanc например. Просто дайте им эту карточку и скажите, что я вам обязана.

— Спасибо, капитан Досс, — сказал Харпер.

— Ваш слуга, мэм, — добавил Валентайн.

Волки взвалили на плечи по мешку почты для Южного округа. Когда они выпрыгнули из лодки, снова промочив ноги в водах озера Мичиган, тяжесть винтовок напомнила им о серьезности путешествия.

— Расскажем Гонзо обо всем этом? — спросил Харпер.

— Зачем? — сказал Валентайн с хитрым блеском в глазах. — Он пропустил скучнейший вечер с какими-то моряками. И то, о чем он не знает, не расстроит его. Но я ему возмещу. Отдам ему сувенирную футболку из Бункера.