Пятая власть. Повесть об утраченной надежде

Часть 6. Взгляд через барьер.

Итак, снова ночь, снова спящий странник и снова два дюжих медбрата возле постели в полной готовности. Только ко всему прочему — ещё и шприц с успокоительным. Вроде, более ничего не потребуется. Санитары больного удержат, успокоительное действует быстро и весьма сильное: «пыльный мешок» на меджаргоне. Ощущается как удар чем-то тяжёлым и одновременно — мягким; оглушает, но не грубо. Сон пациента — спокойный, начнём…

Привычная формула перевода спящего под гипноз; вроде, всё удачно. Как и в прошлый раз. Но нынче пусть вспомнит себя не трёхлетним, а тридцатилетним. Тридцатилетним-с-хвостиком…

— Вам тридцать два. Что за бардак тут у вас?

— Это не у меня, это у вас бардак! — резко откликнулся спящий странник. — Я к этому бардаку вашему — ни сном, ни духом!

Так-так. Кажется, мы сходу попали куда хотели…

— Оглядитесь вокруг! В чём, по-Вашему, у нас бардак?

— Если оно не бардак, — раздражённо ответил странник, — то я — не Вьяхо эц-Прыф!

«Ты сказал». Доктор быстро вычеркнул в блокноте слово «предположительно». Никакое не «предположительно»; всё подтвердилось: пациент — тот самый бесследно сгинувший капитан Вьяхо эц-Прыф. По крайней мере, сейчас он — снова тот самый: бравый вояка, слуга Отечеству. Однако следующие слова кавалера Вьяхо повергли доктора Водкина в некоторое недоумение.

— Впрочем, по-вашему, я и так здесь никто — и звать меня никак. Следовательно, никакой это не бардак… и вполне можно во благо Отечеству совершить прямую ему измену: во благо же Отечеству оно! — и тут же, совершенно по-детски:

— Спать хочется…

— Капитан, возьмите себя в руки, — твёрдо произнёс доктор. — Так в чём же конкретно у нас бардак?

— Ну, это же абсолютно несовместимо — измена Отечеству во благо его же! Измена благом быть не может… или всё-таки может?.. Трое суток без сна… или уже четверо?.. не помню… ничего не соображаю…

Известный трюк. Пытка лишением сна. Ещё немного — и мы имеем безнадёжного психохроника… или что? Или — в самый критический момент — даём всё-таки выспаться. А потом повторяем. Несколько раз. Пока не получим послушания. Согласия на всё. М-да. Доктор Водкин по некотором размышлении принял решение прервать сеанс. Информация получена достаточная, картина сложилась. Более детальной прорисовки — не требуется.

— Капитан Вьяхо эц-Прыф. Слушай мою команду! — решительным командирским тоном произнёс доктор Водкин. Вот и пригодился опыт пятилетней полевой службы, да.

— Кто ты таков, чтобы командовать?!.. — попытался было возразить странник… нет, теперь уже не странник, а капитан Вьяхо эц-Прыф! — но доктор Водкин, кстати и к месту припомнив своё армейское звание, резко оборвал пререкания:

— Кто я? Полевой военврач второго ранга Риеко Водкин, вот кто! Подполковник, если в общевойсковое перевести. И вообще, с врачами не спорят. Слушай, говорю, команду! И выполняй. Сейчас ты уснёшь. На счёт «три». Проснёшься ты в моей клинике. И заруби себе на носу: прошлое — прошло! Как бы оно ужасно ни было — оно миновало. Помнить — нужно. Но из прошлого в настоящее — тому, что было, ходу нет. Ясно, капитан? Не слышу ответа!

— Так точно, господин полевой военврач второго ранга, — откликнулся Вьяхо эц-Прыф. — Будет исполнено.

— Ну, поехали, капитан. Раз. Два. Три!

Капитан эц-Прыф глубоко вздохнул, повернулся в постели на бочок и блаженно засопел. Доктор Водкин, убедившись, что пациент не притворяется, ушёл в свой кабинет. Ушли и санитары. Остался лишь наблюдающий у приоткрытой двери.

Наутро капитан, проснувшись, дисциплинированно прибрал постель, с удовольствием умылся… Отсутствие мундира не удивило: лазарет же. Подали завтрак: каша, яйцо, бутерброд… какой-то диковинный напиток, явно с молоком. Сладкий, да. Добавки?.. Да, теперь не откажусь, благодарю. Кашка что надо — моё почтение повару…

Доктора, пришедшего с обходом, капитан эц-Прыф встретил воинским приветствием: встав по стойке «смирно» и вскинув вверх согнутую в локте правую руку — пальцы сжаты в кулак. Как-никак, доктор по званию на два ранга старше… доктор Водкин повторил жест; уселся за стол, улыбнулся:

— Вольно, капитан. Садитесь, побеседуем. Как спалось?

— Отлично спалось, доктор! Давно так не удавалось выспаться, — капитан Вьяхо эц-Прыф даже прижмурился от удовольствия.

— Кошмары из прошлого не мучили? — уточнил доктор.

— Никак нет, господин военврач второго ранга… виноват, доктор… без господ, да. Хотя теперь-то я по-омню, что со мной вытворяли в этой их… обители «Приют пятнадцати племянниц». Врагу злейшему такого не пожелаешь, доктор. Просто чудо какое-то, что мне удалось бежать оттуда: охранник раззявой оказался. Ну, и профессиональные навыки какие-никакие… умения не пропьёшь. Школа Каракала, да. Не только посохом драться — любой предмет оружием сделать можно.

— Как же Вы тогда попались-то, капитан? Столь умелый боец — и дали себя сцапать?! — удивлённо поднял брови доктор. — Что Вы — умелый боец, я знаю: «песца»-то Вы вон как лихо усмирили… а ведь «песцы» наши — лучшие воины Республики!

— Ну, как-как, доктор… Тут ведь дело такое, — потупился капитан Вьяхо эц-Прыф. — Попадаешься-то, когда не ожидаешь ничего такого… Вот так и я попался мухой на мёд. Пирушка была. Дружеская пирушка… Нет, не подумайте чего плохого, доктор: в винопитии я меру свою знаю, лишнего — ни-ни! Но тогда… подали, значит, мне бокал — да так обставили, что не выпить было — никак. Тост — за государя. Ну, выпил я этот кубок… до дна, как полагается… потом разбил его — это тоже положено так, когда пьёшь за государя, — бокал разбить… И вроде, всё хорошо было — а когда с пирушки до квартиры двинулся, где-то на полпути срубило меня. Очнулся уже в «Приюте» этом. Без мундира, на вонючем тюфяке — и в компании парочки наглых крыс. Но эти крысы, доктор, — лапочки в сравнении с тамошними заплечных дел мастерами. Смерть желанной будет… так ведь не дадут помереть-то! И свихнуться — тоже не дадут. До конца чтоб свихнуться, в смысле. Держат на грани… как собачку на верёвочке.

— И что же они от Вас хотели-то, капитан? — доктор Риеко оставался невозмутим: профессионал, и не такое выслушивал.

— Измены они от меня хотели, доктор. Чтобы я на них работал. Убеждали, что оно — на благо Родине! Но ведь никогда измена благом не была — не так ли, доктор?

— В общем, убедить Вас этим негодяям так и не удалось, — констатировал доктор Водкин. — А ведь как удачно всё для них складывалось, если бы выгорело дело: на Вас, капитан, в случае чего, никто бы и не подумал. «Отвага — Родине, честь — никому!» — и Вы таки нашли способ не посрамить свой девиз, да. Цена, правда, высока оказалась, но, вижу, Вы с честью перенесли всё. Скажу больше: Вы — моя самая значительная удача. Как Вы понимаете, излечить душевнобольных удаётся весьма и весьма нечасто. Но с Вами, капитан, сейчас всё в порядке. Я распоряжусь насчёт выписки… это где-то полчаса подождать придётся. И мой Вам дружеский совет: не попадайтесь в лапы нашим воякам! Заплечных дел мастера у них, увы, тоже весьма квалифицированные. Не посмотрят ни на Ваш статус свидетеля, ни на Ваше, прямо скажем, баснословное состояние… разве что только Вы скупите всю нашу контрразведку с потрохами! — но это же будет совершенно вразрез с Вашими убеждениями.

— Простите, доктор, но про моё состояние, которое Вы назвали баснословным, — нельзя ли поподробнее? — осведомился капитан эц-Прыф. — Я, по правде сказать, в здешних финансах так и не разобрался… Да, серебро я сменял на зольки ваши здешние — но что я, к примеру, могу сейчас на них купить? Хватит ли их, к примеру, на приличную случаю «парадку»? Мне же свидетельствовать за мэра Двенадцатого посёлка надо будет… одно дело, когда свидетель — незнамо кто сам себя не помнящий, и совсем другое — гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф!

— Капитан, за ту кучу серебра, которую Вы привезли, — ответил доктор, — Вы не то, что любую мыслимую униформу на заказ справить сможете — Вы, к примеру, сможете пожизненно арендовать у Республики какой-нибудь уединённый островок с приличным домом… кстати, Вы сейчас — почётный гражданин Республики. Особое решение нашего парламента на этот счёт. В знак признания Ваших заслуг перед Республикой.

— Каких-таких заслуг, доктор?! — несказанно удивился новоявленный богач. — Когда это — и как — я ухитрился услужить Республике, лёжа в вашей клинике?!

— Вы, батенька, — терпеливо, как малому дитяте, объяснил доктор Водкин капитану эц-Прыф, — привезли в Республику серебро. В немалом, заметим, количестве. А серебро у нас — не просто в большой цене. Оно позарез необходимо для работы… некоторых важных (жизненно важных!) машин. Некогда у Республики имелись на материке серебряные рудники. Но наши вояки, увы, не смогли отстоять континентальные владения Республики… и теперь готовы душу продать за каждый, даже совсем малюсенький кусочек серебра. И тут — Вы с кошелём, полным серебряных монет честной континентальной чеканки. Улавливаете суть?

— Улавливаю, — подтвердил капитан эц-Прыф. — Пожалуй, теперь я, как законопослушный гражданин Республики Полярных Зорь, должен передать по назначению и оставшиеся у меня монеты… Они — в том кошеле, что у вас на хранении.

— Разумно мыслите, капитан, — удовлетворённо кивнул доктор Водкин.

Тем временем принесли выписные бумаги. Доктор с удовольствием поставил в них свой автограф, со склада принесли капитановы вещи… покинул клинику «Психопомп» капитан Вьяхо эц-Прыф через неприметную калитку — служебный выход, как пояснил медбрат-привратник. За воротами наверняка следят вояки, а этот самый служебный выход снаружи никак не заметишь — в чём капитан эц-Прыф и убедился, едва калитка за ним закрылась.

Капитан Вьяхо несколько растерянно огляделся по сторонам: и куда же теперь? За спиной — стена клиники «Психопомп», впереди — открытая местность. Мощёная пешеходная дорожка, дорога для здешних самобеглых повозок… разделяющий их газон. А вот и одна из этих самых повозок: низкая, много ниже лекарской кареты. И судя по внешним обводам, куда как быстроходнее… хотя, казалось бы, куда уж там быстроходнее-то! К обочине выруливает, однако… остановилась. К чему бы это? Вояки, что ль? так они ж не знают ни того, что пациент выписан (птичка улетела, ха!), ни того, что пациент покинул клинику через служебный выход. Вьяхо эц-Прыф на всякий случай перехватил посох боевым хватом.

Дверца экипажа, меж тем, распахнулась — и оттуда выглянула мэр Двенадцатого посёлка.

— Быстро в машину! — распорядилась она. — Хвост за нами… едва оторвались. Ну же!

Распахнулась сама по себе задняя дверца. Капитан Вьяхо, действуя больше на инстинктах, нежели осмысленно, при помощи посоха перескочил через газон и забрался внутрь. Со всеми чудесами здешними — разберёмся после; теперь следует ноги в руки. Раз уж за мэром слежку учинять не стесняются — значит, шутки в сторону, вояки здешние за дело взялись более чем всерьёз. Дверца захлопнулась, экипаж рванул с места так, что Вьяхо вжало в кресло.

— В гостиницу! — распорядилась госпожа мэр. — В малую.

Рулевой молча кивнул, ворочая руль влево-вправо. Руль — не колесом, а рогулькой с двумя рукоятками слева и справа… впрочем, суть от формы не меняется: руль, он и есть руль. За окном мелькали деревья, кусты, какие-то строения… повозка летела стрелой! Вот, значит, как тут ездят, когда нужда в том есть… пожалуй, никакому скакуну на материке за такой повозкой не угнаться. Подъехали к неброскому домику; рулевой нажал на что-то в середине руля… гудок, ещё гудок, ещё и ещё… похоже, условный сигнал. Распахнулись ворота, экипаж въехал во двор. Ворота тут же закрылись… и никаких привратников. Ну, этим не удивишь: на материке такие ворота без привратников тоже есть. Хоть и редкость они. Но есть.

— До трибунала, — объявила госпожа мэр, — поживёте здесь. Капёры про это место не знают. Одна из немногих непроваленных явок. Сейчас используется в программе защиты свидетелей.

— Ясно, — кивнул в ответ капитан Вьяхо. — Разрешите вопрос?

— Разрешаю, — благосклонно откликнулась госпожа мэр.

— Как бы мне заказать приличное обмундирование для трибунала? Одно дело — какой-то там непонятный бродяга без имени. И совсем другое — капитан Вьяхо эц-Прыф, почётный гражданин Республики. Званию — должно соответствовать, не так ли?

— Ваша правда, капитан, — согласилась госпожа мэр. — Нужны портной и сапожник, как я понимаю? Будут. Люди надёжные, ещё со времён подполья. И в своём деле — профессионалы, каких поискать. В средствах Вы не стеснены, так что можете заказать себе хоть целый гардероб на все случаи жизни.

— Да мне бы лишь уставную форму, — усмехнулся Вьяхо.

— Но откуда нам знать, какая у вас там форма?! — озадаченно спросила госпожа мэр.

— Видите ли, — невозмутимо пояснил Вьяхо, — форма строго регламентирована. И регламент этот, как и всё прочее, я помню назубок.

— Раз так, — произнесла госпожа мэр, — вопрос снят. Надеюсь, Вы покажетесь мне в обновке?

— Как Вам будет угодно, — ответил Вьяхо эц-Прыф.

С тем и расстались.

Горничная проводила нового постояльца в отведённый ему номер: чистую и светлую комнату. Окно, впрочем, при малейшей опасности закрывалось крепкими ставнями: система, известная Вьяхо ещё по «Психопомпу». Принесли обед: рыбную похлёбку и кальмара под соусом. Всё правильно: Республика кормится с моря. Сготовлено, впрочем, вкусно… Вьяхо передал через официанта искреннюю благодарность повару. К вечеру прибыли обещанные госпожой мэром портной и сапожник. Выслушали обьяснения Вьяхо, сняли мерки… даже эскизы обмундирования набросали. Сумму заказа обещали назвать по готовности: всё же не рядовая работа. Иноземных мундиров шить ни разу не доводилось. Своих — сколько угодно: капёры форму по пьяни в клочья рвут, бывает, а новая им за казённый счёт полагается раз в три года. Кстати, она куда как пышнее… павлины, да и только.

Форму на предварительную примерку привезли на третий день; уточнив мелкие детали, увезли. К тому времени Вьяхо эц-Прыф уже успел узнать от персонала гостиницы, кто такие эти самые капёры. Оказалось, так тут за глаза величают военных (от звания «капитан первого ранга»).. Презрительно величают… а ещё — каперангами-без-флота! — и за дело… оказывается, в Республике ещё совсем недавно была военная диктатура со всеми её прелестями: бессудными расправами по малейшему подозрению, подавлением любого инакомыслия… и это при позорно проигранной войне за последние континентальные владения Республики! — а ведь там были серебряные рудники. Серебро же, оказывается, было необходимо для работы устройств, обеспечивающих невозможность нормальной навигации в окружающих архипелаг водах… выгребли подчистую все его запасы — даже музейные произведения светописного искусства не пощадили! Хорошо хоть копии снять позволили. Но копии — это всего лишь копии. М-да… везде свои сложности. Впрочем, к сложностям жизни капитану Вьяхо было не привыкать: в странствиях своих он повидал и не такое. Да и служба в разведке (пусть даже и в полевой) предполагает способность к максимально быстрой адаптации к условиям жизни в чужом обществе. Так что Вьяхо эц-Прыф ускоренными темпами вживался в непривычную шкуру гражданина Республики Полярных Зорь. И тщательно продумывал, что ему следует сказать на трибунале… и главное — как это сказать. В конце концов он пришёл к логичному выводу: говорить следует просто; излагать то, что было услышано, — а услышанное в мэрии Вьяхо помнил вплоть до интонаций говоривших.

Готовую форму-«парадку» привезли за день до назначенного заседания трибунала. Портной и сапожник оказались и впрямь мастерами: обмундирование строго соответствовало регламенту и пришлось впору. Капитан, не торгуясь, уплатил запрошенную сумму, принял поздравления с обновкой — и предстал перед приехавшей госпожой мэром при полном параде.

— Вот, значит, как одеваются военные у вас на материке, — задумчиво отметила госпожа мэр. — Красиво — и одновременно практично. Если б наши капёры так одевались — и уважения бы к ним, глядишь, побольше было… Ну что, гражданин капитан — Вы уже продумали свои свидетельские показания?

— Продумал, да, — ответил Вьяхо эц-Прыф. — Я прекрасно помню и то, что было сказано в тот день, и то, как оно было сказано. Это я и собираюсь изложить.

— Главное, не позволяйте адвокатам капёров запутать Вас вопросами, к делу не относящимися… они это умеют, это их хлеб с маслом, — предупредила госпожа мэр.

— Не на того напали, — невозмутимо ответил ей Вьяхо. — Я ведь и сам языком-то молоть, если потребуется, обучен.

С тем и расстались — чтобы назавтра отправиться в трибунал.

В трибунал прибыли в том же самом быстроходном экипаже, который доставил капитана Вьяхо в малую гостиницу мэрии Двенадцатого посёлка. И тут произошло неожиданное: после вступительных формальностей ответчик (он оказался и впрямь в капитанском чине — капитан-лейтенант) официально и весьма изысканно извинился перед госпожой мэром Двенадцатого посёлка, объяснив свои слова стрессом, приключившимся с ним по случаю нарушения госграницы неизвестным плавсредством. Госпожа мэр извинения приняла; дело, таким образом, закрыли за примирением сторон. Однако расслабляться отнюдь не следовало: после заседания ко Вьяхо подошли двое в штатском. Третий занял позицию за спиной Вьяхо. Ну, не затевать же потасовку прямо в здании трибунала — да и новенькой, с иголочки формы жалко, опять же.

— Контрразведка Республики, — будничным тоном представился один из подошедших и отвернул лацкан пиджака, показав какой-то значок. — Прошу следовать за нами.

Так. Контрики местные. И что прикажете делать? Капитан Вьяхо эц-Прыф прищурился:

– Документы. Значок-то ваш — в любой ювелирке сработают не хуже.

Такой наглости граждане контрразведчики явно не ожидали. Впрочем, тут же вытащили из карманов какие-то корочки-книжечки и сунули их в раскрытом виде прямо в лицо капитану Вьяхо. Портреты, подписи, печати… настоящим удостоверяется — и так далее. Сделано всё так, чтоб не то что запомнить — а и просто прочесть написанное было невозможно…. но только не для профессионального разведчика. Так что капитан Вьяхо эц-Прыф, вопреки ожиданиям, всё же сумел запомнить имена-звания-должности — и лица с портретов.

— Вот это — другое дело, — удовлетворённо кивнул он. — Ну, ведите, что ли, куда следует.

— Никуда он с вами не пойдёт! — решительно вмешалась госпожа мэр. — Закон забыли? Без адвоката — ни шагу!

— Адвокат? — ехидно ухмыльнулся старший контрразведчик. — Так вот же адвокат! — указал он на того, что стоял за спиной капитана Вьяхо. — Предъяви лицензию! — и стоящий за спиной вытащил какую-то бумагу — видимо. и впрямь адвокатскую лицензию.

— Э, нет, — возразила госпожа мэр — Этот ваш адвокат — имеет право лишь представлять в трибунале интересы вашей конторы и её сотрудников. И только. Интересы граждан, не состоящих у вас на службе, он представлять не может. Так что не надо тут нам вешать лапшу на уши. Ступайте своей дорогой. А если так уж вам не терпится — вызывайте гражданина Вьяхо эц-Прыф повесткой. На адрес мэрии Двенадцатого посёлка. Адвоката же мы ему наймём, если что, без вашего участия. Всем всё ясно?

Как ни странно, контрразведчики стушевались и отошли в сторону, тут же затерявшись среди обычных граждан. Наверное, не захотели скандала, на который их явно провоцировала госпожа мэр. В итоге капитан Вьяхо вместо контрразведки снова оказался в малой гостинице мэрии.

Контрразведчики, впрочем от идеи побеседовать с гражданином Вьяхо эц-Прыф не отказались. На адрес мэрии Двенадцатого посёлка на другой же день пришла официальная повестка. Госпожа мэр в пожарном порядке наняла адвоката, в сопровождении которого Вьяхо эц-Прыф и явился по указанному в повестке адресу — контора республиканской контрразведки располагалась совсем рядом со зданием трибунала.

Вопреки ожиданиям, капитану эц-Прыф был оказан приём самый любезный, насколько это возможно в подобного рода заведениях. Возможно, свою роль сыграло присутствие адвоката (по словам госпожи мэра, одного из лучших в Республике). Как бы то ни было, беседа оказалась именно беседой — а никак не допросом. Контрразведчиков интересовало, откуда вообще гражданину Вьяхо эц-Прыф — человеку, с морем никак не связанному! — стало известно о существовании Республики. Что ж, на этот вопрос у Вьяхо эц-Прыф ответ был. Вьяхо достал футляр с Зелёным свитком, развернул рулончик:

— Вот. Извольте прочесть.

— Любопытно… Да ведь это же… — контрразведчик, просматривавший свиток, аж отшатнулся. — Это же стихи самого известного нашего крамольника! И что — широко разошлись они у вас на континенте?!

— Да как вам сказать… стихи эти, скажем так, у нас широко известны в узком кругу. Хранителям свитков — наверняка известны. А более — вряд ли кто знает их, — пояснил Вьяхо. — И если вы опасаетесь, что этими стихами будет раскрыто существование Республики — то спешу ваши опасения развеять. Во-первых, Железное нагорье считается у нас не более чем поэтическим образом. Сказкой. Мифом. Поздравляю: вы ушли в легенду.

— А во-вторых что? — заинтересованно спросил контрразведчик.

— Во-вторых, — вздохнул Вьяхо, — даже если кто и поверит в то, что вы существуете на самом деле — ему придётся до-олго докапываться. Мореходы о вашем существовании знают, да. И даже наверняка встречались с вашими рыбаками в море. Но спроси у них о Железном нагорье кто посторонний — они уйдут от ответа. Потому что считают, что знать о его существовании посторонним совсем ни к чему. Мне вот волей обстоятельств пришлось докопаться. Дабы снова самим собой попытаться стать… попытка удалась, да.

— И каковы теперь Ваши дальнейшие планы и намерения? — спросил контрразведчик, возвращая свиток. — Вы теперь полноправный гражданин Республики. Вполне обеспеченный, насколько нам известно.

— Хороший вопрос, — Вьяхо эц-Прыф ненадолго задумался, потом продолжил:

— С одной стороны, как мне объяснили, я достаточно богат, чтоб взять в аренду небольшой островок с крепким домишкой и жить там в своё удовольствие, сколько Небесам будет угодно. Жениться, детишек завести… сад заложить — растут на здешних камнях деревья-то хоть какие? С другой же стороны… видите ли, я — человек военный. В отставку меня там, на Родине, — не вывели. От присяги меня никто не освобождал. Так что, видимо, придётся мне в установленном порядке покинуть Республику. И вернуться на материк с тем, чтобы продолжить службу. Очень надеюсь, что моих парней за время моего отсутствия по разным частям не раскидали.

— Что ж, логично, — констатировал контрразведчик. — Вопросов к Вам, гражданин эц-Прыф, у нас больше нет. Препятствий к выезду у Вас тоже не имеется. Так что… фрахтуйте рыбацкую шхуну, какая Вам больше глянется, и вперёд. До Открытого Океана. А с открытоокеанцами уж договаривайтесь сами. И ещё… Если, мало ли, на родине у Вас дела не заладятся, то гражданство наше у Вас сохраняется — а Республика своих граждан в беде никогда не бросает. Обратитесь в консульство Республики в столице Открытого Океана — и Вам организуют транспорт. А при необходимости — и Вашим родственникам. Желаю удачи, капитан эц-Прыф.

С тем и расстались.

Адвокат, едва они с Вьяхо оказались в коридоре, шумно выдохнул и утёр пот со лба:

— Уфф… Поздравляю, гражданин эц-Прыф: всё обошлось. А вот лет пять назад… взяли бы Вас в оборот. И безо всякого адвоката. Даже ихнего здешнего.

— Наслышан, — кивнул в ответ Вьяхо. — Сколько с меня за Ваши услуги?

— Ни зольки, — ответил адвокат. — Мэр Тухлой… то есть, Двенадцатого посёлка мне уже заплатила, с нею и рассчитывайтесь.

Спустились к выходу, направились было к дверям. И тут адвокат внезапно побледнел:

— Капёры…

Так и есть: стоят у дверей два бугая в пятнистой полевой униформе: ноги циркулем, руки за спиной… головы чёрными беретами увенчаны, на беретах — россыпь звёзд… Созвездие Дракона, да Символ Республики. Капитан эц-Прыф, однако, ничуть не стушевался:

— Граждане военные, — обратился он к бугаям, — вы, случаем, не меня ждёте?

— Тебя-тебя, — ухмыльнулся один из вояк. — Лети сюда, птичка перелётная. Начальство наше видеть тебя желает, аж кушать не может.

— Хамишь, гражданин? — Вьяхо во мгновение ока оказался вплотную к бугаям, — Службы не знаешь? Имя-звание? Отвечать, живо!

Вояки опешили: такого они явно не ожидали. Птичка хищной оказалась. Того и гляди зенки выклюет.

— Главстаршина Эд Фу! — представился провоцировавший «птичку перелётную» на конфликт.

— Старшина второй статьи Ань Кац! — назвался второй. И каблуками щёлкнул, в струнку вытягиваясь.

— Гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф, — откликнулся Вьяхо. — Вольно. Где там ваше начальство? Ведите.

Ань Кац распахнул дверь, вышли на крыльцо… и тут произошло нечто из ряда вон. К бугаям подскочили тенями какие-то престранные личности: светло-бурые свободного покроя куртки и штаны, высокие башмаки на шнуровке, головы косынками повязаны… Раз-два — а на счёт «три» оба вояки уже шипят от боли в вывернутых суставах. Скрючились — чуть не носами в коленки:

— «Песцы», гады!.. Ой!

— Пусти, сволочь… А-а-а!.. Сто чертей тебе в… У-у-у!… Пусти-и-и!..

— Не пустим, — был ответ. — Обыскать.

Вьяхо обернулся на голос: так и есть, ещё один — всё та же светло-бурая свободного покроя одёжка, всё та же косынка на голове…

— Мичман Хуан Зяп Джейсон-Ри, бригада береговой охраны, — голос равнодушно-бесцветен, ноль эмоций, что называется. — Имею приказ доставить гражданина гвардии капитана Вьяхо эц-Прыф в расположение бригады. Гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф, как я понимаю, это Вы, — холодный взгляд серо-стальных глаз.

— Вы не ошиблись, мичман, — откликнулся Вьяхо. — Куда идти?

Подчинённые мичмана Джейсона-Ри между тем закончили обыскивать незадачливых старшин Каца и Фу. Сноровисто собрали найденное оружие: ножи, какие-то хищно заточенные звёздочки, пистолеты — непривычного для Вьяхо виду, но что это именно пистолеты — было несомненно… денежные коробочки — но их запихали обратно в карманы владельцам.

— Пшли вон, — голос мичмана был всё тот же. Дважды повторять не пришлось — оба старшины моментально исчезли. Как их и не было.

Мичман кивком указал Вьяхо на приткнувшийся к обочине дороги транспорт: хищного вида самобеглую повозку с башенкой сверху. Из башенки уставился в небо орудийный ствол.

Забрались внутрь, расселись по жёстким холодным сиденьям, поехали. «Песцы» открыли амбразуры, высунули наружу стволы затейливого вида ружей… затейливым вид ружей, однако, был лишь для капитана Вьяхо; бойцы же со своим оружием обращались привычно-обыденно. Обучены на совесть. И рукопашному бою — тоже. Как здешние вояки умудрились проиграть кампанию на материке с такими солдатами?! Непонятно…

Между тем приехали в расположение бригады. Хорошо обустроенный городок; казармы, плац, полигон тренировочный… часовые на постах. Мичман отослал подчинённых; сам же отправился сопровождать гражданина гвардии капитана иноземной армии к командованию.

В небольшом домике (по-видимому, это был штаб бригады) их уже ждали. Вьяхо полагал, что там будет только два-три офицера, но его провели в зал — и этот зал был забит до отказа. Собрали, похоже, всех свободных от службы, чином от мичмана и выше. Мичман Джейсон-Ри, сдав гвардии капитана эц-Прыф начальству, едва нашёл себе свободное местечко у стенки, потеснив сидящих на скамье сослуживцев. Вьяхо занял указанное ему место за столом на возвышении и стал ждать продолжения.

Продолжение воспоследовало: через неприметную дверь на возвышение вышли четверо в парадных мундирах — и тоже уселись за стол. Мундиры — поскромнее, чем тот, что видел Вьяхо на капитан-лейтенанте в трибунале Республики, но тоже роскошные… излишне роскошные. Впрочем, форма одежды — дело внутриармейское; как сочтут нужным, так и пропишут в уставах. Кто тут у них главный? Вероятней всего — вот этот: седой, как лунь…

— Гражданин Вьяхо эц-Прыф согласно Вашему приказу — прибыл, — доложился Вьяхо, обращаясь к седовласому.

— Виноват, гражданин контр-адмирал, — развёл руками Вьяхо. — Так сложились обстоятельства. Готов оплатить лечение и возместить моральный ущерб пострадавшему. Он же не знал, что имеет дело с хорошо обученным противником. Задание ему было, как я понимаю, гм… изъять некое, гм, существо из лечебницы — и представить его вам.

— Не нам, — ответил контр-адмирал. — Для нас Вы тогда были, уж простите великодушно, абсолютно никем. Нашего бойца привлекли к этой сомнительной акции безопасники. Хотели убрать свидетеля. Потом ещё раз захотели… Ну, пришлось хотелки-то им урезать. Одно дело — изъять из больницы неведомо кого с материка… и совсем другое — охотиться на почётного гражданина Республики. К тому же обученного рукопашной. Кстати, что за система этой рукопашной у Вас? Мэру Тухлой га… гм-гм, Двенадцатого посёлка, да… Вы, кажется, предлагали ей себя в качестве бойца в судебном поединке?

— Совершенно верно, предлагал, — подтвердил Вьяхо. — Но тогда я и знать не знал, что судебные поединки законами Республики не предусмотрены. Однако откуда Вам вообще известно, что я предлагал ей что-то такое? Помнится, нас там только двое и было тогда.

Командир бригады «песцов» почему-то вдруг смешался. Заметно было, что он не знает, что и ответить не в меру наблюдательному собеседнику. А что тут отвечать? что у них шпионаж за гражданскими до сих пор? Хотя диктатура «капёров» уже лет пять как не существует… Вьяхо эц-Прыф решил как-то сгладить сложившуюся ситуацию.

— Вас интересует система фехтования на посохах, которую я практикую? Секрета не держу: это школа Каракала. Не самая известная из школ, но достаточно эффективная, смею Вас уверить. Могу продемонстрировать, если желаете… только нельзя ли переодеться? В парадном мундире — не совсем сподручно танцевать такие танцы.

Адмирал оторопело кивнул в ответ.

— Распорядитесь, — велел он одному из двоих своих подчинённых, сидящих рядом с ним. Тот кивнул, встал и вышел.

— Проводите гвардии капитана, — велел контр-адмирал второму своему офицеру.

— Где Вам удобней продемонстрировать Ваши навыки? — обратился тот к капитану эц-Прыф. — На ринге? В зале? На плацу?

— На ринге — тесновато, пожалуй, — ответил Вьяхо. — Хотя боец должен уметь сражаться в любых условиях. Но на просторе — нагляднее получится. Зал? но найдётся ли там довольно мест для всех желающих посмотреть? Так что, пожалуй, на плацу.

— Будь по-Вашему, — согласился офицер. — Идёмте переодеваться.

Все присутствующие высыпали на плац, предвкушая обещанное зрелище.

Капитана отвели в довольно тесную комнатку со шкафчиками для одежды. Пришёл каптерщик, смерил капитана взглядом, вышел — и через некоторое время принёс комплект одежды. Всё те же свободного покроя штаны и куртка. Только цвета не бурого, а ярко-жёлтого. Как раз в цвет гербовой фигуры. Только чёрных полос не хватает. Переодевшись, Вьяхо вышел на плац.

Ему принесли деревянный шест. Годится? — да, годится, благодарю, Ну, начинаем, пожалуй.

Для затравки Вьяхо продемонстрировал собравшимся бой с тенью. В медленном темпе. Повторил — уже в нормальном боевом темпе. Удивления не вызвало: тут явно видали и не такое. Ну, что ж, давайте спарринг-партнёров… спляшем! Что? Весовые категории? А в бою противник вам будет подбирать подходящих по комплекции бойцов? Вот то-то же и оно.

Поединщики сыскались быстро. Безоружные, вооружённые кинжалами… с ружьями своими, к которым оные кинжалы на дула присобачены… Пошла потеха.

Безоружные работали больше захватами. Примерно так, как они разделались с теми двумя бугаями перед зданием контрразведки. Шалишь! — их руки ловили только воздух. А ведь казалось бы — вот они, жёлтый рукав, жёлтая штанина! сейчас поймаем! — да не тут-то было, Ещё и шлепки посохом по задницам… не особо и больно, да обидно.

Вооружённым кинжалами пришлось тяжелее. В смысле боли. Посох немилосердно лупил по рукам, отчего пальцы бессильно разжимались, клинки падали на землю… а посох уже несильно тыкался в переносицу. И бойцы сконфуженно отступали: понятно, что в реальном бою это — смерть.

Вооружённые же огнестрелом с примкнкутыми клинками — не успевали даже толком и начать поединок. Тут Вьяхо действовал предельно быстро и жёстко: ружьё каким-то невероятным способом почти сразу же переходило в его руки — а дальше клинок на дуле легонько этак колол незадачливого бойца: в горло, в грудь, в живот… давая понять, что тот условно убит. Бойцы были понятливы.

Демонстрация школы Каракала вояк впечатлила. После окончания схваток они навалились на Вьяхо с кучей вопросов. Вытащили какие-то плоские штуковины… на них Вьяхо с удивлением увидел самого себя, ведущего бой. Причём в гораздо медленном темпе, чем в реальности. Вплоть до полной остановки и обращения вспять. Чтоб снова повторить эпизод. Разбирая его по косточкам. Люто споря: а что было бы, если бы?.. — на что Вьяхо лишь улыбался — и особо рьяным тут же демонстрировал это самое «если бы, да кабы». И разъяснял: такое достигается исключительно тренировкой. Долгой и упорной.

От предложения стать тренером он, впрочем, вежливо отказался: не тот склад характера. Да и учиться надо для тренерской работы: и школы на то специальные есть, и туда не всяких берут ещё. По способностям берут. Тренер — это ведь прежде всего учитель, наставник… А из простого вояки-разведчика полевого, даже и самой высокой квалификации какой учитель? Смешно. Не те задачи, не те методы. «Песцы» понимающе кивали — и снова прилипали к своим чудным плоским штуковинам: видимо, хоть так хотели чему-то научиться… Впрочем, бойцы они и без того сильные… и школа неплоха. Малообученному или ленившемуся на занятиях по рукопашке — сразу смерть, если уж на то пошло. В бою ведь не до выкрутасов, это не поединок. Главное — уложить врага (желательно — в момент) и самому живым остаться. «Песцы» слушали и кивали в знак согласия.

Вьяхо снова переоделся в парадку и зашёл к начальству — попрощаться, да и восвояси, в малую гостиницу… Начальство же… Командующий бригадой лично вручил гражданину гвардии капитану Вьяхо эц-Прыф парадный берет бригады: цвета хаки, с неизменным созвездием Дракона — серебряным на чёрном. Герб Республики Полночных Зорь, да. И распорядился довезти гражданина гвардии капитана до мэрии Тухлой Га… тьфу, Двенадцатого посёлка, конечно же! Что и было исполнено. Не в той бронемашине, конечно, как сюда привезли — зачем лишний раз лишний глаз? На неприметной затрапезной-замызганной легковушке одного из офицеров бригады. И по самым кривым переулочкам. Дабы капёры на хвост не сели. Да-да, капёры. А пуще всего — безопасники.

Доехали, впрочем, без приключений. Вьяхо показал мэру пожалованный берет «песца» — та только присвистнула в изумлении:

— Это же зачисление в «песцы»…. почётным рядовым! или в Вашем нынешнем знании? не уверена, не очень в этом разбираюсь. Но теперь на каждой перекличке Ваше имя они выкликать будут: «Гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф!» — «Гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф, верный присяге, отбыл в своё Отечество!» Адвокат мне уже рассказал о беседе с Вами в контрразведке. И да — насчёт фрахта — я договорилась уже с кем надо. За Вами заедут. И… удачи Вам, гвардии капитан. И не забывайте про наше консульство у открытоокеанцев. А ещё лучше — нанесите им визит, будучи в Открытом Океане. Как с ними связаться с материка — Вам объяснят.

Мэр Двенадцатого посёлка отчего-то прикусила губу и отвернулась к окну. Обиделась, что ль? — но на что?!.. Разбираться с этим Вьяхо, впрочем, не стал. Вежливо произнёс слова прощания и отправился в малую гостиницу. Сожалея про себя, что слишком приметен его парадный мундир — не подцепить бы хвост… Впрочем, безопасники и прочие заинтересованные — почему-то никак себя больше не проявляли. С чего бы оно так? Уже потом, много месяцев спустя, ему объяснили, почему… а пока Вьяхо благополучно добрался до гостиницы.

В гостинице он спросил у горничной. нельзя ли пригласить сюда… этих самых… банкиров, да. Оказалось — можно. Вот аппарат, к Вашим услугам. Звоните. Номер банка Республики? Да он у них проще простого! Чтоб запоминался легко.

Вьяхо с некоторой опаской снял трубку, нажал на нужную кнопку — щёлк! Потом набрал названную горничной последовательность цифр — пик-пик-пик-пик…

— Банк Республики к Вашим услугам. Малая гостиница мэрии Двенадцатого посёлка, если не ошибаюсь? Чем могу быть полезен? — раздалось из трубки.

— Мне бы хотелось урегулировать с вами некоторые денежные вопросы, — ответил Вьяхо. — Не могли бы вы прислать сюда, в малую гостиницу, ваших людей? Вопросы важные, отлагательства не терпят. Если выезд платный — я заплачу.

— Важные вопросы, важные вопросы… Что — опять куча серебра у вас там обнаружилась? — в голосе банкира сквозила плохо скрываемая ирония. Вьяхо же, напротив, оставался серьёзен:

— Именно так. Не куча, впрочем, а кучка. Это некий Вьяхо эц-Прыф вас побеспокоить осмелился…

— Вьяхо эц-Прыф?!.. — ирония из голоса собеседника куда-то испарилась. — Выезжаем. Извиняюсь за неуместный тон…

— Не стоит, — усмехнулся Вьяхо. — Жду ваших людей, — и положил трубку.

Банкиры прибыли как нам крыльях — что значит богатый клиент, а?.. Серебрушки из капитанова кошелька перекочевали в денежный ящик — тем же порядком, что и в прошлый раз; зольки невидимым потоком ссыпались в денежную коробочку…. Клиент желает что-нибудь ещё?

— Желаю, — подтвердил Вьяхо. — Зольки на континенте — не в ходу, Республику я в скором времени покидаю… Получится ли вернуться когда-нибудь — вилами на воде писано.

— Вы хотите получить эквивалент золотом? — спросил банкир.

— Монетами здешней чеканки? — усмехнулся Вьяхо. — Так они у нас на материке тем более подозрения вызовут.

— Почему же здешней, — возразил банкир. — У нас есть в наличии монеты, скажем, Поморья и всех земель окрестных… это так государство именуется. Есть и других государств монеты. Есть просто слитки. С пробой, но без всякого указания на страну. Есть ювелирка, наконец. Уж перстень-то с камушком Вы на материке всегда ювелирам продать сможете… Как часть наследства, скажем.

— Откуда у бродяги столь богатое наследство?! — ответил Вьяхо. — Я ведь на материке-то не сразу на Родине окажусь. Наша страна выхода к морю не имеет. Даже через реки. Денежку на жизнь я на материке заработать сумею. А вот зольки — их я бы хотел оставить на попечение… скажем, доктора Риеко Водкина из «Психопомпа» и… И мэра Двенадцатого посёлка. Чтоб ни у кого больше язык не поворачивался впредь назвать этот посёлок Тухлой Гаванью. Разделите денежки равными долями. Поручение вступает в силу после моего отбытия из Республики… Скажем, месяца через два от сегодняшнего дня.

— Хорошо, — банкир был невозмутим. — Как считаете нужным.

Оформили полагающиеся бумаги, кошелёк-коробочку Вьяхо отдал банкиру… банкирская карета, фыркнув на прощание, укатила. Парадную форму свою Вьяхо убрал в одёжный шкаф, облачившись в прежнюю одёжку. «В чём пришел — в том и уйду», — подумалось ему. — «И это будет правильно». Берет «песца», однако, Вьяхо оставлять не стал: берет — не мундир, места много не займёт. За пазуху сунуть, и всё.

Рыбаки с зафрахтованного мэром корабля пришли на следующий вечер. Трое крепких неразговорчивых мужиков. Вьяхо сдал комнату горничной, забрал вещички и двинулся вслед за рыбаками на причал. Занял на рыбацкой скорлупке (меньше «Кракена»!) указанное ему место, и вверился умению нагорянсих мореходов. Судёнышко, тарахтя, покинуло гавань и двинулось в Открытый Океан.

Вьяхо, чтоб не сидеть без дела, предложил рыбакам свои услуги кока; те было засомневались, но приготовленная Вьяхо рыбина с тушёной ламинарией на гарнир пришлась им по вкусу. Ели и нахваливали. Как и всю последующую его стряпню. Когда встретили патруль открытоокеанцев — даже загрустили… такого кока поискать ещё!

Патрульные Открытого Океана если и были удивлены фактом передачи им республиканцами-нагорянами пассажира — слова поперёк не сказали. Гражданин Республики Полночных Зорь? Ну, в консульство его — пусть сами с ним разбираются. В столицу пришли быстро: патрульный корабль открытоокеанцев — это что-то невообразимое! Так быстро никакой корабль ходить не должен! — а вот.

В консульстве Республики гвардии капитана Вьяхо эц-Прыф ждали. Беседа с консульскими работниками: разъяснили, что для капитана эц-Прыф заказано место на поморянском корабле, который должен вскорости прибыть — расходы оплачены мэром Двенадцатого посёлка; номер в гостинице — тоже за её счёт. И для экстренной связи с консульством — вот эта штукенция. Непромокаемая, работает от солнышка. Управляться с нею — проще пареной репы; дитя малое — и то поймёт. Нажал на кнопку — вызываешь консульство… дежурный ответит сразу. Поговорили — снова нажал на кнопку, отбой. И впрямь проще не придумаешь.

Штуковина имела внешность браслета. Вьяхо и надел её на правое запястье: солнечным светом кормишься? — ну, так и кормись на здоровье. Самое подходящее для тебя место… Штуковина не возражала.

Гостиница консульства в принципе ничем не отличалась от малой гостиницы мэрии. Белоснежным бельём застланная мягкая постель… на материке снова в плащ кутаться, спать ложась. В лучшем случае — на постоялом дворе, на полатях. А по большей части — где ночь застанет.

Подали ужин. Сколь стоит? — так ведь всё включено в цену номера. Вьяхо с аппетитом покушал, прогулялся перед сном во дворике. Полюбовался звёздами… нашёл созвездие Дракона. В северной части неба полыхнуло полярное сияние… привет с Нагорья? Или просто полярное сияние? — и не разберёшь. Вьяхо снова окинул взглядом ночной небесный купол, постоял ещё немного. И отправился в номер — спать.

Наутро пришёл поморянский корабль. Долго не задержался: мореходы сноровисто выкатили из трюма пару-другую бочек, выгрузили на берег. Взамен втащили на борт какие-то ящики, несколько корзин… Ну, где там этот пассажир-то?! — а, вот он. Занимай своё место, парень. да пошевеливайся! отходим. Вьяхо поднялся на борт поморянского корабля, сходни тотчас убрали, якорь подняли, концы отдали… заполоскались паруса, ловя ветер. Корабль грузно отошёл от причала, неторопливо покинул гавань и взял курс на материк. В Порт-Андридж.

Шли небыстро: бриг поморян — это вам не патрульный корабль открытоокеанцев. За время перехода Вьяхо перезнакомился со всей командой — и снова показал себя отличным коком. Точнее, помощником — кок-то на бриге был свой. Однако же и он только диву давался, глядя, с какой сноровкой орудует на камбузе его помощник: вот ведь, сухопутный же человек — а как ловко у него всё выходит. И стряпать мастак, однако. Такому бы не по морям шляться, не дороги ногами мерить — а в каком-нибудь роскошном заведении у плиты священнодействовать. Во всём белом. При армии поварят. Впрочем, его дело.

Долго ли, коротко ли, а в Порт-Андридж всё-таки пришли. Гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф, сойдя на берег, снова стал безымянным странником без роду-племени. Каллиграфом бродячим. Порядки на материке ничуть не изменились: долгополые Небесам хвалу воздают, воришки карман обчистить норовят, стражники их ловят… ремесленники работают, купцы торгуют. Письмена старые — по-прежнему под запретом; вот и глашатай на площади базарной глотку рвёт, о том народ честной предупреждая. Так; а не заглянуть ли ко знати местной? не понадобится ли переписать чего? Ну-ка, где тут дом побогаче…

Работа нашлась быстро: судья городской рвал и метал в гневе, проклиная почерк своего подручного. Кто же так бумаги оформляет?! как курица лапой! и кляксы, кляксы! Ни один архив такое не примет… Вьяхо без лишних слов поднял с полу бумажный листок, покачал головой: действительно, никуда не годится. Взял перо, обмакнул его в чернила, аккуратной скорописью написал на обороте первое, что пришло в голову… выдержку из судебного кодекса по делам о наследстве. Подождал, пока высохнут чернила, подал лист судье. Тот глянул — обомлел:

— Спаситель! Тебя сами Небеса послали. Перебели, умоляю, эти вот бумаги! Скоро заседание, а этот неуч ничего толком не оформил! Дали Небеса помощничка! Сыскарь, каких поискать; но бумаги пишет — никуда не годится. Да ты, парень, сам видишь…

— Вижу, да… и почерк плох, и ошибок-описок — в количестве. И клякс понаставлено, — Вяьхо покачал головой. Потом напустился на бедного сыскаря:

— Ну, кто тебя перо держать учил? Небось, долгополый какой, полупьяный всегда? Гляди, как надо! — и пошёл строчить… Судья с помощником только успевали новые листы подавать… не заметили, как стемнело. Зажгли свечи: как в храме, множество… А Вьяхо эц-Прыф, казалось, даже не притомился. Перебелил всё бумаги дела, сунул перо в руку сыскаря:

— Давай, пиши. Что угодно; хоть донос, хоть протокол. За каждую кляксу — под зад пинок, за каждую описку-ошибку — в лоб щелчок. Да не зажимай перо-то, оно тебе не кинжал! Кисть расслабь. Расслабь кисть, кому говорю! И не ленись, макая перо в чернильницу, по краю оной чернильницы провести его легонько… Я тебя, каналью, научу основам каллиграфии! Так протоколы свои писать будешь — ни один крючкотвор не прикопается.

Сыщик, бедняга, аж язык от усердия высунул. Щелчки, пинки и подзатыльники поначалу сыпались градом; потом что-то начало всё же получаться.

— Вот. Умеешь же! — похвалил Вьяхо сыскаря за очередной исписанный лист. — Чего ж ты раньше-то лодыря гонял?! Давай дальше в том же духе. И тренируйся, не ленись: глядишь, ты ещё и меня без работы оставишь! — позволил себе пошутить Вьяхо. Сыскарь только часто-часто закивал в ответ.

Судья меж тем отпер один из ящичков своего стола, выгреб оттуда пригоршню серебрушек. Отсчитал десятка полтора, остальное ссыпал обратно. Замкнул ящик. придвинул отсчитанное виртуозу-писарю:

— Держи. Заработал, — и величественно удалился.

Вьяхо ссыпал серебрушки в кошель и отправился в таверну — поужинать. А заодно и насчёт ночлега разузнать. Ужин оказался вполне приличным и обошёлся в одну монетку; ночлег — за пару серебрушек хозяин отвёл гостю угол с лавкой и одеялом. Утром начиналось долгое пешее путешествие к родным пенатам. Прежде чем уснуть, Вьяхо снова и снова прокручивал по памяти виденные им карты земель, продумывая маршрут на родину. Потом, не надеясь на память, составил список: ключевые пункты путешествия в порядке следования. После чего уснул сном праведника — хоть праведником-то Вьяхо эц-Прыф себя никогда не считал. Ну, какой праведник из воина-профессионала? Смешно.

Наутро, наскоро перекусив разогретыми остатками вчерашней готовки и прикупивши малость провизии в дорогу (минус ещё монетка), Вьяхо отправился в путь. Дорога выпала долгая; в пути пришлось зарабатывать на жизнь чем придётся — не каллиграфией единой… Дров наколоть, воды натаскать, огород вскопать за ночлег, чашу молока да горбушку хлеба — гнушаться не приходилось ничем. Даже чисткой хлевов и выгребных ям — всё за тот же ночлег со скудным перекусом… впрочем, иногда попадались и более приличные (и доходные!) приработки. Голодать Вьяхо не голодал, но бывало, что день-другой приходилось с хлеба на квас перебиваться. Впрочем, воину к тяготам и лишениям не привыкать.

Разок-другой пришлось и с лихими людишками схлестнуться — колотушек господа властители большой дороги огребли преизрядно. Школа Каракала; оружие, которое всегда при тебе. Но какою бы длинной и трудной ни была дорога, она всегда заканчивается. Закончилась она и для Вьяхо. Отечество! любимая Родина! Гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф никогда не был сентиментален — но тут даже пробило на слёзы. Утерев лицо, Вьяхо отвесил родным холмам и долинам земной поклон; потом вздохнул глубоко — и продолжил путь. Путь его, однако, лежал не в столицу, а в родовое поместье нынешнего главы «осиного гнезда». Звался вождь клана эц-Прыф звучным именем Фингал (кто сказал, что это синяк?! ну-ка, в позицию!). Именно он, Фингал эц-Прыф и имел право созыва совета клана — а уж там разберутся. И решат, что делать с этим самым «Приютом пятнадцати племянниц», будь он проклят.

— Вьяхо?! Где тебя носило столько времени, блудный ты кот? — такими словами Фингал эц-Прыф встретил представшего перед ним Вьяхо. — Мы ж тебя, кошкин ты сын, по всем щелям искали! Ну-ка, как на духу, докладывай: где был, с кем пил, с кем постель делил… Да смотри не завирайся.

Вьяхо вздохнул — и кратко изложил главе клана всё. И то, как к долгополым в полон попал, и то, как имя потерял… И про свиток Зелёный не утаил, и про путешествие на легендарное Железное нагорье. Сказки? Для кого и сказки — а именно там имя-то мне и вернули. Из армии выгонят? — поваром наймусь! Я теперь в этом ремесле чуть ли не профессор… профессор кислых щей, именно! Щи эти самые я так сготовлю, что и государю их на стол подать не стыдно будет. Не бахвалюсь, правду излагаю.

Выслушав рассказ Вьяхо, глава клана тяжело поднялся из-за стола, немного походил взад-вперёд по комнате, осмысливая услышанное. Потом объявил:

— Значит, так, гвардии капитан. Слушай сюда. И запоминай. Я созову совет. Совету ты изложишь то, что рассказал мне. Разбираться с тобою будем, кошкин ты сын!. До совета будешь жить в моём поместье. И чтоб за его пределы — ни на шаг! Уяснил?

— Уяснил, — подтвердил Вьяхо.

— Честно говоря, Вьяхо, — Фингал эц-Прыф приблизился ко Вьяхо вплотную, — мне сомнительно в твоём рассказе даже не твоё путешествие в мифическое нагорье это — и обратно. Твое дело, где ты шлялся на самом деле. Но ведь мы же таки посетили этот самый «Приют пятнадцати племянниц»… отвратительное место, да! — но тебя там не было. Мы все их бумаги перешерстили, все закутки обшарили — никаких следов твоего там пребывания!

— Умеют они следы заметать, — усмехнулся Вьяхо. — А кровавого следа моего вы не сыскали? Я же одного тамошнего негодяя всё-таки пришиб. При побеге.

— Стоп, — Фингал эц-Прыф нахмурился. — Что-то такое там у них в бумагах и впрямь было, вроде. В десятый день второй луны, так? Только не ври мне, капитан. В глаза смотри мне!

— Врут ихние бумаги, Фингал, — заявил Вьяхо, не пряча взгляда. — Не в десятый день это было, а в четвёртый. И не второй луны, а шестой. Во вторую луну бежать оттуда — гибель верная. Я что, так уж похож на самоубийцу?

— Вот уж на кого-кого, а на самоубийцу ты меньше всего похож, ха-ха-ха! — рассмеялся Фингал эц-Прыф. — День убийства одного из тюремщиков я тебе вообще от фонаря назвал. А точной даты я и вовсе не помню. Повтори-ка мне её ещё разок, Вьяхо…

— Четвёртый день шестой луны, Фингал, — твердым голосом произнёс Вьляхо. — Запиши это себе куда-нибудь, чтоб снова не забыть.

Глава клана совету сородича внял: взял бумагу, перо и сделал короткую запись.

— Проверим, — пообещал он. — А пока отправляйся-ка в левый флигель. Там тебе комната приготовлена уже должна быть. Если до сих пор нет — дай тумака дворецкому.

Вьяхо кивнул в знак того, что всё понял, и отправился в левый флигель. Бить дворецкого он не стал, несмотря на то, что отведённую ему комнату подготовить даже и не думали. И была это не комната, а какая-то каморка-кладовка, набитая пыльным хламом и насквозь пропахшая мышами и котами. Вьяхо лишь присвистнул, потеснил хлам в сторонку и пробрался внутрь. Под хламом нашёлся набитый некогда соломой тюфяк. Набивали его соломой, вероятно, ещё во времена государя Чернобоба: перегнившую начинку пришлось вытряхнуть в навозную кучу на заднем дворе. И хвала Небесам — нашлась свежая солома. Набив ею заново тюфяк, Вьяхо приволок его в каморку, втиснул в свободное пространство и… рухнул. Мышино-котовье амбрэ заснуть не помешало.

Фингал эц-Прыф куда-то уехал; вернулся поздно вечером на второй день. Вызвал к себе Вьяхо, сказал ему:

– Поднял в архиве тот акт о гибели тюремщика…. звался он Суй Жуй. Дата совпала, обстоятельства гибели — тоже. Совет — послезавтра. А почему ты не дал тумака дворецкому?

— Дал бы тумака, — ответил Вьяхо, — остался бы твой дворецкий калекой. Рука у меня тяжёлая, — и отправился к себе в каморку.