Константин Мзареулов ЗВЕЗДНЫЙ БЛИЦКРИГ. ЗОВИТЕ МЕНЯ СМЕРТЬ

Пролог

Жизни смертных напоминают молнии, сверкающие короткое мгновение в бездонном мраке ночного неба, и человеку везет, если его вспышка успела восхитить хоть кого-нибудь красотой извилистых ветвей. За миллиарды лет прогремело множество событий, потрясавших воображение современников и историков, иные войны, политические драмы или научные эксперименты длились века, однако все они были скоротечным мигом в сравнении с неторопливым вращением звездного острова. Впрочем, и сама Галактика была лишь ничтожным клочком пыли, рассыпанным на краю Мироздания.

Распластав хвосты и лапы спиральных рукавов, Галактика плывет сквозь бездну, равнодушная к страстям и деяниям своих обитателей. Рождались, достигали расцвета и гибли великие цивилизации; вспыхивали праздничным фейерверком и выгорали дотла звезды, превращаясь в белые карлики и черные дыры; приходили в мир и покидали его бесчисленные поколения, но влияние любого события на судьбу Вселенной остается ничтожным — словно исход блицтурнира, сыгранного горсткой любителей во время затянувшегося чемпионата мира.

Вот и в этой истории судьбы людей и народов, изломанные войной и особенно последовавшим миром, в очередной раз сверкнули, как огни придорожного полустанка, мимо которого промчался стремительный экспресс неумолимой Вечности. В ярости битв сошлись жажда мести и благородство возвышенных целей, отчаянное коварство и самоотверженная верность, стремление к власти и наивность альтруизма — водоворот безжалостного времени жадно всосал все и всех. А жизнь продолжалась, словно ничего не произошло, словно не рассыпались прахом мечты и надежды, когда удача улыбнулась неожиданному избраннику.

Воистину, тьма ДО и тьма ПОСЛЕ не имеют значения. Весь смысл существования — в той мимолетной вспышке, которая лишь на миг озаряет Вселенную. Ничто не происходит напрасно, пусть даже все деяния рушатся в бездну тысячелетий, чтобы кануть в забвении. Таков закон, который никем не был установлен и никем не может быть нарушен. Единственный закон, не знающий исключений.

Шах смерти

1

От большинства миров Северной Зоны эта планетка выгодно отличалась относительной безопасностью и умеренным либерализмом режима. Здесь постоянно дежурили боевые корабли серьезных держав, что гарантировало систему от пиратских набегов. В свою очередь таможня и полиция сквозь пальцы смотрели на мелкие шалости залетных гостей.

Неудивительно, что Кастлинг стал главным транзитным узлом постимперского человечества. Уже третье десятилетие в этой системе сплетались торговые маршруты, соединявшие большинство миров, населенных людьми, и не только ими. Уменьшив пошлины вдвое, власти получили утроение прибыли за счет многократного увеличения числа прилетающих кораблей и заключаемых сделок.

А вот таверна в порту планеты Кастлинг была точной копией прочих заведений такого рода, щедро раскиданных по освоенной человеком части Вселенной. Развлечения ограничивались стандартным набором: карты, рулетка, порнобалет, визгливая певичка, пьяные драки. Посетителей в заведении было немного — с десяток. Причем почти все собрались у стойки бара. Лишь один человек сидел за дальним от входа столиком.

Упитанный шатен с зеленовато-желтыми глазами, одетый в потрепанный и неумело заштопанный мундир со споротыми погонами, задумчиво пил дешевую водку, заедая плохой закуской. Настроение было не в зуб копытом. Братишка Селимбай улетел и увез всех, кого они здесь нашли, а ему пришлось остаться. Без надежных документов и, можно сказать, без денег. Не впервой, конечно, только от этого не легче. «Не везет в любви — может, хоть в карты удача подвернется…» — рассеянно подумал он, однако к игрокам присоединяться не спешил. Знал, как ему счастье улыбается, — нет уж, лучше не надо.

Он был родом с Тюрбана и не привык рисковать понапрасну. Это лишь во второсортных фильмах его сородичи-делибаши по любому поводу рвутся в смертельные приключения. На самом же деле такие, как он, ввязывались в авантюры крайне редко: для них победа была важнее красивой смерти.

Оторвавшись от стойки, бритоголовый громила, глупо смотревшийся в штатском костюме, снова приблизился, сказал осуждающе:

— Все-таки подумай, парень. Не пожалеешь.

— В другой раз, братишка. — Тюрбанец устало улыбнулся. — У меня сейчас свои планы.

— Как знаешь. — Наемник пожал плечами. — Только Маньяк долго ждать не станет, у него тоже свои планы. Если до следующей пятницы надумаешь — тебе известно, как нас найти. Приведешь тысячу — быть тебе командиром батальона. Приведешь пять тысяч — сформируешь свою бригаду.

— Помню. — Тюрбанец кивнул. — Ты уже говорил.

Как-нибудь перетерплю эти дни, подумал он. А там брат доберется до базы и переведет деньги на счет.

Рядом снова разгоралась драка. Две компании — каждая численностью в три-четыре пары кулаков — громко ссорились, явно собираясь взяться за оружие. Пьяные звездопроходцы уже переходили на запредельный тон, однако полицейский патруль разогнал скандалистов, и обошлось без кровопролития.

Никого, конечно, не арестовали. Здешние законы были весьма либеральны. По крайней мере, в границах космопорта.

Динамики, прокашлявшись, поведали, что в скором времени по маршруту Кастлинг — Цирцея — Венера отправится парусник «Афродита». Не по пути, мысленно вздохнул тюрбанец. Впрочем, чем черт не шутит.

Отдав официанту предпоследнюю десятку, он отправился бродить по злачным местам. Как и следовало ожидать, экипаж «Пьяной девки» засел в самом дешевом заведении, заправляясь горючим перед рейсом к Солнцу. Заправка производилась успешно, поэтому капитан Фатулла с трудом понял, о чем ему говорят, но в конце концов пренебрежительно буркнул:

— Не могу, старик. Спешу в Центральную Зону. Срочный груз ждет.

— Тебе хорошо заплатят… — В голосе шатена не было надежды.

— Отвяжись, оборванец, — брезгливо сказал Ян. — Я только что привез на Динго громадную партию снаряжения для королевского флота, так что твои гроши меня не интересуют. И не стану я делать зигзаг до Бахуса — неохота с пиратами встречаться.

— Путь к Венере неблизок, — тонко намекнул тюрбанец.

Посмеиваясь, Фатулла сообщил:

— Мы везем важный груз. Целый караван отправится. А королевское Адмиралтейство выделяет охрану до границ Центральной Зоны.

Сказав об этом, астронавт равнодушно отвернулся и вновь потянулся к бутылке. Наверное, на его месте любой поступил бы точно так же. Времена альтруистов давно канули в бездну веков. Возможно, таких времен и не было никогда.

Черная полоса невезения грозила затянуться, но уходить из космопорта не стоило — вдруг подвернется попутный кораблик.

Становилось совсем уныло. За эти десятилетия он научился ждать, не обращая внимания на убийственную тоску, сжигавшую нервные клетки. Только любая выдержка имеет пределы, любую пружину можно сломать чрезмерно сильным нажимом, даже самая надежная машина рано или поздно превращается в груду испорченных деталей. И сегодня, кажется, он сломался, окончательно потеряв надежду.

Медицина вернула ему молодость, но никто не сможет вернуть бездарно потраченные годы. А ведь было безоблачное детство, была полная радужных мечтаний юность, были какие-то способности, были немыслимые победы, громкая слава и целый океан любви. Но потом все кончилось, и нет больше державы, которой он служил, нет будущего, нет шансов вырваться из этого ада. Есть лишь тоскливо беспросветные будни, на прозябание в которых он обречен судьбой…

Бесцельные блуждания привели тюрбанского беженца в секцию, где горели десятки информационных голограмм. Одни показывали разные участки посадочного поля, на других высвечивалась информация о кораблях и рейсах, по многим каналам транслировали фильмы, концерты или новости. Усевшись в жестковатое кресло, тюрбанец развернул перед собой две картинки. Под ритмичную музыку разных миров казались менее омерзительными даже политические новости.

Один сюжет оказался вполне пристойным: почти свежее обращение верховного семперского повелителя Аристотеля Сузуки. Старый воин не отличался ораторским даром и говорил довольно тихо, но произносимые маршалом фразы буквально гремели:

— Уже неделю блокирован Фомальгаут… Человечество покроется позором и подпишет себе смертный приговор, если не решится спасти братьев и сестер, истребляемых проклятым врагом… Если остальные миры не пожелают выступить единым фронтом, Семпер готов сражаться в одиночестве… Мы создадим новую расу сверхлюдей, которая возглавит потрясенную Галактику…

Хандра легонько отпустила ледяные когти, сжимавшие сердце, утомленное четвертьвековой войной. Тюрбанец даже перестал ощущать себя ничтожным одиночкой, всеми забытым ничтожеством. Пусть где-то очень далеко, но все-таки оставались единомышленники, хотевшие того же, что и он. И пока сохранялся самый ничтожный шанс, он не имел права сдаваться.


Мониторы сообщили, что на площадке 49–04 совершил посадку корабль, выполняющий рейс 8253. Тюрбанец в потрепанной одежде машинально ткнул пальцем в номер рейса. Никакой информации — ни названия корабля, ни типа, ни конечных точек маршрута, ни фамилии капитана. Такое случалось нередко: контрабандист или пират.

Заинтересовавшись, обладатель потрепанного мундира нашел монитор, отображавший названный сектор. Ого! Махина, загромоздившая площадку в дальнем конце посадочного поля, подозрительно напоминала легкий крейсер довоенной постройки. Сильно пострадавший в коллизиях последних десятилетий, облепленный нештатными пристройками, но — крейсер.

Значит — пираты.

Прослужив большую часть своей жизни в штурмовой пехоте, тюрбанец так и не научился разбираться в типах кораблей. Он знал немало людей, способных назвать имя фрегата, едва взглянув на силуэт или бортовой номер, однако сам подобным дарованием не обладал.

Насколько oн знал, в Северной Зоне оперировали несколько десятков пиратских шаек. Некоторые совершали набеги на кораблях старого флота, другие пользовались для тех же целей вооруженными транспортами. Можно было бы узнать подробности, запросив нейросеть космопорта, но за эту услугу пришлось бы выложить последние гроши, а потом голодать завтра, послезавтра и еще неизвестно сколько дней. Удовольствие явно не стоило такой жертвы.

Впрочем, детали станут известны, как только пираты зайдут в ближайший трактир.

Проследив за мониторами, он засек заведение, куда вломилась шумная толпа. Судя по виду и манерам, это были именно пираты. Пока тюрбанец добирался в ту секцию космопорта, бандиты успели пропустить и по первой, и даже по третьей-четвертой. Десяток колоритных персонажей сразу бросились в глаза, едва человек с Тюрбана переступил порог. Подобравшись к стойке бара, он жалостливо попросил:

— Угостите старого спейсмена, добрые люди. Совсем поиздержался, вынужден стать на мертвый якорь.

— Что, не везет? — оскалился небритый громила в черной майке, выставлявшей на всеобщее обозрение внушительную мускулатуру. — Пей, старик, тебе мало осталось.

Захохотав, он щедро налил полстакана.

Этот здоровяк явно был главным в компании. Остальные поглядывали на него с подобострастной опаской. Все, кроме обильно татуированной, смазливой чернявой девицы в обтягивающем трико, которая просто липла к главарю.

Лихо опрокинув пойло за здоровье уважаемых джентльменов и леди, тюрбанец сказал:

— Паланг Агабеков, готов завербоваться. А вы с какого корабля?

— Сначала положено спрашивать, на какой корабль вербуешься, а потом уже предлагаться, — резонно заметил крупногабаритный атлет в бороде, клетчатом комбинезоне и с бластером на поясе.

Подмигнув, назвавшийся Агабековым расстегнул ветхий плащ и показал висевшие по бокам два пистолета.

— Неважно, какой корабль. Вы наверняка зашли в эту дыру, чтобы загрузить припасы. Я подскажу, где взять провиант дешевле и хорошего качества. И не только на этой планете, но и в любой точке Северной Зоны. Южную знаю чуть похуже.

— Готовый квартирмейстер, — заржал бородатый парень. — Ты бы хоть рассказал, чем раньше занимался.

— Во время войны командовал пехотным батальоном, потом — полком, но недолго. Родом с Тюрбана.

— Что с Тюрбана — это мы уже поняли по акценту, — хохотнул главарь банды и тоже представился: — Мюррей. Старпом крейсера и командир абордажной команды.

Невысокий и немолодой мужичонка с лицом хронического пессимиста сухо буркнул:

— Жан-Луи Воронцов, пилот. Но все называют меня — Граф.

— Почему не Ворон? — машинально удивился тюрбанец.

— Старая аристократическая фамилия, — пояснил Жан-Луи. — Мои предки были принцами. Давно. Еще на Земле.

Логика показалась тюрбанцу странной: почему потомок принцев называет себя «графом»? Впрочем, отголоски древних языков приводили и к более загадочным казусам семантики.

— Люсия, — представилась смуглая татуированная девица. — Я — канонир.

— Я тоже, — сообщил бородатый в клетчатом. — Меня зовут Иван Беннет. Старший артиллерист.

Третьего пушкаря звали Клод Линк. Державшаяся особняком парочка оказалась мотористами — Дороти Соррентино по кличке Гондола и Такао Мишина, он же Микадо. Последним в компании был совсем зеленый юнец с интеллигентным лицом. Как и следовало ожидать, мальчишка завербовался к пиратам в качестве электронщика. Звали его Патрик.

Перезнакомившись со всеми, Паланг составил о них первое впечатление, которое редко его подводило. Наиболее симпатичными казались Беннет и Патрик, наименее — Мюррей, Люсия и Клод. По поводу Графа мнение пока не складывалось. И вообще, отставной пехотинец пока не решил, что делать с пиратами.

Для начала и вправду не мешало бы выяснить, как называется корабль, кто там командир и чем эта банда знаменита.

Однако события побежали непредсказуемой тропинкой. «Граф» Жан-Луи внезапно сбросил маску брезгливой мрачности и, оживившись, поведал:

— Парень, я тебя узнал… Братва, это же полковник Смерть, его портреты одно время по всей Империи висели. И в Федерации тоже. Во всех полицейских участках. Мол, разыскивается особо опасный…

— Похож, — согласилась Люсия. — Только отощал малость.

Все снова покатились со смеху. Опустившийся полковник, мягко говоря, не выглядел похудевшим.

— Это с голодухи, — скромно поведал Паланг. — Иной раз приходится жрать всякую дрянь. Калорий мало, зато жировые прослойки растут.

Отношение к нему сразу изменилось. Объявленный в розыск военный преступник — это вам не какой-нибудь забулдыга, стреляющий подачки в дешевом кабаке.

— Может, и стоит к тебе присмотреться, — процедил Мюррей. — Только решать будет капитан.

— И как же зовут вашего капитана? — наконец-то соизволил поинтересоваться тюрбанец. — Известная личность? И как называется ваш баркас?

— Баркас?! — возмутился Мюррей. — Да ты, я погляжу, законченный пехотинец! У нас крейсер. Настоящий крейсер старого флота. «Прекрасная Елена».

Полковник Смерть понял, что попал в не самый приятный переплет. Посудина была знаменитой: до недавнего времени «Прекрасная Елена» числилась флагманом эскадры самозваного адмирала Фальконета. Но в прошлом году «адмирала» потрепал имперский флот, так что от эскадры остался только крейсер. Встреча же с пиратским вожаком совершенно не улыбалась бывшему полковнику: однажды в прошлом их судьбы пересеклись, оставив у Фальконета не самые добрые воспоминания.

Впрочем, оценив обстановку, Паланг решил не отступать. Долгая жизнь и недавнее омоложение сделали его лицо малоузнаваемым. К тому же самовлюбленный психопат-уголовник с Барбарии видел его лишь мельком, так что вряд ли сообразит, кто вербуется в команду «Прекрасной Елены».

Изобразив восхищенное изумление, Паланг простонал:

— Так это вы обобрали Аидас? Говорят, взяли массу антиквариата из платины, иридия и палладия. Да уж, с таким командиром — хоть куда.


Вскоре банда покинула забегаловку. Старпом и пилот отправились в город — разведать оптовые ларьки, рекомендованные Палангом. Остальные разбрелись кто куда. И лишь татуированная Люсия, выполняя приказ Мюррея, повела отставного полковника на крейсер.

Возле трапа прогуливались трое в шортах и легких тапочках. Мускулатура парней впечатляла.

— Скоро эти ублюдки вернутся? — осведомился высокий, жилистый и широкоплечий блондин. — Мы тоже хотим повеселиться.

Не отвечая ему, Люсия представила Паланга, добавив:

— Имеешь удовольствие любоваться нашими абордажниками. Который с прозрачными глазами — Зигфрид. Двое чернявых — Абдул и Кемаль. Они то ли братья, то ли любовники.

— Тот самый Смерть? — Белесый взгляд Зигфрида немного потеплел. — Я слышал о тебе во время войны.

Пират коротко сообщил, что воевал в десантно-штурмовых частях Икланда. Паланг чуть было не поморщился — не хватало встретить сослуживца. К счастью, Зигфрид на этом замолчал, а Люсия потащила гостя в шлюз.

Состояние корабля тюрбанцу сильно не понравилось. Здесь редко смазывали и подтягивали, не заменяли испорченные устройства, здесь вообще не прибирали. В затхлом воздухе ощущалась вонь дешевого табака и наркотиков. Не стоило даже надеяться, что за движками и пушками присматривают лучше, чем за порядком и чистотой. Если в воинской части хромает дисциплина, то порядка не будет нигде, включая боевую подготовку. Проще говоря, не крейсер, а летучий гроб.

Под стать оказался и командир. «Адмирал» был небрит, носил давно не стиранную майку, покрытую жирными пятнами, словно Фальконет уже который месяц не снимал этот изысканный наряд, причем всякий раз после жратвы вытирал об одежду грязные лапы. Штаны были форменные, из запасов старого флота — с двойными лампасами, которые в лучшие времена имели голубой цвет. Такие полагались барабанщикам парадного оркестра.

Люсия протянула Фальконету записку Мюррея и, показав пальцем на Паланга, сообщила:

— Он мне сразу не понравился.

Прочитав короткое послание и пропустив мимо ушей мнение канонирши, пиратский вожак осведомился:

— За что тебя назвали Смертью? Любишь убивать?

— Люблю, — подтвердил безденежный полковник. — Но кликуха не из-за этого.

— Расскажи.

— Где-то в середине войны я командовал десантом на Блайзере. Мы слишком долго возились. Адмирал Дунаев сказал: «Тебя только за смертью посылать». Так и прилепилась эта кличка.

Фальконет хмыкнул и продолжил допрос:

— Значит, ты — полковник спецназа?

— Нет, просто пехота.

— А ты знаешь, кто я?

— Говорят, что ты — очень жестокая сволочь.

— Это правда. — Фальконет самодовольно засмеялся. — Прежде случалось быть пиратом?

— Я служил в силах самообороны Королевства Карменсита.

— Да, это почти то же самое, — согласился «адмирал». — Ты родом с Тюрбана?

— Глупо скрывать.

Командир крейсера пристально посмотрел на него, затем, хмурясь, включил видеофон и показал портрет юноши в мундире кадета военно-космической академии.

— Знаешь его?

Наморщив лоб, Паланг недолго разглядывал изображение, после чего неуверенно проговорил:

— Похож на хана Омара, он был сыном правителя другого континента. Кровавая семейка. Наш народ изгнал их.

— В двадцать седьмом он подавил революцию на Барбарии, сволочь! — Фальконета передернуло. — И меня засадил в крепость — на тридцать лет без права на омоложение… Где ты был в двадцать седьмом году?

— Учился в Академии космической пехоты.

— Десантник… — с отвращением произнес пират. — Ваши мясники много повстанцев положили.

— Я в это время потел на полигоне, — полковник замахал руками, отводя от себя любые подозрения.

Конечно, ему не слишком поверили: курсантов тоже посылали на истребление повстанцев. Впрочем, сейчас «адмирала» интересовало другое. Фальконет спросил после мимолетной паузы:

— Тебя действительно зовут Паланг? Или настоящее имя осталось в прошлом?

— У меня нет имени, — помрачнев, сообщил Смерть. — И нет прошлого.

— У всех есть прошлое, — назидательно изрек пиратский вожак. — Даже у меня.

Тюрбанец насупился и упрямо процедил:

— Значит, я — исключение. После войны я стал просто Смертью. Меня это устраивает.

Выпятив челюсть, «адмирал» принялся сверлить его мутным взглядом. Тюрбанец напрягся, прикидывая, как бы вывернуться, если пират прикажет его прикончить. Выстрелы с двух рук — в сучку Люсию и подонка Фальконета, а потом прорываться коридорами к шлюзовому люку. Дело не простое, но выполнимое — и не такое приходилось делать.

Однако все обошлось без преждевременного кровопускания. Помотав головой, Фальконет изрек:

— Беру тебя. Квартирмейстером и абордажником. Пока твоя доля — двухсотая часть добычи, а там посмотрим. Вопросы есть?

— Есть, — сказал полковник, любуясь, как раздуваются от гнева ноздри адмирала-самозванца. — Где у вас можно курить?

«Если Фальконет узнает, с кем разговаривает, остаток моей жизни будет недолгим, но насыщенным…» — флегматично подумал тюрбанец, покинув командирский салон. Отсюда следовало два простых вывода: надо всеми силами сохранять инкогнито, пока жив Фальконет, причем необходимо как можно скорее убрать подонка и самому занять его место. Потому что кораблик весьма неплох, пусть даже требует основательного ремонта…

Новая задача тоже относилась к несложным. Полковник Смерть был привычен к таким делам. На самом-то деле прозвище проистекало не только из памятного изречения Звездного Дракона. Немалую роль сыграла его на редкость развитая — как у всех тюрбанских делибашей — способность сеять смерть и разрушения. Равных себе в этом деле он знал немного.

2

Два грузовика — нелетающих, на больших пневматических шинах — остановились возле нижнего люка «Прекрасной Елены». Транспортер крейсера, конечно, работал отвратительно, поэтому пираты, построившись цепочкой, принялись вручную перетаскивать увесистые коробки с провиантом.

Вкалывали все, включая женщин и здоровяка-старпома. Полковник Агабеков по прозвищу Смерть, хоть и не был обижен бицепсами, физический труд не уважал, а потому работал с прохладцей, умело выбирая упаковки полегче. Особых угрызений совести Смерть не испытывал: в конце концов, свое дело он уже сделал, организовав закупку дешевого продовольствия.

— А ты лентяй, пехотинец, — неодобрительно заметил Беннет, когда они устроили перекур, прячась от зноя в тени корабельного корпуса. — Не любишь ручки мозолить.

— Каждому свое, как было написано над входом в наш гарнизон, — философски откликнулся Паланг. — Кого-то делает свободным работа, кого-то — истина, а кого-то — умение стрелять навскидку.

К ним присоединились Мюррей с Абдулом и Зигфридом. Абордажники слышали последнюю фразу полковника, и по этой причине завязалось оживленное переругивание на тему ручного оружия. Пираты предпочитали короткоствольные модели, предназначенные для пальбы в тесных отсеках, а Смерть не скрывал симпатий к тяжелым винтовкам вроде «Трезубца» или «Носорога», поражавшим противника в пределах десятка километров.

— Ты мне брось эти пехотные замашки, — строго сказал Мюррей. — Наше дело — взять корабль без серьезных повреждений и при этом самим не схлопотать беды от рикошетов. Иначе можно не только без рук-ног — без трофеев остаться.

— Это мне понятно, — вздохнул Паланг. — Если ты заметил, у меня на поясе два «Тарана» висят.

— Вот и пользуйся, когда до дела дойдет! — рявкнул старпом. — И забудь про машинки тяжелее «Дятла».

— «Дятел» твой хорош, чтобы пленных расстреливать, — пробурчал тюрбанец без прошлого. — Между прочим, об оружии… Боеприпасы нужны?

— Не помешают… — Мюррей посмотрел на него с таким интересом, что у Паланга возникли опасения по поводу старпомовской ориентации. — Знаешь, где взять?

Оружием в числе других предметов первой необходимости торговали практически все тыловые службы большинства держав Северной Зоны, исключая Республику. Вопрос сводился к выбору нужного ассортимента и приемлемых цен. Сейчас Агабеков должен был подтвердить реноме знатока черных рынков.

— Лучший товар легче всего раздобыть на отдаленных базах, — задумчиво начал полковник. — Стрелковое снаряжение для ближнего боя, причем хорошего качества, есть на Сабрине и Центурионе…

Мюррей прервал его:

— У нас проблемы с тяжелым оружием. Торпед почти не осталось, и совсем мало кассет для пушек.

— Ясно, не продолжай.

Теперь он задумался всерьез. В последние годы Паланг практически не занимался такими игрушками — в том деле, которое затеяли они с братом, оружие космического боя требовалось как бы не в последнюю очередь. Очень не хотелось признаваться в некомпетентности, но тут к месту вспомнился вчерашний разговор с Яном Фатуллой, когда капитан «Пьяной шлюхи» упомянул крупную партию вооружения для флота Королевства Карменсита. Услыхав эти подробности, Мюррей посмотрел на тюрбанца диким взглядом и вприпрыжку скрылся внутри крейсера.

Докурив, младший состав вернулся к постепенно убывающей горе провизии. Отставной полковник, издавая жалобные стоны, примостил на плечо пластиковую коробку с концентратами витаминизированных фруктовых соков и поплелся в сторону тамбура. Такая же упаковка пивного концентрата ценилась у команды гораздо больше, но и тяжелее была почти вдвое.


Когда основная масса груза перекочевала из колесных транспортеров в корабельное нутро, Смерть вдруг вспомнил о прямых обязанностях квартирмейстера. Вскричав: «Надо же в трюмах аккуратно разместить это дерьмо!» — он побежал вдоль наскоро собранного конвейера. Громоздкие упаковки медленно ползли вместе с лентой, временами падая на палубу. Полковник не поднимал коробки — для того рядовые матросы имеются, а торопливо проскользнул к трюмным отсекам.

Здесь он раздал личному составу не слишком нужные указания, как то — тщательно укладывать и крепить припасы, дабы не повредились при всевозможных неожиданностях межзвездного рейдерства. Цитируя на память подобающие разделы старых уставов, полковник с рассеянным видом обследовал контейнеры и морозильные камеры. Затем он методично изучил содержимое других трюмов, где обнаружилось много малополезного барахла. Однако главного — трофеев, захваченных в центральном хранилище планеты Аидас, — нигде не было.

Печальное открытие всерьез озаботило Паланга. Конечно, десяток тонн слитков золота, платины и других благородных металлов занимают всего-то полкубометра, но вдобавок к ним пираты вывезли с Аидаса солидные комплекты ювелирных изделий, коллекцию украшенной драгоценными камнями одежды императрицы Джулианы Кровавой, антикварные посудные сервизы из золота и самоцветов и другие уникальные реликвии, среди которых — Изумрудная комната некоего дворца на планете Тюрбан. По слухам, изделия были собраны, упакованы и готовились к отправке в музей Юльданы, где планировалась колоссальная экспозиция в связи с национальным праздником Федерации Национально-Демократических Планет. Либо Фальконету сказочно повезло, либо «адмирала» надоумил кто-то чрезвычайно осведомленный.

На всякий случай Паланг переворошил груды рабочей одежды, скатанных скафандров, постельных принадлежностей, военной униформы со складов десятка государств. Здесь же валялись тюки никому не нужного тряпья, коробки дешевой кухонной утвари, запчасти для механизмов крейсера, а также контейнеры с различной мануфактурой — не иначе, результат не слишком удачного пиратского рейда. Все эти запасы загромоздили почти половину отсеков сухого хранения. Добычи с Аидаса не было ни здесь, ни в оружейных отсеках, куда Паланг тоже не преминул наведаться.

Из легкой задумчивости тюрбанца вывело появление Фальконета и Мюррея.

— Чего здесь околачиваешься? — раздраженно поинтересовался командир.

— Был разговор о торпедах, — сделав солидное выражение лица, пояснил Смерть. — Смотрю, где бы разместить.

Пираты переглянулись и дико заржали. Фальконет презрительно сказал:

— Пехота! Боеприпасы большой мощности не в трюме лежат, а в зарядных погребах… Пошли, продолжим разговор.

В своей каюте «адмирал» налил всем по полстакана рома. Ритуал явно был заимствован из старых видеофильмов о пиратах Карибского моря. Палангу ром не понравился, поэтому полковник отпил совсем чуть-чуть и приготовился слушать.

Однако командир крейсера не спешил, сосредоточенно смакуя дешевое приторно-сладкое пойло. Наконец произнес, морщась от изжоги:

— Говоришь, из Центральной Зоны привезли оружие для Королевства?

— Если верить капитану «Пьяной девки»…

— Он был трезв, когда рассказывал об этом?

— Трезвым я его не видел ни разу. — Паланг фыркнул.

— Не ты один… — Фальконет задумался. — А еще ты обмолвился, что когда-то служил в королевской армии. Связи, наверное, остались?

Повздыхав, полковник осторожно проговорил:

— Вообще-то, я дезертировал, прихватив кое-какие ценности. Возможно, межзвездный розыск еще не отменили, так что разговаривать со мной станут немногие. Например, генерал Круз, комендант базы в окрестностях Центуриона.

— Слыхали о таком, — сообщил Фальконет. — Его еще называют «генерал Крузейро». Деньги любит, скотина.

— Кто их не любит… Заплатить придется, о чем речь.

Командир «Прекрасной Елены» долго думал, между делом допив бутылку и начав новую. При этом адмирал-самозванец многозначительно поглядывал на Мюррея. Тот предпочел отмалчиваться, рассеянно двигая по столу пустые емкости из-под рома.

— Денег у нас мало, — огорошил полковника Фальконет. — Поговори с Крузом. Узнай, сколько он хочет и не согласится ли на бартер.

«Как это — мало денег? — мысленно возмутился потрясенный Паланг. — А куда девалась добыча с Аидаса?» Однако старый солдат сумел взять себя в руки и произнес равнодушным голосом:

— Генерал коллекционирует диковины. Антиквариат любит, драгоценности. Как-то признался, что хочет украсить свой дом золотым черепом хмары. Он говорил это не так давно — с год назад.

Похоже, новость обрадовала пиратов. Фальконет ощерился, а Мюррей даже решил прервать молчание:

— Можно парочку черепов организовать. А к ним и шкура прилагается…

«Адмирал» внезапно — хотя какая там внезапность после полутора бутылок паршивого рома — пришел в возбуждение, заметался по каюте, нервно колотя кулаком в переборки. Потом чуток угомонился, сел к монитору и раскрыл трехмерную карту Северной Зоны.

В полумраке над столом засветили полторы сотни звезд, в системах которых имелись мало-мальски полезные объекты вроде обитаемых планет, промышленных комплексов, военных баз, перевалочных космодромов или научных станций. Изучив лоцию, Фальконет удовлетворенно заявил:

— Даже штурмана будить и похмелять не надо. Сам справлюсь. Если взять курс на Джангл, завтра мы пройдем мимо Центуриона. С пролета поболтаешь с Крузейрой, договоришься о цене. Послезавтра прибудем на место, еще через день-другой вернемся с охотничьими трофеями.

— Если договоримся, — меланхолично вставил полковник Смерть.

Фальконет опешил:

— Думаешь, мерзавца не устроит такая цена?

— Цена, скорее всего, устроит. — Паланг усмехнулся. — Надо, чтобы на базе нашлось то, что нам нужно.


Опасения оказались напрасными. Генерал Круз привычно согласился уступить королевское имущество. О расценках даже спорить не пришлось. Услыхав о золотых черепах, комендант базы тонко намекнул: дескать, трех комплектов будет вполне достаточно, чтобы набить до отказа крюйт-камеры «Елены». Фальконет выругался и приказал идти на Джангл.

Весь полуторасуточный переход Паланг по мере сил помогал механикам латать изношенный крейсер. Трижды зависала нейросеть, постоянно выходили из строя агрегаты энергораспределения и жизнеобеспечения, то и дело случалась утечка воздуха из внешних отсеков.

За это время полковник познакомился почти со всеми членами экипажа. В людях он разбирался неплохо, так что стало понятно, на кого можно рассчитывать. Зигфрид и оба турка были профессиональными солдатами, Фальконета они недолюбливали за скупость, то есть в случае осложнений поддержат, скорее, квартирмейстера. Штурман держался особняком и, по слухам, сильно пил. Первый пилот Воронцов представлялся полным ничтожеством. Второй пилот Сальвадоре Энцо, старший артиллерист Беннет и оружейник Матвей, не говоря уж о Патрике, в пираты пошли от безденежья и личных неприятностей на родных мирах, разбойничьей жизнью тяготились и тоже не слишком тепло относились к «адмиралу».

Задача-минимум — захватить корабль и отвести на Бахус — представлялась вполне реальной. Теоретически Паланг мог бы рискнуть в любой момент: он не сомневался, что сумеет перестрелять самых опасных сторонников Фальконета, после чего уцелевшие не станут сильно сопротивляться новой власти. От начала решительных действий Паланга удерживало лишь острое желание найти сокровища, вывезенные с Аидаса.

Разговоры на эту тему он заводил при каждом удобном случае, но ничего важного выведать не смог. Ни Патрик, ни Беннет, ни приятели-абордажники о судьбе добычи не имели представления, каковое обстоятельство приводило их в ярость. Возможно, лишь сам Фальконет знал место, где спрятаны трехмиллиардные трофеи. Но не исключено, что и самозваный адмирал не знал этого места — все собеседники восторженно рассказывали, что после успеха на Аидасе началась многодневная пьянка, и другие детали тех дней стерлись из памяти.

Оставался последний выход — восстановить маршрут «Прекрасной Елены» после Аидаса и логически вычислить, где могла остаться добыча. Паланг занялся этим делом, но закончить не успел.

Крейсер прибыл в систему тройной звезды и вышел на орбиту планеты Джангл.

Приборы наблюдения работали на удивление неплохо. После недолгого сканирования нейросеть обнаружила в субтропической зоне солидное стадо хмар. Неподалеку, где река впадала во внутреннее море, расположилось стойбище кочевого племени. Видеосистема показывала, как полудикие аборигены вялят рыбу и мясо мелких копытных, мастерят каменные орудия и размножаются посредством группового секса.

— Я, конечно, не пехотный полковник. — Фальконет захихикал, оскалив желтые зубы. — Но задачу поставить смогу. Я со стрелками устрою засаду возле водопоя. Смерть берет пару абордажников и занимает позицию между нами и дикарями. Будешь отгонять аборигенов, чтобы не мешали. Исполняйте.

Искренне недоумевая, Паланг осведомился:

— Зачем так сложно? Зверей можно пострелять с авиетки.

Пираты захохотали. Презрительно ухмыляясь, бывалая Люсия объяснила, что хмары могут испугаться летающей штуки, сдуру бросятся бежать, шкуры пропитаются щелочным потом и потеряют товарный вид. Звучало разумно, поэтому Паланг не стал спорить. Наверняка экипаж «Прекрасной Елены» охотился не впервые и знал, как положено валить этого зверя. Тюрбанец лишь поинтересовался, что делать, если аборигены двинутся в сторону охотников.

— Разве не тебя Смертью зовут? — удивился Фальконет. — Мочи их всех.

Атмосфера была ядовитая, вода и почва пропитаны солями тяжелых металлов, радиация тоже не делала планету комфортной. До войны на Джангле работали научная база и автоматизированные рудники. Лет двадцать назад ученые разбежались, а горные предприятия закрылись по причине полной нерентабельности.

Скафандр полковнику достался не из лучших. По размеру был чуть великоват, к тому же пневматика работала хреново: еле-еле удалось подкачать, чтобы скомпенсировать давление атмосферы.

Паланг неловко выпрыгнул из авиетки. От помощи высадившегося первым Зигфрида отказался, сделав вид, будто не заметил протянутой руки. Абдул лихо бросился вслед за ним, но споткнулся, чуть не повалив спутников.

— Рядом со смертью своей ходишь, — недовольно сказал Зигфрид. — Такие растяпы долго не живут.

— Рядом со Смертью… — Абдул хлопнул по плечу тюрбанца, — не страшно.

Пока они зубоскалили, авиетка набрала высоту, направившись к мрачному лесу. Вздохнув, Паланг посмотрел на стойбище через электронные глаза шлемного прибора.

Аборигены, похожие на очень рослых людей, обтянутых толстой и рубчатой, как у крокодилов, шкурой, забеспокоились. Среди хижин застучали барабаны. Потихоньку перед убогими жилищами собрались воины с топорами и копьями, старики-калеки, подростки обоего пола. Решительнее других выглядели женщины, державшие в одной руке грудных детей, а в другой — каменные рубильники. Наконечниками своего оружия дикари показывали на холм, где засела троица абордажников.

— Нас заметили, — прокомментировал Абдул. — Сейчас бросятся.

Зигфрид со знанием дела посоветовал стрелять не раньше, чем аборигены приблизятся на пару сотен метров. Потом деликатно поинтересовался, нет ли у нового квартирмейстера каких-нибудь мозговых вывихов типа того, что нужно беречь дикую природу или нельзя убивать младших братьев по разуму.

— Приятель, большую часть своей жизни я убивал братьев по разуму, — рассеянно поведал Паланг. — И старших, и младших, и всяких других…

Аборигены принялись петь и пританцовывать. На околице стойбища сложились вложенные одно в другое кольца хороводов. В центре этого шоу прыгали, размахивая топорами, бородатые мужики — наверное, вождь и шаман племени.

— Стрельба пока откладывается, — немного разочарованно вздохнул Зигфрид. — В прошлый раз, с полгода назад, они вот так же танцевали перед нашей засадой, но не стали атаковать.

Вероятно, до этого получали уроки в виде лазерного веера на поражение, понял Паланг. Вот и научились не соваться под выстрелы.

Ожидание затягивалось, и выделенные в засаду пираты заскучали.

— Устроить бы настоящую большую охоту. — Абдул мечтательно почмокал. — Взять сотню, тысячу черепов и продать на хорошем базаре.

— Цена сразу упадет, — объяснил квартирмейстер. — Да и ни к чему вам эти деньги. После Аидаса вы все должны были стать миллиардерами.

— Должны были! — Зигфрид талантливо выругался, хитроумно связав воедино каких-то богов, чью-то мать и всякие некрозоофильские ритуалы. — Только не стали.

— На корабле сокровищ нет, — сообщил Паланг. — Я проверял.

— Все проверяли, — процедил Абдул, удерживая на прицеле пляшущих дикарей. — На второй или третий день, пока все пьяные валялись, адмирал выгрузил сундуки на какой-то планете.

— Не сам же он контейнеры таскал, — высказался Зигфрид. — Скотина Мюррей должен был помогать. И еще парочка прихлебал, которых мы знаем.

Продолжать разговор было опасно, поэтому Паланг поспешно поинтересовался:

— Вроде бы Люсия спит с Мюрреем?

— И с адмиралом тоже, — Зигфрид хохотнул. — И вообще с кем придется.

Естественно, последовал простой и здоровый солдатский смех. Развеселившись, квартирмейстер связался с «адмиралом».

— Двоих завалили, — похвастался Фальконет. — Еще один ранен, но уходит. Сейчас догоним и добьем.

Дав отбой, тюрбанец передал новость остальным и задумчиво поинтересовался, почему коллекционеров не интересуют черепа местных гуманоидов.

— Маленькие, — объяснил Абдул. — И золота в них совсем мало.

— Понятно, нет спроса.

— Тихо вы! — завопил вдруг Зигфрид. — Смотрите, чего дикие устроили.

Аборигены внезапно прекратили ритуальную пляску и взяли оружие на изготовку. Наставив копья, они осторожно выдвинулись в сторону холма, на котором лежали три человека в скафандрах. Сотнях в трех шагов от засады орда вновь остановилась, растянувшись плотной двойной цепью. С точки зрения пехотной тактики, такой строй годился лишь для обороны. Завывания поющих воинов стали ритмичнее, барабаны звучали громче, дудки визжали все надрывней.

Потом акустические датчики скафандров принесли новые звуки: тяжелый хруст сокрушаемых деревьев и стонущий рев кого-то очень большого и сильного. Голос Фальконета всхлипнул:

— Эй, бездельники в засаде! Тварь бросилась прямо на вас.

Проломившись сквозь рощу, хмара выскочил на пустое пространство. Зверь был хорош: почти два человеческих роста в холке, кошачья голова в метр поперечником, длинная и блестящая темно-розовая шерсть свисала до самой травы. В его беге не было грации, обычной для дикого хищника, — лишь судорожные прыжки с припаданием на правый бок.

— Кто знает, куда ему лучше стрелять? — осведомился Паланг, стараясь удержать в поле зрения и зверя-подранка, и разволновавшихся дикарей. — Ясно, что не в голову.

— Сейчас я его аккуратненько… — пробормотал Абдул, наводя ружье. — Минуточку… дело знакомое… не впервой…

Абордажник выстрелил ракетным снарядиком. Трассер прочертил стремительный зигзаг, угаснув где-то под основанием передней лапы. Словно споткнувшись, хмара повалился на бок, попытался встать, но вновь упал. Громадная туша дергалась, хмара медленно полз, сверкая оскаленными клыками.

Туземная орава дружно заголосила, потрясая оружием. Новая серия торжествующих воплей последовала за выстрелами Зигфрида, добившего хмару. Аборигены прыгали, сбиваясь с мелодии, а самые буйные принялись с размаху втыкать копья в богатую тяжелыми металлами почву.


Шоу дикарской самодеятельности осточертело Палангу и остальным пиратам очень быстро. Тем не менее пришлось наблюдать это безобразие около часа, пока Сальвадоре и Мюррей под понукания Фальконета снимали со зверя шкуру, отделяли череп и очищали трофеи от мяса и жира.

Не раз становилось нестерпимым желание перестрелять вопящую толпу, но гуманоиды благоразумно держались на безопасном удалении, даже не попытавшись сократить дистанцию.

Наконец «адмирал» сообщил, что работа закончена. Авиетка примчалась к холму, и заградотряд вернулся в кабину. Первым делом Паланг заглянул в грузовой отсек. Черепа не производили впечатления, их надо было отмыть кислотой и подшлифовать — вот тогда эти глыбы, на четверть состоящие из золота, засверкают, как настоящее ювелирное изделие. Шкуры тоже нуждались в обработке химикатами.

— Пока доберемся до Центуриона, будет в лучшем виде, — заверил Мюррей. — Беннет хоть и придурок, но мастер по этой части.

— Он и стреляет неплохо, — меланхолично произнес Зигфрид и тут же уточнил: — Из пушки.

Едва машина поднялась выше деревьев, аборигены начали забег. Кто вприпрыжку, кто прихрамывая, устремились к окровавленной, обезглавленной туше.

— Не спеши, Люсия, — потребовал тюрбанец. — Там что-то интересное намечается.

Сидевшая за штурвалом канонирша переключила движок на нейтральную передачу. Авиетка зависла, чуть отлетев от холма засады. Оптика показала, как туземец, первым достигший горы мяса, с разбегу кинулся в распоротое брюхо и скрылся среди частично размотавшегося кишечника.

— Дикарям полагалось бы ритуал исполнить, — возмутилась Люсия. — Потанцевать вокруг трупа, копьем потыкать.

— Они мыльных сериалов не смотрели, — серьезно проговорил Зигфрид. — Поэтому сразу жрать бросились.

Теперь вокруг хмары столпилось все племя. Мужчины деловито отсекали большие куски свежего мяса, которые передавали старикам и женщинам, а те укладывали дармовой провиант в большие плетеные корзины и тащили в стойбище, где уже дымили, разгораясь, костры.

Лидер этого забега выбрался из брюха, весь перепачканный кровью и нечистотами. В руках он держал сердце хмары и торжественно вручил дымящийся орган девице — рослой, толстой и грудастой. Та благосклонно приняла дар, после чего потерлась обнаженной грудью о спину окровавленного кавалера. Соплеменники одобрительно взвыли.

— Кажется, парнишка отхватил лучшую невесту полуострова, — резюмировал полковник. — Эта дикарка наверняка считается местным секс-символом.

Фальконет отозвался презрительно:

— Дармоеды проклятые. Совсем обленились. Не хотят охотиться — ждут, чтобы мы зверя прикончили.

Снова переключив моторы на горизонтальный полет, Люсия направила машину к точке, над которой висел крейсер. Когда они удалились от места охоты на полторы сотни километров, Зигфрид задумчиво спросил:

— А что будет, когда мы перестреляем всех хмар?

— Сдохнут с голоду, — засмеялся Фальконет. — Или сядут на вегетарианскую диету. Кто-нибудь намерен плакать по такому поводу?

Надрывая двигатель, машина забралась на нижнюю границу стратосферы как раз под «Прекрасной Еленой». Здесь авиетку подхватил узкий луч антигравитации, втянувший охотничью команду в ангар крейсера.

Ждавшие на борту пираты сноровисто подкатили тележки, на которые была уложена ценная добыча. А полковник Смерть, снимая походную амуницию, снова впал в меланхолию. Как обычно бывало в таких случаях, потекли ненужные мысли.

Человечество, подумал он, стало силой почти стихийного масштаба. Океанский прилив выбрасывает на берег много вкусной рыбы, молния зажигает костер, а люди дарят целую гору мяса. Конечно, людей побаиваются, но в общем аборигены приспособились. Если подождать на достаточном удалении, то все будет в порядке. Небесные боги-демоны могучи, однако не наказывают тех, кто не подходит слишком близко. Люди всегда мечтали сравниться могуществом с богами и самой природой, но таким ли странным образом?

Подобные выводы почему-то не льстили.

Повесив скафандр в нишу и поставив карабин в этажерку, он торопливо переместился на камбуз и потребовал положенную пайку. Обеденное время давно прошло, Паланг нагулял аппетит и почти без отвращения разглядывал небогатый выбор пиратских деликатесов.

Он зачерпнул два половника тушеного мяса неизвестного происхождения. Подумав, добавил пюре и зеленого горошка, полил порцию резко пахнущим соусом. Если сильно поперчить, добавить толченого чеснока и не принюхиваться, можно есть почти без отвращения.

Полковник прикончил примерно половину миски, когда крейсер вздрогнул. Обычно такие сотрясения вызывались скоропостижным изменением курса и скорости. То ли резко тормозим, то ли — скорее всего — разгоняемся, да еще выполняя нехорошие маневры.

Тюрбанец отогнал мрачные предчувствия, продолжив подкрепляться. После очередной конвульсии корпуса вдруг включилась на полуслове внутренняя связь. Старпом Мюррей истерично звал кого-то на боевые посты, потом вклинился Фальконет, грозивший расстрелять каждого третьего, если не заработают пушки, а двигатели не дадут форсаж.

— К тебе тоже относится, — лениво сообщил Афанасий, в свои сорок с небольшим успевший побывать коком на десятке кораблей. — Мотай к абордажному шлюзу.

— Думаешь, уходим от погони? — Паланг грузно поднялся и похрустел позвонками. — От кого?

— И думать нечего. — Кок уверенно причмокнул. — Возле Джангла всегда имперские патрули пасутся. Не знаешь, что ли, почему эти черепа такие дорогие? Джангл — заповедник, вся добыча считается собственностью императора.

— Понятно, — буркнул полковник. — Иначе бы не нас за этим дерьмом посылали.

В боевой обстановке квартирмейстер становился командиром отделения абордажников. Так что теперь, хоть и не хотелось воевать с неизвестным противником, надо было готовиться к перестрелке в корабельных катакомбах. Смирившись с неизбежностью, квартирмейстер прошел в арсенал, где натягивали боевые скафандры Кемаль, Даниэль и Катарина. Последние двое числились матросами, но в случае осложнений становились абордажниками и поступали в подчинение Паланга.

— Опаздываешь, Смерть, — озабоченно проворчал Кемаль. — Вот-вот сцепимся.

— С кем? — Тюрбанец открыл свою секцию и достал броню. — Полиция империи?

Даниэль возбужденно выкрикнул:

— Имперский военный корабль! Идет на перехват!

Наномасса мягко обтекала Паланга, соединяя титанокерамические щиты эластичными прокладками. Шлем болтался за спиной. Полковник взял из ниши короткоствольный автомат «КР-42» и пристегнул к цевью подствольник-бластер.

Он собирался принять командование неполным отделением, но в этот момент «Прекрасную Елену» охватила мелкая вибрация. По отсекам пробежала волна визгливого гудения. Похоже, артиллерия главного калибра все-таки заговорила своим нечеловеческим голосом. Происходило что-то серьезное, но никому не пришло в башку информировать экипаж о подробностях инцидента.

— Пошли, — со вздохом сказал Паланг. — Нас ждут в ангаре.

Он выбрал кружной маршрут и оказался возле огневого поста № 1, из которого Беннет командовал всей артиллерией крейсера. Как и следовало ожидать, люк бронированной кабины был нараспашку.

Жутко матерясь, старший артиллерист скрючился в ложементе. Нервно подрагивающие пальцы стремительно бегали по древним — контактного типа — сенсорам. На прицельной голограмме колыхался сигнал, отраженный от цели, спешившей пересекающимся курсом. По верхней части трехмерного изображения дрожали, постоянно меняясь, цифры — дистанция, скорость сближения, азимут.

Орудия пиратского крейсера дали очередной залп. Импульсы, расплываясь от неточной фокусировки, прошили пустоту перед носом мишени, после чего у имперского командира сдали нервы. Мишень резко отвернула, а «Прекрасная Елена» немедленно врубила форсаж.

Зловеще прищурясь, Беннет снова нажал на гашетку. Спустя секунду лицо старшего артиллериста перекосилось, и он простонал:

— Вот дерьмо!.. Нам сильно повезло…

Он объяснил, что пушки снова подвисли, программа наведения ни к черту не годится, опять перезагружать придется, а инсталлировать не с чего — у Патрика кристаллы затерлись. Хорошо хоть имперский фрегат отвязался, а то была бы всем хана без отходного пособия.

— Не будет боя, — резюмировала Катарина. — Зря в это бальное платье наряжались.

Когда Паланг со своими чудо-богатырями притащился в ангар, Фальконет объявил по трансляции: мол, непосредственной опасности нет, но всем абордажникам оставаться в готовности. Через час пришел Мюррей, накричавший, чтобы не топтались тут бездельники, а расходились по местам штатного расписания.

Еще через два часа заглох дублирующий контур двигателя, и скорость дряхлого крейсера упала втрое.

3

Золотые черепа генералу Крузейро понравились. Милостиво потупясь, комендант базы вызвал дежурного и приказал отвести дорогих гостей в хранилище подлежащего списанию барахла. Насколько было известно полковнику Агабекову, при необходимости Круз не побрезговал бы списать все имущество и весь личный состав вверенного ему хозяйства.

Складские отсеки орбитальной базы ломились товаром — пусть не первоклассным, но вполне пригодным и, главное, готовым к употреблению, как женщина бальзаковских лет. Крузейро деловито перечислил, чего и сколько могут получить пираты. Для порядка Фальконет поторговался, но генерал уступил лишь ящик снарядов малого калибра. Роботы-докеры повезли груз в ангар, где стояла «Прекрасная Елена».

Разумеется, первым делом были куплены контейнеры с торпедами среднего класса — послабее, чем современные модели великих держав, однако их мощности с избытком хватало для любых ситуаций, в которых могли рассчитывать на успех пираты Внешних Зон.

— От нормального крейсера вы один хрен не отобьетесь, — резонно пояснял Круз. — А любого пассажира или грузовоза напугаете даже малыми торпедами.

Кроме того, артиллеристы набрали много громоздких ящиков со снарядами к пушкам — под оболочкой дремали упакованные силовыми полями кристаллы псевдовещества, которые разворачиваются после выстрела, выбрасывая узкие сверхсветовые пучки разрушительной энергии. На остатки денег механики приобрели кое-какие запчасти для своих машин.

— Адмирал, позарез нужен свежий пакет программного обеспечения, — в сотый раз канючил Патрик. — Это недорого, но без них опять облажаемся.

— Лучше свежие трусы тебе купим, — блеснул остроумием Фальконет. — Совсем дешево, и тебе не так обидно будет облажаться.

Пираты разразились гомерическим хохотом, к которому охотно присоединился персонал базы. На парнишку-электронщика жалко было смотреть. Из этой ситуации Паланг сделал деловой вывод: за черепа Круз больше ничего не даст, а наличными платить «адмирал» не собирается. Это не радовало: тюрбанец как раз нашел игрушку, которой ему так не хватало для полного счастья.

Индивидуальный боевой комплект «Охотник» поступил на вооружение пехотных частей под самый конец войны, когда полковника уже называли Смертью. Очень удобная штука — надежная в работе и простая в управлении.

— Кредит исчерпан, — отрезал Круз. — А подарков я, сам знаешь, не делаю.

— Жалко игрушку, — искренне огорчился Паланг. — Разве что у меня на счету деньги завелись… У тебя есть банкомат?

— В хорошем супермаркете есть все, — похвастался комендант базы.

Банкомат стоял в каптерке среди автоматов, продающих напитки, сигареты, презервативы, инъекторы и прочую дребедень для личного состава. Не слишком надеясь на удачу, Паланг вставил карточку. К его радости, машина показала, что полковник Смерть вновь платежеспособен.

Братва выпучила глаза, увидев, как лихо тюрбанец выложил немалую сумму за покупку непонятного назначения. Даже по божеским расценкам базы «Центурион — Дальняя» приобретение «Охотника» и винтовки «Трезубец» с боекомплектом исчерпало его счет наполовину.

Обиженно хлюпая курносостями, Патрик промямлил:

— Может, и программы купите?

— Извини, пацан, меценаты в пиратах не служат. — Полковник развел руками, одновременно вешая на плечо футляр с винтовкой. — Лишних денег никогда не бывает. По крайней мере, у меня.

— Деньги у тебя откуда-то появились, — угрожающе прошипел Фальконет. — Темнишь, квартирмейстер.

Мощным волевым усилием Паланг сдержал готовую выскользнуть колкость: дескать, кому-то деньги приходят, а кто-то теряет бесценную добычу. Однако полковник все-таки промолчал, потому что не стоило прежде времени обострять отношения. Удобный момент вскоре настанет — в этом он не сомневался.

Понимающе подмигнув, комендант, которого Паланг помнил отчаянным майором-танкистом, быстро сказал, чтобы сгладить напряжение:

— Ты по-прежнему любишь рисковать?

— Не люблю, но привык. — Тюрбанец сентиментально заулыбался. — Это совершенно необычное чувство, когда корабль зависает над планетой, и ты шагаешь из люка, а навстречу стреляет все, что способно стрелять, потому что крейсера подавили не все огневые точки…

— И не надоело подставлять шкуру под пули? — спросил Круз.

— Знаешь другой способ заработать на жизнь?

— Я-то знаю. — Круз самодовольно хохотнул. — Но тебе не предлагаю — это место уже занято. Для тебя и всей вашей банды можно подыскать другое дело.

Этот разговор явно не понравился Фальконету, и «адмирал» холодно заявил: дескать, пора возвращаться на корабль. Проигнорировав его намек, генерал настойчиво продолжил:

— Кажется, назревает война. Адмиралтейство разослало приказ: вербовать пиратов на военную службу. Кто согласится, получат соответствующие звания, денежное довольствие, амнистию и тому подобное.

— Это не для нас, — гордо заявил Фальконет.

Последний транспортер с покупками уже уполз по коридору в направлении ангара. Адмирал-самозванец матерно показал на выход, и пираты послушно потащились предписанным курсом.

— Все-таки подумайте, — крикнул им вслед Круз. — Джереми Голд уже привел на Динго свой «Томагавк».

В столовом отсеке было пусто. Из-за неплотно прикрытой двери камбуза доносились унылые шорохи — наверное, кок загружал продуктами кухонные агрегаты.

— Хозяин, — громко позвал Паланг. — Угостишь?

Невидимый Афанасий крикнул в ответ:

— Ужин через три часа.

— Не жрать мне хочется. Пить.

— Горячительного нет. — Кок частично появился в дверном проеме. — Мюррей последнюю бутылку виски умыкнул.

— Мне бы чего-нибудь прохладительного. Жарко, влажно и душно.

Афанасий глубокомысленно посетовал, что система кондиционирования начала загибаться в прошлом месяце. При этом кок набрал код на пульте. Порция концентрата смешалась с положенным количеством воды, и в бокал потекла пенящаяся амброзия.

— Мало порошка остается, — вздохнул Афанасий. — Да и не пиво это, суррогат. Давно не устраивали налетов на хорошие продовольственные склады. Ведь на Аидасе как было… Думали ограбить транспорт с провиантом для рудника на внешних планетах. А когда сели на космодроме, оказалось, что на какой-то корабль грузят музейную коллекцию. Сокровища-то взяли, а жратвой так и не обзавелись.

Вошел Жан-Луи. Осмотрев отсек мутным взглядом, пилот потребовал бренди, но получил тоже пиво. Удрученный Граф сел через столик от квартирмейстера и стал массировать виски.

— Куда курс держим? — вежливо поинтересовался Паланг.

— В нейтральное пространство. — Граф говорил совсем тихо, словно суррогатное пиво не смогло отогнать приступ головной боли. — Капитан, старпом и штурман решают, куда двигать дальше.

— И какие у них идеи на этот счет?

— Вариантов немного. — Пилот осклабился. — Либо устроить налет на хорошую добычу, а можно где-нибудь отлежаться и лишь потом искать новый объект для ощипывания. Но поскольку Адмирал делает вид, что казна пуста, наверняка пойдем на дело.

Все разговоры сами собой возвращались к интересующей Паланга — и, видимо, не только его — теме. К сожалению, развить сюжет не удалось: в отсек неторопливо втянулся пожилой экс-командор Хасан Родригес.

Со штурманом Паланг толком познакомиться не сумел, но Родригес произвел на тюрбанца впечатление крайне замкнутой и нелюдимой личности. В общих пьянках не участвовал, в карты не играл, обедал обычно в одиночестве — когда остальные покидают камбуз. Как-то Зигфрид обронил, что в войну Родригес дослужился до флагманского штурмана эскадры, симпатизирует Семперу, а пиратом стал от безденежья и лютой ненависти ко всей Метагалактике.

Взяв кувшин пива и вакуумную упаковку соленой рыбы, штурман сел в углу лицом к входу. Отхлебнул, не глядя на остальных, закусил кусочком воблы, глотнул еще и равнодушно объявил:

— Идем на трассу. Будем ждать цель, достойную потрошения.

Вечно пребывавший в пессимизме Жан-Луи торопливо допил свою кружку, после чего проворчал:

— Значит, будет работа для абордажников.

— Давно пора немного размяться. — Паланг зевнул. — Я, братцы, уже пятый день хочу выяснить, как на корабле насчет баб?

— В смысле? — меланхолично переспросил Граф.

— В смысле — все девки крейсера уже расписаны по мужикам или по рукам ходят?

— Ходят, ложатся и снова ходят, — обрадовал его пилот. — Но не все и не по всяким рукам. Люсия спит по очереди с Адмиралом и Мюрреем. Мотористы обычно спят вместе, но иногда ссорятся, и тогда можно попробовать завалить Гондолу. Катарина — лесбиянка, у них вроде бы большая и светлая любовь с Люсией. Так что держи на примете Жаннет. Баба суровая, но примерно раз в месяц ломается и выбирает себе партнера на ночь-другую.

— Жаннет — это которая? — всерьез заинтересовался тюрбанец. — Механик? Она ведь страшненькая.

— А ты, полковник, еще и эстет, — осуждающе протянул штурман. — В нашем деле привередничать не приходится. Если хочешь бесплатно, выбирай из того, что имеется в наличии.

Снова щелкнул замок, и начала открываться дверь. Все немедленно замолчали: еще войдет легкая на помине Жаннет, может неудобно получиться. Однако вместо несимпатичной женщины-механика ввалился, покачиваясь, Фальконет.


Вслед за оставшимся без эскадры адмиралом-барбарийцем переступили порог верные Мюррей и Люсия. Оглядев собравшихся мутным взглядом, Фальконет грозно вопросил:

— Собрались, понимаешь, белые воротнички, интеллигенция корабельная… Чего притихли? Небось измену замышляли?

— О бабах говорили, — лениво сообщил пилот. — Новенького сперматоксикоз замучил.

— Надо сказать доктору, чтобы дал ему таблетки успокоительного, — мрачно заявил «адмирал». — Жаль, нет у нас доктора… Для тебя, квартирмейстер, свободны только Жаннет и Катарина, но этих я только врагу пожелаю.

Никто не засмеялся: видимо, слова командира были не шуткой, а банальной истиной. Шаркая подошвами, Фальконет прошел к своему креслу во главе длинного стола, за которым уже сидел Хасан. Рядом пристроились Мюррей, Люсия и Граф.

Камбуз продолжал наполняться. Сидячих мест на всех не хватило, опоздавшие расположились, стоя вдоль переборок. Пришел чуть ли не весь экипаж, кроме стоявших вахту второго пилота и двух механиков.

Когда хождение свелось к минимуму, встал старпом, провозгласивший торжественным голосом:

— Общая сходка считается открытой. Послушаем великого корсара, нашего дорогого непобедимого командира, непревзойденного межзвездного авантюриста, которому всегда светит звезда удачи.

Большинство недружно рявкнуло: «Слава великому Фальконету!» Наверное, таков был местный ритуал, повторявшийся уже много лет, несмотря на все неудачи пиратской шайки, равно как изменения в личном составе.

Говорил Фальконет не вставая. Словно боялся — как бы кто-нибудь не занял его место. Говорил негромко, но было слышно, потому что остальные сохраняли гробовую тишину. Очень жестокую сволочь уважали и попросту боялись.

— Хочу посоветоваться, — пробормотал командир крейсера. — На серьезное дело хочу пойти. Обстановка благоприятной кажется.

Он перечислил знаменитых еще недавно пиратских вожаков. Черный Штык, Антошка-Болтун, Освободитель, Джереми Голд, Кровавая Мадлен, Святоша Джуан-ши, Дровосек, Серебряный Убийца, Одноглазый Подонок, — все они покинули большую космическую дорогу на протяжении последних двух-трех лет. Кто-то загнулся по естественным причинам вроде пьянки и наркоты, у кого-то реактор на разгоне взорвался, на некоторых кораблях случились разборки с полным взаимным истреблением, кое-кого прикончили правительственные силы, отдельные предатели завербовались в правительственные флоты больших и малых государств.

Опытные, свирепые, коварные разбойники покинули пиратский бизнес, количество нападений заметно сократилось. Власти главных держав немного успокоились, некоторые трассы практически не охраняются, боевые корабли отведены в базы для ремонта и отдыха.

— Они, как им кажется, почистили свои тылы и готовятся к большой войне, — продолжал Фальконет. — Пока они латают свои корабли на верфях, нам самое раздолье.

— После войны тоже неплохо будет, — поддакнул Зигфрид. — Беспорядки начнутся, усобица. В такие дни каждый командир корабля мечтает стать королем планеты. Или хотя бы континента.

«Адмирал» прервал абордажника:

— Умный командир должен понимать, что малое королевство скоро станет добычей большого. Поэтому сначала надо стать командующим большого флота — тогда, став королем, имеешь шанс дольше прожить… Короче, нужны корабли, много денег и громкая слава. Поэтому мы должны воспользоваться удачным моментом и досуха выдоить малые планеты, пока их некому оборонять.

В словах пирата имелся резон. До сих пор порядок в Северной Зоне поддерживали бригады «Ночной кошмар» и «Грибовидное облако». Теперь наемники собрались куда-то уходить, так что мелкие однопланетные псевдогосударства становились беззащитными. Полковник Смерть сам подумывал: дескать, наступают времена, когда собранная остатками его семьи маленькая армия может перейти к активным действиям.

Между тем Фальконет сослался на неведомые законы пиратского братства, согласно которым каждый участник сходки имеет право высказать собственное мнение. Вопрошающий взгляд командира остановился на столике корабельных офицеров, и Беннет робко предложил затаиться на солидной трассе и перехватить идущий без конвоя туристский лайнер, везущий богатую публику. На таком корабле можно было поживиться и деньгами, и драгоценностями, и взять заложников, за которых наверняка дадут хороший выкуп.

Идея не относилась к свежим, но команде понравилась — в первую очередь простотой и выполнимостью. Мюррей, однако, возразил, что гораздо проще остановить грузовой караван, идущий с какой-нибудь планеты-рудника. Содержимое трюмов и сами корабли нетрудно продать, хотя бы за треть номинальной цены, и это будут очень хорошие деньги.

— Не обязательно рудовозы угонять, — проворчал штурман. — Есть еще сухогрузы, которые возят готовую продукцию. Есть, наконец, корабли наркомафии, но вы, конечно, побоитесь их грабить.

— Последнее не обсуждается, — быстро сказал Мюррей. — Наркомафия — не полиция. Найдут и перережут.

В тесном отсеке сделалось очень шумно. Три десятка голосов сливались в неразборчивый рокот. Порядок навел «адмирал», прорявкавший приказ всем заткнуться. Наступила тишина, и помалкивавший до этого Граф предложил:

— Самое милое дело — наняться охранять те же самые лайнеры, грузовозы, сухогрузы, наркокурьеров… Транспортные компании могут очень неплохо заплатить.

Презрительно поглядев на трусливого пилота, Фальконет неожиданно признался:

— Мечта моей жизни — взять банк на Дублоне.

Пираты мигом притихли. То ли впервые узнали о голубой мечте главаря, то ли за этими словами крылся какой-то подвох. Поскольку «адмирал» не зря считался отпетым подонком, последний вариант казался предпочтительнее. Тем более что Фальконет и Мюррей уставились именно на квартирмейстера.

Судя по всему, пришло его время высказаться.

— Хорошее дело, — согласился Паланг. — Но там же система безопасности…

Именно сохранившийся с довоенных времен комплекс планетарной обороны «Аргус-Зевс» побудил банкиров МФА — Межзвездного финансового альянса — превратить планету Дублон в главное хранилище резервных фондов. На орбите уже полвека висели чудом уцелевшие спутники, лазерные, гравитационные и магнитные пушки которых простреливали каждый дюйм на поверхности планеты и в обозримом пространстве. Лучи и шрапнель попадали в любую точку, промахиваясь не больше, чем на дециметр. А на планете — буквально на одной площади столичного мегаполиса — выстроили свои дворцы «Интерстар-банк», «Галабанк» и «Свободный Инвестбанк», сейфы которых набиты пачками банкнот, ценными бумагами, ювелирными чудесами и слитками благородных металлов.

Множество преступных авторитетов пытались проникнуть в хранилища Дублона. Число жертв было внушительным, но успеха никто не добился. Орбитальные пушки не оставляли нападающим ни единого шанса.

Люсия стала вспоминать, как служила в банде Джереми Голда. Несколько лет назад командиры четырех пиратских кораблей договорились взять штурмом офис «Галабанка». На выходе из банка всех участников налета расстреляли с орбиты.

— А ты почему уцелела? — машинально поинтересовался Паланг.

— Мы оставались в корабле, высоко над атмосферой… Как только началась стрельба, командир приказал бросить всех и дать тягу.

— Глупо полезли, — меланхолично прокомментировал полковник. — Сначала нужно было вывести из строя орбитальных сторожей.

— Рагим-Извращенец попытался расстрелять висевшие над городом спутники, — поведала канонирша. — Подбил пару, а десяток других продырявили его «Лапландию» перекрестным огнем. Я хотела поддержать ребят своей пушкой, но Джереми обделался от страха и запретил даже радары включать. Сволочь и трус!

— Трус, — согласился Смерть и фыркнул. — Но только по причине его трусости мы имеем удовольствие слушать твой рассказ. Поймите, «Аргус-Зевс» создавался для обороны против регулярной эскадры, включающей два-три линкора, пяток крейсеров плюс мелочь из сил поддержки. Полагаю, в тот день ушли немногие?

— Только мы и ушли, — признала Люсия. — Но несколько импульсов в корму все-таки схлопотали.

Фальконет, с хищной настороженностью слушавший их разговор, вкрадчиво произнес:

— А ты, военный профессионал, смог бы прорвать такую оборону? Ну, скажи, что это возможно…

— Скажи, скажи… — поддержали главаря старпом, пилот и Люсия.

«Похоже, подвох, — подумал квартирмейстер. — Скоты явно что-то замышляют…» Отступать он, впрочем, не собирался.

— Интересная задачка по оперативному искусству. — Полковник улыбнулся. — Ты имеешь в виду, можно ли взять планету без десятка линкоров?

— Вот именно! — Фальконет сально осклабился. — Я ни с кем не собираюсь делиться. Мы должны обстряпать это дельце силами своего кораблика.

Тактика имеет важное отличие от точных наук: в военном деле нет нерешимых задач. Другой вопрос — стоит ли этим заниматься. Неожиданно для себя Паланг Агабеков всерьез задумался над предложением «адмирала».

Безусловно, кровососов из МФА ненавидел весь сектор Галактики. Едва ли не каждая планета, община и корпорация оказались по макушку в долгах, безнадежно запутавшись в паутине кабальных кредитов и займов. Ничем не обеспеченные деньги растекались по информационным сетям, перебрасывались на межзвездные расстояния за считаные секунды. Таким вот способом брат, не покидая Бахуса, перекинул Палангу некоторую сумму.

Однако банкиры Дублона не только предоставляли удобные для клиентов возможности трансфера. Воротилы МФА прокручивали совершенно бессовестные аферы, по многу раз вкладывая фиктивные капиталы, которых на их счетах реально не имелось. Они торговали гравитонными сигналами, получая взамен контроль над вполне материальными ценностями.

После недолгих рассуждений об этических проблемах полковник Смерть уверенно произнес:

— Если сумеем отключить «Аргус-Зевс», дальнейшее будет зависеть от умения твоих людей убивать охранников.

К его удивлению, на лицах пиратов появились разочарованные гримасы, а ближайшие сподвижники адмирала мерзко захихикали.

— Как он банален, — посмеиваясь, заметила Люсия. — Сейчас скажет, что знаком с парнем, которому известен код отключения электронной начинки.

— Скажи это, полковник Смерть, — замогильным голосом подхватил Фальконет.

— Не скажу, не надейтесь… — Паланг равнодушно покосился на готовых к расправе пиратов. — Понятно, вы считаете меня провокатором и устроили экзамен… Нет, братва, я не знаком ни с бывшим оператором системы, ни с ее конструктором. К тому же, насколько мне известно, коды доступа обновляются автоматически через неравные промежутки времени. Так что их никто не может знать.

Фальконет проворчал:

— Это означает, что сегодня ты не попался. Ничего, в другой раз тебя разоблачим.

Все заржали, а Беннет буркнул:

— Оборону Дублона прорвать нельзя.

— Можно, — неожиданно для всех заявил полковник. — Может быть, даже мы сумеем. Если повезет.

— Каким образом? — брезгливо спросил Фальконет.

Квартирмейстер напомнил, что такие же системы были построены на Блайзере, Цирцее, на планете-крепости Ксеркс-6, но там они уничтожены флотами, штурмовавшими эти планеты.

— Надо найти не слишком разбитые спутники и покопаться в схемах, — сказал Паланг. — Если узнаем рабочие частоты, то сумеем перехватить сигнал обновления кода.

— А если не перехватим? — воскликнул Мюррей.

— Тогда нечего даже пробовать. И еще нужно, чтобы Патрик сумел разобраться в начинке спутника.

Оскалив редкие острые зубы, Фальконет угрожающе прошипел:

— Пусть только попробует не справиться! Люсия его изнасилует, а такого надругательства бедный мальчик не выдержит.

Как обычно, шутка по адресу самого безобидного члена экипажа вызвала взрыв смеха большинства и жалкую гримасу на лице жертвы командирского юмора. Однако Фальконет еще не закончил развлекаться и, скорчив свирепую рожу, кивнул старпому. Мюррей сделал шаг вперед, положив пальцы на торчащую из расстегнутой кобуры рукоятку «Тарана». Это было эффектно, но глупо: в случае необходимости Паланг успел бы выстрелить первым.

— Полковник, мы все помним, что на Кастлинге ты прикидывался нищей крысой, — вкрадчиво сказал Мюррей. — А сегодня, глядишь, у тебя на карточке бабло зазвенело. Загадочное дело — где ты деньги раздобыл. Изменой попахивает.

Братва насторожилась. Пираты — народ простой и потому питают почти детское пристрастие к расправам над изменниками. К общему разочарованию, обвинения совсем не обеспокоили Паланга. Квартирмейстер не стал выкрикивать оправдания, рвать на груди майку или хвататься за пистолеты.

— Клиент гонорар перечислил, — спокойно сообщил отставной полковник. — Я иногда кое-кого постреливаю, а мне за это благодарность выражают. Понятно?

— Куда понятнее, — проворчал Мюррей и добавил с неподдельным интересом: — Хорошо платят?

— Смотря кого надо завалить. За тебя много не дадут.

— Это верно, — легко согласился Фальконет.

Инцидент был исчерпан. Прихватив полупустой кувшин пива, штурман отправился в рубку — рассчитывать трассу. Вскоре после ужина «Прекрасная Елена» начала разгоняться, держа курс на звезду Ксеркс.

4

К заброшенной крепости Ксеркс-6 крейсер крался обходными путями, стараясь держаться подальше от мест, где хозяйничают флоты главных держав Северной Зоны. Двигались экономическим ходом, стараясь не перегрузить изношенные машины. Несмотря на все предосторожности, неизбежное все-таки произошло.

«Прекрасная Елена» не преодолела и четверти маршрута, когда зависли программы, контролирующие работу накопителей виртуальной мощности. Невидимая материя по-прежнему передавала свой импульс на «звездную сеточку», но энергия не вырабатывалась и, соответственно, не поступала во внутреннюю сеть одряхлевшего крейсера. К тому же в момент отключения разгерметизировались и, разумеется, перегорели вакуумные изоляторы, а последующий скачок напряжения вывел из строя самые разные силовые агрегаты, включая генераторы искусственной силы тяжести.

Корабль моментально потерял ход и выпал в пространство классической физики. Аварийные батареи едва поддерживали слабенькое освещение в центральных отсеках, кое-как работали обогреватели и агонизировала система регенерации.

Грязно ругаясь и подсвечивая переносными фонарями, квартирмейстер, механики, энергетик и мобилизованные в качестве носильщиков абордажники долго переворачивали вверх дном темные трюмы. С невероятным трудом, заработав обширную коллекцию синяков и ссадин, они нашли некоторые запчасти и поволокли невесомые, но громоздкие металлические многогранники к машинным отсекам.

— Внимание, остолопы! — проревел в динамиках голос Фальконета. — Нейросеть работает нормально. Остановка за механической частью. Энергию давайте, пока я всех не перестрелял!

Вероятно, многим хотелось ответить по справедливости: мол, сам спускайся в темную грязь коллекторов и займись заменой сгоревших узлов. Роботов-ремонтников на крейсере, конечно, не имелось, потому что «адмирал» экономил на всем, кроме собственной выпивки.

Пристроившись к рекомендованной ему Жаннет, Паланг помогал механикам и мотористам выковыривать из крепежных гнезд испорченные предохранители, изоляторы, конденсаторы и трансформаторы. Потом квартирмейстера и абордажников отогнали, чтобы не попортили тонкое — в полцентнера массы — оборудование. Запасные детали устанавливали энергетик с инженерами.

К общей радости, вскоре заработала «звездная сетка» и снова включились лампы, гравитаторы, кондиционеры и фильтры. Вернулась тяжесть, и сделалось заметно теплее.

— Раз мы тут не нужны, пошли на камбуз, — предложил Паланг. — Такое дело нужно обмыть последними каплями пива.

Никто не стал спорить, даже Афанасий, не любивший, когда в его хозяйство вне расписания вваливается толпа. Кок молча поставил на стойку жбан разведенного порошка слабого брожения, а также миски с вареным горохом и солеными сухариками.

После второго кувшина тюрбанец тонко вставил: дескать, у него в полку по случаю больших успехов разводили водой не пивной порошок, а чистый медицинский спирт. Конечно, никто не решился сказать это вслух, но многие должны были подумать: полковник Смерть был настоящим, по высшим понятиям, командиром.

— В тот раз, когда взяли Аидас, даже Фальконет раскошелился, — мечтательно припомнил Абдул. — Как только сделали остановку на Цирцее, купил четыре бочки крепленого вина. Здорово мы тогда загудели.

— Я только на третий день вернулся в реальность, — самодовольно улыбаясь, похвастал Зигфрид. — Открыл глаза и узнал, что проходим мимо Медеи. Остальные и вовсе через сутки очнулись, мы уже возле Артемиса были.

Именно так и представлял себе Паланг курс «Прекрасной Елены» после удачного налета. Аидас — Цирцея — Глад — Медея — Артемис. На Цирцее добыча еще лежала в трюмах. На Артемисе трюмы оказались пустыми. Элементарная логика подсказывала: споив команду до бесчувствия, Фальконет выгрузил захваченные сокровища либо на Гладе, либо на Медее. Обе планеты были вполне дикими и малонаселенными, так что спрятать там контейнеры — легко и просто.

Закаркавший из динамика голос «адмирала» возвестил, что ремонт закончен, крейсер готов дать средний ход, а потому всем бездельникам пора возвращаться по местам походного расписания. Когда технари и матросы поплелись к выходу, тюрбанец тихонько осведомился, чем занята Жаннет после вахты. Недоуменно подняв густые брови, дама-механик поведала, что никаких неотложных планов не имеет, и назвала номер своей каюты. Номер Паланг знал и без ее подсказок.


Без одежды и при минимальном освещении Жаннет выглядела не так уж плохо. Конечно, лицо и фигура были грубоваты, но в общем ничего не висело и не колыхалось. Правда, держалась она не слишком приветливо и сразу предупредила: мол, на долгое удовольствие не рассчитывай.

Удовольствие оказалось так себе, но многого Паланг и не ждал, так что серьезных разочарований не пережил. Уходить сразу он посчитал невежливым, к тому же партнерша пришла в романтическое настроение и ближе к финалу даже несколько раз простонала. Они лежали на узкой койке и лениво поглаживали друг дружку, отдаляя сцену прощания.

— Что за пиратский закон? — осведомился полковник, чтобы поддержать разговор. — Бывает от него польза?

— В основном ерунда, — проворчала Жаннет и шумно повернулась на бок. — Участие в дележе добычи, обсуждение тактики-стратегии… Один хрен главные вопросы верхушка без нас решает. Но есть один хороший пункт — если надолго сядем на планету, откуда ты родом, получаешь увольнительную, чтобы с семьей повидаться.

«Мне от этого пользы мало, — подумал Паланг. — Если окажемся на Тюрбане, безопаснее будет отсидеться в корабле». Он машинально поинтересовался, натягивая трусы:

— И давно ты на своей планете побывала?

— Ну, где-то недели три назад. На второй день после Аидаса. Все пьяные валялись, только я в машинном держалась на ногах да Адмирал с Мюрреем в рубке. Адмирал сам ко мне спустился, говорит: «Наша планета, Жаннет. Иди к детям, пока я добрый». До полудня отпустил, по-честному. А то бы я и не узнала, что на Барбарию прилетели — нам ведь в машинное не сообщают, куда курс проложен…

Она разговорилась и принялась жаловаться на судьбу. Муж-алкаш бросил Жаннет перед рождением второй дочери. На заводе, где она работала, платили жалкие гроши, на панели тоже не каждая заработать может. А тут — дело было в позапрошлом году — Барбарию в очередной раз навестила эскадра Фальконета. Бедная женщина решилась: пробилась к всепланетному любимцу и попросила зачислить в команду…

Ошеломленный квартирмейстер почти не слушал ее воспоминания. Никто из экипажа не помнил о посадке на Барбарии, потому что Фальконет, проявив неслыханную щедрость, споил личный состав. Да вдобавок наверняка подсыпал в вино транквилизатор. Теперь тюрбанец не сомневался: «адмирал» оставил сокровище Аидаса на своей родной планете. Не иначе, закладывает фундамент для собственной политической карьеры.

— Командир наш, конечно, хочет президентом Барбарии стать? — осведомился он, застегивая рубашку.

— Может быть, — согласилась женщина. — За него многие проголосуют… А ты, случайно, на второй заход не способен?

— В другой раз, — сказал он с виноватым видом. — Старенький я, чтобы на таких горячих лошадках чудеса творить.

— Другой раз не скоро подвернется, — немного разочарованно сообщила Жаннет. — Ладно уж, нет худа без добра. Хотя бы высплюсь перед вахтой.


Покинув крохотную каюту барбарийки, Паланг прогулялся по жилой палубе. Небольшое лирическое приключение, помимо ценной информации, принесло и чисто физиологическую пользу — он взбодрился. В таких случаях полагалось идти в кабак, то есть на камбуз.

В столовом отсеке собрались счастливчики, у кого мало дел во время долгого перемещения через сравнительно безопасные места. Артиллеристы, абордажники и оружейный мастер были обречены на многодневную скуку.

— Ну и как развлечение? — осведомился похабник Матвей, едва тюрбанец переступил порог.

Абдул добавил со вздохом сожаления:

— Она баба неплохая, но фигура дурацкая. Ей надо снять по два кило с каждой ноги и грудь нарастить. Цены бы такой бабе не было.

— Не поможет, — презрительно поморщилась Люсия. — Ей еще нужно пластическую операцию морды сделать. И промывку мозгов.

— Это и тебе не помешало бы, — уныло заметил Кемаль.

Шальная девка совсем даже не обиделась — напротив, захохотала первой. Потом смачно рассказала про давнюю групповушку, в которой кроме самой Люсии участвовали два мужика с ее родной Цирцеи, страдавшая бешенством матки аристократка с планеты Динго, проционский секс-маньяк и рекрош-транссексуал. В тот раз Люсии, по ее словам, пришлось непросто: организм юной гимназистки, едва вступившей в половую жизнь, был не вполне готов к подобным перегрузкам. Но ничего — справилась, деньжат заработала, да и в будущем тот опыт пригодился.

Добродушно посмеиваясь, Зигфрид проговорил:

— Я бы тоже мог вспомнить, как под конец гражданской войны попал в плен. Меня скрутила разведгруппа женского батальона с астероидной крепости в районе Гарпии… — Абордажник сладко зажмурился. — Но нет. Оставлю на завтра, когда совсем тошно станет от скуки.

— Триста сорок раз эту историю слыхали, — отмахнулся Матвей. — Мы бы квартирмейстерские страдания послушали. Новый человечек — новые рассказики.

Делиться интимными подробностями Паланг не собирался, чем основательно подпортил настроение остальным. Еще сильнее братва расстроилась, когда заработала трансляция и Фальконет дрожащим голосом объявил: дескать, мы в полном дерьме, поэтому канонирам надлежит занять боевые посты и умереть в бою, как подобает настоящим борцам за свободу.

— Что-то не в тему Адмирал трендеть поехал, — с сомнением изрек Абдул. — Вроде мы за свободу не боремся.

— Может, и не случилось ничего особенного, — предположил Кемаль. — Выпил немножко лишнего, вот и представил себя вождем повстанцев, как в молодости.

— Хочу надеяться, — вздохнул Беннет, нехотя поднимаясь. — Пошли, пушкари. Глянем на звезды через прицелы.

Абордажников на битву не звали, поэтому полковник Смерть со спокойной совестью составил компанию старшему артиллеристу. Он ждал неприятностей, но не представлял возможный масштаб оных. Когда Беннет включил прицел, сделалось не по себе: наперерез «Прекрасной Елене» двигалась эскадра.

Пусть бывший пехотный командир не слишком тонко разбирался во флотских делах, но даже его скромных познаний хватило, чтобы понять, как сильно им не повезло. Пиратский крейсер нарвался на главные силы крупной державы. Шли большие корабли — каждый в несколько раз крупнее и сильнее старенькой «Елены».

— Кто они? — спросил Паланг. — Имперцы, федералы, республиканцы, королевский флот?

— Флот Республики во главе с «Триумфатором». — Беннет всхлипнул. — Если не расстреляют из пушек, то возьмут в плен и наверняка повесят. Всех.

Его прогноз Палангу показался весьма правдоподобным. И не то чтобы он сильно жалел пиратов — большинство из них давно заслужили контрамарку на виселицу. Только момент был совершенно неподходящий.

Полковник Смерть не мог допустить преждевременного разгрома банды.


Когда он вбежал в рубку, нейросеть выдала окончательный диагноз: на них четким клином надвигались линейный крейсер «Триумфатор», конвойный космоносец «Созвездие», крейсер «Неуязвимый» и три фрегата.

— Дьявол! — завопил штурман. — Он все-таки подловил нас!

— Полный ход… — пискнул Фальконет и прохныкал. — Уйти любой ценой!

Смертельно бледный Граф попытался резко изменить курс, одновременно запустив генераторы тяги на форсаж. Оторваться столь элементарным приемом не удалось: реактор готов был захлебнуться, в «звездной сетке» начались паразитные колебания, сожравшие две трети мощности, скорость начала падать, и крейсер едва не потерял управление. Эскадра Северной Республики неумолимо настигала пиратов.

Потом с космоносца взлетели штурмовики, а «Триумфатор» передал ультиматум:

— Заглушить реакторы, впустить призовую команду. При малейших глупостях откроем огонь.

— Погибли! — Люсия разрыдалась. — Каторга обеспечена.

— Идиотка! — зашипел Фальконет. — Ты будешь в лагере с охраной развлекаться, а кое-кого термокамера ждет.

— Скорее, виселица, — мрачно пошутил пьяный штурман Родригес.

«Адмирал» забился в ложемент кресла и, дико выпучив глаза, высасывал капли рома из практически пустой бутылки. Командовать крейсером он явно не был способен. Мюррей тихо выл. Оба пилота и штурман просто сидели с покойницкими рожами перед своими пультами, не пытаясь что-либо предпринять.

С линейного крейсера вновь потребовали остановиться. Офицер «Триумфатора», словно издеваясь, пообещал сохранить жизнь пиратам, которые не приговорены к смерти трибуналами Республики. Проще говоря, казнь ждала только Фальконета, Мюррея и Родригеса.

Минутой позже звенья штурмовиков взяли «Прекрасную Елену» в клещи, и у лжеадмирала сдали нервы.

— Открыть огонь из всех пушек! — истерично выкрикнул Фальконет. — Торпедный залп!

Разумеется, никто не пошевелился. Идиотские приказы, согласно всем уставам, не исполняются. На выстрелы слабых орудий крейсера эскадра ответила бы сосредоточенным ливнем импульсов.

Штурмовики уже выходили на рубеж атаки, и Паланг решил действовать в обход субординации. Выпихнув ополоумевшего Графа из кресла, он включился в дальнюю связь и громко произнес:

— Полковник Смерть вызывает Дьявола. Прошу минуту личного разговора.

Президент Северной Республики не отвечал очень долго. Паланг уже забеспокоился, что ответом будет залп главным калибром. Однако Дьявол все-таки соизволил произнести:

— Чем докажешь, что ты — тот самый полковник Смерть, командир сто четырнадцатого десантного?

— Сто тринадцатого, дорогуша, — уточнил тюрбанец. — Не стоит ловить меня на лабуде. А чем доказать… В последний раз мы встречались в штабе сил внешней обороны Гектора. Ты не хотел подписывать отставку главкома, но генерал сумел найти убедительные доводы. Ты сказал: «Возвращайся, когда мозги остынут».

На этот раз пауза была гораздо короче.

— Ну, допустим. Хотя не понимаю, как ты оказался в банде Фальконета… Убеди этих олухов сдаться. Мне нужен их корабль, поэтому обещаю жизнь даже тем, на ком висят смертные приговоры.

— А если я попрошу отпустить нас?

— Не будь идиотом, — ответил из динамика голос очень недовольного человека.

— Погоди, выслушай меня, — взмолился Смерть. — Помнишь операцию на Ракшасе? Я хотел ударить с фланга, чтобы поддержать твой спецназ, но ты остановил меня всего одной короткой фразой. Помнишь?

— Припоминаю, — буркнул Дьявол: — Ну и что?

— Считай, что я повторяю ту фразу. Не мешай мне…

Снова молчание. Потом Дьявол сказал очень неохотно:

— Ладно, договорились. Можешь уходить. Только не забывай, что твой долг вырос.

Паланг громко выдохнул твердый комок воздуха и тяжело откинулся на спинку кресла.


Эскадра по-прежнему нагоняла одинокий дряхлый крейсер, но штурмовики вернулись на «Созвездие». Пираты с легким ужасом смотрели на квартирмейстера, который осмелился разговаривать на «ты» с самим Дьяволом и даже назвал последнего «дорогушей».

— Что случилось? — продребезжал Фальконет.

— Порядок. — Паланг небрежно отмахнулся. — Нам разрешили уйти.

— По-моему, это они уходят, — заметил Родригес.

Линейный крейсер нарочито медленно проходил мимо «Прекрасной Елены», неторопливо обгоняя пиратскую развалюху. Видеосистема показывала «Триумфатор» в тысячекратном увеличении, так что в рубке «Елены» были видны даже мелкие конструкции гигантского корабля. Зрелище громадного борта жутко давило на психику, особенно с того момента, когда башни начали разворачиваться, сопровождая жерлами орудий отстающих пиратов.

Фальконет молчал, уставившись в экран вытаращенными глазами и стуча зубами об край хрустального стакана. Старший помощник Мюррей прошептал дрожащим голосом:

— Сейчас как дадут залп — даже атомов не останется.

— Не выстрелит, — хладнокровно сказал полковник. — Просто демонстрирует силу, чтоб мы помнили свое место.

— Ты веришь этому негодяю? — возмутилась Люсия.

— Безусловно. Тем более что ничего иного нам не остается. — Смерть пожал плечами. — Будьте фаталистами и не забывайте, что перед вами Дьявол. Когда-то мы с ним были друзьями.

Беннет, немного приободрившись от этих доводов, все-таки продолжал сомневаться и робко спросил:

— Не боишься, что он обманет и все-таки решит прихлопнуть нас? Просто так — чтоб другие сильней боялись.

— Конечно нет, — взорвался Смерть, взбешенный трусливым пиратским тупоумием. — Это же Дьявол, самый страшный убийца Галактики. Дьявол не обманывает тех, кого хочет убить. Он просто убивает.

— Ну, не знаю, — недоверчиво проговорил Мюррей. — Мы слабые, он сильный. На месте твоего Дьявола я бы дал пару залпов.

Бросив на него презрительный взгляд исподлобья, Смерть процедил:

— Вот поэтому он правит Республикой и командует самым мощным флотом Северной Зоны. А ты чистишь гальюны на дерьмовой посудине.

Все снова заткнулись и молчали почти час. Потом Фальконет догадался достать из шкафа новую бутылку. К этому времени флот Республики ушел в улитку, но разбегавшиеся волны гравитонов долго потряхивали старенький крейсер.

— До чего хотелось пальнуть в него, — признался осмелевший Фальконет, залпом высосав полный стакан.

Смерть засмеялся:

— Лучше уж сразу в себя.

Выпив еще, пират справился с дрожью и рявкнул:

— Этот мерзавец ушел… оскорбительно! Ты понял — он оскорбил меня!

— Хуже того, — проворчал полковник. — Он оскорбил меня.

Давно ему не было так плохо. Пираты всего лишь наложили в штаны, он же пережил очередное разочарование. Мимо пронеслась Сила, к которой он хотел бы присоединиться. Появилось, делаясь нестерпимым, желание позвать, вернуть, броситься к давним друзьям… Но уже и след эскадры растаял, и снова Смерть остался в одиночестве.

Как обычно, никто не смог бы прочитать чувств на его лице. Зевнув, Паланг попросил, чтобы разбудили, когда крейсер войдет в систему Ксеркса. Не дожидаясь ответа, он ушел к себе.


Спутники тройной звезды Ксеркс для жизни совершенно не годились. Двигаясь по головоломным орбитам, огибающим все три светила, большинство из них давно растеряли свои газовые оболочки. Лишь на внешней, шестой по счету, планете, которая вращалась вокруг центра масс системы, в давние времена была создана военная база. Из космоса гарнизон прикрывался оборонительным комплексом «Аргус-Зевс».

Пока десантная группа ползала по обломкам боевых спутников, Паланг пустился в воспоминания о первых днях большой войны. Многопартийная коалиция, победившая на выборах за год до начала мясорубки, демонстративно вывела флот из приграничных секторов. Предполагалось, что миролюбивая дипломатия нового правительства гарантирует человечество от любых осложнений. Разумеется, настиане воспользовались удобным случаем.

— …они прорвались через неприкрытые участки и окружили наш Третий флот, — рассказывал тюрбанец. — Затем эскадры Настиарны направились к Земле, но напоролись на крепости, защищенные «Аргусами». Этот рубеж задержал противника на несколько дней, а тем временем Асгардов и Бермудос сумели организовать новую линию обороны, и почти полгода все сражения велись в секторе Цирцея — Динго — Блайзер…

— Про твои подвиги на Блайзере мы слышали. — Фальконет раздраженно дернул плечом и щекой. — Нас, каторжников, тогда выпустили из лагерей, раскидав по штрафным командам. Мы с Мюрреем в одной эскадрилье служили — на космоносце «Титан». В третьем или четвертом вылете, не будь дураками, перебежали к настианам. Немного в плену посидели, в полной безопасности. А потом, когда вы прижали жаб, они сколотили отряд диверсантов из пленных и забросили нас в тыл землянам. Ну, мы, само собой, добрались до родной Барбарии, затаились среди земляков, иногда банки грабили… А когда гражданская война загорелась, тут и наше времечко пришло.

Воронцов льстиво захихикал:

— Да уж, помню, как мы перепугались, когда твои головорезы на «Стрельца» ворвались. И так половина экипажа разбежалась, я думал — все, крышка, сейчас остальных прирежут…

Паланг уже знал, что в земном флоте их корабль назывался «Стрельцом». Банда Фальконета захватила крейсер во время ремонта на орбитальном заводе Барбарии. Из прежнего экипажа в команде «Прекрасной Елены» остались только Граф, Беннет и Сальвадоре.

— Хватит болтать, — несдержанно выкрикнул Хасан, показывая рукой на экран. — Они вылезают.

Из пробоины в борту космической крепости показались фигуры в скафандрах. Голос Матвея весело сообщил, что шифратор удалось извлечь без повреждений, так что теперь дело за парнишкой-инженером.

— Люсия, марш в душевую, — приказал Мюррей.

— Вчера купалась. Забыл, что ли?

— Ничего не случится, если еще раз подмоешься. — Старпом захихикал. — Адмирал приказал: в случае чего ты будешь насиловать придурка.


Потом все пираты совершенно серьезно уверяли, будто лишь угроза сексуальной расправы подстегнула молодого электронщика, и Патрик всего за пару часов отыскал ключ. Сам инженер уверял, что задачка оказалась пустяковой: современные программы-отмычки без особого труда раскололи старый довоенный код. Так или иначе, но пираты получили набор сигналов для отключения комплекса, и Паланг заявил:

— Теперь мне нужна крупномасштабная карта города. Начинаем дрессировать штурмовые группы.

С учетом серии аварий главного двигателя, перемещение от Ксеркса к Дублону заняло чуть меньше трех суток. Все это время полковник беспощадно гонял абордажников, которые возмущенно роптали, но кое-чему все-таки подучились.

К концу рейда неплохие успехи по части тактики и огневого мастерства показал даже Патрик. По этому поводу Зигфрид недоуменно поинтересовался:

— На кой дьявол ты берешь мальчишку? Он тебе очень нужен?

— Не так чтобы очень, — с равнодушным видом соврал тюрбанец. — Просто хочу из придурка человека сделать.

— Устроишь крещение огнем и кровью? — Старый солдат поморщился. — Я скорее поверю, что пацан сломается.

— Посмотрим на месте.

После встречи с флотом Республики авторитет квартирмейстера вырос многократно. Расколотый код «Аргуса» поднял это доверие на мистические высоты. Никто не стал спорить: может, полковник Смерть и в самом деле способен совершить невозможное. Вдруг сумеет выковать бойца из недоучившегося инженера по нейросетям.


Город Ляржан, столица Дублона, был выстроен точно под боевой машиной, занимавшей фиксированную позицию на стационарной орбите. Станция ощетинилась башенками многоствольных установок, но пушки не проявляли признаков активности. Переданный с крейсера сигнал заставил орбитальную крепость уснуть на несколько часов.

Покинув ангар «Прекрасной Елены», шлюпка взяла курс на Ляржан. Когда они снизились до границ приличия, таможенная служба невежливо напомнила, что посадку следует совершить не в центре столицы, а на космодроме. Это было даже не смешно — нашли, идиоты, кому место посадки указывать.

Ниже облачного слоя шлюпка сбавила скорость до половины звука. Медленно подползали громадины городских строений, разделенные аллеями и соединенные крытыми пешеходными мостами. И повсюду — посадочные площадки аэромобилей, многоэтажные стоянки для них же. Тысячи летающих машин носились в воздухе. Словно мухи над ворохом гниющих трупов.

— Вот и наша позиция показалась, — весело сообщил тюрбанец. — Ну, смертники, пошли по одному.

Всего «смертников», то есть бойцов группы прикрытия, которой командовал полковник Смерть, было четверо. Первым из раскрытого люка шлюпки шагнул оружейник Матвей. За ним попрыгали за борт Даниэль, Катарина и Патрик. Последним ушел в столичное небо сам Паланг.

Антигравы плавно понесли цепочку десантников над суетой города. Благополучно избежав столкновений с аэромобилями (десятка два которых пришлось расстрелять, чтобы не мешали), отряд приземлился на плоской вершине искусственного, в полкилометра высотой, вулкана. Вокруг раскинулся парк аттракционов, и отсюда открывался великолепный обзор — и сам банк, и подходы к нему превратились в идеальную полигонную мишень.

— Повторяю задачу, — прокаркал полковник. — Даниэль и Катарина расстреливают всех вооруженных людей, которые появятся на подступах к нашей позиции. Матвей с ракетной установкой уничтожает опасные воздушные цели. Я поддерживаю огнем штурмовую группу. Патрик подносит боеприпасы.

Он назначил стрелкам ориентиры, основные и запасные позиции, после чего прилег за камушком, нацелив «Трезубец» на здание банка. Нейросеть «Охотника» спроецировала на лобовой щиток шлема несколько десятков мишеней: полицейские наряды, огневые точки роботов банковской охраны, патрульные авиетки и расположенные дальше по проспекту казармы национальной гвардии. Ну, последним недолго стоять в целости и сохранности.

Такое дело скучно делать в тишине, нарушаемой лишь унылой мелодией выстрелов. Снова, как в добрые старые времена, Паланг включил проигрыватель, и в наушниках загремел яростный романс ушедшего века. Эстетическое чувство полковника Смерть требовало совершать массовые убийства под соответствующую музыку.

Словно гроздья снежинок во власти безумного шторма,

Наши судьбы кружат хороводы над Вечности бездной.

Только мы не всегда и не все злобной буре покорны,

Не желая смириться с безжалостным роком Вселенной.

Точным выстрелом с орбиты пушка Беннета превратила казарму в пыльное облако медленно оседающих обломков. Удовлетворенно заурчав, тюрбанец открыл огонь, методично истребляя мишени. С каждым касанием спускового крючка ружье выбрасывало капсулу, которая на заданном расстоянии от дульного среза превращалась в комок плазмы. Цели достигал огненный шар в метр поперечником, сжигавший людей, металл и камень.

Такого упоения он не испытывал уже давно. Может быть, года полтора. Полковник совмещал голографический прицел «Трезубца» с мишенями, и прекрасно сбалансированное оружие без малейших вибраций отправляло в полет очередной заряд. Взорвались в воздухе две авиетки, пламя пожирало опорный пункт на крыше банка, пачками падали охранники на площади. Следующей серией выстрелов Смерть выбил полицейских и прочих вооруженных людей, имевших неосторожность приблизиться к окнам.

В дикой скачке теряем друзей, забываются лица,

Рассыпаются жизни, надежды, любовь и мечты.

Коль известен финал, так зачем же к чему-то стремиться,

Понимая, что ждет всех последний покой пустоты.

Отряд абордажников, возглавляемый Мюрреем, метнулся через площадь сквозь беспорядочную пальбу защитников. Стража банковских сейфов не была готова к настоящему штурму, привычно надеясь на космические пушки «Аргуса». Поливая лучами и пулями засевшую в вестибюле охрану, штурмовая группа подобралась совсем близко к входу и, толково спрятавшись за горящими машинами, готовилась к последнему броску. «Дилетанты, — брезгливо подумал тюрбанец. — Перебираются по земле, хотя за плечами у них — ранцы-антигравы…»

Многократное увеличение прицела позволяло видеть пиратов так отчетливо, словно те находились в двух шагах. Незаметно переключив «Трезубец» на бластерный ствол, Паланг аккуратно всадил серию лучевых импульсов в Мюррея — под левую лопатку и в голову. Луч — не пуля. Не определишь, кто стрелял.

Но встаем мы в атаку, презрев опасенья глухие —

Невозможно весь срок отмотать, трепеща в ожиданье.

Наша воля одержит триумф, одолев и врагов, и стихию,

Сделав ход в бесконечной игре, где победу дарует дерзанье.

Потеряв командира, штурмовой отряд замешкался. Зигфрид требовал указаний, Фальконет проклинал всех подряд и требовал возвращаться, Люсия порывалась принять командование.

— Адмирал, я готов возглавить штурм, — вызвался Паланг. — Моя группа выполнила задачу. Дальняя огневая поддержка уже не требуется.

Не дожидаясь ответа с крейсера, он бросил свою пятерку в короткий полет. Ранцевые антигравитаторы перенесли отряд над опустевшим парком, над проспектом и площадью. Пираты вломились в горящее здание через разбитые выстрелами окна второго и третьего этажей. Сопротивления практически не было — служащие, охрана и посетители забились по углам, спасаясь от огненного шквала.

— Люсия, на крышу, — скомандовал полковник. — Будешь давать наводку для Беннета и Клода. Появятся подкрепления — ставьте барраж. Матвей, Катарина, Даниэль — займите позицию в вестибюле и контролируйте подходы со стороны площади. Зигфрид и остальные ломают сейфы… Патрик, останешься около меня в резерве.

Когда бравые космические разбойники разбежались по назначенным позициям, Паланг протянул Патрику мини-диск и дал необходимые указания. Электронщик испуганно пискнул, но возражать не посмел.


Вскрыв сейфы лазерными резаками, абордажники торопливо набивали мешки купюрами всевозможных валют, пачками облигаций, другими ценными бумажками. На глазок Паланг прикинул, что в общей сложности удалось взять не один миллион пиастров Королевства Карменсита, сестерций Афинской Империи, динаров Федерации Народно-Демократических Планет, крон Северной Республики, цирцейских долларов и барбарийских франков.

Деньги были неплохие, хотя на счетах «Интерстар-банка» хранились тысячекратно большие суммы. Сейчас некоторая часть этих сокровищ, оставаясь в виде электронно-оптических сигналов, растекалась по сети ретрансляторов, чтобы собраться на других счетах, принадлежащих полковнику Смерть и его младшему брату. Конечно, Патрик не сумел бы взломать коды доступа в банковскую нейросеть, но Паланг приставил дуло «Тарана» к виску менеджера, и тот послушно набрал на пульте все необходимые пароли.

В пересчете на имперские систерции, пираты «Прекрасной Елены» облегчили банк на пару десятков «лимонов». Осевшим на Бахусе делибашам досталось около четверти миллиарда.

— Не переживай, парень, — шепнул полковник Патрику. — Сотня тысяч — твоя.

Электронщик побледнел и следующие два дня сильно заикался — мальчишка был уверен, что страшный человек по кличке Смерть пристрелит его и таким образом избавится от ненужного свидетеля.

— Хватит, пожалуй, — сказал Зигфрид, сияя счастливой улыбкой. — Дюжина мешков утрамбована до упора.

— Не будем задерживаться, — согласился Паланг и рявкнул в микрофон: — Сальвадоре, подавай карету.

Шлюпка села в метре перед парадным входом, пираты быстро побросали в салон добычу и кое-как втиснулись сами. Входившая последней Люсия озабоченно напомнила:

— Где-то на площади труп Мюррея валяется.

— Хочешь торжественно кремировать его в реакторе? — насмешливо поинтересовался Паланг. — Ну, поищи — возьмем жмурика вместо пары мешков с деньгами.

Он решительно затолкал канониршу в переполненную шлюпку, не без труда влез сам и приказал взлетать.

С высоты нескольких километров они увидели вспышки разрывов над городом. Артиллеристы «Прекрасной Елены» ставили огневой барраж, отсекая спешившие к месту атаки подкрепления туземной армии.

5

Жадность погубила фрайера на следующий день после налета на Дублон. Благополучно покинув систему, пиратский крейсер обходной трассой пробирался в центральную часть Северной Зоны. Штурман весьма толково проложил курс через сектор, где редко появляются военные корабли.

Сдав вахту, вместившую авральный ремонт трубопроводов, Паланг пригласил приятелей в свои апартаменты. Повод сыскался уважительный: покидая разгромленный банк, квартирмейстер прихватил из бара несколько бутылей коньяка полувековой и более выдержки.

Плотно набившись в тесную каюту, звездная братва лихо дегустировала бесценные напитки, разлитые по пластиковым кружкам. Между второй и третьей порциями Матвей поведал несколько эпизодов боевого пути своего батальона. Не смог удержаться и Паланг — осторожно, без лишних подробностей, он рассказал о пятилетней давности конфликте между Королевством и Федерацией.

— Это не там ты кассу эскадры увел и дезертировал? — засмеялся Зигфрид.

— Я не собирался погибать из-за этих ублюдков, — бесшабашно отмахнулся полковник. — А деньги я, извините, люблю.

Густая янтарная жидкость не позволила превратить церемонию в вульгарную пьянку. Скорее, располагала к задушевной беседе.

— Не понимаю нашего штурмана, — глубокомысленно изрек Беннет. — Он как будто нарывается на неприятности. Что ни большой разговор — Хасан перечит Адмиралу.

— По делу перечит, — отрубил Зигфрид. — Неприятная личность, но умен, собака. И в рукопашном бою дерется, словно в спецназе тренировался. Помните, как три года назад случилась потасовка на Блайзере?

— Настоящий убийца, — подтвердил Матвей. — Шестерым кровь пустил, пока я пушку доставал.

Удивленный этими новостями Паланг признался:

— А я был уверен, что штурман — из прихвостней Фальконета.

— Никогда. — Беннет отрицательно покачал головой. — Как все порядочные люди, служит исключительно за деньги.

Неожиданно для остальных в разговор взрослых вмешался Патрик:

— Врет, по-моему. Говорит: мол, накоплю деньжат и куплю билет на Семпер. Да у него должно было набраться денег на десяток билетов в оба конца.

Парнишку развезло и потянуло на откровенность, а компания уважаемых на корабле ветеранов представлялась удобной жилеткой, чтобы поплакать. Патрик принялся рассказывать, как пару лет назад его родную Медею оккупировала флотилия Империи. Через неделю объединенная эскадра Республики и Федерации заставила имперцев отказаться от аннексии, но в процессе переговоров с использованием крупнокалиберных аргументов планета погрузилась в хаос. Ни энергостанций, ни водоснабжения, ни единой нейросети, посевы сильно выгорели, а единственный приличный космодром превратился в развалины.

Тем летом Патрик как раз закончил учебу, получив диплом инженера нейросетей, но работы найти не сумел, родители тоже потеряли заработок, семья голодала. Тут на пустыре возле города совершил посадку рейдер «Катана» из эскадры Фальконета. Командир рейдера в два счета заманил на борт три сотни самых красивых девчонок, посулив стабильный доход на панелях богатых планет. Заодно завербовались несколько инженеров, включая Патрика — эскадре барбарийского самозванца срочно понадобились специалисты.

— Вы знаете, что я все деньги отсылаю родителям, — захлебываясь, спешил поведать парнишка. — Пусть надо мной смеются — перетерплю. Но штурман сильно темнит…

По этому поводу Беннет предложил тост за здоровье близких. Не успели они допить, как заревели сигналы боевой тревоги.

Невероятным образом в этой глуши оказался почтовый курьер. Небольшой скоростной корабль послушно притормозил после первых же предупредительных выстрелов, и двое членов экипажа не посмели сопротивляться абордажной команде. С миллионом причитаний почтальоны отдали пакет с пачками банкнот и за покладистость были отпущены с миром.

Смерть осуждающе заметил:

— У вас, пиратов, странные порядки. Военный корабль сразу всадил бы в него торпеду.

— Болван, нам надо было не убивать их, а избавить от денег, — засмеялась Люсия.

Лишь через несколько часов, когда курьер, запустив двигатель, скрылся с мониторов, а пираты закончили дележ добычи, штурман додумался проверить детектором свою долю. Прибор дал весьма странные показания, и Граф разочарованно прокомментировал:

— Фальшивомонетчики научились рисовать. Деньги у них получаются лучше, чем настоящие.

Рассвирепевший Родригес бросил озлобленно:

— У нас полно денег, не было смысла пачкаться об почтальонов. Взяли-то всего тридцать тысяч, да и те фальшивые.

Фальконет принялся орать: дескать, лучше отставного алкаша-землянина знает, как зарабатывать межзвездным разбоем. Ни одного динара, ни единого пиастра нельзя пропустить мимо себя, выкрикивал «адмирал».

В другое время его поддержали бы единогласно. Сейчас же братва была сильно разочарована. Во-первых, добыча ничего не стоила. Во-вторых, командир так и не раздал экипажу взятые на Дублоне деньги. Пираты разошлись в сумрачных настроениях.

Повторную тревогу сыграли меньше чем через час, в разгар обеда. Боевые расчеты, чертыхаясь, разбежались по огневым постам, абордажники натянули амуницию. Вскоре стало понятно, что «Прекрасная Елена» попалась по-серьезному: на них шла пара фрегатов — имперский и королевский.

По трансляции снова заверещали панические голоса. Беннет требовал переинсталлировать зависшие программы, Патрик хныкал, что дрянная нейросеть обрушилась окончательно, а Фальконет обещал кого-то пристрелить. Послушав немного это безобразие, полковник Смерть понял: корабль на краю гибели, псевдоадмирал недееспособен, поэтому надо действовать самому.

Прибежав в рубку за минуту до первого выстрела фрегатов, Паланг заставил Патрика выключить половину секторов нейросети, после чего велел канонирам наводить орудия вручную. Фрегаты открыли огонь, Фальконет объявил полковника ближайшим кандидатом на расстрел, однако пушки крейсера внезапно заработали.

Первую серию зарядов выпустили в темпе лихорадки, поэтому импульсы прошли мимо целей. Залпы противника тоже были не слишком точными, «Прекрасная Елена» получила лишь небольшие повреждения внешней обшивки. Затем Беннет умудрился выпустить торпеду из кормового аппарата и весьма точно угодил одиночным выстрелом в замыкающий фрегат. Торпеда тоже разорвалась неподалеку, не причинив серьезных неприятностей, но сильно напугав противника.

— Люсия, Сальвадоре, наводите по головному, — приказал Беннет. — Дистанция… азимут… склонение… упреждение… вектор относительной скорости…

Корпус завибрировал от очередного попадания неприятельских импульсов, и одновременно пиратские пушки громыхнули короткими очередями. На пороге гибели старший артиллерист не стал экономить боеприпасы. Дрожь переборок, резкие толчки, волны переходящего в ультразвук визга затопили отсеки. Ослабленные предельной дистанцией лучевые веера задели головной корабль имперского флота, который резко сбавил ход. Королевский фрегат тоже притормозил, так что «Прекрасная Елена» смогла оторваться.

Бой в космосе закончился, не успев толком начаться — как курортный роман. Однако теперь разгорелись страсти внутри пиратского крейсера.


Когда стало ясно, что погоня безнадежно отстала, к Фальконету вернулся кураж. Сразу после ужина «адмирал» приказал всем офицерам явиться в его каюту для разбора происшествия. Командир был в ярости, нервно дрожал и беспрерывно матерился с использованием невнятных идиом барбарийского диалекта.

— Этот… такой-то придурок… сын… такого-то животного… — Он показал стволом бластера на Патрика. — Едва не погубил всех нас к такой-то матери…

Не дослушав обширный перечень изысканных непотребств, которые якобы имели место либо вскоре будут совершены над ним и его родней, инженер нейросетей робко напомнил:

— Я предупреждал, что нужно купить новую программу. Если бы вы не экономили на ерунде…

— Заткнись, ублюдок! — завизжал Фальконет. — Я тебя разрежу на кусочки и выкину за борт без скафандра!

Засмеялись только Граф, Люсия и Сальвадоре, но Зигфрид, Хасан, Паланг, Иван и Жаннет вовсе не собирались делать стрелочником мальчишку с Медеи. Штурман, который в последние дни ругался с командиром по любому поводу даже в трезвом состоянии, презрительно бросил:

— Оставь парня в покое. Мы едва не погибли, потому что ты погнался за грошовой добычей. Даже последний дурак, которого самка хмары из-под хвоста выкинула, должен был догадаться, что почтовый курьер в том секторе может быть только наживкой для идиотов.

Сообразив, что после смерти Мюррея он не имеет большинства, лжеадмирал окончательно взбесился и пригрозил отправить за борт каждого, кто посмеет ему возражать.

Угроза не произвела впечатления. Зигфрид демонстративно сложил на могучей груди еще более могучие лапы и непочтительно хохотнул. Повернувшись вполоборота к командиру, Паланг громко осведомился:

— Полагаю, мы опять идем на какую-нибудь богатую планету, где можно напоить экипаж до потери пульса?

— Угадал, пехотинец, — подтвердил штурман с брезгливой гримасой. — По приказу этого шута в лампасах взяли курс на Артемис.

— Знакомый сектор. — Полковник Смерть вызывающе повысил голос. — Все будут валяться пьяные, а командир опять перегонит крейсер на родную Барбарию и оставит своим дружкам всю добычу, которую мы взяли на Дублоне.

— Предатель! — зарычал Фальконет. — Всех убью!

Он и в самом деле ухватил бластер двумя руками. Разумеется, полковник Смерть не стал ждать, когда лучемет развернется к нему дульным срезом. «Таран-М» молниеносно оказался в ладони, ствол вписался в линию прицеливания, и палец спустил курок.

Фальконет пошатнулся. Рука безвольно упала, выронив бластер. Из правой глазницы брызнул фонтанчик крови. Постояв пару секунд, лжеадмирал рухнул на грязный пол. Малокалиберная пуля «Тарана», застряв под черепной коробкой, оборвала карьеру старого дезертира.

Теперь квартирмейстер держал по пистолету в каждой руке. Один ствол смотрел на Люсию, другой плавно перемещался по остальным мишеням. Как говорится, в нашем морге лишний труп никогда не лишний.

Впрочем, никто не стал возражать. Только Люсия, потерявшая за сутки обоих любовников, вскрикнула, но за оружие хвататься не стала, с ужасом глядя на полковника, заслуженно носившего свою веселую кличку. Штурман держался флегматично, пилот выдавил жалкую улыбку, а Зигфрид и Беннет улыбались вполне ободряюще.

После короткой траурной паузы старший абордажник проворчал:

— Кажется, не бывать Клоду старшим помощником… Ну что, леди и джентльмены удачи, придется выбирать нового командира.

— Выберем, — согласился штурман. — Вроде бы подходящих кандидатур немного.

Для столь важного дела пригласили унтер-офицеров — Дороти, Клода Линка, Кемаля и Матвея. Избранный единогласно Паланг вызвал двух матросов, которым было велено вышвырнуть за борт труп Фальконета. Без скафандра, как уточнил Родригес.


Когда остывающего барбарийца выволокли за ноги, Зигфрид заметил, свирепо ухмыляясь:

— Ты на меня очень плохим взглядом посматривал… Верил, что успел бы выстрелить первым?

— Я верил, что ты не станешь заступаться за подонка.

— Конечно, не заступился… Но ты мог бы успеть. Хорошая реакция.

— Потому и жив до сих пор.

Они выхватили пистолеты одновременно. Потом еще раз. Граф стал нервничать и потребовал прекратить глупые шутки. Зигфрид посоветовал пилоту не мешать высокому искусству, но состязание на этом прекратилось.

Убедившись, что дети оставили свои игрушки в покое, штурман неделикатно напомнил, что комсостав крейсера подвергся безлицензионному отстрелу. Нужно, сказал Хасан, заполнить вакансии.

— Я думаю об этом, — буркнул полковник. — Корабль в ужасном состоянии. Нужно менять пушки, движки, трубопроводы, кабельную сеть, реактор, генераторы воздуха, холодильники, насосы, корпус и все остальное.

— Ты все назвал, — засмеялся Беннет. — Что же считаешь «всем остальным»?

— Команду, — пояснил Паланг. — Шучу. Но поговорить с экипажем надо.

Братву собрали в самом просторном помещении — полупустом трюме. Начал разговор Зигфрид, поведавший, как едва не угробила их всех тупая жадность покойного Фальконета. Затем Беннет и назначенный старшим помощником Матвей красочно расписали умелые действия нового командира, благодаря которому крейсер еще цел, а команда жива.

— Знаем этого мужика, — нетерпеливо выкрикнул Абдул. — Пусть скажет, что намерен делать дальше.

Два десятка пиратских глоток вразнобой поддержали законное требование. Помахав рукой, чтобы прекратить шум коллективного бормотания, Паланг объявил:

— Срочных дел много, и все они — первоочередные. Мы должны подремонтировать корабль, разумно распорядиться деньгами с Дублона, найти ценности, взятые на Аидасе, пополнить экипаж и разработать стратегию дальнейших операций.

Последних его слов никто не услышал. Братве хватило обещания поделить добычу. Посовещавшись, пилоты и штурман предложили перегнать крейсер на Кастлинг, где можно будет в безопасности осуществить экстренный ремонт. На это решили потратить половину средств, позаимствованных в «Интерстарбанке». Остальные деньги Паланг был готов немедленно раздать личному составу.

Чтобы погасить начавшийся после этого галдеж, полковнику пришлось еще дважды выстрелить из пистолета. Ствол «Тарана» был нацелен в тюк с тряпьем, а то бы пули зацепили кого-нибудь рикошетом.

— Угомонитесь, шестимесячные! — рявкнул он. — Вы забываете про несметное сокровище Аидаса, которое Фальконет припрятал на Барбарии.

— После Аидаса мы на Барбарии не садились, — недоуменно заметил Матвей.

Его поддержало несколько голосов. Полковник покачал головой.

— Садились, я точно выяснил. — Он поманил пальцем Люсию. — Ты наверняка знаешь, где сокровища.

— Ну, знаю, — буркнула татуированная канонирша. — В северном крыле Храма Древних Демонов. Это в сотне миль южнее тамошней столицы.

Сообщение не произвело впечатления на тюрбанца. Подобные капища появились в последнее время на многих планетах. Жрецы рассказывали прихожанам красочные сказки о чудовищах, которые правили Галактикой в доисторические времена, после чего погрузились в спячку, но скоро возвратятся и будет всем счастье. Точнее, даже не всем, но адептам истинной веры. А неверные будут принесены в жертву.

Кто-то щедро снабжал этих мракобесов-шарлатанов деньгами, жрецы кормили паломников бесплатными обедами, и тысячи люмпенов сделались фанатиками, готовыми сражаться во имя Древних Демонов… Паланг давно подозревал, что за Храмом стоят мафиозные олигархи. Теперь выясняется, что и некоторые пираты вроде Фальконета отдавали жрецам часть своей добычи.

Пожав плечами, полковник бодро проговорил: мол, нападем на Барбарию, разгромим капище и заберем свои сокровища. Ответом ему стало гробовое молчание. Потом Зигфрид буркнул очень тихо:

— Знаем это скорпионье гнездо… Там постоянно не меньше тысячи вооруженных фанатиков ошиваются. С нашими силами нечего соваться. Лучше забыть про те миллионы.

Над новой тактической задачей полковник Смерть раздумывал не больше минуты. Затем провозгласил, пренебрежительно усмехаясь:

— Я найду батальон хороших солдат. Лучших солдат Галактики.


Перемещение на Кастлинг заняло не меньше трех суток и сопровождалось множеством приключений вроде спонтанного вырубания энергоснабжения, внезапного торможения до сантисветовых скоростей, самопроизвольной разгерметизации внешних люков. Тем не менее «Прекрасная Елена» кое-как пришвартовалась к орбитальному комплексу, и бригада монтажников принялась латать дряхлый крейсер.

Оплатив косметический ремонт, Паланг отпустил часть экипажа в увольнение, а сам полетел на станцию дальней связи и отправил шифровку на Бахус.

Спустя неделю на окраине системы звезды Шабур к «Прекрасной Елене» приблизился транспортный парусник «Небесная Гурия». Паланг пробыл на грузовике несколько часов и вернулся в сопровождении пятерки свирепых и молчаливых земляков-тюрбанцев. Новички оказались опытными спейсменами: два канонира, механик, энергетик и младший штурман.

После этого корабли направились к Барбарии. Трассы и скорости были точно рассчитаны — они достигли планеты, когда часы в столице показывали время далеко за полночь и даже самых свирепых стражников стало клонить ко сну.

— Ты веришь, что один батальон решит проблему? — снова спросил Зигфрид.

— Делибаши привыкли сражаться и побеждать, — сухо ответил Паланг. — Иван, ты нашел общий язык с новыми пушкарями?

— Язык? — Беннет фыркнул. — Языки у них на замке. Но ремесло вроде бы знают.

Паланг уже надевал «Охотник», на ходу отдавая последние указания:

— Матвей, Граф, держите корабль над городом… Иван, сигналы целеуказания согласованы, будете поддерживать атаку… Зигфрид, следи за порядком на борту. Удирать придется полным ходом — кто знает, сколько еще из пиратов служат этой шайке.

Он в последний раз посмотрел на женщин, лучше остальных понимавших ситуацию на Барбарии. Жаннет родилась здесь и прожила почти сорок лет, а Люсия несколько раз сопровождала Фальконета и Мюррея, даже бывала внутри капища. Обе поведали немало любопытных фактов, но их рассказы только запутали и без того туманную картину.

— …Суеверие, — не совсем уверенно произнесла Жаннет. — Как объявили проклятую независимость, система образования совсем развалилась, народ одичал, конечно. Во всякую чушь верят.

— Там есть какие-то монстры, — упрямо повторила Люсия. — Жертв сталкивают в бассейн. Потом слышны вопли и хруст, как будто кого-то жуют заживо.

— Ладно, разберемся на месте и будем действовать по обстановке. — Паланг показал жестом, чтобы Жаннет вышла из поля обзора. — Патрик, включай.

Заработала связь на секретной волне. Видеофоны в храме показали рубку «Прекрасной Елены», в которой сидели известные жрецам личности: Фальконет, Люсия и Мюррей. Казавшийся старым человек с длинной седой бородой хмуро проговорил:

— Мы не ждали тебя так скоро. Что случилось?

Паланг, который на передаваемой голограмме превращался в Фальконета, сказал, беззаботно помахивая полупустой бутылкой:

— Я по вас соскучился… И привел с собой роту тюрбанских делибашей. Или тебе не нужны хорошие солдаты?

— С этого бы и начинал, — старец смягчился. — Солдаты понадобятся совсем скоро, когда большие державы сцепятся в смертельной схватке. К тому времени, недели через две, наш друг будет готов…

— Тогда и начнем? — спросил Паланг.

— Не раньше, — жрец кивнул. — Ждем вас. Поговорим за трапезой.

Показав Патрику, чтобы выключал трансляцию, полковник прошептал проклятие. Снова тайны. «Наш друг», видите ли. По словам Жаннет, в экваториальных морях Барбарии обитало множество хищных монстров вроде исполинских спрутов и ядовитых змеев, пилозубых акул, гигантских электрических скатов и медуз, океанских ежей размером с кита. В пресловутом бассейне в полмили поперечником могла обитать целая колония подобных причуд эволюции.


Высадку начали за три часа до рассвета — в расчете, что хотя бы часть храмовых гвардейцев будет спать. Лазутчики, которых разведка Селимбая заранее внедрила в это заведение, доносили: на территории храма не меньше трех тысяч вооруженных бандитов и впятеро больше паломников-оборванцев, одержимых мечтой о возвращении Древнего Космического Зла.

Паланг по привычке десантировался без шлюпки. Просто шагнул за борт и полетел вниз, корректируя движение ранцевым антигравом.

Остальные делибаши покинули «Небесную гурию» тем же способом. Три сотни бывалых головорезов, разбитые на пять боевых групп, одновременно опустились внутри храмовых стен, немедленно устремившись к объектам, указанным в их тактических планшетах. Делибаши не пользовались маломощными изделиями вроде «Дятлов» или «Гарсиа-Йонд» — профессиональные солдаты шли в бой с тяжелыми штурмовыми винтовками типа «Гарпун» и «Носорог».

Для встречи тюрбанцев, которых жрецы до первого выстрела считали союзниками, главари храма выстроили перед главным корпусом полтысячи своих гвардейцев. Две тактические группы делибашей расстреляли их перекрестным огнем, после чего заняли круговую оборону — на случай непредусмотренных осложнений. Третья группа двинулась к палаточному городку паломников, группа Селимбая атаковала гвардейские казармы, а Паланг повел пять дюжин земляков на штурм самого капища.

Снова, как в лучшие дни, он передвигался ускоренным шагом от укрытия к укрытию, держа на прицеле объект атаки и обреченных защитников последнего. Храм заслонял звездное небо темным пятном неправильной формы. Лишь немногие окна были освещены, но ночной прицел «Охотника» показывал тени, мелькавшие во внутренних покоях, и винтовка немедленно выбрасывала пучки лучей или очереди реактивных пуль.

Вооруженные защитники капища были захвачены врасплох и, в немалом числе, перебиты уже на первых минутах боя. Несколько десятков уцелевших, запоздало опомнившись, пытались отстреливаться, но их сопротивление было слишком слабым и неорганизованным, чтобы сдержать натиск лучших пехотинцев сгинувшей сверхдержавы. Когда-то эти солдаты выбили настиан с Блайзера, Цирцеи, Дублона, Кастлинга, Инфанты и Салдара. Сегодняшний противник был совершенно несерьезным препятствием для воинов такого класса.

Остатки гвардейцев засели за невысоким каменным барьером, который огораживал площадку, где собирались стекавшиеся на проповедь адепты. По барьеру густо прошлись ливни трассеров и лучей, после чего гвардейцы резко прекратили попытки выглянуть из-за каменной стенки. Когда гранатометы забросили за барьер полсотни осколочных снарядов, немногие выжившие защитники, утратив последние капли фанатизма, стали отползать к святилищу.

— Броском вперед, — скомандовал полковник Смерть.

Продолжая непрерывно стрелять, делибаши метнулись в стремительную перебежку и залегли за барьером, от которого уползали и разбегались приверженцы изуверского культа. По отступавшим ударил вихрь огня, и лишь считаные счастливчики сумели скрыться в стенах капища.

— Огонь по окнам! — приказал полковник и после короткого периода опустошения магазинов подал следующую команду: — Первая и вторая подгруппы остаются на месте и гасят все огневые точки. Третья и четвертая, за мной!

Вылетевшая из переносного пускателя плазменная капсула развернулась темно-малиновой вспышкой, разворотив каменную кладку вместе с массивной дверью. Третья подгруппа ворвалась в храм через этот пролом, поливая шквалом фотонов и металла немногие огневые точки, встретившие нападавших из глубины зала, а также с лестниц и верхних балконов. Одновременно четвертая подгруппа, с которой шел Паланг, взвилась в воздух, и полтора десятка тюрбанцев влетели через выбитые окна, заварив бой на верхних этажах.

Еще в полете Паланг выстрелил очередью по освещенному начинавшимся пожаром окну, уложив человека с короткоствольным оружием. Затем, уже оказавшись внутри, он убил еще двоих, после чего приказал в микрофон:

— Первая, высаживайтесь на крышу и прорывайтесь вниз. Вторая, обходите здание с тыла.

Делибаши стреляли с максимальной интенсивностью, не позволяя противнику высунуться из-за укрытий. Несколько минут было чрезвычайно шумно, потом грохот выстрелов начал стихать — стрелять становилось не в кого.

В горящий храм втянулась еще одна боевая группа, которой командовал Джахир — старший офицер службы безопасности. Быстро прочесав громадное бестолковое строение, разведчики обнаружили сокровищницу и хранилище секретных документов. Грузовые автокары вломились прямо в молельню, и солдаты поспешно перетаскивали в кузова машин контейнеры с драгоценностями, награбленными отнюдь не только на Аидасе.

— Селим, как дела? — позвал полковник Смерть. — Мы заканчиваем.

— Мы тоже, — откликнулся из наушников голос брата. — Казармы вычищаем. Нашел?

— Много интересного. На эту банду работал не только Фальконет. Джахир грузит на машины память нейросети и сейфы с бумагами. Дома разберетесь.

Привели пленных. Жрецы — в живых остались немногие — смотрели с ненавистью, но страх был сильнее. Заговорят, никуда не денутся.

— Вы будете наказаны! — взвизгнул молоденький толстяк. — Древний Демон уже идет, чтобы покарать нечестивцев.

— Обязательно, — засмеялся Паланг.

Дело было успешно завершено, и он отдал приказ отходить к площади, где стояли три шлюпки «Небесной Гурии». Делибаши покинули храм, окружив медленно ползущие транспортные машины. Первый грузовик уже въехал на пандус шлюпки, когда в километре от них над бассейном вспыхнуло слабое зарево.


Разведчики улетели в сторону свечения. Обе охранявшие плацдарм тактические группы развернулись цепью и залегли, готовясь прикрыть посадочную площадку от возможной опасности. Командир группы, отходившей со стороны лагеря паломников, торопливо докладывал:

— Аль-хазрат, эти бараны даже не пытались нас атаковать. Они боялись не нас, кого-то другого. Уже час стоят на коленях и плачут: «Он придет и покарает».

— Кажется, кто-то уже пришел. — Паланг пожал плечами. — Скоро узнаем.

Он подозвал брата. Втроем с Джахиром они взлетели над деревьями. Источник свечения находился примерно в миле от них, возле бассейна для жертвоприношений. По каменным плитам неловко ковыляла массивная фигура невиданного монстра.

Тварь была похожа на слона удвоенных размеров, с трудом передвигавшегося на задних — вернее, нижних — лапах. Вместо верхне-передних конечностей росли длинные щупальца — штук не меньше семи-восьми. Под хоботом разевалась зубастая пасть, а на спине обвисла пара длинных плавников.

— Очаровательное животное, — произнес Селим-бай. — Какая-нибудь местная экзотика, наверное?

— Галактика велика, — равнодушно ответил Паланг. — Много всякой дряни водится.

Его благодушие быстро улетучилось, когда монстр плюнул длинную струю огня, едва не зацепив подлетевшего слишком быстро разведчика-делибаша. Потом из глазниц светящейся туши ударили снопы лучей, угодившие в другого солдата-тюрбанца.

— Разведчики, вниз, — обеспокоенно крикнул принц Селимбай. — Огонь по гадине.

Пунктиры трассеров уперлись в громадное брюхо и брызнули во все стороны искрами рикошетов. Не прибавил успеха и лазерный обстрел. Чудовище продолжало шагать в сторону храма.

— Ходячий огнемет в бронированной шкуре, — прокомментировал полковник Смерть. — Никогда не слышал о такой фауне.

— Можно просто улететь, а можно сначала прикончить зверушку, а потом улететь, — задумчиво проговорил Селим. — Лучше прикончить.

— Хотя бы из спортивного интереса, — согласился Паланг и, вызвав командиров подразделений, начал диктовать приказ: — Огневые секции выдвигаются на рубеж…

Вооружившись световым карандашом, он набрасывал в планшете боевую задачу. Эта схема немедленно появлялась в таких же планшетах командиров групп и подгрупп. Стрелковые отделения, усиленные расчетами гранатометчиков, заняли позицию на окраине парка под прикрытием деревьев. Потом братья-командиры отдали приказ, и в монстра полетели килограммовые капсулы, из которых при разрыве выплескивались облака плазмы.

Такого натиска шкура монстра не выдержала. Первый взрыв оторвал чудищу плечо с гроздью щупалец, второй обуглил левую заднюю лапу, следующие попадания разворотили брюхо и чешуйчатый бок. Сияние заметно ослабло, а сам монстр, издавая пронзительные вопли, катался по камням, мешая точно прицелиться.

Счет выпущенным снарядам перевалил за второй десяток, когда удачное попадание снесло зверю башку. Лишь после этого тварь прекратила шевелиться.

— Контрольный залп, — приказал Паланг, потом подумал и вызвал крейсер. — Беннет, как только мы взлетим, положи несколько импульсов в бассейн. Может, там еще какая-нибудь пакость водится.

Когда они вернулись на площадь, первые шлюпки уже отправились на базовый корабль, а на их месте стояли другие, принимавшие последние машины и подразделения. Здесь же ждали отправки пленные. Увидев тюрбанских принцев, один из жрецов злорадно крикнул:

— Скоро здесь будет Древний Демон Космического Зла. Он расправится с вами, нечестивцы!

Придурка успокоили пинком под ребра, а принц Селимбай поручил Джахиру выбить из пленных побольше подробностей. Контрразведчик укоризненно покачал головой: дескать, не учи, как я должен делать свою работу. Не ответив ему, Селим проводил взглядом вползавший по трапу замыкающий грузовик. Затем подтолкнул брата к шлюпке и негромко произнес:

— Раз уж мы возвращаемся живыми, могу рассказать кое-что интересное… Принцесса Мадина клонирована и недавно была представлена высшему обществу Тюрбана. Наш резидент во дворце сообщает, что память оригинала записана клону с проблемами. Проще сказать, с пробелами…

6

Первые десятилетия своей жизни он провел в роскоши дворцов и спартанской строгости армейских гарнизонов. Последняя четверть века протекла в унынии казарм и нищете космопортов. Налицо была явная деградация. Если тенденция сохранится, финал бездарного существования окажется вовсе отвратительным.

Пришлось помотать головой, чтобы прогнать депрессивные мысли. «Я пока жив и должен бороться», — сказал он мысленно. Как обычно, разумные доводы действовали не слишком эффективно…

Цирцея пользовалась не лучшей репутацией. Это был типичный эмират, включавший несколько звезд и всего одну обитаемую планету. Крохотное население и скудость ресурсов делали Цирцею неаппетитной даже в качестве добычи. Поэтому, наверное, ни Королевство Карменсита, ни Федерация ни разу не пытались захватить этот убогий клочок Галактики.

Полковник Смерть покосился на Патрика. Инженер по-прежнему возился возле терминала, пытаясь взломать нейросеть и получить нужную командиру приватную информацию. Судя по раздраженному лицу парня, цель не была достигнута.

По-солдатски прямолинейный Зигфрид решил воспользоваться удобным моментом, когда много свободного времени, а посторонних поблизости не видно.

— Я так и не понял насчет сокровищ, — негромко заговорил старший абордажник. — Твои земляки увезли много ящиков. Больше, чем мы брали на Аидасе. Когда мы получим свою долю? Братва в растерянности.

— На прошлой неделе вы были готовы забыть об этих деньгах, — усмехаясь, напомнил Паланг. — Пойми, солдат, там было ценностей на десяток миллиардов. Ни один барыга не возьмет такую прорву объявленного в розыск антиквариата.

— А переплавить и продать в виде слитков? Пусть даже за десятую часть полной цены.

— Скорее уж за сотую… Мы сделаем лучше. Мои друзья с Бахуса вернут сокровища законным владельцам и получат вознаграждение, которое делится пополам. Одна половина — делибашам, вторая — нам. В самом плохом случае братве достанется десятка три миллионов.

— Неплохо, — признал абордажник. — С таким баблом даже завязать можно… А как они объяснят, где нашли клад?

— Официальная версия будет такая… Разгромлено гнездо межзвездного разбоя, где жрецы-мракобесы готовили захват власти сначала на Барбарии, а потом и в соседних системах. При этом убиты Фальконет и его ближайшие подручные. На крейсере «Прекрасная Елена» новый экипаж, не имеющий отношения к прежним преступлениям.

— Умно придумано, — вскричал восхищенный Зигфрид. — Братва это оценит.

Меланхолично кивнув, Паланг пересек зал ожидания, остановившись возле громадной прозрачной стены. Снаружи бушевала гроза. С чугунно-черного неба хлестали струи ливня, облака то и дела рассекались огненными ветвями молний. Грохот грома проникал даже сквозь толстые тройные стекла. Погода была как раз под настроение.

Где-то совсем рядом, не дальше десятка световых лет, находилась женщина, которую он считал потерянной навсегда. Точнее, вовсе не та женщина, но ее точная внешняя копия, ставшая вместилищем совсем другой личности. Как сказал брат, память записана с проблемами… Проще говоря, судьба продолжала жестоко над ним издеваться.

Сквозь нагромождения тягостных раздумий пробился шум — в зале началось движение. Очнувшись от переживаний, Паланг обнаружил, что пассажиры потянулись к кабинкам предполетной регистрации. Табло светилось извещением о начале посадки на пассажирский экспресс «Дорадо», выполняющий рейс Цирцея — Кастлинг — Афина — Аидас.

Зал заполнили входившие через все двери крепкие парни и девицы, в которых лишь самый наивный домосед не узнал бы профессиональных наемников. Полиция старательно делала вид, что не замечает оружия в их сумках. Оно и понятно — властям планеты будет спокойнее, когда беспокойные гости уберутся подальше.

Отряд из десятка громил провел на регистрацию немолодого, плохо одетого мужичка. Рядом шла симпатичная дама, следом ехал кар с чемоданами.

Стоявший рядом с Палангом пассажир в дорогом костюме, разукрашенном золотыми цепями, громко сообщил женщине в меховой накидке:

— Знаю этого старика — Ласло Хайек. Был рекламным дилером, в банке менеджером работал. А совсем недавно стал координатором операций в концерне «Тяжелые металлы и машиностроение». Умнейшая голова, эрудит, но совсем нет характера… Как-то мы с его хозяевами обмывали одну сделку, так Ласло перепил и раскололся, что до войны был известным журналистом-аналитиком, а теперь вынужден скрываться… Вот, не иначе, нашел Хайека кто-то влиятельный, кому он на мозоль наступил в прежнее время. И еще он говорил, что в годы войны потерял двух сыновей и готов отдать все на свете, лишь бы найти своих детишек.

Его спутница перебила нетерпеливо:

— Хотелось бы знать, зачем старый недоумок понадобился наемникам? И вообще, для чего Стар Террибл собирает столько головорезов?

— Готовится большое дело, не иначе.

И обладатель костюма с цепями таинственным шепотом напомнил о недавнем ограблении банка на Дублоне. Удивительным образом он приплел к этому преступлению наемников Стар Террибла, а также легенды про звездные сокровища и корабли-призраки.


Протолкавшись через плотную массу наемников, Паланг вернулся в секцию общей информации. Патрик оглянулся и, увидев командира, сделал успокаивающий жест: мол, дела идут в нужном направлении.

— Подождем еще немножко, — проворчал полковник Смерть. — Все равно в такую погоду шлюпка не взлетит.

— Наемники собрались стартовать, — сварливо заметил Зигфрид. — Большому кораблю погода нипочем.

— Да, наемники торопятся.

Он подумал, что на Кастлинге его пытался завербовать посланец знаменитого Маньяка — командира бригады «Головорезы Хаоса». Цирцея входила в зону ответственности бригады «Медуза Горгона», которой командовала безумная старуха по кличке Амазонка. Получалось, что на подмогу «Ночному кошмару» двинулись чуть ли не все наемники. Действительно, серьезные дела намечаются. Или Стар Террибл узнал, что правители Северной Зоны готовят большую междоусобицу, и решил стянуть на «Дальний Щит» все части, чтобы объединенными усилиями пережить опасные времена.

На всякий случай Паланг просмотрел подборку новостей, с запозданием поступивших из разных частей обитаемой Галактики. На интересующую его тему обнаружилось только интервью Стар Террибла, который заявил, что «Ночной кошмар» берет тайм-аут. Рядом светилась иконка репортажа о выступлении маршала Сузуки. Верховный правитель Семпера произносил ледяным голосом:

— Нападение настиан на Фомальгаут является агрессией против человечества в целом… Нам приходится вернуться к давней доктрине, гласящей: Вселенная — для людей… Те, кто против, будут уничтожены…

Заглушив чеканную речь маршала, в зале замурлыкал женский голосок:

— Грозовой фронт быстро уходит. Через полчаса разрешен взлет кораблям среднего тоннажа, через час — чистое небо.

И почти одновременно послышался радостный шепот Патрика:

— Командир, я сделал это! Возьмите, здесь все…

Инженер протягивал упрятанный в футляр кристаллический носитель. Чтобы прочитать запись, нужен был обычный видеофон, однако руки тюрбанца задрожали, и он потребовал:

— Давай коротко самую суть. Откуда, куда, где…

— Лайнер «Сфинкс», транснациональная компания. Завтра прибудет с Афины на Ромул, оттуда двинется на Сабрину, потом — на Юльдану. Сигнал бортового маяка записан, так что без проблем сможем отслеживать каждый зигзаг.

Зигфрид осведомился с придыханием:

— Много народу на борту?

— Ой, много… — Патрик заулыбался. — Полсотни аристократов, столько же крупных финансистов. И еще сотня непонятных людей и нелюдей. Наверное, мафиози.

Проглотив застрявший в горле ком, Паланг постарался говорить спокойно:

— То, что нам нужно. Через три-четыре дня мы станем еще богаче. Через неделю поставим крейсер на капитальный ремонт.


Корабль, с отключенными двигателями дрейфующий в межзвездной пустоте, невидим для приборов дальнего обнаружения. Почти трое суток пираты «Прекрасной Елены» ждали возле трассы, пропустили караван транспортов с неплохой, быть может, добычей. Наконец гравилокатор сообщил о приближении «Сфинкса».

Цель остановили выстрелом по курсу, и крейсер метнулся на сближение, забивая локатором все передачи с лайнера.

— Полковник, забудь свои армейские замашки, — в очередной раз предупредил обеспокоенный Зигфрид. — Наше дело не перебить всех, кто есть на борту. Это покойник Фальконет любил зря кровь пускать и трупы в штабеля складывать. А настоящие пираты…

Он вдруг умолк на полуслове, смущенный необычным взглядом командира. Вечно хладнокровный полковник Смерть нервничал или волновался. Голос его тоже дрогнул, чего прежде не случалось:

— Помню. Не проявив излишней жестокости, мы покажем, что соблюдаем кодекс пиратской чести, то есть мы — порядочные разбойники, поэтому заложникам ничего не угрожает… Между прочим, заложников может и не быть. Нам хватит содержимого сейфов.

Через полчаса абордажная команда ворвалась в лайнер через главный шлюз. Вооруженные маломощными короткоствольными игрушками, пираты разделились на три группы. Земляков-тюрбанцев Паланг отправил обыскать люкс-апартаменты, Зигфрид устремился в казино, а сам командир разыскал капитана «Сфинкса». Коллега смиренно выслушал приказ собрать всех пассажиров в главном салоне и осведомился:

— Которое помещение вы называете главным салоном? Гостиную торжественных приемов, банкетный зал, ночной парк…

— Банкетный, — быстро решил Паланг. — И ключи от сейфов.

Пассажиры этого дворца привыкли считать себя элитой, то есть могли бы проигнорировать приказ немедленно явиться куда-то к определенному сроку. Поэтому по трансляции объявили, что через четверть часа пассажирские палубы будут взорваны.

Пока родовая, финансовая и криминальная аристократия, ломая ноги, спешила в банкетный зал, пираты деловито почистили от излишков ячейки сейфов, собрав несколько миллионов наличными. Драгоценности Паланг посоветовал не трогать — наверняка все уникальные, хлопот не оберешься их продавать.

Дождавшись полного сбора, он прошел по рядам оробело притихшей элиты, отобрал больше дюжины пассажиров, отвел к бассейну и прикончил длинными очередями «Дятла». Остальные взвыли, дамы разрыдались, некоторые солидные джентльмены упали в обморок. Все, включая пиратов, с ужасом смотрели на полковника в ожидании еще более кровавого продолжения.

— Кемаль, Абдул, обыщите трупы, — приказал Паланг. — Думаю, у них в карманах и на пальчиках больше добра, чем было в сейфах казино.

Затем он направился к двум женщинам, которые выделялись красотой даже в этом заповеднике изысканной роскоши. Высокая — с пышными формами и змеиной талией — брюнетка и крупная, излишне расплывшаяся с возрастом блондинка были смертельно бледны и перепуганы. Рядом с ними стояли тюрбанцы, которым было велено обеспечивать безопасность пленниц. Земляки правильно поняли задание — доставили самих принцесс, их прислугу и багаж.

— Уважаемые дамы, вам придется продолжить путешествие на другом корабле, — буркнул Паланг. — Прислуга останется здесь.

Красавицы не решились перечить и покорно двинулись к тамбуру, окруженные веселой толпой пиратов.

Чуть позже, когда шлюпка швартовалась к «Прекрасной Елене», Зигфрид негромко сказал:

— Командир, я узнал одного из тех, кого ты убил. Брайтон Локс, один из самых крутых наркобаронов.

— Остальные тоже были известными преступниками, — кивнув, ответил Паланг. — Они погубили больше жизней, чем все пираты Внешних Зон. Как вы думаете, принцесса Леондора, они заслужили столь легкую смерть?

Зеленоглазая блондинка всхлипнула, но промолчала. А вот брюнетка странно посмотрела на пиратского вожака. Видеть эти светло-ореховые глаза было невыносимо, и Паланг отвел взгляд.


Свободных жилых помещений на крейсере не имелось, поэтому Паланг решил поселить пленниц в своей каюте, унаследованной от прежнего командира. Каюта состояла из двух секций, так что все разместились, на его взгляд, вполне комфортно. Принцессы почему-то считали по-другому.

— Что с нами будет? — спросила побледневшая Леондора.

Сочувственно вздохнув, Смерть изрек с мрачным видом:

— Вам предстоят долгие мучения, а потом вы почти наверняка умрете.

Испуганная девчонка, готовая расплакаться, пролепетала:

— Я не хочу умирать…

В отличие от нее, принцесса Мадина держалась спокойно. А вот газаватская наследница от страха даже родного брата не узнала… Он мстительно процедил:

— Никто не хочет, но все этим кончают!

Краем глаза он наблюдал за Мадиной. Клонированная мечта практически не отличалась от оригинала. Только взгляд изменился — стал жестким, презрительным. Паланг почувствовал, как просыпается желание — хотелось наброситься на нее, сорвать одежду, стиснуть в объятиях, впиться губами.

Вернулось наваждение, подарившее им почти целый год счастья в прошлой жизни. Увы, вернулось лишь к нему. Мадина-клон явно не узнавала его, хотя посматривала с каким-то хищным любопытством. Кажется, страх уже прошел, и возвращенная к жизни принцесса была в восторге от такого захватывающего приключения.

Чтобы скрыть волнение, полковник Смерть, скорчив зверскую рожу, прорычал: дескать, будете сидеть под замком, а меня дела ждут. Он действительно запер люк и направился в рубку, но по дороге наткнулся на сбившуюся в толпу половину экипажа во главе с Матвеем и Беннетом.

— Некрасиво поступаешь, командир, — укоризненно начал старший помощник. — Наш закон строго запрещает насиловать пленниц, за которых можно получить хороший выкуп.

— Какое там изнасилование, они и не думали сопротивляться, — засмеялся Смерть. — Шучу. Просто припрятал ценную добычу, чтобы лихие спейсмены не попортили.

— Зря беспокоился, — обиделся Беннет. — Мы — честные разбойники.

Стоявшая в задних рядах Жаннет сказала с облегчением:

— Говорила же — никудышний из него насильник. Не пострадает товар.

— Тебе виднее, — согласился Беннет.

Успокоенные этими заверениями пираты расступились, пропустив командира. Паланг продолжил путешествие по ярусам жилых и служебных палуб в раздумьях о сложностях разбойничьего бытия.

В рубку он вошел во вполне флегматичном состоянии. Навигаторы лениво слонялись между контрольными панелями, рассуждая о вероятном характере будущей войны.

— По-хорошему этим баранам следовало собрать свои флоты, договориться о временном союзе и спешить на выручку Фомальгауту, — мрачно изрекал штурман. — Только трудно ждать, чтобы они поступили разумно. Скорее всего, затеют новое братоубийство.

— Империя нападет на Республику, — уверенно заявил Граф. — Может быть, Империя вступит в альянс с Королевством или Федерацией.

— С обоими, — проворчал Родригес.

Воронцов и Сальвадоре завопили, что никогда не будет возможен союз столь яростных врагов — пусть даже против еще более ненавистного супостата. Палангу надоело слушать некомпетентный бред, и он прикрикнул:

— Отставить! Почему не вышли на полную скорость?

Штурман покосился на него, не скрывая неприязни. Взаимной, мысленно признал тюрбанец. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда.

— Решение о дальнейшем курсе не было принято, — напомнил Хасан Родригес сухим официальным тоном. — По этой причине мы просто уводим крейсер подальше от места происшествия, пытаясь сбить со следа возможную погоню.

— Разумно, — так же сухо проговорил Паланг. — А теперь берите курс на Бахус.

Даже бывалые пиратские навигаторы растерялись, услыхав его приказ о конечном пункте движения. Второй пилот осторожно поинтересовался, не намерен ли командир поступить на имперскую службу. Палангу пришлось рассказать, что Бахус входит в состав Империи лишь номинально, фактически же эта планета пользовалась широкой автономией.

Пилоты и штурман выслушали короткую лекцию со скучающими гримасами. Похоже, политические детали не слишком интересовали ветеранов межзвездного беспредела. Главное для них — чтобы добыча ходила без охраны. Пока Паланг пытался объяснить, что так называемая Империя не слишком прочно контролирует два десятка миров, Хасан выдал варианты курса, а Жан-Луи посоветовал выбрать кратчайший.

— Можем недотянуть, — пояснил первый пилот. — Инженеры плакали, что механизмы вот-вот сдохнут.

Доводы звучали разумно, однако маршрут не устраивал Паланга, и командир принял другое решение:

— Пойдем не коротким курсом, а безопасным. Мимо Центуриона. Если что-то случится, сможем позвать на помощь. — Он помахал ручкой. — Я буду в своей каюте.

Однако с возвращением пришлось повременить. В коридоре возле командного отсека его поджидала Люсия. Основательно потрепанная недолгой жизнью девка истово верила в собственную неотразимость, равно как в право спать со всеми командирами. По этой причине канонирша преследовала Паланга с намерением склонить к сожительству и сильно переживала, что полковник остается равнодушным к ее чарам.

Сегодня, чтобы исключить даже малейшую возможность отказа, она оделась предельно вызывающе. Точнее выражаясь, не оделась, а разделась. На Люсии были коротенькие шорты и узкая маечка, закрывавшая татуированное тело меньше, чем это сделал бы стандартный лифчик.

— Давай в другой раз, — взмолился Паланг.

— Когда? — хрипло проворковала Люсия и закашлялась. — Я просто изнываю. Скажи — когда?

— Даже не знаю, — честно сознался тюрбанец. — Я ведь старенький, у меня оно редко получается.

На его счастье, в коридоре появился кок, тащивший пакеты с ужином для пленниц. Паланг отослал Афанасия, сказав, что сам отнесет изысканные угощения и попытается объяснить принцессам, что ничего лучшего корабельный синтезатор изготовить не способен.

Обиженная Люсия кокетливо напутствовала командира:

— Ну смотри, я ведь и приревновать могу.

«Только тебя не хватало, — мысленно заскулил полковник Смерть. — Надо было пристрелить эту сучку вместе с Мюрреем».

Брезгливо изучив содержимое пластиковых упаковок, Мадина поморщилась и осведомилась:

— Вы это едите? Тогда можно понять, отчего пираты такие свирепые…

— Желаете сесть на голодную диету? — Паланг прислушался, но в соседней секции было тихо. — Как там Леондора? Перестала плакать?

— Спит. Я дала ей успокоительное. Бедняжка так сильно переживала…

Голос принцессы звучал насмешливо. Племянница узурпатора словно дразнила его — близостью, непочтительными речами, блеском глаз, колыханием груди под тончайшей золотистой тканью сорочки.

Подмигнув, она ускользнула в смежную комнатку и вернулась через минуту, держа в руках бутыль и пакет, источавший аромат копченой рыбы.

— Вы были так любезны, уважаемый разбойник, — произнесла Мадина, надменно скривив пухлые губы. — Даже не отобрали багаж. Там нет оружия, только женские тряпки и немного деликатесов.

Она неловко разложила на столе баночки с икрой, упаковки рыбного и мясного ассорти. Правильно поняв намек, Паланг нарезал хлеб из корабельного пайка и откупорил «Зеленое чудовище» полувековой выдержки. Продолжая посмеиваться, принцесса небрежно скинула замшевый пиджачок, обнажив роскошные смуглые плечи.

— Ваше здоровье, ханум, — сказал Паланг, подняв чашку.

Она с отвращением посмотрела на пластиковый сосуд, на толстенные ломти хлеба, однако проглотила коньяк в три глотка и с аппетитом приступила к трапезе. После второго — за приятное знакомство — тоста Мадина предложила выпить просто так, без слов.

— Вы намерены продать нас в рабство или получить выкуп? — поинтересовалась она и вдруг заговорила без пауз: — Ты родом с Тюрбана, убийца? Ты должен знать, кто я… И ты наверняка очень долго слонялся среди звезд, раз выслужился и стал командиром шайки таких же, как ты, убийц и грабителей. Так вот, я — клон принцессы, убитой во время какого-то мятежа. Это тело родилось из пробирки двадцать лет назад, и уже десять лет в мой мозг записывают память женщины, которую я должна заменить. Родителям, видите ли, захотелось вернуть к жизни любимую наследницу. Ты знаешь, на какие адские муки обречена девушка из семьи падишаха? Я не имею права любить, флиртовать, заводить романы, потому что мужа мне выберет семья, и в постель этого ублюдка я должна лечь девственницей. Мне дозволено лишь безропотно ждать дня, когда старшие объявят свою волю. У меня тело взрослой женщины, во мне бурлят гормоны и животные позывы, я изнываю от желаний, утолить которые смогу лишь после свадьбы с нелюбимым мужчиной. Но даже замуж мне выйти нельзя, потому что по закону я все еще считаюсь замужней. До тех пор, пока наемники дядюшки-падишаха не разыщут и не прикончат старика, который был женат на моем оригинале, я обречена страдать и медленно сходить с ума… Но если меня изнасилует грязный бандит, космический убийца — семье придется закрыть глаза на мой невольный грех. Я умоляю тебя, тюрбанец, помоги несчастной…

Он был не в силах ей отказать, да и не собирался отказываться от единственной, быть может, возможности еще раз насладиться этим бесподобным телом. Он лишь спросил хриплым подрагивающим голосом:

— Не боишься того, что случится в брачную ночь? Говорят, у вас невест до сих пор проверяют на девственность специальным прибором — чтобы все было натуральное, а не заштопанное.

— Ерунда. — Она отмахнулась. — Какой жених посмеет упрекнуть принцессу? Будущего мужа интересует вовсе не моя непорочность, а мое приданое и членство в семье падишаха. Этот подонок…

Мадина не смогла договорить. Паланг жадно набросился на нее, почувствовал знакомую сладость влажно полуоткрытых губ, грубо сорвал скудную одежду и повалил на узкую койку.


Безумие продолжалось не меньше часа. Паланг даже не предполагал, что способен ставить подобные рекорды, словно опять превратился в молодого жеребца. Хотя, конечно, шестилетней давности терапия в клинике омоложения должна была рано или поздно проявиться чем-нибудь более серьезным, чем изменение формы лица.

Сказка кончилась внезапно, когда Мадина резко высвободилась из его объятий, покинув жестковатое ложе порока. Убийственно покачивая тяжелыми, но изящными бедрами, принцесса направилась к душевой кабинке и, открыв дверцу, небрежно съязвила:

— Я сильно подпортила твой бизнес, пират. Выкуп за обесчещенную пленницу будет небогатым. Вдобавок моя семья пожелает отомстить подлому насильнику. Я хорошо подшутила над тобой…

— Не слишком… — К ее удивлению, пиратский командир беззаботно рассмеялся. — Я вовсе не собирался клянчить выкуп у Эмирхана. Крейсер держит курс на планету, где скрывается твой бывший муж. Послезавтра тебя уложит в свою кровать генерал Омар Газават, и ты сможешь вкусить прелести законного секса.

На лице Мадины появилась гримаса удивленной задумчивости. Вздохнув, она буркнула:

— Ты еще и сводник…

Принцесса зашла в душевую, заперевшись изнутри. Чуть позже, когда она вернулась в свою койку, а опечаленный Паланг собирался устроить ночной обход корабля, из смежной комнатки появилась заспанная Леондора.

— Мадина спит и бормочет что-то во сне, — пожаловалась она. — Чем ты напугал бедную девочку?

— Ума не приложу. Я все больше молчал. Говорила бедная девочка.

— Наверное, детку напугали твои угрозы.

— Какие именно? — Он искренне удивился.

— Ты говорил, что будешь нас мучить, а потом убьешь…

Паланг и забыл об этой шутке. Засмеявшись, он сказал примирительно:

— Не припоминаю. Наверное, хотел сказать, что не могу гарантировать вам бессмертия.

— Нет, ты говорил о долгих мучениях, — упрямо повторила Леондора.

— Ах это… — Он отмахнулся. — Я имел в виду предстоящую вам долгую жизнь, которая, по сути своей, не что иное, как цепь непрерывных страданий.

— Пират-философ, — презрительно резюмировала принцесса.

7

Его снова трепала черная хандра. Любимая женщина, объект многолетних безнадежных мечтаний, вернулась из небытия, превратившись в бездушную похотливую стерву. Возможность присоединиться к Дьяволу он упустил по собственной глупости. Впереди снова ждали казармы, кубрики пиратских кораблей и уже скорая битва за родную планету. Игра по имени Жизнь была проиграна, а последующее существование рисовалось в мрачных красках и тоскливых тонах.

Он ошибался — судьба не собиралась обрекать мнимого Паланга Агабекова на пытку тоскливым однообразием. Незатейливые развлечения, коими столь обильна кочевая жизнь космических разбойников, начались уже в рубке. Паланг имел удовольствие наблюдать далекую от уставных требований церемонию приема-сдачи вахты.

— Садись и не сдохни от скуки, — вяло пробормотал Сальвадоре Энцо и проворно сбежал.

— На приличных кораблях младший штурман вахту не стоит, — сказал закрывающемуся люку новичок-тюрбанец по имени Борис Памирский. — Командир, такому крейсеру по штату полагается еще два пилота, штурман, десяток артиллеристов и…

— Это пиратский корабль, здесь абордажники нужны больше, чем пушкари. — Паланг вздохнул. — Патрик, ты почему не спишь?

Вместо ответа мальчишка-инженер громко зевнул, жестом показал на видеофон и включил запись. На голограмме побежали кадры ночного боя на Блайзере. Съемка, видимо, велась с орбиты, то есть внешними камерами «Прекрасной Елены». Изображение получилось мутным и слегка размытым из-за многократного увеличения, но нетрудно было различить громадную тушу монстра, идущего в атаку сквозь выстрелы делибашей.

— Поговорим без посторонних, — совсем тихо произнес Патрик, показав на Бориса движением бровей.

Они уединились в отсеке жизнеобеспечения, и Паланг осведомился:

— Где ты нашел этот фильм ужасов?

— Видеофайл записан в нейросети крейсера. За последние сутки файл трижды передавался гравитограммами, когда мы проходили вблизи ретрансляторов. Адресат — бесплатный веб-сайт сети ИнтерСтар. Изображение сопровождается зашифрованным аудиотекстом, я не смог раскодировать. Это какая-то суперновая криптосистема, мои программы-взломщики бессильны.

— Короче говоря, среди нас затесался агент серьезной спецслужбы, — резюмировал полковник. — Было бы странно, если бы шпионские конторы не внедряли осведомителей на пиратские корабли… Но этот провокатор не предупредил своих хозяев о нападении на Дублон и про перехват «Сфинкса». Либо сообщил, но хозяев это не побеспокоило. Почему-то их интересуют события на Блайзере… Как это понимать?

— Загадка, командир, — согласился Патрик.

Утром его вновь атаковала Люсия, потом канониры, механики и прочие специалисты долго жаловались на неисправности, которые надо срочно устранить.

— Распределитель готов накрыться в любую минуту, — прямо заявила Жаннет.

— И турбоприводы тоже, — добавил инженер. — О «сетке» я уже не говорю. Давно износилась.

Паланг издал страдальческий стон. Бортинженер Артур Саркисов был старым и опытным спейсменом. За тридцать с лишним лет ветеран поменял не один десяток гражданских и военных кораблей, большую войну закончил в звании капитана 2-го ранга, потом судьба забросила его в имперский флот, из которого Артур был изгнан за крамольные высказывания. В конце концов, чтобы прокормить многочисленную семью, он оказался на «Прекрасной Елене». Если Саркисов говорит, что главный двигатель вот-вот сдохнет, значит, так оно и есть.

— На Бахусе нам «сетку» не отремонтируют, — буркнул Паланг. — Может…

Бортинженер темпераментно перебил командира:

— Во-первых, эти лохмотья невозможно ремонтировать, придется ставить новый комплект. Пусть даже не совсем новый… Во-вторых, до Бахуса мы не дойдем. Надо бежать в ближайший большой нейтральный порт вроде Блайзера или Цирцеи. На черном рынке пригодная к работе «сетка» стоит миллиона полтора.

— Деньги найдем… — Паланг лихорадочно продумывал варианты. — Надо решать…

Он вернулся в рубку, где Хасан и Жан-Луи вяло переругивались, вспоминая давние обиды. Узнав о возможной в скором времени аварии, Граф только отмахнулся — новая беда ничего не прибавляла к прочим причинам его черной меланхолии. А вот Родригес, наоборот, сильно занервничал и включил карту Зоны. Ближайшей планетой, где можно было устроить ремонт, оказался Хеллас — густонаселенный мир, входивший в Королевство Карменсита. Штурман сказал, сокрушенно закусив губу:

— Будь у нас в запасе двое суток, дошли бы к твоим друзьям в Республику.

— Артур уверяет, что запаса нет, иначе бы я продолжил движение на Бахус, — сообщил Паланг. — А в Королевстве у нас могут быть проблемы. Примерно как у тебя в Республике.

— Тебя ждет приговор королевского суда? — заинтересовался Граф.

— И федерального тоже… — Полковник Смерть решительно переключил видеофон в режим общей трансляции. — Всем свободным от вахты собраться в пустом трюме номер три. Есть серьезный разговор.


На сходке бортинженер объявил уточненный прогноз: главный двигатель «Прекрасной Елены» продержится не больше суток, если двигаться экономическим ходом и не выполнять экстремальных маневров вроде резкого изменения курса или торможения с последующим разгоном.

— Одно торможение мы выдержим, — почти уверенно пообещал Саркисов. — Разогнаться после этого уже не сможем.

Пираты зашумели, выкрикивая ожесточенное пожелание немедленно взять курс на обитаемую планету, где можно будет организовать ремонт или хотя бы завербоваться на другие корабли.

— Идиоты, никто вас не возьмет, — заорал Зигфрид. — Все джентльмены удачи знают, что у нас карманы набиты купюрами. Сразу зарежут! Нам теперь одна дорога — держаться вместе.

Довод подействовал, и толпа малость утихла. Паланг кивнул штурману, который перечислил четыре планеты, до которых они имеют шанс дотянуть без выполнения резких маневров. Шум сменился разочарованным ворчанием.

— Вот именно, — сказал Паланг. — На трех планетах мы можем разве что купить более-менее чистые ксивы и разбежаться, бросив корабль. На Хелласе есть прекрасные судоремонтные заводы, но всех нас ждет тюрьма или даже виселица. Конечно, можно и разбежаться — каждый получит свою долю.

— Хорошая мысль, — заметила Жаннет. — Мне, честно говоря, такая жизнь стала надоедать.

Вслух ее поддержали немногие, причем не самые авторитетные на борту персоны. Однако в глубине души готов был завязать с пиратским бизнесом чуть ли не каждый третий.

— Жалко терять хороший корабль, — задумчиво произнес полковник. — Поэтому предлагаю направиться к Хелласу. Кто захочет, смогут уйти. Остальных я приглашаю завербоваться в королевский флот.

Перекрикивая дикие вопли братвы, он напомнил, что генерал Круз обещал пиратам полную амнистию. Наверняка, вопил Паланг, нам и ремонт сделают бесплатно, а там видно будет.

— Даже если заставят воевать — дело знакомое, — сказал Беннет. — Не впервой малые планеты штурмовать.

— Не собираюсь я воевать за его величество, — отмахнулся Смерть. — Как только войдем в их пространство, объявим, что решили вступить в королевский флот и что корабль нуждается в ремонте. Осмотрят нашу технику — поверят. Потом сдадим добычу, которую никто не берет, — поверят вдвойне. Пусть нас подлатают, а там посмотрим, что делать дальше. Скорее всего — сбежим при первой же возможности.

Пираты притихли. Столь сложная комбинация плохо укладывалась в их простодушные понятия. Наконец штурман потребовал:

— Объясни попроще. Ты хочешь отремонтировать крейсер за счет королевской казны, но воевать за короля не собираешься?

— Разумеется… — Полковнику пришлось переждать долгую бурю хохота. — Пусть «сетку» и еще кое-какие агрегаты заменят — только нас и видели.

Даже мрачный Родригес признал, что замысел заслуживает одобрения. Младшим чинам тоже понравилась идея обмануть будущих нанимателей.

Обсуждение деталей продолжилось, когда командир с дружками перекочевали на камбуз. Матвей сообщил, что в детстве смотрел старый фильм про средневековых корсаров, которые записались во флот какой-то большой страны, получили жалованье, а потом снова вышли в океан на своем паруснике и занялись морским разбоем.

— Был такой фильм? — поразился Патрик. — А я только книгу читал.

— Он еще и книги читает! — Старпом-оружейник сокрушенно покачал головой. — Пропащий ты парень. Не выйдет из тебя толку.

Впрочем, все мгновенно забыли о безрадостном будущем инженера по нейросетям. Намного сильнее пиратов интересовали перспективы глобальной, то есть в масштабе всей Северной Зоны, политики. Граф блеснул неожиданной эрудицией и близко к тексту изложил общеизвестные сплетни о скорой войне между четверкой главных держав Севера. Из неизбежности этого конфликта пилот сделал неожиданный вывод:

— Они друг дружку пощипают, а для нас раздолье начнется. Если отсидимся в тихом месте, то после войны у правительств не останется кораблей, способных за нами угнаться.

— У нас на Бахусе перезимуем, — заверил Паланг. — А потом сможем большие дела проворачивать. Очень большие.

Его поняли неправильно. После слов командира наступила мертвая тишина, затем Зигфрид восторженно выдохнул:

— Ты собрался найти корабль-призрак!

Пожалуй, с подобным почтением во взглядах на него смотрели всего дважды — дней десять назад после разговора с Дьяволом, а также давным-давно, когда 113-й полк штурмовой пехоты зачистил болотистый полуостров-субконтинент на Блайзере. Впрочем, оба раза восхищение было хотя бы оправданным. Но ведь не сейчас…

— Ни при чем тут призраки, — отнекивался полковник Смерть.

Никто не слушал его возражений.

Зигфрид со знанием дела поведал, как в первые дни большой войны началась эвакуация приграничных миров. В эти дни с загадочной планеты Драконда стартовал транспорт «Снежная королева», который взял курс на Землю, причем двигался в сопровождении крейсера «Оверлорд». В трюмах «Королевы» командование спасало сокровищницу древнейшей цивилизации, для изучения которой и был организован сверхсекретный научный центр Драконды. Однако на трассе их перехватили корабли Настиарны. Крейсер погиб в бою, задержав противника, но и «Снежная королева» не смогла уйти: шальной снаряд пробил бортовую обшивку, весь экипаж задохнулся, а мертвый транспорт до сих пор слоняется между звезд. Несколько раз сигналы его маяка были зафиксированы, хотя саму «Королеву» догнать не удалось.

— Не так все было! — азартно перебил абордажника Граф. — Это был пассажирский лайнер, назывался он «Проксима», и не с Драконды эвакуировали сокровища, а с Горгоны. Я тогда служил на фрегате «Леопард». Эскадра Чанга Катранова ушла отбивать наступление настиан, а наш отряд защищал внутренние трассы. Я своими глазами видел, как «Оверлорд» и «Проксима» пробили атмосферу Горгоны и ушли куда-то в Южную Зону…

Глаза братвы загорелись пуще прежнего. Только желчный штурман Родригес проговорил насмешливо:

— Я слыхал не меньше дюжины вариаций на тему этой легенды. Но в основном говорят про корабли, покинувшие Горгону, Драконду или Тмутаракань и тому подобные миры, превращенные в пыль кварковыми боеголовками. И груз на них был не поймешь какой — библиотека древних предтеч, золотой запас Федерации, коллекция бесценных произведений искусства…

Разочарованный его скептицизмом Патрик жалобно спросил:

— Так что же, нет никаких призраков с сокровищами? Что скажете, командир?

— Понятия не имею. — Паланг с виноватым видом развел руками. — Это ваши, корсарские легенды. У нас в пехоте своя мифология, туманные слухи о кладах, закопанных на разных планетах. В том числе и на астероидах, в которые превратилась та самая Драконда… Но я думаю, что сокровища в Северной Зоне все-таки есть, и мы постараемся их найти.

Возвращаясь в каюту, он отразил очередной натиск начинавшей звереть Люсии. Отговорки вроде того, что надо не развлекаться, а пленниц охранять, действовали не слишком успешно.

На его счастье, этой ночью Мадина снова наведалась в комнатку бывшего полковника. Кажется, клонированная принцесса распробовала запретное удовольствие и уже не могла остановиться.


Агрегаты крейсера стали отказывать, когда до Хелласа оставалось не больше пяти часов хода. Скорость пришлось снизить почти вдвое, но дистанция позволяла послать гравиграмму и вызвать помощь с ближайшей базы Адмиралтейства. Узнав, что пираты решили присягнуть королю, штабные чины удивились, однако буксир все-таки выслали.

Уже на подступах к системе «Прекрасную Елену» окружили боевые корабли — легкий крейсер, фрегат и пара корветов. Пираты на борту присмирели, недавний энтузиазм сразу обернулся страхом и озлоблением. Паланг несколько часов подряд не покидал пост дальней связи — вел непростые переговоры с местным командованием. Хорошо хоть, собеседники оказались давними знакомыми: расквартированной здесь эскадрой командовал вице-адмирал Федор Донгаров, а комендантом системы на прошлой неделе был назначен и вовсе ближайший приятель — корпусной генерал Альфонсо Круз.

К ужину полковник покинул бортовую гравистанцию, получив заверения, что крейсер со всем экипажем и находящимся на борту имуществом зачислен в списки королевского флота.

— В общем, договорились, — сообщил он, собрав братву на очередную сходку. — Все преступления совершены негодяем Фальконетом и его подручными, которых убили возмущенные члены экипажа. Кроме того, нами разгромлено гнездо заговорщиков на Барбарии, а также освобождены две тюрбанские принцессы.

— А как же амнистия? — взвыли несколько голосов.

— Амнистия будет после сражения, — объяснил Паланг. — Для тех, кто вернется живым… И еще, чуть не забыл. Придется отдать награбленное Фальконетом.

Переждав яростные вопли негодования, он продолжил, посмеиваясь:

— Отдадим фальшивые купюры с почтового курьера. И то барахло из второго трюма, от которого все скупщики краденного морды воротят.

Даже вечно угрюмые Воронцов и Родригес присоединились к громовому хохоту. Пираты смотрели на командира с таким восхищением, словно он отыскал для них целую эскадру кораблей-призраков. Паланг не обольщался — совсем недавно та же самая команда не менее страстно боготворила Фальконета. Уголовники не отличаются постоянством, как стая гиен, — сегодня тебя считают другом, а завтра вышвырнут за борт в дырявом скафандре. Или вовсе без скафандра, хотя разницу трудно назвать принципиальной.


Пиратский крейсер был отбуксирован на позицию, которая простреливалась несколькими батареями орбитальных крепостей, после чего к «Елене» пришвартовался адмиральский катер, с которого высадилась дюжина старших офицеров во главе с Донгаровым и Крузом.

— Возвращение блудного племянника, — гаркнул Федор, обнимая Паланга. — Ну, показывай, с чем прибыл.

Альфонсо добавил, улыбаясь надменно и в то же время дружелюбно:

— Раньше надо было вербоваться. А то флот уже собран, через неделю выходит на маневры.

— Поглядим еще, на что похож этот гроб, — сказал Донгаров. — Может, и не стоит ремонтировать. Раскидаем экипаж по другим кораблям.

— А тюрбанских девок отправим прямо сейчас, — рассудил Крузейро. — Мы к тебе надолго пожаловали. Катер три раза успеет слетать туда-сюда.

Ошарашенный столь загадочным началом встречи Паланг поручил Матвею и Хасану провести гостей по кораблю, а сам поспешил к пленницам. Он сопровождал женщин до катера и перед расставанием задал Мадине вопрос, который так беспокоил его на протяжении последних дней:

— Ты уже знаешь своего будущего мужа?

— Еще бы! Полковник дворцовой гвардии, собутыльник падишаха, редкостный подхалим, подлец и племенной бычок, — сообщила она с отвращением. — В общем, образец тюрбанской породы… Иногда я даже молюсь, чтобы дядюшкины агенты не скоро добрались до Омара Газаватского.

— Забудь о них, — шепнул Паланг. — Может, скоро я к тебе сватов пришлю.

Глаза Мадины наполнились ледяным презрением.

— Очень ты мне нужен, — сказала принцесса и рассмеялась. — Тебя и близко к дворцу не подпустят.

Люк шлюза захлопнулся, и Паланг долго смотрел сквозь иллюминатор вслед уходящему катеру. Сказка кончилась, вместе с ней завершился очередной отрезок его бездарной жизни. Словно гроздь снежинок во власти безумного шторма…


Комиссию Адмиралтейства он догнал на жилой палубе. Матвей тихонько доложил, что высокие гости уже осмотрели оружейную часть и даже подивились неплохому состоянию пушек и торпедных аппаратов. Беннет подмигнул командиру — многозначительно и самодовольно.

Круз недовольно покосился на шепчущихся пиратов. Они с Донгаровым слушали доклады своих офицеров, водили пальцами по голографическим линиям чертежей, хмурились и неразборчиво бормотали. Наконец адмирал вынес решение:

— Можно за неделю привести корабль в чувство. Ремонтные бригады освободились, так что бросим сюда всех монтажников. Запчасти на складе пока есть, орудия у этих бандитов ремонта не требуют, а «сетку» поставим новую.

— Не такая уж она новая, — фыркнул Крузейро. — Наверняка из могильника…

— И генераторы защитного поля не работают, — напомнил Матвей. — Не найдется у вас на складе лишнего?

— У генерала Круза найдется абсолютно все, — нагло заявил полковник Смерть.

Бывший комендант базы «Центурион — Дальняя» обиделся и раздраженно бросил:

— Что вы натворили с жилыми отсеками? Согласно проекту, на таких кораблях должно быть четыре кубрика на десяток матросов каждый. А эти пижоны два кубрика превратили в трюмы для награбленного и два других рассекли перегородками, превратив в однокоечные каюты.

— Прошу прощения, генерал, мы к этой перестройке отношения не имеем, — возмутился Паланг. — А за действия прежней команды и бандита Фальконета отвечать я не собираюсь.

— Ясно, ясно, комфорта захотелось, — отмахиваясь, фыркнул Донгаров. — Экипаж вдвое сократился. Ничего, за сутки снесем переборки и поставим двухъярусные койки.

— Для первых операций хватит и неполного личного состава, — намекнул Паланг. — На борту две дюжины опытных спейсменов, которые вполне справляются…

— Подумаем. — Адмирал прищурился. — Пошли к тебе, дезертир, есть серьезный разговор.

В командирской каюте Федор присел на тумбочку и кивнул Крузу. Тот заговорил негромко, доверительным тоном:

— Мы в любую минуту ждем приказа начать боевые действия. Но, поверишь, сами не знаем, с каким врагом придется воевать. Ты человек вольный, тебе все равно. А мы к дисциплине приучены, любим ясность.

— Ты на разных планетах бываешь, — вставил Донгаров. — Может, слышал что-нибудь интересное…

— И думать нечего. — Паланг усмехнулся. — Северная Республика давно поперек горла у остальных держав. Поэтому три разбойника сообща пойдут на Дьявола. Чтобы не шептались верноподданные: дескать, в Республике нет коррупции, покончено с безработицей, инфляцию и оргпреступность усмирили.

— Мы с Федором тоже примерно так думаем, — признался Круз. — А ты, значит, готов сражаться против Дьявола?

— Прикажут — будем стрелять, — сказал тюрбанец и ехидно поинтересовался: — Или вам хотелось бы с другим врагом помахаться?

После долгих вздохов и проклятий Донгаров осведомился, нет ли хорошей выпивки, и был весьма удивлен, узнав, что сидит на ней. Попросив адмирала подвинуться, Паланг достал из тумбочки бутылку коньяка, которую Мадина то ли забыла прихватить, то ли решила подарить на прощание. Вылакав полную чашку, Федор буркнул:

— Альфонсо, найди для них нормальную кухонную посуду. — Затем вновь обратился к тюрбанцу, зачем-то понизив голос: — Мы сначала думали, что правительства договорятся объединить четыре флота и двигать на выручку Фомальгауту. Но нет, настианские купцы по-прежнему ходят на Карменситу и Цирцею… К твоему сведению, даже в сумме три союзника не намного превосходят Республику. Дьявол легко не сдастся, все корабли превратятся в обломки. И кто же тогда станет главной силой в Северной Зоне?

— Настиане, — предположил Паланг.

— Точнее, их наймиты. — Донгаров снова разразился богохульственными непристойностями. — Храм Древних Демонов — слыхал о таких?

Паланг поведал, как на прошлой неделе участвовал в разгроме капища на Барбарии. «Ну, конечно, без тебя там не обошлось…» — начал было Круз, но подробности происшествия отбили у старого ворюги охоту шутить. К удивлению тюрбанца, веселое приключение батальона делибашей повергло королевских военачальников в ужас.

Не дослушав рассказ о расстреле монстра, Донгаров застонал и принялся расписывать жуткий сценарий ближайших событий. По его словам, когда в короткой схватке погибнут главные силы флотов, все государства немедленно затрещат по швам. В этот момент религиозные мракобесы выползут из своих убежищ, и жрецы предъявят откормленных человечиной монстров. Суеверную массу подобная демонстрация убедит, что Древнее Зло действительно вернулось, а боевики перестреляют колеблющихся и трезвомыслящих. Храмы, существующие сегодня на десятке планет, объединят новую державу, построенную на изуверском беззаконии.

— Ты представляешь, какое будущее нас ждет? — восклицал захмелевший командир эскадры.

— С трудом, — Паланг поцокал языком. — Будет хуже, чем сейчас.

Он давно полагал, что послевоенное мироустройство не имеет права на существование. Гибель нынешних держав ничуть его не пугала. Другое дело, что должна выжить Северная Республика, да и Настиарну следовало наказать, а для этого требовалась мощная военная группировка.

Вывод получался простой: воевать против Дьявола нельзя. Может, один крейсер — не великая сила, но пусть у Королевства станет на крейсер меньше, а у Республики — на крейсер больше.

Проводив комиссию, Паланг вызвал к себе всех тюрбанцев и подробно изложил свое понимание ситуации. Земляки согласились с командиром, но спросили, как он собирается действовать, когда их эскадра двинется против республиканского флота. Дернув плечом, полковник Смерть сказал небрежно:

— Мы сбежим, как только получим полный боекомплект.

— Ко всем чертям? — засмеялся Памирский.

— Не ко всем, — совершенно серьезно ответил Паланг. — Прямым ходом к Дьяволу.

8

Четверо суток «Прекрасная Елена» провисела над Хелласом, развернув многометровые секции брони, чтобы открыть монтажникам и вакууму свободный доступ во внешние технологические отсеки.

В первые же часы аврала ремонтная бригада заменила «звездную сетку» и занялась реакторами. Потом начался полный беспредел: рабочие безжалостно выдирали целые блоки агрегатов, заменяя дряхлое оборудование чуть более новым и относительно работоспособным. Уродливые генераторы силовой защиты, вышедшие из строя как бы не в прошлом десятилетии, были срезаны и вместо них поставили вполне функциональный комплекс. Кроме того, на крейсер установили дополнительные батареи пушек ближней самозащиты и новые броневые плиты вместо пострадавших в боях.

За эти дни команда отдохнула в орбитальном блокшиве, получила свежее обмундирование и вконец обленилась. Малина кончилась, когда внешнюю обшивку снова задраили, а экипаж вернули на корабль, чтобы совместно с бригадой наладчиков заняться окончательной доводкой оборудования. К исходу сотого часа с начала ремонтных работ крейсер довольно сносно выполнял команды центрального управления.

Утром дня пятого полковника вызвал командир эскадры. Разговор завязался не сразу — Донгаров был занят прослушиванием речи вражеского президента. Паланга вице-адмирал явно не стеснялся, — видимо, считая старые их совместные приключения достаточной причиной доверия.

Генерал Сокольский говорил с голограммы, что Северная Зона, как второй после Солнечной Федерации очаг человеческой культуры, не должна разрушить себя в бессмысленном братоубийстве новой гражданской войны. Дьявол призвал правителей Империи, Королевства и Федерации проявить политическую мудрость и объединить усилия в борьбе против настианской экспансии.

Затем президент Северной Республики стал рассказывать о заговоре, который направляется спецслужбами Настиарны, финансируется Межзвездным финансовым альянсом, а главным исполнителем путча будет банда марионеточных жрецов Древнего Космического Зла. Дьявол продемонстрировал кадры, снятые камерами «Прекрасной Елены», после чего объяснил в предельно доступной форме: с помощью настианских ген-дизайнеров клонированы чудовища, предназначенные запугать стремительно деградирующих обывателей Северной Зоны. В такой обстановке силовые ведомства великих держав будут деморализованы и не решатся оказать серьезное сопротивление мятежникам.

Он закончил выступление вежливым призывом одуматься и понять, что соседним режимам грозит опасность пострашнее, чем вымышленные происки Северной Республики.

— Слышал? — строго поинтересовался Донгаров, когда файл прокрутился до последнего килобайта.

— Не глухой.

— И что думаешь?

Из этой записи полковник Смерть сделал важный вывод, делиться которым с адмиралом вовсе не собирался. Вывод был очевиден: кто-то из офицеров «Прекрасной Елены» передает важную информацию спецслужбам Северной Республики. Удивляться не стоило, потому как на разведку Дьявола работало немыслимое число осведомителей на разных планетах Центральной и Внешних Зон.

— Дьявол умный, — изрек банальность тюрбанец. — Знает, что говорит.

— Дьявольски умный, — согласился адмирал. — Наверное, поэтому его так боятся… Как только наладится синхронизация твоих движков, поведешь крейсер в испытательный пробег.

— Я думал… — начал Паланг.

— Приказа думать не было! — отрезал командир эскадры. — Думать вообще вредно. Особенно военному человеку, какие бы приказы он ни получал от вышестоящего начальства.

Кажется, адмирал догадался, что произнес нечто чрезмерное даже по армейским меркам, и набычился. Потом с мрачной рожей осведомился, не желает ли полковник избавиться от каких-нибудь членов экипажа. Не дожидаясь ответа, Донгаров намекнул, что из пехотинца хорошего командира корабля не получится, поэтому решено перекинуть на «Прекрасную Елену» десяток профессионалов, а заодно убрать пиратов, которых полковник Смерть считает гнилыми и ненадежными.

Ошеломленный тюрбанец мысленно перебрал свою команду и решил, что хорошо бы списать на другие корабли Клода Линка, Сальвадоре Энцо и еще троих дружков Фальконета, которые не простили ему расправы с прежним вожаком. Смущал, однако намек на его, Паланга, некомпетентность в командирском амплуа.

— Кого мне сватаете? — спросил он подозрительно.

— Хорошие спейсмены, бывалые, — успокаивающе прорычал адмирал. — Очень опытный офицер на должность старшего помощника, он у меня старшим был… еще дадим пилота родом с твоего Тюрбана, унтер-офицеров к тебе переведем, матросов, канониров, механиков. Не пожалеешь.


Паланг вернулся на крейсер в сомнениях. Вроде бы все честно было, но не мог он отделаться от впечатления, что обведен вокруг пальца.

Через час пятерка пиратов, собрав пожитки, отправились на блокшив, а чуть позже в тамбур «Прекрасной Елены» прибыли новенькие. Их встретили не слишком дружелюбные взгляды старожилов, однако одиннадцать хмурых людей в повседневных комбинезонах спокойно подошли к командиру.

— Приветствую тебя, аль-хазрат, — с поклоном сказал капитан-лейтенант, в голосе которого еле заметно слышалось тюрбанское произношение. — Сифар Самум из халифата Парчам счастлив служить под твоим началом.

Аль-хазрат — «ваше превосходительство» по-тюрбански. Так мог сказать лишь тот, кто знает его настоящее имя и место в иерархии родной планеты… Между тем Сифар Самум сделал шаг в сторону и церемонно представил старшего по званию — капитана 2-го ранга Радия Сорочина. Новый старпом был немолод и сед, но сохранил отличную выправку, а свирепый взгляд выдавал служаку старой школы.

Знакомство и передача дел затянулись до ужина. Затем, оставив Сорочина под присмотром Графа, Хасана и Бориса, Паланг отвел Сифара в свою каюту, где ждали остальные тюрбанцы. Задраив входной люк, командир осведомился:

— Кто ты и как много знаешь?

— Мне известно не больше дозволенного, аль-хазрат, — с почтительной улыбкой ответил земляк. — Я — резидент внешней контрразведки Бахуса. Узнав, что вы привели сюда крейсер, ваш брат приказал мне прорваться в команду «Прекрасной Елены». Это оказалось несложным делом.

Пилот назвал пароль, и Паланг немного успокоился. Кажется, парня действительно послал Селимбай.

— Старпом тоже из наших? — спросил командир крейсера.

— Не могу сказать, аль-хазрат. Прежде я не знал его. Темный человек, довоенное воспитание. Я пытался разговорить Сорочина, но не удалось.

— Остальные знакомы с ним?

— Не думаю, аль-хазрат. Всех собрали с разных кораблей.

— Кое-кто будет шпионить за нами, — хмыкнул Паланг.

— Может быть, кое-кто, — согласился Сифар. — А может, и все. И, быть может, они работают на самые разные ведомства самых разных стран.

Загудел видеофон, висевший на переборке у изголовья койки. Старший помощник Сорочин доложил из рубки:

— Командир, получен пакет документов из Адмиралтейства. В первом приказе подтверждается присвоение бывшим пиратам воинских званий королевского флота. Во втором — нам предписывают не позднее полуночи выйти в испытательный пробег.

— Ты говорил о пакете. Там всего два приказа?

— Еще куча файлов из тыловой службы. Акты приемки, накладные, личные дела, ведомости на получение боеприпасов.

— Но мы не получили боеприпасы! — взорвался Паланг.

Сорочин сказал насмешливо:

— Ты всерьез верил, что вчерашних пиратов отпустят погулять с полными погребами снарядов? Боеприпасы погрузят завтра вечером, если мы вернемся.

Признав разумность такой предосторожности, полковник велел готовить крейсер к рейду. Затем, отключив видеофон, сказал землякам:

— Дьявол примет нас даже с пустыми погребами. В ночную вахту я поставлю Сифара и Бориса, они отведут корабль куда нужно. А вы двое… — он показал на пару канониров, — спрячьте «Тараны» под одеждой и будьте в рубке. На всякий случай. Без моего разрешения никого не впускать.

Отпустив тюрбанцев, он заглянул в файлы нейросети. Личное дело нового старпома действительно имелось. Послужной список капитана 2-го ранга потряс Паланга. Люди с подобным богатым прошлым редко жили долго. По крайней мере, если они жили не на Семпере или Кнайте…

Сорочину было под восемьдесят — он родился в 2381 году. На флот пришел в начале нового века, участвовал в локальных конфликтах, уволен в отставку по ранению, поэтому все предвоенное десятилетие командовал гражданскими звездолетами. На момент нападения настиан был командиром транспорта «Проксима». Через неделю после начала войны стал командиром фрегата, потом служил помощником командира (командиром был капитан 2-го ранга Донгаров) на крейсере «Скальпель», линкорах «Армагеддон» и «Вельзевул». Был тяжело ранен в бою возле Кетсаля, вновь комиссован и до конца большой войны провалялся в госпитале на Динго. Выписавшись после провозглашения независимости Северной Зоны, принял участие в заговоре сторонников Земли. Мятеж провалился, и Сорочин провел десять лет в концлагере. После освобождения жил в ссылке на планете-руднике, где дослужился до замдиректора космодрома. Лишь совсем недавно, в 2455-м (видимо, накопив Деньжат), оплатил процедуру омоложения, а полгода назад был мобилизован в военный флот Королевства Карменсита. При этом звание командора Сорочину не вернули и обвинение в политической неблагонадежности не сняли.

Почесав ногтем висок, полковник подумал, что дела Королевства совсем плохи, если пришлось призвать человека с подобным послужным списком. Обычно такие биографии тайная полиция писала для агентов-провокаторов.

Просмотрев остальные формуляры, Паланг обнаружил, что прибывшие сегодня канонир Коалли, механик Варен и старшина Селиверстов служили вместе с Сорочиным на линкоре «Вельзевул» и подвергались репрессиям за призывы к объединению человечества.


Сорочин, Воронцов и Родригес непринужденно вывели «Прекрасную Елену» на трассу, пересекающую все Королевство от Хелласа до Динго. Двигатели превосходно держали скорость, все системы работали почти нормально.

— Ну, время позднее, пусть молодежь напрягается на вахте, — провозгласил Паланг и первым встал из кресла. — А мы, по доброй пиратской традиции, отметим первый рейд нового экипажа ужином в узком кругу.

Он добавил, что офицеры сгорают от нетерпения послушать воспоминания бывшего командира знаменитого транспорта «Проксима». Услыхав это название, пираты разволновались и чуть ли не на руках доставили старпома на камбуз.

Здесь Афанасий угостил Сорочина эксклюзивным пойлом. Специально для помрачения мозгов и развязки языка кок намешал литр чистого спирта с небольшими долями томатного сока и крепленого вина. Степенно хлебнув, ветеран одобрил коктейль и вылакал подряд три бокала, закусывая смертельно острыми перчиками халапеньос и запивая газированной минералкой. Остальным офицерам была подана, разумеется неотличимая на вид «Кровавая Мэри» умеренной крепости.

— Не возьму в толк, чем так знаменита «Проксима», — начал Сорочин, не без труда расплетая ставший непослушным язык. — Этим корытом я командовал совсем недолго.

— Ну как же! — взвыл возмущенный Матвей. — Сверхценный груз спасали. Героический прорыв с Горгоны и все такое… Там еще крейсер «Оверлорд» погиб, прикрывая ваш отход.

— Разве? — Старпом наморщил лоб, пускаясь в тяжкие, со скрипом мозгов, воспоминания. — «Оверлорд» погиб в следующем месяце, а в тот раз мы вместе прорвались… Плохо помню тот эпизод, вы уж простите, братишки…

Замотав головой, капитан 2-го ранга объявил, что надобно прочистить память. С этой целью он в два глотка опростал очередной бокал и, просветлев, заговорил вполне связно:

— Ничего я с Горгоны не вывозил. «Проксима» пришла с Драконды на Горгону, я тут же подал рапорт о зачислении в военный флот, рапорт был удовлетворен, и меня назначили командиром фрегата «Нокаут».

После некоторого смятения и гневных выкриков ему позволили продолжить рассказ. По словам Сорочина, на вторую неделю войны корабли Настиарны атаковали Драконду, где располагался крупнейший научный центр. Планету бомбили, многие ученые погибли, какие-то исследовательские установки взорвались. На «Проксиму» второпях погрузили около тысячи раненых, а также архивы — много контейнеров, набитых записывающими структурами нейросети. Действительно, за транспортом погнались настиане, однако «Оверлорд» отбил атаку, получив незначительные повреждения. Через три дня, высадив пассажиров на Горгоне, Сорочин узнал, что эскадра Катранова оттеснила противника от Драконды…

На этом встречу ветеранов пришлось закончить, потому что старпом уже похрапывал. Вздохнув, Матвей разочарованно задал риторический вопрос: что же, дескать, не было никаких сокровищ? Беннет, тоже недовольный услышанным, предложил повторить допрос завтра, когда Сорочин проспится.

— Вот и договорились, — резюмировал Паланг. — А теперь расходимся. Граф, Родригес, завтра вы будете прикованы к пульту, остальным тоже работы хватит. Поэтому советую выспаться. И старпома до каюты проводите, пока не загадил камбуз.

К его удивлению, Беннет и Жан-Луи бросились на помощь перепившему Сорочину и, бережно поддерживая, вывели в коридор. Остальные тоже разбрелись, лишь Родригес продолжал сидеть, допивая свою порцию и угрюмо поглядывая на командира. Когда они остались вдвоем, штурман произнес, ядовито скалясь:

— Поставил на вахту своих парнишек, и головорезы твои рубку охраняют… Ни меня, ни Графа до завтра к приборам не подпустят, а где будет крейсер к тому времени? Скажи, хазрат, или как там тебя… На Фомальгаут решил сбежать или все-таки на Бахус? Или на Кнайт, где меня три смертных приговора ждут?

— Не беспокойся, не пойдем ни на Фомальгаут, ни на Бахус, — равнодушно проворчал Паланг. — А если попадемся к Дьяволу в лапы, постараюсь выторговать для тебя амнистию.

— Сделаю вид, что верю.

— А вот я тебе — не очень… Скажи лучше, с чего Иван и Граф так и вьются вокруг старпома — всерьез надеются выведать координаты корабля-призрака?

— Ты не поймешь. — Хасан встал, хрустнув костями спины. — Радий — настоящий боец старой закалки. Ветеран, воспитанный духом и законами великой державы, еще не зараженной бациллами распада и предательства. Когда-то мы тоже были такими — я, Жан-Луи, Матвей, Иван… Жизнь сломала нас, а Сорочин остался прежним.

— Допустим, я понял, — тихо произнес полковник Смерть. — Иди отдыхать.

— Пойду. — Штурман шагнул к выходу. — Ты скажи своим мальчишкам, чтобы не совались на незнакомые трассы. Там есть опасные места, которых они знать не могут. Я к обеду протрезвею и сам отведу «Елену», куда решим. Воевать за короля никому не охота.

Родригес вышел, шатаясь, а Паланг постарался не думать, что имел в виду старый пьяница. Его слова могли означать все, что угодно, а могли вовсе ничего не значить.


Он собирался отдохнуть, но судьба распорядилась иначе: в коридоре дожидалась обозленная Люсия.

— Сегодня ты не можешь, потому что напился, — напористо сказала она. — А мне уже Иван и Матвей предлагали. Говорят, им по должности положено.

— Хорошее дело, не отказывайся, — Паланг усмехнулся и неожиданно для самого себя добавил: — Только право первой ночи принадлежит командиру.

Разочарования не случилось, потому что он и не ждал от этой встречи ничего выдающегося. Люсия была в меру привлекательной дурочкой, с которой можно забыть о перманентном ужасе существования в извращенном урагане событий. Целых полчаса беззаботной возни, когда не надо думать про утраченную родину, потерянную любовь, надвигающуюся бойню, про долг и одиночество, которое будет сопровождать его все оставшиеся годы. Или часы.

К сожалению, девку переполнял неуместный энтузиазм, поэтому она суетилась, явно стараясь блеснуть, и при этом совершенно зря пересказывала избранные эпизоды своего нескончаемого хождения по рукам. Когда Люсия начала сравнивать сексуальные особенности людей, проционидов и рекрошей, Паланг заскучал и пошел в душевую.

В процессе омовения чахлыми струйками теплой водички он испытал неприятные ощущения, потому что крейсер почему-то выполнил экстренное торможение. Одновременно загудел зуммер видеофона. Когда голый мокрый полковник выскочил из тесной кабинки, Люсия беззаботно поинтересовалась:

— Ты не будешь ревновать, если я пересплю с кем-нибудь из твоих друзей?

— Хоть со всеми сразу. — Он включил акустику. — В чем дело?

Ответил взволнованный голос Самума:

— Аль-хазрат, наше путешествие закончилось досрочно. Приходите в рубку.

— Намечается бой?

— Не думаю. Кажется, друзья решили встретить нас на полпути.

Парня хорошо вымуштровали в конторе Джахира — капитан-лейтенант сказал все, не назвав ни одного имени. Хмуро посмотрев на Люсию, полковник посоветовал продолжать развлечения без него. Потом натянул комбинезон и отправился в командный отсек.


Когда командир вошел в рубку, крейсер еще не полностью погасил сверхсветовую скорость, и внешняя обстановка отслеживалась лишь по мониторам гравилокаторов. Один небольшой корабль висел у них на хвосте. Второй, побольше, двигался параллельным курсом.

— Это корабли Республики, — доложил Самум. — Приказали остановиться. Ждут вас для серьезного разговора. Я решил подчиниться.

— Правильно решил. Сделай как-нибудь, чтобы никто не увидел, с кем мы сближаемся.

— Уже сделано, аль-хазрат. Все видеосистемы отключены от внешних передатчиков. Пространство можно наблюдать только из рубки и главного боевого поста, а там сидят наши делибаши.

— Объявляю благодарность…

— Служу Тюрбану, аль-хазрат!

Момент импульса заполняющей Вселенную невидимой материи стремительно свел к нулю сверхсветовую компоненту скорости крейсера. Республиканские корабли тоже вышли в досветовую фазу, сделавшись видимыми для оптических приборов. Нейросеть «Прекрасной Елены» идентифицировала их: корвет «Граната» и эскадренный торпедоносец «Инквизитор».

— Взяли в клещи, — тревожно прошептал Борис Памирский. — Что будем делать, аль-хазрат?

— Ждать их указаний.

«Инквизитор» быстро приблизился, уравнял скорость и выбросил гибкую трубу переходника, соединившую торпедоносец с «Прекрасной Еленой». Потом на голограмме появился генерал Сокольский, пригласивший прозванного Смертью тюрбанца заглянуть для недолгой беседы.

Паланг решил не переодеваться в парадный мундир, которого у него и не было. Пошел к шлюзу как был — в рабочем комбинезоне. Почему-то вспомнилась их первая встреча, когда батальон делибашей под командованием молодого майора был брошен на подмогу бригаде спецназа подполковника Сокольского. «Не мешай мне их уничтожать», — посоветовал тогда будущий президент Северной Республики.


— Ты опять воюешь то за тех, то за этих, — насмешливо сказал Дьявол.

— Я опять воюю, — ответил Смерть. — А ты по-прежнему носишься с идеей создать империю и объединить все населенные миры?

— Жизнь сделала меня политиком, и я вынужден драться за власть. — Дьявол развел руками. — А погоня за властью имеет смысл лишь в единственном случае — если речь идет о власти над всей Ойкуменой.

Поморщившись, Смерть проворчал:

— Опять возвращаемся к нашему старому спору. Посмотри — мы добились многого. Вместо полусотни карликовых образований имеем не больше десятка держав среднего размера. Дальнейшая централизация невозможна — регионы слишком далеки друг от друга. У каждого свои проблемы, свои враги, свои предрассудки.

— Проще говоря, единство сверхдержавы определяется скоростью переброски товаров и карательных дивизий. — Дьявол ухмыльнулся.

— Вот именно! Деметрий Мандрагор был абсолютно прав! Понадобится не одно поколение, пока в каждом государстве улягутся страсти и родится — сама собой, спонтанно — мысль о единой сверхдержаве. А пока хватит с нас и военного союза. Против внешних врагов будем сражаться вместе, а в мирной жизни каждый пойдет своей дорогой.

— Ты не прав, — осуждающе провозгласил Дьявол. — Техника не стоит на месте. За десять предвоенных лет скорость кораблей выросла вдвое. Еще одно удвоение — и быстроходные звездолеты сделают близкими даже те окраины, где нет улиток. Это будет настоящее государство.

Омар язвительно засмеялся:

— Осталось совсем чуть-чуть — придумать сверхскоростной транспорт, восстановить Империю и провозгласить императором лучшего из лучших, достойнейшего из достойных…

— Да! — яростно выкрикнул Дьявол. — Истинный вождь сумеет сплотить расу, укажет верный путь, прекратит раздоры и усобицы…

— Сам-то веришь в это?

Опустив голову, глава Республики пробормотал еле слышно:

— А что нам остается? Больше верить не во что. Если не выйдет — конец всему.

— Мне тоже хочется поверить, — признался Смерть. — Только не получается.

Генерал Сокольский привстал и, перегнувшись через стол, вкрадчиво прошелестел:

— А ты попробуй.

Омар вздохнул и покачал головой. Отвечать не стал — собеседнику и без слов было все понятно. Он тоже хотел вернуть прошлое, но понимал, что сил Дьявола для этого недостаточно.

После затяжного молчания Смерть осведомился почти серьезно, без ехидства:

— Достойным вождем ты, конечно, считаешь себя?

Дьявол напрягся, точно заподозрил измену.

— Тебе известны другие претенденты? Уж не Фердинанд ли, этот дурачок, которым вертит его безумный папаша? Или сам надеешься занять Имперский престол?

— Мне бы Тюрбан вернуть…

— Ты постарел, — сожалеючи констатировал Дьявол. — Я помню тебя другим.

— Зато ты не меняешься, — без улыбки заметил Смерть. — Иногда я тебе завидую.

Печально поиграв бровями, Сокольский вызвал стюарда, который убрал тарелки и поставил на столик кофейный прибор. Когда матрос покинул каюту, президент Северной Республики разлил по чашкам горячий отвар тропических бобов и возобновил разговор.

— Ты доволен своей нынешней жизнью?

— Издеваешься? Поганый послевоенный мир лишил нас родины, переломал наши судьбы. Мы потеряли даже свои имена, вынуждены пользоваться кличками, псевдонимами…

— Какие у тебя планы?

— Пока собирался влиться в твой флот. Потом, если мы победим, ударю по Тюрбану.

— И ради этого ты стал командиром пиратов? — брезгливо вопросил Дьявол.

— Можно подумать, что тебе служат праведники под командованием ангелов! — огрызнулся Смерть. — Мои разбойники умеют водить корабль и убивать. От солдат большего не требуется.

— А как же мораль? Все-таки мы сражаемся за великое дело.

— Это война. — Пехотинец отмахнулся. — Война вне морали. И потом — это ты поставил перед собой великую цель. Мои планы скромнее — освободить свою планету.

— Мелко, — прокомментировал контрразведчик. — Кстати, не вредно напомнить, что за тобой должок. Я тебя выпустил в прошлый раз, когда вы шли грабить Дублон. Так что жду встречную любезность — вернись в королевский флот. Там от тебя будет больше пользы. Если мой замысел удастся, получишь Тюрбан. Твоих друзей с Бахуса доставят в нужную точку пространства-времени. Я понятно выражаюсь?

— Мы с братом сами сможем перевезти своих сторонников.

— Сто двадцать восемь тысяч боевиков с тяжелым оружием на четырех стареньких транспортах? — Республиканец скорчил смешную гримасу. — Ну-ну… А вы сможете прибавить к этому десанту дополнительный аргумент в виде целого флота на орбите? Я могу.

— Зачем ты помогаешь мне?

— В глубине души ты — наш, ты тоже задыхаешься в этом болоте и хотел бы возрождения великой державы.

Это было правдой. Они оба хотели одного. И оба понимали, что не смогут добиться этого лишь собственными силами. Нужен был серьезный союзник, но все потенциальные союзники занимались мелочными усобицами в Центральной Зоне.

— Короче! Прекратим бестолковый спор, — сказал вдруг Смерть. — Что я должен буду делать?

— Ждешь условных сигналов. — Дьявол сообщил пароль. — После этого твоя «Елена» и еще пара кораблей станут выполнять боевые задачи совместно с флотом Северной Республики.

Они обговорили некоторые специфические моменты взаимодействия в предстоящем сражении. Уже попрощавшись, Дьявол спохватился и уточнил:

— В походном строю постарайся держаться поближе к крейсеру «Аттила».

— Держать его на прицеле? — быстро сообразил Смерть.

— Когда понадобится, успеешь прицелиться. Просто двигайся рядом. Если «Аттила» выйдет из строя, найди способ последовать за ним. — Сокольский добавил: — И еще. Капище Древних Демонов открыто на Тюрбане. Твои земляки целыми толпами записываются в храмовую гвардию.

Президент проводил гостя до шлюза, поинтересовался здоровьем брата. Даже спросил, доволен ли полковник Смерть коротким свиданием с клоном принцессы.

Дьявол действительно знал все — в том была его сила. Агентурная сеть немыслимой густоты накрыла всю Северную Зону и наверняка протянула отростки в Центр и на Юг. Последний рыцарь Империи, фанатик тайной службы, собравший в своем государстве лучших специалистов прежнего режима и воспитавший новые поколения разведчиков, получал информацию отовсюду.

Паланг даже не стал выяснять, откуда Дьявол узнал, где ждать «Прекрасную Елену». В конце концов, в космосе не так уж много дорог, и крейсер не мог появиться в другом месте… Тюрбанец лишь спросил:

— Кто командует твоим флотом — снова Чанг?

— Старик не слишком хорош в роли полководца. — Сокольский беззлобно поморщился. — Выросла талантливая молодежь.


Утром по бортовому времени, когда штурман в отличном настроении подошел к рубке, крейсер задрожал всеми плитами металла, керамики и мезовещества. Вибрация рождала мерзкие мелодии на грани ультразвука.

Торопливо шагнув через порог, встревоженный Родригес первым делом посмотрел на обзорные голограммы. Других кораблей поблизости не имелось, и штурман, немного успокоившись, перевел взгляд на мониторы. Судя по цифрам и схемам, «Прекрасная Елена» разгонялась на форсаже, нацелив курсовой тензор на базу Хеллас. Кроме Хасана в рубке находился только первый пилот.

— Возвращаемся? — недоуменно спросил штурман.

— Сам удивляюсь, — признался Граф. — Я был уверен, что за ночь тюрбанцы уведут корабль или к Дьяволу, или на Бахус.

— А где же сами тюрбанские мальчики?

— Сдали вахту. Памирский рассчитал трассу, а полковник приказал разогнаться до предела, чтобы проверить движки на полной тяге, потом тормозить и ползти на соединение с главными силами.

Вскоре подошел Радий Сорочин, и три ветерана до самого обеда резались в преферанс по четвертачку за вист.

«Прекрасная Елена» почти без проблем продержалась положенные часы на скорости чуть выше 5 световых лет в сутки. К вечеру, сбросив форсаж, они вошли в зону видеосвязи. Приемники немедленно зарычали голосом Донгарова, который потребовал, чтобы крейсер немедленно разворачивался и мчался полным ходом к звезде Грифон-53.

Как выяснилось через час-другой, в тот же сектор на границе с Республикой выдвигались остальные силы королевского флота. Вероятнее всего, это означало, что решение начать войну уже принято и что первые залпы грянут, как только флоты союзников сосредоточатся на исходной позиции.

9

Паланг возвратился на крейсер в крайне возбужденном настроении. Поток событий неодолимо тянул его к развязке, но не было ни точного понимания, ни времени, чтобы продумать правильное решение. Оставалось верить Дьяволу, который позавчера держался на удивление спокойно, как будто катастрофа развивается соответственно его пожеланиям и сценариям. Что ж, он умел составлять планы, которые невероятным образом приводили к успеху. С некоторых пор идиома «дьявольские планы» означала безумные замыслы, обреченные сбыться в реальности…

Стоявший вахту в рубке Сифар доложил, что экипаж, согласно приказу командира, отдыхает, а старшие офицеры собрались на камбузе. Они действительно были там: оба пилота, штурман, инженеры, Беннет, Матвей, Люсия. Причем все, распахнув варежки, внимали неторопливому повествованию старшего помощника.

— …чистая правда, что на «Вельзевуле» собрались лучшие спейсмены старого флота, — говорил Сорочин. — До того я служил вторым помощником на линкоре «Армагеддон», а командиром у нас был сам Звездный Дракон. После Ниневии нас осталось немного, но ударное соединение Настиарны погибло полностью. «Армагеддон» отправился на слом, а нас перевели на недостроенный «Вельзевул»…

— Ты стал первым помощником? — почтительно спросил Граф.

Сорочин помотал головой.

— Нет, я остался вторым. Первым назначили Долговязого Зога, который при Ниневии командовал крейсером «Жанна д'Арк». Он привел остатки своего экипажа, и обе команды легко и быстро вросли друг в друга. Рикардо Хорнет, бывший старший офицер «Жанны», стал у нас третьим помощником, а Махмуд Султан — старшим артиллеристом.

— Тюрбанец, — многозначительно заметил Борис Памирский.

— Слышал про этого парня, — подал голос Беннет. — Говорят, импульсы главного калибра сажал точно в цель на предельной дистанции.

— И на запредельной тоже, — кивнул Сорочин. — И все остальные были бойцами экстра-класса: Бианка Эриксон чуяла опасность за сотню световых лет, Роман Никитин мог проложить курс без помощи нейросети, и еще были Редхорн, Дайвен, Ормуздиани, Вержен… А гениальный пилот Эрих Гольц, который сумел вытащить нас из огневого мешка возле Салдара… Да, это была элита! — Он тяжело вздохнул. — И вот сегодня проклятый ИнтерСтар удосужился прислать мне кучу писем, отправленных за последние полсотни дней. А среди них — представьте себе — шифровки от Звездного Дракона и Долговязого Зога. Оба звали меня в свои столицы и намекали, что предстоит серьезный поход в систему Сириуса. Не обо всем можно говорить вслух, но Сириус, братцы…

Рассказы бывалого космического волка могли продолжаться неопределенно долго поэтому полковник приказал прекратить разговорчики, после чего изложил расплывчатую директиву верховного командования. Флот Республики выдвинулся навстречу федеральной эскадре, на помощь которой подтягивались имперские корабли. Соединение Донгарова направлялось в тот же сектор — на участок между Динго и Грифон-53. Дальнейшие указания штаб даст на месте, исходя из развития оперативной обстановки.

Отвыкшие от настоящих сражений пираты приняли указания без энтузиазма. Беннет напомнил, что боекомплект крейсера составляют учебные хлопушки, неуместные в реальном бою против регулярного флота. Старший артиллерист лукавил: немного боеприпасов, проданных Крузом по бартеру, пираты сумели припрятать, но этих торпед и снарядов было маловато.

— Кое-что перегрузят с транспортов, — сказал полковник. — Но придурки из штаба считают, что нам хватит и сигнальных торпед. От нас требуется прорваться поближе к «Триумфатору», пробить его броню боеприпасами пониженной мощности, а затем высадить абордажную команду и захватить линейный крейсер.

— Они сошли с ума! — взорвался Зигфрид. — Такая задачу не по силам дюжине абордажников.

— Не переживай, парень. — Сорочин язвительно хохотнул. — Линейный корабль вообще нельзя захватить.

— Что за бред? — удивился Паланг. — Почему нельзя?

— Точно не скажу. — Ветеран развел руками. — Это секрет, в который посвящаются только командиры и первые помощники линкоров, а также офицеры безопасности. Кажется, дело в устройстве нейросети, которая практически разумна.

— Не понимаю, но это и неважно. — Полковник строго поглядел на соратников. — Сорочину поручаю организовать приемку боеприпасов. Навигаторы рассчитывают курс. Разбудите меня, когда выйдем в район Динго.


Адмиралтейство двинуло в поход практически все боеспособные корабли. Главную колонну составили крейсера самых разных типов: «Юлий Цезарь», «Чингисхан», «Тамерлан», «Аттила» и «Прекрасная Елена», а также вспомогательный рейдер «Томагавк» — корабль пирата Джереми Голда, перешедший на королевскую службу за месяц до Паланга. Во второй колонне шли оба космолетоносца — «Конкистадор» и «Завоеватель». Кроме того, в состав эскадры были включены 12 фрегатов, которые несли охранно-дозорную службу.

Локаторы уже разглядели противника: отряд кораблей Республики дрейфовал в десятке световых лет прямо по курсу. Соединения союзников были на подходе, направляясь к звезде-одиночке Грифон-53, заслонявшей от республиканцев планету Динго.

— Идиотская диспозиция, — пробрюзжал Хасан. — От места сбора до границ Республики — двое суток движения полным ходом. Проходы через улитку наверняка заперты с обеих сторон.

— Тебя это сильно волнует? — засмеялся Воронцов. — Лично я жду, когда полковник прикажет рвать когти.

— Давно пора, — подхватил Беннет. — Братва вовсе не горит желанием лезть в пекло ради королевских ублюдков.

— Действительно, командир, вы же друг генерала Сокольского, — возбужденно вставил Патрик. — Неужели вы поведете крейсер против республиканцев?

— Не поведу. Но бежать пока рано.

Старпом с радостным изумлением посмотрел на пиратов и предложил немедленно разворачивать крейсер и мчаться на Сириус. Кажется, старик все-таки тронулся извилинами: почему-то считал, что его прежние командиры собрались навестить это захолустье для подготовки освободительного броска на Фомальгаут. По расчетам Сорочина, «Елена» будет на месте самое большее через неделю. Или даже раньше, если штурман знает, где тут поблизости есть подходящие улитки.

— Ближайшая в двух часах хода, — сообщил Родригес. — Но командир прав. Пока рано.

— Чего ждем? — удивился Матвей.

— Сигнала ждем, — Хасан осклабился. — Помните такую песенку — «Адская красотка»?

— И вы тоже?! — вскричал потрясенный Патрик.

«Они оба знают пароль Дьявола, — меланхолично подумал полковник Смерть. — Интересно, есть ли в объединенном флоте хоть один офицер, который не завербован разведкой Республики?» Ответ не имел существенного значения. Суверенные государства родились в результате идиотского стечения обстоятельств и погибнут тоже по-идиотски. Скорее всего, уже через несколько дней основные миры войдут в Республику и сбудется мечта Дьявола… Дьявольская мечта.


Первый бой он принял за три года большой войны, когда вспыхнул мятеж в халифате Бриллиант. Они с братом командовали аэромобильными батальонами.

Окончив университет в 2426-м, он поступил в Военно-космическую академию на Гарпии. На следующий год во время летней практики молодой курсант-тюрбанец командовал легким сторожевиком. Участвовал в стычках с повстанцами Барбарии, даже взял в плен нескольких главарей, включая Симона бин-Джабуша по кличке Фальконет.

Потом напали настиане, 113-й пехотно-штурмовой полк высадился на захваченный противником Блайзер, и он досрочно получил звание полковника, а заодно прозвище Смерть.

Осенью 2430-го Настиарна капитулировала, президент Федерации Солнца объявил предателями самых известных военачальников, и вооруженные силы раскололись. Многие корабли и части регулярной армии отправились в Центральную Зону, где присоединились к основным коалициям, которые сражались за собственные представления о справедливости.

В эти дни вдруг оказалось, что держава людей не так уж прочна. На каждом континенте каждой планеты накопились проблемы, решать которые центральная власть не могла или не хотела. На всех мирах закопошились мелкие вожди, уверявшие, будто сложности исчезнут сами собой — лишь только планета провозгласит суверенитет и перестанет платить налог в общий котел Федерации.

Адмирал Чанг Катранов, командующий военным округом Северной Зоны, пытался давить мятежи, но сил не хватало. Регулярных войск в его распоряжении почти не оставалось, а резервные полки, укомплектованные местными призывниками, были ненадежны. Часть гарнизонов переметнулась на сторону планетарных олигархов и правителей, немало солдат и офицеров дезертировали, чтобы вернуться на родные миры. Вскоре под контролем армии оставались только Кнайт и Гектор.

Полковник Смерть отказался участвовать в братоубийстве и вернулся на Тюрбан с двумя полками делибашей. На космодроме они узнали, что принц Эмирхан из халифата Бриллиант провозгласил себя падишахом. Хан Наиб, бывший халиф Газавата, был арестован и отправлен в ссылку — губернатором крохотного архипелага Манвассур. В нескольких городах не прекращались бои, причем под развалинами дворца в Ханшахаре погибла племянница падишаха принцесса Мадина — она же супруга принца Омара, старшего сына хана Наиба.

Озверев, полковник Смерть развернул прибывшие вместе с ним полки и захватил Ариманабад, столицу родного халифата Газават, мобилизовал полсотни тысяч верных людей, после чего бросил батальоны крейсерских танков и аэромобильной пехоты на соседний континент Бриллиант. Бои продолжались больше месяца, делибаши захватили Ханшахар, но сбежавший на Юльдану узурпатор-падишах подписал акт о присоединении к только что созданной державе, которая тогда называлась Федерацией Трех Миров. На Тюрбан прибыли экспедиционные корпуса, и сражения вспыхнули с новой яростью.

Уставшие от войны обыватели не желали терпеть лишения, и вожди кланов потребовали, чтобы делибаши покинули систему. Интервенты понесли огромные потери, поэтому не стали препятствовать эвакуации делибашей на присланных с Кнайта транспортах. Братья и остальные бойцы уходили в смятении: их народ отказался бороться за справедливость. Соплеменникам, за будущее которых они сражались, было безразлично, кто сидит на троне, — лишь бы лавку не отобрал.

Между тем обстановка в Северной Зоне постепенно менялась. Борьба за власть над планетами перерастала в войну между планетами. Адмирал Катранов сдал командование контрразведчику Морфеусу Сокольскому. Генерал по прозвищу Дьявол начал стягивать на Кнайт верных офицеров армии, флота и спецслужб, профинансировал миграцию патриотов старой Федерации. Провозгласив себя президентом Северной Республики, он предложил концепцию социума, полностью подконтрольного тайной полиции — рыцарского ордена, укомплектованного порядочными людьми и стоящего над прочими политическими институтами государства.

Несколько лет Северная Зона воевала. Планеты, завладевшие боевыми кораблями бывшего земного флота, брали контроль над более слабыми мирами. В 2437-м полковник Смерть командовал десантом, захватившим планету Термит, а на следующий год совершил окончившийся неудачей рейд на Гарпию. Трижды он участвовал в отражении атак объединенного имперско-федерального флота.

К началу сороковых годов сложились четыре государства, контролировавшие примерно половину обитаемых миров Северной Зоны: Республика (Кнайт, Гектор, Термит), Федерация (Юльдана, Танго, Сабрика, Тюрбан), Империя (Афина, Ромул, Бахус, Гарпия) и Королевство (Карменсита, Хеллас, Динго, Центурион). Большие войны прекратились. Несколько лет полковник Смерть под именем Паланга Агабекова служил в королевской армии на Динго, передав резидентам Дьявола немало полезных сведений. Когда его личностью заинтересовалась контрразведка, Смерть дезертировал и вернулся в Республику, где возглавил штаб обороны Гектора.

Их дружба с Дьяволом кончилась, когда полковник Смерть понял, что Сокольский слишком увлекся идеями строительства Империи. «Вернешься, когда мозги остынут», — сказал на прощанье президент Северной Республики. Вместе с братом полковник Смерть организовал транспортную компанию со штаб-квартирой на Бахусе. Все последующее десятилетие вооруженные грузопассажирские корабли выполняли обычные фрахтовые перевозки, одновременно собирая тюрбанских беженцев, которых судьба разбросала по всей Северной Зоне.

Весной 2455 года полковник Смерть прибыл на Кастлинг, чтобы отправить на Бахус сотню осевших здесь делибашей. Земляков оказалось вдвое больше, чем предполагалось, он растратил кредитную карточку, банковская сеть заблокировала счет. Оставшись без гроша, тюрбанец записался в пираты.


Космические сражения на сверхсветовой скорости угнетают медлительностью сближения. Противники много часов движутся встречными курсами, отслеживая любые маневры неприятельской стороны. Никакие неожиданности немыслимы, лишь лобовое столкновение, исход которого решает арифметика огневой мощи с небольшими погрешностями алгебры вероятностей. Даже удивительно, как удается некоторым флотоводцам выйти на уровень высшего искусства стратегии.

Эскадра федеральных сил находилась в половине светового года: крейсера «Квазар» и «Талибан», а с ними полтора десятка торпедоносцев и фрегатов. Со стороны улитки в созвездии Грифона подтягивалось более солидное соединение Империи: ударный космоносец «Метагалактика», крейсера «Император», «Кайзер», «Шахиншах» и «Кронпринц», а также множество фрегатов, включая пиратских перебежчиков.

Собрался гигантский флот: три космолетоносца, 11 крейсеров, до полусотни торпедоносцев, фрегатов и корветов. Даже «Триумфатор», флагман Дьявола, не мог уравновесить огневое превосходство временных союзников. Эту бы силищу, да на Фомальгаут, — подумал полковник, — ничего бы от блокирующей группировки не осталось. Однако вожди Севера решили по-другому, поэтому к исходу суток ничего не останется от флота людей, лишь жалкие клочки расползутся по базам.

Нахлынула злоба на тупых алчных правителей, готовых погубить в бесполезной разборке последние корабли человечества. Он принял решение, но знаний пехотного командира не хватало, чтобы довести замысел до воплощения. Требовались специалисты.

— Иван, как поражать корабли, прикрытые защитным полем? — спросил он, повернувшись к старшему артиллеристу.

— Давненько этим не занимались, — хмыкнул Беннет. — Раньше мы сажали в поле несколько торпед, их взрывы гасили силовой щит, и можно бить по корпусу.

— Иногда удавалось ударить полем, — добавил Сорочий. — Своим силовым полем пробивали чужое. А потом — пушками в упор.

Остальные ветераны тоже приготовились высказаться и поделиться богатым боевым опытом. Однако всех опередил Беннет, спросивший:

— Цель — «Триумфатор»?

— Никогда. — Полковник Смерть замотал головой. — Нам сообщат, в кого стрелять.

Объяснить не удалось, потому что крейсер «Аттила» вдруг покинул строй, переместился в хвост колонны, передав паническое сообщение: «Проблемы с двигателями». За ним немедленно метнулись фрегаты «Коршун» и «Молния». После секундного замешательства командир «Прекрасной Елены» вспомнил инструкции Дьявола и сильно удивил своих офицеров, известив Донгарова, что на его корабле «сетка» не справляется с потоком момента импульса, а затем приказал пилотам приблизиться к «Атилле».

Командир эскадры на «Конкистадоре» долго засорял эфир матерными пожеланиями, поименованиями и посылами, после чего неожиданно затянул «Адскую красотку»:

Ах, милашка Кэти Холл,

Ее звали мы Бьюти-Хэлл,

У нее был веселый бойфренд,

Они вместе попали на нашу базу…

Итак, Донгаров тоже служил Сокольскому. Полковник отметил, что теряет чувство реальности. Четверть века Дьявол терпеливо сплетал сеть, и сегодня решил дернуть за ниточки. Тюрбанец не сомневался: разгром союзной армады не станет финалом интриги — наверняка задумана сложная многоходовая операция, отдаленные последствия которой станут понятны весьма не скоро.


В ожидании подхода союзников королевская эскадра затормозила до десятых долей светогода в сутки. По приказу Донгарова «Завоеватель», «Прекрасная Елена» и «Аттила» выдвинулись навстречу имперцам.

— Я перестал понимать, что происходит, — раздраженно признался Сорочин.

— Поймем позже, — вздохнул полковник. — Может, штурман объяснит?

Пожав плечами, Родригес буркнул:

— Меня тоже не информируют обо всех деталях. По-видимому, заранее отобраны корабли, которые наверняка перейдут на сторону президента Сокольского. На них перебросили надежных людей с кораблей, которые наверняка не перейдут на нашу сторону.

— С чего, скажите, меня признали «надежным»? — опешил старпом. — Я, в отличие от некоторых, на разведку Республики не работал!

— Значит, за тебя поручился Донгаров, — предположил полковник. — Ты все-таки пострадал за симпатии к Земле… И не отвлекайтесь. Вот-вот начнется.

Он ошибся: события уже начались, просто еще не были заметны. Прикрывшись помехами, флот Республики неожиданным броском преодолел сквозную черную дыру и ворвался в систему Грифона-53. Фрегаты, охранявшие горловину воронки, даже не попытались встретить атакующих торпедными залпами — наверняка их командиры получили на сей счет подробные указания с Кнайта.

Ударное ядро в составе «Триумфатора», конвойного космоносца «Созвездие», крейсеров «Непобедимый», «Неуязвимый», «Наварин» и «Трафальгар» устремилось на сбившиеся в тесную кучу корабли Федерации, сосредоточив огонь на «Талибане». В эфир немедленно пошли рапорта: «Аттила», «Квазар», «Кайзер», «Метагалактика», «Конкистадор», а также дюжина фрегатов и торпедоносцев подтвердили, что готовы подчиниться Республике. Полковник Смерть тоже поспешил доложить:

— «Прекрасная Елена» на стороне генерала Сокольского.

Антенны всех кораблей швыряли в пространство хаос аудиовидеошума. Переключившись на узкую резервную частоту, гравистанция «Конкистадора» передала приказ:

— «Аттила» и «Прекрасная Елена», не дайте «Завоевателю» выпустить штурмовики.

Внезапный порыв почти мистического воодушевления охватил офицеров крейсера. Они уже не нуждались в указаниях — все деловито выполняли необходимые манипуляции. Сложнее было с рядовыми членами экипажа — запертые в отсеках, они плохо понимали происходящее, бой с королевским флотом стал для них неожиданностью, и могло возникнуть опасное замешательство.

Тем не менее крейсер ринулся на «Завоевателя». В понятный лишь ему момент Беннет выпустил почти все боевые торпеды, которые сожгли силовой щит космоносца. По мезонировому корпусу громадного, в милю длиной, носителя боевых космолетов ударила последняя боевая торпеда, потом пошли в дело учебно-сигнальные петарды.

— Такими хлопушками даже корвет не разнести, — печально прокомментировал Сорочин. — Но шкуру попортим.

Голосом, полным воодушевления и боевого азарта, Родригес выкрикнул:

— У них поджилки слабые. И такого обстрела хватит.

Заговорили орудия. Вспышки заплясали на броне космоносца, изредка пробивая обшивку. С другого направления уже подходили «Аттила» и «Коршун», запускавшие торпеды, причем некоторые снаряды даже попали в пытавшуюся маневрировать мишень. Повреждений на «Завоевателе» становилось все больше, но космоносец уже раздвигал люки катапульт. Не дожидаясь распоряжений из рубки, Беннет приказал артиллеристам бить по стартовым шахтам.

Частый поток импульсов хлестал в исполинский корабль, примерно каждый третий выстрел достигал цели. «Коршун» подобрался поближе, получил серию разрушительных попаданий, но всадил торпеду точно по запускающим устройствам. Затем потерявший управление фрегат стал медленно удаляться, не отвечая на вызовы.

«Елена» и «Аттила» били из всех орудий практически в упор — дистанция сократилась до жалкого десятка мегаметров. Космоносец огрызался слабеющим огнем малокалиберных батарей. Полковник-тюрбанец предложил высадить абордажную команду через какую-нибудь пробоину, однако Сорочин и Зигфрид единодушно воспротивились, объяснив: на «Завоевателе» полтысячи членов экипажа, в том числе рота военной полиции, так что абордажников «Елены» перебьют в считаные минуты.

— Сосредоточьте огонь по жилым отсекам, — приказал полковник.

Спустя минуту видеофон окликнул его голосом командира «Томагавка»:

— Смерть, ты живой?

— Шутишь, Джереми, я давно убит… А с кем ты?

— Пока не знаю… Может, сбежим? Вдвоем легче уйти.

— Не могу. И тебе не советую — догонят. Лучше помоги.

Пират не подвел — разрядил по космоносцу оба торпедных аппарата. Потом, обогнув звезду по крутой траектории, показались «Юлий Цезарь» и «Чингисхан», открывшие огонь по кораблям, перешедшим на сторону Республики. Попавший под обстрел «Томагавк» попытался удрать, но серьезные повреждения лишили рейдер хода. Проследовав мимо этих обломков, королевские крейсера бросились на выручку «Завоевателю».

Поскольку космоносец практически прекратил сопротивление, «Аттила», «Прекрасная Елена» и «Коршун» перенацелили все огневые точки на верные королю крейсера. Некоторое время бой шел почти на равных, но потом сказалось превосходство более мощных кораблей противника, которым удалось переломить ситуацию в свою пользу.

Торпеды пробили силовой щит «Атиллы», и поток энергии обрушился на обнаженную броню, коверкая плиты мезовещества. Ответный огонь легкого крейсера резко ослаб, а следующий торпедный залп довершил разгром. «Коршун» и подоспевшая «Молния» выпустили торпеды, которые разорвались на силовом поле, не причинив врагу существенного ущерба. Фрегаты отступили, выполняя искусные зигзаги, чтобы уклониться от обстрела, но королевские пушкари били по ним лишь малым калибром, тогда как главные орудия уже наводились на оставшуюся в одиночестве «Прекрасную Елену».

Воспользовавшись моментом, когда торпеды фрегатов сокрушили энергетические щиты противника, Беннет развил максимальную скорострельность. Несколько выстрелов его пушек достигли корпуса «Чингисхана», пробив броню в нескольких местах и разрушив башню орудий главного калибра. На этом удача отвернулась от них.

Теперь бывший пиратский корабль получал удар за ударом. Первая сквозная пробоина появилась в районе жилых отсеков, потом было сразу три попадания: разрушена орудийная установка, проломлена броня на стыке продовольственных и грузовых трюмов, а также разнесен вдребезги блок маневровых двигателей. Чуть позже торпеды разворотили генератор защитного поля и отсек торпедных аппаратов, в котором — хвала Древнему Космическому Злу — не оставалось боеприпасов.

Приблизившись, королевские крейсера начали добивать «Елену» сосредоточенными залпами, превратив обшивку внешних отсеков в крупноячеистое решето. Члены экипажа, успевшие надеть скафандры, укрылись в центральных отсеках. Погасли мониторы, автоматика заблокировала реактор, отключилась «звездная сетка», вырубилось освещение, не работала система кондиционирования. Верная гибель уже дышала в ухо, но примерно на двадцатой минуте избиения внезапно утихли удары, молотившие по корпусу.

Граф сказал дрожащим голосом:

— Кажется, решили не тратить на нас снаряды.

— Или высаживают абордажную команду, — подумал вслух полковник. — Патрик, если ты жив, попробуй запустить систему обзора.

Инженер восстановил цепь примерно через полчаса. Заработавший с перебоями локатор показал, что поблизости дрейфуют лишь разбитые корабли: «Аттила», «Томагавк», «Завоеватель» и, как ни странно, «Юлий Цезарь». К ним приближались «Конкистадор» и три фрегата, причем взлетавшие с космоносца штурмовики энергично обрабатывали пытавшегося уйти «Чингисхана». Потом откуда-то появились «Триумфатор», «Наварин» и старый знакомый «Инквизитор». Линейный крейсер одним залпом превратил «Чингисхана» в тучу трухи и направился на перехват отступавшим кораблям Федерации. «Конкистадор» последовал за флагманом, на ходу принимая в ангары возвращавшиеся штурмовики.

Фрегаты пришвартовались к поврежденным крейсерам, чтобы эвакуировать уцелевших. Для них сражение закончилось.


Пока спасенных переводили на «Молнию», полковник Смерть, Радий Сорочин, Иван Беннет и Сифар Самум прочесывали разгромленные отсеки. Выживших там не было. Удалось найти трупы Зигфрида, Матвея, Кемаля, Дороти, Такео и Афанасия. Тела Даниэля, Саркисова, Жаннет и Люсии исчезли — вероятно, испарились или были вышвырнуты в космос. Половина оставшихся членов экипажа получила раны, переломы, лучевое поражение и контузии разной степени тяжести. Меньше остальных пострадал комсостав в хорошо защищенной рубке.

Когда флот Республики завершил разгром противника, президент приказал распределить боеспособных спейсменов по наименее пострадавшим кораблям. Бывший командир «Прекрасной Елены» и все тюрбанцы оказались на крейсере «Неуязвимый».

Только здесь они узнали, что в ходе сражения флот Республики пополнился взятыми на абордаж крейсерами «Квазар», «Кайзер», «Шахиншах» и «Тамерлан», а также космоносцем «Метагалактика». Сильно поредевшие эскадры недавнего альянса поспешно отступали к своим базам. Каждая держава сохранила разве что по крейсеру и горстку легких кораблей. Отныне в Северной Зоне оставалась единственная реальная сила — флот Дьявола.

После короткого отдыха полковника Смерть вызвали на флагманский линейный крейсер. Сокольский был мрачен, словно не радовался выигранному сражению. Кроме президента в командном отсеке был только старый приятель Чанг Катранов.

— Мы победили, — сказал Дьявол, ответив на приветствие тюрбанца. — Сейчас придется разделить силы. Часть кораблей станет на ремонт, а остальные пойдут по планетам — менять власть. Твоих людей, а также остатки экипажей «Атиллы» и «Томагавка» мы перебросим на «Шахиншах». Крейсер изрядно побит, но до Тюрбана доковыляет. Ты, как старший по званию, будешь временно командовать кораблем, пока главный штаб не подберет кадрового флотского офицера.

Благожелательно улыбаясь, Катранов пояснил их задачу:

— Отряд в составе космоносца «Конкистадор», крейсера «Шахиншах», фрегатов «Кольчуга» и «Молния» должен отбуксировать к Тюрбану получивших тяжелые повреждения «Завоевателя», «Цезаря», «Елену» и «Атиллу». Внешне это будет выглядеть как возвращение потрепанных в битве кораблей антиреспубликанского альянса. Одновременно на Тюрбан направляются войсковые транспорты с Бахуса, которые привезут делибашей Селимбая, — после паузы Катранов добавил: — Принц Селимбай при помощи ваших воинственных соплеменников уже взял власть на Бахусе и объявил эту планету частью Республики.

— В общем, дальнейшее понятно, — кивнул полковник Смерть. — Побитые корабли поставим для ремонта на тюрбанские верфи, а дивизии делибашей я использую по назначению.

— Вот именно, — подтвердил Дьявол. — Сможешь наконец жить под своим настоящим именем.

Президент проинформировал, что кроме Бахуса произошли перевороты на Центурионе и Гарпии и что руководители военных хунт просят принять эти миры в Северную Республику. Следующими должны стать Сабрика, Тюрбан и Динго.

— Сделаем. — Смерть кивнул. — Время у нас есть, силенок тоже хватает, а противник деморализован.

Сокольский покачал головой, раздраженно бросив:

— Насчет времени лучше не обольщайся. Возможно, через день-другой придется двинуть корабли в новый поход.

Тюрбанец не стал спрашивать, для чего могут понадобиться корабли. Слишком уж красноречив был взгляд президента, нацеленный на трехмерную штабную карту с изображением Центральной Зоны.

10

Система Беты Грифона была неплохо фортифицирована, однако отряд Донгарова миновал все крепости без осложнений. Появление сильно поврежденных кораблей в штабе гарнизона посчитали нормальным итогом большого проигранного сражения. Потом, когда «Конкистадор» занял позицию, а крейсера, корветы и грузовозы начали стыковаться к орбитальным комплексам, защищаться стало поздно.

Абордажные команды стремительно захватили небесные твердыни. Затем войсковые транспорты спустились к средним слоям атмосферы, и делибаши — батальон за батальоном — десантировались на родную планету. Изгнанники, которых война и узурпатор, лишив отечества, раскидали по неприветливым мирам, возвращались на Тюрбан, переполняемые жаждой отмщения.

Главный удар они наносили по Ханшахару — крупнейшему городу континента Бриллиант, который в 2433 году был провозглашен столицей планеты. Первыми сквозь облака метнулись быстроходные десантные катера, высадившие отряды спецназа. Когда приземлились танкисты и пехотинцы, диверсионный авангард уже завершал зачистку генерального штаба и главного бункера управления войсками.

Принц Селимбай повел аэромобильную бронеколонну на гвардейские казармы, отсекая пути подхода резервов. Его старший брат во главе отборной бригады из пяти тысяч делибашей и сотни крейсерских танков атаковал дворец падишаха. Тяжелые бронированные машины, кружившие на разных эшелонах высоты, расстреливали чересчур активные очаги сопротивления.

Проломив крышу залпом плазменных снарядов, полковник Смерть с ротой ветеранов-ариманабадцев проник во внутренние покои дворца. С их яростью могла соперничать лишь трусость защитников. Почти без боя, оставив за собой не больше сотни трупов, делибаши ворвались в тронный зал, который оказался пустым.

Падишаха Эмирхана удалось найти в бане лишь после долгого прочесывания дворца силами двух батальонов. Узурпатора сдал начальник его личной стражи — тот самый гвардейский полковник, который числился женихом клона Мадины. Разжиревший, как гиппопотам, Эмирхан валялся в ногах, умоляя пощадить, и без уговоров подписал фирман об отречении.

К этому моменту командиры частей, брошенных на города Ясриб, Ариманабад и Бадауин, уже доложили о победе, поэтому полковник Смерть мог заняться личными делами.

— Где твоя племянница? — спросил он.

Понимающе закивав, Эмирхан проблеял:

— Возьми себе всех… Только не убивай.

От удара ногой в челюсть грузная туша с грохотом рухнула на нефритовую мозаику пола. Полковник свирепо уточнил:

— Где принцесса Мадина?

Отплевываясь кровью и зубным крошевом, низверженный падишах выкашлял дрожащими связками:

— Эта мерзавка командует в Ариманабаде. Еще вчера, до вашего нападения, объявила независимость Газавата. Кажется, все семейство Наиба там собралось…

Очередной удар — наказание за непочтительные слова — лишил его половины оставшихся зубов. Выходя из купальни, полковник бросил со смехом:

— Не переживай, дистрофик. Чтобы хлебать баланду, зубы не нужны.


Полвека назад, когда планетные системы Северной Зоны наперегонки вступали в Солнечную Федерацию, хитроумные земные политики разрешили младшим братьям с Тюрбана сохранить внешние атрибуты восточной монархии. Не все ли равно, как называется руководитель провинции — губернатор, президент или халиф, — рассудили мудрые предки. Пирамиду власти каждого из четырех материков возглавляли халифы, причем халиф Газавата по традиции исполнял обязанности руководителя планетарной администрации. Четверть века назад, совершив переворот при помощи имперских и федеральных солдат, халиф Бриллианта провозгласил себя падишахом.

Газаватцы не смирились, время от время бунтовали и, как доносили агенты, были готовы встретить прилетевших с Бахуса освободителей. Поэтому на родной Ариманабад братья Омар и Селимбай бросили всего один полк пехоты и оперативную команду Джахира. Десантники едва не утонули в запрудившей проспекты ликующей толпе.

Когда шлюпка, на которой прилетел в свой город временный командир крейсера «Шахиншах», опустилась внутри стен дворца, опередивший его лишь на полчаса Джахир доложил о событиях, в которые трудно было поверить. Однако в тронном зале действительно ждали хан Наиб, Мадина и Леондора со своим многочисленным семейством.

Увидав бывшего пирата, Мадина изобразила надменную ледяную гримасу. Наиб тоже не проявил внешних нежностей, лишь легонько обнял его — стало быть, узнал. Впрочем, спустя минуту халиф уже пустился в восторженное повествование.

По его словам, едва поступили первые сообщения о разгроме объединенной армады, Мадина воодушевила оставшихся в городе членов семьи к решительным действиям. Муж Леондоры, вице-мэр Ариманабада, которого все считали безвольной тряпкой, собрал верных людей, арестовал назначенных падишахом чиновников и захватил телецентр. Мадина и Леондора выступили с призывами к горожанам, и на улицы выплеснулась возбужденная толпа, требовавшая вернуть законного правителя.

К удивлению обеих принцесс, хаос массовых беспорядков был немедленно введен в твердое русло хорошо организованного восстания — это, не дожидаясь приказов и подкреплений с Бахуса, начали действовать резидентуры Джахира. К вечеру отряды кое-как вооруженных повстанцев захватили арсенал, полицейские участки, космодром и даже гарнизон правительственных войск. Из отдаленных аулов прибывали отряды свирепых горцев, которыми прежде комплектовались штурмовые полки делибашей и десантные корпуса Икланда. К утру сыновья Леондоры на спортивных авиетках прорвались к архипелагу Манвассур и привезли деда в Ариманабад.

Падишахская камарилья была в растерянности, посылала панические депеши на Юльдану и не решалась двинуть на усмирение мятежа ставшие не слишком надежными войска. Тем временем агенты Бахуса формировали полки добровольцев и распускали слухи о скором приходе огромной армии во главе с Омаром и Селимбаем. Все ждали новостей из космоса, но никто не подозревал, что братья-принцы появятся так скоро.

Прервав рассказ, Наиб осведомился:

— Где Селимбай?

— Наводит порядок в Ханшахаре.

— Пусть он лучше скажет, где принц Омар, которому этот убийца собирался меня продать! — гневно выкрикнула Мадина. — Халиф, почему вы так любезничаете с бессовестным пиратом?

— С пиратом? — Немного удивленный хан Наиб с интересом поглядел на тюрбанца по прозвищу Смерть. — Ты и пиратом успел побывать?

Леондора поспешила наябедничать:

— Да, папа, это и есть тот самый бандит, который держал нас в плену.

По лицу халифа было видно, что старик едва сдерживает смех. Не без труда придав лицу подобие суровой трагичности, он произнес укоризненно:

— Зная твои мерзкие склонности, я не сомневаюсь, что ты не только взял в плен, но и соблазнил жену моего старшего сына…

Отказала даже ледяная выдержка Мадины — принцесса слегка смутилась. С детства впечатлительная Леондора бросилась обнимать ее, причитая:

— Моя бедная девочка! Мой несчастный брат!

Махнув на них обеими руками, хан Наиб заговорил о военных делах. Узнав, что с этим караваном прибыли тридцать тысяч делибашей, халиф удовлетворенно кивнул, но тут же посетовал: дескать, войск маловато.

— Сразу же после дозаправки транспорты уйдут на Бахус и дня через три-четыре вернутся с подкреплениями, — успокоил его Смерть. — К тому же завтра, возможно, подтянутся корабли, которые Дьявол обещал послать на Бахус. А пока мы отмобилизуем надежных людей здесь.

— Может быть, мы решим, что делать с проклятым пиратом? — продолжала суетиться Леондора. — Прямо у нас на глазах он прикончил пятерых пассажиров. Даже не спросил, как их зовут.

— Их было около дюжины, — возмутился бывший пират. — И я знал, как их зовут.

— Да, он воспитан убийцей, — с гордостью подтвердил Наиб. — Я слышал о расстреле на вашем лайнере. Уложить столько отпетых подонков — это хороший поступок.

Смущенные женщины ненадолго притихли. Затем обе в один голос осведомились, когда в Ариманабад прибудут сыновья халифа.

— Почему здесь до сих пор нет моего мужа? — раздраженно поинтересовалась Мадина.

Халиф громко фыркнул и долго смеялся, уткнувшись лицом в плечо своего старшего сына.


Им так и не удалось поговорить наедине. Захват планеты — непростое дело, даже если новую власть поддерживает некоторая часть населения, тогда как противники растеряны и не успевают собрать силы для отпора. Отряды делибашей и повстанцы-ополченцы охотились за главными преступниками прежнего режима, кое-где наметились попытки сопротивления, в разных частях Тюрбана вспыхивали вооруженные стычки. Войск, чтобы усмирить все очаги, не хватало, к тому же главной угрозой становился Храм Древнего Зла, в котором собрались десятки тысяч фанатиков, которым жрецы раздавали оружие.

Завертевшись в потоке событий, он вновь увидел Мадину лишь поздно вечером, когда Наиб собрал на совет главных руководителей континента и планеты. Выслушав отчеты вновь назначенных халифов и войсковых командиров, отец дал слово Мадине для рассказа о межзвездной политической обстановке.

— В столицах Империи, Королевства и Федерации растут панические настроения, — с холодным торжеством говорила принцесса-клон. — Командир эскадры любезно позволил нам прослушивать эфир с помощью гравистанции космоносца. Как можно понять, на Карменсите, Афине и Юльдане боятся дальнейших операций флота Республики, а потому не помышляют о карательных экспедициях. Все их силы сосредоточены для обороны столичных планет.

Самодовольно ухмыляясь, присутствовавший в виде голограммы Донгаров объявил, что его эскадра превосходит по огневой мощи все корабли, оставшиеся в распоряжении побитых держав. Он продолжал:

— По моим данным, уже капитулировали Динго, Сабрика и Кастлинг. Таким образом, власть Республики распространилась на треть обитаемых миров Северной Зоны. Президент Сокольский объявил, что намерен на этом прекратить навязанную ему войну.

— Разумно, — негромко произнесла Мадина. — Он и так проглотил слишком большой кусок.

Кашлянув, хан Наиб заметил, что Дьявол всегда поступает разумно и не станет опережать события. На этом совещание было закончено, и халиф Газавата посоветовал всем отдохнуть.


В покоях, где когда-то прошла их первая ночь, Мадина дала волю гневу. Глаза сверкали, как у взбешенной пантеры, грива черных волос взметалась волнами океанского шторма, нежные кулачки рассекали воздух подобно паре ятаганов. Несмотря на всю остроту ситуации, Омар залюбовался и, как всегда, растаял.

— Ты обманул меня, как настоящий пират и убийца! — яростно восклицала принцесса, резкими движениями плеч отбрасывая пытавшиеся успокоить ее руки. — Кем я теперь выгляжу? Позор на всю Галактику — изменившая с собственным мужем! Теперь еще твоя родня будет возмущаться, что я не девственница.

— Сделаем тебе харакири, — с серьезным лицом предложил Омар. — Всю простыню кровью зальем — никто слова сказать не посмеет.

— Я сама тебе обрезание сделаю! — взорвалась невеста. — По самый корень откромсаю!

Невольно улыбнувшись, Омар нежно поцеловал ее ладонь и тихо произнес:

— Попробуй понять меня… Узнав, что моя богиня снова жива, я обезумел. Во всей Вселенной не существовало силы, которая помешала бы мне вновь увидеть тебя. В те дни я не мог открыть свое имя — на «Елене» оставались люди, ненавидевшие Омара Газаватского, подавившего мятеж на Барбарии. Поэтому я решил, что ты и Леондора узнаете обо всем на Бахусе. Получилось иначе — любовь и страсть оказались сильнее рациональных соображений.

— Не буду спорить, кое в чем я виновата сама, — печально признала Мадина и тут же вернула голосу ледяную тональность. — Значит, для тебя важна лишь внешняя оболочка? Тебе безразлично, что в похожем теле поселилась новая личность?

Впрочем, принцесса уже не отстранялась и даже отвечала на его неистовые поцелуи, в перерывах между которыми счастливый муж сбивчиво говорил:

— Та самая личность, та же самая… даже характер остался прежним… Ты все та же богиня, которую я любил с четырнадцати лет и буду любить вечно…

— Вечность иллюзорна, — печально изрекла Мадина.

Разумеется, она сказала это лишь для того, чтобы за ней осталось последнее слово. Принцесса-оригинал тоже обожала произносить заключительную фразу, после которой превращалась в страстную кошку. Впрочем, в этом отношении клону было пока далеко до прежней Мадины.

Часы на кораблях эскадры отсчитывали время самых разных планет. С позапрошлого дня основным стало время Республики, не слишком удобное для жителей других миров, только что ставших частью этого государства. Поэтому вызов пришел в предутренний час, когда нормальным людям полагается спать, а ненормальные не в силах оторваться друг от друга.

Пришлось, однако, прервать приятные занятия, чтобы долго искать видеофон. Дежурный офицер штаба эскадры передал приказ явиться на совещание. Катер за принцем Омаром уже вылетел.

В адмиральский салон космоносца Омар вошел вялый от недосыпа. Просторный отсек оказался загадочно пустым, отчего возникли естественные подозрения: такие вызовы нередко завершались выстрелом в затылок. Однако встретили его не снайперы из команды ликвидаторов, а сам Донгаров и незнакомый офицер в мундире капитана 1-го ранга республиканского флота.

— Военный совет переносится, — сообщил адмирал. — Через два-три часа прибудет курьерский корабль с приказом президента. А пока сдай крейсер новому командиру. Ты назначен губернатором Тюрбана, отныне тебе подчиняются халифы всех континентов.

Вместе с командиром прибыли полторы дюжины офицеров и рядовых из резерва Республики. Все верно: личный состав нуждался в укреплении. Передача дел проходила без эксцессов, но принца-губернатора насторожили хмурые взгляды некоторых членов экипажа. Он не стал ждать и сам спросил, чем обеспокоена команда.

Вперед шагнул Беннет. Не иначе, офицеры выбрали для этой миссии старшего артиллериста, который считался самым близким приятелем бывшего командира «Прекрасной Елены».

— Принц Омар, братва волнуется, — без предисловий начал Иван. — Все хотят знать, сколько еще нам воевать и против кого.

Из угрюмой массы спейсменов протолкался вперед Матвей, поддержавший Беннета:

— На этом корабле три десятка бывалых головорезов с самых разных планет. Допустим, твои земляки пойдут за тобой беспрекословно, таков закон делибашей. Но ради чего должны сражаться мы, вчерашние пираты? Или имперцы из команды «Шахиншаха»? Освобождение Тюрбана не слишком нас волнует.

Со всех сторон посыпались сумбурные выкрики. Говорили о погибших друзьях, о семьях, оставшихся на разных мирах, о нескончаемости братоубийства, которое еще сильнее раскалывает обломки человечества. Сказано было, конечно, и про настианскую угрозу.

— Не надо кричать, я все понимаю, — сказал Омар. — Какое-то время вы были преступниками или служили несправедливым властям. Теперь мы создаем державу, в которой несправедливостей будет гораздо меньше. Насколько я знаю нашего президента, вскоре он попытается прогнать настиан от Фомальгаута.

— Вот это настоящее дело, — громко произнес Хасан Родригес. — Выживание человечества — единственная цель, во имя которой стоит проливать кровь… Главным образом, вражескую.

Штурмана поддержали многие — и пираты, и федералы. Напряжение начало снижаться, но довести команду до полного спокойствия Омар не успел, потому что был вызван в рубку для разговора с командиром эскадры.

— Военный совет отменяется, — обрадовал его Донгаров. — Получен приказ — всем боеспособным кораблям сосредоточиться в районе Кастлинга. «Шахиншах» слишком поврежден, поэтому останется здесь. А ты возьми десяток людей понадежнее — Сорочина с Родригесом обязательно — и перебирайся на «Конкистадора». Через час выступаем.

В суматохе Омар кое-как успел попрощаться с отцом и Мадиной. Узнав о неожиданной разлуке, принцесса начала свирепеть, но быстро успокоилась и лишь вздыхала, смирившись с непростой участью солдатской жены.

И еще губернатор проследил, как Беннет расстреливает Храм Древних Демонов на окраине Ханшахара. Импульсы пушек среднего калибра испепелили сотню тысяч вооруженных фанатиков, уже готовых броситься на столицу. В кипящей воде громадного бассейна плавали туши сваренных заживо монстров.


В просторном штабном отсеке «Триумфатора» собралось десятка три высших офицеров. Катранов проговорил с добродушной улыбкой:

— Позвольте представить тем, кто еще незнаком — корпусной генерал Омар Газават, бывший командующий внешней обороны Гектора, ныне — губернатор Тюрбана. Более известен как полковник Смерть.

Три десятка голов кивнули, приветствуя давнего соратника. Затем Чанг Катранов включил голограмму звездной карты. Очертив световой указкой объем на окраине Центральной Зоны, начальник штаба Флота Республики заговорил четкими формулировками боевых уставов:

— Промежуточный пункт развертывания — Сектор Семи Улиток. Согласно данным служб перехвата, именно здесь намечено сосредоточение боевых флотов некоторых режимов Центра. Наш корабль-разведчик докладывает, что крейсера Семпера уже прибыли. Флоты Центавра и Тау покинули свои базы и направляются к ближайшим черным дырам сквозного типа. Флот Открытого Неба выдвинут на рубеж «Ближний Щит». Предположительно, в ближайшее время эти силы объединятся и возьмут курс на Фомальгаут. Также… — адмирал сделал короткую паузу. — От Сириуса на Семь Улиток движется многонациональный отряд, в составе которого несколько крейсеров и неопознанный корабль запредельных размеров — линкор или космоносец. Полагаю, все присутствующие согласны, что мы не имеем права остаться в стороне.

Возражений не было. После минутного молчания Сокольский отдал долгожданный приказ: выдвинуться в район встречи флотов, присоединиться к союзникам, совместными усилиями разгромить настиан, а в дальнейшем действовать согласно обстановке.


Глядя на приближающийся зрачок улитки, Омар процедил:

— В тридцать первом я почти без боя захватил плацдарм на Тюрбане, а ведь у меня было всего два транспорта, три тысячи делибашей и ни одного корабля огневой поддержки на орбите… Сколько раз я читал в исторических файлах: дескать, восстание было успешным, но затем аристократия предала народ… А сколько раз народ предавал собственное государство? И сколько раз таким же образом предавали меня?

— Дорогие соотечественники предали всех нас, — согласился Сокольский. — И политики, и военные, и народ. Сиюминутные шкурные интересы оказались для них важнее, чем судьба государства и человеческой расы. Со временем все виновные будут наказаны. В том и заключается смысл жизни — восстанавливать справедливость.

— Красиво говоришь. — Угрюмый принц дернул плечом. — Нужна ли пресловутая справедливость кому-нибудь, кроме таких, как ты? Подавляющему большинству глубоко наплевать на догмы абстрактной нравственности. Если государство развалилось, значит, оно было обречено логикой объективных законов. И не нам, жалким молекулам непрочной живой материи противиться закономерностям социального процесса…

— Ты стал фаталистом? — Дьявол рассмеялся. — Законы общественного развития вовсе не объективны и содержат массу исключений. Я, ты, множество других людей на протяжении десятилетий шаг за шагом, камушек за камушком строили плацдарм, с которого сможем дать бой волне событий, разрушивших человеческую державу. Настал день, когда решится многое. Может быть, все. И мы обязаны сделать следующий шаг, иначе не будет нам прощения.

— Не будет, — согласился тюрбанец. — Разве я спорю…

Авангард уже втянулся в улитку. Вскоре и «Триумфатор» нырнул в трубу вселенских извращений. Прошла волна неприятных ощущений вроде приступов головной боли, тошнотных укачиваний, нытья суставов, нервных уколов по всему телу. Привычное дело — эволюция создавала человеческий организм вовсе не для поиска приключений по местам, где гравитация подчиняется законам электромагнетизма и наоборот.

На этом этапе путешествия их беседа прервалась — дежурный офицер знакомил президента с докладом выдвинутого к Семи Улиткам корабля-разведчика. Они разговаривали вполголоса, но принц разобрал обрывки фраз, из которых понял, что в районе встречи сошлись десятки линкоров, крейсеров и космоносцев всех держав Центральной Зоны.

Когда дежурный вышел из салона, адмирал Катранов добавил:

— Да, Верховный, по-видимому, «Вельзевул» вернулся. Командор Сорочин вспомнил, что перед началом гражданской войны бывшие сослуживцы посетили его в госпитале. По их словам, линкор не погиб, как принято считать, но был спрятан в звезде для саморемонта.

— Вот зачем Дракон и Зог так рвались на Сириус… — Вернувшись к Омару, Сокольский возобновил прежний разговор: — Ты никогда не задумывался, что историю делают безымянные герои? Поясню, кого имею в виду. Солдат, прибежавший из Марафона в Афины, чтобы сообщить о победе. Матрос, сидевший на мачте каравеллы Колумба и крикнувший: «Вижу землю!» Японский радист, передавший в эфир сигнал «Тора! Тора! Тора!». Снайпер, застреливший президента Венеры. Танкист, остановивший авангард настиан на подступах к космодрому планеты Эсперанса. Пилот центаврийского торпедоносца, поразившего флагманский линкор Долговязого Зога…

— Я не так хорошо помню древнюю историю, но некоторые из этих анекдотов слышал… Самое смешное, что их поступки ничего не решали. Через минуту, час или день то же самое мог сделать кто-то другой.

— Ты понял мою мысль. Имя исторического персонажа не имеет значения. Если событие должно произойти — оно произойдет. Так пусть же мы станем теми, кто объединит человечество.

Глава самого большого на сегодняшний день союза человеческих миров имел право сказать такое. И тем не менее Дьявол не хуже Омара понимал, сколь непрочно скрепляют его державу гарнизоны оккупационных корпусов. Миллиарды людей, внезапно ставших гражданами Республики, не были готовы жить в новом государстве. Не дожидаясь вопросов собеседника, Сокольский признался, что надеется на прилив воодушевления, который прокатится по всем планетам после известия о победе над Настиарной.

А потом «Триумфатор» вышел из улитки, и локаторы показали внушительный флот, готовый к броску на Фомальгаут. Антенны линейного крейсера ловили деловые переговоры об устройстве будущей Империи.

— Кажется, здесь немало других претендентов на роль объединителей, — заметил Смерть.


— Наглецы, — возмущался Дьявол. — Предлагать мне пост министра!

Видно было, что президент говорит не слишком искренне. Его признали равным, он становился членом правящей элиты, под его начало переходили спецслужбы создаваемой сверхдержавы. Пусть ему достанется не абсолютная единоличная власть, но участие в коллективе могущественных единомышленников.

Наблюдая, как эскадры медленно маневрируют в тесноте между улитками, Дьявол неожиданно вернулся к их старому спору:

— Эти адмиралы смешны. Собрали много сверхпрочных материалов, сверхбыстрых двигателей, сверхмощных пушек, почти разумных нейросетей — и всерьез рассчитывают установить свою власть на планетах. Глупцы! Их линкоры будут висеть высоко в небе, а сражаться за власть придется нам — пехоте и разведке… Никто другой не сможет этого сделать.

— Ты прав, — сказал Омар. — Но даже пехотинцам и шпионам не по силам опрокинуть законы Истории. И не всегда солдату с винтовкой удается направить народную массу на путь истинный.

— Ерунда, — Сокольский отмахнулся. — Массы охотно идут за силой, а сила у нас. Что же до Истории, то она — дешевая продажная девка, которую нетрудно переписать заново…

Извинившись, Дьявол вернулся к монитору, чтобы продолжить переговоры с союзниками. От нечего делать Омар присел возле голограммы, по которой струились строки забавного диалога. Насколько он понял, это общались полуразумные нейросети линкоров, встретившихся после четвертьвековой разлуки.

Внезапно появился загадочный текст:

Вторжение абордажных команд.

Запускаю процедуру зачистки.

Прощай, Вельзевул.

И почти немедленно засветился ответ, присланный кораблем Зоггерфельда:

Тоже подвергся атаке.

Процедура запущена.

Прощай, Триумфатор, и будем оптимистами.

С минуту принц Омар не мог понять, чем обеспокоены нейросети, а затем по трансляции зазвучали взволнованные голоса: корабли докладывали о вторжении абордажных команд.

В рубку ворвались фигуры в боевой броне. Их лиц не было видно из-за тяжелых шлемов с забралами. Телохранители президента потянулись к оружию, однако упали, сраженные парализующими выстрелами. Невесть откуда взявшиеся солдаты навели стволы на растерянных владык Северной Зоны, так что стало понятно: трепыхаться не стоит.

Поняв, что сопротивление бесполезно, Смерть тоскливо заорал:

— Не стрелять! Не сметь открывать огонь!

— Кто это? — отчаянно выкрикнул Дьявол, чувствуя, как рушатся блестящие, до последней мелочи продуманные замыслы. Вакансия галактического диктатора ускользала из его рук стремительно и бесповоротно.

А на голограмме курсового обзора медленно и величественно увеличивалась в размерах неумолимо приближающаяся громада линкора «Вельзевул».

Эндшпиль Демиурга

1

Атаку начали канонерские лодки «Гусар» и «Мамелюк». Ну и пусть, что у Дьявола, по слухам, есть линкор — Стар Террибл не завидовал. От громадных кораблей немного пользы при штурме планет. Тех легких корабликов, которыми располагала бригада «Ночной Кошмар», вполне хватало, чтобы выполнить стандартную процедуру — удары по крепостям на орбите, бомбардировка баз на поверхности, десант в жизненно важные центры.

Набившись в двадцатиместные отсеки быстроходных штурмовых катеров типа «Щука», бойцы «Ночного Кошмара» пошли на приступ города, не желавшего повиноваться центральному правительству системы, а вернее — руководству концерна.

Бесформенный замерзший обломок скалы по имени Крокус был почти лишен атмосферы, а вода сохранилась в виде ледяных полей. И тем не менее здесь была вся таблица Менделеева, включая элементы, которые на большинстве миров давно распались, и были минералы, которых не удалось ни синтезировать, ни найти в других местах. Поэтому полсотни тысяч бедолаг, заточенных в городе под скалами, добывали эти сокровища, а какие-то смекалистые ребятишки решили не платить налоги и забыть о тех, кто профинансировал освоение Крокуса. Хозяева концерна «Рудники Крокус Инк.», в свою очередь, решили потратить немного валюты и призвали на помощь наемников.

Генерал Стар Террибл руководил штурмом из крохотной рубки «Гусара». Огонь обеих орбитальных крепостей уже стих, и подразделения Тигра захватили допотопные сооружения, не способные защитить планетоид даже от простуженной старушки на костылях.

Канонерки подошли ближе к объекту и теперь расстреливали зенитные батареи, окружавшие город шахтеров. Когда эти огневые точки будут подавлены, на штурм пойдет батальон Волка — парни, наверное, изнывают в своих «Щуках», дожидаясь, когда настанет их минута.

— Тигр, не увлекайся, крепость надо сдать клиенту в целости, — напомнил Стар. — А ты, Волчара, потерпи немного, внизу еще не все пушки замолчали.

— Я не тороплюсь, — меланхолично сообщил Волк. — Мне потери ни к чему.

— Генерал, ты совсем про нас забыл, — обиженным рычанием влез Бизон. — Долго в резерве прохлаждаться?

— Успеешь. Для твоих монстров особое задание придумано.

Рядом с генералом непрерывно сновали офицеры штаба, и только двое находились тут постоянно. Виталий Норидзе, майор-десантник, больше десятилетия служивший у Икланда и Дьявола, в «Ночном Кошмаре» командовал ротой разведчиков-диверсантов. Второй была капитан Карин де Маурисио, которая уже четвертый год считалась боевой подругой командира бригады. Может, генерал постарел, сделавшись сентиментальным, а может, сказывалась магия роскошных форм, аппетитно обтянутых пятнистым комбинезоном, — так или иначе, расставаться с красоткой Стар Террибл явно не собирался.

— Мы идем, босс, — доложил Волк. — Кажется, у них есть танки.

— У вас есть чем их напугать, — привычно пошутил в ответ Стар. — Не нарывайся, ты нам еще пригодишься.

Призыв к осторожности был излишним. Профессиональные солдаты воевали точно и грамотно — без лишнего риска и ненужной жестокости. Наемники не испытывали ненависти к противнику, поэтому не стремились убивать, а лишь принуждали прекратить сопротивление. Они воевали за деньги — не больше и не меньше, ведь плата по прейскуранту не требовала от них проявлять чудеса самопожертвования.

Рой из двух десятков «Щук», превратившись в стаю ракетных трассеров, направился к планетоиду. Непосредственно на город двигались фальшивые мишени, по которым немедленно открыли бешеную пальбу последние зенитки, в том числе три ранее молчавшие, установленные возле шлюзов, ведущих в жилые бункера. Мишени гибли пачками, падая на город огненным дождем, а тем временем штурмовые катера благополучно достигли поверхности на безопасном удалении от цели. Разворачиваясь в предбоевые порядки, отряды наемников с разных направлений устремились к куполу, накрывавшему город.

Владелец планетоида снова вызвал генерала, нервно поинтересовавшись, как идут дела.

— Ждите, абонент временно недоступен, — хохотнул Стар Террибл. — Не волнуйся, хозяин, скоро получишь обратно свою недвижимость.

Вальяжный старик в супердорогом костюме, пошитом явно в Центральной Зоне, озабоченно повторил:

— Но вы постараетесь не разрушать рудники?

— Мы не станем, — терпеливо заверил его командир бригады. — За тех, кто засел в бункере, я не ручаюсь.

— Они тоже не станут, — уверенно сказал хозяин. — Знают, как я с ними расправлюсь.

Когда президент «Рудников Крокуса» отключился от связи, Карин презрительно заметила:

— Обязательно расправишься, — и добавила: — Если те не сбегут.

— Прихватив денежки и включив часовой механизм, — уточнил Норидзе.

Стар Террибл озабоченно кивнул — он и сам подумывал о такой возможности.

Следующие полчаса генерал внимательно следил за продвижением своих отрядов. Затем, когда канонерки расстреляли последнюю зенитку, он приказал Бизону захватить космодром при поддержке «Мамелюка». Еще через минуту Тигр получил приказ направить роту на подмогу Волку.


Первый опорный пункт батальон Волка захватили врасплох. Наемники были одеты в бронескафандры-невидимки, сплетенные из оптических волокон с видеодатчиками. Подкравшись почти вплотную, солдаты быстро выкурили аборигенов из огневых точек, пустив в ход гранаты и плазмострелы.

У защитников города не выдержали нервы, и на равнину выползли танки — старые машины типа «Чакра-3», выпускавшиеся малой серией за полтора десятилетия до настианской мясорубки.

Танковую контратаку отразили без труда — часть машин пожгли плазмой, а несколько штук остановили «летучими искрами». Электрические разряды парализовали танкистов, и наемники, повыкидывав из отсеков бесчувственные тела, сами залезли в «Чакры». Преодолев одним броском оставшиеся километры и расстреляв с ходу пару опорных пунктов, танки прорвались к городу, неся на броне десант.

Заняв удобную позицию среди скал напротив главного шлюза, «Чакры» методично посылали снаряды в капонир, поспешно возведенный в первые дни мятежа. Несмотря на посредственное вооружение старых танков, укрепление постепенно превращалось в руины.

Пока все внимание обороняющихся было приковано к этой точке, другие подразделения «Ночного Кошмара» достигли купола со стороны запасного шлюза. Охрану сняли молниеносно — те даже не успели понять, в чем дело. Дружный залп реактивными снарядами проломил внешние ворота, и две роты наемников ворвались в город.

Первые кварталы они преодолели, почти не встретив сопротивления, затем начался настоящий бой.

— Командир, они зомбированы, — доложил Волк, потеряв пятого солдата. — Все население города бросается на нас с голыми руками, как психи. Вооружены от силы каждый десятый, но здесь тысячи ублюдков с промытыми мозгами. Я ввел в дело третью роту, и мы все равно еле успеваем их убивать.

— Держись, — приказал Стар Террибл. — Закрепись в обороне, выставь волновое заграждение.

— Хреново, — прокомментировал Виталий. — Мы не подписывались на грязные дела вроде истребления всех горожан.

Карин подхватила:

— Потом нас обвинят в геноциде, как после штурма «Бестиария». И как имперские власти обвинили Барлога.

Показав кивком, что разделяет опасения соратников, Стар Террибл вызвал владельца и осведомился:

— Сколько жителей города киборгизированы?

— Почти все, — непринужденно поведал олигарх. — Этим сбродом невозможно управлять иначе.

— Понятно, кто же захочет работать за гроши при таком фоне радиации… — Генерал внезапно взревел: — А теперь ваш бывший заместитель ввел горожанам приказ погибнуть, но истребить моих солдат! Свяжитесь с этим ублюдком и передайте, чтобы не надеялся сбежать — на космодроме мои люди.

— Боюсь, эта банда опередила ваших солдатиков, — промямлил растерянный хозяин. — Мерзавец звонил мне полчаса назад, вымогал пяток миллионов за пульт управления.

Выругавшись, командир бригады приказал командиру канонерки срочно садиться на космодром.


Бизон и его банда уже навели порядок на объекте. Главари мятежа были взяты, пульт у них отобрали, чемоданчики с наличными — тоже. Первым делом Стар приказал передать необходимые сигналы для устройств, вживленных в мозги городского населения. Как доложил Волк, атаки немедленно прекратились, и теперь горожане воют от ужаса, увидав гору трупов.

— Что делать с этими? — поинтересовался Бизон, показывая на мятежников.

— Пристрелить. — Стар Террибл пожал плечами. — Из-за них погибли восемь наших братьев. Аборигенов я даже считать не хочу.

Вожди подавленного путча завопили, но приказы командира в «Ночном Кошмаре» не обсуждались и не пересматривались. Расстрелянных бросили под дюзы готового к старту «Стелла Линк». Трупы сгорели без остатка через несколько минут, когда пилоты из батальона Бизона увели в космос транспорт с особо ценным грузом.

Через час прибыл олигарх, окруженный многочисленной свитой. Узнав о последних событиях, старик закатил грандиозный скандал.

— Вы упустили грузовик, в трюмах которого было горное оборудование на четверть миллиарда! — ревел побагровевший владелец концерна. — За что я плачу вам такие деньги?!

— Рудник окупит ваши потери через полгода, — равнодушно сообщил командир наемников. — Надо было сразу сообщить мне, что ваш дружок прячется на космодроме, но вы затеяли какую-то глупую игру. Из-за ваших интриг мои ребята чуть-чуть опоздали. Главный бунтовщик улетел на «Стелла Линк». Хорошо хоть оставил пульт управления киборгами.

— Плевать на рабочий скот, — упавшим голосом буркнул владелец планетоида, рудников и всего, что находилось на Крокусе. — Рабов я всегда навербую. Оборудование жалко.

Стар Террибл не стал слушать его причитания, напомнив, что выплачен лишь аванс и что пора бы полностью рассчитаться с наемниками. Почувствовав, что генерал может занервничать, олигарх послушно умолк и выписал чек.

В подлинности этой бумажки Стар не сомневался: после расправ над правлением фирмы «Пирамида Рамзеса» и владельцами корпорации «Медея Фрактал Верке» никто не решался обманывать наемников.

Чуть позже, когда десантные парусники взяли курс на «Дальний Щит — 10», Карин осторожно поинтересовалась:

— Ты собираешься продать кому-нибудь эти машины-камнерезки?

Отрицательно покачав головой, командир бригады ничего не сказал вслух. Он не раскрывал свои дальние планы даже очень близким людям. Правда, было у генерала несколько ближайших родственников, с которыми Стар Террибл мог бы позволить себе беспредельную откровенность. Только, к его сожалению, эти родственники находились очень уж далеко.

2

Цивилизация распласталась по десяткам звездных систем, словно сшитое из лоскутков полотенце, приколоченное к вселенской кривизне заржавевшими гвоздями космодромов. На космодромах берут начало и здесь же заканчиваются трассы дальних путей. Здесь совершают неожиданные повороты и сплетаются причудливыми клубками нити человеческих судеб. Здесь происходят неожиданные — нередко роковые — встречи. Говоря по-простому, космодромы оставались последними скрепками, не позволявшими рассыпаться покинувшей Землю легкомысленной расе узконосых приматов.

Человек, сидевший у окна космодромного ресторана, уже много десятилетий скитался по самым разным мирам, успел кое-чего повидать, мог сравнивать, а потому сделал для себя вывод: космодром — лицо планеты. Звездный порт, куда он пришел, чтобы пообедать, был такой же отвратительной клоакой, как и сама планета Оаху.

Как было заведено в этом мерзком мире, сегодня полиция дважды проверяла его документы: в центре города и при входе на космодром. Ничего особенного в карточке его идентификатора они прочитать не могли, но тем не менее регулярно требовали предъявить удостоверение и при этом задавали идиотские вопросы: «Куда идешь? С какой планеты твои родители? Где купил этот документ?» Особенно часто бдительность стражей продажной законности фиксировалась на таких, как он, отличавшихся от якобы коренного населения более светлым пигментом и характерными чертами лица…

— Господин, вам понравилась наша кухня? — Официант узнал его. — Снова закажете шашлык из рыбы?

— Пожалуй… — Посетитель готов был сделать заказ, но внезапно запнулся, глядя на входивших в зал. — Я подумаю. Принеси пока закуски и холодный сок.

Отпустив официанта, он пересек зал и остановился возле столика, за которым читала меню девушка изумительной красоты. Та недовольно покосилась, наморщила лоб, вспоминая, и вдруг заулыбалась.

— Здравствуйте, Хуррам. Кажется, вы меня узнали.

— Здравствуйте. — Девушка продолжала напрягать память и продолжила после секундной заминки: — Вы — Георг Олимпиакос из университета…

— Из него самого. Позвольте пригласить вас за мой столик.

Кажется, она была сконфужена, однако согласилась. Еще сильнее Хуррам засмущалась, когда он сделал слишком шикарный заказ.

— Съедим, — отмахнулся Георг. — Вы кого-то встречаете?

— Нет, сама только что прилетела. С Тиниана. Там был семинар для журналистов — «Роль независимой прессы в урегулировании конфликтов».

— Счастливая! — вырвалось у него.

— Хотите побывать на Тиниане? — Она рассмеялась. — Не такая уж интересная планета.

Их прервал посетитель, вставший из-за дальнего стола, где гуляла компания туристов устрашающей внешности. Мрачный громила подошел, покачиваясь, посмотрел мутным взглядом и хрипло поинтересовался:

— Местные, что ли? Борги?

— Местные, но не борги, — неприязненно отозвался Георг. — Вас еще что-нибудь интересует?

Неподалеку начали собираться вышибалы, готовые вмешаться, если начнется потасовка. Однако пьяный продолжил вполне миролюбиво:

— Меня ваша планетенка интересует. Говорят, здесь можно неплохо погулять?

Запоздало забеспокоившись, как бы между мужчинами не завязалась ссора, Хуррам любезно поведала, что погулять можно, если есть деньги.

— Это заведение не из лучших, — уточнил Георг. — В больших городах есть интересные места. Но очень дорогие.

— Все хорошее дорого стоит. — Турист неожиданно проявил склонность к философским обобщениям. — Пожалуй, сообщу друзьям, что стоит навестить эту дыру. Дня через три-четыре появятся… Предупредите здешних девок — пусть подмоются.

Заплетающиеся ноги не без труда вернули его к друзьям. Вышибалы отступили в подсобку, официант принес закуски и вино. Георг, который разнервничался после разговора с пьяным туристом, предложил Хуррам выпить за встречу, потом стал расспрашивать о семинаре на Тиниане. Услыхав, что журналисты других планет пытались помирить Оаху и Вингард, Олимпиакос не смог сдержать улыбки.

— Многие смеются, — обиделась девушка. — Между прочим, на Тиниане многие проблемы видятся совсем иначе… Вы бывали на Тиниане?

Он покачал головой. Не объяснять же девчонке, что власти Оаху считают всех работающих в науке кафиров потенциальными предателями, а потому не выпускают с планеты.

— Многие проблемы по-другому видятся с иных планет, — сказал он со вздохом. — Например, если смотреть на Землю со Скарлетт или Визарда.

Что-то в его тоне насторожило Хуррам. Странно посмотрев на ученого, девушка осведомилась:

— Вы ведь не здесь родились? Ваше имя звучит дико даже для нас, кафиров. И лицом вы на беллов не похожи.

Вот и полицейских это интересует… На такие вопросы он обычно старался не отвечать. Но девушка была слишком хороша, и Олимпиакос неожиданно сказал больше, чем позволял себе в подобных ситуациях.

— Когда-то нас называли астроевразийцами. В моих генах отметились предки со всей Европы — романские корни, скандинавские, славянские, даже индоарийские.

Кажется, столь мудреные слова ничего ей не говорили, и девушка растерянно спросила:

— Где же вы родились?

— Это место называлось Минск.

— Никогда не слышала про такую планету… — Внезапно ее глазки загорелись. — Нет, вспомнила, это город в Солнечной системе! Венера? Юпитер?

— Юпитер — планета-гигант, — усмехнулся Георг.

— Все верно. Как я сразу не догадалась, что астроевразийцы — это жители Европы, юпитерианской луны, на которой в двадцать втором веке был подписан Пакт… Почему вы смеетесь?

— Не смеюсь, а радуюсь. Мало кто на Оаху знает имена планет Солнца… — Он помолчал, затем спросил рассеянно, словно думал о другом: — Говорят, на Тиниане известны последние новости?

Хуррам оглянулась — не слышит ли кто — и, понизив голос до конспиративного шепота, подтвердила:

— Это правда. Там почти свободный доступ к сетям информации. Даже к Астро-Нет.


Власти планеты Тиниан сохранили деловые отношения с главными державами Центра и Севера. Здесь часто гостили крейсера Земли, Тау и Центавра, сюда регулярно ходили отлично вооруженные гигантские транспорты Семпера, этот мир регулярно посещали купеческие караваны с Афины, Карменситы, Аидаса и Тюрбана. На Тиниане практически не было безработицы, космодромы регулярно отправляли готовую продукцию и принимали орды туристов. Планета процветала на зависть остальным мирам Южной Зоны.

Тиниан играл в Южной Зоне примерно такую же роль, как блистательный Кастлинг на Севере. И новости тоже поступали бесперебойно, потому что Тиниан не скупился поддерживать в рабочем состоянии гравитационные ретрансляторы. Вернее, правители этой планеты не возражали, когда более сильные и богатые державы ремонтировали ретрансляторы, расположенные в окрестностях их планеты.


— Вы не поверите, невозможно было меня оторвать от видео, — хихикнув, призналась Хуррам. — Столько интересных сообщений… Кажется, в Северной Зоне назрела война, а командиры наемников отказались от всех контрактов и готовятся к чему-то непонятному. Настиане почти захватили Фомальгаут…

— Никаких сюрпризов или сенсаций в мире науки?

Хуррам растерянно покачала головой. Потом сообщила, что на Тиниане были представители главной государственной и верноподданной частной служб информации, которые должны были скопировать сообщения, выставленные на бесплатный просмотр, то есть не самые свежие новости. Власти Оаху почистят эту информацию, подвергнув цензуре половину сюжетов, после чего неопасные для режима файлы поступят в нейросеть планеты.

— Может, найдете интересующие вас сведения, — ободряюще сказала Хуррам, но тут же добавила: — Если повезет.

— Вы прелесть, — засмеялся Георг. — Но вам об этом наверняка говорили. Много раз… Неплохой шашлык, согласитесь.

— Бывает лучше. В нашем городке…

Некоторое время они обсуждали достоинства различных блюд, после чего на ресторанном столике остались только тарелки с обглоданными косточками. Поблагодарив девушку за прекрасно проведенный час, Георг предложил подвезти ее до города.

— Мне в редакцию, — быстро сказала она.

— К сожалению, мне тоже надо заглянуть на работу, — печально поведал Георг.

Кажется, девушка мысленно вздохнула с облегчением. Наверняка все, у кого она брала интервью, спешили проявить повышенный мужской интерес и назойливо предлагали ужин, плавно переходящий в завтрак. Насколько знал Георг из ходивших по городу сплетен, Хуррам не относилась к числу любительниц подобных приключений.


Старенькая машина летела не слишком быстро, поэтому в центр Османшакра они добирались примерно полчаса. Высадив девушку возле бетонной коробки Дома Прессы, Георг перекинул служебную колымагу на университетский паркинг, где должна была ждать Гульбан. Разумеется, та явилась с опозданием и потребовала сначала заскочить на базар, где набила багажник недельным запасом продовольствия. Впрочем, Георг тоже купил немного провианта — другая такая возможность подвернется не скоро.

— Как дела дома? — спросил он, когда машина помчалась над морем.

Гульбан немедленно принялась жаловаться на трудную жизнь и лишь в самом конце, наплакавшись, сообщила главное. Ее муж-офицер отбыл в тренировочный лагерь, детей она забросила к свекрови, где и будет ночевать сегодня.

— Надеюсь, ты не собираешься делать глупости? — осведомилась она строгим голосом.

Георг честно признался, что намерен вернуться домой не слишком поздно. Предложение провести эту ночь в его квартире Гульбан презрительно отвергла, да еще наговорила много всякого насчет безнравственности кафиров. Впрочем, на островной станции никого, кроме них, не было, так что вскоре почтенная дама позволила себя раздеть и уложить на лабораторный стол.

Как обычно, в самый ответственный момент она принялась хныкать: дескать, вдруг муж узнает — тебя убьет, а меня бросит и детей отнимет.

— Ну, откуда он узнает? — взвыл Георг.

— Вдруг ты похвастаться захочешь. Или я проговорюсь.

Она, конечно, быстро успокоилась и вполне прилично сделала все, что нужно. Но потом, сидя голышом на столе, болтая толстыми короткими ножками и поглаживая рыхлую веснушчатую грудь, закатила традиционное занудство. Суть претензий сводилась к аморальности лично Георга и всех кафиров вообще, потому как инородцы нехорошо влияют на высокую нравственность боргов.

Песня была знакомая: если что-то получилось не так, как хочется боргам, то виноваты беллы, Вингард, спецслужбы Дьявола… А за всеми неприятностями, безусловно, скрываются происки Земли. Георг не слишком возражал. В конце концов, ему было даже немного жаль эту провинциальную дурочку. Женщины у боргов были неважные. Бесформенные фигуры, кривые ноги, ужасные жировые прокладки в самых неподходящих местах. Да и анфасами природа обидела несчастных аборигенок.

Собственно говоря, дело было не столько в природе, сколько в идиотских местных обычаях. Двести лет кровосмесительства на почве близкородственных браков чудовищно деформировали генофонд, так что ежемесячно возрастала популяция мутантов и дебилов.

Конечно, проще и даже приятнее было бы подцепить на ночь девчонку из беллов. Те и красивее, и толковее, и не капризничают, но — вот незадача — слишком уж верят в шанс заарканить жениха-борга, потому и от своих, от беллов и других кафиров, морды воротят. На инопланетянина же, прибывшего с неизвестно какого мирка, они даже смотреть не желали. К тому же хотелось уложить и поиметь именно аборигенку. Из принципа.

Гульбан оказалась лучшим вариантом из доступных экземпляров. К сожалению, она успела отупеть на кухне, где провела большую часть семейной жизни. Вот и сейчас, не успев остыть после разврата с инородцем, отправилась в бытовку — мыть и чистить купленные на базаре продукты. Ни о чем другом коротышка думать уже не могла, хоть и считалась неплохим исследователем.

Георгу это было даже на руку. Пока хозяйственная Гульбан, напевая заунывный местный мотив, возилась с овощами, он занялся настройкой аппаратуры. Система наведения вихревых полей работала вполне удовлетворительно, да и генератор вышел на рабочий режим, пусть и не с третьей даже попытки. Оставалось только соединить все узлы в общую сеть, но время для этого еще не пришло.

Прозябание на Оаху было несладким во многих отношениях, но сильнее всего угнетала скудость информации. Наверняка нужные файлы имелись в сетях ИнтерСтар и Астро-Нет, но планета, куда его занесла судьба, не имела доступа к этому каналу. Лет десять назад, развязав войну с Вингардом, местные бонзы отдали приказ взорвать ретрансляторы — дабы противник не мог получать сообщения от своих агентов…

Чертыхнувшись, Георг настроил видеофон на службу новостей, где пара дикторов, лопаясь от счастья, рассказывала о подготовке к всенародному торжеству — празднику Дня Освобождения. Другим поводом для радости оказалась блокада Фомальгаута. Ссылаясь на информслужбу Настиарны, дикторы поведали, что агрессивная звездная система будет захвачена в ближайшие дни либо даже уже захвачена. Потом на экране появился знаменитый политолог Вахаб Ит-Гулу, назвавший падение Фомальгаута важной вехой крушения ненасытной земной империи, которая спит и видит, как бы лишить Оаху независимости, завоеванной доблестными боргами в кровавых сражениях.

Радостные известия на этом не исчерпались, и толстая — в местном вкусе — дикторша с пафосом сообщила:

— Как передает служба новостей Королевства Карменсита, демократические страны Северной Зоны собрали непобедимую армаду, чтобы дать отпор агрессии прогнившего режима генерала Сокольского. Тем самым скоро будет покончено с возмутителем спокойствия, лживо обвиняющим демократические страны в коррупции, расизме, угнетении народов, нарушениях прав человека и мракобесии.

Георг совсем уже собрался выключить эту гряземешалку, но дикторы вдруг объявили, что в студию только что поступило экстренное сообщение. Оказывается, доблестная армия Оаху нанесла решительный удар по луне Айпара (на остальных планетах ее по-прежнему называли Спаркли), за которую борги давно и безуспешно воевали с Вингардом. Под бравурный марш «Вперед, к победе, воин Оаху» дикторы огласили сводку министерства самообороны:

— Как установили наши астрономы, в ближайшие дни Вингард будет находиться по другую сторону ближнего солнца Ашагы-Юлдыз, то есть не сможет оказать быструю помощь своему гарнизону, незаконно оккупирующему принадлежащую нам луну. Воспользовавшись благоприятным расположением небесных тел, наш уважаемый президент Кечи-Хамбал отдал приказ очистить Айпару от злобного врага. Мужественные воины-борги скрытно высадились на захваченной Вингардом луне и решительно разгромили сильную базу бесчеловечных захватчиков. Проявляя чудеса героизма, присущего избранной расе боргов, наши отважные воины захватили богатые трофеи, убили и взяли в плен тысячи солдат и офицеров трусливого неприятеля. Недалек день, когда вся Айпара будет очищена от вингардской заразы…

Надо же — «наши астрономы установили» факт, который записан во все справочники! К тому же никаких названий «освобожденных» от врага пунктов не объявлено, из чего Георг заключил, что действительные успехи куда скромнее. В лучшем случае заняли крохотный плацдарм в скалистой местности, где нет вражеских баз. Воевали борги точно так же, как делали все остальное — бездарно.

За его спиной раздался страдальческий вздох. Тихо всхлипывая, Гульбан прижалась лицом к его плечу и стала жаловаться на судьбу: дескать, черт с ним, нелюбимым мужем, но завтра мальчишки вырастут, их на ноги поставить надо, а не успеешь оглянуться, как сыновей загребут в армию и пошлют на верную смерть, как будто для этого старались, растили, воспитывали…

— Твой муж там? — Георг показал на висевшую над горизонтом Айпару.

— Нет, он инструктор. Целых полгода тренировал новобранцев. А вчера напился и плакал. Говорит, ни на что эти батальоны не пригодны, все до последнего погибнут, даже в плен сдаться не успеют. Просто министру заказали перед праздником хотя бы совсем крошечную победу…

Он даже не пытался утешить маленькую женщину. Просто погладил по спине и сказал, чтобы собиралась.


Дома, в двухкомнатной клетушке, он долго сидел на балконе, бесцельно разглядывая засыпающий город и встающий над горизонтом край гигантской полузвезды-полупланеты Ашагы-Юлдыз, которая в добрые старые времена называлась Армадилло. Не мог забыть горькие причитания Гульбан: «Почему твоя Земля забыла про нас?» Георг знал ответ: «Потому что вы, борги, отреклись от Земли». Только она бы не поняла этих слов.

Четверть века назад у него был простой выбор: вернуться в Центральную Зону, чтобы стать пушечным мясом гражданской войны, или отсидеться на периферии. Он выбрал третью дорогу и стал бойцом Семпера. Последовательные атаки имперцев, таукитян и федералов сократили контролируемое Семпером пространство до трех систем. Соединение, в котором капитан Олимпиакос командовал ротой, было разбито в боях за Тиниан. Чудом он смог бежать на транспорте, уходившем к Оаху.

Через два года, когда Георг стал доцентом университета в Космограде, по всей планете начались беспорядки, переросшие в свирепые погромы, под аккомпанемент которых борги провозгласили независимость.

Оаху был одним из спутников сверхгигантской планеты Армадилло, что на отшибе Южной Зоны. Двести лет назад планету начали заселять колонисты из средневосточных стран Земли. Оаху изначально был обречен стать глухой провинцией, поэтому здесь не создавались большие индустриальные комплексы.

Мало что изменилось и в последний век, когда Федерация достигла расцвета, и на буколический мирок хлынули миллионы людей с разных миров. Оаху оставался аграрным захолустьем с патриархальным укладом быта, его поля и фабрики поставляли продовольствие, сырье и другую примитивную продукцию в соседние системы Южной Зоны. Лишь перед самой войной с настианами федеральные власти выделили средства на монтаж нескольких больших заводов на Вингарде — другом пригодном для жизни спутнике Армадилло, а также на невероятно богатой редкоземельными минералами луне Спаркли, но завершить строительство так и не успели.

Как водится в дебильной провинции, захвативший власть этнос считал себя высшей расой. Георг полагал, что слово «борг» происходит от старого земного понятия «абориген». Всех неборгов называли попросту «кафирами», то есть неверными.

Самыми бесправными из кафиров были беллы (недавно переселившиеся с Земли) и гайры (потомки переселенцев из Северной Зоны). Гайров вовсе обвинили в пособничестве Вингарду и загнали в концентрационные поселения. Беллов официально считали виновными в несправедливой политике Земли, поэтому допускали только к самой неквалифицированной работе. Мелкие племена вроде горцев-юберов, лазиров и зюйданов считались умеренно дружественными, но полного равноправия с боргами не имели. Георг Олимпиакос был записан в разряд англо-славян и считался человеком третьего сорта.

И разумеется, победившие борги принялись сносить старые памятники и менять названия населенных пунктов. Столица планеты город Фронтир стал Хаджиабадом, Астрофорт — Аксаккалом, Космоград — Османшакром, Драконьевск превратился в Гахбаканд, а Плезантвиль — в Бош-Баши.

За последующие годы, потерпев позорное поражение от Вингарда, населенного всего-то пятью миллионами гайров, борги всерьез уверились в собственной исключительности. Оаху стремительно вырождалась, а возмущение нищающих простолюдинов гасилось свирепыми репрессиями и сказками о предательстве кафиров.

Временами Георгу казалось, что он тупеет вместе с окружающими дебилами. Здесь не с кем было нормально поговорить, невозможно было без отвращения смотреть видеоканалы. Спасали только старые книги. Иной раз становилось совсем страшно — когда приходило понимание, что подобный кошмар творится на многих мирах. Жизнь делалась совершенно беспросветной, и Георг почти всерьез выбирал между побегом и самоубийством. К счастью, год назад его нашел человек из торгового представительства планеты Аидас, передавший письмо от фанатика-филателиста, который предлагал наладить обмен марками периферийных планет.

Почерк был хорошо знаком. Так вернулась надежда.


На следующий день его пригласили в ректорат, где ждал любезный молоденький борг по имени Карзуман. Отпустив чиновника из отдела науки, гость долго и доброжелательно выяснял, как продвигается работа над установкой искусственного климата. При этом парень восхищенно цокал языком и закатывал глаза, называл Георга великим ученым. Затем предложил отметить приятное знакомство за дружеским обедом в замечательном духане на соседней улице.

Готовили в духане пищу грубую, жирную, острую, но вкусную. К сожалению, портил аппетит Карзуман, задушевно и проникновенно расспрашивавший о здоровье, родителях, филателистических пристрастиях и прочих раздражающих светских глупостях. После первой бутылки водки и второй смены горячего он поинтересовался, почему знаменитый ученый до сих пор не женат и не связано ли это с нетрадиционной ориентацией. Шпик-провокатор с его деревенскими хитростями так надоел, что Георг решил высказаться — пусть слушает, если ему так интересно.

— Эх, сынок, ты ведь знаешь, что мы, кафиры, никому не нужны, — проговорил он, лениво обгладывая с ребрышек мякоть баранины. — Приличную девушку борги за меня не отдадут, трижды разведенные уродливые шлюхи мне не нужны, а девушки-беллы ходят по рукам богатых боргов.

— Трудно. — Карзуман сочувственно поцокал. — Но, кроме беллов, есть другие племена — например, юберы. Ты ведь знаком с Хуррам Шахвалиевой — симпатичная девушка, хотя очень худая. Почему не женишься?

— Мы почти не знакомы, — удивленный неожиданным поворотом Георг торопливо строил оборонительную позицию. — Вчера случайно в ресторане встретились, она даже не согласилась вечером в бар пойти…

Внезапно Карзуман сменил тактику и принялся запугивать его: дескать, ты, неблагодарная кафирская собака, спутался с врагами государства, которое тебя облагодетельствовало. Припомнил и давний отказ публично выступить с восхвалениями прежнего президента, и подозрительные встречи с торговцами враждебных миров, и близкое знакомство с той же журналисткой, которая связана с юберскими заговорщиками.

— Что тебе Хуррам рассказывала? — грозно спросил шпик. — Откуда она берет материалы для своих фальшивых репортажей? Предлагала работать на разведку Вингарда?

Возмутившись, Георг потребовал объяснить, при чем тут Вингард и какие претензии тайное ведомство имеет лично к нему.

— Если торговцы шпионят, а журналистка им помогает — арестуйте их, — нагло заявил он. — А не можете — значит, плохо работаете.

— Тихо, тихо, не волнуйся, — Карзуман замахал руками. — Мы тебя не подозреваем. Верим, что ты — честный кафир. Просто кое-кто забеспокоился, когда ты с ней на космодроме встретился. А еще к вам какой-то пьяный чужак подходил, она с ним разговаривала… Может, он — агент Вингарда? Мы давно за ней следим, она очень странно себя ведет.

Доверительно понизив голос, Карзуман поведал, что коварная разведка Вингарда уже много лет пытается посеять возмущение среди кафиров, а больше всего врага интересуют воинственные юберы. И вот недавно Хуррам Шахвалиева поместила в информационных сетях провокационный материал об истории своего полудикого племени. Целые куски этих текстов и много видеоклипов прямо переписаны из книги, недавно изданной на Вингарде. А еще в прошлом месяце, во время поездки в войсковую часть, задавала подозрительные вопросы офицерам.

— Она призывала к восстанию, к террору? — заинтересовался Георг.

После трудных раздумий Карзуман строго сказал:

— Открыто про это не говорила. Но все равно много лишнего сказала. Ни разу не вспомнила, как хорошо стало юберам после нашей независимости. Такие вещи подрывают государство, у людей разные мысли могут возникнуть. И еще она, когда была на Тиниане, послала через ИнтерСтар письмо своему дяде, который служит землянам. Якобы в пассажирском флоте служит, но мы-то знаем, что все они на разведку работают!

«Дерьмовое у вас государство, если репортаж молоденькой девчонки может его подорвать, — с ненавистью подумал астроевразиец. — И если вас пугает, что у людей могут появиться мысли». Мрачность его лица полицейский принял за испуг и стал напористо выпытывать, с каким умыслом ученый кафир посещал купцов с Аидаса.

— Тоже запрещено, тоже может подорвать государство? — насмешливо поинтересовался ученый кафир. — Как будто вы не знаете, что через них все коллекционеры обмениваются марками.

— Все равно ты впутался в противозаконные дела, но будешь прощен, если поможешь нашему любимому государству.

Карзуман доходчиво разъяснил, что Георг должен встретиться с заговорщицей и выведать, по каким каналам она получила запрещенные материалы. Кажется, в политической полиции не сомневались, что кристалл с этими сведениями девице передал шпион Вингарда на одной из журналистских конференций. Задание выглядело вполне безобидно, и Георг был уверен, что сумеет предупредить Хуррам и оттянуть ее арест, а там и само государство провалится к чертовой матери.

— Конечно, помогу, — сказал он заискивающе. — Завтра праздник, в лаборатории никого не будет. Я приглашу ее — как будто хочу показать прессе новый эксперимент. И тогда попробую поговорить.

Замысел понравился полицейскому, который назвал кафира настоящим гражданином Оаху. Георг почувствовал себя оскорбленным.

3

В годы большой войны Сим-Сим (так наемники называли «Дальний Щит — 10») был тыловой базой и арсеналом, покрывавшим четверть потребностей армии, сражавшейся с настианами. Когда распалась держава, гарнизон разбежался, так что огромные запасы оружия и снаряжения остались практически без охраны. Когда в Центральной Зоне разразилось братоубийство, корабли Макторнтона привезли сюда батальон десантников, не пожелавших воевать за политиков, разваливших державу. Командир подразделения вскоре стал называть себя Стар Террибл, а его настоящее имя было забыто.

После безрезультатного побоища флотов Тау Кита и Центавра население Сим-Сима перевалило за тысячу. Люди продолжали прибывать, и пришло время решить, чем заниматься в мире, который стремительно делался чужим. Они умели только воевать, а это искусство становилось дефицитным и хорошо оплачивалось, потому как две страшные войны выкосили слишком многих профессионалов.

Идеалы были отодвинуты в дальний угол, и никто уже не вспоминал, что бесчестно сражаться за несправедливых властителей. Они просто убивали за деньги, хотя вовсе не гордились этим занятием. Не они первые и не они последние прошли путь от идеализма к цинизму и безразличию. Впрочем, новое поколение наемников могло лишь догадываться о воспоминаниях, которые тревожили ветеранов.

Со временем число солдат-профессионалов сильно выросло, и от «Ночного Кошмара» отпочковались другие бригады. Наемников стало так много, что часть личного состава приходилось отправлять в длительные отпуска. Тем не менее по призыву Стар Террибла собрались все.

Корабли с бойцами прибывали вторые сутки подряд, и к полудню казарменные отсеки, рассчитанные на сорокатысячный гарнизон, были заполнены почти на треть. Ждать последние лайнеры не имело смысла, поэтому генерал назначил общее вече. Незадолго перед тем к астероидной крепости пришвартовался «Дорадо», пришедший с Цирцеи через Кастлинг и Афину. На корабле прибыли две сотни наемников Маньяка и Амазонки, а также непонятный человек, имевший документы на имя Ласло Хайека.

Увидав главного наемника Галактики, знаменитый журналист-аналитик всхлипнул и, обняв Стар Террибла, проговорил:

— Живой… я уже не надеялся тебя увидеть… — Потом, сделав шаг назад, строго спросил: — Камилл, ты знаешь, где твой брат?

— Конечно, знаю, папа. Ведь я сторож брату моему. Скоро мы его увидим.

Стар Террибл, он же Камилл, показал отцу на свободное кресло, а сам шагнул к дверям — навстречу вошедшим соратникам.


Комната военных советов не могла бы вместить всех. Поэтому к вождю были вызваны лишь командиры бригад. Остальные присутствовали виртуально — видели происходящее на мониторах, установленных во всех помещениях крепости.

Первой переступила порог высокая, широкая в кости старуха родом с Кармы — Амазонка, командир бригады «Горгона Медуза». Следующим вошел коренастый, чуть ниже среднего роста Маньяк, командир «Головорезов Хаоса» — свирепый с виду и на самом деле тоже. Брейкнек, уже двенадцать лет командовавший бригадой «Смертельный Номер», был громаден и, как всегда, мрачен. Командир бригады «Грибовидное Облако» по кличке Барлог с годами перестал следить за физической формой и стал похож на грузного медведя, наряженного в камуфляжную броню. Наконец, замкнув собой вереницу почетных гостей, появился высокий атлет во флотском мундире — адмирал Билли Макторнтон.

Когда они расселись за длинным столом, Стар Террибл заговорил — сначала тихо, потом — все громче и решительнее:

— Друзья мои, соратники. Много лет мы убивали и умирали, выполняя заказы подонков, которые без всяких на то прав стали главарями планет и держав. Если задуматься, мы помогали подонкам грабить порабощенное человечество. Конечно, мы служили не самым отъявленным преступникам, мы старательно делали вид, что выбираем меньшее зло из нескольких возможных, но все равно — мы делали совсем не то, чего бы нам хотелось и чем можно гордиться…

Он тряхнул головой, резко встал и продолжил:

— Хватит воевать по заказам всяких никчемных ублюдков. После всего, что мы натворили, нам положена собственная планета. Мы достаточно сильны и можем захватить хорошую планету, населенную тупыми самодовольными провинциалами.

— Знаем уже! — бросил с места Маньяк. — Называй объект.

Усмехнувшись, Стар Террибл скользнул взглядом по мониторам. На голограммах он видел разные отсеки, где сидели на койках, тумбочках и стульях или стояли в проходах наемники. Сотни напряженных лиц с интересом ждали, что скажет главнокомандующий.

— Я выбрал прекрасную систему, — сообщил Стар. — Желтое солнце, две обитаемые планеты, практически нетронутые месторождения очень полезных ископаемых и всего четверть миллиарда двуногих идиотов. Планеты называются…

Лихой народец нетерпеливо зашумел, верно представив, какие открываются перспективы, — в умелых руках такая система быстро превратилась бы в бездонную сокровищницу. Барлог крикнул:

— К дьяволу планеты! Достаточно названия звезды!

Согнав с лица самодовольную ухмылку, командующий проговорил:

— Когда-то звезда называлась Чароврат, но аборигены переименовали на свой лад. Там еще есть планета-сверхгигант Армадилло, два спутника которой — Оаху и Вингард, оба с Землю размером — колонизированы. Кроме них вокруг Армадилло крутится карликовая планетка, напичканная тяжелыми элементами, включая короткоживущие изотопы. И еще два гиганта с Уран размером.

Поиграв давно не щипанными мохнатыми бровями, Макторнтон задумчиво сказал:

— Слышали про такие места. Возле каждой обитаемой планеты по две оборонительные станции, построенные при Старом Диктаториате. Чтобы подготовить их для серьезной работы, мне бы потребовалось около полугода. Аборигены оборудование давно сломали и разворовали… Дальше. Есть орбитальные причалы под среднетоннажный транспорт. Армия — полный сброд…

Братва уважительно посматривала на флотоводца. Осведомленность адмирала, который всю войну с настианами командовал фрегатами и эсминцами, а в гражданскую — королевской флотилией канонерок, казалась чрезмерной.

— Ты откуда так много знаешь? — выразил общее восхищение Брейкнек. — Воевал там, что ли?

— Почти. — Макторнтон поморщился. — С полгода назад власти Оаху нанимали нас для атаки на Вингард. Я провел рекогносцировку, но в цене мы не сошлись. А месяц назад еще и Семпер предложил мне присматривать за той системой — Новый Диктаториат интересуется Вингардом.

— Им достанется Вингард, а мы разберемся с Оаху! — подытожил Стар Террибл. — Обстановка тебе знакома, сделаешь все по-быстрому.

Командиры бригад поддержали главкома флегматичными кивками. В общих чертах они были знакомы с замыслом Стар Террибла, и новые детали только укрепили предводителей в осуществимости плана. Личный состав на голограммах оживленно переговаривался, но видно было, что наемники не возражают. Большинство рядовых вообще не привыкло рассуждать и всегда беспрекословно выполняли приказы. Жизнь научила наемников истине: главнокомандующий знает, что делает.

Ветераны, командовавшие частями и подразделениями, часто имели собственное мнение, но и они понимали, что план хорош. Выразив общую точку зрения, Макторнтон предложил собрать штабных офицеров и составить план операции, то есть распределить задачи бригадам. Хмуро поглядев на старых товарищей, тяжеловес Барлог неожиданно поинтересовался:

— Ожидаются тяжелые бои?

— Не думаю. — Стар Террибл пожал плечами. — Почему это тебя интересует?

— В годы большой войны я слышал байки, будто аборигены Оаху — свирепое, воинственное племя.

— Тем приятнее будет их обломать. — Брейкнек поднялся со стула и продолжил, стоя: — Но, по-моему, воевать они не умеют. Оаху и Вингард уже которое десятилетие не могут решить, кому принадлежит малая горячая планета. Крику много, но настоящих сражений не было.

Амазонка добавила с отвращением:

— Они становятся храбрыми, когда их сотня вооруженных против стариков и баб. У меня там родственников убили во время резни.

Брейкнек подтвердил, что борги крикливы, но трусоваты. Встретив сильного противника, бросают оружие и вопят на целую Вселенную: помогите, нас обидели.

Стар Террибл усмехнулся:

— Ты прав, дружище. Одно удовольствие расправиться с этой мразью.


После короткого банкета командиры бригад, Макторнтон, начальники штабов и еще несколько старших офицеров собрались в отсеке, где когда-то планировались операции в звене «корпус-эскадра» и даже «армия-флот». Сегодня масштабы стали поскромнее, хотя задача оставалась прежней: захват контроля над планетной системой. Да и пять бригад — это, если хорошо подсчитать, почти что корпус.

Диспозиция составлялась легко и без особых споров. Работали строго по пунктам Боевого Устава. Дислокация сил противника была известна даже без дополнительной разведки. Все эти суверенно-тиранические режимы использовали гарнизоны, оставшиеся от прежней Федерации Солнца.

Вот ведь необъяснимая загадка помраченной психики! На словах правители-самозванцы маленьких, но гордых народцев, равно как по дешевке ангажированные идеологи-политологи, яростно поносили проклятое прошлое, когда зловещая Империя свирепо угнетала их жалкую планетенку. А на деле выходило, что маленький, но гордый народец до сих пор не вымер с голоду исключительно благодаря имперскому наследству.

Отколовшиеся от Земли миры жили за счет заводов, энергостанций, космодромов, орбитальных оранжерей, построенных во времена прежней Федерации, которую аборигены окраин с тупым упрямством именовали Империей, почему-то вкладывая в это слово ругательный смысл. А ведь все они получили образование и начали делать карьеру именно в пресловутой Империи. Имперским было даже оружие, которым поганые режимы удерживали в повиновении сограждан — проще говоря, расстреливали всех, кто осмеливался протестовать.

Воевать со своими народами правители кое-как научились, но вот дать отпор внешнему врагу были не способны в принципе. Оружия, кстати, оставалось, не так уж много, а то, которое оставалось, успело состариться…

С минимальным использованием стратегических программ, инсталлированных в штабную нейросеть крепости, командиры наемников распределяли удары в пространстве и времени. План получился простой и незатейливый: бомбардировка войсковых гарнизонов со средней дальности, подавление орбитальных сооружений, высадка тактических десантов в основных населенных пунктах. Бригада «Ночной Кошмар» занимает столичный город Хаджиабад (бывший Фронтир), на остальные крупные города выделили по батальону.

— Орбитальные крепости придется частично разрушить, — озабоченно заметил Макторнтон. — Иначе десантников ждут тяжелые потери.

— Ты же говорил, что они разворованы, — под общий смех напомнил Стар.

— Разворованы, — подтвердил командир флотилии. — Но кое-какие неприятности доставить могут.

Посовещавшись, решили все-таки не разрушать, а подавить, чтобы можно было быстро отремонтировать. Когда планеты станут нашими, их надо будет защищать, сказал по этому поводу Стар Террибл. Адмирал, поморщившись, проворчал:

— Вот если бы у них не было спецбоеголовок…

— Наверное, это можно будет устроить, — Стар задумался. — Я договорюсь с нашими людьми на планете.

— Надежные люди? — машинально поинтересовался адмирал. — Смогут нейтрализовать центральный арсенал? Не забывай, что часть боеприпасов находится в самих крепостях.

Небрежно отмахнувшись, Стар Террибл ответил: дескать, не беспокойся — или мои люди раберутся с арсеналом, или расстреляем эти крепости к чертовой матери. Потом добавил:

— Между прочим, один из моих людей очень просил отослать один корабль в сторону Земли.

Просьба очень не понравилась адмиралу — ведь в такой ситуации каждый борт на счету. Однако Стар Террибл был неумолим, и Макторнтон заверил, что фрегат «Принцесса» немедленно возьмет курс на Солнце. Остальные корабли получили приказ отгонять от Сим-Сима слишком любопытных наблюдателей.

Покончив с задачами для флотилии, командиры бригад продолжили работу над диспозицией. В зоне ответственности каждой части выбирались объекты, которые требовалось захватить или уничтожить в первую очередь: административные здания, казармы, штабы, полицейские участки, узлы связи. Параллельно нейросеть распределяла последующие задачи, площадки десантирования, рубежи развертывания, подсчитывалась необходимая плотность огня.

Когда были составлены основные документы, Стар Террибл объявил решение:

— Личному составу отдыхать. Отправляемся через восемь часов. Транспорты, которые не успеют к этому моменту, ждать не будем. Пусть догоняют.

Когда старшие офицеры разошлись и в зале остались только командиры бригад, Маньяк вдруг напомнил, что надо обсудить политическое устройство будущей власти Оаху. Обменявшись короткими репликами, все согласились, что никаких выборов не будет. Вся власть — ветеранам.

— Не взбунтуются? — заинтересовалась Амазонка. — Может получиться весело. Люблю разгонять народные гуляния.

— Демократия не для них, — отмахнулся Стар. — Сказано же: привыкли ложиться под сильного.

Все поддержали его понимающими улыбочками, и только Брейкнек заметил:

— Именно такое быдло, которое всю жизнь стояло на коленях, и вопит громче всех: дескать, наши права нарушают.

Барлог сказал, презрительно покривив губы:

— Быдло кричит, пока не получит по зубам. А когда получит, то снова становится на колени, чтобы лизнуть пинающий сапог.


Один за другим корабли отчаливали от превращенного в крепость обломка скалы. Проводив Камилла до трапа, отец сказал негромко:

— Ты задумал серьезное дело.

— Серьезное, но не сложное. — Камилл пожал плечами. — Через два-три дня у нас будет своя планета. И мы построим там идеальное общество, о котором ты рассказывал нам — мне и Тиберию.

— Тиберий тоже кое-что нам рассказывал, — проворчал отец. — Не все мечты и надежды сбываются.

Камилл по прозвищу Стар Террибл отодвинулся к леерам, пропуская поднимавшихся на корабль солдат. Затем наклонился к уху собеседника и шепотом произнес:

— Он мне написал, что почти добился, чего хотел. Может, и у нас получится.

Отец покачал головой, недовольно глядя на младшего сына, который почти не повзрослел за четверть века их разлуки. Потом сказал укоризненно:

— Что-то, несомненно, получится, и ты станешь властелином Оаху. Впечатляет. Но я даже не говорю о том, что нельзя реализовать наши мечты в изолированном мире, к тому же населенном варварами. И даже не буду напоминать о такой мелочи, что человечество оказалось на грани гибели. Скажи откровенно — тебя удовлетворит существование на троне провинциальной планеты?

Запыхтев, Камилл насупился и долго молчал. Наконец он поднял глаза, и в генеральском голосе привычно зазвенел металл:

— Папа, я все понимаю. Да, мы поможем тем, кто намерен спасти человечество, то есть объединить миры в Империю.

К ним приблизилась Карин, и отец — в прошлом знатный бабник — явно заинтересовался. Ответив ему равнодушно-ледяным взглядом, постоянная спутница главкома озабоченно заметила:

— Виталия нет нигде.

— Он уже на месте, — ответил генерал. — Охраняет нашего резидента.

Отец немедленно полюбопытствовал:

— Эти загадочные «наши люди на Оаху»…

— Никаких имен! — отрезал Камилл. — Если бы ты и твои приятели меньше болтали в последний месяц войны…

Нетерпеливо притопнув, Карин не слишком вежливо напомнила, что ее семья была вынуждена покинуть Оаху из-за погромов 2434 года. Она добавила, что в «Ночном Кошмаре», «Горгоне Медузе» и «Грибовидном Облаке» служит немало людей, пострадавших от нацистов этого проклятого мирка.

— Отомстить хотите? — снисходительно спросил Стар Террибл.

— Да, хотим, — не без вызова ответила Карин. — Имеем право. И Амазонка пообещала…

— Сколько угодно. — Камилл засмеялся. — Никаких возражений.

Попрощавшись с отцом, он подтолкнул девушку вверх по трапу и сам поднялся следом.


Меньше чем через час первые корабли покинули причалы астероидной крепости. Корветы и канонерки Макторнтона держали наблюдателей на безопасном удалении. Лайнеры с подкреплениями, двигавшиеся со стороны Центральной и Северной Зон, меняли курс, ориентируя тензоры перемещения на звезду Чароврат. Фрегат «Принцесса» направлялся к Земле и уже приближался к «улитке», которая выводила в окрестности Солнца.

Старт десантного каравана стал очередным звеном вереницы несвязанных событий, изменявших течение человеческой истории. Словно сорвалась со стопора и стала разворачиваться еще одна пружина, приводящая в движение проржавевший механизм социального развития. Вот только история — не войсковая часть, поэтому не способна четко выполнять даже самые понятные приказы вроде «Эскадра, поворот все вдруг!» или «Рота, правое плечо вперед, шагом марш!». К тому же люди, вздумавшие развернуть судьбу своей цивилизации, имели отнюдь не идентичные цели.

Безусловно, совместные действия столь мощных и целеустремленных группировок неизбежно должны были привести в движение тупую инертную массу исторических потоков. Законы общественных процессов, как известно, не слишком объективны и содержат массу исключений. Только известно и другое: если к одному телу приложено несколько по-разному направленных сил, то движение пойдет по равнодействующей, вектор которой может иметь совершенно невероятную ориентацию в пространстве и времени.

4

Маленький, но гордый народ планеты Оаху праздновал очередную годовщину славной революции. По столь знаменательному поводу на центральных проспектах больших городов маршировали солдаты в чистых мундирах, возили боевую технику и гоняли огромные толпы восторженно ревущих боргов. Громко играла бравурная музыка, в парках гуляли принарядившиеся обыватели.

Поскольку намечалась встреча с красивой девушкой, Георг тоже перевернул гардероб и выбрал костюм получше. Впрочем, почти новый велюровый пиджак выглядел тусклой тряпкой в сравнении с одеждами аборигенов, таскавших по нескольку слоев разноцветных тканей.

В сквере, зажатом между проспектами Свободы и Независимости, он столкнулся с недавним знакомым из торгового представительства планеты Аидас. Поскольку позади тащился считавший себя незамеченным Карзуман, Георг подал сигнал, и они разыграли сцену совершенно случайной встречи. Подкравшийся поближе чин секретной полиции услышал обрывок оживленного разговора о марках Внешних Зон.

— Вы обещали раздобыть второй стандартный выпуск Демократической Федерации, — напомнил Георг. — И беззубцовую «экзотическую фауну» Имперской почты с надпечатками.

Человек с Аидаса огорчил его известием:

— К сожалению, мой поставщик подводит. У него какие-то семейные проблемы. Вроде бы отец приехал из глухой провинции, а теперь они будут искать брата и племянника. Но он обещал, что скоро сам прилетит и привезет много товара на обмен и продажу.

— Когда его ждать?

— Или сегодня вечером, или завтра утром. Он очень просил, чтобы вы как следует приготовились к встрече и заранее переложили самые ценные марки из кляссеров в отдельный конверт.

— Его интересует «флора»?

— В основном — грибные плантации в орбитальных оранжереях.

— Губа не дура, — проворчал Георг. — Ладно, попытаюсь.

— Вот и замечательно. Прекрасная погода, не находите?

— Нет, простите, не люблю белые облака. Глаза слепит.

Обменявшись дежурными банальностями, они раскланялись и пошли в противоположные стороны. На выходе из сквера Карзуман приблизился вплотную и конспиративно прошептал:

— Твой посредник обманывает. Сегодня и завтра пассажирских рейсов не будет.

— Если обманет, останется без марок. Тебе чего надо?

Карзуман неловко огляделся — не подслушивает ли кто-нибудь — и продолжил громким шепотом:

— Начальство торопит. Сам министр приказал — надо срочно разоблачить врагов. Постарайся расколоть девчонку, и мы сразу ее арестуем.

— Почему такая спешка?

Полицейский агент принялся косноязычно толковать о тяжелом политическом положении. Как можно было понять, на фронте случилась очередная катастрофа, к тому же Семпер прислал какую-то наглую ноту, почти ультиматум, а в Северной Зоне началась настоящая война. По этому поводу президент и его сообщники сильно нервничают, и велено предъявить народу разоблаченных шпионов-кафиров.

— Не надо торопиться, ошибок наделаете, вас же накажут, — посоветовал Георг.

— Могут наказать, — согласился Карзуман. — Поэтому постарайся ее расколоть, пусть расскажет как можно больше.

И полицейский сунул ему в карман видеофон, чтобы физик разоблачал журналистку в режиме реального времени.


Возле университетского паркинга Хуррам, как положено порядочной девушке, появилась с четвертьчасовым опозданием.

— Говорите, сегодня решающий эксперимент? — осведомилась она без особого интереса. — Зачем сегодня погоду над городом улучшать? Солнце, тепло — то самое, что для праздника нужно.

— А мы грозу с ураганом устроим, — пошутил Георг.

Машина ждала на стоянке, и физик между делом объяснил, что авиетка — служебная, ключи он получил на время эксперимента, который организован на острове Малая Плита в полусотне миль от берега. На этой скале около километра поперечником в прежние времена стояла почти достроенная станция дальней связи, а теперь университет оборудовал там полигон для испытаний новой техники. По соседству, на Большой Плите, располагался популярный центр отдыха с гостиницами, ресторанами, пляжами и яхт-клубом.

Подняв машину в средний эшелон высоты, Георг снял пиджак и скатал в комок, чтобы заглушить видеофон толстым слоем велюра. Потом тихонько сказал:

— У тебя проблемы. В университете поговаривают, что ты экстремистка и предательница. Якобы переписываешь свои статьи из книг, изданных на Вингарде.

Разволновавшись, как положено девушке горского народа, Хуррам потребовала подробностей: кто, мол, это говорит и про какую статью. Георг честно признался, что сам этих материалов не видел, а только слышал разговоры сотрудников-боргов, страдающих демонстративным национализмом.

— Вранье, — хмуро буркнула Хуррам. — Я использовала монографию «История и культура юберского народа». Книга издана еще до войны, на Земле. Во всех библиотеках есть. Если на Вингарде перепечатали отрывки из старых книг, я не виновата.

— Если не хранишь в домашней нейросети файлы с Вингарда, поводов для беспокойства становится меньше. К тебе в последнее время никого не подсылали?

— В каком смысле?

— Ну, может, кто-то начал энергично с тобой знакомиться…

— Не знаю… — Она растерялась. — Я не рассматривала это в таком аспекте… Думаете, могут подослать агента?

— Всякое случается.

Появился реальный шанс оттянуть ее арест хотя бы до завтра, а там уже никакая полиция не будет страшна. Между тем Хуррам, страшно злую и обиженную, прорвало:

— Если мы вспоминаем о своем прошлом, нас тут же объявляют экстремистами! Все мы — юберы, беллы, гайры — превращены в существ третьего сорта, которым дозволено лишь беспрекословно прислуживать высшей расе! За что нам такое наказание?

Опустив взгляд на приборную панель, Георг буркнул:

— Ваше поколение расплачивается за грехи отцов.

Не расслышав его реплики, Хуррам возбужденно продолжала:

— Ты знаешь, как появились на Оаху эти народы?

— Прилетели на звездолетах, наверное…

— Не шути. Я пыталась в этом разобраться, за что и была зачислена в террористы. В начале две тысячи двухсотых годов на Оаху и Вингард высадились колонисты из числа горских народов Фантома и Кармы, исповедовавших либеральную версию ислама. Большей частью это были юберы, лазиры, зюйданы. Чуть позже стали прибывать гайры и переселенцы из Солнечной системы — вроде вас, беллов. Именно они основали колонию, построили города и создали инфраструктуру. И лишь в конце того века на обе планеты начали ссылать исламских фундаменталистов с отсталых миров. Их потомки назвали себя боргами.

Наверняка она рассказала бы еще много интересного, но путешествие уже заканчивалось. Авиетка неловко — водителем Георг был неважным — плюхнулась на камни неподалеку от лабораторного корпуса.


Все агрегаты были уже смонтированы в блоках на колесиках — чтобы удобнее было катить куда нужно. Георг торопливо соединил коробки, провода немедленно запутались, но это не имело большого значения. Главное, что установка заработала и начала накапливать энергию.

— Будешь изменять погоду над городом или только над островом? — вяло поинтересовалась Хуррам.

— Все, что ты здесь видишь, называется фальсификацией научных исследований. — Физик засмеялся. — Я только делал вид, что занимаюсь искусственным климатом, а сам строил совсем другую машину. Этого, конечно, никто не понял.

Пока установка заправляла свои бездонные батареи, он включил видеофон. По всем каналам гнали восторженные репортажи о торжественном собрании, на котором выступил президент планеты многоуважаемый Кечи-Хамбал.

Глава государства и остальные ораторы многословно восхваляли мужественных борцов за независимость, отдавших свои бесценные жизни ради избавления от имперского ига. Наверное, кто-то верил в эти бредни, но Георг-то жил тогда в Космограде, и все события происходили у него на глазах. Сначала боевики расстреляли из засады безоружных солдат, потом бросили горожан под танки разъяренного гарнизона…

С жаром выступил знаменитый политолог-педераст Вахаб Ит-Гулу, служивший составителем торжественных речей у трех последних назначенных Землей губернаторов, а позже ставший главным идеологом и советником всех ублюдков, скоропостижно сменявших друг друга в президентском дворце Хаджиабада. Старый проныра красочно поведал, как 21 год назад чуть не погиб в борьбе за свободу и загадочно добавил: мол, готов и сегодня умереть с оружием в руках. Потом сказал, что защитить свободу и независимость Оаху смогут лишь военные базы Настиарны, которые необходимо срочно разместить на самой планете и на принадлежащей нам по закону луне Айпара. Советник многоразового использования завершил речь еще более загадочным пассажем:

— Наш народ должен быть готов к новым битвам в эти суровые дни, когда снова поднимают голову внутренние враги, когда тираны Центральной Зоны предъявляют нам наглые требования и покушаются на независимость Оаху, завоеванную в тяжелой борьбе с цепными псами кровавой империи. Нас ждут новые победы. Наша доблестная армия изгнала имперских оккупантов. Наша армия нанесла сокрушительные удары бандам агрессоров с соседней планеты. Неужели нас может напугать галактический сброд, какие-то наемники, какие-то диктаторы какого-то Семпера…

Кажется, ублюдок всерьез верил, будто марионеточный режим способен сопротивляться ветеранам, прошедшим через галактические войны… Но что за ультиматум прислал Семпер? Вопросительно посмотрев на Хуррам, Георг осведомился, не знает ли она, в чем тут дело. Нервно подергав плечиком, девушка буркнула:

— Подробностей нет, только слухи. Вроде бы Семпер прислал какую-то ноту с угрозами… — Она вдруг вскочила со стула и заговорила с яростным отчаянием: — Если кто-нибудь осмелится сказать полслова об укреплении культурных связей с Землей, его немедленно отправят в концлагерь. Потому что Земля — наследница Империи. А эти верные сыны нации лоббируют вторжение войск чужой расы, и никто их не трогает. Почему? Чем занимается тайная полиция?

— Тайная полиция бросила все силы на разоблачение молоденькой и хорошенькой террористки, — хмыкнул Георг. — Ого, послушаем. Это интересно.

На трибуну величественно поднялся Кечи-Хамбал, объявивший, что доблестная армия Оаху едва не одержала сокрушительную победу над бандитами Вингарда. Однако, сурово продолжил президент, мелкие некоренные племена, предав дело свободы и независимости, нанесли подлый удар в спину. По его словам, из-за предателей-кафиров погибли тысячи десантников-боргов, высадившихся на спорном планетоиде. Враги будут наказаны, пообещал Кечи-Хамбал.

— Сволочи, — прошептала Хуррам. — Они готовят новую резню.

— Надеюсь, в концлагере мы с тобой окажемся на соседних нарах, — задумчиво изрек Георг. — Между прочим, установка готова к работе.

Для начала он развернул вихревые потоки широким конусом в режиме перехвата модулированных сигналов. Канал сети ИнтерСтар удалось зацепить почти мгновенно.

— Под видом искусственного климата ты сделал приемник дальней связи? — Хуррам печально улыбнулась. — В других обстоятельствах я бы тебя поздравила.

— Другие обстоятельства наступят очень скоро… Вот, почитай.

Он слишком давно не имел доступа к нормальной, не прошедшей цензуру тупых чиновников Оаху, информации. Казалось, впервые за много лет удалось вдохнуть каплю чистого воздуха. Даже Хуррам, недавно побывавшая на Тиниане, тихонько вскрикивала, читая заголовки сообщений. Новости того стоили.

Дьявол двинул флот Северной Республики против пресловутой «непобедимой армады»… Державы Центральной Зоны демонстрируют решимость послать корабли на Фомальгаут… Объединенный корпус космических наемников покинул базу «Дальний щит-10», однако цель вторжения пока неизвестна…

Но главной сенсацией стало послание властей Семпера, которое действительно напоминало ультиматум. В ноте говорилось: «По сведениям из надежных источников, главари Оаху стоят перед полным крахом. В этой обстановке клика Кечи-Хамбала решила свалить вину за свои поражения на так называемое „некоренное“ население. Диктаториат Семпера предупреждает, что любая попытка массовых репрессий по расовому признаку вызовет немедленное вмешательство соседних планет, которые не допустят геноцида».

— Они пришлют войска? — прошептала Хуррам, широко раскрыв глаза.

— Кажется, намерены. — Бывший капитан армии Семпера не мог понять, радуют ли его эти новости. — Время неподходящее выбрали.

Время было неподходящим во многих смыслах. В свете настианской угрозы Семперу не стоило отвлекать крупные контингенты для восстановления справедливости на периферии человеческого ареала. А если все-таки пришлют экспедиционный корпус, то не исключено столкновение с наемниками Стар Террибла… Где он, кстати?

Хуррам уже вполне освоила машину, которую считала необычным терминалом ИнтерСтар. Девушка лихо гоняла курсор по диапазонам настройки и наткнулась на канал военного ведомства Оаху. Как назло, видеофон Георга разразился мелодией «Варяжского гостя», а встроенный определитель показал, что звонит осточертевший Карзуман.


Он ушел в самый дальний конец коридора, заперся в туалете и вполголоса поинтересовался, что нужно полицейскому придурку. Тот возбужденно прокричал:

— Слушай, ты куда делся? Почему мы не слышим, о чем вы говорите? Ты вообще представляешь, что творится? Войска Семпера уже на Вингарде! Надо срочно поговорить с подружкой — пусть успокоит своих начальников!

— Неужели не слышал? — Георг сделал удивленное лицо. — Наверное, твой видеофон плохо работает… В общем, успокойся — она не связана с разведками и террористами.

Он торопливо рассказал про старую книгу о культуре юберов. Однако Карзуман совершенно обезумел и не слушал собеседника:

— Это ей не поможет — все равно повесим. Десять или больше огромных кораблей приближаются к Ашагы-Юлдыз, уже погасили сверхсветовую скорость. Я посылаю на остров отряд полиции. Задержи девчонку — получишь орден.

На пульте видеофона замигал сигнал, означавший, что вызывает другой абонент. Разговаривать с полицейским идиотом уже не имело смысла, поэтому Георг нажал сенсор отбоя. Лицо Карзумана исчезло, и на голограмме появился недавний приятель из космодромного кабака.

— Здравия желаю, начальник. Я же сказал, что народ подтянется через три дня. — Ресторанный гуляка весело подмигнул. — Командующий послал нас охранять тебя.

— Своевременно. — У Георга отлегло от сердца. — Где вы?

Возвращаясь к установке, физик выслушал объяснения наемников. В главном зале он попросил Хуррам подвинуться, заново настроил параметры сингулярных вихрей, и посреди помещения распахнулся проход в представительство Аидаса, через который шагнули пятеро крепких ребят в камуфляже. Возглавлявший отряд турист, с которым они общались в ресторане, произнес:

— Мадемуазель, в прошлый раз я не имел возможности представиться. Майор Норидзе, бригада «Ночной Кошмар».

Хуррам недоуменно разглядывала изрядно вооруженных людей, внезапно появившихся у нее за спиной.

— Как вы это сделали? — спросила растерянная девушка.

— Вопросы чуть позже… — Георг задумчиво продумывал последовательность шагов. — Парни, скоро прилетит машина с полицейскими, надо их положить.

Наемники деловито разошлись по всему этажу, выбирая огневые позиции для кругового обстрела окрестностей. Сам же Георг, снова включив установку, нацелил конус вихревого поля на орбитальную крепость, расположенную в мегаметре над планетой.

На голограмме появились мрачные отсеки боевой станции. Зона обзора скользила по крепости, мелькали переборки, лица, трубопроводы, казематы. Наконец он обнаружил обширный отсек, часть которого занимало подающее устройство, а на палубе стояли спецбоеприпасы, упакованные в защитные контейнеры с красной полосой.

Далеко не с первой попытки Георг сумел ухватить вихрями часть зарядов. Затем перетащил курсор по голограмме прицельного монитора. Контейнеры исчезли с изображения отсека и стали видны невооруженным глазом — лежали на песке пляжа в сотне шагов от лабораторного корпуса. Хуррам не могла отвести взгляд от окна, через которое открывался обзор на пляж с боеголовками, а также — на небо с приближающейся полицейской машиной.

— Что ты делаешь? — осведомилась она дрожащим голосом.

— Перекладываю самые ценные марки в свой кляссер.

Оставшиеся в арсенале боеприпасы он переместил с меньшими усилиями — сказывался полученный опыт. Затем потянулся вихревым конусом к другой крепости.

В окно было видно, как в небо ввинтился самонаводящийся снаряд. Трасса коснулась авиетки, вспыхнул ярко-фиолетовый комок пламени, и в море посыпались обломки.

5

Еще рвались боеголовки торпед, выпущенных с кораблей огневой поддержки, еще падали под выстрелами нападавших последние защитники орбитальной крепости, еще главари Оаху не поняли, сколь безжалостный враг явился чинить расправу, а десантники уже рвались к планете сквозь тучи радиоактивного пепла.

Стаи пронырливых «Щук» садились возле стратегических точек, высаживая отряды наемников, и немедленно взлетали, чтобы доставить новые подразделения. Стремительными атаками бойцы «Ночного Кошмара», «Грибовидного Облака» и других бригад крушили рыхлую оборону, занимали намеченные объекты.

Реального сопротивления наемники пока не встретили — гнилой режим не имел надежных защитников. Лишь отборные части пытались отбиваться, тогда как регулярные батальоны попросту разбегались, прихватив оружие, которое могло пригодиться в родной деревне. Уже на третий час после начала атаки вторгшиеся из космоса неумолимые воины захватили контроль над главными городами, космодромами, энергостанциями и узлами всепланетной нейросети. Оставалось сделать последний шаг — занять несколько десятков административных зданий в столице и провинциальных центрах.


— И все-таки, что ты… вы делаете? — в очередной раз спросила Хуррам, до сих пор пребывавшая в глубоком ошеломлении.

— Восстанавливаем справедливость, — рассеянно произнес Георг.

Он проник в арсенал, подцепил осколочно-фугасный боеприпас весом не меньше центнера и перебросил этот снаряд в бункер, где засели непримиримые защитники режима. Массивный цилиндр с закругленным торцом громко взорвался, перебив полсотни фанатиков, после чего батальон Волка быстро зачистил развалины и начал штурм гарнизонного штаба в Хаджиабаде.

— Нет, я не глобально спрашиваю, — сказала Хуррам, запинаясь. — Что делаете лично вы? Как это понять?

— Телепортация, — лаконично пояснил физик. — Мне удалось изобрести и построить машину, которая мгновенно перемещает материальные объекты на некоторое расстояние.

Кажется, в девушке просыпался журналист, и она собралась выведать подробности, но тут опять зазвонил видеофон Георга. Над аппаратом появилась голограмма Гульбан, которая беспокойно поинтересовалась:

— Где ты?

— Спрятался подальше от войны. Как дела у тебя?

— Муж прибежал домой, боится, что убьют. Можно, мы у тебя в квартире укроемся?

— Думаешь, у меня безопасно?

Она прошептала назидательно:

— Ты ведь — белл, тебя не тронут.

Георг назвал код замка, хотя она должна была помнить сама — не раз к нему ходила в дни, когда героический супруг тренировал своих солдат. Забыв поблагодарить, Гульбан сурово осведомилась:

— Если будет возможность, замолвишь за нас словечко?

Усмехнувшись, он пожелал подружке благополучно пережить плохие времена. Когда он убрал видеофон в карман, Хуррам озабоченно проговорила:

— Ты уверен, что восстановление справедливости — это всегда благо?

— Не всегда, конечно, — признал Георг. — Но в нашем случае — несомненное благо. А что ты имела в виду?

Она засмущалась, отчего сделалась еще красивее. Рассеянный взгляд девушки скользил по светившимся над установкой голограммам. Трехмерные картинки показывали места, где происходили особо напряженные стычки. На одном мониторе наемники выводили пленных из полицейского департамента столицы, другие голограммы показывали штурм военного министерства и президентского дворца. Воинство Стар Террибла побеждало на всех участках.

— Война заканчивается, — прокомментировала Хуррам. — Вы помните, как кончилась война с Настиарной?

Еще бы он не помнил те дни, когда радость победы была растоптана предательством и подлостью политиканов. Одна война плавно, почти без интервала превратилась в другую, не менее ожесточенную. Ненависть стала еще озлобленней, ведь враг принадлежал к человеческой расе, а потому казался стократ отвратительнее.

Он спросил дрогнувшим голосом:

— Почему ты об этом спросила?

Голубые глаза девушки превратились в пару ледяных кристаллов, и она процедила со свирепостью, на которую способна лишь женщина гор:

— Я хочу наконец понять, кто виноват в развязывании гражданской войны.

Грустно улыбнувшись, Георг поцеловал ее запястье и тихо произнес:

— Теперь уже не найти виноватых. Слишком многие постарались для этого. Причем большинство — я уверен — имело самые благородные намерения.


Еще подростком Хуррам обзавелась не слишком полезным умением угадывать ложь и недоговорки. Что поделать — в повседневном существовании на Оаху с избытком хватало и того и другого.

В выпускном классе гимназии, когда на уроках истории проходили события последнего полувека, она в очередной раз увидела загадку. Авторы учебника, старательно излагавшие официальную версию, пылко и косноязычно ругали «проклятую земную империю, безжалостно угнетавшую свободолюбивый народ Оаху руками предателей-кафиров». В их трактовке получалось, что Земля развязала войну против миролюбивой Настиарны в надежде подавить освободительное движение боргов. Через пару абзацев следовали вовсе непонятные фразы: «После унизительного поражения от могущественных настиан в стане колонизаторов разгорелся конфликт. Преступные милитаристы попытались свергнуть своих сообщников, правивших на Земле. Вспыхнула гражданская война, и восставшие борги в тяжелой борьбе завоевали независимость, после чего кровавая империя рухнула под тяжестью своих преступлений».

Университетский учебник новейшей истории почти дословно повторял те же казенные фразы, явно заимствованные из речи какого-нибудь бывшего президента. Однако в другой книге Хуррам обнаружила хронологическую таблицу, из которой следовало, что прежняя Федерация Солнца рассыпалась в 2432 году, тогда как героическое восстание, принесшее независимость Оаху, случилось только через два года. Итак, учебники лгали, но никаких дополнительных материалов найти не удалось, хотя Хуррам переворошила все доступные файлы старых газет.

Она принялась расспрашивать родителей, деда, других старших. Те путались в датах, но кое-что все-таки прояснилось. Позже, став журналистом и побывав на Тиниане, Хуррам обнаружила, что и в этом мире, который поначалу казался оазисом свободы, тоже не любят вспоминать прошлое. Однако в библиотеке она вдруг наткнулась на некоторые чудом не затертые файлы, в которых упоминался человек с редкой фамилией.


— Вы слышали о ком-нибудь по фамилии Мандрагор? — спросила Хуррам.

Невольно вздрогнув, Георг облизал мгновенно пересохшие губы. Девушка выжидательно смотрела на собеседника, словно ответ имел для нее фатальное значение. Отпив воды, Георг спросил, стараясь не запинаться:

— Почему ты интересуешься этим?

— Был такой известный ученый по прозвищу Демиург. Он тоже, как вы, занимался проблемами телепортации. Давно, еще до настианской войны. А потом, когда война закончилась, Мандрагор выступил с обращением, которое спровоцировало мятеж видных военачальников. И еще было несколько сообщений, что именно Мандрагор привел в исполнение приговор военного трибунала и убил президента Федерации…

Его словно вернули в мертвое прошлое, когда еще не разразилась катастрофа, залившая кровью заселенные людьми миры Галактики… В эпоху, погибшую в неистовых мучениях и погубившую всю прежнюю жизнь. И десятки миллионов других жизней впридачу. Только интерпретация этих фактов, по сути своей вполне реальных, была совершенно дикой — девочка просто запуталась…

Отрицательно покачав головой, он отхлебнул воды прямо из горлышка графина и произнес:

— Не так. Не совсем так и совсем не так. Ты путаешь разных людей. Один Мандрагор действительно разрабатывал метод мгновенных перемещений на межзвездные дистанции. Считается, что он погиб во время решающего эксперимента. Другой однофамилец был известным публицистом, политическим аналитиком. Его следы затерялись в ураганах эпохи. И был третий Мандрагор, который атаковал президентский дворец на Венере, перебив половину политиков, которых генералы считали виновниками гражданской войны. По слухам, этот человек был убит, когда его десантники отступали после операции.

— Расскажите! — взмолилась Хуррам. — Каким образом выступление даже очень известного журналиста могло вызвать такую трагедию?

— Вряд ли статья Деметрия Мандрагора стала причиной войны, — сказал физик, поморщившись. — Когда-то его обвиняли: дескать, толкнул камень, который сорвал лавину. Полагаю, старик всего лишь посмел озвучить и без того понятное всем: камни уже падают, и скоро всех накроет та самая лавина.

Вздохнув, он прогулялся в коридор и поинтересовался у Виталия, какая обстановка на острове. Майор доложил, что неприятностей не предвидится, тем более что над Малой Плитой постоянно патрулируют боевые машины «Ночного Кошмара». Наемники из отряда Норидзе, сменяясь, закусывали десантным пайком, и это была хорошая идея.

Георг телепортировал шрапнельный боеприпас в расположение защитников президентского дворца, а заодно заглянул в дворцовый буфет, позаимствовав много разных деликатесов, которыми по-братски поделился со своими защитниками. Лихо сооружая бутерброды, Хуррам тонко намекнула:

— Вы меня лучше интересной историей угостите. Невозможно понять, отчего взбунтовались генералы.

— Не только генералы, — уточнил Георг. — Все общество раскололось. Силовые структуры не были исключением.

Девушка снова разволновалась: глаза сверкают, грудь восхитительно пульсирует в такт нервно-возбужденному дыханию. Хуррам нетерпеливо ждала продолжения, не представляя, насколько мучительны для собеседника интересующие ее воспоминания.

— Конечно, я расскажу все, что помню, — произнес он. — Только учти: это будет моя личная версия. Быть может, с иной точки зрения те же самые события выглядят совершенно иначе.


Блок «молодых технократов», победивший на выборах 2426 года, ретиво занялся исполнением обильно раздававшихся обещаний. Повсюду разворачивалось строительство грандиозных энергостанций, наземных транспортных комплексов, быстроходных звездолетов. Державу охватил массовый, на грани истерики, энтузиазм — все грезили близким грядущим, когда жизнь станет на порядок лучше, ярче, богаче. Даже прижимистые коммерсанты приоткрыли дверцы банковских сейфов, пролив на грандиозные стройки дополнительный поток инвестиций.

Будучи носителями высших нравственных абстракций, «молодые технократы» ненавидели милитаризм и объявили своей сверхзадачей установление вечного мира между главными цивилизациями. В ответ настиане и рекроши тактично промолчали, однако земные правители, посчитав молчание знаком согласия, объявили серию односторонних шагов. Прекратилось строительство мощнейших кораблей, включая заложенные при прошлом президенте линкоры «Вельзевул» и «Люцифер», вдвое сократился личный состав, втрое — расходы на оборону.

Вспыхнувшие в нескольких секторах мятежи не принесли отрезвления, хотя все улики неопровержимо указывали, что за сепаратистами стоят разведки Настиарны и Курлагдо. Более того, контролируемые правительством массмедиа развернули травлю Икланда и Бермудоса, которых обвинили в излишней жестокости. Чтобы подчеркнуть мирные намерения Федерации Солнца, правительство отвело войска с передовых рубежей на линию «Дальнего Щита». Ответ последовал незамедлительно: настианский флот молниеносно перешел в наступление.

Ослабленные безумными реформами эскадры Асгардова и Дунаева смогли — ценой жесточайших потерь — остановить вражеский натиск, и правительство чудом удержалось в шквале критики. В те трагические дни Деметрий Мандрагор взял интервью у поспешно возвращенного из отставки Бермудоса, который сказал: «Сейчас надо разгромить настиан. После победы мы разберемся, кто был виноват».

Цивилизация сумела собраться с силами. Чрезвычайные законы приостановили деятельность политических партий, были отложены до послевоенных времен парламентские и президентские выборы. После длинной череды неудач и побед Настиарна капитулировала. К этому времени адмиралы и генералы, чьи имена постоянно гремели во фронтовых сводках, стали народными любимцами. Подрос и авторитет номинальных правителей, которые умело использовали массмедиа, дабы присвоить себе лавры победителей. Впрочем, немалая часть электората все чаще вспоминала о предвоенных ошибках президентской команды и требовала сменить правящую партию.

В этой обстановке весьма болезненно сказалось появление в нейросетях нового материала Деметрия Мандрагора. Знаменитый политобозреватель напомнил президенту и общественности обещание разобраться и наказать виновников катастрофы, случившейся в первые недели войны. Все военачальники, у которых Мандрагор взял интервью, единодушно согласились: мол, давно пора назвать преступников поименно. Особенно зловеще прозвучало высказывание Икланда: «Наказание дураков и предателей есть святой долг каждого честного гражданина».

Правительство в панике решило, что адмиралы готовят путч. Немедленно был отдан приказ об аресте объявленного изменником Икланда, следующими на очереди были Асгардов, Зоггерфельд, Дунаев, журналист Мандрагор и другие известные деятели оппозиции. Однако президент переоценил свои силы. Арестовать Икланда, когда тот находился в штабе десантного корпуса, было немыслимо. На следующий день Земля узнала, что командующие трех из пяти флотов и многие командиры десантных войск отказались повиноваться приказам и намерены силой свергнуть тиранов и предателей.


— Дальнейшее трудно описать, — печально закончил Георг. — Завертелась кутерьма, и через два года…

— Понятно, — тихо сказала Хуррам. — Я никогда не слышала столько подробностей о тех днях. Спасибо.

— За что? — Он грустно улыбнулся. — За то, что не все забыл?

Девушка была слишком ошеломлена и не нашлась, что ответить. Да и не ждал Георг этого ответа. Пришлось сосредоточить внимание на событиях вокруг президентского дворца. Он даже переключил на этот район дополнительные потоки вихревого поля, чтобы видеть происходящее с разных направлений.

Засевшие в соседних зданиях наемники расстреливали дворцовый комплекс из ручных ракетных пускателей. Тем временем с двух сторон приближались танковые колонны, а на километровой высоте зависла тройка «Щук», паливших из счетверенных станковых бластеров. Громя защитников огнем, танкисты «Ночного Кошмара» ворвались в резиденцию бывшего главы планеты, из десантных отсеков бронированных машин выбрасывались фигуры бойцов, которые стремительно влетали в здание через разбитые снарядами стены. Внутри засверкали вспышки выстрелов, загорелось крыло дворца.

— Ты давно связан с ними? — спросила вдруг Хуррам.

— Мы установили связь примерно год назад.

— Трудно было скрывать, наверное? Это ведь опасно.

Покосившись на нее, Георг буркнул:

— Я больше двадцати лет скрываюсь на вашей планете. Привык не болтать.

С крыши строения, где размещались подсобные службы, по штурмующим подразделениям открыли бешеный огонь из тяжелого оружия. Упали несколько наемников, остановился в полете и рухнул на парковую аллею горящий танк. Другие боевые машины, развернувшись, ударили по очагу сопротивления. Стена многоэтажного строения покрылась паутиной трещин, из окон повалил дым. Одна из «Щук» снизилась и с малой дистанции ударила по крыше, сметая уцелевших гвардейцев, имевших глупость защищать обреченный режим. Одновременно еще несколько танков подошли к дворцу — по грунту и на уровне среднего яруса балконов. Под прикрытием тяжелых машин в резиденцию проникла очередная рота наемников.

Внезапно раздался новый звук, и Георг не сразу понял, что где-то поблизости работает мощный двигатель. Выглянув в окно, он увидел, как над островом быстро снижается «Щука» с опознавательными знаками «Ночного Кошмара».

На расстоянии около полумили боевой космолет отключил ракетные дюзы и завершил посадку на антигравитаторах. Виталий Норидзе и двое его головорезов подбежали к люку, встретили прилетевших и проводили к лабораторному корпусу.

— Кто-то из командиров? — догадалась Хуррам.

Пошатнувшись на ставших непослушными ногах, Георг кивнул и сказал совсем тихо:

— Его называют Стар Террибл.

— Уверен? Ведь никто никогда не видел его лица.

— Я видел.

— Ты знаком с ним? — с почтительным изумлением пролепетала девушка. — Давно?

— Через месяц исполнится ровно шестьдесят лет. Мне было четыре года, когда папа повез маму в магазин, чтобы купить маленького братика.

Открылась дверь, вошел Стар Террибл. Прослезившись, братья бросились обниматься.

6

Смена власти в мире Оаху оставалась неведомой для остальных клочков материи, скудно рассеянных в бесконечной бездне пустоты. Люди других планет узнают об этих событиях лишь несколько дней спустя, когда в их порты прибудут лайнеры, доставившие наемников в окрестности звезды Чароврат. Выполнив условия фрахта, эти корабли уже начали покидать систему. Через месяц, когда на Оаху станет совсем спокойно, часть кораблей должна была вернуться, чтобы привезти семьи наемников. А пока планета снова осталась в изоляции, отрезанная от прочих миров барьером пространства.

Братья не успели толком поговорить, потому как слишком много дел требовали срочных решений Стар Террибла. Нашлись и Георгу заботы: установка перегрелась после напряженной многочасовой работы и едва не сгорела. Девушек их проблемы не интересовали, и Карин нетерпеливо напомнила:

— Ты обещал, что я смогу развлечься.

— Конечно! — обрадовался Стар Террибл. — Ты просто обязана наказать обидчиков. Собери отряд из тех, кто родился на этой планете, и да поможет тебе Древнее Космическое Зло.

— А мне можно принять участие? — загорелась Хуррам.

Смерив ее оценивающим взглядом, капитан де Маурисио безошибочно опознала родственную душу и великодушно разрешила:

— Пригодишься. Стрелять умеешь?

— С десяти шагов не промахнусь. Ты — лазир?

— Разумеется. А ты — юбер?

— Угадала.

Завязалась оживленная женская болтовня, нашлись общие родственники, и воинственные девицы покинули занятый под штаб лабораторный корпус. Немедленно появился Норидзе, который осведомился, какой валютой будет выплачиваться денежное довольствие личному составу. Вопрос огорошил Стар Террибла — об этом вождь планеты наемников до сих пор не задумывался.

— Отец предупреждал, что новые проблемы будут возникать в самых неожиданных местах, — озабоченно изрек генерал. — Папаша, как всегда, угадал.

— Ты видел отца? — обрадовался Георг. — Когда? Как он?

— Остался на базе. Прибудет со следующим транспортом. — Младший брат сурово посмотрел на старшего. — Обрати внимание, мы еще не отпраздновали победу. Где тут ближайший кабак?

— На соседнем острове. Отель «Жемчужина».

— Там нормально готовят?

— Должны. Все-таки модный курорт.

Генерал приказал Виталию немедленно занять гостиницу, разогнать посторонних и организовать банкет. Братьев одновременно осенила идея превратить пирушку в оргию, однако, не сговариваясь, оба решили воздержаться. Не то чтобы им было неудобно перед любимыми женщинами, но хотелось поговорить без посторонних. К тому же любимые женщины могли неожиданно вернуться, и тогда в самом деле получится неудобно.

В ресторане на крыше отеля дорогих гостей встретил сам хозяин «Жемчужины», объявивший, что давно и с нетерпением ждет генерала-освободителя, а потому практически готовы все самые лучшие блюда местной кухни.

— Самое лучшее понадобится часов через пять-шесть, когда соберется вся семья, — прервал его Стар Террибл. — А пока мы собираемся немножко выпить под хорошую закуску. Можно начать с жирного супчика, чтобы водка не слишком по голове стукнула. Обязательно острые соленья и что-нибудь мясное, но грубое.

— Разумно, — признал Георг Олимпиакос и продиктовал хозяину длинную серию слов, совершенно непонятных для командира наемников. — А пить, стало быть, будем водку.

— Есть очень хорошая водка, — услужливо заверил хозяин. — Привозят с Аидаса. Господа будут довольны.

Генерал не без сомнения во взгляде посмотрел вслед стремительно исчезнувшему владельцу заведения. Недоверчивая гримаса покинула его лицо, как только на столе появилась бутылка «Охотничьей крепкой» с очень похожей на настоящую голографической этикеткой.

Две пышные официантки виртуозно сервировали стол, на котором последовательно появились тарелочки с толстыми ломтями густо пахнущего белого сыра, нарезанным тончайшими пластинками соленым лососиным филе, копченой колбасой, глубокие плошки с лоснящимися черными маслинами, квашеной капустой, острейшими пикулями. Хозяин собственноручно водрузил в центре стола супницу, из-под крышки которой сочился ароматный пар.

— Уха из осетровых голов, — гордо провозгласил владелец отеля. — Внутри найдете большой кусок вареной рыбы и душпара… по-вашему — это пельмени, начиненные креветками. Остальное появится, как только прикажете.

— Звучит заманчиво, — одобрил Стар Террибл. Отпустив жестом прислугу, он сам разлил водку. — За наше здоровье, брат. И за встречу.

Закуски действительно оказались превосходными, но Георг все-таки решился предупредить брата, чтобы тот экономил силы в расчете на горячее. Затем осторожно поинтересовался:

— Ты не в курсе, что с моим сыном?

— Месяц назад был жив-здоров, — буркнул генерал, торопливо хлебая уху. — У него фамилия твоей бывшей жены и двое детей. Живет на Тантре, инженер-астроэнергетик. Что случилось, когда началась блокада, — извини, не знаю. Вроде бы сильных бомбежек планеты пока не было.

Тяжело вздохнув, старший брат предложил выпить за близких. Они молча проглотили ледяное содержимое хрустальных стопок. Настроение стало не таким радостным, поэтому обед продолжался без бурных проявлений застольного энтузиазма.

Лишь когда они допили бутылку, Георг осведомился, намерены ли победившие наемники объявить все племена планеты равными. Стар Террибл встрепенулся и приказал Виталию сообщить всем командирам бригад, что пришло время заняться политическими вопросами.


На военном совете командиры соединений присутствовали в виде голограмм. Рапортовали вполне бравурно: войска закрепились в стратегически важных точках, вооруженное сопротивление подавлено, аборигены проявляют похвальное, хоть и весьма подозрительное смирение. Информационные службы планеты начали трансляцию призывов новой власти к подчинению и обещаний наладить спокойную справедливую жизнь. Можно было приступать к следующему этапу — сформировать вспомогательные подразделения из местных жителей, обиженных прежним режимом.

— Карин уже занимается этим, — сообщил впавший в благодушие Стар Террибл. — Надо освободить политических заключенных, направить помощь в лагеря, где содержали так называемых кафиров.

— Уже делаем, — сказала Амазонка.

Остальные тоже доложили, что не забыли про потенциальных союзников. Лишь Барлог огорошил главнокомандующего:

— Стар, появилась проблема, о которой мы не подумали заранее. Я и мои люди общались с аборигенами и выяснили, что их не слишком волнует, кто правит планетой — лишь бы не слишком притесняли. Но почти все интересуются двумя моментами: какие будут деньги и как бы поскорее закончить войну с Вингардом.

Сокрушенно качая головой, Брейкнек признался, что вопрос о войне планет-соседей беспокоил и его, но вот про национальную валюту он даже не вспомнил. Поддержав давнего друга, вместе с которым служил в бригаде Дьявола, Маньяк предложил заказать новые купюры на какой-нибудь цивилизованной планете вроде Кастлинга или Визарда.

— Лучше на Семпере! — вскричал Барлог.

Решительно прервав дискуссию, Стар Террибл приказал объявить населению, что в обозримом будущем денежной реформы не предвидится. И еще добавил не для оглашения: дескать, имущество и банковские счета главарей режима должны быть конфискованы для поощрения новых вождей планеты, рядовых наемников, а также кафиров и прочих местных союзников.

Участники совета ответили удовлетворенными ухмылками. И только адмирал Макторнтон, сильно хмурясь, осведомился:

— Может, кто-нибудь объяснит, за каким дьяволом меня заставили послать фрегат к Солнечной системе?

— Где сейчас этот корабль? — встрепенулся Георг.

Адмирал ответил: мол, фрегат «Принцесса» дрейфует на рубеже орбиты Плутона, привлекая ненужное внимание пограничных служб Федерации. Покосившись на старшего брата, главнокомандующий осведомился:

— Это нужно для твоей машины?

— Вот именно! — Георг возбужденно вскочил со стула. — Обязательно…

— Детали потом! — отрезал Стар Террибл. — Сейчас есть проблемы поважнее.


Распустив совет, Стар Террибл поинтересовался, может ли созданная братом установка наладить связь с правительством соседней планеты. Обычное радио или гравитация не годились, потому что в ближайшие несколько суток между Оаху и Вингардом будет находиться громадный шар Армадилло, экранирующий все волны. Задача показалась физику интересной, а решить ее оказалось не сложно.

Вихревое поле легко проникло сквозь массу гигантской планеты, и после недолгих поисков удалось нащупать вход сети Астро-Нет. Далее дела пошли совсем легко и просто: организованная в старые добрые довоенные времена поисковая система подсказала сетевые адреса нужных сайтов, включая портал президентской службы видеоинформации.

Одобрительно хлопнув брата по плечу, главнокомандующий собственноручно навел курсор на иконку и щелкнул клавишей. На голограмме появилось служебное помещение, где было много всякой коммуникационной техники и несколько офицеров в знакомых мундирах.

— Ого, — удивился Стар Террибл. — Простите, ребята, мы адресом ошиблись. Искал правительственный канал Вингарда, но почему-то попал на Семпер.

Телепортация сократила расстояние между планетами практически до нуля, поэтому ответ пришел без задержки. Нервы семперских офицеров оказались под стать выкованным из нержавеющего металла законам их планеты — старший по званию произнес совершенно спокойно:

— Вы попали по адресу. Только здесь теперь новая власть.

Подключившийся к переговорам семперский генерал окончательно разъяснил ситуацию. В тяжелой обстановке, когда вплотную придвинулась новая большая война и армады Настиарны, раздавив оборону Фомальгаута, могли ринуться на другие человеческие миры, Диктаториат решил обезопасить свои тылы. Позавчера на Вингарде высадился экспедиционный корпус, сделавший там примерно то же, что и наемники на Оаху.

Два генерала быстро договорились прекратить бессмысленный конфликт планет-соседок, провести обмен военнопленных, возобновить добычу особо ценных минералов и заключить соглашение о совместной обороне Южной Зоны против возможного вторжения настиан.

— Быстро отвечаете, — задумчиво подметил вдруг семперский генерал. — Нет задержки сигналов… Как будто вы на корабле возле Вингарда, но чужих кораблей поблизости нет.

— У нас ускоренный вход в Астро-Нет, — неловко высказался Стар Террибл и поспешил сменить тему: — Завтра-послезавтра подтянется транспорт с горнодобывающим оборудованием, которое мы позаимствовали на Крокусе.

Любезно улыбнувшись, его собеседник заверил, что немедленно сообщит своим начальникам на Семпер о новых обстоятельствах в системе Чароврата. Его улыбка Георгу не понравилась: как будто генерал о чем-то догадывался. Одна лишь надежда, что рапорт до Семпера доберется дня через два-три-четыре, а к тому времени он успеет использовать удобную позицию фрегата «Принцесса».

Девочки вернулись к вечеру, возбужденные и злые.

— Почти никого не нашли! — раздраженно рассказывала Карин. — Главные выродки куда-то сбежали — наверное, в своих деревнях прячутся. А те, кто остались, уверяют, что всегда были противниками преступной политики и страшно любят всех кафиров.

— Кое-кого все-таки прищемили, — похвасталась Хуррам. — Знаменитого советника многоразового использования вытащили из женской комнаты в драмтеатре. Сразу упал на колени и принялся рассказывать все, что знает.

— Мы его к Брейкнеку отправили, — добавила Карин. — Этот старый педик Ит-Гулу в курсе переговоров бывшего президента с Настиарной.

— О ком вы говорите? — осведомился ошарашенный шквалом информации Стар Террибл.

— Был у нас такой уникум, которому настианская разведка платила неплохие деньги под видом грантов, — ухмыляясь, объяснил старший брат. — Менялись губернаторы, президенты, правящие кланы, а этот недоносок оставался государственным советником.

Генерал рассеянно поинтересовался:

— Говорил что-нибудь умное?

— Пока планета подчинялась Земле, свирепо бичевал национализм, призывал жестоко наказывать сепаратистов, которые все до одного — платные шпионы Настиарны. А последние четверть века повторял, как испорченный видеофон: мол, земляне — кровожадные агрессоры, хотят нас завоевать, а настиане — чудные милые существа, которых надо слушаться, и тогда будет нам счастье…

Братья посмеялись, а девушки рассказали, как возле блокпостов собираются люди и спрашивают, надолго ли пришли наемники и всерьез ли собираются навести порядок. Многие горожане предлагали свои услуги, даже сообщали, где прячутся чиновники прежнего режима.

Их разговор был прерван звонком видеофона. К острову приближался аэромобиль, в котором летел отец.


Глава семьи сильно сдал — наверное, проходил омоложение давно и по неполной схеме. К тому же старик расклеился, увидев старшего сына. Долго тискал первенца, утирал глаза, бормотал невпопад. Сцена получилась тяжелая, но трогательная. Потом отец малость успокоился и гордо представил свою спутницу:

— Это моя Регина. Познакомьтесь с мачехой, мальчики. Скоро у вас будет сестричка.

Карин и Хуррам сентиментально застонали, а сыновья расхохотались.

— Ну, ты и здоров, папаша! — Могучий Стар Террибл сгреб за плечи отца с мачехой и повел к столу. — Скажи, папа, у тебя есть обидчики? Твари, которым ты хотел бы отомстить?

— Сколько угодно! — У человека, скрывавшегося под именем Ласло Хайек, загорелись глаза. — Поможешь рассчитаться?

В большой компании загул всегда получается интереснее, чем если пить вдвоем. Да и ресторанный хозяин постарался на совесть, бесперебойно обновляя натюрморт на столе. Сегодняшний банкет лишний раз подтвердил, что гастрономическое искусство неисчерпаемо, как сама Вселенная. Кулинары разных народов, а тем более разных планет ухитряются создавать немыслимые сочетания специй, продуктов и режимов термической обработки.

На закуску подали балык из особой породы севрюги, которая водилась исключительно в субтропических морях Оаху. Кроме того, перед каждым гостем стояла мисочка икры той же рыбины — белых шариков с ноготь мизинца размером. Дополняли картину пирожки с различными начинками и салат, в котором были перемешаны и обильно сдобрены майонезом толченый чеснок, мелко натертые орехи и отварные овощи, нарезанный тонкими полосочками вареный говяжий язык, а также кусочки крабового мяса. Пили под эти удовольствия только вино — старое, густое, терпкое и сладковатое.

Затем появились потрясающе вкусные, фаршированные орехами птички и бок оленя, запеченный в сметане с пивом. К ним прилагалось несколько гарниров — картофель, рис, гречневая каша — и подливок. Хозяин скользил вокруг стола, тактично подсказывая, когда нужно капнуть уксусом, выжать лимон, полить соком недозрелых кислых плодов.

Когда официанты убрали объедки и стали подносить десерты, отец неожиданно объявил, что пришло время поговорить всерьез.

Гостинично-ресторанной обслуге ничего объяснять не пришлось — сами ретировались и двери за собой позакрывали. Отец неторопливо прогулялся к вратам на балкон, настежь распахнутым по случаю теплого летнего вечера. Он постоял недолго, разглядывая роскошную панораму темно-изумрудного моря, над которым завис, на четверть поднявшись из-за горизонта, жемчужный диск Армадилло, разукрашенный разноцветными полосами и пятнами.

Резко повернувшись к остальным, отец заговорил, сурово поглядывая из-под насупленных бровей:

— Было очень вкусно. Мясо прямо тает во рту. Рыба и все остальное — тоже великолепны. Хотя мне приходилось бывать в мирах, где кормят намного лучше. — Он усмехнулся. — Неужели вы затеяли эту заварушку, чтобы наслаждаться сомнительным удовольствием абсолютной власти над полудикими обитателями захудалой планетенки?

— Не буду скрывать, папа, и это тоже, но не только, — сказал Стар Террибл. — Мои люди заслужили такую награду. Как в Древнем Риме, где ветераны получали земельные наделы и становились имперской элитой. И мы будем править получше, чем многие.

Генерала поддержал старший брат, напомнивший:

— Ты же сам, еще до войны, писал о принципах построения идеального государства. На этой экспериментальной площадке мы попытаемся реализовать твои идеи. Хотя должен отметить, что некоторые мысли Григория Лазарева тоже заслуживают внимания.

Поморщившись, словно надкусил кислятину, отец замотал головой.

— Власть над провинциальным болотом — это цель, не оправдывающая средств, которые придется приложить для ее достижения… Мечта о власти имеет смысл только в случае, когда речь идет о власти над миром. — Он добавил, посмеиваясь: — Мальчики, а зачем вам нужна политическая власть? Вы же должны понимать, что нельзя создать счастливое общество на таком гнилом пустыре, как Оаху. Чтобы построить здоровый социум, необходимо сплотить много миров под властью императора. Или диктатора, президента, Великого Протектора — название не имеет большого значения. Важно, чтобы население прониклось объединяющей всех идеей.

Хуррам, не вполне понимавшая свой статус на этом семейном мероприятии, тихонько охнула. Регина изумленно посмотрела на сожителя, Карин хихикнула, легонько толкнув локотком Стар Террибла. Братья переглянулись.

— Я думал об этом, папа, — медленно произнес Стар Террибл. — Названная тобой цель достижима.

— Но тогда нужно заранее решить, что именно вы хотите построить — империю или здоровое общество? — Отец продолжал улыбаться. — Это не всегда одно и то же.

— Мы попытаемся совместить оба решения, — сказал старший сын.

Сделавшись очень серьезным, отец проговорил совсем тихо:

— Империи недолговечны. Иногда мне кажется, что существует высшая сила, которая управляет всеми событиями. Планеты создают альянсы, сокрушают тиранов и тоталитарные режимы, но не способны воспользоваться плодами своих побед. Чтобы создать крепкую империю, недостаточно десантировать головорезов, которые принудят миры к покорности. Вам придется создать систему транспорта и связи. Обратите внимание, что мы разделены границами, но торговцы свободно перемещаются между государствами. Все попытки ограничить свободу торговли кончались плохо.

Регина испуганно таращилась на него, изредка бросая панические взгляды на его сыновей, точно пыталась понять, шутят ли перепившие мужики или всерьез прицелились на императорский трон. Тишину неожиданно для остальных прервала Хуррам:

— О чем-то таком писал еще Деметрий Мандрагор. Сегодня я нашла эту статью в архивах Астро-Нет. Он предупреждал, что прочность космической державы определяется коммуникабельностью. Империя, в которой нет прочных связей между центром и провинциями, обречена развалиться. Поэтому он предлагал колонизировать лишь миры, расположенные вблизи улиток.

Благосклонно кивнув, патриарх лениво произнес:

— Это было сказано давно и, быть может, утратило актуальность. Когда-то мой сын обещал найти другое решение.

— Обещал и выполнил, — буркнул старший сын. — Почти.

Отец и младший брат, внезапно разволновавшись, спросили дуэтом:

— Что значит — «почти»?

— То и значит, — без воодушевления откликнулся физик. — Проблема решена в общих чертах, но в моих руках лишь часть решения. Нам предстоит найти остальное. Думаю, головорезы Камилла справятся.

— Расскажи, — потребовал отец. — По возможности, с подробностями.

Около сотни лет назад молодой астрофизик Мойзес Тидвелл, собиравший материалы для диссертации, проводил наблюдения в звездной системе, состоявшей из красного гиганта, двух белых карликов и нескольких черных дыр, в числе которых были обычные, сквозные и даже одна пульсирующая. Он первым обнаружил, что при определенных условиях возникают непонятные колебания фундаментальных силовых полей, в результате которых астероиды мгновенно перемещаются вдоль системы на расстояния порядка светового часа. Так была впервые зарегистрирована спонтанная телепортация макроскопических объектов на астрономические дистанции.

Примерно через два десятилетия Тамара Любомирская из университета планеты Мантра сумела составить систему уравнений, приблизительно описывающих результаты наблюдений Тидвелла и его последователей. Решить эти соотношения не удалось, а вскоре несколько математиков Земли и Настиарны независимо друг от друга доказали, что уравнения Тидвелла-Любомирской вообще не имеют решения.

Тем не менее исследования продолжались, и в конце прошлого века Лючано Петронелли сумел телепортировать металлический шарик на расстояние нескольких метров. Энергией, потраченной на такое перемещение, можно было целый год обеспечивать жизнь большой густонаселенной планеты с хорошо развитой промышленной инфраструктурой. Вскоре стало известно, что настиане попытались переместить небольшой предмет между парой установок, расположенных на соседних планетах. В результате эксперимента обе планеты превратились в тучи астероидов, погибли ведущие ученые Настиарны…

Перебив рассказчика, отец сказал:

— Когда я в последний раз приезжал на Драконду, ты говорил, что нашел ошибку Любомирской.

— Нашел, — подтвердил физик. — Допустим, это не моя личная заслуга, а результат многолетней работы многих научных центров. Известный тебе профессор Тиберий Мандрагор лишь руководил одной из лабораторий. Хотя на завершающем этапе именно я сумел упростить математические выражения, которые поддались решению с использованием приближенных методов. Недавно, уже на Оаху, я немного улучшил приближение, после чего смог смонтировать компактную установку.

— Я поняла! — вскричала Хуррам. — Там, на Драконде, ты был ассистентом Тиберия Мандрагора.

Трое мужчин дружно фыркнули. Укоризненно поглядев на девушку, старший из братьев мягко сказал:

— Я считал тебя более догадливой. В те времена Тиберием Мандрагором звали меня. Кроме того, в этой комнате находятся мой брат Камилл и наш отец Деметрий, о которых ты тоже кое-что слышала.

Абстрактные имена из давних десятилетий внезапно превратились в живых людей, и потрясенная Хуррам подавленно притихла. Грустно поиграв бровями, Деметрий Мандрагор переспросил:

— Она слышала обо мне? Да, девочка, ты видишь знаменитого преступника, развязавшего гражданскую войну. — Махнув рукой с обреченным видом, он опять обратился к старшему сыну: — Ты еще не поведал нам, каким образом оказался в этой дыре, да еще с таким экзотическим именем.

Вопрос отца напомнил о потерянных десятилетиях, когда Тиберий был вынужден таиться от всего мира, ежеминутно ожидая ареста и выдачи настианам. О десятилетиях почти тюремного одиночества, когда его угнетали печаль о погибшей державе, страх за деградирующее человечество, тоска по родным, о судьбе которых он ничего не мог узнать.

Горько вздохнув, он выпил большой стакан вина, закусил огромной маслиной, после чего заговорил:

— Ты уехал, и буквально за день или два перед войной мы провели решающий эксперимент. Подробности вам неинтересны. Случился взрыв. Меня помяло, очнулся в госпитале на Горгоне. Говорят, нас второпях эвакуировали на каком-то транспорте, потому что приближались корабли Настиарны. Позже прибыли другие эвакуанты, они рассказали, что Драконда полностью разрушена бомбардировкой. К тому времени на мне испытали какую-то радикальную терапию, заодно вернули молодость, еще какие-то эксперименты надо мной проводили. С тех пор я практически не старею.

— Да, выглядишь ты неплохо, — с доброй завистью в голосе признал Деметрий.

Вяло отмахнувшись, Тиберий продолжил:

— Изменилось лицо, даже телосложение. По приказу большого начальства Тиберий Мандрагор был объявлен погибшим, мне выдали новые документы на другое имя. Я уже начал ходить без поддержки, когда снова появились настиане, на Горгону стали падать боеголовки. Нас опять эвакуировали в страшной спешке и привезли на Аидас. Ученых Горгоны отправили куда-то дальше, а я остался долечиваться. Потом получил повестку — ведь Георгиос Олимпиакос не был академиком и не имел брони. Так я попал на фронт — оператором стратегических нейросетей. Служил в штабах Хохта и Бермудоса, потом меня перевели на Землю к самому Асгардову. Тут контрразведка наконец докопалась, кто я такой. Меня комиссовали и отправили в научный центр Тиниана. Когда началась гражданская война, я оказался в армии Семпера. Земной десант зажал нашу дивизию, и в моей роте осталась половина личного состава. На наше счастье, подоспела имперская пехота Центавра, которая побила землян, но потом прибыли войска Тау Кита, и веселье завертелось по новому кругу. Из тысячи бойцов, которые пошли на прорыв, до космодрома добралось не больше сотни. Каким-то чудом я просочился на транспорт, уходивший к Оаху.

После таких воспоминаний надолго пропадает желание разговаривать — слишком неприятные мысли начинают одолевать. Понимая переживания сына, Деметрий решительно наполнил бокалы, со знанием дела вдохнул аромат вина и провозгласил:

— Биографии наши обсудим после… Тиберий, ты намекал, что нужно найти последний камушек для твоей теории. Это в наших силах?

— Надеюсь, что да…

Физик объяснил, что за последние десятилетия появились новые математические методы, с которыми он не знаком. Пользуясь этими методами, малоизвестный ученый с Лемонда якобы получил решение, без которого телепортация функционирует ненадежно.

О работе проционида Тиберий узнал совершенно случайно — из настианских новостей, продублированных информационной сетью Оаху. Согласно этим неточным данным, Кахур Баттоц был аспирантом в Кембридже.

— Теперь он сможет сделать машину лучше твоей?

— Ни черта он не сможет, — презрительно засмеялся Тиберий. — Но с помощью его формул я смогу на три порядка повысить точность фокусировки. После этого мы станем повелителями Галактики.

7

С самого раннего утра на Камилла навалились неотложные дела. В провинциальных городках объявились бежавшие из столицы деятели, будоражившие обывателей ужасными историями о вторжении прислужников Империи. Провокаторы рассказывали, что наемники наняты Вингардом и теперь все борги подвергнутся зверским надругательствам, их имущество достанется освобожденным из концлагерей гайрам, а в мечетях откроют бордели для кафиров.

— Можно подумать, что до сих пор их мечети были обителями святости, — фыркнул Деметрий. — Вот что, мальчики, пора обнародовать политическую программу, привлекательную для большинства простолюдинов.

— Тебе и карты в руки, — буркнул Камилл. — Назначаешься главным политическим советником.

— Всех гайров немедленно выпустить на свободу, — напомнил Тиберий. — Отменить кастовую систему, объявить все этносы равными.

— Вы будете меня учить? — обиделся отец. — А ты, академик хренов, вообще отправляйся на Землю и без формул не возвращайся.

Старший Мандрагор снова стал прежним, каким сыновья помнили его в дни своей молодости. Ударил гейзер идей, которые отец копил четверть века и для реализации которых требовались толковые исполнители, организованные в гибкие структуры с широкими полномочиями. Проще говоря, Деметрий принялся отдавать распоряжения непосредственно командирам бригад.

Убедившись, что патриарх крепко взялся за дело, Камилл увел брата в лабораторию, куда были вызваны Макторнтон и Норидзе. Выслушав рассказ Тиберия, адмирал недоверчиво переспросил:

— Вы хотите сказать, что можете прокладывать искусственные улитки между любыми двумя точками?

— Пока не между любыми, — признался физик. — Пока нет материалов Баттоца, приходится очень долго вычислять координаты точки попадания. На ваш фрегат попасть проще — ведь их система навигации может сообщить точное положение корабля в пространстве.

Пожав плечами, Макторнтон попросил показать, как можно мгновенно связаться с «Принцессой» при помощи пресловутого вихревого поля. Пришлось больше часа прочесывать околосолнечное пространство, прежде чем конус обращенной сингулярности нащупал корабль. После этого адмирал смог поговорить с командиром фрегата при помощи обычного видеофона.

Экипаж «Принцессы», включая бывалого спейсмена Хуана Фонга, сильно разволновался, когда на орудийной палубе распахнулись врата на планету Оаху, через которые прошли Макторнтон, Стар Террибл, Тиберий Мандрагор и Виталий Норидзе. Гости толкали какие-то ящики на колесиках.

— Будешь выполнять все приказы профессора. — Адмирал показал на Тиберия. — Идут испытания нового оружия, поэтому не подведи.

Нейросеть фрегата оказалась помощнее университетских устройств, поэтому Тиберий закончил вычисления всего-то за полчаса. Ниточка вакуумных вихрей протянулась через пять световых часов и уперлась в ботанический сад Кембриджского университета. Здесь, среди зарослей диковинной флоры, никто не заметил, как пространство раздвинулось плоскостью телепортации, выпустив на Землю экзотическую парочку.

— Сто лет здесь не был, — сообщил растроганный Тиберий. — Не очень люблю эту планету, но все-таки за душу хватает.

— А я, так вообще никогда не бывал на Земле, но тоже не люблю, — проворчал Норидзе. — Как тут насчет паспортного режима? Если патрули начнут проверять документы — нам хана. Им тоже.

Впервые за тридцать лет армейской службы майор оказался на чужой планете практически без оружия — глупо было принимать всерьез спрятанный под гражданским костюмом лучевой пистолет. В случае осложнений Виталий намеревался убить парочку полицейских, чтобы переодеться в их мундиры. Однако его спутник держался вполне уверенно и быстро выяснил у прохожих дорогу к факультету математики.

Факультет оказался рядом, но здесь ждал неприятный сюрприз. Секретарша в деканате, с любопытством разглядывая нелепо одетых провинциалов, объявила ужасную новость. Интересующий их инопланетянин накануне вылетел на Венеру, где должен был сесть на корабль, уходивший в сторону Проциона.

Ошеломленный Тиберий готов был удариться в панику и начал продумывать вторжение «Ночного Кошмара» на планету Лемонд. Ситуацию спас Виталий, который умело принялся кокетничать с секретаршей. Дама средних лет, растаяв от внимания шикарного мужчины, выболтала интересные подробности.

Оказывается, вчера она по просьбе доктора Бернарда Лонга выяснила, что Баттоц вылетел в космопорт Венера-Центр, имея билеты на парусник «Афродита», совершающий рейс вне расписания по трассе Венера — Ниневия — Лемонд. Кроме того, секретарша заказала билет на «Афродиту» для доктора Лонга. Между делом любившая посплетничать особа сообщила о намерении Кахура Баттоца подороже продать какое-то важное открытие.

— Летим на Венеру? — спросил Норидзе, когда они вышли в коридор.

— Забудь такое слово — «летим», — буркнул Тиберий. — Что значит «рейс вне расписания»?

— Это означает, что точное время старта и прибытия не определено. Скорее всего, парусник отчалит, когда капитан и команда немного протрезвеют. Вполне может оказаться, что «Афродита» еще на Венере.

Они вернулись в ботанический сад, уединились в безлюдной аллее, и Тиберий набрал на сенсорах видеофона сигнал, открывающий тоннель вихревого поля. Несколько шагов перенесли их на борт «Принцессы». Еще через полтора часа, рассчитав новый маршрут, Тиберий сумел телепортироваться в главный космопорт Венеры.

Злая судьба преподнесла им очередную неприятность: парусный грузопассажирский среднетоннажник «Афродита» отправился в рейс почти сутки назад. В списке пассажиров значились Кахур Баттоц и Бертран Лонг.


После недолгого сканирования локаторы «Принцессы» обнаружили «Афродиту». Парусник успел пройти чуть больше половины светового года в сторону Эпсилон Эридана и двигался со скоростью около полутора светолет в сутки.

— Телепортируемся? — деловито спросил Норидзе, успевший привыкнуть к новому виду транспорта.

Мандрагор отрицательно покачал головой и объяснил, что на подобных скоростях, да еще при отсутствии точных координат мишени, телепортация возможна лишь в пределах светового часа. Иными словами, надо было приблизиться к «Афродите» почти вплотную.

— Сможете догнать? — спросил Тиберий командира.

Хуан Фонг даже обиделся и высокомерно изрек:

— У них — дрянной парус, а у нас — почти новая сетка. Я возьму его на абордаж через шесть часов.

Мнение командира звучало авторитетно, к тому же фрегат быстро набирал скорость. Поэтому Тиберий спокойно отправился в выделенную ему каюту с намерением немного отдохнуть перед серьезной работой. Он рассчитывал, что Фонг разбудит его часа через четыре, когда «Принцесса» приблизится к паруснику на световые сутки.

Проснувшись, Мандрагор первым делом посмотрел на таймер и ужаснулся: он проспал почти семь часов. Тиберий ворвался в рубку с намерением устроить экипажу свирепый разнос, однако действительность оказалась много хуже, чем можно было ожидать.

— Чудеса творятся, — мрачно поведал Фонг. — Это древнее парусное корыто неожиданно разогналось. Наша скорость всего-то на десяток процентов больше. Догоняем, но совсем медленно.

— Форсаж… — неуверенно предложил Мандрагор.

— Старенький у нас кораблик, капитальный ремонт нужен… — Капитан вздохнул. — Не переживай, профессор. Мы настигнем их через сутки.

На этот раз доверия к его словам было поменьше. И не зря. Часов десять спустя, когда дистанция сократилась до светового месяца, что-то случилось, и фрегат начал терять скорость.

Стараясь не смотреть на пассажиров, Фонг с перекошенной рожей орал на мониторы, в которых оправдывались голограммы механиков. Обе стороны обильно использовали жаргон и аббревиатуры, так что Тиберий сумел понять лишь, что «Ща-эс-эр» не подает «Эм-И» на внутренний контур, а потому «тройка» накрылась женским половым органом, вследствие чего «старая дура» выпала на «Ди-дубль-вэ», а запасную «спиногрызку» придется ставить до завтрашнего ужина, раньше никак не управиться.

Получив усиленную дозу матюгальников, угроз и прочих ценных указаний, команда занялась ликвидацией аварии.

— Что произошло? — осведомился Норидзе.

— Ничего серьезного, за час управимся, — преувеличенно бодро заверил командир фрегата.

На самом деле управились за пять часов, в течение которых преследуемый парусник убежал очень далеко, так что погоню пришлось начинать со стартовой линии. Фрегат быстро набрал вполне приличную скорость чуть выше 4 световых лет в сутки, но «Афродита» двигалась не намного медленнее. Лишь после обеда грузопассажирская лоханка чуть сбавила ход, расстояние между кораблями стало сокращаться быстрее, и Тиберий сумел — с дистанции около трети светогода — зацепить парусник пучком вихревого поля.

Сфокусировать конус на таком расстоянии было слишком сложно, изображение дергалось и расплывалось, но Мандрагор сумел кое-как обследовать отсеки «Афродиты» и установил, что один из трюмов практически пуст. Вообще погоня выходила на финишную прямую — через три-четыре часа «Принцесса» должна была подтянуться к паруснику достаточно близко, чтобы вихри вакуума протянули между кораблями устойчивый канал телепортации.

Внезапно события словно с цепи сорвались и помчались нервными рывками. Откуда-то появился кришнаванский крейсер, пожелавший остановить «Афродиту» для досмотра. Проявив очередную грань неожиданной прыти, парусник отогнал пиратов маломощными хлопушками и, еще немного потеряв скорость, взял курс на близкую улитку.

Командир Фонг радостно доложил:

— Мы догоняем цель напересечку. Дистанция быстро сокращается. Прикажете пройти улитку?

— Проходи что хочешь! — зарычал Мандрагор, ужасно раздосадованный очередной порцией помех. — Только не потеряй след… И пираты эти совсем некстати!

К его удивлению, Фонг лишь скорчил презрительную гримасу и сказал надменно:

— Пираты нам не помеха.

— Но у них вдвое больше пушек, — напомнил Тиберий.

— Тут другая математика, профессор, — усмехнулся командир «Принцессы». — Они — воры, мы — убийцы. Гиена не осмелится перейти дорогу волку.

И в самом деле: убедившись, что фрегат намерен до победного конца преследовать «Афродиту», кришнаваны сбавили ход и начали отворачивать. Тиберий вздохнул с облегчением, но офицеры фрегата остались равнодушны, словно изначально не считали пиратов серьезной угрозой.

Частично свернув паруса, «Афродита» скользнула в черную дыру. «Принцесса» продолжала мчаться полным ходом, не притормозив даже при входе в улитку. Тиберия заставили сесть в кресло-антиграв и пристегнули ремнями сбруи. Последовала серия толчков, корабль сильно раскачался, в глазах потемнело, в ушах стоял раздражающий тихий звон, голова кружилась и болела.

Потом неприятные ощущения отступили, и Тиберий почувствовал, как чужая рука запихивает ему в рот капсулу с лекарством. Он раздавил зубами упругий шарик, почти не почувствовав горечи, и открыл глаза. На голограммах снова светился узор созвездий, прямо по курсу расправляла паруса растерявшая скорость «Афродита». Рядом с изображением парусника горела информация:

Дистанция — 1.2 св. часа.

Собираясь в эту вылазку, Виталий нарядился по всем правилам десантной моды, нацепив на себя много разного оружия и непонятных приспособлений. При этом майор был весел — наверняка предвкушал скорую драку.

— Не беспокойся, начальник. — Норидзе ободряюще подмигнул. — Привычное дело. Часто на абордаж ходили.

Не ответив ему, Тиберий включил установку и еще раз осмотрел отсеки парусника. На этот раз, по причине короткой дистанции, голограмма была четкой, так что удалось разглядеть все подробности. Почти все обитатели — люди и вуркхи — собрались на камбузе, по одному члену экипажа дежурили в рубке и машинном отделении.

— Очень удобно, — обрадовался Мандрагор. — Пошли.

Он изменил тензор поляризованной напряженности поля, вакуумные вихри скатали пространство в цилиндр, длина которого вдоль выделенной сингулярной координаты мгновенно сжалась до нуля. Теперь отсеки «Афродиты» и «Принцессы» разделял всего шаг, сделав который Мандрагор и Норидзе оказались в пустом трюме. За их спинами, прошелестев, свернулся проход, по науке называемый «плоскостью телепортации».

Стало темно, потому что в трюме не работало освещение. При помощи прозорливо прихваченных десантных фонарей они нашли щит, и Тиберий повернул рубильник. Тускло загорелась одинокая лампа над шлюзом, открывавшим путь в забортную пустоту.

— Проще всего было бы захватить это корыто. — Виталий рвался на подвиги. — Кто вздумает сопротивляться — положим без труда, остальные сами лапки поднимут. Потом заберем проционида, прикажем экипажу притормозить…

— Оставим это на крайний случай. — Тиберий поморщился. — Лучше сделать работу без лишнего шума и ненужных трупов.

— Как скажешь, — немного разочарованно проворчал майор.

Они сложили в уголке скатанные скафандры. Потом Норидзе приладил на замок шлюза глушитель сигналов тревоги, а Тиберий осмотрел люк, ведущий во внутренние отсеки парусника. Люк оказался запертым.

— Как откроем? — осведомился уставший от нескончаемых затруднений физик. — Расстрелять из бластера?

— Ты вроде хотел сделать все по-тихому…

Отодвинув его от люка, майор-наемник достал из наколенного кармана сложное механическое приспособление. После недолгих манипуляций из внутренностей замка послышался громкий звук сломанного металла. Виталий убрал отмычку, достал пистолет и, приоткрыв люк, осторожно выглянул.

— Темно и тихо, — сообщил он и поманил спутника рукой. — Побежали.

Ближайший светильник горел довольно далеко, возле трапа, ведущего на другие палубы. До жилых помещений они пробирались в полумраке, но без проблем — никого не встретили. Даже об мертвецки пьяных спейсменов и пассажиров ни разу не споткнулись, хоть это и было бы вполне нормальным делом для корабля такого пошиба.

Отыскав нужную каюту, Норидзе снова воспользовался отмычкой, затем прилепил над входом крохотный видеодатчик — чтобы знать, когда появится Баттоц. Около часа они просидели в каюте, не включая света и нетерпеливо поглядывая на экран — оставленное снаружи устройство посылало лишь изображение пустого коридора. Потом на мониторе появились две фигуры — человеческая и проционская.

Пассажиры остановились возле каюты, продолжая спорить. Из их реплик легко было понять, что Кахур Баттоц хранит самые важные сведения на кристалле, который находится в нагрудном кармане его балахона. Вуркх отказался отдать свое открытие землянам, прогнал собеседника и вошел в каюту.

Стоявший за дверью Норидзе легонько толкнул Кахура подальше от входа, захлопнул люк и включил свет. Проционид с ужасом и ненавистью смотрел на двух незнакомцев, один из которых миролюбиво произнес:

— Здравствуйте, коллега Баттоц. Я — профессор Тиберий Мандрагор. Мы занимаемся одной научной проблемой и могли бы помочь друг другу. Ваше сотрудничество будет оплачено очень щедро…

Завизжав: «Проклятые гладкокожие, как я вас ненавижу!» — проционид выхватил из-под одежды большой кривой нож и бросился на Тиберия. Астроевразийца спасли только навыки, полученные в годы гражданской войны: он машинально увернулся, одновременно швырнув в лицо Кахура тяжелую статуэтку, которая удачно подвернулась под руку.

Норидзе поспешил вмешаться, вывернул оружие из покрытой перьями лапы и ударил кулаком в челюсть, пониже клюва. Ударил привычно, как бил многих до того — таковы уж рефлексы профессионального десантника. Худощавый проционид оказался тварью легонькой, он пролетел спиной вперед через половину каюты, врезался затылком об угол тумбочки, стоявшей возле койки, медленно сполз на пол. Или на палубу — кто знает, как принято у спейсменов называть нижнюю переборку каюты…

Тяжело дышавший Мандрагор держался за сердце, чувствуя, как утихает бешеный ритм биений. Чуть очухавшись, он поблагодарил Виталия за помощь и присмотрелся к лежавшему без движений инопланетному коллеге. Потом сказал неуверенно:

— Кажется, ты прикончил его.

— Не исключено, — буркнул майор, массируя кулак. — Перестарался. Бывает.

Он потолкал проционида носком ботинка. Мертвая голова Кахура свалилась на плечо. Сокрушенно покряхтев, Тиберий пробормотал:

— Идиот, зачем он напал на нас?

— Тебе жаль его? — удивился Норидзе. — Подонок собирался продать открытие настианам.

— Да, конечно, — согласился Тиберий. — К тебе никаких претензий.

Став на колени рядом с трупом, он залез двумя пальцами в нагрудный карман. Футляр с кристаллом действительно оказался на месте. Тиберий задумчиво вставил носитель в считыватель видеофона и просмотрел записи. На голограмме замелькали неряшливо написанные строчки математических выкладок. Наконец-то им повезло, и физик сказал, улыбаясь:

— То, что мы искали… Уходим.

На обратном пути случилась мелкая накладка. Когда Тиберий уже скрылся в темноте возле входа в трюм, а Виталий, стоя в полумраке, прикрывал отход, на лестнице появился одетый в жуткие лохмотья чумазый детина. Наверняка это был какой-то член экипажа — никто другой не стал бы подниматься из машинного отделения. Оборванец явно увидел их — по крайней мере, Виталия. Впрочем, амбал явно не обеспокоился, даже приветливо помахал рукой и поплелся вверх по трапу.

Больше ничего непредвиденного не случилось. Они спокойно натянули скафандры и вошли в шлюз. Тиберию было немного не по себе, однако Норидзе снова заверил, что никакой опасности нет.

— Ты же должен знать законы сверхсветовых скоростей, — успокаивал спутника майор. — Это совершенно безопасно, я прыгал за борт много раз и пока жив.

— В том-то и дело, что я изучал физику сверхсвета, — промямлил Тиберий. — Даже создавал ее почти с нуля… Потому и знаю, что возможны экстремальные…

Договорить он не успел, потому что Виталий открыл внешний люк, и поток воздуха выкинул их за борт.

Экстремальных случайностей не произошло. Два скафандра, связанные линем, неслись сквозь бездну пустоты, постепенно теряя сверхсветовую скорость. Почти четыре часа обитатели скафандров рассказывали друг другу анекдоты, вспоминали забавные эпизоды собственных биографий и просто матерились.

Увидеть приближавшийся фрегат они не смогли — лишь почувствовали нарастающее ускорение, когда их подхватил гравитационный трал.

8

Орбитальный пейзаж Оаху заметно изменился. Почти все лайнеры, доставившие наемников, ушли выполнять другие фрахты. Возле планеты оставались только «Дорадо», боевые корабли Макторнтона и угнанная с Крокуса «Стелла Линк». Командир Фонг уточнил:

— И еще появился торпедоносец «Лучник», флот Семпера. Я запросил штаб — говорят, с Вингарда прилетел генерал. Сейчас у него встреча с нашими командирами.

Переговоры проходили в губернаторском дворце Фронтира, который был захвачен без боя и почти не пострадал. Камилл вопросительно посмотрел на входящего брата, и Тиберий кивнул: мол, все в порядке. Едва заметно улыбнувшись, Стар Террибл снова сосредоточил внимание на переговорах с дорогим гостем.

— Разумеется, мы хотели бы принять участие в этих грандиозных проектах, — журчала речь Деметрия Мандрагора. — И в деблокаде Фомальгаута, и в последующем строительстве возрожденной сверхдержавы. Но мы, к сожалению, не располагаем мощным флотом, который можно отправить на эту битву.

Стар Террибл украдкой глянул на брата, легонько дернул веком и сказал:

— Если нам сообщат, где концентрируется объединенный флот, мы постараемся выделить хотя бы символический отряд кораблей. Как вы думаете, адмирал?

— Два фрегата и корвет, — неуверенно проговорил Макторнтон. — Для охраны системы останутся лишь канонерки.

Семперский генерал ответил, усмехнувшись:

— Для символического участия хватит и корвета… Уже достигнута договоренность, что в сектор Семи Улиток будут стянуты флоты Семпера, Тау Кита и Кришны — дюжина крейсеров, два десятка торпедоносцев и фрегатов. Мы надеемся, что этих сил хватит, тем более что есть надежда на поддержку Империи Центавра.

Генерал добавил, что Диктаториат Семпера готовится к неудачному исходу сражения, то есть к ситуации, когда придется оборонять от настиан Южную Зону. В этом случае предстоят сражения за каждую систему от Аидаса до Тиниана и Оаху, то есть нужно быстро ввести в строй все старые крепости, включая заброшенные базы «Дальнего Щита». Генерал пообещал прислать тяжелые пушки для усиления обороны, и переговоры завершились подписанием договора о сотрудничестве и взаимопомощи.

Отец и Камилл были весьма довольны, и Деметрий увел гостей в банкетный зал. Когда все ушли, вождь наемников метнулся к брату с вопросом:

— Ну как?

Тиберий пребывал в изрядном обалдении от услышанного и ехидно поинтересовался:

— Вы всерьез собираетесь отбиваться от настиан силами Южной Зоны?

— Мы собираемся побить настиан у Фомальгаута, а потом… — Камилл осклабился. — Папочка предложил чудесную идею — взять власть над Галактикой.

— Хорошая идея. Как вы собираетесь это сделать?

— Нужно, чтобы твоя установка заработала в полную силу.

— Не проблема, — заверил Тиберий. — Тут работы на несколько часов.

Обрадованный младший брат обнял его, назвал гением и посоветовал принять душ и переодеться во что-нибудь приличное.

— Банкет все-таки, — пояснил он, — наша первая дипломатическая победа.

К апартаментам, отведенным семье Мандрагоров, Тиберия проводила Карин, на которой был парадный мундир с майорскими погонами. По дороге подруга вождя поведала, что освобожденной планетой правит Совет Революционной Справедливости в составе командиров бригад под председательством фельдмаршала Стар Террибла. Тиберию Мандрагору присвоено звание генерал-майора.

Затем девица перешла на доверительный шепот:

— Позволь спросить, какие у тебя планы в отношении Хуррам?

В ответ Тиберий ограничился удивленным взглядом. Он не имел привычки обсуждать свои личные дела даже с хорошими знакомыми.

Правильно поняв его молчание, Карин рассказала, что Хуррам уже сосватана и буквально светится от такого счастья. Оказывается, юберская красавица давно страдала по красавцу-боргу, но до последнего времени трайбализм делал их брак невозможным — родня парня не желала слышать о кафирской невесте. Теперь же, когда сословные ограничения были отменены, жених сам сделал предложение по всем правилам, и уже второй день идет подготовка к свадьбе.

Поблагодарив за информацию вежливым кивком, Тиберий закрыл за собой дверь. Известие сильно его расстроило, но долгая жизнь преподносила неприятности и пострашнее. Он неторопливо натянул новенький мундир, приколол на грудь награды, включая семперскую звезду за оборону Тиниана.

Очень хотелось напиться, но после процедур в горгонском госпитале его организм безвредно расщеплял любые алкалоиды. На банкете он сидел мрачный, время от времени говорил тосты за дружбу Оаху и Семпера, за возрождение великой державы, построенной на идеях Григория Лазарева и Деметрия Мандрагора.

Второй литр водки все-таки немного подействовал, и Тиберий призвал сурово покарать всех, кто причастен к разрушению прежней Федерации, а также остальных врагов объединенного человечества.


С утра начался кавардак. Освобожденные из тюрем и концлагерей противники прежнего режима рвались учинить самосуд над обидчиками. Восстановленные во всех правах кафиры — особенно гайры — требовали создать им человеческие условия жизни за счет боргов. Приличного жилья на всех не хватало, а среди боргов поползли слухи: мол, теперь наши дома гайры займут, а нас всех — кого не прирежут — в лагеря переселят.

Вскоре после завтрака поступили сообщения о вспыхнувшем в Драконьевске мятеже бывших полицейских, к которым присоединились местные бандиты и люмпены. Прикрывшись толпой женщин и детей, погромщики двинулись на резиденцию штаба бригады, громко вопя требования вернуть городу прежнее название, прогнать наемников и прирезать всех кафиров. Они сильно просчитались: Брейкнек, известный своеобразным чувством юмора, приказал применить аэрозоли рвотно-слабительного действия. В результате мятежники стремительно рассеялись, имея полные — в прямом смысле — штаны удовольствия.

Пока отец и младший брат занимались этими мелочами, Тиберий собрал сотрудников своей лаборатории, поручив смонтировать узел фокусировки по новой схеме. Узнав, что за такую ерунду им светит премия в размере месячного оклада, коллеги с жаром взялись за работу. А по всем видеоканалам транслировали репортаж из Драконьевска: Хуррам злорадно поведала, что защитники людоедского режима коррумпированных расистов оказались по уши в дерьме.

Вечером заработала модернизированная установка, и Тиберий протянул сингулярный шнур вакуумных вихрей аж до самой Земли. Из перехваченных сообщений они с отцом узнали ошеломляющие новости: Федерация Солнца отказалась выступить против Настиарны. После долгих хоровых проклятий Деметрий предложил послушать, о чем говорят на Севере. Здесь ждала новая неожиданность: Дьявол наголову разгромил соперников и стал единоличным владыкой Северной Зоны.

Они подслушали разговор Сокольского с Чангом Катрановым и поняли, что флот Республики намерен двинуться к Солнцу, как только станет известно, где именно собираются союзники.

— В Центральной Зоне что-то происходит, — процедил отец и велел: — Попробуй подключиться к каналам связи Тау Кита.

Тиберий успел набить руку на таких операциях и сумел сфокусировать вихревой шлейф в кабинете пресловутого маршала Герба, который оказался старым знакомым адмиралом Асгардовым. Послушав его разговоры с другими анонимными правителями Республики Тау, Тиберий осатанел и потребовал немедленно обсудить ситуацию на семейном совете, то есть без посторонних, но с участием Камилла.

Когда закрылись двери кабинета, перед которыми встали вооруженные бойцы «Ночного Кошмара», Тиберий прокрутил записанные видеосюжеты. Уже после первых кадров Камилл перестал ворчать, что его оторвали от важных государственных дел. Досмотрев до конца, главнокомандующий проговорил потрясенно:

— Кто бы знал, что удастся собрать такую силищу… А старики-разбойники даже линкор откопали…

— Этих сил достаточно, чтобы сломать настиан? — быстро спросил отец.

Камилл ответил не сразу, мысленно проанализировав соотношение сил. Наконец он произнес:

— Надо бы с Билли обсудить детали. Вроде бы флоты примерно равны по числу кораблей, так что наши адмиралы сумеют потрепать врага, и настианам придется снять блокаду. О политических последствиях я уже не говорю.

— Да, в политическом плане это будет настоящий шок, — с воодушевлением согласился Деметрий.

Сумрачно поглядев на родственников, Тиберий заговорил с неожиданной запальчивостью, как о глубоко личном и наболевшем:

— Снимите розовые очки. При практическом равенстве сил я вижу два основных варианта, и оба меня совсем не устраивают. Если флот, который они собирают, будет обескровлен, человечество останется практически безоружным. В таком случае настиане, которые не раздроблены на полсотни государств, быстро отстроят свой флот и через год-другой возьмут нас тепленькими. А если союзники все-таки победят, то человечество окажется под властью престарелых военачальников, которые однажды уже принесли державу в жертву своим амбициям. Я не считаю этих людей достойными возглавить возрожденную империю.

Отец ответил уклончиво:

— Если Тау и Центавр забыли вражду во имя великой цели, это следует приветствовать и поддержать.

— Асгардов и Сузуки, Зог и Дракон, Диктаториат и Дьявол… — Тиберий скептически покривился. — Кто-нибудь из вас всерьез верит в прочность их альянса?

— В политике случалось и не такое, — задумчиво заметил Деметрий. — Хотя подобные союзы обычно заканчиваются в ночь длинных ножей… Ты предлагаешь что-то конкретное или мы слушали общие рассуждения?

— Мы должны вмешаться, как самостоятельная сила, — четко выговорил Тиберий. — Отряды Камилла, моя транспортная система и твои рассуждения об империи — вот фундамент, на котором будет выстроена будущая сверхдержава.

Не было надобности продолжать: отец и брат поняли его с полуслова. Тем более что накануне сами обсуждали похожий сценарий. После минутной паузы семейный совет занялся уточнением плана операции. Спустя час совещание возобновилось с участием остальных командиров бригад. Идея понравилась всем, ибо лучше править Галактикой, чем захолустной планеткой.


Время подгоняло: фрегат «Принцесса» и рейдер разведки «Хризантема», выдвинутые в сектор Семь Улиток, докладывали, что Флот Открытого Неба присоединился к объединенной группировке Империи Центавра, Республики Тау Кита и Семпера, а из Северной Зоны подтягиваются корабли Дьявола. Каждая бригада выделила по роте отборных бойцов, которым были даны строжайшие инструкции: во время абордажного приступа применять лишь парализующее оружие.

— Мы не собираемся убивать союзников, — снова и снова повторял Стар Террибл. — Мы лишь продемонстрируем нашу силу и потребуем законную долю, когда начнется дележ трофеев.

Командиры соединений склонили головы в знак согласия. Лишь адмирал Макторнтон произнес голосом, в котором звучали необычные для адмирала тревожные нотки:

— Меня смущает, что придется брать на абордаж линкоры — «Вельзевул», «Голгофу» и, похоже, «Триумфатора». Допустим, «Коловрат» и «Цесаревич» — всего лишь крейсер и космоносец, с ними проблем не должно быть. Но линкоры…

Развеселившись, Камилл произнес, улыбаясь:

— Что за сомнения, дружище? Линкор или крейсер — разница лишь в размерах.

— Не скажи. — Адмирал покачал головой. — На флоте существовало поверье, что линкоры захватить невозможно. Уж не знаю, в чем тут дело, но истории не известен ни один такой случай.

Возмутившись, десантники упрекнули спейсмена в суеверности и стали перечислять примеры успешных абордажей, но Билли всякий раз уточнял, что речь идет о крейсерах или крупнотоннажных войсковых транспортах. В конце концов бывалые вояки вспомнили, как в 2428-м абордажные команды крейсеров «Тореро» и «Фурия» высадились на линкор настиан, сильно поврежденный в бою возле 61 Лебедя.

— Захватить его все равно не удалось, — возразил Макторнтон. — Взорвался реактор, и десантники погибли.

— Значит, мы будем первыми! — отрезал Стар Террибл.


Экипаж «Принцессы» уже привык и не удивился внезапному появлению гостей. Разместив и настроив новый комплект аппаратуры, Тиберий прошел в рубку, где Камилл и Билли развлекались, слушая переговоры союзников. Вождь наемников возмущенно прокомментировал:

— Ты только послушай, о чем они треплются! Обнаглевшие вояки делят министерские портфели!

— Дикие они, понятий не знают, — поддакнул по-прежнему озабоченный Макторнтон. — Думают, если у них линкоры и космоносцы, если у них агентура на каждой планете, если у них тысяча пехотных дивизий, так они смогут империю воссоздать.

— Ни за что! — рявкнул Камилл, имевший привычку напиваться перед серьезными делами. — Линкоры останутся на орбите, шпионы будут писать донесения, пехота пригодна лишь для грубой работы. А тонкие операции вроде смены власти и сопутствующих арестов — тут нужны профессионалы.

Боевой дух, несколько смущенный адмиральским пессимизмом, вновь взвился к недосягаемым вершинам. Наемники впрямь имели все основания верить в успех: до сих пор все их вылазки завершались оглушительными победами, а экипажи намеченных для захвата кораблей не ждали нападения. Все должно было получиться, как задумано.

Натянув боевую броню и подвесив оружие, Тиберий вернулся к своей машине. Из рубки передали уточненные координаты, и он настроил вихревые конусы, соединившие «Принцессу» с флагманскими кораблями Объединенного Флота. Еще один канал телепортации уперся в Оаху, где ждали приказа абордажные команды.

Несколько последовательных кликов курсором по иконкам меню открыли сквозные проходы через десятки световых лет. Первой бросилась в атаку сводная рота «Горгоны Медузы» под командованием самой Амазонки. Полсотни непобедимых бойцов-наемников пробежали колонной по трое вдоль коридора фрегата и скрылись в отсеках крейсера «Коловрат». Когда ушли отряды на «Триумфатор», «Голгофу» и «Цесаревич», настала очередь абордажников «Ночного Кошмара», которую возглавлял полковник по кличке Волк.

Братья Мандрагор вклинились между вторым и третьим взводами. Момент пересечения плоскости телепортации никак не повлиял на обостренные чувства — просто очередной шаг они сделали уже в коридоре линкора. Следуя маршрутам, занесенным в электронные планшеты, передовые отделения сноровисто сворачивали в ответвления переходов, ведущие к машинным и реакторным отсекам, в артиллерийские и торпедные башни, в кубрики, где отдыхал личный состав.

Сопротивления практически не было — застигнутый врасплох экипаж не успевал понять, что происходит. Наемники наскоро обыскивали немолодых людей, одетых в мундиры разных держав, и, отобрав оружие, загоняли в пустые каюты.

Тиберий держался в затылок брату, рядом легко бежали Карин и Виталий. Перед глазами мелькали переборки, спрессованные из многослойной металлокерамики с фуллереновыми и нейтридными прослойками, покрытые шершавой обмазкой серого цвета. Броня, защищавшая линкор от самого мощного оружия, была бессильна против десанта, ворвавшегося в самое сердце гигантского корабля.

Как и следовало ожидать, кто-то успел поднять тревогу. Экипаж или нейросеть попытались захлопнуть люки, но наемники без труда вскрывали замки универсальными отмычками, продолжая почти беспрепятственно растекаться по отсекам. Лишь отделения, устремившиеся к рубке «Вельзевула», наткнулись на нескольких вооруженных бластерами ветеранов, которых быстро успокоили немного болезненными, но в общем безвредными для здоровья выстрелами парализаторов. Оставив позади этот смешной инцидент, Стар Террибл, его свита и последний взвод Волка ворвались в салон, где собралась многочисленная растерянная публика.

В глазах зарябило от обилия звезд на погонах, каменных подбородков, угрюмых взглядов и мутного мелькания помех на голограммах. Нормально работал лишь один обзорный монитор, на котором застыл «Триумфатор» — наверняка уже захваченный головорезами Брейкнека.

Несколько офицеров среднего ранга навели на нежданных гостей пистолеты — пулевые и лучевые, одинаково бесполезные против бронезащиты солдат космической пехоты. Перестрелка, впрочем, не завязалась: кто-то из командиров приказал бросить оружие.

А командиров было много — не меньше двух десятков генералов и адмиралов, не говоря уж о юном фельдмаршале Эдварде Дунаеве — кронпринце Империи Центавра. Конечно, большинство из них подвергалось процедуре омоложения, сильно изменявшей лица, но Тиберий совсем недавно подсматривал за этими людьми и подслушивал их разговоры, а потому знал, как выглядят сегодня герои настианской и гражданской войн. Лишь Александра Зоггерфельда он узнал бы в любом случае: в любой толпе Долговязый Зог выделялся более чем двухметровым ростом.

Убедившись, что пленники не намерены буйствовать, Камилл Мандрагор подошел к столу, выбрал чистый стакан, наполнил коньяком и лихо опростал в три глотка. Затем, явно рисуясь, по-хозяйски взял стул, сел лицом к адмиральско-генеральской толпе и прокашлялся, готовясь произнести суровую речь. Упредив его, из нестройной массы военачальников вышел Григорий Лазарев — пожалуй, единственный в этом зале, кого Тиберий уважал, как честного солдата.

Зловеще ухмыляясь, идеолог Диктаториата щелкнул пальцами и сказал:

— Вельзевул, приостанови зачистку. Ситуация под контролем, непосредственной угрозы нет.

9

Похоже, Лазарев чувствовал себя полным хозяином положения, словно бы его не тревожил взвод наемников-ветеранов. Однако нейросетевой мозг линкора не собирался выполнять распоряжения постороннего генерала и обратился голосом к командиру:

— Папа Зог, абордажная команда никого не убила, но заняла основные отсеки. Я готов начать зачистку.

— Успеем, — проворчал Долговязый. — Надо разобраться, чего хотели эти бандиты.

Развитие обстановки очень не понравилось Тиберию. Высокая блондинка в лейтенантском мундире старого фасона и остальные офицеры линкора подобрали свои хлопушки и бросали на него весьма кровожадные взгляды. Икланд смотрел на Тиберия тоже как-то странно — на генеральском лице читалось непонятное изумление. Легче было понять взгляд Асгардова — наверняка бывший шеф Октагона узнал своего штабного оператора.

Пауза явно затянулась. Поскольку Камилл почему-то продолжал молчать — видать, забыл текст с перепоя, — старший брат решил взять инициативу на себя. Говорить речи он никогда не умел, но ситуация требовала, и Тиберий произнес решительно:

— Прошу не волноваться. Мы не намерены совершать враждебных действий. — Слушатели почему-то засмеялись, но Тиберий продолжал: — Наша атака была всего лишь демонстрацией возможностей нового оружия, которым располагает генерал Стар Террибл. Бойцы бригады «Ночной Кошмар»…

С этими словами он сделал широкий жест, намереваясь показать ручкой на бойцов, которые должны были стоять вдоль переборки возле входа. Увиденное потрясло Тиберия, на время лишив дара речи. Рядом с ним лежала, скрючившись и неудобно подвернув под себя левую руку, Карин де Маурисио. На полу около дверей — или на палубе около люка, как это принято говорить на флоте — валялись бесчувственные Волк, Норидзе и остальные наемники.

— Сомневаюсь, чтобы вы были способны совершить враждебные действия, — ехидно заметил Звездный Дракон и обратился к Икланду: — Кажется, на Семпере добились успеха, создавая человека нового типа.

— Да, наш Григорий — модификант высокого уровня, многое умеет, — подтвердил адмирал-каратель. — И не только он.

— Это цветочки. Скоро увидите, на что способно четвертое поколение модификантов… — Лазарев отмахнулся, не отрывая взгляда от растерянного Тиберия. — Но я не понимаю, почему вот он не вырубился вместе с остальными. Единственное объяснение: когда-то давно наш гость лечился в клинике на Семпере. Или еще раньше — на Горгоне.

— Так точно, на Горгоне, — подтвердил Тиберий. — В первый месяц войны.

— Кое-что проясняется. — На лице Лазарева внезапно появилась доброжелательная улыбка. — Защиту от наших методов подавления воли получили не больше десятка пациентов. А если добавить, что наемники проникли на «Вельзевул» явно при помощи телепортации… К тому же резидент на Вингарде докладывал про загадочную скорость систем связи Стар Террибла… Остается предположить, что мы видим Тиберия Мандрагора, которого разведка Семпера безуспешно искала все эти годы. Вы были очень нужны нам, профессор.

— Вы мне тоже, — буркнул Тиберий.

Отношение к нему сразу изменилось. По знаку Зога офицеры линкора убрали оружие. Посыпались вопросы: полководцев интересовало, где сейчас Деметрий Мандрагор, на какую дистанцию действует телепортация, каких размеров и где находится само устройство. Рассеянно отвечая, физик подошел к брату — тот сидел, закинув голову и едва дышал, устремив в потолок остекленевшие глаза.

— Он очнется? — обеспокоенно спросил Тиберий.

— Если я того пожелаю, — проурчал Лазарев. — Он вам нужен?

— Это мой брат, генерал Стар Террибл.

Лазарев проворчал: дескать, наемников можно простить. Неожиданно Икланд припомнил:

— В моем корпусе служил капитан Камилл Мандрагор. Отчаянный был сорвиголова. Это он атаковал объект на Венере, а потом сумел уйти на фрегате Макторнтона.

— Он самый, — подтвердил Тиберий.

Опередив возможные действия Лазарева, Зог решил напомнить, кто командует на этом корабле, и грозно проговорил:

— Малыш, используй средства щадящей зачистки, чтобы обезоружить и обездвижить всех вторгшихся, в каком бы отсеке они ни находились.

— Разумная предосторожность, — признал Дракон. — Еще буйствовать начнут.

— Не начнут, — хохотнув, заверил Лазарев.

Тиберию показалось, что зашевелились стены. Шершавая серая облицовка переборок собиралась комками, которые быстро формировались в жуткую помесь пауков со спрутами. Около двух десятков нанороботов, проворно шевеля многочисленными конечностями, подбежали к бесчувственным наемникам, отобрали оружие и, крепко обвив щупальцами, рывком ставили на ноги.

На этот раз Лазарев обошелся без театральных эффектов и не стал щелкать пальцами. Все бойцы «Ночного Кошмара» почти одновременно открыли глаза, с легким ужасом глядя на всесильного генерала-модификанта.

«Вот почему нельзя захватить линкор, — подумал Тиберий. — Линкоры громадны, на них можно смонтировать очень толстые внутренние переборки, часть которых при необходимости превращается в боевые машины. А нейросеть линкора достаточно сложна и почти разумна, поэтому способна проводить зачистку даже без участия экипажа. Но это была всего лишь щадящая зачистка. Наверное, беспощадная тоже предусмотрена…»

Словно отвечая его мыслям, снова загорелись голограммы, рассказавшие о событиях на других флагманах объединенного флота. Роботы-пауки безжалостно скрутили наемников, атаковавших «Голгофу» и «Триумфатора». На «Цесаревиче» оказался батальон космической пехоты, который окружил наемников, но командир батальона узнал Барлога, с которым они вместе служили в настианскую войну, и боя не случилось. Хуже пришлось отряду «Горгоны Медузы»: на стареньком «Коловрате» не было роботизированных переборок, но были, видимо, офицеры-модификанты с чувством юмора, поэтому Амазонка и ее банда, покоренные безжалостной волей, подвывая от бессильной злости, ублажали взоры семперских спейсменов горячими эротическими плясками.

По приказу Зоггерфельда роботы вывели из салона неспособных противиться наемников. На голограммах внутреннего обзора было видно, что по всему кораблю происходит то же самое. Потенциальных союзников, не сумевших овладеть линкором, заперли в карцере.

Тем временем караульный наряд под командованием Бианки Эриксон выдвинулся к все еще открытой плоскости телепортации. Офицер безопасности побеседовала с командиром Фонгом, после чего на борт «Вельзевула» перешел Билли Макторнтон, и Бианка проводила его в салон.

В ожидании пиратского адмирала Зог занялся текущей рутиной и спросил:

— Малыш, ты отправил сигнал?

— Непосредственной угрозы пока нет. Отослана лишь общая информация о намерениях. Крейсер «Каратель» был готов завершить зачистку третьей ступени. Полагаю, что демонстрации первой ступени было достаточно.

— Ты прав, — согласился Долговязый Зог. — Дай сигнал отбоя.

— О чем вы говорили? — почтительно осведомился Стар Террибл.

— О вашем уничтожении. — Командир флагманского линкора говорил равнодушным голосом. — Если бы роботам и команде не удалось отбить абордажную атаку, включилась бы вторая ступень зачистки — продувка и прижигание. Говоря по-простому, открываются внешние люки, а при необходимости производится подрыв реактора. Если же и это не помогло бы, нейросеть линкора отключает защитные поля и сообщает ближайшему мателоту, что корабль захвачен противником.

— Не понял логики, — признался Стар Террибл.

Звездный Дракон объяснил, посмеиваясь:

— Если бы мы с вами не договорились, крейсера расстреляли бы нас торпедами.

— Вы были готовы погибнуть от огня своих же кораблей? — с ужасом и невольным уважением переспросил Тиберий.

— До этого бы не дошло, — успокоил его Звездный Дракон. — За всю историю космических войн не известно ни одного случая, когда бы пришлось применять зачистку третьей ступени — так называемую внешнюю зачистку.

Тиберий чувствовал себя полным идиотом, не способным понять элементарную военную логику, но не мог не задать этот вопрос:

— Почему?

— Потому что ни одна абордажная команда не смогла предотвратить, а тем более пережить взрыв главного реактора, — любезно пояснил Дунаев и помахал рукой вошедшему Макторнтону. — Здравствуй, Билли.

Командиры Объединенного Флота пошушукались в удалении, после чего подозвали Макторнтона и братьев Мандрагоров, и Асгардов осведомился:

— Вы готовы сотрудничать с нашими силами?

— Именно это я и собирался вам предложить, — проворчал Камилл.

— В таком случае возвращайтесь на «Принцессу». Ваше соединение включается в состав десантной флотилии адмирала Икланда. Проработайте телепортацию штурмовых подразделений в астероидные крепости настиан на окраине системы Фомальгаута.

Икланд добавил, что намерен перенести на фрегат штаб десанта. Асгардов разрешил, а Лазарев вдруг вскричал негодующим тоном:

— Поскорее, черт вас побери! Нам давно пора начинать сражение. — И он добавил огорченно: — К сожалению, теперь, когда мы собрали такой огромный флот, сражения может и не случиться. Пересчитав наши корабли, настиане снимут блокаду, принесут извинения и вернутся на свои планеты.

— Победа без единого выстрела — как жаль, что в учебниках истории не появится такой главы, — сентиментально вздохнул Асгардов.

— Почему? — поразился профессор Суонк, прервавший необычное для него почти двухчасовое молчание. — Ведь получился бы замечательный пример победы духа над грубой силой…

— Этого никак нельзя допустить, — объяснил Икланд. — Настиарна должна быть примерно выпорота на страх всей Галактике. Ни у кого — в первую очередь у наших соплеменников — не должно оставаться иллюзий на счет тех, кто создает Империю.

— Проще говоря, флот Настиарны должен быть уничтожен прежде, чем мы займемся остальными проблемами человечества, — добавил имперский герцог Реджинальд Дунаев.

Асгардов отдал приказ начинать перестроение в походно-боевой ордер. Всем оказавшимся на «Вельзевуле» гостям было велено вернуться на свои корабли. После короткого прощания союзники отправились в ангар.

Двинулись восвояси и Мандрагоры с Макторнтоном. Камилл и Билли чуть не под ручки вели своего бывшего командира Икланда. Возле распахнутых врат на «Принцессу» их ждал хмурый Норидзе. Остальные, сообщил он, уже вернулись в Космоград и ждут дальнейших распоряжений.

Здесь их догнал запыхавшийся и взволнованный Бертран Лонг. Не удосужившись отдышаться, землянин возбужденно простонал:

— Профессор Мандрагор, я должен вас предупредить. Один проционид тоже вычислил законы телепортации. И его расчеты неизвестно где…

— Его расчеты у меня, — рассеянно сообщил Тиберий.

— Но мы не знаем, кто убил Кахура.

— Я это знаю. — Тиберий показал на Виталия. — Вот он.

— Но как? — растерялся Бертран.

— Одним ударом.

Лонг захлопал веками, не в силах понять, о чём говорит знаменитый собеседник. Потом, когда перед его носом захлопнулась плоскость телепортации, растерянный физик-землянин поплелся в салон, чтобы рассказать о загадочном разговоре попутчикам с «Афродиты». Может, хоть они сумеют расшифровать этот ребус.


Бесчисленные затяжки по поводу появления очередных союзников сильно задержали выдвижение Объединенного Флота. Как следствие, авангардные отряды крейсеров покинули улитку в окрестностях тесной пары коричневых карликов с непроизносимым названием всего за час до подхода настианских резервов.

Первую волну вел старый бандит Федор Донгаров — «Нельсон», «Сталинград», «Звезда Смерти», «Веселый Роджер» и еще несколько крейсеров старинной постройки, занесенных во все справочники всех цивилизаций. Оценив неприятеля как серьезную, но не слишком опасную силу, командир настианского передового охранения без долгих колебаний двинул на сближение свои корабли: по три тяжелых и легких крейсера, а также полдюжины фрегатов и корветов. Позади охранения уже разворачивался, готовясь к боевой разминке, основной ударный кулак Настиарны: оба линкора, эскадренный космоносец и отряд тяжелых крейсеров новейшего проекта. Ясно было, сколь тяжелое наказание ждет глупых землян, рискнувших послать свою рухлядь на эту авантюру.

Асгардов, державший флаг на «Коловрате», удовлетворенно крякнул, бросив торжествующий взгляд на Лазарева. Начальник штаба ответил едва заметной улыбкой — по обыкновению, зловещей.

Рвавшиеся в хаос встречного сражения крейсера Донгарова ставили мощные помехи, закрыв неприятелю обзор улитки, так что настиане с большим опозданием узнали об истинных силах Объединенного Флота. Легкое отрезвление наступило, когда авангарды почти сошлись на дальность огневого контакта. В этот момент, обогнув свои крейсера, над флангом настиан навис отряд легких сил адмирала Кима Син-Ро — два десятка торпедоносцев и фрегатов.

После нескольких минут стремительного сближения быстроходные кораблики в лихорадочном темпе разрядили торпедные аппараты. Около сотни самонаводящихся снарядов устремились к вражеским кораблям, и увернуться от такого массированного удара было практически невозможно. Как бы ни надрывались скорострельные пушки ближнего боя, сбить все торпеды не удастся, а это означало, что в скором времени охранение Настиарны будет стерто в атомную пыль.

Смирившись с потерей этого отряда, вражеский адмирал продолжал вести свои главные силы навстречу наглой горстке землян. Его намерения были предельно ясны: сойтись на дистанцию выстрела орудий главного калибра и расправиться с людьми. Уйти от избиения земной авангард не успевал в любом случае: слишком уж много времени требовалось, чтобы затормозить, а затем развернуться и набрать скорость в обратном направлении. Пока люди будут выполнять этот маневр, настианская эскадра подойдет на дальность эффективного огня. Оба линкора уже начали пристрелку, а космоносец чуть сбавил ход, готовясь выпустить в пространство эскадрильи штурмовых космолетов.

Нельзя сказать, что Син-Ро с Донгаровым ждали экзекуции с фатальной обреченностью и не пытались уклониться от уничтожающего удара. Их корабли понемногу снижали скорость, одновременно меняя вектор курса в сторону Солнца и Альфы Центавра. С точки зрения настиан, такая тактика выглядела не слишком разумно, потому как до сильно укрепленных человеческих миров Центральной Зоны было не меньше суток движения полным ходом. Жалкая флотилия не имела шансов ускользнуть под защиту федеральных или имперских крепостей — очень скоро земляне будут настигнуты и разгромлены, после чего эскадра Настиарны вернется на прежнюю трассу, ведущую на Фомальгаут.

На фоне подобного стратегического расклада казалась пусть прискорбной, но не слишком трагичной неизбежная развязка первой фазы сражения. Земные торпеды наконец достигли мишеней, поражая крейсера и фрегаты передового отряда. В ярости взрывов исчезали корабли, хаос освободившейся энергии застилал пустоту неистовством помех. Практически весь передовой отряд настиан погиб, однако ослабленные расстоянием залпы линкоров уже сотрясали защитные поля человеческого авангарда, а первые стаи штурмовиков начали покидать стартовые катапульты космоносца.

— У них остается последняя надежда, — сказал настианский командующий офицерам своего штаба. — Эти фанатики могут пойти в лобовую атаку, если готовы погибнуть, угостив нас прощальным шквалом торпед. В таком случае наши корабли могут получить некоторые повреждения и нам придется вернуться в главную базу для ремонта.

— Будем расстреливать их с предельной дальности, — подсказал флагманский артиллерист. — Сначала нанесут удар штурмовики, потом артиллерия добьет все, что там уцелеет.

— Именно так. — Командующий величественно повел лягушачьей головой.

В рубке «Коловрата» Асгардов не смог сдержать смешка. Разделявший его чувства Лазарев негромко прокомментировал:

— Они действуют абсолютно правильно. Просто у них нет шансов.

Асгардов кивнул:

— Рапира бессильна против парового молота.

— Долговязого парового молота, — хохотнул начальник штаба.

Помехи рассеивались, и ядро Объединенного Флота, поравнявшись с авангардом, внезапно появилось на экранах настианских локаторов. В эти мгновения вражеские командиры должны были испытать сложную гамму эмоций. По существу они были уже мертвы, независимо от того — погибнут ли сразу в пламени взрывов или задохнутся в вакууме среди разлетающихся по космосу обломков.


Четыре жены, куча детей, внуков и даже правнучка. И вдобавок несколько женщин, которых он безумно любил, но которые не пожелали ответить ему взаимностью. С таким букетом нетрудно озлобиться, возненавидеть род людской и всю поганую Вселенную. Однако ненавидел он лишь врагов, список коих постоянно обновлялся и корректировался. Зоггерфельд догадывался, что подобные душевные изломы отравляют жизнь и остальным участникам похода. Что ж, История и Вселенная долго ломали его — пусть теперь не обижаются.

Сегодня Долговязый Зог начинал расплачиваться по накопившимся долгам. Он снова выполнил вскрытый прорыв, которым дважды выбил зубы настианам в битвах за Процион и Сириус, а годом позже отбросил от Тау Кита громадный флот Звездного Дракона. Красивейший маневр, когда противник вынужден ввязаться в бой с заведомо слабейшим авангардом, но тот вдруг уходит в сторону, уступая путь для смертельного броска главных сил.

Запустив двигатели на форсаж, линейный квартет устремился на сближение. Корабли разгонялись до порога скоростей, за которым нетрудно потерять управление сверхсветовой махиной. Уступом за «Вельзевулом» и «Триумфатором», чуть отставая, шли менее быстроходные линкоры Земли, а позади них выстроилась классическим ромбом четверка разнотипных космоносцев, с которых уже срывались волны штурмовиков.

У противника не оставалось ни выбора, ни выхода, ибо законы сверхсветовой битвы жестоки и не знают исключений. При таком режиме встречного движения настиане никак не успевали погасить скорость, чтобы спасаться бегством. Тем не менее противник начал тормозить, что было совсем уж глупо.

Сдержав прилив азарта, Долговязый Зог дождался, когда дистанция сократится до табличной дальности эффективной стрельбы, и лишь тогда скомандовал:

— Огонь.

Пушки давно были готовы, цели распределены, и канониры — в ожидании этого приказа — сопровождали назначенные им мишени. Мегатонная туша флагманского линкора вздрогнула, выбрасывая первую серию импульсов. Мгновением позже к канонаде подключился «Триумфатор», а затем и малость отставшие «Звездный Рыцарь» с «Голгофой».

Упакованная в огненные комья энергия разрушения и смерти обрушилась на корабли Настиарны. Сосредоточенные залпы пробивали поля силовой защиты, коверкая прочнейшую броню корпусов. Противники пытались отвечать, но в битве двух против четверых у них не было шансов.

Зоггерфельд скользнул взглядом по мониторам, просчитывая перспективу. При такой скорости сближения примерно через полчаса противники сойдутся вплотную, корабли перемешаются, и в подобном винегрете возможны любые случайности. Это означало, что надлежит закончить сражение вдвое быстрее.

Дополнительные приказы были излишни: каждый линкор и все члены экипажей действовали выше самых изысканных похвал. Полтысячи штурмовиков набросились на вражеский космоносец, изувечив его ливнем торпед. Несколько минут гигантский корабль был покрыт вспышками рвущихся боеголовок, потом разломился на две неравные части, которые продолжали получать попадания и распадаться на совсем уж мелкие фрагменты.

Объединенный Флот быстро гасил скорость, продолжая громить настианские линкоры, огонь которых становился все слабее. Не желая растягивать удовольствие, главком Асгардов ввел в сражение все силы, чтобы покончить с неприятелем без долгой возни. С двух сторон в атаку двинулись отряды крейсеров, которыми командовали Донгаров и Дунаев.

Остатки настианской эскадры уже получили тяжелейшие повреждения и не в состоянии были дать отпор. Превратившись в пассивные малоподвижные мишени, вражеские корабли покорно принимали шквал огня. Один за другим взорвались три тяжелых крейсера, четвертый рассыпался от торпедного залпа «Кархадона» и «Гефеста», с пятым расправились штурмовики «Метагалактики». Торпедоносцы, корветы и успевшие взлететь штурмовики Настиарны погибали пачками, эту мелочь вообще никто не считал.

— Форсировать торможение, — приказал Асгардов. — Крейсерам добить противника и вернуться в эскадренный ордер.

Заключительный удар наносила сводная группа кораблей, оказавшихся ближе всего к настианам. Крейсера «Наварин», «Сталинград», «Веселый Роджер», «Аполлон» и «Неуязвимый», торпедоносцы «Инквизитор» и «Алебарда» выпустили торпеды по жалким клочкам недавно грозной эскадры противника. Взрывы глюонного синтеза наполнили пространство потоками сверхжестких излучений и тучами обломков.

Продолжая гасить скорость, корабли людей приближались к месту вражеской гибели. Вскоре разлетавшиеся осколки начали натыкаться на поля силовой защиты. Эта бомбардировка была безвредной и продолжалась недолго. Буквально через минуту космос по курсу снова был чист.

Когда скорость упала до сотых долей световой, корабли распустили гравитационные тралы, чтобы подобрать уцелевших врагов. Улов оказался невелик — несколько сотен мертвых настиан и ни одного живого. Пожав плечами, Асгардов буркнул:

— А нам и не надо. — И скомандовал: — Флоту перестроиться в походно-боевой ордер. Курс — на Фомальгаут.


Пока главные силы Объединенного Флота истребляли настианские резервы, фрегат «Принцесса», проскользнув через улитку, оказался на расстоянии светового года от Фомальгаута. Локатор показал обстановку: линкоры и крейсера противника лениво расстреливали превращенный в крепость астероид. Крепость огрызалась мощными импульсами.

Изучив обстановку, Икланд печально проговорил:

— Настиане подавили три из восьми крепостей. Еще неделя — и Фомальгауту была бы крышка… — Он стал показывать, водя пальцами по голограмме: — Видите эти четыре камня во внешнем астероидном поясе? Глыбы по сотне километров каждая. Противник овладел ими после тяжелых боев в первые дни блокады. Теперь на этих астероидах оборудованы базы снабжения и артиллерийские позиции. Наша задача — захватить их внезапной атакой до подхода флота.

— Безусловно, — закивал Макторнтон. — Огонь тяжелых пушек со стационарных платформ очень опасен даже для линкоров. Надо телепортировать туда сильные отряды пехоты.

Камилл по прозвищу Стар Террибл сказал, нервно покусывая губы:

— Понадобится не меньше двух батальонов на каждый астероид. Потери я оцениваю…

— В лучшем случае не вернется каждый второй, — подсказал Икланд.

Подумав, он поинтересовался, нельзя ли телепортировать сюда Омара Газаватского, который должен находиться на «Триумфаторе». Все согласились, что делибаши прекрасно сражаются в таких обстоятельствах. Слушая краем уха бредовые разговоры десантных ветеранов, Тиберий протянул два рукава вакуумных вихрей: один — к выбранной наугад настианской крепости, другой — к острову Малая Плита. Ящики с трехмегатонными боеголовками по-прежнему валялись на пляже, и Тиберий переместил парочку в коридор «Принцессы».

Бравые вояки с недоумением уставились на знакомые изделия. Потом вопросительные взгляды обратились к создателю межзвездной телепортации.

— Штурм отменяется, — твердо заявил Тиберий. — Надеюсь, кто-нибудь из вас знает, как снимаются с предохранителя эти игрушки.

Они знали, как это делается. Макторнтон лишь осведомился, на какой срок установить таймер детонатора.

Боеголовки по очереди исчезли из коридора фрегата и появились в пещерах, выдолбленных внутри астероидов. Через положенный срок заряды взорвались, раскрошив обе космические базы.

— Это совершенно другая война, — прокомментировал Икланд. — Профессор, ты хочешь оставить солдат без работы?

— Я хочу, чтобы ваши солдаты остались живы, — проворчал Тиберий. — Добьем последние две крепости, а потом попытаемся подстрелить какой-нибудь кораблик побольше.

Он очень точно использовал слово «попытаемся». Базовые астероиды, неровным кольцом окружавшие блокированную звездную систему, были уничтожены без затруднений. А вот с линкором пришлось повозиться. Эта мишень и размерами была на порядок меньше, и маневрировала непредсказуемо. Лишь после долгих прицеливаний и коррекций, да к тому же удерживая мишень сразу десятком вихревых конусов, Тиберий сумел всадить боеголовку во внутренние отсеки.

К общему негодованию, настианский линкор словно не почувствовал термоядерный взрыв и продолжал методично стрелять по крепости, прикрывающей Мантру.

Взбешенный Тиберий уложил во внутренности корабля еще два снаряда. Казалось, под броней вражеского корабля скрывается черная дыра, в которую проваливается чудовищная энергия взрывов. Кое-что изменила лишь четвертая боеголовка: внешних повреждений по-прежнему не было заметно, однако линкор заметно снизил темп стрельбы.

— Прочная штука, — со вздохом объяснил Макторнтон. — Корпус и часть переборок сделаны из нейтрида. Наши снаряды слишком слабенькие — каждый взрыв в лучшем случае разрушал несколько смежных отсеков.

— То есть мы его слегка повредили, но уничтожить не сможем? — возмутился Тиберий. — А если попасть в двигатель?

Адмирал Билли пожал плечами, на его лице отчетливо читалось невысказанное: попробуй попади. Пробовать Тиберий не стал. Посовещавшись, они решили сменить мишень. Последняя пара боеголовок была телепортирована в тяжелый крейсер настиан, который, как положено порядочному кораблю, раскидал обломки по всей системе Фомальгаута.

Остальные корабли Настиарны, включая подбитый линкор, внезапно прекратили огонь и начали перестраиваться в боевой порядок. Командир Фонг сообщил, что локаторы «Принцессы» засекли приближение Объединенного Флота.

Битва получилась недолгой: при таком соотношении сил (а на подмогу подошли вдобавок три фомальгаутских крейсера) ничего иного ждать не приходилось. Сосредоточенные залпы тяжелых пушек и удары штурмовиков превратили настианские корабли в пыль. Покончив с противником, флот направился к деблокированным планетам.


Плоскость телепортации развернулась внутри многоэтажного жилого комплекса — если верить Камиллу, здесь жили его бывшая жена, его сын и его внуки. Тиберий перешел из фрегата на лестничную площадку, вдохнул непривычные запахи Тантры и с минуту стоял, не решаясь позвонить в дверь.

Блокада продолжалась около месяца, планету не раз обстреливали. Кто знает, как отразились эти события на судьбе инженера орбитальной энергостанции… Тиберий боялся услышать страшное известие.

Переборов страх, он все-таки нажал сенсор. Просочившись сквозь дверь, послышался мелодичный перезвон колокольчиков. После недолгого ожидания дверь распахнулась, и очень симпатичная молодая женщина с любопытством посмотрела на незнакомого гостя.

— Здравствуйте, — сказал Тиберий, разволновавшись до верхнего предела. — Я ищу семью Марченко.

— Здравствуйте, я — Ира Марченко.

Ее приветливая улыбка принесла успокоение — не похоже было, чтобы эта семья перенесла недавнюю трагедию. Тиберий продолжил немного уверенней:

— Можно будет повидать Аркадию или Маврикия?

— Свекровь живет не с нами, а муж на станции… Да вы входите.

Она провела гостя в большую комнату, где двое хорошеньких ребятишек — мальчик и девочка — младшего школьного возраста прилипли взглядами к огромному, в сажень диагональю, видеофону. На голограмме были видны подходившие корабли Объединенного Флота, и нервно дрожащий голос диктора выкрикивал корявый, наспех составленный текст об освободителях, разгромивших врага.

Сноха и внуки, умиленно подумал Тиберий и спросил:

— Тяжело было во время блокады?

Глаза женщины удивленно расширились.

— Разве на Мантре было по-другому?

— Нет-нет, я вообще нездешний… — Он показал пятерней на голограмму. — Час назад я был на одном из этих кораблей.

— Тогда понятно, — произнесла она растерянным голосом. — Да, было ужасно. Несколько торпед взорвались в населенных местах. И с продуктами плохо стало. А самое страшное, когда муж улетал на свою станцию… у него график такой: неделя — на орбите, неделя — дома. Эти сволочи подбили часть орбитальных платформ, — Ирина всхлипнула, вытерла покрасневшие глаза и продолжала неестественно бодрым голосом: — Сегодня Маврикий как раз должен был вернуться, но опоздает, наверное. Сейчас ведь на радостях полная неразбериха с ближними рейсами… А вы к нам по какому делу?

— Решил проведать. Мы не познакомились — меня зовут Тиберий Мандрагор.

Ирина слегка нахмурилась, пытаясь сообразить, по какому поводу слышала прежде это имя. Спустя мгновение, сообразив, совсем растерялась и, охнув, позвала детей: мол, ваш дедушка прилетел.

После восторженных визгов и поцелуев внучка простодушно проболталась:

— А папа так переживал, что тебя нет в живых.

— А я взял и вернулся, — хохотнул Тиберий.

Запел видеофон. Деметрий, который успел перебраться на «Принцессу», интересовался, как там его внук. В ответ он получил инструкцию телепортироваться в какой-нибудь цивилизованный мир, раздобыть подарки для детей, а заодно какие-нибудь деликатесы. На Тантре из-за блокады были проблемы с провиантом.

В этот день Маврикий Марченко добирался домой дольше обычного. По причине прорыва блокады на станции закатили небольшой сабантуй, и сменившаяся бригада пропустила суборбитальный паром. Кое-как вернувшись на планету с попутным корабликом, он не сразу нашел аэробус, потому что вся планета гуляла и транспорт был переполнен. От космодрома пришлось лететь через полконтинента, стоя в проходе.

Еще на лестнице он услыхал странные звуки, словно в квартире гремела грандиозная пьянка. Осторожно войдя в квартиру, Маврикий попал в объятия нежданно нагрянувших родичей: и отец откуда-то взялся, и дед, и даже дядя Камилл, который в детстве учил его драться и стрелять с обеих рук. К тому же стол ломился от угощений с далекой планеты Оаху.

После пятой штрафной дозы Маврикий немного освоился, поверил в реальность происходящего и решился спросить:

— Что будет дальше, папа? Война закончилась?

Вместо Тиберия ответил Деметрий:

— Не совсем. Остаются кое-какие недоделки. Но для нашей семьи война закончилась.

10

Целый месяц бронированный кулак раздавал зуботычины, убеждая бывших соотечественников в неизбежности безоговорочного подчинения. Залпы линкоров, бомбовые удары крейсеров и космоносцев, стремительные рейды десанта оказались весьма убедительными доводами. Впрочем, собиравшие державу военачальники действовали предельно осторожно, так что обошлось без ненужных потерь.

Сегодня должен был завершиться последний акт затянувшейся драмы, и эскадры вошли в Солнечную систему, обреченно ожидавшую возмездия.

Корабли медленно стягивались к центру системы. Часть легких сил притормозила возле внешних планет, но линкоры, крейсера и космоносцы неумолимо окружали Землю и Венеру, где практически не оставалось войск, желавших, а тем более способных сопротивляться Объединенному Флоту.

Тиберий наблюдал это представление, сидя за мониторами в своем кабинете размером с баскетбольную площадку. Дворцу в Астрофорте недолго оставалось быть резиденцией Мандрагоров — в красивейшей местности среди гор, водопадов, озер и живописных лесов спешно возводился новый город. Бывшие правители планеты, идеологи расовых чисток, полицейские, судьи и прочие чиновники-взяточники, а также офицеры, посылавшие солдат на верную гибель, — десятки тысяч каторжников валили лес, копали котлованы под фундаменты, прокладывали дороги, отливали блоки монолитного металлобазальта. На более тяжелых работах в каменоломнях надрывались самые отпетые подонки — бандиты мафии, насильники, участники погромов, бывшие охранники концлагерей и спецпоселений.

Тиберий лениво скосил взгляд на часы. Пора было собираться.

Придется почтить своим присутствием сборище дорогих союзников, немалое число которых он считал главными виновниками множества бед. Снова нахлынула злоба.

Затянув галстук парадного мундира, он вызвал адъютанта и осведомился, где остальные.

— Женщина уже здесь, — отрапортовал офицер. — Ваш отец и брат должны подойти.

— Пусть заходят по мере готовности, — усмехнулся Тиберий.

Он был уверен, что пресловутая женщина — это Регина или Ира, потому что адъютант наверняка знал Карин в лицо и назвал бы «полковник де Маурисио». К его удивлению, в кабинет вошла Хуррам. Видеть ее в качестве жены неизвестного борга было больно, и Тиберию пришлось постараться, выдавливая приветливую улыбку.

— Извини, но ты немного не вовремя, — проговорил он. — Мы сейчас должны отправиться на церемонию.

— Знаю, — сказала Хуррам. — Ваш отец назначил меня шеф-редактором информационной службы и поручил осветить это событие.

— Хороший выбор…

При корпорации, которую они создавали, планировалось открыть медиаслужбу для вещания на все обитаемые миры. Хуррам, с ее радикальными взглядами, вполне подходила на должность рупора идей Мандрагора-Лазарева.

Девушка снова выглядела сконфуженной и порывалась что-то сказать, но ей помешали остальные Мандрагоры: Деметрий с Региной, Камилл с Карин и Маврикий с Ириной.

— Все в сборе, — резюмировал глава семьи. — Тиберий, ты чего такой мрачный?

— Предвкушаю, как выскажу подонкам все, что думаю о них.

Ухмыльнувшись, Деметрий сказал одобрительно:

— У тебя должно получиться. — Он добавил, обращаясь к молодежи: — Если моего старшенького прорвет, он такой скандал может закатить — выруби свет, убейся об переборку… ну, пошли. Открывай дорожку.

Одна из стен кабинета превратилась в плоскость телепортации, сквозь которую был виден памятный салон «Вельзевула». Хуррам замешкалась, и Тиберию пришлось вести ее под ручку.

— Как супружеская жизнь? — спросил он из вежливости.

Дико поглядев на него, Хуррам буркнула:

— Не было свадьбы. Ты же сам предупреждал… В общем, этого придурка тайная полиция ко мне подослала. Я нашла документы, когда просматривала их архивы. Показала горе-женишку его отчеты, а он ничуть не смутился, даже поинтересовался: дескать, не могла бы я замолвить за него словечко перед новой властью.

— Ты умеешь выбирать женихов, — ледяным голосом произнес мстительный астроевразиец.

Не прочувствовав драматичности момента, она вдруг развеселилась.

— Я и скандалы умею закатывать. — Хуррам самодовольно хохотнула. — Этот гад вылетел из нашего дома, как ракета на сверхсветовой скорости.

— Сверхсветовых ракет не бывает, — машинально поправил ее Тиберий. — И вообще пора забыть о сверхсветовых путешествиях. Это анахронизм.

Поддерживая девушку под локоть, он вошел в салон флагманского линкора.


Хватило беглого взгляда, чтобы понять: среди победителей нет единства. Представители Тау и Центавра держались тесной дружной группой. Чуть в стороне собрались отдельной компанией военные и политики Фомальгаута, а также земляне — Центральная Зона почему-то всегда претендовала на особую роль. Наконец, третью группировку составил пестрый конгломерат Внешних Зон: Сокольский и принц Омар — оба с женами-красавицами — и адмиральская свита из не самых именитых флотоводцев вроде Катранова и Донгарова. Между этими территориально-политическими блоками непринужденно фланировали Сузуки, Икланд, Лазарев и другие посланцы Семпера.

В момент появления Мандрагоров почтенная публика благосклонно внимала Долговязому Зогу, который произносил тост:

— …уверен, что такие же сомнения посещали многих из вас. Смогли бы мы выиграть сражение без помощи флотов Земли и Северной Республики, без телепортации Мандрагора? Не сомневаюсь, что победа все равно была бы нашей, но большая часть кораблей погибла бы в сражении с настианским флотом, остальных же ждала гибель при штурме крепостей-астероидов.

Эйфория от успешно выполненной миссии сделала великого флотоводца сентиментальным, и Зог предложил выпить за единство и союз всех благородных людей, сумевших переломить ход истории, возродить великую сверхдержаву и открыть человечеству новые горизонты. Все охотно осушили бокалы, а тем временем пришло сообщение с эскадры, блокировавшей Венеру: высадка десанта происходит без осложнений, основные объекты заняты, проводятся плановые аресты, Фронт Возрождения начал формирование новой администрации.

Неожиданно заговорила Мадина Газават — дама, судя по всему, решительная, умная и амбициозная. Супруга тюрбанского губернатора напомнила, что в новой Федерации соединятся десятки планетарных цивилизаций со своими особыми культурами и что нужно будет очень деликатно налаживать контакты между мирами.

— Ужасная женщина, у нее слишком много идей, — с притворной дрожью в голосе пожаловался генерал Смерть. — Отцы-командиры, придумайте для нее министерство внутренней дипломатии, чтобы моей жене было чем заняться в ближайшие полгода.

— Великолепная идея, — заметил Асгардов. — Но почему всего полгода? На этом посту принцесса могла бы принести много пользы и подольше.

Отмахнувшись, Омар выразил робкую надежду: мол, рождение наследника заставит Мадину хоть на время забыть о политике.

— Каков негодяй! — ласково пропела принцесса, нежно целуя мужа.

Семейная идиллия тюрбанцев окончательно взвинтила Тиберия. Раздражала Хуррам, которая веселилась от души, не забывая собирать материалы для сенсационного репортажа. Раздражали сообщения с Земли, где гарнизоны, мегаполисы и континенты наперегонки докладывали о готовности признать власть военной хунты. Раздражали довольные рожи великих вождей флотов и армий, принимавших капитуляцию прародины человечества.

В довесок к прочим фрустаторам Хуррам простодушно поинтересовалась, не намерен ли он обзавестись нормальной семьей. Уж кто бы спрашивал!

От преждевременного взрыва его удержал лишь любопытный диалог между командиром и вторым помощником «Вельзевула».

— …я тогда застрял на Динго, — вспоминал Радий Сорочин, — и с ужасом ждал сообщений о сражении между флотами Центавра и Тау. И вдруг пришло известие о чуде: оба линкора вышли из строя, а крейсера ограничились ненавязчивой перестрелкой с дальней дистанции. Как же это случилось, командир?

Сделав вид, что увлечен разглядыванием своего бокала, Зоггерфельд старательно отмалчивался, но в конце концов буркнул:

— Полагаю, что там было не чудо, а саботаж. Может быть, даже сговор… У кого-то из экипажа хватило мозгов заблокировать нейросети «Орла» и «Возмездия». Иначе бы мы с Драконом не успокоились, не достигнув полного взаимного истребления. Очень уж оба тогда злые были…

Асгардов, Дунаев, Ормуздиани, Вержен и Редхорн дружно согласились, что одновременный отказ систем управления на обоих линкорах — дело немыслимое и что без разумного вмешательства там не обошлось. Когда ветераны принялись перебирать имена возможных саботажников, из динамиков послышался насмешливый голос нейросетевой личности:

— Могу поручиться, что люди ни при чем. Эту аварию устроили по-настоящему разумные существа.

— Ты о ком? — подозрительно осведомился Зог.

— Линкоры не пожелали участвовать в братоубийственной войне, — объяснил «Вельзевул». — Потому и вырубили свои нейросети.

Дракон переспросил недоверчиво:

— Покончили самоубийством?

— Сделали харакири, как настоящие воины, — грустно поправил его «Вельзевул». — Они были разумны, благородны и сентиментальны. Вечная им память.

Он замолчал. Участники гражданской войны пристыженно переглядывались, кто-то вполголоса чертыхался.

Время от времени поступали рапорта командиров частей: десанты уже высаживались в ключевых точках Земли, но сообщений о боях не было. Объединение Империи, в противовес ее развалу, протекало мирно.


Момент казался подходящим, и Тиберий собрался устроить давно задуманный скандал, но в этот момент к нему подошли тюрбанские супруги. Милые люди, очень красивая пара. К ним, как и к Сокольскому с Лазаревым, у Тиберия претензий не было.

Они поболтали про общие проблемы: нелегкое это занятие — править планетами, жители которых считают себя мусульманами, хотя давно забыли, что такое ислам, а в мечети ходят лишь по привычке. Мандрагоры и Газаваты прекрасно понимали друг друга. Сопровождая доводы специфическим юмором, абсолютно не смешным для обитателей других миров, собеседники пришли к согласию: потомки покинувших Землю «муслимов» будут смирными, если они сыты, никто не мешает их мелкому бизнесу, а власть принадлежит свирепому тирану, страх перед которым гасит в зародыше даже самые робкие бунтарские помыслы.

— То же можно сказать о многих народах, — ухмыльнулся Омар. — Только вы, астроевропейцы, всегда чем-то недовольны. Удивляюсь, что среди победителей до сих пор не было серьезных конфликтов.

— Сейчас будет, — мрачно пообещал Тиберий, взял у стюарда бокал «Кровавой Мэри» и громко произнес: — Позвольте тост.

— Просим, профессор, — милостиво разрешил Асгардов. — Давно ждем, когда вы наконец соизволите высказаться.

Прервав оживленную беседу с Лазаревым, Деметрий Мандрагор хихикнул:

— Ну вот и дождались.

Презрительно прищурясь на самодовольную толпу, Тиберий выплеснул всю боль, копившуюся долгие годы, пока человечество агонизировало, разодранное на клочки безумных суверенитетов. Не слишком стесняя себя подбором дипломатичных идиом, он высказал все, что думает о генералах и политиках, восставших против бездарной власти, но при этом расколовшихся на группировки, каждая из которых свирепо билась за собственные идеалы и мелочные амбиции. И еще он напомнил, что две войны и последующие эксцессы унесли каждого десятого — слишком высокой оказалась цена генеральского упрямства и глупости политиканов.

— Мы слишком радуемся сегодняшним победам, — закончил он. — Лучше бы назвать поименно виновников этой трагедии. Назвать и придумать им достойное наказание.

Полторы сотни участников торжества ошеломленно молчали. Первым опомнился Лазарев.

— Ваше требование справедливо, но невыполнимо, — тихо произнес сопредседатель Диктаториата. — Когда виновных слишком много, поневоле приходится смириться и считать, что никто не виноват.

Тиберий раздраженно бросил:

— Вам-то, генерал, о чем беспокоиться? Уж вы-то к развязыванию гражданской войны никоим образом не причастны. Я же понимаю, что все обвинения против вас были ложью.

На лице Лазарева мелькнула болезненная гримаса, и в урчание известного всей Галактике голоса вплелись незнакомые нотки:

— Ошибаетесь, юноша. Я действительно планировал вторжение на Землю десантных корпусов Икланда, Бермудоса и Хохта. Да, мы готовили путч. Правительство опередило нас всего на сутки.

— И, представьте себе, я не считаю наши замыслы ошибкой, — включился в разговор Роджер Икланд. — То правительство заслужило самое тяжкое наказание.

— Допустим, с этим я согласен, — запальчиво повысил голос Тиберий. — Но почему вы не пошли против Земли единым фронтом, а развязали войну, где все сражались против всех?

— Да, мы сознаем свою вину, — негромко сказал Реджинальд Дунаев. — Но легко осуждать нас сейчас. В те дни каждый считал, что лучше других понимает, каким должно быть будущее человечества. А потом… оказалось невозможным остановить кровопролитие.

Неслышно подошедший сзади генерал Сокольский сказал сочувственно:

— Если же говорить о виновниках настианской войны, то и мы с вами, профессор, не без греха.

— Каким образом?! — взорвался физик. — Я занимался абстрактной наукой, а вы — так вообще были каким-нибудь капитаном контрразведки. Не в наших силах…

— В наших, профессор, в наших. — Дьявол печально вздохнул. — По данным нашей разведки, настиане ужасно боялись, что вы создадите дальнюю телепортацию раньше, чем их научный центр на Гамма Лебедя. Когда же на Гамме случилась катастрофа, генштаб Настиарны предложил правительству нанести превентивный удар по Драконде, чтобы сорвать ваши работы. Кстати, я был тогда подполковником и руководил отделением аналитической службы в Управлении стратегической информации, которое координировало операции военной разведки и контрразведки.

Он поведал, что президент, премьер-министр и штатский министр обороны отмахнулись от предупреждений, запретив усиливать группировку флота в окрестностях Драконды. Тогда подполковник Сокольский предложил своему непосредственному начальству припугнуть настиан, чтобы отбить охоту нападать на человеческие миры. Через выявленных агентов Настиарны разведка подбросила противнику дезинформацию: дескать, академик Мандрагор уже создал действующую машину. Однако реакция рептилий оказалась непредсказуемой: перепугавшись, они решились атаковать Драконду. Нечеловеческая логика пришла к уверенности, что люди не станут воевать из-за разрушения планеты, где были только скалы, научный полигон и горстка персонала.

Давняя тайна легла на совесть невыносимым грузом. Тиберий подавленно молчал, и Зоггерфельд, понимая его переживания, мягко сказал:

— Не терзайте себя, профессор, ваша вина много меньше нашей. Сделайте, как я: помните, что мы все ошибались, и надейтесь, что сумели исправить старые ошибки.


Воспоминания о печальных моментах истории добавили недостающую дозу мрачности в атмосферу торжественной церемонии. Представители Земли и держав-победительниц поставили подписи под Декларацией Имперского Возрождения. Корабли запускали сигнальные торпеды, и сверкали залпы фейерверков во всех городах — даже тех, где в этот час был яркий солнечный день. А на площадях и в парках старой планеты, ставшей новой Имперской столицей, начинались праздничные концерты, и миллионы людей восторженно внимали лучшим исполнителям эстрады и оперы.

У столика возле глухой, без иллюминаторов и мониторов, переборки принц Омар утешал Тиберия.

— Это судьба, — говорил генерал Смерть голосом, полным сострадания. — История оказалась сильнее нас, она растоптала наши мечты и надежды, поэтому пришлось оставить позади горы трупов. Ты не представляешь, как мне жалко тех, кто погиб рядом со мной, пока нам не удалось переломить проклятый исторический процесс.

— Тебе и пиратов жалко? — удивилась Мадина.

— Даже их, — кивнул Омар.

— До чего же странно, — совсем тихо проговорил Тиберий. — Вроде бы кончилась война, исполнилась мечта, а на душе так тошно.

Решив, что пора кончать этот марафон самобичевания, Мадина сказала почти весело:

— По всем законам мелодрамы сейчас положено прекратить трагедию поцелуем и свадьбой. — Принцесса, прищурясь, посмотрела на Хуррам. — Или мне только показалось, что этот бодрый старикашка испытывает к тебе естественные чувства и даже пользуется взаимностью? Вы были бы чудесной парой.

Тиберия передернуло, а юберская красавица, слегка порозовев, возмущенно воскликнула:

— О чем вы говорите?! Неужели вы думаете, что я соглашусь выйти замуж за правителя планеты? Чтобы потом обо мне всякие мерзкие слухи распускали!

— Знакомая логика, — печально сказал Омар. — Дорогая, твой энтузиазм был напрасен. У этой парочки совсем другие мысли.

Чувства к Хуррам, конечно, не остыли, но девушка его не любила, а все остальное не имело смысла. Тиберий переживал, но время врачует душевные раны, поэтому досада проходила, не став настоящей болью. Может быть, позже что-то изменится — неважно, будет ли это Хуррам или кто-нибудь еще. Он прожил слишком долго и понимал, что судьба умеет устраивать неожиданные встречи со счастьем. С несчастьем, конечно, тоже.

Он сказал, пряча чувства под миролюбивой улыбочкой:

— Вот насчет этого ты ошиблась. Я не буду правителем Оаху.

— Вернешься в науку, — понимающе кивнула Хуррам.

К общему удивлению, Тиберий отрицательно мотнул головой.

— Как ученый, я исчерпался. Уйду в бизнес. Небольшая транспортная фирма. Телепортация людей и грузов на межзвездные дистанции. Не честолюбив я, простите.

Говорил он, конечно, не вполне искренне, но большинство слушателей, включая присоединившихся к их компании Зога, Дракона, Дьявола и Лазарева, не сразу поняли смысл сказанного. Хуррам же, по простоте душевной, чуть не всплакнула, так ей стало жалко бедняжку Мандрагора. «Неужели он так страдает из-за меня?» — подумала она с раскаянием.

Долговязый Зог уже читал суровую нотацию: дескать, становление Империи будет опасным и сложным периодом, когда понадобится каждый мозг, способный генерировать нестандартные дерзкие идеи. Никто не имеет права самоустраняться, внушал великий флотоводец, ведь Империю скрепляют пока лишь малочисленные гарнизоны и тоненькая прослойка разумных людей, так что даже очаровательная принцесса Мадина не сможет в мгновение ока соединить сотню планет в крепкую державу.

— Нет-нет, адмирал, он абсолютно прав, — неожиданно для всех заявила Мадина. — Омар, дорогой, у нас тоже есть транспортная компания, мы могли бы стать партнерами. В конце концов, этот министерский портфель не так уж меня интересует, а наша семья могла бы инвестировать кое-что в проект Мандрагора.

— Омар, ты отважный человек, — меланхолично проворчал Тиберий. — Я бы побоялся жить с такой умной женщиной. А вопрос об инвестициях можно обсудить, но имейте в виду: совет директоров будет состоять из четырех Мандрагоров.

— Вам понадобится региональное представительство в Северной Зоне, — строго сказала Мадина. — Большего мы пока не просим.

Тиберий засмеялся: аппетит у принцессы был воистину скромным — что называется, губа не дура. Что ж, ее проницательность, деловая хватка и генетическая страсть к интригам могли пригодиться, ведь мозги нужны не только имперскому правительству… Остальные пока не сообразили, о чем идет речь, и только Дьявол странно хмурился — кажется, начинал догадываться.

А настроение было по-прежнему мерзкое, и душа требовала разрядки. Продолжая добродушно улыбаться, Тиберий пригласил милую компанию на Оаху. Сказал, что хочет устроить небольшой салют по случаю конца смутных времен.


Гости оценили размах работ в Долине Водопадов. Идея использовать каторжников на этих работах тоже понравилась. И уж вовсе пришли они в восторг, услыхав о предназначении будущего города.

Мандрагоры собирались поселить здесь тех, кто мог составить имперскую элиту: лучших ученых, инженеров, рабочих высшей квалификации, людей искусства, армейских ветеранов. Город для лучших, заслуживших право на высший комфорт. Здесь же, как небрежно помянул Тиберий, будут находиться главные учреждения и основное оборудование транспортной сети.

— А теперь предлагаю немного развлечься, — предложил он, сентиментально улыбаясь. — Устроим праздничный салют.

Гости насторожились. Сегодня создатель телепортации уже показывал некоторые грани своего тяжелого характера. Кто знает, какой салют может развлечь этого маньяка, по чьей судьбе так больно протопали раздвоенные копыта Истории… Военачальники подозрительно следили, как Тиберий, невразумительно мурлыча жестокий романс, настраивает аппаратуру.

Не обращая внимания на проблемы мужчин, Хуррам с Мадиной устроились возле бара, отгородившись от остальных струями фонтана и двойным рядом раскидистых пальм. Принцесса объявила возбужденным шепотом:

— Неужели так трудно догадаться? Эта семейка создает монополию, которая подомнет под себя все межзвездные перевозки. Скоро любой человек сможет за несколько минут оказаться на любой самой далекой планете. Так решается проблема быстрой переброски товаров и карательных дивизий. Машина твоего приятеля сделает все миры близкими, а Империю — прочной, чего никогда не добились бы генералы и шпионы.

— Грандиозно, — чуть слышно выдохнула потрясенная Хуррам. — Сын реализовал мечты отца.

Не слушая новую подругу, Мадина задумчиво продолжила:

— Экономика и транспорт объединяют державу крепче, нежели сила оружия, и ключи от единства будут в руках семьи Мандрагор… Но для полной власти Мандрагорам понадобится собственная медиаимперия. Информационный монстр, который будет разносить по Галактике волю повелителей… — Она увидела, как изменилось лицо собеседницы, и догадалась: — Уже создается?

— Кажется, да. Меня пригласили шеф-редактором… — вздохнув, Хуррам пробормотала совсем уныло: — Знаешь, он мне сразу понравился. Я даже надеялась, что начнет ухаживать по-настоящему. И в то же время…

— И в то же время ты стеснялась стать наложницей правителя планеты, поэтому предпочла более понятного тебе простого деревенского красавца, — фыркнула принцесса. — Ты сильно промахнулась — ведь могла бы стать женой объединителя Империи.

— Какая разница… Наверняка он обиделся и уже не сделает мне предложения.

— Дождешься от них! — Идеальные черты лица тюрбанской красавицы сложились презрительной усмешкой. — Вот меня родной муж в плен взял. И что? Корчил из себя жуткого разбойника, пялился на меня несчастным взглядом, тихо страдал, но даже пальчиком потрогать не осмелился. Пришлось буквально силой тащить его в постель.

Хуррам задумалась, поигрывая бровями. Мадина была спокойна за подругу: девушки в горах умеют быть решительными. Тиберию мало не покажется.

Неуверенно хмыкнув, Хуррам огляделась и осведомилась, чем заняты мужчины, которым Тиберий посулил какие-то развлечения.

— Подсматривают за голыми бабами с помощью телепортации, — предположила принцесса и рассвирепела от собственной догадки. — Ну, я им сейчас устрою развлечение! Ты тоже держи своего в руках. Помни: правитель Галактики должен быть жестоким и твердым, а эти ученые — они же все мягкотелые гуманисты.

Преисполненные решимости дамы устремились к пульту, за которым развлекался Тиберий. Вблизи стал слышен негромкий голос Мандрагора:

— …разумеется, непослушные планеты будут немедленно отсечены от транспортной сети, окажутся в изоляции, то есть жизнь там станет ухудшаться, и вскоре аборигены, пав на колени, попросятся обратно в Империю. К самым неприятным для нас мирам можно будет применять и более доходчивые меры перевоспитания… Генерал Сокольский, вы должны знать, на какой планете настиане ведут работы в области телепортации. Полагаю, это Салданиарна или Охризана.

— Салданиарна в Южном Лебеде, — подтвердил Дьявол и обеспокоенно поинтересовался: — А что вы собираетесь делать?

— Сначала позаимствую парочку больших боеголовок из лунных арсеналов, которые земляне припрятали от адмирала Зоггерфельда, а потом проявлю в полной мере свой мягкотелый гуманизм.

Дамы недоуменно переглянулись — они обсуждали достоинства Тиберия на другом конце огромного помещения, и журчание фонтанов должно было заглушить их шепот, но кто знает, насколько чуткий слух у модификантов.

— Очень чуткий, — неожиданно сообщил оказавшийся рядом Лазарев. — Но телепатией он, в отличие от модификантов новой генерации, не владеет.

Смущенная до невозможности Хуррам пролепетала:

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что наши друзья Мандрагоры вскоре станут полноценными модификантами. А пока не будем отвлекаться от этого шоу. Удовольствие обещает быть изысканным.

Звездная карта Настиарны поворачиваясь на прицельном мониторе, увеличиваясь в масштабе. Скоро в поле видимости осталась лишь схема единственной планетной системы, где шесть орбит окружали красноватое солнце неслабой светимости. Следующий этап наводки выделил планету, многочисленные континенты которой были перенасыщены озерами, реками и внутренними морями — истинный рай для земноводных.

Сокольский признался виноватым голосом:

— Я не помню, на котором материке расположен научный центр. Кажется, в районе одного из полюсов.

— Мне сегодня настроение вконец испортили, так что достаточно названия планеты, — сообщил Мандрагор. — Или у вас другое мнение?

— Вполне достаточно, — возбужденно заявил охваченный азартом Лазарев. — Не тяни, братишка, начинай.

— Ну, как знаете. — Тиберий усмехнулся. — По просьбе телезрителей, для вас поет главный калибр.

Боеголовки, телепортированные из сверхсекретного арсенала на Луне, разорвались над полюсами Салданиарны. Словно две звезды, внезапно вспыхнув, стали распухать, почти сравнявшись размерами с расстрелянной планетой. Светофильтры видеосистемы погасили яркость беснующегося пламени, но все равно было видно, как волны плазмы сорвали атмосферу, испарили моря, расплавили сушу. Кора планеты треснула, выплескивая фонтаны магмы.

Женщины охнули, зажав губы ладошками, и даже пехотные командиры генеральского ранга подавленно молчали. Нечто подобное довелось видеть прежде лишь Долговязому Зогу, который под занавес прошлой войны разбомбил одну из настианских планет, но тогда линкор «Возмездие» применил единственный боеприпас меньшей мощности.

После минутного молчания грянули аплодисменты.

Наступает новая эпоха, и с ней приходит новая — воистину, имперская — мораль, мысленно констатировал идеолог сверхчеловечества Григорий Лазарев. Десятки лет флот, пехота и разведка готовились сшить в единую ткань ворох жалких лоскутков, но истинное решение дарит не военная сила, а всемогущий интеллект. Генерал видел отдаленную угрозу: человечество может облениться от внезапного счастья, и тогда надолго затормозится прогресс. Надо будет найти воодушевляющую идею, которая сумеет увлечь соплеменников к новым высотам…

— Впечатляет, — резюмировал Дракон.

Зоггерфельд поддержал его:

— Мне тоже понравилось. Знаете, профессор, когда-то давно я решил для себя: Вселенная так долго топтала наши судьбы, что не должна ждать от нас пощады.

— Не дождется, — умиротворенно согласился Тиберий. — Но и нам не стоит рассчитывать на что-нибудь хорошее.

В этот момент каждый думал о своем. Дунаев и Зог грустили, потому что понимали: телепортация сделает военный флот не слишком нужной дорогостоящей игрушкой. Хуррам переживала, что не оценила такого интересного человека, и подозревала, что залезть в его постель будет гораздо проще, чем надолго задержаться в его сердце. Омар и Мадина, не сговариваясь, думали, как бы пристроиться к новой транспортной корпорации. Дьявол анализировал, какой должна быть отныне роль спецслужб, поскольку Империя станет совсем не такой, как планировали ее создатели. Лазарев пытался понять, совместим ли возникающий социум с идеей превращения человечества в расу модификантов. А где-то далеко собравшаяся на «Вельзевуле» имперская элита пребывала в шоке после донесения разведки о гибели планеты Салданиарна.

Миг, когда мысли и помыслы вождей человеческой расы слились в резонансе, миновал, и теперь каждого занимали свои проблемы, истинная ценность которых определяется мощью и информированностью конкретного интеллекта.

Впрочем, их желания уже не имели большого значения. Неимоверной концентрацией сил и воли передовой отряд человечества сумел изменить течение Истории. Однако мгновения триумфа остались в прошлом, и люди вновь утратили контроль над хаотичным потоком событий.

До следующего удобного случая.

* * *

История бесстрастно шагает по судьбам, помыслам, деяниям и дерзаниям вселенских обитателей. Веками целые народы и расы пытаются достичь своих сокровенных целей, но пересиливает неожиданная тенденция, результат оказывается совершенно иным, и случайно уцелевшие особи не сразу понимают, отчего так получилось.

Сила оружия и воля разума возродили сверхдержаву, сшитую трассами скоростных маршрутов. В человечестве пробудилось стремление к прогрессу, и раса приматов увлеченно принялась совершенствовать свою культуру, делая человеческое существование прекрасным и безопасным. Однако великая империя изжила себя еще при жизни собственных создателей, когда ученые планеты Горгона подарили человечеству суперспособности, включая межзвездную телепатию и телепортацию. Отныне каждый представитель человеческой расы, освоив несложные правила, мог путешествовать, куда ему вздумается. И грандиозная сеть транспортных гипертоннелей, просуществовав чуть больше полувека, превратилась в анахронизм — как железнодорожные магистрали в эпоху гравилетов.

В дебри Галактики вступила новая раса, ужаснувшая остальное население звездного мира. Сверхчеловеческий разум, не менее всесильный и безжалостный, чем объективные законы природы и социума, покорил Вселенную. Могущество людских потомков казалось абсолютным и неодолимым. Увы, на новом уровне прогресса сверхчеловечеству встретились новые опасности, которые невозможно было предвидеть.

Для Вселенной же ничего не изменилось. По-прежнему рушатся в бездну черных дыр выгоревшие дотла звезды, вымирают цивилизации, рассыпаются грандиозные строения — все исчезает бесследно. Лишь материя, местами зараженная ядовитыми вирусами разума, продолжает неустанное движение через Вечность. Нет прошлого и нет будущего — лишь унылое чередование эпох. И в эти стремительные мгновения между рождением и гибелью мыслящие твари умудряются разыграть свои блицтурниры, вмещающие все немыслимое многообразие жизни.

Именно таким образом нарушается единственный закон, не знающий исключений.

Загрузка...