"Марксизм" (Внешний коммунистический блеск и внутренняя либеральная нищета марксизма)

Часть 1. Два источника и две составные части первоначального «троцкизма»

Если, рассматривать, то, что именуется троцкизмом, как политическое явление, и говорить о нем высоким стилем, то понятие «троцкизма», можно определить, следующим научно-историческим образом, а именно: «Троцкизм — это, марксизм эпохи империализма, и мировых империалистических войн первой половины 20-го века».

А, если после этого, определения, выполненного, в возвышенно-научном стиле, перейти, к просто научному, то история возникновения, данной новой леволиберальной идеологии, которая получила странное название «троцкизм», хотя сам Троцкий, внес в его создание наименьший вклад, будет выглядеть, следующим образом.

Подготовка европейскими банкирами, на рубеже 19–20-го веков, глобального переустройства, тогдашнего мира, которое по их замыслам, должно было быть произведено, с помощью мировой войны, и, последующей мировой революции, для своего успешного осуществления, требовало среди прочего, так же и соответствующей новой идеологии, и новой политической силы, которая стала бы данную идеологию, практически применять, с тем, чтобы возглавить и довести до конца, процесс подведения политических итогов, этих предстоящих глобальных военных и связанных с ними политических потрясений.

А, поскольку, эти, готовящиеся, тогдашним европейским финансовым капиталом, глобальные или как минимум общеевропейские потрясения, должны были иметь, небывалый до этого революционный характер, то, и соответственно, эта новая идеология и выражающая ее политическая сила, так же должны были быть, с одной стороны революционными, и даже ультрареволюционными, и, в то же самое время, полностью подконтрольными, находящимися в постоянном режиме оперативного управления, со стороны своих реальных создателей — европейских банкиров.

Создание новой псевдореволюционной идеологии, было для европейских банкиров, тем более актуальным, что прежние европейские левые идеологии, созданные ими ранее в середине 19-го века, в лице анархизма и марксизма, для этой цели уже не подходили, и могли играть в предстоящих грандиозных событиях только вспомогательную роль.

Причины, этого заключались в том, что европейский марксизм, который никогда изначально, не был по-настоящему революционным, к этому времени уже потерял последние остатки, даже своей внешней революционности, выродившись, в чисто реформисткую европейскую социал-демократию, которая в реальности, боялась любой революции как огня, и, в лучшем случае мечтала о приходе к власти, исключительно мирным путем, а, то, во многих случаях, и не мечтала, о такой перспективе, и вовсе.

В свою очередь — анархисты, хотя и сохраняли внешнею боевитость, приобретенную, после Прудона, усилиями прежде всего Бакунина, по своей, заложенной при их создании сути, не имели для этой предстоящей цели, необходимых качеств, а именно: централизации, дисциплины и массовости.

Исходя из всего этого подгоняемые как субъективными, так и объективными причинами, евробанкиры решили, что называется, не мудрствовать лукаво, а пойти по самому простому пути, начав создавать как новую революционную идеологию, так и ее политических носителей и выразителей, из уже имеющихся под их контролем левых политических сил, то есть из социал-демократов и анархистов, путем выделения из них еще более левых фракции, их объединения, и последующего политико-идеологического синтеза.

По замыслу своих реальных создателей, это новая европейская левая идеология и политическая сила, взяла бы от анархистов радикальную революционность, а от социал-демократии — солидную теоретическую подготовку, массовость, централизованность и партийную дисциплину.

Для выработки подобной, новой синтезированной революционной идеологии, евробанкирами, довольно быстро, была найдена очень подходящая для подобной цели фигура. Это был Карл Каутский (1854–1938), который по своей политической биографии был прямо-таки личным воплощением, этого предстоящего синтеза. В довольно-таки юном возрасте, он, проживая в Вене, вступил там в одну из анархистких организаций, затем спустя несколько лет, уже в 20-летнем возрасте, там же в Вене, стал членом Социал-демократической партии Австрии. Вскоре, после этого, он, покинул Австрию и переехал на постоянное место жительство в Германию, в Берлин, где стал уже германским социал-демократом.

В рядах германской социал-демократии Каутский довольно быстро несмотря на молодой возраст проявил себя как видный теоретик, и вскоре попал, под персональную опеку самого Энгельса, став вместе с Бернштейном, одним из его последних учеников.

Все, это позволило ему, сделать в германской социал-демократии стремительную карьеру, став в последние годы жизни Энгельса, наряду с ним, неофициальным идеологом Социал-демократической рабочей партии Германии, а так же, в определенной степени, и всей тогдашней европейской социал-демократии. (Большая Советская Энциклопедия (1-е издание) — М., 1937 — т.31. — столбцы 803–804.)

Подводя итог данной части нельзя, не отметить, что подобные особенности рождения будущего «троцкизма», все же не ускользнули от внимания, некоторых, пусть и отдельных представителей советского обществоведения. Так, например Махмуд Худайкулов, в своей, докторской диссертации, изданной позже в виде монографии, анализируя работу В. И. Ленина «О новой фракции примиренцев или добродетельных», написанную в 1911 году, сделал вывод, что даваемые в ней характеристики троцкизма, вполне применимы и к анархизму. (М. Худайкулов Из истории борьбы большевисткой партии с анархизмом — Ташкент: издательство «Узбекистан», 1984. — с. 9.)

Так же, к аналогичным выводам пришел и такой известный советский исследователь анархизма как Серафим Никифорович Канев, в своей, фундаментальной работе «Революция и анархизм» — М.: «Мысль», 1987, которая, после своего появления из печати, получила очень широкую известность среди исследователей данной темы.

Часть 2. Теория «ультраимпериализма» Карла Каутского и Рудольфа Гильфердинга, как политэкономическая и политическая основа троцкизма

Основой для разработки Каутским, в интересах евробанкиров, новой европейской революционной идеологии, стала, созданная им еще до этого банкирского заказа, совместно со своим учеником Рудольфом Гильфердингом (1877–1941), так называемая «теория ультраимпериализма».

Согласно, этой теории, создание на рубеже 19-20-го веков европейским финансовым капиталом, целой сети транснациональных банков и промышленных корпораций, дает возможность примирить, а в перспективе и полностью ликвидировать, соперничество и противоречия между всеми более-менее развитыми капиталистическими государствами, и тем самым устранить причины войн между ними.

Сам Каутский, по этому поводу писал, следующее: «Ослабление протекционистского движения в Англии, понижение пошлин в Америке, стремление к разоружению, быстрое уменьшение, за последние годы перед войной, вывоза капитала из Франции и из Германии, наконец, усиливающееся международное переплетение различных клик финансового капитала — все это побудило меня взвесить, не может ли теперешняя империалистская политика быть вытеснена новою, ультраимпериалистскою, которая поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов между собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капиталом» (газета «Neue Zeit» — 30 апреля 1915 года — № 5).

Каутский полагал, что капитализм, способен в ближайшее время, достичь полного объединения мирового рынка. По его мнению, такое объединение выльется в создание единого мирового финансового треста (ведь финансовый капитал наиболее подвижен и менее других привязан к конкретным производствам). Этот всемирный банк, вытеснит соперничество и борьбу, связанную с функционированием национального капитала, взломает политические и экономические границы государства и станет регулировать, всю мировую экономику и политику.

На основе, «теории ультраимпериализма» Каутский отрицал, не только обострение, но даже и само наличие неравномерности развития капитализма в различных странах в эпоху империализма, и, прежде всего наличия подобной неравномерности развития, в тогдашних великих империалистических державах. Кроме того, свою «теорию ультраимпериализма» Каутский, использовал для реанимации, одного из основных положений марксизма, о неизбежности мировой социалистической революции или как минимум, для начала социалистической революции в масштабах Европы.

Что, касается ученика Карла Каутского — Рудольфа Гильфердинга, то он, помимо политэкономии «ультраимпериализма», так же занимался в рамках этой теории и тем, что в СССР, именовалось — теория научного коммунизма. Этим двум направлениям своих научно-политических интересов, он посвятил свою книгу «Финансовый капитал», которая была завершена им в 1910 году и тогда же издана. Многие его современники, прежде всего, конечно, из числа его партийных товарищей, сразу же назвали этот, довольно-таки фундаментальный труд, прямым продолжением марксова «Капитала», применительно к эпохе империалистической стадии капитализма.

Эта книга, по своему содержанию, практически с самого начала стала почти неприкрытой апологией тогдашнего европейского финансового капитала, когда Гильфердинг, в ней, указывал на то, что с развитием капитализма различные монополии наделяются властными полномочиями, и в результате национальные границы становятся, все менее проницаемы для иностранных товаров. В результате, по его мнению, этот протекционизм может обернуться жесточайшим экономическим кризисом и мировыми войнами, и, только лишь вмешательство предлагаемого им к созданию «Мирового Центрального банка» способно сгладить эти противоречия или даже свести их к нулю.

Одним из главных элементов содержания данного труда Гильфердинга, стала назойливая пропаганда, того, что можно назвать «банкирским социализмом». Эту свою проповедь теории «банкирского социализма» в книге «Финансовый капитал» Гильфердинг, начал вот с такого, сравнительно невинного пассажа: «С развитием, банковского дела, с углублением связи между банками и промышленностью, усиливается тенденция, к устранению конкуренции между банками и концентрация всего капитала, в виде денежного капитала. В своем последовательном развитии, эта тенденция привела бы к тому, что один банк или группа банков, получила бы в свое распоряжение весь совокупный денежный капитал. Такой «Центральный банк», осуществлял бы, контроль над всем производством». (Р. Гильфердинг Финансовый капитал — М.: «Соцэкгиз», 1959. — с. 243.)

То есть, таким образом, Гильфердинг, ненавязчиво подводил читателя к мысли, что фактическая национализация крупных капиталов, начинается банками, без всякой насильственной социалистической революции, еще при империализме.

Ну, а дальше — больше: «Но если капитал, не в состоянии, проводить теперь, никакой политики, кроме империалистической, то пролетариату не приходиться противопоставлять ей политику, той эпохи, когда промышленному капиталу принадлежало единодержавие. Социализм, престает быть, отдаленным идеалом, перестает быть даже конечной целью, он становится общественным элементом, непосредственной практической политики пролетариата». (Р. Гильфердинг Финансовый капитал… — с. 474.)

Далее, проповедь «банкирского социализма» у Гильфердинга, идет, что называется по-нарастающей: «По своим общим тенденциям, финансовый капитал, означает установление общественного контроля над производством. Выполняя функции обобществления производства, финансовый капитал, чрезвычайно облегчает преодоление капитализма. Раз финансовый капитал, поставил под свой контроль, важнейшие отрасли производства, то достаточно, чтобы общество, через свой исполнительный орган — завоеванное пролетариатом государство, овладело финансовым капиталом. Создавая, организационные предпосылки социализма, финансовый капитал, облегчает переход к нему, и, в политическом отношении». (там же — с. 475–476.)

И, наконец, полный апофеоз — это, последний абзац данной книги Гильфердинга, в которой сосредоточена вся суть «теории ультраимпериализма», вообще: «Финансовый капитал, в его завершении — это, высшая ступень полноты политической и экономической власти, сосредоточенной в руках капиталистической олигархии. Он, завершает диктатуру магнатов капитала. Но, он же делает диктатуру национального капитала одной страны, все более, несовместимой с капиталистическими интересами другой страны, и господство капитала в любой стране, все более, несовместимым с интересами народных масс, эксплуатируемых финансовым капиталом, им же пробуждается к борьбе. В мощном столкновении враждебных интересов, диктатура магнатов капитала, превращается в диктатуру пролетариата». (там же — с. 478.) Последние строки данного последнего абзаца, этой книги Гильфердинга, можно вообще оставить без комментариев.

Что касается Каутского, то, помимо разработки по заказу евробанкиров, основных элементов новой революционной идеологии, в его задачу, так же входила и кадровая работа в этой сфере, а именно-подготовка идеологов и теоретиков рангом пониже и способных не только теоретизировать, но и воплощать, его и свои теории в политическую практику.

Часть 3. Теория «перманентной революции» Розы Люксембург и Александра Парвуса

Первым из таких кадров, подобранных Каутским, который гармонично сочетал в себе все вышеуказанные качества, стала Роза Люксембург, его ученица и давняя сподвижница.

По поводу, роли Люксембург в создании и дальнейшем развитии того, что впоследствии получило неверное название — «троцкизм», первое издание Большой Советской Энциклопедии, сообщает следующее: «Роза Люксембург (1871–1919), родилась в городе Замостье (русская часть Польши) в буржуазной еврейской семье. В 1886–1888 годах — член польской партии «Пролетариат». После разгрома, этой партии властями, в 1888 году, эмигрирует в Швейцарию. В 1888–1897 годах — студентка Цюрихского университета. В 1897 году, получила в этом университете степень доктора экономических наук. В том же году переехала в Германию, где вступила в социал-демократическую партию, и вскоре стала видным деятелем её левого крыла. По отношению, к борьбе русских большевиков с оппортунизмом, Люксембург, неоднократно занимала, политически вредную позицию, скатываясь к меньшевизму. Она, долгое время находилась под влиянием Каутского, от которого заимствовала, изрядный груз, центристких, полуменьшевистких взглядов. В 1905 году, Люксембург, вместе с Парвусом, сочинила утопическую схему «перманентной революции». В дальнейшем, эта схема была подхвачена Троцким, и превратилась в орудие борьбы с ленинизмом». (Большая Советская Энциклопедия (1-е издание) — М., 1938. — т.37 — столбцы 548–550.)

Тут сразу надо отметить, что годом ранее, в 1937 году, Сталин, в своем докладе на Пленуме ЦК ВКП (б) 3 марта 1937 года, о политической и идеологической деятельности и роли Розы Люксембург, выразился намного более, резче: «Политические теории Люксембург — это, основа идеологии троцкизма» (И. Сталин «О недостатках партийной работы и мерах, по ликвидации троцкистов и иных двурушников» — М.: Госполитиздат, 1937. — с. 11.)

Другое высказывание Сталина, по этому же поводу носило, ещё более резкий харатер: «Левые в германской социал-демократии, Парвус и Роза Люксембург, сочинили утопическую и полуменьшевистскую схему перманентной революции. В дальнейшем эта полуменьшевистская схема перманентной революции была подхвачена Троцким (отчасти Мартовым) и превращена в орудие борьбы против ленинизма» (Сталин И.В. О некоторых вопросах истории большевизма: Письмо в редакцию журнала «Пролетарская Революция». — И. Сталин Cочинения — т. 13 — с. 84–102.).

Правда, в связи со столь откровенным высказываниями Сталина по поводу того, что Люксембург, является основоположницей — троцкизма, очень странным выглядит тот факт, что после этого на протяжении последующих 16 лет, то есть до самой смернти Сталина, во всех более-менее крупных населенных пунктах тогдашнего Советского Союза, одна из улиц обязательно носила имя Розы Люксембург. И, кстати, улицы с этим именем продолжают так сказать топонимику многих городов бывшего СССР и в настоящее время, спустя более 20 лет после его распада.

Но, однако, вернемся к теме. Из всего вышеизложенного следует, что знаменитая теория «перманентной революции», создание которой советское обществоведение, особенно после смерти Сталина, приписывало целиком и исключительно Троцкому, на самом деле создали совершенно другие люди. Это, прежде всего Роза Люксембург, которая воздвигла в общих чертах её здание на основе теории «ультраимпериализма Каутского и Гильфердинга, с последующими, очень немаловажными, но все же, только дополнениями Александра Парвуса.

Как тут, по этому поводу, не вспомнить один из анекдотов брежневской эпохи, про это самое официальное советское обществоведение. Анекдот очень короткий, но на редкость содержательный и выразительный: «Я, раньше думал, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс — это муж и жена, а оказалось, что, это четыре совершенно разных человека».

После создания Розой Люксембург, в общих чертах теории «перманентной революции», дальнейшая главная роль в ее развитии и создании ряда других основ, того, что позже получило наименование «троцкизма», принадлежало, другому политэмигранту из пределов Российской империи — Александру Парвусу (Гельфанду).

Первое (сталинское) издание Большой Советской Энциклопедии, биографию Парвуса (Гельфанда), дает почему-то не в пример скупее и намного суше, чем Розы Люксембург: «Парвус (Гельфанд) А. А. (1869–1924). Родился в России. В 1886 году эмигрировал из России в Швейцарию, затем переехал в Германию, где стал членом социал-демократической партии. Примкнул к её левому крылу. Боролся с правыми ревизионистами из группы Бернштейна. Быстро выдвинулся, как крупный марксисткий теоретик и специалист по вопросам мировой экономики. До 1903 года поддерживал ленинскую группировку среди российских социал-демократов. С 1903 года стал поддерживать меньшевиков. Один из руководителей Первой Русской революции 1905–1907 годов. В её выдвинул лозунг «Без царя, а правительство рабочее», который позже стали приписывать Троцкому». (БСЭ (1-е издание) — т.44 — столбцы 159–160.)

Гораздо более подробную и красочную, но ужасно неполиткорректную политическую биографию Парвуса, с точки зрения официальной советской историографии, дала в своей книге «Железная женщина», известная дореволюционная российская масонка Нина Берберова.

В изложении Берберовой политическая биография Парвуса, и его участие в создании той идеологии, которую позже, почему-то нарекли «троцкизм», выглядит следующим образом: «В 1886 году Парвус уехал из России в Швейцарию, где учился в университетах Базеля, Бёрна, Цюриха. В Цюрихе, он знакомится с российскими социал-демократами Плехановым, Засулич, Аксельродом, которых он покорил своим энтузиазмом и ненавистью к царской России. Они, как впрочем, и все, кто знал его в молодые годы, удивлялись его уму, энергии, фанатизму, который впрочем, не мешал ни ясности мысли, ни способности к теоретическому мышлению. Переехав затем в Германию, он вступил в социал-демократическую партию, и уже, через год был своим человеком в доме Розы Люксембург, где познакомился с Бебелем, Каутским, спорил с Бернштейном. Вскоре, он стал редактором, одной из германских социал-демократических газет «Арбайтер цайтунг». (Н. Берберова «Чайковский. Железная женщина» — М.: издательство имени Собашниковых, 1999. — с. 374.)

Говоря о создании Парвусом «троцкизма», Берберова писала о нём, следующее: «Он покровительствовал, прибывшему в 1903 году, в Германию, молодому Троцкому. От Парвуса, Троцкий позаимствовал идею «перманентной революции». Перманентная революция должна была начаться всеобщей политической стачкой. Всеобщая политическая забастовка и разрушение государства должны были начаться в России. Затем, её примеру должны были последовать другие страны. Парвус говорил, что через несколько лет в Европе должна будет начаться война, и эта война будет способствовать распаду капитализма. Россия, эту войну проиграет, и тогда Россией будет дан сигнал, к падению европейских монархий. Парвус и Троцкий, стали настолько близки, что в 1904 году, в Мюнхене, Троцкий жил у него с женой». (Н. Берберова «Чайковский. Железная женщина»… — с. 374–376.)

Далее, Берберова указывала, на ведущую роль Парвуса, в организации и проведении Первой Русской революции 1905–1907 годов, в ходе которой, он на практике отрабатывал созданную Каутским, Люксембург, и им самим, эту самую новую революционную идеологию и политическое направление, которые, в дальнейшем стали назвать — «троцкизм». По этому поводу, Берберова, писала следующее: «Когда наступил 1905 год, Парвус и Троцкий, по фальшивым паспортам прибыли из Германии в Россию, в Петербург. В мае и октябре 1905, по их рецептам в России состоялись первые в мировой истории всеобщие политические забастовки. Вскоре Троцкий стал председателем Петербургского Совета, а Парвус, его заместителем. После ареста Троцкого, Парвус занимает его место и становится председателем Петербургского Совета, но вскоре, он был так же арестован. Вместе с Троцким его ссылают в Сибирь, откуда они поочередно бегут в Германию». (Н. Берберова… — с. 376–377.)

Дальнейшая деятельность Парвуса в интересах, подготавливаемой евробанкирами Первой Мировой войны, выглядела следующим образом: «Вскоре после бегства из России, Парвус перебирается из Германии в Турцию, где живет в Стамбуле, представляя интересы Круппа. Вскоре, там, он одновременно с Крупом, начинает представлять интересы международного торговца оружием — греческого коммерсанта Базиля Захарова. Он наладил тесные связи, с только что пришедшими в Турции к власти националистами — «младотурками». Он становится экономическим редактором центральной газеты «младотурок». Затем, он получил высокую должность в турецкой военной разведке». (Н. Берберова… — с. 380.)

Непосредственно перед началом Первой Мировой войны, Парвус был назначен евробанкирами, главным координатором их политики в отношении России. Вот, как, это событие своим живым и образным языком характеризовала Берберова: «В партиях ему разбираться было некогда. Поддерживая отношения с русскими эмигрантами в Швейцарии, он искал среди них пораженцев и сторонников раздела России по национальностям, и финансировал их. Главной задачей Парвус считал — оторвать от России, Украину. (Н. Берберова… — с. 380–381.)

Для дальнейшей разработки своих теорий и геополитических проектов, а так же обработки и анализа поступающей информации, вскоре после начала Первой Мировой войны, Парвус, открыл в Копенгагене — столице, нейтральной тогда Дании, так называемый «Научно-исследовательский институт по изучению последствий войны». Затем, подобные «институты», а точнее группы экспертов численностью от 5 до 15 человек, были созданы им в Германии, Швеции и Турции. (Н. Берберова… — с. 381.)

В 1917 году, Парвус начал осуществлять новый гигантский проект, с целью реализации, необходимых для евробанкиров, последствий Первой Мировой войны. Суть этого проекта, заключалась в создании первого, в тогдашнем мире международного газетного концерна. Этот международный газетный концерн должен был состоять, из более чем двухсот газет, которые бы издавались на территории стран образовавшихся бы на обломках бывшей Российской империи, а так же в Китае, Японии и Афганистане. (Н. Берберова… — с. 384.)

Так же по утверждению Берберовой, к 1917 году, Парвус создал в руководстве партии большевиков, сплоченную антиленинскую группу своих марионеток в лице Бухарина, братьев Пятаковых, Шляпникова и некоторых других. После свержения монархии в России, к этой группе присоединились, вошедшие в состав руководства большевиков, такие бывшие левые меньшевики (социал-демократы), как Коллонтай, Радек и Раковский. (Н. Берберова… — с. 382, 384.)

Отдельно вошел в руководство партии большевиков в мае 1917 года, прибывший месяцем ранее из США, Троцкий, с группой своих сторонников.

Часть 4. «Троцкизм» Троцкого

Если Парвус, занимался Россией, так сказать вообще, глобальном геополитическом аспекте, то его ученик и соратник Троцкий (Бронштейн), занимался исключительно, тогдашней российской социал-демократией, с целью сделать её послушным инструментом в руках европейских банкиров.

С этой целью, он в период 1906–1913 годов, постоянно инициировал, в её среде, так сказать «объединительные процессы», пытаясь объединить на основе своей центристкой программы, в некую аморфную и рыхлую массу её правое и левое направления, и, прежде всего все разновидности и течения, тогдашних большевиков и меньшевиков.

Потерпев, неудачу в своих первых попытках на этом поприще, Троцкий решил, в дальнейшем осуществить этот процесс, путём раскола большевиков и последующей изоляции Ленина и его наиболее верных соратников, как слишком независимых и неуправляемых.

В 1908 году, Троцкому, частично удалось добиться этой цели, когда из числа отколовшихся от партии большевиков членов так называемой фракции «отзовистов» ему удалось создать группу «Вперёд», в которую вошли, такие известные в то время большевики, как Алексинский, Луначарский, Богданов, Покровский и ряд других. (Очерки по истории СССР — М.: «Учпедгиз», 1954. — с. 134, «Деятели СССР и революционного движения в России — М.: «Советская Энциклопедия», 1989. — с. 270.)

После этого, Троцкий вновь принялся сгребать в одну массу, различные фракции меньшевиков, а так же антиленинские течения среди большевиков, польских и украинских социал-демократов. Подобным образом, в период 1912–1913 годов, ему на этой базе, удалось создать, так называемый «Августовский блок», который стал прообразом троцкисткой партии в России, а если точнее, то, среди русских политэмигрантов в Европе.

Несмотря на эти, очень скромные успехи, Троцкого, тем не менее в России, вслед за Европой, к началу Первой Мировой войны, усилиями Каутского, Розы Люксембург, Парвуса и отчасти Троцкого, наконец-то сложилась в общих чертах, новая леволиберальная радикальная идеология и политическое направление, которое, спустя десять лет, в 1924 году, наконец обрело название «троцкизм».

Таким образом, окончательно созданная накануне Первой Мировой войны, данная идеология и политическое течение, в тогдашней левой части европейской и прежде всего германской, а затем и российской социал-демократии, отражало стремление евробанкиров, использовать, этот искусственно созданный левый радикализм и его новую революционную фразеологию для переустройства тогдашней Европы, а затем и остального мира в своих интересах.

Вот, что по данному поводу отмечалось, в статье «Троцкизм», в энциклопедии «Великий Октябрь и Гражданская война на Украине» — Киев, 1987, — с. 556: «Троцкизм — враждебное ленинизму течение в рабочем движении. Маскирует, свою контрреволюционную сущность псевдореволюционной фразеологией. Для троцкизма, характерна социальная демагогия, авантюризм, безответственность. На этих элементах и основывается «теория перманентной революции», троцкизма. Революцию троцкизм видит, как волевой акт, не связанный с объективными условиями. Отсюда, установка на «экспорт революции», посредством «революционных войн». После Февральской революции 1917 года в России, Троцкий снова выступил с «теорией перманентной революции», утверждая, что русскому рабочему классу нужен союз, не с русским крестьянством, а только лишь с международным пролетариатом, без победы которого невозможна социалистическая революция в России».

Другой энциклопедический источник, отмечает по данному вопросу, следующее: «Для троцкизма, характерны резкие переходы от ультрареволюционности к капитулянтсву перед буржуазией». (Большая Советская Энциклопедия (3-е издание) — т.26 — с. 741–742.)

Тождество троцкизма с другими леволиберальными идеологиями и в первую очередь с марксизмом и основанной на нем европейской и значительной части российской социал-демократии начала 20-го века, советская историография, сама того не подозревая определяла следующим образом: «Троцкизм для победы социалистической революции и установления диктатуры пролетариата, требует, чтобы рабочий класс составлял большинство населения страны». (БСЭ (3-е издание) — т.26 — с. 741–742.)

Целый ряд других признаков троцкизма, в конкретных ситуациях особенно чётко показывают его роль в качестве политического инструмента, тогдашних европейских банкиров. Так к примеру, стремление евробанкиров подольше затянуть Первую Мировую войну, с целью получения дополнительных прибылей, вызвало к жизни один лозунгов тогдашнего троцкизма: «Ни побед, ни поражений!». Аналогичным признаком, является тезис троцкизма о мировых войнах как локомотивах мировой революции.

Использование троцкизма для разжигания в интересах евробанкиров различных войн, кроме событий Первой мировой войны так же подтвердила и последовавшая затем Гражданская война в России в период 1917–1922 годов.

Началом этой войны стал вспыхнувший 25 мая 1918 года, мятеж чехословацкого корпуса, который со стороны тогдашнего руководства партии большевиков был организован Свердловым и Троцким. Причем Свердлов в этом деле выдвинул Троцкого для сокрытия своей руководящей роли в этом событии.

Троцкий, непосредственно и сознательно, спровоцировал, этот мятеж, послав местным Советам 25 мая 1918 года следующую специальную правительственную телеграмму, озаглавленную «Всем Советам по линии от Пензы до Омска». Эта телеграмма Троцкого, гласила следующее: «Все Советы по железной дороге обязаны под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железной дороге, должен быть выброшен из вагона и заключен в лагерь военнопленных. Местные военные комиссары обязуются выполнить этот приказ. Всякое промедление будет равносильно измене и обрушит на виновных суровую кару. Всем железнодорожникам сообщается, что ни один из вагонов с чехословаками не должен продвинуться на восток». (В. Цветков «Мятеж» — журнал «Родина» — 2001 — № 6 — С. 59.)

Для профессионально мыслящего историка, роль Свердлова в появлении этой телеграммы видна очень явно. Троцкий, будучи, на тот момент народным комиссаром по военным и морским делам, по своему положению в тогдашнем советском государстве, просто не имел права отдавать такой приказ местным Советам, тем более в столь угрожающей форме. Подобные приказы, Троцкий, имел право отдавать только местным военным комиссарам, поскольку местные Советы, ему никоим образом, не подчинялись. Вертикаль Советов, в тогдашней России, возглавлял Свердлов, который на тот момент занимал должность председателя Всероссийского Центрального исполнительного комитета (ВЦИК) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Очевидно, что председатели местных Советов, получив подобную телеграмму Троцкого, начали её исполнять, только потому, что хорошо знали, что на самом деле, её подлинный автор — это, их, непосредственном начальник Свердлов.

Подводя итоги всему вышеизложенному, можно вычленить, следующие характерные черты, той идеологии и политической практики, которая получила не совсем точное название «троцкизм», которые бы указывали на его функции политического инструмента, сначала в руках европейских, а затем с начала 20-х годов — американских банкиров.

Таковыми основополагающими характеристиками троцкизма, являются прежде всего:

1) Постоянное отрицание необходимости политического союза рабочего класса и трудящегося крестьянства, поскольку согласно троцкизму крестьянство — сила консервативная, а зачастую и реакционная, а поэтому, утверждали, троцкисты — русскому рабочему классу нужен политический союз не с русским крестьянством, а только лишь с международным пролетариатом, в первую очередь западным, без победы которого невозможна подлинная социалистическая революция в России.

Данный троцкисткий постулат связан с давним и устойчивым взглядом их банкирских хозяев на крестьянство, как консервативную массу, хранящую самые глубинные национальные традиции, и поэтому объективно являющимся препятствием на пути к одной из главных банкирских целей по переустройству окружающего мира — уничтожению национальных государств. Кроме того, в случае с тогдашней Россией, по мнению сначала европейских, а затем в 20-30-е годы американских банкиров, политический союз русского рабочего класса с русским трудовым крестьянством, неизбежно привёл бы к тому, что социалистическая революция в России, решала бы только проблемы своей страны, вместо того чтобы служить интересам международного банкиров.

В общем-то подобные опасения были вполне оправданы. Уже, в декабре 1924 года, выдвинув лозунг первоначального построения социализма в одной отдельно взятой стране в лице, тогдашнего СССР, Сталин, сразу осторожно намекнул на эту троцкисткую особенность: «Неверие в силы и способности российского пролетариата — такова почва для теории перманентной революции».

Близкий друг и соратник Сталина — Киров, был в это же самое время, по данному поводу, гораздо более откровенен: «Оппозиция обвиняет нас в том, что мы с вами настоящая кацапня, и дальше того, что есть в нашей стране, мы ничего не видим, мы, дескать, узкие националисты, ограниченные люди. А вот Троцкий и Зиновьев — это, настоящие интернационалисты».

Но, в дальнейшем Сталин, тоже начал высказываться достаточно открыто по этому вопросу: «Мы, должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, а была самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом на внутренний рынок, на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством, нашей страны». (И. Сталин Собрание сочинений — т.6 — с. 378.)

В ответ основатель «троцкизма» Каутский, сразу же определили большевизм как «азиатизацию Европы». В дальнейшем эти идеи развил Л.Д.Троцкий, в отношении Сталина и его сторонников. Ну, а затем, эти же идеи развивала и обосновывала вся пропагандисткая машина гитлеровской Германии.

2) «Революцию троцкисты видят, как волевой акт не связанный с объективными условиями». Данная позиция троцкизма связана с тем, что сначала европейские, затем и американские банкиры, а в настоящее время и глобальные банкиры устраивают те или иные революции исходя исключительно из своих личных интересов и возможностей, а не наличия или отсутствия объективных условий для необходимых им революций.

3) Троцкисткий тезис о подталкивании «мировой революции» с помощью мировой войны, является ключевым в троцкизме, поскольку отражает соответствующие взгляды банкирских хозяев троцкизма, на допустимые способы влияния на ход исторического процесса.

4) «Для троцкизма характерны, резкие переходы от ультрареволюционности к капитулянтству перед буржуазией». Эта особенность троцкизма объясняется тем, что когда его хозяева — банкиры разжигают с его помощью выгодную им революцию, то тогда троцкисты революционны и если нужно, то и ультрареволюционны. Когда же цели той или иной радикальной революции, затеянной банкирами, по их мнению, достигнуты, и настало время её сворачивать, то банкиры дают троцкистам сигнал «отбой», и те для постороннего неискушенного взгляда «вдруг» начинают «стремительно праветь».

Часть 5. Современный троцкизм (неотроцкизм) и его особенности в конце 20-го — начале 21-го веков

События, протекающие в современном мире, на рубеже 20–21 веков, складываются таким образом, что судьбы государств нашей планеты и народов, их населяющих, во всё более, решающей степени определяются внешними факторами.

Главным и решающим из этих внешних факторов, является набирающий силу в настоящее время мировой цивилизационный кризис или лучше сказать — общемировой кризис развития.

Нынешний мировой кризис развития — это целый комплекс кризисов охватывающих все стороны жизни, как развитых, так и развивающихся стран. Поэтому преодоление его традиционными средствами становится невозможным, поскольку он является кризисом исчерпавшей себя модели современной западной цивилизации.

Основная причина, вызвавшая данный кризис — это крах под тяжестью внутренних противоречий «общества потребления», являющегося основой существования западной цивилизации, когда высокий уровень жизни населения основан на искусственно завышенном уровне потребления, который не соответствует имеющимся у этих государств ресурсно-сырьевой и производственной базе.

Дело в том, что в современной западной цивилизации, начиная с конца 50-х годов 20-го века, уровень потребления в два раза превышает уровень производительности труда, а разница покрывается за счет стан «третьего мира». Единственным объяснением этого парадокса может быть только паразитическая эксплуатация сырьевых и трудовых ресурсов развивающихся стран. Вот, такой «цивилизованный национал-социализм», без концлагерей и трудовых мобилизаций населения оккупированных стран.

Вполне понятно, что удержаться на этом пути долгое время невозможно, поскольку паразитизм ставший принципом существования, неизбежно обрекает на гибель того, кто ему следует.

Поэтому тип «общества потребления» — это не просто тупиковый вариант цивилизации — это угроза существования человечества вообще, поскольку по данным современной науки, если бы все человечество вдруг получило бы уровень жизни развитых стран, то имеющихся на планете природных ресурсов хватило бы только на 50–70 лет.

Таким образом, объективное содержание современного мирового кризиса развития состоит в происходящем стихийно общемировом процессе приведения в норму искусственно завышенного уровня потребления в развитых странах мира.

В свою очередь кризис в развитых странах неизбежно вызывает новые и усиливает старые кризисы во всем остальном мире. Так, например «перестройка» в СССР, была во многом, вызвана стремлением Запада получить доступ к новым дешевым источникам сырья и квалифицированной рабочей силы.

Пока шло противостояние в мире, между капитализмом и социализмом, международный финансовый капитал был вынужден мириться с такой вопиющей несообразностью, когда основная масса населения западных стран получает больше, чем производит, поскольку внутренняя стабильность была жизненно необходима в ходе внешнего противостояния.

Когда же к 1991 году, мировая социалистическая система была ликвидирована, тут же встал вопрос о преодолении данного вопиющего с точки зрения всех основ капитализма — противоречия.

До середины 90-х годов ХХ в. решение данной проблемы откладывалось за счет того, что достигнутый в западной цивилизации жизненный уровень поддерживался за счет использования результатов распада СССР, то есть грабежа и вывоза на Запад советских стратегических запасов сырья и материалов, накопленных в период 1945–1988 годов.

Но, к 1996 году, и этот резерв был исчерпан. Тогда кардинальное решение этой проблемы попытались отсрочить, путем организации финансового кризиса в странах Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока в 1997–1998 годов. Из экономики этих стран, таким образом, было изъято несколько сот миллиардов долларов.

Одновременно с этим начались массовые слияния в экономике Запада, промышленных, торговых, финансовых корпораций-гигантов, с целью сокращения персонала и связанных с ним расходов на зарплату и целого ряда других накладных расходов.

Но эти меры, так же кардинальным образом не решали проблему необходимости значительного понижения жизненного уровня населения Запада. Этому снижению препятствовует, сложившаяся в во второй половине 20-го века социально-политическая структура западных общества, с их традиционными политическими конфессиями, профсоюзами, религиозными конфессиями и другими формами организации и самоорганизации общества и государства.

Для достижения поставленной цели международному финансовому капиталу, нужно уничтожить традиционную общественно-политическую структуру современных западных государств. То есть произвести грандиозную мировую социальную революцию или, как сейчас говорят некоторые: «Произвести обрезание мировой и национальных элит».

А, поскольку распад любого общества приводит к выделению энергии не меньшей, чем распад атомного ядра, то подобная «мировая революция», не может не привести к новой мировой войне.

Эта третья мировая война будет значительно отличаться от двух предыдущих, являясь как бы слиянием наслаивающих друг на друга крупномасштабных межгосударственных и гражданских войн, с различной степенью применения оружия массового поражения.

Практическая отработка сценария этой новой «мировой революции» была произведена в 1997–1998 годах в Индонезии. В этой стране, крах фондовой и валютной бирж, привел в течение полугода к трехкратному понижению жизненного уровня населения, что в свою очередь вызвало массовые беспорядки, а затем смену политического режима и начало процесса распада страны, который затем, с трудом, удалось остановить.

Распад крупных государств — это вторая по важности цель инициируемой мировым финансовым капиталом — «мировой революции», поскольку закабалять, а затем эксплуатировать малые государства, намного легче и удобнее, чем крупные и средние.

Другая цель сопутствующей «мировой революции» — мировой войны, это решение с точки зрения мирового финансового капитала, так называемой проблемы «перенаселенности планеты». Например, ядерная война Индии и Пакистана или применение запасов оружия массового поражения различными противоборствующими сторонами, в ходе предстоящей гражданской войны, например, в Китае.

Если рассматривать данную мировую тенденцию применительно к Российской федерации, то в ней процесс постепенного перехода к этапу «обрезания элиты», начался в августе 1998, после финансового кризиса и прихода к власти правительства Примакова. Второй этап этого процесса начался с момента премьерства, а затем президентства Путина, приход которого к власти был намечен в конце лета 1997 года, когда стало ясно, что Лебедь для этой цели не подходит в силу личных качеств. Приход Путина к власти был обоснован в книге С. Норка «Инквизитор» — М.: «Вагриус», 1997.

Цель предстоящего «обрезания элиты» в Российской Федерации, которое было отработано в 2005–2010 годах и в Украине («Оранжевая революция») — переход от этапа «воровского капитализма» 1992–1998 годов, к этапу «цивилизованной эксплуатации» посредством «закона и порядка». Но этого ни в Российской Федерации, ни в Украине так и не удалось добиться, результатом чего стало резкое революционное обострение политической обстановки, в обеих странах в 2011–2012 году.

Отражением данного всемирного процесса, в идеологии и политике, стал идущий в последние годы «троцкистский ренессанс».

С 1998 года, с момента прихода к власти президента Уго Чавеса в Венесуэле, основным полигоном по возрождению троцкизма, в его самых различных видах стала Латинская Америка. Однажды, формируя очередной кабинет министров, венесуэльский президент Чавес, отметил среди своих новых министров, нового министра труда Хосе Рамона Риверо, которого он представил, как: «молодого, рабочего лидера. При этом, сам Чавес потом вспоминал об этом, так: «Когда я вызвал его к себе и предложил занять пост министра. Он сказал мне: Президент, я сперва хочу Вас предупредить. Я — троцкист». Я ответил: «Хорошо. Это вовсе не проблема. Я тоже троцкист! Я выступаю за линию Троцкого, за Перманентную революцию».

Незадолго до публичного провозглашения себя социалистом, на встрече в Мадриде, где он выступал на собрании рабочих и молодежи в штабе Рабочих Комиссий, Чавес приобрел книгу Троцкого «Перманентная революция». Вот, что по этому поводу, затем восторженно писал один из троцкистких публицистов: «Он заинтересовался идеями Троцкого, поскольку они показывали социалистический идеал, развенчивая сталинскую карикатуру на социализм, существовавшую в СССР. Примерно в то же время, в своем интервью Аль-Джазире, он пояснил, что, по его мнению, в СССР «не было социализма, что в нем были искажены идеи заложенные Лениным и Троцким, особенно после возвышения Сталина». (http://www.1917.com/International/Lat_Am/1168787171.html)

И так, этот самый мировой троцкисткий ренессанс, а если говорить проще — возрождение троцкизма, как основной идеологии, подготавливаемой мировым финансовым капиталом «мировой революции», происходит сразу в нескольких направлениях. Первое — в виде «классического троцкизма», сторонники которого клянутся именем своего вождя везде, где только можно.

Второе — в виде разного рода организаций, подчеркнуто именующих себя марксистскими. Предшественниками, этого второго направления, ещё во времена СССР, была идеология так называемого «еврокоммунизма».

Это, возникшее, в конце 60-первой половине 70-х годов 20-го века, идеологическое направление, представляло собой политико-теоретическое обоснование деятельности ряда коммунистических партий Западной Европы, в 70-80-х годах критиковавших руководство Коммунистической партии Советского Союза за сохранение концепции диктатуры пролетариата и связанную с этим недостаток политических свобод в СССР и, в странах, принявших советскую модель социализма.

При этом, еврокоммунизм декларировал верность марксизму, но не ленинизму. Еврокоммунисты формально не идентифицировали себя с социал-демократией, хотя и, отказались от большинства идеологических позиций научного коммунизма.

Предшественником еврокоммунизма была неотроцкисткая идеология «титоизма», возникшая в Югославии в 50-е годы 20-го века, в виде так называемого «югославского соиализма».

Название — этой идеологии происходит от фамилии, тогдашнего югославского лидера Тито. Идеология титоизма, возникла в Социалистической Федеративной Республике Югославии в результате разногласий между Тито и Сталиным и последующего политического раскола между СФРЮ и СССР.

Политика «титоизма» отличалась ориентацией на мирное сосуществование с капиталистическими странами, так называемым «неприсоединения» в отношениях с другими государствами и, прежде всего великими державами, социал-демократическим направлением внутренней политики (стремление ограничить власть компартии и так называемая «борьба с бюрократией», «рабочее самоуправление» и «рыночный социализм»).

Внутриполитической основой титоизма являлась, практика так называемого «самоуправления рабочих коллективов» теория коллективного труда предполагала, что решение о прибыли предприятия должно приниматься рабочим коллективом. Именно за это сторонники научного коммунизма обвиняли Тито в троцкизме и даже в фашизме итальянского образца («корпоративное государство» Муссолини)

Еврокоммунистическое течение в мировом социал-демократическом движении поддерживали наиболее популярные компартии Западной Европы. Среди них, были в первую очередь, такие крупнейшие европейские компартии того времени, как: Итальянская коммунистическая партия, Французская компартия.

После восстановления своей легальной деятельности в 1977 году к еврокоммунизму пришла и Коммунистическая партия Испании. Тогдашний лидер испанских коммунистов Сантьяго Карилльо выступил со страниц своей книги «Еврокоммунизм и государство», как главный теоретик данного учения. В то же время лидер Итальянской компартии Энрико Берлингуэр, считал создателем еврокоммунизма, Антонио Грамши — основателя Итальянской коммунистической партии в начале 20-х годов 20-го века.

Еврокоммунизм поддерживался также компартиями Швеции, Голландии, Великобритании, Австрии, а так же имел влияние и вне Европы — например, в политике компартий Японии и Австралии, а так же ряда левых партий в Венесуэле и Мексике.

Конкретными практическими проявлениями еврокоммунизма стали: политика «исторического компромисса» с христианскими демократами в Италии, поддержка французскими коммунистами социалиста Франсуа Миттерана во втором — решающем туре на президентских выборов 1974 и 1981 года, и принятие испанскими коммунистами пакта о национальном примирении (пакт Монклоа).

В дальнейшем на идеологию еврокоммунизма, как идейно-методологический источник перестройки и гласности в СССР, ссылался Горбачёв в своих мемуарах.

Третье направление современного троцкизма — это, так называемый, «правый троцкизм». Он, в отличии от двух предыдущих форм, не утруждает себя маскировкой из коммунистической фразеологии и является концентрированным выражением истинного лица троцкизма, как такового, то есть левореформаторского крыла мирового либерализма — идеологии мирового финансового капитала.

На мировой арене «правый троцкизм» к концу 90-х годов 20-го века представляли финансовый магнат Сорос и компьютерный магнат Гейтс. В Российской Федерации, «правый троцкизм», в тот же период времени представляли, партия «Яблоко», редактор «Независимой газеты Третьяков, ее публицист Белоцерковский. Был близок к «правому троцкизму» и один из очень влиятельных в то время российских олигархов — Березовский.

Среди примеров нового левого троцкизма в Российской Федерации с 1994 года и до настоящего времени (2012 год), в качестве одного из ярких примеров можно привести очень активную политическую деятельность Эдуарда Лимонова (Савенко). Он, эмигрировав в 1974 году из СССР в США, вскоре сблизился там с местными троцкистами, и, в период 1975–1976 годов, проживая в Нью-Йорке, был там активистом, одной из самых крупных, на тот момент, американских троцкистких партий, в лице, так называемой Социалистической рабочей партии (Socialist Workers Party). Свою деятельность в рядах американских троцкистов Лимонов, вскоре достаточно подробно описал своем скандально известном романе «Это я — Эдичка», написанном там же в Нью-Йорке в 1976 году.

Вернувшись в Москву на постоянное место жительство вскоре после падения СССР, Лимонов по заданию своих западных хозяев приступил, к созданию новой новой левой партии, идеология которой представляла пеструю смесь собственно троцкизма и различных обломков левоэсеровской идеологии, для маскировки прикрытых спешно сконструированной идеями так называемого «национал-большевизма».

Однако русский народ, довольно быстро, на инстинктивном уровне, почуствовал эту замаскированную троцкисткую гниль и «Национал-большевисткая партия» Лимонова начала стремительно терять свое прежнее влияние в среде российских левых традиционалистов, еще за несколько лет до того как российские власти решениями своих судебных инстанций запретили её в 2005 году, и затем подтвердили этот запрет 19 апреля 2007 года, объявив решением суда НБП, в качестве экстремистской организации.

Спустя, несколько месяцев после полного официального запрета партии Лимонова, ей на смену в качестве политического лидера движения российского левого неотроцкизма, пришла группа, ряда бывших идеологов и журналистов Коммунистической партии Российской Федерации во главе с Анатолием Барановым. Это произошло в июле 2007, когда Центральная контрольно-ревизионная комиссия КПРФ обвинила Баранова в «неотроцкизме». А затем 25 августа 2007 года его вместе с группой сторонников исключили из КПРФ, по обвинению в «неотроцкизме».

В этот день 25 августа 2007 года специально созданная комиссия Московского обкома КПРФ приняла решение рекомендовать первичной организации, в которой состоял, на тот момент А. Ю. Баранов, исключить его из партии с формулировкой «за антипартийную деятельность». Комиссия выяснила, что якобы Баранов никогда не вступал в КПРФ даже формально, его прием в партию не обсуждали на партийном собрании, ему никто не давал рекомендаций в партию для вступления — в общем, его членство в партии одно сплошное недоразумение.

Впрочем эта попытка продлить политическое существование левого неотроцкизма в Российской Федерации, не принесла особого успеха. Группа Анатолия Баранова, несмотря на мощную финансовую подпитку, так и не смогла превратиться в партию, не говоря уже о том, чтобы заменить собой потерпевшую до этого полный крах — Национал-большевисткую партию Лимонова.

Да, всё же сильны в русском народе здоровые политические инстинкты, и понимание, на инстинктивном уровне, того, что неотроцкисты Российской Федерации, своей склонностью к левой революционной фразе, прикрывают свое же упорное стремление к союзу с различными либеральными течениями, вплоть до крайне правых, и тем самым, циничное и демонстративное игнорируют, коренные интересы и права русского народа.

Кроме, и помимо троцкизма, для идеологического обеспечения процессов своей очередной «мировой революции», мировые банкиры возрождают и такую ветхозаветную политическую древность, как анархизм и одновременно пытаясь создать и нечто новое, как, например, так называемый «антиглобализм».

Подводя итоги всему здесь изложенному, можно отметить, что в целом, в современном мире второго десятилетия 21 века, как «классические троцкисты», так и современные марксисты, а так же и различные «неотроцкисты», анархисты и «новые левые» в лице антиглобалистов, которых в современном русскоязычном политическом пространстве именуют термином «лефтеши», от английского «left» — «левый», в своей идеологии и общественно-политической практике, уже давно, практически ничем не отличаются друг от друга, представляя собой одну сплошную леволиберальную массу.

Вот что по этому поводу говорилось в одном из материалов опубликованном в российском интернетпространстве в 2010 году, известным российским блогером, под ником kommari (http://kommari.livejournal.com/): «Коммунисты защищают интересы рабочих и крестьян, борятся за создание социалистического общества. Они интернационалисты — для них нет национальностей, а есть конкретный трудящийся или буржуй. Для них нет абстрактных «прав» и абстрактных «народных обычаев». А вот господа лефтиши… Эти защищают кого попало: Этнические наркомафии и этнические бандформирования, считая это интернационализмом. Религиозных фанатиков с их «правами» на «национальные особенности» — от резанья баранов на улицах Парижа и ношения мешков ака хиджабы на головах и до клитероэктомии с калымами и педофилией. Это же «национальные обычаи», а их лефтиши шибко уважают. Уважают лефтеши так же и вечных сидельцев на пособии (нет, не безработных, эти их мало интересуют), а обычных бездельников и тунеядцев не желающих работать. Ни при капитализме, ни при социализме. Любят они, так же и разного рода сексуальных извращенцев и их «права» на публичную пропаганду оных извращений. «Права животных» тоже их беспокоят. Особенно стай бродячих собачек, к примеру. В общем можно заметить — лефтиши это отвратительное извращение принципов интернационализма и пролетарского гуманизма и доведение этих идей до абсурда. Это пародия на коммунистов. И, я считаю, что лефтиши специально подкармливаются буржуазным обществом для дискредитации в глазах трудящихся всех социалистических и коммунистических идей».