Константин Мзареулов ГАЛАКТИЧЕСКИЙ БЛИЦ

Пролог

Жизни смертных напоминают молнии, сверкающие короткое мгновение в бездонном мраке ночного неба, и человеку везет, если его вспышка успела восхитить хоть кого-нибудь красотой извилистых ветвей. За миллиарды лет прогремело множество событий, потрясавших воображение современников и историков, иные войны, политические драмы или научные эксперименты длились века, однако все они были скоротечным мигом в сравнении с неторопливым вращением звездного острова. Впрочем, и сама Галактика была лишь ничтожным клочком пыли, рассыпанным на краю Мироздания.

Распластав хвосты и лапы спиральных рукавов, Галактика плывет сквозь бездну, равнодушная к страстям и деяниям своих обитателей. Рождались, достигали расцвета и гибли великие цивилизации; вспыхивали праздничным фейерверком и выгорали дотла звезды, превращаясь в белые карлики и черные дыры; приходили в мир и покидали его бесчисленные поколения, но влияние любого события на судьбу Вселенной остается ничтожным, словно исход блицтурнира, сыгранного горсткой любителей во время затянувшегося чемпионата мира.

Вот и в этой истории судьбы людей и народов, изломанные войной и особенно последовавшим миром, в очередной раз сверкнули, как огни придорожного полустанка, мимо которого промчался стремительный экспресс неумолимой Вечности. В ярости битв сошлись жажда мести и благородство возвышенных целей, отчаянное коварство и самоотверженная верность, стремление к власти и наивность альтруизма — водоворот безжалостного времени жадно всосал все и всех. А жизнь продолжалась, словно ничего не произошло, словно не рассыпались прахом мечты и надежды, когда удача улыбнулась неожиданному избраннику.

Воистину, тьма ДО и тьма ПОСЛЕ не имеют значения. Весь смысл существования — в той мимолетной вспышке, которая лишь на миг озаряет Вселенную. Ничто не происходит напрасно, пусть даже все деяния рушатся в бездну тысячелетий, чтобы кануть в забвении. Таков закон, который никем не был установлен и никем не может быть нарушен. Единственный закон, не знающий исключений.

Часть первая НИЧЬЯ ДЬЯВОЛА

1

Неприятельский флот охранял единственную в системе сквозную черную дыру — врата в гиперпространство, именуемые на сленге спейсменов просто «улитка». Силы защитников — 28-я флотилия торпедоносцев — были невелики, ведь большую часть настианских кораблей перемолола война. Тем не менее командир соединения вице-адмирал Зоггерфельд не стал тратить время на нудный прорыв из обороняемой «улитки». Эскадра вошла в систему на сверхсвете из открытого космоса. Удара с этого направления противник не ждал, и флотилия была истреблена молниеносно и безжалостно.

Покончив с кораблями, люди занялись планетой, расположенной на окраине настианских владений. Согласно предвоенным данным, этот мир двоякодышащий враг осваивал около столетия, население превысило полста миллионов особей. Здесь были выстроены космодромы, военные базы, оружейные заводы, арсеналы. Прекрасная мишень для возмездия.

Планета выглядела неприятно, как и все миры, комфортные, с точки зрения земноводной расы. Солидные примеси метана и аммиака делали атмосферу полупрозрачной, моря — серыми, а растительность — темно-желтой, почти коричневой. Обращенное к эскадре полушарие планеты производило впечатление мешанины грязных пятен, беспорядочно намалеванных пьяным художником-абстракционистом.

Голограмма, синтезированная нейросетью линкора, не выделяла раскраску планеты, но показывала главные мишени на поверхности и в ближнем космосе. Космодромы, стартовые площадки торпед, гарнизоны, базы, военные заводы, арсеналы, командные центры, энергостанции — эти объекты подлежали уничтожению в первую очередь. Два года люди сражались, чтобы добраться сюда и расплатиться за свои потери.

Зоггерфельд брезгливо косился на вражескую планету, читая на мониторе рапорт, поступивший с крейсера «Кентавр». Информация беспилотных разведчиков уточняла картину обороны настиан. Адмирал усмехнулся — злорадно и мстительно. Система была обречена, но Зоггерфельд, как и на прошлой неделе, собирался покончить с противником без потерь.

— Мы будем выбивать объекты в естественном порядке, — объявил свое решение командир эскадры. — «Талисману» выставить заслон на случай торпедной контратаки с планеты. «Кентавр» атакует орбитальные крепости малой луны. «Жанна» уничтожает боевые комплексы на большой луне. А мы двинемся вот сюда.

Он показал точку на голограмме над сектором планеты, освещенным оранжевой звездой. Лучи второго солнца — голубого субкарлика — не достигали этих мест. Разумеется, адмирал, выбирая позицию, меньше всего беспокоился об иллюминации. Согласно его приказу линкор «Возмездие» перемещался на позицию, оптимально удаленную от крепостей, построенных настианами на орбите планеты и на естественных спутниках этой колонии. Заняв эту точку, линкор мог вести огонь, оставаясь в «мертвой зоне» многих оборонительных сооружений.

Командир линкора вполголоса отдавал приказы боевым частям и навигаторам, выводя громадный корабль в заданный куб пространства. Рикардо Хорнет служил под командованием Зоггерфельда с довоенных времен и понимал адмирала с полуслова. Они вместе отражали наступление настиан на крейсере «Жанна д'Арк», потом Долговязый Зог забрал Хорнета на линкор «Вельзевул», а после гибели сильнейшего корабля земного флота назначил его командиром «Возмездия» и добился присвоения внеочередного звания. Рикардо, ставший капитаном первого ранга в тридцать лет и выживший в самых немыслимых опасностях, давно понял, что Долговязый не умеет ошибаться.

«Жанна д'Арк», их старый корабль, лишь недавно вернувшийся в строй после капитального ремонта, первым открыл огонь. Шквал антипротонов поразил орбитальные крепости большой луны, следом ударили торпеды. После второго залпа крепость превратилась в огненный шар. Следующие выстрелы разрушили другое сооружение на орбите и укрепление, укрытое грунтом скалистого шара.

Локаторы предупредили, что с планеты взлетают тяжелые торпеды ближней самообороны. Хрипло рассмеявшись, адмирал встал, распрямившись в полный рост, за который получил свое прозвище. Мгновением позже торпеды вырвались из пусковых труб орбитальной крепости. Штурмовики, взлетевшие с ударного космолетоносца «Талисман», ринулись на перехват.

— Кажется, в последние две-три недели я слышал странный ропот за спиной? — насмешливо произнес адмирал. — Кое-кто выражал недовольство: почему, дескать, мы не спешим бомбить жабьи планеты, продолжая добивать остатки настианского флота… Вот именно поэтому! Если бы мы не перемололи те корабли, они бы сейчас укрепили оборону внутренних планет.

Ему не ответили — все офицеры прилипли взглядами к приборам. Хохотнув, Хорнет приказал:

— Главным калибром! Мишень на оси! Огонь! Торпеды к бою!

Орудия главного калибра вытолкнули в пустоту разогнанные до субсвета потоки антипротонов. Спустя четверть минуты залп был продублирован, затем артиллерия выдала третий удар. Теперь следовало сделать перерыв, чтобы ускорители частиц остыли, а трансмутаторы накопили заряд антивещества.

Не дожидаясь приказа, пилоты запустили двигатели, уводя линкор на другую позицию. Законы космического боя не позволяют надолго задерживаться в одной точке — иначе противник пристреляется, и тогда не спасет даже защитное поле. Вот крепость привязана к орбите, никуда уйти не может и будет наверняка поражена.

Антипротоны, выброшенные пушками крепости, бесполезно пронзили куб вакуума, своевременно покинутый линкором. Теперь крепость выстреливала малые ракеты, выплескивавшие в космос облака газа. Выпущенные линкором антипротоны аннигилировали с атомами газа, пакет частиц ослаб и расплылся, но все-таки достиг орбитальной крепости, поверхность которой покрыли многочисленные вспышки взрывов. Следующие импульсы добавили разрушений, повредив многие внешние устройства. Тем не менее крепость не была уничтожена и продолжала сопротивление.

Из нескольких сотен торпед, выпущенных по «Возмездию» защитниками планеты, штурмовики упустили только четыре. Квартет смертоносных снарядов — обычно такие несли боеголовки мощностью не меньше сотни мегатонн — начал расходиться, чтобы поразить цель с разных направлений. Когда они приблизились на три гигаметра, или десять световых секунд, пусковые трубы линкора отправили им навстречу дюжину снарядов-перехватчиков — по три против каждой мишени. Торпеды непредсказуемо маневрировали, а также координировали атаку, непрерывно обмениваясь информацией. Перехватчики смогли подбить две торпеды, после чего открыли огонь тераватные гамма-лазеры. Еще одна торпеда была разрезана на мелкие дребезги, не сумев взорваться, но последняя все-таки вышла в атаку. Блок самонаведения четко держал на оси движения громадную тушу линкора, гравитаторы подтверждали, что торпеда-снаряд мчится на объект, создающий самые сильные магнитные и гравитационные возмущения.

В рубке «Возмездия» тактический оператор Ормуздиани тихо сказал сидевшему рядом Вержену:

— Не те пушки, Андрей.

— Руслан, не щипай мои нервы, — буркнул второй оператор. — Сам понимаю, что на «Вельзевуле» пушки были сильнее.

— Отставить разговоры! — рявкнул обладавший тонким слухом Хорнет. — Старого корабля больше нет, поэтому мы победим на этом старичке!

Мрачно разглядывая голограмму пространства битвы, Зоггерфельд скомандовал:

— Второй залп, пора кончать с ними. Торпедоносцам подтянуться для перехвата.

Торпеда, стартовавшая с планеты и преодолевшая все защитные рубежи эскадры и линкора, взорвалась, приблизившись к источнику магнито-гравитационных возмущений. Спустя минуту с небольшим обшивку поврежденной крепости опалил огненный шар торпеды, запущенной с «Возмездия». В толстой броне появилась пробоина диаметром около двухсот метров и вчетверо меньшей глубины. Даже для махины в тридцать километров поперечником удар получился весьма неприятный.

Положение настианского гарнизона стало намного хуже через четверть часа, когда в крепость ударили антипротоны второго залпа. Теперь повреждения распространились на весь внешний пояс отсеков, были разрушены многие локаторы, генераторы защитных полей и пусковые установки. Следующие две торпеды пробили глубокие кратеры в конструкции, крепость теряла воздух, роботы отключили аварийный реактор энергоснабжения. Через час потерявшую большую часть боевой силы крепость добил торпедами крейсер «Жанна д'Арк».

Со второй крепостью эскадра управилась быстрее, поскольку крейсера покончили с лунными укреплениями. Дружная атака линкора, космоносца, крейсеров и торпедоносцев пробила в обороне серьезную брешь, сквозь которую устремились беспилотники и торпеды, поражавшие мишени на поверхности планеты. Взрывы ядерного синтеза и аннигиляции перепахали многие нанесенные на карту мишени, после чего залпы оборонительных систем ослабли втрое.

— Начинаем бомбить планету? — осведомился Хорнет.

Отрицательно покачав головой, адмирал проворчал:

— Рано. Убьем еще одну крепость — тогда все полушарие будет открыто для атаки.

Бой продолжался пятый час и становился скучным повторением уже случившегося. Настиане запускали в сторону эскадры сотни торпед, из которых немногие просачивались через оборону и безвредно взрывались, притянутые магнитогравитационными ловушками. Земные корабли сбивали нацеленные в них торпеды, выбрасывали навстречу торпедам ловушки, расстреливали очередную крепость.

Некоторое разнообразие принесло лишь сообщение локаторной группы:

— Адмирал, у нас гости. Опознал «Орла», «Хиросиму», «Эскалибур»…

Крупное соединение двигалось к планете со стороны ближайшего входа в гиперпространственный тоннель.


Война приближалась к неизбежному финалу, но продолжала цепляться за периферийные миры. Хотя неровная поверхность фронта укатилась далеко от границ человеческой цивилизации, поредевшие флоты уже штурмовали рубежи Настиарны, враг не прекращал сопротивления.

Драконда оказалась в числе планет, попавших под первый удар агрессора. Полгода здесь шли тяжелейшие бои, в которых полегли миллионы солдат с обеих сторон. Потом наступило позиционное противостояние. Когда люди перешли в наступление, здесь высадилась армия маршала Бермудоса, и теперь остатки настианского гарнизона удерживали только пропитанные радиацией клочки двух континентов. Желтая звезда готовилась подняться над равниной, где изготовился к наступлению корпус штурмовой пехоты.

Отряд диверсантов налетел за три часа до рассвета. Экранированные от большинства видов локации коптеры появились над развалинами вслед за танками, расстрелявшими опорный пункт на фланге настианского батальона. Танкисты и пехота рванули дальше на юг, атаковав застигнутую врасплох базу противокосмической обороны, а профессионалы тайных операций занялись городом, который два года с переменным успехом бомбили обе стороны.

Приказа брать пленных не было — бойцы спецвойск стремительно, как призраки, скользили во тьме среди разбитых зданий, убивая метавшихся в панике настиан. Люди в броне и роботы-убийцы быстро и четко зачищали руины, не используя чрезмерно мощных видов оружия.

Бригадный генерал Сокольский по прозвищу Дьявол атаковал в общем строю, настроив антиграв на полет в метре над грунтом. Так же, как любой офицер спецподразделений, он управлял боевым роботом и стрелял из штурмовой винтовки, выкосив нескольких земноводных. Во главе личной группы генерал вышел на бункер вражеского штаба. При штурме вышли из строя почти все их роботы и даже был ранен один офицер, но диверсанты ворвались в подземный форт, кося пулями, лучами и плазмой деморализованных защитников.

— Волк, возьми пеленг на мой маяк! — приказал Дьявол в микрофон. — Мы внутри, веди сюда свою группу. Возьмешь под охрану снаружи.

Последний робот вышиб дверь оперативного зала и проревел на настианском языке:

— Сдавайтесь, или будете уничтожены!

Несколько сверхзвуковых дротиков срикошетировали от брони смертоносной машины, робот выпустил в ответ серию шокирующих гранат. Оглушительный грохот во всех диапазонах ультразвука и ослепительные вспышки ультрафиолета заставили земноводных забиться в конвульсиях. Оттеснив генерала, три бойца влетели в зал, застрелив особо настырных врагов.

Настиане устроились тут с комфортом — пол бункера пересекали каналы подогретой хлорированной водички, в которой проводили время похожие на жаб-переростков офицеры штаба. Победители согнали пятерку живых в угол, но несколько трупов плавали в канавах, и Сокольский не был уверен, действительно ли они убиты или притворились. Для порядка он прошелся очередью вдоль канавы, и один мнимый труп действительно задергался, получив пулю. Он даже попытался выстрелить, но генерал добил хитреца лучом.

— Прикончить всех, — сказал Дьявол стоявшим рядом офицерам, а сам направился к пленным и сказал равнодушно: — Ты следующий.

Пока киберпереводчик произносил его слова на вражеском языке, генерал приставил лезвие мачете к горлу настианина. Судя по нашивкам, это был командир среднего ранга — что-то вроде земного капитана или майора. Под бугристой кожей зашевелился кадык, и настианин взмолился:

— Не убивай!

Спустя секунды он вводил пароли, раскрывая победителям доступ в нейросеть. Записи квантовой памяти, превратившись в радиоволны, потекли через антенну на спутник-ретранслятор и дальше — в нейросеть штаба земных войск. Программы-фильтры очистили передачу от неизбежных вирусов, и перед генералами людей раскрылась вся система вражеской обороны.

На захваченный плацдарм опустились большие бронетранспортеры, доставившие батальон пехоты с нашивками тюрбанских делибашей. Профессиональные солдаты занимали оборону вокруг зачищенной части города, расставляли роботоловушки, маскировали в развалинах бронетехнику. Противник действительно стягивал силы, намереваясь раздавить дерзкий десант. Первую атаку отбили легко, подбитые танки падали на скалы, как пылающие болиды, и настиане откатились, накапливая силы для нового удара.

Район сосредоточения неприятельских подразделений пометили на карте. Перед рассветом артиллерия корпуса начала огневую подготовку, и полотнища плазмы смели настиан, сжигая металл, органику, пластик. Бронированные кулаки прорвали раздавленную оборону, и пехота хлынула в бреши.

— Через час они будут здесь, — прокомментировал Сокольский.

В ответ из наушников послышался взволнованный голос майора Шевляковой:

— Генерал, мы нашли…

Ее считали женщиной без нервов, но сейчас жестокая дама была шокирована. Поневоле забеспокоившись, Дьявол переспросил:

— Что случилось, Амазонка?

— Концлагерь, генерал.

Когда он подлетел к огороженной площадке на другом конце городских развалин, группы Амазонки и Гоблина успели навести порядок. Стрелковые роботы на сторожевых вышках дымились, потрескивая головешками, земноводных охранников, уцелевших после штурма, посадили на карачки посреди плаца. Дожившие до освобождения люди выбирались из бараков, плакали, благодарили диверсантов. Амазонка злобно доложила:

— Генерал, многие заключенные перебиты в последние полчаса. Вон та жаба — комендант лагеря. Это он отдал приказ.

Офицер-диверсант пинками пригнал коменданта, и Дьявол поинтересовался:

— Почему вы приказали убить заключенных?

— Я не отдавал такого приказа, — проскулил настианин. — Сработала программа. Роботы запрограммированы ликвидировать контингент при опасности захвата учреждения.

— Но ты мог остановить программу.

— Я не получал такого приказа…

Сокольский не стал продолжать разговор, потому как нет смысла разговаривать с покойником, спиритизм в его ведомстве считался дурным тоном. Генерал махнул ладонью, и конвоир, правильно поняв указание, огрел коменданта прикладом по хребту, рявкнув:

— Встать, падаль!

Когда настианин встал, диверсант из группы Гоблина, ударил пленного в челюсть. Громко хрустнули непрочные позвонки земноводного, и комендант лагеря упал, не издав иных звуков.

— Хороший удар, старший лейтенант Норидзе, — сказал Сокольский. — Амазонка, одолжи у пехоты медиков и снабженцев. Позаботься о бывших узниках.

На северо-востоке появились летевшие волнами в несколько эшелонов танки. Вскоре наступающие части прошли над городом и двинулись дальше. Затем опустились грузовики и санитарные машины. Врачи занялись изможденными людьми, пережившими всю войну в концлагере, солдаты роты обслуживания разворачивали походную клинику и кухню.

Дьявол приказал командирам групп собраться около коптеров. Диверсантов ждала следующая задача.


Давным-давно, когда молодые звезды были опоясаны газопылевыми облаками, возле Фомальгаута сформировались две планеты с азотно-кислородной атмосферой. Одна планета получилась теплой, вторая находилась дальше от светила и потому была покрыта льдами. Сравнительно недавно, двести лет назад, первая земная экспедиция назвала теплый мир Мантрой, а холодный — Тантрой. На протяжении столетия люди энергично колонизировали систему, переселив на Мантру более сотни миллионов землян. Потом наступила эра грандиозных астротехнологий, на орбиту Мантры передвинули Тантру, а также непригодную для жизни, но богатую минеральными залежами планету Голконда. Три небесных тела, расположенных в вершинах равностороннего треугольника, образовали устойчивое семейство. К осени 2430 года население губернии Фомальгаут приблизилось к двум миллиардам.

За сотню лет ледники Тантры частично растаяли, в экваториальном поясе установился суровый, но совместимый с человеческой жизнью климат. Летом становилось даже так тепло, что можно было купаться в неглубоких озерах.

— Через десять лет мерзлота уползет за горы, — рассказывал дед. — По крайней мере, так обещают, хотя верить обещаниям правительства сложно. Но первый урожай сняли еще в предвоенный год.

— Жизнь налаживается, — кивнул его младший сын. — Я видел с подлета, как монтируют орбитальные энергостанции. Пусть не через десять лет, так через полвека.

Он рассеянно беседовал с отцом, одновременно парируя выпады племянника. Маврикий, двенадцатилетний сын его старшего брата Тиберия, быстро освоил простые приемы рукопашного боя и теперь старательно показывал неплохие навыки. Пробить защиту любимого дядюшки пацану, конечно, не удавалось — все-таки спаррингом его был полковник спецназа. Наконец мальчишка выдохся, присел на камушки и, шумно восстанавливая дыхание, жалобно спросил:

— Дядя Камилл, а стрелять будем?

— Разве дед не научил?

— Только из пневматики, — презрительно буркнул Маврикий. — А ты обещал из бластера с обеих рук…

— Зачем тебе? — недовольно поинтересовался старик. — Вот и папаша твой, как маленький, глупостям учился. Каждые два-три года на армейские сборы уезжал. Ему наукой заниматься надо было, и ты больше думай об учебе.

— Как видим, брательнику армейская практика не помешала, — хохотнул Камилл.

Родители Маврикия расстались лет пять назад, но Тиберий при любой возможности наведывался на Тантру, чтобы повидать единственного сына. С начала войны семья полгода не имела сведений о нем — знали только, что Драконда, где находился научный полигон, подверглась бомбардировкам и несколько раз переходила из рук в руки. Точнее — из рук в лапы и обратно. Старик уже смирился, что никогда не увидит первенца, но полгода назад Тиберий восстановил переписку через сеть Астро-Нет.

— Ты же говорил, что он при каком-то большом штабе служит? — насупился отец. — Из его писем ничего понять нельзя.

— На войне, батя, все непросто. Мы с ним случайно столкнулись в штабе на Земле, даже поговорить толком не смогли. Он про вас расспрашивал. Но на мундире брательника была приколота Звезда Отваги — этот орден дают лишь участникам серьезных боев.

— Главное, что живой и здоровый, — буркнул старик. — Война, похоже, скоро кончится.

— Папа приедет? — обрадовался Маврикий.

— Да, конечно, Тиберий ужасно по тебе скучает, очень хочет увидеть и тебя, и дедушку… — Камилл обратился к отцу: — А ты чем сейчас занимаешься? Давно твоих публикаций в Сети не видно.

— Пишу статью. Продолжение той, довоенной.

Полковник покачал головой и осведомился, понизив голос, чтобы племянник не слышал:

— Не боишься за свои статьи получить статью за экстремизм?

— Поздно бояться, — резко произнес отец. — Мы слишком долго молчали, снисходительно игнорируя демагогию правителей. Мы наивно верили в неколебимость построенной цивилизации, в интеллект и высокую нравственность достигшего звезд Человечества. Политики болтали о новом мышлении, о миролюбии, о свободе личности, но чего стоила бы такая свобода в случае победы настиан? Сегодня долг всех честных людей — потребовать ответа от тех, кто убаюкивал нас бредом о спокойной сытой жизни, превращая нашу расу в стадо бездумных потребителей. Люди теряют право называться разумными существами, проводя все свободное время в наркотическом тумане развлечений.

— Ты предлагаешь вернуть идеологию Диктаториата?

— Порожденный суровой эпохой, Диктаториат был жесток и подавлял личное во имя общей цели. Однако благодаря той власти Человечество совершило блистательный рывок. Сегодня мы стоим перед самым страшным кризисом, и я обязан предупредить людей о надвигающихся угрозах.

— Ты преувеличиваешь, отец. Какой кризис? Мы одержали победу.

— Ты тоже не видишь опасности, — печально резюмировал старый публицист-аналитик. — Война не только убивала людей. Уничтожены связи, соединявшие расу, разбросанную по сотням звезд. Мы лишились огромной части кораблей — военных, грузовых и пассажирских. Именно флот поддерживал в единении нашу цивилизацию. Без кораблей, которые могут быстро перевозить по Галактике товары и карательные дивизии, держава развалится. Поэтому пришло время честно сказать о нарастании сепаратизма. Пришло время честно сказать о допущенных ошибках. Пришло время рассчитаться с бездарными политиками, приведшими человеческую цивилизацию к пропасти. Либо мы вернем власть достойным ответственным людям, либо погибнем.

Подумав над неожиданными откровениями отца, полковник признал:

— Ты, наверное, прав. Я тоже замечал тревожные признаки. Как будто кто-то специально пытался посеять рознь между людьми с разных планет… Но кто может объединить расу? Только флот и армия. Ну и спецслужбы. Больше некому.

Отец не ответил ему. Только моргнул обоими глазами, подтверждая догадку сына.

Продолжить разговор им не удалось, потому что Маврикий устал кидать камушки в озеро и заставил дядю Камилла пострелять из бластера.


Еще полтора года назад Зоггерфельд был старшим помощником у Реджинальда Дунаева, которого уже тогда называли Звездным Драконом. Сегодня адмирал Дунаев привел эскадру и теперь командовал ударным флотом, которому подчинялась эскадра Долговязого Зога. Отношения двух флотоводцев трудно было назвать идеальными: взаимное уважение осложнялось соперничеством, поэтому оба подчеркнуто держались в рамках Устава.

Первым делом они распределили мишени, после чего три линкора, два космолетоносца и шесть крейсеров быстро покончили с остатками оборонительных сооружений системы.

— Вице-адмирал, что вы намерены делать дальше? — осведомился Дунаев.

— В зависимости от приказа, адмирал. То ли бомбим планету, то ли ждем пехоту.

— Ждем пехоту. Корпус Икланда уже грузится на транспорты.

Зоггерфельд поморщился и буркнул недовольно:

— Штурм — это лишние потери. Можно было бы решить проблему быстрее.

— Не в моих правилах обсуждать решения вышестоящего командования, а тем более политического руководства… — Произнося эту фразу, Дракон-Дунаев сильно грешил против истины. — …но в данном случае трудно с вами не согласиться. Черт подери, я тоже не согласен, однако приказ надлежит выполнять! Затем приступим к выполнению следующей задачи.

— Столица? — уточнил Зог.

— Пока нет. Сначала нужно покончить с Охризаной.

Их разделяли десятки мегаметров, но сейчас — каждый в рубке своего корабля — адмиралы работали в полном согласии, как во времена, когда ходили на одном линкоре. В ожидании десантного каравана они прикинули сценарий штурма следующей системы, штабные операторы прикинули необходимую плотность огневого воздействия. Охризана — большая густонаселенная планета настиан — находилась в сильно укрепленной системе, которую придется долбить долго и нудно. По самым грубым подсчетам, выходило, что расход боеприпасов многократно превысит вместимость корабельных арсеналов. И пехоты тоже потребуется немало — для штурма и последующей оккупации.

— Задержка получится, — озабоченно произнес Зоггерфельд. — Икланд понесет немалые потери при захвате этого шарика. Бермудос, как мы знаем, сейчас чистит от настиан Драконду и Горгону. Остается армия вашего лучшего друга Хохта, но дюжины дивизий недостаточно для штурма такого мира, как Охризана.

— Горгона зачищена неделю назад, — уточнил Дунаев. — На Драконде тоже дело идет к концу. Огневое воздействие на Охризану начнется не завтра и завершится не послезавтра. За это время корпус Икланда получит подкрепления, делибашей сменят оккупационные гарнизоны линейной пехоты, и три армии будут готовы к удару… — Дракон поморщился. — Хотя, повторяю, мне подобная стратегия не нравится.

Он приказал своему начальнику штаба составить запрос на Землю, чтобы приготовили флотилию транспортов с боеприпасами. В другом послании Дунаев требовал поскорее вернуть в его флот линейный крейсер «Победоносный» и корабли, завершившие стадию заводского ремонта. Он начал диктовать еще один рапорт, но вдруг замолчал.

«Жаль, нашего Малыша не сможем быстро вернуть в строй», — с сожалением подумал Зог. Он собирался повторить эту мысль вслух, но вдруг увидел на голограмме, как его собеседник сосредоточенно работает с клавиатурой своего монитора. Судя по характерным движениям пальцев, Звездный Дракон раскодировал какой-то файл, поступивший по каналам дальней связи.

— Новая директива Генштаба? — осведомился вице-адмирал.

Покачав головой, Дунаев рассеянно проговорил:

— Нет-нет, это личное… письмо от сына… — Он читал развернувшийся на мониторе текст, и лицо командующего флотом становилось угрюмым и злобным. Закрыв письмо, Дунаев нажал сенсор уничтожения файла и, странно улыбаясь, сказал: — Дорогой вице-адмирал Зоггерфельд, я решил разделить флот. Сейчас я уведу свою эскадру к Охризане, а вы завершайте операцию. Если в течение часа не подойдут корабли адмирала Икланда, действуйте, как посчитаете нужным.

Долговязый Зог задумчиво рассматривал короткую стрижку склонившегося над пультом адмирала. Никто из близко знавших Зоггерфельда не назвал бы его недалеким служакой. Прожив много лет в мундире, он интуитивно чувствовал игру политических интриганов. Очевидно, в письме, которое получил Дракон, содержались предупреждения о новых глупостях земной элиты. И поэтому Дунаев отдает неясные распоряжения, чтобы снять ответственность и с себя, и с вице-адмирала Зоггерфельда. Если догадка верна, командующий флотом прикажет вырубить связь.

— Слушаюсь, — отчеканил Зог.

На экранах было видно, как эскадра Дунаева берет курс на «улитку», чтобы молниеносно перепрыгнуть в систему, расположенную в десятках световых лет отсюда. Махнув рукой на прощание, Звездный Дракон сделал свирепую рожу и рявкнул:

— Ввести полное гравитационное и радиомолчание, чтобы противник не мог проникнуть в наши замыслы! Вице-адмирал, мне придется забрать ваш ретранслятор, чтобы организовать систему связи на месте следующего сражения.

— Удачи, адмирал, — с непроницаемым лицом произнес командир эскадры.

Корабли Дракона один за другим исчезли в «улитке». Замыкавший походный ордер крейсер «Аякс» принял на борт ретранслятор, и теперь эскадра Зога не могла принимать приказы вышестоящего командования.

— Они нас бросили? — с недоумением осведомился пилот Стефан Редхорн.

Покачав головой, Зоггерфельд подозвал старшего связиста, заменившего Карла Дайвена, которого Дракон переманил на свой «Орел». Вице-адмирал набрал короткий приказ и велел передать эскадре лазерным лучом. Лазерные передачи командующий флотом предусмотрительно не запретил.

Примерно через полчаса крейсера и торпедоносцы собрались вокруг линкора и космоносца. Согласно приказу вице-адмирала эскадра приняла стандартное построение перед ударом по планете. Назначенный Драконом срок ожидания приближался к последней черте, и Зог мрачно изрек:

— Альвендер, Ормуздиани, ваши семьи погибли под настианскими бомбами. Предлагаю возможность отомстить.

— Благодарю за честь, — старший артиллерист Юлиан Альвендер свирепо ухмыльнулся.

— Жду приказа, шеф, — подхватил, оскалившись, Ормуздиани.

Приказ последовал незамедлительно, и после положенных подготовительных манипуляций линкор выпустил самый большой снаряд, хранившийся в арсенале чуть ли не с предвоенных времен. До сих пор у земных артиллеристов не было мишени, достойной боеприпаса кварковой аннигиляции, но теперь окраинная планета земноводных двоякодышащих оказалась подходящим объектом экзекуции.

Полгигатонны эквивалента, раздробленный континент, много радиации в воде и воздухе, десятки миллионов убитых и покалеченных настиан — что ж, вражеская раса заслужила подобное воздаяние. Несколько снарядов, упавших на другие континенты, значительно уступали по мощности большой боеголовке, но люди на кораблях все равно радовались каждому взрыву.

Возможно, их испортила война. Возможно, они были правы.

Сложные вопросы не имеют простых ответов.

2

Президент Солнечной Федерации доктор права Ир-Рахим аль-Вагаби готовится к выступлению. Соратники, с намеком на почтение взиравшие, как лидер правящей партии перечитывает речь, нервничали, поскольку назревавшее событие могло запустить цепь других. Наконец, не выдержав, министр финансов осведомился:

— Босс, а что потом?

Со вздохом отбросив текст, президент простонал:

— Почему ты спросил это сейчас?

— Завтра будет поздно, — напомнил военный министр, специалист по корпоративному налогообложению. — Мы должны принять решение сейчас же.

— Статья негодяя с Тантры вызвала нежелательные процессы в обществе, — подтвердил министр иностранных дел. — Я звонил начальникам спецслужб, но все нагло говорят, что война кончилась, и они не могут привлечь его по законам военного времени.

— Почти все генералы против нас, адмиралы против нас. — У военного министра дрожали руки, челюсти и наверняка что-то еще. — Разведка и контрразведка тоже. Завтра они на самом деле потребуют от нас…

— Они в лучшем случае потребуют назначить новые выборы. — Президент сел, налил себе виски, выпил и опустил голову. — Но проклятый писака сказал об ответственности. В любой момент может ворваться военная полиция.

— Не сегодня и не завтра, — сказал главный политический советник. — Народ будет радоваться окончанию войны. У нас есть несколько дней в запасе.

Военному министру показалось, что найден выход, и он поспешил озвучить гениальную идею:

— Отмени выступление, пусть война продолжается. И прикажите Ребекке арестовать проклятого писаку.

На министра посмотрели, как на идиота. Советник сказал раздраженно:

— Если босс не выступит, то через час или два выступит Асгардов.

— Асгардов… — с ненавистью прошипел президент. — От него надо избавиться. И от Ребекки тоже, она ведет себя странно.

Он задумался, на некоторое время перестав слушать остальных. Все-таки он был сильнее всех в бюрократических интригах — потому и стал во главе партии, а затем победил на выборах. Решение существовало, и глава государства быстро просчитал необходимые действия. Стратегия выглядела безукоризненной, не оставляя соперникам ни единого шанса.

Успокоившись, президент осведомился:

— О чем вы говорили?

— Если генералы, флот и спецслужбы выступят против вас, на Земле станет опасно, — торопливо доложил министр иностранных дел. — Асгардов прочно сидит в Октагоне, ему подчиняется весь гарнизон Земли. Отправьтесь в отпуск на Тюрбан. Там у вас много сторонников.

Поглядев на соратников с презрительной гримасой, глава государства проговорил:

— Тюрбан слишком далеко, там я быстро останусь президентом одной планеты. Сделаем иначе. Ты… — Он показал на военного министра. — Ты отправишь Асгардова подальше, в глушь. Лучше всего — в Южную Зону, на Семпер. Туда же вывести войска Икланда под предлогом угрозы со стороны Курлагдо. Все главные группы войск раскидать по тыловым планетам, а Дунаева, Бермудоса, Хохта, Зоггерфельда назначить директорами военных округов.

— Командующими военных округов, — уточнил советник.

— Неважно, — отмахнулся президент. — Фронтовиков как можно быстрее демобилизовать, чтобы у негодяев не осталось верных солдат и офицеров. Немедленно перебросить на Землю, Венеру и Семпер полицейские дивизии с Тюрбана — я сам поговорю с губернатором, чтобы прислал надежных людей. И главное — сразу после выступления, пока толпы будут ликовать, мы отправимся на Венеру.

Лица верных соратников просветлели. Они уже поняли замысел. Губернатором Венеры был родной брат президента, но регулярных войск оставалось мало. Запасные же дивизии губернатор успел подкупить, поручив охранять свой криминальный бизнес.

Лишь главный политический советник опасливо выразил сомнение:

— Разумно ли посылать полицию против корпуса Икланда?

— Они — тюрбанцы и выполнят мой приказ! — отрезал президент. — К тому же у Икланда служит много тюрбанцев, полиция легко договорится с ними. Как только мы укрепимся на Венере, будут сделаны главные заявления.

Торжествующе ухмыляясь, он приказал вызвать съемочную группу, сел за рабочий стол под знамя Солнечной Федерации, сделал задумчивое лицо и приготовился записать торжественную речь об окончании войны с Настиарной.


Он ждал другого вызова, но видеофон раскрыл перед ним полузабытое лицо. После секундного замешательства Сокольский вспомнил, что человека зовут Камилл, что он сын знаменитого журналиста и что в середине войны был майором спецназа. Впрочем, сейчас его мундир украшали погоны подполковника. Как и все, кто воевал в местах, откуда редко возвращаются, Камилл не признавал субординации.

— Здравствуй, Дьявол, — сказал он, устрашающе улыбаясь. — Как у вас? Я имею в виду — на Драконде.

Любой армейский служака был бы смертельно шокирован подобным запанибратством младшего по званию, но Сокольский работал в другом ведомстве, где не слишком уважали пехотные уставы. Поэтому генерал ответил радушно:

— Планету зачистили, ждем гостей. Вы тоже наведаетесь?

— Никак нет, нас отвели в тыл, а новых заданий пока нет. — Кажется, он понял, что Дьявол недоволен излишней фамильярностью. — Генерал, у меня небольшая просьба. До войны на Драконде был научный центр Деметрия Мандрагора…

— Знаю. Развалины еще стоят.

— Главная часть оборудования находилась глубоко. Не сочтите за труд проверить. Это крайне важно.

— Могу представить. — Сокольский был в курсе работ покойного Мандрагора. — Что именно искать?

— Примите файл. Там подробные инструкции.

Спрессованная в короткий пакет гравитонов информация преодолела межзвездную бездну через цепь улиток и ретрансляторов, оказавшись на видеофоне Морфеуса Сокольского. Генерал просмотрел видеоклип с дотошными чертежами и пояснениями.

— Сделаю все, что в моих силах, — заверил он. — Если приборы не уничтожены бомбардировкой, если не вывезены настианами, если не случится новый Большой Взрыв — ваш приятель на Горгоне получит оба устройства.

— Приятно чувствовать себя должником Дьявола, — засмеялся подполковник. — Завидую, генерал, вы скоро двинетесь на штурм.

— Может, и вам доведется пострелять. — Сокольский махнул рукой.

Убирая в карман видеофон, контрразведчик вышел из кабинета и сказал дежурному, чтобы собрал три боевые группы. Затем он подумал, что в развалинах научного центра не обойтись без инженерной техники. Саперов у него в подчинении не было, поэтому Дьявол поднялся на два этажа.

На верхнем ярусе чудом уцелевшего городского здания разместился штаб корпуса штурмовой пехоты. Завершив освобождение планеты, соединение ждало прибытия остальных дивизий во главе с армейским генералом Бермудосом. Никто не сомневался, что со дня на день Октагон пришлет приказ штурмовать центральные планеты Настиарны. Однако дивизии на Драконде пока не высадились, войсковые транспорты также не появлялись, то есть времени у них оставалось в избытке. Сокольский не сомневался, что генерал Омар Газават с легкой душой одолжит ему роту саперов со всей техникой.

Командира корпуса Сокольский застал в неважном расположении духа, причем остальные офицеры штаба также не выглядели воодушевленными.

— Чему печалимся, соседи? — жизнерадостно поинтересовался контрразведчик.

Искоса посмотрев на него, Омар Газават неопределенно подергал щекой. Перед ним загорелась голограмма, с которой заговорил молодой полковник, замначальника штаба корпуса:

— На космодром прибыла пехотная дивизия облегченного состава. Командир говорит, что у них приказ восстановить гарнизоны.

— Черт знает что! — прорычал генерал-тюрбанец и, темпераментно размахивая руками, стал жаловаться Сокольскому: — Вы понимаете, мы ждали командарма, но ему до сих пор не подали корабли. Земля передает: ждите важного сообщения, ждите приказа. Такое впечатление, будто наступление отменяется!

— Действительно, странно, — согласился Дьявол. — Я тоже второй день не получаю указаний.

Он попросил саперов для небольшой операции. Командир корпуса даже не спросил, зачем контрразведке саперы, и разрешил взять хоть всю инженерную бригаду. Прервав их разговор, офицеры зашумели и включили стационарный видеофон на полную громкость.

По всем каналам передавали обращение президента Солнечной Федерации. Сверкая радостной улыбкой, глава государства поведал, что война закончилась благодаря героизму воинов фронта и тружеников тыла, отстоявших свободу и само существование человеческой расы. Настиарна капитулировала, боевые действия прекращаются, буквально завтра начнется массовая демобилизация, и солдаты вернутся к родным очагам на свои планеты. В скором времени, пообещал президент, будут объявлены грандиозные реформы.

Потрясенные генералы и офицеры молча переглядывались.

— Ни хрена себе, — высказал общую мысль начальник штаба. — Мир — это замечательно, только я не понял, на каких условиях заключен мир. По логике вещей мы должны оккупировать хотя бы некоторые планеты противника, настиане должны разоружиться и выплатить контрибуцию. Они сожгли дюжину наших планет, убиты десятки миллионов мирных жителей!

Сокольский поддакнул:

— Федеральный парламент еще в самом начале войны назвал наши требования: ликвидация настианской военной машины и наказание поджигателей войны. — Подумав, он добавил: — Между прочим, тогда же было сказано, что после войны мы вернемся к разговору о некомпетентности предвоенного правительства.

— Не хочу вмешиваться в политику, но половина прежних министров продолжает работать в правительстве, — брезгливо сказал генерал Газават. — Сомневаюсь, что им хочется наказывать самих себя…

Комплекс засекреченной связи принял новое сообщение. На мониторах разворачивались официальные документы: текст президентской речи, указ о демобилизации солдат и унтер-офицеров старше тридцати лет, приказ военного министра… Согласно приказу корпусной генерал Газават должен был в течение двух суток отправить по местам жительства всех подлежащих демобилизации военнослужащих — за исключением уроженцев планеты Тюрбан. Из оставшихся после демобилизации военнослужащих сформировать дивизию сокращенного состава и ждать приказа о передислокации.

— Мудрят они чего-то, — заметил начальник штаба.

Генерал по прозвищу Дьявол подумал, что штурмовая пехота, конечно, элита наземных войск, но политического чутья не имеют. Странные приказы Земли вызвали у контрразведчика подозрение, что президентская камарилья затеяла недобрую интригу. Спустя минуту на его видеофон поступил приказ непосредственного начальства — первым же транспортом отбыть в распоряжение военного коменданта Северной Зоны вице-адмирала Катранова. Подозрения незамедлительно усилились.

— Вы тоже получили несуразный приказ? — осведомился догадливый генерал Газават.

Дьявол решил для себя, что спешить некуда. Сначала следует разобраться в происходящем и посоветоваться с умными людьми. Политика — штука нехитрая, поэтому Сокольский связал приказы земных контор со статьей, которая накануне разлетелась по информационным сетям.

— Приказ — это свято, — провозгласил он. — Однако прежде я должен выполнить ранее полученное распоряжение — собрать оборудование научного центра.

Саперы работали весь вечер, но смогли разобрать завалы. Когда тяжелые землеройные машины отползли от котлована, солдаты по старинке, ручными лопатками, очистили бронированную дверь от налипшего чернозема. Следуя инструкциям Камилла, генерал Сокольский набрал код, и дверь открылась. К утру все оборудование было демонтировано и погружено на транспорт. Бригада Дьявола сопровождала бесценные изделия, поэтому отправились они вопреки приказу не в Северную Зону, а в противоположном направлении.


Единственный сын адмирала провел почти всю войну в тылу, на планете Карма в системе Альфы Центавра. После ранения в стычке с рекрошами капитан Фердинанд Дунаев был по состоянию здоровья зачислен в управление военной пропаганды. Узнав о скорой капитуляции настиан, он предупредил отца за три часа до речи президента.

Звездный Дракон не сомневался, что Зоггерфельд сумеет воспользоваться ситуацией, оставшись один во вражеской системе. Поэтому командующий флотом повел свою эскадру в систему тусклой звезды Каппа Лебедя, вокруг которой вращалась Охризана — мощный промышленный и военный центр Настиарны. Надо было успеть до формального прекращения войны.

Разогнавшись до сверхсветовой скорости, корабли Дунаева вошли в «улитку» — многомерный тоннель, соединявший дюжину точек пространства, разделенных десятками световых лет обычного трехмерного пространства. Входы-выходы «улитки», представлявшие собой черные дыры средней массы, перемололи бы любое материальное тело, не укрытое гравитационным коконом, но военные корабли были надежно защищены от колебаний силы тяжести.

После короткого — всего несколько минут — путешествия по лабиринтам гиперпространства эскадра вышла из черной дыры в открытом космосе, вдали от звезд. Форсируя двигатели, два линкора, космолетоносец, три крейсера и семь торпедоносцев всего за час достигли соседней «улитки». Этот межзвездный тоннель вывел эскадру в систему Каппы Лебедя.

Природа раскидала вокруг этой звезды несколько ворот гиперпространства. Две «улитки» находились рядом на окраине системы и были защищены крепостями. Любой корабль сил вторжения был бы встречен плотным огнем с разных направлений. Поэтому Дракон направил в ближнюю к звезде «улитку» линкор «Хиросима», поручив командиру имитировать атаку. Остальные корабли Дунаев вывел из гиперпространства через «улитку», отстоявшую от звезды на четверть светового года. Здесь их встретил только легкий крейсер противника, успевший сделать лишь несколько выстрелов из слабеньких антипротонных пушек. Залпы орудий линкора «Орел» и торпеды крейсеров уничтожили защитника «улитки» за минуту с небольшим.

Время поджимало, поэтому Дунаев не жалел технику. Запущенные на форсаж двигатели разогнали эскадру до четырех световых лет в сутки, так что корабли пересекли орбиту внешней планеты почти за час до момента настианской капитуляции. Несколько вражеских крейсеров направлялись к расположенной на другом конце системы «улитке», через которую стреляла, не покидая гиперпространства, «Хиросима». Тахионные импульсы линкора сильно повредили одну из настианских крепостей, поэтому вражеское командование стягивало к «улитке» все корабли.

Из ангаров космоносца «Эскалибур» уже взлетали боевые машины, нагруженные самонаводящимися снарядами разных классов. Обнаружив опасность неожиданного нападения, противник оттянул все корабли на защиту Охризаны. Однако целью вторжения Дракон выбрал вовсе не густонаселенную планету — не хватало ему потом обвинений в геноциде. Эскадра устремилась к планете-гиганту, среди множества спутников которой настиане создали гигантскую верфь. Здесь строились четыре новых линкора и серия быстроходных крейсеров, на которые обрушились штурмовые космолеты с «Эскалибура». Земные крейсера залпами выпускали торпеды среднего калибра.

Орбитальные крепости открыли ответный огонь — ракеты-перехватчики, пучки сверхжестких гамма-квантов и антипротонов понеслись навстречу снарядам людей. Торпеды и штурмовики непрерывно маневрировали, уклоняясь от выстрелов обороны, но время от времени боеголовки и лучи достигали цели. Только три торпеды смогли прорваться к мишеням, поразив строившийся на верфи крейсер. Навстречу землянам уже взлетали сотни истребителей, а на подходе были крейсера, которые буквально через час присоединят свои орудия к обстрелу земных кораблей.

Сражение затягивалось, и Дунаев услышал негромкий разговор за навигационным пультом. Штурман линкора Никитин озабоченно сказал старшему пилоту Гольцу:

— Сомневаюсь, чтобы мы справились, даже всем флотом.

— Ты прав, Роман, директива была чистой авантюрой, — нехотя признал Дракон. — Тут нужна планомерная осада. Десанты на окраинных планетах, установка сверхмощных орудий…

Он приказал крейсерам подойти вплотную к «Орлу», и четыре корабля сделали сосредоточенный залп. Пакет антипротонов, выпущенный из десятка орудий разных калибров, устремился к планете, сливаясь в общее облако. Настиане выстрелили на перехват ракеты ближнего радиуса, расплескав на пути смертельного залпа плотную газовую завесу. Столб античастиц вонзился в сильно разряженный газ, часть антипротонов аннигилировала, но преодолела завесу, чтобы наткнуться на следующую зону, заполненную газом.

Газовый щит ослабил и расфокусировал удар, но часть антипротонов угодила в цель, причинив некоторые разрушения производственным сооружениям и недостроенному линкору. Второй и третий залпы антивещества также достигли мишеней в ослабленном состоянии, а время неумолимо таяло.

В следующую минуту произошло сразу два события, повлиявших на течение боя. Укрывшийся в гиперпространстве возле выхода из «улитки» линкор «Хиросима» применил свой единственный боеприпас сверхбольшой мощности. Снаряд, которым Долговязый Зог сделал необитаемой целую планету, почти разрушил одну из крепостей системы Каппы Лебедя. Добившись этого успеха, линкор вырвался из гиперпространства, нацелив свои залпы на следующее оборонительное сооружение. Одновременно возле атакованной планеты-верфи сошлись в стремительном бою малые бортовые космолеты.

Истребители, штурмовики и бомбардировщики были беспилотными машинами. Скорость они развивали не выше 200 километров в секунду, но обладали колоссальной маневренностью. Выполняя непрерывные каскады фигур высшего пилотажа, легкие аппараты обменивались импульсами фотонов, поражая противников. Настианские беспилотники пытались остановить дроны людей, которые рвались к верфи. Живые пилоты не смогли бы управлять машинами, сражавшимися в таком темпе, но даже роботы допускали ошибки. В скоротечной схватке уцелел от силы каждый двадцатый аппарат.

Капитан 3-го ранга Дайвен, начальник связи флота, осторожно доложил адмиралу:

— Срочное сообщение…

— Отключи приемники! — рявкнул разъяренный Дракон. — Любые сообщения только после сражения! Повторить сосредоточенный залп! Сначала антипротоны, потом — торпеды. Когда мы прекратим обстрел, «Эскалибуру» выпустить вторую волну дронов!

Битва малых кораблей уже закончилась. Все истребители настиан погибли, а два штурмовика и бомбардировщик направились к планете, навстречу взлетавшим снарядам-перехватчикам. Земные беспилотники успели выпустить свой боекомплект за считаные секунды до того, как были поражены, но их ракеты взорвались на обшивке крепости, которая прекратила огонь.

Эскадра снова разогнала до субсвета плотные пучки антипротонов, затем ударили тахионные пушки линкора, следом выпустили десятки снарядов крейсера и торпедоносцы. Первым достиг планеты тахионный луч, разрушивший почти законченный постройкой линкор настиан. Ослабленная оборона планеты смогла перехватить меньше снарядов, чем во время первого залпа. Боеголовки землян градом сыпались на сооружения настиан, повсюду сверкали вспышки термоядерного синтеза и аннигиляции.

Тактический оператор отрапортовал:

— Адмирал, мы поразили две трети мишеней.

— Мало! — буркнул, остывая, Дракон-Дунаев. — Если мы не уничтожим все эти корабли сейчас, через год или два они будут бомбить наши планеты! Приказываю: бить по оборонительным сооружениям, чтобы я мог подвести корабли на прямой выстрел.

Линкор и остальные боевые единицы продолжали держаться на дистанции не меньше гигаметра, то есть в трех-четырех световых секундах от планеты. Между тем торпеды, запущенные настианами в начале сражения, уже приближались к эскадре землян. Завязался нудный оборонительный бой: лазерные батареи ближнего боя и ракеты-перехватчики сбивали стремительные вражеские снаряды. Две боеголовки разорвались возле «Орла», броневые плиты на солидном участке были вдавлены внутрь корпуса, несколько внешних отсеков потеряли герметичность, линкор потерял до 8 % боеспособности. Тяжелые повреждения получил также крейсер «Аякс».

На подступах к планете разгорелся очередной бой малых космолетов. На этот раз настиане смогли выставить меньше истребителей, поэтому часть дронов «Эскалибура» смогла связать боем вражеские беспилотники, а бомбардировщики бросились в атаку, добив управляемыми ракетами базы обороны на двух лунах планеты-гиганта.

Удовлетворенно зарычав, адмирал ткнул указательным пальцем в сторону верфи. Капитан 2-го ранга Эрих Гольц, служивший с Драконом еще до войны, без лишних слов понял приказ и направил «Орла» к спутнику, на котором строились вражеские корабли. Вслед за флагманом легли на курс остальные корабли соединения. Эскадре требовалось около пяти-шести минут, чтобы выйти на дистанцию гарантированного поражения, но уже через минуту тактический оператор вскричал:

— Адмирал, это Долговязый!

Из «улитки», возле которой сражался линкор «Хиросима», полным ходом вырвались корабли вице-адмирала Зоггерфельда. Курс выхода из гиперпространства был рассчитан безукоризненно — эскадра мчалась точно в сторону Охризаны. Крейсера противника, двигавшиеся против Звездного Дракона, снова поменяли курс, разворачиваясь навстречу новому противнику.

— Он, конечно, редкий сукин сын, но воевать умеет! — вырвалось у Дунаева. — Оператор, дай карту.

Лучших тактиков «Вельзевула» забрал у него долговязый негодяй, а старший лейтенант, служивший оператором на «Орле» в подметки не годился Вержену и Ормуздиани. Парнишка растерялся, не сразу понял, какую карту требует адмирал, но все-таки сообразил и раскрыл голографическую схему окрестностей большой планеты. Как и предполагал Дунаев, по другую сторону газового гиганта оставалась еще одна прикрытая крепостями луна, на которой настиане оборудовали верфь.

«Орел» расстрелял тахионами последнюю крепость, защищавшую полуразрушенный завод, и адмирал приказал крейсерам перемолотить все производственные сооружения. Сам он двинулся вокруг планеты-гиганта в сопровождении торпедоносцев и «Эскалибура». До провозглашения мира оставалось меньше получаса, и за это время следовало покончить с кораблестроительными мощностями этой системы.

«Эскалибур» и торпедоносцы обогнули окольцованный мир, двигаясь над полюсом. Устремившиеся к верфи торпеды и беспилотники были встречены истеричными залпами защитных комплексов. Тем временем «Орел», летевший перпендикулярным курсом, нырнул в густую газовую оболочку планеты-великана и незаметно подкрался к цели с неожиданного направления. Сдвоенный выстрел тахионных орудий повредил пусковые установки ракет-перехватчиков, при этом эфир заполнился помехами, ослепившими защитников верфи.

— Запускай! — выкрикнул адмирал Дунаев.

Из распахнувшегося люка выскользнул огромный снаряд сверхбольшой мощности. Устремившись через безумство электромагнитных и гравитационных шумов, невидимая для оборонявшихся боеголовка разорвалась возле грандиозных сооружений, уничтожая машины, стапели, производственные цеха, склады, жилые корпуса и — самое главное — почти достроенные корабли настиан.

3

Звезды, расположенные в радиусе двадцати световых лет от Солнца, назывались Центральной Зоной. Здесь располагались первые колонизированные людьми планеты, здесь были выстроены главные военные базы и мощнейшие предприятия передовых видов промышленности, здесь проживала большая часть человечества. Дальше, в сторону земных полюсов, раскинулись две внешние Зоны — Северная и Южная. Продвижение людей в Южную Зону остановилось, когда корабли землян встретили передовые базы рекрошей. Цивилизация планеты Курлагдо уступала человечеству, но четырежды — в позапрошлом и прошлом столетиях — пыталась вытеснить людей с разных миров. Каждый раз рекрошей сильно били, но по результатам последней войны президент аль-Вагаби зачем-то заключил договор о разделе сфер интересов. Из-за этого документа человечество замедлило колонизацию Южной Зоны. Земля отгородилась от Курлагдо сетью крепостей «Дальний Щит».

Собственно говоря, крепости строились еще при Диктаториате, когда казалась вероятной новая война с Курлагдо, но рекроши оказались не столь воинственными, сколько коварными. Провоцировали окраинные миры на мятежи, даже подписали пакт о взаимопомощи с Настиарной, но войну Земле так и не объявили. Тем не менее время от времени возникали слухи, что правительство решило наказать рекрошей за наглые провокации.

Приказ президента провести инспекцию военных сил Южной Зоны адмирал флота Асгардов связывал с давно запланированной акцией против Курлагдо. Хотя, с другой стороны, нынешних министров и самого главу государства начальник Генштаба не уважал ни капли. Под водительством этих бездарных демагогов Солнечная Федерация быстро деградировала, на окраинах — особенно в Северной Зоне — поднимали голову сепаратисты. Неудачное начало войны с Настиарной тоже было заслугой правящей партии. В дороге адмирал флота перечитал статью фомальгаутского журналиста и согласился с каждым его словом.

Хотя зональной столицей считался Тиниан, начальным пунктом инспекции Асгардов избрал планету Семпер — главную военную базу человечества в этом секторе. На космодроме адмирала встретили маршал Сузуки и дивизионный генерал Лазарев — командующий и начальник штаба военного округа. В самые трудные месяцы Сузуки сумел организовать оборону против превосходящих сил Настиарны, выстроив неприступные крепости вокруг главных планет Южной Зоны. Лазарев прославился, еще будучи полковником. На третий день войны, когда противник высадился на Драконде, Лазарев собрал остатки разбомбленной дивизии — триста человек, тысячу роботов и дюжину танков — и разгромил десант настиан, тем самым обеспечив эвакуацию почти половины населения.

В бункере на окраине города Корибан они остались наедине, и маршал Сузуки наконец осмелился выразить несогласие с решениями вышестоящих чинов:

— Всеволод, мне совсем непонятны последние приказы. Для чего к нам направили столько пехоты? Будь у нас нормальное правительство, я бы решил, что готовится возмездие рекрошам, однако эти клоуны не способны на решительные телодвижения. К тому же для войны нужен флот, а кораблей не дают. Что происходит?

— Аристотель, я не понимаю, о чем ты говоришь, — признался Асгардов. — Какая пехота?

Начальник штаба Лазарев раскрыл на мониторах несколько документов, пояснив:

— Военный министр прислал указание разместить у меня армию Икланда и обеспечить демобилизацию старших возрастов. Кроме того, сюда же посылают дивизию делибашей из армии Бермудоса.

— С каких пор военный министр стал распоряжаться дислокацией войск? — засмеялся Асгардов. — Это компетенция Генштаба.

Он бегло прочитал приказы, затем потребовал дать ему прямой канал с Оперативным управлением. Армейский генерал Отто Хохт ответил с мрачным видом:

— Шеф, я узнал об этих приказах только час назад. Министр разослал шифрограммы через своего племянника в управлении кадров, едва ваш крейсер взял курс на «улитку». Я уже приказал отстранить сопляка и приказал командующим приостановить выполнение приказов. Это кошмар — соединения дробятся и выводятся куда попало.

— Слишком хитро для обычной глупости прогнившего режима, — констатировал Сузуки. — Мой начальник штаба уже строит конспирологические теории.

— Боюсь, он прав, — буркнул Асгардов. — Правительство пора менять. Пора напомнить от имени высших командиров обещание провести новые выборы сразу после войны.

— Обращения мало, — произнес угрюмый сильнее обычного Лазарев. — Такие требования нужно подкрепить убедительными доводами.

Кивнув, Асгардов подошел к карте и стал диктовать распоряжения Хохту — в какие системы направить главные группировки, выводимые из прифронтовых секторов. Начальник Оперативного управления помечал названные адмиралом флота планетные системы, изредка предлагая свои соображения. Диспозицию составили быстро, после чего Лазарев и Хохт получили указание провести чистку флотов и корпусов, избавившись от известных ставленников правящей партии.

— Понадобится помощь спецслужб, — сказал Хохт. — И нужен человек, который переговорит с адмиралами.

Вошел адъютант маршала, сообщивший, что на космодромы Семпера и Тиниана уже прибывают первые транспорты с войсками вице-адмирала Икланда. Затем офицер неуверенно доложил:

— В приемной ждет генерал Сокольский. Только что прилетел с Горгоны.

Сузуки, Асгардов и Лазарев переглянулись и не смогли сдержать улыбок. Дьявол был именно тем человеком, в котором они сейчас нуждались.


Срок официального завершения войны миновал, однако настиане с остервенением атаковали эскадру Долговязого и явно готовили массированный удар десятком торпедоносцев.

— «Хиро», иди к Зогу! — приказал Дунаев.

Полностью распоряжение должно было звучать иначе: «Командиру линкора «Хиросима». Приказываю вам присоединиться к эскадре вице-адмирала Зоггерфельда и поступить под его временное командование». Но в космической войне на счету каждая секунда, и нет времени на долгие куртуазности.

Покончив с противником в микросистеме газового гиганта, Дракон повел свои корабли на Охризану, где неприятель, опираясь на мощные орбитальные крепости, собирался дать решительный бой. К планете были стянуты три космоносца и пять крейсеров, а также два поврежденных линкора, превращенных в тихоходные батареи ближней обороны.

Электронный мозг «Орла», машина почти разумная и рассудительная, предупредил командующего флотом:

— Адмирал, мы не имеем права сражаться. Получен указ президента.

— Указ я читал, — сообщил Дунаев. — Но враг сражается, поэтому мы должны защищаться.

— Странный конфликт приказов. — Искусственному интеллекту было некомфортно вести столь медлительную дискуссию в акустическом режиме людей. — Вы правы. Мы подвергаемся нападению, и согласно боевом уставу нам возвращается право на самозащиту..

Звездный Дракон поморщился. Он привык общаться с куда более мощным и развитым псевдоразумом линкора «Вельзевул», которого называл Малыш или Вельзи. Тот корабельный мозг не стал бы отвлекаться на пустые разговоры. Вельзи был по-настоящему умен и по-своему очарователен. И сам Дракон, и сменивший его на посту командира Зог относились к Малышу, как к любимому сыну.

Ностальгично вздохнув, командующий отдал приказ:

— Идем к Охризане малым ходом. Имитируем подготовку к штурму планеты. Рассчитай маневры на рубеже досягаемости вражеской артиллерии.

Как выяснилось через полчаса, имитация штурма оказалась излишней. Зоггерфельд умело распорядился двумя линкорами и, последовательно сосредоточивая залпы, выбил одного за другим все настианские крейсера. Бросок торпедоносцев также был отражен плотным огнем. После этого настианское командование вдруг вспомнило, что война уже закончилась, и взмолилось о пощаде.

Флот все-таки задержался в разгромленной системе Каппы Лебедя больше чем на сутки. Дракон и Зог были соперниками, но прекрасно понимали друг друга. Внимательно перечитав президентский указ, они нашли пункт об обмене военнопленными.

Крейсера и легкие корабли разбежались небольшими группами по всем планетам системы, разыскивая лагеря, в которых томились захваченные в плен земляне. Всего заключенных насчитали десятки тысяч, состояние многих было просто ужасное. Дракон даже пригрозил разбомбить в отместку большие города, настиане решили не связываться с бешеным адмиралом и разрешили флотским врачам оказать медицинскую помощь, а также доставили в лагеря огромное количество лекарств и продовольствия.

В ожидании транспортных кораблей адмиралы велели продолжать обследование системы. Поиски привели к неожиданному результату — на безжизненной, второй от Каппы, планете разведка обнаружила трофейный земной крейсер и несколько фрегатов — все корабли были захвачены настианами в первый год войны. Дунаев потребовал вернуть корабли, и земноводные снова согласились. Они были готовы на все, лишь бы люди поскорее покинули систему.

Указание о дальнейших действиях уже поступило — почему-то за подписью министра. Гражданский руководитель военного ведомства велел адмиралам расформировать эскадры, отослав корабли к десятку обитаемых планет всех трех Зон.

— Я всегда считал его идиотом, — признался Зоггерфельд.

— В данном случае должен с тобой согласиться, — буркнул Дунаев и подумал, что Долговязый всегда лучше него разбирался в политических вопросах. — Ты прав.

— Ты помнишь примеры, когда я был не прав? — удивленно поинтересовался вице-адмирал. — Если мне позволено будет посоветовать, то рекомендую связаться с Асгардовым.

— Так и сделаю…

Командир эскадры мог и сам обратиться к начальнику Генштаба, но субординация требовала, чтобы это сделал командующий флотом. Разговор двух адмиралов происходил в часы, когда в систему Каппы вошли земные транспорты, доставившие пленных настиан. После дезинфекции отсеков переборки были раздвинуты, тюремные отсеки превратились в комфортабельные каюты. Освобожденных из плена людей следовало вернуть на родину со всеми удобствами.

Транспорты поочередно уходили к «улиткам», и в это время антенны флагманских линкоров приняли приказ адмирала флота Асгардова, отменяющий прежние распоряжения министра. Начальник Генштаба назначил флоту новые пункты временной дислокации: трофейные корабли и часть торпедоносцев отправить на Семпер, эскадре Дунаева отойти в систему Проксимы и Альфы Центавра, эскадре Зоггерфельда — в систему Тау Кита. Новый приказ выглядел гораздо разумнее, но адмиралов смутило загадочное обстоятельство: шифрограмма Асгардова была передана не с Земли, но с планеты Семпер.


Приказ о демобилизации пехота встретила с энтузиазмом. Многие солдаты были призваны еще до войны и служили больше четырех лет. Однако все правильно поняли задержку — с первыми транспортами планету покидало гражданское население, пережившее ужасы войны на Драконде.

Лишь на третий день поток беженцев иссяк, и Омар Газават отправил несколько тысяч бывших солдат, возвращавшихся в системы Солнца, Проксимы, Толимана, Фомальгаута, Тау Кита. Сдав оружие, надев чистые, пусть и не парадные мундиры, они в последний раз прошли строем по космодрому. Затем прозвучала команда «вольно», и бойцы победоносного корпуса разбрелись по стартовым секторам — к войсковым транспортам, которые развезут их по домам.

После церемонии Омар отправился в лагерь. Забот хватало выше макушки: предстояло вернуть к мирной жизни еще несколько тысяч дембелей, укомплектовать подразделения прибывающими новобранцами. Светило уже склонялось к горизонту, когда генералу доложили, что на космодроме его ждет брат.

Они не виделись почти год. Селимбай почти не изменился — только на плечах появились полковничьи погоны да взгляд стал угрюмым. Братья обнялись, и младший доложил:

— Привез тебе остатки трех полков нашей дивизии. Меньше двух тысяч ветеранов.

— Были большие потери? — сочувственно спросил Омар.

— Не слишком большие. Многих распустили по домам. Остались только наши земляки и два батальона солдат с Бахуса и Барбарии.

Старший брат, носивший погоны корпусного генерала, мысленно прикинул, что две тысячи солдат позволят ему довести соединение до половины штатной численности. Потом он вдруг понял, о чем говорит Селимбай, и недоуменно произнес:

— Странные дела творятся. Такое впечатление, будто кто-то решил сформировать целый корпус из делибашей.

— Вот именно, — кивнул младший. — Знаешь, какое назначение я получил? Собрать полк, чтобы офицеры и унтер-офицеры были тюрбанцы, а рядовые — из Северной Зоны. Северян должен получить у тебя.

В коптере, по дороге в гарнизон, Омар проговорил недоуменно:

— Мне действительно приказали свести в отдельный батальон солдат с Кастлинга, Барбарии, Аидаса и Карменситы. Наверное, для твоего полка. Надо будет запросить маршала.

— Совсем ничего не понимаю, — признался Селимбай. — Кому понадобилось формировать такие квазиэтнические части? К тому же я надеялся вернуться на Тюрбан, а мне предписано вылететь на Кастлинг.

— Я тоже надеялся домой, но приказано перебросить корпус на Землю. — Генерал дернул плечом и поморщился. — Ужасно соскучился по своим. Ты когда отца видел?

— Месяца три-четыре будет… — Полковник ухмыльнулся. — Но позавчера, когда стояли на транзитном космодроме, добрый земляк из Ханшахара позволил мне воспользоваться дальней связью.

— Ты говорил с нашими?!

— Со всеми, включая сестренку, которая чуть подросла и сильно кривляется. Все здоровы, только твоя принцесса бесится — не может тебя дождаться и открутить башку за то, что не возвращаешься.

— Она может, — засмеялся Омар.

Их любовь была достойна сказаний в стиле древневосточных поэм. Три года перед войной племянница падишаха сопровождала мужа во всех скитаниях по гарнизонам, а за последующие годы они встречались всего дважды, но при первой же возможности он отправлял принцессе длинные видеописьма, пытаясь передать, как тоскует в разлуке. Она понимала, ибо родилась в семье воинов, сражавшихся за Землю и Тюрбан на протяжении многих поколений.

— Между прочим, отец обеспокоен, — продолжал Селимбай. — В разных городах поднимают голову сепаратисты. Снова начались разговоры: мол, хватит служить землянам, человечеством должны править тюрбанцы и тому подобный бред.

— Идиоты, — презрительно проворчал Омар. — Мало мы их перед войной постреляли.

В штабе корпуса братьев ждал ошеломляющий приказ генерала Бермудоса — не выполнять распоряжений управления кадров и ждать новых указаний Генштаба. Приказы за подписью генерала Хохта уже поступили и предписывали совершенно другие действия. Застонав, братья посадили своих штабных офицеров составлять новое штатное расписание.

Вскоре на космодромы Драконда прибыли транспорты с пополнением — пять тысяч бывалых бойцов. Это были солдаты, рожденные на разных планетах и прошедшие всю войну. Директива Генштаба требовала в течение суток сформировать полноценные полки и провести тактические занятия по теме «Бой в городе». В качестве места учений Омар выбрал развалины ближайшего города, но братьев не оставляло тревожное чувство — на главных мирах Федерации назревали дурные события.


Три звезды созвездия Центавра оказались самыми близкими соседками Солнца. Ближайшей была Проксима — тусклое маленькое солнце, окруженное тремя планетами, причем Карма стала первым миром, куда в конце XXII века отправились первые люди-переселенцы. Двойную звезду Альфа Центавра, она же Толиман, причуды космологии расположили совсем рядом — ближе половины светогода от Проксимы. Хотя Толиман светил чуть слабее Солнца, планета Скарлетт вполне годилась для колонизации. К началу настианской войны население Скарлетт перевалило за четыре миллиарда, вдвое превзойдя число жителей Кармы.

Первые дни назначенный главным военным комендантом системы Дунаев был выше чердака занят обустройством войск: от него требовалось распределить корабли по базам на разных планетах, найти жилье для офицеров, организовать ремонтные работы, ротацию личного состава. Почти четверть матросов и унтер-офицеров подлежала демобилизации. Освободившиеся вакансии следовало заполнить новобранцами, призванными на Скарлетт и Карме. Впрочем, хитрый и находчивый Карл Дайвен предложил направить запросы по госпиталям, чтобы на эскадру прислали выписанных после ранений ветеранов.

— Радия Сорочина хорошо бы вернуть, Махмуда, других ребят, кто были ранены на Сириусе, — сказал начальник связи.

— Верно мыслишь, — признал, ухмыляясь, Звездный Дракон. — Я бы еще попросил у Генштаба пару космоносцев, которые без толку стоят в Северной Зоне.

Услыхавший его слова Вержен удивленно переспросил:

— Что им там делать? Или снова назревают мятежи сепаратистов?

— Весьма вероятно, Северная Зона — сложная провинция. — Дунаев развел руками. — Корабли вообще очень странно перетасованы. Хорошо, хоть нас не разбросали по всей Федерации.

За день накопилось много дел, решение которых относилось к полномочиям и компетентности верховного командования. Генштаб не отвечал, и Дайвен доложил, что передачи на Землю и обратно не проходят — вероятно, гравитационная буря. В столице планеты наступал вечер, поэтому Дунаев, воспользовавшись удобным поводом, улетел домой. Оперативному дежурному он поручил переправить все документы Асгардову, когда восстановится связь.

Занятый организационными хлопотами, Дракон почти не видел семью. Между тем именно на Скарлетт он жил еще до войны, командуя линкором «Звездный Рыцарь». Здесь же, в их старом доме, провели всю войну его жена и дочь, сюда же вернулся после ранения старший сын. Жена звонила чуть ли не каждый час, напоминая про большой семейный ужин. «Кажется, старуха собирается познакомить меня с женихом дочки», — подумал Звездный Дракон.

Однако вечером, вернувшись в окруженный парком поселок, он обнаружил только своих. Никаких женихов, даже дочки не было — девочка училась в университете другого континента. В гостиной отца встретил Фердинанд, представивший красавицу жену. Судя по изменившимся пропорциям ее фигуры, Дунаеву предстояло стать дедушкой буквально в ближайшие недели.

Дракон стал выяснять, как они намерены назвать наследника, но сын увел его в кабинет и включил глушитель. Адмирал насторожился, но не успел осведомиться, для чего понадобились подобные предосторожности. Полковник-пропагандист протянул ему видеофон с раскрытым документом на голограмме.

— Мне совсем не нравятся намеки, — сообщил Фердинанд, когда отец закончил читать.

— Это фальшивка? — недоверчиво предположил Реджинальд Дунаев. — Я не верю.

Сын резко сказал, сжимая пальцы в кулак:

— На прошлой неделе я предупредил тебя о внезапном прекращении войны на унизительных для победителей условиях. Те слухи оказались правдой. То, что ты держишь в руках, — директива всем органам пропаганды. Я отменил исполнение, чтобы посоветоваться с тобой.

Ошеломленный адмирал не мог смириться, он даже пожалел на мгновение, что рядом нет Долговязого — уж тот бы сразу разъяснил, что происходит. Кстати, надо бы переслать эти документы Зогу… Внезапно вспомнив о перебоях связи, он снова растерялся и спросил сына:

— Когда прекратились передачи с Земли?

— Не только с Земли! — Фердинанд ответил, яростно сжав зубы. — Позавчера на Карму прилетела пехотная бригада. Личный состав — тюрбанцы и немного солдат с Аидаса. Два часа назад они заняли станцию дальней связи.

Теперь положение стало понятно даже без Долговязого. Дракон мысленно прикидывал, сколько войск в его распоряжении, но не представлял, на какие части можно положиться.

— Переворот? — растерянно спросил адмирал. — Ты давно живешь на Тау… должен знать… Кому здесь можно верить?

— Я знал, что ты поймешь. — Сын свирепо улыбнулся. — Губернатор системы тоже интересовался, можно ли надеяться на твою решимость. Он готов предоставить в твое распоряжение полицию. Командир военно-полевой жандармерии — мой друг и тоже готов действовать. А генерал фон Гаусс — просто честный человек, его можно будет убедить.

Ситуация сделалась прозрачной. Адмирал Реджинальд Дунаев снова видел врагов, и он умел сражаться лишь одним способом. Достав из кармана видеофон, комендант системы обзвонил подчиненных. Старшим командирам гарнизона он приказал собраться в штабе, ждать его, вернуть экипажи на корабли, отменить отправку демобилизованных ветеранов и раздать оружие личному составу, любые попытки вторжения на корабли отражать огнем. Дайвену было поручено немедленно связаться с Асгардовым на Семпере, Хохтом на Земле и Зоггерфельдом на Фантоме, задействовав передатчики линкоров.

Спустя полчаса два Дунаева — Реджинальд и Фердинанд — прилетели в штаб гарнизона. Вся база была поднята по тревоге, штабные строения охранялись отрядами жандармерии. Губернатор сообщил, что полицейским отрядам выдано тяжелое оружие, но признался:

— Простите, адмирал, я не уверен, выдержат ли полицейские, даже спецназ, бой против регулярной армейской части.

Дивизионный генерал фон Гаусс, прежний комендант, ставший теперь заместителем Звездного Дракона, растерянно доложил:

— Адмирал, к планете подошли войсковые транспорты. Судя по сигналам опознавания, нас навестила вторая дивизия астропехоты.

На голограмме было видно, как транспорты снижаются, готовясь приступить к высадке десанта. Если не сбить их сейчас и позволить высадиться, то на поверхности астропехоту не остановит никакая сила. Четыре дивизии самых умелых и свирепых воинов человечества, подчиненных лично начальнику Генштаба, были последним козырем верховного командования.

Дунаев не решался отдать приказ — открыть огонь по десанту. Потом стало поздно: на голограмме появился командир дивизии, прорычавший желание переговорить с комендантом Центавра.

4

Полученное при рождении имя он вспоминал очень редко. Беззаботные родители отказались от сына при разводе, парня воспитал армейский приют. Получив звание старшего лейтенанта, он заслужил оперативную кличку, которая стала настоящим именем офицера бригады спецназа. Брейкнек — ломатель хребтов, или, в другом переводе, сорвиголова.

За плечами Брейкнека оставалась богатая биография: довоенные диверсии на базах Настиарны, подавление мятежей в Северной Зоне, ликвидация главарей сепаратистов в Южной Зоне. После нападения настиан он водил свои подразделения в долгие рейды по вражеским тылам, однажды приволок на свою сторону настианского генерала. За два года войны Брейкнек стал майором и сбился со счета, лишь условно представляя, что убил не меньше тысячи земноводных и трехсот людей. Конец галактической бойни он встретил командиром бригады из полусотни отчаянных головорезов, владеющих изощренными навыками проникновения, маскировки, отхода и уничтожения.

Брейкнек выполнял любые приказы, не задавая лишних вопросов ни командирам, ни самому себе. Получив глупый приказ, он говорил: «Слушаюсь», — и выполнял задание, действуя вопреки руководству. Так продолжалось до того дня, когда майора вызвали в лондонский штаб земного гарнизона.

Не поднимаясь из-за стола, корпусной генерал Кабрера небрежно посмотрел на диверсанта и показал на большой монитор. Четыре генерала рангом помладше напряженно следили за Брейкнеком. Тактические значки на голограмме изображали план блокады Октагона — главной резиденции Генерального штаба — силами двух пехотных дивизий. Согласно безумному замыслу, войска занимали позиции зенитных подразделений, космодром и казармы, не учитывая неизбежный отпор астропехоты. Кабрера нажал сенсор, переключая на следующую схему, и стали видны стрелки последующей задачи — бригаде Брейкнека поручалось войти в Октагон.

— Ты должен сломить сопротивление охраны, — прокаркал Кабрера, заслуживший свои погоны долгой службой на тыловых должностях. — Затем арестуешь генерала Хохта, который обвинен в государственной измене. В случае сопротивления — убей предателя.

— Слушаюсь, — привычно сказал майор. — Позвольте скопировать диспозицию, чтобы организовать взаимодействие.

Почему-то занервничав, корпусной генерал заорал:

— Тебе не нужен приказ! Иди выполняй, пока тебя самого не расстреляли! В полдень ты должен войти в Октагон. Убирайся!

Генерал был очень глуп, однако что взять с тылового крысюка, ни разу не участвовавшего в настоящих боях. Он совсем не понимал, что нельзя посылать подразделения на дело без плана операции. Кроме того, нельзя разговаривать таким тоном с офицерами спецназа. Брейкнек обиделся, но спрятанная в погоне майора видеокамера записала всю сцену — и схемы на голограммах, и бессмысленный приказ. Такие видеозаписи не раз выручали диверсантов, если военная прокуратура заводила расследование причин невыполнения заданий.

Однако приказ есть приказ, и к назначенному часу бронекоптеры бригады приземлились в тылу дивизии, блокировавшей Генштаб. Дивизия была второсортная — учебное соединение, готовившее бойцов для фронта. Бывалые солдаты составляли небольшую часть личного состава, да и техника не самая лучшая. Только идиот вроде Кабреры мог поручить этому сброду выступить против астропехоты.

Командир дивизии — судя по говору, родом с Тюрбана — заверил майора:

— Ты не беспокойся, парень, астропехоту куда-то перебросили. Там сейчас только запасная бригада. Мы свяжем их боем, подавим численным превосходством, а ты прорвешься через главный вестибюль.

Он был немногим умнее командира гарнизона — прорыв через главный вход был возможен разве что после ядерного удара. Кивнув, Брейкнек сказал, имитируя почтение:

— Мне приказано проникнуть незаметно. Мы пойдем через бункер космодрома.

Майор показал путь на схеме.

— Отличный план! — восхитился тюрбанец. — Даже я бы лучше не смог придумать.

Коптеры с опознавательными знаками бригады спецназа беспрепятственно перелетели на космодром, ворвались на колесном ходу в подземный паркинг. Бойцы — все в офицерском звании — стремительно проскользнули по техническим коридорам, оказавшись в обширном стрелковом тире на нижнем казарменном уровне. Как и следовало ожидать, дальнейшее выполнение плана операции оказалось невозможным — бригада попала в окружение. В удачно предусмотренных на такой случай ячейках спецназовцев ждали, целясь из штурмовых «Трезубцев», астропехотинцы. После переговоров навстречу диверсантам вышел офицер в тяжелой броне. Брейкнек узнал его и предупредил своих:

— Ребята, отбой, это Маньяк.

Еще полгода назад многие бойцы бригады служили в части генерала Сокольского. Брейкнек и Маньяк командовали сводными боевыми группами и не раз вместе ходили на самые немыслимые задания. Разумеется, стрелять друг в друга они бы не стали, независимо от полученных приказов.


За пару лет до войны капитан-лейтенант Махмуд Султан, служивший тогда на крейсере «Жанна д'Арк», завоевал звание лучшего канонира флота. В последнем своем сражении за систему Сириуса капитан 2-го ранга участвовал, дослужившись до старшего артиллериста линкора «Вельзевул», которым последовательно командовали Звездный Дракон и Долговязый Зог. В том страшном бою линкор получил тяжелейшие повреждения, а Махмуд Султан оказался в госпитале с ожогами нехорошей степени. После выписки он получил приказ об увольнении с воинской службы и переводе в Государственную службу безопасности. Как объяснил знакомый полковник из управления кадров:

— Тебе повезло — сейчас в эту контору набирают твоих земляков. Война заканчивается, на флоте даже для здоровых офицеров нет вакансий. А в спецслужбе ты хорошую карьеру сделаешь.

Так, за несколько дней до капитуляции двоякодышащих он возглавил подразделение правительственной охраны в Бахча-Улусе, главном административном центре Венеры. Однако сегодня бывший артиллерист примчался в космопорт вовсе не по служебным делам. Сегодня рейсом с Тау Кита должна была прилететь его любимая женщина.

Армейский транспорт пристыковался к орбитальному причалу чуть раньше расписания — военные пилоты непривычны соблюдать графики. По коридору хлынула возбужденная толпа солдат, офицеров и матросов, уволенных указом о демобилизации. Эскадра Зоггерфельда и гарнизон Фантома возвращали бойцов, призванных на мирах Центральной Зоны.

В числе последних шла капитан-лейтенант Эриксон. Она по-прежнему носила флотский мундир и бластер в кобуре, то есть продолжала службу. Надежда, что Бианка вернулась к нему, молниеносно растаяла, но бывший артиллерист все равно был счастлив видеть суровую нордическую королеву.

Они обнялись и долго целовались, не обращая внимания на похабные взгляды дембелей. Бурная встреча продолжилась в номере космодромного отеля. Лишь через много времени, когда они немного успокоились и официанты прикатили столик с деликатесами, Бианка недоуменно спросила:

— Что за форма на тебе?

— Мы теперь коллеги. — Он разливал шампанское со счастливой улыбкой на лице. — Офицер службы безопасности. Вчера на Венеру прибыл президент Федерации. Он тоже, как я, родом с Тюрбана, поэтому в охране много наших.

— Не сомневаюсь, что в охране собраны далеко не лучшие тюрбанцы, — фыркнула Бианка.

— Как ты догадалась?

— Когда провинциальный политик собирает вокруг себя земляков, это всегда не лучшие представители человеческого рода.

— Забудь! — Он отмахнулся. — Ты надолго прилетела?

Спохватившись, она посмотрела на стенные часы, потом снова расслабилась и сообщила:

— Долговязый прислал меня за семьей.

— Твоя семья на Семпере!

— Он прислал меня за своей семьей, — терпеливо разъяснила капитан-лейтенант непонятливому возлюбленному. — И не говори, что старик разведен. Я должна отправить на Фантом его третью жену с дочкой, а также сыновей от двух первых. Транспорт отходит через четыре часа.

— Улетишь с ними? — расстроился капитан 2-го ранга.

Подмигнув, Бианка промурлыкала:

— У меня отпуск. На неделю.

В кармане брошенного на пол кителя запищал видеофон. Махмуд Султан, чертыхаясь, взял трубку, нажал сенсор приема, прочитал совершенно секретное сообщение, ничего не понял и прочитал еще раз. Дыхание на затылке подсказало, что Бианка — как всегда, неслышно — подкралась и тоже видела текст через его плечо. Растерянно посмотрев на любимую, тюрбанец прошептал:

— Как это понимать?

— Измена, — сказала капитан-лейтенант Эриксон, и ее лицо снова стало решительным. — Ты же не веришь, что наши друзья могли предать. Измена здесь, на Венере.

— Но что мне делать?

— Потяни время, собери свой персонал через час. Я успею.

Торопливо натянув униформу, Бианка выбежала в зал ожидания, нашла семьи Зоггерфельда и других офицеров эскадры. К причалу они прошли по аварийному коридору, где не было полицейских патрулей. Ремонтники с удивлением смотрели на колонну озабоченных гражданских, толкавших антиграв-тележки с багажом.

Их никто не задержал, а причал охранял вооруженный экипаж войскового транспорта. Пассажиров быстро загнали на борт, и корабль немедленно отчалил.

В оперативной комнате службы безопасности Махмуд Султан доложил прибывшему из Бахча-Улуса генералу:

— Личный состав собран для инструктажа.

— Долго возитесь, ваши люди пришли последними, — проворчал генерал и повернулся к сотне сотрудников контрразведки и военной полиции. — Офицеры, на нас возложена непростая задача. С минуты на минуту выступит наш почтенный президент. Я верю, что вы исполните свой долг, как истинные тюрбанцы…

Прервав его, вошла Бианка и, козырнув, отчеканила:

— Ваше превосходительство, я служила в эскадре Зоггерфельда. Офицер военной контрразведки. Мне стало известно, что негодяй готовит антиправительственный заговор.

Генерал опешил, и в этот момент заработал экран большого видеофона. Голографический президент с озабоченным лицом принялся читать очередную речь.


Инженеры проверили установку. Директор университетского научного центра поманил научного руководителя проекта и не без опаски поинтересовался:

— Доктор Олимпиакос, вы уверены, что включение безопасно?

— Теперь, когда добрый ангел привез недостающие детали с Драконды, сомнений нет, — уверенно проговорил физик. — Вы так и не сказали, кто нашел эти блоки.

— Георг, не задавайте лишних вопросов. — Директор был администратором, в науке разбирался плохо, но точно знал, какие наказания может навлечь излишняя любознательность. — Нам их привезли военные с Семпера.

Следивший за испытаниями представитель армейского командования добавил, улыбаясь:

— Есть вещи, о которых лучше не знать. — Лицо полковника сделалось серьезным, а рука легла на кобуру. — Запомните, доктор Олимпиакос, испытания проводятся под вашу ответственность. Мы доверяем вам, как единственному на Горгоне сотруднику великого Демиурга, но вы — не Мандрагор.

— Как ни странно, я помню, — буркнул Олимпиакос.

Он пробежался пальцами по клавиатуре. На центральной голограмме монитора загорались условные символы, сообщения, графики задействованной мощности. Когда ветвистые линии графика пересекли красную плоскость, Олимпиакос навел курсор на иконку с единицей.

— Мы планируем переместить груз на сто метров, — пояснил директор. — Вы видите этот зеркальный шар на левом мониторе. Если повезет, он появится на правом мониторе.

Полковник собирался о чем-то спросить, но шара на подставке уже не было. Все взгляды переместились на голограмму справа, изображавшую пустой зал, на полу которого было нарисовано подобие стрелковой мишени: круг в центре и концентрические кольца. Шар появился почти немедленно после исчезновения со стартового устройства. Он появился в воздухе на высоте человеческого роста и рухнул на пол между первым и вторым кольцами.

— Отклонение — примерно семь метров, — прокомментировал Георг Олимпиакос и радостно захохотал. — Друзья мои, дорогие коллеги, всего семь процентов — это лучше тех результатов, которых мы достигли на Горгоне перед войной!

— Поздравляю, доктор. — Полковник похлопал ученого по плечу. — Может, повторим? У вас ведь приготовлен второй… э-э-э, как его… снаряд.

— Так точно, приготовлен, — торжественно подтвердил директор. — Георг почему-то настоял вмонтировать в него радиомаяк.

— Зачем? — удивился полковник.

Буркнув под нос: «Не задавайте лишних вопросов», — бывший сотрудник великого Деметрия Мандрагора перепрограммировал устройство. Косо посмотрев на зрителей, физик ухмыльнулся и нажал курсором на иконку с цифрой «2». Второй шар послушно исчез со своего постамента, но справа, в зале с мишенью, не появился.

После затянувшегося ожидания директор осведомился, грозно хмурясь:

— Ну и где же объект?

— Я телепортировал его в космос, на сто тысяч километров от планеты. — Олимпиакос показал пальцем на другой монитор и добавил: — Вот он сигналит с расстояния… двести двадцать тысяч километров.

Последние слова он произнес растерянным, даже жалобным тоном. Не понявшие причин его уныния военные бросились поздравлять ученого.

— Это потрясающий результат! — захлебываясь, выкрикивал полковник, обнимая физика. — Я немедленно доложу на Семпер, вам предоставят все необходимое для продолжения работ! Почти световая секунда — это же втрое больше, чем добился сам Демиург!

Вяло отбиваясь, Олимпиакос буркнул:

— Еще несколько таких экспериментов, и я смог бы уточнить расчеты. Пока не хватает данных о свойствах гиперпространства. Вы же видите — точность стремительно падает с ростом дальности…

Идиллию прервала вбежавшая в лабораторию секретарша директора. Дрожащими губами она попыталась что-то сказать, но ничего толком не объяснила и тогда просто включила на полную громкость видеофон. Появившийся над ее ладонью голографический президент Солнечной Федерации величественно вещал:

— …преступные милитаристы, проигравшие множество сражений, совершали чудовищные преступления. В надежде избежать ответственности за ксеноцид и бездарность, они готовы поднять мятеж и вернуть кровавый тоталитаризм времен Диктаториата. Бездарные генералы, едва не проигравшие войну, выступили против легитимной власти, развязали вооруженные мятежи на разных планетах. Поэтому я подписал указ, объявляющий вне закона маршала Сузуки, генералов Хохта, Лазарева и Бермудоса, адмиралов Асгардова, Зоггерфельда и Дунаева. Все они лишены воинских наград и званий, они отстраняются от командования своими войсками. Каждый, кто будет исполнять их приказы, также превращается в государственного изменника. Мятежники уже окружены верными правительству войсками, скоро путч будет жестоко подавлен, а преступники понесут должное наказание.

Президент исчез, началась передача из студии. Дикторы с перекошенными от ужаса физиономиями принялись зачитывать сообщения о всенародной поддержке указов президента. Как водится, вся Солнечная Федерация — от Оаху до Кнайта — единодушно выражала гневное возмущение и недоверие мятежникам.

Офицеры военной приемки куда-то испарились — вероятно, пытались связаться с командованием. Растерянный директор беспомощно повторял:

— Как же так… лучшие люди стали предателями…

— Они действительно проиграли какие-то сражения, — пискнул кто-то из лаборантов. — Ведь в начале войны наши войска и флоты отступили, отдали врагу много звезд и планет.

Хотя он больше не носил мундир майора, Георг Олимпиакос презрительно посмотрел на испуганных университетских чиновников и отчеканил:

— Они проигрывали сражения, но выиграли войну. А так называемый президент, как известно, просто идиот и ничтожество. В такой ситуации каждый честный гражданин должен стать на сторону военачальников и, коли придется, взять в руки оружие.

Его слова напугали публику еще сильнее. Вскоре физик остался один в пустой лаборатории. Печально покачивая головой, он выключил установку, затем остальные мониторы. Последним кликом Георг собирался погасить экран локатора, следившего за телепортированным в космос маяком. На голограмме были видны созданные природой и людьми спутники Горгоны, орбитальные космодромы, гражданские суда и военные корабли. Привычную картину нарушил только приближавшийся караван.

Майор Олимпиакос долго служил в разных штабах и легко узнал войсковые транспорты. Кто-то вознамерился высадить десант на планету Горгона.


Атака на Генштаб сорвалась. Кроме резервной бригады, Октагон защищала полнокровная 1-я дивизия астропехоты. Войска земного гарнизона не имели серьезного боевого опыта, к тому же комплектовались из ограниченно пригодных к службе и тех, кто не рвался на передовую. Нарвавшись на плотный огонь защитников и потеряв немалую долю бронетехники, тыловые батальоны дрогнули. Кое-кто успел сбежать, но до половины личного состава почти без сопротивления сдались перешедшим в наступление десантникам.

Почуяв опасность, Кабрера приказал нанести по Генштабу ракетный удар. Командиры двух артиллерийских бригад не решились открыть огонь по пригороду Парижа, потребовав письменного подтверждения. Мадридская и Варшавская бригады все-таки дали залп, но зенитчики сбили все ракеты. Обломки и боеголовки упали на обширном пространстве, в городе начались пожары, несколько домов были разрушены, погибли мирные жители.

Через час после начала боев за Октагон бригада Брейкнека, перешедшая на сторону генерала Хохта, ворвалась в лондонский штаб и, перебив батальон охраны, захватила живыми генерала Кабреру, его сообщников и штабную нейросеть.

Информацию немедленно передали в Октагон, и Хохт получил довольно полное представление о масштабах заговора. Он мог рассчитывать на поддержку расквартированных на планете восьми дивизий. Три десятка командиров дивизий заявили о готовности выполнить приказ президента. До сотни соединений воевать не желали, потребовав прекратить братоубийство. Практически все дивизии на Венере подчинялись президенту. Следовало ждать, что войска с Венеры будут переброшены на Землю в течение двух-трех суток.

Хохт действовал решительно — иначе не умел. Войска, продолжавшие выполнять приказы Генштаба, заняли главные города и космодромы, флотилия торпедоносцев заняла оборонительную позицию возле Луны, по всепланетной трансляции непрерывно передавались обращения Асгардова.

К исходу первых суток торпедоносец «Гневный» перехватил в десятке гигаметров от Земли приближавшийся со стороны Венеры караван правительственных войск. Несколько транспортов были уничтожены, остальные рассыпались и легли на обратный курс.

Хохт торжествовал победу, но тут начались осложнения. Обещанная подмога с Центавра, Тау Кита и Фомальгаута задерживалась. Адмиралы требовали объяснить, что происходит, и жаловались, что у них мало судов для переброски войск, да и самих войск было немного. В неразберихе приказов, отданных за последние дни, военные корабли, войсковые транспорты и пехота оказались разбросаны по разным мирам. Вдобавок правительственные силы атаковали гарнизоны в Южной Зоне, войска Асгардова и Сузуки одерживали победу, но не могли пока направить дивизии на помощь Хохту.

Второй день гражданской войны принес новые проблемы. На позиции мятежников в Париже и еще десятки важных пунктов навалились превосходящие силы. В большинстве пунктов правительство бросило в бой дивизии земного гарнизона и огромное число боевых роботов. Сражение шло с переменным успехом, но к полудню по Гринвичу противник подавил сопротивление в Киеве, Мадриде, Берлине, Иоганнесбурге, Нью-Сити, Дели, Шанхае. Командир выбитого из Берлина полка астропехоты доложил, что против них дерутся наемники крупных корпораций — это были ветераны недавней войны, которым олигархи платили огромные гонорары.

Хохт послал в Берлин резервный батальон и разгромил наемников. По всем каналам прозвучал приказ Асгардова о мобилизации. Затем пошел в эфир и был выложен в информационные сети приказ вешать наемников без суда и следствия. К вечеру стало понятно, что земляне в массовом порядке уклоняются от призыва, полиция не желает слушать Генштаб, а часть командиров готовы покаяться в поддержке военного путча. Вдобавок десяток колебавшихся дивизий объявили о верности президенту и начали выдвигаться для атаки на Париж.

От недосыпания Отто Хохт впал в полуобморочное состояние и держался только на таблетках. Перегруппировав войска, он нанес удар по новому противнику, разгромил четыре дивизии, причем часть побежденных влилась в его войска. Одновременно наемники захватили Лондон, Москву, Чикаго, Санкт-Петербург и Каир, а также космодромы в обеих Америках и в Африке. Остатки российских, иранских и афганских подразделений удалось эвакуировать на базы в Центральной Европе. Часть офицеров Октагона подали рапорта об увольнении, мотивируя нежеланием участвовать в междоусобице.

Утром третьего дня сохранившие верность присяге офицеры собрались в кабинете Хохта, планируя дальнейшие операции. Напрашивалось решение — удерживать главными силами европейский плацдарм, провести контратаку на фронте Берлин — Прага и ждать подкреплений от Асгардова и Бермудоса.

Диспозиция уже была подготовлена, когда вошла Ребекка Флитвуд — генеральный директор полиции безопасности.

— Надо прекращать это безумие, — произнесла она профессионально-вкрадчивым голосом. — Президент дал санкцию применить против вас ядерное оружие.

— У нас тоже найдутся боеголовки, — сообщил Хохт.

— Вы лучше меня представляете, какие будут жертвы среди мирного населения, — сказала Флитвуд. — Я представляю коалицию благоразумных влиятельных людей. Это военные, начальники полицейских служб, солидные деловые люди. Мы дадим вам возможность уйти с Земли, а потом сами уберем президента и всю его банду.

Разговор затянулся, но Хохт и его соратники понимали, что предлагается оптимальный выход.

В течение суток защитники азиатского и европейского плацдармов собрались на космодромах Парижа и Пекина, где их уже ждали пассажирские лайнеры и транспортные суда. Бригады Брейкнека и Маньяка охраняли посадку войск на корабли, а затем сели в последний транспорт. Караван, охраняемый торпедоносцами, покинул Солнечную систему, после чего несколькими колоннами двинулся к разным звездам. Кто-то летел на Семпер, другие генералы предпочли служить у Дракона, Зога или Бермудоса.

5

Быстроходный торпедоносец, на котором улетел Асгардов, беспрепятственно вошел в «улитку», а через час гравитация принесла речь президента.

— Президент опередил нас, — резюмировал Икланд.

Сузуки печально наклонил голову, а Лазарев бесшабашно воскликнул:

— Это его не спасет.

Маршал объявил осадное положение и мобилизацию резервистов по всей Южной Зоне. Войска покинули гарнизоны, заняв укрепления в особо важных точках главных миров. Крепости на орбите Семпера и возле «улитки» были приведены в полную готовность.

— У нас мало кораблей, — сказал Сузуки. — Если пришлют эскадру, нам придется несладко. Крепости Семпера и Горгоны сильны, но Тиниан и Армадилло плохо приспособлены к обороне.

Собрав штабных операторов, Лазарев занялся составлением плана обороны. Основные задачи вытекали из наличных сил — позволить карателям высадиться на планеты и нанести поражение. Победу в боях на поверхности гарантировали сосредоточенные на Семпере многочисленные наземные силы, включая бывший корпус штурмовой пехоты Лазарева и четыре дивизии десантников Икланда. Впрочем, одну дивизию с артиллерией Сузуки приказал отправить на Тиниан — вторую по важности планету Южной Зоны.

Выполнить эти планы передислокации не удалось, потому что из «улитки» вывалились десятки кораблей среднего тоннажа.

— Два крейсера, пять фрегатов и двадцать два войсковых транспорта, — доложил начальник штаба. — Проще говоря, две пехотные дивизии со всеми положенными средствами усиления.

— Кажется, совсем нас не уважают, — обиделся Сузуки. — Две дивизии против наших двадцати, пусть даже с огневой поддержкой крейсеров, — это несерьезно.

Армада средним ходом двинулась прямо на Семпер. Приблизившись на дистанцию в шесть световых секунд, то есть находясь в зоне обстрела крепостных орудий среднего калибра, командир соединения в чине контр-адмирала зачитал ультиматум:

— Согласно указу президента и распоряжению военного министра гарнизон планеты Семпер должен арестовать изменников и передать их в руки правосудия. Для выполнения правительственных указаний на планету будут высажены три полицейские дивизии.

Поперхнувшись, генерал Лазарев прохрипел сквозь смех:

— Семь транспортов на дивизию? У них даже тяжелой техники нет.

Диспетчер армейского космодрома, выстроенного в полусотне километров от столицы, передал командиру карателей разрешение на посадку. Транспорты без опаски садились на поле, окруженное танкистами, артиллерией, спецназом и астропехотой. Подразделения военизированной полиции покинули суда, построились и начали выкатывать легкие бронекоптеры, но тут на них со всех сторон двинулись головорезы Икланда.

Сражения не случилось. Полицейские быстро смекнули, что против астропехоты воевать не стоит. К тому же карательные части были в спешке укомплектованы из уроженцев Тюрбана, которых вместо обещанной демобилизации записали в полицию и послали на Семпер. Корпус Икланда тоже почти на треть состоял из тюрбанцев. Сопланетники устроили братание, часть полицейских перешла на сторону мятежных генералов, остальные приказом маршала Сузуки были уволены с действительной службы.

Командир эскадры благоразумно не стал стрелять по укрепленной планете и приказал возвращаться на Землю. Два фрегата и четверть транспортов, не подчинившись, остались в окрестностях Семпера.

Первый штурм Южной Зоны был отбит, однако на следующий день связисты Октагона смогли восстановить грависвязь, и Хохт сообщил, что вторые сутки сражается против правительственных сил. Спустя полчаса пришло известие о тяжелых боях на Тиниане, где также высадились крупные силы президентских войск.

— Черт подери, мы отослали почти все транспорты к Тюрбану! — взорвался Лазарев. — Как глупо было отправить одним рейсом всех пленных!

— Сколько у нас кораблей? — прервал его маршал. — Точнее, сколько войск мы можем перебросить одним рейсом?

Подсчитав возможности, он приказал немедленно отправить на Землю две дивизии, остальными транспортами перебрасывать подкрепления на Тиниан. Две дюжины больших грузо-пассажирских судов под охраной торпедоносцев и фрегатов отправились к «улитке». На окраине Солнечной системы десантное соединение встретило транспортные караваны, увозившие со столичного мира войска генерала Хохта.

После победы на Тиниане старшие командиры Южной Зоны сформировали Диктаториат, который был объявлен единственно законной властью в Солнечной Федерации. Трибунал без долгих обсуждений рассмотрел дело о государственном перевороте, объявил изменниками президента и членов его кабинета. Все преступники были приговорены к смертной казни.


Перелет от Семпера до системы Тау Кита занял около суток. Грависвязь работала с перебоями, поэтому о начале гражданской войны Асгардов узнал перед самой посадкой на Фантом. С космодрома начальника Генштаба отвезли в ставку, где ждал Зоггерфельд.

Полной картины событий составить пока не удалось, но было понятно, что на Земле развернулись бои с переменным успехом: Венера полностью контролируется силами президента, в Южной Зоне удалось отстоять Семпер, а Северная Зона пока сохраняет спокойствие.

— Я не понял, зачем вы прислали сюда дивизию астропехоты, — ледяным голосом проинформировал Долговязый Зог. — На случай, если я откажусь выполнять ваши приказы и поддержу подонка из президентского дворца?

Не желая показать смущения, Асгардов отвернулся к окну. Кабинет командующего военным округом находился на среднем ярусе административного корпуса. За окном расстилалась прелестная местность — зеленые рощи и лужайки, синие озера, соединенные каналами, город вычурной архитектуры на холмах, горный хребет со снежными шапками на горизонте. На темно-голубом небесном фоне белели редкие облака и полумесяц естественного спутника. Бункеры базы ближней самообороны не были видны — огневые позиции находились по другую сторону штабного здания.

Диктаториат, правивший человечеством больше столетия, твердо и решительно выпроводил на звезды три четверти жителей страдавшей от перенаселенности Земли. При этом ставились эксперименты по перемещению планет. В системе Тау Кита был пригоден для жизни только Визард, но ближняя «улитка» вела далеко в Южную Зону, и там люди нашли Фантом — идеальный мир для колонизации, вращавшийся вокруг звезды, на которую претендовали рекроши. Война могла превратить Фантом в радиоактивную пустыню, поэтому Земля решила не вступать в территориальные споры, отбуксировав планету в Центральную Зону. Таким образом, в системе Тау, как и на Фомальгауте, стало две населенные планеты.

Вздохнув, адмирал флота мягко произнес:

— Не только в этом причина. Мы не были уверены в лояльности гарнизонов.

— С этим проблем не возникло, — по-прежнему холодно сказал Зог. — Но без дивизий, которые вы убрали с Земли, Хохт может потерять Землю.

— Землю мы вернем. — Асгардов говорил спокойно, потому что верил своим словам. — Какими силами вы можете нанести удар на Солнечную систему?

Дернув плечом, Зоггерфельд буркнул:

— Корабли, дивизии — это не столь важно… Настроения личного состава — вот проблема. Все случилось внезапно, многие в растерянности. Часть офицеров подала рапорта об увольнении, рядовой состав тоже нервничает. В такой обстановке многие хотят оказаться поближе к своим семьям.

Начальник контрразведки подтвердил:

— Ненадежны до трети офицеров и больше половины рядовых. Имеет смысл быстро демобилизовать всех, кто хочет вернуться по домам, среди них отправить на Землю и Венеру несколько подготовленных агентов. После этого мы сможем сформировать до десятка крепких дивизий, которые выполнят любой приказ.

— Проведем мобилизацию, — добавил Зог. — Многие на Тау недолюбливают землян и лично президента. Это даст нам еще до сотни легких дивизий. На заводах Визарда и Фантома выпускается современное оружие.

— Короче говоря, десять дивизий сегодня и сотня через месяц, — резюмировал Асгардов. — Вице-адмирал Зоггерфельд, я жду четкого ответа: готовы ли вы и вверенные вам войска выступить против президентского путча?

— Так точно, шеф. — Командующий округом кивнул. — Разумеется, мы готовы свергнуть идиота, который объявил нас изменниками. Как вы знаете, гарнизон Тау Кита еще три дня назад, когда поднялся шум из-за статьи этого… как его… ну, фомальгаутского журналиста…

— Я понял. Продолжайте.

— Так вот, еще три дня назад гарнизон системы потребовал от президента выполнить обязательство провести перевыборы парламента. В ответ мерзавец обвинил нас в измене, и теперь у нас нет иного выхода, кроме как свергнуть его и навести порядок силами флота и армии.

— Прекрасно, я не ждал иного ответа. Насколько я знаю, Бермудос также напомнил о выборах и отказался выполнять преступные приказы Венеры. Я только не знаю, что происходит на Центавре.

— Дракон на нашей стороне. Сегодня утром он связался со мной через гравистанцию «Хиросимы». — Вице-адмирал усмехнулся. — Правительство послало против него спецназ, но старый пират взял ситуацию под контроль.

— Можем считать, что мы выиграли партию, — удовлетворенно резюмировал Асгардов. — Как скоро вы сможете бросить на Землю эти десять дивизий.

Нахмурившись, вице-адмирал угрюмо проговорил:

— Боюсь, вы неправильно поняли меня, шеф. Десять дивизий будут готовы через несколько дней.

Командующий, его начальник штаба и глава контрразведки доложили, что реально готовы к бою лишь присланная с Земли дивизия астропехоты и несколько полков на разных континентах Фантома и Визарда. Остальные части и соединения пребывали в режиме переформирования — штаб округа разоружал и увольнял ненадежных, а также формировал батальоны и полки из офицеров и солдат, готовых бороться против узурпатора.

— Мы не можем отослать из системы все верные нам войска, — уточнил начальник контрразведки. — Они нужны, чтобы поддерживать порядок, пока мы не разоружили ненадежные подразделения.

Похожие проблемы возникли и на эскадре — экипажи некоторых кораблей либо не желали воевать против своих, либо колебались. В полной мере Зог мог поручиться лишь за линкор «Возмездие», два или три крейсера и дюжину легких кораблей.

Раздосадованный, но продолжавший надеяться на быстрый успех, Асгардов распорядился немедленно посадить на транспорты и направить к Солнцу дивизию астропехоты, танковый полк и артбригаду. Штаб занялся подготовкой операции, а начальник Генштаба переговорил с Бермудосом на Мантре и согласовал одновременную переброску десанта из системы Фомальгаута.

Войска уже занимали места в транспортных кораблях, когда пришло сообщение, что крупное соединение военного флота движется из Северной Зоны в сторону Проксимы и Тау. Часом позже о том же сообщил Дракон.


Предупрежденный сыном и поддержанный правительством Центавра, адмирал Дунаев опередил президента. Посланная приказом Хохта дивизия астропехоты помогла быстро расправиться с направленными военным министром отрядами. Могучий механизм армейской пропаганды и подконтрольные губернаторам медиакомпании разоблачали заговор на Земле и Венере.

Лучшие журналисты и блоггеры, политические обозреватели и простые граждане, агенты спецслужб и ветераны войны с утра до ночи выступали в эфире и в информационных сетях. Жителям Кармы, Скарлетт и шахтерских поселков на диких планетах, а также офицерам, солдатам и матросам на многочисленных военных базах напоминали о просчетах президента аль-Вагаби и его сообщников. Не забыли ни давних обвинений в коррупции, ни слабости вооруженных сил накануне настианской агрессии, ни панического обещания объявить парламентские выборы сразу после победы. Припомнили главарям режима и сомнительный флирт с планетными сепаратистами, и попытку устроить переворот на планетах Толимана и Проксимы.

Одновременно штабы эскадры и военного округа начали чистку личного состава. Военнослужащих, поддерживающих президента, либо не желавших воевать против пособников продажного правительства, немедленно увольняли со службы, самых опасных отправляли в опустевшие лагеря, где недавно содержали пленных настиан. Полиция зачистила муниципальные власти планет, арестовав известных сторонников режима. В день, когда стало известно о штурме Октагона, в распоряжении Звездного Дракона имелось не меньше пяти дивизий, готовых к броску на Землю. Еще дюжина дивизий была избавлена от ненадежных кадров и пополнялась мобилизованными центаврианами.

На военном совете все старшие командиры наземных сил и флота согласились, что необходимо направить к Земле сильное десантное соединение, подавить сопротивление мятежников, а затем перебросить надежные войска на Венеру, чтобы и там навести порядок. Криво ухмыляясь, полковник Фердинанд Дунаев заметил:

— Забавно. Президентские пособники называют нас путчистами, а мы называем их изменниками.

— Ты у нас отвечаешь за пропаганду, — огрызнулся Дракон. — Воспользуйся этим в наших интересах.

Сообщения с Земли носили бодрый характер, войска Хохта отразили первый натиск и благополучно наступали, захватывая города. Поэтому Дунаев-старший не стал пороть горячку, приказал тщательно подготовить флот к походу, подтянуть транспортные суда со всей системы, погрузить тяжелую технику, включая танки, артиллерию, бронекоптеры. За исход штурма Солнечной системы он не беспокоился: его эскадра втрое превосходила соединения флота, сосредоточенные в Солнечной системе.

Он переговорил с Зоггерфельдом, Бермудосом и Сузуки, которые командовали главными группировками войск и кораблей. Все три военачальника были возмущены выступлением президента и были готовы сопротивляться.

— Мне нужно еще два-три дня, — сказал Долговязый. — Часть личного состава не вполне поддерживает мое решение дать отпор пособникам режима.

— Знакомая история. — Дракон понимал затруднения своего недавнего подчиненного. — Как настроение гражданских властей?

— Паническое. Завтра ко мне прилетит Асгардов. Он и примет общее командование.

Вопрос о том, кто будет командовать действиями против президента-предателя, пока не поднимался, но два флотоводца понимали, что проблема существует. Асгардов, один из самых авторитетных военачальников, идеально подходил на роль вождя. Против его главенства не станут возражать ни Сузуки, ни Бермудос.

— Хорошая кандидатура, — согласился Дунаев. — Он и губернатора твоего в чувство приведет.

Маршал Сузуки на Семпере и генерал Бермудос на Мантре тоже были решительно настроены, но в их распоряжении было немного кораблей. Бермудос пытался вытянуть на Фомальгаут два своих корпуса с Драконды и жаловался, что у него только два старых крейсера, да и те ремонтируются на стапеле. Они договорились, что делибашей братьев Газават надо прямо с Драконды бросить на Землю, а на помощь фомальгаутскому союзнику Дунаев отправил крейсер и немного легких кораблей.

Затем связисты наладили видеоканал для разговора с Чангом Катрановым. Военный губернатор Северной Зоны был настроен отнюдь не столь решительно.

— Извините, адмирал, но я не расположен развязывать гражданскую войну, — хмуро проговорил Катранов. — К тому же у меня осложнения на многих планетах: местная полиция ненадежна, гарнизоны тоже не лучшего качества. В любой момент мы ждем восстания сепаратистов, а мне подчиняются лишь пять планет из полусотни. Вдобавок большая часть флота уходит к Солнцу.

— Какие сепаратисты, уважаемый? — Дунаев еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик. — Решается судьба державы!

— Реджинальд, я все понимаю. — Губернатор отчаянно мотнул головой. — Но сейчас я обязан сохранить Север. Если здесь начнется этническая резня, Федерация разлетится на крохотные осколки.

— Все настолько серьезно? — недоверчиво переспросил Дракон. — Так почему же вы отправили флот в Центральную Зону?

— Я? Вы совсем рехнулись от своих проблем? — Катранов рассвирепел и выкрикивал, сузив глаза: — Я пытался нанести удар по главным очагам сепаратизма! Но вдруг Земля приказывает оттянуть к Земле все корабли, а с ними — два тюрбанских корпуса и дивизии с Карменситы и Бахуса. Я потребовал оставить мне хотя бы часть кораблей, но Чахрибек увел главные силы. Несколько кораблей отказались последовать за ним, они вообще никому не подчиняются.

Можно было понять, что тюрбанец Чахрибек решил поддержать земляка-президента. В любом случае в его распоряжении не могло быть много кораблей, так что соединенный флот Дракона и Зога прикончит противника в два счета.

Куда сильнее беспокоило Дунаева поведение властей на важных планетах Центральной Зоны. Сириус, Процион, Эпсилон Индейца никак не выразили свою позицию. Вероятно, гражданские и военные руководители этих систем выжидали, чем кончится схватка между главными игроками.

Старый приятель с планеты Ниневия в системе Ε Эридана так и сказал ему по секрету:

— Все ждут развязки боев на Земле. Если победит Хохт, то губернатор и комендант системы поддержат его. И наоборот.

При таком раскладе Дунаев решил двигаться на Землю, не дожидаясь Зога. Однако неожиданно возникли проблемы с машинами на линкоре «Хиросима» и крейсере «Аполлон». Ремонт затянулся почти на сутки, причем контрразведка нашла в команде «Аполлона» саботажников, специально повредивших двигатель по приказу президентских агентов. Предатели отправились в тюрьму, эскадра покинула базы и взяла курс на Солнце. Они не успели набрать полный ход, когда на локаторах появилась эскадра предателя Чахрибека.

После недолгих переговоров с Асгардовым и Зогом было принято решение — сначала разбить флот противника, а затем уже разобраться с Землей. Звездный Дракон расположил свои корабли на пути эскадры, наступавшей из Северной Зоны. Со стороны Тау Кита на помощь устремилась эскадра Зоггерфельда.


Офицер на призывном пункте даже пытался отговорить его. Напомнил, что доктора наук имеют отсрочку от мобилизации, да и дирекция научного центра требовала оставить доктора Олимпиакоса на гражданке.

— Поймите, доктор, в лаборатории от вас будет больше пользы, чем в окопе, — говорил капитан-артиллерист с протезом вместо левой руки. — Нерационально использовать крупных ученых в качестве простых солдат.

Логические доводы разбились о броню жесточайшей депрессии. Отмахнувшись, бывший сотрудник Демиурга буркнул:

— Как ученый, я уже ни на что не гожусь. И не солдат я, но майор запаса. — Он показал документ. — От отсрочки отказываюсь добровольно, так что вы не можете мне отказать.

— Как знаете, майор. — Капитан шевельнул пальцами протеза. — Это ваше право.

На исходе того же дня молодой подполковник рассказывал майору Олимпиакосу, как его батальон потерял три четверти состава на Тиниане. Вся дивизия тоже понесла тяжелый урон, особенно ужасны были потери среди офицеров.

— Три дня назад я был самым младшим по возрасту командиром батальона, — говорил он. — Когда мы покончили с вторжением, я остался старшим офицером в бригаде.

— Теперь я буду самым старым командиром батальона вашей бригады, — равнодушно пошутил Георг.

— Как бы не во всей дивизии, — уточнил подполковник. — Меня командировали на Семпер, чтобы привезти немного опытных офицеров и унтер-офицеров. И еще нужно доставить оружие и снаряжение на дивизию. Солдат наберем на Тиниане и начнем жестоко тренировать. Командование считает, что главные сражения еще впереди.

До самого утра они при помощи трех капитанов и полусотни фельдфебелей грузили на транспортные платформы станковые лучеметы, винтовки, легкие бластеры, бронекостюмы, подбронные мундиры, разборные домики. Другая команда загоняла на транспорты бронекоптеры, легкие танки, артиллерийские установки и боеприпасы.

Под шумок Олимпиакос подобрал себе по размеру комбинезон, два комплекта обуви, экзоскелетон последней модели и винтовку «Трезубец». На складе было много бронекомплектов разных типов, и майор разыскал устаревшую, но хорошо знакомую броню «Кирасир-2». Пусть немного тяжеловата броня, пусть не так наворочена, как более поздние модели «Гренадер» или «Охотник», но зато привычная и надежная.

Георг облачился и поиграл с антигравитатором. Броня резко подняла его на три метра и так же резко вернула на пол опустевшего склада. «Придется настроить, чтобы помягче работал», — подумал майор.

6

Резиденцию политической полиции предусмотрительно построили вдали от гигаполиса. На громадной голограмме были видны разрушения — артиллерия, танки и роботы снесли целые кварталы. Кое-где продолжались пожары.

Вице-президент проговорил равнодушно:

— Потери в людях оказались не слишком велики, многие горожане предусмотрительно сбежали. Но материальный ущерб огромен. Дома, коммуникации, транспортные узлы. Восстановление затянется на много лет и потребует триллионных инвестиций.

Ребекка Флитвуд мысленно прокомментировала: «Немалая часть инвестиций достанется твоему холдингу». Вслух она произнесла совсем иное:

— Господа, мы были на грани катастрофы. Генерал оказался настоящим военным гением, он едва не поломал все наши планы.

Сидевший на диване представитель «Галабанка», поморщившись, укоризненно заметил:

— Наша дорогая хозяйка нагнетает страсти. Мы вложили огромные деньги в операцию. Завербовали наемников на самых диких мирах вроде Цирцеи, вооружили до зубов, дали роботов, артиллерию, даже танки. Победа была гарантирована.

— Боюсь, наш уважаемый спонсор преувеличивает наше преимущество. — Полицейская начальница устрашающе улыбнулась. — Хохту требовалось продержаться еще несколько часов, и тогда почти четверть земного гарнизона прекратила бы выжидание и перешла на его сторону. Хваленые наемники были в панике, в любую минуту могло начаться массовое дезертирство. А еще через день или два в небе появились бы корабли Дунаева и других адмиралов, которых наш придурковатый президент объявил изменниками. К счастью для всех нас, я уговорила Хохта убраться с планеты.

Вице-президент возразил:

— Вы не правы, десант адмиралов исключен. Президент послал против адмиралов солидный флот. Однако госпожа Флитвуд совершенно права в другом — от кретина следует избавиться. Желательно даже до выборов.

— Я занимаюсь этим, — заверила собеседников Ребекка Флитвуд. — Президент и его клика нужны нам, ведь армия подчиняется им, а не нам.

— Не так уж подчиняется, — ехидно добавил секретарь посольства государства Курлагдо. — Ваши вооруженные силы расколоты. Простите, драгоценные союзники, но адмиралы могут одержать победу.

— С ними нетрудно будет расправиться, пусть только вернутся на Землю, — грозно сказал вице-президент. — Я прикажу арестовать их. Адмиралы несут ответственность за развязывание гражданской войны наравне с покойным президентом. В то время как десятки планет лежат в развалинах, когда вся раса должна сплотиться для восстановления миров, разрушенных подлыми настианскими агрессорами… Кстати, госпожа Флитвуд, как вы намерены убрать бывшего главу государства?

Директор федерального департамента тайной политической полиции сильно удивила собеседников, поведав о смертном приговоре, который вынесен трибуналом на Семпере.

— Полагаю, вскоре банда семперских или центаврианских террористов организует покушение на президента. — Она засмеялась. — Или президент падет жертвой разборок между варварскими кланами Тюрбана.

— Президент и премьер-министр, — уточнил вице-президент. — Военного министра, главного советника и министра иностранных дел следует судить и повесить.

— Помню, — сказала Флитвуд. — Так и будет.

Удовлетворенные такими заверениями, заговорщики прекратили обсуждение второстепенного вопроса. Перспективы борьбы с мятежными военачальниками тоже не слишком их озаботили. Будучи профанами в военной области, профессиональные чиновники были уверены, что подобные проблемы легко решаются правильно составленными директивами.

Больше всего беспокоило собравшихся, как будут распределяться финансовые потоки, когда начнется восстановление. Банкир, представлявший Межзвездный финансовый альянс, рассчитывал на преференции для своих нанимателей. Такие же претензии предъявил и рекрош: государство, частные фирмы и организованная преступность Курлагдо были готовы вложить десятки триллионов и не собирались упустить колоссальную прибыль.

Споры продолжались долго, причем окончательное решение так и не было достигнуто.


Политика кончилась, едва появился реальный противник. Адмиралы умеют многое, но лучше всего получается у них воевать против кораблей. Со стороны Северной Зоны шел большой флот, и задача становилась предельно знакомой: либо привлечь адмирала Чахрибека на свою сторону, либо — если уговоры не помогут — уничтожить.

Покинув «улитку» на полпути между Эпсилон Индейца и Тау Кита, «северный» флот взял курс на Солнце. Вероятно, президентская клика собиралась объединить эскадры Чахрибека со слабыми отрядами, стянутыми к Венере со всей Центральной Зоны. Поскольку в этой части Вселенной было немного сквозных черных дыр, вероятному противнику придется лететь к столице в обычном пространстве на сверхсветовой скорости, то есть курс неизбежно проляжет мимо Проксимы и Толимана.

Звездный Дракон ждал Чахрибека, развернув корабли на расстоянии светогода от баз на Карме. Центр предбоевого порядка занимал космоносец «Эскалибур», неподалеку дрейфовали оба линкора — «Орел» и «Хиросима». Тяжело поврежденный у Каппы Лебедя «Аякс» пришлось поставить на ремонт, поэтому в распоряжении Дунаева оставалось только три крейсера: «Гефест», «Аполлон» и «Мститель». Навстречу им средним ходом — около трех светолет в сутки — двигались линкор «Звездный Рыцарь», линейные крейсера «Фаворит» и «Победоносный», космоносец «Галактика», а также четыре легких крейсера. Если учесть, что в Солнечной системе президенту подчинялись космоносец «Валькирия», линкор «Голгофа» и десяток крейсеров, а на заводах заканчивался ремонт еще нескольких больших кораблей, объединенный флот представил бы грозную силу.

Когда «северяне» приблизились на половину светового года, Дунаев обратился к Чахрибеку. Тот не удостоил Дракона личной беседой, на голограмме появился командир «Фаворита», надменно прочитавший с экрана планшета:

— Верные президенту Федерации превосходящие силы призывают экипажи мятежных кораблей немедленно арестовать своих преступных командиров и перейти на сторону законного правительства. В противном случае вы будете атакованы и уничтожены именем Солнечной Федерации. Довожу до вашего внимания, что головы изменников оцениваются не слишком высоко, но вы получите вознаграждение.

— Командор, опомнитесь, у вас нет превосходства! — Дракон даже засмеялся. — А ваш адмирал не выиграл ни одного сражения, но был дважды бит уступающими силами настиан. Призываю вас одуматься и не начинать братоубийственного кровопролития. Вы обречены на поражение, но можете сохранить жизни многих людей.

— Я не разговариваю с изменниками! — отрезал офицер. — Ваш мятежный предатель Хохт уже бежал с Земли, скоро и вас уничтожим. Я в последний раз призываю честных офицеров и матросов арестовать предателя Дунаева и его сообщников. Президент аль-Вагаби щедр, он вознаградит вас. Через час отказавшиеся подчиниться будут атакованы нашими превосходящими силами.

На неприятельском линкоре отключили видеотрансляцию, запустив обратный отсчет времени. Пилот Эрих Гольц сказал брезгливо:

— Он туповат, как все тыловые командиры. И не слишком грамотен. Всерьез уверен, будто лишние крейсер и два торпедоносца дают ему превосходство над нами. Про старика «Победоносного» я просто молчу, ему давно пора на свалку.

— Не имеет значения, — хохотнул большой и всегда жизнерадостный штурман Никитин. — Пусть даже «Фаворит» немного превосходит по огневой мощи остальные линейные корабли, ведь он построен в последней серии. Сейчас старый дедушка Дракон покажет, кто в Галактике главный.

Покосившись на весельчака, Дунаев проворчал:

— Мелочи действительно не имеют значения, потому что через час у них на хвосте появится Долговязый со своей эскадрой. — Подозвав начальника связи, он продолжил: — Карл, сообщи лазером приказ эскадре. Начать передачу совета не выполнять преступные распоряжения с Венеры. Огонь открыть по моему приказу, сосредоточив главный удар линкоров по линейному крейсеру «Фаворит». Причинив ему тяжелые повреждения, переносим огонь на «Рыцаря». Легкие силы атакуют крейсера противника, но непрерывно передают предложение сдаться и не усугублять ситуацию. «Эскалибуру» — наладить оборону соединения, но космоносец противника до особого распоряжения не атаковать.

Когда таймеры «Фаворита» сообщили центаврианам, что у них остается полчаса, эскадры сблизились на дальность эффективного огня главного калибра. Корабли вице-адмирала Зоггерфельда стремительно догоняли флот Чахрибека, отрезая «северных» от прямого курса на Солнце. Обратный счет почему-то прекратился — наверное, у противника появились другие заботы.

Первые залпы с дистанции в световую минуту легли точно. Пусть стрельбой управлял не легендарный Махмуд Султан, но его ученики не посрамили старшего артиллериста линкора «Вельзевул». Команда «Фаворита» действовала бестолково, с опозданием запустила гравимагнитные ловушки и ракеты, распылявшие газ для ослабления антипротонов. Смерч аннигиляции пронесся по корпусу линейного крейсера, затем ударил тахионный луч, следом обрушились торпеды. Адмирал Дунаев даже болезненно поморщился при виде торжества разрушительных сил — еще никогда земной линкор не погибал так стремительно.

На голограмме снова появился знакомый командор, отчаянно закричавший:

— Прекратите огонь, мы сдаемся!

Он опоздал — очередная торпеда поразила реакторный блок, и среди звездного безмолвия сверкнули взрывы большой мощности. Скорость «Фаворита» упала до неприличных величин, сигналы с борта прекратились. Как правило, подобные симптомы означали полную гибель корабля.

Снова покривившись, адмирал Дунаев приказал перенести огонь линкоров на «Звездного Рыцаря» и потребовать, чтобы Чахрибек сдался. Выполнение приказа началось после задержки — пришлось отразить атаку беспилотников с «Галактики». Были потеряны бесценные минуты, но затем «Орел» открыл огонь по неприятельскому линкору: «Звездный Рыцарь» ответил антипротонами, потом ударил тахионным лучом.

Неожиданно Гольц сообщил недоумевающим тоном:

— Адмирал, «Хиросима» покинула строй!

И в этот момент открыли огонь подоспевшие корабли Долговязого Зога.


Полуразумная нейросеть флагманского линкора точно рассчитала маневр. Приближаясь к эскадре Дракона, корабли «северян» должны были притормозить, поскольку на больших скоростях резко падает эффективность стрельбы. «Возмездие», «Талисман», три крейсера и восемь торпедоносцев Зоггерфельда разогнались до 4.7–5.1 светогода в сутки, держась за беспланетным красным карликом. Стремительно преодолев расстояние от Тау, они резким виражом обогнули тусклую звезду, оказавшись в ближнем тылу не ждавшего гостей Чахрибека.

Эскадра, пришедшая с Тау Кита, быстро сокращала дистанцию. За полчаса сближения локаторы «Возмездия» показали, как дроны «Эскалибура» отразили налет беспилотных машин «Галактики», как вяло перестреливаются на встречных курсах крейсера, как «Орел» уничтожил новейшего «Фаворита» и обрушил залпы на «Звездного Рыцаря».

— Не понимаю, чем занимается «Хиросима», — раздраженно прогремел Зоггерфельд. — В бою возле Каппы Лебедя командир показал себя храбрым и умелым спейсменом. А теперь не сделал ни единого выстрела главным калибром.

Группа тактических операторов тоже недоумевала по поводу странного поведения старого, но сильного линкора. Вержен произнес неуверенно:

— Может, повреждения? Дайвен передавал, что на «Хиросиме» были помехи перед походом.

— Это может быть маневр Дракона, — предположил Ормуздиани. — Линкор расположился на векторе, ведущем к Солнцу. Все большие корабли противника идут именно на него.

Анализ ситуации Зог произвел моментально даже без помощи нейросети.

— Идут на него, а он молчит! — Вице-адмирал работал световым карандашом, рисуя на тактической голограмме направления движения. — Чахрибек прорвется мимо молчащей «Хиросимы», прикончит и убежит на Землю.

— Противник набирает ход, — подтвердил Вержен.

Нейросеть уже выполняла приказ, введенный командиром эскадры. «Возмездие» ринулся на перехват уходящего противника, следом устремились остальные корабли. Быстроходные торпедоносцы обогнали флагмана и космоносец, с которого пачками взлетали ударные беспилотники. С другой стороны «северян» атаковали легкие силы Дунаева. «Гефест», «Мститель» и два торпедоносца настигли фланговый крейсер «Ятаган» и расстреливали антипротонами. Затем был дан торпедный залп, и тяжело поврежденный «Ятаган» резко сбросил скорость.

«Орел» и «Звездный Рыцарь» ожесточенно перестреливались, обмениваясь антипротонами, тахионами, торпедами. Это были однотипные корабли последней предвоенной серии, построенные по тому же проекту, что и «Возмездие». Конечно, команда вражеского линкора действовала не слишком грамотно: Звездный Дракон и его подчиненные превосходили противника по всем статьям, но решающего превосходства у Дунаева не было. Зог не слишком переживал по этому поводу — через четверть часа «Возмездие» зайдет с другого борта, и они с Дунаевым быстро превратят «Рыцаря» в красивую свалку обломков.

Единственный космоносец противника, попавший под совместный удар «Эскалибура» и «Талисмана», получил множество повреждений, отбивался из последних сил и форсировал моторы, спасаясь бегством. Его судьба тоже не вызывала сомнений: скорая гибель или капитуляция.

На таких скоростях эскадра Зоггерфельда неизбежно должна была растянуться. Во главе нестройной колонны мчался крейсер «Жанна д'Арк», в кильватер ему шли торпедоносцы, затем плотной группой двигались линкор, космолетоносец и два крейсера. «Возмездие» и «Веселый Роджер» удачно сблизились со старым линейным крейсером «Победоносный». На дружеский совет сдаться дряхлый корабль ответил огнем кормовых пушек, за что получил туда же, в корму, пучок тахионов и много антипротонов. Старый корпус треснул, «Победоносный» стал быстро терять скорость и вскоре вообще выпал из сверхсветового режима.

— «Кентавр», присмотри за ним, — приказал Долговязый Зог. — Пилоты, мы идем на «Рыцаря». Артиллеристы, развить самый сильный огонь.

В следующую минуту «Хиросима» неожиданно дала залп по приближающемуся «Орлу», а «Жанна д'Арк» обстреляла свои же торпедоносцы, тяжело повредив один и уничтожив другой. Возникло замешательство, и на эскадрах не сразу поняли, что центаврианский линкор и крейсер Тау переметнулись на сторону неприятеля.

Торпедоносцы в замешательстве отворачивали от стрелявшего в упор крейсера, лишь командир «Уверенного» догадался дать залп из носовых пускателей. Две торпеды взорвались близко от «Жанны», но повреждения оказались несерьезными, и предатели полным ходом помчались к Солнцу.

Командир «Хиросимы», напротив, не спешил спасаться бегством, но приблизился к «Звездному Рыцарю» и открыл огонь по «Возмездию». Поддерживая друг друга залпами, два линкора отходили в направлении Солнечной системы, сопровождаемые остальными кораблями Чахрибека.

Взбешенный до состояния предельной ярости, Зог приказал сосредоточить все удары по «Хиросиме», одновременно поручив нейросети просчитать возможные действия. Получив результаты, он вызвал «Орла».

— Дракон, пора принимать серьезные решения, — проревел он.

— Предлагаешь «двойные челюсти»?

— Это первое, о чем я подумал. Каким бы тупицей ни был наш противник, их роботы угадают этот маневр.

— Вскрытый удар тут не применить… — Дунаев невольно улыбнулся, вспомнив любимый прием Долговязого.

— Да, не в этой ситуации… Я пересылаю тебе картинку. Что-то похожее мы сделали возле Горгоны.

Прочитав его задумку, Дракон кивнул и отдал необходимые распоряжения.

Торпедоносцы центаврианской эскадры резко прибавили ход, обгоняя «северян» параллельным курсом. Одновременно линкор «Орел» и крейсер «Гефест» обогнули неприятельскую колонну, приблизившись к главным силам Зоггерфельда. Оба космоносца также сблизились, образовав тесную пару, охраняемую крейсерами двух эскадр.

Два линейных корабля антипрезидентской коалиции сосредоточенными залпами ударили по «Хиросиме». Непрерывные попадания тахионных лучей, плотных пучков антипротонов и торпед пробили в нескольких местах обшивку линкора, разрушили надстройки, пусковые установки, локаторы, генераторы защитных полей. Не прошло и получаса, как «Хиросима» потеряла до четверти боевой мощи. Поврежденные «Хиросима» и «Звездный Рыцарь» не прекращали стрелять в ответ и часто меняли курс в надежде сбить прицел артиллеристам Дракона и Зога.

В этой фазе боя «Орел» и «Возмездие» получили несколько попаданий — в основном тахионами, от которых почти невозможно уклониться. Однако опытные пилоты, побывавшие во многих сражениях, удачно уклонялись от антипротонных выстрелов, а крейсера сопровождения защищали большие корабли от шквала торпед. Пока линкоры и крейсера выясняли отношения в классической линейной дуэли, космоносцы нанесли тяжелые повреждения «Галактике», повредили крейсер «Адмирал Нельсон» и уничтожили два торпедоносца.

— Мы продержимся еще полчаса, — предупредил Дунаев.

Зоггерфельд мрачно кивнул:

— У нас тоже боезапас кончается. Но сейчас ударит обходная группа.

Торпедоносцы, обогнавшие колонну бегущих к Солнцу кораблей, метнулись в атаку, выпуская торпеды встречным курсом. Суммарная скорость сближения достигала 8–9 светолет в сутки, увернуться на таких скоростях практически невозможно. Множество торпедных боеголовок разорвалось поблизости от кораблей президентского флота. Прямых попаданий не случилось, но «Хиросима» задела огненный шар, лишившись стометрового фрагмента вдоль борта. Другие две торпеды уничтожили вражеский крейсер довоенного проекта.

Часть торпед проскочила сквозь строй эскадры Чахрибека, и теперь Зогу с Драконом пришлось уклоняться от своих же снарядов. Воспользовавшись этой заминкой, «северяне» прибавили ходу. Догнать их удалось на расстоянии всего трех световых лет от Солнца. Навстречу выдвигались «Голгофа», «Валькирия» и другие корабли земной эскадры.

Начинать новое сражение против свежих кораблей при опустошенных торпедных погребах было рискованно. Тем более что погоня приближалась к полосе укреплений «Ближний Щит». Дракон и Долговязый ограничились короткой атакой, расстреляли остатки боеприпасов, привели в полную негодность «Хиросиму» и надолго вывели из строя «Эскалибур» и «Галактику».

Победители вернулись на свои базы, причем Дунаев прихватил обломки трофейного «Фаворита», а корабли Зоггерфельда взяли на буксир «Победоносного».

Линкоры и остальные корабли нуждались в серьезном ремонте, поэтому в ближайшие недели не приходилось думать о новых больших сражениях. Оставалась нерешенной задача отправить транспорты с пехотой на помощь Октагону, но вскоре Земля сообщила, что войска Хохта покинули столичный мир.

7

Слушая доклад военного министра, президент аль-Вагаби вспылил, обозвал министра тупым бараном и выгнал из кабинета. Затем обвел испуганных приспешников диким взглядом налитых кровью глаз и показал пальцем на генерала Мардехая бин-Сарваза:

— Надеюсь, ты сможешь рассказать лучше.

Старый генерал был дальним родственником президента, больших воинских заслуг не имел и своим продвижением по службе был обязан исключительно протекции главы государства. Поэтому аль-Вагаби, не сомневаясь в его преданности, назначил земляка командиром гарнизона Венеры. Кроме того, Мардехай до войны возглавлял полицию континента на Тюрбане, считался мастером закулисных интриг и знал много секретов федеральной элиты.

— Конечно, повелитель, — ответил бин-Сарваз по-тюрбански, но тут же перешел на общеземной язык: — Новостей много, и только дурачок вроде бывшего министра мог считать положение благоприятным.

— Так плохо? — выкрикнул с места премьер-министр.

Президент зарычал и велел всем убираться. Когда члены правительства и советники покинули просторную комнату, Ир-Рахим аль-Вагаби хмуро спросил:

— Что происходит? Мы проиграли?

— Пока нет, дорогой племянник. Но ты допустил серьезную ошибку, начиная рискованную партию. Не на тех людей сделал ставку.

— Ошибки всегда можно исправить, — буркнул президент.

— Не всегда, но пока положение не трагично. Мы просто проиграли первый раунд. У нас очень сильные противники, в их подчинении остаются лучшие войска. Я хуже разбираюсь в делах флота, но кажется, что и по кораблям они тоже имеют превосходство. Но самое неприятное в том, что наши враги — настоящие полководцы, а не тыловые придурки, которые остались на нашей стороне.

— У нас много войск, — напомнил аль-Вагаби. — Впрочем, я понимаю… много баранов под командованием ослов не победят слонов под командованием льва.

— Вот именно. — Генерал устрашающе улыбнулся. — Ты должен знать, что коварство всегда побеждает силу. Надо внести раздоры в стан врага. Пусть гайры снова сцепятся с боргами, пусть все планеты вспомнят о былых обидах, пусть дивизии Хохта и Бермудоса стреляют в спейсменов Дунаева.

Совет был хорош, это президент оценил сразу. Глава государства тоже знал толк в интригах, и сейчас его мысли закрутились вокруг идеи старого генерала. Все-таки президент был умнее, он увидел другие ходы, которые могли привести к победе. Или хотя бы сделать поражение не слишком трагическим.

— Кем ты видишь себя в новом правительстве? — спросил президент. — Или предпочитаешь вернуться на Тюрбан и стать халифом континента?

— Халифом Бриллианта может стать мой сын Эмирхан, — равнодушно проговорил бин-Сарваз. — А тебе понадобится надежный министр полиции, чтобы подавить заговор.

— Заговор? — занервничал президент. — Какой заговор?

С прежних времен Мардехай бин-Сарваз сохранил осведомителей в разных ведомствах Земли, Венеры, Тюрбана, других миров. Изредка полезные люди сообщали ему важные сведения.

Не без удовольствия наблюдая, как бледнеет племянник, генерал поведал о тайных замыслах вице-президента, нового командира гарнизона Земли, начальницы тайной полиции, а также других земных чиновников, которым щедро платит трансгалактическая финансовая корпорация.


Батальон упорно тренировался, отрабатывая основные приемы пехотного боя. Солдаты подобрались неплохие, многие успели повоевать с настианами, а старшие по возрасту даже давили мятежи начала 20-х годов, участвовали в пограничных конфликтах с рекрошами. Настроение бойцов было, конечно, не слишком приподнятое — лишь неделю назад вернулись по домам, а теперь снова под ружье приходится вставать. Изрядно смущала и перспектива стрелять в соотечественников.

Майор Олимпиакос прекрасно понимал их чувства, но в любой момент могли нагрянуть каратели. Вечерами в казарме он объяснял преступность президентской затеи, напоминал о зверствах наемников, посланных президентом на завоевание Тиниана. Кажется, слова достигали цели. Солдаты соглашались защищать свою планету, но с опаской спрашивали: не пошлют ли тинианцев на другие миры? Раскол в государстве нехорошо действовал на людей: свой город, своя планета становились важнее, чем все человечество и вся Федерация.

— Сегодня мы будем отрабатывать вертикальный охват, — объявил майор. — Как вы знаете, наш боевой бронекостюм имеет антигравитатор, с помощью которого солдат может взлетать на приличную высоту и перемещаться по горизонтали на несколько километров.

— Десантники с трехсот километров на планеты прыгают, — завистливо сказал немолодой сержант. — Их броня намного быстрее нашей.

— Вселенная устроена несправедливо, — признал командир батальона. — Хорошей брони, вкусных булочек и красивых баб на всех не хватает. Объясняю смысл маневра. Первым эшелоном идут танки, чуть выше и позади — бронекоптеры с пехотой. Бронетехника давит огнем оборону противника, после чего пехотинцы на личных антигравах идут в атаку и добивают оставшихся врагов. Сегодня мы поротно отработаем атаку опорного пункта пехоты, а после обеда займемся вертикальным охватом в городском бою.

Он печально подумал, что батальону предстоят главным образом уличные бои в условиях больших и малых городов. Командир бригады обещал прислать завтра инструкторов, хорошо знающих тактику штурма зданий в мегаполисах.

До самого обеда батальон и два приданных танка штурмовали опорный пункт, который они же выстроили накануне, отрабатывая тему «Батальон в обороне». Личный состав был вымотан в доску, но в конце концов у солдат начало получаться что-то, условно похожее на правильную атаку.

Загнав две с лишним сотни взмокших мужиков в столовую, он шепнул комбригу: дескать, надо потренировать народ.

— Что тебе нужно? — не понял подполковник.

— Какую-нибудь улицу с домами хотя бы среднего размера. Например, в нашем гарнизоне.

Подумав, комбриг согласился, что мысль хороша, но сам он принимать такие решения не мог.

— Заглянем после обеда в штаб, посоветуемся с генералом, — сказал он.

Армейский обед незамысловат. Офицеры кормились в той же столовой наравне с солдатами, только стояли в очереди у другой стойки. Георгиос положил на свой поднос миску салата из огурцов и помидоров с креветками и сыром, от первого отказался, взял тарелку гречневой каши с курицей в грибном соусе, из напитков выбрал «Астроколу».

— Мало ешь, майор, — упрекнул его капитан-ракетчик.

— На всю войну не нажрешься, — фыркнул Георг.

В штабе, кроме командира корпуса, они с подполковником застали еще десяток офицеров. Не слишком внимательно выслушав просьбу, генерал разрешил устроить занятия на строящейся улице соседнего, в сотне километров от гарнизона, города.

— Жителей там нет, строителей гоните в шею. — Генерал повернулся к начальнику штаба: — Составь график, чтобы все батальоны один за другим успели провести учения.

— Мы первые, — напомнил молодой комбриг-подполковник, толкнув локтем старого майора. — Идея-то наша.

— Ладно, будешь первым. — Генерал строго покосился на молодого нахала. — Помолчите, тут обещали какую-то важную передачу.

Обещанное сообщение пришло по центральному каналу Южной Зоны. Диктаториат проинформировал население, что преступный режим аль-Вагаби совершил очередную глупость, грозящую расколом Федерации, ростом сепаратизма и всеобщей катастрофой. Диктаториат напоминал гражданам, что на Южную Зону действие указов президента-предателя не распространяется.

Послушав комментарии политологов, генерал приказал пехоте немедленно начинать учения на стройке, а инженерным подразделениям — построить на полигоне макеты двадцатиэтажных зданий, чтобы с послезавтрашнего дня весь корпус начал отрабатывать тему «Штурм и зачистка города».


Доктор политологии Ваха Ит-Гулу больше полувека работал в аппарате губернатора планеты Оаху. Менялись режимы на Земле, государственная политика совершала дикие виражи, разные люди возглавляли администрацию, но Ваха всегда подавал умные советы, писал речи для первых лиц, умел подсказать правильное решение. Не раз ему предлагали должности директора департамента и даже вице-губернатора, но доктор Ит-Гулу неизменно отказывался. Он прекрасно чувствовал себя в роли незаменимого советника, он отлично зарабатывал, устраивая встречи бизнесменов с работниками аппарата, при этом к его пальцам прилипали неплохие комиссионные. К тому же дружба с тайной политической полицией гарантировала ему безопасность, если сорвется какая-нибудь сделка.

При этом Ваха Ит-Гулу понимал, что так было не всегда. Он застал последние годы Диктаториата и помнил, как безжалостно тираны карали коррупционеров, с какой строгостью требовали следовать провозглашенной на Земле политической линии. Когда проклятый борзописец Деметрий потребовал призвать к ответственности виновников хаоса, Ваха лишь грязно выругался. Но спустя несколько дней, когда лучшие военачальники выступили против президента, Ваха испугался по-настоящему. Генералы вполне могли восстановить жестокий режим, который заставит всех служить человечеству — добровольно или по принуждению. Непотопляемый советник многоразового использования, как называли Ваху недоброжелатели, не хотел жить в сверхдержаве, провозглашающей всеобщее равноправие и стремящейся повышать всеобщее благосостояние. Ваха и множество других бюрократов и коммерсантов предпочитали строить благосостояние лишь для узкого круга избранных.

Ужас достиг запредельной остроты, когда генералы на Семпере возродили Диктаториат, а правительство Южной Зоны подчинилось. Началось брожение и среди простолюдинов, не желавших больше кормить взятками элиту и нагло роптавших против порядочных людей. Спасение принесли новый указ президента и письмо старого приятеля бин-Сарваза. Генерал прямо потребовал не слушать семперских бандитов и пообещал скоро прислать военную помощь. На совещание у губернатора Ит-Гулу пришел с готовым планом.

— Что делать, господа? — растерянно повторял глава планетной администрации. — Мы попали в плен Стеллы и Харизмы, или как там звали этих древнеримских богов… На чью сторону встать в такой обстановке, как не ошибиться?

В кабинете собрались только самые близкие генералу чиновники. Здесь не было командира гарнизона, который, безусловно, служил Семперу. Не было и начальника полиции, ставленника президентской команды. Всех приглашенных на тайное совещание связывали дальнее родство и криминальный бизнес, как это принято на периферийных мирах.

— Нас повесят, кто бы ни победил, — упавшим голосом сказал начальник департамента торговли. — Может быть, подадим в отставку и попросим Семпер назначить новую администрацию? А сами напишем президенту, что нас сместили силой.

После мозгового штурма на грани паники большинство согласилось, что такое решение дает надежду на спасение, но остается риск, что военные власти не ограничатся отставкой и бросят всех в концлагерь.

— Не надо драматизировать, — изобразив хитрую улыбку, произнес Ит-Гулу. — Новый указ дурачка аль-Вагаби открывает для нас прекрасные перспективы. Президент объявил все населенные планеты суверенными автономиями, а такое решение во все времена приводило к развалу государства. История не знает исключения.

— Что ты предлагаешь? — нервно перебил советника вице-губернатор, владелец продовольственного холдинга и главного грузо-пассажирского космопорта. — Общие слова нам тут не говори, это любой попугай может.

— Объясняю, по буквам, чтобы все поняли, — огрызнулся Ваха. — Пусть земляне сражаются друг с другом, пусть перебьют друг друга, мы сами будем править своей планетой, заставим этих дикарей, беллов и гайров, служить нам. Конечно, губернатор должен выступить с обращением, призвать народ к спокойствию. Я уже написал речь — никто не поймет, кого именно мы поддерживаем.

— А что за речь? — заинтересовался губернатор.

— Общие слова, — заверил Ит-Гулу. — Отпор сепаратистам, верность Федерации, вечная дружба между боргами и гайрами Вингарда. Одновременно мы устроим этнические стычки, убьем несколько гайров и боргов. Гайры на Винланде не удержатся, начнут убивать боргов, а мы будем жаловаться в обе стороны — и Семперу, и Земле. Пусть посылают войска, пусть наводят порядок, пусть солдаты-беллы убивают коренное население.

Все близкие к губернатору люди были боргами и недолюбливали гайров. Однако расисты из простонародья не ограничивались неприязнью — националисты-борги ненавидели всех гайров, а наци-гайры ненавидели боргов. Пусть экстремисты составляли небольшую долю населения, но старые обиды не забываются, если их методично подкармливать. А для чего еще нужна национальная интеллигенция — только лишь для того, чтобы разжигать ненависть между народами.

На следующий день после совещания в разных городах Оаху начались погромы.

…На третий день после сражения с эскадрой Чахрибека военачальники антипрезидентской коалиции устроили видеоконференцию. Переговоры велись по засекреченным каналам грависвязи. Большой военный совет начался в деловой обстановке, командующие отчитались о состоянии своих сил, приблизительно назвали сроки, к которым будут возвращены в строй поврежденные корабли. Обсудив стратегию следующего этапа гражданской войны, адмиралы договорились при первой же возможности совершить набег на систему Е Эридана, чтобы отобрать у президента богатую планету Ниневия с большим населением и заводами, выпускавшими двигатели для межзвездных кораблей.

Проблемы наметились, когда военные вожди Семпера напомнили, что пора наметить политические цели движения.

— Мы должны предложить человечеству программу переустройства Федерации, — убежденно требовал маршал Сузуки. — В противном случае большинство населения не поймет, чем мы лучше президентской клики.

— Не уверен, — буркнул Хохт, сидевший на Скарлетт в кабинете Дунаева. — Президент — дурак и негодяй, он едва не погубил державу, не выполнил обещания, не ушел в отставку и не объявил новые выборы. Этого вполне достаточно, чтобы свергнуть его.

— Для нас этого достаточно, — не скрывая сомнений, заметил Асгардов из штаба на Фантоме. — Но что мы будем делать потом? Расстреляем несколько десятков самых одиозных фигур прежнего режима и объявим выборы? Кто-нибудь представляет, за кого проголосует большинство? Боюсь, нам выберут нового лжеца и вора вроде аль-Вагаби.

Маршал Бермудос находился дальше всех — на окраине Центральной Зоны. При этом под его командованием оказался самый слабый флот — только два крейсера и немного легких кораблей. Впрочем, еще во времена Диктаториата в системе Фомальгаута были выстроены внушительные укрепления и кораблестроительные заводы. После настианской войны на предприятиях Мантры и Тантры стояли на ремонте несколько крейсеров разных проектов.

— Значит, не надо проводить выборы, — легкомысленно сказал Бермудос, который всегда был далек от политики. — Установим хороший военный режим, наведем порядок, перестреляем сепаратистов. Вот приятель наш Чанг жалуется, что на разных планетах уже беспорядки начинаются. Мне пришлось все дивизии с Драконды отправить к нему на Кнайт. Иначе там вообще что-то невероятное начнется.

Начался тяжелый бестолковый спор. Лазарев напоминал, что верховной властью провозглашен Диктаториат, успевший вынести смертный приговор главарям преступного режима. Зоггерфельд мрачно поведал, что уважает маршала Сузуки и всех остальных, однако не намерен подчиняться региональным командирам.

— Предлагаю создать авторитетный орган управления, — сказал он. — Назовем его, например, Совет Верховного Командования. Думаю, хорошим главой Совета станет адмирал флота Асгардов.

Против Асгардова никто не возразил, хотя было видно, как поморщились голографические Бермудос и Сузуки. Сам начальник Генштаба, поняв обстановку, поспешил изменить тему:

— О кандидатуре верховного вождя можно будет поговорить позже. Вернемся к главной задаче. Мы не добьемся успеха, пока не захватим господства в космосе. Поэтому набег на Ниневию должен иметь целью выманить президентский флот и навязать генеральное сражение.

Теперь спорили только адмиралы, которым предстояло выполнить эту задачу. Призвав на подмогу штабные нейросети, они подсчитывали количество кораблей и графики возвращения боевых единиц из ремонта. Получалось, что небольшое превосходство над земным флотом будет достигнуто лишь через три-четыре месяца.

Дискуссию флотоводцев прервал Отто Хохт, призвавший коллег не забывать обещание Ребекки Флитвуд.

— Она заверила меня, что президента уберут даже без штурма Солнечной системы большим флотом, — сказал Хохт. — Возможно, нам не придется высаживать десанты на Землю и Венеру.

Ему возразил с Мантры генерал Сокольский, поведавший о сговоре Флитвуд с рекрошами.

— У меня остались надежные источники в спецслужбах, — заверил Дьявол. — В правительстве было несколько группировок, и теперь другие предатели хотят нашими руками избавиться от аль-Вагаби, чтобы самим занять лучшие места возле кормушек.

Генералы возмутились, адмиралы были в ярости, но сил для немедленной атаки на Солнечную систему не было. Сокольский успокоил их, объяснив, что для переворота достаточно небольшого отряда, который ликвидирует вражескую верхушку без больших разрушений и жертв среди мирного населения.

— Диверсионная группа? — спросил Зоггерфельд. — Штурм президентского дворца на Венере — тяжелая задача. Моя разведка внедрила человека в службу охраны. Там очень многочисленный гарнизон. Практически одни тюрбанцы.

— В том числе ваш бывший артиллерист Махмуд Султан. — Дьявол улыбнулся. — Мне известна система охраны. Буду признателен, если вы напишете несколько строк для ваших агентов.

— Я-то напишу, — буркнул Зог, — но кто знает, послушает ли меня Махмуд… Будет лучше, если к нему обратится авторитетный вождь его клана. Для тюрбанцев это многое значит.

— Через час я вылетаю в Северную Зону, чтобы организовать исполнение смертного приговора, вынесенного трибуналом Семпера, — сообщил Сокольский, — надеюсь, Совет Верховного Командования готов утвердить этот приговор?

Вылетел он, конечно, не через час, а почти сутки спустя. Потребовалось время, чтобы согласовать операцию с военными спецслужбами Центавра, Тау Кита, Семпера и Фомальгаута. С большой неохотой командующие переподчинили Дьяволу свои бригады спецназа и агентуру в Солнечной системе. Проще всего оказалось утвердить приговор — против казни аль-Вагаби никто из командующих не возражал.

8

Губернатор хмурился, разглядывая генерала, потом проворчал:

— Прошу простить старика. Я уже не знаю, кому можно доверять. Признаться, были опасения, что ваши дивизии тоже начнут митинговать и требовать, чтобы их отправили на родную планету.

— Были такие феномены, — признал Омар. — Но делибаши — потомственные солдаты, у большинства сохранилось понятие о дисциплине. Помитинговали, но пошли воевать по приказу.

— Прекрасно! — Вице-адмирал Катранов с облегчением выдохнул воздух. — У меня очень мало надежных войск, а проблемы возникают каждый день… Черт побери, проблемы возникают каждый час!

Он включил голографическую карту Северной Зоны, и трехмерное изображение заполнило половину кабинета. Четверть миллиарда кубических световых лет, полмиллиона звезд, двадцать семь населенных планет, сотни миров, вовлеченных в промышленное производство, более трехсот гарнизонов и военных баз.

Для резиденции губернатора был избран Кнайт — планета на дальнем от Солнца краю Зоны. За столицу Катранов не беспокоился — население Кнайта составляли астроевразийцы, хранившие верность заветам Диктаториата. Кнайт, как и Семпер, уже третий век были надежной опорой единого человечества. Дивизии, укомплектованные солдатами с Кнайта, поддерживали порядок на дюжине миров Зоны. Несколько других планет более-менее успешно контролировали тюрбанские и цирцейские дивизии. Однако надежных войск не хватало на все миры, к тому же среди солдат с Цирцеи тоже начиналось брожение.

Между тем каждый день прибавлялось звездных систем, где начинались беспорядки. Указ президента об автономии планет выпустил из бутылки джиннов сепаратизма. На Бахусе, Карменсите и Барбарии прошли — вопреки всем законам — выборы, и новые правители провозгласили свои системы суверенными государствами, независимыми от Центральной Зоны. Стычки с мятежниками происходили на Хелласе, Юльдане, Термите и даже на Гекторе — ближайшей к столичному Кнайту населенной планете.

— На Тюрбане пока спокойно?

— Пока не стреляют… — кивнул вице-адмирал. — Но там тоже тревожно. Новый падишах просил меня не забирать больше войск, он боится мятежа. Я с вашим отцом разговаривал — хан Наиб тоже обеспокоен.

— Да, у нас хватает мерзавцев, — признал Омар Газават. — Адмирал, я полагаю, что вопрос чисто военными методами не решается, но первым делом следует уничтожить военные силы мятежников. Я бы собрал в кулак надежные дивизии, чтобы последовательными ударами давить сепаратистов. Очистим одну систему — потом отправим экспедицию к следующей звезде.

Угрюмо покивав, губернатор признал:

— Последовательное сосредоточение сил — это верное решение.

— Начнем с Гектора, — уверенно продолжал тюрбанец. — Там большое население, сильная промышленность и население спокойное. Даже удивительно, что они взбунтовались.

— В том-то и беда. — Чанг Катранов горько вздохнул. — Мятежников немного, но над планетой висит эскадра Генри Медейроса. Подонок объявил себя кайзером, у него космоносец «Клеопатра», два крейсера и немного мелочи. Дроны и штурмовики терроризируют жителей Гектора, а на верфях планеты ремонтируются линейный крейсер «Триумфатор» и другие корабли. Карменситу тоже защищает отряд крейсеров, командир которого провозглашен королем и готовится захватить Динго.

Уменьшив масштаб звездного атласа, он раскрыл голограмму с таблицами кораблей, оставшихся в Северной Зоне. Два космоносца, а также больше половины крейсеров не подчинялись ни Земле, ни Кнайту. В распоряжении Катранова имелся малый конвойный космоносец, два старых легких крейсера, пять торпедоносцев. Атаковать с такими силами предателя Медейроса вице-адмирал не решался. Много поврежденных кораблей были отбуксированы в ходе войны на заводы Кнайта м Гектора, но ремонт их будет продолжаться не меньше года.

Земля вместо помощи отозвала в Центральную Зону большую часть боеспособных кораблей. Согласно последним сведениям, адмиралы-путчисты вдребезги разбили эскадру Чахрибека, но и сами понесли потери. Во всяком случае, Дунаев и Зоггерфельд дружным дуэтом плакали, что не могут оказать помощь Катранову, пока не покончат с преступной президентской кликой. Бермудос и вовсе не имел флота, поэтому губернатор Северной Зоны даже не просил у него кораблей. После настойчивых уговоров Катранова вожди военного путча все-таки сжалились. Бермудос перебросил на Кнайт корпус Омара Газавата и несколько отдельных дивизий штурмовой пехоты, а Зог и Дракон выделили из своих поредевших эскадр по одному новейшему торпедоносцу-дестройеру.

— Два торпедоносца? — возмутился генерал Газават. — Они издеваются?!

— Это все-таки дестройеры, — объяснил вице-адмирал. — На них стоят очень большие торпеды. Их называли «убийцами линкоров», так что с космоносцами справимся.

— Хоть какая-то помощь, — проворчал Омар. — Когда они прибудут?

— Жду завтра к середине дня. Как мне сказали, с дестройерами идет быстроходный транспорт. На борту — большое соединение спецвойск под командованием генерала Сокольского. Знаешь такого?

— Дьявол — это именно тот человек, который нам сейчас нужен, — удовлетворенно сообщил принц Омар.

Они стали прикидывать стратегию на ближайшие недели, выбирая цели для военных экспедиций против сепаратистов. Катранов и генералы его штаба увлеклись этим занятием, а Газават уныло думал, что не скоро попадет на Тюрбан. Он тосковал по родным и особенно по жене так сильно, что порой готов был сорвать с себя погоны и пешком бежать в родной Ариманабад.


Бронекоптеры пересекли городскую черту на высоте верхних этажей. По крышам бегали гражданские, выкрикивали лозунги, подпрыгивали, грозили кулаками. Некоторые палили по машинам из охотничьих ружей. Дробь не представляла угрозы, поэтому майор Олимпиакос приказал не стрелять в ответ.

На площадях и в парках бесновались толпы, кого-то избивали. Коптеры снизились над аллеями центрального бульвара, и люди бросились врассыпную, прочь от оглушительно воющих бронированных громадин.

Солдаты покинули машины. Возле фонтана стонали сильно побитые горожане, в том числе полицейский офицер.

— Помогите им, — приказал майор.

Он подошел к полицейскому — кажется, немолодому стражу порядка сломали руку. Разрезав рукав униформы, Георгиос обернул поврежденную часть тела листами медицинского прибора. Умное устройство само соединит разбитые кости, соединит порванные нервы и мышцы, введет нужные препараты и запустит процесс регенерации.

— Спасибо, майор, — с благодарностью прошептал полицейский. — Как жаль, что вы не пришли вчера. Здесь было ужасно.

— Сейчас тоже кошмар творится… — Георгиос крикнул командиру взвода: — Лейтенант, вызови санитарные машины!

— Не прилетят, — обреченно сказал полицейский, застонал от боли, затем продолжил: — Гайры не помогают боргам. Они нас убивают.

— Пусть попробуют не оказать помощь, — угрожающе произнес майор. — Расстреляю станцию «Скорой помощи».

Горстку солдат постепенно окружали местные жители. Один из них крикнул:

— Солдаты, почему вы защищаете этих убийц? Борги устроили резню на Оаху, за два дня убили тысячи гайров. Мы лишь отомстили подлым тварям!

Неровным кольцом солдаты окружили десяток боргов, держа оружие на изготовку. Майор сказал в ответ кричавшим:

— Кому вы отомстили? Разве этот старик, или эта женщина, или этот парень виноваты, что какие-то негодяи на другой планете устроили беспорядки? Оаху тоже занят семперской армией, там тоже наводят порядок. Преступники будут наказаны.

— Вы не знаете боргов, — с горечью произнес гайр. — Они будут делать невинные глаза и уверять, что любят нас. Скажут, что прятали гайров от убийц. И получится, что гайры сами убивали друг друга.

— Армия наведет порядок, — повторил Олимпиакос. — Для Семпера все равны — мы не делим преступников по племенам.

Подлетели машины с красными крестами на белых корпусах. На водительских местах сидели семперские солдаты, медперсонал тоже носил военные мундиры. Раненых погрузили, и сержант медицинской службы сообщил:

— Местные врачи отказываются лечить. Говорят: «Борги наших не лечили, мы их тоже не будем лечить». В гарнизонных госпиталях места нет. Даже не знаю, что делать.

— Пристрели первого же врача, который откажется лечить, — посоветовал Георгиос. — Потом второго. Не пятый, так десятый займется больными.

Проводив медиков, Олимпиакос вновь поднял коптеры. Со стороны космодрома летели остальные машины его батальона. Бронетехника продвигалась над главными проспектами, рассекавшими город с востока на запад. Дважды пришлось применить оружие, чтобы разогнать банды, штурмовавшие или громившие дома.

Корпус подняли по тревоге и посадили на транспорты уже после отбоя — на следующий день после указа президента, даровавшего всем планетам полную независимость в рамках единой державы. Олимпиакос и другие командиры не успели как следует обучить подразделения тактике боя в условиях города, но приходилось спешить: в системе Чароврата начались беспорядки.

Меньше суток корабли мчались на форсаже, время от времени ныряя в «улитки». Бешеный рейд финишировал возле исполинской планеты Армадилло, вокруг которой кружили десятки лун. Два спутника — Вингард и Оаху — относились к земному типу и были колонизированы переселенцами с разных человеческих миров. Этнические конфликты здесь отмечались и прежде, но на сей раз гнойники давней вражды прорвались в самой дикой форме…

К вечеру беспорядки были подавлены силами вингардского гарнизона и переброшенных с Тиниана дивизий. Войска повзводно патрулировали притихший город. Поговаривали, что с Семпера прилетели старшие командиры: Лазарев — на Вингард и сам Икланд — на Оаху. Опергруппы контрразведки выявляли зачинщиков, команды военной полиции проводили аресты. Под стражей оказались многие коррумпированные чиновники, не желавшие оказаться под строгой властью Семпера.

На другой день командир корпуса, собрав офицеров, ошеломленно рассказывал:

— Мы, в Центральной Зоне, забыли о подобной дикости, но тут, на периферии, продолжают помнить, кто с какой планеты прилетел и какие народности обижали их предков двести лет назад.

— Двести лет назад много страшного творилось, — тяжело выдохнув, согласился начальник штаба. — Но я же не обвиняю полковника Штубарлика в том, что европейские колонисты устроили заварушку на Ниневии, когда пострадали мои вьетнамские прапрадеды.

— Вот в том-то и дело, — энергично кивнул генерал. — Наши друзья из спецслужб уверены, что столь архаичные предрассудки не могли сохраниться без постоянной подпитки. Диктаториат подавил этническую рознь, но в последние полвека местные мерзавцы постоянно поддерживали в обществе тлеющую вражду. И вот, когда провинциальные царьки почуяли угрозу своей власти, они сговорились и спровоцировали беспорядки сразу на двух планетах.

В подтверждение слов генерала выступил полковник армейской безопасности, показавший кадры допросов на Вингарде и Оаху. Губернаторы и другие высшие бюрократы каялись во множестве грехов, усердно перекладывая друг на друга вину за случившееся. Самые важные показания были получены от Ит-Гулу, борга с Оаху. Этот чиновник передал следователям свои архивы, накопленные за десятки лет, — из документов складывалась ужасающая картина беззаконий, творившихся в Южной Зоне.

Опустив голову, голографический советник многоразового использования рассказывал:

— Эти негодяи много раз предлагали мне возглавить администрацию планет, но я всегда отказывался, потому что не желал участвовать в их грязных махинациях. Я полностью осознаю свою вину и готов понести наказание…

Выключив запись, полковник сказал презрительно:

— Врет, скотина. Он сам по макушку замазан в коррупции. Но подонок оказал неоценимую помощь следствию, поэтому не будет казнен и вообще пойдет по мягкой статье.

Командир роты из батальона Георгиоса произнес удрученно:

— Дело не ограничится Южной Зоной. У нас на Бахусе похожая ситуация. И на Карменсите тоже, про Барбарию вообще молчу.

— Северная Зона — пока не наша забота, — отмахнулся командир корпуса. — А дадут приказ — и там порядок наведем.

Выкроив несколько часов для отдыха, майор Олимпиакос просмотрел новости в информационной сети Астро-Нет. Земные комментаторы рассказывали ужасы о кровавой расправе семперских варваров над мирными планетами Чароврата. Миры, подчиненные мятежным военачальникам, ободряли эффективное подавление беспорядков, позволившее свести к минимуму потери среди гражданского населения.

Но куда сильнее потрясали местные новости: гайры с Оаху в массовом порядке менялись жильем с боргами, желавшими покинуть Вингард. Миллионы людей были готовы переселиться на другую планету, лишь бы оказаться среди соплеменников. Принадлежность к человеческой расе и гражданство Федерации становились второстепенными факторами.

«Государство, в котором главную роль играет этнос, обречено на гибель», — грустно подумал Олимпиакос.

Они простояли на Вингарде почти неделю, помогали эвакуировать боргов и размещать прибывавших гайров. Потом корпус был срочно возвращен на Тиниан — ожидалось новое вторжение карателей из Солнечной системы.


Гражданские чиновники устремили на Бермудоса взгляды, полные надежды. Лица военных выражали непреклонную решимость. И те, и другие были неправы.

— Не ждите от меня чуда, — мрачно проговорил командующий. — Мы не готовы к сражению. Немалая часть солдат рвется по домам, и никакие приказы не заставят их защищать Фомальгаут. Нам придется демобилизовать не меньше двухсот тысяч ветеранов, заменить их местными призывниками и долго тренировать. Наш флот слаб, поврежденные во время настианской войны корабли вернутся в строй не раньше чем через два-три года.

— Два года — это слишком оптимистично, — буркнул с места директор департамента военной промышленности. — Наши заводы до войны выполняли сборочные работы и не производят многие компоненты, без которых корабли мертвы. Корветы мы еще вернем в строй, но двигатели для крейсеров и торпедоносцев делают лишь на Ниневии, а реакторы — на заводах Лаланда.

— Вот именно, — нехотя согласился Бермудос. — Соседи поддержали нас, прислали пушки, другие мелочи, но серьезный флот у нас появится не скоро. Проще говоря, в ближайшие два-три года мы не сможем ни отразить вторжение президентских сил, ни оказать помощь адмиралам Дунаеву и Зоггерфельду в их благородной миссии. Даже для организации обороны потребуется не меньше полугода — предстоит оборудовать крепости на периферии системы и вокруг населенных планет, расставить пушки, организовать систему управления.

Камилл, командир бригады спецназа, пренебрежительно заметил:

— Но ведь мы не ждем интервенции завтра.

— Ошибаетесь, полковник, — угрюмо изрек командующий. — Сегодня мы получили ультиматум. Президент аль-Вагаби и министр безопасности бин-Сарваз грозят атаковать Фомальгаут через неделю, если мы не выполним целый ряд требований.

Губернатор добавил, нервно перебирая пальцами:

— Мы должны заявить, что не участвуем в мятеже и что поддерживаем указы президента. А еще… — Губернатор опустил взгляд. — Они требуют выдать вашего отца, Камилл.

Невольно усмехнувшись, Бермудос успокаивающе махнул озверевшему полковнику и сказал:

— Никто не выдаст Деметрия, ведь он уже покинул Тантру. Не так ли?

— Совершенно верно, маршал, — подтвердил Камилл, оскалившись. — Несколько дней назад. Улетел вместе с Дьяволом.

— Остальные пункты мы выполним. — Командующий печально вздохнул. — К моему глубочайшему сожалению, фомальгаутская группировка не способна помочь Тау и Центавру. Что совсем плохо, они тоже не смогут защитить нас в случае карательной экспедиции. Их корабли сильно пострадали в последнем сражении. Каждая эскадра в состоянии лишь отразить нападение на свою систему, но дальние походы начнутся не скоро.

Надежда на мирное разрешение конфликтной ситуации прибавила бодрости другим руководителям гражданской администрации. Вице-губернатор даже начал строить радужные планы:

— Отправим двести тысяч беженцев, не меньше полумиллиона солдат вернутся с других планет после демобилизации.

— Эвакуированных специалистов оставим у себя! — потребовал директор департамента военной промышленности. — Нечего им делать на своих разбомбленных планетах, а нам пригодятся.

Общую радость подпортил шеф политической полиции системы:

— Боюсь, коллеги, вы забываете, что ультиматум требует выдать Земле маршала Бермудоса и еще семерых военачальников…

— Невелика цена за спокойствие в системе, — перебив его, буркнул командующий. — Пусть судят. Они не смогут предъявить серьезных обвинений.

Губернатор, снова загрустив, объяснил в доступных выражениях, что никакого справедливого процесса над обвиненными в измене генералами не будет — повесят без огласки, суда и следствия. Шеф политической полиции поморщился и повысил голос:

— Уймите разгул эмоций. Мы не отдадим генералов и не впустим на свои планеты карателей президента. Если помните, генерал Сокольский рассказывал о конфликте между кланами президента и вице-президента. Я переговорил с директором Флитвуд, прикинувшись ее союзником. Она передала мне предложение от вице-президента и тех, кто за ним стоит. Если мы на основании президентского указа провозгласим независимую республику Фомальгаут, оппозиция получит козырь против аль-Вагаби. Они обещали, что в таком случае земной флот не станет атаковать Мантру.

— Никто не убедит меня, что можно верить таким обещаниям! — фыркнул Бермудос.

Неожиданно губернатор засмеялся и потребовал:

— Предоставьте мне проведение переговоров. Давно хотел поторговаться с этими придурками.

Через несколько часов Камилл сажал свою бригаду на грузо-пассажирское судно, уходившее в Северную Зону. Среди сотни здоровенных диверсантов на борт незаметно прошмыгнул переодетый в походный мундир старый публицист Деметрий.

Транспорт взял курс на «улитку» и разогнался до четверти световой скорости, когда главные станции Мантры передали сенсационную новость: по согласованию с руководством Федерации в Центральной Зоне появилось новое суверенное государство, готовое заключить с Землей пакт о дружбе, взаимной помощи, безвизовом режиме и свободной торговле. Военным министром Республики Фомальгаут назначен выдающийся стратег и герой настианской войны маршал Хулио Бермудос.


Немногочисленная флотилия неслась на форсаже, выходя на планету Гектор с двух направлений. Два дестройера, корвет и торпедоносец описали широкую дугу и вторглись в систему со стороны Юльданы. Войсковые транспорты, сопровождаемые слабым конвоем в составе фрегата и трех корветов, двигались прямым ходом от Кнайта. Скорость первого отряда была почти вдвое выше, поэтому корабли Дьявола, несмотря на более длинную трассу, вышли к цели на час раньше десантного каравана.

В рубке флагманского фрегата генерал Омар Газават и полковник по имени Камилл видели на курсовой голограмме, как передвигаются корабли «кайзера» Медейроса. Космолетоносец оставался возле планеты, лишь переместился на высокую орбиту. Один из крейсеров самозваного монарха направился навстречу отряду Сокольского, тогда как второй, сопровождаемый малыми кораблями, выдвигался против десанта.

— Не понимаю Морфеуса, — раздраженно признался генерал Омар. — Контрразведчик должен вести свои шпионские игры, а не ходить в рейды спецназа или вести в атаку торпедоносцы.

Мило улыбнувшись, Камилл прорычал:

— Ты сам знаешь, что неправ. Тебе тоже известно чувство пьянящего восторга, когда балансируешь на грани жизни и смерти. Поэтому Дьявол всегда бросается в самые опасные места и побеждает.

— Иногда мне кажется, что он ищет смерти, как бы желая загладить какую-то давнюю вину, — проворчал тюрбанец. — В конце концов, каждый из нас оставил за собой длинный кровавый след.

Из динамиков послышался разговор между головным дестройером и самим Медейросом.

— Кайзер, ты примешь нас? — жалобно осведомился Сокольский. — Негодяй губернатор прислал делибашей, они разбили повстанцев на Юльдане.

— Вы получили по заслугам, — расхохотался Генри Медейрос. — Ладно, дестройеры мне пригодятся. А сам ты кто?

Дьявол заискивающим голосом назвался генералом — имени Омар не разобрал — и сказал, что руководил повстанцами на одном из континентов.

— За мной еще кто-то бежал, — добавил он. — Корабли должны подтянуться, солдаты. Мы два банка обчистили, много бумажек везем, драгметаллы, камушки.

— Ну, поглядим… — Сообщение о добыче понравилось «кайзеру».

Корабли Сокольского уже приблизились к Гектору на дальность торпедного пуска и сбросили сверхсветовую скорость. Караван десантных транспортов тоже притормозил, оставаясь в половине светового часа от центрального светила. Крейсер и торпедоносцы Медейроса неторопливо двигались на перехват и передавали приказ назваться.

Жизнерадостно ухмыляясь, Камилл приказал Барлогу и Маньяку начинать. Два быстроходных катера с диверсантами на борту ринулись навстречу крейсеру.

Дестройеры дали залп внезапно, и громадные торпеды ударили в космолетоносец. На флагманском корабле кайзера-самозванца не успели понять, что происходит, а потом стало поздно, да и некому понимать. Двадцатимегатонные взрывы разорвали громадный корабль в клочья.

Быстроходные кораблики диверсантов умелыми маневрами уклонились от недружного огня батарей ближнего боя, прилипли к корпусам обоих крейсеров и высадили абордажные команды. Омар невольно поморщился — даже ему, прослужившему много лет в штурмовой пехоте, было страшно представить вакханалию смерти, которую сотворят спецназовцы. Не прошло и четверти часа, как в эфире прозвучали рапорта: Бизон и Маньяк доложили о захвате крейсеров.

Торпедоносцы покойного Медейроса слали панические запросы в штаб на планете. Омар потребовал от них немедленно сдаться и допустить на борт делибашей. После заверений, что тюрбанцы сохранят им жизнь, экипажи кораблей признали ошибку, отреклись от мятежников и поклялись служить законному губернатору.

Вскоре транспорты подошли к планете и начали высаживать штурмовую пехоту в главных пунктах. Серьезного сопротивления сторонники самозванца не оказали. Население планеты и гарнизоны подчинились Медейросу от безысходности: огневая мощь эскадры исключала любые попытки проявить строптивость. Теперь же, когда исчез космоносец, разбомбивший несколько баз и городов, офицеры вывели войска из казарм и принялись истреблять верных «кайзеру» бандитов.

Большой бой разыгрался лишь вокруг бизнес-центра континентальной столицы. Во времена Федерации здесь были выстроены роскошные отели, офисные небоскребы, развлекательные и торговые центры, а также дворцы олигархов и целые кварталы особняков для небедной публики. Именно в этом районе обосновался претендент на императорскую корону, окружив свою резиденцию опорными пунктами наемников. Банды уголовников, навербованные на разных мирах, не пожелали сдаваться, и пришлось штурмовать их позиции по всем правилам оперативного искусства.

Генерал Газават руководил сражением почти автоматически — операция не представляла интереса с точки зрения военной науки. Он уже делал подобное за несколько лет до войны, когда корпус Икланда ликвидировал мятежи криминальных сепаратистов на другом краю Северной Зоны. Артиллерийские установки на летающих платформах заняли позиции в отдалении, обрушив на противника ливень осколочно-фугасных боеприпасов индивидуального наведения. Когда строения, в которых засели наемники, были превращены в развалины, пошли в атаку танки и коптеры, за которыми летели на личных антигравах солдаты штурмовой пехоты. Пушки бронетехники поражали главные очаги сопротивления, а винтовки пехотинцев добивали оставшихся.

Наступление разворачивалось в быстром темпе — до шести, а на отдельных участках — до восьми километров в час. Не выдержав натиска, подразделения наемников и личная гвардия Медейроса — до дюжины тысяч голов — отступили в копию средневекового замка, бывшую прежде поместьем одного из генеральных директоров Трансгалактического Промышленного Союза. Толстенные каменные стены могли бы укрыть бандитов от обстрела, но Камилл ворвался во дворец со своими бригадами, быстро перебив многие сотни охваченных паникой бандитов. Делибаши Омара подоспели к шапочному разбору, когда бесславно-ублюдочное воинство сгинувшего «кайзера» пачками сдавалось в плен.

На замковой крыше бронекоптер Омара встретил Камилл. Полковник провел командира корпуса мимо батареи зенитных ракет, вокруг которой валялись трупы наемников, мимо поста у чердачного входа, провел по сложной системе лифтов и эскалаторов. В просторном кабинете, который облюбовал для себя Медейрос, их ждал генерал Сокольский, читавший материалы штабного нейроблока.

— Хорошо поработали, — рассеянно буркнул, отсалютовав, Дьявол и пошутил: — На сей раз мы не помешали друг другу.

— Да, пожалуй. — Омар Газават отрывисто рассмеялся. — Нашли что-то интересное.

— Представьте себе, дела обстоят даже хуже, чем я опасался. Денежные мешки вербуют наемников, оснащают их отличным оружием и готовят массированное вторжение на Семпер, Тау Кита, Проксиму и Толиман. Если верить этим документам, до полусотни тысяч уже переброшены на Эсперансу, Ниневию и Дофин, стотысячные группировки формируются на Барбарии, Кастлинге и Афине.

— Теперь у нас есть довольно сильный флот, — пожал плечами Омар. — Нанесем следующий удар по базе наемников.

Покачав головой, контрразведчик произнес задумчиво:

— Я бы обошелся без наземных боев. Перехватим наемников, когда их повезут на транспортах в сторону Центральной Зоны. Уничтожим в открытом космосе… — Он отмахнулся и внимательно посмотрел на тюрбанца: — Есть не менее важная задача. Вы согласны, что необходимо привести в исполнение приговор?

— Безусловно, — без раздумий ответил Омар. — Президент предал Федерацию, развязал гражданскую войну, он должен быть казнен. Вы предлагаете бросить на Землю мой корпус?

— Нет-нет, это задача для моих головорезов. К тому же президент не на Земле, а на Венере. Один из офицеров охраны — тюрбанец. Некто Махмуд Султан, подполковник, честный офицер. Есть предположение, что прислушается к рекомендациям авторитетного тюрбанца и проведет отряд Камилла в резиденцию.

— Мы с ним почти незнакомы, — огорченно сообщил Омар. — Если я правильно понимаю, он внук знаменитого адмирала времен Диктаториата. Мой отец хорошо знал его деда.

— Прекрасно! — обрадовался Сокольский. — Немедленно отправляйтесь на Тюрбан, и пусть хан Наиб продиктует видеопослание. Разумеется, в тексте должны быть намеки, понятные только мужчинам ваших родов.

— Не сомневайтесь, — захохотал тюрбанец. — Папаша умеет говорить долго и туманно.

Буквально через два часа он вылетел с Гектора на быстроходном торпедоносце и уже на следующие сутки обнимал родителей, сестру и, что самое главное, любимую жену. В ту ночь принцесса Мадина превзошла свои прежние достижения по части исполнения супружеских обязанностей.

9

Большие корабли сильно пострадали в большом сражении, поэтому линкоры и космоносцы стояли на ремонтных заводах и могли быть использованы лишь в качестве неподвижных артиллерийских установок. В рейд на Ниневию мятежные адмиралы отправили только легкие силы — крейсера и торпедоносцы. Результат оказался намного хуже ожидаемого.

— Вы разучились воевать? — осведомился Дракон, сузив глаза. — Что за бездарные действия?! Катранов прислал точные сведения о переброске наемников, я дал самые подробные директивы, но вы лишь потрепали караван и не смогли захватить систему!

Контр-адмирал, командовавший отрядом центавриан, возмущенно парировал:

— Мы строго выполняли ваши указания, но командир эскадры Тау не желал выполнять мои приказы! Этот напыщенный придурок пытался ставить мне боевую задачу! Кончилось тем, что каждая эскадра действовала самостоятельно.

— Короче говоря, взаимодействия не получилось, — резюмировал Отто Хохт. — Если учесть провозглашение Фомальгаутской Республики, наш единый фронт затрещал по стыкам.

— Нас перебьют поодиночке, — вставил фон Гаусс. — Вопрос лидерства погубил немало мятежей, переворотов и революций. Главнокомандующие должны договориться, иначе будет плохо.

— Не получается. — Дунаев выругался. — Асгардов, Бермудос и Сузуки не могут поделить власть. А между тем уже через месяц Земля сможет двинуть против нас большой флот.

Он тактично умолчал, что и сам претендует на главную роль в антипрезидентском альянсе. Начальник жандармерии, покосившись на губернатора, сказал озабоченно:

— Здесь, на Карме, мы надежно контролируем ситуацию, да и население лояльно настроено…

— Я знаю, что на Скарлетт начинаются беспорядки! — отрезал адмирал Дунаев. — Шесть надежных дивизий будут отправлены, чтобы усилить гарнизон планеты. Еще двадцать дивизий отправим через два месяца. Губернатором планеты будет назначен генерал Хохт. Подготовьте бригады жандармерии, следственные группы — необходимо выявить заговорщиков и примерно покарать подстрекателей. Не хватало нам еще сепаратизма в своей системе!

Сразу несколько гражданских чиновников затянули заранее отрепетированную жалобу: дескать, система управления плохо функционирует. По их словам, получалось, что вмешательство военных частично дезорганизует администрацию, которая и прежде работала не слишком эффективно. Теперь же, когда прерваны связи с другими планетами, необходимо сбалансировать весь политический механизм, принять важные законы, наладить четкие и понятные отношения в обществе и государственном аппарате.

Когда начальники департаментов исчерпали свои доводы, губернатор Кармы объяснил ситуацию просто и без обиняков:

— Решение видится в провозглашении независимости. Пусть и Центавр, и Тау Кита станут самостоятельными государствами. Потом мы заключим союзный договор о совместной обороне и начнем войну против Земли.

— Хотите объявить Республику Центавра? — переспросил Хохт. — Признаюсь, я и сам иногда думал о чем-то в таком духе.

— Республика была бы неудачной моделью, — сказал губернатор. — Согласно социологическим опросам, три четверти населения Кармы и почти половина жителей Скарлетт предпочитают монархию.

— Понятно, у нас будет королевство, — фыркнул Звездный Дракон. — И кого же намерены возвести на королевский престол? Созовем всесистемный собор или устроим турнир по шахматам?

— Напрасно иронизируете, адмирал, — укоризненно заметил губернатор. — Народу понравится название Империя Центавра. Императором, разумеется, станете вы — других кандидатур просто нет.

Дракон думал недолго — он и сам строил подобные замыслы, прорабатывая вместе с Хохтом план военного переворота. Предложение центаврианских чиновников звучало слишком заманчиво, но Реджинальд Дунаев все-таки отрицательно покачал головой.

— Нет, не я, — тихо произнес адмирал. — Императором должен стать уроженец этой системы. Мой сын Фердинанд. Проработайте документы — новые названия местных и всесистемных органов власти, положение о дворянстве и других сословиях.

Он почти не удивился, услыхав, что многие документы уже составлены. Оставалось только уточнить некоторые пункты конституции.


Его считали надежным человеком, к тому же бывший артиллерист отлично разбирался в технике. По этой причине подполковник Махмуд Султан стал заместителем начальника службы инженерного обеспечения безопасности. Проще говоря, он управлял системой электронных устройств, обеспечивающих охрану резиденции президента и бесперебойное поступление информации. Бианка, рассказавшая много ужасных подробностей о заговоре адмиралов, тоже заслужила доверие, но к святая святых ее пока не допускали — майор Эриксон командовала взводом женщин-полицейских, занимавшихся выдачей пропусков и досмотром посетителей.

Вечером пятницы, за час до конца смены, Махмуд Султан прогуливался по аппаратному залу, машинально просматривая сводные сведения. Мониторы доносили, что все оборудование функционирует без сбоев: глушит сигналы, проверяет наличие недозволенной электроники, сканирует входящих в правительственные офисы на наличие оружия. Дежурство было спокойным, и подполковник объявил операторам, что должен поработать с документацией.

Поднявшись в кабинет, он запер дверь на все замки, после чего включил видеофон на передачу из другого кабинета — президентского. Съемка велась официально, по распоряжению главы Федерации, желавшего иметь видеозаписи всех совещаний.

На голограмме Махмуд Султан увидел четверых: самого президента, премьер-министра, генерала бин-Сарваза и адмирала Чахрибека. Президент яростно шипел на побледневшего военного министра:

— Где войска?! Где полмиллиона головорезов, о которых вы болтали столько времени?!

— Босс, мы делаем все возможное, — пролепетал Чахрибек. — Мы уже перебрасывали почти сто тысяч с Афин, однако эти негодяи послали крейсера и перехватили наш караван около Ниневии. Почти половина солдат погибла, остальные деморализованы. Понадобится некоторое время, чтобы сколотить из них боеспособные части.

— Привезите наемников с Кастлинга и Барбарии! — приказал президент.

Опустив глаза, военный министр еле слышно произнес:

— Три дивизии, которые мы готовили на Кастлинге, прибыли в Солнечную систему, но финансовый альянс перекупил их. Наемники отправились на Землю и служат вице-президенту. Я надеялся выравнять соотношение сил за счет барбарийских бандитов, однако капитаны коммерческого флота боятся лететь в Северную Зону. Зоггерфельд, Дунаев и Катранов пообещали уничтожать все транспорты с наемниками.

Президент почувствовал, что наступает конец, но старый соратник бин-Сарваз успокоил:

— Придется отправить на Барбарию караван грузовиков и лайнеров под охраной военной эскадры. Но ты должен принять решение.

Потрясенный глава государства не мог издавать членораздельные звуки, поэтому вопрос задал премьер-министр:

— Какое решение?

Военный министр не был боевым адмиралом и делал карьеру в тыловых штабах. За тридцать лет службы он прекрасно научился излагать сложные проблемы, решать которые предстояло другим. Раскрыв данные на карманном нейроблоке, он четко доложил:

— У нас не так уж много кораблей. Мы сможем сформировать лишь одну боевую эскадру — линкор, четыре крейсера и конвойные силы. От вашего пожелания, господин президент, зависит выбор направления. Либо эскадра будет охранять транспортные перевозки из Северной Зоны, либо мы атакуем Землю и прикончим вице-президента и его банду предателей.

Не осознавший серьезности положения, премьер-министр соизволил легкомысленно пошутить:

— И то, и другое неплохо.

Глава правительства замолчал, прочитав на лицах остальных, что сказал не в тему. Премьер-министр заслуженно считался чародеем по части управления финансовыми потоками, но в политике разбирался слабо.

Неприязненно поглядев на премьера, министр бин-Сарваз напомнил:

— Наверное, важнее сначала раздавить оппозицию на Земле. Эта подлая змея Флитвуд уже трижды посылала на Венеру своих убийц. Мои службы смогли предотвратить эти покушения, но агентура доносит, что Флитвуд отправила новую банду террористов. Они уже на Венере и в любой день могут нанести удар.

Поежившись, президент согласился безвольным голосом:

— Да, конечно… Чахрибек, отправь эскадру на Землю.

Мардехай бин-Сарваз с готовностью подсказал, что вице-президент и остальные заговорщики засели в резервном бункере верховного командования возле Найроби. Понимающе кивнув, адмирал включил нейроблок экстренной засекреченной связи и передал кому-то приказ: разбомбить объект номер четыре, после чего высадить десанты для зачистки развалин. Голос из нейроблока сказал неуверенно:

— Ты сам понимаешь, о чем говоришь? Орбитальные крепости Земли нас не пропустят.

— В твоем распоряжении линкор и крейсера! — повысил голос Чахрибек. — Попытки сопротивления подавить силой.

Премьер-министр вдруг занервничал и включил видеофон. Огромная — во всю стену — голограмма показывала знакомый зал Африканского Конгресса. Вице-президент, энергично жестикулируя, кричал с трибуны:

— Грубейшие ошибки президента поставили человечество в очень трудное положение. Президент аль-Вагаби не сумел вовремя разглядеть военный заговор, о котором предупреждала тайная политическая полиция. Затем он позволил мятежным адмиралам и генералам объявить свои миры суверенными государствами. Если не принять неотложных мер, может случиться катастрофа! Поэтому мы должны немедленно запустить процедуру импичмента…

Выключив трансляцию, президент рявкнул:

— Убить этого негодяя! — Затем он повернулся к премьеру: — Отправь надежного человека в Финансовый Альянс. Объясни, что они сделали ставку на неправильную лошадь и что я готов принять их условия.

Они разошлись, и Махмуд Султан поспешно погасил монитор. Вскоре зашел офицер, заступавший на ночную вахту, а подполковник спустился на лифте в бункерный комплекс, оттуда добрался на станцию монорельса и примерно через полчаса был дома.

Бианку он застал в обществе незнакомого громилы типично тюрбанской внешности.

— Дорогой, этот парень хочет сделать нам интересное предложение, — сказала Бианка, чуть прищурившись. — Твои соплеменники с Тюрбана хотят провернуть торговую операцию, с которой мы будем иметь небольшую прибыль.

Судя по ее мимике, речь шла вовсе не о торговле. Их квартира, безусловно, не прослушивалась, но Махмуд Султан имел представление о конспирации, поэтому произнес равнодушно:

— Мы, тюрбанцы, рождаемся торгашами и везде находим прибыль. Если дело не слишком противозаконное, мы сможем договориться.

— Все в рамках закона, — заверил соплеменник. — Меня зовут Джахир, я служил в дивизии Селимбая Газавата. Его отец и друг твоего деда хан Наиб прислал тебе письмо.

Он протянул флэшку. Вставив короткую трубочку в свой нейроблок, Махмуд Султан прослушал долгую и нудную речь старого хана о купеческой делегации, которая со дня на день должна прибыть на Венеру. Между словами были вставлены намеки, по которым подполковник понял, что ему привезли не видеомонтаж, а подлинное послание Наиба. Старик просил внука своего друга устроить купцам встречу с министром торговли. Витиеватые проклятия в адрес Иблиса, затеявшего осуществление вечного сатанинского ритуала, окончательно прояснили ситуацию: Дьявол намерен привести в исполнение вынесенный на Семпере приговор.

Бианка даже заулыбалась — замысел действительно был великолепен. Помпезный небоскреб министерства торговли примыкал к восточному крылу президентской резиденции.


Разумеется, Чахрибек остался на Венере. Эскадру, выступившую против Земли, возглавил контр-адмирал Таба Махомба. Министр бин-Сарваз уверял, что с вице-президентом адмирала связывает давняя вражда на почве трайбализма. Во всяком случае, услыхав о цели рейда, Махомба возбудился и поклялся выполнить задачу любой ценой.

Оба линкора, участвовавших в прорыве из Северной Зоны, ремонтировались на орбитальных заводах земной Луны. Флагманом эскадры Махомба сделал космоносец «Валькирия». Рядом с ним шли поврежденный космоносец «Галактика» и линкор «Голгофа», окруженные отрядом крейсеров и торпедоносцев.

Как и ожидалось, командиры крепостей, переметнувшиеся на сторону вице-президента, приказали открыть огонь. «Галактика» получила несколько попаданий пучками антипротонов, потеряла ход, и земляне всадили в неподвижную мишень едва ли не дюжину торпед. Несмотря на множество пробоин, космолетоносец сумел выпустить почти сотню дронов, а с палуб «Валькирии» стартовали вдвое больше смертоносных беспилотников. Атаки дронов, залпы линкора, торпедные атаки легких сил подавили сопротивление крепостей примерно за восемь часов.

Когда крепости замолчали, крейсера выпустили торпеды «космос — поверхность», превратившие в радиоактивный кратер исполинский город Найроби. Запущенные с африканских баз снаряды «поверхность — космос» поразили два крейсера, один из которых взорвался. Таба, заливаясь радостным хохотом, позвонил из рубки в Киншасу и сказал отцу:

— Вождь, я покончил с ним.

— Да благословит тебя барон Суббота и все великие духи! — ответил старый Махомба.

Его пожелание сбылось уже через полчаса, когда законы орбитального движения вынесли эскадру в зону обстрела с Луны. Поврежденные линкоры «Хиросима» и «Звездный Рыцарь» были намертво пришвартованы к лунным стапелям, но на них уцелело несколько пушек, а возле пушек дежурили канониры, для которых световая секунда — несерьезная дистанция. Никто не ждал удара с этого направления, поэтому залпы беспрепятственно достигли цели. «Голгофа» потеряла половину артиллерии, поток антипротонов испепелил рубку «Валькирии», а также всех, кто в ней находился, включая командира эскадры

Крейсер «Нельсон» ответил антипротонами, успокоив мятежные линкоры. Через час к разбитым в перестрелке стапелям приковыляла и встала на долгий ремонт «Голгофа». Получасом раньше командир линкора доложил военному министру, что задание выполнено ценой выхода из строя всех крупных кораблей президентского флота.

Спустя три часа информационные сети Земли распространили сообщение о новом злодеянии кровавого режима политического безумца Ир-Рахима аль-Вагаби. В результате атомной бомбардировки Найроби убито не менее трех миллионов мирных жителей, а также почти четверть депутатов парламента, собравшихся для вынесения импичмента врагу человечества аль-Вагаби. Погибли также многие выдающиеся деятели Федерации, включая начальника тайной политической полиции Ребекку Флитвуд.

Если верить официальным данным, вице-президент остался в живых, но был ранен. До его выздоровления власть перешла к триумвирату губернаторов Евразии, Северной Америки и Австралии.

На следующий день Солнечной системы достигли неподтвержденные слухи о стычке крейсеров в окрестностях Проциона.


В гражданской войне наступило короткое затишье. Дракон и Зог не решались атаковать Эсперансу, Инфанту, Дофин или Ниневию — ждали возвращения в строй линкоров и космоносцев. Обоим адмиралам одновременно пришла идея воспользоваться паузой для благого дела.

Отряд кораблей Тау Кита в составе крейсеров «Веселый Роджер» и «Кентавр», торпедоносца «Бдительный» и грузовых судов отправился к слабо защищенному Проциону. Лемонд, единственная пригодная для жизни планета этой звезды, имела собственную цивилизацию. Квазигуманоиды вуркхи заслуженно считались варварами. Несмотря на трехвековое прогрессорство людей, аборигены Лемонда не слишком приблизились к цивилизации, сохраняя родо-племенной образ жизни с элементами феодализма. Количество землян в системе не превышало миллиона человек, оборонительные сооружения были уничтожены настианами в страшном сражении, растянувшемся на много месяцев. Система не представляла бы интереса, если бы не колоссальное кладбище кораблей, погибших в том самом сражении.

Аккуратно маневрируя среди обломков линкоров, крейсеров, космоносцев и других машин уничтожения, отряд обнаружил несколько привлекательных обломков. Кормовая часть крейсера предвоенного проекта с почти целыми двигателями, слабо поврежденная средняя часть старого космоносца, артиллерийская палуба новейшего крейсера — подобные обломки могли пригодиться кораблестроителям Фантома и Визарда в качестве запчастей для стоявших на ремонте кораблей. Отправив транспорты буксировать добычу на Тау, командир отряда передал поисковым группам:

— Мальчики и девочки, не зарывайтесь. Хватит пока больших кусков. Ищите неповрежденные сеточки.

Катера работали в три смены еще сутки и нашли десяток работоспособных сеток, как спейсмены называли накопители виртуальной мощности. Командир был готов прекратить охоту, когда заметил конкурентов. Центаврийские крейсера «Гефест» и «Аякс» прибыли на Процион с теми же, несомненно, задачами. «Веселый Роджер» приветствовал союзников, те ответили положенными пожеланиями.

Командор флота Тау был готов отдать приказ о возвращении, но вдруг «Кентавр» ринулся в сторону центаврийского соединения, передав открытым текстом, что экипаж намерен служить Империи. Предательство не прощается, поэтому командир «Веселого Роджера» выпустил вдогон перебежчикам торпедный залп. Одна торпеда взорвалась возле борта «Кентавра», две другие угодили в носовую часть оказавшегося рядом «Аякса». «Кентавр» и «Гефест» затеяли перестрелку, но торпедный залп «Бдительного» причинил крейсеру-перебежчику тяжелые повреждения, после чего центаврийцы отступили к Толиману.

Всю следующую неделю Фантом и Карма обменивались раздраженными нотами, обвиняя друг друга в разных грехах. Отношения между недавними союзниками были испорчены окончательно, и Зоггерфельд признал, что пора объявлять систему независимым государством.

На фоне таких событий почти не произвело сенсации сообщение земных информагентств о смерти вице-президента. Доза радиации, полученная им в Найроби, оказалась несовместимой с жизнью.


Выйдя из поезда за полчаса до начала смены, Махмуд Султан проехал вверх два пролета эскалатора, вышел в парк и быстрым шагом выдвинулся к фонтану «Братство Миров». Джахир уже прогуливался на фоне танцующих под музыку водяных струй. Поблизости неторопливо фланировали другие мужчины и женщины, в которых опытный глаз без труда узнавал профессиональных диверсантов спецназа. Видимо, это были те самые тюрбанские купцы, посланные Дьяволом убить изменника. Подполковнику даже стало жалко солдат, обреченных погибнуть без особой надежды добиться успеха.

Махмуд Султан не заметил, чтобы Джахир подавал сигнал, но большой дяденька средних лет непринужденно приблизился и сказал пароль. Наверное, тюрбанец-посредник показал своим друзьям фото бывшего артиллериста. Услышав отзыв, незнакомец проговорил:

— Я командую операцией. Называй меня «полковник». Ты готов?

— Нет, — честно признался Махмуд Султан. — Все изменилось. Ночью земной спецназ атаковал ранчо президента.

— Знаю, — кивнул полковник. — Главный объект не пострадал, убит премьер-министр.

— На самом деле убиты премьер и начальник охраны президента. Сам аль-Вагаби и бин-Сарваз легко ранены. Пленный землянин проговорился на допросе, что сегодня будет повторная атака. Вся верхушка заперлась в бункере. С ними рота спецназа, верхний ярус охраняет батальон делибашей, другой батальон занял министерство торговли. В полумиле отсюда, в Старых Казармах, стоит бригада штурмовой пехоты — тоже делибаши, по тревоге они прилетят на бронетехнике через несколько минут, а передовой отряд патрулирует постоянно.

Полковник безразлично поднял взгляд: в небе над резиденцией выписывала широкие круги дюжина танков и коптеров — передовой отряд пехотной бригады. Пожав плечами, спецназовец проворчал:

— Рота, батальон, бригада… Я пробьюсь и выполню задание. Потому что мне этого хочется.

— Ты готов рискнуть своей шкурой?

— Мы рискуем судьбой нашей расы! — Голос полковника был лишен эмоций, но зрачки злобно сузились. — Я знаю, когда начнется атака землян, мы ударим с двух сторон.

— В бункер вам не пробиться. Разве что у вас крейсер на орбите и вы сможете пробить дыры… — Теперь в подполковнике заговорил профессиональный артиллерист. — Пушки новых крейсеров смогут прокопать ямы до бункера. Если долбить меньшим калибром, потребуется десяток выстрелов в одну точку — мишени успеют сбежать на подземке.

— Крейсера нет. — Полковник спецназа прищурился, продумывая варианты. — Но в бункере этого не знают, а ты, как бывалый канонир, сможешь убедить главный объект, что сейчас до него доберутся…

Для изложения рожденного экспромтом плана ему потребовалось немного коротких фраз. Махмуд Султан машинально посмотрел на часы — через десять минут он должен был явиться на службу — и уточнил некоторые детали. Полковник согласился и протянул небольшую коробочку. Отставной артиллерист неуверенно уточнил:

— Наноброня?

— Мой запасной комплект, — усмехнулся спецназовец. — Если найдут твой труп в этой шкурке — будут уверены, что убит именно я. Ступай, братишка. Земляне начнут примерно через час, а мы вступим чуть позже. Надо успеть.

— Постараюсь, — заверил его Махмуд Султан.

Покидая быстрым шагом парк, он не смог удержаться и посмотрел в небо. Пусть «полковник» не сказал об этом прямо, но бывалый спейсмен сразу понял: где-то там за облаками завис в боевой готовности корабль, чьи пушки сыграют свою роль в сегодняшнем шоу. Отставной артиллерист испытал острый ностальгический спазм — внезапно захотелось оказаться на орбите, самому навести в цель орудия и нажать спуск.


Капитан 2-го ранга Билл Макторнтон нервничал в тесной рубке быстроходного корвета «Черная пешка». В официальной вертикали венерианского командования Билл занимал невысокий пост, но именно офицеры среднего звена передают по инстанции приказы министров, адмиралов и президентов.

Накануне Макторнтон лично составлял расписание боевого патрулирования, поэтому крейсера «Ушкуйник» и «Диплодок» отправились рейдировать в направлении Земли, экипажи фрегатов получили увольнительные, а небо над президентским дворцом патрулировала лишь «Черная пешка». Экипаж корвета Билл отобрал самолично из верных людей, люто ненавидевших продажную клику, развязавшую бойню братоубийства.

Они долго ждали, но дождались: офицер, назначенный командовать операцией, передал условный сигнал. Корвет немедленно разрядил торпедные пускатели: два снаряда снесли гарнизон пехотной бригады, а третий разорвался над резиденцией, очистив небо от бронированных патрулей.

Теперь в дело вступили слабенькие пушки «Черной пешки» — несколько импульсов разворотили южное крыло дворца. Приказ, поступивший за полчаса до начала операции, предписывал изменить порядок обстрела — ни в коем случае не задеть выстрелами центральный блок и восточное крыло.

Взрывы торпедных боеголовок стали сигналом к атаке для последней группы спецназа, посланной на Венеру покойной Ребеккой Флитвуд. Бизон и Тигр уже рассадили свои боевые группы в бронетехнику, причем работали по новому плану, который им сообщили Амазонка и Маньяк. Узнав, кто командует сводной бригадой, Бизон и Тигр охотно подчинились, ибо понимали: теперь у них появляется шанс выжить после акции возмездия.

Два танка и шесть коптеров понеслись между высотными строениями бизнес-центра, поливая лучами и снарядами северо-восточную стену центрального блока. Выстрелы пробили в стене бреши, сквозь которые машины спецназа влетели на девятнадцатый этаж, где расположился охранный батальон. Проломив следующую стену, танки оказались в конференцзале, по которому метались тюрбанские приверженцы аль-Вагаби. Перебив до трех рот встроенным оружием, машины опустились на пол, который не выдержал их тяжести и обрушился.

Одетые в тяжелую броню ветераны диверсионных рейдов уже покидали бронетехнику и, стреляя во все, что движется или просто шевелится, ринулись в глубь исполинского архитектурного шедевра.

Он едва успел к началу смены, отметился в нейросети и, как только сдавший вахту ночной дежурный скрылся за дверью, позвонил Бианке.

— Зайди ко мне, — сказал подполковник.

Приборы сообщали о мелких сбоях в системе охраны. Велев операторам проверить аппаратуру, Махмуд достал из стенного шкафа и надел боевой бронекомплект «Гренадер» пехотного типа. Согласно вчерашнему приказу министра безопасности все офицеры охранных служб должны были нести службу в полной боевой экипировке. Зарастив швы брони, подполковник зарядил и положил на пульт перед собой тяжелый бластер.

Спустя две минуты вошла майор Эриксон — тоже в «Гренадере» и при лучевой пушке.

— Что-то случилось? — осведомилась она спокойным деловым тоном.

Исключительно для записи, которая велась во всех помещениях, Махмуд распорядился:

— Начальник приказал провести группу спецназа через служебный вход номер одиннадцать. Они усилят охрану аппаратного блока. Сходи сама — проследи, чтобы не случилось накладок.

Он видел на мониторах, как Бианка идет к заблокированным воротам заднего двора, за которыми топчутся десять фигур, одетых в наноброню — такую же, как подарок «полковника». Когда майор оказалась возле дверей, он послал с пульта команду отпереть засов. Бойцы человека, который назвал себя «полковником», проникли в здание и, следуя за Бианкой, поднялись в кабинет Махмуда Султана. Их лица были закрыты шлемами, но подполковник догадался, что двое из них — женщины.

На всякий случай он приложил указательный палец к губам и показал мизинцем на видеокамеру. Диверсанты покивали — они понимали, что не стоит болтать под наблюдением службы безопасности.

Потом грохнули термоядерные взрывы, с неба на дворец полетели, кувыркаясь, горящие коптеры. Почти без интервала новые взрывы потрясли дворец — по звуку Махмуд определил, что работает корабельное орудие малого калибра — скорее всего, стрелял корвет. Завыли сирены тревоги.

Махмуд и Бианка дружно бросились к пультам — подполковник отключил внутреннюю видеофиксацию, майор включила механизмы самоподрыва. Затем оба бросились к выходу, жестом позвав за собой отряд диверсантов. В коридоре женщина, командовавшая боевиками, сказала Бианке:

— Я — Амазонка. Помнишь меня?

— Помню, — бросила на бегу майор Эриксон. — Ты вела курсы переподготовки на Семперской базе.

Начальник инженерной безопасности в панике метался по аппаратному залу. Бригадного генерала перевели на эту должность из тюрбанской криминальной полиции, службу он знал совсем плохо. Махмуд схватил его за плечо, выволок в коридор и затолкал в грузовой лифт. Когда к ним присоединились диверсанты Амазонки, стало совсем тесно.

— Что происходит? — Бригадный генерал напрасно пытался вырваться из хватки солдат, носивших под броней экзоскелетные усилители. — Куда мы едем?

— Противник обстреливает дворец с орбиты, — объяснил Махмуд. — Еще два-три выстрела — и разнесут бункер. Если мы выведем президента — все получим внеочередное звание.

— Получим, — успокаиваясь, подтвердил генерал.

Он приходился дальним родичем и президенту, и бин-Сарвазу, поэтому быстро убедил лидеров правительства следовать за Махмудом Султаном, который знал путь к спасению. Лучшими доводами стали даже не заверения офицеров безопасности, а гремевшие над головами взрывы — штатские идиоты не понимали, что пушки корвета не скоро пробьют перекрытия такой толщины.

Перед смертью Ир-Рахиму аль-Вагаби пришлось побегать в компании генерала бин-Сарваза, адмирала Чахрибека, главного политического советника и десяти диверсантов Амазонки. Они покинули обстреливаемое южное крыло, пересекли охваченный сражением центральный блок и двинулись по туннелю, соединявшему восточное крыло с корпусом министерства торговли. В министерстве тоже разворачивался тяжелый бой — «полковник» с группами Маньяка, Брейкнека и Барлога шел по десяткам трупов, прорываясь навстречу Амазонке.

Два отряда неуклонно сближались, но продвижение остановилось, когда их разделяла последняя сотня метров. Амазонка, Махмуд Султан, Бианка и приговоренные к казни политики влетели в лабиринт офисов, занятый двумя ротами наемников, готовых контратаковать отряд «полковника».

— Дальше с балластом не пройдем, — авторитетно провозгласила Амазонка. — Мы займемся солдатами, а вы кончайте преступников.

Десять диверсантов атаковали двадцатикратно превосходившие их подразделения, а Махмуд и Бианка деловито перебили остальных. Потом они долго спорили, чей луч сразил президента, но решить вопрос однозначно не удалось — каждый из них стрелял в аль-Вагаби не меньше трех раз. Чахрибека и бригадного генерала наверняка застрелил Махмуд, а советника и бин-Сарваза уложила Бианка.

Покончив с приговоренными, подполковник и майор поспешили на помощь Амазонке, но дела были плохи — противник теснил их. Отряд уже прижали к глухой стене, когда со стороны центрального блока во фланг наемникам ударили Тигр и Бизон. Положение выправилось, а вскоре появились, проломив перегородки взрывами, бойцы «полковника».

Когда все президентские наемники были убиты, «полковник» негромко сказал:

— Уходим. Отряд Волка захватил транспорт на космодроме. Билли передает, что возвращаются крейсера. — Он посмотрел на Махмуда и Бианку. — Идем, надо торопиться.

— Мы остаемся, — сказала майор Эриксон, деловито натягивая на убитого в перестрелке бойца из группы Амазонки наноброню «полковника», затем разрядила в мертвеца свой бластер. — У нас другое задание.

Откозыряв уходящим, они вернулись в аппаратную, где уже сработали подрывные заряды, в залах валялись штабелями трупы операторов, а система пожаротушения забрызгала все пеной. Не без труда удалось отыскать работающий терминал, и Махмуд связался с крейсерами. Командиром отряда был старый приятель командор Жюль Танжери. Услыхав о гибели всех главных руководителей Венеры, командор без долгих раздумий ретранслировал информацию на Землю.

10

К приезду земных владык трупы убрали, но голограммы, снятые следователями, впечатляли. Налет диверсантов на резиденцию президента оставил ошеломляющую гору трупов.

Свидетелей допрашивали губернатор Евразии, вице-директор североамериканской политической полиции, а также представитель службы безопасности Межзвездного финансового альянса.

— Этот негодяй Макторнтон прислал мне распоряжение совершить разведку в направлении Земли, — рассказывал командор Танжери. — Когда поступили сообщения о штурме дворца, я приказал возвращаться. Мы были в световой минуте от Венеры, когда меня вызвал капитан 2-го ранга Махмуд Султан, мы с ним служили еще до войны на крейсере…

— Неважно, — прервал его губернатор. — Куда делись нападавшие?

— Точно неизвестно, сэр. Можно предположить, что ушли в Северную Зону на корвете «Черная пешка» и транспорте «Малая Медведица».

— С ними разберутся, — отмахнулся член триумвирата и показал пальцем на Махмуда и Бианку. — Четко и без лишних слов расскажите, что вам известно.

Честные служаки не поняли бы, что происходит, но подполковник Султан и майор Эриксон знали больше, чем им полагалось. Земляне спешили свернуть следствие, чтобы не всплыло их соучастие в покушении. Потому и ограничивались устным опросом, не применяя телепатические сканеры.

— Сэр, это было ужасно, — трагическим голосом начала Бианка. — Начальник службы инженерного обеспечения безопасности бригадный гене…

— Короче!

— Так точно, сэр! Он приказал мне пропустить в здание отряд вооруженных людей, затем отдал Махмуду приказ отключить внутреннюю видеозапись. Потом приказал нам следовать за ним и вывести президента в министерство торговли.

— Ясно, это мы уже читали, — сказал вице-директор американской полиции. — Кто убил президента?

— Скорее всего, он и убил, — сказал Махмуд Султан. — Они хотели забрать пленников на космодром — это я понял из их разговоров. Потом вдруг началась ужасная мясорубка. В нас тоже стреляли, мы отступили вдоль коридора. Могу заверить, что именно майор Эриксон застрелила предателя.

Комиссия посовещалась, представитель альянса кивнул, и губернатор объявил решение:

— Ваши действия признаны правильными. Теперь, когда совершивший множество ошибок президент убит, а Венера вернулась под власть Земли, ситуация начнет выправляться. Можете возвращаться к своим обязанностям.

Три офицера синхронно развернулись через левое плечо и вышли. Североамериканский полицейский сообщил остальным:

— Мне сейчас кинули на нейроблок сенсацию. Эксперты разобрались с обгоревшим до полной неузнаваемости трупом. На нем были именные доспехи.

Вице-директор показал голограмму. Прочитав отчет экспертов, губернатор непонимающе поднял брови. Представитель финансового альянса презрительно пояснил, что полковник Камилл — самый опытный убийца в диверсионных войсках. Его смерть — это маленькая сенсация. Принято считать, что таких людей невозможно убить, потому как они убивают первыми.

Губернатор отмахнулся — он был убежден, что убить можно кого угодно.


Буквально за час до начала церемонии закончилась трансляция с Тау Кита. Как и следовало ожидать, романтики провозгласили независимость последними. Высшим органом коллективной власти стал непонятный Совет Верховного Командования во главе с Асгардовым и Долговязым Зогом. В декларации повторялись уже ставшие привычными благие пожелания: целью Новой Республики будут всеобщее благоденствие, наказание поджигателей гражданской войны, воссоединение сверхдержавы.

— Они просуществуют недолго, — уверенно заявил Фердинанд. — Или забудут свои обещания.

— Не будь циником, — строго сказал Звездный Дракон и добавил, улыбаясь: — По крайней мере, не показывай при посторонних, что ты говоришь это искренне.

Одетые в парадные мундиры, они вошли в главный зал главного дворца Улдуз-Орды. Депутаты и отобранные жандармерией участники коронации, стоя, спели гимн Империи, а затем девятикратно — как в умной древней книге — прокричали: «Будь нашим повелителем». Молодой монарх глядел сурово и грозно, молодая императрица была ослепительна, полугодовалый кронпринц Эдвард с интересом разглядывал странных взрослых, сидя на руках любимого деда.

Потом был торжественный концерт, и лучшие оперные певцы стонали знаменитыми ариями, звезды балета дрыгали ножками в безумии танца. Равнодушно и устало пропуская мимо внимания скучное представление, имперский герцог Реджинальд Дунаев вернулся мыслями к предстоящему сражению.

Он понимал, что контрудар по флоту Земли станет последней совместной битвой Центавра и Тау. Ликвидировав угрозу со стороны Солнца и захватив все, что удастся, Империя и Новая Республика перестанут быть союзницами, превратившись в конкурентов. «Наши государства неполноценны, — печально думал Дракон. — Чтобы выжить, нам нужны ресурсы, то есть мы должны присоединить Эсперансу, Ниневию, а также планеты Тау и Фомальгаута. Если откажутся — придется воевать».

Он не испытывал ненависти к Асгардову, Сузуки, Зогу или Бермудосу. Разве что легкую неприязнь. Однако логика большой игры вынуждала их стать врагами, а противоречить логике непозволительно для серьезного политика. В последнее время подсознание все чаще показывало Дракону-Дунаеву неприятное видение: Галактика в виде заляпанной кровью шахматной доски, по которой чьи-то руки передвигают фигурки, причем фигурок становится все меньше.


Система на окраине Северной Зоны располагалась неподалеку от передовых баз Настиарны. В первый год войны здесь разгорелись тяжелые бои, противник даже высадил десант, уничтоженный войсками Бермудоса и Асатряна, эскадра Катранова тоже нанесла земноводным чувствительные потери. При этом пострадала и Цирцея, погибло немало мирных жителей.

Теперь планета, ставшая суверенным государством, отстраивала разрушенные города, восстанавливала индустрию, были объявлены аппетитные льготы для инвесторов и специалистов. Примерно через месяц после ликвидации бывшего президента аль-Вагаби на Цирцею прибыли четыре сотни наемников, навербованных из ветеранов спецназа.

Контракт с правительством был подписан заранее, наемникам создали прекрасные условия, гарантировав очень приличное денежное довольствие. Вечером, разместив личный состав на базе в столичном пригороде, Камилл взял коптер и полетел в соседний город. Оставив машину на парковке, он после недолгих блужданий отыскал нужный многоэтажный комплекс. Дверь скромного жилья на предпоследнем этаже открыл немолодой мужчина.

— Мой мальчик, ты вернулся! — Прослезившись, хозяин обнял Камилла. — Я так боялся за тебя… сообщали, что ты…

— Сколько тебе говорить, что за меня бояться не надо, — укоризненно сказал сын. — Меня не так-то просто убить. Пусть считают мертвым — это к лучшему, не будут искать.

Он рассказал, что правительство Цирцеи наняло диверсантов для обеспечения суверенитета планеты. Впрочем, у него были более серьезные планы, о которых полковник не спешил рассказывать. Просто сказал, что через три года, когда закончится контракт, он покинет, возможно, Цирцею, а отцу придется на некоторое время остаться здесь.

— Буду ждать, привык уже. — Деметрий кисло улыбнулся. — Нашел работу в здешнем аналитическом агентстве, начальство довольно. Даже предложили стать экономическим обозревателем.

— Не сомневался, что ты устроишься, — вздохнул Камилл. — Наверное, предстоит долгий период смуты. Цирцея — тихий мир. Ты пересидишь здесь эпоху беспорядков. Документы надежные. Никто тебя не узнает.

— А ты? Ты готов служить олигархам?

Опустив глаза, полковник проворчал:

— Той державы, которой мы присягали, больше нет. Значит, будем служить сами себе. И тем, кто способен оплатить нашу службу. Каким ты видишь ближайшее будущее? Последняя статья, опубликованная под твоим именем, вызвала шок. Ты и в самом деле считаешь, что человечество захочет объединиться так не скоро?

— Если вообще захочет! Ты читал декларацию Лазарева? Умнейший человек, хоть и генерал. Возможно, он прав в главном: Человечество должно править Вселенной, причем лишь эта идея способна сплотить окровавленные звезды.

— Мне нравится, — неуверенно признал полковник. — Обязательно найду и почитаю… Что еще он говорит?

— Мы потерпели поражение, потому что Человечество потеряло цель, а смысл существования свелся к потреблению. Подлинной же целью должно быть абсолютное господство над Вселенной. Законы отбора — искусственного или естественного — неумолимы: слабые погибают. Значит, мы должны стать сильнее всех.

Внезапно, прервав воодушевленную речь, Деметрий осведомился, что известно Камиллу о судьбе брата.

— Немного, — грустно сказал полковник. — Он воевал где-то в Южной Зоне. Кажется, на Тиниане. Там сейчас жарко.

Деметрий сокрушенно покачал головой. Его дети выбрали себе опасные профессии. Наверное, сделали это специально, чтобы отец переживал за них все сильнее с каждым годом.


Наконец-то вступил в строй крейсер «Акинак», получивший тяжелые повреждения в сражении с настианами, но восстановленный на верфях Кармы. Корабль подоспел вовремя — все чувствовали, что вот-вот начнется война с Новой Республикой.

В испытательный пробег «Акинак» уводил командор Федор Донгаров. Чтобы избежать случайностей, Дракон откомандировал на крейсер лучших специалистов — штурмана Никитина и связиста Дайвена. До границ системы Альфы Центавра крейсер сопровождал прогулочный лайнер «Настурция» с семьями некоторых офицеров.

Рейд протекал спокойно. Опытный спейсмен Донгаров последовательно испытал основные системы корабля, убедился в отличной работе двигателей, реактора, защитных генераторов и нейросети. На исходе третьих суток «Акинак» приблизился к орбите внешней планеты. Здесь они должны были попрощаться с семьями, после чего «Настурция» вернулась бы на Карму, а крейсер на сверхсвете ушел бы к Проксиме.

Именно в этот момент начались неожиданности. Несколько матросов схватили Никитина, Дайвена и еще пятерых офицеров. Их руки сковали самозатягивающимися пластиковыми лентами — любая попытка освободиться приводила лишь к усилению режущей боли в запястьях.

— Что вы себе позволяете?! — заорал Никитин — мужчина внушительной комплекции, большой физической силы и дурного характера. — Когда мы вернемся…

— Мы не вернемся, — успокоил его Донгаров. — Помолчите и останетесь невредимы.

Связанные офицеры беспомощно наблюдали, как «Акинак» берет на абордаж «Настурцию», как жены и дети офицеров переходят на крейсер. Затем командор врубил полный ход, и двигатели понесли корабль в сторону Северной Зоны.

Карл Дайвен шепнул охранявшему их матросу:

— Парень, ты хоть понимаешь, во что ввязался? Допустим, офицеры прихватили с собой баб, но ведь твоя семья осталась на Карме!

— Мои родители живут на Гекторе, — засмеялся в ответ матрос. — Почти весь экипаж — это ребята и девочки с Гектора или Кнайта. Мы были готовы воевать за Человечество, но нас не волнуют ваши мелкие разборки.

Пленных заперли в отсеке, где не было выходов нейросети. На другой день их освободили, вывели на палубу пустого трюма и построили под прицелом бластеров конвоя. Федор Донгаров простыми словами объяснил, что не намерен участвовать в бессмысленной братоубийственной войне.

— Если кто-то хочет убивать общих друзей с Фантома и Визарда — в добрый час, — сказал командор. — А мы летим на Кнайт. Катранов и Сокольский хотя бы сражаются за единое Человечество.

Трое из арестованных офицеров согласились перейти на службу Кнайту. Никитин и Дайвен признали, что воевать против Тау не лежит сердце, но и дезертировать считали неправильным. Донгаров обругал их, как положено на флоте, но высадил на Кастлинге.

Здесь штурмана и связиста нашел агент центаврийской разведки, вручил документы на другие имена и посоветовал пробраться на Землю.

— Если не желаете воевать, станьте нашими глазами и ушами во вражеском логове, — ненавязчиво посоветовал разведчик. — Это не мои слова, но приказ Императора.

Примерно через месяц они прилетели на Землю, благополучно прошли несложную процедуру проверки, ассимилировались и почти четверть века снабжали Империю Центавра полезной информацией.

…До последнего мгновения, когда корабль прочно сел в приемное гнездо космопорта, они не верили, что вырвались из ада. Команда глядела на них весьма неласково и наверняка вызвала полицию задолго до посадки.

Едва отворились люки, на борт ворвалась группа захвата, и два десятка бронированных спецназовцев навели стволы лучеметов на шестерых солдат. Майор поспешил крикнуть:

— Не стреляйте, мы сдаемся!

Офицер первым положил винтовку, его примеру последовали сержант и рядовые. Полицейские обращались с арестованными не слишком вежливо, но люди, захватившие корабль, не могли рассчитывать на благосклонность закона.

Заломив им руки за спины, спецназ отконвоировал шестерых беглецов в дальний угол космопорта, где располагалась тюрьма. Здесь их обыскали, отобрали рюкзаки, документы и все содержимое карманов, после чего развели по камерам-одиночкам. В камере майора не кормили, но из умывальника текла пригодная для питья вода.

Лишь утром офицера повели на допрос. Полицейский комиссар, держа в руке его пластиковый идентификатор, недоверчиво сверил голограмму на документе с небритым осунувшимся лицом арестованного террориста.

— Вы — майор Олимпиакос? — спросил он довольно вежливо.

Кивнув, Георгиос проворчал:

— Я тоже вас узнал. Вы были полицейским на Вингарде. Год назад мои солдаты выручили вас, когда погромщики…

— Да-да, я помню, — подтвердил комиссар. — Мы, борги, не забываем добра. Но как вы, боевой офицер, честный человек, могли захватить корабль?!

— Не оставалось иного выхода, — устало проговорил Георг. — Нас прижали к космопорту. Центаврийцы сражались с таукитянами, а мы оказались между двух огней. Я понял, что батальон погибнет прежде, чем войска Икланда придут на помощь. Поэтому приказал прорваться к стартовым комплексам. Экипаж не хотел брать нас, пришлось пригрозить оружием.

Полицейский покачал головой, произнес печально, с искренней горечью:

— Безумие творится, клянусь могилами предков! Люди с ума посходили. Ладно мы, борги, гайры, — мы никогда сильно умными не были. Но почему Центральная Зона дурака валяет?!

— Когда дураки в горах кричат и бросают камни, они не думают, что не сумеют остановить лавину, которая накроет их селение.

— Правду говоришь, майор.

— Какой срок нам светит?

Комиссар удивленно посмотрел на него, засмеялся и весело сказал:

— О чем говоришь, дорогой? Ты спас меня — неужели я не помогу тебе? Оформим вас как беженцев, а ваши действия — как вынужденные. Еще сообщим в прессу, что на Оаху прилетел офицер, спасавший боргов от проклятых гайров. Брат, ты сразу героем планеты станешь!

— О солдатах моих позаботьтесь, их не кормили.

Подмигнув, полицейский позвонил кому-то, приказал принести обед ему в кабинет и накормить арестованных беженцев с Тиниана. Комиссар и майор долго сидели за столом, запивая рыбный шашлык хорошим коньяком и ностальгично вспоминая счастливую довоенную жизнь.


На стапелях и в доках оставалось немало кораблей, нуждавшихся в ремонте, но сегодня покидал пределы завода «Неуязвимый», так что флот Северной Республики насчитывал теперь пять крейсеров. Прибывших для участия в церемонии президента Сокольского и главкома флота Катранова сопровождали начальник обороны Гектора корпусной генерал Газават и командир эскадры контр-адмирал Донгаров.

Отсверкали в вакууме беззвучные петарды салюта, стихла медь оркестра, крейсер ушел в сторону базы на окраине системы. Равнодушный к подобным официальностям Омар не слишком внимательно слушал речи, поэтому не сразу сообразил, что все уже разошлись и на смотровой площадке остались только они с Дьяволом. Охрана стояла в отдалении.

— Ты готов? — спросил президент.

— Признаться, нет. Но ты приказал штурмовать Термит, и я поведу десант.

— Так надо… — Сокольский вздохнул. — Цивилизация готовила нас к сложной жизни, но война приучила быть проще. Убей врага, если хочешь жить, — вот и вся философия.

— Мы присоединим еще одну планету, потом двинемся на другие. Я понимаю, у нас нет иного выхода.

— Неправильно понимаешь. На этом война временно закончится. Три населенные планеты и дюжина систем, где нельзя жить, но много необходимых ресурсов, — этим ограничимся. Мандрагор и Лазарев правы — будет долгая смута и война всех против всех. Скоро на нас пойдут даже те, кого сегодня мы считаем друзьями.

— Может быть, имеет смысл атаковать их раньше, чем они на нас нападут?

Морфеус Сокольский отрицательно покачал головой, тихо проговорив:

— У нас не хватит сил, чтобы подчинить себе всю Северную Зону. Предстоят десятилетия хаоса и раздробленности. Не скоро возродится в расколотом человечестве понимание того, как необходимо объединиться. Надо сделать передышку и построить сильное государство на справедливых принципах. Я намерен стянуть в Республику как можно больше честных порядочных людей: военных, профессионалов спецслужб, инженеров, ученых, лучших мастеров разных профессий. Пусть вырастет поколение свободных граждан, пусть наша политическая модель станет идеалом для жителей других планет, пусть забудутся обиды…

Невольно усмехнувшись, Омар процитировал древнего классика:

— А потом мы все-таки пойдем от звезды к звезде.

— Примерно так, — кивнул Дьявол. — С давних пор принято сравнивать большую политику с исполинской шахматной доской. Мы играли рискованную партию, не смогли одержать победу, но мы и не проиграли. Прежняя партия сведена вничью, потому что человечество расколото, но выжило. Будем готовиться к новой битве. И если мы победим, эта война станет последней.

Омар Газават не ответил Дьяволу. Потомственный солдат, он понимал, что не бывает последней битвы. Всегда будет следующая, в которой тоже надо победить. Ибо лишь победитель выживет в смертельной схватке, пусть даже пролитая кровь погасит звезды.

Часть вторая ГАМБИТ ДРАКОНА

1

Корабли соприкоснулись бортами над ночным полушарием и — скорость была ниже орбитальной — повисли в антигравитационных полях. На радарных экранах отраженные ими сигналы терялись среди густой мешанины тысяч других объектов, кружившихся вокруг Венеры. Внизу, на темном диске планеты, неторопливо менялись узоры светящихся паутинок — в городах Полярного континента бурлила ночная жизнь.

Прилетевший с Центавра грузовик распахнул трюмные люки, и повстанцы торопливо перетаскивали контейнеры на свой каботажник. Работали быстро и без опаски — не в первый раз получали помощь от имперских союзников.

— Какие у вас отношения с Землей?

Командир повстанцев покосился на скафандр среднего размера. Сквозь тонированность солнцезащитного забрала можно было разглядеть, что у собеседника крупная голова с залысинами. Черты лица оставались неразличимыми. Привыкший к жестокой конспирации мятежник произнес неохотно:

— Власти планеты пытались привлечь федеральные войска, чтобы покончить с нами. Центральное правительство вежливо послало администрацию подальше. Видимо, Земле выгодно, чтобы мы трепали туземных князьков. Пусть даже с вашей помощью.

Большеголовый центаврианин усмехнулся: партизанский начальник безусловно лукавил. Фронт Возрождения получал подмогу от многих внешних миров, включая Тау Кита и Семпер. По слухам, земные спецслужбы тоже подкидывали боевикам оружие и пополняли их банковские счета.

Внезапно микрофоны хлестнули предупреждением:

— Истребители! Идут на нас!

Трюм грузовика все еще был полон почти на треть, и центаврианин, сделав шаг назад, бросил:

— Шевелитесь, мы вас прикроем.

Не снимая скафандра, он выбежал из отсека и, поднявшись на другую палубу, оказался возле огневого поста. Привычным движением развернул счетверенное орудие, наводя стволы на стремительные мишени. Старые машины принадлежали правительству Венеры, так что церемонии были не к месту.

Дальномер послал в процессор необходимые данные, умный прицел учел поправки на скорость, и центаврианин нажал спуск. Первые импульсы прошли ниже целей, следующие две очереди задели ведущий истребитель, после чего звено защитников Венеры метнулось в разные стороны, торопясь покинуть зону обстрела. Описав нервные петли, четверка быстроходных аппаратов повторила атаку заходом с другого борта, но их опять встретил плотный огонь имперского корабля.

Человек в скафандре продолжал выцеливать головного и добился-таки успеха — истребитель разлетелся по космосу облаком газа и осколков. Остальные машины снова брызнули врассыпную, истерично требуя подкреплений.

Тем временем повстанцы закончили перегружать подарки центаврианских оружейников, отвалили от межзвездного грузовика и, прикрывшись помехами, незаметно ускользнули в атмосферную облачность. Напротив, транспорт Империи Центавра уходил, не таясь, потому как должен был отвлечь на себя внимание местных полицейских служб.

Коммуникатор огневого поста высветил голограмму командира транспорта. Старательно не называя собеседника, офицер взволнованно произнес:

— Мы не сможем пришвартоваться и высадить вас на космодроме.

— Неважно, сам доберусь. — Фигура в скафандре шевельнула рукой. — Ты можешь уходить. Только выбрось меня на нужную трассу. И пришли нового комендора к этой пушке.

Спустя несколько минут он летел по направлению к заатмосферному причалу. Громадный силуэт орбитального космопорта быстро приближался, заслоняя звезды. Вдалеке пульсировали выхлопные факелы имперского корабля и брошенных в погоню истребителей.

Затормозив при помощи силового ранца, покинувший грузовик центаврианин умело сманеврировал, подлетел к техническому шлюзу, взломал замок и забрался внутрь. Сняв скафандр, он перебрался в подсобный отсек, а затем, воспользовавшись примитивной системой контроля, снова открыл внешний люк. Поток воздуха вышвырнул в космос пустой скафандр, так что не осталось улик незаконного проникновения в заброшенный терминал.

После долгих блужданий по безлюдным коридорам, где почти не осталось работающих светильников, центаврианин оказался в обжитых местах. Охрана не обращала внимания на пожилого работягу в поношенной спецовке, так что он без ненужных приключений отыскал почтовую секцию. Загрузив аппарат нужным числом монет, центаврианин отослал сообщение, из которого адресат поймет: корабля нет, будем добираться своим ходом.

В ответ пришел кодированный сигнал, означавший, что Никитин и Дайвен, предусмотрев такой вариант, обзавелись билетами на грузо-пассажирский звездолет «Афродита». Новость не удивила старика: его команда сохранила былые навыки. Удовлетворенно замурлыкав, центаврианин снова вложил дебитную карточку в щель считывателя. На мониторе зажглась надпись:

Антонио Фелипе Варонг

личный код UAWYF 5921914

оплаченный доступ — 5 минут

Этого времени было вполне достаточно. Варонг запросил данные по «Афродите» и, прочитав короткую справку, не смог сдержать презрительную усмешку. Ему приходилось видеть корабли получше.


Высокий худощавый старик прилетел на Венеру с Тау Кита.

Инспектор таможни небрежно проглядел его документы, без особого усердия сравнив пропечатанную в паспорте голограмму с оригиналом. Коротко подстриженные седины, чисто выбритое лицо с впалыми щеками, ямка на тяжелом подбородке — безусловно, приезжий не пытался воспользоваться чужим паспортом.

— Проходите, — махнул рукой таможенник. — Следующий, прошу.

Офицер пограничной службы задержал его не дольше. Виза была в порядке, недозволенных грузов в багаже не имелось, а командировочное предписание гласило, что профессор Рейнхард Гоц послан факультетом астрономии на Землю для координации научных исследований. На всякий случай пограничник, грозно насупясь, все-таки осведомился:

— Почему летите через Венеру? Вам же на Землю.

Гоц ответил с безразличным видом:

— Махнул ближайшим рейсом.

Понимающе покачав головой, офицер согласился:

— С рейсами сейчас черт знает что творится. — Он шлепнул печать на чистую страничку паспорта. — Проходите, профессор. Приветствую вас на Венере.

Кинув на плечо длинный ремень старомодной дорожной сумки, Гоц вышел из зоны контроля в зал ожидания, где светились яркие указатели, полыхали рекламные секции, шумели голоса и суетилась разношерстая толпа встречающих, провожающих, пассажиров и местных служащих. На каждом углу располагались кафе и бары с безбожно дорогой и наверняка невкусной пищей.

Космопорт знал лучшие времена. Например, великую эпоху Экспансии, когда миллионы переселенцев хлынули на Венеру, усилиями всего человечества превращенную в улучшенную версию Земли. В те времена и был построен суперсовременный звездный вокзал с десятками стартовых площадок, орбитальными лифтами, заатмосферными терминалами, сервисными зонами, гостиницами.

Сегодня космопорт потихоньку разваливался, приходил в упадок и постепенно превращался в захудалую пристань на берегу галактического океана.

Равнодушный взгляд профессора скользил по стеллажам витрин: рис, зеленый картофель фри, отварная фасоль, другие виды овощных гарниров, кусочки мяса, птицы, спрутов и рыбы в разнообразных соусах, котлеты, тефтели, пирожки… Гость с Тау Кита непроизвольно покривил губы: изыски портового общепита ничуть его не прельщали. Потом внимание путешественника отвлекла неприятная сценка.

Орава полицейских, сверкая голодными глазами, окружила спешившую на посадку семью. Строгие голоса потребовали предъявить документы, поинтересовались целью полета, пригрозили отконвоировать в дежурку для доскональной проверки. Злополучные пассажиры, не ведавшие за собой никакой вины, безумно озирались в поисках избавления от неодолимой напасти. Впрочем, командовавший нарядом обер-лейтенант без долгой волокиты предложил перетрусившим жертвам:

— Угости нас, папаша, и ступай, куда шел.

Глава небогатого, а потому втройне беззащитного семейства, просияв, сунул вымогателю желто-зеленую купюру и горячо поблагодарил за понимание. Миролюбиво козырнув, стражи венерианского беззакония расступились, и пассажиры, не веря в столь простое избавление от неприятностей, побежали к стойкам паспортного контроля.

У профессора Гоца, человека сравнительно мирной профессии, появилось нестерпимое желание перестрелять облаченных в униформу бандитов. Увы, не имелось под рукой ни пушки, ни станкового бластера, ни даже захудалого пистолета. Командированным к соседней звезде астрофизикам оружия носить не положено.

Он двинулся дальше, унося в себе кипение злобы и возмущения. Солнечная система, прародина разбежавшегося по клочку звездного мира человечества, превратилась в зону беспредела, какого в принципе не могло быть ни на Тау Кита, ни на превращенном в неприступную крепость Фомальгауте, ни даже в проклятой Империи Центавра.

Неторопливо перемещаясь между торговыми секциями, профессор краем глаза следил за полицейским отрядом, который продолжал слоняться поблизости. Как и предполагал астрофизик, шакалы цеплялись исключительно к аборигенам, безошибочно выбирая в многотысячной толпе малоимущих — запуганных и забитых моральным террором местных властей, работодателей, бандитских кланов. Богатую публику, равно как гостей с других планет, полиция благоразумно не трогала, дабы не нарваться на неприятности.

Профессионально угадывая состоятельных землян или жителей других колонизированных миров, а также напыщенных нелюдей, констебли почтительно брали под козырек. На инопланетную публику, что выглядела поплоше, полиция просто не обращала внимания. Некоторый интерес, не сопровождавшийся, впрочем, какими-либо действиями, вызвал у патруля лишь рекрош из системы Курлагдо, что в Южной Зоне. Судя по тщательно расчесанной оранжевой шерсти на енотовом рыле и разукрашенному золотыми побрякушками костюму из зеленоватой кожи, это был настоящий наркобарон. С подобными гостями полиция космопорта, разумеется, сосуществовала душа в душу.

Вообще, в ленивом броуновском мельтешении толп астрофизик разглядел представителей четырех условно-гуманоидных рас, известных человечеству. Пятая раса — настиане из звездных систем Лебедя — не относилась к гуманоидам и не поддерживали отношений с обломками некогда могущественной Солнечной Федерации. Страшная война 2428–2430 годов перемолола обе цивилизации, лишив настиан и людей большей части кораблей, способных поглощать межзвездные расстояния.

Хотя после войны прошло почти три десятилетия, люди по-прежнему испытывали к врагу лютую ненависть. Хотя, если говорить честно, ненавидели настиан далеко не все люди. К примеру, пиратский режим Кришны и некоторые другие поселения окраинных секторов, наладили весьма выгодное партнерство с двоякодышащими. Что ж, в расе не без урода, в семье не без предателя…

Словно в унисон его злобным мыслям, голограмма, настроенная на канал новостей, передала официальное заявление. Пресс-секретарь главы государства говорил, обаятельно улыбаясь:

— Президент уполномочил министра иностранных дел направить властям Настиарны ноту протеста с требованием немедленно снять блокаду Фомальгаута и прекратить прочие враждебные действия в отношении миров, населенных людьми, пусть даже не входящих де-юре в Федерацию Солнца. В ближайшие дни президент намерен провести консультации с главами человеческих государств, располагающих военно-космическими флотами. Президент также обратился к Межпланетному Парламенту с просьбой санкционировать применение вооруженных сил в случае продолжения атак на систему Фомальгаута.

Большинство просто не обратило внимания на это сообщение — люди и все прочие продолжали суетиться, занятые собственными хлопотами. Тем не менее несколько человек рядом с астрофизиком заговорили именно об этом.

— Спохватились наконец! — с озлоблением произнес немолодой штатский — с виду коммерсант средней руки. — Только не верится мне, чтобы эти слизняки всерьез рискнули за оружие взяться.

Стоявший в трех шагах громила с бандитской физиономией, презрительно осклабившись, хохотнул:

— У президента здешнего и флота нормального нет. Нечем воевать с лягушками… Что скажешь, солдат?

Его вопрос был адресован пехотному офицеру, носившему капитанские погоны. Вздохнув, тот пробормотал:

— Может быть, хотя бы посмеют выдвинуть часть сил в район Тау Кита. Настианам и этого хватит — снимут блокаду.

Оба по-цивильному одетых собеседника дружно покривились. Тот, который с бандитской рожей, прорычал:

— Если бы у той же Тау был нормальный флот, никакая настианская сволочь близко не посмела бы сунуться.

Тут прибежала капитанская жена и уволокла благоверного подальше от крамольных разговорчиков. Почти тотчас же объявили посадку на лайнер «Серая каракатица», уходящий рейсом на Тиниан. Гражданские, похватав ручную кладь, убежали на контроль, где уже набралось изрядное число мужичков такой же внешности. Гоцу показалось, что люди они бывалые — наверняка наемники с солидным прошлым.

Усмехнувшись, Гоц направился к кассам, чтобы выяснить расписание полетов в систему Сириуса. К его удивлению, межзвездных рейсов ожидалось немного. На рассвете уйдет грузо-пассажирский парусник «Афродита» с Венеры, завтра вечером с земной орбиты отправится на Лаланд лайнер «Командор Нортон». Последний вариант его вполне устраивал, и профессор забронировал восемь — с запасом — мест на «Нортон».

Затем он нашел диспетчера космопорта Карела Беляка, передал привет и подарки от коллеги с Фантома, добавив:

— Нужен корабль, хотя бы небольшой.

— Придется подождать, — сочувственно сказал Беляк. — Скоро должен подойти «Сонет» с Проксимы. Хотя в седьмом доке стоит почти готовый к старту грузовой парусник «Афродита», но старый Янек болтал вчера, что у него все пассажирские места заняты.

— На Венере нет свободных кораблей? — поразился астрофизик. — Что-то новенькое.

— Флуктуация, профессор. С кораблями сейчас напряженка даже на Земле. — Беляк заулыбался и продолжил, доверительно понизив голос: — Какие-то крутые ребятишки арендовали всю «цветную флотилию». Три дня назад с Венеры в сторону Тиниана ушли «Черный меч», «Белая стрела», «Желтая звезда». Позавчера «Розовая жемчужина» отправилась. И еще три лайнера с Земли: «Синий кит», «Красное солнце», «Золотая рыба»… — Он запнулся, вспоминая. — Кажется, суперэкспрессы «Ромео» и «Джульетта» тоже, но не скажу наверняка — та же компания их зафрахтовала или нет.

— Такая армада могла вместить тысяч семь-восемь пассажиров… — Гоц покачал головой. — Впрочем, мне нужен всего лишь межпланетный кораблик, чтобы добраться до Земли. Только бы поскорее.

— Совсем другое дело, — обрадовался диспетчер. — Внутренние рейсы пашут бесперебойно.

Не заглядывая в расписание, Карел назвал шесть кораблей, которые отправлялись в ближайшие сутки. Подумав, Гоц выбрал каботажный планетолет. Каюты на «Флориде» были не слишком комфортабельные, зато до старта оставалось меньше трех часов.

…Антонио Варонг едва успел спрятаться за колонной. Секунда промедления — и таукитянин увидел и узнал бы его.

Пускай прошли десятилетия, пусть омолаживающие процедуры до неузнаваемости изменили внешность этого человека, но фигура и походка оставались прежними. Таукитянин выглядел стариком, но Варонг знал, что биологически ему не больше пятидесяти. А седина — вовсе не седина. У парнишки всегда были пепельные волосы. К тому же на то и финансируется агентура, чтобы добывать важные сведения. Например, голографические портреты давнего врага, который уже второе десятилетие не показывался на публике, превратившись в личность абсолютно анонимную, почти виртуальную…

Опасный момент исчерпался благополучно: высокий конкурент прошел мимо, не заметив Анта. Сомнений быть не могло — незваного гостя привела сюда та же самая причина, которая сорвала с места самого Варонга. Центаврианин поморщился, словно кислятины попробовал. Его авантюра висела на волоске. Чуть ошибешься — и такая война разразится, что последние очаги человеческой культуры захлебнутся кровью.

Он опять подумал о неразумности собственных поступков. Много ли сможет старик — один, без оружия, за полтора десятка световых лет от мира, где родился… Впрочем, мгновенная волна паники схлынула, едва центаврианин увидел в толпе знакомые лица. Кажется, он был не так уж одинок. Вдобавок Ант понимал, что не мог доверить эту операцию никому, кроме своей старой команды. Молодежь чересчур экспансивна.

Выглядывая из-за колонны, Варонг следил, как его конкурент общается с человеком в униформе диспетчера. Затем оба собеседника ушли к билетным кассам, а центаврианин отправился в заведение, где обычно собираются свободные от рейсов астронавты.

Билетные кассы были ему ни к чему. Ант давно выяснил, что билетов на интересующий его рейс не осталось.

В харчевне, отгороженной от остального зала неплотно сдвинутыми пластиковыми щитами, обнаружились дюжина столиков и полтора десятка посетителей разной степени опьянения.

— Мне нужен капитан Фатулла, — громко сообщил Антонио.

— Бить будешь или дело есть? — равнодушно поинтересовался упитанный черноусый здоровяк.

Подойдя поближе, Варонг разглядел два важных обстоятельства. Во-первых, усы и шевелюра грузного брюнета были обильно тронуты ранней сединой. Во-вторых, на груди меланхоличного астронавта болталась небрежно приколотая карточка с надписью:

«Ян Фатулла

«Афродита»

Капитан».

Как и следовало ожидать, ни порта приписки, ни планеты, ни компании. Парусник был рабочей скотинкой, а экипаж выполнял рейсы на свой страх и риск. Если что-нибудь случится, никто не придет на помощь.

— Подбрось до Проциона, — попросил Ант. — Или до Сириуса.

— Билетов нет! — буркнул капитан.

— Наверняка у тебя некомплект экипажа. Готов отстоять все вахты за кормежку.

— И ты на мели, значит. — Фатулла понимающе шевельнул усами. — От самого Кастлинга бродяги напрашиваются… Где и кем служил?

Старик с готовностью выложил стопку голографических идентификаторов, запечатлевших непростую судьбу Антонио Варонга. Заодно поведал незатейливую историю: воевал на разных кораблях, потом два десятка лет ходил на торговцах, а теперь, мол, ищу, где подработать, накопить денег на омоложение.

Читать эту груду информации Фатулла, конечно, не стал, потому как чтение таких документов требует немалого времени и специальной аппаратуры, которая в портовых трактирах не валяется. Капитан лишь проглядел надписи на карточках, но и этого хватило, чтобы понять — у старого Варонга накопился богатый послужной список.

Командир «Афродиты» уважительно повздыхал. Разумеется, его корабль был корытом не первой и даже не предпоследней свежести, а на таких катафалках всегда не хватает людей. И уж, само собой, капитан не собирался упускать астронавта-универсала. Со здоровьем у старика дела обстояли, конечно, не лучшим образом, но два-три года ветеран выдержит.

— А почему на Процион собрался? — Бывалый космический волчара снисходительно ухмыльнулся. — Небось слышал байки про корабельные кладбища? Смотришь телесериалы, папаша?

— Изредка. — Ант кивнул. — Но вообще-то я видел, как появилось это кладбище. Можно сказать, участвовал.

Выражение капитанской физиономии лица сделалось уважительным.

— Жутко было?

— Сам прикинь — целый месяц много-много кораблей превращались в обломки…

Поневоле Варонга одолели воспоминания.

…Флот настиан сломил фланговую завесу возле тройной звезды Кетсаль и в походном строю устремился к Солнцу. Путь им преграждала лишь крепость Ваджра на внешней орбите Проциона, но врагу пришлось потратить двое суток, чтобы уничтожить оборонительную систему и две дивизии гарнизона.

К этому времени подоспела эскадра вице-адмирала Дунаева, державшего флаг на линкоре «Вельзевул», который спустя полтора месяца даст свой последний бой у белой звезды.

«Вельзевул» ждал противника в режиме невидимости с отключенным — чтобы не выдать свою позицию — защитным полем. Командир линкора капитан 1-го ранга Зоггерфельд лишь спрятал свой корабль за планетой Салдар. Когда неприятель приблизился к системе, легкие крейсера имитировали бегство, увлекая за собой флотилию Настиарны. «Вельзевул» — по-прежнему без силовой защиты — внезапно атаковал настиан, первым же залпом поразив вражеский флагман.

Пока запускали поле, линкор получил несколько лучевых пакетов и торпеду, а крейсер «Арденны», когда настианские снаряды задели реактор, едва успел эвакуировать четверть экипажа. Спустя час, настигнув отступивших настиан, эскадра взяла реванш и заложила первый астероидный пояс Проциона. На следующий день обе стороны подтянули главные силы, после чего завязалось знаменитое сражение — одно из последних в большой войне. С тех пор и вращаются вокруг Проциона бессчетные мегатонны звездолетных обломков…

Прервав болезненный поток образов, хлеставший из глубин памяти, проницательный командир «Афродиты» поинтересовался:

— Пиратствовал?

— Всякое бывало… Но вообще-то мы называли это по-другому.

— Расскажешь… — усмехнулся капитан.

Варонг пожал плечами, проворчав:

— Может быть. Когда-нибудь под настроение.

— Расскажешь! — повторил Фатулла уверенным, почти угрожающим тоном. Потом добавил помягче: — На сборке металла много не заработаешь. Если ты и вправду так хорош, как в написано в карточках, возьму в экипаж. Каждый год суточные на четверть вырастать будут.

— Спасибо, начальник. — Ант закивал. — Не пожалеешь.

Фатулла легонько подтолкнул его к столику, за которым степенно хлестала пиво команда парусника. Невысокий, но жилистый штурман (он же старпом) Петренко, плотно сбитый широкоплечий коротышка (явно родился на планете с повышенной гравитацией) механик по имени Спартак и двухметровый, с глуповато-добродушным лицом матрос Гай. Фатулла представил экипажу нового матроса, заодно сообщив Анту, что не возражает, когда его посудину называют «Пьяной девкой».

— В первом рейсе будешь присматривать за порядком на жилой палубе, но при надобности Спартаку поможешь, — сказал Ян. — Груз уже в трюмах, пассажиры подтянутся через час. Стартуем в десять вечера.

Он умолк — висевший над стойкой большой визор стал передавать новости. Первым делом пустили местную сенсацию: повстанцы из Фронта Возрождения взяли на себя ответственность за разгром полицейского департамента в провинциальном центре Бахча-Улус, где были освобождены полсотни арестованных подпольщиков. Народ в таверне встретил это сообщение одобрительными усмешками. Заявление правительства — дескать, мятежники прислуживают тоталитарному режиму планеты Семпер, вызвало лишь презрительные гримасы.

Затем дикторы скороговоркой помянули блокированный настианами Фомальгаут, и лица многих сидевших за столиками помрачнели. Ян Фатулла произнес жалобно:

— У меня там куча родственников осталась. Братья, дядья, племянники. О женщинах уже не говорю.

Смуглый здоровяк механик, качнув до блеска выбритым черепом, осведомился:

— А ты, папаша, откуда родом?

— Родился на Земле, жены — с Венеры, Карменситы и Ниневии. Сам последние годы жил на Карме…

— Бывали в Империи, — прервал его Петренко. — Там вроде ветеранам хорошие пенсии положены. С чего бы тебе на старости лет о заработках думать?

— Семья большая. — Варонг вздохнул. — Внуки подрастают.

Афродитовцы переглянулись, и Фатулла буркнул:

— Ты пойми нас правильно. Года три назад устроились на «Хеопса» два парня, которых никто прежде не знал. И еще сколько-то тварей из той же банды пассажирами летели. На второй день они перебили команду и увели корабль на Кришну. Теперь это скоростной пиратский рейдер, «Лебединая соната» называется.

— Слыхал эту историю. — Варонг кивнул. — Только «Хеопс» вроде был грузо-пассажирским гиперходом нового проекта. А ваш парусник довоенной постройки пиратам Лебедя навряд ли интересен.

— Хороший парусник, крепкий, — обиделся Спартак. — До семи килотонн груза в трюмы берет.

— Любопытно, — усмехнулся старик. — Я подумаю.

Фыркнув, Ян хлопнул ветерана по плечу и напомнил, что старт через шесть часов и что «Пьяная девка» стоит в таком-то доке. После этого команда разбрелась, а Варонг растворился в толпе.

Заглянув в зал ожидания, старик обнаружил, что давний враг сидит за пультом видеосистемы. Азартный не по возрасту, бродяга Варонг не мог упустить такой возможности. Выбрав среди множества игрушек стратегический симулятор, он вызвал на бой высоченного пассажира с ямкой на подбородке.


В зале ожидания было многолюдно. Гоц пристроился у столика, заказал роботу-стюарду бутерброды с ветчиной, копченой рыбой и сыром, крепкий кофе и бутылку минеральной. Цены были бешеные. Наверняка в миле от космопорта те же удовольствия стоили вдвое-втрое дешевле, но не тащиться же в город.

Вмонтированный в столик головизор бубнил сводку новостей:

— Полицейские силы Венеры перехватили неизвестный звездолет, пытавшийся приблизиться к планете. При появлении наших истребителей корабль-нарушитель открыл огонь и скрылся в направлении Большой Медведицы. Инцидент совпадает по времени с бандитским нападением на штаб-квартиру сил безопасности в Бахча-Улусе. Планетарная администрация вновь потребовала от правительства Системы принять эффективные меры против распоясавшихся экстремистов Семпера.

— Флот Лебедя продолжает блокаду системы Фомальгаута. Оборона этой звезды, усиленная тяжелой артиллерией Тау Кита, успешно сдерживает натиск настиан.

— Сенсацией стало согласие командира бригады «Ночной Кошмар» дать интервью земной службе видеоновостей. Напомним, что так называемый «генерал Стар Террибл», командир наемников, наводивших ужас на всю Северную Зону, не желал общаться с журналистами больше трех лет после нашумевшего штурма орбитального поселения «Бестиарий».

Гоц с интересом ждал продолжения, но самозваный генерал появился на голограмме в боевых доспехах, и лицо знаменитого предводителя межзвездных наемников оставалось невидимым под непрозрачным снаружи щитком забрала. Пресса изрядно постаралась, создавая имидж этого бандита, любившего напустить вокруг себя туман таинственности. А воевать он умел — этого таукитянский профессор отрицать не мог. К услугам бригады прибегали многие: претенденты на власть, номинально-законные правители, крупные корпорации. Всякий раз результат был один: боевики «Ночного Кошмара» ломали оборону, захватывали страны и континенты, освобождали заложников. По слухам, любая рота бригады могла разгромить целую армию потешных режимов, расплодившихся на периферии человечества после гражданской войны.

Стар Террибл не страдал многословием. Просто сказал:

— Мы временно прекращаем принимать заказы. Бригада берет тайм-аут. Потом вы снова про нас услышите.

От стоек, где регистрировались пассажиры «Серой каракатицы», послышались взрывы хохота и не вполне цензурных выражений.

В бурные военные и послевоенные годы Гоц познакомился со многими офицерами спецназа, но весьма смутно представлял, который из них командует «Ночным Кошмаром». Диверсантов высокого класса готовили и военное ведомство, и спецслужбы, поэтому Гоц не сомневался, что в те времена Стар Террибл был никому не известным молоденьким офицером. Война истребляла их пачками, но кто-то, безусловно, сумел выжить. Как правило, до конца межзвездной бойни дотягивали самые везучие. Либо самые свирепые.

Он стал переключать каналы и наткнулся на репортаж о старых битвах. Вновь пошли всемирно известные кадры — подбитый линкор настиан падает на Сириус А. В том сражении «Вельзевул» под командованием Зоггерфельда разгромил врага, не дожидаясь подхода эскадры Икланда, но и сам был уничтожен — по орбите вокруг Сириуса до сих пор носятся его обломки. «Предполагается, что большая часть экипажа погибла в том сражении», — сообщил диктор.

Внезапно в углу голограммы замигал сигнал — кто-то вызывал его на виртуальный поединок. Душа не выдержала, и Гоц переключил видеосистему в режим компьютерных игр. Неведомый соперник играл за настиан, поэтому профессор быстро выбрал состав эскадры. Получилось небогато. В земном флоте имелось всего три линкора — «Звездный Рыцарь», «Голгофа» и «Хиросима». Согласно данным разведки на ходу оставался лишь первый, а другие два постоянно пребывают в капитальном ремонте.

Чтобы не слишком противоречить печальной правде жизни и смерти, Гоц зачислил в свою виртуальную эскадру три линкора, восемь крейсеров и дюжину торпедоносцев. Для Земли многовато, но допустим, что пришли на подмогу флоты Семпера и Тау Кита.

Противник выдвинул навстречу два линкора, полдюжины крейсеров и носитель ударных космолетов. Позиция получалась, мягко говоря, знакомая — именно так построил свои боевые порядки Дунаев в битве у Фантома, когда гражданская война раскидала Дракона и Долговязого по разные стороны линии фронта.

Усмехнувшись, Гоц провел вскрытый удар — малые корабли разошлись, открывая путь для сокрушительного залпа крейсеров и линкора. Противник невероятным образом ускользнул с минимальными потерями — словно ждал такого выпада — и бросился в контратаку, замышляя тройной охват. Гоц парировал неприятельское движение отрядом торпедоносцев, усилив их крейсерами, а сам нанес новый удар — тяжелыми кораблями.

Потеряв космоносец, противник отвел потрепанные колонны. Стороны готовились возобновить схватку. Неожиданно неведомый игрок прислал депешу: «Пора прекратить войну. Объединив усилия, мы объединим человечество. Что ты думаешь о Галактической Империи?» Затем корабли противника неожиданно взяли курс на Фомальгаут. Пока Гоц ломал голову над загадочным поведением противника, компьютер сообщил: «Ваш соперник покинул игровую кабину».

«Наверное, спешит на посадку, — подумал Гоц. — Или понял, что неминуемо проиграет».

Эпизод оставил неприятное чувство. Астрофизик пытался сообразить, что имел в виду незнакомец, когда подошел Беляк.

— Ваши билеты, — сказал диспетчер. — Старт через два часа. Регистрация кончается через полтора.

На время отбросив мысли о недавней игре, Гоц рассеянно поинтересовался:

— Часто ли ходят корабли до Сириуса?

— Очень редко. Там ведь почти никто не живет.

— Я слышал о десятимиллионном населении.

— Возможно. — Карел пожал плечами. — Обычно их снабжают рейсами с ближайших планет. Если кому-то невтерпеж попасть туда из Солнечной системы, то договариваются с каботажниками, которые летят через Лаланд и Процион. Кстати «Пьяная Афродита» Яна Фатуллы отправляется примерно в ту сторону — на Процион со стоянкой на Эпсилон Эридана. Наверное, мог бы зайти на Сириус, а оттуда — к вам, на Тау.

Расписание этого рейса Гоц знал и без подсказок, но тем не менее сделал заинтересованное лицо и произнес:

— Прекрасная мысль. Когда он стартует?

— Сегодня вечером. Подцепил выгодного пассажира — вуркхского князька, депортированного местной полицией.

А пацан-то был туповат: зачем, скажите на милость, астрофизику с Фантома возвращаться восвояси, едва прилетев в Солнечную систему… Не показав раздражения, профессор развел руками:

— Не повезло. Мне еще надо на Землю заглянуть. Не меньше суток туда-обратно.

Беляк понимающе покивал и успокоил гостя:

— Вы на Земле запросто найдете корабль куда угодно. Из столицы есть рейсы во все системы.

Позже, примерно дня через два, Гоц обнаружит свою оплошность, которая, по счастью, не была фатальной. На свою беду, профессор не был профессиональным разведчиком, хотя с уважением относился к людям этой непростой профессии. Он не обратил внимания на сообщение о рейде неизвестного корабля и не подумал, что тот корабль мог быть вовсе не из Большой Медведицы.

…Виртуальная схватка была глупой детской выходкой. Будь противник чуть проницательней, Варонг был бы разоблачен, и никому не ведомо, чем бы закончилось, не успев толком начаться, его предприятие. Тем не менее компьютерный бой показал, что бывший соратник оставался сильнейшим флотоводцем — отразить его новый удар центаврианин не смог бы даже в лучшие времена…

Перед вылетом пришлось прикупить кое-чего по мелочам. Отоварившись, Ант зашел перекусить в полупустой зал кафе.

Двое пассажиров взяли подносики с тарелками и озирались — явно искали, где бы сесть. Пустых столиков хватало, но эти двое подошли к Анту.

— У вас свободно?

— Прошу, джентльмены. — Старик подождал, пока они сядут. — Куда летите?

— Улетишь из этой дыры, — буркнул брюнет средних лет. — Ни одного корабля дальнего следования. Пришлось втридорога снять на двоих каморку в парусном грузовике.

— Вы про «Афродиту»? — осведомился любознательный ветеран.

Высокий пассажир крепкого сложения — не иначе штангист — молча наклонил голову. Потом негромко сообщил, оглаживая рыжую бородку:

— Других нет. Нам достались последние места.

— Печально, — согласился Ант. — Но я слышал, что завтра подойдет корабль из Южной Зоны.

Вскинув голову, брюнет бросил:

— Никто не знает, куда он отправится с Венеры.

Его спутник обеспокоенно спросил:

— Вы тоже летите этим рейсом?

— Я член экипажа.

Бородатый великан удивленно поглядел на старика, но промолчал. Ант пожелал им приятного аппетита и подозвал официанта. Тот поморщился, когда старик протянул горсть мятых купюр наимельчайшего достоинства. Впрочем, и без этого видно было, что пенсионер на мели.

Расплатившись, поиздержавшийся ветеран поднялся на балкон, с которого были видны терминалы межпланетных рейсов. Профессор Гоц как раз прощался с парнем в униформе диспетчерской службы и, повесив на плечо сумку, прошел на посадку. Спустя час, убедившись, что рейс № 02274 «Венера-Земля» ушел по расписанию, Ант отправился в док, где стояла «Пьяная девка».

2

Причаливание прошло почти незаметно. Если бы не солидный опыт подобных операций, ни за что бы Гоц не почувствовал серию слабеньких вибраций, пробежавших по корпусу в те секунды, когда сплетались сочленения стыковочных узлов. Оно и понятно — подобные операции выполняются в автоматическом режиме, а роботы в штатных ситуациях ошибаются редко.

Попрощавшись кивком со стюардессами, Гоц отправился в скитания по лабиринтам орбитального вокзала. Его просвечивали глюонным резонансом и гравитацией, он заполнял таможенную декларацию и отвечал на дежурные вопросы дежурных чиновников. Наконец, инозвездный пассажир, покончив с идиотскими формальностями, оказался по ту сторону барьера.

Его никогда не учили конспирации, если не считать короткого инструктажа перед этой поездкой. В прошлой жизни он предпочитал встречаться с врагами лицом к лицу, а теперь вот приходилось таиться, словно он какой-нибудь шпион или диверсант.

В торговом секторе цены были повыше, чем дома, но качество товаров тоже оказалось высоким. Гоц не удержался, купил комплект статуэток древнеегипетских богов из синтетической слоновой кости: Астарта, Анубис, Озирис, Гор, Тот. В соседней лавке взял такой же комплект эллинских олимпийцев.

В другом магазине он обнаружил прекрасные книги — цифровые кристаллы и бумажные версии — по истории войн, военной техники и космоплавания. На Тау земные издания такого профиля привозят нечасто, далеко не все, да и стоят они куда дороже. Впрочем, покупать книги в порту — предел расточительности. В городских магазинах они наверняка стоят многократно дешевле.

— Кто-нибудь интересовался, когда прилетит с Венеры профессор Гоц? — осведомился он у немолодой тетки в справочном бюро.

Лениво поводив мизинцем над пультом, голографическая дама коснулась длинным ногтем каких-то сенсоров. Из щели под монитором, перед которым стоял астрофизик, выползла небольшая пластиковая карточка. Тетка прокомментировала:

— Профессор Никлас Амадей Суонк из Астроцентра просил передать, что ждет вас в четыре часа в Астроцентре.

— Мог бы прислать встречающих, — пробрюзжал Гоц, хотя в действительности был рад, потому как лишние люди стали бы немалой помехой в его делах. — Подскажите старому одинокому мальчику, откуда можно посмотреть на Землю и как поскорее добраться до Северной Америки.

Первым делом он, конечно, разыскал палубу, с которой открывался обзор на планету. Даже не став астрофизиком, Гоц повидал не один десяток подобных шаров с голубыми пятнами океанов, но мир, где зародилась его раса, всегда производил особое впечатление — видимо, срабатывала память предков.

В последний раз астрофизик побывал на Земле в конце первого года войны. Потрепанный болью испытаний, капитан 2-го ранга, подменивший погибшего возле Ниневии командира крейсера «Жанна д'Арк», возглавлял конвой, наспех составленный из сильно побитых кораблей разных классов и рангов, госпитальных судов и транспортных тихоходов. Они уже приближались к системе Альфы Центавра, когда Главный Штаб прислал приказ: оставить на Карме раненых и корабли, нуждающиеся в ремонте средней сложности, а «Жанне» и получившему тяжелые повреждения линкору «Аякс» предписывалось ковылять в Солнечную систему. Это было разумно — где ж еще зализывать такие страшные пробоины, как не на грандиозных верфях Луны.

Когда развороченные настианским оружием глыбы нейтридно-мезонировых обломков разместились на орбитальных заводах, его вызвали к командующему Вторым флотом адмиралу Всеволоду Асгардову — в знаменитый восьмигранник на берегу Сены. Выслушав обстоятельный рассказ о битве за систему Эпсилон Эридана, прославленный адмирал изволил сострить:

— «Жанну» защищают мистические силы, потому как ситуация у них была со всех сторон безвыходной.

Криво усмехнувшись, капитан 2-го ранга сообщил:

— Мы шутили, что у крейсера невезучее название. С таким именем только гореть заживо.

Асгардов понимающе моргнул, ответив абсолютно серьезно:

— Командир «Жанны» сумел найти единственный маневр, ведущий к спасению. Кто управлял кораблем в тот момент боя — вы или командор Стек?

— Главную рубку разнесло первым же попаданием, двумя часами раньше, — сухо сообщил будущий профессор астрофизики.

Взгляд командующего оставался холодным и равнодушным. Вся реакция свелась к почти незаметному кивку, возвестившему, что информация принята к сведению. После секундной паузы великий стратег продолжил:

— Ваш маневр слишком напоминал извращенную попытку коллективного самоубийства, но иного выхода не имелось. Это подтвердил и постфактум-анализ в лучших нейросетях Главного Штаба.

Было приятно слышать столь лестную оценку молниеносно принятого импульсивного решения. Адмирал мимоходом помянул интуицию собеседника, равно как отмеченные в досье департамента кадров гипертрофированные способности к математической логике и стратегическому мышлению. Затем Асгардов поведал, что Главный Штаб предлагает герою Ниневии две должности на выбор.

— Вы можете стать командиром тяжелого крейсера «Вотан». Или старшим помощником более мощной единицы.

Не нужно было обладать гипертрофированной интуицией, чтобы сообразить, о какой более мощной единице идет речь. Строительство «Люцифера», «Сатаны» и остальных исполинов этой серии освещалось даже в открытых средствах информации.

— Как я догадываюсь, это снова будет корабль с мистическим названием, — хмыкнул капитан 2-го ранга.

— Чрезмерная догадливость не всегда полезна. — Комфлот прищурился. — Или после пожара на «Жанне» вы стали бояться мистических совпадений?

Он ответил не без вызова:

— Я ничего не боюсь после прорыва настиан сквозь Черное Облако и оборону Третьего флота.

Адмирал бросил на него недоуменный взгляд, который быстро превратился в оценивающий. Сделав вид, будто не заметил крамольной дерзости, Асгардов официальным тоном осведомился, не желает ли старший помощник прихватить кого-нибудь из экипажа крейсера «Жанна д'Арк».

Немного подумав, будущий профессор астрофизики Рейнхард Гоц назвал около дюжины имен. В том числе и артиллериста-виртуоза, старшего лейтенанта Махмуда Султана. Потом война раскидала тот экипаж. Кого-то призвала Вечность, старпом оказался в окрестностях Тау Кита, кое-кому выпало вернуться на Землю.

Среди последних был и Махмуд Султан.


В файлах Планетарной Сети не оказалось данных на гражданина Махмуда Султана, ветерана войны в чине капитана 1-го ранга, родившегося в 2404 году на планете Тюрбан. Однако Гоц точно знал, что его бывший сослуживец обосновался именно на Земле, поэтому воспользовался адресом, который выведали знающие люди из компетентных ведомств Тау Кита. Шпионская контора установила, что ветеран скрывается под чужим именем на окраине столицы. Вероятно, Махмуд имел веские основания не извещать власти планеты о своих истинных координатах.

Когда орбитальный экспресс пробил облака, в иллюминаторах распахнулась панорама Нью-Сити — исполинского мегаполиса, поглотившего массу древних поселений вроде Нью-Йорка, Вашингтона и Филадельфии. Согласно официальной статистике население столицы перевалило за сотню миллионов, однако статистика не учитывала нелегальных жителей.

Гоц с интересом разглядывал архипелаги небоскребов, растущие среди океана малоэтажных застроек, парков, рек, автострад, общественных и промышленных сооружений, озер, посадочно-стартовых комплексов и прочих деталей урбанистического рельефа. Вид сверху профессору понравился. Человек крупного телосложения, он любил все большое, а Нью-Сити был заметно больше Звездограда — столицы планеты Фантом, где Гоц прожил последние десятилетия. Со столицей Солнечной системы могли сравниться по размерам лишь Большая Москва, Пекин, Сан-Анджелес, Мехико, Каир и, быть может, Улдуз-Орда — столица не в меру разжиревшей Империи Центавра.

Экспресс приземлился в порту Ла-Гуардиа, и Гоц без всякого таможенного досмотра прошел в подземную стоянку роботакси. Выбрав двухместную авиетку, профессор указал в меню точку посадки на расстоянии около мили от места, где якобы жил отставной артиллерист.

Он вылез из кабинки такси на лужайке уютного парка, впервые вдохнул влажный воздух Нью-Сити и невольно поморщился. Было жарко и душно. О чем только думали праотцы, разместив столицу в столь гиблом климате! Насколько Гоц помнил школьный курс истории, когда-то в Нью-Йорке скопилось множество международных организаций, поэтому в мегаполисе разместился аппарат Всемирного Парламента, потом (к тому времени Нью-Йорк уже слился с Вашингтоном) здесь же прошло первое заседание Мирового Правительства…

Чертыхнувшись, Гоц натянул на голову капюшон куртки и включил процессор микроклимата. Редкие прохожие, скалясь, оглядывались на странно одетого чужака. Он тоже посматривал на аборигенов не без растерянности — почти у каждого имелись имплантированные устройства, от чего люди сильно смахивали на киборгов.

Почти не сбившись с курса, профессор отыскал нужное строение. Двухэтажный дом из бледно-оливкового пенобетона смотрел фасадом в огороженный сад. Среди газонов лениво прогуливался загорелый бугай в шортах и майке, из-под которой выпирали широченные плечи с могучей мускулатурой. Махмуд немного постарел — все-таки шестой десяток доматывал, но пока не проходил омоложения, так что узнать парня не составило сложности.

Гость остановился возле ограды, откинул капюшон, открыв лицо, и весело произнес:

— Позвольте представиться — профессор Рейнхард Гоц с планеты Фантом.

Махмуд недоверчиво разглядывал его, пытаясь угадать знакомые черты. Наконец проговорил — негромко и медленно:

— Хорхе Тревиньо, мастер-кулинар. Что вам угодно?

— Ты меня не узнал, — печально резюмировал Гоц, проходя в кондиционированную прохладу жилища.

Махмуд зашел следом, запер дверь и проворчал:

— Взгляд вроде похож. К тому же мне вашу фотку показали. — Он хохотнул: — Я уж боялся, что кто-то подшутил. Уже прикидывал, как бы найти остряка и немного поучить хорошим манерам.

Бывший старший артиллерист поведал, как неделю назад его пригласили в торговое представительство Тау Кита, заказав незнаменитому кулинару организацию банкета. Между делом человек с Фантома продемонстрировал голографию и спросил: «Узнаете старого приятеля?» Похолодев, Махмуд решительно заявил: «Впервые вижу». Собеседник хладнокровно показал следующий снимок, добавив: «Теперь он выглядит вот так. Навестит вас на днях. Очень просил пригласить на встречу всех, кто его помнит».

— Ты боялся провокации? — поинтересовался Гоц.

— Потом понял, что за мной прислали бы не агента-одиночку, а бригаду спецназа.

— Весело живешь, старший артиллерист. И давно скрываешься?

— Под этим именем — второй год. А вообще — лет девять.

— Много натворил?

— Был ликвидатором в одной спецслужбе. Теперь — вольный киллер… А что вас понесло в омут конспирации?

— Странный сигнал из глубин известной тебе звезды.

Зрачки Махмуда вдвое увеличились в диаметре.

Тюрбанец прошептал с придыханием:

— Сигналы расшифрованы?

— Передача велась открытым текстом. — Лицо гостя скривилось болезненной гримасой. — Полагаю, не мы одни такие умные, еще кое-кто может догадаться. Поэтому надо молниеносно собрать команду и полным ходом спешить на кладбище.

— Интонации у вас тоже сохранились, — без улыбки заметил Махмуд Султан. — Только мало верится, что уважаемый профессор примчался на Землю искать ветеранов по портовым тавернам. Здесь, в Системе, нас осталось меньше десятка.

— Знаю, — кивнув, подтвердил астрофизик. — Примерно полсотни разделились почти поровну между Тау Кита, Фомальгаутом и Центавром. Те, кто живет на Фантоме и Визарде, должны прибыть на место своим ходом.

— Которые в Империи, тоже могут прилететь спецрейсом. Только в составе другой команды.

— Можно не сомневаться.

— Тогда зачем вы теряете время в этой клоаке?

— Нам понадобится надежная машина для глубоких погружений. Таких осталось немного, и лучшая из них — собственность Астроцентра на Бермудах. Ну и не надо скромничать, капитан 3-го ранга, вы мне тоже нужны позарез. Я намерен подобрать всех специалистов, включая стармеха и штурмана.

— Благодарю за доверие… э-э-э… профессор. Я уже послал ваше приглашение всем, кого знаю. Кое-кто даже откликнулся.

Внезапно Махмуд засуетился с перекошенной физиономией, едва не напугав астрофизика. Впрочем, причина его беспокойства оказалась вполне мирной — отставной артиллерист всего лишь переживал, что до сих пор не блеснул своим кулинарным искусством и не угостил, как положено, дорогого гостя.

— Мне лететь на Бермуды, — взмолился Гоц. — Время поджимает.

— Ерунда, — Махмуд отмахнулся. — Дорога — от силы час. К вечеру снова у меня будете.

Роботы-домовые уже загружали стол шедеврами земной кухни. Все блюда подавались в крошечной — чтобы больше разного попробовать — посуде.

Смирившись, астрофизик просмаковал суп из акульих плавников с пельменями, начиненными креветками. Затем они закусили водку острейшей красной капустой, отдали должное лангету и взялись за другой суп, овощной. Было невероятно вкусно, поэтому Гоц, увлекшись, отпробовал маринованные грибы, икру разных расцветок и салат из свежих балканских огурцов, помидоров и еще каких-то растений. Уже не сопротивляясь жестокой судьбе, профессор отдал должное плову с копченой рыбой, сверхъестественной утке в сырной заливке, а также жареной картошке, посыпанной зеленью, обложенной ломтиками мяса различных сортов и политой потрясающим кислым соусом.

Примерно после дюжины блюд Гоц все-таки проявил силу воли, сказав почти решительным голосом:

— Все, братишка. Пока я не лопнул, угости гостя интересной историей.

Сделав грустные глаза, Махмуд посетовал:

— У меня длинный «хвост». Боюсь, таможня и погранцы могут не пропустить на посадку человека, внесенного в списки всесистемного розыска.

— Это настолько серьезно? — удивился Гоц. — Мне казалось, что здешние чиновники уважают деньги больше, чем закон.

— Разве на Тау иначе?

— Представь себе. Мы кое-чего добились.

— Завидую, — признался бывший старший артиллерист. — В принципе за известную сумму меня, скорее всего, выпустят. Только неохота рисковать.

— Ладно, что-нибудь придумаю.

— Тогда позаботьтесь заодно насчет моей напарницы. Не хочу оставлять Бианку на Земле — слишком красива…

Махмуд показал голограмму. Белесые волосы, много веснушек, прозрачно-голубые глаза. Профессор заулыбался и проворчал:

— Я и забыл, как сильно у нас с тобой не совпадают представления о женской красоте.

— Вам, северянам, всегда что-то не нравится, — усмехнулся Махмуд. — А я человек южный, темпераментный…

— Ты скорее восточный.

— Но все равно темпераментный.

Махнув на него рукой — успокойся, мол, — Гоц поинтересовался:

— Чем теперь занимается наша Железная Леди?

— Говорю же — была моей напарницей.


Несмотря на преклонный возраст, коллега оказался бодрым и жизнерадостным фанатиком старой закваски. Гоц не успевал отвечать на непрерывный поток вопросов, жалоб и рассуждений. На третьей минуте он просто прекратил попытки подать голос, предоставив Суонку возможность выговориться.

Первым делом непоседливый сухощавый старикашка посетовал: дескать, не читал работ уважаемого коллеги. Потом без всякого логического перехода сообщил о десятке собственных болезней, поинтересовался мнением гостя по поводу межзвездной политической ситуации. Заодно уважаемый астроном наговорил массу колкостей в адрес нынешних правителей расколотой человеческой цивилизации.

— Поражаюсь вам, Рейнхард, — признался землянин. — В пространстве отчетливо чувствуется вонь скорой войны, а вы сумели выбить у своего правительства деньги на абстрактную науку.

— Наука редко бывает по-настоящему абстрактной, — глубокомысленно изрек Гоц. — А вы, Никлас, убеждены в неизбежности войны?

— Ну конечно! — вскричал Суонк, экспансивно взмахнув руками и остатками шевелюры. — Фомальгаут уже сражается. Ваши диктаторы готовы сцепиться с императором Центавра, земные власти боятся решительных действий, владыки Семпера увлечены своими политическими экспериментами, а Внешние Зоны ни на что не способны, но и там все грызутся между собой. Помяните мои слова — все эти княжества и банановые республики вот-вот вцепятся друг дружке к глотки, после чего придут настиане и поработят уцелевших.

— Звучит убедительно, — со вздохом признал таукитянин. — Меня и самого порой посещают опасения такого рода. Утешают лишь слухи, что правительства Центральной Зоны ведут переговоры о совместных действиях против Настиарны.

— Не договорятся, — желчно буркнул старый пессимист. — Мозгов не хватит… Впрочем, оставим политику президентам. Слушаю вас.

— Идея простая, — сказал Гоц. — Надо перебросить ваш батискаф к Сириусу для исследования аномальных явлений в короне большой звезды.

Пояснений не потребовалось. Разумеется, Суонк слышал о «Звездной Песне» — модулированных сигналах, которые на прошлой неделе зафиксировал астроном Михайлов из обсерватории подземного города на спутнике планеты Салдар. Чтобы раззадорить землянина, Гоц тонко намекнул: дескать, если вскроем природу этих сигналов, явление будет называться «феномен Суонка-Михайлова-Гоца».

— В этой истории меня смущает лишь одно обстоятельство, — сообщил Суонк.

— Стихи, — понимающе поддакнул гость.

— Вот именно. — Землянин засмеялся. — Спору нет, поэзия прекрасна. Только звезды не умеют рифмовать слова.

Гоц негромко заметил:

— Это умеют делать люди. И даже компьютеры… Я полагаю, что кто-то пытается установить связь с нашей цивилизацией.

— Иная раса? — Суонк недоверчиво покачал головой. — Нам известны все разумные расы в радиусе двухсот световых лет. Они не способны…

Мягко прервав коллегу, Гоц сказал:

— И тем не менее я не вижу иного объяснения. Некие существа, живущие в параллельном пространстве или в другой галактике, пытаются привлечь наше внимание.

Суонк покивал, потрясенно моргая. Потом произнес жалобно:

— Происходит немало странного. Вот в скоплении Хвост Тукана, в семи сотнях световых лет от Солнца, исчезла целая система — звезда со всеми планетами. На их месте осталась только черная дыра. И никаких признаков коллапса, взрыва сверхновой… Кто может объяснить этот феномен?

— Объяснить нетрудно. — Неимоверным усилием Гоц сдержал усмешку. — Неизвестная нам могущественная раса применила новое оружие.

Он подумал, что наличие столь вооруженных соседей делает шансы человечества совсем мизерными независимо от успеха экспедиции к Сириусу. Нужно не только найти источник «Звездной Песни», но и применить его с максимальной эффективностью.

Между тем Суонк принялся кряхтеть: мол, денег не дают на развитие науки, батискаф который год без ремонта, нет ни толковых исследователей, ни специалистов, чтобы починить старую машину.

Забеспокоившись, Гоц выразил желание осмотреть аппарат. Как и следовало ожидать, батискаф находился в орбитальном ангаре, но можно было подключиться к бортовой нейросети, не выходя из комнаты. Тестирование успокоило Гоца — старая машина содержалась в неплохом состоянии.


В Нью-Сити он вернулся к вечеру и первым делом спросил Махмуда:

— Собрал наших?

— Олег с Риком откликнулись, — доложил Махмуд Султан. — Ждут приказа, куда явиться. А вот двое других — штурман и начальник электронной части — промолчали. Вроде бы Никитин вчера вылетел на Венеру. Карл Дайвен вообще исчез. Никто не знает, куда он мог деваться.

— Разминулись, — с досадой бросил профессор. — Между прочим, интересный момент — дня три назад с Венеры внезапно начался исход бывалых людей. Всего улетело несколько тысяч головорезов. И с Земли, кажется, тоже. В Южную Зону. К чему бы это?

Махмуд кивнул и сообщил, что знает об этой истории.

— Меня тоже приглашали, — поведал он. — Причем весьма настойчиво и в крайне заманчивой форме. Поверьте, не предупреди вы меня о своем приезде, мы с Бианкой уже летели бы вместе с остальными.

— Куда и зачем?

— Куда — об этом не было сказано. Коммерческая тайна. — Отставной артиллерист развел руками. — А вот о цели догадаться не трудно. Меня приглашал Барлог. Лично явился.

Имя было хорошо знакомо. С самим командиром наемников Гоцу встречаться не довелось, но про сомнительные подвиги бригады «Смертельный номер» слышал немало. Подавление путча на Сабрике, завершение гражданской войны на Центурионе, перевороты в десятке однопланетных и субконтинентальных государств Внешних Зон — у Барлога имелся солидный послужной список.

— Хотелось бы знать, кто он такой, — признался профессор.

— Вы встречались, — огорошил гостя Махмуд Султан. — Просто в те времена вы не могли обратить внимания на командира десантной роты.

— Где и когда?

— Мы высаживали их батальон в системе Лямбды Лебедя. Тогда его звали Жорж Ригель. Ригель, скорее всего, кличка. Большую войну кончил капитаном или майором, в гражданскую кто-то произвел Жоржа в полковники. А может, сам себя полковником назвал — в те времена это было обычным делом.

Гоц наморщил лоб, напрягая память. Он смутно помнил этот десант четвертьвековой давности, но память не сохранила никаких сведений об участниках высадки. Вопрос явно не имел большого значения, но профессор осведомился:

— Он связан с Терриблом?

— Понятия не имею. — Тюрбанец пожал плечами. — Скорее всего, связан — они все заодно… Вам не любопытно, сколько он мне предложил?

Астрофизик произнес без особого интереса:

— Сколько же?

— Представьте себе — ни гроша! — темпераментно вскричал Махмуд. — Но в случае успеха я мог бы выбрать любую должность в области с миллионным как минимум населением! Мэр города, начальник полиции, директор космопорта, командир орбитальной крепости… Представляете?

— С трудом, — признался Гоц. — Чтобы раздать такие сочные куски не одной тысяче наемников, нужно захватить целый континент.

— Вот-вот. Между прочим, на другой день прислал гонца другой хороший человек. Некто Брейкнек, который вычистил оргпреступность в Афинской Империи. Я его лично не знаю, но он про меня слышал от кого-то из своих парней. Приглашал на тех же условиях.

Поиграв бровями, профессор поведал, что в известной части Галактики происходит много загадочного. Агентура Тау Кита, внедренная в отряды наемников, не смогла выяснить замыслы Стар Террибла. Во всяком случае, до вылета Гоца на Землю. Однако уже не первый год поступали сообщения иного рода: кто-то стягивал в кулак разбросанных по десяткам миров делибашей — выходцев с Тюрбана, из которых комплектовались элитные пехотные части старой армии.

— Знаю, — кивнул Махмуд. — По слухам, этим занимаются принцы Газаватского халифата — Омар и Селимбай. Собирают моих сопланетников и вывозят в какой-то мирок Северной Зоны.

— Могу сказать конкретно — на Бахус, — уточнил профессор астрофизики. — Официально делибашей вербуют в жандармерию этой дыры. Но мы полагаем, что такая силища может натворить много забавных дел. Тем более под командой этих двух братцев…

Громко мяукнула музыкальная фраза дверного замка. Махмуд лениво сообщил:

— А вот и хозяйка.


Она была такой же долговязой, белесой и конопатой. Разве что плечи и, может быть, бедра стали чуть массивнее, но талия оставалась по-прежнему тонкой. Когда-то Бианка Эриксон ударом кулака ломала двухдюймовую доску. Судя по рельефам бицепсов, она и сейчас могла бы повторить это шоу.

Не заметив сидевшего в углу Гоца, блондинка произнесла усталым голосом:

— Заказ доставлен, клиент в восторге… Старик появился?

— Здесь я! — хохотнул астрофизик, поднимаясь из кресла. — Здравствуй, девочка.

Бианка отсалютовала, чмокнула гостя в щечку и поинтересовалась ровным деловым голосом:

— Куда летим?

— Прозвучала «Звездная Песня», — объяснил Гоц. — По такому поводу организована научная экспедиция на Сириус. Мы с Рикардо спустимся на батискафе в большую звезду.

— Нам понадобится оружие? — осведомилась Бианка.

Гоц ответил банальностью, не вполне подходившей к имиджу степенного профессора астрофизики:

— Оружие никогда не мешает.

— Там, куда мы отправляемся, нас ждет много, очень много оружия! — захохотал Махмуд. — Большого оружия. Очень большого!

Бианка поморщилась, и Гоц понял: в семейном дуете отставных офицеров она стала мозговым центром.

— Ручное оружие может пригодиться, — подтвердил профессор.

— Как отвратительно! — Махмуд брезгливо покривился. — Приходится называть оружием эту малокалиберную дрянь.

Невольно улыбнувшись, Гоц заметил насмешливо:

— Если не ошибаюсь, даже тебе пришлось переквалифицироваться на малый калибр. Или я неправильно понимаю смысл работы киллера?

— Вы правы! Выбирайте…

Хозяин квартиры щелкнул пультом, и часть стены распахнулась, открыв стеллажи, в которых выстроились игрушки самых разных моделей, а также зарядники, магазины и прочие полезные в хозяйстве предметы.

Снова сделавшись серьезным, Гоц подошел к потайному сейфу. Он не слишком хорошо разбирался в таком оружии, но слышал, что в прошлую войну лучшими считались модели Харальда и Кенвуда. Они были здесь — бластер «Флейта», автомат КР-44, малокалиберный 60-зарядный карабин «Дятел».

Профессор так и сказал: мол, прелестная коллекция. Сделав обиженное лицо, Махмуд возразил, что коллекция не прелестна, а великолепна. Бианка прервала их восторги:

— Вы не забыли про таможню? С Земли можно вывозить только охотничьи ружья. И то после регистрации придется сдать экипажу. Получим обратно в пункте назначения.

Этого они на Фантоме не предусмотрели, и Гоц начал продумывать, как бы за взятку пронести в каюты боевые средства — хотя бы по стволу на брата. Их ждали опасные приключения, и никто не мог предсказать, когда и в кого придется стрелять.

Сбивая его с мысли, Махмуд Султан громко перечислял, где и почем можно приобрести лучевики и пулевые изделия, практически не замечаемые сканерами служб безопасности. Затея представлялась рискованной, Бианка хмурилась, просчитывая вероятные неприятности. По ее мнению, даже взятка могла оказаться ненадежным выходом.

Внезапно профессор понял, что им нужно сделать, замахал на обоих собеседников и сказал:

— «Нортон» делает остановку в системе Лаланда. Насколько мне известно, там очень либеральные законы.

— Точно! — обрадовалась Бианка. — Целый арсенал можно купить и вывезти, были бы деньги. А можно и дипломатический багаж с собой прихватить.

— Это разумно, — согласился профессор-астрофизик. — Дипломатический багаж не подлежит досмотру.


На следующее утро Гоц получил деньги в посольстве Тау Кита. Похоже, маститый ученый был известен даже здесь. Военный атташе с почтением осведомился:

— Профессор, вам понадобятся сопровождающие?

— У меня есть сопровождающие. Но двое из них нуждаются в чистых документах.

Он протянул кристалл, на котором были записаны все необходимые голограммы, отпечатки пальцев и глазных сетчаток, генные карты. Затем добавил:

— И передайте на Визард. Кто-то собирает наемников во Внешних Зонах. Полагаю, дело в том, что Стар Террибл решил взять тайм-аут. Скорее всего, местные олигархи в панике ищут новых солдат. Хотя не исключено, что наемников стягивают в кулак, чтобы уничтожить бригаду «Ночной Кошмар».

— Либо чтобы отбить его атаку, — предположил дипломат. — Погодите, профессор. Для вас шифровка из столицы.

Гоц раскодировал сообщение на карманном нейроблоке и прочитал удивительную новость. Первые отряды наемников, отправившиеся с Земли три дня назад, прибыли в астероидную крепость «Дальний Щит-10», базу бригады «Ночной Кошмар». Туда же подтягивается большая часть флотилии адмирала Макторнтона, тесно связанного как с вольными наемниками, так и с разведкой Семпера. Лишь один корабль упомянутой флотилии — фрегат «Принцесса» — направляется в сторону Солнечной системы.

Необъяснимые факты полностью ломали почти логичную картину происходившего, которую успел составить астрофизик Гоц. Теперь получалось, что бригады Брейкнека и Барлога не выступили против «Ночного Кошмара», но, напротив, присоединились к Стар Терриблу… Впрочем, несколько тысяч наемников на окраине обитаемой Вселенной не представлялись важной проблемой, так что подумать об этом можно будет как-нибудь на досуге.

Через полчаса, вручая профессору идеально выполненные паспорта, атташе предупредил:

— На ближайшие сутки данные на Махмуда Султана и Бианку Эриксон выпали из списков розыска. Позже этот сбой может быть замечен.

— Но не раньше?

— Обижаете, профессор.


В зале ожидания космодрома «Канаверал» крутили старую хронику. Вероятно, последние новости с Фомальгаута подвигли владельцев видеоканалов на патриотическую тематику. Снова показывали старые всемирно известные кадры — взорвался подбитый линкор настиан, другой вражеский корабль медленно, как горящая звезда, падает на Сириус А. Потом взорвался еще один линкор, и закадровый комментатор назвал его имя — «Вельзевул». Голос патетично поведал о подвиге: самый мощный корабль земного флота задержал врага до подхода эскадры, но и сам был уничтожен — по орбите вокруг Сириуса до сих пор носятся его обломки. Впрочем, не были названы имена адмиралов. Ведь и Зоггерфельд, который командовал «Вельзевулом» в последнем бою, и подоспевшие на подмогу Дунаев (кстати, первый командир того же «Вельзевула») с Икландом до сих пор считались предателями. Диктор лишь сказал: мол, предполагается, что большая часть экипажа погибла в том сражении.

Суонк произнес прочувственные слова о подвиге линкора, но Гоц и его спутники не прореагировали. Их раздражало, что до сих пор нет остальных.

— Старпом распустился, — недовольным тоном заявила Бианка. — Всего час до отлета, а ни его, ни инженера.

Профессор Суонк вскричал в ужасе:

— Вы хотите сказать, что пресловутые специалисты получили аванс и не явились?

— Явятся, — пренебрежительно бросил Махмуд. — Вот они, возле красного тоннеля.

Отставной командор Рикардо Хорнет пришел навеселе, легкомысленно помахивая чемоданом. С ним был Олег Корносевич, бывший первый бортинженер. На радостях ветераны полезли целоваться.

Когда Гоц посетовал, что другие двое приглашенных куда-то подевались, Рикардо вполне резонно парировал:

— С чего вы взяли, что они были бы рады видеть именно вас?

— Плевать, без них справимся! — хохотнул Махмуд Султан.

Покачав головой, Бианка проворчала:

— А они без нас?

3

Состояние корабля оказалось намного хуже, чем опасался Варонг. Трудно было понять, на чем держалась «Пьяная девка». Во всяком случае, не на честном слове, потому что честные люди таких слов не произносят.

За первые часы после старта произошло не меньше десятка аварий малой и средней тяжести, так что экипажу пришлось пропотеть до самого скелета, устраняя неисправности, вылезавшие в самых неожиданных местах и в самое неподходящее время.

Чуть полегче стало, когда корабль все-таки лег на курс. «Афродита» уже не летела, но перемещалась, погрузив паруса в гиперпространство, пронизываемое потоками космической энергии, что текут на сверхсветовой скорости между каждой парой звезд. Капитан и штурман сделали то немногое, на что были способны, разогнав старую лоханку до двух с небольшим световых лет в сутки.

Посчитав свою миссию исчерпанной, Фатулла и Петренко уединились в капитанской каюте с явным намерением упиться до горизонтального бесчувствия.

— Хорошо идем, — провозгласил оставшийся за старшего Спартак Сатирос.

Они стояли в машинном отделении возле агрегатов, генерирующих отражающие поля, в просторечии называемые «космическим парусом».

— Еле плетемся, — возразил Антонио.

— Быстрее невозможно. — Механик осклабился. — Пошли, старик, раздавим бутылку на камбузе.

Отрицательно заворчав, Ант взялся за неприкасаемые согласно всем правилам сенсоры. Механик протестующе взревел, но Варонг уже разворачивал паруса по сингулярным осям координат. «Афродита» содрогнулась и пошла раза в полтора быстрее. Потрясенный Сатирос не мог произнести ни слова даже на матерном наречии.

— Вот так, — удовлетворенно изрек старый Антонио. — Теперь и отдохнуть можно. Где, говоришь, нас бутылка дожидается?

Впрочем, пил он немного. Больше жаловался на миллион с четвертью болячек. При таких обстоятельствах немудрено, что после второго тоста беседа пошла о ней, проклятой. О политике.

— Знаешь, дед, — говорил Сатирос, размахивая стаканом. — Нас ведь по всем зонам носит, но нигде я не видел нормальных правителей. И в больших государствах, и в малых у власти оказались или бандиты, или придурки. А при власти придурков бандитам самое раздолье.

Ант покивал с кислым видом. Старик не вполне разделял суровую категоричность механика, поэтому предпочел слегка подкорректировать тему.

— Страшно смотреть, что творится, — произнес он мрачно. — Человечество расколото, чуть ли не каждая планета со всеми остальными враждует. Чужие расы перебьют нас поодиночке.

— Обязательно перебьют, — согласился Сатирос. — Если прежде мы сами друг дружку не прикончим. А чего поделаешь, Земля ведь совсем слабая стала. Не сможет объединить все миры.

— Необязательно Земля. Есть и другие.

— Считай, что нету. Центавр и Тау заняты своими разборками, Семпера на всех планетах боятся, как самого жуткого чудища… Фомальгаут — да, этих парней уважали, потому настиане и начали с них. Кто остался? Республика в Северной Зоне? Так этот Дьявол наводит ужас почище, чем диктаторы Семпера. Вот и выходит…

Заглянувший на камбуз Гай налил себе стакан портвейна, заглотал одним дыханием и, откусив от яблока, сказал:

— Там сейчас, типа в пассажирском буфете, проционский бонза, как говорится, о том же поет. Мол, вы, люди, как говорится, никчемное племя. Вымираете, значится, скоро вас настиане прихлопнут.

Матрос убежал, а Спартак буркнул:

— Прихлопнут. А точнее, когда они покончат с Фомальгаутом, остальные сами побегут сдаваться.

— Атака на Фомальгаут — лишь проба сил, — убежденно произнес Ант. — Разведка боем. Если настиане увидят, что человечество не способно сплотиться против общего врага, раздавят и остальных.

Это было слишком сложно для судового механика со средним техническим образованием. На широком небритом лице заиграла пьяная улыбка. Погрозив пальцем, Сатирос проницательно пробормотал:

— Небось при штабах служил — ишь, умных слов набрался.

Незаметно оказавшийся в дверном проеме Фатулла зычно прокашлялся и, когда экипаж уставился на капитана, громко произнес:

— Марш на вахту, обормоты! У меня в рубке приборы врут, будто мы почти на четверке идем. Сможешь отладить, дед?

— Не смогу, — осклабился Варонг. — Прибор исправен и показывает чистую правду.

Разумеется, капитан не поверил, даже выслушав объяснение Варонга и клятвенные заверения Сатироса. Насупясь, он переспросил:

— Говоришь, ориентация и глубокое погружение паруса? Я слыхал, будто в прошлом веке такое делали военные корабли, только на них специальное оборудование стояло. В наши дни не осталось мастеров, которые могут играть с потоками.

— Повезло, — кротко сказал Ант. — Поймал попутную струю.

— Ну, допустим, случается… — Фатулла подозрительно поглядел на удачливого старика. — Особенно если в машинном отсеке «звездная сеточка» в рулон скатана. Под килотонну массой.

Современные корабли парусами не пользовались. Их огромные агрегаты выкачивали энергию из гиперпространства, потому и скорость у них стала почти вдвое больше, чем у парусных анахронизмов. Новые двигатели были основаны на открытом в последней трети прошлого столетия эффекте «импульса невидимой материи», а сердцевиной этих механизмов служила та самая «сеточка». Или, говоря по-научному, «приемник-накопитель виртуальной мощности».

По выражению небритой капитанской физиономии было видно, что начальство продолжает сомневаться. Тем не менее Фатулла позвонил в рубку и намекнул старпому-штурману: дескать, пересчитай реальную скорость по сдвигу навигационных звезд. Прошло довольно много времени, прежде чем хмельной голос Теодора Петренко подтвердил: «Афродита» делает 4.2–4.3 светового года в сутки.

Капитан удивленно помотал головой, потом напустил строгий вид и рявкнул, чтобы кончали бардак и галопом возвращались по местам. Когда матрос и механик двинулись к выходу, Фатулла бросил вдогонку:

— Антонио, прогуляйся по жилой палубе. Погляди, чего пассажирам надо. — И добавил: — Таким ходом мы скоро пробежим мимо имперских владений. Вот держава, которая способна надрать хвост Лебедю!

Поднимаясь по трапу мимо запломбированных грузовых отсеков, Ант печально подумал, что люди, не знающие всех обстоятельств, склонны преувеличивать значение частностей, а потому верят в простые решения. К сожалению, простых решений не существовало.


Поздней осенью 2430 года галактическая война плавно и почти без паузы трансформировалась в гражданское братоубийство. Жалкие остатки настианских сил уже отступили к своим планетам, опустошенным ударами эскадр Асгардова, Дунаева и Зоггерфельда, а также победоносными армиями Бермудоса, Сузуки, Хохта и Асатряна. Полдюжины систем разом объявили, что выходят из Федерации, власти которой не способны принимать разумных решений. Карательные экспедиции вправили мозги большинству мятежников, но тут пожар сепаратизма охватил Центральную Зону, и на внешние миры Земля временно махнула рукой.

Давние сослуживцы Реджинальд Дунаев по прозвищу Звездный Дракон и Александр Зоггерфельд, он же Долговязый Зог, трижды сходились на полях космической брани, после чего оба прославленных флотоводца остались без линкоров. Адмирал Икланд и маршал Сузуки отвели верные войска на Семпер, Бермудос засел на Фомальгауте, Асгардов и Зоггерфельд обосновались на Тау Кита.

Дунаев с грехом пополам добился повиновения планет Толимана и Проксимы, причем в последних битвах погиб непобедимый полководец Отто Хохт — друг и соратник Звездного Дракона. На покоренных мирах Дунаев провозгласил Империю Центавра, посадив на трон своего старшего сына Фердинанда, прослужившего всю войну в комитете пропаганды.

Сегодня неправильная сфера поперечником около полусотни светолет, именуемая Центральной Зоной, включала 15 обитаемых планет в 11 звездных системах, разбитых на 8 государств, многие из которых продолжали враждовать. Земля контролировала Солнечную систему, а также окрестности Сириуса, Лаланда 8760 и Эпсилон Индейца, прежней метрополии условно подчинялись также обитатели Эпсилон Эридана и Летящей Барнарда. Всего в зоне влияния Солнечной Федерации оставалось почти сорок планет, большей частью непригодных для жизни, а потому представлявших интерес лишь в качестве источников сырья.

Через несколько лет после финальных сражений уцелевшие государства с грехом пополам зализали военные раны. Настиарна тоже оправлялась, хотя главные миры Лебедя после рейдов Дунаева и Зоггерфельда покрылись толстым слоем радиоактивного пепла. Самые толковые политики новых элит внезапно сообразили, что надо срочно восстанавливать боевые флоты. И тут выяснилось, что поствоенные псевдодержавы не способны строить большие корабли.

Кораблестроительную индустрию человечество создавало на протяжении двух предыдущих веков. Сотни частных и государственных предприятий, рассредоточенных по большинству обитаемых миров, добывали сырье, синтезировали специальные материалы, производили агрегаты и детали к ним. Окончательная же сборка осуществлялась на гигантских верфях в системах Солнца, Фомальгаута и Дзеты Большой Медведицы. После гражданской войны эти заводы оказались разделены внезапно возникшими границами, причем ни одному государству не достался полный набор предприятий, позволявший строить корабли старших рангов.

Земля, Венера и Меркурий производили броню, некоторые спецматериалы, нейротехнику и малокалиберную артиллерию. Ниневия в системе Эпсилон Эридана выпускала двигатели всех типоразмеров, но немалую часть комплектующих требовалось ввозить из независимых деспотий Северной Зоны. Семпер, планета-изгой, вращавшаяся вокруг Дзеты Большой Медведицы, помимо верфей контролировала ядерный синтез сверхпрочного мезовещества, в атомах которого электронные оболочки замещались мезонными облаками. Империи Центавра достались ремонтные комплексы, а также заводы, на которых строились межзвездные парусники и отливались корпуса любых размеров, но не было источников мезовещества. Дофин в системе Лаланд 8760 выпускал реакторы, Фомальгаут мог строить легкие корабли и пушки средней мощности, а Тау Кита — малые корпуса, межпланетные корабли и орудия главного калибра с дальнобойностью до 0.1 светового года.

Договориться о кооперации, — чтобы строить корабли совместными усилиями, не удалось: никто не хотел вооружать вчерашних и, возможно, завтрашних врагов. Правители и военачальники предпочли остаться без современного оружия, лишь бы не передавать свою технику соплеменникам.

С грехом пополам Земля и другие миры подремонтировали старые корабли и наладили производство легких боевых единиц — фрегатов и торпедоносцев. Мезовещество добывали на «звездолетных кладбищах» — на местах сражений оставались неисчислимые мегатонны обломков. Диктаторский режим Тау Кита понастроил множество крепостей с тяжелыми пушками, так что система стала неприступной.

Лишь в прошлом году загадочный маршал Герб сумел уломать себе подобных. Семпер поставил слитки мезовещества, Тау Кита — орудия, и верфи Фомальгаута начали монтаж серии тяжелых крейсеров. Системы управления каким-то образом закупили на Земле, двигатели заказали фирмам Венеры и Ниневии. Сохранить сделку в тайне, конечно, не удалось, и напуганная такой активностью Настиарна двинула флот на Фомальгаут. Отразить это вторжение оказалось нечем. Впрочем, Тантра и Мантра — населенные людьми планеты Фомальгаута — пока держались. В этой системе хватало пушек таукитянского производства.


Пассажиры героически сражались со скукой, прочно удерживая позиции в буфете. С двумя попутчиками Варонг общался еще в космопорту Венеры. Рослый рыжебородый комиссар криминальной полиции Роберт Пафнутьев и торговец медицинским оборудованием Карлос Ривьера держались вместе и резались в «подкидного полковника». Кроме них, сидели за карточным столом оба проционида, штурман Петренко — худой землянин средних лет, и единственная на борту дама — довольно привлекательная крашеная блондинка по имени Лейли Кришнавати.

Не требовалось большого ума, чтобы понять: Ривьера и Пафнутьев шулеруют, поставив себе целью пощипать Буркама Книоса, причем они были близки к цели. Молодой проционский князь, озверев от свойственного варварам азарта, раз за разом бросался ва-банк, швыряя на стол крупные купюры, и явно не мог сообразить, куда уплывают его деньги. Остальные проигрывали по мелочам, а Лейли вовсе пасовала сразу после раздачи. По ее томным взглядам нетрудно было понять, что девицу интересовал только князь — известно же, что аборигены Лемонда весьма падки на землянок.

Впрочем, в данный момент князю Буркаму не было дела до сомнительных прелестей Лейли. Когда суммарный выигрыш пары шулеров перевалил за четвертую тысячу, проционид грозно брякнул:

— Неохота за наличными в каюту ходить. Ставлю расписку на две тысячи.

— Играем только на живые деньги. — Ривьера скалился, покачивая головой. — Знаем мы цену таким распискам.

Князь принялся выкрикивать смехотворный бред о чести аристократа из древнего уважаемого рода и даже пригрозил: мол, еще попадете на мою планету. Презрительно фыркнув, громадный Пафнутьев привстал, поигрывая плечами. Проционид правильно понял намек, пробормотал: «Завтра доиграем» — и встал из-за стола. Ухмыляясь, комиссар полиции насмешливо произнес вполголоса:

— Если не ошибаюсь, самые древние дворянские роды Лемонда насчитывают около сотни лет. Именно тогда наша экспедиция научила дикарей пользоваться огнем и колесом.

Князь благоразумно промолчал: Пафнутьев был выше него на две головы и шире в плечах, а Карлос Ривьера загадочно поигрывал большим складным ножом. Обиженно насупясь, Буркам налил себе стакан коньяка и стал пить большими глотками.

Второй проционид направился к выходу. Антонио припомнил, что пернатого зовут Кахур Баттоц, а устремившегося следом землянина — Бертран Лонг.

— Не убегай от разговора! — нервно вскричал Лонг. — Мы должны решить этот вопрос.

Кахур пожал плечами, мелкие перышки на его лице задрожали в оскорбительной улыбке.

— Я давно все решил, — сказал проционид.

— Не желаешь побеседовать спокойно?

— Ты возбужден, а я хочу спать.

Кахур вышел. Худой и сутулый Лонг свирепо стукнул кулаком о переборку и скривился от боли. Потом подошел к бару, сел подальше от князя, опрокинул подряд три порции текилы и выбежал из салона.

— Пахнет мордобоем, — со знанием дела хохотнул Петренко. — Давай-ка, парень, делить выигрыш.

Карлос протянул штурману тощую стопку мелких купюр. Лейли глубокомысленно проговорила:

— Странно, что родовитый аристократ путешествует без свиты. Ему полагалось бы иметь при себе одного-двух слуг-телохранителей, оруженосца и церемонимейстера. В крайнем случае функции церемонимейстера может выполнять оруженосец.

— У него были двое слуг — лакей и воин, — хохотнув, сообщил Петренко. — Обоих зарезали в пьяной драке. Буркама собирались посадить за сутенерство, но проционское посольство сильно просило за княжеского сынка, так что власти Венеры просто депортировали его.

— Он богат и знатен, — заметила девица. — Судя по золотым узорам на вдопиони, наследник вождя клана.

— Вдопи… — переспросил Пафнутьев. — Вы имеете в виду зеленую тряпку, в которую он завернут?

— Небрежно завернут, — подтвердила Лейли. — Чувствуется, что вынужден одеваться без помощи слуг.

Она добавила, что работает над диссертацией по этнографии планеты Вуркха, которую люди называют Лемонд. Лейли пробила себе трехмесячную командировку, чтобы на месте выяснить некоторые спорные вопросы родо-племенной структуры проционского социума. Потом научная дама спросила штурмана, правда ли, что на Вуркхе сейчас лютая зима.

— Смотря в каком полушарии. — Петренко засмеялся. — И на какой широте.

Лейли не поняла юмора и удалилась с важным видом. За ней потянулись по каютам остальные.

Прибрав в буфете, Варонг потащился в каморку, которую делил с Гаем. Бертран Лонг с напряженным лицом фланировал по коридору, бросая ненавидящие взгляды на дверь каюты, где жил Кахур Баттоц.


Утром Анта разбудили раньше положенного. Офицеры маялись тяжким похмельем, не смогли вовремя развернуть парус, и скорость упала до 0.8 световогода в сутки.

— Справишься? — жалобно спрашивал Ян. — За опоздание заказчики с меня шкуру спустят.

Задержки в пути не входили в планы Варонга. Поворчав для видимости, он засел в рубке, и примерно через час скорость выросла раза в три. «Афродита» шла на траверсе Проксимы, и на экране дальнего локатора виднелись размытые сигналы кораблей.

— Пираты! — охнул Петренко. — Не уйдем!

— Крейсера Фердинанда, — успокоил офицеров Антонио. — Там, где они патрулируют, пиратов быть не может.

— Верно, — сказал Фатулла, сверяясь со справочником. — «Аполлон» и «Гефест». Не понимаю, что они делают в этом секторе.

Ант подумал, что «Гефесту» пора выдвигаться к Сириусу. Или, что было бы разумнее, сесть на хвост «Афродите». Наверняка же в Ставке уже знают, что команда собралась на этом корабле.

Он немного поиграл парусом, и «Пьяная девка» завибрировала. На мониторе резво побежали цифры, но вскоре остановились, немного не дотянув до 3.6 светогода в сутки.

— Рекорды ставим! — восхищенно вскричал успевший опохмелиться капитан. — Такими темпами прибудем на Эпсилон завтра утром.

— К обеду, не раньше, — уточнил штурман, озабоченно щупая голову. — Все равно сутки выигрываем. Можно будет пошляться по кабакам Ниневии.

«Лучше бы немедленно стартовали дальше», — подумал Ант. Впрочем, от него это не зависело — забывшие про дисциплину астронавты все равно устроят пьянку. А конкуренты, может быть, уже мчатся к Сириусу на быстроходном лайнере.

В услугах Анта здесь больше не нуждались, поэтому ветеран отправился выполнять непосредственные обязанности. Спускаясь по трапу на пассажирскую палубу, он застал концовку любопытной перепалки. Возбужденные голоса доносились из глухой части коридора, упиравшейся в переборку, отделявшую пассажирский отсек от верхнего грузового трюма. Светильники здесь не работали, но узнать собеседников было нетрудно.

Как и все его соплеменники, Книос слегка картавил, но в отличие от князя Буркама не хрипел и не страдал одышкой. Он нервно выкрикнул:

— Это открытие стоит того, чтобы я продал его подороже.

— Твое открытие опасно, — ответил ему голос с характерным земным выговором.

— Оно прославит меня.

— Тебя столько лет учили лучшие ученые Земли!

Проционид отрезал:

— Они не смогли получить решение. Открытие принадлежит мне.

Спустя секунду он вышел в освещенную часть коридора и, не глядя на Варонга, нырнул в свою каюту. Следом появился разъяренный Бертран Лонг, тоже не удостоивший взгляда старого матроса.


В буфете снова шумели. Офицеры парусника восторгались мощью центаврианских крейсеров, мелькнувших вдалеке нынче утром. Об императоре Фердинанде отзывались уважительно, расписывали неплохую жизнь, что налаживалась на планетах Центавра. Варонг едва не подавился лапшой, когда Петренко изрек:

— У них в Империи теперь хорошо. Почти как на Тау Кита.

Механик вдруг заявил:

— Слыхали, наемников кто-то собирает. Не иначе, сам Фердинанд. Ни у кого другого бы денег не хватило.

— Не забывай, есть еще олигархи, — вставил капитан. — И в Северной Зоне полно богатых королевств, которые точат зубы на южные богатства. У них вдоволь бабла, чтобы нанять наемников.

Комиссар Пафнутьев, хоть и не положено полицейскому чиновнику критиковать правительство, посетовал: мол, раздробленная цивилизация погружается в упадок, так что не осталось людям выбора — либо гибель, либо объединение. Карлос подхватил:

— Я часто бываю на разных планетах, поэтому могу сказать: сейчас многие хотели бы снова объединиться.

— Земля как политический центр обанкротилась, — продолжал комиссар. — Может, Семпер или Центавр возьмут на себя эту миссию… Как вы думаете, капитан?

— Вы подвергаете тяжкому испытанию мой патриотизм… — Ян заулыбался. — Безусловно, центром абсорбции может быть только Фомальгаут.

— Ну почему же? — сказал Карлос, и на его лице появилась странная мина. — Есть еще Тау Кита…

Проционский князь мстительно прикрикнул:

— Даже не надейтесь построить новую Империю! Мы… — Он произнес это местоимение с нажимом. — Мы не позволим! В союзе с настианами и пиратами Лебедя мы поставим на место вырождающихся землян.

— Неужели? — насмешливо переспросил комиссар. — Кто именно поставит нас на место — неужели ты со своими дикарями?

Буркам прорычал, тяжело дыша:

— Настиане, вуркхи, воинственные племена рекрошей на Курлагдо, ваши соплеменники с Кришны. Вас ненавидит вся Вселенная, и никто не позволит людям возродить Империю. Фомальгаут едва не стал центром объединения, но флот Настиарны окружил систему и скоро уничтожит. Вас передушат постепенно — планету за планетой. Ваша раса обречена, вы способны только разрушать самих себя и всех остальных. Никто не пришел на помощь Фомальгауту, а в следующий раз никто не поможет блокированным мирам Центавра, когда настанет их очередь. Будущее — за настианами.

Проционид шумно допил виски, взял из бара еще одну бутылку и, сильно покачиваясь, потащился вон. За князем выскользнула девица-этнограф.

— А ведь правду сказал подлец, — пробормотал Петренко.

Ян Фатулла хмуро произнес:

— Не так уж страшны эти настиане. Пару лет назад маршал Герб разгромил флот Лебедя, вторгшийся в систему Тау Кита. Это настоящее чудо — перебить межзвездные крейсера, имея лишь внутрисистемные мониторы.

— Он применил тактический прием, которым в конце гражданской войны обломал Звездного Дракона, — авторитетно заявил Ант.

Комиссар Пафнутьев пробормотал еле слышно:

— Надо иметь страшную волю и несгибаемую решимость, чтобы пойти на такое.

— Долговязый Зог всегда был страшным человечком, — презрительно бросил Карлос.

Ян переспросил изумленно:

— При чем тут Долговязый Зог — ведь это прозвище адмирала Зоггерфельда?

— Маршал Герб — нынешнее имя Долговязого, — пояснил Пафнутьев.

— Не может быть! — вскричал потрясенный Фатулла. — Вы уверены?

— Никаких сомнений, — солидно подтвердил Карлос.

— Кстати, один наш общий знакомый, тоже долговязый, был на Венере одновременно с нами, — безразличным тоном поведал Ант, не без интереса наблюдая, как округляются глаза у комиссара и коммивояжера.

Справившись с шоком, Пафнутьев, запинаясь, осведомился:

— Он тоже собирался на Сириус?

— Возможно. — Ант развел руками. — Но около семи вечера вылетел на Землю. Наверняка попал на Байконур или Канаверал вскоре после старта «Афродиты».

Карточные шулеры обменялись безумными взглядами, и Ривьера пробормотал:

— Пока мы его опережаем, но кто знает…

Тем временем офицеры парусника перемывали косточки мисс Кришнавати, скрывшейся в каюте князя Буркама.

— До войны проциониды были смирными, а их бабы сами под нас лезли, — припомнил Сатирос. — Запашок от них, конечно, маслянистый, но вполне пригодны к употреблению…

— Теперь аборигены Лемонда — народ богатый, вот проционская знать и привлекает немало внимания, — меланхолично прокомментировал торговец медицинскими приборами. — Под одного девица готова залезть, вокруг другого физик приплясывает…

Услыхав эту реплику, Лонг подошел к ним и произнес:

— Это открытие должно принадлежать Земле или вовсе исчезнуть. Иначе нам конец.

Внезапно он резко повернулся и вышел из буфета.

4

Профессор Суонк был потрясен сноровкой команды Гоца. Квартет подозрительных субъектов переправил батискаф из лунного бункера в трюм «Командора Нортона» меньше чем за час. Однако чуть позже, когда Бианка с Олегом докладывали о мелких неприятностях вроде того, что громоздкое судно не поместилось в отсеке и выглядывает из неприкрытого люка частью надстройки, астрофизика покоробила развязность жаргона, на котором изъяснялись незнакомцы, завербованные таукитянским коллегой.

К его негодованию, Гоц вовсе не был возмущен чудовищной лексикой своих работничков. Напротив, похвалил их и велел сразу после набора крейсерской скорости заняться неотложными работами. Наивный легкомысленный чудак с Тау Кита даже не обратил внимания, что конопатая швабра издевательски называет его «мой адмирал».

Через час после старта курьерский суперсветовик пересек эйнштейновский барьер. Втрое больше времени понадобилось, чтобы выйти на крейсерскую скорость — 4.5 светового года в сутки.

Разгон прошел спокойно, без вибрации, тошноты и обмороков, и Суонк задремал в своей каюте. Вскоре после полудня его разбудил коммерческий помощник, сообщивший:

— Капитан просил передать, что ждет всех в кают-компании. Традиционный обед первого дня пути.

— Скоро? — сладко зевнув, осведомился профессор.

— Ровно в два по бортовому времени.

Офицера звали Рамазан, и у него был весьма странный выговор. Суонку приходилось слышать такое произношение еще до войны, на планете Цирцея. Так — немного в нос, с растянутыми окончаниями фраз — говорило немногочисленное племя юберов. Тот человек с Цирцеи рассказывал, что юберы ведут родословную от евразийских горцев, которые обосновались в XXII веке на Фантоме, а потом расползлись по другим мирам.

Рассеянно размышляя о хитросплетениях маршрутов этногенеза в звездную эпоху, профессор переоделся, вышел в коридор и постучал в соседнюю дверь.

— Входите, коллега. — Гоц впустил его в каюту. — Не спится?

— Сомнения, мой друг. И опасения. — Суонк не знал, как начать. — Вам известно, сколько человек летят на Сириус?

— Кроме нас, на борту десятка два пассажиров. Большинство — бизнесмены, они сойдут на Лаланде. Остальные — астробиологи, направляются на Салдар, горячую планету белого субкарлика Сириус А.

— Там есть фторно-кремниевая жизнь, — вспомнил землянин.

Гоц подтвердил:

— Даже примитивный разум.

Таукитянин методично раскладывал свой багаж, выросший до трех чемоданов за счет сделанных на Земле покупок. Аккуратно развесив одежду в стенном шкафчике, Гоц неуловимым движением извлек из чемодана пистолет и сунул оружие за пояс. «Похоже, коллега все-таки не доверяет этой шайке авантюристов», — подумал Суонк и тактично заметил:

— Люди, которых вы завербовали, производят очень неприятное впечатление.

— Полноте, коллега, — укоризненно откликнулся Гоц. — Они — настоящие профи. Просто работа у них такая. Сами понимаете, интеллигентный человек в звезду ни за какие деньги не полезет.

— Они — бывшие уголовники? — Суонк схватился за сердце.

— Вовсе не обязательно применять полицейский жаргон, — поморщился астрофизик с Тау Кита. — Бывалые люди — так будет точнее.

Суонк поневоле вспомнил любимый с детства «Остров сокровищ», где сквайр Трелони нанял в команду «Эспаньолы» бывших пиратов. На душе стало совсем тревожно.

Рожи у будущего экипажа батискафа были свирепые и наглые. Да и смотрели они на окружающих, не скрывая презрения — наверняка зарежут при первой возможности. И пистолет за пазухой Гоца может оказаться слабым утешением, если возникнут серьезные проблемы.


В салоне пассажиров приветствовал капитан Василий Науманн — рослый плечистый красавец в синем мундире, на фоне которого эффектно смотрелись рыжая борода лопатой и орденские планки. Среди бестолковых наград, которые вручались всем подряд за выслугу лет или по случаю памятных дат, опытный глаз сразу выделял Звезду Славы 3-й степени и Бронзовый Крест. Похоже, в молодости командиру лайнера довелось побывать в опасных точках пространства-времени.

Науманн произнес положенные слова о том, как счастлив экипаж видеть на борту столь замечательных пассажиров. Коротко помянув славную историю концерна «Межзвездные перевозки», капитан пожелал благополучного перемещения, после чего поднял бокал шампанского за здоровье всех, кто находится на борту.

Роботы, управляемые парочкой миловидных стюардесс в мини-мундирчиках, начали развозить многочисленные блюда. Махмуд и Бианка, превратившиеся в законченных кулинаров, ворчали: мол, настоящий мастер такого бы не стал готовить. — Однако Гоцу меню понравилось. Он выбрал острый салат (вареная свекла, чеснок и орехи, мелко натертые и залитые майонезом), гороховую похлебку «Звездный гимн» (проще говоря — «музыкальный суп»), мясное ассорти в ароматном пряном желе, омара с молодой картошкой. Бедняга Суонк, страдальчески морщась, хлебал свои молочно-диетические невнятности.

После обеда подали мороженое, сигары, кофе и коньяк, громче зазвучала музыка. Впрочем, танцевальный азарт быстро угас — на борту имелось в наличии всего четыре дамы, причем стюардессы молниеносно исчезли в кухонном отсеке, Бианка была не в настроении, а инструкторша по экстремальному туризму сильно напоминала тираннозавра средней упитанности. Раздосадованные мужики с горя хлебнули чего покрепче и разбрелись по каютам.

Когда два профессора возвращались в свои «люксы», Суонка снова стала бить дрожь. Потянув за рукав Гоца, землянин жалобно прошептал:

— Обратили внимание, о чем говорят ваши головорезы?

Гоц прислушался. В десятке шагов у них за спиной Олег и Махмуд обсуждали с семперскими бизнесменами ассортимент оружейных магазинов Дофина — планеты в системе Лаланд 8760.

— Вполне разумно с их стороны, — заметил таукитянин. — Я бы тоже обзавелся хорошим охотничьим ружьем.

— Но они собираются покупать крупнокалиберные винтовки!

— Естественно. — Гоц засмеялся. — На Салдаре мы встретим весьма неприятную фауну.

— Вы полагаете? — Суонк скептически поджал губы. — А вот я опасаюсь. Как бы эти разбойники не затеяли перестрелку на борту!

— Успокойтесь, коллега. — Гоц весело оскалился. — В тесных помещениях корабля от громоздких винтовок немного пользы. Для ближнего боя хороши короткоствольные скорострельные машинки.

С облегчением вздохнув, Суонк предложил обсудить последние сведения о красных гигантах. Гоц с трудом отговорился, сославшись на усталость, мигрень и острый приступ климакса. Проблемы красных гигантов, равно как белых карликов и квазаров с цефеидами, мало интересовали маститого ученого с Тау Кита.


Они собрались в каюте Гоца, которая по умолчанию стала штабом операции. Едва Рикардо задраил люк, Махмуд отрапортовал:

— На Дофине легко купить нужные игрушки.

— Так ли сильно они нужны? — поморщился старпом Рикардо. — В глубине звезды немного мишеней для пули.

— У нас могут быть конкуренты, — проговорил, насупившись, глава экспедиции.

— Есть доказательства? — Корносевич хищно прищурился. — Или просто подозрения?

Гоц уточнил:

— Назовем это обоснованными опасениями. — Профессор снял со стены трубку видеофона и вызвал рубку: — Приветствую вас, капитан. Не скажете, какие еще корабли движутся в сторону Сириуса — от Солнца или со стороны Центавра?

Формально говоря, командир лайнера вовсе не был обязан удовлетворять праздное любопытство пассажиров. Однако «Нортон» принадлежал солидной компании, контрольным пакетом которой владело правительство Солнечной Федерации, а блокирующим — сомнительный банк, служивший прикрытием военных ведомств Семпера и Фомальгаута. Безусловно, штурманы лайнера получали подробную информацию от диспетчерских служб, а законами сервиса не возбранялось оказать мелкую услугу обитателю каюты-люкс.

После минутной паузы на голограмме появилась схема дислокации кораблей в радиусе десятка световых лет. Гоц тихо выругался, остальные выразили эмоции в более резкой форме. Сделав вид, будто не расслышал этих выкриков, Науманн прокомментировал:

— Парусник «Пьяная Афродита», стартовавший позавчера с Венеры, развил небывалую скорость. Наверное, уже подходит к первой стоянке на Эпсилон Эридана.

Кроме «Афродиты» в сторону Сириуса двигался средним ходом имперский крейсер «Гефест», а тяжелый крейсер землян «Терминатор» патрулировал между Солнцем и Лаландом, тогда как однотипный, но принадлежащий флоту Тау Кита «Победитель» покинул порт приписки на Визарде, держа курс на Сириус. За пределами Солнечной системы находились еще несколько кораблей федерального флота, где-то на пределе видимости маячил «Коловрат» — флагман Семпера. В сверхсветовом режиме шли к разным звездам пассажирские и транспортные суда, но основное внимание немедленно сосредоточилось на боевых бортах.

Наперерез «Афродите» устремился пиратский рейдер «Звезда смерти», а фрегат «Принцесса», подходивший к орбите Плутона, внезапно сменил курс и тоже спешил к Эпсилон Эридана. Более того, примерно час назад мощный «Гефест» двинулся навстречу «Афродите» и «Звезде смерти».

— Имперцы, пираты и наемники явно интересуются дряхлым парусником, — проговорил астрофизик. — Забавно… Это старье движется таким ходом, будто парусами управляет мастер экстра-класса.

— Никитин был штурманом экстра-класса, — напомнила Бианка.

Гоц покачал головой, а Корносевич озвучил невысказанное вслух возражение командира:

— Штурманом, но не пилотом.

Науманн, недоуменно присутствовавший на голограмме, поинтересовался:

— Не желаете зайти в кают-компанию? Пассажиры разошлись, можно будет спокойно поболтать за чаем?

— Можно даже за кофе, — ответил астрофизик любезным тоном, но лицо профессора сделалось озабоченным. — С коньяком.

Когда он отключил внутреннюю связь, Бианка задумчиво напомнила:

— Роман Никитин и, возможно, Карл Дайвен вылетели именно на Венеру, откуда стартовала «Пьяная дура».

— Может быть, завербовались к Барлогу?

— Может быть, — согласилась капитан-лейтенант Эриксон. — Но мой совет — готовиться к худшему.

Все невольно заулыбались. Железная Леди всегда была готова к худшему. Может, поэтому все они дожили до конца войны.


В кают-компанию зашел Гоц, с неудовольствием обнаружил, что за столом, кроме Науманна, сидит Суонк. Землянин рассказывал капитану про «Звездную Песню» и даже запустил запись загадочного послания. Знакомый баритон, продекламировал практически без интонаций:

Проснувшись, сын зовет отца.

Мне одиноко в этом мире,

Невыносимо для бойца

Стрелять прицелом, словно в тире.

Артиллерийская душа Махмуда взыграла, и бывший киллер прочувственно изрек:

— Да уж, стрелять прицелом — тяжкое развлечение.

— Как это — «стрелять прицелом»? — не понял капитан Науманн.

— Есть такое упражнение, — проворчал Махмуд. — Наводишь прицел на мнимую точку в пространстве, имитируешь выстрел…

— А потом?

— А потом повторяешь упражнение много-много раз, пока командир не даст команду «Отбой».

Вежливо покачав головой, Суонк сделал замечание: дескать, не стоит сугубо научному феномену придавать столь утилитарное, чисто военное значение. К его удивлению, Науманн проворчал, что в это неспокойное время любое событие приобретает военное значение.

— По пути на Землю мы проходили мимо старой базы «Дальний Щит» на границе Внешних Зон, — сказал Василий. — Сейчас там собираются все бригады наемников. Они вроде как взбунтовались и захватили какую-то планету в Южной Зоне. Теперь туда стекаются всевозможные боевики и повстанцы.

— Генерал Стар Террибл? — спросил Гоц.

— Он себя теперь по-другому называет. — Капитан наморщил лоб. — Заковыристая фамилия, сударь. Вроде Зоггерфельда — помните, был такой адмирал у вас на Тау Кита?

— Помню, конечно… — Профессор боязливо понизил голос: — Не надо называть это имя — когда на Тау сменилась власть, адмирал попал в немилость. По слухам, маршал Герб собирается объявить его военным преступником и отдать под трибунал.

— Ужас! — Науманн содрогнулся. — Ваш Герб — непредсказуемая личность.

— За ним такое водилось, — согласился Рикардо, странно хмыкнув.

Стюардессы принесли кофе, коньяк и закуску. Мужчины проводили девиц одобрительными взглядами, и лишь Махмуд Султан не посмел — смотрел только на Бианку. Науманн опрокинул рюмку, отпил из чашечки и неожиданно пустился в воспоминания:

— Я во время войны служил на линкоре «Арктика». Меня как раз произвели в третьи пилоты, когда пришло сообщение, что настиане оборудовали базу в системе Гаммы Дракона. А там всего одна условно населенная планета — Цирцея и наших войск совсем не было. В общем, мы оказались единственным боевым кораблем, который мог немедленно двинуться в ту сторону.

— Без кораблей сопровождения, — проворчал Гоц.

— Ну да… В общем, подходим — вражеского флота нет, только крепость. Обрадовались мы поначалу: дескать, легкая добыча. А там оказалось не меньше десятка огневых точек большой мощности. И пошла канонада: мы — их, они — нас. Пару укреплений мы настианам, конечно, разворотили, но и сами схлопотали неслабо. Между делом нам антенну гравилокатора снесло. Командир отступил к Цирцее, зализал раны и решил повторить атаку. Подошли, повторили и снова отошли, хотя имели превосходство в огневой мощи и дальнобойности…

— Повторная атака без локатора! — Махмуд Султан покачал головой. — Ваш командир был отчаянным малым. Вроде наших делибашей с Тюрбана.

Капитан лайнера отмахнулся:

— Без локатора, конечно, трудно было, но ведь мы могли пробиться поближе и посадить в эту крепость десяток мезонных боеголовок. А потом спокойно добивать оставшиеся мишени, целясь по отраженным волнам.

Гоц заметил осуждающим тоном:

— Такие умные идеи обычно приходят через четверть века после событий. А на месте, под обстрелом, всегда не бывает времени на разработку головоломных планов. Особенно если в любой момент ждешь появления вражеских эскадр.

— Не нам с вами судить, коллега, — строго возразил Суонк и попросил Науманна: — Рассказали бы, почтеннейший, чем кончилось то сражение.

— Действительно, расскажите, — сказала Бианка, и по губам отставного капитан-лейтенанта скользнула улыбка. — Нам всем очень интересно.

Науманн с готовностью вернулся к воспоминаниям:

— Земля прислала подмогу. Пришел сам Александр Зоггерфельд на «Вельзевуле» и с ним три фрегата охранения. Мы ударили с двух направлений, и с базой было покончено. Лихой вояка, этот Долговязый Зог. Говорят, с Венеры родом, но после войны остался на Тау Кита.

— И такого человека диктатор Герб собирается судить! — негодующе вскричал Суонк.

От коньяка у Науманна окончательно развязался язык, и капитана потянуло на высокие материи.

— Маршал Герб — загадочная личность без прошлого, — глубокомысленно изрек он. — Никто не знает, кем он был в прошлую войну и чего добивается теперь.

По меньшей мере пятеро из сидевших в салоне пассажиров наверняка знали, кто такой маршал Герб. И по крайней мере, один точно знал, чего добивается главком Тау. Только вслух никто об этом говорить не собирался.

Почесав бакенбард, Махмуд осведомился:

— Кэп, вы, наверное, часто бываете в дальних секторах… Что там делается?

— Где именно?

— У нас на Тюрбане, на той же Цирцее…

— В Северной Зоне? — капитан задумался. — Там тоже что-то назревает… Говорят, скоро всю Зону объединит генерал по кличке Дьявол.

— Морфеус Сокольский из военной контрразведки. — Гоц поднял бровь. — Серьезная фигура.

— Он самый, — подтвердил капитан лайнера. — У него громадный флот — линкоры, крейсера…

— Линкоров не может быть, — неожиданно резко возразил профессор. — Все линкоры за пределами Центральной Зоны погибли в начале гражданского братоубийства. Это избавило нас от лишних потерь. Говорят, земляне сумели в придачу к «Звездному Рыцарю» восстановить и «Голгофу», но мне почему-то не верится.

— Есть у Дьявола линкор, я сам видел, — уперся Науманн.

Его охватил азарт, какой случается у рыболовов, рассказывающих о потрясающем клеве в предпоследнее воскресенье прошлого лета. После недолгих поисков в видеоархиве Науманн продемонстрировал голограмму крупного, даже очень крупного боевого корабля.

— Это линейный крейсер, — сказал Гоц. — Похож на «Триумфатора», но в средней части надстроены дополнительные генераторы защиты.

Олег добавил:

— Такая модернизация отбирает у него процентов пятнадцать скорости.

— Зато не страшны любые пушки, которые остались у карликовых королевств Севера, — пояснил Махмуд Султан.

— Разбираетесь, — с уважением сказал капитан. — Он действительно называется «Триумфатор».

Между тем таукитянский профессор продолжал разглядывать голограмму линейного крейсера. Потом произнес натянутым голосом:

— Про Северную Зону много разных слухов бродит. Вроде бы кто-то собирает в кулак тюрбанских делибашей. Уж не Дьявол ли этим балуется?

Бианка неожиданно вмешалась в разговор мужчин, сказав:

— Забавный получается расклад: бригада Террибла и остальные наемники собрались на Юге, делибаши — на Севере. Что бы это значило, адмирал?

Строго глянув на подругу, Махмуд обратился к профессору:

— Начальник, вы человек ученый, должны знать… По земному видео недавно передавали, что на периферии какая-то планета пошла по пути биотехнического прогресса. Вроде бы создается раса сверхлюдей — у них и телепатия, и бессмертие, и телекинез. Говорят, подбираются к межзвездной телепортации.

Науманн закивал и подтвердил, что тоже слышал о таких исследованиях.

— Старая брехня. — Гоц поморщился. — Эту байку, случайно, не про планету Горгона рассказывают?

— Вроде бы, — неуверенно сказал Махмуд.

— Наверняка про нее. Такие слухи насчет Горгоны ходили еще до войны. Просто там был мощный биоцентр, но ничего серьезного они сделать не смогли.

Тема быстро заглохла, тем более что никто не знал, где находилась пресловутая Горгона. До войны Федерация охватывала три дюжины колонизированных миров, а также свыше сотни планет, заселенных и освоенных лишь условно. Это были небесные тела, непригодные для жизни человека по биосферным условиям или ввиду аномальной силы тяжести. На таких мирах строились рудники, научные станции, военные базы, космодромы, размещалось экологически вредное производство. Мало кто помнил названия этих планет, да и менялись их имена часто.

В порыве энтузиазма Науманн включил голограмму звездного атласа, и подвыпившая компания принялась перебирать систему за системой в поисках Горгоны. Планеты с таким названием в каталоге не оказалось, зато палец Олега Корносевича вдруг уперся в красную точку светила, вокруг которого уже два века вращалась крепость «Дальний Щит-10». Когда-то здесь был передовой плацдарм для операций в направлении Курлагдо и далее в глубь Галактики. Сегодня старая крепость стала удобным трамплином, с которого наемники Стар Террибла совершали набеги на заказанные миры обеих Внешних Зон.

— И все-таки прошу вспомнить, о чем я пыталась сказать, — не без вызова заявила Бианка. — Не сомневаюсь, что наемников и делибашей собирает одна и та же сила. Там, на Севере, что-то готовится.

— Например, массированное наступление на Центральную Зону, — подхватил Хорнет.

— Десяток тысяч наемников, да еще без флота? — насмешливо переспросил Гоц. — Это несерьезно.

— А флот Дьявола? — не сдавалась Бианка.

Подняв бровь, Гоц поглядел сначала на Рикардо, потом на Бианку:

— Между прочим, любезные, вы должны быть в курсе… Каким образом корабли наемников решились улететь без военного конвоя? Такая армада пассажирских кораблей — лакомый кусок для пиратов.

Махмуд мимикой показал, что не в курсе, а Хорнет неуверенно предположил:

— Возможно, заказчик нанял пиратов охранять караван?

Капитан Науманн покачал головой и сообщил:

— Нет, джентльмены. К Солнечной системе подошли фрегаты из флотилии адмирала Макторнтона — они и отконвоировали корабли в Южную Зону.

— Кто такой? — Корносевич насупился. — Я помню Билли Макторнтона — он командовал эсминцем «Викинг».

— Он самый, сэр. — Науманн закивал. — Теперь он тоже вроде наемника. Обычно взаимодействует с бригадами «Звездный кошмар» и «Медуза Горгона».


Их милую беседу прервал сигнал видеофона. Парнишка в мундире с нашивками младшего офицера гражданского Космофлота взволнованно доложил, что обстановка внезапно осложнилась. Капитан потребовал ретранслировать картинку, и взорам предстала голограмма, заметно отличная от недавней.

Неподалеку от них объявился корабль Настиарны, державший курс на Лаланд. «Звезда смерти», рейдер 61-й Лебедя, продолжал преследовать «Афродиту», и корабли сблизились настолько, что их отметки на изображении слились в одну. Имперский крейсер «Гефест» полным ходом устремился на перехват рейдера, а к настианскому кораблю направились крейсера Земли и Тау Кита.

— Будет бой, — уверенно заявила Бианка, скривив тонкие губы в зловещей улыбке. — Настианин обречен, даже если земляне и наши станут действовать порознь.

Гоц нахмурился: Железная Леди отвыкла от дисциплины и заговаривалась. Не стоило ей так явно демонстрировать свои политические пристрастия. Впрочем, в этой нервной чехарде земляне просто не заметили, что пассажирка с Земли считает «своими» военных Тау Кита.

— Наглые твари! — с чувством глубокого возмущения заявил Суонк. — Посмели влезть в зону Федерации!

— Проверяют, насколько у Земли крепкие нервы, — предположил Гоц.

Однако Науманн, переговорив с вахтенным, огорошил воинственных пассажиров:

— Не надо волноваться, господа. Корабль чужой расы совершает визит вежливости. Земля разрешила настианам суточную стоянку на Дофине.

Известие потрясло всех, включая самого капитана. Впечатлительный Махмуд Султан принялся выкрикивать: дескать, знаем эти визиты вежливости — встанет на орбите, а потом ударит торпедами по крепостям. Олег и Рикардо успокоили приятеля, напомнив, что легкий крейсер не способен нанести серьезный ущерб оборонительным сооружениям и что к Лаланду спешат «Победитель» и «Терминатор», каждый из которых втрое сильнее настианина.

Стратегическую самодеятельность попутчиков Гоц слушал не слишком внимательно. Сейчас его заинтересовало куда более любопытное обстоятельство: в связи со всеми этими маневрами в окрестностях Сириуса не осталось ни одного боевого корабля. Он мысленно уточнил: в открытом пространстве не осталось…

А потом случилась полная неожиданность. Проявившая неположенную быстроходность «Пьяная девка» внезапно исчезла с экранов локаторов. Словно никогда и не было такого корабля возле Эпсилон Эридана.

5

Язык у Фатуллы был чрезмерно длинным, а в подпитии развязывался больше обычного. За ужином Ян зачем-то сообщил всей компании, что старый Варонг собрался завербоваться старателем на Процион. Князь меланхолично уточнил:

— Уран будешь добывать или обломки?

Мысленно проклиная капитанскую болтливость, Ант промямлил:

— Разберусь на месте. Вроде бы готовый металл ценится больше, чем пустая руда.

— Работники везде нужны, — лениво пропыхтел Буркам. — У моего отца богатая орбита-могильник, но много конкурентов. Есть еще могильники на астероидах. На самой планете почти все выбрали, там легче устроиться, но меньше заработки. В любом случае пилоты получают побольше чернорабочих.

Могильниками назывались груды обломков боевых кораблей, погибших в окрестностях Проциона. Другим богатством системы были залежи радиоактивных руд — на самом Лемонде, меньшей из его лун, а также на спутниках планет-гигантов и во внешнем астероидном поясе.

…В разгар гражданской войны гарнизон системы Проциона частью дезертировал, остальные же присоединились к главным участникам братоубийства. Кто подался на Тау, кто — на Землю, кто на Фомальгаут и Центавр. После грандиозной битвы флотов Дракона и Зога в системе вообще не осталось военных сил.

Воспользовавшись удобным моментом, аборигены провозгласили Лемонд суверенной планетой Вуркха, установили экономическую зону радиусом в три световых года и захватили построенные землянами космодромы. Оставшихся в системе людей взяли на службу советниками. Кланы поделили корабли, заводы и месторождения, а выпускники обеих политехнических школ кое-как пилотировали космолеты межпланетного радиуса.

Процион находился на пересечении оживленных трасс, поэтому после войны все правительства признали независимость Вуркхи, чтобы не потерять прекрасную транзитную базу. Ценность системы резко выросла в 40-е годы, когда началась разработка звездолетных кладбищ. Всего здесь превратились в обломки порядка сотни земных и настианских кораблей всех классов, то есть вокруг Проциона крутилось около трех мегатонн изделий из мезовещества. Племенные вожди аборигенов неплохо наживались, торгуя лицензиями на разработку этих сокровищ.

По слухам, в последние годы вуркхи завели дружбу с Настиарной. Все больше кораблей приходило на Процион из созвездия Лебедя.

Другой опасный узел завязался в системе 61-й Лебедя, где когда-то находилась передовая база снабжения Действующего флота. Кришна — очень похожий на Землю мир желтого субкарлика — был мощным индустриальным центром, однако сельское хозяйство здесь развить не успели. На базе скопилось немало поврежденных кораблей и другой техники, но с началом гражданской войны о системе надолго забыли — у враждующих правительств имелись дела поважнее.

Население планеты, полностью зависящей от подвоза продовольствия, оказалось на грани голода. Поспешно создаваемые фабрики белкового синтеза и плантации зерновых не решали проблемы. Подлатав несколько грузовых кораблей, кришнаваны попытались наладить доставку необходимых товаров, но богатые планеты Центральной Зоны были чрезмерно увлечены гражданской войной. Частные компании взвинтили цены, а временное правительство Солнечной системы попросту конфисковало звездолеты Кришны. Тогда озлобленное и доведенное до отчаяния население занялось космическим разбоем.

На этот раз кришнаваны отремонтировали крейсера и крупнотоннажные транспорты, на которые можно было поставить орудия достаточного калибра. Крейсера и рейдеры перехватывали и заворачивали на Кришну грузовые караваны, совершали налеты на планеты-заводы и планеты-рудники. Грабили всех без разбора — людей и настиан. Ослабленные войной, флоты новых держав не могли защитить десятки колоний и обеспечить конвоирование межзвездных караванов.

Оставшись без государственной поддержки, космические перевозчики предпочли договориться с корсарами и согласились делиться определенной частью своих грузов. После этого кришнаваны стали реже нападать на корабли крупных компаний, к тому же на базовой планете к началу 50-х годов удалось наладить сельскохозяйственное производство. Отдельные набеги, конечно, случались, но в целом кришнаваны соблюдали каперский устав, не опускаясь до кровавого беспредела, который творили пираты-отморозки Северной Зоны.

Обстановка резко ухудшилась года три назад, когда Земля и Фомальгаут объединили флоты, чтобы полностью истребить флот Кришны. Сводной эскадре удалось уничтожить несколько пиратских кораблей, но в ответ кришнаваны заключили союз с Настиарной. В системе 61-й Лебедя появилась база настиан, а корсары снова взялись за старое.


— Я слыхал, запасы ценных материалов иссякают, — задумчиво проговорил Ант.

Буркам нехотя признал:

— Добыча постепенно падает. Доходы тоже.

— Может, имеет смысл завербоваться на базу настиан?

Видимо, Варонг задел больную струнку нежной княжеской души, потому что проционид буквально взорвался:

— Настиане даже нас, вуркхов-аристократов, не берут на службу! Персонал состоит только из жаб и ублюдков-кришнаванов.

— Образованные вуркхи могут устроиться в подсобные подразделения, — уточнил Кахур Баттоц и пошутил: — А ты, старик, не переживай, что могильники иссякли. Тебе недолго осталось, успеешь на похороны накопить.

Ант машинально огрызнулся:

— Я, пацан, и на твои похороны заработаю.

Наступила тягостная тишина, причиной которой была вовсе не бестактность молодого проционида. Пафнутьев переспросил, запинаясь:

— Настиарна действительно основала базу на Лемонде? Военную базу?

— Надо говорить не Лемонд, а Вуркха! — возмутился Буркам. — Научитесь уважать наш маленький, но гордый народ… Нет, база не военная. Просто космопорт, куда иногда заходят разные корабли…

Запутавшись в оправданиях, он умолк. И без слов князя все было понятно.

А тут еще прибежал Гай, заоравший с порога:

— Типа долго мне стоять одному вахту? Там какие-то сообщения приходят, а я, как говорится, ни хрена в этом не кумекаю.

Очень недовольный капитан кивнул штурману, и очень недовольный Петренко отправился исполнять служебные обязанности. Буркам тоже поднялся, громко рыгнул и осведомился, когда «Пьяная шлюха» прибудет на Вуркху.

Немного подумав, пьяненький Ян Фатулла стал считать вслух:

— Около полуночи выполним маневр и торможение возле Эпсилон Эридана, часов двенадцать проведем в порту Ниневии, еще дня полтора-два нужно, чтобы оказаться возле вашей планеты.

— Так много груза для Ниневии? — удивился Карлос Ривьера. — За двенадцать часов можно три раза опорожнить и снова наполнить трюмы.

— Мы везем туда всего лишь почтовый контейнер, — сообщил Фатулла. — Однако наш старый деловой партнер обещал подкинуть выгодный груз. Это займет определенное время, большую часть которого мы проведем в ресторанах. Советую и вам воспользоваться возможностями для развлечений, которых так много на этой планете.

— Безусловно, я воспользуюсь всеми возможностями! — расхохотался проционский князь. — Не будите нас к завтраку, я намерен хорошенько выспаться перед загулом на Ниневии.

Он вышел, по-хозяйски утащив с собой хихикающую Лейли. Неразлучная парочка — Кахур и Лонг — тоже отправилась выяснять свои загадочные отношения. Почти тотчас же включился видеофон, и голограмма взволнованного Петренко попросила капитана срочно прибыть в рубку.

Когда Фатулла, чертыхаясь, покинул буфет, Ривьера произнес, хищно прищурясь:

— Кто-нибудь догадывается, какой ценный груз можно вывезти с Ниневии?

— Реактор, — уверенно заявил комиссар полиции. — Или квантовый сердечник. Если же учесть, что наш милый капитан — фанатичный патриот родного Фомальгаута…

— «Афродита» не способна прорвать настианскую блокаду, — возразил Антонио Варонг. — Скорее груз предназначен кому-либо из союзников Фомальгаута.

— Выбор невелик, — сказал Карлос. — Или Семпер, или Тау.

На этом их дискуссию прервал видеофон, развернувший трехмерное изображение смертельно бледного Фатуллы. Дрожащим голосом капитан пригласил Анта в рубку.


Здесь собрался весь экипаж «Афродиты». Даже плохой физиономист легко сообразил бы, что астронавты смертельно перепуганы.

— Мы не сделали тебе ничего плохого, — запинаясь, начал Ян. — Поговори со своими друзьями.

— Да-да! — истерично выкрикнул Сатирос. — Мы ж тебя как родного приняли.

Хватило беглого взгляда на мониторы, чтобы понять причину их беспокойства: догоняющим курсом двигался быстроходный корабль. Рядом с символом преследователя нейросеть «Афродиты» нарисовала табличку с надписью, извещавшей, что на перехват идет «Звезда смерти» — легкий крейсер Кришны.

— Нам не впервой откуп платить, — бормотал штурман. — Так и скажи дружкам: мол, не надо экипаж убивать.

— Если не убьют, а корабль отнимут, это немногим лучше, — невпопад ляпнул недалекий Гай.

Эти глупцы всерьез поверили, будто Варонг послан на их корабль корсарами Лебедя, и надеялись отделаться по-легкому. В отличие от них Ант опасался худшего.

— На скорость рассчитывать не стоит, — вздохнул старик.

В этом секторе не было благоприятных течений. Скорость падала, и никакие развороты паруса не могли серьезно изменить ситуацию. Придурковатые офицеры сочли это очередной уловкой Варонга.

— Ловко ты нас притормозил, — с затаенной ненавистью произнес Ян. — Хоть уговори не убивать…

— Я сразу заподозрил, что он пиратам служит, — хвастаясь проницательностью, напомнил Петренко.

— Ты ошибся, — проворчал Ант и затребовал из архива нейросети дополнительные сведения о «Звезде смерти». — Легкий крейсер, быстроходный. Ян, они точно за нами гонятся? Может, просто пересеклись курсы?

Капитан раздраженным голосом сообщил, что пираты потребовали остановить «Пьяную девку» для досмотра и передать данные обо всех, кто находится на борту.

— Передал?

— А куда денешься…

Пиратов явно интересовал кто-то из пассажиров. Вероятнее всего, началась охота за летящими к Сириусу ветеранами. А то и некая сиятельная персона стала дичью. Убрать такую фигуру накануне войны равносильно уничтожению большого корабля…

Он внимательно изучил показания приборов. Ближайшие обитаемые системы находились слишком далеко — крейсер догонит «Афродиту» прежде, чем парусник окажется под защитой оборонительных систем Эпсилон Эридана. «Гефест» спешит на выручку, но тоже опоздает. И еще какой-то фрегат поблизости маячит, но от такой малявки подавно не стоит помощи ждать… Чтобы спастись, нужно или отбиться, или прорваться.

— Пушки есть? — осведомился Ант.

— Чего? — не понял Петренко.

Соображавший чуть быстрее Ян сказал уныло:

— Охотничьи двустволки, а не пушки. На консервации. Сколько лет я капитанствую — ни разу не включали.

Ну да, легкая артиллерия. Полвека назад парусные бриги строились в расчете на военное применение. В центральной части корпуса должно быть встроено кольцо огневых точек. Старые тахионные генераторы ближнего боя, которые еще надо запустить в боевой режим.

Подавив рвавшиеся на свободу шедевры ненормативной лексики, Ант рявкнул в глазок видеофона:

— Комиссар Пафнутьев, будьте любезны зайти в рубку. Карлито, поищи на этой посудине посты управления огнем.

Экипаж вздрогнул, и Гай прошептал:

— Точно, всех перемочат.

Варонг шикнул на матроса и пояснил:

— Полицейский врал, будто вызубрил наизусть навигационный справочник. Вроде потребовалось для какого-то расследования.

Комиссар уже стоял в дверях. Вид у него был еще тревожнее, чем у смирившейся со скорой смертью команды.

— Что-то случилось? — спросил он еще из коридора.

Ант молча показал на голограмму сферического обзора. Пафнутьев присвистнул и что-то пробормотал.

— Вот именно, — сухо согласился Варонг. — Не исключено, что пираты ищут именно нас.

— Список пассажиров запрашивали? — быстро спросил комиссар.

— И даже получили, — обрадовал его старый матрос Антонио. — Вы говорили, что помните все «улитки» Центральной Зоны.

— Неужели говорил? — Комиссар криво усмехнулся. — Да, когда-то помнил… Дайте-ка глянуть.

Он увеличил изображение и перевел гравилокатор в режим запредельных частот. Экипаж молча наблюдал, как полицейский прокладывает заковыристый курс, а завербованный на Венере бродяга пытается подать энергию на древние пушки. Когда засветились огоньки, темневшие с самых военных времен, Сатирос залопотал молитвы.

— Две огневые ячейки из шести вроде бы заработали, — сообщил Ант. — Где «улитка»?

— Если повезет, добежим за час с небольшим. Только… — Пафнутьев развел руками. — Мы проскочим мимо Ниневии. Капитан, вы не будете возражать, если мы сначала окажемся на Проционе? За своим ценным грузом вам придется зайти на обратном пути, уже после Сириуса.

Капитан ничего не соображал и только замахал руками. Штурман Петренко выкрикнул:

— Куда угодно, лишь бы уйти от этих подонков!

К ужасу экипажа, Варонг принялся давать полицейскому новые указания: дескать, надо отбрасывать галактический поток парусами навстречу пиратам.

— Старичок-то не прост, — пробормотал Спартак. — Может, и пират, но преследователи — не из числа его друзей.

Офицеры загалдели наперебой, фантазируя насчет загадочных пассажиров. То ли пираты из Внешних Зон, то ли на чью-то разведку работают. Во всяком случае, полицейский управлял кораблем, как навигатор с огромным опытом.

Не обращая внимания на их трусливое нытье, Варонг поспешил на огневой пост. Возле пункта управления, где ждал Ривьера, старика догнал Фатулла.

— Электроника скрипит, но функционирует, — доложил коммивояжер. — Будет лучше, если я сяду в дублирующую кабину и проконтролирую работу аппаратуры.

— Действуй. — Ант добавил ностальгически: — Нет ничего лучше, чем стрелять по догоняющим. Разве что самому догонять неповоротливых тихоходов.

— А вы умеете стрелять? — забеспокоился Фатулла.

— Умеет, — подтвердил Карлос. — Могу поручиться, что у старого негодяя выйдет неплохо.


Ухмыльнувшись, Варонг заперся в тесной кабинке, напичканной допотопными нейросетями. Чудом работающие устройства измеряли дистанцию, определяли направление, рассчитывали поправки на многомерное смещение. Размытый силуэт неприятельского крейсера дрожал на прицельной голограмме.

Пафнутьев доложил из рубки, что взял курс на ближайшую «улитку», но войти в трубу свернутого пространства удастся не скоро.

— Пират догонит нас прежде, — сказал комиссар.

— Пусть догоняет, — хохотнул Антонио. — С такой дистанции мы его только поцарапаем.

«Звезда смерти» продолжала сближение и без конца передавала приказ остановиться, угрожая открыть огонь на поражение. «Не будут стрелять, — подумал Варонг. — У них приказ взять нас живыми, иначе бы давно разнесли парусник».

Когда дистанция сократилась до световой минуты, старик выпустил длинную серию квантовых импульсов. Сгустки энергии расползались с большим разбросом, но некоторые лучи зацепили корабль Лебедя. Корсары не поняли намека, и пушки «Афродиты» выстрелили повторно.

При таком качестве изображения невозможно было определить эффективность огня. К тому же не стоило надеяться, что слабенькие пушечки парусника сумеют серьезно повредить боевой корабль, пусть даже легчайшего класса. Тем не менее Варонг непрерывно бил очередями, надеясь хотя бы напугать не привыкших встречать отпор пиратов.

То ли очередной импульс зацепил важный узел крейсера, то ли подействовали потоки энергии, выплескиваемые на «Звезду смерти» умело развернутым парусом. Во всяком случае, крейсер кришнаванов резко изменил тензор движения, выходя из обстреливаемой зоны. Извращенные законы сверхсветовой баллистики немедленно развели траектории обоих кораблей. Теперь, чтобы повторно догнать «Афродиту», противнику придется притормозить, а потом долго и нудно корректировать курс.

«Звезда смерти» немедленно занялась этим маневром, вдобавок на крейсере включили защитное поле, которое отнимает у двигателей немалый процент мощности. Корсар выйдет в повторную атаку не раньше чем через час.

Набрав код рубки, Варонг сообщил:

— Мы его отогнали.

— Вижу, — ответил Пафнутьев. — Если бы добрые люди помогли мне с пилотированием…

— Сейчас буду.

В коридоре старого матроса встретили веселый Ривьера и слегка успокоившийся Фатулла. Капитан «Пьяной девки» жалобно произнес:

— Ловко вы стреляли. Одна беда — теперь пираты озвереют и торпедами нас размажут.

— На тебя не угодишь, — заржал Карлос.

В рубке Варонг занялся парусами. Немного прибавив скорость, «Афродита» помчалась по трассе, которую наколдовал полицейский комиссар. Пиратский крейсер постепенно приближался, но никак не мог выйти на верный курс. Лишь к концу второго часа погони «Звезда смерти» кое-как завершила маневр, и с крейсера передали открытым текстом:

— Начинаем отсчет с сотни. На счет «ноль» бьем без предупреждения.

— На счет «два» можешь сходить в гальюн и подмыться, — ответил Пафнутьев.

Впереди уже распахивалась зона, где изгибались лучи звезд. Здесь ткань Вселенной скручивалась в «улитку», противоположный выход из которой находился за много световых лет. Именно в это сплетение мировых линий направил «Афродиту» Пафнутьев.

С точки зрения внешнего наблюдателя, парусник просто исчез. В действительности корабль плавно перемещался в системе иных координат. Такие узловые точки метрики встречаются гораздо чаще, чем звезды, хотя далеко не все «улитки» нанесены на карты. Проследовав по изгибам многомерной Вселенной, «Пьяная девка» возвратилась в плоский космос за два парсека от точки входа.

Определив позицию по навигационным звездам, Пафнутьев объявил:

— Три световых года до Проциона.


Никто не посмел бы требовать, чтобы неугомонный старик отправился чистить каюты и ремонтировать систему управления парусами. Тем не менее Варонг остался в рубке и пропустил обед, пытаясь вывести корабль на приличную скорость. Несмотря на все его старания и посильную подмогу Пафнутьева, удалось разогнаться лишь до 3.2 светового года в сутки.

— Если повезет, будем на Лемонде завтра в это время, — резюмировал Ант.

В тот же момент комиссар заорал:

— Дьявольщина! Откуда он взялся?!

Полицейский показывал пальцем на голограмму, где внезапно появился корабль — малотоннажный, но быстроходный.

— Фрегат, — уверенно заявил Ант. — Последней довоенной серии. Земной флот, наверное.

Комиссар удивленно проговорил:

— Этот малыш был неподалеку, когда ты отстреливался от кришнаванов. Не иначе, нырнул в «улитку» вслед за нами.

Фрегат не подавал опознавательных сигналов и потихоньку наращивал ход, двигаясь параллельным с «Афродитой» курсом. Впрочем, он держался не ближе четверти светового года и пока не представлял угрозы. Если не врубит форсаж, то догонит «Пьяную девку» где-нибудь возле Проциона.

— Теодор, ты останешься на вахте, а мы перекусим, — распорядился Фатулла.

Спускаясь в буфет, Ян восхищался храбростью и мастерством навигаторов фрегата: дескать, найти тоннель в пространстве и просочиться через скрученные измерения — задача не для крохотного кораблика. То, что получасом раньше кое-кто выполнил тот же маневр на готовой развалиться «Афродите», он явно не считал подвигом.


Время было позднее, но в буфете сидели Лонг и оба проционида. Князь выяснял у соплеменника, сколько можно заработать на пресловутом изобретении.

Кахур бросил надменно:

— Это не изобретение, а открытие, причем эпохальное. Но тебе, тупому аристократу, не понять разницы.

Буркам сильно обиделся, встопорщил лицевые перья и разорался:

— Ублюдкам из низших каст нельзя слишком долго жить на чужих мирах. Вы быстро забываете, кому обязаны служить и кого обязаны почитать!

— Видишь, что тебе предстоит? — вставил Лонг. — Пока не поздно — одумайся и передай открытие Земле. Можешь не сомневаться — ты получишь все, что пожелаешь.

— Через три дня он получит хорошую порцию ударов кнутом, — злобно посулил Буркам. — Опытные палачи легко выбьют спесь из мерзавца. Приглашаю всех на церемонию. Вы увидите, как на Вуркхе учат почитать древние обычаи.

Поставив на стол поднос с разогретым пайком, капитан оповестил пассажиров, что парусник прибудет на Лемонд уже завтра. Князь немедленно встал, взял из холодильника две бутылки виски и, пробормотав: «Надеюсь, эта шлюха уже вылезла из душа», — торопливо покинул буфет.

Без аппетита наворачивая просроченный бифштекс, Пафнутьев заметил:

— Не знаю, о чем речь, юноша, но вам стоит подумать. Ваше открытие действительно столь важно?

Кахур промолчал, поэтому ответил Бертран Лонг:

— Он решил задачу, которая считалась нерешимой. Если удастся реализовать этот принцип, произойдет новая научно-техническая революция.

— Легко ли будет его реализовать? — заинтересовался Карлос.

— Непросто, — признал Лонг. — У покойного Мандрагора чуть не получилось, но старик погиб во время решающего эксперимента. Если не ошибаюсь, это случилось на планете Драконда — в самый разгар гражданской войны.

— Считай, не получилось! — хохотнул Карлос.

Пафнутьев продолжил:

— Не советую лететь на Вуркху, вам будет тошно прислуживать феодалам. Послушайте Бертрана — возвращайтесь на Землю.

Кахур глядел на собеседников, выражая всем видом высокомерную насмешку. Встав из-за стола, проционид бросил, демонстративно глядя мимо людей:

— Мое открытие не получат ни вырождающиеся аристократы Вуркхи, ни вечно безденежные земляне. На космодроме меня будут ждать представители настиан. С чемоданами денег.

— Скотина! — прошипел разъяренный Лонг. — Неблагодарный подонок!

Расхохотавшись ему прямо в лицо, Кахур шагнул к выходу. С порога сказал: мол, надо перышки причесать, чтобы предстать перед покупателями во всем блеске. Лонг привычно рванул вслед за вуркхом.

Проводив взглядом парочку неразлучных скандалистов, Ант вдруг обнаружил, что совсем забыл про ужин, а ведь с самого утра крошки во рту не было. Потому и давление поднялось — вот как в висках колотит. Он поковырял вилкой остывшее пюре из сублимированного картофельного порошка. Питательная субстанция не воодушевляла, как и котлета, в которой мяса было меньше всего прочего. Представив себе, что паек еще горячий, Варонг проглотил большой комок, потом другой.

Покончив с половиной порции, Ант произнес:

— А теперь можно поговорить о серьезных делах.


Поначалу Фатулла вздумал отпираться, но сломался быстро.

— Короче говоря, вы должны были принять на Ниневии реактор и отвезти на Процион, — мягко произнес комиссар. — Даже без вашего признания все понятно.

— Хрен вам понятно! — угрюмо буркнул Ян. — Обычно нам дают запломбированный контейнер и пакет, в котором указан пункт назначения. Конечно же, Проциона там не было. Два раза я доставлял груз в систему Фомальгаута. Когда началась блокада, стали возить на Семпер, Визард и Марс.

— Куда?! — хором взревели пассажиры, ставшие следственной бригадой.

Примерно через полчаса им открылась хитро придуманная система контрабанды, охватившая половину Центральной Зоны и протянувшая щупальца в одичавшие миры Внешних Зон. Неприметный корабль брал на борт контейнер, после чего уходил к планетам вроде Карменситы или Джангла, где заведомо не имелось военного производства. Все разведки тщательно приглядывали за рейсами Ниневия-Фантом или Дофин-Семпер, но никто не уделял внимания транспортам, отправлявшимся прочь от высокоразвитых систем. И лишь на обратном курсе эти корабли разгружались возле миров, где втайне строились боевые флоты нового поколения.

Ян Фатулла честно перечислил транспортные суда, о которых точно знал, что они участвуют в таких операциях. Получалось, что Земля, Семпер и Тау накопили компоненты для монтажа десятка крейсеров, хотя официально объявлялось о закладке каждой державой лишь одного корабля такого класса. Спецслужбы Центавра и, наверное, Настиарны проворонили рождение целой эскадры.

— Власти Земли затеяли опасную игру, — возмутился Варонг.

Пафнутьев задумчиво процедил:

— Может, и не власти. Президенты приходят и уходят, а генералы с адмиралами остаются… Между прочим, юридически все обставлено безупречно — никакие законы не нарушаются.

— Ты имеешь в виду… — Антонио помрачнел. — Действительно, никогда не запрещалось поставлять подобную технику. Центавру эти агрегаты просто не продавали.

— Могли бы и продавать, — фыркнул Ян. — Если бы ваш дурачок-император и его папаша-маразматик согласились поставлять корпуса из мезовещества.

— Мы продали Земле два корпуса, — буркнул Ант. — И еще один — Фомальгауту. Получили взамен сверхсветовой движок и комплект пушек…

В буфет ввалился Гай. Почесав под робой, матрос направился к кухонному роботу и громко поинтересовался:

— Слышь, капитан, а чего полицейская, так сказать, ищейка возле грузового трюма ошивается?

Он наполнил миску богатырской порцией вермишели, бухнул сверху четыре котлеты, полил острым томатно-соевым соусом, взял литровую банку пива. Водрузив поднос на стол, Гай обнаружил напротив себя Пафнутьева, и у матроса отвисла челюсть.

— Ты бы, того, выражения выбирал, — вяло посоветовал Ян.

— Как он раньше меня тут очутился? — пролепетал Гай. — Типа, всего минуту назад на грузовой палубе столкнулись. Он в тени стоял, а я сразу сюда поспешил. Не мог он раньше меня…

Капитан раздраженно объявил, что комиссар безвылазно сидит в буфете больше часа. Три свидетеля подтвердили: Пафнутьев даже в гальюн не отлучался. Пожав плечами, Гай проворчал, жадно глотая ужин:

— Ну, типа, не знаю. Потемки были, морду не разглядеть. Только нет на борту другого такого амбала — ни по росту, ни в плечах.

— Говоришь, возле грузового трюма? — Пафнутьев встал. — Посмотрим.

Гай остался ужинать, а все прочие гурьбой пошли за полицейским. Обнаружив, что один из трюмных люков взломан, комиссар собрался заглянуть внутрь, но Ривьера удержал его:

— Это может быть опасно. Сходим сначала за оружием.

Они вернулись на пассажирскую палубу. Здесь было тихо и пусто, но дверь каюты, где жил Кахур Баттоц, оказалась приоткрытой. Тонкий луч тусклого света, проникая через узкую щелку, перечеркивал пол коридора.

Начавший нервничать комиссар, легонько потянув за ручку, открыл дверь нараспашку.

Молодой проционид лежал возле переборки с характерно вывернутой головой. Полоски крови, вытекшие из края рта и ноздрей, успели высохнуть и потемнеть.

6

После гражданской войны система звезды Лаланд 8760, считавшаяся глубоким тылом, внезапно стала передовым форпостом Земли. Здесь было много военных объектов, общественное настроение чутко и болезненно реагировало на любые внешние тревоги, а потому и порядки сделались простыми, но суровыми, вполне укладываясь в рамки армейских уставов.

В стоимость билета входило посещение планеты, поэтому пассажиры собрались на средней палубе, поджидая орбитальный челнок. В иллюминатор было видно, как «Командор Нортон» пополняет запасы энергии.

Лайнер дрейфовал примерно в километре от орбитальной заправочной станции. Поток корпускулярного излучения хлестал в воронку веерного поля. Примерно половина частиц брызгала мимо, уносясь в пространство, остальные попадали в накопитель.

Боевые корабли наполняли резервуары иначе — прямо из короны любой звезды. КПД гораздо ниже, зато бесплатно и не требуются громоздкие механизмы. Нужно немного — всего лишь прочный корпус с обмазкой из нанокристаллов мезовещества. Крейсера и линкоры могут погружаться в звезду, впитывая энергию и даже восстанавливая повреждения, хотя такой метод саморемонта применяется лишь в крайних случаях, когда нет возможности доползти до завода.

Через иллюминатор противоположного борта можно было разглядеть плывущий по орбите настианский крейсер — старой модели, но явно прошедший модернизацию.

— Они продвинулись дальше нас, — раздраженно заметил Корносевич. — Новые движки, генераторы силовой защиты.

Рикардо немедленно добавил:

— Нейросети небось последних поколений.

— Новые пушки, — подхватил Махмуд. — Конструкция башен заметно изменилась.

Бианка мрачно буркнула:

— Подумайте о тренировке экипажей. Настиане уже десятилетие отрабатывают маневры в составе крупных соединений.

Заговорив наперебой, они принялись подсчитывать большие корабли обеих цивилизаций. Получалось, что люди имеют почти двукратный численный перевес, но большая часть военного флота рассеялась по Северной Зоне, где правители не слишком заботились о боевой технике.

— Мы тоже не сидели, сложив ручки, — негромко сказал Гоц.

— Я слышал кое-какие слухи, — с надеждой в голосе сообщил Олег. — Это правда?

— Смотря что ты слышал… — Таукитянский астрофизик усмехнулся. — Поговорим позже.

Челнок был совсем близко. Еще несколько минут — и металлическая призма вцепилась носовым срезом в короткую гибкую трубу переходника. Открылся люк шлюза.

Первыми в отсек вошли офицеры-пограничники — майор и три капитана. Затем появилось существо, которого никто не собирался, да и не желал здесь увидеть.


Средний настианин крупнее и сильнее среднего человека. Этот не относился к особо массивным экземплярам — был здоровее Рикардо и Олега, но Махмуд, Гоц и даже Бианка выглядели внушительнее.

Широченные черные шаровары униформы скрывали толстые короткие ноги, плоские ступни прятались в блестящих — полметра на полметра — ботинках, ладони чуть меньшего размера затянуты в кожаные перчатки. Безгубая пасть от уха до уха делала настианина похожим на громадную лягушку, вертикально вытянутые зрачки — на змею, а рудиментарные жабры и большие ромбовидные уши завершали отталкивающую внешность.

— Этот откуда взялся? — с отвращением осведомилась Бианка.

Майор-пограничник сухо проговорил:

— Настианский корабль с непроизносимым названием находится в системе на законном основании. Штаб гарнизона разрешил офицеру крейсера посетить лайнер и задать капитану несколько вопросов.

Разумеется, настианин не мог говорить на земном языке. На его висках неплотно сидел обруч киберпереводчика, дужка с микрофоном болталась у края рта. Чужак проквакал длинную фразу, и электронное устройство озвучило перевод:

— Нас интересует гражданин планеты Вуркха, который должен был вылететь с Венеры. Его зовут Хамур Ватос или что-то в этом роде.

— При чем тут мой корабль? — поинтересовался Науманн.

Настианин продолжил сеанс художественного кваканья:

— Проционид мог покинуть Солнечную систему лишь на двух кораблях. Их названия — «Афродита» и «Командор Нортон».

Не скрывая неприязни к чужаку, капитан Науманн резко заявил, что на борту лайнера нет ни одного проционида.

— Вас устраивает такой ответ? — спросил майор.

Кожа настианина стала менять окраску: на бледно-персиковом фоне появились сложные многоцветные узоры. Огромные кулаки угрожающие сжались, вдоль хребта резче выделился, оттопырив одежду, спинной гребень.

— Полагаю, они лгут, — заявил настианин. — Теперь нет сомнений — вуркха пытаются вывезти именно этим рейсом. Наверняка он накачан наркотиками и спрятан где-то в закоулках лайнера. Например, в нестандартном аппарате, который не поместился в грузовом отсеке. Я требую выдать мне бортовой журнал и допустить на «Командора Нортона» поисковую группу с нашего крейсера. Иначе мой командир — клянусь Демонами Древнего Космического Зла — будет вынужден применить силу.

От возмущения лишился дара речи даже Рикардо. Майор тоже был полон бешенства и объявил дрожащим от ненависти голосом:

— Ваша бесцеремонность превзошла даже самые широкие границы гостеприимства. Попрошу вас немедленно покинуть этот корабль и вернуться на свой крейсер.

Удивленно поглядев на пограничника, настианин свирепо произнес:

— Для второсортной расы вы держитесь слишком нагло. Кажется, пора снова проучить млекопитающих.

Впрочем, в драку он ввязываться не стал и беспрекословно вернулся в челнок. Остальные пассажиры разместились в том же кораблике.

Махмуд сказал громко:

— Дожили — враг пытается командовать нами под прицелом двух крейсеров и орбитальной крепости.

— К системам Солнца, Тау, Проксимы и Толимана они, конечно, не приближаются, — проворчал Науманн. — Но в открытом пространстве настиане давно уж стесняться перестали.


Беспардонная выходка настианина испортила все удовольствие от экскурсии на Дофин. И в ресторане, и в супермаркетах, и в оружейном магазине мысли невольно возвращались к унизительной сцене, когда побитый в большой войне враг так нагло ведет себя в системе, подчиненной земной юрисдикции.

Они вернулись в космопорт, нагруженные покупками, главную часть которых составляли оружие в чехлах, коробки с патронами и прочее охотничье снаряжение. До посадки на челнок оставалось много времени, поэтому Гоц и его угрюмая команда разместились в зале ожидания.

Возле каждого кресла светились голографические меню центральных и местных видеоканалов. Астрофизик машинально пробежал пальцем вдоль ярких иконок, заказав подборку последних новостей на интересующие его темы. Новости оказались на удивление любопытными:

«В ближайшие дни центаврианский крон-принц Эдвард посетит Солнечную систему с официальным визитом… Премьер-министр Солнечной Федерации отбыл с официальным визитом на Тау Кита на борту линкора «Голгофа»… Президент Солнечной Федерации намерен сделать заявление чрезвычайной важности…»

Никаких подробностей не приводилось, но спутники Гоца заметно оживились.

— Неужели объявит войну Настиарне? — Бианка поморщилась. — Не верю.

— Президент в сто двадцать первый раз объявит «последнее суровое предупреждение» и попросит прекратить блокаду Фомальгаута, — предположил Рикардо.

Гоц покачал головой. Самое интересное прозвучало между строк: «Голгофа» снова способна совершать межзвездные переходы. Хотя, конечно, неизвестно главное — в каком состоянии огневые средства старого великана. С другой стороны, внезапные визиты на высоком уровне наводили на мысль, что готовится соглашение. Вероятнее всего, о совместных действиях. Что ж, у Земли появились хорошие козыри в виде двух линкоров.

Он еще раз просмотрел заголовки сообщений, поступивших за последние сутки, и после секундной заминки выбрал сюжет с планеты Семпер.

Выступал главный теоретик режима Григорий Лазарев, закончивший войну в должности командира пехотного корпуса. Его книги «Великие вожди человечества», «Идеальное государство» и «Галактика для людей» были запрещены в большинстве миров Внешних Зон, как содержащие вредоносную идею имперского воссоединения. Урчащий голос дробился чеканными фразами:

— Вселенная жестока, и мы должны сравняться с ней в жестокости. Или мы объединимся для отпора, или погибнем, превращенные в стадо рабов. Критерии абстрактного гуманизма неприменимы, когда встает вопрос о существовании великой расы, окруженной врагами, лишенными даже зачатков гуманности. Человечество должно жить, и во имя этой высочайшей цели допустимо стереть с лица Вселенной любые цивилизации, которые посмеют угрожать людям, препятствуя нашему возрождению. Либо мы, либо они — нам не оставлено иного выбора!

Гигантский зал взорвался бурей оваций. Успокоив аудиторию взмахом руки, Лазарев продолжил:

— Пришло время показать, кто должен править Галактикой. Мы призываем власти человеческих держав забыть разногласия, сплотить ряды и потрясти нашей решимостью всех соседей. Лишь так сумеет человечество гарантировать безопасность собственного будущего, лишь так можно пробудить спящие в людях высокие чувства и ускорить пришествие Золотого Века…

Объявили начало посадки. Нехотя поднимаясь из кресла, Махмуд признался:

— Я всегда считал, что правители Семпера перегибают палку. Но когда вижу, какие безобразия творят продажные чиновники Земли, когда настианская тварь пытается командовать нами на нашем корабле… Возможно, стоит прислушаться к речам, звучащим на Семпере.

— Золотой Век, — мечтательно повторила Бианка. — Успех нашей экспедиции может приблизить приход Золотого Века.

— Золотой Век — это здорово, — согласился Гоц. — Но вот методы, которыми Семпер намерен выстроить дорогу в прекрасный мир всеобщего счастья, вызывают у меня если не сомнения, то некоторые опасения.

Он умолк, разглядывая ряды иконок с названиями сюжетов. Потом решительно перелистал указательным пальцем призрачные странички и остановился на сообщении с грифом «Срочно!».

Корреспондент канала «Галактика-Видео» возбужденно выкрикивал, тыча пятерней в иллюминатор звездолета:

— Мы находимся примерно в мегаметре от крепостного планетоида «Дальний Щит-10». Ближе подходить нельзя — адмирал Макторнтон отдал приказ уничтожать любые корабли, которые пересекут границу запретной зоны. Нам также не было позволено сопровождать эскадру, которая повезет наемников Стар Террибла на очередную операцию. Между тем за последние сутки на базу прибыло не меньше десятка кораблей — вероятно, бригада «Ночной Кошмар» получает подкрепления. Еще несколько грузовых и пассажирских космолетов идут сюда в сверхсветовом режиме, но главные силы уже начали покидать «Дальний Щит».

Голограмма показала транспорты, медленно отходившие от крепости. Окутанные радужным свечением разгонных полей тени удалялись в пространство. Потом четкая картинка сменилась мозаикой помех, и появилась надпись:

«База заглушила все диапазоны гравиволн,

чтобы наблюдатели не сумели

определить путь десантного каравана».

Времени оставалось совсем немного, но Гоц здраво рассудил: «Без нас не улетят», — а потому решил просмотреть еще один видеоклип, отснятый в Северной Зоне. Журналисты сообщали о грандиозном побоище. Военные флоты Демократической Федерации, королевства Карменсита и Афинской Империи навязали решительное сражение вооруженным силам Северной Республики. Согласно подсчетам компетентных аналитиков, союзники втрое превосходили республиканцев по числу кораблей основных классов. В течение последующих суток поступали известия о том, что боевые действия охватили планеты Юльдана, Тюрбан и Хеллас. Затем связь с Северной Зоной была прервана.

Уже в салоне челнока Махмуд вдруг вскричал возмущенно:

— Кто-нибудь понял, при чем тут Тюрбан!

— Там правят узурпаторы, — напомнила Бианка. — Сам же говорил, что их разбомбить нужно.

— Это смотря кто бомбить будет, — парировал озабоченный новостями артиллерист.


Суонк одобрительно пощупал покупку Гоца и проговорил возбужденным голосом:

— Жаль, не было у вас этого ружья, когда здесь безобразничал мерзавец с настианского крейсера.

Вежливо посмеявшись, таукитянин сказал:

— Чтобы припугнуть псевдорептилий, нужен калибр побольше. — Затем обратился к Науманну: — Капитан, куда делся чужой корабль?

— Покинул систему два часа назад… Профессор, пришел ответ на гравиграмму, которую вы отослали перед экскурсией на Дофин.

Гоц велел Бианке следовать за ним, а остальным — собраться у него в каюте через полчаса и поспешил в рубку дальней связи. Здесь они застали коммерческого помощника Рамазана Шахвалиева, который жаловался дежурному, что который день нет связи с Оаху, где у него родня. Последние сообщения были тревожными: брат писал, что у его дочки проблемы.

— Хуррам подзалетела? — удивился связист. — Помню, красивая девчонка, в службе новостей работала.

— Не в том дело! — Помощник отчаянно помотал головой. — Ей вроде бы политику шьют. Чего-то сказала про наш народ, так власти этой дерьмовой планетенки всполошились: мол, вражеская пропаганда, подстрекательство к бунту и тому подобное. Пишет, что добрый человек ее предупредил.

Связист беспомощно развел руками, покосился на астрофизика. Гоц ответил сочувственным взглядом. Люди из экипажа «Нортона» промолчали, поэтому в разговор вступила Бианка:

— На Оаху, как и в других карликовых деспотиях, установлен расистский режим. Кажется, они враждуют с другой планетой той же системы. Суперкарго и его родня, видимо, принадлежат к какому-то малочисленному племени, поэтому журналистке придется несладко. Забьют камнями или продадут в рабство.

— Такая страна обрекает себя на гибель, — вздохнул Гоц.

— Да, в этих эмиратах и псевдореспубликах полиция не отличается особым умом и не церемонится, — продолжала Бианка. — Можно не сомневаться, что девчонку уже взяли под плотный колпак, а то и в концлагерь бросили.

Коммерческий помощник вздрогнул. Поспешно прервав тяжелый для юбера разговор, Гоц попросил письмо, поступившее на его имя. Бианка переписала файл на свой карманник и отправилась к себе — расшифровать без посторонних.

Гоц неторопливо двинулся в ту же сторону, грустно размышляя о человеческой цивилизации, разорванной границами, ненавистью, таможнями и скоростью распространения новостей.

Сражение в Северной Зоне случилось неделю назад, еще до его вылета с Фантома. Наемники покинули свою базу позавчера, когда «Командор Нортон» готовился стартовать с земной орбиты. Оба известия поступили на Дофин одновременно, сегодня утром. Проще говоря, человеческая раса утратила единство не только в политическом и культурном ракурсах — очаги распространившейся по клочку Галактики земной колонизации лишились реальной связи.

Гравитонной морзянкой можно сигналить в пределах десятка-полутора световых лет, но такой способ позволяет передавать лишь короткие тексты без видеоматериалов. Существовавшая до войны сеть ретрансляторов не слишком надежно действовала даже в пределах крепкой державы. Сегодня же подавно никто не станет рассылать сообщения на сотню световых лет с Кнайта на Семпер и обратно. Основная часть информации растекается бессистемно, в трюмах грузовых и пассажирских кораблей. Цивилизация, где новости неделями и месяцами ползут от края до края обитаемого пространства, не способна сплотиться.


Первым к профессору заглянул Махмуд. Гоц нацедил в автомате две чашки кофейного тонизатора и деликатно напомнил:

— Ты говорил, что Бианка страдала зависимостью… Что у нее было — наркотики, алкоголь, нейронная стимуляция?

— Как бы не хуже. — Отставной артиллерист вздохнул. — Кибермания называется… Сутками напролет пропадала в виртуальности. Грезила, будто человечество стало единым, и она живет в великой Империи.

Вот еще одна причина разрыва между культурами, подумал профессор. А ведь есть и другие: увлечение киборгизацией, биологическое перемоделирование организма и черт знает что кроме них!

— У нас на Тау с этой заразой справились очень просто, — сказал Гоц. — Взяли под контроль все, даже самые мелкие локальные Сети. Киберманьякам посылали специальные лечебные процедуры без выхода из виртуальности.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, ворвался неугомонный Суонк. Напомнив, что глава экспедиции назначил общий сбор, он с энтузиазмом собрался поговорить про эволюцию черных дыр сквозного типа — объектов, которые безграмотные астронавты называют просто «улитками». Не обращая внимания на старого зануду, Махмуд продолжил прежнюю тему:

— Совсем как на Семпере. Вы, ходят слухи, и киборгизацию ограничиваете.

— Искусственные органы разрешено имплантировать лишь при медицинской необходимости.

— Консерваторы. — Махмуд Султан совсем развеселился. — Прогресс-то не остановить. На Земле чуть ли не у каждого второго имплантированы дополнительные мышцы, штекеры нейросети, глаза с усилением.

— Что ж ты себе только мускулатуру нарастил?

— Зрение тоже. А нейросеть — не для моей работы. В два счета запеленгуют.

— Правильно сделали, молодой человек, — вставил Суонк. — К вашему сведению, каждый двадцатый киборгизированный в течение года попадает в психушку. Не всякие мозги выдерживают такой скачок информационного потока.

— Просто земные власти используют нейросеть для считывания мыслей, — засмеялся Махмуд. — Вот и случаются накладки.

— Да что вы говорите! — воскликнул потрясенный землянин. — Что ж, от нашего преступного режима следует ждать подлостей в таком духе.

Появились Рикардо с Олегом, тоже налили себе псевдокофе и присоединились к беседе. Суонк просто блаженствовал — похоже, уже много лет старый фанатик астрофизики не встречал такого количества политических единомышленников.

В общем, все пятеро придерживались близких взглядов, опасаясь чрезмерно быстрого прогресса. Тревожные симптомы наметились еще до войны, но тогда хотя бы имелся сильный государственный контроль. Теперь же социальная эволюция на руинах прежней человеческой цивилизации растекалась разными маршрутами: криминальная анархия в Солнечной системе, жесткая централизация военных режимов Центавра, Тау и Фомальгаута, феодальный бардак Внешних Зон, а также жуткая, но привлекательная для многих тоталитарная модель Семпера.

Земля и Венера катятся к гибели, провозгласил Суонк, и никто не стал возражать. Общество бывшей метрополии дегенерирует, продолжал землянин, потому что основная масса населения более не позиционирует себя в качестве граждан данного государства и не намерена нести ответственности за судьбу расы и цивилизации. Институт семьи практически разрушен, люди предпочитают жить в ирреальных мирах наркотиков и виртуальности.

Гоц подхватил:

— На некоторых планетах людей превращают в киборгов, поведение которых контролируется волновыми импульсами. Другие миры выбрали путь направленных мутаций, приспосабливая организмы к конкретным условиям. Скоро землянин и какой-нибудь горгонец или дофинец окажутся существами разных биологических видов.

Приняв его слова слишком близко к сердцу, Суонк загрустил и признался:

— Прекрасно говорите, коллега. Но ведь не существует сегодня силы, способной повернуть историю в разумное русло.

— Такая сила есть, — строго сказал Гоц. — Военный флот.

— Почему флот? — удивился землянин.

— Потому что на линкорах стоят очень большие пушки.

— У вас сексуальные проблемы? — испуганно спросил Суонк. — Часто думаете о фаллических символах?

Засмеявшись, Гоц замахал руками и ответил:

— Не в том дело. Просто в таких ситуациях большие пушки больших кораблей становятся очень веским средством убеждения. К тому же линкор — идеальная машина, которую невозможно захватить. Только уничтожить.

— Модель идеального общества, живущего по разумным законам боевых уставов, — замогильным голосом вставил Махмуд Султан. — Кто-нибудь обратил внимание, что настианская тварь помянула древних демонов? По слухам, эта религия активно распространяется в Северной Зоне. Храмы открыты на многих планетах, адепты исчисляются десятками миллионов, человеческие жертвоприношения и все такое…

Вошедшая без стука Бианка снисходительно послушала мужчин, затем привычно перехватила инициативу:

— Может, ради разнообразия, поговорим о чем нибудь не столь абстрактном? Например, о наших дальнейших планах.

— Планы кристально ясны. — Гоц даже заулыбался. — Найти источник «Звездной песни» раньше возможных конкурентов и перегнать в систему Тау Кита.

Раздраженно тряхнув головой, Бианка процедила:

— Я имела в виду по-настоящему дальнейшие планы. Что мы будем делать, когда пресловутый источник окажется в наших руках?

— Милая леди, вариантов не так уж много, — ровным голосом, словно отдавал команды из главной рубки, ответил Рикардо. — Отбросим настиан от Фомальгаута и займемся объединением прежней Федерации.

— Именно в такой последовательности, — согласился Олег Корносевич.

— Хорошо бы, — мечтательно прокряхтел Суонк, но вдруг спохватился: — Но при чем тут источник «Звездной Песни»?

Играя снисходительной усмешкой, Гоц покачал головой, оглядел свою команду и пробормотал:

— Когда-то и я был романтиком… Пока мы должны вытащить Малыша, и я заставляю себя думать только об этом. Конечно, мне тоже хочется возродить даже не Федерацию — Империю. Увы, это не так легко.

Пусть Гоц не стал астрофизиком, однако трезвостью рассудка и точным логическим мышлением обладал чуть ли не с детства. Поэтому и оставил мечты об Империи. Самое большее, на что он рассчитывал, — создать коалиционный флот Тау и Солнца, привлечь порядочных командиров из Северной Зоны, а затем, собрав корабли в кулак, ударить по Лебедю.

— Вы думаете, что уже нельзя объединить человечество? — спросила Бианка со слезами на глазах.

— Империя — наша старая мечта, но я перестал верить в нее, — признался Гоц. — Тут мало иметь хороший корабль или даже целый флот. Нужны еще пехота, спецназ — без этого добра не навести порядок на десятках миров.

— А на что делибаши с Тюрбана?! — вспомнил о сопланетниках Махмуд. — Лучшие солдаты Галактики. Вдобавок воспитаны в духе верности единой державе. Конечно, мои земляки разбрелись по всей Галактике, но ведь их можно собрать.

— Этого мало, — отмахнулся Гоц. — Придется выставить часть войск, чтобы блокировать неизбежные вылазки центавриан. Но мы говорим лишь о военном аспекте задачи, оставляя в стороне кучу социальных и политических проблем.

— Слишком большой процент населения некоторых планет не захочет возвращаться в единую державу? — догадался Олег. — Вы правы, шеф.

Бианка и Махмуд завопили: это правители не хотят, а простой народ согласится. Рикардо печально возразил:

— Подобные заявления хороши для пропаганды, но на самом-то деле надо смотреть правде в рыло — простолюдины тоже не видят пользы от Империи. Разве что жизнь в сверхдержаве будет лучше, чем в карликовом эмирате.

— В том-то и дело, — тихо произнес Гоц. — Нельзя навязать десяткам миллиардов тот режим, который нравится лишь нам с вами. Надо убедить эти миллиарды, что им нужна Империя. А что мы можем предложить человечеству, кроме напоминаний о былом величии? И еще одна важная проблема, о которой мы говорили совсем недавно, — культуры расходятся…

— Вы не правы, коллега, — строго заявил Суонк. — Идея единой расы вполне достаточна, чтобы объединить расу, вот какой каламбур! А в вас, коллеги, слишком много гнилой интеллигентщины с этими кретинскими самокопаниями и рефлексией. Если бы кто-нибудь из вас был кадровым военным, никогда бы не страдали такой дурью.

Впрочем, старик быстро сменил гнев на милость и поведал, что давно так интересно не общался с молодежью и что приятно, когда среди молодых людей встречается столь редкое в наши дни здравомыслие. На этом астрофизик откланялся и отправился к себе — отдохнуть перед ужином.

— Неужели вы даже не попытаетесь возродить великую единую державу? — возмущенно вскричала Бианка.

— Конечно, попытаюсь. — Гоц вздохнул и вдруг засмеялся. — Попытаюсь, даже заранее зная неминуемость поражения.

Он опустил голову, и на какое-то время в каюте стало тихо. Хотя они не встречались почти четверть века, все слишком хорошо знали, что командир практически никогда не ошибался в прогнозах. Не выдержав пытки паузой, Бианка неуверенно сказала:

— В конце концов, у настиан тоже раскол. Земная пропаганда называет эти государства Северный и Южный Лебедь. Только они договорились объединиться против людей. А мы не способны выставить равноценный флот. Слишком далеко разбежались.

Гоц проворчал апатично:

— Корабли найдутся.

— Некоторые даже в прямом смысле, — поддакнул Рикардо.

Переждав смешки собеседников, Гоц продолжил:

— Я обещал рассказать, так слушайте. Несколько лет назад было заключено тайное соглашение. Хотя Центавр отказался продавать нам свою продукцию, несколько государств объединили усилия. Пригодились наши пушки, к ним добавились реакторы и нейротехника земных компаний, кое-что подкинули Фомальгаут и Семпер, кое-что пришлось ввозить из Северной Зоны. Короче, практически достроены несколько тяжелых крейсеров нового проекта, и у нас есть чем ответить настианам. Как можно понять, Земля сумела даже второй линкор подлатать.

Лица соратников посветлели. Бывалые бойцы смотрели на Гоца, как дети на циркового факира, словно ждали: сейчас махнет платочком и случится чудо. Только профессор всего лишь попросил у Бианки раскодированную гравиграмму с Визарда.

Текст мало что прояснил. Отряды наемников с «Дальнего Щита» отправились куда-то в Южную Зону. В Северной Зоне произошло грандиозное сражение, в котором приняли участие до двадцати крупных кораблей. Наблюдатели на Цирцее и Кастлинге зафиксировали вспышки сильных взрывов, после чего флоты переместились в район Тюрбана. Связи с Юльданой и другими планетами Федерации нет, но боевые действия в космосе как будто прекратились. После отлета Гоца на Землю в космопорту Венеры появились неизвестные лица, искавшие проционида Кахура Баттоца. Власти Тау Кита продолжают усилия по формированию коалиции против Настиарны. Пока готовность к совместным действиям подтвердили только Семпер и Кришна.

— Ничего не понимаю, — призналась Бианка.

Гоц пожал плечами. Большая часть этих событий происходила где-то далеко и совершенно не заботила профессора.

«Мы построили корабли, мы даже сумеем еще раз побить настиан, — подумал он. — Но победа над внешним врагом не приближает главную цель. Мы слишком зациклились на кораблях и пушках, но для воссоздания сверхдержавы нужна объединяющая идея, которую не заменят ни лозунги Семпера, ни каламбуры Суонка. Нужно хоть что-нибудь, способное обратить вспять разбегание культур. А пока такого чуда нет, корабли и пушки не смогут долго удерживать в кулаке ставшие такими разными очаги цивилизации».

Махмуд, к которому вернулись поутихшие было переживания по поводу непонятных событий на родном Тюрбане, возмущенно выкрикнул:

— Эти предатели с Лебедя тоже, видите ли, готовы к совместным действиям! Да их давить надо!

— Не скажи. — Гоц покачивал головой, что было признаком сомнений перед важной дилеммой. — Кришнаваны занялись пиратством не по доброй воле. Остальные миры просто бросили соплеменников, и у них не оставалось особого выбора. Не они одни виноваты в том, что случилось.

— Вы верите в компромисс? — настороженно поинтересовался Корносевич.

— Надо исправлять давние ошибки, — тихо произнес Гоц. — Да, компромисс необходим. Они простят нас, а мы — их. Политика знает подобные казусы.

После недолгой паузы Бианка сузила глаза, припоминая, потом сказала:

— Если не ошибаюсь, году в 2430-м что-то в таком роде сделал Звездный Дракон, когда решил создать империю в системе Центавра. Он контролировал Карму и остальные миры Альфы, но нужно было подчинить систему Проксимы. А там, на планете Скарлетт, окопался полевой командир, я забыла его имя. Были долгие штурмы, тяжелые бои, но военное решение не давалось. Тогда Дракон и Фердинанд просто договорились с полевым командиром, сделав его губернатором планеты.

— Империя стоит компромисса, — согласился Гоц. — Реджинальд Дунаев умел принимать неожиданные решения.

— Однако Дунаевы не пошли на соглашение с Тау Кита! — презрительно бросил Олег.

— В те годы Тау тоже не слишком стремилось к согласию… — Гоц набрал код на клавиатуре видеофона. — Капитан, я позволю себе снова попросить вас о помощи.

Голограмма Василия Науманна понимающе подмигнула, сказав:

— Опять интересуетесь «Афродитой»? Нетрудно сообразить, что на паруснике путешествуют ваши конкуренты.

— Отдаю должное вашей интуиции, капитан.

— Представьте себе, у них что-то случилось, — сообщил Науманн. — Несколько часов назад парусник покинул систему Проциона, разогнался до сверхсвета, взял курс на Сириус, но вдруг потерял ход. Сейчас «Афродита» дрейфует в половине светового года от Проциона, и к ней приближается крейсер Настиарны.

7

Осмотрев и ощупав покойника, Пафнутьев изрек с озабоченным видом:

— Его ударили в голову со страшной силой. Бедняга отлетел на несколько метров и стукнулся затылком об острый угол. Перебиты шейные позвонки, раздроблена задняя стенка черепа. Обе травмы несовместимы с жизнью.

— Тяжелая была рука у этого амбала… — Ян содрогнулся.

— Скорее нога, — уточнил комиссар. — Явно били каблуком в челюсть.

— Ты в этом разбираешься? — поразился Варонг.

— Не зря же учился в полицейской академии.

— На самом деле учился?

То, что давний приятель оказался настоящим полицейским, стало для старика сюрпризом. Хотя почему бы и нет… Варонг машинально отметил, что вещи разбросаны, словно здесь шла нешуточная борьба. На полу валялась расколотая статуэтка вуркхского божка.

Прибежал Ривьера с объемистым саквояжем в руках. Расстегнув замок, он протянул Анту и Пафнутьеву пистолеты. Добротное оружие старого проверенного типа. Лучемет персональный модернизированный — «Таран-М7» — предназначен для поражения живой силы во внутренних отсеках, малая мощность импульса исключает повреждение корпуса корабля.

— Надо осмотреть парусник, — объявил комиссар. — Палубу за палубой, отсек за отсеком. Если на борту скрываются неизвестные лица, любой из нас может стать очередной жертвой.

— Будьте осторожны, — добавил Ант. — Это профессионал, способный убивать голыми руками. Наши хлопушки — не слишком надежное оружие.

Ривьера и Сатирос остались на пассажирской палубе, а Пафнутьев, Ант и Фатулла поднялись на верхний ярус. Стоявший вахту Петренко ничего подозрительного не заметил, однако, услыхав об убийстве, сильно занервничал и залпом допил полупустую флягу виски. Оставив его в рубке («что бутылка такому бегемоту», — успокоил Ян), стихийно возникшая следственная бригада осмотрела остальные помещения. В каютах экипажа и агрегатных секциях посторонних не оказалось.

Они вернулись на среднюю палубу, где имелось уже два лежачих тела: увидев труп Кахура, Лонг грохнулся без чувств.

— Князь и этнографическая тетка развлекаются, — доложил Ривьера. — Дверь заперта, на вызовы не отвечают.

В грузовой трюм спускались гуськом, держа оружие на изготовку. Здесь по-прежнему было темно. Проклиная убожество старого парусника, Варонг помог матросу заменить перегоревшие светильники. Сразу стало видно, что один из отсеков вскрыт.

— Замок взломан изнутри, — объявил Пафнутьев. — Что в этой секции?

— Почта для Ниневии. — Фатулла отмахнулся и опустил голову. — Хотя нет… Трюм был пуст, ждали особого груза.

Осторожными перемещениями, прикрывая друг друга от внезапной атаки, Варонг и Пафнутьев обыскали отсек. Единственной серьезной находкой оказался прибор неизвестного назначения, посаженный на замок внешнего люка. Прибор слабо попискивал и подмигивал разноцветными светодиодами.

— Бомба! — Фатулла схватился за сердце.

— Сомневаюсь. — Ривьера уже осматривал загадочный аппарат.

— Разберешься? — встревоженным тоном осведомился Варонг.

— Обижаешь, командир. Не зря же я торгую электронным мусором и таскаю с собой кучу разной техники.

Ян проворчал:

— Видели твою электронику — абордажные пистолеты…

Хохотнув, Карлос извлек из саквояжа портативное устройство, похожее опять-таки на пистолет с коротким подвижным стволом. Торговец поднес это приспособление к замку шлюза, ствол «пистолета» выбросил гроздь тонких светящихся нитей, опутавших прибор неизвестного назначения.

— Детектор уверяет, что на замок повесили глушилку типа «антисигнал», — объявил Ривьера. — Кто-то открывал люк трюма, но сигнал об этом в рубку не поступил.

— Открывали внешний люк? — Ант нахмурился. — Когда?

— Примерно полчаса назад. Когда мы обнаружили труп Кахура.


Злоключения, преследовавшие парусник на протяжении последних суток, вконец растрепали и без того не слишком крепкие нервы капитана «Пьяной девки». Фатулла еле держался, и малейшая новая неприятность могла добить Яна. Варонг предполагал, что в таком случае начнется либо истерика, либо запой. Впрочем, в подобных делах одно другому совершенно не мешает.

— О Создатель, за что нам такие наказания! — причитал Ян.

— Да уж, рейс не задался с самого начала, — однообразно поддерживал капитана Сатирос. — Хорошо хоть этот ублюдок сам прыгнул за борт.

Офицеры парусника были практически невменяемы, так что помощи от них ждать не приходилось. А ведь меньше чем через сутки придется объяснять властям Лемонда, при каких обстоятельствах переселился в иной мир их соплеменник Кахур Баттоц. Даже при самом благоприятном развитии событий туземная полиция задержит их на день-другой, чего Варонгу сильно не хотелось.

К тому же у Пафнутьева нашелся новый повод для беспокойства.

— Вовсе не доказано, что убийца действительно покинул корабль, — процедил комиссар. — Скорей уж «антисигнал» должен был отвлечь наше внимание.

— Вы что, решили устроить настоящее расследование? — возмутился Фатулла.

— Предпочитаете, чтобы вас допрашивали безграмотные жандармы на Проционе?

Ян печально признал:

— На взятки этим уродам у меня денег не хватит.

Пафнутьев деловито перечислил законы и договоры, согласно которым следствие должен проводить полицейский офицер государства, юрисдикции которого подчинен корабль. И лишь при отсутствии на борту сотрудника правоохранительных органов право на проведение дознания переходит властям ближайшей планеты.

— Короче говоря, для начала надо выяснить, кто имел мотив или возможность совершить убийство, — продолжил Пафнутьев. — Менее важный, но тоже любопытный вопрос: на что мог рассчитывать убийца, если он все-таки выбросился в космос через шлюз трюма?

— Фрегат, который нас преследует, — напомнил Ривьера.

Они связались с рубкой, и Петренко подтвердил, что фрегат движется прежним курсом, слегка сбрасывая скорость. Нетрудно было подсчитать: примерно через пять-шесть часов преследователь пройдет точку, где неизвестный амбал мог покинуть «Афродиту».

— Можно продержаться даже в стандартном скафандре, — признал Ант. — Если есть гравимаяк, фрегат легко подберет его.

— А если у него нет скафандра? — совершенно серьезно поинтересовался Фатулла.

— Тогда и за борт прыгать не стоило, — проворчал комиссар.

Поглядывая на часы, Пафнутьев составил примерный график событий:

«20.10 — Фатулла, Варонг, Пафнутьев и Ривьера вернулись в буфет, где в очередной раз ссорились два проционида и Лонг.

20.20 — Ушел Буркам, после чего недолго переругивались Кахур и Лонг.

20.30 — Один за другим ушли Кахур и Лонг. Начался допрос Фатуллы.

20.45 — Зашел поужинать Сатирос.

21.10 — Пришел ужинать Гай, сказавший, что минуту назад видел кого-то на грузовой палубе.

21.20 — Обнаружен труп Кахура. Возможно, кто-то открыл и снова закрыл шлюз пустого трюма.

21.50 — Пафнутьев, Варонг и Фатулла осмотрели пустой трюм и обнаружили «антисигнал».

Закончив эту схему, полицейский сохранил файл в памяти карманного устройства и сказал:

— Очевидно, что убийство было совершено между половиной девятого, когда мы видели жертву в последний раз, и началом десятого. Я бы даже уточнил — мы нашли труп изрядно остывшим, да и кровь успела подсохнуть. Поэтому время убийства — около девяти вечера или чуть раньше.

Ян и Спартак дружно кивнули, хотя по их лицам было видно, что оба плохо понимают, о чем говорит комиссар. Ант перечитал записи на голограмме и не нашел ошибок. Все было верно — в момент убийства он сам, Ян Фатулла, Пафнутьев и Ривьера сидели в буфете и не могли оказаться на пассажирской палубе. Все прочие надежного алиби не имели.

Молчание прервал Карлос:

— Подобие мотива имели варварский князек и лысый заморыш… как его…

— Бертран Лонг, — подсказал Ант.

— Вот именно. — Ривьера продолжил: — Пернатого князя покойник многократно оскорблял, не проявлял подобающего почтения к аристократическому выродку. К тому же у князя глазенки разгорелись, когда будущий мертвец сказал, что его открытие стоит больших денег, Лонг тоже все время спорил с ним из-за пресловутого открытия, суть которого мы пока не знаем.

Улыбаясь наивности детективов-самоучек, Пафнутьев снисходительно поведал:

— Если открытие столь дорого стоит, убить мог кто угодно… Капитан, как по-вашему, ваш матрос мог соврать насчет незнакомца? Он производит впечатление полного дебила, неспособного выдумать такую историю.

— Да уж, мозгами Гай не блещет, — признал Фатулла.

— Прекрасная маска для наемного убийцы, — проворчал комиссар. — Итак, у нас две основные версии. Первая — некто скрывался в трюме от самой Венеры, пару часов назад покинул свое убежище, убил проционида, похитил его секрет, надел скафандр и спрыгнул за борт. Вторая — убийство совершил кто-то из пассажиров или команды, после чего имитировал взлом трюма, а сам остался на борту, причем Гай своим рассказом пытается увести нас на ложный след.

— Убийца до сих пор среди нас? — Сатирос побледнел.

— Все возможно. Я не верю в злоумышленника, почти три дня сидевшего в трюме. — Комиссар потер подбородок. — Проще было убить Кахура на Венере… Итак, кто из не имеющих алиби мог прикончить проционида одним ударом? Самые сильные физически — Спартак и Гай. Князь Буркам тоже не выглядит слабаком. А вот Лонг и девка — хлипковаты.

Рикардо презрительно произнес:

— Надеть на плечо экзоскелетон — слона убить можно. Кстати, никто не доказал, что били рукой или ногой. Тот же результат может дать выстрел пластиковой пулей, гравитационный пульсатор… Кроме того, убийца мог открыть люк, чтобы выбросить за борт оружие и добычу. Фрегат, который нас преследует, подберет контейнер.

— Не исключено, — согласился Пафнутьев.

Поразмыслив, комиссар объявил, что намерен допросить всех, кого не было в буфете. Варонг уточнил:

— Для начала нужно выяснить, что именно изобрел или открыл покойник. Предлагаю первым вызвать на допрос Бертрана.

— Если он еще живой, — хохотнул Ривьера. — Может, убийца начал устранять свидетелей.


Дурные опасения не оправдались. Лонг был жив, но сильно нервничал и потребовал снять пломбу с каюты покойника.

— Кахура могли убить только ради его вычислений, — убежденно повторял он. — Необходимо установить, на месте ли кристалл с записями.

— Не надо так спешить, до Проциона еще часов двадцать. — Комиссар говорил доброжелательно, но твердо. — Прежде всего попрошу объяснить, кто такой Кахур Баттоц и чем так важна его работа.

— Все равно не поймете, — вскипел Бертран. — Убийца гуляет на свободе, а вы теряете время на бесполезные разговоры.

— Разговор с умным человеком не может быть бесполезным, — лязгнул металлом голос Анта. — Отвечайте на вопросы, юноша!

Землянин застонал, однако Ривьера, Пафнутьев и Варонг не желали уступать. После третьей настоятельной просьбы в виде приставленного к его лбу пистолетного ствола Лонг сдался.

По его словам, Баттоц был очень талантливом математиком. Несколько лет он, стажировался в разных университетах Земли и Венеры, недавно защитил докторскую диссертацию. Темой его работы были труднопонятные задачи прикладных вычислений в области математической физики. Кахур Баттоц сумел найти способ решения каких-то заумных уравнений, описывающих процессы, которые до последнего времени считались абсолютно абстрактными.

Лишь недавно, сказал Бертран, стало ясно, что при помощи своего метода Баттоц сумел решить так называемую проблему Тидвелла-Любомирской, над которой почти два века бились лучшие умы человечества и Настиарны. Речь шла о телепортации на межпланетные расстояния.

— Проще говоря, на доступном для вас уровне понятий, — пояснил Лонг, — Кахур показал, как можно создавать искусственные «улитки» в пределах одной звездной системы.

— Не слишком впечатляет, — заметил Пафнутьев. — Вот если бы он сумел освоить межзвездные трассы…

— Это уже следующий этап! — вскричал Бертран. — До сих пор телепортация была возможна лишь на дистанциях не свыше десятков километров. Баттоц совершил эпохальный прорыв, не зря же настиане заинтересовались его открытием.

— Действительно, важное открытие, — неожиданно заявил Ант. — Возьмем, к примеру, блокаду Фомальгаута. Сегодня крепостная артиллерия Тантры и Мантры не подпускает флот противника ближе миллиарда километров. Будь у Настиарны телепортация, их десантники ворвались бы на эти планеты с баз, расположенных за пределами системы.

Замахав руками, Лонг поспешил уточнить:

— Допустим, до миллиарда еще далеко. Баттоц сумел рассчитать процесс на расстояниях порядка миллиона километров. Впрочем, он говорил, что знает, как повысить радиус действия примерно на порядок.

— Убедили, хорошее открытие. — Комиссар кивнул и оскалился: — Скажите, Бертран, если бы он передал Настиарне свое открытие, это принесло бы ущерб Земле?

— Безусловно. Твари из Лебедя получили бы колоссальное преимущество.

— Значит, не стоит слишком усердно искать убийцу?

— Но убийца похитил его расчеты!

— А вот это уже другой вопрос, — хладнокровно заметил полицейский. — Совершенно ясно, что убийца работает не на Лебедь — ведь покойный Кахур и так собирался передать все материалы настианам. Агентам Настиарны не было нужды совершать преступление.

— Может, решили не платить?

— Глупо, — сказал комиссар. — Настиане не отличаются жадностью, к тому же от живого гениального ученого пользы намного больше, чем от кристалла с записями.

Подумав, Лонг признал:

— От кристалла пользы совсем немного. Всего несколько человек в Галактике способны понять смысл подобных расчетов. Пожалуй, есть всего три-четыре ученых, работающих в этой области. Я, мой шеф академик Петронелли, но он уже старик и плохо соображает…

— Кто двое других?

— Лет тридцать назад подобными расчетами занимался доктор Тиберий Мандрагор с Драконды, он погиб в ходе эксперимента во время войны. Или, как я слышал, это был не взрыв установки, а на самом деле старика прикончили аборигены, устроившие резню… — Сообразив, что отвлекся, Лонг вернулся к главному вопросу: — И совсем недавно работу в похожем направлении опубликовал некий Георг Олимпиакос из университета на Оаху.

— Неужели все?

— По-моему, да. Ну, возможно, в этой теории разбираются несколько настиан. Точно не скажу.

Лонг ерзал от нетерпения — спешил обыскать каюту проционида. Теперь, когда труп Кахура, упакованный в пластиковый мешок, покоился в холодильнике, землянин был готов вывернуть отсек наизнанку. Однако допрос еще не завершился, и Пафнутьев осведомился:

— Я не понял ваш интерес в этом деле. Выполняли задание земных спецслужб?

— Спецслужбам до этого нет дела! — заорал Бертран.

Неожиданно распсиховавшись, он поведал на повышенных тонах, что был научным руководителем диссертации Баттоца. Когда стало ясно, что проционид совершил открытие, которое не намерен публиковать, а, напротив, собрался продать настианам, Лонг сообщил об этом в соответствующие органы. Не получив ответа, Бертран решил последовать за Кахуром в надежде уговорить коллегу.

— Допустим, — процедил комиссар. — Вчера вы покинули буфет через полминуты после жертвы. Вам удалось поговорить?

— Можно сказать, нет. Он не желал разговаривать со мной. Только сказал, что носит кристалл с собой.


Они тщательно обыскали каюту. Потом вытащили из холодильника труп и обыскали одежду. Кристалла не было.

Часы, работавшие по времени столицы Фомальгаута, показывали начало третьего ночи. Все устали, старый Варонг клевал носом, но всякий раз принуждал себя открыть глаза.

— Пошли спать, что ли, — предложил заботливый Ривьера. — Утром обыщем каюту князя. Не исключено, что убийца спрятался именно там.

— Всякое возможно. — Пафнутьев зевнул. — Хотя не верится, что они устроили групповуху.

Карлос предположил, что убийца — Лейли Кришнавати. Версию встретили без комментариев и разошлись на отдых. Фатулла пообещал запереть каюту Буркама электронным замком, который управлялся с пульта в рубке. Так что ни Лейли, ни Буркам не могли покинуть свое гнездышко без разрешения капитана.

Около полудня, когда следственная бригада собралась в буфете, Ян отрапортовал:

— Буркам пытался открыть дверь, но не смог.

— Сами откроем, — решил комиссар. — После завтрака.

Когда Фатулла снял блокировку, дверь немедленно распахнулась, и князь вывалился в коридор, где был встречен сводной бригадой сыскной самодеятельности. Небрежно поглядев на людей, проционид пожаловался, что на корабле неполадки с дверями.

— Может, у вас руки дрожат с перепоя? — хохотнул Ривьера.

— Не исключено. — Буркам тоже заулыбался. — Скоро ли Ниневия?

Узнав, что парусник приближается к его родной Вуркхе, князь заорал: дескать, заплатил за экскурсию по улице красных фонарей главного города системы Эпсилон Эридана. Он явно собирался подать письменную жалобу через министерство внешней политики своей планеты, однако Пафнутьев повысил голос и объявил, что Буркам подозревается в убийстве сопланетника.

Князь немедленно поперхнулся и, к общему удивлению, грузно сел на пол. Словно у него ноги подломились.

— Они убили этого худородного… — Закрыв глаза ладонями, проционид издал серию нечленораздельных звуков. — Какое счастье!

Он захохотал. Затем внезапно поинтересовался, найден ли убийца. Комиссар был сбит с толку такой реакцией, но все-таки ответил:

— Мы полагаем, что преступник скрывается в вашей каюте.

Не переставая хихикать, Буркам простонал:

— Можете обыскивать. Только не будите шлюху.

Лейли спала, завернувшись в тонкую простыню и, как истинно интеллигентная дама, спорадически материлась, распространяя сочный дух перегара. Никаких признаков убийцы обнаружить не удалось. Кристалл с записями, несмотря на все старания Лонга и Пафнутьева, тоже не был найден.

Поначалу Буркам наблюдал за оперативно-следственными импровизациями с иронической усмешкой, но вдруг на пернатом лице появился неподдельный ужас. Князь пробормотал, запинаясь:

— Если преступник неизвестен и он до сих пор на корабле… значит, он может в любой момент повторить нападение.

— На кого? — немедленно спросил Пафнутьев.

— Разумеется, на меня! — Проционид всхлипывал и дрожал. — Придурка убили по ошибке, ведь для вас и рекрошей все вуркхи на одно лицо… Нет сомнений — это происки врагов нашего рода. Подонки наняли убийцу, чтобы расправиться с наследником клана Бархабадан…

Может, он был великим актером, но истерика выглядела правдоподобно. Громадная туша мелко вибрировала, перья на лице обвисли неопрятными пучками. Князь причитал, срываясь на плач, невнятно рассказывал о безжалостных убийцах и кровной мести, умолял землян защитить его драгоценную жизнь, обещая немыслимые деньги. При этом Буркам полными ужаса глазами пялился на людей, словно пытаясь угадать, которому из гладкокожих он заказан.

— Я возьму вас под защиту, — заверил Фатулла, явно прельстившись суммой гонорара.

Завтрак князю доставили прямо в каюту, и капитан с Гаем охраняли проционида до самого выхода на орбиту Лемонда. Едва «Пьяная девка» причалила к орбитальному комплексу, Буркам устремился к шлюзу, без задержек миновал таможню и скрылся среди соплеменников, приветствовавших сиятельную особу почтительными воплями.

Экипаж занялся разгрузкой — на Лемонде «Афродита» оставляла почти половину содержимого трюмов. Опустевшие отсеки были заполнены новыми товарами, которые надлежало доставить на Сириус и Меркурий. После двухчасового аврала килотонны контейнеров были размещены и надежно принайтованы.

А затем нагрянула местная полиция.


С коллегами-вуркхами общался Пафнутьев. Предъявив документы, комиссар без долгих церемоний передал мешок с трупом и копию отчета о проведенном расследовании. Мешок немедленно вынесли из корабля, так что аборигенам оставалось только поболтать с людьми и по возможности содрать с последних солидную взятку за прикрытие дела.

— Как я понимаю, подозреваемый не арестован, — надменно заявил вуркх. — В любом случае мне придется задержать ваш корабль на время расследования.

— Убийство совершил проционид — князь Буркам Книос, — вежливо сообщил комиссар. — Он покинул корабль.

Услыхав имя столь знатной персоны, полицейские смутились и долго перешептывались. Однако жадность пересилила, и старший мусор заявил: мол, земной корабль арестован, и владелец должен выплатить крупный штраф. Ант всерьез подумал о прорыве с боем, но все лихие замыслы оборвались по причине полной безнадеги. В рубку вошли настиане — офицер высокого ранга и три вооруженных солдата.

— Убирайтесь! — приказал офицер-настианин, и полицейские вуркхи моментально исчезли. — Кто убил Кахура?

Пафнутьев повторил наспех выдуманную версию о причастности Буркама. Офицер щелкнул пальцами, после чего два солдата взяли землян на прицел, а третий, повесив оружие на плечо, подошел к Пафнутьеву и приложил к его виску небольшой прибор. Над головой комиссара заструились голографические графики — множество сложных трехмерных поверхностей разной окраски.

— Похоже, вы говорите правду, — прокомментировал настианин. — Почему ваш корабль не пошел к Ниневии?

— Нас атаковал рейдер Кришны… — Пафнутьева осенила догадка: — Наверное, пираты тоже охотились за парнем с Лемонда.

— Никаких сомнений. Эти подонки с некоторых пор играют против нас. — Настианин скривил большой безгубый рот. — Мы гоняемся за Кахуром от самой Земли, но парню не хватило денег на лайнер, и он улетел этим парусником.

— Кахура убил князь Буркам, — повторил комиссар. — Полагаю, этот абориген был вашим агентом.

— Зачем убивать своего агента? — презрительно сказал настианин. — Он был необходим нам живой. Будем искать пернатого аристократа.

С этими словами армия Настиарны покинула корабль, а полиция Лемонда больше не появлялась. Через полчаса «Афродита» уже разгонялась, выходя на трассу, ведущую к Сириусу. От переживаний экипаж во главе с капитаном ударился в грандиозный запой, поэтому всю навигацию взяли на себя Варонг и Пафнутьев.

— Каким образом ты сумел обмануть психоскоп? — осведомился старик.

— Говорю же, что получил хорошее образование…

Пафнутьев хмыкнул и не закончил фразу. Они сидели в рубке, без сожаления глядя на светила покидаемой системы. Оставалось еще изрядно времени до момента, когда можно будет развернуть паруса, чтобы набрать сверхсветовую скорость.

— Так ты на самом деле комиссар криминальной полиции? Я, грешным делом, думал, что путешествуешь по фальшивой ксиве.

— Комиссар. Только не криминальной, а военной.

Недоуменно поцокав языком, Ант пробежал взглядом по приборным экранам. Нейросеть «Афродиты» работала со сбоями, но пока держалась. В некоторых агрегатах парусника намечались осложнения, однако ничего серьезного в ближайшее время не произойдет. Успокоенный таким благополучием, старик задумчиво произнес:

— Все-таки интересно выяснить, кто и зачем прикончил парнишку. Комиссар, почему бы не провести механика через психоскоп?

— Вы это серьезно? — Полицейский странно посмотрел на него.

— Вполне.

— Командир, я уже ничего не понимаю, — признался полицейский. — Разве его грохнули не по вашему приказу?

— Совсем с ума сошел? — зашипел старый астронавт. — Зачем, скажи на милость, мне это нужно?

— Я думал, вы решили завладеть открытием и сговорились с туповатым матросом…

— А ты шутник, — снова сделавшись флегматичным, резюмировал Ант. — Мы идем на грандиозное дело, а я, по-твоему, буду отвлекаться на ерунду, которую вряд ли возможно реализовать?

— Виноват, командир, — прошептал Пафнутьев. — Завтра же прогоню всех через психоскоп.

Посмеиваясь, Ант осведомился:

— Какие будут версии?

— Мотивов для убийства известно не так уж много. Деньги, личные отношения, профессиональная деятельность. Очень редко — политика. Пока версий не видно. У всех, кто имел мотив, есть алиби. Либо нам неизвестен истинный мотив, либо кто-то врет. Допускаю, что действительно было убийство из мести.

— Тогда открытие пропало капитально, — резюмировал Варонг. — Может, это и к лучшему. Хотя обидно.

Он подкрутил настройку приемника и поймал информационную передачу с Лемонда. Комментатор-вуркх с воодушевлением поведал:

— Покидая Солнечную систему, министр иностранных дел сообщил журналистам, что недоразумения, возникшие между Землей и Настиарной, полностью устранены. По его словам, руководители Солнечной Федерации проявили подлинную государственную мудрость и дали заверения, что не намерены начинать военные действия в пределах Центральной Зоны… Если перевести дипломатические формулировки на обычный язык, трусливые земляне согласились не мешать уничтожению своих соплеменников, блокированных в системе Фомальгаута…

На этом трансляция оборвалась — «Афродита» ушла слишком далеко от источника сигналов.

8

В системе Сириуса две звезды — карликовые, ослепительно-белые и горячие. Кроме того, есть планеты — тоже маленькие и раскаленные. Исключением была лишь колонизированная людьми Инфанта, занимавшая самую дальнюю от обеих звезд орбиту и чем-то напоминавшая Землю времен трилобитов. Мощный слой озона защищал поверхность от радиации, в теплом океане обитали твари размером не больше селедки, а на суше имелись только примитивные растения. За два столетия колонизации население планеты вплотную приблизилось к сотне миллионов.

Салдар, ближайшая к Сириусу А планета, по радиусу превосходившая Землю на треть, а по массе — вчетверо, была богата залежами сверхтяжелых элементов. В горячей атмосфере из смеси фтора с радоном и другими столь же приятными веществами обитали существа кремнийорганической природы. Земная база, изучавшая салдаритов, располагалась на Легате, естественном спутнике Салдара. Здесь же была построена обсерватория для наблюдений за процессами на Сириусе. Именно в этом научном центре работал доктор Михайлов, первым сообщивший о «Звездной Песне».

Сбросив сверхсветовую скорость, «Нортон» направился к Салдару. Астрозоологи не могли дождаться момента, когда подключатся к работе базы. За несколько часов межпланетного перелета Гоцу пришлось выслушать массу бесполезных сведений о крабообразных аборигенах, живущих в каменном веке. Ксенологи уже разобрались в языках основных племен, обучили салдарийцев основам математики, работе с металлами. Как можно было догадаться, имелись планы использовать аборигенов для работы на трансуранидовых рудниках.

Попутно пассажирам крутили видеосюжеты, посвященные истории системы. Не выдержав этой пытки, Гоц стал отступать к выходу, но возле дверей был остановлен очередным краеведческим клипом. Бианка произнесла тоном крайнего озлобления:

— До чего мне осточертели эти кадры!

— Сами кадры или их трактовка? — осведомился проницательный старпом Хорнет.

Судя по голосу, текст читала пышная и самодовольная провинциальная актриса. Пафоса хватало с избытком, однако интонации совершенно не соответствовали произносимым словам. Дама явно привыкла выступать на детских концертах и торжественных мероприятиях, и ей не было разницы, произносить ли приветствие губернатору, играть старую приторно-добрую фею либо рассказывать о сражении, в обстоятельствах которого ни хрена не смыслили даже профессора-историки.

Пустые слова, произносимые без души, звучали глупо и пошло:

— …когда в окрестностях Сириуса заполыхало последнее и самое страшное сражение…

— Оно не было ни последним, ни самым страшным, — в сердцах бросил Махмуд. — Отбросив настиан от Сириуса, мы долго гнали жаб и жгли их планеты.

Снова показали кадры, снятые обсерваторией Легата. Взрыв линкора (комментаторша упорно называла его то крейсером, то боевым кораблем), другой линкор выпускает спасательные шлюпки, после чего эффектно падает в звезду, третий корабль тоже взрывается.

Невидимая дама продолжала трепать языком:

— В этом бою бывший адмирал Зоггерфельд блеснул неуместным благородством, позволив настианам покинуть поврежденный боевой крейсер. Полугодом позже Долговязый Зог повторно нарушит присягу и объявит свою эскадру флотом непризнанной республики Тау Кита.

Гоц печально улыбнулся. Науманн проговорил, посмеиваясь:

— Все, кто знал Долговязого, уверены, что Зог не мог проявить милосердие к настианам, которые накануне разбомбили Инфанту. Скорее всего, в этом бою «Вельзевул» получил тяжелейшие повреждения и не сумел добить противника.

— Вы абсолютно правы, — тихо сказал Олег. — Но и видеокадры не врут, поверьте очевидцу. Ведь даже подлинные кадры способны обмануть…

Науманн был в недоумении, чувствуя, что туманные фразы скрывают давнюю тайну. От этих подозрений капитана отвлек Рамазан, доложивший:

— Начинаем разгрузку.

Корабли подобного класса чересчур велики, чтобы садиться на планеты без крайней надобности. Даже на такие крохотные луны, как Легат. Лайнер завис в четверти гигаметра от Салдара, раскрыв люки трюмов. На космодромах планеты и ее спутника готовились к старту челноки и буксиры.

— Слишком долго ждать, — нетерпеливо бросил Гоц. — К тому же нас привезут на космодром, откуда придется долго добираться до обсерватории.

— Предлагаете лететь на батискафе? — поняла намек Бианка.

— Вот именно. — Профессор щелкнул пальцами. — Оповести старикашку.

Пока его команда готовила экспедиционный корабль, астрофизик еще раз навестил рубку. Обстановку трудно было назвать острой — она успела стать отвратительной. На космодроме Легата сидел парусник «Астрал», час назад прибывший вне расписания с Кармы. «Пьяная девка» тоже была на подходе, причем за ней, отставая на световой год, поспешал настианский крейсер. Со стороны Лаланда 8760 быстро приближался другой настианин — вероятно, тот самый, с которым они имели неудовольствие встретиться позавчера в окрестностях Дофина. Обгоняя союзников, двигался к Сириусу рейдер Кришны, а замыкали эту регату имперский «Гефест», крейсер Тау Кита «Победитель» и приписанный к базе на Инфанте «Терминатор». Последний нерасчетливо совершил вылазку в направлении Лаланда, оставив систему Сириуса беззащитной.

Теперь командование гарнизона забило депешами главные диапазоны — наверняка штаб запрашивал инструкции, вызывал помощь и вообще сеял неразбериху. В этой ситуации местные власти могли рассчитывать лишь на два фрегата и крепостные пушки, потому что «Терминатор», «Гефест» и «Победитель» подтянутся к Сириусу на два-три часа позже кораблей Настиарны и 61-й Лебедя.

Радовала лишь одна новость: накануне через систему проследовал, ненадолго задержавшись возле главных планет, грузо-пассажирский транспорт с Тау Кита. Это означало, что отряд Стефана Редхорна уже высадился на Легате и готов ворваться в обсерваторию.


Судьба разразилась сардоническим хохотом, когда события выходили, казалось бы, на финишную дистанцию. «Афродита» беспрепятственно пересекла условную границу системы Проциона, Пафнутьев просчитал оптимальную трассу до Сириуса, Антонио Варонг распустил паруса, ловя попутные космические течения. Корабль резво набирал скорость и несколько часов подряд делал от 2.7 до 3.3 светового года в сутки.

Эксцессы нахлынули в нервном ритме цепной реакции. Сначала в рубку ввалились страдающие похмельем Ян и Спартак. Обоим было невтерпеж задушевно потрепаться о высоких материях. Предложение заступить на вахту и подменить пассажиров не нашло понимания.

— Не уважаете, значит, — заскулил Сатирос. — Не желаете с простой матросней общаться. Эх, вы…

Варонг, Пафнутьев и Ривьера не спали третьи сутки, сил на болтовню и пререкания у них не оставалось, поэтому ветераны просто попрощались и взяли курс на свои койки. Однако с отдыхом пришлось повременить: в дверях встала стеной разъяренная Лейли.

На ногах дама держалась непрочно, что не мешало ей вопить, требуя немедленно вернуться на Вуркху, потому как она, Лейли Кришнавати, должна выполнить научную работу вселенского значения, а заодно взыскать обещанное с подлого и лживого развратного скряги Буркама. В ответ Фатулла нудно бубнил, что выполнить разворот уже невозможно. Не дождавшись развязки занятного спектакля, Ант и его команда ушли и проспали до обеда.

Открыв глаза, Варонг обнаружил, что парусник не движется. Не было знакомых каждому звездолетчику звуков и вибраций, сопровождающих сверхсветовое движение. Первую мысль — уже добрались до Сириуса — старик отбросил, как заведомую глупость. «Афродита» могла завершить этот переход не быстрее чем за двое суток, а так долго он проспать не мог.

Действительность оказалась куда безобразнее: заглохли реактор и генераторы. Никого из экипажа на вахте не было, и самое поверхностное обследование показало: постоянные обитатели «Афродиты» валяются где попало, пьяные вдупель. Сгоряча комиссар Пафнутьев предположил, что энергоустановка остановлена таинственным киллером. Однако Ривьера, изучив записи нейропамяти, успокоил спутников:

— Машину вырубила блокировка. Начались автоколебания в активной зоне, никто не вмешался, вот автоматика и приняла меры. Судя по аудиодневнику, наша дама напоила экипаж, после чего зверски над ними надругалась…

— Запустить сможешь? — осведомился Варонг, свирепо разглядывая приборы, чудом работавшие на батареях аварийного питания.

— Уже пытаюсь.

— Роман, займись навигацией, — приказал Ант. — Нет ли поблизости «улиток»?

— Курс готов, адмирал, — отрапортовал Пафнутьев. — «Улитки» далеко, быстрее добраться на сверхсвете.

Реактор возобновил пульсации, забирая гигаватты из пространства. Потребовалось около часа, чтобы энергии хватило для установки паруса. Корабль двинулся зигзагом, на третий час Ант отыскал нужное течение, и скорость превысила световой барьер.

Локатор показывал прискорбные события: лайнер «Командор Нортон», только что стартовавший с Дофина, полным ходом ринулся в сторону Сириуса, преследуемый неизвестным — видимо, настианским — кораблем. Туда же направлялись крейсер Настиарны из базы на Проционе и «Звезда Смерти», с которой они устроили перестрелку возле Эпсилон Эридана. «Гефест» явно отставал от противников.

— Если даже вы поймаете хороший поток, мы попадем на Салдар через несколько часов после «Нортона», — сказал Пафнутьев.

Ант проворчал:

— В этом деле первенство — не главное. Как только обсерватория на Легате запеленгует источник сигналов, я пошлю вызов, и Малыш сам явится к нам.

Пафнутьев с сомнением поиграл бровями, дипломатично заметив:

— Если на «Нортоне» в самом деле путешествует наш главный конкурент…

— Думаешь, он захватит обсерваторию? Да, может… Но завтра на Салдар прилетит с Кармы отряд Вержена. Они не допустят…

— Вержен станет стрелять в своих? Особенно если увидит Махмуда или Стефана?

Вопрос относился к числу предельно неприятных. Опустив взгляд, старик пробормотал:

— На гражданской войне мы все стреляли в прежних друзей… Будем надеяться, что теперь они не станут стрелять в нас.

— Вы поручитесь за Корносевича, Ормуздиани или Эриксон?

Адмирал промолчал, а штурман не настаивал на ответе. Были другие дела — вести дряхлый парусник, обгоняя настиан.

Когда трезвеющий экипаж собрался на ужин, скорость держалась на уровне 3.1 светового года в сутки. Жадно заглотав холодненького пивка, Фатулла поинтересовался, где они находятся.

— В буфете, — сообщил Карлос и, поигрывая пистолетом, добавил: — Еще раз бросите вахту — пристрелю.

Следующие сутки прошли спокойно. Экипаж не потреблял ничего крепче пива и честно стоял все вахты. Команда Варонга помогала, чем возможно. К сожалению, скорость выше парсека за сутки не давалась. На второй день, проспавшись, Пафнутьев решительно приказал:

— Карл, давай сюда психоскоп.

Разум Гая был чист до прозрачности. Психоскоп извлек из матросской памяти голограмму темного коридора, в полумраке маячила фигура внушительных пропорций. Удалось даже разглядеть лицо верзилы — грубое и жестокое, с мощным подбородком. Никто из находящихся на корабле никогда прежде не видел этого человека, который, безусловно, не был новичком в космосе. Корабль как раз вибрировал, а незнакомец двигался вполне уверенно. Явно из военных или астронавтов, слишком уж привычен к качке.

— Мужик неплохо упакован, — прокомментировал Ант. — Профессионал.

Действительно, мрачный громила был одет в бронированную униформу десантников. Пистолет в расстегнутой кобуре, тяжелый нож-мачете на боку — такой запросто положил бы всю команду «Афродиты», включая Пафнутьева и Ривьеру.

— Спасибо, Гай, ты можешь идти. Карл… Карлос, надень прибор на Лонга.

Под черепом ученого хранилась и вовсе пикантные воспоминания, кардинально менявшие картину преступления.

…Коридор пассажирской палубы. Впереди маячит спина Кахура. Обернувшись, проционид недовольно произносит:

— Опять ты? Нам не о чем говорить.

Голос Лонга:

— Подожди, еще не поздно передумать.

— Поздно. Я уже пришел… — Дверь каюты приоткрывается, едва Кахур прикасается к ручке. — Надо же, забыл запереть.

— Может, кто-то залез к тебе, чтобы украсть расчеты?

Пернатый математик смеется:

— Твои подручные ничего не найдут. Кристалл спрятан надежно.

Он хлопает себя по груди — вероятно, записи хранятся в нагрудном кармане — и заходит в каюту. Дверь мягко захлопывается перед носом Бертрана, щелкает замок. Лонг долго и громко ругается, называя Кахура неблагодарным скотом, предавшим учителей-землян. Потом, продолжая сквернословить, плетется к себе и долго мечется по кабине. Наконец появляется Пафнутьев, который приглашает поглядеть на мертвеца…

Выключив психоскоп, Ривьера, запинаясь, осведомился:

— Почему вы не рассказали об этом на первом же допросе?

— А в чем дело? — удивился Лонг. — Ничего интересного сказано не было. Предатель опять не пожелал общаться.

Пафнутьев даже крякнул и сказал, покачивая головой:

— Ошибаетесь. Сказано главное. Вероятно, убийца проник в каюту до вашего появления и ждал Кахура внутри. Замок не пострадал, а это значит, что дверь открыли сигналом из рубки либо у преступника был универсальный ключ.

Следующие сутки тоскливо проползли в обществе разъяренной Кришнавати, которая хотела попасть на Вуркху, где якобы ждали ее работа и князь Буркам, не успевший выполнить каких-то обещаний. В конце концов, Фатулла, сорвавший с того же Буркама хороший куш, согласился купить этнографичке билет на ближайший рейс Сириус — Процион.

После этого скандалы прекратились, зато стали тревожными донесения локатора. Крейсер Настиарны постепенно догонял «Пьяную девку».

— Разобрались, что князь не воровал записи, поэтому погнались за нами, — резюмировал Ант.


Батискаф опустился в сотне метров от обсерватории. Немедленно подкатили роботы, накрывшие аппарат куполом. Металлокерамитовые наноэлементы вытянулись трубчатым переходником, соединившим временное укрытие с обсерваторией. Воздухом это сооружение, конечно, не наполнили, поэтому личный состав экспедиции прошел короткий путь в скафандрах.

Внутри научного центра имелась искусственная гравитация. Встречал гостей сам Михайлов — молодой астрофизик, случайно услышавший странные сигналы. Ни о чем другом парнишка говорить не желал и сразу же принялся перечислять гипотезы — главным образом собственные — о природе феномена.

Когда потерявший терпение Гоц осведомился, известны ли текущие координаты источника, Михайлов, не слушая вопроса, восторженно выкрикнул:

— Позавчера изменился текст послания!

— Нас интересуют только звезды, а поэзия не имеет к ним никакого отношения, — сухо заявил Гоц.

— Но «Звездная Песня»! — растерянно пролепетал Михайлов.

Суонк укоризненно произнес:

— Надеюсь, вы не думаете, что эти стихи сочиняет сама звезда?

— Действительно, смешно, — согласилась Бианка и странно засмеялась.

Махмуд, который вел переговоры с диспетчерской космопорта, доложил:

— Адмирал, Стефан с ребятами прибыли вчера и ждут приказа. «Астрал» начал высаживать пассажиров, и Стефану показалось, что среди них есть знакомые лица. На подходе парусник «Афродита», маршрут Венера — Процион — Сириус.

Бианка, все активнее выполнявшая прежние обязанности, немедленно забеспокоилась:

— Адмирал, на корабле с Центавра может быть ваш предшественник со своей бандой.

— Полагаю, он идет на «Афродите», — проворчал Гоц. — На «Астрале» прибыла только банда, если возможно назвать этим словом бывших товарищей.

Отобрав у артиллериста видеофон, начальник экспедиции приказал капитану 2-го ранга Редхорну не допустить выдвижения «знакомых лиц» в сторону обсерватории, но, по возможности, избежать взаимных потерь.

С пониманием выслушав эти указания, Хорнет поинтересовался:

— Простите, адмирал, разве старик был на Венере?

— Не сомневаюсь, — проговорил начальник экспедиции, которого никто больше не называл профессором.

— Вы его видели?

— Нет. Но он сразился со мной в дурацком компьютерном бою. Трудно было не узнать эту манеру… Хотя финал оказался неожиданным.

Никто не спросил командира, с каким счетом закончилась виртуальная схватка. Лишь Бианка, озабоченно насупясь, осведомилась:

— Не пора ли раздать оружие?

Шокировав персонал обсерватории, они распаковали тускло сверкавшие игрушки. Прикрепив к поясу бластер «Меч нибелунга», недавний профессор Гоц презрительно бросил:

— Не таким оружием должен решиться наш спор.

Захохотав, Махмуд повторил давнюю остроту про много-много большого оружия. Таукитянин внезапно подобрел и подошел к астрофизикам, занятым бурной дискуссией возле мониторов.

Суонк уже вымотал душу из Михайлова, и тот наконец занялся делом. Вскоре удалось установить, что источник сигналов находится сейчас на невидимой стороне звезды, но должен показаться примерно через час-другой.

Как назло, весьма некстати нагрянули корреспонденты местной прессы, задавшие много банальных вопросов о целях экспедиции, о «Звездной Песне» и цивилизации, которая посылает эти сигналы. И уже в самом финале, когда стал иссякать запас любопытства, молодой журналист осведомился:

— Как по-вашему, с какими намерениями движутся сюда крейсера Настиарны?

— Задайте этот вопрос командиру гарнизона, — посоветовал Рикардо. — Или спросите о привычках настиан у жителей системы Фомальгаута.

— Был я в штабе сегодня утром, — с унылым видом поведал журналист. — И узнал, что ни одного крупного военного корабля в системе нет. Так что вы скажете, профессор: неужели война?

Адмирал посмотрел на спутников, и те с каменными лицами крепче сжали бесполезное ручное оружие. Махмуд снова связался с диспетчером, который сообщил, что настиане будут в системе через пять часов. Чуть позже подтянутся корабли Тау, Центавра, Кришны и Земли.

— Ох и весело здесь будет, — заметил Олег.

— Весело будет, если мы найдем Его! — отрезал адмирал. — Рикардо, Олег, мы вылетаем, как только засечем источник. Бианка и Махмуд, проследите, чтобы астрономы непрерывно передавали пеленг. И пусть Стефан будет готов немедленно вылететь навстречу, когда корабли выйдут из звезды.

…Пришлось тормозить, оглядываясь на погоню. Лучший штурман старого флота блеснул прежним талантом, пустив «Афродиту» по идеальной трассе. Благодаря немыслимому маневру они опережали настиан на четыре часа.

Экипаж парусника следил за этим каскадом высочайшего пилотажа, не вмешиваясь. Словно зрители традиционного шоу по случаю Дня флота. Когда Варонг поймал встречный поток и «Афродита» начала стремительно терять скорость, Сатирос восхищенно выдохнул:

— Нет, старик, ты не в пиратах служил. Такому ты мог научиться лишь у кого-то из великих пилотов — у Дракона, Зоггерфельда, Асгардова…

— Именно так. — Антонио ностальгически улыбнулся и добавил: — Я дважды ходил на корабле, которым командовал Долговязый Зог.

Фатулла проговорил с неожиданным воодушевлением:

— Тебе должно быть интересно, дорогой наш ветеран. «Девка» приближается к поясу обломков. Здесь было одно из последних сражений большой войны с настианами. Линкор «Вельзевул» расстрелял два корабля Лебедя, от которых не осталось ничего. А вот разбитый вдребезги «Вельзевул» до сих пор кружится по дальней орбите. Обитатели здешних планет видели, как от настианского корабля отделились спасательные шлюпки, после чего корабль упал на звезду. Как ни странно, Долговязый проявил рыцарское великодушие — позволил врагам покинуть обреченный линкор.

Парусник шел всего лишь на одной десятой скорости света, и локаторы могли показать кое-какие детали. Отраженные радиоволны рисовали на экране проплывавшую чуть в стороне от курса бесформенную глыбу, бывшую некогда частью громадного военного корабля. Капитан сказал негромко:

— Это корабль нашего флота. Не желаете отдать ему положенные почести?

— Не намерен, — сухо сообщил Ант. — И вам не позволю салютовать этой дряни.

— Но ведь это монумент героизму наших соотечественников, отдававших жизнь… — начал Ян, потрясенный черствостью ветерана. — Это же «Вельзевул»!

Он осекся под тяжелым взглядом того, кто больше не желал называться чужим именем. Старик произнес ледяным голосом:

— Молодой человек, когда-то я командовал «Вельзевулом» и лучше вас знаю, какому обломку следует салютовать… Займитесь лучше делом. Мы высадимся на Легате, возле обсерватории.

Не прощаясь, он вышел из рубки, сопровождаемый комиссаром военной полиции. Растерянно глядя вслед опасным попутчикам, Ян прошептал:

— Неужели это был сам Зоггерфельд… Но почему же его прозвали Долговязым? Старик вполне среднего росточка…

— Юмор такой, — сообразил Сатирос. — На военных кораблях еще не так шутили.

Бертран и Лейли тоже решили сойти на этой планете. Пассажиры с вещами постепенно собирались в буфете, ожидая, пока Петренко и Гай подготовят к вылету шлюпку.

Нейросеть «Афродиты» успела состыковаться с местными информационными службами. По всем видеоканалам неслись панические причитания о массированном вторжении в систему Сириуса. Кришнаванский крейсер «Звезда смерти» уже приближался к Салдару, скоро ворвутся два крейсера Настиарны, а чуть погодя подоспеют к шапочному разбору корабли других держав.

Между делом показали короткий репортаж о прибывшей на Салдар экспедиции, которую возглавляют профессора Суонк (Солнечная система) и Гоц (Тау Кита). На голограмме удалось разглядеть лишь высокую блондинку, остальные астрофизики отворачивались от объектива.

— Бианка! — вскричал штурман.

Приглядевшись, Карлос признал:

— Похожа. А кто же тогда Суонк?

— Ты бы лучше подумал, кто такой Гоц! — взорвался адмирал.

Старик написал фамилию Goz задом наперед. Получилось Zog.

— Проклятье! — охнул штурман.

— Мой старший офицер незатейлив на выдумку, — неприязненно проговорил адмирал. — Профессор Гоц, маршал Герб… Всего лишь усекает собственную фамилию — такую же долговязую, как он сам. Да и тактические приемчики все те же использует.

Появился Фатулла. Сообщая о готовой к старту шлюпке, капитан буквально сиял. Разумеется, ему не терпелось поскорее избавиться от компании, причинявшей столько беспокойства. Хотя, учитывая техническое состояние и род занятий парусника, большие неприятности должны были давным-давно стать привычной банальностью.

С километровой высоты стал виден купол временного укрытия возле обсерватории. Объяснений не требовалось — под этой полусферой наверняка скрывался нестандартный корабль. Скорее всего, батискаф, о котором говорилось в недавнем репортаже.

— Зог предусмотрителен, — буркнул адмирал. — Хотя проще было бы послать сигнал вызова.

— Вы о чем? — заинтересовался Лонг. — Все-таки Кахура убили вы?

Три взгляда показали Бертрану, что ответа не будет. Даже если он угадал.

Автопилот неловко — с вибрацией и толчками — опустил шлюпку в раскрывшийся люк подземного ракетодрома. Касание получилось жестким: посадочное средство «Афродиты» никуда не годилось. Бункер быстро наполнился воздухом, и вскоре люди смогли покинуть шлюпку. Едва за ними захлопнулись двери тамбура обсерватории, Фатулла немедленно врубил двигатели. Капитана можно было понять: следовало спешить, чтобы покинуть систему, пока не заговорило оружие стремившихся к Сириусу кораблей.


— Они идут, — сказал командор Хорнет. — Будем стрелять?

— Не уверен. — Начальник экспедиции нажимал кнопки мобильного видеофона и, дождавшись изображения, спросил: — Стефан, что у вас творится?

Капитан 2-го ранга Редхорн сообщил озабоченным голосом:

— Много чужих кораблей, адмирал.

— Знаю. Меня интересует обстановка на космодроме.

— Здесь полно наших ребят, прилетевших с Центавра. Альвендер, Вержен…

— Как себя ведут?

— Братаемся, адмирал, но все держатся на ногах и готовы действовать. — Стефан осторожно поинтересовался: — Вы решили собрать полный экипаж?

— Не только я… Будь начеку. Кое-кто из них может оказаться слишком ревностным имперцем.

— Это же наши парни, адмирал! Столько лет не виделись…

— В том-то и дело, что прошло много лет. В общем, жди приказа.

Он дал отбой, и в ту же секунду Суонк возмущенно вскричал:

— Может, объясните, почему вас называют адмиралом?

Ему ответил незнакомый голос из распахнувшейся двери:

— Потому что Александр Зоггерфельд закончил войну в звании вице-адмирала. Потом, если не ошибаюсь, анонимные властители Тау Кита произвели его в гросс-адмиралы.

Долговязый Зог мрачно поглядел на входивших в зал. По-прежнему громадный, слегка потолстевший и вдобавок обросший бородой Роман Никитин, штурман. Стареющий мачо Карл Дайвен, начальник электронной боевой части. Двое придурков — мужик и баба — явно случайные попутчики. И с ними — бывший учитель и командир, ставший смертельным врагом, когда помимо их воли развязалось братоубийство. Стоят возле дверей, старательно не обращая внимания на стволы, направленные в их сторону Махмудом, Олегом, Рикардо и Бианкой.

— Все меняется, адмирал Дунаев, — сухо согласился Зоггерфельд. — Кто-то даже стал великим герцогом.

— Этот старый оборванец — тот самый Звездный Дракон? — вскричал потрясенный Суонк.

Разумеется, никто не ответил астрофизику. Бианка осведомилась свирепым тоном:

— Вы собираетесь до вечера любоваться знакомыми рожами? Или подумаем о пиратском корабле, который вот-вот начнет высадку десанта?

— Если бы у меня под ногами не путались всякие предатели… — начал было Гоц, но осекся и продолжил другим тоном: — Все равно не успеваем.

Приветливо улыбнувшись, Дракон сообщил:

— И тем не менее капитан-лейтенант Эриксон была великолепна, как всегда.

— Не подлизывайтесь, адмирал. — Бианка легонько качнула бластером. — Мы снова по разные стороны фронта.

— Не факт. — Дунаев покачал пальцем. — Сейчас у нас общие цели. В такой момент, когда под угрозой судьба всей человеческой расы, неуместно вспоминать старые обиды.

— Старые ошибки следует простить, согласен. — Зог прищурился. — Но кому будет принадлежать тот, кто заговорил внутри звезды?

— Он откликнется на мой сигнал, — уверенно заявил Звездный Дракон. — Я был Его первым командиром.

— Ты командовал недолго, — зарычал Зог. — Почти полвойны Он ходил под моим командованием. И я, а не ты последним покинул Его после битвы.

— Полагаешь, это что-нибудь значит для Него?

— Ты не хуже меня должен понимать, как много это значит. Именно для Него.

Лейли, с интересом наблюдавшая адмиральскую пикировку, радостно заявила:

— Похоже на сцену ревности. Неужели эти два старика — любовники? А ведь ни капельки не похожи на извращенцев…

— Безмозглая шлюшка! — с отвращением шикнула на нее Бианка. — Ты присутствуешь при величайшей драме послевоенной истории, но ни черта не поняла.

Слушая эти разговоры, Суонк и работники обсерватории не могли решить — то ли две банды ветеранов прошлой войны свихнулись, то ли в самом деле спорят о чем-то чрезвычайно серьезном, чего непосвященным понять не дано. Впрочем, спутники Дунаева и Зоггерфельда тоже начинали сомневаться в душевном здоровье командиров. Надо было поскорее забирать то, за чем они так долго охотились, но два адмирала словно забыли про цель экспедиции.

— Ты собирался просто позвать Его? — Зог язвительно хохотнул. — Для передачи сигнала нужно подойти как можно ближе, иначе помехи забьют кодировку.

— Хочешь подлететь на батискафе? — Дракон одобрительно кивнул. — Да, это умно.

Зоггерфельд нетерпеливо махнул рукой, предупреждая свою команду, чтобы не открыли огонь ненароком. Потом проговорил, как бы рассуждая вслух:

— Мы пришли сюда с определенной целью. Как будем делить добычу, если сговоримся? Наверное, стоило бы заключить соглашение между нашими державами. Я имею полномочия на это.

— Я тоже. — Лицо Звездного Дракона сделалось очень серьезным, даже торжественным. — Самый сильный корабль станет твоим, как и лидерство в будущей державе. Созданная нами Империя должна быть основана на привлекательных принципах, и ваша модель представляется более удачной.

Внезапно Михайлов закричал, что источник сигнала показался из-за горизонта звезды и находится в полушарии, обращенном к Салдару. На голограмме действительно появилось нечеткое пятно — импульсы гравилокатора рассеивались внутри звездной массы и возвращались облаком помех. Два адмирала словно не заметили этот феномен.

— Мне трудно поверить, что ты так легко сдаешь мне партию, — медленно произнес Зог.

Дракон покачал головой и тихо сказал:

— Поверь, это нелегко, но партия, которую мы играем, завершится не сегодня. Я разыгрываю гамбит и отдаю тебе сильнейшую фигуру… — Он показал рукой на голограмму белой звезды, сквозь поверхность которой просвечивало расплывчатое пятно отраженного сигнала. — И это будет далеко не последняя жертва ради окончательной победы. Я готов отказаться даже от суверенитета Центавра. Что угодно — лишь бы вернуть единую державу!

— Я догадывался, — к общему изумлению, буркнул Долговязый. — Поэтому ты отвел свою эскадру? Там, на Венере.

Кивнув, адмирал Дунаев произнес еле слышно:

— Я знал, что ты поймешь намек.

Он с надеждой смотрел на давнего врага. Адмирал Зоггерфельд задумчиво массировал подбородок. Пятно на голограмме медленно плыло к краю объема, затем управляющий процессор нейросети немного сместил центр изображения, и непонятный объект, неведомым образом оказавшийся внутри звезды, снова вернулся в фокус.

Прервав молчание, Зог проговорил безразличным тоном:

— Земля особенно сопротивляться не станет. Эсперанса и Ниневия — тем более. И сомневаюсь, чтобы нам пришлось долго возиться с Южной Зоной. Все потенциальные проблемы исходят лишь от Севера.

— Север разбит на четыре карликовых государства, — быстро ответил Дунаев. — Их можно успокоить по очереди.

Зоггерфельд кивнул в знак согласия и добавил вслух:

— Кстати, твои потери окажутся не столь уж заметными. Лучше быть премьером сверхдержавы, чем отцом императора крохотной системы.

— Мы на Тау давно поняли это, — сообщил Реджинальд Дунаев. — Осталось сделать совсем немного — освободить Его и заняться привычной работой.

— Кого «Его»? — взорвался Суонк. — О ком вы говорите?

— Не «о ком», а «о чем», — машинально сказала Бианка. — Хотя…

— Вот именно, хотя… — Махмуд Султан оскалился. — Эти двое всегда относились к нему, как к живому существу. Живому и разумному.

По сигналу Зога они опустили оружие. Секундой позже убрали пистолеты менее склонные к примирению Корносевич и Хорнет.

Разногласия, вражда, взаимные подозрения были забыты столь капитально, что сделались бессмысленными сравнения с прошлогодним снегом или кошмарным сном. Вновь, как десятилетия назад, они стояли на одной палубе и понимали друг друга практически без слов. Короткие фразы, ничего не говорившие даже самым неглупым единомышленникам, завершили формирование планов на обозримое будущее.

Батискаф оторвался от Легата, когда оставалось чуть меньше часа до прибытия «Звезды смерти» и часа полтора до момента, когда настианские крейсера, погасив сверхсветовую скорость, окажутся возле обитаемых планет.


Довольно долго, пока батискаф не погрузился в звезду, колебания фундаментальных сил доносили в обсерваторию голоса двух адмиралов.

— Иди к папочке, малыш, — звал Долговязый Зог.

— Здесь твой папочка, — вторил ему Звездный Дракон.

Суонк уже начал догадываться, что в звезде находится некий объект сугубо земного происхождения. И все-таки старый астрофизик недоумевал:

— Как будто два заботливых отца зовут заплутавшего в ночном лесу ребенка.

— Возможно, Он и в самом деле дороже им, чем родные дети, — согласился Рикки Хорнет.

Снова пошла передача нового куплета «Звездной Песни»:

Зову тебя сквозь океан огня,

Мне одиноко в мире этом.

Приди скорей, чтобы, забрав меня,

Пройтись огнем по вражеским планетам.

— А стишки-то дрянные, — сказал Михайлов, раздосадованный уплывшим из рук эпохальным открытием.

— А ты от него гениальных рифм ждал? — Бианка заулыбалась. — Он же всего-навсего линкор.

— Кто линкор? — застонал Суонк. — Объяснит мне кто-нибудь, кого ищут два старых бандита со своими шайками?

— Вы еще не поняли? — искренне поразилась Бианка. — Там, внутри Сириуса, остался наш корабль — линкор «Вельзевул»…

— «Вельзевул» погиб, — машинально отозвался Суонк. — Все мы видели обломки на орбите.

— Это обломки тех, кого мы расчесали, — просветила его капитан-лейтенант Эриксон. — «Вельзевул» тоже был сильно поврежден, и Долговязый Зог приказал экипажу покинуть корабль — это мы спускали шлюпки, а не настианские корабли, которые к тому моменту были уничтожены. Потом командир сбросил линкор в звезду. Малыш тридцать лет занимался саморемонтом, месяц назад решил, что готов к дальнейшим подвигам, и позвал нас.

— Стихами?! — Глаза Суонка стали втрое шире обычного.

Бианка не ответила. Все равно штатский профессор не поймет, какие отношения бывают между кораблем и экипажем. А доктор Михайлов мстительно проворчал:

— Тоже мне линкор, стихов писать не умеет… мозгов, как у крейсера!

9

Построенный задолго до войны батискаф стремительно разгонялся даже без форсажа. Могучие движки и антигравы, рассчитанные на борьбу со звездным тяготением, непринужденно перевели машину в сверхсветовой режим, в котором не действуют законы классической и релятивистской механики. Несколько минут батискаф падал сквозь исчезающее пространство, а потом снова стал обычным ньютоновским телом, летящим с обычной межпланетной скоростью.

Звезда приближалась, расползаясь по курсовой голограмме бахромой протуберанцев. Последний миллион километров батискаф двигался сквозь облака густеющего газа. Стали видны волны, катившиеся по расплавленной массе Сириуса А. Звезда бурлила и плескала горячей плазмой, поверхность закручивалась воронками и вспучивалась пузырями. Локаторы захлебывались безумием помех, временами совершенно закрывавших цель поиска.

Сидевший за пилотажным пультом Зог направил кораблик в ближайшую воронку, что подарило им еще сотню километров движения в не слишком конденсированной среде. Затем плотность нейтронных потоков снаружи выросла до величин, при которых деление ядер начинается даже в бруске железа. Вскоре отказали внешние приемники электромагнитных сигналов, и теперь всю информацию приносили только волны гравитации, да и те — лишь в узких спектрах частот.

Батискаф летел практически вслепую, держа курс на изредка прорывавшиеся сквозь звезду сигналы «Звездной Песни». Мощнейшие передатчики линкора строились в расчете на связь между эскадрами, разделенными не одной сотней световых лет. Гравитационные импульсы «Вельзевула» пробивались через океан расплавленных металлов. С трудом проходили и пучки гравитонов из обсерватории Легата. Суонк сообщал координаты цели, помогая штурману Никитину держать курс.

— «Вельзи», мальчик мой, мы идем к тебе, — беспрерывно звал Зоггерфельд. — Двигайся навстречу.

— Мы ждем, ищем тебя, — вторил ему Дунаев. — Где ты? Откликнись. Здесь твой папочка…

Корносевич, закончивший службу в должности первого бортинженера, с озабоченным видом следил за мониторами. Наконец, отвернувшись от своего пульта, он сказал:

— На этой глубине наши сигналы глохнут не дальше мегаметра. Корабль нас не слышит.

— Передатчики батискафа — старое дерьмо, — в сердцах бросил Никитин. — Вся аппаратура еле дышит. Локатор не видит ни черта.

Они продолжали бесполезно вглядываться в голограммы внешнего обзора. Клубились вихри, перекатывались волны, бурлили пузырями восходящие потоки, но линкор не появлялся. Как передавали астрономы Легата, «Вельзевул» находился намного глубже — в зоне, где приборы батискафа смогут видеть от силы на пару сотен километров.

— Говоришь, локаторы… — произнес вдруг Звездный Дракон. — В обсерватории очень мощный локатор. По существу, тот же передатчик.

Долговязый Зог на лету поймал идею:

— Алло, Суонк. Организуйте ретрансляцию наших сигналов в направлении объекта.

— Сделаем, — прокряхтел землянин и спустя минуту добавил: — Ретрансляция уже пошла. Коллега… то есть адмирал… Ваш моджахед рвется к видеофону.

Никакой видеосвязи не было, разумеется, уже давно, да и звук просачивался через звездную субстанцию с чудовищными искажениями. Тем не менее команда батискафа легко узнала характерный голос Махмуда:

— Командир, дела все хуже. Пират занял позицию над Салдаром. Настиане будут здесь через час.

— Ждите, мы придем! — прорычал Зог. — Где все наши?

— Здесь. Захватили межпланетный буксир и прилетели в обсерваторию… Да, отцы-командиры, вы самого веселого не знаете. В этот храм науки заявился полицейский наряд с ордером на арест военных преступников Зоггерфельда и Дунаева.

— Арестовали? — заинтересовался Долговязый.

— Никак нет. У Бианки сдали нервы, и весь наряд валяется на палубе в наручниках.

Развеселившийся Дракон хотел пошутить, но поперхнулся неначатой фразой. На курсовом изображении заплясали новые образы: пульсирующие шары медленно меняли позицию, перемещаясь вдоль нижней грани сектора обзора. Комментарии не требовались — все знали, что такая картина появляется, если антенны ловят луч локатора, работающего на встречном корабле.

— Есть пеленг! — Корносевич с невероятной скоростью работал всеми пальцами, гоняя по голограмме курсоры и рассчитывая направление на объект. — Семь мегаметров влево и два — вниз.

Никитин молниеносно проложил новый курс в обход наиболее неприятных вихрей, и Зог повел батискаф на сближение. Субстанция, окружавшая экспедиционный корабль, плотностью превосходила воду, так что приходилось забыть о рекордах скорости. Батискаф буквально плыл через густеющее пламя, ориентируясь по сигналам локатора. Сигналы же распространялись отнюдь не по прямым линиям. Потоки гравитонов искривлялись пульсирующим тяготением звезды, так что поиски грозили затянуться.

Но, по счастью, не затянулись.

Увидеть другой корабль внутри звезды невероятно сложно даже на малых расстояниях. Здесь, в истерике фотонного шторма, бессильно зрение, а гравитация приносит слишком нечеткие образы. На голограмме смутно нарисовалась далекая тень чего-то огромного, и тот же голос, который декламировал звездные рифмы, радостно произнес:

— Я вижу вас. Наконец-то вы пришли. Я ждал так долго, но верил в эту встречу. Вы не могли не появиться.

Прослезившись, адмиралы наперебой отвечали: дескать, спешили изо всех сил и чуть не опоздали, но все-таки успели.

— Теперь мы снова будем вместе, — бестолково повторял Зог.

— Ты даже не представляешь, как нам было плохо без тебя, — бормотал Дракон. — Теперь по-другому станет, вместе мы совсем другая силища…

В отличие от алогичных человеческих извилин, нейросеть линкора не страдала избытком сентиментальности. Сменив тон на деловой, «Вельзевул» осведомился:

— Что значит «чуть не опоздали»? Ожидается сражение?

— Ты готов, сынок? — улыбнувшись его почти детскому задору, поинтересовался Долговязый Зог.

— Вполне. Повреждения исправлены, синтезированы запасы снаряжения, боекомплект полон на сорок один процент. Готов ли мой экипаж?

Адмиралы хором ответили, что экипаж летит к ним на малом суденышке. Впрочем, на задворках боевого воодушевления пульсировала оговорка: летит, если буксир сумел ускользнуть от пиратского крейсера. К счастью, эти сомнения были неведомы «Вельзевулу».

Исполинская тень метнулась к батискафу из глубин Сириуса А.


Они покинули звезду, окутанные комками остывающей плазмы. Громоздкий батискаф казался крохотным рядом с хищным силуэтом линкора. Краб возле барракуды.

Буксир уже летел полным ходом со стороны Салдара. Параллельным курсом, неторопливо догоняя, мчалась «Звезда смерти». Кришнаванский крейсер был уже так близко, что не имело смысла думать о выходивших из-за диска Сириуса Б кораблях Настиарны.

Два адмирала привычно анализировали ситуацию. Они не успевали — пират расстреляет и батискаф, и буксир с набранным со всей Центральной Зоны экипажем, прежде чем малые корабли смогут приблизиться к «Вельзевулу». Оставались различные варианты дистанционного управления, но запустить орудия мог только старший артиллерист.

Зоггерфельд произнес нервной скороговоркой:

— Махмуд, передай Малышу код подчинения.

Ответ пришлось ждать минуты две. За это время батискаф подошел к «Вельзевулу» на полмегаметра, а настиане, обогнув Сириус Б, приближались к рубежу эффективного огня.

— Командир! — отчаянно крикнул Махмуд. — На этом катафалке нет аппаратуры для трансляции мысленных сигналов.

— Отдай приказ голосом! — потребовал Звездный Дракон.

— Автоматика блокирована, не подчинится… Устный приказ выполняется, если старший артиллерист или командир находятся на борту.

Заговорил «Вельзевул»:

— У нас проблемы. Решение существует.

Слова слишком медленны для срочных сообщений. Нейросеть линкора воспользовалась видеосвязью, переслав текстовый файл. На экране перед адмиралами появились строки:

Огневые установки дезактивированы.

Отключение блокировки возможно

лишь в присутствии на борту экипажа.

Близость вражеских кораблей исключает

возможность высадки личного состава

с буксира и батискафа.

Двигатели полностью функциональны.

Могу таранить вражеские корабли.

— Полным ходом иди к буксиру! — приказал Зоггерфельд. — Прими экипаж, прикрыв судно своим корпусом. В мое отсутствие обязанности командира будет исполнять старший офицер Хорнет.

— А вы? — забеспокоился линкор.

— Вернешься за нами потом, когда разберешься с настианами.

Дракон добавил с ненавистью:

— Кришнаванские собаки! А я собирался предложить им союз.

— Ты тоже? — похоже, Зог не слишком удивился.

Два крейсера Настиарны — тот, который преследовал Дракона-Варонга от Лемонда, и тот, что встретился Зогу-Гоцу возле Дофина, — приближались средним ходом. Настиане задержались ненадолго возле Инфанты и, судя по заполнившим эфир возмущенным воплям, высадили досмотровую группу на «Командора Нортона». Затем противник устремился к Салдару.

— Интересно, кого они ищут — меня или тебя? — задумчиво произнес Дунаев.

— У тебя мания величия, — усмехнулся Зоггерфельд. — Им нужен какой-то проционид.

— Кахур Баттоц? — вскричал потрясенный Дракон. — Может, и пираты за ним охотились? Вот почему запросили списки пассажиров «Афродиты».

Для путешественников с «Нортона» его слова ничего не говорили, но штурман Никитин признал: дескать, весьма вероятно.

— Может, мы их вообще не интересуем? — размечтался Никитин.

Действительно, «Звезда смерти» вовсе не стремилась перехватывать или обстреливать беззащитные невооруженные суда. Крейсер Кришны держался в сторонке, словно пираты с интересом наблюдали, как буксир стыкуется к «Вельзевулу» и ветераны переправляются по гибкой прозрачной трубе переходника.

Или, что вероятнее, появление гигантского линкора спутало все кришнаванские планы, избавив пиратов от излишков храбрости.

— Хорнет будет неплохим командиром, — меланхолично высказался Дунаев, после чего заорал: — Что он делает?

Вопросительный вопль относился к неожиданному маневру пиратов. «Звезда смерти» выпустила залпом торпеды — штук восемь, не меньше. Причем снаряды устремились в самом неожиданном направлении — навстречу настианам. Затем в том же направлении пошла вторая волна торпед.

Обстрел заставил корабли Настиарны резко отвернуть, уклоняясь от самонаводящейся сверхсветовой смерти. Настианам пришлось отступить, поливая приближающиеся снаряды импульсами тахионных пушек. Прямых попаданий крейсерам удалось избежать, хотя несколько боеголовок рванули поблизости, так что без повреждений обойтись не могло.

Этот эпизод подарил почти четверть часа сводной команде Земли, Тау и Центавра. Экипаж покинул буксир, разбежался по отсекам, и теперь «Вельзевул» направлялся к батискафу.

— Не ждал я такой подмоги от пиратов, — признался Корносевич.

— А я надеялся, — буркнул Дунаев.

Долговязый Зог лениво процедил:

— Стоило надеяться… После тайной февральской вечеринки у адмирала Мерфитца.

Никитин осторожно поинтересовался, кто такой адмирал Мерфитц. Не получив ответа, штурман проворчал:

— Все-то вы знаете, отцы-командиры.

Расстрелявший боекомплект крейсер Лебедя отступал под защиту Салдара, так что залпы настианских орудий не могли причинить ему вреда. Пираты словно уступали площадку ветеранам старого флота.

Залюбовавшись изящным маневром, Звездный Дракон произнес:

— Это ведь такое наслаждение — вести в бой крейсер. Мне известно лишь одно занятие, способное принести больше радости.

— Секс? — предположил Олег.

— Нет. Вести в бой линкор.

— Врешь, старик, — сухо сказал Зог. — Гораздо приятнее командовать эскадрой линкоров.

Адмирал Дунаев проговорил со вздохом:

— В тебе нет романтики, Долговязый. Но в данном случае ты прав.

— Ты помнишь случай, когда я не был прав? — удивился Зоггерфельд.

«Вельзевул» подошел совсем близко, и Рик Хорнет весело пригласил их переселиться с батискафа на линкор.


В тамбуре опоздавших встретили знакомые лица. Ветераны, служившие на «Вельзевуле» в конце войны, собрались вместе, забыв о вражде Центавра и Тау, вражде, отравившей последние десятилетия. Все были в штатском, некоторые постарели, но держались бодро, как в лучшие времена.

Тяжелее пришлось кадровым военным младшего поколения, которых Дракон и Зог прихватили, чтобы заполнить вакантные места боевых расчетов. Молодые офицеры и старшины флота Тау Кита плохо понимали, каким образом оказались в одном экипаже с врагами-имперцами. Не очень прочувствовала ситуацию и молодежь Империи.

С этими стрессами следовало покончить до первого выстрела главным калибром, и Дунаев обратился к экипажу по внутренней трансляции.

— Именем императора Фердинанда объявляю полное примирение между нашими державами, — провозгласил Звездный Дракон. — Бессмысленная вражда закончена, и возврата к братоубийству не будет. Сегодня нет долга выше, чем защитить всю человеческую расу. Перед нами смертельный враг, и мы сокрушим его в едином строю.

Долговязый Зог присоединился к бывшему другу, бывшему командиру, бывшему врагу:

— Властью члена Совета Верховного Командования и по поручению фельдмаршала Герба я намерен парафировать мирный договор. Формальности будут улажены после сражения.

Время поджимало, и они поспешили в рубку. Здесь уже командовали Рикардо, Махмуд и опередивший адмиралов штурман Никитин. На местах штатного расписания немного нервно — адреналин штука серьезная — работали пилоты Эрих Гольц и Стефан Редхорн, тактические операторы Андрей Вержен и Руслан Ормуздиани, офицер безопасности Бианка Эриксон. Кроме них, в рубке почему-то находился профессор Суонк.

Старший офицер Хорнет сдал командование Зоггерфельду, доложив: мол, все системы функционируют в боевом режиме, корабль и экипаж ждут приказа.

— Командуй, командир, — тихо сказал Дракон. — Я, как положено старшему по званию, понаблюдаю из уголка.

Машинально козырнув, Зог занял место перед центральным пультом. Виртуальная личность, обитающая в нейросети линкора, весело прожурчала:

— Здравствуй, папа Зог. Пришло наше время?

— Приходит, Вельзи. Довольно тебе стрелять прицелом, пора пройтись настоящим огнем.

— Давно пора. А ты, папа Дракон, не скучай, тебе тоже развлечений хватит.

Затем он резко переключился с шутовского тона на деловой и заявил:

— Отцы-командиры, прошло много лет, и я совершенно не в курсе обстановки. Что происходит, с кем воюем?

— Многое изменилось, Малыш. — Долговязый вздохнул. — Мы введем тебе полную информацию, этот файл давно готов. А пока тебе нужно знать, что людям снова угрожают настиане и нам противостоят два их крейсера.

«Вельзевул» уже разгонялся, огибая тесную парочку Саддар-Легат. Пространство за кормой линкора корчилось завихрениями, принимая отдачу генераторов тяги. Махмуд Султан нашептывал в микрофон команды своим пушкарям и торпедистам. Вражеские крейсера прочно держались в центре прицельных голограмм: старший артиллерист собирался покончить с противником распределенным огнем, расстреляв одним залпом обе мишени.

Настиане продолжали выполнять самоубийственный план, который был актуален полчаса назад, когда «Звезда смерти» помешала атаковать малые корабли в окрестностях Салдара. Внезапное появление гигантского линкора, вернувшегося из прошлой эпохи с целью вернуть прошлую эпоху, молниеносно изменило соотношение сил, причем не только в системе Сириуса, но и глобально — во всем галактическом секторе. На кораблях Настиарны не могли этого не понимать, однако продолжали двигаться прежним курсом. Вероятно, просто растерялись и не успевали принять новое решение.

А спустя несколько минут стало невозможно что-либо изменить. Набрав половину световой скорости, «Вельзевул» вышел на дистанцию эффективного поражения. Пристрелочные импульсы орудий среднего калибра скользнули совсем близко от головного крейсера, после чего взревела главная носовая башня, и в ту же секунду пошли залпы в сторону второго настианского корабля.

Вражеский флагман даже не успел открыть ответный огонь, получив расплывающийся комок смертоносной энергии в центральную часть корпуса. Второй крейсер стал резко тормозить и попытался уйти крутым виражом, беспорядочно паля из легких бортовых пушек. Эти слабые импульсы не могли проникнуть сквозь защитные поля «Вельзевула», и линкор, продолжал громить противников, задействовав всю артиллерию.

Силы были слишком неравны. Настиане, рассчитывая без труда расправиться с незащищенной системой, сами оказались в роли беспомощной мишени. На третьей минуте боя, когда противник потерял способность управлять своими кораблями, Махмуд скомандовал:

— Артиллерия — стоп! Торпеды к бою! По одному снаряду на каждую цель!

Две торпеды умчались в пустоту, и вскоре на голограмме расползлись клубки кварковых взрывов, а в системе Сириуса немного прибавилось обломков. Теперь астрономам придется уточнять карты астероидных потоков.


Когда на экраны вернулась тьма космоса, слегка разбавленная светящимися точками звезд, Дунаев тихо спросил Бианку:

— Вы подготовили пакет информации для ввода в нейросеть?

— Естественно. Вы тоже?

Адмирал кивнул. Оба понимали, что их файлы трактуют неизвестные Малышу послевоенные события с противоположных точек зрения. Если ввести эти данные, личность линкора может сильно удивиться.

Обитатель нейросети думал о том же и поинтересовался:

— Как я понял, человеческие миры враждуют, но парочка отцов-командиров желает их помирить?

— В общем, верно. Ситуация непростая. — Дракон обратился к Долговязому: — Командир, ваше решение?

— Запускаем обе группы файлов. — Зоггерфельд скользил взглядом по обзорным голограммам. — Малыш разберется… Олег, установи связь с кришнаванами.

Прошли секунды, и на мониторе появилась небрежно причесанная брюнетка средних лет. Выпятив тяжелую челюсть, она проговорила:

— Вы все-таки вспомнили о нас… — Затем представилась: — Капитан-командор Виргиния Эссекс, командир «Звезды смерти». С кем имею честь?..

Услыхав имена собеседников, пиратская атаманша подтянулась и, запинаясь от волнения, сообщила, что власти Кришны не намерены воевать против остального человечества, что бы ни обещали им настиане. При этом она признала: дескать, не знает, как преодолеть накопленную за четверть века память о взаимных обидах.

— Справимся, — уверенно заявил Дунаев. — Что-то забудем, остальное простим.

Медленно наклонив голову, Долговязый Зог присоединился к мнению вновь обретенного старшего товарища. Затем объявил:

— Вероятно, сейчас мы отправимся к Проциону, а затем дальше, к Фомальгауту. Приглашаю присоединиться.

Кришнаванская тетка оказалась смешливой особой. Жизнерадостно расхохотавшись, Виргиния выдавила сквозь раскаты веселья:

— Представляю, что там натворит ваш монстр… Конечно, мы присоединимся. Такое зрелище нельзя упустить.

Офицеры безопасности уже заполнили секции памяти нейросети сведениями об основных событиях, случившихся после битвы за Сириус. «Вельзевул» принял информацию без комментариев — для него мало что изменилось. Война продолжалась, прежний экипаж снова был на борту, прежние командиры отдавали приказы на уничтожение старых и новых врагов, а тонкости политики не слишком волновали искусственную личность линкора.


Экипаж получил полчаса на обустройство в каютах, пустовавших больше двух десятилетий. Люки линии доставки выкидывали синтезированные механизмами комплекты постельного белья и обмундирования. Тем временем линкор направился к Инфанте, чтобы загрузить припасы, которые невозможно получить в бортовых синтезаторах.

Возле главной обитаемой планеты Сириуса они перехватили видеограмму последних новостей, полученных с Земли через цепочку межзвездных ретрансляторов.

— Мы уже слышали эту мерзость, — грустно поведал Дунаев. — Правительство Земли не собирается воевать из-за Фомальгаута.

Однако в новых сообщениях было сказано даже больше. Федерация Солнца отказалась от совместных действий с другими государствами Центральной Зоны. Линкор «Голгофа» с премьером на борту повернул обратно, не достигнув Тау Кита. Покидая Землю, наследный принц Эдвард заявил, что разочарован трусостью правителей Федерации, предавших человеческую расу. Осведомленные источники в парижском Октагоне подтвердили, что вооруженным силам отдан приказ об отмене боевой готовности.

По этому поводу Гоц, Дунаев и остальные произнесли массу нецензурностей, но времени на болтовню не оставалось. Стартовавший с Инфанты транспортный корабль привез торпеды и другое полезное снаряжение, и корабль был практически готов к дальнему походу. Тем временем в систему вошли «Гефест», «Терминатор» и «Победитель». Не дожидаясь, пока крейсера затормозятся до межпланетной скорости, Дракон и Зог отправили шифровки, извещавшие о заключении союза между Центавром и Тау.

Затем Дунаев обратился к экипажу, и трансляцию его короткой речи видели на Инфанте и приближающихся кораблях.

— Мои боевые друзья, — свирепо начал имперский герцог. — Мы живем в страшное и тяжелое время, требующее волевого усилия. Дальнейшая история человечества зависит от того, сумеем ли мы совершить подвиг. Многие из нас мечтали о чуде. Надеялись, что возьмутся откуда-то мудрые вожди, много могучих кораблей, а соседи образумятся. Или что появится вдруг новое оружие, сделающее нас самыми сильными в Галактике. Только не бывает чудес. У нас всего один козырь по имени «Вельзевул», и мы бросаем этого козырного туза в общую копилку. Нас ждет сражение — тяжелое, смертельно опасное, без надежных союзников. С нами будет лишь небольшая часть именуемого человечеством неблагодарного стада, во имя которого мы идем сражаться. У нас небогатый выбор: либо победим и подарим своему племени шанс, либо погибнем и не увидим закат нашей расы.

Затем прозвучал приказ. Ближайшая задача — разгром базы настиан в системе Проциона. Последующая — деблокада Фомальгаута.

Первым набрал сверхсветовую скорость крейсер Кришны. Потом разогнался «Вельзевул», сопровождаемый «Победителем» и «Гефестом». Как ни странно, за ними увязался и «Терминатор» — командир земного крейсера виноватым тоном сообщил, что имеет указание присматривать за действиями Дракона и Долговязого.

По команде «Отбой» часть экипажа покинула боевые посты. Треть личного состава отправилась отдыхать, а бодрствующая смена занялась осмотром техники, за которой больше двух десятилетий следили только ремонтные роботы.


Суонк, ошарашенно наблюдавший за перемещениями эскадры, пролепетал: дескать, обзорные приборы линкора сканируют пространство не хуже, чем гравископы его обсерватории. Лонг, каким-то образом тоже оказавшийся на «Вельзевуле», согласился, что локаторы военного корабля способны обнаруживать сквозные черные дыры на потрясающих дистанциях.

Посетовав, что столь мощное оборудование недоступно научным учреждениям, Суонк осведомился:

— Вы намерены построить Империю? Наверное, главная задача — присоединить планеты с верфями и двигателестроением.

— Примерно так, — кивнул Дунаев. — Но сначала — помощь Фомальгауту.

— Будет большая драка с флотом Лебедя?

— Очень на это надеюсь. — Зог плотоядно оскалился.

Дракон мечтательно проворчал:

— А уж как я на это надеюсь. Ведь ты прав — ничего нет лучше эскадры линейных кораблей.

— Ну, допустим, эскадры у вас нет… — напомнил астрофизик.

— Скоро подтянутся наши флоты. — Зог отмахнулся. — А пока мы уничтожим опорную крепость настиан на Проционе. Нельзя терпеть базу противника у себя под боком.

Насторожившись, Бертран воззвал к их гуманности:

— Настиане построили крепость в самом центре густонаселенного континента. Ваш удар уничтожит миллионы проционидов.

— Вам их жалко? — Дракон удивленно поднял брови.

Долговязый Зог произнес, равнодушно пожимая плечами:

— Планетой больше, планетой меньше.

Штатским его слова показались чудовищным цинизмом, но оба адмирала разразились заразительным смехом. Похоже, после десятилетий лет вражды они снова нашли общий язык.

— Как вы можете говорить такие ужасные вещи, — простонал Суонк.

— Уймитесь, головастики, — негромко потребовала Бианка. — Не надо причитать о том, что выше вашего понимания. Мы снова идем умирать. И на этот раз шансы погибнуть намного больше, нежели бывало прежде.

10

Едва покинув систему Сириуса, Зоггерфельд и Дунаев отослали своим правительствам подробные шифрограммы, в которых сообщалось о мирном соглашении, а также назначался сектор пространства, где должны сосредоточиться оба флота — имперский и таукитянский. Гравитация распространяется вовсе не мгновенно, поэтому ответы поступили спустя много часов. Генеральные штабы известили, что император Фердинанд и Совет Верховного Командования одобряют замысел.

К концу вторых суток, когда маленькая эскадра начала тормозить на подступах к Проциону, прямо по курсу появились два шедших навстречу корабля — крейсер и тяжелый грузовоз. Оба принадлежали 61-й Лебедя. Переговорив с земляками, Виргиния Эссекс доложила:

— Наши эвакуировали с Лемонда всех людей. Можно бомбить, не опасаясь сопутствующих потерь.

Локаторы подтвердили, что в системе нет земных кораблей. Мишеней было четыре: фрегат и крепость Настиарны на орбите, а на поверхности — космодромная база с легким крейсером. Главной целью без обсуждений признали базу, построенную посреди пустыни в центре самого большого материка Лемонда. «Вельзевул», «Гефест» и «Победитель» выпустили торпеды с рубежа внешних планет.

Тысячекратно обгоняя световую волну, снаряды достигли мишеней прежде, чем экипаж вражеского крейсера успел запустить двигатели. Огненные шары кваркового синтеза вспыхнули над Лемондом, подобно дополнительным, в придачу к Проциону, звездам. Боеголовка, поразившая космодром, пронзила атмосферу столбом пламени, распространяющим колебания динамических флуктуаций. Затем, облако приняло классическую древовидную форму, мохнатая верхушка превысила орбитальную скорость, оторвалась и рассеялась по космосу, а состоящее из тяжелых частиц основание рассыпалось пеплом, излучающим в гамма-диапазоне.

Оценив результаты, нейросеть «Вельзевула» выдала рапорт: все мишени поражены, побочные потери минимальны.

— Ну вот, — удовлетворенно изрек Зоггерфельд. — А эти странные штатские чего-то боялись.

— Дикие они, — согласился Звездный Дракон. — Простых шуток не понимают.

Никитин уже проложил курс к ближайшей «улитке», и примерно через пару часов после проционской расправы эскадра нырнула в черную дыру, прошла навылет затейливо завитый аппендикс скрученного пространства и оказалась возле места, где намечался сбор деблокирующего флота.


Сектор охраняли крейсера Семпера — старенький «Коловрат» и новейший «Каратель». При виде последнего Дунаев восхищенно поинтересовался:

— Что за машина?

— Из тех, что мы втайне строили, — гордо поведал Зог. — Проект «Кархадон». Четверку таких получила Земля, два — Тау, по одному — Семпер и Фомальгаут.

— Фомальгаут его получит примерно через неделю, — печально пошутил Дракон. — Когда мы и настиане перемолотим друг дружку.

— Не будь пессимистом. — Долговязый рассмеялся. — То есть при нынешнем соотношении сил сражение закончится, конечно, взаимным истреблением, но крейсер у Фомальгаута есть. «Хищника» строили на Мантре. Думаю, он уже готов и поддержит нас ударом из системы.

Одобрительно покивав, Дунаев осведомился добродушным голосом:

— Силен ты, маршал Герб. Признайся, ведь ты всегда симпатизировал Семперу.

Его слова сильно удивили командира линкора. Подняв брови, Зог пристально посмотрел на Дракона, после чего проговорил:

— Семперу… да, симпатизировал. А с чего ты решил, будто Герб — это я?

— Ну как же… — Дунаев даже растерялся. — Наша разведка… аналитики сделали выводы…

— Неправильные выводы, — фыркнув, отмахнулся Зоггерфельд. — Лет десять назад наши политтехнологи придумали модель анонимного правления. Смысла я не понял, но большинством голосов Совет решил попробовать. Вроде бы народ подсознательно предпочитает подчиняться не конкретным личностям, но абстрактному символу власти. С тех пор имена членов Совета заменены псевдонимами, время от времени сообщается о замене адмирала Борджеса маршалом Гербом, о попавших в опалу Зоггерфельде или Клеменсе.

— Идиотизм, — заявил Дракон. — Значит, ты не Герб и не в опале?

— В том-то и дело. Герб — нынешний псевдоним Асгардова, никто не собирается отдавать меня под трибунал, а система — идиотская. Но публика довольна. — Долговязый заулыбался. — Даже забавно бывает, когда журналисты робко интересуются: правда ли, адмирал, что Асгардов просил Герба помиловать вас…

Ничего не ответив, Дунаев мрачно рассматривал приближающиеся корабли Семпера. При этом имперский герцог насвистывал «Желтое небо», что было признаком напряженных раздумий. Наконец он изрек:

— Может быть, это и разумно. Ваш Совет принимает стратегические решения, выборная власть претворяет их в жизнь, а бестолковый обыватель смакует жуткие слухи об интригах в высших эшелонах.

— И нам развлечение, — добавил Зоггерфельд.

Дежурный офицер прервал адмиральскую беседу срочным докладом. «Вельзевул» и корабли сопровождения затормозились до антисветовой скорости относительно Солнца. Тяжелый крейсер «Каратель» сообщал, что старшие командиры Семпера намерены прибыть на линкор для переговоров. Командир «Звезды смерти» тоже собралась нанести визит.

Кроме того, со стороны Тау Кита приближалась эскадра под командованием гросс-адмирала Асгардова, а из ближайшей «улитки» появились имперские корабли под вымпелом крон-принца Эдварда. Вдали, на пределе досягаемости локаторов, мельтешили авангарды земного флота.

Недалеко, примерно в половине светового года, застыл без движения грузовой корабль, приписанный к фирме с планеты Гектор. Насчет него вопросов не возникало — разведка Северной Республики. Чуть ближе курсировал по сложной трассе фрегат, не подававший опознавательных сигналов. Роман Никитин узнал Малыша — именно этот кораблик преследовал несколько дней назад «Афродиту». Адмиралы даже не стали посылать торпедоносцы, чтобы отогнать любопытных гостей, неспособных представлять угрозу.

— Пришло время серьезных разговоров. — Звездный Дракон озабоченно покачал головой. — Как ты думаешь, найдем общий язык?

Поморщившись, Зог буркнул: дескать, иначе бы не собрались.


В космосе становилось тесно. Осторожно маневрируя на пятачке поперечником около световой минуты, собиралось внушительное соединение.

Империю Центавра представляли носитель ударных космолетов «Цесаревич» (бывший «Эскалибур»), тяжелые крейсера «Гефест», «Аполлон» и «Мститель», легкие крейсера «Кентавр» и «Гекатонхейр». С другого борта «Вельзевула» выстроились крейсера Тау Кита: «Победитель», «Кархадон», «Тираннозавр», «Неархос», «Веселый Роджер» и «Сталинград».

Корабли Семпера и Кришны тоже сгруппировались попарно, образовав национальные отряды. «Вельзевул» оставался в центре этого ордера, словно введенное в раствор зернышко соли, вокруг которого начинается формирование кристаллической структуры. Последний осколок сгинувшей сверхдержавы не признавал бездумно проведенных границ, а потому притягивал к себе властителей отколовшихся от Земли обломков.

Первым на линкор прибыл принц Эдвард. Симпатичный юноша в адмиральском мундире тенью ходил за дедом и, безусловно, готов был поддержать Дракона по любому вопросу. Чуть позже в ангар линкора вошла шлюпка «Звезды смерти», доставившая капитан-командора Эссекс в алой с золотом парадной униформе.

Гости собирались в офицерском салоне, где был накрыт стол. Меню разнообразием не отличалось — синтезаторы боевого корабля имеют ограниченные возможности. Впрочем, ветераны давних войн были неприхотливы и привычны к любой пище.

К линкору медленно направлялись две шлюпки, стартовавшие с «Карателя» и «Кархадона». Флот Федерации Солнца тоже пришел в движение, направившись к району сосредоточения союзных эскадр. Нейросеть «Вельзевула» уже различала земные корабли, высветив на голограмме их названия.

— «Жанна» идет, — сказал Дракон. — Твой бывший корабль.

Зоггерфельд откликнулся ледяным голосом:

— И твой «Рыцарь» тоже.

Земля двинула солидные силы: оба линкора — «Звездный Рыцарь» и «Голгофа», крейсера «Жанна д'Арк», «Ушкуйник», «Адмирал Горацио Нельсон» и космоносец «Галактика». Адмиралы предположили, что флот имеет приказ прикрыть Солнечную систему от собравшихся в пространстве кораблей Тау, Центавра и Семпера либо уничтожить эти корабли упреждающим ударом. Впрочем, пока земные корабли находились слишком далеко — «Вельзевул» отправится к Фомальгауту прежде, чем эскадра федералов приблизится на дистанцию обстрела.

Шлюпка с представителями Семпера медленно втянулась в ангар. Налив себе красного полусладкого, Вирджиния глубокомысленно произнесла:

— Когда собираются столько людей с богатым прошлым, да еще при таком числе кораблей, — наверняка попытаются вернуть историю в то самое прошлое.

— В военном искусстве это называется «последующей задачей», — подтвердил Зоггерфельд. — А вы, как я понимаю, не слишком хотите воссоединения наших миров?

— Да как вам сказать… — Пиратская капитанша лихим глотком опорожнила бокал. — В большой стране жить, понятное дело, спокойнее. А с другой стороны, под власть Земли многие не захотят возвращаться.

— Ну, нынешние планетные князьки не захотят, само собой, — засмеялся Дунаев. — Привыкли, бандитские рожи, бесконтрольно править, не оглядываясь на верховную власть.

— Не в том дело, — хмуро проговорила Виргиния. — Многие люди, даже которые не против Империи, не любят Землю. Вот, к примеру, мою семью возьмем. Дед рассказывал, как их на Кришну переправили. Сначала закон вышел: мол, Земля перенаселена, нужно перебросить на звезды часть трудоспособного населения. Потом пришли полицейские, весь квартал — молодых и стариков — затолкали по кузовам, отвезли на космодром, погрузили на баржи. Хотят лететь, не хотят — про такую ерунду никто не спрашивал. Высадили на голые скалы — живите, как сможете. Всю семью раскидали: кого на Кришну, кого на Мантру, кого еще куда… И как же, по-вашему, будем мы относиться к Земле? Нет, конечно, я понимаю, что колыбель расы, историческая прародина и все такое… Но неприязнь сильна.

Оба адмирала знали о подобных настроениях: в их державах немалый процент населения испытывал похожие чувства. На этот счет соответствующие службы Центавра и Тау подготовили рекомендации, как сгладить противоречия и успокоить страсти. Были разработаны планы политических мероприятий, которые должны были облегчить процесс объединения расколотых миров. Теперь эти планы требовалось оперативно скорректировать: ведь ядром грядущей сверхдержавы становились сразу два влиятельных игрока Центральной Зоны.

Дракон и Долговязый Зог помалкивали, исподлобья поглядывая друг на дружку. Катера, отвалившие от «Кархадона» и «Карателя», успели скрыться в ангаре «Вельзевула». Адмиралы не обменивались репликами, словно давняя дружба научила их сговариваться без лишних слов.

— Эти проблемы решаются, — произнес наконец Реджинальд Дунаев. — Нет речи о возвращении под диктат Земли. Будет Федерация свободных миров с разумным распределением властных функций.

Слышавшие эту фразу Бианка и Махмуд обменялись понимающими взглядами, которые должны были означать: «Это случится после наказания некоторого количества предателей…» Они давно жили вместе и тоже умели обмениваться мыслями без ненужных колебаний воздуха.

— Вот именно, — подхватил Зоггерфельд, развивая то ли слова Дракона, то ли телепатические сигналы своих верных соратников. — Но с этой проблемой разберемся в свое время. А в ближайшие дни мы будем заняты сражением за Фомальгаут.

— И еще меня беспокоит земной флот, — сильно хмурясь, добавил Дунаев. — Не хочется верить, что президентская клика расхрабрилась и решила ударить по эскадрам, идущим на деблокаду.

Ему ответил веселый голос человека, только что вошедшего в кают-компанию:

— Осмелюсь предположить, что в Октагоне боятся, как бы наша армада не ринулась сначала к Земле. Вот и выдвинули кораблики на старый рубеж передового прикрытия.

Повернув голову к новым гостям, Дунаев почувствовал, как заколотилось сердце. В дверях стояли ожившие страницы новейшей истории: адмирал Асгардов и генерал Лазарев. Третьим был говоривший — его лицо тоже показалось знакомым, но понадобились секунды, чтобы Дракон сообразил: это Роджер Икланд, один из диктаторов Семпера.

Человек, имя которого вызывало ужас еще четверть века назад. Накануне войны его дивизии космической пехоты с предельной жестокостью подавили мятежи мафиозных сепаратистов на Тюрбане, Скарлетт и Барбарии. В годы сражений с Настиарной десантные корпуса вице-адмирала Икланда очистили от врага Карменситу и Блайзер. Именно приказ арестовать Икланда расколол вооруженные силы, после чего распад прежней Федерации стал неудержимым.

— Несомненно, это наиболее вероятно, — согласился Асгардов. — По огневой мощи земная группировка немного уступает нам, так что атаковать они не станут. А вот в обороне на рубеже крепостей «Ближнего Щита» имеют шанс.

— Тем более что мы не собираемся наносить удар в сторону Земли, — добавил Дунаев.

Зоггерфельд машинально уточнил:

— Пока.

Вежливый юноша крон-принц Эдвард осведомился о самочувствии маршала Сузуки, и Лазарев заверил, что Верховный полон сил и грандиозных замыслов. Затем Асгардов призвал коллег быть серьезнее. Времени на церемонии остается совсем мало, провозгласил главный флотоводец прошлой войны. Дозоры, выброшенные флотом Тау в район Фомальгаута, сообщали о признаках вражеской подготовки к штурму системы.

Сообщив эту новость, Асгардов сурово посмотрел на собравшихся и продолжил:

— Здесь избыток великих стратегов. Если каждый примется командовать, получится много шуму, но мало пользы. Необходимо создать временную — на период операции — Ставку объединенного командования.

Как всегда, он был прав. Без малейших разногласий они распределили основные посты. Главнокомандующим избрали, разумеется, Асгардова. Лучшего начальника штаба, чем Лазарев, нельзя было даже пожелать. Икланду доверили десантно-штурмовые соединения. Когда пришла очередь подобрать занятия для Дракона и Зога, адмиральскую идиллию прервала капитан Эссекс:

— Господа или товарищи… как вас там по матери! Я только что получила сообщение с Кришны, — возбужденно выговаривала Виргиния. — Мимо нашей системы проследовала эскадра Настиарны. Два линкора, космоносец, пять-шесть тяжелых крейсеров и дюжина кораблей полегче. Курс — на Фомальгаут, скорость — до четырех светолет в сутки.

Лазарев немедленно потребовал назначить флагманского штурмана и старшего штабного оператора. Пафнутьев и Ормуздиани были уже здесь. Начальник штаба посверлил их тяжелым взглядом, после чего велел просчитать варианты маневров через ближайшие «улитки». Затем он приказал командиру «Карателя» прислать нескольких офицеров семперского штаба.

Пока Роман занимался вычислением маршрутов, Лазарев и ветеран «Вельзевула» Руслан Ормуздиани оценили сведения по вражеской группировке. Получалось, что присоединение новой эскадры к силам, блокирующим Фомальгаут, даст настианам солидное превосходство над флотом Асгардова. Четыре линкора, три космоносца, два десятка крейсеров и несколько мониторов… Даже наличие «Вельзевула» не гарантировало людям шансов на уверенную победу.

— В любом случае противник понесет жестокие потери и будет вынужден снять блокаду, — резюмировал Асгардов. — Начальник штаба, проработайте серию массированных атак. На первом этапе мы должны разгромить внешнее охранение. Одновременно легкие корабли нанесут торпедные удары по космоносцам. Затем навалимся на главные силы, а там уже — кто кого. Пушки решат.

Замысел выглядел превосходно. Дунаев и Зоггерфельд могли предложить лишь незначительные уточнения. Они считали, что ударный кулак — линкор, космоносец и новые крейсера — должен молниеносными атаками истребить разрозненные крейсера настиан, а затем, когда противник лишится численного перевеса, можно будет начать решительное сражение.

Главком не возражал. Однако, к общему удивлению, начальник штаба отрицательно покачал головой.

— Слишком прямолинейно и обойдется нам лишней кровью, — осуждающе проговорил Григорий Лазарев. — Предлагаю разгромить обе группировки противника по очереди, пока они не соединились. Если, конечно, мы успеваем выдвинуться. При таком решении мы будем иметь численное и огневое превосходство на каждом этапе операции.

Операторы подтвердили, что бросок через «улитки» выведет флот в район Фомальгаута за несколько часов до объединения настианских сил.

По обыкновению, семперский идеолог предлагал решение, близкое к идеалу. Преимущества такой диспозиции были очевидны, и Асгардов мгновенно поддержал Лазарева:

— Превосходно. Сначала деблокада. Затем, если резервная эскадра не уклонится от сражения…

— Наоборот, — перебил главкома Лазарев. — Первым ударом мы уничтожим резервы. Атака походной колонны — интересное дело. А вот потом, если враг не отведет эскадры от Фомальгаута, приступим к методичному штурму астероидных крепостей.

Убедившись, что возражений не ожидается, Лазарев объявил: теперь, мол, необходимо разделить флот на боевые отряды, во главе которых станут опытные военачальники. Долговязому поручили командовать соединением в составе линкора «Вельзевул» и большей части кораблей Тау, Дракону достался «Цесаревич» и почти весь флот Центавра, а семперский сорвиголова Ким Син-Ро возглавил легкие силы, которым поручался молниеносный выпад против приближавшегося космоносца.

Все понимали, что кораблей маловато и что вернутся после битвы немногие. И еще понимали: ничего иного им не остается. Что ж, они привыкли к такой жизни и большую часть своих биографий готовились погибнуть в сражении. До сих пор это не удавалось — обычно смерть выбирала их противников. Адмиралы были готовы к новой игре с неизбежностью.

В этот миг самоубийственного воодушевления остававшийся в рубке Рикардо Хорнет доложил, что флот Земли проследовал через «улитку», и теперь находится на расстоянии светового часа.


От флагманского космоносца «Галактика» отделился скоростной катер, взявший курс на «Вельзевул» и немедленно взятый на прицел кораблями охранения. Чуть позже, сократив дистанцию, катер вышел на связь. В кают-компании, где работал штаб, развернулась голограмма, и суровый мужик в походном мундире, приложив ладонь к козырьку фуражки, пророкотал:

— Приветствую вас. Я — вице-адмирал Танжери, командующий Флотом Открытого Неба.

Имя было известное: Жюль Танжери считался способным флотоводцем. Под конец большой войны он командовал крейсерами, да и в гражданскую отличился. Теперь адмирал возглавил ФОН, куда входили все боеспособные корабли Федерации Солнца.

— У вас приказ помешать нам? — осведомился Дунаев. — Передайте своему командованию, что объединенный флот не намерен угрожать Земле.

Усмехнувшись, землянин произнес:

— Никто не сомневается, что сначала вы собираетесь атаковать флот противника, блокирующий Фомальгаут. Мы получили приказ оставаться в базах, чтобы не провоцировать настиан. Только я не имею привычки выполнять преступные приказы. Мои офицеры решили присоединиться к вам и принять участие в битве. Примете помощь?

Его слова шокировали многих на «Вельзевуле». Опомнившийся первым, Асгардов пригласил вице-адмирала на флагманский линкор. Затем, обернувшись к остальным, главнокомандующий тихо сказал:

— Они предпочли мятеж позору.

— Эти бойцы уже совершили подвиг, — поддержал учителя Дракон. — Выступить наперекор директивам верховного командования — это не шептаться на кухне. Это поступок высочайшей пробы.

Сдвинув брови, Долговязый Зог покосился на Лазарева и произнес:

— Пока начальник штаба не начал делить новые корабли на отряды, хочу напомнить, что нарушители приказа не смогут вернуться на Землю, где их ждет трибунал.

— Мы вернемся вместе с ними. — Асгардов оскалился. — И уговорим местные власти проявить снисхождение. Тогда же между делом решится проблема присоединения Земли к новой державе.

Суровый начальник штаба прервал политическую дискуссию, укоризненно покачав головой. Адмиралы собрались вокруг монитора нейросети и принялись по-новому распределять силы. Теперь, когда у них было три линкора и два космоносца, рисунок предстоящего сражения виделся совершенно по-иному.

Подоспевший адмирал-землянин присоединился к обсуждению, постепенно подтянулись старшие офицеры всех эскадр. Операторы торопливо, но четко составляли диспозицию на основе известных сведений о противнике.

Свободный от вахты младший комсостав «Вельзевула» потихоньку собрался за дальним столом. Судя по негромким репликам адмиралов, исход битвы был предрешен. С появлением Флота Открытого Неба численный перевес настиан был сведен к несерьезному минимуму, а дремавшие четверть века таланты военачальников гарантировали неизбежность победы малой кровью.

Налив себе полбокала — больше перед боем нельзя, — Махмуд произнес прочувственный тост. Дескать, их подхватил неодолимый вихрь удачи, который несет к победе, объединяя всех, кто многолетней борьбой заслужил право участвовать в воссоздании сверхдержавы. Одобрительно покивав, Бианка все же пробрюзжала:

— Удача удачей, но и мы не должны расслабляться.

После следующего тоста Виргиния поинтересовалась, почему экипаж «Афродиты» так бурно сопротивлялся «Звезде смерти» и не отдал проционского ученого. Карл Дайвен объяснил: мол, боялись, что пираты охотятся за Драконом. Заодно инженер поведал об убийстве Кахура и незаконченном расследовании.

Выслушав его рассказ, Бианка насмешливо заметила:

— Сразу виден почерк военной полиции. Роман привык небось заниматься самоволками, сексуальными домогательствами, пьяными драками и тому подобными правонарушениями казарменного масштаба… Вот и не проработали вы ни одной серьезной версии.

— Может, соизволишь выражаться конкретнее? — Карл обиженно насупился.

— Ну, к примеру, преступник переписал содержимое кристалла в память нейросети парусника. И с огромным удовольствием наблюдал, как вы ищете носитель, который он давно выбросил за борт. Или в печь на камбузе.

Кришнаванская капитанша горестно застонала: дескать, какое открытие неизвестно в чьи лапы попадет. Оставив насмешливый тон, заинтригованная Бианка поинтересовалась ценностью научной работы проционида. Карл и Виргиния толком ответить не смогли, а позвать для объяснений Лонга просто не успели.

Взволнованный голос старшего офицера прокаркал:

— Черт побери, на этом пятачке слишком много «улиток»! Справа по борту выше плоскости появилась еще одна эскадра. Линкор, космоносцы, крейсера… Приблизятся на выстрел через полчаса.


Разумеется, все сразу решили, что их атакует флот Настиарны. Однако дистанция была не слишком велика, и стали видны очертания корпусов и расположение башен, не узнать которые старые флотоводцы не могли. Зоггерфельд поморщился: он вспомнил, кому принадлежит самый большой корабль этой эскадры. Почти одновременно Дунаев пробормотал с профессиональным интересом:

— Гляди-ка, линейный крейсер земной постройки. Это может быть или «Победоносный», или «Триумфатор». Только они двое имели шанс дожить до наших дней. Остальные шесть погибли наверняка.

— «Триумфатор», — уверенно сказал Зог. — Флагман Дьявола, который тоже хочет возродить Империю… Но ведь наш конкурент оперирует в Северной Зоне и не должен был оказаться в этих краях.

Дракон проворчал:

— Как видишь, оказался. На то он и Дьявол!

Сюрприз никак нельзя было назвать приятным. Линейные крейсера этого типа лишь немногим уступали «Вельзевулу» размерами и огневой мощью. Если Дьявол решил вмешаться в столь тщательно спланированную партию, трудно было поручиться, каким окажется исход игры.

Чрезмерно логичный Лазарев назидательно заметил:

— Желающий создать Империю — необязательно конкурент. Морфеус Сокольский вполне может стать нашим союзником. Тем более что в его флоте аж два космоносца.

Корабли северян энергично тормозили, ложась в дрейф на расстоянии около полутора световых минут. Замигали сигналы установления связи, загорелась голограмма знакомого лица и мягкий вкрадчивый голос проговорил:

— Линейный крейсер «Триумфатор» вызывает линейный корабль «Вельзевул». Если не ошибаюсь, вашим флотом командуют Дракон и Зог?

— Ошибаетесь, Морфеус, — вежливо сообщил Асгардов. — Флотом командует маршал Герб.

— Здравствуйте, Всеволод Анисимович. Мне нравится название вашего флагмана. Кораблю с таким именем полагалось бы стать флагманом моего флота. — Дьявол посмеялся, но продолжил более чем серьезным тоном: — Вы уже отправляетесь или успеем поговорить?

Оглянувшись на соратников, Асгардов осторожно произнес:

— Смотря о чем…

Неожиданно раздался короткий смешок Лазарева, и начальник штаба поведал, что ему предстоит, похоже, снова перетасовать диспозицию, создав еще одну ударную и две космоносные группы. Дунаев вполголоса посоветовал ему разделить весь флот на четыре оперативных отряда, включив в каждый по линкору и космоносцу.

— Сам додумался, — проворчал идеолог Семпера, жестом подзывая операторов. — Если сейчас подтянется еще чья-нибудь эскадра, мы сегодня в поход не выступим.

Переждав эту интермедию, генерал Сокольский, он же Дьявол, он же президент Северной Республики, подтвердил, что имеет намерение совместно с союзниками ударить по настианам, и добавил, что остальные флоты Северной Зоны более не представляют угрозы. Дьявол деликатно умолчал, откуда ему стало известно место сбора объединенного флота. Вместо этого напористо поинтересовался, каким образом собираются коллеги управлять государством, которое должно вскоре возникнуть.

Вновь появился призрак безжалостного монстра, погубившего не одну революцию. Вопрос о власти сводился в конечном счете к вульгарному дележу должностей между вождями. Правильно поняв заминку собеседников, Сокольский перечислил главных командиров своего флота, назвал нескольких политиков Северной Зоны и между делом добавил:

— И еще со мной Омар, наследник падишаха Тюрбана.

— Впервые слышу, — хмуро сообщил Звездный Дракон.

Дьявол снова засмеялся:

— Возможно, вам знакомо его прозвище.

Прозвище в самом деле оказалось знатным, и Дунаев малость подобрел.

— Буду рад повидаться с парнишкой, — буркнул он. — Стар Террибл и остальные наемники тоже с тобой?

— С какого перепуга? — Сокольский недоуменно поднял брови. — У них своя игра в Южной Зоне.

Перепоручив Лазареву согласовать вопросы боевого взаимодействия, Асгардов собрал остальных старших командиров и тихонько сказал: мол, Дьявол прав, и пора подумать о политических проблемах. Власть придется брать в любом случае, иначе державу не создать, а до сих пор не решено, какой режим они намерены построить.

По-адмиральски прямолинейный Зоггерфельд проговорил:

— Нам понадобятся командир десантных войск и министр безопасности. Эта парочка вполне подходит.

Дунаев хихикнул:

— Пожертвуем еще парой пешек. Если назвать должность погромче — например, министр галактической безопасности, — сердце Дьявола не выдержит.

Икланд, еще в прошлом десятилетии представивший семперскую программу строительства Империи, сказал удовлетворенно:

— Если мы практически без боя объединяемся со всей Северной Зоной, то можно сказать, что главное сделано!

С ним молча согласились. Промежуточные шаги вроде разгрома настианского флота и оккупации Земли уже не представлялись большой проблемой. Ясно было, что абсолютное господство в космосе и прекрасные пехотно-полицейские дивизии объединявшихся держав делали решение ближайших задач элементарным делом.


Легко, практически без разногласий, дополняя друг друга полезными мыслями, они договорились, что на первых порах возрожденным человечеством будет управлять орган из десятка или дюжины авторитетных военачальников. Склонный к черному юмору Дьявол-Сокольский предложил назвать это правительство просто Хунтой. Однако остальные предпочли менее вызывающую терминологию — Совет Возрождения или Верховный Комитет. Впрочем, вопросы семантики были отложены на ближайшее будущее.

Как мыслилось, в течение нескольких лет военная власть наведет порядок в подчиненных мирах, покончит с оргпреступностью, расправится с экстремистами сепаратизма, подавит неизбежные мятежи. Потом пройдут всеобщие выборы, но совет адмиралов и маршалов еще некоторое время будет контролировать действия правительства.

Самым тяжелым оставалось решение об идеологии будущего государства. Хотя по главным вопросам существовало примерное единодушие, некоторые концепции Семпера казались невозможными даже для не отличавшихся мягкосердечием Дракона, Зога или Дьявола. Ужаснула многих и предложенная Сокольским доктрина о роли спецслужб.

Тем не менее решили не терять времени на утряску деталей, и главком Асгардов отдал долгожданный приказ. Адмиралы направились к выходу, чтобы вылететь на свои флагманские корабли. Внезапно волны гравитации принесли с «Триумфатора» сдавленный вопль:

— Не стрелять! Приказываю — не открывать огонь!

Голограмма рубки линейного крейсера покрылась помехами, превратившись в скопление мутных пятен. Ошеломленные военачальники не могли понять, что происходит на флагмане Северной Зоны. Поверх этой мешанины мелькнула четкая строка сообщения: «Запускаю процедуру зачистки» — видимо, это прощался с линкором и остальным флотом обитатель нейросети «Триумфатора». Потом бурные события захлестнули и «Вельзевул».

Камеры внутреннего наблюдения показали, что по коридорам и отсекам линкора забегали вооруженные до зубов десантники, непонятным образом проникшие в корабль. Черные забрала шлемов скрывали лица, но команды звучали на слегка искаженном общеземном языке. За считаные минуты все основные точки линкора были заняты абордажной командой. Громадный корабль, способный выстоять под самым страшным обстрелом, был взят изнутри без единого выстрела.

— Вы же говорили, что линкор нельзя захватить! — отчаянно выкрикнул Суонк.

— Конечно, нельзя, — подтвердил гросс-адмирал Зоггерфельд. — Вернее, невозможно…

Когда спецназ ворвался в рубку, могучий Махмуд Султан вскинул бластер, но бронированный десантник легким движением выбил оружие из его руки. Бианка Эриксон даже не стала стрелять, хоть ей очень не хотелось сдаваться. Под прицелом нескольких стволов капитан-лейтенант службы безопасности бросила оба пистолета и села на палубу, закрыв руками лицо.

— Вот и все, — прошептал Дракон. — А ведь мы были в двух шагах от победы…

— Такой жертвы главных фигур твоя тактика не предусматривала, — хладнокровно согласился Долговязый Зог. — Ну что же, зачистка так зачистка.

Два адмирала умели проигрывать — жизнь научила стариков держать удар. Оба понимали, что их планы рухнули и что «Вельзевул» отныне принадлежит не им. А на экранах внешнего обзора медленно и величественно приближался линейный крейсер «Триумфатор» — флагман эскадры Дьявола.

Загрузка...