Пять с половиной недель

Глава 8 Аврора

— Ты что до сих пор спишь?

— Уже нет, если разговариваю с тобой! — ненавижу, когда он звонит ни свет ни заря.

— Смотрю у тебя язык там прорезался?

— Марат что за надобность звонить с утра пораньше?

— Точно, давно тебя не трахал, расслабилась, приедешь вытрахаю так, что имя свое забудешь! — я завершаю звонок. Пошел ты на хрен! Тварь, с утра портить мне настроение. Я уже не та молчаливая девочка, чтобы терпеть и давать себя трахать во все щели. Дура! Какая же я дура! Зачем все это терпела? Ради чего? Дочь она моя, в люббом случаи, и он ничего бы ни сделал. Наш суд всегда на стороне матери. Почему я боялась так? Господи, я как будто сейчас проснулась от того жуткого сна, который длился шесть лет. Прибить себя охота. Злюсь. Телефон опять разрывается. Марат.

— Слушаю!

— Вечером, — он тяжело дышит, так как-будто стоит рядом, вызывает у меня страх, — чтобы была готова, я вас заберу! — и завершает вызов.

Я мелко дрожу, слыша страшный его голос, который и после звонка звучит в ушах, как будто оповещая о надвигающейся бедствии. Но мне уже плевать что будет. Все закончиться так или иначе. Пусть уже прибьет. Я устала так жить. Невыносимо. Но уже не страшно, хоть и дрожу. Дверь тихонько открывается, Лина заходит украдкой.

— Я не сплю куколка, — раскрываю для нее свои объятья, она не раздумывая влетает. Обнимает. Кучерявые темные волосы спадают мне на лицо. Щекочут. Надо же было такой родится. Вся в отца, волосы глаза, нос, губы. Моего ничего нет. Только может характером в меня.

— Пойдем на кухню? Там бабуска.

— Скажи "ш". Бабушка.

— Ссшш, бабуска! — громко смеется, — идем, там блинчики с вареньем.

— Пошли, только сначала умоемся, — прыгает с кровати, бежит в душ.

— Марат звонил, — говорю маме и ем самые вкусные блинчики.

— Папа плиедет? — как она его любит, и он ее. Души ни чает в ней.

— Приедет, заберет. Так что после обеда будем собирать вещи.

— Ну мы есе приедем, правда мама? — она смотрит на мою маму и понимает, что она уже грустит.

— Конечно.

— Почему так рано? — возмущается мама, — ты же знаешь, папа уехал, будет сегодня поздно, он не успеет с вами попрашаться.

— Не знаю, он сказал вечером заберет, — пожимаю плечами. Что я смогу сделать?

— Когда это закончится?

— Не знаю. Надеюсь скоро. Мне нельзя с ним сейчас ругаться, надо чтобы он разрешил учится. Я все решила мама, все таки я хочу на банковское дело.

— Главное, чтобы твой тиран разрешил.

— Мама, Лина…

— Прости дочка.

После завтрака мы идем на прогулку. Я, мама и Лина.

— Мне кажется я потеряла шесть лет жизни, — говорю, прогуливаясь по знакомым местам. Ностальгия, накрывает не по-детски. Лина ходит собирает цветочки. Дарит то мне, то бабушке. Вдыхаю знакомый запах цветов, в миг возвращаюсь в детство, — сейчас будто проснулась и я так сожалею, но уже ничего не вернуть. Я хочу развестись, не знаю как это сделать, чтобы остаться с дочерью.

— Мы наймем хорошего адвоката.

— Мама, ты забыла где работает Марат? У него своя коллегия адвокатов.

— Есть же выход!? Из всех ситуаций есть выход, так не бывает! Тебе что же всю жизнь мучится?

— Не представляю, что делать. Я тебе говорила в каком случаи я только смогу подать на развод. И Марат ничего не сможет сделать. Я словлю его на измене.

— Я поговорю с отцом. Надо все выяснить.

Звук входящего звонка прерывает наш разговор.

Марат.

— Но сейчас даже ни обед? Зачем он звонит? Он сказал вечером….- я смотрю на дисплей, не спешу ответить.

— Ответь уже.

— Алё!

— Я уже здесь. Где вы? — я поворачиваю голову, в сторону дома, отсюда видны наши ворота, и машина……его машина у наших ворот.

— Ты сказал вечером..

— Ты где Аврора? Какого черта ты куда-то вышла, не сообщив мне?

— Я с мамой и с Линой.

— Какая у черту разница с кем ты, кто тебе разрешил? — я смотрю на черную фигуру Марат, который только что вышел из-за ворот, — быстро домой, — смотрит в нашу сторону и машет рукой. Лина как только увидела знакомую фигуру, побежала с радостными криками. Как я смогу разлучить их?

— Боже, почему он так рано?

— Не знаю мама, я ничего не знаю. Просто смотри как его любит Лина. Обожает его.

— Я этому больше всего поражаюсь.

— До, он хороший отец. Лучший. Признаю. Ни разу голоса не повысил при ней, она ничего плохого не видела с его стороны, и я благодарна ему, за здоровую психику своего ребенка.

Марат поднимает Лину в воздухе, кружит, целует, обнимает. И одновременно осматривает меня с ног до головы.

— Здравствуйте, — переводит взгляд на мою маму.

— Здравствуй Марат.

— Я за своими девочками! — радостно оглашает моей маме, — соскучился, — смотрит прожигающим взглядом на меня, раздевает глазами и я боюсь его такого взгляда, — очень. Аврора ты не обнимешь меня?

— Обними Лину, этого достаточно. Пойдем внутрь, — я шагаю во двор, чувствую на своей спине его взгляд. Не знаю, что мне будет за мой язык, но молчать уже не намерена. Вернулась прежняя, та Аврора, которую он когда- то сломал. Теперь я сломаю его, сделаю для этого все, что потребуется. Он ответит за каждую мою слезинку, за каждый мой синяк, за каждую бессонную ночь, за всю ту боль, физическую и моральную, которую причинил.

В гостиной я снимаю обувь, хватаю Лину за руку и несусь в сторону душа, помыть руки. Марат настигает нас в два счета. Заталкивает Лину в душ, со словами помой руки сама, уже большая, закрывает дверь. Мы остаемся в коридоре, он прижимает меня к себе.

— Отпусти! Что ты делаешь?

— Я правда соскучился, мама пошла на кухню, так что не брыкайся, — впивается в губы своими мерзкими губами. Кусает, причиняя боль, вся суть Марата, — самый вкусный рот, который я пробовал, — спускает руку в мою промежность, сквозь ткань джинсов жмет, мнет так сильно, больно, — хочу вогнать в тебя член по самые яйца, — отпускает, ущипнув на последок за задницу, — ух, что за ночь тебя сегодня ждет.

— Ты дурак? Мама может услышать! — мой взгляд спускается к его паху, я с ужасом замечаю бугор в его штанах. Марат поправляет стояк.

— Ты смотришь в нужном направлении, умница. Давай, шевелись, поехали.

— Ты сказал вечером, так что мы не готовы. Придется ждать, — я дышу часто, мне не хватает кислорода. Боюсь представить, что меня ждет дома. У меня начинается паника.

— За свой язык придется отработать. Глотать мой член по максимуму, по самые яйца.

Дверь в душе открывается, довольная Лина выходит с улыбкой на лице.

— Я справилась сама, — демонстрирует нам свои ручки. Марат хватает ее на руки, я пользуясь моментом скрываюсь в душе.

Умываюсь несколько раз холодной водой. прихожу в себя. Как я буду с ним справляться? Как? Он в миг меня скрутит и вставит свой член куда захочет, и я ничего ни сделаю. Слезы безвольно стекают по щекам.

Хватит, надоело быть слабой. Буду до последнего сопротивляться. Беру себя в руки, выхожу.

— Аврора, дочка иди к нам.

Все сидят за столом, Лина играючи пьет сок с трубочки, Марат с мамой кофе.

— Пей кофе и собирайся, — готорит Марат в приказном тоне. Это тот человек, который никогда не поменяется.

Медленно, как можно дольше растягиваю время сбора вещей, хотя их ни так и много. Все это время Марат рассиживается в гостиной, играет с Линой.

— Я не знаю как тебе помочь.

— Никак мама, на данном этапе что ты сможешь сделать?

— Такое чувство, будто отпускаю тебя в логово монстра, — она не знает, что так оно и есть.

— Ты преувеличиваешь мама. Поверь, Марат ни такой уж и зверь, — выдавливаю из себя улыбку, чтобы мама не беспокоилась. Подумаешь еще одно изнасилование мужа. Переживу.

***

Покончив с пиццей, которую купил по дороге Марат, я уложила спать Лину. Но страшно спустится вниз. Сижу разглядываю на мирно спящую дочку, которая положила свой кулачок под пухлую щеку. Я сделаю все, чтобы ее судьба сложилась иначе.

— Она не уснула? — Марат тихо заглядывает в спальню Лины. Я же покрываюсь мурашками и потом.

— Уснула.

— Выходи, — приказной тон голодного зверя.

Не успеваю я закрыть дверь за собой, как он нападет на меня.

Вдавливает к стенке, и врывается в мои губы.

— Поцелуй меня, хоть раз!

— Ты разбудишь Лину!

— Сука! — он хватает меня на руки и несет в нашу спальню, которая находится в конце коридора, он специально выбрал для Лины дальнюю комнату, чтобы она не слышала мои крики. Когда мне сильно больно, я не выдерживаю. Кричу. Только никто никогда не слышит. Иногда молча глотаю слезы, и кусаю губы до крови, чтобы не разбудить ребенка.

Он заваливает меня на кровать, идет, расстегивая на ходу ремень брюк, снимает вместе с боксерами. Потом одним движением снимает футболку.

— Кого ждешь, раздевайся, — я дрожу, боюсь, — или нравится когда я все разрываю на тебе?

— Марат..

— Что? — он расстегивает пуговицу на моих джинсах и снимает их вместе с трусами.

— Марат…

— Да милая, произноси мое имя чаще, это заводит.

— Марат прошу не надо… — блузка вместе с лифчиком слетают в сторону.

— Я соскучился, хочу тебя трахать.

— Марат..

— Раздвинь ноги послушно, и я буду нежным. — грубая рука ложится на грудь, больно сминает, покручивает сосок.

— Марат, — руками хватаю за его кудри, пытаюсь оттянуть, — аййй…..больно, — он кусает за сосок.

— Я же сказал, не брыкайся-я буду нежным.

— Марат…ты уже месяц не трогаешь меня……

— Неужели сука заметила? Хочешь трахаться? Я тоже….

— Марат….- грубая рука спускается в промежность.

— Как всегда сухая, дрянь, — шлепок по заднице заставляет вскрикнуть, — а могла бы кричать от удовольствия. если бы расслабилась.

— Нет, не хочу. Марат…..- дыхание сбивается, я не могу оказать сопротивление, это вызывает обиду и злость. Он расположился у меня между ног, трется членом, одной рукой удерживает мои руки, заведя их над моей головой. Смотрит в глаза, не отрываясь, берет пузырек и выдавливает мне на промежность, — что это? — холодная жидкость стекает по моим половым губам.

— Смазка, для таких сухих как ты, — резкий толчок и он во мне. Я вскрикиваю, больно. Он впивается мне в рот, заставляя замолчать. Я мычу, пытаюсь что-то сказать, не получается, его мерзкие губы не дают. Он начинает двигаться во мне быстро, часто, жадно, до упора. Не вызывая во мне ни капли возбуждения. Вдалбливает меня в матрас, потом поднимает мои ноги ставит себе на плечи.

— Так острее, чувствуешь? — жестокие движения продолжают вколачивать меня в матрас, причиняя невыносимую боль, не смотря на гель, я ничего кроме боли ни чувствую.

Боже, спаси меня от этого Тирана.

И мы слышим звонок в дверь.

— Сука кто там ни так вовремя? — он продолжает свои жестокие движения.

— Он разбудит Лину… — кое-как выговариваю, вытирая слезы..

— Я хочу кончить, на твоё лицо…

Звонок в дверь. Марат отстраняется, ругается отборным матом. Натягивает шорты и спускается вниз. Я бегом бегу в душ, готова расцеловать того, кто пришел.

Намыливаюсь в слезах, натираю кожу мочалкой до красноты. Смываю с себя пеной, обматываюсь в полотенце. Выхожу.

— Рановато ты это сделала, мы еще не закончили, — Марат подходит ближе, спускает вниз руку, палец входит в анус. Боже, я прикрываю глаза, дыхание останавливается, неужели так быстро ушли, кто там приходил? — мы продолжим после, сюда, — палец входит до конца, иди, там к тебе новая соседка пришла.

— Новая? — я облегченно вдыхаю, когда его палец покидает мой анус.