Пятиминутка ненависти

Глава 1

Сильный удар раскрытой ладонью в грудь, треск ломаемых рёбер — борзый мальчонка врезается в ростовое зеркало, кроша его в мелкие осколки, сползает по стене вниз и затихает на грязном полу.

Ну здравствуй, бар "За пазухой у Ангела", вот и я.

За пять лет моего отсутствия тут не изменилось ровным счётом ничего. Ещё при входе на меня пахнуло хорошо знакомым ароматом свежего пива и другими аппетитными запахами, а в предбаннике встретил "дежурный" отморозок, пытавшийся разжиться дармовой монетой с помощью глупых угроз. И даже за барной стойкой всё так же маячила небритая рожа Евангелиста. Эту кличку Ангел Живков получил за своё имя, и называть его так позволялось только друзьям из ближнего круга.

"Надеюсь, я все ещё вхожу в этот круг."

Я помахал рукой, привлекая его внимание, и показал три растопыренных пальца. Ничуть не выказав удивления моим появлением, он молча кивнул и полез под стойку за бутылкой "Столичной". Я присел на высокий табурет и облокотился на столешницу.

— Слышь, бродяга, — проскрипел за спиной чей-то голос, — Ты зачем моего приятеля обидел?

— Завянь, Колбасник, этот парень не вашего полёта клиент, наваляет и не вспотеет, — ответил вместо меня Евангелист, аккуратно наливая водку в стакан, — Но если всё же захочешь с ним схлестнуться, то валите оба на улицу, мне тут погром не нужен.

Он катнул по стойке в мою сторону хайбол [2] с водкой и спросил:

— Рау, ты же за испорченную мебель и битую посуду платить не собираешься?

— Не собираюсь, Ангел. Мои правила не поменялись, за всё платит проигравший.

— Вот об этом я и толкую — ты никогда не платишь. Слышал, Колбасник? У тебя денег хватит со мной расплатиться?

Я отпил маленький глоток из стакана, и расслабленно выдохнул. В голове всплыла давно забытая фраза — "Дом, родной дом". Которая тут же была задвинута в дальний уголок сознания предчувствием очередной разборки. Негромкое сопение за спиной подсказало, что обладатель скрипучего голоса никуда не делся, и мне пришлось разворачиваться в его сторону, медленно поднимая голову. Сначала в поле моего зрения попал огромный живот, затем тройной подбородок… а вот наконец и лицо. Бритая голова с обвислыми, как у бульдога щеками, губы-пельмени и широко растопыренные, переломанные уши.

— Ты, собственно, чего хотел-то? — я одним махом осушил стакан, поставил его на стойку, и начал медленно привставать, решив перед мордобоем немного покуражиться, — Не беси меня, мурло, а то ведь я загрущу. А я так загрущу, что всем вокруг станет грустно. И больно.

Мой плащ, слегка придержанный кончиками пальцев за отворот, распахнулся с левой стороны, явив толстяку рукоятку пистолета, торчащего из наплечной кобуры. Впрочем, незваный собеседник на него даже не взглянул. Он впился поросячьими глазками в моё лицо.

— Примите мои глубочайшие извинения, господин Рау, ошибочка вышла, не признал со спины. С приездом вас, — взбледнувший на морду боров опустил голову и попятился назад и вбок, тягуче проговаривая нелепые оправдания, — А тот дурачок и не друг мне вовсе, так… виделись пару раз.

Я плюхнулся обратно на табурет.

— Смотрите-ка, и понты бандитские куда-то сразу пропали. Вот и славненько. Проследи тогда, чтобы твой знакомый, когда закончит пузыри из носа выдувать, отдал хозяину денежку за порчу имущества, — снова взятый в руку хайбол, качнулся в сторону Ангела, — И запомни на будущее — я не господин, а капитан Диких котов.

Выпучив глаза, жирдяй замер и уставился на меня, как на неведому зверушку. Внимательно обследовав свой стакан и убедившись в его пустоте, я вздохнул и переместился поближе к Ангелу, показывая этим толстяку, что наша беседа окончена.

— Не стоит беспокоиться, господин капитан, сей момент заплачу за этого дебила, — пробормотал боров, суетливо засучивая правый рукав, и вытянув руку вперёд, бросился мимо меня к Евангелисту, переводить деньги посредством вшитого в запястье чипа.

"Хосподя… Тут что, до сих пор таким старьём пользуются?"

Кивнув самому себе, я растянул глупую улыбку до ушей, и катнул опустевшую посудину хозяину бара. Тот снова наполнил его на три пальца.

"Вот и на кой надо было сюда возвращаться? Отсталый, никому не нужный мир, с такими же, никому не нужными обывателями. Воспоминания о прошлом? Ну да, пока был молодым тут жить было весело. Пока не погибли все, кто был мне по-настоящему дорог. Валить надо отсюда побыстрее, зря я поддался ностальгии, ничего хорошего тут меня не ждёт. Разве что, только приличная водка."

За всё время существования бара Ангел так ни разу и не проговорился, откуда он достаёт настоящую "Столичную". Три последующих минуты я наслаждался вкусом настоящей, непалёной водки. Целых три минуты покоя и тишины. А потом из тёмного провала, ведущего в подсобку, появилась Райса. Вот тут-то тишина с покоем и закончились.

— Ра-а-ау!

Впрочем, водка тоже подошла к концу.

"Мда… Не задался мой приезд с самого начала. Райса, Райса… Ты всё такая же оглушительно громкая…"

***

"Твою же маму… Где это я?"

Причиняя невыносимую боль, рой мыслей бился изнутри о стенку черепа. Во рту было так сухо, что мне показалось вся слизистая там пошла глубокими трещинами, а привкус вызвал в мозгу образ чего-то давно протухшего. Глаза пока открывать не торопился, опасаясь увидеть какую-нибудь хрень. Понятия не имею, где сейчас находится моё отравленное алкоголем тело, и я не был уверен, что хочу это узнать.

— Рау, дай попить! — от резанувшего по моим ушам вопля Райсы, моя голова рефлекторно дёрнулась, но тут же рухнула обратно на подушку.

Я обхватил звенящую внутри башку руками и застонал:

— Да, ё-моё! Чтоб тебя, милая… Когда же ты научишься нормально говорить, — последняя фраза была риторической, поэтому я пробормотал её себе под нос.

Райса с рождения страдала от частичной глухоты, и привычка постоянно орать с годами только окрепла. Однажды наша прежняя компания сбросилась и купила ей на пятнадцатилетие дорогущий слуховой имплант. Все наши надежды на нормальное с ней общение рухнули в одночасье. Выйдя из дверей биомеханической мастерской, она проорала на всю улицу: "Ребя-я-ята! Вы бы видели, какой себе местный механик член забабахал!"

Дотянувшись до столика, я зацепил с него бутылку с чем-то прозрачным, и наученный горьким опытом, поднёс горлышко сначала к носу, а не ко рту.

"Вроде бы вода", — доверившись обонянию, я сделал долгожданный глоток.

— Ну дай попить!

От очередного крика Райсы бутылка выскользнула у меня из руки, замысловато кувыркнулась в воздухе, и мягко приземлилась точно на донышко.

"Гравибутылка. Надо же, цивилизация и сюда добралась."

Я медленно приподнялся и сел, обозревая помещение. Кроме кровати, на которой лежали мы с Райсой, в нём находились столик, кресло и книжный шкаф, до верху забитый книгами. Покосившись на жадно утоляющую жажду девушку, я встал и двинулся осматривать бумажные раритеты. По нынешним временам они стоили просто баснословных денег. Тем неожиданнее было увидеть их в, хоть и переделанной, но все же до боли знакомой подсобке бара.

Я распахнул дверцу и начал осторожно перебирать пальцами корешки книг. Буквы на них давно выцвели и были еле заметны, но мне удалось разобрать несколько названий — "Старш*я школа Га**о. Книга 537" и "Ан**альный наследник. Том 311".

— Это чьё богатство? — повернувшись, спросил Райсу, тыкнув пальцем в единственную хорошо сохранившуюся книгу — толстенный фолиант "Унесённый ветром".

Та оторвалась от бутылки, и внимательно посмотрев её на просвет, ловко закинула в стоящий в дальнем углу небольшой контейнер переработки.

— Всё моё! Я же тебе вчера говорила! — заметив мой недоумённый взгляд и догадавшись, что я ни хрена не помню вчерашний вечер, она пояснила, — После гибели родителей, наш… мой дом отобрали, и мне пришлось переехать к Ангелу…

От неожиданности я чуть не упал прямо возле шкафа — Райса сказала это почти шёпотом.

— Всё, что моего осталось, переехало вместе со мной. Ангел сказал, что подсобка полностью в моём распоряжении, с тех пор тут и живу.

— Эй, — мои глаза с недоверием сверлили лицо девушки, — А куда подевалась твоя… сирена?

— Ой, Рау, да её не стало сразу после вашего подарка. Сначала просто прикалывалась над вами. А потом, когда кредиторы понаехали, помогало их на расстоянии держать. Угадай, что можно взять у больной на голову дуры, кроме уже отобранного дома?

Она с интересом посмотрела на меня, немного наклонив голову к плечу.

— По глазам вижу, что ты уже догадался. Правильно, они захотели забрать ещё и моё тело. Которое тоже можно выгодно сдавать в аренду. Да не один раз. Но обломались, решив, что вечно орущая проститутка — это перебор, и в итоге от меня отстали.

Мои кулаки непроизвольно сжались.

"Интересно, о каких ещё событиях мне предстоит узнать?"

Райса встала, и подойдя к высокому зеркалу, оправила смятое платье.

— А что наши? — вырвалось у меня, но тут же понял, что сморозил несусветную глупость — не осталось наших, пять-шесть лет назад почти все полегли в разборках с соседней бандой файнов.

— Ангел был в курсе моих дел. Он вообще добрый, замуж меня звал. Но я отказалась, его бы тогда на бар развели в момент. Жена-должница не лучшая для него партия, а бар для него — это вся его жизнь.

Я подошёл к ней сзади и, слегка приобняв, положил ей подбородок на плечо. Она только тихо вздохнула. Ещё с минуту мы молча стояли, пялясь на свои отражения, а потом она прошептала:

— Самое поганое, Рау, что среди этих уродов был Магнус.

В голове ударил набат.

— Ну-ка поподробнее, подруга.

Райса помотала головой, затем резко развернулась, и уткнувшись в мою грудь, разревелась.

— Ну что ты, девочка. Не надо, все будет хорошо, — начал я успокаивать девушку, растерянно гладя рукой по её волосам.

Кому рассказать — не поверят. Тридцатилетний мужик, не раз видевший смерть и не раздумывая убивавший сам, до чёртиков боится женских слёз.

— Ничего уже хорошо не будет, — всхлипывая заявила Райса и тут же, чисто по-женски выдала, — Я тут никому не нужна, Рау.

Я осторожно приподнял её голову за подбородок и, заглянув в глубокие озёра её глаз, тихо спросил:

— Малышка, а ты об этом у всех спросила?

В ответ она благодарно улыбнулась и смахнув слезы, проорала мне прямо в лицо:

— А пошли, по пиву вдарим, а?!

Бар был закрыт, — всё же раннее утро, — и "вдарив" со мной пива, Райса пошла заниматься своими делами на кухню. Ангел с неё денег за жильё не брал, но от помощи по хозяйству не отказывался. В одиночестве я просидел недолго, в зал спустился Евангелист. Ещё от лестницы заметив стоящий передо мной пустой пивной бокал, он резко сменил траекторию, и зайдя за стойку, выудил оттуда непочатую бутылку "Столи".

— Захвати…

— Сам знаю, без сопливых, — ответил Ангел и, захватив с собой два пустых стакана и тарелку с орешками, направился ко мне.

— Ты чего это меня в комнату Райсы определил? Я чуть от стыда не сгорел, когда очнулся.

— Тебе всё равно где спать, а у меня спина больная. Поднять тебя по лестнице я даже пытаться не стал. Рау, чем вас там кормят? Стероидами? "Коты" тебя в натурального кабана откормили.

Ага… спина у него больная. Я-то помню, как ты себе имплант усиления ставил.

— Кстати, а что вчера было-то? Ничего не помню…

Ангел восхищённо закатил глаза:

— О-о-о! Ты вообще-то всё время порывался кому-то из своего начальства рожи начистить. Но тебя Райса выручила — налила стакан с "горочкой", ты и свалился под стол, как осенний лист. Она даже речь над твоей ужратой тушкой толкнула. Типа, спи спокойно, дорогой товарищ, за тебя отомстят. Ну и отомстила — через пять минут я её рядом с тобой укладывал.

— Она мне тут кое-что рассказала, — и я коротко пересказал нашу беседу.

Евангелист слушал внимательно, негромко постукивая донышком стакана по столу.

— Все настолько серьёзно, Ангел? — закончил я свой рассказ.

— Более чем. Это она ещё преуменьшила проблемы по незнанию. На самом деле их значительно больше, просто она не в курсе.

— Хех… А почему ты тогда предлагал Райсе замужество? Ведь знал же, чем это обернётся для тебя лично.

— Потому что я её люблю, Рау.

Откровением его признание для меня не стало. Евангелист влюбился в пятнадцатилетнюю шебутную Райсу, когда всем бойцам нашей банды было уже по двадцать, а ему самому перевалило за тридцатник. Ему постоянно приходилось слышать по этому поводу наши незлые подначки, над которыми он всегда добродушно посмеивался. Но только если шутки касались лично его, потому что за Райсу он бы порвал любого. И это знали все.

— Почему со мной не связался? У тебя ведь есть мои координаты. Не думаю, что сеанс связи с моей базой тебя бы разорил.

— Связывался, Рау, связывался. И не раз, и не два. Вот только ответ был всегда один — тебя нет, ты на задании. Хотя, нет, вру — ответы разнились. Первые сеансов десять отвечали про фенриха Рау, потом ещё с десяток про сублейтенанта Рау, и в последний раз — про капитана, твою мать, Рау.

— Погоди, Ангел, ничего не понимаю, мне никто ничего не сообщал.

— Видимо тебя там так ценят, что не хотят попусту волновать… господин капитан.

— Вот же гады, не зря вчера хотел им морды бить… — я махнул водки и сменил тему, — Райса упомянула Магнуса, но толком ничего не объяснила, просто отмолчалась. Может быть ты просветишь?

— Через год после твоего отлёта на Сабатоне объявился, так называемый синдикат Кояма.

— Слышал о них. Это не те отморозки-хакеры?

— Именно. Внедрившись в планетарную сеть, они быстро подмяли под себя всех и вся. А Магнуса попросту сломали. В буквальном смысле, чисто физически. Его били четверо суток, каждые пару часов, пока он не подписал нужные синдикату бумаги на передачу всех прав на свою фирму. После этого его не просто отпустили, а зачислили в штат коллектором. Прежнего Магнуса больше нет, был, да весь вышел. Остался психопат, которому стало всё равно кого бить или пытать. Лишь бы видеть, как мучаются другие, а не он. Возможно ему так легче глушить память о том, что с ним сделали в Кояма, — Евангелист взял бутылку и налил нам ещё по порции, — Родители Райсы работали на его фирме и бесплатное жильё им было выдано от неё же. Когда они погибли, Райсу вышвырнули на улицу и повесили на девчонку долг за предыдущие годы проживания в собственности Кояма. И она не одна такая, много людей, работавших на "Санса Индастриз" получили платёжки с долгом.

— Значит теперь тут мафия хакеров…

— Такое определение для местной ситуации не подходит. Вспомни нас, Рау, только мы пожиже в коленках были. Мы держали в руках только один район столицы, а Кояма держат всю планету.

— Но мы не трогали мирных жителей, Ангел. Они всегда были вне наших разборок.

— Это да. Но и вся планета — это не отдельный спальный район, дружище. Все смирились, синдикат даёт работу, а то, что все у него в долгах… Никто об этом не хочет думать, всех такое положение вещей устраивает. И ведь никто не держит насильно, не нравится — уходи или улетай куда хочешь… Если выплачены долги.

Мы выпили и захрустели орешками.

— Ты где остановился? — хитро прищурившись, посмотрел на меня Ангел.

— Нигде. Со станции сразу сюда; надеялся, что ты по старой памяти приютишь. Не думал, что у тебя уже жилец есть, — улыбнулся я, качнув головой в сторону кухни.

— Комната брата наверху свободна, можешь заселяться. Райсе там не понравилось, она сказала, что слишком "мальчуково", — рассмеялся Евангелист, встал со стула, и сграбастав со стола бутылку, махнул ею в сторону лестницы, — Пошли наверх. Посуду и закусь захвати.

Зацепив только мисочку с орешками, я двинулся следом за ним. В стаканах надобности не было — мне были известны почти все тайники в комнате Майкла, младшего братишки Ангела. Мы с ним дружили давно и плотно, ещё со времён общей школы, и его заначки тайной для меня не были. А в них было почти все, что могло внезапно потребоваться молодому и шебутному растущему организму — от презервативов и выпивки до огнестрела и гранат.

Но пройдя в комнату, мимо уступившего мне дорогу Ангела, я оторопело застыл на месте. К привычному беспорядку добавилась одна немаловажная и очень неожиданная деталь. Прямо посреди бардака гордо возвышался… "Текрус", ховербайк [3] с системой навигации и гиперсвязи "Заслон 8К". Это была последняя модель и вся прелесть этого чуда техники заключалась в его компактности, — композитный корпус складывался за восемь секунд в небольшой контейнер, размером с обычный чемодан.

— Ого… Ангел, ты где этого красавца достал? Даже у нас на Кориолисе "Текрусы" только-только появляться начали.

— Можешь пользоваться, господин капитан, я практически никуда не выбираюсь, а брату он теперь без надобности.

В ответ на мой встревоженный взгляд, Евангелист успокаивающе похлопал меня по плечу:

— Не дёргайся, Рау, с ним всё в порядке — он поступил в академию на Целесте.

— Целеста? Но там же только…

— Да, приятель, Киш решил стать священником.

"Мир сошёл с ума," — подумалось мне, — "Если уж даже такой отморозок, как Киш, решил стать святошей."

***

[2] Хайбол — (англ. Highball) высокий стакан цилиндрической формы, используемый для смесей на основе высокоградусных напитков и содовой. Стандартный объём 270 мл.

[3] Ховербайк — (англ. Hoverbike) летающий мотоцикл.